Она стояла в саду, таком же, как многие другие, посередине желтых, красных и голубых цветов, ах, какое здесь было многоцветие! И все же она полагала, что она совершенно особенный цветок. Еще ранней весной она решила ни в коем случае не расцветать рано. Ведь ее могли погубить поздние морозы. Наконец, жизнь цветка и так коротка, поэтому она не хотела рисковать и покидать свой уютный бутон раньше срока.
Когда весной первые цветы начали робко расцветать, она думала: "Как легкомысленно мои братья и сестры рискуют своим цветением!" И она чувствовала свою правоту, когда некоторые из них действительно не могли подняться после ночных заморозков. Печально выглядели они, эти жертвы холода, со сморщенными листьями и цветками на поникшем стебле.
В мае и июне цветы расцвели во всем своем великолепии. Гвоздики расточали свой аромат, а пионы старались перещеголять друг друга в яркости. И лишь этот единственный цветок упрямо не раскрывал бутона и отказывался показывать наружу лепестки. "Пусть пока цветут другие" - говорила она себе. Ей доводилось слышать ужасные истории, как все что угодно может погубить цветок, когда он расцветает в первый раз. Так же как ранней весной были ночные заморозки, а иногда еще и снег, так и летом листья мог побить дождь. И что ей тогда делать без листьев, скажите на милость?
И только представьте себе, ведь ее могут сорвать, если она так прекрасно расцветет! Нет, она не желала покончить свои дни в вазе. "Никто не срывает бутоны" - думала она и благоразумно проводила свои дни. Ей хотелось быть абсолютно уверенной, прежде чем развернуться в полную силу.
Однако втайне она завидовала своим цветущим подругам: как они тянули свои листья к солнцу, как наполняли воздух своим ароматом, какими оттенками играли на солнце их цвета! Это жизненное разнообразие казалось ей, все еще боязливо скрывающейся в своем бутоне, огромным и угрожающим - что, если оно покажется ей желанным? Глубоко внутри своего цветочного сердца она чувствовала, что хотела бы расцвести.
В некоторые дни она чувствовала неуверенность - хочет ли она вообще расцвести вместе со всеми? Что подумают другие, если она не будет так прекрасна или не с таким приятным запахом?
Всегда, когда такие вопросы доставляли ей беспокойство, ей приходило на ум, что в любом случае она в безопасности в своем бутоне, что все эти страхи не коснуться ее, пока она закрыта. Кроме того, бутон давал ей кров и тепло в иногда ветренные и холодные летние ночи. Но она чувствовала также и тесноту и узость бутона, который ее сдерживал. А еще она чувствовала, что настоящая жизнь и удовольствие от цветения проходят мимо нее.
Все чаще и чаще чувствовала она растерянность. С одной стороны, ей не хотелось покидать свою безопасность, с другой она больше не хотела оставаться такой. Что же делать? "Кто знает, - думала она - как отреагируют другие цветы, если увидят меня цветущей. Все это время они знали меня только как бутон. Если я сейчас раскрою свою внутреннюю меня, может быть, они будут смеяться." А она ни в коем случае не хотела над собой насмешек!
Кроме того, ее беспокоили все опасности, которые могли приключиться снаружи. Разве гордые цветки жасмина не были почти полностью оборваны ночным ветром? А маргаритки - почти всю грядку вчера оборвала эта девчонка. Нет уж, спасибо! Этого с ней не должно случиться.
Хотя внутри ей хотелось тоже расцвести, подставить листья теплым солнечным лучам, искупаться под дождем и просто включиться в это цветное великолепие. Как будет выглядеть ее цветок? Она боялась оказаться некрасивой, но в то же время ей ужасно хотелось увидеть саму себя. Если потерять один лепесток, это выглядит не так уж ужасно, ведь другие не перестанут цвести.
Наконец, наступил конец августа. Все тяжелее ей было решиться расцвести. Страх и любопытство, безопасность и желание жить боролись в ее душе. Можно ли уже пойти на такой риск? Ведь она уже всего лишь старый бутон. Возможно, должна она еще немного подождать, пока не будет полностью уверена. Уверена? В некоторые летние ночи она признавалась себе, что она не уверена в своей уверенности. Она оставалась бутоном, без опыта цветения. И все же в ней все сильнее росло понимание, как прекрасно цвести. Как прекрасны были розовые лица мальв. Как радостно качались колокольчики на ветру! Как впечатляюще возвышались над всеми желтые подсолнухи! И она становилась все печальнее. День за днем чувствовала она все яснее, как ее безопасность превращается в пустоту. Хотя она была бутоном - но в душе цветком, которому не позволили расцвести.
В сентябре солнечные лучи стали прохладнее и цветочная клумба постепенно пустела. Внезапно она поняла, что должна решиться. В сентябре осень уже так близко! Пусть даже она замерзнет, но ведь она и так уже чувствовала себя почти замерзшей за стенами ее бутона. И вот, в одно особенно прекрасное сентябрьское утро, показалась она из своей твердой скорлупы. Она фантастически красиво расцвела и собрала множество восхищений. Но больше всего она была довольна тем, что нашла в себе мужество расцвести. Она играла с ветром и солнцем и просто была счастлива. Она знала теперь, что цветком нужно БЫТЬ.
Невозможно передать, как она себя чувствовала. Вероятно, ей удастся расцвести только на короткое время, хотя она так долго не могла на это решиться. Но она раскрылась прекрасным цветком, хотя бы и в сентябре.