Аннотация: Чудеса иногда случаются даже если в них не верить
Каримова Кристина
Дауншифтинг или Годен без ограничений
Бизнес-класс самолета был, как всегда, удобен: простор, мягкие кресла и индивидуальное обслуживание. Но Виктору, получившему все это в полное безраздельное владение -- из-за дороговизны билетов места пустовали -- было плевать на комфорт. После набора высоты ему вдруг настолько поплохело, что обслуживающая его юная стюардесса, обладательница невозможно взрослой прически-улитки, с перепуганными глазами помчалась в кабину экипажа - то ли за советом, то ли с просьбой об аварийной посадке. А Виктор с мрачной иронией, прорывающейся сквозь приступы боли, подумал, что, возможно, всех присутствующих ждет незабываемое зрелище - похороны в воздухе. К счастью, он кое-как оклемался - таблетки, стоящие маленькое состояние, подействовали - и по трапу он спустился на собственных ногах.
В аэропорту, шумном и бестолковом, пахло кофе, парфюмом и ожиданием. Но, к громадному облегчению Виктора, искать и ждать никого не пришлось: встречающий подошел сам:
- Добрый день, Виктор Сергеевич. Я ваш гид. Павел.
- Понял... - произнес Виктор сквозь зубы, окидывая взглядом высокого - почти одного с ним роста - розовощекого парня, до неприличия пышущего здоровьем.
Самого Виктора все еще мутило, на языке чувствовался противный горький привкус, а ноги казались одновременно набитыми ватой и налитыми свинцом.
- Сейчас я отвезу вас в Паратунку, в гостиницу, а завтра в пять утра у нас первая точка - кальдера вулкана Узон. Если позволит погода, конечно.
- Идет... - на более подробные разговоры у него просто не было сил.
- Простите... - доктор был пожилой, кругленький, с выпирающим из-под халата брюшком. Судя по "гусинными лапкам" вокруг глаз, весельчак и шутник. Но сейчас, при сообщении трагической вести, его лицо было преисполнено профессионального сочувствия. - Мне, право, очень...
- Шанс ошибки есть? - прервал его излияния Виктор.
- Нет. К сожалению - нет, - доктор, наверное, чтобы не видеть глаза Виктора, стянул очки и начал осторожно полировать их бархатной тряпочкой, вытащенной из-под стопки бумаг на столе. Его мягко двигающиеся пальцы казались перетянутыми веревочкой сосисками. - Снимки очень четкие. Метастазы... Если бы вы обратились раньше...
- Сколько?.. - Виктор не закончил вопроса, но смысл был понятен и так.
- Несколько недель... Может, месяцев. Хотя вряд ли... - доктор с сомнением покачал головой. В лысине отразился свет верхней лампы - почти как солнечный зайчик в зеркале. Маслом он ее натирает, что ли?
- Ясно, - Виктор побарабанил пальцами по массивной столешнице надежного докторского стола и решительно поднялся. - Все ясно. Спасибо.
- Подождите! - врач проворно, словно мячик, подскочил на коротких ножках, взглянул просительно снизу вверх. - Может быть, хотя бы таблетки?.. Обезболивающее? Это не очень поможет, но все же...
- Давайте, - кивнул Виктор после секундного колебания. Судя по всему, его ожидали веселенькие дни.
- Вы только аккуратненько, наркотики все-таки... - бормотал врач, выписывая рецепт.
Виктор молча ждал.
На берегу реки, укатанной в серый монолит набережной, было мрачно. Серые облака, нависающие над городом, серый смог, тянущийся от маячащих на горизонте труб, пронзительные сигналы проносящихся мимо машин: "джип" Виктора, презрев все правила парковки, перегораживал целую полосу.
Виктор вздохнул и вышел из машины - дверца мягко захлопнулась, привычно пискнул брелок - засунул руки в карманы, побрел по набережной. Он так давно не ходил пешком - дела, заботы, нет времени на пустые прогулки. И уже, похоже, не будет.
Что делать человеку, когда всей жизни ему осталось несколько недель от силы? Пуститься во все тяжкие? Отправиться путешествовать? Куда? На Бали к аборигенам? В Австралию к кенгуру? Все уже езжено-переезжено. От Европы тошнит. От Америки - тем более. Россия? Господи! Скудный сервис, драные гостиницы. Нет уж, только не громадная и такая убогая родина. "В Петропавловсе-Камчатском полночь..." - вспомнились радиоэфирные слова из детства. "А если..." Мысль мелькнула, проскочила мимо, но Виктор ухватил ее за хвост и потянул обратно. Присмотрелся, поворачивая и так и эдак. А почему бы нет? Вулканы, гейзеры, медведи. Самая дальняя точка страны. Помнится, слушая радио, он мечтал вырасти и побывать в этом загадочном месте, где всегда полночь. А потом как-то забылось.
Виктор решительно развернулся и зашагал к ожидающему "джипу". Если говорить по большому счету, не все ли равно где?..
- Индивидуальный тур, личный гид. - Виктор перечислял требования. - Все снаряжение - с принимающей стороны...
- Вы знаете, - пышненькая белокурая турагентша, вносящая его требования в бланк заказа, наивно взмахнула пушистыми ресницами. - Может быть, все-таки групповой тур? Не волнуйтесь, группы небольшие, пять-десять человек... Личный гид - это ведь очень-очень невыгодно. Окажется дорого. Даже для вас.
- Ничего, - Виктор растянул в усмешке губы. - На мой век денег хватит.
Девушка стушевалась, покраснела, укрылась за щитом монитора, поспешно застучала по клавишам.
- Как вы, Виктор Сергеевич? - Павел обеспокоенно смотрел на сидящего прямо на земле, обессилено привалившегося к сосне Виктора. Предложил осторожно. - Может, таблеточки выпьете?..
"Ишь ты... Заметил..." Сил злиться или ругаться не было. Виктор сунул руку в карман толстовки, вытащил длинный цилиндрик. Открутил крышку, вытряхнул на ладонь красно-белую капсулу. Закинул в рот. Добирались до места стоянки на моторке, трудиться, вроде, особо не пришлось, а вот надо же - все-таки прихватило.
- Воды?.. - запоздало предложил Павел.
Виктор мотнул головой, морщась, протолкнул таблетку внутрь.
- Тогда посидите пока, я стоянку организую. А завтра - по озеру. Да?
С трех сторон стоял лес. Высокий, самодостаточный. Впереди светлым серебром переливались воды Кроноцкого озера. Ни лесу, ни озеру не было никакого дела до выбившегося из сил туриста и его обеспокоенного проводника.
Кальдера Узона, долина Гейзеров, Долина смерти, медведи, морские львы, киты - все, что полагается было осмотрено и увидено. Личный гид, личный вертолет. Встречаемые туристы смотрели удивленно. Наверное, завидовали. Знали бы они, до чего сам Виктор хотел бы оказаться на их месте. Впрочем, в последние дни ему значительно получшело. Дело, скорее всего, было в последней ремиссии, но Виктору хотелось думать по-другому. Ему казалось, что это чудеса Камчатки отвлекают его от болезни. Вздымающиеся гейзеры, дремлющие вулканы, играющие киты - Виктор искренне недоумевал: как он раньше не додумался приехать сюда? Увидеть Камчатку и умереть - звучит почти стильно.
Капсула начала действовать, и боль медленно, неохотно поползла прочь. Шустрый Павел вбивал колышки, растягивал крылья палатки, перетаскивал вещи из лодки и обеспокоенно поглядывал на сопровождаемого. Заметив, что Виктор сел прямее, кажется, облегченно вздохнул.
- А знаете, Виктор Сергеевич, Кроноцкое озеро издавна считается довольно таинственным местом. Местные жители, например, в старые времена предпочитали обходить его стороной... В наши - здесь не раз видели НЛО. Причем, вроде как, даже вылетающие из воды. Иногда - таинственные огни, иногда - свет... Вам интересно, Виктор Сергеевич?
- Да, да. Я слушаю...
Медленно и осторожно наступал вечер. Сумерки опускались неторопливо, исподволь. Затягивали туманом сначала окрестные выемки, потом ползли, по кустам, клубились над озером. Павел и Виктор добирались сюда на моторной лодке, на завтра была запланирована экскурсия по озеру. "Эх, Паша, Паша... - подумал Виктор покаянно, слушая рассказы проводника. - Ставит лагерь, заботится, развлекает. А я ему такую свинью заготовил..."
Приближающийся закат раскрашивал небо в нежные цвета: розовый, золотой, малиновый. Полоска переходила в полоску, они сливались друг с другом, перемешивались, и над головой плыло великое марево. А на той стороне озера горделиво высилась Кроноцкая сопка: белая снежная шапка и темное основание, расчерченное светлыми подтеками ледников. А в лесу, готовясь к вечернему концерту, распевался, пробуя голоса, птичий хор. Мир вокруг был настолько полон, настолько един, что неверующий Виктор вдруг подумал: "Господи! Если ты есть, если это и вправду ты сотворил всё это, то... Пока в мире есть такая красота, пока она существует... Ведь она - вечна! А человеческая жизнь... или смерть - это уже неважно..."
Успокаивающе, будто журчание ручья, продолжал звучать голос неутомимого Павла. Краски заката плыли в вышине, и на их фоне черный силуэт накренившейся береговой сосны казался особо одиноким.
Павел уснул почти мгновенно - богатырским сном молодого, здорового человека. А Виктор не спал, он слушал. Звуки, окружающие палатку, были странными и непривычными. Здесь не было шума проезжающих автомобилей, не слышалось воплей подвыпившей молодежи или дикого музыкального "Бум! Бум! Бум!" из распахнутых окон. Вместо этого доносились какие-то пощелкивания и потрескивания, мягкий шелест листвы, птичьи голоса. Все здешние звуки, в отличие от городских, были естественными, правильными, успокаивающими. Потому Виктор лежал, уставившись невидящими глазами в серую тьму, и расслабленно внимал. Потом как-то вдруг, сразу, он решил, что пора, и осторожно, чтобы не разбудить Павла, выбрался наружу. Поежился: здесь было прохладно и влажно. Сбивая с травы уже успевшую выпасть росу, пошел к озеру.
Лодка, привязанная к крепко вбитому колышку, легко гарцевала на чуть посеребренной воде. Виктор нагнулся, потянул, выбирая, мокрую, холодную бечевку. Лодка качнулась, поартачилась для порядка и неторопливо двинулась к берегу. Виктор дождался, когда она подойдет, ухватился за борт, подтянул ближе. Примерился, шагнул на качающееся дно. Едва не свалился в воду. Мысленно чертыхнулся: рановато. Аккуратно отвязал бечевку, отбросил на траву. Уселся на скамью, вытащил весла и, стараясь сильно не плескать, погреб к скрытой во тьме сопке.
Оставляемый позади берег сначала покрылся невесомой дымкой, потом совсем исчез за стеной тумана, а Виктор все греб и греб. И только когда понял, что совершенно потерял направление, остановился. Аккуратно вытащил из уключин весла, сложил на пол. Подумал: не снять ли толстовку? Дорогая, теплая. Если лодку найдут, может, кому-нибудь пригодится. Пожалел, что не догадался сделать это раньше, на берегу. По привычке, будто перед стиркой, сунул руки в карманы - не осталось ли чего нужного? Пальцы наткнулись на твердый цилиндрик. Он вытащил его, машинально открутил крышку, высыпал капсулы на ладонь. Горка оказалась не такой уж маленькой. "Наркотики, аккуратнее..." Куда их сейчас? Он всыпал всю горсть в рот. Нагнулся за борт, зачерпнул воды - пальцы сразу занемели от холода - запил. Твердый комок с трудом протиснулся по пищеводу.
Сунул опустевшую баночку в карман. Желая попрощаться, окинул взглядом окрестности и с легким разочарованием понял, что ничего не видно: вода и туман кругом. Следовало бы, наверное, подумать о чем-то важном, подвести итоги, может, оправдаться. Но ничего путного на ум не шло. Кому какое дело, что он не хочет помирать в больнице в окружении равнодушного медперсонала и задыхаясь от собственной блевотины?
Он выдохнул и перевалился через борт.
В первый момент было изумление: странное дело - купаться в одежде. Затем - холод. А потом вода послушно расступилась, и он пошел вниз. "Поехали!" - подумал кто-то за него насмешливо. А сам Виктор понял, что неосознанно задержал дыхание. "Ну же, давай!" Он сделал усилие, собираясь потянуть носом, вдохнуть, но инстинкт, дремавший до этого, вдруг проснулся и взвился на дыбы. Тело, не желая умирать, задергалось, забарахталось, а апатия безнадежности вдруг сменилась одним всепоглощающим чувством: жить! Выжить, выплыть любой ценой!!!
Отяжелевшая одежда тянула вниз, и Виктор, извернувшись ужом, сдернул толстовку. Содрал ботинок, второй. Отчаянно заработал ногами, руками. Он не видел поверхности, но рвался и рвался вперед, а вода, вдруг превратившаяся в желе, не отпускала. Легкие горели, требуя воздуха. Еще секунда, еще миг и он не выдержит, сделает вдох. Откуда-то выплыли дурацкие слова: "Аминь. Да будет воля твоя, Господи!" Он вдруг немыслимо обозлился: на них, на себя, усилил гребки. И понял, что не успевает. Что есть сил рванулся вперед, и... вынырнул! Бестолково, поднимая фонтаны, замолотил руками, задышал, захватал ртом воздух: живой!!!
Он не знал, где берег, а намокшая одежда - штаны и свитер - сковывала движения. От ледяной воды замирало сердце. Неуклюже дрыгнув ногами, Виктор попытался приподняться над поверхностью: лодка должна была остаться где-то неподалеку. Показалось, что в нескольких метрах, виднеется что-то темное. Виктор погреб туда из последних сил.
Не лодка, небольшая скала посреди расстилающейся воды. С острыми краями-выступами. Взобраться на нее Виктору после рекордного заплыва было не по силам, но, к счастью, он увидел темный, наполовину скрытый под водой лаз и вытянул тело на каменное подножие. Кое-как встал на четвереньки, постоял, пошатываясь, будто усталая собака. Он не испытывая ничего -- ни восторга, ни облегчения: нервы, деморализованные сначала решением о завершении жизни, а потом стремлением спастись во что бы то ни стало, отказывались выдавать эмоции. Опираясь на стену, поднялся на ноги. Постоял, тяжело дыша и пялясь в темноту лаза. Показалось, что впереди что-то блеснуло. Свет? Откуда? Ведь даже здесь, у входа, почти ничего не видно.
Виктор осторожно сделал шаг, еще один. Медленно, преодолевая сопротивление воды, побрел вперед: не хватало еще провалиться в какую-нибудь скрытую каверну. Чем дальше он шел, тем светлее становилось вокруг. На гребешках разбегающихся от его движения волн прыгали блики. А вскоре обнаружился и их источник: выступающий из воды камень. Именно он освещал окружение, позволяя видеть темные выступы стен, нависающий потолок и неспокойно плещущуюся воду.
Виктор остановился, обессилено глядя на природное чудо, привалился к стене. Его трясло. Ноги и руки почти не чувствовались, а мокрая одежда ледяным компрессом обнимала тело. Голова кружилась, в глазах плыло. Что же ему делать?
Виктор машинально шагнул вперед - к камню. И вдруг почувствовал, что не может оторвать от него взгляда. Перед глазами - сначала неторопливо, а потом все быстрее и быстрее - закружили обрывки воспоминаний: события, лица, люди. Колени Виктора подломились, и он понял, что скользит куда-то вниз, словно мелкая рыбешка в темноту китовой глотки.
Первым, что Виктор увидел, выплывая из небытия, маячащее белым пятном испуганное лицо Павла.
- Виктор Сергеевич, как вы?.. Целы?
Рядом суетились какие-то люди, кажется, несли его куда-то, и голова болезненно моталась на носилках. А потом все заглушил рев и стрекот, и Виктор пришел в себя. И понял, что он в вертолете. Дрожали стены, дрожало ложе, на котором он покоился. Рядом, кое-как пристроившись на узкой откидной скамейке, возвышался Павел.
Виктор шевельнулся.
- Виктор Сергеевич, лежите! - метнулся к нему парень. - Сейчас прибудем в больницу, там помогут...
- Как?... - прошептал Виктор. Павел, пытаясь различить слова, склонился к самому его лицу. - Как ты меня нашел?
- Я спасателей вызвал, они лодку сверху разглядели. А вы в ней лежали. Без сознания. Плохо стало, да? Зачем вы без меня вышли? Дождались бы утра...
- Почему лодку?.. - пробормотал Виктор. - Я в пещере был... И камень... светил... И оторваться нельзя... было...
- Пещера? Так это я вам про пещеру рассказывал. И про камень светящийся, который все ищут, да найти не могут. А вам, видимо, привиделось - вы ведь бредили. А все-таки повезло вам - в рубашке родились. Сейчас сто лет жить будете!..
Далеко внизу плыли воды Кроноцкого озера.
- Виктор Сергеевич! - маленький доктор в волнении поднялся из-за стола, потом снова присел. Не в силах оставаться на месте, вскочил, в изумлении поводя пухленькими плечиками. - Виктор Сергеевич, это небывало!.. Это просто чудо какое-то!..
Он сдернул очки, поднес снимок к самым глазам, вгляделся, близоруко щурясь.
- Никаких метастаз! Никаких показаний! Вы здоровы! Поразительно! Можно было бы подумать об ошибке, но вот же, вот! - он выхватил первый снимок, тоже вгляделся. Потом еще раз осмотрел второй. - Оба ваших! Только на втором - чисто! Представляете? Чисто! Чудо!
Чудо? Что было этим чудом? Сияющий камень в глубине пещеры? Проглоченная горсть таблеток? Купание в ледяной воде? Бог, в которого Виктор не верил? Или неповторимая, загадочная, ставшая почти родной Камчатка?
- Спасибо, вы меня сильно порадовали, - скупо усмехнулся Виктор. - Ну что, я могу быть свободен?
- О, да! Да, батенька! Совершенно! Долгой вам и счастливой жизни!
И даже на выходе из больницы в ушах Виктора все еще звучали восторженные восклицания круглолицего доктора.
На бизнес-класс денег не имелось, и Виктор впервые в жизни летел в экономе. Здесь было людно, шумно и весело. Какие-то студенты - радостные, бесшабашные - вытащили гитару и пели. Сначала негромко, а потом, подчиняясь просьбам, в полный голос, как на концерте. Пассажиры вторили. Виктор не пел. Он слушал слова старых, полузабытых и новых, совершенно незнакомых песен, и улыбался. Он летел на Камчатку. Домой.
Когда пассажиры столпились в проходе, ожидая подачи трапа, Виктор решительно потянул вверх язычок курточной молнии - на улице осень, а здесь не Москва. "Дауншифтинг" - всплыло глупое слово. Виктор решительно отмахнулся от него. Не все ли равно, как это называется? Денег на счету - ноль. Квартира перешла в собственность бывшей жене. Бизнес достался партнеру. А что касается его самого...
Виктор сунул руку в карман, убеждаясь, что бумажка с распечаткой на месте: "Кроноцкий заповедник приглашает принять участие в волонтерской программе. Требуются здоровые, физически крепкие мужчины..." Вздохнул и с глубоким удовлетворением подумал: "Подхожу!"