Аннотация: Жизнь и Страдания Бориса Абрамовича - русского помещика и гражданина.
Однажды вечером пошел Борис Абрамович посмотреть, как горит дача Гусинского. Этот самый Гусинский был давнишним соседом Бориса Абрамовича и у него на даче как-то вдруг случился этот пожар.
Так вот. Подошел Борис Абрамович как можно поближе. Стоит себе. Любуется. Вдруг слышит: в этой геенне огненной будто бы котеночек пищит. Слабенько так, жалостливо, до глубины души. А то вдруг внезапно что-то там закричал по-человечьи, закашлял. Оно понятно: дыму то сколько!
ЈНо ведь котеночки, наверное, не умеют кашлять, - догадался про себя Борис Абрамович, - а уж тем более говорить и кричать. Наверное, это ихний младенец. Нянька - дура, должно быть, пошла к молочнице, да заболталась как всегда - глупая баба. А тут как назло этот пожар".
После такой догадки Борис Абрамович чуть было не бросился в пламя на помощь гибнущему дитя. Он даже пиджак снял и шляпу натянул на самые уши. Он даже очень явственно представил себе как вбегает в пылающий дом, ловко перепрыгивает через рухнувшие балки, как искусно ориентируясь в непроглядном дыму, бежит по комнатам, ланью прыгает по лестницам, находит детскую, а там - чумазого, испуганного малыша. А потом - представил себе Борис Абрамович - как будто он уже стоит на пороге дома с мальчиком на руках. И вокруг уже толпятся фотографы и телевидение, и старик Гусинский - весь в слезах - бежит к нему навстречу с распростертыми объятьями. А еще представил себе Борис Абрамович, будто сам Президент, вручает ему медаль.
Пофантазировал Борис Абрамович еще маленько и снова пиджак одел. И шляпу на голове поправил, как положено. И вздохнул.
ЈВот если бы на моем месте оказался, положим, Лебедь, так бы оно все и случилось, - подумал с грустью Борис Абрамович, - и фотографы, и телевидение, и медаль, и большие заголовки в газетах. А все потому, что он Лебедь. Его люди любят. А кто меня любит? Никто меня не любит. Только завидуют. Стоит мне совершить какой-нибудь героический поступок, все сразу скажут: это Борис Абрамович все специально подстроил; может быть, он даже и дачу Гусинского подпалил, коварно подговорил няньку и молочницу, или даже следил из-за кустов, когда ребеночек останется совсем один и - чирк - спичечкой об коробок. А потом - в дом кинулся и мальчонку спас всё только затем, чтоб про него в газеты написали, и показали по телевизору, а Президент дал ему золотую медаль за мужество на пожаре".
От таких мыслей стало Борису Абрамовичу совсем грустно. Стало ему и обидно и больно. И как-то нехорошо. ЈSic transit Gloria mundi!", -пробормотал смущенно Борис Абрамович, и не спеша, поплелся домой. Чай пить. С яблоковым вареньем.