Дёмина Карина : другие произведения.

Глава 6. Дом Кеннике

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Таки продолжаем. На тему, как полезны старые обряды...


Глава 6. Дом Кеннике

   Храм врос в землю. Сложен он был из огромных валунов, принесенных Хозяйкой Зимы в незапамятные времена, когда море было сушей, а по суше ходили касатки. Как знать, что помнят эти камни, каждый из которых размером больше моего возка?
   Они побурели и постарели, украсившись рисунком трещин. Сползали с камней моховые покрывала, и темный гранит поблескивал, беззащитный перед солнечным светом.
   Мы ждем.
   Отец держит меня за руку, словно опасается, что именно здесь я сбегу.
   И братья стерегут мою тень.
   Солнце же медленно ползет по небосводу, вымеряя последний день моей жизни. Еще немного, и не станет прежней Аану. Сумерки ложатся паутиной, и я, осмелев, нарушаю негласное правило. Сквозь тень ресниц и серебряных струн, которые перебирает ветер, я всматриваюсь в лицо отца. Что пытаюсь найти? Сомнение? Сожаление? Печаль?
   Я ведь все-таки кровь от крови его...
   Отец хмурится: он ждать не любит.
   Но отгорает закат, и отворяются ворота. Слепая старуха протягивает руку, и мой отец вкладывает в нее солнечный камень.
   Плата.
   Братья ставят у ног слепой сундук с золотым песком.
   - Иди, - Ерхо Ину толкает меня, и тонкие пальцы старухи, сухие, как прошлогодние ветки, обвивают запястье. Теперь не сбегу.
   Не вывернусь.
   У ворот я все-таки оборачиваюсь, хотя перед этим давала себе слово, что не буду этого делать. Я вижу спину отца, и алый плащ, и руку, и плеть в ней... и на что я вообще надеялась?
   За воротами темнота. И расшитая повязка, которую протягивает слепая, не нужна. Но кто я, чтобы спорить с Проводницей? Надеваю, добровольно принимая слепоту в угоду Кеннике. Иду. Шаги крадет пустота. Эха нет, но есть ощущение бесконечности.
   Вниз.
   Шелест воды. И беззвучное касание нетопыриного крыла. Я вскрикиваю, но пальцы на запястье сжимаются, предупреждая: не стоит тревожить покой этого места.
   Мы идем.
   Все время прямо.
   Все время вниз.
   И наверное, вскоре дойдем до самых подземных родников, в которых варится черное болотное железо. А может и того ниже.
   Слепая проводница останавливает меня рывком. И повязку снимают.
   Я моргаю, избавляясь от непрошенных слез, а проводница легонько шлепает по губам: молчи, Аану.
   Смотри.
   Ни одному человеку не суждено было заглянуть в подземелья Кеннике дважды.
   Круглый зал. Черный обсидиан пола. И белый камень стен. Потолок куполом. И тележное колесо на четырех цепях почти касается пола. Три дюжины свечей, закрепленных на нем, горят ровно, бездымно. Пламя отражается в полированных стенах, сполохи расползаются по полу, метят его алым, рыжим. И пляска живых огоньков завораживает.
   В центре зала - бронзовая жаровня с россыпью крупных углей.
   По обе стороны ее - белые лавки, на которых дремлют простоволосые женщины в белых одеждах, белой же нитью расшитых.
   Плакальщицы.
   Дюжина.
   Ерхо Ину не поскупился.
   Проводница подводит меня к жаровне и, положив руку на затылок, заставляет склониться.
   Ниже, Аану.
   Разве тебе есть чего бояться? Огонь выползает из трещин в угле. Алые цветы на черных камнях. Он раскрывается лепесток за лепестком, тянется ко мне, опаляет жаром, но, так и не коснувшись лица, бессильно опадает.
   И где-то далеко, громко и гулко, звонит медный колокол: пришла невеста.
   Ладонь, давившая на затылок, исчезает, как исчезает и сама проводница, зато двенадцать плакальщиц просыпаются. Они вскакивают и вскидывают руки так, что широкие рукава сползают до самых локтей, обнажая худые предплечья с сеткой шрамов. Сегодня появятся новые.
   И костяные, скрюченные пальцы привычно терзают плоть. Из сомкнутых губ раздается вой. Этот звук, рожденный двенадцатью полуслепыми, полубезумными женщинами, отражается от стен. Свечи пляшут, не в силах выдержать притворного горя.
   Мне же хочется бежать.
   Нельзя, Аану.
   Слушай.
   Сегодня ты, Аану Ину, исчезнешь. Чужие слезы сотрут твое имя, а белый погребальный саван, который набросили на мои волосы, укроет лицо.
   Нельзя спуститься в нижний мир, не расставшись с верхним. И руками плакальщиц боги перережут пуповину твоей жизни. Пусть рыдают, пусть рвут руки и кормят огонь кровью, выказывая глубину своего лживого горя. А ты слушай.
   Голоса дурманят так же, как и дым, что поднимается над жаровней. И толстая женщина, мать двенадцати сыновей - другим не позволено ходить по грани - подбрасывает на угли куски ароматной смолы. Та плавится, растекаясь по пеплу желтоватыми солнечными лужицами.
   И вспыхивает белым.
   Слушай, Аану. И смотри.
   Эта женщина идет к тебе, переваливаясь с ноги на ногу. И ступни ее босы, раздуты, а живот нависает массивным шаром, он колышется при каждом шаге, и ты вдруг вспоминаешь того толстяка... он ведь понял. Все понял.
   Но не предупредит Янгара.
   Почему?
   В руках кормилицы деревянный поднос с резными чашками. Они, соприкасаясь краями, вызванивают собственную мелодию, в которой не остается места сомнениям. И повинуясь взмаху руки, плакальщицы подхватывают тебя, волокут, укладывают на каменную лавку. Сползает душный саван, и над тобой склоняется кормилица.
   Она бережно смывает с твоего лица глину и краску, и вода течет по губам. Пить хочется ужасно, но я не имею права разжать губ. Здесь и сейчас я мертва.
   Меня раздевают.
   Жаль. Никогда прежде не было у меня вещей столь чудесных.
   Ловкие пальцы распутывают сеть серебряных шнуров. И стаскивают платье из белой оленьей кожи, выделанной столь тонко, что эта кожа мягче бархата. Она расшита золотыми пчелами и крохотными алмазами... Пиркко не хотела отдавать его.
   Но отец настоял.
   Я должна быть одета достойно невесты из рода Ину.
   Умелые руки стягиват семь бархатных юбок, одна другой тяжелее, - еще один его подарок. Как и сапожки на посеребренных каблучках. В кои-то веки обувь не натерла мне ног.
   В тонкой рубахе из бязи лежать холодно, но мне не оставляют даже ее.
   Я умерла.
   Наряд вернут отцу, и, быть может, Пиркко снизойдет до того, чтобы его примерить. Носить не станет, не после меня, но... она любопытна.
   И сама мечтает о том дне, когда ее назовут невестой.
   Мне же утром принесут другое платье, женское, принесенное мужем... до утра далеко.
   Да и будет ли оно для меня?
   Не думай об этом, Аану. В пещерах Кеннике нет места заботам верхнего мира.
   Постепенно холод уходит. Меня омывают. И белая ткань, уже не савана, но родильной простыни, прилипает к коже. Кормилица бродит, громко постанывая, и плакальщицы, беловолосые вороны, смолкают.
   Смерть была.
   Пришло время рождения. Стоны становятся громче, и в этом мне тоже чудится музыка, лишенная слов, но понятная, верно, и вправду существующая в крови.
   И пелена сползает с моего лица. Я вижу колышущийся живот и полные груди с выпуклыми синими венами. Кормилица склоняется надо мной и, сдавливая грудь руками, выжимает каплю молока.
   - Пей, - шепчет она, и я послушно слизываю каплю с губы.
   Молоко сладкое.
   А кормилица, зачерпнув большими пальцами алую краску, проводит по щекам линии, а потом и вовсе прижимает к лицу горячие ладони. Они пахнут маслом и молоком.
   - Плачь, - приказывает она и давит на щеки, заставляя мои губы раскрыться. - Плачь, дитя.
   И голос ее нежен.
   Я плачу. Сыплются слезы, смывая краску, и кормилица одобрительно кивает: я родилась.
   Обнаженная.
   Безымянная.
   Но все еще связанная с прошлым. И кормилица уходит, чтобы вернуться с новым подносом. На нем золотой грудой лежат украшения, подаренные отцом. Цепочки хитрого плетения. И подвески из камней. Височные кольца тонкой работы. Перстни-паутинки. Тяжелые запястья с алмазной чешуей...
   - Что из этого ты оставишь? - спрашивают у меня.
   Старый обычай.
   Связать две нити обрезанной жизни, обменявшись дарами. И любой здесь будет достойным, но...
   Я плыву. От запаха дыма, от тяжести краски на моем лице, от осознания того, что той, прежней, меня уже не существует.
   - Выбирай, - кормилица заставляет меня разжать пальцы и коснуться золота.
   В этот миг я понимаю, что оно - чужое.
   Подарок отца?
   Не мне, Аану, нелюбимой дочери, но той, кто должна была быть на моем месте.
   Золото... и снова золото... лалы... и листвяник... чужая роскошь, к которой мне противно прикасаться. А из моего... это не тот дар, который уместен, но ничего другого у меня нет.
   Этот камушек я нашла на берегу реки.
   Не драгоценный, но самый обыкновенный, разве что цвета удивительного - ярко-зеленого, с золотой искрой. И формы круглой. А в центре - дырочка, сквозь которую я продела шнурок.
   Камень был моим украшением последние лет семь.
   Мой талисман.
   А еще сквозь него я смотрела на солнце. И солнце становилось зеленым, а камень пил солнечный свет, чтобы потом отдать его миру. Он возвращал мне лето, пусть на несколько мгновений, но...
   - Уверена?
   Я сжала камень в кулаке. И тонкий шнурок обернула вокруг запястья, чтобы не потерять ненароком. Дар, он ведь должен быть от сердца...
   - Хорошо, - кормилица погладила меня по голове, словно я и вправду была ее дочерью. - Закрой глаза. И думай о том, о чем ты попросишь богиню.
   - А о чем можно?
   - Думай.
   Я согревала камень. И лежала смирно, позволяя названной матери, приведшей меня в подземный мир, расчесывать волосы, заплетая их в две девичьи косы.
   Она же не спешила, выглаживала пряди костяным гребнем, пела колыбельную.
   О чем просить безумную Кеннике?
   О том, чтобы она и вправду связала нить моей жизни с нитью Янгхаара Каапо.
   Тогда, пусть бы и в гневе, он не тронет меня.
   Еще о тому, чтобы гнев этот был недолгим... чтобы чудо случилось... чтобы мой муж простил меня... чтобы он и вправду стал мужем... о семье, которая настоящая... о детях... и доме... о том, чтобы жить в любви и согласии... разве это много?
   - Немного, - согласилась кормилица.
   Неужели я говорила вслух? Или и вправду из синих глаз толстухи на меня смотрела безумная пряха? А если так, то... исполнит ли она просьбу?
   - Всему свое время, - моих губ коснулся палец. - Помолчи.
   И я замолчала.
   Мысли текли неторопливо, как наша река в середине лета.
   Каков он, мой будущий муж?
   Стар?
   Не старше отца.
   Похож ли на него? Наверное... или на моих братьев... Красив ли? Про Олли говорят, что он красавец. И еще про нашего конюха, которого отец в прошлом году самолично порол и шкуру едва не спустил. А потом велел жениться... у конюха были кучерявые волосы и гладкая борода, которую он салил, укладывая волос к волосу.
   ...борода, наверное, колется...
   ...и если он курит, то как у отца, пропахнет дымом.
   ...не расчихаться бы...
   ...и правду ли говорят про то, что его с ног до головы черный волчий волос покрывает? И если так, то от Янгара, наверное, псиной пахнет... и волос жестким будет... или нет?
   Смешно, об этом ли стоит печалиться... но меня вдруг одолело любопытство. Я лежала, пытаясь представить себе того, кого все равно увижу через несколько часов. Но перед глазами вновь и вновь вставал Ерхо Ину.
   И плеть в его руке.
   - Не бойся, дитя, - сказала кормилица. - Никогда и ничего не бойся.
   Я не умею не бояться, но постараюсь.
   Усилием воли отбросив ненужные мысли, я просто лежала, позволяя разрисовывать тело. Кормилица растирала и смешивала краски. На коже моей расцветали узоры, рассказывая историю моей жизни.
   Прошлое.
   Настоящее.
   И немного будущего.
   Вот только прочесть эти узоры могли лишь те, кто посвятил себя Кеннике... пройдет немного времени и краски сменят цвета, как меняется человек. И попробуй угадай наперед, каким богам вручила судьбу безумная старуха.
   Кто будет стоять за моими плечами в эту ночь?
   - Вот и все, дитя, - кормилица поднесла к моим губам чашу, где молоко смешалось с вином. - Выпей... и ничего не бойся. Богиня защитит.
   - Спасибо.
   Вино было на травах, и последнее, что я запомнила - то, как меня подхватывают на руки и несут, баюкая...
   Куда?
   Какая разница...
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"