Дёмина Карина : другие произведения.

Глава 24. После полуночи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.56*5  Ваша оценка:


Глава 24. После полуночи

  
   То, что вы называете любовью, - это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно.
   Из дневника пожилой леди, чье имя осталось не известно.
  
   Часы на Круглой башне пробили полночь. Двенадцать ударов, каждый из которых проламывает морозную тишину ночи. Здесь все иначе, чем в зале, которого словно бы и нет. Разрисованные инеем стекла и седые стены отгораживают Тиссу от людей.
   И музыку запирают внутри.
   Снаружи холодно, но Тисса скорее понимает это, нежели чувствует.
   Она разучилась чувствовать.
   И кажется, ей самой нужен клей из рыбьих костей и водорослей, тот, который подходит для тончайшего фарфора.
   - ...очаровательное платье, - леди Амелия Андерфолл удивительно хороша собой. Наверняка, многие сочтут ее столь же красивой, как леди Лоу. Тем более, что леди Лоу не явилась на бал.
   - Благодарю вас.
   - Не стоит благодарности. Сколько оно стоило?
   Тисса не знает. И ей странно, что леди Амелия позволяет себе задавать подобные вопросы. Тисса ведь не интересуется стоимостью ее наряда, который, признаться, выглядит слишком уж вызывающим. Нет, Тисса не вправе осуждать кого-то, и если леди Амелии дозволили надеть это платье, более того, никто не спешит отвернуться, выказывая презрение, то стало быть все в рамках приличий... но Тисса не представляла себя в чем-то подобном.
   Слишком облегающем.
   Слишком... прозрачном. Как будто леди Амелия позабыла надеть нижнюю сорочку.
   - А где кольцо? Тебе не подарили или ты не надела? Ты понимаешь, что кольцо придется вернуть?
   Кольца не было. Урфин о нем словно забыл, а Тисса не решалась напомнить.
   - Чего вы от меня хотите? - Тисса заставила себя смотреть в глаза леди Андерфолл и улыбаться, потому что людей это злит. Но Амелия не спешила злиться, напротив, ответила с искренней улыбкой.
   - Хочу, чтобы ты мне помогла, а потом исчезла. И папа это устроит. Ты знаешь, кто мой папа?
   Глава Гербовой палаты.
   И человек с на редкость неприятным взглядом. Аль-Хайрам тоже смотрел на Тиссу так, что она не знала, куда спрятаться, но тогда ей не было противно. Сейчас же ощущение, что кожи касается нечто жирное, липкое, несмываемое.
   - Мой папа первым узнает обо всех изменениях в Родовой книге. Иногда это очень полезно.
   - Я вас не понимаю.
   - Потому что дура, - Амелия не собиралась быть вежливой. Вежливость - для равных. А Тиссу ровней себе она не считает, скорее уж злится оттого, что вынуждена снизойти до этого разговора, без которого Тисса прекрасно обошлась бы. - Этот... теперь Дохерти. Мормэр. И хорошая партия. Не для тебя, конечно.
   Взмах рукой. Брезгливо сморщенный носик, и Тисса окончательно теряется.
   Этот... про Урфина?
   - Папа сказал, что если я за него выйду, то стану второй леди Протектората. Лучше бы первой, но... посмотрим. Скажи, с ним очень противно спать? Конечно, он выглядит лучше, чем я ожидала... что ему нравится? И вообще, как лучше себя вести. Не молчи.
   Амелия легонько ударила по руке веером, подталкивая к ответу. Она не привыкла к отказам.
   - Боюсь, вас разочаровать, но этот брак вряд ли возможен, - Тисса не верила, что говорит подобное.
   - Почему? Уж не из-за тебя ли? - смех-колокольчик, вернее горсть стекла, которое в душу сыпанули. Она так уверена в своем отце... а тот - глава Гербовой палаты. И знает больше остальных. Он богат, родовит и... и Амелия действительно лучшая партия. - Не переживай. Папа найдет тебе кого-нибудь подходящего. Ему многие обязаны... вот увидишь, он к вечеру разрешит все проблемы... ты только не плачь. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в чьих-то слезах.
   Двенадцатый удар и тишина.
   Но длится она недолго, Тисса не успевает ничего решить, хотя вряд ли от нее что-либо зависит. Ей просто надо собраться с силами, чтобы улыбаться, когда ей скажут...
   - Бестолковый ребенок, я же велел ждать меня. А ты сбежала. Неужели вправду думаешь, что я тебе сбежать позволю?
   Зачем он пришел? Лучше бы прислал кого-нибудь... например, лорда Андерфолла. Он бы известил Тиссу об "изменившихся обстоятельствах", кажется, так принято говорить. И был бы настолько неприятен, что Тисса улыбалась бы единственно из нежелания показать этому человеку слабость.
   - На мороз. В одном... злости на тебя не хватает, - на плечи ложится что-то большое и мягкое. Теплое. - Идем.
   Тисса не спрашивает, куда, она идет, но кажется, слишком медленно, и Урфин злится. На него и смотреть не надо, чтобы понять - точно злится. Опять. И на руки подхватывает, окончательно позабыв о приличиях.
   - Что вы... куда вы...
   - Заговорила. За шею держись.
   Выражение лица такое, что Тисса предпочла подчиниться.
   - Руки ледяные... еще одна такая выходка, ребенок, и я точно за розги возьмусь.
   Перед ними расступаются. Наверняка, смотрят. Шепчутся, обсуждая новость... какую именно? О да, сегодняшний бал будет богат на сплетни. Их хватит даже не на год - на годы.
   Ложная портьера. Неприметная дверь. Комната для двоих с полукруглым потолком. Почти все пространство занимает низкий диван весьма преклонных лет. И железная стойка с короной свечей. Пахнет пылью, плесенью и лавандой, сухие веточки которой лежат на изголовье дивана.
   Тиссу положили на диван, и он заскрипел, возмущаясь тем, что кому-то вздумалось тревожить его многолетний покой.
   - Вашей Светлости не следует...
   ...вести себя подобным образом, потому что вряд ли это поведение придется по вкусу новой невесте. А Тиссе его и вовсе не простят. Ей ничего не простят.
   Единственный выход - уехать.
   Куда?
   Попросить Аль-Хайрама, чтобы украл? Безумная мысль, и Урфин точно возьмется за розги, если узнает.
   - Прекрати. Пожалуйста, - шелковые перчатки полетели в угол, туда же отправились туфельки. - Забудь все, что наговорила тебе эта сучка. Вот знаешь, что меня бесит?
   Тисса не знала и не уверена была, что хочет узнать.
   - Твоя покорность. Ты даже не пытаешься сопротивляться.
   - Что мне следовало сделать? - Тисса порадовалась, что голос звучит ровно.
   - Для начала дождаться меня. И спросить, что я думаю по поводу этого балагана.
   Надо же, как она замерзла. Руки. И ноги тоже. И кажется все тело до самого нутра, которое тоже в ледышку превратилось. Наверное, еще немного и Тисса стала бы ледяной статуей. Сейчас холод впивался в ступни тысячами иголок, и Урфин, растирая их, причинял почти невыносимую боль.
   - И... что вы думаете?
   Урфин не ответил. Он оставил ноги Тиссы в покое, и взялся за руки.
   - Ты понимаешь, что могла умереть? Или ты этого и добивалась?
   - Там... просто воздуха не было.
   Не стало как-то и вдруг. И даже на балкончике Тисса не сразу смогла вдохнуть. А потом ей было страшно возвращаться.
   - И... и вообще, что вам от меня надо?
   Пожалеть? Она обойдется как-нибудь. У нее тоже гордость есть. Наверное. Где-то.
   Урфин поднялся, неторопливо расстегнул сюртук, повесил его на подлокотник дивана, и плащ сдернул. Холодно же! Но жаловаться Тисса не станет.
   - Встань, радость моя, - он сел к огромному неудовольствию дивана и, похлопав себя по ноге, велел. - А теперь садись. И не спорь, я сейчас не в настроении спорить.
   Он вообще не в настроении.
   И отпустить не отпустит. Но хотя бы теплый... как печка, только лучше.
   - В ванну бы тебя отправить. Потом в постель. А потом, как отогреешься, в угол, - ворчит, но уже не зло. И плащом накрывает. - И я тебе говорил, что мне надо. Дом надо, чтобы можно было вернуться и забыть обо всей мерзости, которая творится снаружи. Тебя надо. Целиком. От макушки до пяток. И пятки тоже, они у тебя чудо как хороши.
   Врет. Обыкновенные у Тиссы пятки. Круглые и розовые. А на левой шрам - когда-то давно на острую раковину наступила. Неделю потом хромала...
   - Еще надо, чтобы ты мне дочку родила. Когда-нибудь потом. Можно и сына, но дочку лучше.
   - Почему?
   - Ну... сына придется воспитывать. Характер у меня скверный. И у него будет не легче. Станем ссориться. А дочку я буду баловать...
   - Нельзя баловать детей.
   - Можно. И нужно. Иначе вырастают вот такими, пугливыми, в себя не верящими.
   Он гладит спину горячей рукой, и дрожь унимается. Еще холодно, но этот холод не опасен.
   - Ну так как, согласна? А то у меня аргументы закончились. Во всяком случае те, которые на словах, - он дует на шею, и дыхание обжигает.
   - А как же...
   - Забудь.
   - Но... если все так, как она сказала, то вам действительно следует... подумать.
   - Вот в кого ты такая упертая, а?
   В папу. Мама во всяком случае так утверждала, а дедушка говорил, что как раз-то характера папе и не хватает, иначе в жизни бы с мамой не связался. И Тисса в него, в деда пошла. Значит, с нее будет толк.
   Наверное, он был бы разочарован.
   - Да, Магнус меня усыновил. Я согласился на эту авантюру ради тебя. И твоей сестры. Еще Гавина. Детей, которые будут. Сейчас мне плевать на титул, но раз уж здесь без него не выжить, пусть будет. Я собирался тебе сказать сам...
   ...но не успел. И теперь все получилось не так, как должно было быть.
   - И да, Андерфолл предложил мне свою дочь. А с нею деньги, связи и поддержку в Совете. Тисса, даже если бы не было тебя, я бы отказался. Меня однажды в жизни продали. И второго не будет.
   Если прижать ладони к его груди, то они согреются быстрее.
   - Ледышка. Больше так не делай, ладно?
   - Не буду.
   - Вот и умница. Знаешь, почему опасно брать деньги у ростовщика?
   Потому что вернуть придется вдвое, а то и втрое. Так дедушка говорил. И Урфин с дедушкой согласился.
   - Именно. Он предлагает поддержку, но на самом деле защищает собственные интересы. Каким бы честным ни был титул, но Андерфолл не забудет, кто я есть. И мне не позволит. Моя роль - озвучивать в совете его пожелания. И следить, чтобы они исполнялись. Он заставит меня отрабатывать этот долг каждую минуту оставшейся жизни. Что до его дочери, то из маленьких сучек вырастают большие злобные суки... суки с возможностями.
   Он замолчал, явно задумавшись о чем-то важном. И Тисса сидела тихо, боясь помешать этим мыслям.
   - Ребенок... скажи, у многих женщин есть тени? Из тех, кто постоянно в Замке обитает?
   - У леди Лоу. Ингрид. Тианны. Сольвейг... наверное, почти у всех.
   - Кроме тебя? Почему у тебя нет? Денег не хватило?
   - Я... не знаю. Наверное. Я их только здесь увидела.
   - И как?
   - Очень страшно, - первая встреча с тенью, кажется, принадлежавшей леди Лоу, обернулась для Тиссы ночными кошмарами. В них она переставала быть собой, как будто кто-то вытаскивал душу, заполняя пустоту пухом, и вот Тисса больше не человек, но подушка. Пух был мягким, уютным, Тисса радовалась, что ей так хорошо, ничего больше не надо... а просыпалась с криком.
   Других будила.
   Потом привыкла, научилась не замечать, как делали остальные.
   - Забудь, - Урфин поцеловал ее в висок. - И я все еще жду ответа. Ты выйдешь за меня замуж?
   А разве у нее есть выбор?
   Наверное, если он спрашивает. Но Тисса не желает выбирать.
   - Да.
   - Правильный ответ.
   - А если бы...
   - Мне пришлось бы тебя совратить... - он поглаживал шею, и не только шею, явно намереваясь исполнить угрозу, а Тиссе совершенно не хотелось его останавливать, - или шантажировать... или еще что-нибудь сделать. Но добровольное согласие - наилучший вариант. Этот воротник мне жутко мешает... твой портной мне мстит. Определенно.
   Прикосновение губ к плечу. Дыхание по коже.
   И кажется, Тисса окончательно потеряла стыд, если ей нравится. Рука, которая скользит по чулку, и добравшись до края, останавливается.
   - Тэсс, ты понимаешь, что еще немного и...
   - Да.
   Она знает, что произойдет. Теоретически. Рисунки в книге Аль-Хайрама были крайне познавательны... ей ведь разрешили смотреть. Правда, Тисса решилась не сразу. И дважды книгу закрывала, но всякий раз возвращалась. Стыдно. Странно. Интересно. Рисунки порождали на редкость непристойные сны, в которых Тисса сама себе признаться стеснялась.
   - Я... - говорить, глядя ему в глаза, было сложно. - Так хочу.
   Кивок. И в ответ короткое:
   - Не здесь.
   Урфин поправил подвязку, и юбку тоже... он снова был деловит и сосредоточен, что вызывало у Тиссы желание отвесить ему пощечину, хотя поводов он и не давал.
   Странно быть женщиной.
   - Вставай, - он спихнул Тиссу с колен. - Пойдем.
   - Куда?
   - Жениться. Погоди... забыл совсем.
   Тисса не поняла, откуда появилось кольцо. Тонкий ободок с угольно-черным камнем. Он был небольшим, но завораживал совершенством граней и неестественно глубоким цветом. Словно кусок бездны заключили в платиновую оплетку.
   - Вот так лучше, - Урфин надел кольцо на палец Тиссы. - Алмаз из огненного мира. Первая вещь, которую удалось перенести.
   Камень был горячим. Не обжигающе, но ощутимо, чего не бывает с камнями. И если так, то не выйдет ли однажды, что из кольца родится дракон?
   Но Урфин опасения отверг со смехом.
   - Зачем тебе дракон? У тебя есть я.
   О да, Тисса согласилась, что это стоящая замена.
  
   Особой необходимости в присутствии Сержанта не было. И он держался в стороне от разряженной толпы, привычно подмечая тех, кто в теории мог представлять опасность. Сержант и сам не понимал, по какому принципу он выделяет этих людей среди прочих, собравшихся в великом множестве, но просто привык полагаться на чутье.
   Следовало признаться, что наблюдать за людьми было интересно.
   Парень в синем камзоле с подбитыми ватой плечами - тщетная попытка придать сутулой его фигуре необходимый мужественный вид - слишком долго смотрит на Изольду. И скалится. Что-то говорит приятелю, который поспешно отворачивается, словно опасаясь быть причастным к непристойной фразе.
   Девица в белом платье раздраженно обмахивается веером. Страусовые перья. Алмазная крошка. И алмазный же холодный взгляд... поклонники держатся послушной стаей. Но девице мало.
   Кого упустила?
   Кто бы это ни был, но его не простят.
   Мальчишка паж пристроился у шлейфа тучной дамы, слишком занятой поучением дочери, чтобы замечать кого-либо. Что он делает? Если Сержант правильно понял, то привязывает к шлейфу дохлую крысу на веревочке.
   Не следует мешать чужому веселью.
   Троица рыцарей, явно больше увлеченных выпивкой, нежели поиском невест, окружила ледяного быка, которого изваяли весьма натуралистично...
   - Доброй ночи. Вам тоже здесь скучно?
   Рыцари подталкивали друг друга и, наконец, решившись, самый пьяный потянулся к бычьим яйцам. Поскольку скульптура возвышалась на постаменте, то вожделенные яйца были не такой простой целью.
   - Меня зовут Меррон.
   Справедливая, значит.
   Высокая. Для женщины. Пожалуй, одного с Сержантом роста, что позволяет глядеть прямо, и во взгляде читается вызов.
   Нескладная. Для женщины. Сухопара. Резковата. Прямая шея. Слишком широкие плечи. И сильные руки с очерченными мышцами, что по местным меркам вовсе неприемлемо. Грудь отсутствует, но она не пытается скрыть этот недостаток, восполняя пустоту за корсажем ватными подкладками. Скорее уж выпячивает его, надев платье с довольно откровенным вырезом.
   Некрасивая. Для женщины. Вытянутое лицо с плоскими скулами. Нос длинный. Рот большой.
   Но что-то в ней есть.
   - Сержант.
   - Это не имя, - девушка не уходила.
   Глаза у нее темно-карие, вызывающе узкие, вздернутые к вискам.
   ...в дворцовом саду росла дикая вишня. Вызревала поздно, собирая скворцов со всей округи. И ягоды у нее были точь-в-точь такого же цвета. Сладко-горькие, терпкие.
   - Какая разница? - Сержант отвернулся, чтобы увидеть бесславное отступление рыцарей. Бык сохранил свое достоинство.
   - Никакой, - согласилась Меррон.
   Платье красное. Какая дебютантка наденет на Зимний бал красное платье? И столь откровенно подчеркивающее недостатки фигуры? Та, которой отчаянно не хочется выходить замуж.
   Сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать?
   Еще не понимает, что внешность - это лишь одно из условий сделки. И как бы она ни старалась, избежать свадьбы не выйдет.
   - От кого прячешься?
   - От тети, - Меррон почесала веером спину. - Извините, но жутко неудобно... а вы тоже считаете, что девушке неприлично надевать красное? А женщине - иметь мозги?
   - Сколько тебе лет?
   - Двадцать!
   И поэтому считает себя взрослой, опытной и умудренной жизнью. Тетушка же слишком любит племянницу, если до сих пор не сбыла с рук. Наверняка, возится, увещевает, терпит стоически глупые выходки вроде этого платья.
   - Мозги есть у всех, - сказал Сержант. - Вот только пользуются ими немногие.
   Надулась. Уставилась, не зная, о чем еще говорить. Уйти гордость не позволяет...
   - Вы... против равноправия?
   - Кого и с кем?
   - Всех. Со всеми. Люди рождаются одинаковыми. И значит, они равны! Имеют одинаковые права!
   Сколько эмоций. И румянец вспыхивает во всю щеку.
   - Какие, например?
   - Всякие, - Меррон сунула кончик веера в рот. - Право на свободу. И право на власть...
   В висках заломило. Ну уж нет, этот разговор пора прекращать, но девушка была рада поделиться мудрыми мыслями.
   - ...право жить так, как хочется!
   - Кому?
   - Каждому свободному гражданину!
   - Девочка, - Сержант позволил себе наклониться и обнять ее. Тощая. Ребристая. И довольно-таки сильная. Вырывается молча и уперто. - Мне вот, свободному гражданину, хочется взять тебя и отнести на конюшню. Задрать тебе юбку и...
   - Вы не посмеете...
   - ...выпороть. Хорошо помогает от всякой дури. Хотя не исключаю, что другим свободным гражданам может захотеться чего другого... ты уже взрослая, понимаешь. А есть еще третьи, которые охотно выдерут из твоих ушей серьги. И четвертые, им просто нравится убивать... пятые... ты себе не представляешь, сколько всяких разных желаний появляется у людей, когда они думают, что свободны от всего. Чести. Совести. Закона. Абсолютная свобода - страшная вещь.
   Сержант все-таки выпустил ее, только придержал, чтобы не упала.
   - Вы... вы не понимаете! - отступать Меррон не собиралась. И глаза сверкают гневно. Почти красивая даже. - Есть высшая справедливость!
   - Где?
   - Благо для всех! Люди вместе решают, как им быть! И...
   - И всегда найдется кто-то, кем пожертвуют. Не бывает блага для всех, Меррон. Для большинства - еще возможно. Но не для всех.
   - То есть, свободы выбора нет?
   - Есть. В определенных рамках. Ты можешь выйти замуж. А можешь остаться старой девой и разводить кошек.
   Не отшатнулась, не зашипела возмущенно, но взяла за руку и сказала.
   - Идем.
   - Куда?
   - На конюшню... или еще куда-нибудь.
   Более чем откровенное предложение, от которого в кои-то веки не хотелось отказываться. Грудь у Меррон имелась, очень чувствительная, с темными крупными сосками. И впалый смуглый живот, который нервно вздрагивал от каждого прикосновения. И еще кое-что, о чем Меррон забыла предупредить.
   С другой стороны, почему бы и не жениться... хуже не будет.
  
   Наша Светлость все-таки с предубеждением относятся к людям, которые разглядывают ея столь откровенно. Ощущение, что просто облизывают взглядом.
   - Ваша Светлость выглядят неимоверно очаровательно, - у толстяка, обвешанного золотыми цепочками, как елка гирляндами, потные руки и влажные губы. Перчатка и та промокает. - Ваш стиль одежды... многое открыл.
   ...лорд Андерфолл.
   ...родственник той девушки?
   ...отец. Получил отказ от Урфина и пришел взывать к моему разуму.
   - Ваша Светлость, - верноподданнический взгляд устремлен на Кайя. - Не соблаговолите ли вы уделить мне толику вашего драгоценного времени.
   - Внимательно вас слушаю.
   - Но...
   Он готов говорить, однако присутствие Нашей Светлости считает излишним. Государственные дела не для женских ушей, а судя по выражению лица, дело было из найважнейших.
   - Говорите, - Кайя не в настроении играть в тайны. Их Светлость тоже не любят сальных взглядов. - Или не говорите. Ваше дело.
   - Это касается вашего...
   - Кузена?
   ...это с каких пор?
   ...дядя давно хотел усыновить Урфина. А тот сопротивлялся. Но дядя всегда добивается того, чего хочет.
   Усыновил, значит. Дитятко двадцати осьми годочков от роду. Сиротинушку горькую...
   ...в законе нет ни слова о возрасте. И честно говоря, я рад. Они ведь похожи.
   - Он поступает крайне необдуманно, отвергая поддержку, которую я мог бы оказать вам... - обтекаемые фразы, но смысл понятен: продайте вашего мальчика в заботливые руки, и будет вам счастье.
   ...ты думаешь, что...
   ...молодость у дяди была бурной. Но он никогда бы не бросил своего ребенка. Тем более не позволил бы продать.
   - Если вы хотите оказать мне поддержку, то я с огромной благодарностью приму ее, - Кайя говорит, глядя поверх головы лорда Андерфолла. - Но вы пытаетесь меня купить.
   Угадал. Но гордиться здесь нечем.
   Лорда Андерфолл привык покупать, не важно что, на все цена найдется. И он считает, что предложил достойную.
   - Что до моего кузена, то он вправе сделать свой выбор. И он его сделал. Обернитесь.
   Все-таки жаль, что я лишена удовольствия видеть выражение лица многоуважаемого лорда.
   Да, Наша Светлость мелочны и мстительны. Бывает.
   ...Кайя, а почему только сейчас? Он ведь мог и раньше.
   ...мог. Магнус старший в роду. Не в протекторате, а в семье, понимаешь? И он несет ответственность за поступки всех членов семьи. Возможно, он не готов был отвечать за Урфина. Но точно будет зол, что пропустил свадьбу. Наверняка заставит повторить.
   Повторим. Я буду рада.
  
   На Тиссу смотрели. Все. Она считала взгляды, сбивалась, начинала счет наново. Презрение. Удивление. Зависть. И раздражение. Возмущение тоже...
   Оркестр смолк.
   Толпа окружила. Им любопытно, просто-напросто любопытно.
   - Я, - голос Урфина звучит достаточно громко, чтобы слышали все, - Урфин Дохерти, беру Тиссу Ольгрейф в жены. И здесь, перед всеми...
   Плащ, уже знакомый, согретый ее же теплом, опускается на плечи.
   - ...клянусь беречь и защищать ее.
   Под тяжестью плаща Тисса опускается на колени. Она представляла свою свадьбу совсем другой, но... эта тоже чем-то неплоха.
   Урфин помогает подняться. Этот его поцелуй злой и жадный, и Тисса понимает причину, лишь поймав на себе еще один взгляд. Насмешливый.
   Гийом де Монфор салютует кубком, поздравляя со свадьбой.
   О нет! Только не сейчас.
   - Не бойся. Сегодня я не уйду, - Урфин сжал руку, скорее сам успокаиваясь, чем успокаивая Тиссу.
   Сегодня. А что будет завтра?
   Тисса не знала.
   Но Зимний бал недаром проводят в самую длинную ночь, и сегодняшняя все продолжалась и продолжалась... Их поздравляли. Леди Изольда и Их Светлость - искренне. Остальные - из вежливости, но тоже было приятно. Потом был темный коридор и лестница, которую Урфин не смог пропустить, потому что репутацию надо оправдывать... и другой коридор.
   Его прежняя комната, в которой появилась новая кровать.
   Вино. Камин.
   Клубника, как маленькое чудо зимой. И шпильки, одна за другой выскальзывающие из волос.
   - Если ты передумала, я уйду.
   - Нет.
   Тисса не передумала. Ей немного не по себе, но... это ведь пройдет. А у него на груди новые шрамы, мелкие, что рисовые зерна, они складывались в знакомый рисунок. Синий щит и белый паладин. Шрамы только-только зажили, и Тисса прикасается к ним осторожно. От кожи неуловимо пахнет розами.
   Платье опускается на пол. И сорочка отправляется следом.
   Зима опускает флаги.
   - Ты очень красивая. Не надо бояться.
   Ее изучают. Шершавыми подушечками пальцев. Губами. Языком. Убивая остатки стыда. Загоняя сердце влет. До вздоха, до всхлипа, до стона, который не получается удержать в себе.
   Разве должно быть вот так? Выходит, что да... и почти не больно. Разве что неудобно самую малость.
  

Оценка: 7.56*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"