Карман Владимир Георгиевич : другие произведения.

Разделённые временем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.74*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сотни лет иная цивилизация негласно присутствовала на Земле, не вступая в контакты с землянами и ограничиваясь наблюдением и сбором информации, иногда только проявляя себя в виде НЛО. Но в конце 21 века активность инаких резко возросла: они вдруг начали развёртывать в малодоступных приэкваториальных регионах поля солнечных батарей и применять боевые средства, защищая их. Для противодействия пришельцам была создана международная воинская структура ФОРСИС. Вскоре оказалось, что инаких интересует не только энергия. Благодаря стечению обстоятельств и прекрасной специальной подготовке двум бойцам ФОРСИС удалось обнаружить портал перехода и попасть на ту сторону.
  
  
  Обновление
  
  
   Часть первая
  
   Глава первая
  
   Трап так и не подали. Спутники подполковника - возвращающиеся из отпусков и командировок капитан, старлей и молоденькая летчица-лейтенант, которую старлей с удовольствием вынул из "леталки" и, подержав на руках, с видимым сожалением опустил на землю - уже шагали по направлению к аэродромному КПП, где, вальяжно облокотившись на оградку, покуривал дневальный, совершенно не озаботившийся приближением офицеров. Высота была небольшая - около метра. Не проблема спрыгнуть. И раньше Крот сделал бы это без всяких колебаний. Но теперь и здесь... И дело не только в ещё не пришедшей в норму ноге. Встретившее его разгильдяйство он воспринял, как личное оскорбление. Конечно, предупреди он о прилёте, был бы и трап, и соответствующая встреча у трапа. Но у инкогнито есть свои преимущества. Пока он раздумывал, спрыгнуть ли и устроить разнос, внезапно появившись в штабе, или же дождаться дежурного здесь, и заставить его побегать по взлётной полосе, в висках вдруг резко и знакомо закололо. Значит, не ошибся. Значит, всё-таки то. Вот тебе и спокойное место дослужить до пенсии!
   Ещё в полете Крот почувствовал лёгкое покалывание в висках, но тогда не поверил сигналу - а, вернее, обманул себя, решив, что это не то. Но ведь, действительно, откуда тут бэры? Отмахнулся, списав внезапно возникшее неприятное ощущение на резкое снижение перед посадкой. Леталки ФОРСИС возят идеально здоровых людей, и потому с пассажирами здесь не церемонятся. Но теперь пришла уверенная ясность. Он быстро и цепко осмотрелся. Метрах в ста от леталки светился яркими квадратами окон надземный этаж КП. Из-за жары бронеставни были сдвинуты, а окна распахнуты настежь. До Крота долетал длинный, недопустимо длинный, сигнал аппарата внутренней связи, обрывки какой-то легкомысленной мелодии и женский смех. Тыловой кретинизм был разлит всюду. Кое-где в местах расположения постов - все базы ФОРСИС построены по одному проекту - светились огоньки цигарок, на многих мачтах не горели предупредительные огни, а это означало, что эти сектора не перекрыты силовым полем. Слишком много народа шлялось наверху - "по земле", на пятачке перед спецназовскими гаражами составлены были какие-то громоздкие ящики, мешающие выводу технику.
   Решение, как всегда бывало в подобных случаях, пришло раньше, чем он успел его осмыслить. Крот выдернул из кобуры трофейный бласт, свернул регулятор на "свето-шум", и, направив ствол вдоль пустынной центральной аллеи, нажал гашетку. Он не видел, потому что на секунду прикрыл глаза, чтобы не погасить зрение, как фиолетовый всплеск ударил по бетону взлетной полосы, как яркий шар промчался через пустое пространство и с грохотом лопнул, наткнувшись на металлическое ограждение перед ангаром. Вспышка, словно всполох молнии, выхватила из темноты аккуратный штакетник возле курилки, щиты наглядной агитации, и уже ослабевая, очертила силуэты дальних ангаров и боксов... А громыхнуло так, что жалобно зазвенели, срезонировав, плохо закреплённые металлические детали конструкций, где-то со звоном разлетелось стекло. Когда открыл глаза, успел заметить, что ошарашенный дневальный, не удержавшись на ногах, повалился на спину. Офицеры - его недавние попутчики - застыли оглушённые и ослеплённые, пытаясь понять, что произошло.
   Сделав ещё один поворот регулятора - теперь поставив его в боевое положение - поднял ствол и стал вглядываться в небо, отчётливо понимая, что все равно ничего не увидит. И, действительно, ничего не увидел, но почти физически ощутил давление сверху, почувствовал, что ТАМ все готово, что вот-вот ударит оттуда так, что никто из находящихся вне укрытий ничего не успеет понять, а многие из них даже почувствовать ничего не успеют перед смертью.
   Еще пару секунд после его выстрела база жила рассеянной тыловой жизнью. Но в расхристанный, беспечный ритм пикника уже вплетались едва уловимые знакомые Кроту мелодии. На вышках один за другим стали загораться предупредительные огни. Небо начало стремительно сереть, словно перед рассветом - признак того, что заработали генераторы, натягивающие над базой дублирующий силовой щит. Завыла сирена и один за одним начали гаснуть огни. Штатно сработала электроника. И в этот момент ощущение давящей опасности исчезло. Ошибся? Померещилось? Нервы? Ну что ж, пускай все это выглядит, как демонстрация крутого нрава нового начальника, устроившего на вверенном ему объекте, где обнаружил совершеннейший раздрай и апофеоз головотяпства, внезапную проверку боевой готовности. Ничего, кое-кому надолго запомнится этот вечерок. О чем он непременно позаботится.
   И, вернув бласт на место, Крот приготовился ждать, когда возмущенный дежурный прибежит выяснять, что же произошло на взлетной полосе. С импровизированной трибуны было удобней и эффективней вогнать его в крайнюю степень смущения. Но в этот момент вверху раздался оглушительный треск, яркая вспышка озарила все вокруг, и сноп огня фыркнул в сторону, за расположение базы. А уже там ударило еще раз, но значительно слабее.
   Крот не пошел на КП - не было времени. Он единственный здесь, пожалуй, понимал, что произошло и что ещё может произойти. Спрыгнув на бетонку, стараясь большую часть нагрузки перенести на левую - здоровую - ногу, прихрамывая побежал к спецназовскому бункеру. Там две "лягушки", выехав из бокса, тыкались в поиске прохода между ящиками. Крот заступил дорогу одной из них. Бронеплита замерла в нескольких сантиметрах от его груди. Отъехал боковой люк и из него показалась знакомая рожа Гришки Полупанова. Рожа та уже открыла рот для матюка, но вместо него произнесла пораженно:
   - Крот?- Впрочем, матюк добавила, но с уже совершенно иной, чем ожидалось, интонацией. - Откуда?!
   - Привет, Григ. Бардаком вашим командовать прислали. А ну-ка, пусти - он с привычной легкостью нырнул внутрь и закрыл за собой люк.
   В слабом дежурном освещении разглядел резкие от теней лица пяти человек. И лица эти ему понравились: спокойные, хотя и чуть озабоченные. По его поводу никакого любопытства: раз командир пустил, значит так и надо. Не всё так плохо на базе, если спецназ работает штатно.
   - Подполковник Кротких, с сегодняшнего дня командир базы, - представился он бойцам и приобнялся с Гришкой. - Здорово, брат...
   - Это Крот, мужики! - крикнул тот из-под его руки, и лица спецназовцев засветились интересом. Кроту было это приятно - если даже в такой глуши его знают...
   - Давай связь, Григ. Водитель - вперед!
   - Ящики на дороге! - откликнулся водитель растерянно, - мебель для клуба.
   - Тот, кто поставил - оплатит. - Вперед. - И подумал мельком: "Надо же, транспортеры еще на гусеничном ходу. Сельпо!"
   - Вперед, - продублировал Полупанов. Глянул весело - видно, на сердце у него полегчало оттого, что не придется брать на себя ответственность. Водитель, однако, крушить мебель не стал, а аккуратно въехал в просвет меж двух ящиков, раздвигая их, а уж после этого дал полный ход. И это Кроту тоже понравилось.
   Он взял протянутый ему переговорник. Коды во всех базах одинаковые. Дежурный откликнулся сразу. Голос взволнованный. Крот представился ещё раз и для него.
   - Принимаю командование. Развернуть оборонную схему "А". Окно для авиации - сектор В-8. В центр донесение: нападение на базу по категории три. Первая атака отбита. Ведётся разведка местности и активный поиск. Руководит операцией подполковник Кротких. Переведите позывной "единица" на разговорник командира спецназа.
   Дежурный замялся. Он понимал, что командовал тот, кто имел право, но и подчиняться вот так, неизвестно кому не мог.
   - Вам мои верительные грамоты нужны? Через два часа представлю. Выполняйте.
   Гришка крикнул над ухом.
   - Петрович, это Крот, понял?! Выполняй давай...
   - Крот?!... Уже здесь? Понял. Есть переключить четвёртый на первый, товарищ подполковник. Дайте образец голоса.
   - У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том...
   - Принято.
   - Дай мне летчиков...
   - Третья слушает. - Надо же - "третья". Вроде бы и по уставу, но с некоторым вольным отступлением. Мол, да мы, конечно, военные, но по-своему. А голос хороший, спокойный. Молодой, но не девчонка, уверенный, но без вызова. Что ж, дело обычное. Ведьмочки у себя на уме. С ними контакт надо уметь поддерживать: потому что, двойное подчинение. Командир базы над ними только оперативное управление осуществляет, ну и условия создает. А деньги платит и звания присваивает другое начальство.
   - Говорит первый. Доложите обстановку.
   - Командир эскадрильи майор Стрижич. Небо чистое, товарищ подполковник. Но "хвост" есть.
   Хвост - это плохо. Это значит, что где-то болтается невидимкой какой-нибудь "Селезень" с десантной группой на борту.
   - Одного окна вам хватит?
   - Так точно.
   - Ищите "Селезня"... Это главное. Найдете - жгите без церемоний. Чтоб до земли не добрались. Второе: шлите в сторону падения аппарата развед-зонд. Аппарат упал здесь, под куполом. Успел пробиться. Скан местности передайте на бортовой компьютер четвертого. Пока все.
   - Поняла. До связи.
   Через полминуты пришло изображение. На мониторе отчетливо видна была шайба тарелки. То, что она легла, а не встала на ребро - облегчает задачу. Интересно, однако, как она лежит - на брюхе или на крышке? Бесполезно увеличивать изображение и вглядываться - "тарелка" с обеих сторон одинаковая. Если на брюхе, возможно, кто-то остался жив. Любое другое положение означает, что приложились братья по разуму по полной норме. И останется только собрать их бренные тела. Ну и не очень богатые трофеи, если судить по размеру "тарелки". Спросил у Гришки негромко:
   - Обстрелянные есть?
   - Откуда? Сюда бэры отродясь не залетали. Кроме меня ещё один, с третьей базы.
   - Маловато. Что у них с восприимчивостью?
   Этого Полупанов не знал...
   Понятно, не было здесь раньше психоатак. Если она уже случилась сейчас, то ни на кого не подействовала. Если же перед тем, как грохнулись, не успели инакие их атаковать, то и разговоры вести нечего.
   В метрах пятидесяти от объекта машины встали. Крот просмотрел последнюю сканкарту: никаких следов движения.
   - Давай, командуй... - махнул рукой Полупанову. И про себя добавил, - а я посмотрю, что вы тут умеете.
  
   Глава вторая
  
   Спецназ подготовлен был совсем неплохо. Впрочем, чему удивляться? Гришка вояка стреляный. Три боевых операции, десятки прочесов. С Кротом Григ служил в "пятерке" - на базе в Танзании. Крот тогда "водил" спецназ подразделения, Григ был у него командиром звена. Горячее было место. Конечно, дружбы особой у них не завязалось. Когда пришел Полупанов, Крот был уже ветераном, имевшим более трех десятков боевых соприкосновений, штурмовавший пять или семь сбитых "тарелок", положивший несметно бэров и даже взявший двух живьем. Точно знал Крот про Грига лишь то, что он устойчив к психовоздействию, единственному оружие инаких, которому пока не удалось научиться противостоять. Остальное все или изучено или изучается. А значит, используется. Прошли те времена, когда за тарелками гонялись реактивные перехватчики. Сколько тогда потеряли самолетов и асов! У самих теперь антигравитационные "тарелки", оснащенные лазерными и плазменными пушками. Может быть, уступают они вражеским в скорости и степени защиты, зато в маневренности даже превосходят. Это понятно - беспилотники, управляемые с земли, можно бросить в любой вираж, дать им любое ускорение. Тарелки же УФО пилотируют биологические роботы - существа супервыносливые, конечно, однако есть у них предел прочности. Так что девочки-летчицы, которые-то и в воздух поднимались большей частью лишь в качестве пассажиров гражданских лайнеров, приспособились их сбивать. Спецназеры нашли способы противостоять этим, как раньше представлялось, неуязвимым существам, применяя трофейное оружие, или то, которое изготовили на земных заводах, по образу и подобию трофейного. Короче, во многом стали их переигрывать, вот только заставить бэров стрелять по своим или биться в истерике не получается. А они нас заставляют. И черт его знает, как им это удается. Григ окликнул одного из спецназовцев:
   - Вторым номером к Кроту.
   Три двойки, меж тем, под прикрытием бронетранспортера выдвинулись к объекту.
   - Лейтенант, дай характеристику объекту, - обернулся Крот к напарнику. Он уже знал, чувствовал, что живых в тарелке нет.
   - Летающий объект антигравитационного принципа передвижения, обозначаемый по международной классификации как модуль ударно-десантный малый. Применяется для доставки с корабля носителя боевых подразделений, состоящих из биороботов, в составе 15-25 единиц, а также для нанесения фугасных и термоударов. Диаметр 12 метров. Двухкамерный. Двигательный отсек центрального расположения. - Отбарабанил и взглянул, ожидая реакции.
   - Верно. Не видал раньше?
   - Нет. Не приходилось.
   - Пошли посмотрим.
   Люк тарелки был откинут: гравитационный блок, по всей видимости, разрушен. Он никогда не выключается. Нет у него такой функции. Крот зашел вслед за двойками. Он даже не стал вынимать оружия - настолько все было ясно. Следил, как работают спецназеры. Грамотно работают. Может быть, перед ним старались, чуть театральничая, но чувствовалось - на полигоне Гришка им сачковать не дает. Для себя ничего нового Крот увидеть не ожидал. Десятка два трупов бибиков. Гума здесь, конечно, не будет: не господское это дело на модулях летать и под пули подставляться. Да и не видел никто никогда этих гумов. Но должны быть, потому что бэры на создателей всей этой техники ну никак не тянут. Биологические роботы. Железок ранее невиданных тоже вряд ли найдется. Это у нас прогресс в вооружении из-за контактов невиданный, а у них все по-старому. Уравнялись практически. Правда, дорого у нас все это. Потому не везде есть и не всем достается. Вот и эта база, до сегодняшнего дня считавшаяся тыловой и потому учебной, оснащена дрянненько. По снаряжению спецназа видно. Потому заныкать перед прилетом комиссии кое-что надо. Иначе начисто все выгребут. Типа для исследований - знаем мы их исследования. Но главное - защита. Силовые броники, если попадутся - говорят, есть такие - надо сразу забирать. Но это вряд ли... Кто ж на бибиков станет тратиться? Дешевле бибика в пробирке вырастить, чем силовик смастерить.
   Подошел Григ, доложил по форме о результатах осмотра. Семнадцать бэров. Все без признаков жизни. Посмотрел со значением, мол, как дальше - по инструкции, или? Конечно, или!
   Возле входа расстелили брезент, снесли туда двенадцать ручных бластов, два тяжелых секача с активной кромкой - металл режут, как бритва бумагу, антигравитаторов аж семь штук. И блоки питания - их с полсотни - забрать следует все. Они хоть и долговечны, но конечны. А без них и бласты, и антигравитаторы, и даже секачи - бесполезный хлам.
   Шесть ручных бластов приказал отложить отдельно. Это комиссии. На самом деле, не могли же бэры безоружными прилететь! Хотя шесть ручных бластов на двенадцать персон ситуацию не меняет. И комиссию такой подлог не обманет, однако нормы приличия будут соблюдены, и на весьма скудный арсенал тарелки инспекторы закроют глаза. Общеизвестная практика - спецназовцы на всех базах оставляют себе знакомое и испытанное на практике трофейное оружие и снаряжение, хотя это и запрещено. Но весь "новяк" сдается честно. Это такое джентельменское соглашение. Кое-что для приличия, ну и неизученные образцы - в центр, а остальным самостоятельно довооружайтесь. Провели видео и фотосъемку сбитой тарелки, затем вынули тела и отправили их в холодильник. Возле тарелки установили пост, а трофеи увезли и спрятали в одном из боксов, принадлежащих спецназу. До отъезда комиссии.
  
   Глава третья
  
   Спать Кроту почти не пришлось. Полночи разбирался с расстановкой сил, с развертыванием техники. Когда привел всё в норму, часа два перекемарил у себя в новом кабинете - на диванчике, благо таковой нашёлся. А в шесть тридцать вышел на КП.
   Дежурный, оторвавшись от монитора, доложил о состоянии на текущий момент, сообщил, что донесения, составленные Кротом накануне, в Штаб региона отправлены и угостил чаем. Чай был свежий, горячий - словно специально дежурным подгадан к пробуждению командира. К чаю прилагались огромные бутерброды с маслом, ветчиной и сыром. Крот от всего этого великолепия не отказался. И в знак благодарности не стал пенять дежурному за неподанный вчера трап. Отдав текущие распоряжения, в сопровождении помощника дежурного вышел на крыльцо. Помдеж, провожая его к машине, сообщил, что вещи Крота уже на квартире, и если надо, то можно заехать... Надобности в том Крот не увидел. Вот если только побриться. Но провел рукой по подбородку и решил, что пока терпимо. Подождёт. И только по дороге сообразил, что едет к летчицам, и то, что сойдёт в мужском обществе, совсем не уместно в обществе женском, однако переигрывать уже не стал.
   Лётный комплекс располагался в центре гарнизона: так перехватчикам удобней взлетать из-под силового купола. Проехали вдоль сетчатого зеленого забора, сияющего яркой, веселой, неуставной краской, затормозили возле ворот. Водитель посигналил, и воротина тут же откатилась. Крот недовольно сощурился: непорядок. Но от крыльца уже спешила навстречу ему молоденькая симпатичная девица-старлей, в короткой, только по цвету военной, юбке. На руке повязка дежурного по подразделению. Доложила весело и бойко, изящно упираясь наманикюренными ноготками в срез пилотки. И все-таки надо было заехать побриться, - запоздало укорил себя Крот. Он выслушал доклад, кивнул и ничего не сказал по поводу открытых в нарушение всех инструкций ворот. Осмотрел территорию.
   На массивных, приземистых вышках за бронестеклом темнели силуэты пулеметчиков. Ограждение из путанки, перекрывающее периметр комплекса, не имело просветов, лежало на опорах ровно и плотно. Широкие тарелки радаров, угрюмые приземистые ангары с уходящими под землю наклонами перекрытий перемежались с яркими клумбами. Песчаные дорожки обрамляли высокие - по грудь - геометрически постриженные, словно вырезанные из зеленого массива, кустарники. Крот подивился аккуратности и точности работы. Те, что окаймляли асфальтовую дорогу к КП, имели форму длинных параллелепипедов, прикрывающие боковые аллеи были оформлены в виде волны. В зелени вьющихся растений прятались небольшие уютные беседки, которые язык не поворачивался назвать казенным словом "курилки". Сбоку от входа было устроено небольшое укрытие, из которого при появлении Крота вышел, обозначая себя начальству, дюжий спецназовец. В вестибюле возле входа в лифт стоял еще один часовой... Часовая? По полной форме - не к чему придраться. С автоматом, в пластиковой каске, бронежилете. Эта, слава Богу, не в мини-юбке - в камуфляжных бриджах. Глаза подведены, но смотрят строго - сквозь прищур. И по фигуре - плотной, крепкой, - набитым костяшкам кулаков видно, что не летчица. При приближении Крота вытянулась, вздёрнула подбородок.
   Женский спецназ? Что-то новое. Оно, наверное, и правильно. Нечего сюда мужиков запускать.
   Лифт, мягко шурша, опустил их под землю. Дорогу преградила металлическая дверь. Девушка набрала код, приложила к индикатору замка палец, и проговорила в миниатюрный микрофончик, вмонтированный в филенку двери: "Кто создан из камня, кто создан из глины,- а я серебрюсь и сверкаю!" Сказала и бросила озорной, совсем не уставной, взгляд на Крота. Замки мелодично лязгнули.
   - Распознаватель голоса, - объяснила она, - пытаясь пропустить Крота вперед, но он проявил галантность. Демонстрируя не только галантность, но и познания в литературе, сказал:
   - Нет, Марина, после вас.
   Девушка в сержантских погонах при их появлении поспешно сунула пестрый журнал в стол и поднялась, зардевшись. Некоторое время стояла тишина. Поняв, что уставного доклада от неё не дождаться, старший лейтенант Марина сердито свела брови и сказала, показывая на многочисленные экраны, расположенные на стене:
   - Это контрольный пункт сопровождения коптеров. Сейчас они работают в автоматическом режиме. Видите светящиеся экраны над пультами? Это дежурные борты. Четыре экрана - один над одним (мы их называем "вертикали") - передают информацию с каждого аппарата. Аппараты размещаются по периметру купола.
   На верхних экранах "четверок" обзор местности, на следующих - небо, он фиксирует все происходящее в верхней полусфере, на нижних то, что спереди и сзади аппарата. Коптеры ходят по определенным - обязательно пересекающимся - маршрутам.
   Крот пробежал глазами по верхним экранам и движения на них не заметил. Спросил:
   - А не просмотрите? - И кивнул в сторону дежурного оператора.
   - Визуальным наблюдением, мы, конечно, не ограничиваемся. Главное, это показания приборов. Пойдемте, товарищ подполковник, я покажу, - провожатая снова недобро посмотрела на сникшую боевую подругу и поспешила увести Крота.
   - Вы не подумайте, что мы службу плохо несем. - Сказала она виновато, когда они вышли в коридор. - Визуально мы поиск ведем, когда приборы зафиксируют отклонение. Когда знаешь, что искать.
   - Ну да, "самого главного глазами не увидишь", - ухватился Крот за цитату, выводя ситуацию из неловкой, а общение из сугубо служебного. Старлей посмотрела на него с интересом. Не ожидала, что Экзюпери читал, что ли? А если узнает, что в оригинале? Но тут же посуровел. Потому что поймал себя на том, что пытается интересничать.
   - Тут у нас дежурные перехватчики, - сказала Марина, указывая на массивную дверь, чуть смутившись. - Только зайти сюда непросто. Вот так мы сюда заходим. Она вновь приложила палец в распознаватель, прочитала отрывок из Цветаевой, а потом вставила в замок серебристую пластинку. Только после этого дверь перед ними отворилась.
   В округлом, мягко освещенном помещении журналов не смотрели, чай не пили. Когда они вошли, девушки - все лейтенанты - без суеты, но быстро поднялись со своих мест, и старшая складно отрапортовала. Слушая доклад, Крот отметил, что девчонки вполне военные, хотя настоящей службы здесь не организовать, это понятно. Он дал команду вольно, сказал несколько положенных в такой ситуации слов и повернулся к Марине, которая уже готова была давать разъяснения.
   - На стартовой площадке в боевой готовности находится три перехватчика. При обнаружении противника будет дана команда на взлет. Вот рабочие места пилотов. - Марина показала на три пульта, расположенные друг возле друга. Перед каждым летное кресло, большие экраны впереди, по сторонам, вверху. На столиках - пластиковые шлемы.
   - А шлемы зачем? - заинтересовался Крот.
   - Система, которая расположена в шлеме, создает ощущения присутствия в самолете. Некоторым, конечно, удобней действовать, как в компьютерной игре - на экране, а другим нужно чувствовать себя внутри машины.
   - А вам как? - спросил он, заинтересовавшись.
   - Мне? Мне надо как в жизни... И я летать люблю.
   - Летать? - Не удержался от улыбки Крот...
   - Да. Ощущение полета, если работать в шлеме, очень реальное.
   - Надо попробовать.
   - У вас не получится. Не получится ощутить.
   - Почему это? - Даже немного обиделся он.
   - Вы же не летали по-настоящему? Не управляли истребителем?
   - А вы летали?
   - Конечно. - Она даже, кажется, рассердилась. - Нас учили летать по-настоящему. У нас только в училище реальный налет пятьдесят шесть часов. Двадцать с инструктором и тридцать шесть индивидуально.
   - А я думал, вы только делаете вид, что летаете.
   - Вы нас недооцениваете. - Она, словно забывшись, заговорила свободно и насмешливо. - Мы каждый год по десять реальных часов налетываем. Все наши аппараты имеют и ручное управление. Они, кстати, двухместные. Стоит вам только приказать...
   - Марина, ты увлекаешься!
   Сказано это было строгим тихим голосом, и этот голос Крот сразу узнал. Майор Стрижич! Она стояла в дверях и выглядела недовольной. И Крот вдруг понял, что сердится она не только на свою не в меру разговорившуюся подчиненную, но и на него... Но разобраться с причинами недовольства он не успел: на столике грянул телефон. Красный. Штаб региона, как минимум. А там, кто его знает.
   - Вас, товарищ подполковник, - на лице Стрижич отразилось растерянность. Она смотрела на него так, словно услышала нечто неуместное. Крот взял трубку.
  
   Глава четвертая
  
   - Слушаю, командир А-12 подполковник Кротких.
   - Hey, Taupe! - Из наушника раздавался аристократический баритон Антуана де Дампьера, и звучал он так, словно говорил Антуан не из Кретея, а из соседней комнаты.
   - Салю, Hanneton. - Ответил Крот, невольно улыбнувшись. Такое начальство его не напрягало. Антуан был, пожалуй, единственный человек, с которым он сдружился в ФОРСИС. Или успел сдружиться? Остальные, наверное, просто не дожили до дружбы.
   - J'ai entendu t'as mené une bataille?
   - Ан пё.
   - D'après le rapport il y avait pas de victimes?
   - Ну сом бель э бьен виван. Жо дирэ па са пур ё.
   - Je vais passer un de ces jours.
   -Дакор, жо сью контан де тантандр э анкор плю контан де те вуар.
   -Tu es entouré de fleurs? J'ai cru entendre les voix douces.
   -Эль сон пилот.
   -Tu risque de t'envoler loin avec elles...
   -Нэ па пёр, жо рест ан пляс. Ле танк воль па.
   -J'ai peur pour les filles. * - Пошутил Антуан и закончил на чистейшем русском: Инспекция инспекцией, но у меня к тебе серьезное дело, Крот... И соскучился, конечно... В Сибири сейчас очень холодно?
   - Валенками мы тебя обеспечим.
   - И ушанкой с завязками. - засмеялся Антуан. - До встречи!
   - Адью, мон женераль...- хмыкнул в ответ Крот.
  
   * Перевод.
  
   - Привет, Крот.
   - Привет, Майский жук. (По-французски Антон и майский жук звучит почти одинаково).
   - Как я слышал, ты вчера повоевал немного?
   - Чуть-чуть.
   - Как можно видеть из рапорта, обошлось без жертв?
   - Мы живы и здоровы. О них я этого сказать не могу.
   - Я посещу тебя на днях.
   - Ладно. Я рад тебя слышать и буду рад видеть.
   - Ты в окружении цветов? Я слышу милые голоса.
   - Это летчицы.
   - Не улети далеко...
   - Я останусь на месте. Танки не летают.
   - Я за девушек боюсь.
  
   Крот вернул трубку, недоумевая, с чего это Антуану пришло в голову говорить с ним по-французски. Впрочем, это в его духе. Может, интересничал, может быть таким способом поднимал престиж своего боевого товарища. Наверное, и со Стрижич говорил по-французски, только фамилию его произнёс отчётливо, чтобы сориентировать, кому передать трубку. В любом случае звонок был на руку: хорошая подача сменить неприятную тему... И Крот заговорил сухо и деловито:
   - На днях ожидается инспекция. - Он кивнул на телефон, как бы приводя аппарат в качестве доказательства сказанного. - Как я понял, проверять нас будет почему-то штаб Европейского сектора. Инспекция - дело, конечно, обычное ...
   - Для нас - необычное, - сказала Стрижич очень негромко. Но её все услышали. Она вроде бы уточнила сказанное Кротом, но, по сути, прервала его. И добавила со значением, - у нас многое теперь происходит не так, как обычно.
   Крот с легким раздражением отметил про себя, что она никак не успокоится, однако не стал выказывать недовольство - что толку, если двойное подчинение? Наоборот попытался разрядить обстановку.
   - Ирина Геннадьевна, - сказал он с усмешкой, как и положено, если уж приходится объясняться с подчиненными старшему по званию, - я тут немного походил в ваше отсутствие. Не хотел выдергивать вас из дому без причины. Спасибо старшему лейтенанту Марине, она мне все очень хорошо объяснила.
   - Это входит в обязанности дежурного по части, впрочем, так же, как и оповещение командира подразделения о прибытии вышестоящего начальства. А я считаю проверку боеготовности веской причиной для оповещения командира. Но согласна: старший лейтенант прекрасно знает нашу специфику и может продолжить знакомить вас с подразделением, а я займусь менее важными делами.
   Марина вспыхнула. Крот ответил спокойно, тоном сугубо официальным.
   - В таком случае не буду отвлекать вас от дел. Если возникнут вопросы, я вас вызову.
   - Товарищ старший лейтенант, оформите товарищу подполковнику допуски, - приказала Стрижич ледяным голосом, и повернулась к Кроту, - разрешите идти, товарищ подполковник?
   - Идите, - ответил Крот, - и спросил у поникшей Марины почти по-дружески, - продолжим?
   - Сначала нужно оформить допуски. Пойдемте к секретчику.
   Секретный отдел, как и положено, находился за железной дверью без номера - в малоприметном тупичке. Марина нажала кнопку на стене и произнесла в решетчатое отверстие:
   - Кондрат Алексеевич, к вам можно?
   Ответа не последовало, но через несколько секунд внутри массивной двери клацкнуло, и она немного отошла. Крот не без труда оттянул тяжёлую железную плиту, освобождая проход. Галантно пропустил даму вперед. Пожилой седой майор взглянул на него с интересом, в два приёма поднялся, представился и предложил садиться. Потом быстро выщелкал что-то в компьютере, достал из сейфа сиреневую пластмассовую карточку, засунул ее в щель миниатюрного аппарата, пощелкал по его клавиатуре, потянул рычажок. Карточка со щелчком выскочила наружу. Майор поймал ее на лету и протянул Кроту.
   - Вот, товарищ подполковник, получите и распишитесь...
   Фразу можно было принять за шутку, но майор не улыбнулся, а подвинул к нему толстую амбарную книгу, открытую на середине. Вид этой книги Крота поразил. От нее веяло такой дремучей стариной, что он, помешкав, взглянул на майора выжидательно. Но тот, словно предвидел такую реакцию, и утвердительно кивнул головой.
   - Именно так.
   Крот не удержался.
   - Позвольте полюбопытствовать, не Можайский ли первым здесь расписался?
   Майор взглянул на него с интересом, и вдруг открыл первую страницу, склонился над ней, потом ответил с сожалением:
   - Нет, там другая фамилия.
   Марина прыснула. И это майора смутило. Он насупился, сказал обиженно, словно бы с укором:
   - Я заблаговременно сделал все нужные запросы, чтобы оформить вам допуск. В карточке все. Только голосовые пробы придется пройти...
   Прозвучало это примерно так: "Я для вас расстарался, а вы насмешничаете". Кроту стало неловко. И еще более неловко от того, что разошелся перед девчонкой. Поэтому он поблагодарил майора с особой сердечностью, а уж улыбнуться позволил себе, лишь когда они оказались в коридоре. Марина же веселилась от души.
   - Надо было бы спросить про братьев Райт!
   - Это было бы нелогично. Немцы в этой книге расписаться никак не могли. Им бы не разрешили из соображений государственной безопасности.
   Потом зашли в маленький кабинет, где девушка-сержант записала кодовую реплику.
   - У нас все цитируют какую-нибудь стихотворную фразу, - перед тем, как они открыли дверь в радио-рубку, мягко проинструктировала его Марина, - традиция такая. Ну, конечно, если кто-то стихов не знает, можно и в прозу. Но вы ведь не такой?
   - Только в неслужебное время, - сухо ответил он, давая ей понять, что она нарушает границы субординации. И невыразительно проговорил в микрофон привычное:
   - У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том.
   - А я думала вы на французском что-нибудь скажите... - Мило улыбнулась Марина.
   - На французском мне по должности не положено: я обязан подавать подчиненным пример патриотического поведения. Кроме того, это может показаться подозрительным Кондрату Алексеевичу.
   - А вы, что особиста боитесь?
   - Зачем бы он нужен был, если бы его не боялись?
   Марина вдруг, погрустнев, не к месту сказала:
   - Командир на нас рассердилась.
   Это "на нас" прозвучало как-то очень естественно и легко, словно объединяли их уже не только служебные отношения. И оно, кажется, действительно было так. Крот сделал попытку увеличить расстояние.
   - Это не в её компетенции. - Ответил он недовольным голосом, - майор Стрижич вам командир, на вас она и рассердилась. По отношению ко мне устав ей таких прав не дает...
   Но Марина то ли не заметила его интонации, то ли умышленно её проигнорировала.
   - Шутите... - Сказала она грустно, - а я правду говорю. Я виновата, конечно. Надо было её предупредить, вызвать. Но она всю ночь была на пульте. Ушла часа за два до вашего прихода. Ей ведь тоже поспать надо, хоть она и железная. - Слово "железная" было сказано со смешанной уважительно-иронической интонацией, и чего в нём было больше, Крот не уловил. - Вот и получу за это по полной. Тем более, что я и сама, - она вдруг посмотрела на него со смелым вызовом, - хотела вам расположение показать.
   Слово "расположение" то ли вырвалось у нее нечаянно, то ли было заготовлено специально, однако его двузначность смутила Крота.
   - Нам очень с девчонками хотелось на вас посмотреть. - Продолжала Марина весело. - О вас столько говорят.
   Как-то не получалось у Крота держать дистанцию. Вот старший лейтенант, пусть и симпатичный старший лейтенант женского пола, разговаривает с ним, как с равным. Нет, все-таки не начальник он по натуре. Обычный рядовой, пусть очень хороший и везучий, волкодав. На черта он соглашался на это назначение? Сидел бы сейчас заслуженным пенсионером где-нибудь на Капри, или под Ржевом с удочкой в руках. И плевать бы ему было на всех этих бэров с их тарелками, водяными мостами. Пускай себе воруют воду! Главное, чтобы не там, где он рыбачит. Да и что мировым водным запасам пара-тройка сотен тысяч тонн? Как говорится, капля в море.
   Но кадровики уговорили послужить ещё год. И место выбрали, как им показалось, спокойное... Там, где не стреляют, не выбрасывают десанты, не устраивают "психических атак". Этот год службы на должности командира отдельной базы давал ему возможность выйти в отставку по особому, называемому в офицерском просторечье ФОСРСИС "генеральским", статусу, который формируется в результате хитроумного подсчета баллов, начисляемых за выслугу, должность, звание, награды и служебные отличия. Почему бы и нет? Только, вот, кажется, спокойной службы не предвидится.
   - Товарищ подполковник...
   - Отставить, Марина. - Сказал он устало. - Без посторонних зовите меня по имени-отчеству. Знаете, как?
   - Конечно, Александр Васильевич! Кто же в ФОРСИС не знает, как зовут Крота?!
   Они вышли на бетонированную пусковую площадку, остановились у стальной плиты, закрывающей выход из подземного ангара.
   - Я вас к технике не поведу, - сказала она, опуская глаза. - Пускай Мона Ира сама показывает.
   - Мона Ира?
   - Майор Стрижич. Мы её так называем. Вот когда увидите, как она улыбается, поймете почему. Правда, она редко улыбается, чаще всего своим мыслям. Ну, может быть, еще майору Седых.
   "Ладно, не поведешь и не надо, - подумал он. - А то я "леталок" не видел. Здесь таких, какие мне приходилось осматривать, пожалуй, и не водится. Но скоро, если и дальше так пойдёт, появятся.
   Вся воздушная боевая техника, после того, как приобрела "тарелочнообразную" форму и перешла на дистанционное управление, перестала называться самолетами. Хотя, кажется, название САМОлёт беспилотникам подходит даже больше, чем их предшественникам. И летчиков-мужчин осталось совсем мало. Там, где без "живого управления" не обойтись".
   - Ну, тогда пошли смотреть ваши жизненные блага.
   И они направились к общежитию.
   Крот наметанным взглядом заметил в газоне поблизости от жилого корпуса едва заметную примятость, начинающуюся от ограждения. Лаза он рассмотреть, как ни пытался, не смог - сетка казалась неповрежденной. Прошел по общежитию, поговорил на кухне с крепким мужиком, зависшим над газовой плитой. Это был муж одной из летчиц. В части для него работы не было, и он домохозяйничал. Таких в общежитии оказалось трое. Что ж, денежное довольствие жен давало возможность освободить вторую половину от необходимости зарабатывать деньги. Технический прогресс создал новые социальные группы - "летчицы" и "офицерские мужья". Он поделился своим наблюдением с Мариной, и она пришла от этого определения в восторг. Женская реакция на мужские поступки - вещь показательная. И в смехе Марины явно слышалось приглашение к углублению отношений. Кроту она нравилась, но он помнил про свой возраст и про то, что он командир серьезного подразделения, которому следует заботиться о репутации больше, чем об удовольствиях.
   Под липками возле песочницы поблескивала яркой краской скамейка.
   - Здесь у нас мамочки отдыхают, - перехватила его взгляд Марина, - и папочки. Офицерские мужья. - Она засмеялась, вспомнив сказанное им. - А моя любимая - возле клуба. Знаете, где наш клуб? Прямо за штабом. Там в скверике есть скамеечка, такая... Простенькая. Её бы подремонтировать, товарищ подполковник. Я люблю там читать, когда выхожу из библиотеки. В общежитии шумно. Даже не в этом дело... Людно. Вы понимаете?
   - Понимаю, - ответил Крот. И выдал банальность, - служенье муз не терпит суеты. - Сказал и понял, что зря. Хотел выглядеть эрудитом, а выставил себя начетчиком. Этаким службистом с широкими взглядами. Не столько начитанным, сколько наслышанным о читанном другими.
   Но ему было сейчас не до самооценок. Вдруг разболелась раненная нога: он сегодня натрудил её изрядно, и его потянуло опуститься на эту мамо-папину лавочку и посидеть хотя бы несколько минут. Но как это будет выглядеть со стороны? Особенно, если Марина усядется рядом с ним. А почему бы и нет? Не будет же она стоять возле скамейки. Это было бы совсем неуместно. Он решил превозмочь себя и доковылять до машины.
   Но до машины он не добрался: раздалось предупреждающее пиканье, и стальная плита ангара покатилась в сторону, открывая темный проем, из которого на стартовую площадку выдвинулась "тарелка". На секунду замерла, и легко, без шума, как солнечный зайчик, скользнула вверх. Её место заняла вторая, точно такая же - серебристая, посверкивающая габаритными огнями, и ушла вслед за первой. Марина повернула к нему побледневшее лицо и прошептала:
   - Тревога. Боевая.
   Ещё не привыкла к тому, что тревоги бывают не только учебные, - подумал Крот. Ничего, это быстро пройдёт.
   КП эскадрильи встретило их атмосферой легкой нервозности - и, хотя летчицы держались деловито, их волнение выдавали румянец и чуть более звонкие, чем обычно, голоса. Все три пульта были заняты. За крайним справа - самым накрученным: не один, а три экрана - впереди и по сторонам - сидела Стрижич. Девушка-капитан, наклонившись к Кроту, чтобы не мешать переговорам летчиц, ввела его в курс дела. Сообщила, что восемь минут назад на юго-западе от базы был замечен летательный объект, который классифицирован, как "инакий". На перехват вышло дежурное звено и командир эскадрильи, которая работает по индивидуальному плану. Вот на том большом экране участок неба, где все и происходит. Это вид снизу. В крайнем верхнем углу небольшое светящееся пятнышко - НЛО. Цифры рядом с ним - высота, скорость, указатель направление движения. На трех нижних экранах - визуальное сопровождение с точки расположения перехватчиков. Но на них трудно что-либо рассмотреть, потому что расстояние до объекта около трех километров. Ближе он к себе не подпускает, активно маневрируя. Скорость не очень высока - от трехсот до пятисот километров.
   Крот с интересом наблюдал за происходящим. Летчицы, работающие в паре, перебрасывались короткими фразами. Это очень удобно - переговариваться без радио. К тому же такую связь не перехватишь и не нарушишь.
   - Ольга, выходи на цель, я свяжу его маневром.
   - Выхожу. Чем бить?
   - Пошли две рушки. С интервалом две-три секунды.
   На большом экране появилась быстро приближающаяся к объекту точка. В последний момент, когда два световых изображения почти встретились, пятно НЛО ушло в сторону, всколыхнув мелькание цифр. Маленькая точка дернулось вслед, но пятнышко вновь отскочило, и ракета по дуге откатилась в левый нижний угол экрана. В это время вторая точка, корректируя курс согласно маневру НЛО, опасно приблизилась к объекту, однако тот вновь совершил резкий маневр, закрутил, запутал ракету, и вот тогда откуда-то снизу резким росчерком мелькнула трасса. Яркая вспышка отбелила верхнюю часть экрана, резанула по глазам.
   - Есть, - закричала возбужденно девушка-капитан, - Ирина Геннадьевна, у вас попадание!
   Крот усмехнулся. Ну, попадание. И что? Несколько мгновений пятнышко оставалось на месте, и цифры возле него почти не менялись, потом оно вдруг резко сдвинулось в сторону и исчезло.
   - Сбила, - обрадовано крикнула Марина.
   - Ушел, - охладил ее радость Крот. - Ракеты ваши ему легкая оплеуха. Ничего, поставим вам настоящее оружие, тогда повоюете. Потренировались и хватит. Прячьтесь-ка под купол, пока он не рассердился.
   - Ушел на высоту, - подтвердила наблюдатель. И сообщила новые координаты объекта. И в то же мгновение пятнышко вновь появилось на верхнем срезе экрана.
   - Не мешайте, товарищ подполковник, - холодно отозвалась Стрижич. И добавила уж другим тоном. - Зафиксировать цель. Приготовиться к атаке. Атака. Серия.
   Три точки, вырвавшись из-за рамок экрана, понеслись к цели. Одна из них вспыхнула и исчезла, не долетев, от двух объект уклонился, но еще три точки возникли уже совсем рядом с ним, вновь рывок, попадание, вспышка. Еще одна. А ведь так и собьют, подумал Крот с удовольствием, но объект вдруг снова пропал из зоны видимости. И в тот же момент яростно вспыхнули и погасли экраны у среднего пульта. Летчица всплеснула руками и в отчаянье схватилась за голову. Потом с размаху стукнула кулачками по столешнице. Как при неудаче в компьютерной игре. Ничего, милая, у тебя в запасе еще много жизней. И самая главная вне опасности, - подумал он.
   А ведь рассердили все-таки. Но Крот больше не вмешивался. Да и бесполезно это. Пускай Стрижич сама разбирается, шут с ней. Вон как шикнула. И не возразишь: в небе она хозяйка. Впрочем, какая она хозяйка! Пока хозяином здесь инакий. Втроем с одним справиться не могут. А ведь и по размерам, и по тактическим данным похоже это не боевой аппарат, а разведчик. Поэтому он и не принял сразу бой, а попытался уклониться. И только когда появилась реальная угроза уничтожения, начал защищаться. И как эффективно!
   Тут было над чем подумать. Если подвесили разведчика, значит, что-то замышляют. Похоже, вчерашняя атака - не одиночная акция. Но что они высматривают? Купол стандартный, через него им не пробиться. Может быть, ищут своих? Если был "Селезень", то вполне возможно. Не его ли задело куполом?
   Он подумал, что надо срочно переоснащать авиаторов, потому что на этом старье много не навоюешь. В это время вспыхнул и со щелчком погасли экраны второго перехватчика. Крот вышел. Что уж давить на психику, им и так кисло.
  
   Глава пятая
  
   Кабинет командира подразделения - двухэтажный. На первом этаже "штабная контора", на минус первом, под толстым настилом из армированного пластика - "бункер", который на большинстве других баз и является основным, рабочим местом командира. Но здесь, в сибирской глухомани, в отличие от подразделений ФОРСИС, находящихся в частом огневом взаимодействии с инакими, рабочим пока был первый этаж. Потому что в эти места до вчерашнего дня не залетали разведывательные зонды, в окрестностях базы не высаживались десантные группы, по расположениям части не наносились ракетные и лазерные удары. Что ж томиться в подземелье, если солнышко так ласково светит в промытые окна? Вот тоже вопрос. Как теперь быть? Зарываться под землю, как положено по инструкции, или же не ломать разом устоявшийся быт, а совершить мягкий перевод в режим повышенной боевой готовности?
   Это только кажется, что стоит приказать... Постоянное несение боевого дежурства в полном объеме требует совсем других средств, другого настроения и, скорей всего, другого личного состава. Одно дело получать хорошее денежное довольствие, когда единственный враг - скука зеленая, другое, когда противник реален, хотя и невидим, и когда каждый неверный шаг может стать последним. Только одна тревожная ночь прошла, а у него в папке уже два рапорта. Один с просьбой о переводе в другую часть по семейным обстоятельствам, другой об увольнении в запас по достижению предельного возраста. А предельный возраст в ФОРСИС - тридцать пять лет.
   Крот смахнул рапорта в стол, задумался. С чего это вдруг на базу, никогда прежде не подвергавшуюся нападению, совершен этот неожиданный налет? Чем она вдруг стала неугодна инаким? Крупных озер поблизости нет. Байкал? Так он вон где! Так что база им ничем не мешает. Черпай водичку полными вёдрами. Да вот не черпают: видно, носить далеко. Нет, база как таковая их не интересует. Что база? Положено в каждом районе аномалии, неважно, замечена там активности инаких или нет, создавать базу. На всякий пожарный. Вот и создали. И сколько их так и стоит законсервированными, эта хоть использовалась, как учебная. До вчерашнего дня.
   Вот и пересидел год до пенсии в тихом месте. Эту захолустную с тем расчётом ему и подбирали - в тишине и покое завершить славный боевой путь, как говорится. Чиновник из межконтинентального объединенного штаба, прилетевший специально в Европу, чтобы пожать руку единственному уцелевшему боевому ветерану ФОРСИС, будто бы удивляясь тому, что Крот еще жив, сказал прочувствованно: "Мы слишком долго пользовались вашими феноменальными способностями и навыками, Александр". В тот день Крот во второй или в третий раз за годы службы надел парадный мундир. Полюбовался в гостинице на отражение в зеркале и неожиданно понравился сам себе. Чешуя наград и знаков отличий, благородное мерцание погон. Вот она - парадная сторона военной жизни! Он же последние десять лет крутился на её изнанке. Была возможность, правда, невнятно озвученная, этот год пересидеть в Европейском штабе, но он, в отличие от Антуана, соблазну не поддался. Понятно, что дело не только в его героической вывеске - не хотели его выпускать и как носителя важной информации. И хотя беседы, а по форме почти допросы, по поводу того рейда, который их с Антуаном и сделал знаменитыми, велись с обязательным участием представителя России, однако европейцы сомневались, всё ли он выложил, как на духу, не увезёт ли часть важной информации с собой. Но задержать после его отказа служить при штабе формального повода у них не было. Антуан, прощаясь, сказал: "Заскучаешь ты, дружище, среди своих русских березок!" А вот и не угадал: веселуха началась с первых минут службы.
   Сбор командного состава Крот назначал на восемнадцать ноль-ноль. Дал людям отдохнуть, прийти в себя после ночного происшествия. Ночью многое успел: хоть и бегло, но осмотрел базу, в штабе переговорил с дежурным, проверил хранение оружия, оперативную документацию. Многим остался недоволен, но страху пока нагонять не стал. И так натерпелись. Да и что впустую народ драконить? Выправлять крен придется долго, тут наскоком или окриком ничего не изменить.
   Утром зашел в спецчасть и пролистал личные дела. И подумал, что со временем кое-какие ключевые фигуры придется заменить. Людей со знанием специфики ФОРСИС среди его замов не было. Сплошные армейцы. Зам по вооружению - артиллерист. Зам по тылу... На этого уже был зуб - из головы не выходили ящики с мебелью возле спецназовских боксов. Понятно, что этот зам был главным замом прежнего начальника. Не по штатному расписанию, а по сути. Кормить, одевать, обеспечивать. И он хорошо с этим, как видно, справлялся. В такой глуши - такая мебель! Евроремонт в кабинетах. И летчики устроены неплохо. Чего не скажешь о спецназе. Не нужен был тогда спецназ. А вот авиация в этом сибирском захолустье очень даже нужна.
   Начал собираться народ. Зам по тылу и командир эскадрильи пришли вместе и сели рядышком. Бросалось в глаза, что их связывают не только служебные отношения. Гриша Полупанов зашел тихо, пристроился в уголке. Единственный капитан среди майоров.
   Представившись, Крот сказал:
   - Я рад, что мы все живы и здоровы. Желаю вам того же еще долгие годы, хотя... - Тут он сделал паузу и на секунду поджал губы, - хотя, если вы и впредь так же безобразно будете выполнять свои служебные обязанности, долголетия и здоровья я вам не гарантирую.
   Офицеры отводили глаза, и только Стрижич смотрела на него твердо, с изучающим интересом.
   - Впрочем, спецназа и, может быть, авиации мои замечания касаются в меньшей мере, - продолжил он и добавил, - потому сотрудники этих подразделений погибнут по чужой вине. Больше всего претензий у меня к дежурной службе.
   Коротким движением руки усадил обратно, начавшего было тяжело подниматься тучного майора. Это он попросился сегодня на пенсию.
   - Есть вопросы к замам по вооружению и тылу. Но об этом после и с каждым в отдельности. Итак, оценка подразделению - неудовлетворительно. Будем вместе поправлять ситуацию. На этот раз нас спасла случайность. Необычное стечение обстоятельств. Больше такого не будет. Потому что два раза так не бывает. Да и одного раза не бывает...
   Теперь я вам расскажу, что произошло вчера. Боюсь, не все еще это поняли. А произошло то, чего вы не ждали, хотя именно для таких неожиданностей подразделение и создано. Вчера на базу была проведена атака ударной группы UC. Я думаю, нет в этом кругу необходимости объяснять, что такое Underground civilization и кто такие ацы? Чтобы привести базу в боевую готовность, хотя бы "закрыть небо", мне пришлось имитировать атаку UC. Автоматика сработала хорошо: закрытие неба произошло на несколько секунд раньше настоящей атаки. Нам повезло - "тарелка" попала в створ сходящихся силовых полей. Ну, техники знают, что это такое, нам, неспециалистам, достаточно знать, что все, находящиеся внутри летательного аппарата, получили перегрузку, не совместимую с жизнью даже для бэров. Тарелку по инерции вынесло на окраину базы, где еще раз затронуло силовым полем. Но не надо думать, что все обошлось.
   Он поднял глаза на командира эскадрильи.
   - Майор Стрижич, доложите, что со следом?
   Она не спеша встала, одернула форменную куртку. Крот отметил и ее ладную фигуру, и то, что форму она носить умеет и, кажется, любит.
   - Летательных аппаратов класса "Селезень" на данный момент не наблюдается. О результатах дневного боестолкновения я доложила вам рапортом. - Сказала и замолчала. Большего она, по всей видимости, говорить не собиралась.
   Крота её поведение выводило из себя.
   - Ваши предположения? - Спросил он так, что, кажется, выдал своё настроение.
   - Не имею предположений, - ответила она ровным голосом.
   - Садитесь. Объясняю для тех, кто не связан с авиацией, - проговорил он низким голосом, пытаясь унять раздражение, - "Селезень" легкий транспортник, предназначенный для доставки и высадки мелких десантных групп, как правило, диверсионных. Капитан Полупанов, что дал поиск?
   - Пока ничего, товарищ подполковник. Работают три группы. Сейчас ищем внутри купола.
   - Какие средства привлекли?
   - Индикаторы переносные, сканеры движения портативные...
   - Не понял... Только портативные?
   - Так точно, товарищ подполковник. - Гришка во всю играл роль туповатого спецназера, пришедшего на совещание прямо с тренировки, где ломал головой кирпичи. И Крот его понимал. Прежнее начальство, наверняка, держало спецназ за этакого личного вышибалу. Понятно, что спецназ не нужен, пока в нем не возникнет необходимость. Это на активных базах спецназ - элита. Здесь элитой было снабжение. Тем более, учитывая отдаленность от цивилизации.
   - Вы применяли стационарные и воздушные средства контроля?
   - Никак нет. Своих у нас нет...- Ответил капитан со скрытым злорадством, предчувствуя, куда покатила волна.
   - Как нет? - Крот удивился.
   - Заявки мы подавали неоднократно, но толку... - скромно ответил Полупанов. - За последний год мы не получили ничего из того, что требуется для работы.
   - А что у вас там за ящики стоят перед гаражами? И, кстати, почему они вообще там стоят?
   - Не могу знать, товарищ подполковник. Снабженцы оставили. - Это "снабженцы" прозвучало в устах заслуженного служаки обидно, словно говорил он не о своих товарищах-офицерах, а о штатских доставалах.
   - Майор Седых, почему спецназ не укомплектован техническими средствами?
   Красивый осанистый майор поднялся не спеша, ответил спокойно.
   - Что касается обеспечения служб, я работаю согласно графику снабжения, утвержденному начальником базы. Если будет другой график, то будут и другие поставки. Летная часть разведчиками укомплектована полностью.
   - Не сомневаюсь, - не сдержался Крот. - Почему захламлены выходы боевой техники? Спецназ вчера не смог из-за этого своевременно выйти из боксов.
   - Ну не на взлетной же площадке мне их оставлять? Кто знал, что такое случится?
   Ну не хам ли? Они со Стрижич, явно, спелись.
   - За помехи, созданные при выводе подразделения по боевой тревоге, объявляю вам выговор. Ваше счастье, что у нас нет потерь. А график другой будет. Но сначала я изучу прежний. В девятнадцать тридцать ко мне с документами по текущему обеспечению базы. Командир эскадрильи.
   Стрижич поднялась вновь. Вставая, передала пилотку Седыху. Он взял её и положил на колени поверх своей. Потом, усмехнувшись, поменял их местами.
   - Ирина Геннадьевна, помогите Полупанову произвести разведку местности, - сказал Крот, делая вид, что не заметил игривого настроения зама. - Я видел у вас много незадействованных экранов.
   - Есть, - ответила она коротко.
   - И попрошу вас отныне работать во взаимодействии со спецназом. Надеюсь, больше к этому вопросу возвращаться не придется. Уровень боевой готовности не снижаю. Даю сутки на то, чтобы серьезно осмотреться. Свериться с нормативными документами. И приступить к искоренению тыловой безалаберности. Довожу до сведения всех присутствующих, что в ближайшие дни намечается серьезная проверка базы. Выводы, как я ожидаю, будут самые строгие. Но не строже тех, что последуют за новым визитом "оттуда". Посему будем приводить себя в порядок. На среду назначаю строевой смотр. Это касается всех. Уважительных причин для отсутствия три - наряд, болезнь и война. Вопросы?
   Вопросов не было.
  
   Глава шестая
  
   Получалось так, что двухэтажный особнячок, построенный его предшественником и служивший тому, как видно, не один год, теперь переходил в собственность Крота. Дом ему понравился. Удобный, с умом и вкусом спланированный, добротно построенный. Видно, прежний командир был человеком не только обстоятельным, ухватистым, но и с художественной жилкой. А, может быть, супруга его была обстоятельной, а с художественной жилкой - нанятые для строительства специалисты. Только, если судить по архитектуре, воевать обитатели особнячка явно не собирались. В домике этом хорошо жить-поживать в мирное время, но в случае нападения не отсидеться. Да и обороняться здесь не очень сподручно. Окна огромные, открытая веранда. Правда, окружено все это металлическим трехметровым забором. Но он только от чужих глаз и укроет. Если уж подходить строго, то все это явно нецелевое расходование средств. Или точнее - превышение должностных полномочий. Но осуждать предшественника Крот не собирался. Строил он, конечно, не на свои кровные, но ведь не только для себя, а для всей начальствующей династии, звеном которой теперь стал и Крот.
   Дежурный по части, сопровождавший его, провел короткую экскурсию по особнячку, выложил ключи, зыркнул на неопрятного дневального, праздно пялившегося на начальника, и, выслушав распоряжения по поводу завтрашнего утра, уехал. Крот с удовольствием отстегал себя упругими горячими струями душа и, перекусив тем, что обнаружил в холодильнике - а запас там был изрядный, - упал на кровать, успев, засыпая, подумать, что домик этот очень удобная и привлекательная мишень для воздушного удара. Впрочем, есть силовая защита, кото...
   Силовая защита, действительно, была надежна и прочна. Она упруго вздымалась вверху, словно парус, надутый свежим ветром. Крот потрогал натянутые серебристые нити и остался доволен их прочностью и чистым, ровным свечением. Потом сверху осмотрел притихшую после недавней встряски часть. Она колюче щетинилась короткими, острыми спицами золотистых лучиков. Лучиков было много, но они выглядели слабыми, как трава на плохо поливаемом газоне. Под ними, где-то в глубине, нервно пульсировало бордовое сумеречное сияние. И это сияние - он догадался, что так проявляло себя настроение людей, - ему особенно не нравилось, потому что светиться оно должно ровным, неярким синим. Крот тревожно заворочался в постели и совсем уже собрался проснуться, но, взглянув вверх на крепкую серебристую сеть, успокоился. Да и что можно сделать с этим прямо сейчас?
   Он вновь погрузился в сон и перенесся в дом, осмотрел, обслушал его, испытывая при этом чувство неловкости: комнаты и коридоры еще не освободились от присутствия бывших хозяев. Под крышей все еще жили чужие звуки, запахи и тени. Словно бы домовой (или кто там бережет покой нынешнего жилища, лишенного очага?) еще не принял его, не признал своим и потому путал в переходах, заводил в тупики, давая возможность отголоскам и отсветам успеть исчезнуть за мгновенье до его появления. Но дом сейчас не принимал не только его. Это Крот почувствовал вдруг остро и резко. Был ещё кто-то, вызывавший отторжение этих стен. Более чужой, чем он - настоящий Чужой. И этот чужой существовал не как отголосок или отражение уже ушедшего, он был реально рядом: крался по коридору, скользил вдоль стен, таился в густой тени штор. И приближался. Крот почувствовал это приближение и открыл глаза. За окнами начинало светать. В комнате было сумрачно и неуютно. На первом этаже что-то негромко, но отчетливо стукнуло. Дверь? Не похоже. Крот, вытащил из-под подушки пистолет и поднялся. Прислушался. Тишина. Что-то шлёпнуло. Кажется, на лестнице. Крот неслышно скользнул к двери и встал так, чтобы удобно было напасть, когда этот кто-то войдет. Если войдет... Конечно, это мог быть и дневальный. Может быть, поднимается, чтобы передать срочное сообщение. Нет, так тихо можно пройти только, если стараешься сделать это. А зачем осторожничать, если идёшь будить? А если не будить?
   Потом всё замерло и несколько секунд ничего не происходило, хотя за дверью, он отчетливо чувствовал это, кто-то был. Тот кто-то тоже стоял и прислушивался. А потом вдруг исчез. Почувствовал Крота так же, как тот почувствовал его? Крот прислушивался ещё некоторое время, выжидая. Потом, не выпуская из рук пистолета, перетащил вещи в угол, оделся, но обуваться не стал. Вновь неслышно подошёл к двери, рывком отворил её и выскользнул в коридор. Коридор был пуст, а вот дверь в соседнюю комнату оказалась приоткрытой. Влетел в неё, и резко ушёл влево, уклоняясь от возможного выстрела. Никого. Остальные двери заперты. На всякий случай подёргал их, проверяя. Осторожно спустился по лестнице. И внизу никого. И в этот момент он ясно почувствовал, что дом пуст.
   А "был ли мальчик"? Не ложная ли тревога? Нервы расшалились, и вот представилось... Никого - и ладно. Он сунул пистолет в карман и засмеялся: а если бы это был дневальный? Перепугал бы парня до смерти. После такого можно стать посмешищем части. Прислали, дескать, начальника-психа, который босиком с пистолетом по дому шастает - чертей ловит.
   Поднявшись к себе, обулся, и снова спустился вниз. И словно потянуло его, словно бы подсказка неслышная прозвучала. Вошел на кухню и понял: был, был мальчик! Дверца холодильника оказалась распахнутой, а на полках пусто. Колбаса, масло, сыр, какие-то баночки из сухого пайка, консервы - все исчезло. Тумбочка открыта. На полу рассыпаны пакеты. Искали, во что сложить продукты? Это явно не бэры. Это свои - люди-человеки. Дневальный? Стал бы он так рисковать? Одно дело, когда дом пуст, другое, когда начальник приехал.
   Ворота были закрыты на засовы. В дежурке горел свет. Он неслышно открыл дверь: дневальный лежал лицом на столе, положив голову на руки. Крот приблизился, приглядываясь. Нет, просто спал. Второго дневального видно не было. Осмотрел помещение, открыл тумбочку. Ничего подозрительного. Где же второй, интересно? Хотел было рявкнуть над ухом у спящего, но передумал. Аккуратно вынул у него из ножен штык и вышел, прикрыв за собой дверь. Обошел двор. Забор высокий, гладкий. Сверху - три ряда тонкой проволоки, закрепленной на отклоненных во внутрь двора металлических стержнях. Не перелезть. Если только перелететь. Например, воспользоваться антигравом. Предположение было довольно нелепым. Но не потому, что не могли воспользоваться, а потому, что не ради же того, чтобы украсть колбасу. Если это был бэр, то он, во-первых, не ест колбасы, да и вообще ничего не ест, во-вторых, тогда бы он - Крот - лежал сейчас в своей кроватке с дыркой в голове на окровавленной подушке. Крот прошел вдоль стены, аккуратно её рассматривая. А вот, пожалуйста, удобное место. Со стороны дежурки не видно, с той стороны забора близко дерево, так близко, что сучья перевешиваются во двор. Если с антигравом, то в два касания можно забраться наверх, уцепиться за ветку и поминай, как звали. А оттуда ещё проще. При помощи того же дерева. Вот и след ботинка на песке отчетливо виден. И на железе черная метина от ранта.
   Ещё раз поднялся к себе в комнату, натянул антиграв-жилет. Вернулся к подозрительному месту и включил прибор, провернул переключатель, убирая свой вес почти до нуля и, сильно оттолкнувшись здоровой ногой, взмыл вверх. Ухватился за сук, подправил движение, взлетел ещё на пару метров и устроился поудобней между ветвей. Перед ним серебрился росистый луг. Матово-чистый, как затуманенное зеркало. Если он на антиграве, то первый след будет метров через десять. Так и есть - примятость темнела именно на таком расстоянии. Маячить у стены не стоило: возможно, он как раз сейчас высматривает, а то и выцеливает его из-за вон тех кустиков. Крот, передвинул регулятор антиграва на двойку и сделал недлинный прыжок, потом ещё раз толкнулся и, развернувшись в воздухе, словно ныряя в воду, мягко приземлился на руки. Потом, толкнувшись руками, пролетел низко над землей, и встал, укрываясь за деревом. Выждал, осматриваясь. Тихо. Кошкой вскарабкался по стволу до удобной ветки, устроился так, чтобы не выдать себя, достал спец-очки, и ещё раз всмотрелся в зелёнку уже с пятикратным приближением. За кустами, которые его насторожили, никого не было. Но трава рядом с ними была примята. Цепляясь за ветви, как орангутан, соскользнул вниз. Подошёл к кустам, осмотрел землю за ними и нашёл небольшой обрывок колбасной обертки. Ох и сильно голодный был, паразит, раз набросился на еду, не отходя от дома. Крот высмотрел ещё один след, определил направление и вышел на берег чистого, веселого ручья. На том берегу начинался хвойный лес. Туда соваться пока не стоило. А вот осмотреть этот берег следовало. Он прошел вниз по течению и нашел-таки. На металлической пластине, уложенной на небольшом песчаном скосе, обустроенном для купания, четко отпечатались следы мокрых босых ног. Человеческих. Железо было холодным, но следы уже начали подсыхать. Крот примерился, приложив рядом с отпечатком свой ботинок. Сорок второго, примерно, размера нога. Как и у него. Отпечатки были красивые: резкие, с большой выемкой. Несомненно, принадлежали они человеку молодому. И почему-то показались они Кроту знакомыми. Вроде как где-то видел уже такие же. На песке, чуть поодаль, - рубчатый след ботинка - соступил случайно с поросшей травой полянки. По цвету потревоженного песка нашёл место, где преследуемый спрятал туго скрученный фантик от шоколадной конфеты. Кто-то явно не желал быть обнаруженным. Зачем разулся? Перешёл вброд на тот берег? Мог бы и перепрыгнуть. Крот осмотрелся ещё раз. Но куда он мог деться? Где-то поблизости - надо бы свериться с планом - силовой купол. За купол, он в любом случае, не уйдёт, а в лес одному соваться нечего.
   Он вернулся в дом, по пути обдумывая варианты. Что-то здесь не сходилось. Если это уцелевший при аварии бэр, то откуда у него человеческие ступни? Да и в склонностях к водным процедурам бибики раньше замечены не были. Если кто-то из местных, то откуда у него антигравитатор? До вчерашнего дня на территории базы не было ни одного. Надо проверить те, что спрятали от комиссии на складе спецназа. Хотя... Ну какой спецназовец полезет к командиру подразделения воровать колбасу? Черт-те что! А лесок прошерстить надо немедленно.
  
   Глава седьмая
  
   В дом он прошёл через калитку. Заспанный дневальный, вышедший открыть засов, в удивлении вытаращил на него глаза. Опомнившись, козырнул.
   - Ну и где твой штык-нож, боец? - спросил Крот.
   Тот растерянно посмотрел на пустые ножны. Вздохнул.
   - Напарник вернулся?
   Дневальный потупился. И опять вздохнул.
   - Закрывай и пошли со мной.
   Дневальный задвинул щеколду и, стараясь не стучать каблуками, пошел следом.
   Крот не стал расспрашивать его о ночных наблюдениях: вряд ли парень что-то слышал. Если бы слышал - не заснул. Подумал, не провести ли воспитательную беседу, но отказался от этой мысли, поскольку не знал, как это делается, молча вернул ему штык, который тот принял с радостным удивлением. Спросил: "Ты всё понял?". Получив утвердительный ответ, отправил его на пост. Потом ещё раз, не зная на что надеется, пошарил в холодильнике, чертыхнулся и стал бриться.
   Через полчаса был у спецназовцев. Полупанов спал одетым на резервной койке. Крот не велел его будить, спросил у дежурного чаю, журнал проведения занятий, книгу движения сотрудников в период усиленного несения службы. Сначала взялся за книгу и, с удовольствием прихлебывая крепкий напиток, просмотрел записи. Учёт вёлся аккуратно. Сегодня утром из расположения, если верить книге, никто не выходил. Пролистал журнал. Ну, в общем-то стандартное расписание. Стрельбы, марш-броски, вождение транспортных средств, рукопашка, заинтересовался темой "Использование нестандартных средств защиты и нападения", но кроме названия об этом странном предмете ничего не узнал. Когда уже заканчивал, в кабинет, потягиваясь, вошёл Полупанов. Собрался было докладывать, но Крот махнул рукой, мол, не на плацу.
   - У меня кофий есть, - сообщил Полупанов, - хороший кофий.
   - Раньше надо было кофе предлагать, - засмеялся Крот. - Проспал начальство, теперь кофием не откупишься.
   - Имеется, чем откупиться...
   - Как-нибудь потом. Давай карту.
   Он нашел участок леса, прилегающий к особнячку.
   - Этот участок смотрели?
   - Нет. На завтра намечено.
   - А зачем вообще лесок этот под колпак взяли? Только расход энергии.
   - Так летчицы ведь, - буркнул Григ, - природа и всё такое. Ягодки-цветочки. Ну и купание в проточной воде.
   - Проточной? Водичка под купол не потечёт. Значит, проход ей оставили. Подныривай и заплывай, кто хочет. У тебя свободные люди есть?
   - Отдыхающая смена.
   - Мне бы толкового напарника. Тут, видишь какое дело... Короче, сегодня ночью кто-то вокруг меня ходил.
   - Вокруг дома?
   - Внутри дома, вокруг меня. Странно ходил. И странно ушёл.
   Полупанов смотрел серьезно, слушал внимательно.
   - Короче, искал этот кто-то явно меня. Нашёл, но не тронул, а забрал колбасу и смылся.
   - Колбасу?!
   - Не только. Всё из холодильника вынес. Видно, изголодался. Вот я и думаю, кто бы это мог быть? У вас антигравы есть?
   - Только у меня.
   Крот не удержался и посмотрел на его ноги. Зря, конечно, посмотрел. Но не посмотреть не мог. Нет. Сорок пятый верный. Гришка перехватил его взгляд.
   - Он наследил?
   - Да.
   - И что?
   - Как в том анекдоте про двух бабок: "Матрена, у меня кто-то ночью все яблоки обтрусил. - Так, может, студенты? - Нет, следы человеческие". Так вот, следы человеческие. Босая нога и рубчатый след спецназовского ботинка. Полный набор.
   Григорий поднялся.
   - Ну пошли тогда в ружпарк трофеи смотреть.
   Замок в металлическом шкафу, был цел и закрыт, а все антигравы лежали там, где их вчера оставили. Впрочем, в этом Крот и не сомневался.
   - Остаюсь я, - сказал Гришка очень серьезно.
   - Не остаешься, - засмеялся Крот. - Чтоб я тебе колбасы не дал, если бы ты попросил?
   На это Полупанов улыбнулся. Но возразил резонно:
   - А может быть, колбаса была только прикрытием? Может быть, я так след путал. Мало ли что мне в доме надо было?
   - След путали. Но не колбасой. Кстати, если по следу судить, это скорей я, чем ты. Те две ноги в одном твоем ботинке поместятся. Давай-ка лучше подумаем, что это за чудо было...
   - Не слышал я, чтобы бэры колбасу жрали. И следы... Тем более босой ноги.
   - Я же говорю - след человеческий. Но антиграв...
   - А может быть, не было антиграва? - Засомневался Григорий.
   - Тогда это был очень ловкий человек. Через трехметровый забор перемахнуть. Да ещё с проволочным ограждением. А потом прыжки почти по десять метров делать. Короче, отсюда мы ничего не укумекаем.
   - Тот забор я знаю. Его группой взять можно, с поддержкой, а в одиночку... Пошли вдвоём посмотрим. Как раньше. Чего ребят зря тревожить...
   - Вдвоём?
   - Втроём. Собачку прихватим. Собачка нам поможет.
   По пути Крот поинтересовался как бы между прочим:
   - У тебя как с жильём?
   - Да так... Не очень. Мы с Галкой в общежитии живём. Времянка, считай.
   - Детей нет?
   - Да есть спиногрыз...
   - Двух комнат хватит?
   - Вполне. А откуда?
   - Мне в хоромах просторно. Куда мне четыре комнаты, не считая подсобок разных? Так что выбирай себе любые и переезжай. А как без квартиры оказался? Командир спецназа все-таки.
   - Была квартира. Галка тогда ещё решала: город оставить или меня. - Он невесело усмехнулся. - Я метры и отдал Родику. У него жена беременная была. С ребёнком в общежитии сложновато, опять же - соседям спать надо. Ну, в общем поменялись. А, когда Галка меня выбрала, квартирка тю-тю.
   - Не уехала?
   - Как видишь.
   От железки, на которой Крот утром обнаружил следы, они вброд переправились на другой берег. Полупанов вёл на поводке крупную овчарку, которой предварительно дали вдоволь обнюхать железку и ее окрестности.
   - Колбасу ей надо понюхать. Она его по колбасе найдет, - пошутил Крот.
   - Колбасу она найдет, - откликнулся Григорий. - Если тот её ещё не всю съел.
   На опушке, как они ни осматривались, следов недавнего пребывания человека не обнаружили. Ни примятой травы, ни мусора, ни отпечатков ботинок. Лес по окраине тоже был не потревожен: все веточки целы, лесная подстилка не примята. Однако собака уверенно нырнула в подлесок и потянула их за собой. Она шла нахраписто и азартно, резко взяла вправо и вновь вернулась к ручью. Возле него остановилась и подняла голову.
   - Сообразил, гад, - сказал Полупанов, - по ручью - и под купол поднырнул.
   Крот задумчиво посмотрел на воду.
  - Возвращайся, Гриш, заказывай у дежурного проход и давайте ко мне. Он, как я понимаю, один. Две двойки хватит. А я здесь пока осмотрюсь.
   Дождавшись, когда Григорий уйдёт, Крот пошёл вдоль ручья, всматриваясь в воду. Приблизился к куполу до упора, развернул ладони, словно положив их на отвердевший воздух, закрыл глаза и представил себе тонкую серебристую плетенку. Повел руку вниз меж вертикальных нитей. Скрепляющие их горизонтальные проволочки напрягались и звонко лопались под пальцами. Расчистив путь, с усилием шагнул в образовавшуюся прореху и вылетел наружу.
   Возле ближнего дерева хвойная осыпь была потревожена, а дерн в одном месте чуть горбился. За куполом он, видимо, уже не остерегался. Крот аккуратно приподнял пласт - под ним оказалась недавно опустошенная консервная банка, кусок целлофановой обертки. Здесь он отдыхал и поел по-настоящему. Стоп, отдыхал ли? Или сушил одежду? Или был способ упаковать её в что-то непромокаемое? Скорей всего было, раз нет следов костра. Уж без огня он вряд ли сюда приходил. Он поймал себя на том, что, несмотря на отсутствие явных признаков, связывает этот визит с инакими. А если это кто-то из местных? Нащупал дорогу и посещает часть... Мало ли, зачем. Но ведь поблизости населённых пунктов нет. Надо разбираться...
   Прикинув, что ждать придется не менее получаса, достал из сумки маскткань, улегся в ложбинке и, завернувшись в тонкий, невесомый материал, исчез для мира почти одновременно с тем, как мир исчез для него.
   Но точней сказать, мир не то, чтобы исчез - впустил его в свою изнанку. Это очень удобно - сочетать сон и разведку. Такое началось у него после первой психоатаки. Тогда его ведомого начисто выбило из колеи, и тот совсем уже было принялся палить, куда попало, а попало бы, не прояви Крот расторопность, главным образом ему в спину. Однако он успел вывернуть оружие за мгновенье до того, как напарник нажал на спусковой крючок. После этого и началось. Видеть происходящее за мгновение до его начала, ну а потом и разведка во сне.
   Психическая атака применялась инакими с первого боевого контакта, и применялась успешно. Чувствительными к воздействию в среднем становилось до 20 процентов из числа подвергшихся нападению. Это очень много. Не все они в такой момент становились опасными для товарищей. Большинство из них впадало в депрессию или билось в истерике. После окончания облучения некоторые сразу же приходили в норму, но были и такие, кого приходилось направлять в госпиталь.
   Во время первых столкновений этот вид воздействия был очень эффективен, но потом новичкам перестали выдавать оружие. До первой психоатаки. Таким образом происходил отбор неподдающихся воздействию бойцов. А большинство на психическую интервенцию не велось и даже не ощущало её. Но была и третья, самая малочисленная категория, к которой относился и Крот. На него вмешательство в психику подействовало особым образом. Изменения произошли даже не в нём, а в его отношениях с миром. И объяснить этого он не мог. Да и никто не мог. Впрочем, Крот особо и не распространялся об этом. Ненормальность и есть ненормальность, даже если она благоприятная.
   Вот и сейчас, утомленный суматохой последних суток, Крот заснул, и было у этого сна два назначения. Конечно, он хотел с пользой использовать то время, пока Григ будет ходить за группой, но, что ещё важней, он хотел осмотреться.
   Как только закрыл глаза, сознание тотчас отключилось, и он утонул в зыбком видении. Беспорядочное переплетение линий, густые тени, вялая сумятица бликов. В этом месиве явно что-то таилось. Крот, вернее, та его сущность, которая представляла его в сне, чувствовала это, и присматривалась, стараясь выделить из мешанины это что-то. А оно таилось, ускользало, сливаясь с фоном. Но Крот упорно приближался к его основополаганию. И вот он уже рядом. С бешеной скоростью сорвались с места и устремились в одну точку, складываясь в целое, части. Но рассмотреть найденное Кроту не удалось. Он проснулся.
   Некоторое время лежал, прислушиваясь. Потом осторожно приподнял край маск-накидки. Шагах в десяти спиной к нему стоял человек. Молодой, мускулистый, в чёрном шлеме и чёрном же облегающем спец-костюме с серебристой шашкой антигравитатора на поясе. По тому, как стоял, понятно было: только что приземлился. Прыгнул, скорее всего, из-за тех кустов, верхушки которых все ещё трепетали листвой. Крот откинул маскировочную ткань, рванулся к незнакомцу и охнул от боли: отлежал раненную ногу. Стремительного броска не получилось, и незнакомец, заметив его на несколько мгновений раньше, чем следовало, развернулся, подсел, и отскочил легко, словно ожидал нападения. Но Крот не дал ему улететь.
   Как всегда, в состоянии боевой сосредоточенности включилось удивительное и непонятно как работающее чувство, позволяющее ему видеть мир таковым, каким он будет через несколько мгновений. И он увидел, как его противник, выпрыгнув вверх, резко толкнулся ногами о дерево, меняя направление прыжка. Потому и бросился на перехват именно туда, куда нужно. Ухватил его за штанину, и потянул, повернув спиной к себе. Стиснул, сдавливая грудную клетку, жёстко, но аккуратно, чтобы не поломать ребра.
   - Ну что, паря, знакомиться будем? - спросил Крот, обезоруживая обмякшего противника и опуская его на землю. Но тот лег не так, как ложатся потерявшие волю к сопротивлению. Внутри его явно затаилась злая сила. Притворным смирением Крота было не обмануть. Он вынул пистолет, направил на пленника, приказал:
   - Повернись.
   Сказал по-русски. А на каком языке ему еще было говорить? Не на французском же! Пленный его понял. Медленно приподнялся, сел, поднял голову. Крот не видел его лица - оно было закрыто зеркальной пластиной. В этой пластине он видел своё отражение.
   - Подними, - приказал Крот. Парень повиновался. Отражение, пропав на мгновенье, тут же вернулось вновь. Вернее, Кроту так показалось в первую секунду. Но это было не отражение. Это было его настоящее лицо. Только... Моложе лет на двадцать. И вот тут Крот растерялся. А парень не растерялся. Не вставая, сильно оттолкнулся ногами от земли и, перемахнув кусты, исчез. Крот мог бы догнать его пулей, но стрелять не стал. Задумчиво посмотрел на примятую траву, потряс головой и шлёпнул себя по колену. Вернувшись к лёжке, подобрал маскнакидку, не спеша сложил почти невесомую ткань и засунул в карман. Из задумчивости его вывел сигнал переговорника. Вызов шёл от летунов.
   - Крот, - Ирина назвала его позывной неуверенно, словно позволяя себе фамильярность, - ты вне купола? - Понятно, что ей не привычно с ним вот так. Но радиопереговоры имеют свою специфику. Да и называть крота на "вы" нелепо.
   - Так получилось. - Понятно, как она догадались. Пеленг-кольцо.
   Голос её окреп, стал деловым, жёстким.
   - К тебе движется Колибри. Я вывожу на перехват двойку.
   - Отставить, - оборвал её Крот. - Не открывать "окон"! - И добавил спокойней, - данные со спутников смотрели?
   - Нет. Причём тут?..
   - Где-нибудь наверняка висит Дракар. Не отпустят они Колибри без прикрытия. Отставить истребители.
   Она ответила с обидой.
   - В воздухе я вам не подчиняюсь.
   - Операция смешанная. - И смягчил фразу, - Ирина, не надо перехват...
   И, недоговорив, повалился наземь, ударив из трофейного бласта, который уже давно держал в готовности, по зарослям, где почувствовал, увидел вторым зрением, злое, опасное присутствие. Яркая вспышка, знакомый высокий длинный вопль, вырывающийся из обожженного тела. В розоватой дымке плыло перед глазами то, чего ещё не случилось. Качнулись ветви и над кустами возник ещё один бэр, выцеливающий в него толстым стволом сетебросателя. В мнимой реальности они выстрелили одновременно, а в настоящей выстрел Крота прозвучал в тот момент, когда голова бэра только показалась над листвой. Вспышка и вновь знакомый, вызывающий ужас и жалость крик, к которому Крот за эти годы так и не смог привыкнуть. Вот он, экипаж пропавшего Селезня. Значит, где-то ещё двое. Раз не стреляют, значит у них установка - взять его живым. Он метался глазами в будущем, выискивая цель. И когда она появилась, он отметил её выстрелом. Бэры не умеют хитрить: крик всегда признак попадания. И ещё они не боятся. Бесстрашны в буквальном смысле слова. Генные инженеры, создавая их, не ставили перед собой задачи уподобить их людям. Было достаточно, чтобы они двигались, нажимали на гашетки и понимали слова команды.
   Крот поднялся на ноги и стал осторожно отступать к защитному куполу. Ударил ещё раз наугад, в показавшуюся подозрительной комбинацию света и тени, но крика не последовало. Когда почувствовал спиной уплотнение воздуха, вздохнул облегченно. Хотя радоваться было рано. Как еще примет его поле? Некогда ощупывать его и искать прореху в переплетении силовых волн. Но поле приняло. На прощанье ещё раз выстрелил в неосторожно высунувшегося бэра. Пучок света пробил его насквозь, и тот час пламя с треском охватило квадратную фигуру. Бэр заметался, замахал руками, скукожился и осел, оборвав полукрик-полувизг.
   Крот втиснулся в невидимую, но ощутимую до боли среду, добрался до "нулевой отметки", а оттуда его выбросило внутрь купола. Присел отдышаться и дать отдохнуть ноге, и в этот момент полыхнуло. Ударило звонко и ярко. Словно сгусток пламени обрушился с небес. Он непроизвольно закрыл глаза, а когда открыл их, увидел, что, за куполом в том месте, где он только что прошел, чернеет выжженная земля. Четкая линия раздела черного и зеленого проходила по границе действия силового поля. С той стороны огненным вихрем в радиусе не менее пятнадцати метров сожгло траву и листья, обуглило ветви. Дальше на смену черному приходили темно-коричневые, тускло-оранжевые и, наконец, жёлтые цвета. Вяло занималась трава.
   - Да, - процедил Крот, - ничего себе сходил за колбаской...
   И удивился. Удивился тому, что, вспомнив о колбасе, страшно захотел есть.
  
   Глава восьмая
  
   Дневальный в ответ на его звонок посмотрел в окошко, открыл калитку и, приставив метлу к стене, почтительно козырнул. В глазах его мелькнуло удивление. Крот, усмехнувшись - да уж, видок у командира был ещё тот, - ответил на приветствие и вошёл в дом. Вызвал Полупанова.
   - Ты где? Отставить поиск. Давай ко мне. И поесть чего-нибудь захвати.
   Григорий принес солдатский котелок с борщом, ещё один котелок с картошкой и двумя утопленными в толчёнку котлетами, свёрток с нарезанным чёрным и белым хлебом.
   - Так и нёс? - Спросил Крот удивленно.
   - Бойца прихватил в солдатской столовой. - Усмехнулся Григорий. - Мне как бы не по чину.
   - Будешь?
   - Я обедал.
   - Ну, тогда ставь чай.
   - Уже.
   - Что уже?
   - Дневальный у себя греет. А другой в буфет за конфетами побежал.
   - Раз есть не будешь, иди пока комнаты себе подбери, дай пообедать спокойно.
   Григорий смотрел дом ровно столько времени, сколько командиру потребовалось на то, чтобы управиться с обедом. Вернулся с шипящим чайником и со вскрытым пластиковым пакетом конфет.
   - Дневальных угостил, - кивнул он на прореху в упаковке.
   - А давай за встречу, - сказал Крот. - Бери конфеты, и пойдем ко мне наверх. Чай потом попьем.
   Он достал из шкафчика хороший коньяк - из подарочного набора, что вручили ему в штабе ФОРСИС во время чествования.
   - За везение. Ты знаешь, сегодня я в очередной раз родился.
   Чокнулись, и по-русски одним духом опрокинули в себя элитный коньяк.
   - Что-то случилось? - Спросил Григорий, аккуратно закусив конфеткой.
   - А Стрижич ничего не говорила?
   - Да нет...
   У Григория запиликал зуммер приемника.
   - Ну, сейчас скажет. Поставь на громкость. Хочу послушать.
   - На связи. Здравствуй, Ирина.
   - Привет, Григ. У нас ЧП. Атака на шестой сектор.
   - А что там?
   - Кто! Командир!
   - Крот?
   - Ну да! Мы как раз говорили с ним. Потом разговор прервался. Тепловой удар. Понимаешь, он был там.
   - Постой, какой удар? Откуда?
   - С Дракара. Надо высылать поисковую группу. Командование на себя временно взял Седых.
   - Почему Седых? - Григорий удивленно посмотрел на Крота.
   - Ты не понимаешь, что ли? Командир погиб.
   - Да ну тебя. Вот он сидит рядом. Поговори сама.
   Крот взял трубку.
   - Ирина Геннадьевна, извините, что доставил вам беспокойство. Так получилось. В общем, я жив и здоров. Мы как раз обсуждаем с Полупановым это происшествие у меня на квартире. Было бы здорово, если бы вы подошли. Есть о чем поговорить. Ну и Седых дайте отбой, освободите его от ответственности.
   - Могла бы меня набрать, а не его, - сказал он, выключив трубку. А то сразу власть брать.
   - Семейный подряд, - откликнулся Григ весело, - видишь, как подсуетились? Ты ведь ему дважды карьеру поломал! Он на эту должность после пенсионера метил.
   - Кто знает, может быть, так было бы для всех лучше. Выбрал комнаты?
   - Выбрал.Там две смежные...
   - Ну, так занимай.
   - А ты где?
   - Мне все равно. Что останется, то и моё.
   А вот и наша ведьмочка пожаловала, - сказал Григ через некоторое время, кивнув на окно.
   На уровне второго этажа разворачивалась поисково-спасательная капсула "Шмель", в армейском просторечье - авик. Она на пару секунд зависла над землей, а затем мягко опустилась во двор.
   - Машина, кстати, твоя по праву, - сообщил Григ, - наследство от бывшего начальника. Видишь, как они её приватизировали? А ты вот на броневичке ездишь.- И, не дожидаясь ответа, крикнул, свесившись через подоконник: - Ира, поднимайся на второй этаж!
   Она вошла, как всегда, строгая, подтянутая, но в глазах теплый влажный блеск, а не обычный холодок. Однако собралась, вскинула было руку к виску, но Григорий подошел сзади и сказал тихонько на ухо:
   - Переигрываете, майор.
   Крот поднялся ей навстречу.
   - В самом деле, Ирина Геннадьевна, ну что за церемонии? Присаживайтесь к столу. -
   Она взглянула на него быстрым, изучающим взглядом и улыбнулась. Да так хорошо улыбнулась, что у Крота даже потеплело на душе.
   - Мы переживали за вас, товарищ подполковник. Девочки даже плакали.
   - Я даже знаю, кто, - влез Григ.
   - Ну вот, уже и оплакали, - засмеялся Крот, - а я жив и здоров. Давайте-ка выпьем за мое здравие коньячку и всё обговорим.
   Григорий почти насильно всунул в нежелающие сгибаться пальцы Стрижич чайную кружку - уж извиняй, Ирина Геннадьевна, сервировку бывший владелец всю вывез. - Она уступила и сделала глоток.
   - Ну, не уважаешь командира, - начал было Григорий, но Крот движением руки остановил его.
   - Переходим к деловой части. Всё равно бы я собрал вас отдельно от остальных, какая разница, где и за каким столом мы обсудим наши дела. Второй день вокруг базы крутятся инакие. До этого они будто бы и не знали о её существовании. Первый вопрос, с чем это связано? Если мы поймём причину, то сможем правильно построить свою тактику. Смотрите, линии маршрутов далеко, больших водоемов рядом нет, значит, база им не помеха, и вдруг за двое суток две атаки, боевое дежурство по периметру. Целый Дракар пригнали. Я пока не спрашиваю ваши соображения, потому что сначала надо сложить всю информацию. Два дня назад я обстрелял акустический контроллер, чтобы запустить автоматику и закрыть небо. Короче, принудительно включить силовую защиту. Не в укор вам, Ирина Геннадьевна будет сказано... А может быть, и в укор.
   Стрижич опустила глаза.
   - Всё, - отрезал он, - это дело прошлое. Тогда вы ещё были не обстреляны. Теперь началась новая эпоха. Теперь всё будем делать по-настоящему. Так вот обстрелял, чтобы предотвратить атаку.
   - Как вы узнали, что готовится атака?
   - Интуиция. Есть у меня такое качество. После некоторых колебаний, которые чуть было не стоили мне жизни, я решил ей безоговорочно подчиняться. Кстати, а почему вы не закрывали до этого происшествия небо? Это ведь грубое нарушение правил.
   - Ну, ведь никогда ничего такого не было...
   - Птичек им жалко, - встрял Григорий.
   - Каких птичек? - Не понял Крот.
   - Обычных, пернатых. Они бьются о купол на лету и разбиваются.
   - Да, чуть было не пропустили мы птичку... А как Дракар сегодня не усмотрели?
   - У меня же нет замечательной интуиции...
   - У вас есть информация из более надежных источников. Например, результаты спутникового наблюдения.
   Ирина не ответила. Нахмурилась. Ничего, ей полезно.
   - Кстати, что спутники показывают на сей момент?
   - Дракар стоит в десятом квадрате, на высоте около девяти тысяч метров. "Колибри" ушло в сторону Холмичей.
   - Хорошо. Теперь по поводу того, как я оказался за куполом... Дело в том, что купол не для всех непроходим. Но давайте говорить на эту тему больше не будем. Ни здесь, ни в других местах. Такая у меня к вам просьба.
   - Ничего себе! - Григ даже подскочил. - А я этого про тебя не знал! Про интуицию знал, конечно. А про это - нет.
   - Да вы просто волшебник. Интуиция, сверхпроходимость...- Стрижич смотрела на него с интересом.
   - Приобщили инакие, - усмехнулся Григ, - хорошо таким боком вышло. Некоторые с катушек съезжают.
   - Психоатака... - Поняла Ирина.
   - Итак, сначала атака, а сегодня ночью на территорию базы проник неизвестный. Если проще, в дом ко мне кто-то залез. Походил по этажам, и пока я надевал штаны, очистил холодильник и ушёл. Догнать мне его не удалось: я сейчас не спринтер. Мы продолжили поиск с Григом. И выяснили, что ушёл он за купол.
   - Это как? - удивилась Стрижич? - Он тоже умеет?
   - Нет, надеюсь, что нет. Через ручей.
   - Птички, рыбки, - хохотнул Полупанов, но тут же осёкся.
   - Кто он? - спросила удручённо Ирина. Снова её вина. Дважды отступила от правил и дважды это могло закончиться трагедией. - Вы его видели?
   - Я нет, - сознался Григ.
   - Видел. Сначала след, а потом и самого. Человек это. Молодой человек. Лет двадцати. Даже моложе. Ловкий, тренированный. Вооружён и экипирован инакими. - Крот выложил лучевик на стол.
   Григ сразу схватился за оружие. Присвистнул.
   - Под человеческую руку сделано, гашетка под палец. А сам где? Раз ты его обезоружил...
   - Ушел на антиграве.- Крот стушевался. Нет, рассказывать о странном сходстве с диверсантом он не станет. Пока не станет.
   - От тебя ушёл?! - Григ смотрел на Крота с некоторым, не то, что недоверием - непониманием.
   - Старею, видно, - уклонился от разъяснений Крот. - Я вот думаю, откуда он такой взялся?
   - Похищение людей НЛО - факт давно установленный. - Ирина задумчиво покрутила кокарду на пилотке, - наверняка есть у них уже и человеческая колония.
   - Да сколько они за десять лет похитили? Самое большое - сотню. - заспорил Григ. Его такой вариант, видимо, совсем не устраивал. И он собирался его оспаривать.
   - Почему десять? - удивилась Ирина. - Десять - это только открытое противостояние. Откуда мы знаем, сколько лет они вообще этим занимаются? Может быть, и сто, и двести. А если так, то народу там накопилось достаточно.
   - Все это наши соображения. Нужны факты. - остановил разгоравшийся спор Крот. - Что мы имеем для передачи в центр? В составе вооруженных формирований инаких замечен представитель гуманоидов земного типа? Цель его использования...
   - Воровство колбасы, - не удержался Полупанов.
   - Зачем он был здесь? - Ирина продолжала задумчиво теребить кокарду.
   - Оторвешь, - предостерег Григ. - Зачем был? Теракт? Вполне. Пробрался в дом, чтобы убить командира. Но он проснулся, злодей услышал движение и не решился напасть.
   - Не получается, - возразил Крот. - Колбасу зачем брал? Да и если он диверсант на задании, то будет оснащен всем необходимым. В том числе и питанием. Ну, допустим, я услышал его, и что? Зачем ему было сразу ноги делать? Профессионалу все равно, какого убивать - спящего или бодрствующего.
   - Не скажи, - Григ покачал головой, - кого другого, может, и да, но тебя - нет. Тебя и сонного не очень-то взять...
   - Ты прав в том, что началось всё с моего прилёта, значит, логично предположить, что это продолжение начатого. Только, Ну, если он понял, что убить не выходит или получил приказ на отход, до колбасы ли ему было? А ел он её чуть ли не на ходу.
   - А может быть, просто отбился от своих. Мог он быть из экипажа той тарелки, что упала на территории части?
   - Нет, Ир, после такого удара не выживешь. Да и мы с Кротом там были через несколько минут.
   - Товарищ подполковник, а ваш... - Ирина помедлила, подбирая слово, - визави ведь был на антиграве?
   - Точно так...
   - Ну вот. Два дня бродил по лесу. Оголодал...
   - Я тоже думаю, что оголодал. Он не бэр - ничто человеческое ему не чуждо.
   - Но видно, ценный кадр, раз за ним Селезня пригнали. А, командир? Хотел бы я на него взглянуть.
   Да уж, впечатлился бы немало, - подумал Крот, но развивать тему не стал. Сказал задумчиво.
   - Селезень с экипажем. И они меня поначалу убивать, кажется, не собирались. Вот что странно. Во всяком случае, пока я четверых не положил.
   - Четверых?! Когда? - поразился Григ.
   - До того, как они из Дракара шарахнули. Интересно, тела они забрали? Хотя, зачем им мертвые бэры...
   - Командир, прикажи послать группу! - лихо вскинулся Григ. Он чувствовал себя уязвленным из-за того, что главные события проходят мимо него. - Оружие соберем.
   - Пока Дракар здесь, из-под купола ни шагу! - Отрезал Крот.
   - Так ведь далеко он, - попытался возразить Григ.
   - Это он от нас далеко, а мы от него близко. Вопрос закрыт. До прилета комиссии никаких вылазок. Лес горит?
   - Нет. Сыро. Дожди неделю бушевали. Трава дымит немного, - ответила Ирина, и спросила осторожно, - я пошлю пожарный модуль, пусть прольет по периметру?
   - Ну, пожарный ладно. Заодно и намеренья их проверим.
   - Сожжет он его, - сообщил Григ.
   - Так ведь Дракар далеко, - напомнила Ирина с ехидцей. И тут же спросила серьезно, - надо так понимать, что купол больше не надежная защита?
   - От обстрелов пока надежная, а вот от диверсантов... Пока не утихнет, купол переносить не будем. Григ, людей распиши на подвижные посты. Два усиленных постоянных на вход и выход ручья. Ирина Геннадьевна, дайте распоряжение своим техникам забрать со склада все камеры. Пусть установят их по периметру и в плохо просматриваемых местах. И ещё надо прикинуть, как, если придется, уплотнить купол.
   - Развернуть второй?
   - Да. Если сильно прижмет, всех к вам переселим.
   - Чтоб они нас одним ударом? - поинтересовался Григ.
   - Я думал, ты обрадуешься.
   - Я женатый, - буркнул Григ. - Я свою базу не брошу. Что я, технику и прочее, что нажито непосильным трудом, оставлю и к летчицам под юбку?
   Стрижич взглянула на него сердито, но ничего не ответила.
   - Товарищ подполковник, я свяжусь со штабом корпуса. Буду просить для сопровождения комиссии Крейсер и звено Игреков.
   - Да, это правильно, - одобрил Крот, отметив про себя, что Стрижич упорно не желает называть его по имени-отчеству. - Им из Европы тащить за собой тяжелые машины будет накладно.
   - Да. Ну и... Вы же с генералом Д'Ампьером боевые друзья... - Взгляд твердый, словно бы призывающий: "Думай, подполковник, думай".
   А чего там думать. Ясно куда клонит. Генерал похлопочет по старой дружбе и оставят базе и Крейсер, и Игреков. Впрочем, насчет Крейсера ещё вопрос. Генерал французский, а Крейсер Российский. А вот Игреки точно оставят. Да еще и воспользуются возможностью совершить дипломатический жест, мол, представитель ФОРСИС обратился с просьбой, и Российское командование в целях укрепления отношений...
   - А справитесь?
   - С Игреками - да. Я их хорошо знаю. Крейсер нам не оставят. Да нам его и обслуживать нечем.
   - Я тоже так думаю. Кстати, вы, я вижу, на крыльях? А что это за машина?
   - Это авиамобиль вашего предшественника.
   - Почему же он у вас? - спросил как можно мягче. Но всё равно по сути получилось резковато.
   - Я забирала его для профилактических работ, товарищ подполковник. Машина приведена в порядок, можете пользоваться. У вас есть допуск?
   - Есть, но только... Короче, там что-то не по-русски написано. - Он смутился таким поворотом разговора и бросил укоризненный взгляд на Грига. Григ смотрел в окно.
   - Ну, это все равно. Главное, что вы знакомы с управлением.
   - Гаишников у нас здесь нет, - натужно хохотнул Григ. - И добавил, - можно с инструктором пару раз проехаться. Пролететься. Марина у нас адская водительница.
   Крот совсем было собрался шикнуть на разошедшегося командира спецназа, но вспомнил маринин завиток у виска и промолчал, не возражая одновременно и против инструктажа, и против кандидатуры инструктора.
   - Так и сделаем, - ответила Стрижич. - Разрешите идти?
   - Постойте. Мы эти хоромы заселять думаем. Что-то вроде общежития здесь устроим. Если у вас есть потребность в метрах...
   - Согласно положению летчики обязаны проживать на территории части. Разрешите идти?
   - Ну, если вопросов нет...
   - У меня есть. - Григ несколько мгновений решался, и, наконец, спросил, - а почему ты в него не стрелял? Мог ведь?
   - Мог. - Не стал отпираться Крот, думая, как бы поубедительней соврать. Но ничего не придумал, и потому задал вопрос для военного человека, казалось бы, бессмысленный, - а ты бы выстрелил... в человека?
   И Григ промолчал в ответ, только пожал плечами. Потому что, действительно, за почти десять лет боестолкновений бойцы спецназа ФОРСИС в людей никогда не стреляли. А приходилось ли Кроту стрелять, кто ж его знает?
  
   Глава девятая
  
   Комиссия не появилась ни на третий, ни на четвертый, ни на пятый день, хотя обычно промежуток между нападением на базу и вылетом проверяющих составлял два-три дня. Над базой было всё спокойно. На дальних подступах тоже. Но гарнизон продолжал жить по расписанию усиленного режима несения службы. Спецназ перешёл на военное положение. Постоянное патрулирование, усиленные наряды, удвоение постов на важнейших объектах. Лётчицы работали согласно своим нормативам и в их дела Крот не вмешивался - доверие Стрижич было полное. После того, как выяснилось, что её вольности при расположении защитного купола и нарушения в регламенте его работы только по случайности не повлекли за собой трагические последствия, она словно бы утратила былое высокомерие. Григ сострил по этому поводу: "Наша летунья, наконец, спустилась с небес на землю". Но Крот видел, что здесь причина не только в том, что она сделала правильные выводы, но и в том, что утратила былую, пусть и завышенную, самооценку. И это было не совсем хорошо. Специалист она была прекрасный, однако высокие профессиональные качества без уверенности в себе, без готовности принять решение и нести за него ответственность нередко приводят к утрате в боевом противостоянии. А она, кажется, в себе усомнилась.
   На следующий день после совещания в особняке, с самого утра он был у Стрижич. Вместе они пересмотрели все записи. И те, где он вывалился за купол, и те, где возился с двойником, и те, где он расстрелял бэров, и те, где Селезень совершал посадку сразу после термического удара по Кроту. Вернее тому месту, где Крот должен был находиться. Забрал ли модуль несостоявшегося пленника? Этого они не поняли. Дым от пожара мешал разобрать детали. Кроме того, писался не объект, а площадь. Большая площадь. Увеличение ничего не давало: оно лишь расфокусировало изображение. Да, приземлялся, да, некоторое время оставался на земле, но что происходило возле него понять не удалось. И вновь Стрижич без возражений приняла свою оплошность. Крот, чтобы не заострять на этом внимание, попытался увести тему в сторону.
   - Я знал, что всё смотрится, - сказал он, - но как-то не думал, что до такой степени всё. Теперь, в случае крайней необходимости, кустики плохое прикрытие от нескромных взглядов.
   Но Стрижич неловкую попытку сменить тему не приняла.
   - Но не до такой степени всё, как требуется, - жёстко ответила она. Оказывается, умела быть к себе такой же беспощадной, как и к подчинённым. - Товарищ подполковник, по моей вине в работе руководимого мной подразделения допущены серьёзные просчёты. Прошу отметить всё это в рапорте руководству.
   - Да ладно вам, Ирина Геннадьевна. Всего не предусмотришь, если нет опыта. А опыт - дело наживное. Набираетесь помаленьку. Да и с рапортом опоздали. Я его отправил в первый же день. И отметил работу лётчиков как профессиональную. Что же, прикажете опровержение теперь писать? Давайте-ка лучше подумаем, что будем у начальства просить. Составьте свои соображения по лётной части.
   Вернувшись в штаб, вызвал майора Седых. Тот явился сразу же, словно ждал вызова. А может быть, и ждал. Вальяжный, крупный, красивый, в форме с иголочки - хоть сейчас на строевой смотр. Был он сегодня не в пилотке - в фуражке. Щегольской, явно пошитой на заказ, однако пошитой так, что отличия от уставного образца настолько мягко пересекали границы дозволенного, что практически невозможно было этого заметить. Имелись у майора вкус и чувство меры, несомненно. О втором можно было судить хотя бы по тому, как он доложил: сухо, но без вызова, уважительно, но с достоинством. Не удивительно, что Стрижич перед ним не устояла.
   Крот кивнул в ответ на приветствие, указал на стул.
   - Присаживайтесь. Игорь Владиславович, у нас с вами разговор длинный будет.
   - Не думаю, товарищ подполковник. Я зам опытный. А опытный зам, это тот, который имеет опыт работы с разными руководителями. И я понял, как теперь будет выстраиваться политика тылового обеспечения. Вот новый проект.
   Он раскрыл черную кожаную папку, вынул оттуда стиснутый позолоченной скрепкой тонкий блок листов компьютерной распечатки. Крот, покрутил в руках, с виду точно такой же - чистенький, красиво отформатированный, который изучал всё утро, и отложил свой - устаревший - экземпляр в сторону.
   - Ну что ж. Почитаю, и тогда обсудим. Давайте сейчас о делах текущих. Игорь Владиславович, надо организовать бригаду и прислать ее в особнячок. Я тут подумал...
   - Бригада уже собрана. Я понял: вы хотите организовать в здании малосемейное общежитие. Это нетрудно. Оно так и проходит по документации. Надо лишь вернуть его в состояние, предусмотренное проектом. - Сказал это, не обозначив никаких оценочных интонаций: ни осуждения действий предыдущего начальника, ни одобрения намерений действующего. Все прозвучало очень по-деловому. Задача поставлена - вот пути исполнения. Впрочем, даже не так. Пути исполнения намечены ещё до постановки задачи. А, впрочем, что тут гадать - Стрижич. У них была целая ночь для того, чтобы обсудить закидоны нового начальника.
   - Я думаю, на втором этаже, вместо кладовки сделаем, как и задумано было первоначально, душевую и санузел. Там можно организовать две квартиры: двухкомнатную и однокомнатную. На первом этаже в бытовой блок добавим еще две стиральные машины. На кухню холодильники. Вам бы я посоветовал разместиться на первом этаже, в том помещении, где у дочерей полковника был танцкласс. Разделим его на кабинет и спальное помещение. Отдельный вход, удобства индивидуальные. Отгородим уголок для пищеблока. Во дворе с двух сторон поставим ограду, можно будет оставлять авиетку. Вырежем калитку на территорию части. Кроме того, на первом этаже останется место ещё для одной квартиры - однокомнатной. С выходом на лестницу со второго этажа.
   "А ведь толково" - подумал Крот. - Действительно, на первом этаже удобно. И вместе со всеми, и отдельно. Никакого особняка в личном пользовании, но и в то же время особняком. И дневальные не будут его контролировать.
   Седых, словно читая его мысли, продолжил:
   - Я подумаю, товарищ подполковник, об окнах. Мы поставим на них жалюзи, как в штабе. Они очень надежны.
   - Меня Александр Васильевич зовут. Можно без чинов.
   - Извините, но мне так удобней.
   - Как угодно, - ответил Крот спокойно, но подумал с легким раздражением про него и Стрижич: два сапога пара.
   - Я хочу быть правильно понятым. - Посчитал нужным объясниться Седых. - С руководством у меня всегда только служебные отношения. Не воспринимайте на свой счет. С прежним начальником было то же самое.
   - Хорошо, товарищ майор, оставьте бумаги, я посмотрю. У вас всё?
   - Так точно.
   Вот ведь фрукт, - подумал Крот, когда Седых ушел. - Опять я лопухнулся-подставился. Да, они друг друга стоят. Но, какие бы ни были, оба на своём месте. Зря я на них гневаться изволил. Что ж, будем выстраивать отношения. Сугубо служебные.
   Он развернул списки. Пролистал и даже ладонью по столешнице прихлопнул, настолько всё было правильно. Спецназ занимал в документе очень достойное место. Гришка-то как порадуется!
   До этого авика у Крота в личном распоряжении машины никогда не было. Летать-то он, конечно, летал, но только в общем отсеке десантных модулей... А управлять самому приходилось лишь во время сдачи зачетов. Но управление у Шмеля было простым, а два высотных ограничителя надежно гарантировали от всякого рода случайностей. Леталка не поднималась выше сорока метров и не могла приблизиться к земле или другому объекту ближе, чем на тридцать сантиметров. Поэтому дело пошло сразу. Стрижич, как и обещала, прислала к нему симпатичного инструктора. Правда, не Марину. Крот не стал придавать этому значения. Они полетали над частью, сделали пару кругов по периметру. Здесь надо было быть осторожным - максимально снизиться и все время забирать по дуге, так как силовой купол резко закруглялся к земле. Но о его близости постоянно напоминал пикающий сигнал индикатора.
   Марину он подхватил вечером. Она сидела на той самой скамеечке в скверике за клубом, о которой, конечно, совершенно случайно рассказала ему вчера. Крот оценил диспозицию. Скверик окружали высокие неухоженные кусты, и потому скамеечка просматривалась только сверху. Он аккуратно приземлился неподалеку. Марина подняла глаза. Совсем не удивилась. Улыбнулась. А Крот растерялся. Надо было что-то говорить. Искать объяснение вроде бы случайной встречи. Он выбрался наружу, ещё раз обругав про себя не желающую слушаться ногу.
   Марина захлопнула книгу и поднялась ему навстречу. Она была в джинсах и легком свитерке, а потому показалась ему совсем другой. Немного чужой. Не той Мариной, с которой у него завязалась вчера тоненькая ниточка.
   - Отвоевали имущество у Стрижич? - Спросила, весело блеснув глазами. Видно было, что ущемление имущественных прав начальницы ей очень даже нравится. Похлопала машину по выпуклому боку и добавила, - но она, конечно, сделала вид, что отдала авик сама. И, будто бы, брала его только продиагностировать, - и, не давая ему открыть рта, то ли в силу женской болтливости, то ли, чтобы не ставить в неудобное положение, вынуждая отвечать на этот не совсем этичный вопрос, спросила, - покатаете?
   - Конечно. - Ответил он мысленно поблагодарив её за то, что она избавила его от необходимости хитрых заходов.
   Они втиснулись в кабину, неловко соприкасаясь взглядами, руками, плечами. И уже до объяснений было ясно, для чего они туда влезли.
   Он нажал рычажок, рука дрогнула, и Шмель рванул вверх.
   - Ну, не так резко, - сказала Марина дрогнувшим голосом. - Спокойнее. Плохо вас Катюша обучала. Дайте-ка, а то вы во двор особняка не попадёте. Ещё на забор сядете. - Она перегнулась к пульту, касаясь его, уже не мимолетно, а жарко и плотно. Шелковистые волосы, скользнули по его щеке. Крот не удержался и поймал их губами. Марина повела головой, словно желая высвободить прядку. Он не дал. Обнял её и притянул к себе. Авиэтку тряхнуло.
   - Разобьёмся, - прошептала она, высвобождаясь.
   - Тридцать сантиметров страховочного расстояния...
   - Не бились вы никогда, товарищ подполковник, об эти сантиметры. Они от смерти, может быть, и спасут, но не от увечий.
   Марина произнесла эти слова таким официальным тоном, что Крота бросило в холод. Он вдруг понял, в каком глупом положении оказался. Вот сейчас она посадит машину, выйдет и с гордым видом удалится, а он останется сидеть дурак дураком. Марина уверенно повела машину к особняку, ловко и умело посадила её, поправила волосы, повернувшись к нему, сказала:
   - Вот теперь можно...
   И сама потянулась к нему, но не обняла, даже не подняла рук. И вновь душистые волосы коснулись его лица. Крот осторожно отстранил их, провел руку от шеи к затылку, погружая пальцы в шелковистые глубины. У нее были упругие, смелые губы. Это так не вязалась с податливой покорностью плеч. Сердце его бешено затрепетало.
   - Ого, как бьётся, - прошептала она, отстраняясь, чтобы отдышаться после поцелуя, и припала ухом к его груди. - Ну, подождите, дайте послушать.
   - Да что там слушать? - ответил он отрывисто, пытаясь успокоиться и стыдясь себя. На самом деле - как мальчишка.
   - Как что? Это воинский марш в мою честь. Разве нет?
   - В твою, конечно.
   - Пойдёмте, - сказала она. - Вы же хотите показать мне дом и угостить чаем, не так ли? - Глаза её смеялись.
   Он подготовился к встрече. Днём велел дневальным перенести в танцзал кровать, стол, шкаф и еще кое-что из мелочи, оставшейся после прежнего владельца. Мебель была казенной, но качественной, современной. Где Седых это все брал и как тащил в медвежий угол, было известно только ему одному. В доме Крот немного пришёл в себя. Сдерживая нетерпение, угощал Марину коньяком. Что говорить, и как вести себя не знал, и потому держался скованно, шутил невпопад. Она сдержанно улыбалась в ответ на его шутки, но, кажется, слушала их невнимательно. Потом вздохнула, посмотрела серьезно и сказала строгим голосом:
   - Я в душ первая.
   И сразу пропал романтический настрой. Но желание не угасло, а наоборот, разгорелось, и осталась лишь потребность плоти - горячая и непреодолимая.
   - Ты меня совсем расплющил, - проговорила она жалобно, выбираясь из-под его руки.
   За окнами сгущались сумерки.
   - У меня есть чай. Хочешь чаю?
   - Нет... Чаю я не хочу. Чай я буду пить дома. В общежитии.
   - Останешься? - Спросил, хотя мог бы просто оставить её у себя. Она уловила разницу, и ответила:
   - Ну, нет. Я не хочу привязывать себя к месту и связывать вас.
   Вот и ответка... В виде "вы".
   - Говори мне "ты". - Перевел он разговор на другое, потому что вдруг понял сейчас то, чего не понял, когда спрашивал: он ведь сам подсказал ей удобный ответ на свой вопрос.
   - Пока не получится. А может быть, и не понадобится.
   - Почему это?
   - Ну, как почему? Вдруг этого достаточно? Вам нужна была женщина, все равно какая. Вы её получили. Мне нужен был герой моего романа, и я тоже его получила.
   - Далеко не всё равно. Ты мне сразу очень понравилась.
   - Я вас просто-напросто соблазнила. С одиноким мужчиной нетрудно справиться. И потом, мне хотелось прочесть вас.
   - Что значит, прочесть? - Все эти литературные ассоциации начинали его утомлять.
   - Прочесть вас. Мне очень интересно, какой вы. Когда мы узнали, что вы будете у нас начальником, что тут началось! Целую неделю у девчонок только и разговоров было. "Неужели тот самый Крот?" "Тот самый!" Вот он Крот, рядышком. Рукой можно потрогать. - Она дотронулась пальчиком до его плеча.
   - Да ну, выдумали тоже, - хмыкнул Крот вроде как недовольно, хотя ему было приятно слышать от неё такое.
   - Ты мне расскажешь, как это было? - Она изогнулась и положила ему на грудь голову. - Или это гостайна? Ты давал подписку о неразглашении?
   - А, всё-таки "ты"!
   - Ладно, - согласилась она, - давай уж на "ты". Ну так расскажешь?
   - Да что там рассказывать? Иди ко мне.
   - Мне уже пора идти от тебя. Ты меня подбросишь?
   - Ага, - ответил он, сгреб её, вскочил на ноги и швырнул к потолку. Волосы метнулись словно крылья, она взвизгнула.
   - Не надо!
   - Летчица, а летать боишься.
   - Я сегодня уже налеталась. Хватит!
   Он усадил её на колени, обнял, прошептал на ухо:
   - Ты ещё придешь на скамеечку почитать?
   - Ты хочешь?
   - А чего бы я спрашивал?
   - Когда соскучишься... Не раньше. Всё, мне пора. Я в душ первая.
   И она попыталась выскользнуть из его объятий, но он не пустил.
   - Чего это ты первая? Пошли вместе.
   Она крутнула головой, разбросав волосы:
   - А пошли! Только чур, там не приставать! Я не хочу мочить волосы!
   Через полчаса они чинно, как из библиотеки, вышли во двор и уселись в авик. Дневальный взглянул на них через приоткрытую дверь проходной и деликатно отвернулся.
   - Куда тебя? - спросил Крот, поднимая машину.
   - Где взял, туда и положи, - ответила она, смеясь.
  
   Глава десятая
  
   Утром следующего дня состоялся строевой смотр. На общее построение вышло всё его воинство. И он удивился тому, как много людей у него в подчинении. В строй встали все, кто носил погоны, за исключением дежурного наряда. Даже престарелый майор Кондрат Алексеевич выполз из своего секретного закутка на свет. Стоял он в строю вместе со штабистами. И, кстати, выглядел очень даже по-военному, чего нельзя было сказать о финансистах и прочих счетно-снабженческих работниках, среди которых только Седых и смотрелся орлом. На левом фланге неровным забором встал взвод обеспечения - тридцать солдатиков срочной службы. Их командир - низкорослый, чернявый лейтенант, как ни пытался, так и не смог выровнять шеренги. Спецназ вышел на плац в полевой форме. Крот не возражал - некогда им было сейчас заниматься подгонкой обмундирования. Да и была ли у них повседневная форма? С этим тоже надо разбираться.
   Летчицы смотрелись у себя в расположении. Стрижич категорически отклонила острожное предложение провести общий строевой смотр. Её право. Хотя понять причин почти маниакального упорства, с которым она держалась за свой особый статус, Крот не мог. Закончился смотр, как и положено, торжественным прохождением. Прошли неплохо. Офицеры в училищах получили строевую закалку на всю жизнь, и даже тех, кто приобрел за годы сидячей службы солидность в области талии, ноги не подвели. А "обуза" старалась, как могла, чтобы понравиться героическому начальнику. Но видно было, что за хозяйственными делами некогда им было заниматься службой, как таковой. Надо будет приказать лейтенанту погонять солдатиков в оставшиеся дни, чтобы не ударить в грязь перед иностранными представителями.
   Вечером Крот снова приземлился неподалеку от клубной скамеечки, хотя о свидании они не договаривались. А что договариваться? Он постоянно на крыльях, и - "мне сверху видно всё". Марина была в ярком летнем платье, возле её ног стояла небольшая спортивная сумка. Наличие багажа поначалу несколько смутило Крота, но по размерам сумки он понял, что крупных изменений в его личной жизни не ожидается - маловата она была для операции "переезд с вещами". Марина захлопнула книжку, сунула её в боковой карман сумки, быстро поднялась и пошла ему навстречу. Ненадолго прижалась, чмокнула в щёку и со словами:
   - Сегодня я тебя покатаю, - первой вскочила в кабину и заняла водительское кресло. Усаживаясь, высоко вскинула юбчонку, чтобы не примять подол.
   Крот только головой крутнул: без предрассудков девчонка! Забрал оставленную ему сумку, подумал о том, что быстро она с ним освоилась. С одной стороны, его это увлекало и будоражило, но с другой... Долго ли удастся ладить? В одну телегу впрячь не можно...
   - Пристегивайся, - велела она серьезно.
   Летала она лихо, смело, рискованно.
   - Послушай, - сказал он ей наконец, - ты ведь хулиганишь, а всё это примут на мой счет.
   - Какая разница? А полетели за купол? На простор! - Она повернула к нему сияющее лицо. - Прикажи Ирке открыть нам форточку. Нет, ты правильный, ты не прикажешь. Слушай, а ведь и правда - силовое поле для нас, как стекло для мотылька. Не видно, а не вырвешься. Ну что ты улыбаешься?!
   Он не стал объяснять причины улыбки. Сказал, как можно мягче:
   - Марина, не балуйся. Летим-ка чай пить.
   - Ой, знаю я твой чай! Не хочу ничего! Летать хочу. Крот, научи меня пользоваться антигравом! Мне это мешает! - Она шлепнула ладонями по смотровому стеклу.
   - Антиграв - вещь строгая. Он требует серьезного к себе отношения, - он помедлил, и продолжил, - а ты стрекоза.
   - А ты крот! Правильно тебя назвали!
   - Правильно, - согласился он.
   - Ладно, уговорил, полетели чай пить... А ты стихи мои будешь слушать?
   - Буду, - сказал он обречённо.
   - Ага, сейчас ты все обещаешь, лишь бы заманить Дюймовочку в своё подземелье.
   - Ничего себе Дюймовочка под два метра.
   - Не наговаривай, - воскликнула она возмущенно, - всего метр семьдесят пять!
   Она резко пробежала пальцами по клавиатуре, потянула на себя штурвальчик, и авик, описав немыслимую дугу, ушел вверх, но когда отчаянно завизжала сигнализация, предупреждая об опасной близости купола, скользнул по наклонной вниз, стремительно наращивая скорость, а потом плавно пошел вверх, забирая влево.
   Замигал индикатор вызова. Маринка сбросила рычажок и кивнула Кроту, мол, отвечай. Но он не успел сказать и слова, как в динамике раздался встревоженный девический голос:
   - Маринка, с ума сошла? Разобьешь командира! Что ты там вытворяешь?!
   - Катюша, не мешай полету души!
   - Товарищ подполковник, это дежурный диспетчер полетов лейтенант Пулеева, оттрепите её за уши! А вам замечание за то, что передаете управление посторонним лицам!
   - Курочкина, следи за небом вне купола, - крикнула весело Марина.
   - Оттреплю, - пообещал Крот сдавленным голосом и отключил связь. Так, в гарнизоне уже всё о них известно. Впрочем, чему удивляться? Его приземление возле скамеечки фиксировалось вчера техническими средствами наблюдения. Наверное, любовались всей сменой.
   Марина после перебранки с Катей притихла. Мастерски посадила авик, виртуозно обогнув верхушку дерева, упирающегося в забор. Посмотрела виновато, движением школьницы поправила сбившуюся юбку и вздохнула.
   - Извини, сорвалась. Знаешь, как всё это давит? Дежурства, форма, статус. Этого нельзя, это не достойно офицера, это не по уставу.
   - Не знаю, - ответил Крот. - Меня это не давит, - и вдруг сознался, - я бы без всего этого не смог. Зачем мне безграничная свобода? Только знаешь, Марина...
   - Знаю. Прости. Ну, ведь все равно разговоры пошли, ещё когда у нас ничего не было.
   - А было такое время?
   - Только не говори мне про любовь с первого взгляда. Зачем теперь? Ты ведь уже всё получил. А за то, что я плохо себя вела, согласна понести наказание. Я не буду читать тебе стихи.
   - Вот и зря. Я с удовольствием послушаю. Я люблю стихи.
   - Ой ли... Ты не можешь любить стихи по определению.
   - По твоему определению, что ли?
   - Скажем так, ты не можешь любить мои стихи.
   - Ну почему?
   - Потому что ты Крот, а я... пена морская.
   - Пена? Ты слишком строга к себе...
   Она взглянула на него обиженно. Молча посидела немного. Ему показалось, что она решает - уйти или остаться. Потом вздохнула и выбралась из авика.
   Молча зашли в дом. Марина с отрешенным видом уселась на диван, плотно сдвинув колени и придерживая руками юбку. Ну, пусть посидит. Он ушёл ставить чай. Сегодня все пошло не так. А ведь у них только начало. Может быть, достаточно было одного раза? Тогда бы не было этих сложностей. Ну а что... Еще не поздно. Можно просто попить чайку, почитать стихи и разойтись.
   Когда он вернулся, комната была пуста.
   "Это тоже вариант", - подумал он. Не придется прикидываться, что вникаешь в поэтические образы. Он поставил чайник на стол. И уловил... Но за секунду до этого ощутил горячее прикосновение к спине мягких упругостей. Она обняла его за шею и прижалась к нему всем телом.
   - Не хочу чая, - прошептала на ухо. - Тебя хочу.
   Вечерело. Они лежали, укрывшись простыней. Крот дотронулся кончиком носа до её носа.
   - Ну вот, - сказал он, - так мы с тобой одного роста.
   - А ты комплексуешь из-за того, что я выше?
   - Ну...
   - Не переживай, нам рядом никогда не стоять. А лежа я могу быть даже ниже. - Она скользнула вниз и положила голову ему на грудь. - Видишь? На целую голову. - Через некоторое время потрепала его ежик и сказала, - давай-ка вставать: уже вечер! Мне ещё сумку разобрать надо.
   В сумке у нее оказались тапки, джинсы, футболка, халат, полотенце, зубная щетка, какие-то тюбики и флаконы и небольшой мягкий сверток в хрустящей упаковке, который она положила на полочку рядом с его майками и носками.
   - Я наведу тут порядок, но не сегодня, - пообещала она, надевая джинсы и майку. - Сегодня уже поздно. Теперь давай чай пить.
   - А стихи?
   - Я сегодня не в голосе. - Она засмеялась, прижалась к нему. - Какой ты глыбистый!
   - Какой?
   - Глыба, матерый человечище! Ну-ка, напряги грудь!
   И когда он затвердел мышцей, думая, что она желает полюбоваться его сложением, со всей силы стукнула его кулаком. Он не стал уворачиваться, но чуть ослабил напряжение, чтобы не отбить ей руку.
   - Попала! - С гордостью констатировала она. - А говорят, что в тебя нельзя попасть. Реакция у тебя будто бы суперская. А я вот попала!
   - Почему нельзя? - Усмехнулся он. - Тебе можно.
   - Ой, ой, ой!
   И ударила вновь. На этот раз он слегка отклонился от линии атаки, нежно обкатал её руку, зафиксировал в локте и поцеловал.
   - Научи меня так!
   - Целоваться?
   - Вот еще. Целоваться я лучше тебя умею. Уворачиваться.
   - От кого? От мужчин? Зачем тебе? - делано удивился Крот.
   - Ну, ты грубиян... - Она надулась.
   -Да и как я научу? - Поспешил он восстановить отношения, - ты меня можешь научить стихи сочинять? Это должно стать потребностью. А лучше - жизненной необходимостью. Как и любое искусство.
   - Ты и стихи. Не смеши меня. Ну, а французскому ты меня хоть научишь?
   - Ругаться по-французски могу научить.
   - Ругаться! А как ты с француженками разговаривал?
   - А я их видел? Я только французов и видел. Ну, еще бэров.
   - Фу, бэров, - она скорчила рожицу, выражая свое презрение к этим недостойным уважения существам. И тут же вернулась к занимающей её теме, - ты хочешь сказать, что у тебя не было женщин до меня? Ой, не ври!
   - Почему не было? Были, - ответил он неохотно. - Француженок среди них не было.
   - А кто был?
   - Ну чего ты? Я же не спрашиваю про твоих мужчин.
   - Не спрашивай, - попросила она. - И я не буду. А как тебе мой французский?
   - А ты говорила по-французски?
   - Ну да! Кто Пулееву курицей обозвал?
   - Ах, вон что. Произношение немного подкачало.
   - Смеешься. Ладно, научи меня ругаться по-французски. На этом языке, что ни скажи, все звучит элегантно.
   - Ладно. Слушай: "Шваль".
   Она удивленно и сердито посмотрела на него:
   - Я просила по-французски!
   - Ну, если бы меня обозвали лошадью, я бы обиделся.
   - Шваль - это лошадь? Деточка, все мы немножечко швали... - Она засмеялась. - А я бы не обиделась. Пегас тоже лошадь!
   - Отсюда шевалье. Кавалер, значит. Дворянин. И еще легко запомнить слово "повар".
   - А это что значит? - Марина с любопытством уставилась на него. - Уж явно не работник общепита, раз ты про него с таким загадочным видом сказал.
   - Это значит "бедный". Можешь Алексея-фельдшера назвать котом.
   - Почему котом?
   - Лё ша по-французски - кот.
   - Надо же. Обязательно назову, тем более, что он и похож на кота. Ладно, раз стихи мои ты слушать не хочешь, пойдем, будешь мне дом показывать.
   - А чего его смотреть? Дом, как дом.
   - Пойдем, пойдем.
   Они обошли первый, еще не тронутый строителями этаж. Поднялись на второй. Марина заглянула в одну комнату, другую.
   - Евроремонт решил устроить? Правильно. За пять лет пообтерли стены. Эта комната мне нравится, - сказала она, заглянув в третью, - светлая, тихая.
   "А почему бы и нет?" - мысленно откликнулся он, но вслух ничего не сказал.
   На втором этаже в коридоре были составлены рядом три унитаза. Марина увидела их и засмеялась звонко и весело.
   - Зачем тебе столько, Крот?
   - Ну не только мне, - ответил он смущенно. Чёрт этого Седых дернул их здесь составить!
   - Нет, ну, правда? - И вдруг поняла. По её лицу пробежала легкая тень. Она вышла из комнаты и пошла вниз по лестнице.
   Сели за стол, но чаепитие получилось скучным. Крот понимал, отчего. Надо было бы что-то сказать, но ничего не шло в голову. Боялся ляпнуть что-нибудь невпопад. Вряд ли она строила планы по поводу дома. Но дело было явно в доме. Он спросил осторожно:
   - А та комната тебе действительно нравится?
   - Ты решил, что я на дом позарилась? - Вскинулась она. Лицо ее порозовело.
   - Ничего такого я не решал.
   - Решил. Я знаю.
   - А ты бы за меня не думала, женщина...
   - Я не думаю, я чувствую. Потому что женщина. Ну, ладно, а что тогда ты подумал?
   - Ничего я не подумал. Чего мне думать? В доме будет малосемейное общежитие. Как и положено по документации. Но ту комнату, что тебе понравилась, я оставлю за тобой.
   - Я не малосемейная. Мне не положено. Ты же правильный. Как же ты можешь нарушить справедливость?
   - Хорошо. Переселяйся ко мне. Я делаю тебе предложение, - сказал и понял, что погорячился. Впрочем, и она поняла это.
   - Предложение чего? Жилплощади или руки? Про сердце разговор не идет, я так понимаю? Нет, Крот, замуж за тебя я не пойду. И как честный человек ты совсем не обязан теперь на мне жениться. Не хочу тебя обманывать. Ты же знаешь, "мне имя Марина". Рутина мне быстро надоест. Давай лучше останется друзьями.
   - Теперь это так называется.
   - А что такого? Должна же дружба между мужчиной и женщиной иметь свою специфику?
   - Секс?
   - Ну да. Пока он нам нужен, пускай эта специфика в нашей дружбе присутствует. Но никакого супружеского долга. Слышать не могу этого сочетания! А с домом, чтоб ты знал... Здесь был маленький волшебный мир. Уходит в небытие сказка о тихом, таинственном, заколдованном замке, в котором обитает могучий рыцарь и куда, кроме меня, никто не имеет доступа.
   - Почитай стихи, - попросил он. Ему вдруг захотелось заглянуть в её душу.
   - Ты, правда, этого хочешь?
   - Да, - ответил он честно.
   - Ну вот:
  
   Падаешь? Падай.
   Свободно паденье...
   Страх позабудь и поверь, что крылата.
   Видишь, касаешься краем крыла ты
   Неба. Нет, НЕБА!
   И клочьями ваты
   В нём облака...
  
   Она взглянула на него, и резко оборвала чтение.
   - Нет, я сегодня, определенно, не в голосе... Отвези меня на скамеечку.
  
   Глава одиннадцатая
  
   К встрече заместителя начальника штаба Европейской группы ФОРСИС готовились так, как и положено готовиться к приезду гостей такого уровня. Бетонку, на которую должен был приземлиться борт с начальством, вымыли специальным составом, предназначенным для чистки кафеля в местах общественного пользования. На быструю руку выкрасили всё, что не имело противопоказаний к покраске, подстригли кустарник и добавили на центральных клумбах цветов, выкопав их с клумб второстепенных.
   Радары приняли сигнал от крейсера на дальних подступах и вели его в течение получаса. С земли было видно, как тарелка крейсера зависла над базой, как от неё отделилась горошинка модуля и аккуратно вошла в открытое для неё приемное "окно" купола. Когда посадочный модуль - в армейском просторечье "коробка" - коснулось земли, из динамиков грянул марш "Встречный", и военный люд принял бравый вид. Истомившиеся в ожидании шеренги спецназа, летчиц, хозвзвода и штабных напружинились. Люк "коробки" откинулся, и из него молодцевато выпрыгнул высокий, поджарый и улыбчивый военный в парадном мундире французских вооруженных сил. У ФОРСИС нет единой военной формы, поскольку его служащие считаются прикомандированными из национальных вооруженных сил. Как только подметки ботинок генерала Антуана де Дампьера коснулись земли, Крот скомандовал "смирно, равнение налево!" и молодцевато прихрамывая направился ему навстречу.
   Радиооператор обрубил марш, звонкая тишина повисла над взлетной площадкой, подчеркивая торжественность момента. Сошлись и вскинули руки в воинском приветствии. Крот доложил по-русски, вставив только один раз в доклад "мон женераль". Антуан на эту вольность не отреагировал, слушал серьезно, внимательно. Потом они вместе обошли строй. К огромному удивлению и радости солдат и офицеров гость на чистом русском приветствовал подразделения словами "Здравствуйте, товарищи!" и с удовольствием выслушивал раскатистые "Здрая желаа тарищ нерааа!". А летчицам улыбнулся весело и поздоровался с ними не по-уставному: "Здравствуйте, красавицы!". На что те тоже разулыбались и вдруг ответили по-французски: "Виват, мон женераль!" В ответ на эту вольность Антуан тоже улыбнулся. Крот вспомнил, что Марина мельком спрашивала о том, как отвечают на приветствие начальника в вооруженных силах Франции. Крот не знал, как отвечают, он даже не знал, есть ли у Франции сейчас отдельные от НАТО вооруженные силы, и отшутился, поведав на полном серьезе, как военную тайну, что отвечают там: "Виват, мон женераль"!
   Антуан, пройдя вдоль шеренги, поднялся на небольшой бетонный надолб, используемый обычно механиками для укладки боевой комплектации во время перезарядки лучевых пушек. Надолб был сдержанно украшен неброскими элементами военной атрибутики. Так, на углах лежали стопками диски отработанных гравитационных батарей, которые, вопреки инструкциям, утилизировались далеко не всегда. Несмотря на невозможность применить их вторично по прямому назначению, за изящную форму и приятный серебристо-металлический окрас они широко использовались в дизайнерских целях. За спинами членов комиссии и руководства части переплетались на ветру флаги России и Франции, казалось, перетекая друг в друга синими, белыми и красными полосами. Оформление трибуны было делом Седых, и Крот, положившись на его опытность в таких делах, не проконтролировал, а теперь изменить что-либо было поздно. По регламенту, кроме Российского, должен быть установлен лишь флаг ФОРСИС. В составе комиссии были англичанин и поляк. И если присутствие флага Франции было, хотя и грубым, но лишь отступлением от протокола, то отсутствие флагов их стран в данной ситуации могло вызвать появление жалоб с последующим разбирательством. Но Крот даже обрадовался этой промашке, потому что она давала повод серьезно наехать на Седых, который его раздражал своей нагловато-самоуверенной манерой держаться: картинно - отглянцованной мужской самостью, которая выделяла его из общей офицерской массы, как выделяется чистенькая прогулочная яхта среди работяг-буксиров. Впрочем, надо было отдать должное этой яхте - прогулочной она была только по виду.
   Антуан поставил рядом с собой Крота, с другой стороны разместил Стрижич, которую прихватил возле строя летчиц, чуть ли не под ручку довел до импровизированной трибуны и галантно пропустил вперед, перед тем, как поднялся туда сам. Антуан постучал по микрофону, проверяя его готовность, оглядел строй и наклонил голову. Крот усмехнулся, предвкушая реакцию слушателей. И она последовала, потому что француз вдруг заговорил на чистом русском языке. Он поздравил присутствующих с боевым крещением, с вступлением в боевое содружество воюющих баз, сообщив, что отныне они надежда человечества, что от их боевой выучки и твердости зависит не только экология Земли, но и сохранность их собственных жизней, потому что дисциплинированность, овладение боевыми навыками вкупе - он так и сказал "вкупе" - с отвагой творят чудеса, а "смелому победа идёт навстречу". Посмотрев прохождение подразделений торжественным маршем, и дождавшись, когда бетонка опустела, Антуан обернулся к Кроту и спросил:
   - Церемониал закончен? Ну, давай здороваться по-настоящему.
   Они обнялись. Потом, после обхода боевых постов, учебных классов, после короткого совещания с руководителями подразделений, когда они, наконец, оказались в особняке, Крот поинтересовался с неподдельным интересом, как Антуан сумел за такой короткий срок так усовершенствовать свой русский язык. Тот многозначительно поднял палец и ответил с нарочитым акцентом, не уродующим фразы, а придающим им особый изысканный шарм:
   - Не такой малый срок. Год... И как тебе моя речь на параде?
   - Ты говорил, как грамотный русский чиновник.
   - Но разве бывают неграмотные чиновники?
   - У нас бывают.
   - Приятно слышать, что грамотный. Но чиновник... Я думаю, это сомнительный комплимент изо рта военного.
   - Из уст.
   - Да, да. Я забыл это слово. Я знаю: слово "чиновник" для русского - не похвала, а насмешка. У вас не любят чиновников.
   - Это чиновники нас не любят. Они вынуждены отвлекаться на нас, а это им мешает эффективно руководить.
   Антуан засмеялся. А потом добавил серьезно.
   - Ты говоришь то, что говорят другие. Как ты можешь знать про русских чиновников? Ты долго не жил в России.
   - Если верить русской литературе, чиновники не менялись триста лет. Неужели ты думаешь, что они изменились за десять лет моего отсутствия?
   Антуан слушал, склонив голову.
   - Допустим. Я не буду спорить. Я очень уважаю русскую литературу и тебя, чтобы спорить.
   - Я бы с тобой поспорил, но по-французски. Если бы умел так же хорошо говорить, как ты по-русски.
   - У тебя нет такого таланта, зато есть другие. Психоатаки действуют на всех по-разному. На нас с тобой они подействовали хорошо.
   За ужином, накрытом на первом этаже особняка, кроме иностранных гостей, присутствовали замы Крота, Стрижич, командир спецназа, Кондрат Алексеевич, начальник связи, начальник медсанчасти. Пили только легкое вино, которое Антуан привез с собой, хотя наши и косились выжидательно на запотевшие бутылки "Московской". Сначала были тосты, потом завязалась беседа, которую умело направлял Антуан. Много шутили и в конце даже спели "Катюшу". При этом замечательно выделялись голосами Седых и Стрижич. Спелись, однако. Характерно, что слова всей песни знал только француз, и когда после окончания очередного куплета все замолкали, лихорадочно припоминая, как дальше, он заводил новый, заставляя включаться остальных. О делах не сказали ни слова. Через два с небольшим часа Антуан дал своим знак, и они встали из-за стола. Представители принимающей стороны не прочь были бы продолжить банкет, но в этой ситуации им ничего не оставалось, как тоже начать прощаться. Впрочем, по деловому виду Седых и по тому, что англичанин и поляк ушли вместе с русскими, нетрудно было догадаться, что банкет застольем у командира не закончится. И Крот не возражал - пока крейсер в небе, беспокоиться о безопасности не было повода.
   Когда комната опустела, Антуан взял со стола бутылку водки, два стакана, кивнул на тарелки:
   - Захвати что-нибудь на свой вкус. Пошли ко мне.
   Они поднялись на второй этаж, расположились у небольшого столика. Крот разлил водку.
   - Давай за ребят... - сказал Крот.
   Выпили, не чокаясь. Помолчали.
   - Помнишь, вот так же мы с тобой сидели в Далоа.
   - Кот д"Ивуар. Берег Слоновой кости.
   - Да, Берег Слоновой кости. Только тогда вместо водки был ром, а вместо русского добротного салата - месиво из цитрусовых.
   - Кстати, ты спрашивал про оливье. Так вот, это оливье.
   - Да? А пельмени будут?
   - Завтра. И все-таки, как ты смог так хорошо выучить русский язык?
   - Можно подумать, что год назад мы не говорили с тобой по-русски.
   - Не сравнить.
   - А что ты ответишь, если я скажу тебе, что говорю и на анимерском? - Антуан с удовольствием наблюдал на поражённого этими словами Крота.
   - Как такое может быть, Антуан?
   - Райт на прощанье подарил мне устройство. По-русски это можно назвать самоучителем.
   - Он не вышел на связь?
   - Нет, не вышел. Это очень странно. Но мы свою часть договора выполняем. Знал бы ты, чего мне стоило доказать нашим чиновникам, что это необходимо делать, несмотря ни на что.
   - Я слышал, что водичку они забирают.
   - Да... - В этом ответе послышалось не только подтверждение сказанного, но и беспокойство.
   - Что-то пошло не так. Но как узнать, что?
   - А давай спросим? - Антуан сказал это вроде бы и в шутку, но посмотрел на Крота серьёзно и выжидательно.
   - С языками у меня проблемы, - отшутился в свою очередь Крот, обдумывая, к чему бы могло быть сделано это предложение. Поворот разговора его настораживал, но, с другой стороны, он хотел этого продолжения.
   - Зато нет проблем с реакцией. - Антуан пристально посмотрел ему в глаза.
   Крот взгляд выдержал.
   - А ведь у тебя, Крот, обычная реакция, - сказал вдруг Антуан, уходя от темы. - Лучше, чем у многих, но не лучше, чем у меня, например. Тебя негласно проверяли. Не только тебя, не беспокойся. Всех нас проверяют негласно. Приборы говорят, что у тебя обычная реакция. Но как тогда ты успеваешь реагировать в сотни раз быстрее, чем я? Ты, если верить молве, можешь увернуться от пули. Это как?
   - Увернуться от пули нельзя. Можно уступить ей дорогу, если сделать это раньше выстрела.
   - Да? Научи!
   - С этим не ко мне - к анимерам.
   - Вот. Но как она работает?
   - Не знаю. А ваши исследования не могут ответить на этот вопрос?
   - Нет. Но они предполагают, что это связано с последствиями психоатак. Как и мои склонности к языкам.
   - Только мои способности... более подозрительны. Если твоими можно гордиться, то мои следует скрывать. Но не от тебя, конечно.
   - Не от меня? Тогда давай поговорим начисто.
   - Начистоту, - поправил Крот.
   Антуан кивнул, принимая поправку.
   - Я хочу тебе что-то рассказать. Очень важное. И ты тоже должен мне рассказать важное. Я знаю, что ты тоже имеешь важную информацию. И она тебя тяготит.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я тебя знаю. Ну и немного умею чувствовать. Тоже, наверное, результат психоатак.
   - Хорошо.
   И Крот рассказал. Умолчал только про вещий сон и про лицо, которое увидел под маской.
   - Нет, - сказал Антуан, - я знаю, что ты рассказал не всё. Я не верю, - он похлопал Крота по руке, - что ты просто так упустил этого парня. Бэры появились после того, как он прыгал прочь?
   - Ну, после..
   - Ну-ну, баранки гну, - неожиданно ответил Антуан и заулыбался в ожидании реакции на русский народный перл. В устах французского аристократа фраза, действительно, прозвучала забавно, однако Кроту было не до того. Он слабо улыбнулся, что совсем не соответствовало ожиданиям Антуана.
   - Я перехвалил твою реакцию, - сказал он, не услышав ожидаемой реплики. - И продолжил серьезно:
   - Говори, почему ты его выпустил... - Подумав, исправился, - как ему получилось уйти?
   - А чёрт с тобой, - ответил Крот. - В конце концов мне всё-равно, что ты подумаешь... Но хоть в психушку по старой дружбе не отправляй.
   - Мы тебя будем лечить на дому. На моем дому. В фамильном замке. Обещаю.
   - А у тебя есть винный погреб?
   - У меня всё есть. Даже Советское шампанское семьдесят лет выдержки. Давай рассказ.
   - Понимаешь, мне показалось... Привиделось... Короче, у того парня было моё лицо. - Подумал, что это может быть непонятно, уточнил, - такое же, как у меня. Только моложе. Намного моложе...
   Теперь уже Крот был озадачен тем, как отреагировал Антуан. Он совсем не удивился. И даже будто бы обрадовался сказанному. Может быть, не понял? Вместо того, чтобы заинтересоваться, начать задавать вопросы, открыл планшет, включил его, пощелкал по клавишам и передвинул Кроту. На снимке был изображен человек, лежащий на спине. Заброшенная далеко назад голова, вытянутые руки и ноги, и десятки других неуловимых признаков говорили о том, что человек этот мертв. Снято было в поле. Молодая травка, примятая телом, придавала снимку неуместную живописность. Лицо рассмотреть было невозможно. Ясно было только, что это негр. И почувствовал Крот что-то очень знакомое в его облике, что-то, всплывающее из давних воспоминаний.
   Антуан потянулся через стол и сдвинул изображение в сторону, на это место наплыл следующий кадр - лицо крупным планом. Крот всмотрелся и узнал. Брюс Мартин. Маленькое аккуратное отверстие над правой бровью не исказило его черт. Фото, было, без сомнения, очень старым. С Брюсом он пересекался в самом начале своей службы в ФОРСИС. Их было много, с кем ему выпало служить. И большинство было выбито из жизни и из памяти. Так много погибло их, что не только имен, но и лиц не вспомнить. А вот этого Крот запомнил. Огромный негр, шалопай и задира, впрочем, довольно добродушный, как и многие здоровяки, он отличался особой храбростью, которая была, как казалось Кроту, не суммой волевых качеств, а производной безрассудного характера. С Брюсом не любили ходить в паре из-за его беспечности и недисциплинированности. Многие считали, что он не заживется. Так и вышло. Парень погиб через три месяца после того, как перешёл в ФОРСИС из американской морской пехоты. И погиб нелепо. Схватился в рукопашную с отбившимся от группы бэром, пытаясь скрутить его и притащить на базу. За пленных бэров тогда давали неплохое вознаграждение. Но главным образом руководило им тогда тщеславие. В одиночку скрутить и притащить бэра - это было что-то! Такое было никому не по силам.
   Напарник Мартина тогда растерялся. Он пытался вмешаться в борьбу, но помочь никак не мог: стрелять по сплетению тел было опасно, а к боли бэры не чувствительны. Пока они возились, появился второй бэр и застрелил напарника. И тогда они взялись за негра вдвоем. Брюс отбивался, как мог. Только что он мог? Они порубили его своими длинными секачами. Буквально разделали, как тушу. Бэры пытались унести тело, но им не дали. Правда, смогли отбить только обрубок без рук. Постойте... Но ведь на этом снимке Брюс целехонек! Только дырка во лбу. Что за черт? И откуда на нем ТАКОЙ комбинезон?!
   Крот увеличил изображения, выведя во весь экран правое ухо. Оно было цело. У того, у настоящего Брюса, верх уха был обрублен еще во время службы в морской пехоте. Вроде бы полоснули ножом в каком-то портовом кабаке. Он непонимающе посмотрел на Антуана. Тот кивнул.
   - Это фото сделано пять дней назад. Его убили во время атаки на конвой неподалеку от Далоа. Я был там. Из-за этого и задержался с визитом к тебе. Разбирался. Вот поэтому я и не удивился твоему рассказу про двойника. Не удивился бы даже, если бы ты сказал, что увидел под маской меня.
   - Но что это? Как?
   - Не знаю. Если бы ты взял того мальчика, мы бы узнали кое-что. Бэра не допросишь - они не имеют мозгов, да и языка у них нет.
   - Тебе это, кажется, удавалось.
   Антуан отмахнулся.
   - У них можно узнать, в каком направлении ушел другой бэр. Если правильно поставить вопрос, они ответят. Но рассказать что-то связное они не умеют. Ты помнишь, как мы измучились, разговаривая с ними в подземелье?
   - Ты намучался. Я с тобой намучался, пока ты не выучил русский.
   - Ничего. Теперь твои мучения закончились. Твоя информация очень полезна, Крот. Когда был убит этот человек, - слово "человек" Антуан выделил интонацией. Скорее всего, бессознательно, - мы думали, что инакие начали вербовку местных. Потом кто-то узнал его. Оказалось, что он похоронен на Арлингтонском кладбище еще восемь лет назад. Горячие головы даже предложили эксгумировать тело, но слава Богу, их остудили. Мистикой от этих снимков пахло только до твоего рассказа. Теперь понятно, что здесь что-то другое. Но что? Напиши рапорт обо всём. Я переведу его на английский и отошлю оба экземпляра в центр.
   - Лучше забери с собой, - посоветовал Крот.
   - Наверное, ты прав. Ваша база плохо обеспечена всем. В том числе и средствами безопасности. Ничего, после этих событий Центр раскошелится. Я тебе оставлю Игреки. Ну и весь твой трофей. Кстати, я привез тебе очень хороший аппарат для ног. Обработка какими-то лучами, вибро-массаж, ещё что-то. Лечись серьёзно, Крот. Я думаю твои ноги нам скоро понадобятся.
   - Только ноги?! - уточнил Крот.
   - Ну с головой-то у тебя, я уверен, всё в порядке! - засмеялся Антуан.
  
   Глава двенадцатая
  
   (В главе использованы строки из стихотворения Наталии Фейгиной)
  
   Утром Антуан натянул привезенный с собой камуфляж "Savane-2", пошутив по поводу русского звучания и особого смысла, который при этом образуется. Натянув, полюбовался на отражение - этот костюм напоминал ему о двух годах, проведенных на базе в северной Африке - после чего Крот на авике отвез его на место падения тарелки. Быстренько осмотрев её, велел перетащить на полигон спецназа для отработки штурмовок. Про трофеи даже не спросил. И вообще тарелка его заинтересовала мало - стандартное устройство, таких набито за двадцать лет около сотни. Захватывали даже действующие. Одна из них вошла в состав авиазвена какой-то африканской базы.
   Целый день Антуан провел со спецназом - смотрел их на кроссе, в городке, на "квадрате", где ребята провели для него несколько показательных боёв на полном серьезе, без эффектной "показухи", которая пользуется таким успехом у людей непосвященных. Вместе с ними он пометал ножи, что умел делать классно, показательно покрутил нунчаки, в чём тоже с ним мало кто мог сравниться. Видно было, что генерал ностальгирует. И хотя для ФОРСИС эти виды воздействия были не актуальны - бэра нунчакой не проймешь, ножиком бронежилет не пробить - умение пользоваться спецсредствами ценилось высоко - это было что-то вроде визитной карточки. Крот уж совсем решил, что Антуан сейчас не выдержит и выскочит на "квадрат", чтобы померяться силой в единоборстве, но тот, вздохнув, оставил спецназеров в покое.
   После обеда Антуан уехал к летчицам, и у Крота выдалось немного свободного времени. Вечером личный состав собрался в клубе, где гостей развлекли самодеятельностью. Оказалось, что талантов в гарнизоне достаточно. Больше всего удивила Крота Стрижич. Она вышла на сцену с гитарой и спела несколько никогда ранее не слышанных им песен. Лиричных и грустных.
  
   Дай мне знать, когда ты вернёшься с края земли,
   И не верь болтунам, твердящим, что край остёр.
   Не мы выбирали свой путь, и если б могли...
   Но разве дрова выбирали путь на костёр?
  
   И лишь, когда она запела:
  
   -Падаешь? Падай.
   Свободно паденье...
   Страх позабудь и поверь, что крылата, -
  
   Он понял, кто автор.
   После концерта устроили небольшой фуршет с танцами. Антуан провозглашал тосты, танцевал и вообще блистал.
   - Смотри-ка, - шепнул Кроту Григ, - как вокруг твоего друга летчицы сгрудились! - Он подчеркнул интонацией последнее слово и сам засмеялся своей шутке.
   Крот видел. Видел, что состав окружения Антуана постоянно менялся, и только Маринины светлые волосы бессменно трепыхались около левого плеча монженераля. Она была особенно хороша сегодня. Веселая, возбужденная, подвижная. Беззаботно болтала и заливисто смеялась. И ни разу не взглянула на него. В общем-то они так и договаривались - не давать повода для пересудов. Лишнего повода. Однако сегодняшняя её отстраненность была особенно искусственной. Она не просто не смотрела на него, она избегала его взгляда.
   Крот, как говорится, по долгу службы, вынужден был находиться рядом с высоким гостем. Он слушал, как тот рассказывал девчонкам героические истории из боевого прошлого - главным образом про товарищей и особенно много про Крота, а забавные - про себя. Потом они заспорили с Мариной о поэзии Поля Верлена и Гюго, который, к удивлению Крота, был не только известным писателем, но и поэтом. Оказывается, он был богат, что Антуан назвал неприличным для литератора. Между делом прозвучало и о его знаменитом завещании, из которого не был выполнен лишь один пункт, призывающий переименовать Париж в Гюгополис. Потом заговорили о Рембо, который, как выяснилось, сочинял лишь в молодости, а поумнев, занялся торговлей, продавая оружие, пряности и даже людей. По поводу последнего Антуан заметил, что не только французские литераторы замешаны в этом. Российские в годы культа личности тоже продавали друг друга. А когда раскрасневшаяся от беседы и вина Марина попросила Антуана прочесть что-нибудь по-французски, он с удовольствием прочел по памяти начало из "Войны и мира". В какой-то момент Крот вдруг почувствовал себя в глубокой тени. Он словно растворился. И хотя Антуан постоянно называл его имя, речь о нем шла, как об отсутствующем.
   Следующий день Антуан с замом Крота занимался вооружением. Поляк тряс снабженцев, англичанин же все дни, практически не вставая, просидел у компьютеров с каждой из летчиц, проверяя их навыки. Перед обедом Кроту позвонила Марина.
   - Забери меня со скамеечки, - попросила она.
   Крот подумал, что это свидание сейчас совсем некстати, но обрадовался. И, отложив все дела, помчался за ней к клубу. Марина была задумчива и молчалива. И он понял, что это совсем не свидание. Когда они вошли в комнату, она достала из шкафа свою сумку и принялась укладывать в нее вещи. Крот молчал.
   - Я уезжаю, - наконец сказала она печально. Но он видел, что в глазах её совсем нет грусти.
   - Куда же это? - Поинтересовался он спокойно. - Надолго?
   - На курсы...
   - Понятно, ротация. Ну что ж, это совсем неплохо.
   - Ты совсем не расстроен? - Удивилась она.
   - Нет, - сказал он. - Я уважаю твой выбор.
   - Понимаешь, было тестирование. - Начала она торопливо, словно оправдываясь. Ничего особенного: задания типовые, но девочки очень волновались, и многие справились неважно. А я справилась хорошо. Ты же знаешь, к нам привезли трех летчиц. Значит, трех надо забрать на переподготовку. Генерал по итогам выбрал пятерых. Стрижич оставила в списке трех. И меня в том числе. Вот.
   Она что-то не договаривала. Но Кроту было всё равно. Что ж, всё правильно. Их ничего не соединяет, кроме тех двух свиданий. Не всякая связь связывает.
   - Тебе совсем безразлично? - Вот теперь в глазах ее появилась обида.
   - Ну не совсем, - ответил он. - Конечно, я к тебе начал привыкать. Но ты же сказала, что прилетели три новых летчицы. Симпатичные?
   Она тряхнула волосами. Легкий всполох плеснулся в сторону Крота. Не подействовало. Марина взяла сумку. Помялась, но все-таки спросила:
   - Скажи, а Антуан женат?
   Понятно, его друг включил свое обаяние и уже успел преуспеть. Мало кто из представительниц женского пола мог против этого обаяния устоять. Впрочем, у него есть и другие козыри - предместье Парижа, графский титул. Состояние имеется и у Крота. Только деньги в лесной глуши тратить некуда.
   - Место графини свободно, если ты об этом, - ответил Крот. - Я тебя не повезу. Бери авик и лети сама. Оставь его возле штаба.
   Она постояла около двери, посмотрела на него выжидательно, и, поняв, что прощаться он не будет, вышла. И авик взяла.
   Вечер Крот провёл в одиночестве. Антуан занимался с летчицами. По его приказу на территорию авиачасти приземлили крейсер. Для здоровенной махины пришлось открывать сразу восемь окон. Занятия шли весь вечер. Ознакомительные, конечно. Такой техники девчонки никогда не видели, и полетать им, естественно, никто не предлагал. Но покатать - покатали. Антуан появился поздно. От чая отказался. Поговорили о несущественном. По поводу прощального банкета сказал:
   - Нечего нас баловать. А то привыкнем и будем, подобно вашим чиновникам, на проверки, как на кормления, ездить.
   Посмотрел на Крота странным взглядом, потом хлопнул его по плечу и ушёл к себе на этаж.
   На другой день, после подведения итогов, Антуан, выходя с Кротом из штаба, кивнул на авик.
   - Прокатил бы, что ли.
   Это было приглашением к разговору. Они уселись в машину. Крот поднял её, отогнал в сторону, машинально взглянув на пустующую скамейку возле клуба, подвесил на высоте пятнадцати метров и обездвижил. Посмотрел выжидательно на Антуана.
   - Женщиной здесь пахнет, - сказал Антуан, осматриваясь. - Я даже знаю, какой.
   - Как же тебе не знать? - усмехнулся Крот.
   - Правильно говоришь. Ты ведь не ревнуешь?
   - Чего вдруг мне ревновать предательницу?
   - Тёмный ты, Крот, - вздохнул Антуан.
   - Почему это я тёмный?
   - Как тебе объяснять? Почему предательница? Разве она твоя жена?
   - Дело не только в этом...
   - Не по-товарищески поступила? Она что, тебе в спину стреляла?
   Крот не стал отвечать. Тема становилась слишком опасной. Пока разговор не затрагивал Антуана, но это пока. Если его сейчас не прекратить.
   - Не надо брать то, что плохо лежит... Как говорится в вашей русской пословице? Семь раз отмерь, один раз отрежь. Сейчас ты всё равно не поймёшь. Просто поверь, что я тебя освобождаю. Я лишаю тебя множества ненужных хлопот и переживаний, с которыми тебе трудно будет справиться. Переживи один раз и успокойся. Но я не о том хотел говорить. - Сказал он после некоторой заминки. - О другом. О важном. Ты не задумывался, почему у вас тут такая кутерьма именно после твоего приезда началась?
   - Задумывался. И, мне кажется, что это связано с моим приездом.
   - Тебе правильно кажется. И подтверждение тому то, что на твою любимую "А-3" за год после твоего отъезда не было ни одного нападения. Стоило тебе уехать - и там стало тихо. А здесь с твоим появлением стало шумно.
   - Ты хочешь сказать, что они охотятся за мной?
   - Я бы очень не хотел это сказать, но я привык говорить то, к чему меня побуждают факты. Будь осторожен, Крот. Я тебя заберу отсюда. Но не сейчас. Сейчас для тебя самое безопасное место здесь. И в тебе пока там, - он сделал неопределенный жест куда-то в сторону и вверх - не возникла необходимость. Но скоро ты им понадобишься.
   - Им?
   - Мне ты нужен всегда.
   - Опять в норку?
   - А кому ещё? Ты же Крот! - Стёр с губ улыбку, добавил, - молчит Райт. Воду они берут, и больше ничего. Никаких контактов. Что-то там случилось. Так что пенсия твоя, боюсь, откладывается.
   - И ты со мной?
   - Ну, не знаю, - нахмурился Антуан и постучал себя по погону. - Чином я перерос рейды. Но, с другой стороны, кому ещё? Кто с ними диалог наладит? Ты же по-анимеровски ни "бэ", ни "мэ". Ладно, посиди под куполом, поразбирайся с собой, женись, наконец. А там посмотрим.
   - На ком мне жениться? Ты же невесту увозишь! - развеселился вдруг Крот.
   - Крот, ты дурак! Зачем тебе невеста? Тебе жена нужна. Ты меня когда-нибудь ещё благодарить будешь за то, что я тебя освободил для законного, - он подчеркнул это слово голосом и быстрым движением руки, - брака.
   - А сам что не женишься?
   - Мне жена не нужна, мне невеста нужна, - засмеялся Антуан. И добавил, - а лучше несколько.
   - Гарем по-французски?
   - Французы разные, - усмехнулся он. - Я вот такой. - И посерьезнев, закончил, - ладно, пора мне. Давай сегодня без топотни обойдемся. Пусть твои солдатики делом занимаются, а не подметки бьют. Да и я им уже всё сказал.
   - По-английски уйти хочешь?
   - Улететь по-французски.
  
  
   Глава тринадцатая
  
   Антуан оставил летчиц в Твери. Крейсер высадил их на военном аэродроме в Мигалово, откуда девчонок должны были перебросить под Ржев, где недавно открылся учебный центр подготовки пилотов тяжелых летательных аппаратов. Понятно, что, загружаясь на борт, его спутницы ожидали иного. Управлять такими машинами россиянок раньше обучали во французском Кретее и в немецком Дормунде. Но как раз этого "иного" Антуаном, когда он распорядился набрать группу для переподготовки, не предусматривалось. Тем более, что занимался он комплектованием не по собственной инициативе, а по просьбе российского военного чиновника, отвечающего за повышение квалификации лётного состава. Тот смекнул, что совсем не за чем командировать аттестационную комиссию на базу, когда туда уже направляются специалисты, способные в ходе проверки, так сказать, между делом, провести квалифицированный отбор. Впрочем, летчицы узнали об этом ещё в полете и, хотя поначалу, конечно, расстроились, потом уже и не особенно горевали: Париж - это здорово, но и Москва тоже совсем не плохо.
   Отбор был беспристрастный, и Марина вполне соответствовала предъявляемым требованиям. Однако у Антуана был свой интерес в этом деле. И обсуждая кандидатуры со Стрижич, с удовольствием отметил, что та не просто не возражала, но не возражала очень даже. Дело в том, что главной целью Антуана на базе была не проверка её боеготовности - для этого он привез с собой специалистов. Ему надо было проверить боеготовность Крота. Поэтому он сразу же начал осторожно выяснять все обстоятельства, касающиеся его боевого товарища. Это было нетрудно сделать - многие здесь хотели бы добиться расположения представителя европейского штаба. Первым проговорился Григ. Ничего определенного, общие слова, но и этого было достаточно. Так в поле его зрения появилась Марина. Антуан присмотрелся к обоим. И понял, что надо срочно вмешиваться в ситуацию. Не хватало только, чтобы Крот влюбился до потери чувства долга, или - того хуже - попал под каблук. У него были на Крота другие виды. Да и не его это была женщина. Слишком хорошо знает, что ей нужно. На этом Антуан её и поймал. Впрочем, у неё был выбор, и он с интересом ждал, как она поступит: могла бы, уцепившись за Крота, и остаться. Если бы это было серьезное чувство, проверенное искусом. И тогда он бы, конечно, отступил. Но Марина без колебаний выбрала другое. Конечно, то, о чём она загадывала, у неё не получилось, но и жалеть ей не придётся: после этих курсов только ленивый не сделает карьеры. Редкая специальность, перспективная техника.
   Наверное, она до последних минут ждала какого-то особого предложения. При других обстоятельствах, в другом месте - почему бы и нет? Но увлечение и развлечение - разные понятия. Конечно, недельный бурный роман - это было бы совсем неплохо. Но вести её во Францию, тратить время на её адаптацию... Всё-таки красивая женщина - это не только удовольствие, это ещё и многочисленные проблемы. Да и моральный фактор тоже играл роль. Это претило его понятиям о чести и о товариществе. Кроме всего прочего, сейчас ему было и некогда, и негде заниматься женщинами.
   Через два дня ему предстояло выступать перед очень серьезной комиссией. В состав её входили руководители Европейского подразделения ФОРСИС, представитель ведомства, занимающегося вопросами безопасности при Совете Европы, чиновник, представляющий правительство Франции, член подкомитета ООН, ведающего вопросами контактов с внеземными цивилизации. Зачем пригласили ооновца он так и не смог понять. Обстоятельства заставили создать в ООН подкомитет десять лет назад, однако деятельность его сводилась лишь к сбору информации и контролем за лагерем, в котором содержались пленные бэры. Именно бэры занимали все силы и поглощали всё время подкомитета. С ними было немало хлопот. Главным образом с питанием: кормить, вернее, поить, их приходилось специальной питательной смесью. И чтобы установить её состав, ученым пришлось поломать голову. Но хорошей замены не нашли, отчего бэры чахли и умирали. И ещё специальная подкомиссия подкомитета строго следила за соблюдением норм гуманного обращения с пленными, хотя толком никто не мог сформулировать, что является в отношении к ним гуманным, а что антигуманным. Не было даже единства в вопросе, возможно ли в принципе распространять принципы гуманности на негуманоидов.
   Но, кажется, сейчас для представителей подкомитета намечалась настоящая работа, и Антуан очень сомневался, что они к ней готовы. Инициативная группа Французского отделения ФОРСИС собиралась выступить с предложением, которое, в случае его одобрения, должно было изменить сам принцип противостояния инаким. От убедительности аргументации, которую Антуан собирался привести в докладе, зависела судьба этого предложения. Тем более, что даже в руководстве регионального отделения мнения разделились. Его шеф - бригадный генерал Робер Дюпон - идею поддерживал. Это и не удивительно: он знал всё об их с Кротом потусторонней акции. Но были у предложения и противники. Речь не о тех завистниках, которых активность выскочки аристократа-командос раздражала. И хотя Антуан не претендовал ни на чье место, а, по сути, создавал для себя новое, некоторых его быстрый взлёт задевал за живое.
   День, проведенный в Москве, был расписан поминутно. Встреча с представителями Российского подразделения ФОРСИС, возложение венка к могиле Неизвестного солдата, совещание по итогам проверки. В расписание мероприятий втиснулась и культурная программа - обзорная экскурсия по Москве, спектакль в Большом Театре. Завершали визит церемониальное питание со здравицами в одном из респектабельных ресторанов и проводы на аэродроме. Крейсер вернулся на службу - занял свою точку, отведенную ему в распорядке боевого дежурства, и Антуану предстояло возвращаться в Париж на пассажирском лайнере.
   В Орли Антуан без задержки прошёл индикатор паспортного контроля для вип-персон. Хорошо быть генералом, хотя бы потому, что не приходится терять время в очередях! Спустился на лифте в гараж, забросил в багажник походный чемоданчик. Личных вещей он возил с собой немного. Трубка и пачка хорошего табака, малый джентльменский набор предметов личной гигиены, несколько блокнотов, карандаш в золотистой "рубашке" - пометки и наброски он делал только карандашом, поскольку изобретение своего соотечественника Николы Жака Конте считал самым надежным и удобным средством фиксации мыслей и образов. Это как русский "Калаш" - безотказен, пока не выработан расходный материал. Представительский багаж, включающий статусный генеральский набор, предназначенный для официальных визитов, заберут люди из хозяйственной части. От Орли до Кретея езды минут десять. Если без пробок. Пробок не было, и Антуан поднажал. Вот уже заблестел стеклом ветеран торговли супермаркет Икея, вот бросилось под колеса серебристое покрытие моста через Сену - совместная инновация дизайнеров и инженеров. Для французов и гостей Парижа это знаковая достопримечательность: благодаря новейшим композитным материалам мост виден только из автомобиля, стороннему наблюдателю представляется, что машины несутся в воздухе. Вот и развязка в Шуази. Замелькали по сторонам шоссе магазины, теннисные корты, футбольные поля и парки. Заиграло водной гладью озеро, в котором отразились знаменитые дома-капусты. Пежо Антуана вкатил в Кретей. Оставив машину на служебной стоянке, достал чемоданчик и нырнул в прохладу просторного вестибюля. Прошел мимо вытянувшегося дежурного офицера, поднялся на третий этаж, кивнул заулыбавшейся Мадлен.
   - Мадмуазель Пасси, кофе и бумажную переписку.
   - Здравствуйте, мсье Дампьер. Вам всё в одну чашку?
   Он погрозил ей пальцем. Состроив вопросительное выражение на лице, кивнул в сторону двери у неё за спиной.
   - Мсье Дюпон занят. Но он вас ждал.
   - А что больше?
   - Узнать?
   - Не спешите. Пусть поработает. А то он на радостях спихнёт половину бумаг на меня.
   - Хорошо. Я сообщу ему о вашем прибытии, как только он выйдет на связь.
   - Боюсь, что мне придётся ждать до конца рабочего дня!
   - Мсье! - С деланным возмущением воскликнула Мадлен, которая немного гордилась своими особыми отношениями с шефом.
   Он в шутливом испуге прикрылся чемоданчиком, а затем открыл его и извлёк оттуда яркую матрешку.
   - Это вам. Из России с любовью.
   Войдя в кабинет, распахнул шторы и включил компьютер. Открыл файл с докладом и задумался.
   Напор инаких резко ослабел в последние три года - это очевидно для всех. Но только посвященные знают почему. Посвящённые благодаря сведениям, добытым Антуаном и Кротом. Нет, увы, наоборот - Кротом и Антуаном. Государственные мужи до сих пор полагают, что причина этого в бурном развитии земной науки и техники. Тот факт, что так стремительно они развиваются главным образом благодаря технологическим заимствованиям у противника, ими не выпячивается. Да и какая разница? Главное, что сравнялся потенциал. Иссякла энергия одних, а у других она нарастает. Однако никто не задумывался, отчего же он сравнялся? Не будет радоваться своей победе начинающий спортсмен, нагнавший тяжелобольного чемпиона. А чиновники уже готовятся праздновать победу. Они видят ситуацию на мониторах своих компьютеров. А там только вспышки бластов, опрокинутые тарелки и обожженные трупы своих и бэров. Им представляется, что ещё один нажим, ещё одно усилие и - победа. Если бы так.
   Он вывел на экран фото Брюса, взятое из личного дела, и поставил рядом изображение убитого на прошлой неделе при атаке на "тарелку" негра. Сходство было поразительное. Что подтверждало и заключение экспертов. Впрочем, это был тот случай, когда вмешательство специалистов не требовалось. Поработать им придется с идентификацией тела. Если удастся добиться эксгумации. Но это почти невыполнимо. Американцы не позволят извлекать прах национального героя для сравнительной экспертизы. Биохимиков надо подключать. В музее родного городка Брюса пошуровать. Интересно, сколько лет сохраняются отпечатки пальцев? Впрочем, зачем отпечатки, если и так ясно, что это другой человек? Ах как жаль, что Крот не прихватил своего двойника. Он ещё раз взглянул на снимок: да, эти парни - не увальни-бэры, из них получатся высококлассные бойцы, которым трудно будет что-то противопоставить. Их прототипы - лучшие из нас. Но как? Это почти сформировавшиеся мужчины. А Брюс погиб восемь лет назад. Если даже взяли его биоматериал, то как вырастили из зародыша за такой срок зрелую особь? И Крот. Он ведь жив-здоров. Хотя... Или это что-то другое? Но что?
   Шеф принял его через полчаса. Кивнул на стул, приглашая садиться. Поинтересовался:
   - Как поживает твой боевой друг?
   Антуан выразительно посмотрел на пепельницу, и, получив разрешение курить, достал трубку. Набивая её, обдумывал ответ. Слишком откровенничать не хотелось.
   - Поживает он хорошо. Маленькая встряска пошла нашему суперветерану на пользу. Я утвердился в мысли, что ему нельзя долго пребывать в покое.
   - Ты не оставил мысли включить его в дело?
   - Только утвердился в необходимости этого.
   - Что-то произошло?
   - Анимеры явно охотятся на него... И это неспроста. Это, вполне возможно, имеет отношение к нашему рейду. Но вот какое?..
   - Похоже на то. Ну, так пусть не высовывается из-под купола. Это единственное, что мы можем ему посоветовать. Ты привез что-нибудь важное для нас?
   - Да. Для вас, мсье, хорошую русскую водку, матрёшку для Мадлен и валенки для старика Сильвана.
   Дюпон хмыкнул, видно, представил генерала в валенках. Но тут же посерьёзнел.
   - Водка и валенки - это хорошо. Но кроме этого есть ещё что-то?
   - Есть. Появлялся ещё один двойник...
   - Чей?
   - Крота.
   - Интересно. Появлялся, говоришь? Значит, ушёл?
   - Ушёл.
   - От Крота?
   - Я думаю, сработал эффект неожиданности. И... Непросто выстрелить в самого себя.
   - Да, ты прав. Пока ты летал, я нашёл кое-что интересное. Во внутренней сети болтается заключение экспертов по Брюсу Мартину. Чтобы тебе не разбираться со всём этом заумье, я тебе перескажу в двух словах. Генетическая экспертиза показала, что у наших близнецов полное совпадение по био.
   - Откуда материал? Неужели американцы решились на эксгумацию?
   - Нет, конечно. На несколько дней нам передали кое-что из одежды, хранящейся в музее его родного городка. На берцах было крови на десяток экспертиз.
   - Отпечатки бы пальцев ещё сравнить.
   - Да, это было бы интересно. Только здесь интерес чисто теоретический.
   - В общем-то, да. Совет не перенесли?
   - Нет, всё остаётся в силе. И твой отчет пойдет сразу за моей справкой. Постарайся быть убедительным. Видишь ли, руководство ФОРСИС пока еще не заняло позиции. Сам понимаешь... Всё из-за этих чёртовых бабочек. Это раньше генералы были солдафонами, сейчас они все такие эстеты. Не скажу, что начитанные, но весьма наслышанные. И к тому же, кое-кто сделал неплохую карьеру, не отрываясь от кресел. Зачем им что-то менять? Самое неприятное, что в качестве экспертов собираются привлечь представителей альянса.
   - НАТО?
   - Да.
   - Но это значит, что у нас возникнут трения с Россией. А учитывая, что полная информация по поводу нашего с Кротом рейда есть только в наших двух странах...
   - Вот именно. И это ставит под угрозу наш проект. Если только...
   - Это невозможно...- предупредил Антуан реплику шефа.
   - Ну почему? Он ведь и так полжизни провел вне России. Дадим ему французское гражданство. Или он предпочитает гражданство США?
   - Хочу вас предупредить, что у Крота очень хорошая реакция, иногда он бьёт быстрее, чем успевают понять, за что. Поэтому, может быть, и жив до сих пор. Так что, если возникнет желание поговорить с ним на эту тему, пошлите кого-нибудь бесполезного для дела, или кого не жалко. Особенно, если речь пойдёт об Америке.
   - Ну а Франция?
   - Русские Францию любят, но не больше, чем Россию. Так что нам в данной ситуации удобней дистанцироваться от НАТО, чем от России.
   - Или приблизить их одновременно.
   - Шеф, вы что, всерьез полагаете, что в центральном штабе ФОРСИС нет агентов ЦРУ? Всё, что нашим американским друзьям нужно будет узнать, они свободно узнают и, не входя официально в координационный совет.
   - Ты говоришь о разведке, а я о дипломатии. Мы должны делать определенные политические жесты. Ладно, я услышал твоё мнение. Завтра поговорим о деталях выступления. А сегодня я занят. Гостей надо устраивать и развлекать, сам понимаешь.
   Вернувшись в свой кабинет, Антуан вывел на экран папку с материалами "Оттуда". Перелистал снимки. Открывали подборку фото со спутника. Сначала шло несколько почти однотипных. Две фигурки возле каменного выступа. Это они с Кротом. Он долго выбирал нужное из "покадровки", но, что бы он ни брал, Крот, как ему казалось, выглядел более выразительно. Его это задевало. Включалось чувство соперничества, которое он в реальной жизни старался игнорировать, не умея подавить. Оно подталкивало скорректировать глубинное психологическое неравенство, выражавшееся, как ему казалось, даже в снимках, сделанных с высоты в нескольких десятков километров. Но он объяснял себе, вернее, делал вид, что объяснял, это перетасовывание тем, что ищет наиболее выразительную композицию. Подбирает такой вид, где хорошо видны и они, и находящиеся с другой стороны кряжа бэры в тот момент, когда они еще не обнаружили друг друга. Следующим в галерее показа был снимок, в центре которого зияло раскрывшееся жерло входа. Это сейчас он знает про вход, а тогда ему показалось, что прямо под ним обрушалась порода, образовав неестественно круглый провал. На снимке отчетливо видны бэры, стреляющие туда, где на предыдущем кадре были они с Кротом. Но их уже нет, а в темноте провала различим неясный силуэт сцепившихся людей. В верхнем правом углу тускло светится округлый край заходящей для загрузки в туннель "упаковки" - четырёхсоттонного водяного шара, стянутого в единое целое гравитационной оболочкой. Антуан прикрыл глаза, вспоминая, как всё было...
  
   Часть вторая
  
   (за год до описанных в первой части событий)
  
   Глава первая
  
  
   Над озером, покачиваясь, поднимался шар. Отсюда, с сопки, он казался маленьким, наподобие мыльных пузырей, которые пускают детишки, однако был не светлым и праздничным, а темно-серым, тусклым, непрозрачным. Шар был водяной. Кроту вспомнились тренировки в невесомости. Вот так же летал в кабине космического корабля водяной шарик, трепеща и волнуясь поверхностью. Только тот был сантиметров пять, а этот... Он присмотрелся, сопоставляя высоту деревьев на берегу с размером водяного пузыря, и решил, что диаметр его никак не меньше двадцати метров. Это значит, что он вмещает... Крот мысленно произвел вычисление - более четырёхсот тонн воды.
   Шар, меж тем, подхваченный порывом ветра, полетел прочь, как если бы он был маленьким мыльным шариком.
   - Охотники говорили правду. Водяной шар. Большой. - сказал Антуан по-русски. Они теперь общались по-русски. Кроту так было намного удобней, а Антуану, как он сам утверждал, такое общение давало хорошую практику.
   - Гляди, вон другой! - проговорил он, указывая на озеро. Характерной особенностью русской речи Антуана было то, что он старался активно использовать стилистику "второго ряда": "глянь", "вон", "другой".
   Действительно, метрах в двухстах от берега вода вспучилась, и вскоре из водной глади стал неспешно вырастать большой пузырь. Он поднимался, разрастаясь в диаметре и, пройдя половину превращения, начал отделяться от воды, всё утончаясь и утончаясь в основании. Отрываясь, шар словно разорвал какую-то ниточку и от того резко подпрыгнул, но тут же словно уперся во что-то невидимое, заметно сплющился и, медленно распрямившись, играя оболочкой, поплыл вслед за первым, который уже заметно удалился и приподнялся над горизонтом. Было очевидно, что двигались они по воле ветра.
   - Свяжись с базой, - приказал Крот. Он внимательно изучал шары в бинокль, пытаясь обнаружить антигравитатор, поднявший в воздух эту махину. Но, верней всего, тот находился в центре пузыря, нейтрализуя вокруг себя гравитацию. Но как удаётся инаким добиваться того, чтобы граница действия антигравитатора была так чётко очерчена? Почему сила воздействия не уменьшается по мере его распределения от центра к периферии?
   - Есть связь, Алекс! - откликнулся от машины Антуан.
   - Доложи им обстановку, - буркнул Крот. Это должен был сделать он, однако с языками у него было худо. Не шли ему языки. Поэтому в подразделениях ФОРСИС, где бы ему не приходилось служить, он пребывал в языковой изоляции, и, как следствие, в изоляции социальной. Его уважали, ценили, ему симпатизировали, однако дружеских отношений из-за невозможности установить контакт, не складывалось. Ни с кем. Кроме Антуана. Антуан был исключением. Он сам попросился к Кроту в напарники, и спустя полгода уже свободно говорил по-русски. Впрочем, так же свободно он говорил по-английски, по-итальянски, по-гречески, по-немецки. А несвободно изъяснялся ещё на десятке языков. Так ему аукнулось после психоатаки. Кроту тоже аукнулось, но по-другому. И он бы не хотел поменяться своим "ау" с "ау" Антуана.
   После возвращения на базу прямиком направились на доклад к начальству. Согласно субординации отчитываться должен был Крот, но по-русски начальство не понимало. Поэтому он сделал только вступительную часть, с пятого на десятое доложив, что имеет важное сообщение, а когда им предложили садиться, передал инициативу Антуану. Английский у его напарника был великолепен. В зависимости от того, на каком диалекте он говорил, его принимали то за коренного лондонца, то за уроженца штата Техас, мог он шутки ради при помощи акцента изображать и самого себя - француза, хорошо знающего английский. Антуан вдруг прервал доклад и повернул к Кроту своё аристократически вытянутое лицо, что-то спросил его что-то по-французски.
   - Ты чего? - не понял тот.
   Антуан махнул рукой и засмеялся, переходя на русский:
   - Извини, дружище, не тот разговорник в голове открыл! Командир спрашивает: большие шары? Я сказал, что пятнадцати метров диаметра. Так?
   - Не так, - усмехнулся Крот, и выделяя голосом исправленную стилистику, уточнил, - "в диаметре" двадцать метров. Может, чуть больше.
   Антуан кивнул и принялся переводить дальше. Крот с пятого на десятое разбирал, о чём речь. Огорчало то, что доказательств увиденного у них нет: снимки, сделанные на озере, оказались испорченными. Вместо изображения в файлах было лишь мутно-серебристое сияние. Впрочем, и без этого не верить им у начальства не было оснований. Во-первых, потому, что не верить не было никаких оснований, во-вторых, потому, что неделю назад такая же информация поступила от местного жителя, наблюдавшего шары, летящие над лесом. А то, что электронные средства никак их не фиксировали, а точнее, что кто-то не позволял их фиксировать, скорее говорило в пользу существования шаров, чем наоборот. Такой вот парадокс.
   - Ясно, что инакие их прячут, - сказал Крот, когда они, сдав оружие, разделавшись с отчетами, отмывшись в душе и поужинав, наконец оказались в своей комнатушке, расположенной на втором этаже общежития. Антуан, уже собиравшийся включить сферу и нырнуть в Интернет, поднял голову от подушки и посмотрел на Крота с удивлением.
   - Ты о чём, Алекс?
   - О шарах, о чём же ещё? Электроника их не фиксирует. Беспилотник зря слетал, хотя ориентиры мы дали сразу же.
   - Ты думаешь, что летчик бы увидел?
   - Сто процентов! Мы же видели.
   - Но зачем им столько воды?
   - Может, праздновали что-то вчера...- хмыкнул Крот.
   - Я не понял твоего русского юмора. - огорчился Антуан. - Но сейчас попробую. Праздновали, значит пили вино и танцевали? Много наследия? Нет. Следов... Надо мыть полы?
   - Да ну тебя.
   - В твоих словах есть какой-то смысл. Ироника. Это такая шутка? Но я её не понимаю.
   - Это потому, дружище, что мы празднуем по-разному. Если бы ты пил водку, то сразу бы сообразил, о чём я.
   - Я забыл, русские пьют водку! Водка развивает мышление? - заинтересовался Антуан.
   - Скорее воображение. Но сейчас я о другом. С похмелья пить хочется.
   После того, как пришлось объяснить смысл шутки, Крот испытал неловкость. Подумал, что пошутил не очень удачно. Грубо. Потому не стал проверять, понял ли его разъяснение Антуан, который, скорей всего, слова "похмелье" не знал, а перевёл разговор на другое.
   - Инакие стали иными, - сказал он. И нахмурился, поняв, что снова пытается шутить.
   - Ленивыми и не воинственными, - поддержал его Антуан, сразу понявший, о чём речь.
   Последние слово он проговорил с явным удовольствием. Видно было, что он гордился тем, что знает его, что применил к месту и выговорил, не сбившись. Крот понял, что тут надо похвалить. И похвалил. Антуан, действительно, говорил практически без акцента и правильно выстраивая предложения. А тот, с удовольствием выслушав похвалу, продолжил.
   - Как ты думаешь, Алекс, почему?
   - Откуда я знаю? - отмахнулся Крот. - Но мне нравится, что они меньше стали стрелять в нас. Пусть лучше воду воруют, чем нападают на базы.
   - Значит, у них мало воды. - задумчиво отвечал Антуан. - Сейчас мало. Было много, и они не воровали, а теперь мало и они воруют. Куда подевалась их вода? Вода может испариться и замерзнуть...
   - Ну что ты рассуждаешь впустую? Откуда мы знаем, куда они её таскают? Может быть, на Марс. Там сплошные пустыни.
   - Ты не хочешь говорить серьезно. При чём тут Марс?
   - При всём том, что и любые прочие планеты Солнечной системы.
   Антуан задумался. Построение фразы для него оказалось сложным. Но Крот рано обрадовался. Он ещё не успел как следует улечься, когда Антуан спросил:
   - А как ты думаешь, откуда они приходят?
   - Не знаю. - понятно было, что француз так просто не отвяжется. Крот подумал, что, возможно, его не столько интересует местоположение родины инаких, сколько возможность совершенствовать свой русский. В этом случае ответы не имеют никакого значения. Разговор в принципе не может стать для Антуана неинтересным. Единственный выход - не отвечать, тогда, может быть, и отвяжется. Но Антуан, кажется, не нуждался в ответах: он хотел выговориться.
   - Мы не знаем откуда они. Мы знаем, что они легко приходят к нам. Но они не умеют приходить помногу. Их приходит мало за один раз. Значит, они приходят не из космоса. Небо большое. А они как просачиваются через, - он пощёлкал пальцами, - через дыри.
   - Дыры, - машинально поправил Крот.
   - Дыры? Дыра, дыры, дыре, вижу дыру, дыром...
   - Дурьём, - поправил Крот.
   - Почему дурьём? - удивился Антуан. - Творительный падеж. Правильно будет или дыром или дырой...
   - Дырой, конечно, - смилостивился Крот. И добавил, прикинувшись смущенным, - извини, я ошибся, у меня тройка была по русскому, вот я и перепутал.
   - Если даже у русского тройка по русскому, то у француза разве может быть больше?
   - Может! У вас в школе двадцатибалльная система. Так ты говорил...
   - Ты шутишь про дыру. - лучезарно улыбнулся в ответ ему Антуан. - Я понимаю. "Дурьём" - это от слова дурак. Ты так дразнишься. И правильно делаешь. Мне это не обидно. Мне это полезно. Я учусь понимать интонации. Русские падежи, - добавил он серьёзно, - очень сложные. Окончания трудно запоминать. Но я уже меньше ошибаюсь. Но всё-таки дыры есть. Дыры всегда бывают в твердом. Эти дыры в чём? Ты подумай сам. В такую дыру они потащат нашу воду. Можно посмотреть, как они её будут лить! Надо только добраться до этого места. Раньше у нас не было такой возможности - узнать, где их дыра. А теперь есть.
   - Доложи завтра свои соображения начальству. Мне ты зачем это говоришь? - ответил Крот.
   - Надо доложить. Давай посмотрим карту. Подключайся к моей сфере. Ах да, ты не умеешь. Дакор*, завтра в штабе посмотрим.
   Ты завтра в штабе, а я сегодня здесь, - подумал Крот, поворачиваясь на бок. Он уже почувствовал, определил по каким-то малоуловимым признакам, что нынче ночью будет кино. Так и случилось.
  
   *Дакор - ладно. (фр.)
  
   Глава вторая
  
   Через несколько минут Антуан, сообразив, что говорит в безответную тишину, вздохнул и, свернув вокруг себя интерсферу, углубился в изучение японского. А Крот спал и не спал. Он словно погрузился в серебристую матовую мглу. Пристально всматривался в тусклое сияние, словно желая рассмотреть что-то, скрывающееся за этим мерцанием. Постепенно вокруг прояснилось, и он увидел перед собой горное плато. Крот отлично знал, что здесь он никогда не был, однако ему казалось, что местность эта ему не так уж и незнакома. И вдруг понял, почему. Карта! Вид сверху. Знакомые очертания предгорья. Для того, чтобы убедиться в том, что не ошибается, посмотрел налево и увидел то, что ожидал увидеть: синеющую вдалеке озерную гладь. Их озеро. И понял, что гора, с которой он осматривается - та самая, в сторону которой ушли водяные шары, что они с Антуаном наблюдали сегодня утром. Понял и, успокоившись, заснул по-настоящему.
   Утром после развода он, захватив с собой Антуана, явился к командиру базы и сообщил ему, что считает необходимым произвести разведку высоты 436. Тот выслушав его с напряжённым вниманием - видно, не просто было разбирать речевые каракули Крота - взял пульт, открыл на настенном планшете карту, нашел высоту, постоял некоторое время, глядя на экран, потом быстрым перебором клавиш вывел на изображении шкалу и прокинул линию от озера до высоты. В правом нижнем углу высветилась какая-то умопомрачительная цифра - расстояние в футах, а ниже, в скобочках - 12 км 153 метра.
   - Ты считаешь, что они туда переносят воду? - спросил начальник.
   - Я думаю, что да.
   Полковник нахмурился. Потом сказал:
   - Это надо проверить. Согласовать с центром. Получить санкцию.
   Он говорил коротко, отрывисто, как ему казалось потому, что хотел облегчить Кроту понимание его слов. Но на самом деле так проявлялось его недовольство. Не Кротом - собой. Тем, что вынужден перестраховываться. Какое к чёрту начальство, когда вопрос этот полностью в его компетенции? А он ищет убедительный повод, чтобы воспрепятствовать совершенно разумному предприятию. Рискованному - да, но вполне укладывающемуся в общую логику действий вверенного ему подразделения. Однако в последние годы, когда напряжённость в отношениях с инакими ослабла, когда те прекратили нападения и даже стали уклоняться от боестолкновений, ФОРСИС тоже свернул свою активность, живя по принципу: "Не буди лихо, пока оно тихо". И появилось даже удобное оправдание этому. Действительно, зачем нужны лишние потери? Ведь и так слишком много погибших.
   Его так и подмывало сказать Кроту: "Зачем тебе это нужно, парень? Живи проще. Не лезь на рожон! Воды жалко? Да и чёрт с ней, с водой этой. Кровь дороже". Но Кроту такого не скажешь. Потому что он величина - не в силу должности, а в силу авторитета и личных исключительных качеств -значимая. Иной раз полковник ловил себя на том, что его так и подмывает встать, разговаривая с этим своим подчинённым. У Крота всё просто. Без экивоков. Противодействие инаким - задача ФОРСИС. И это противодействие должно быть оказано при всех обстоятельствах и в любом месте.
   - И что ты предлагаешь? Атаковать при разгрузке?
   - Наблюдать. Только наблюдать. Издалека. Хочу узнать точку входа. Возможность противодействовать.
   Начальник базы нетерпеливо посмотрел на Антуана, мол, переводи, ничего же не понятно, что он там бурчит. Тот включился к разговору.
   - Кто позволит тебе наблюдать? - Продолжал полковник, - перестреляют ещё на подходе. Надо готовить серьёзную операцию... Да и почему ты решил, что они носят воду именно туда?
   - Интуиция...
   Из уст любого это звучало бы нелепо, но про интуицию Крота в ФОРСИС ходили легенды, и это был серьёзный аргумент.
   - Допустим. Но в любом случае следует перепроверить твою интуицию, произвести разведку. А вот когда будем знать точно...
   - Я о том и прошу. Надо высадить группу. Пока будем готовиться, сменится маршрут. Они забирают воду из этого озера и носят её в этом направлении уже два дня.
   - Господин полковник, - Антуан включился в разговор, - разрешите мне принять участие в операции. Мы отлично работаем в паре.
   Полковник задумался. В конце концов, почему и нет? Конечно, раздражать начальство сообщением о потерях - себе дороже, но если удача, то инициатива будет не наказуема, а поощряема. И он согласился.
   Полдня ушло на сборы. После обеда они загрузились в "леталку", забив предварительно багажный отсек укладками с имуществом. Пилот - яркая блондинка со взбитой, как сливки, прической, на вершине которой, словно чепчик на горничной из старинной гравюры, пристроился форменный берет - поглядывала на них с интересом, видимо, прикидывая варианты. От неё веяло пряным горчащим запахом дорогих духов. Крот подумал, что настроение у неё явно пикниковое, и что она, наверняка, рассчитывает задержаться с парнями на вечер, чтобы приятно провести время.
   Крот приказал развернуть леталку километрах в двух от цели и обойти сопку. Собираясь, он внимательно просмотрел файлы космической съемки и выбрал место для лагеря. И теперь убедился - самое то. Небольшая лощинка густо поросла кустарником. Бэр в зарослях шумен, неуклюж, словно бы даже растерян. Почему так, знают, наверное, только сами инакие. Попробуй пойми, отчего своих биологических роботов они создают для боёв на относительно открытом пространстве. В поле, даже в городе, они действуют умело и уверенно, а вот в лесу словно теряются. Могут, конечно, расстрелять лагерь с воздуха. Ударить, например, тепловым зарядом. Но чтобы вот так просто, без конкретной цели вступить в бой - такого за ними не водится. Если мешают, но есть возможность обойти - то обойдут. Так что до тех пор, пока не полезут в гору, даже если плато под наблюдением, им, скорее всего, ничего не угрожает. Но Крот был уверен, что постов на плато нет. Во всяком случае, пока.
   Отправив расстроившуюся девицу назад, Крот с Антуаном, который, кстати, тоже был не очень доволен таким поворотом дела, отправились на сопку. Поднялись по склону до того места, где на смену дерну пришли каменистые россыпи. Еще метров через сто подошли к монолитной скале, вылезавшей из земляного окружения, как зуб из десны. На самую вершину забраться без специального снаряжения было бы сложно, но по результатам рекогносцировки известно было, что там плато - примерно сорок на пятьдесят метров.
   - Не мокро, - сообщил Антуан, осматриваясь. - Вода не делала следов. Не оставляла...
   Крот и сам видел, что нет на склонах промоин. А почему они должны быть? Неизвестно, что инакие делают с этой водой. Да и не факт, что здесь. Ну, приснилось ему так. А что там было на самом деле, кто ж его знает? Вообще со снами этими ещё разобраться бы надо. Если они результат психоатаки инаких, то почему не могут быть ими же наведёнными? Направленной дезой. Пробили дорожку к нему в мозг и дурят. Такое предположение выглядело довольно логично, и потому не в первый раз он об этом задумывался. Да только существовало очень весомое "но". Эти сны-подсказчики работали всегда на Крота и против инаких. Дважды уберегали они его, предупредив об опасности. Потому-то он с осторожностью, конечно, но доверял им.
   - Надо бы там посмотреть, - Крот взглянул на каменистую вершину. - Но это завтра.
   Утром следующего дня после завтрака он распаковал свою укладку, вынул небольшой сверток и, сунув его в сумку, кивнул Антуану: вооружайся и пошли.
   - Где взял? - удивился Антуан, когда Крот у подножья скалы вытащил на свет божий два костюма-антиграва "летяга", с треугольными вставками, соединяющими рукава и бока куртки наподобие крыльев.
   - Где взял, там уже нету. Надевай.
   Он помог Антуану разобраться с ремнями крепления. Настроил по росту сферу воздействия, соединил свой и его ремни страховочным тросиком. Спросил:
   - Летал когда-нибудь?
   - На сборах летал. Два часа было занятия по летанию. По полётам.
   - Значит, с прибором обращаться умеешь. Ставь на ноль.
   Дождавшись, когда Антуан выполнит команду, убрал вес на своем приборе и прыгнул вверх, увлекая за собой напарника. Тотчас их подхватил порыв ветра. Крот, учитывая его направление и силу, сманеврировал, меняя угол наклона и величину вставок. Оттолкнувшись от скалы, подправил направление полета, потом аккуратно лег на поток и взлетел над плато. Здесь переключил прибор на двойку и мягко опустился на камни. Подтянул к себе обомлевшего от радостного возбуждения Антуана.
   - Потом потренируемся летать, - сказал он. - Давай сначала осмотримся.
   Они разошлись по плато, но, как ни вглядывались в камни, следов воды не обнаружили и здесь. Установили несколько камер, включили их на постоянку, направив в центр плато.
   - Командир, почему ты думал, что они воду летают сюда? Или как? Летят?
   - Я бы сказал - таскают. Сразу два смысла совмещается.
   - Я запомню. Мне нравятся твои комментарии. Так почему ты так думал?
   - Интуиция, - отвечал Крот. И Антуана, как прежде полковника, его довод полностью устроил.
   - Раз так, то значит сюда, - согласился он.
   Разговор прервал вызов с переговорного устройства. Крот переключил динамики на громкость, чтобы слышал Антуан. Тот подтвердил, что сообщение Кротом понято правильно: со стороны озера в их сторону шли шары.
   Глава третья
  
   Крот повернулся к Антуану. На секунду задумался, принимая решение. Затем сказал:
   - Вот что, камрад, возвращайся в расположение. Сумеешь с горки спорхнуть?
   - Спорхнуть это значит спуститься?
   - Типа того.
   - Ты не хочешь спорхнуть вместе?
   - Я хочу посмотреть, кто тут воду льёт. И главное - куда. А из партера будет плохо видно.
   - Ты будешь оставаться на сцене? Я тоже хочу играть в спектакле.
   - Ладно, - согласился, подумав Крот, - тогда заляг и включи переговорное.
   Сказал и, присев за выступом, начал осматривать горизонт в бинокль. Некоторое время сидел неподвижно. Разглядел он что-то или же сработала его хвалёная интуиция, этого Антуан не понял, но увидел, как командир быстро лёг на камни. В наушниках раздалось:
   - Как слышишь? - Дождавшись ответа, проинформировал, - идут две штуки. Прячься под хамелеона.
   Антуан накинул на себя маскировочную ткань, но не устоял перед соблазном: приподнял голову и увидел в небе тускло мерцающий водяной шар. За ним очень далеко едва различимой горошиной маячил второй.
   - Опусти голову, - одернул его Крот. - И повернись на спину, так удобней наблюдать.
   Через несколько минут, увеличившись до устрашающих размеров, первый из шаров резко замедлил движение и остановился, нависнув над плато. Сопротивляясь инерции, сплющился, раздавшись по окружности вверх, вниз, в стороны, а потом отыграл, растянувшись по ходу движения, и заволновался всем своим огромным водянистым телом. Казалось, что его оболочка не выдержит напряжения и разорвется, обрушив вниз сотни тонн воды. Антуан остро ощутил сосредоточенную в шаре убийственную, сокрушительную потенциальную энергию. Ему стало жутко. И в этот момент он услышал голос Крота:
   - Поставь прибор на ноль.
   Обнулить вес в данной ситуации было самым правильным. В этом случае, обрушившись, вода не успеет их раздавить: воздушная волна отбросит ничего не весящие тела раньше, чем они попадут под удар потока и камней. Антуан потянулся к рычажку, чтобы передвинуть его, но не успел - каменное основание вдруг начало терять плотность, и его потянуло вниз. Именно не обрушилось, не исчезло, а словно бы разжижилось. Поэтому он успел вывернуться, уцепиться за непотерявший плотность выступ - как потом оказалось, край обрыва - и повиснуть на руках над бездной. Подтянувшись, рывком выбросил себя на поверхность. Увидел, как Крот стремительно вылетел из зияющего провала - видно, успел включить антиграв и оттолкнуться от боковой стенки.
   Антуан ещё успел удивиться идеально круглой форме этого провала, но дальше в бешеном темпе одно за другим пошла череда событий уровня "экстрим". И оказалось, что он к ним не готов, а Крот - готов. Потом Антуан много раз просматривал видео. Одна из камер зафиксировала, что в то же время, когда первый шар подошёл к плато, десантный борт высадил звено бэров на южном склоне горы. Скорее всего, Крот вёл круговой обзор, получая информацию с установленных ими камер. Потому действовал решительно и толково. Приземлившись рядом с напарником, одной рукой ухватил его за ремень, а другой сдвинул на его приборе рычажок в положение "нуль". И Антуан, не успев сообразить, что произошло, уже падал в пропасть, из которой он только что, благодаря отличной реакции и физической подготовке с таким трудом выбрался.
   Мгновением позже над головами у них плеснулось пламя, осветив пронзительными всполохами жерло колодца. Потом грохотнула автоматная очередь, зазвенели рикошеты. Но они были уже далеко от этой опасности, стремительно несясь навстречу другой. Крот почти полностью убрал свой вес, падение замедлилось. Через несколько секунд, когда стены колодца исчезли и густая темнота приняла их, Крот сильным движением оттолкнул Антуана.
   Едва они разлетелись, как сверху в жерло колодца вдавилась огромная масса воды. Антуан услышал в наушнике резкий выкрик:
   - Труа! Позишн гравитасьон!
   Видно, Кроту некогда было сосредоточиться на одном каком-то языке, и он выкрикнул это на смешанном нерусском. Антуан, не задумываясь над тем, для чего это нужно, переключил рычажок антиграва в третью позицию. Его сразу же ощутимо потянуло вниз. Обгоняя его рядом обрушилась лавина воды, в глубинах пещеры что-то ухнуло и могучий гул наполнил замкнутое пространство, отражаясь многократным эхом. Упругая воздушная волна подхватила Антуана и понесла вверх и в сторону. Он ударился о свод, однако не сильно, так как восходящий поток был нейтрализован "выставленным" весом. После удара тело перевернуло и поволокло к низвергающемуся в пещеру водопаду из второй упаковки. Антуан успел уцепиться за выступ и, напрягая силы, удержался в нескольких метрах от ревущей лавины. Как только водяной поток промчался, всё успокоилось, и тело, под воздействием пусть и небольшого веса стало падать. Он, подчиняясь инстинкту, расправил руки, натянув ткань вставок и почувствовав, что планирует, попытался управлять полётом. Крот что-то кричал в наушнике про зеро, но он, полуоглушённый, не отреагировал на крик. Приводнившись, помигал фонариком, Крот ответил на сигнал и опустился рядом.
   - Комон ту а?
   - Нормально, - ответил Антуан по-русски, предлагая перейти на родной для командира язык, потому что предлагаемый французский был труден для них обоих.
   - Надо было вылетать на воздушной волне. Теперь можем не успеть.
   - А бэры? - Спросил Антуан. И товарищ его согласился, что такая опасность существует. Но рискнуть стоит.
   Они обнулили гравитацию, Крот снова ухватил Антуана за ремень и выстрелил в воду. Реактивная сила вынесла их точно к туннелю. Командир, оказывается, метко стрелял не только пулями, но и собой. Однако они опоздали. Силовое поле уже перекрыло выход. Оно отбросило их, и они снова потеряли друг друга. А через несколько мгновений над головами вспыхнуло радужное сияние, а когда оно померкло - купол сомкнулся.
   Вновь приводнились. Вода уже успокоилась и потому ходить, вернее, скользить по ней получилось "аки по суху". При использовании антиграва предусмотрена и эта функция: подметки берцев изготовлены из материала, который хорошо "приклеивается" к воде.
   Подсвечивая себе фонариками, выбрались на сухое. Антуан повалился на спину, пытаясь унять дрожь в теле. То ли перенапрягся, мотаясь по пещере, то ли сказалось нервное перенапряжение. Но Крот через несколько минут поднял его, приказав проверить снаряжение и оружие. Недовольно чертыхнувшись по-русски, правда, негромко, Антуан осмотрелся. Одна из укладок на разгрузке оказалась расстегнутой. С недобрым предчувствием он запустил в неё руку и не нашёл контейнер с запасными аккумуляторами: видно, вытряхнуло, когда тело носило по пещере. Не проверил замки, когда собирался в патруль! В комбинезоне их с десяток. Да кто с ними возится? Пришлёпнул ленту на ленту и все дела. Пока размышлял, не промолчать ли о потере, Крот, словно почувствовал неладно, потребовал:
   - Что у тебя? Докладывай.
   Пришлось сознаваться. Щёлкнул выключатель фонарика, луч, пробежав по водной поверхности, уперся в противоположную стену. Крот сказал задумчиво:
   - Метров двадцать.
   Потом направил свет вниз. Вода была довольно прозрачной: яркий круг света упал на дно, поёрзал там. Видно было, как мелькнула меж заискрившихся камешков быстрая рыбка.
   - Надо же. - сказал Крот одобрительно, - и рыбы натаскали. - помолчав, добавил уже деловым тоном, - глубина около двух метров. Отдыхаем десять минут. Потом отправляешься на поиски аккумуляторов.
   - А если они не попали в воду? Может быть, они разбились о камни.
   - Значит, принесёшь разбитые, все до одного. Весь комплект. Приказание понятно?
   Он был, конечно, прав. Аккумуляторы - это жизнь. Но Антуана разобрало: то ли сказалось перенапряжение, то ли сработала реакция на тон. Крот никогда прежде с ним так не разговаривал. А тут разошёлся, как капрал перед новобранцами. Пусть у него за спиной почти десять лет боевого стажа только в ФОРСИС, зато у Антуана - семь поколений благородных предков. И он ответил резко, грубо. Что-то вроде:
   - Vas te faire...
   Выкрикнул и тут же осёкся. Крот был не из тех, с кем можно было так разговаривать. И своего, если касается службы, добьется в любом случае. Вот прямо сейчас. Рапорт по команде подавать не станет. Антуан прислушался к тишине. Кажется, Крот встал. Стараясь не щёлкнуть, снял блокатор с кобуры. Чёрт его знает, чем дело обернется. А драться бесполезно. Видел он Крота в драке.
   Год назад они после переподготовки в Кретее добирались до нового места службы - озера Ньясу. Добирались с пересадкой. С натовского аэродрома в Энтеббе в Уганде их должен был забрать борт из Лишинги, где располагалась база ФОРСИС. Время было, и они, чтобы не мотаться по жаре, зашли в местный ресторанчик. Напрасно зашли, как сразу понял Антуан. Веранда была забита американскими солдатами. Сначала на них только косились. Антуан специально заговорил с Кротом по-английски, притом на пидмонтском диалекте, на котором говорят только коренные американцы. Его, кажется, приняли за своего и пока Крот молчал - Антуан предупредил его об этом - всё было более-менее нормально. Однако форма ФОРСИС натовцев напрягала, да еще у Крота были погоны российских ВДВ. У спецов ФОРСИС считалось шиком цеплять на камуфляжи погоны вооруженных сил той страны, из которой они были направлены в интернациональный контингент. И головные уборы они носили "родные". Американцы прицепились к Кроту. Его неуклюжий английский с явным русским акцентом только добавил натовцам энтузиазма. Антуана же они посчитали за своего, да и в этой паре Крот выглядел пожиже. Дело, может быть, закончилось бы насмешками и словесной перепалкой, но кто-то грубо отозвался о России. И пока Антуан думал, как выбраться из окружения бравых вояк, Крот ткнул наклонившегося над ним дюжего рейнджера, отчетливо произнеся на английском хорошо выученную фразу: "Не закрывай Солнца!". Рейнджер прилег на бок, держась за живот.
   Антуан видел много драк, и сам был не дурак подраться. В юности серьезно занимался каратэ. Но такого видеть ему не приходилось. Крот не уклонялся и не закрывался, а словно бы вёл одно длинное стремительное движение, обтекал удары, словно предвидя их направление. Он даже как бы и не бил, а лишь молниеносно прикасаясь к нападавшим, выключал их, как выключают электричество. Тычок в клавишу, и тело обесточено. Через несколько секунд на полу уже лежали трое. Антуан успел ударить за это время только один раз. Но удачно, приложил мощно. Его соперник, шатаясь, поднялся сам. Те же, кого задел Крот, не вставали. Видя, что дело принимает серьёзный оборот, француз бросил на стол купюру, раза в три перекрывающую стоимость заказа, и потащил к выходу Крота, который собрался уже усесться за стол, чтобы прикончить то, что было у него на тарелке. В каком-то тупичке, вдали от ресторана, объяснил, что америкосы разбираться не будут, кто прав, а кто виноват. Военная полиция заберет всех, но потом своих отпустит. Русского же пропрессует по полной программе.
   Вот и тогда в тёмной пещере Антуан ждал развития событий, уже сожалея о своей выходке. Не потому, что испугался развязки, просто стало совестно - командир требовал положенное. Со стороны Крота не слышно было ни малейшего шороха. И вдруг кто-то обхватил Антуана сзади. Но не жестко, а мягко, хотя и очень умело, фиксируя ему руки и перекрывая доступ к кобуре.
   - Не бузи, галл, - прошептал Крот ему в ухо вполне доброжелательно, - аккумуляторы нам нужны? Нужны! Мне, что ли, за ними нырять?
   - Не надо тебе, - ответил Антуан, расслабляясь. - Сейчас, посижу немного.
   - Вот и добре, - ответил тот, убирая руки. - Ты учти, что попали мы с тобой, дружище, крепко. Выберемся ли? Так что давай не будем ссориться. Мы друзья, но я командир. Не потому что умней, а потому что назначен. Понял?
   - Понял. Ты начальник, я... - выдал он было русскую поговорку, но тут же, словно спохватившись оборвал себя. Чуть погодя, добавил, - виноват. Перенапряжение. И вообще... Спасибо тебе, я же понимаю... Если бы не ты, я бы тут два, нет, три раза загнулся.
   - Разговорчики в строю! Отдыхай.
   Крот повозился с рацией, пытаясь наладить связь - бесполезно. Эфир был мёртв. Он включил компьютер и запустил зонд. Зонд - шарик размером с теннисный мяч, в который встроен антигравитатор - плавал где-то под сводами, фиксируя инфракрасное излучение. Монитор светился тусклым серебристым сиянием. В середине его темнел занимающий почти весь экран круг резервуара, окаймляемый более теплой "набережной". В нижнем левом углу слегка пульсировали две светлые точки. Это они сами.
   - А снизу греет, - сказал Крот. - Странно.
   - Самое время искупаться, - хмыкнул Антуан, беря фонарь.
   - Отставить купаться, - вдруг остановил его Крот.
   На экране - в верхнем левом углу образовалась вдруг третья светлая точка, которая медленно двигалась по направлению к двум первым.
  
   Глава четвертая
  
  
   Это был не бэр. Бэр светится много слабее: густая шерсть, заменяющая ему одежду, полностью гасит инфракрасное излучение. У того, кто приближался к ним, были голые ноги и руки, отчетливое затенение вокруг лица. Тогда, включив антигравитатор и шёпотом бросив Антуану: "прикрой", Крот спрыгнул на воду и пошел навстречу небэру. Затаившись под высоким каменистым берегом, пропустил его мимо себя, бесшумно выпрыгнул на берег, отключив почти налету антиграв, и напал со спины. Ухватив его за подбородок - рука утонула в густой бороде - оттянул голову назад. Человек, - а это был, без сомнения, человек, - вскрикнул от неожиданности и осел, не сопротивляясь. Крот тотчас отпустил его, потому что понял: незнакомец не опасен и ломать его не было надобности. В свете фонаря увидел испуганное, заросшее сверху и снизу густым волосом лицо.
   - Это гном? - спросил, подходя, Антуан удивленно, кажется, на полном серьезе.
   - Похоже. Поговори-ка с ним.
   Антуан что-то закряхтел на инакском наречии, которое усиленно осваивал в лагере, разговаривая с пленными бэрами. Гном пришел в себя и стал отвечать. Но видно было, что разговор у них не клеился. Антуану явно не хватало словарного запаса. Он выругался по-французски. И бородатый тут же встрепенулся и спросил нормальным голосом:
   - Do you speak English?
   И они что-то забалабонили - очень складно и быстро - слишком быстро, чтобы Крот мог уловить суть разговора. Немного послушав иностранную тарабарщину, пошёл за компьютером. Когда вернулся, абориген уже стоял на ногах - роста он оказался вполне человеческого - и держался достаточно уверенно: видно было, что полностью отошёл от испуга. Антуан скалился, поблескивая зубами.
   - Ты чего? - удивился Крот.
   - Ты знаешь, как зовут этого английского гнома?
   - Не имею чести...
   - Толян его зовут.
   - Ну и что?
   - Ты часто встречал гномов с таким именем?
   - Я их вообще не встречал.
   - А англичан по имени Толян встречал?
   - Пока нет.
   - И не встретишь...
   - Русский что ли? - сообразил Крот.
   - Именно. Говорит, что его похитили сорок лет назад. Сейчас состоит при этой водокачке кем-то вроде смотрителя. Приглашает к себе. Пойдём?
   - А куда нам деваться? Да и неудобно отказать хозяину.
   Каморка, куда привел их бородатый смотритель, была вырезана в скале. Стены и потолок покрывала светящаяся нежным ровным светом оболочка. Крот погладил стену рукой: твёрдый, прохладный материал, похожий на пластик. Этой отделкой и каким-то сложным техническим устройством, размещенным на стене, цивильный вид жилья и ограничивался. В дальнем правом углу стоял грубо сколоченный топчан, на котором лежал примятый тюфяк из пористого материала. К топчану приткнулся небольшой столик, явно собранный из подручных средств. Столешница с идеально ровной поверхностью, но грубо вырезанная, была пристроена на деревянной колоде, напоминающей обрубок ошкуренного древесного ствола. Стульев или табуреток не было, как не было и шкафов, в которых можно было бы хранить одежду, утварь, продукты.
   Хозяин выглядел не менее странно. Он оброс, словно Робинзон, одет был в грубо сшитые бесформенные штаны и нечто, напоминающее рубашку. На ногах его были... Крот не смог подобрать название для этой явно самодельной обуви, но, чтобы ходить по теплому полу, её было достаточно. Да, мужичок был весьма колоритен. Показав на топчан, развел руками, дескать, больше ничего предложить не могу, пригласил садиться.
   - Значит ты русский? - Спросил Крот.
   - Точно. Из-под Брянска.
   - Как же ты здесь оказался?
   Толян посмотрел на него с интересом.
   - А ты как?
   - Толик, ну я же первый спросил, - ответил Крот, поправив автомат. Но Толика этот жест не смутил. Он усмехнулся.
   - Давайте уговоримся. Или вы у меня в гостях, или я у вас в плену. Чтоб я знал, как себя вести.
   - Если пленный, то будешь молчать, как брянский партизан? - Уточнил Крот. - Ну, конечно, мы в гостях. Случайно мы к вам попали. Патрулировали свой участок.
   - С той стороны патрулировали? На Земле?
   - На Земле. Ну и провалились в шахту. По неосторожности.
   - Бывает.
   - Бывает? Что, и раньше было?
   - Раньше не было, но раз вы здесь, и если не врете, то, значит, бывает. Это вы стреляли?
   - Мы. Чтобы оттолкнуться. Знаешь, что такое антигравитация?
   - Догадываюсь. У анимеров видел приборы, когда во внутреннем городе работал. Они некоторых из наших допускают. Ну, кто может с техникой управляться. Я техникум окончил. Давно, правда. Сорок лет назад.
   - Что-то вид у тебя... неинтеллигентный. - Хмыкнул Антуан, скользнув глазами от бороды до штанин. - Анимеры - это кто?
   - Анимеры - это анимеры. Сам скоро узнаешь. А вид... Так бриться же нечем, и одежду достать трудно. Дорого. Плохо здесь с одеждой. Раньше, когда мультипликаторы работали, можно было изловчиться, надурить анимера. Что-нибудь раздвоить или даже растроить. Теперь... - Толян безнадежно махнул рукой. - Солнца нет, энергии нет. У них ведь вся энергия от солнца. Вот приспособились. Таскаем со складов, а то анимеры и сами что-нибудь подкинут. В награду за доблестный труд. Или так, чтобы не померзли.
   - Из жалости.
   - Скажешь - жалости. Это им незнакомо. Это чувства человеческие. А они-то ведь не люди.
   - Как это?
   - А так... Не люди - и все. Нет у них такого, чтобы жалеть или злиться. У них только "надо-не надо".
   - Что ж они вдруг расщедрились?
   - А это потому, что мы им теперь нужны. Раньше не нужны были. Они нас не замечали, а теперь, когда холода наступили, нужны. Заметили, потому что без нас они никуда.
   - А что же анимеры тебе приличных штанов не дали? Со своей... Со своего плеча... Или они тоже в рубище ходят?
   Толян хмыкнул. Посмотрел весело. Видно было, что ему нравится разговаривать. На русском. С русскими. И не просто разговаривать, а вводить в курс дела.
   - Они вообще голыми ходят. Зачем им штаны? Им в одежде плохо. Они в ней мерзнут.
   - Это как? - удивился Крот. - Странно. Ты вот без одежды мерзнешь, а анимер твой - в одежде... Не понимаю.
   - Чего тут непонятного? Организм у них, должно быть, такой. Вообще-то я и сам не понимаю. Они к теплу льнут. Раньше на солнышке греться любили, а теперь солнца нет, вот они и сидят на горячих камнях, греются, нос наружу не показывают. А снаружи мы всё делаем. Ну, нам так и лучше.
   - Ладно, скажи-ка, а видеонаблюдение здесь ведется? Вот сейчас ваши анимеры нас видят?
   - Не знаю. Может быть, и видят.
   - Это плохо.
   - Чего плохого-то? Вам всё равно к ним надо будет. Теперь вам тут жить.
   - Мы вообще-то надеемся вернуться...
   - Ну да. Это сперва все так. - Кивнул он. И успокоил, - ничего, привыкнете. - Потом объяснил, - выйти без анимера отсюда нельзя. Это как с Того света вернуться. Сюда можно, отсюда никак.
   Ещё Толян рассказал, что здесь, в водоприёмнике, кроме него людей нет, а есть только двое рабочих-балбесов. Так он называл бэров. И специализация у этих бэров не военная, а рабочая.
   Узнав, что Антуан собирается нырять за утонувшей укладкой, Толян остановил его и, пощелкав тумблерами на приборе, подвешенном на стене, что-то в них прокашлял. Выслушав ответный кашель, пояснил, что послал за аккумуляторами бэра. И тот довольно скоро явился. С мокрой укладкой, в капельках воды на шерсти.
   - Располагайтесь, - сказал Толян. - Правда, кровать у меня одна, но я соберу каких-нибудь трухалей. Постелим на пол. Перекантуемся.
  
   Глава пятая
  
  
   Толян в своем водоприёмнике был заточен, как в тюрьме, потому что выход оттуда, а точнее - вход туда - был перекрыт силовым полем. Правда, если верить смотрителю, тот не особенно тосковал, объяснив, что "там ещё хуже". Здесь хоть тепло и не надо думать о пропитании. И воды сколько хочешь! Что это за "там" Антуану увидеть так и не удалось. Маленький дворик, примыкавший к выходу из пещеры, в которой размещалось искусственное озеро, не давал хорошего обзора: горизонт закрывали близко расположенные каменные глыбы. Даже неба Антуан не увидел: оно было постоянно затянуто серой ровной мглой. Но, как поделился радостью Толян, это уже намного лучше, чем два года назад, и что, Бог даст, всё снова наладится, и увидим ещё солнышко.
   На второй день в этом дворике Крот и Антуан решали, что делать дальше. За "куполом" шёл густой снег, но и сюда немного заметало: видно, "вязка" силового поля была недостаточно плотной. Крот был деловит и мрачен. Он сказал, что шансов вернуться немного, но если удастся вернутся, то прийти с пустыми руками будет позором, а, может быть, и преступлением. Потому что возможность они получили уникальную, и не воспользоваться ею не имеют права. Значит, перво-наперво надо собрать как можно больше информации, а уж потом искать пути выхода.
   После этого он, помолчав, открыл Антуану, что умеет преодолевать силовое поле, а это еще один аргумент в пользу того, что непременно следует провести вылазку "в тыл противника". Антуану же предложил в эти несколько дней (именно предложил, а не приказал, и это уравнивание в правах честолюбивого француза тронуло) как следует разговорить Толяна и узнать у него всё о том, куда они попали, установить порядок работы водозаборника, изучить планировку комплекса, попробовать войти в контакт с бэрами, чтобы понять их психологию, если таковая существует, нащупать слабые места и возможности влиять на них, а главное - заняться языком анимеров. Толян, вроде бы, неплохо кашляет и кыхает. Именно тогда договорились всё фиксировать на носителях, а перед попыткой вырваться отсюда информацию свести, чтобы у каждого был полный набор сведений. На случай, если одному из них не удастся выбраться. Вторую причину, предусматривающую сведение информации, они не стали озвучивать. Но она была и без того понятна: боевое дружество - это важно, но есть ещё и интересы своей страны. И здесь всё должно быть честно.
   Накануне рейда они долго разговаривали с Толяном. Тот, как всегда, рассказывал подробно и с удовольствием.
   - Вы мне, ребята, как родные стали! Ну правда, будто бы племянники в гости приехали. Может, и откусит мне голову анимер, но я вам всё выложу, как есть.
   Однако начал с того, как хорошо жили они в Брянске с родителями. Получалось у него, что иначе, как хорошо, в Брянске и жить невозможно. Город раскидистый: между четырьмя районами - рощи и луга. Воздух свежий, приятный, не то, что в Москве или здесь, в этой чертовой Анимерии! А родников сколько! Попал сюда, как и все или почти все - похитили. Возвращались с рыбалки на машине с другом, а она вдруг заглохла на проселке. Вылезли наружу, друг открыл капот, чтобы посмотреть, что там, а тут сверху огоньки в кружок. Ровный такой кружок метров пять в диаметре. А может, и больше, кто ж его мерил? А потом словно сто прожекторов включили. Он зажмурился, потому что невозможно было не зажмуриться, так стегнуло светом. Ну и отрубился, конечно.
   Открыл глаза уже в какой-то комнате с белыми стенами, понял, что лежит на столе типа операционного, а вокруг рожи такие, что не дай Бог! Испугаться не успел - накрыло его какой-то плитой, стеклянной что ли, или пластиковой, и он снова забылся. А когда окончательно пришёл в себя, увидел, что снова лежит, но теперь уже не в стерильной чистоте, а на каком-то корявом топчане, покрытой замызганной тряпкой. Рядом крутятся незнакомые люди. Мужчины - все сплошь бородатые. Как потом выяснилось, обросшие они потому, что бриться здесь особенно нечем. Одежда его пропала. Потом он видел свои штаны на одном местном ирландце, но драться с ним из-за этого не стал. Традиция такая - новичков здесь обирают.
   - Вот и вас оберут, - сказал он таким тоном, будто обнадёжил. Но, посмотрев на них внимательней, засомневался в сказанном, и добавил, - а может, и не решатся.
   - Ну даже, если и оберут, - продолжил он, - потом можно будет свои штаны выкупить. Если их удастся протащить в мультипликатор и размножить. Раньше так делали. Теперь - сложней с этим: энергию анимеры экономят. Всё, что можно отключили. А если что включают, то контролируют.
   Ему тогда дали какую-то убогую одежонку, типа той, что на нём сейчас. Неудобная, но вечная. Сносу материалу, из которого её шьют, практически нет. Узнав, что вернуться отсюда никому ещё не удавалось, сначала пришёл в отчаянье. Поискал друга, но его здесь не оказалось. И затосковал ещё больше, потому что понял Сашку теперь обязательно посадят: судья бред про летающую тарелку слушать не станет. Понятно ведь, что убил дружка, а труп закопал. Но сколько же можно отчаиваться? Через некоторое время начал осматриваться. И увидел, что вокруг совсем неплохо. Тропики! Тепло круглый год. Растения такие, каких он раньше никогда не встречал. Даже на картинках не видел. Огромные. А когда живность местную увидел, тогда вообще в изумление пришёл.
   Первым делом товарищи по несчастью рассказали ему, что тем, кто его похитил, он совершенно не нужен. Как, впрочем, и все остальные. То есть поначалу новичком занимались, обследовали, а, покопавшись во внутренностях, предоставляли самим себе. Свободу никак не ограничивали. Куда нельзя было соваться, они и так пройти не могли. В окрестностях города было полно свободных коттеджей, так они сами их называли. Типа пеналов. Залезай и спи. Удобные норки. Там и свет есть: стены сами по себе светятся. А люди в этих местах уже много лет живут. Лет сто, а может, и двести. Ну и новых много. Семьи создаются. Детишки рождаются. Но те, что здесь родились, держатся особняком. Живут на выселках, типа колхозами, сами себе хижины строят, говорят так, что не сразу поймёшь. Хозяйство ведут, как умеют.
   Новички же - кто как. Кто к тем, давешним, пристраивается, словно бы в батраки, а кто сам по себе держится. Ну, если и сам по себе, то все одно - надо поддержку искать. Потому что один в поле не воин. Особенно сейчас. Раньше-то всего было много, потому и не прессовали одиночек. Кормили анимеры всех, до самого Светопреставления, хорошо. Мясо, очень вкусное. В любом количестве. Но кормили только мясом, потому что сами хозяева, кроме мяса, ничего не едят. Фруктов-овощей своих тут нет. Как один умник сказал - его откуда-то из Греции похитили - что растения тут только голосеменные. Ну типа ёлок да сосен. И еще здесь хвощей полно. Только они огромные. Трава, а выше любой сосны! И толщиной в столетний дуб. Ради хлеба насущного - а точнее, растительной пищи, приспосабливались пленники к земледелию, как могли. Разбивали плантации, выращивали кое-что из того, что находили в джунглях. Вот, правда, каким-то чудом картофель сюда попал. То ли у кого с собой оказался, то ли анимеры специально завезли. Картошки было вдоволь. А вот хлеба ни корочки. Немчура всякая без хлеба свободно обходится, русскому же человеку тяжело привыкнуть.
   Но растения - ладно. Самое удивительное - звери. Тут такое зверье водилось, что представить себе трудно. Как на Земле в давние времена, в эпоху динозавров. Толян сам видел некоторых. Целые стада огромных чудищ с длинными шеями. Каждое тонн на тридцать, а может, и больше. Кто ж их взвешивал? В общем, анимеры их, как мы коров, разводили. Даже нет, не так. Они их не разводили, а только защищали полем от хищников, а мясом пользовались. Брали, когда надо. А на хищников охотились. Это у них такое развлечение было. Хищники страшные. Насмотрелся Толян, когда убитых в город привозили.
   - Крупные звери? - поинтересовался Крот.
   - Да разные. Были и мелкие - с курицу. И похожи на кур, только зубастые, заразы. А были и монстры. Человек в пасть свободно войдет. Ты фильм "Парк Юрского периода" смотрел? Так вот, здесь до Светопреставления водились точно такие. Сейчас они от холода...- он задумался, - оцепенили, что ли. Не подохли, хотя некоторые и подохли, наверное, а некоторые застыли. Ну, как у нас ящерицы зимой. Так люди их под снегом находят, разделывают и едят. Они свеженькие. Только вот надолго ли хватит? Сколько эта зима ещё продлится?
   - А что это за светопреставление такое?
   - Ну катастрофу эту я так называю.
   - Расскажи-ка подробней.
   И Толян рассказал, что три года назад на небе появилась звезда. Сначала она ничем не выделялась на звездном небе. Но потом стала увеличиваться и уже самые наблюдательные не мучились, объясняя другим, от какой звездочки забирать влево или вправо, чтобы увидеть эту новую.
   - Знаете, что меня поразило с первых дней? Вернее, ночей... Звезды! Они как бы земные и в то же время - нет. Я созвездия узнавал. Но с трудом. Очень уж они искажены, как будто перекошены. Значит, где-то недалеко мы от Солнечной системы.
   - Земное звездное небо, но другое очертание созвездий? - сделал вид, что удивился, Антуан. - Не может этого быть! Ты же не астроном, Толян. Может быть, тебе так показалось?
   - Я в школе в астрономическом кружке занимался. Даже в олимпиадах участвовал, - отвечал Толян с гордостью, - правда, не выиграл ни одной, - добавил он с сожалением, - Ну, уж Большую Медведицу и ты бы узнал.
   - А Луна здесь есть?
   - Луна есть. - Смутился вдруг Толян. И добавил поспешно, словно возражал невысказанному предположению, - но она меньше нашей.
   Потом он рассказал, что через неделю после того, как впервые увидели комету, она уже сияла ярче всех звёзд. А потом её даже на утреннем небе можно было разглядеть. Вот тогда им стало страшно. Больше всего пугало поведение анимеров. В эти дни их "тарелки" взлетали и опускались часто, как никогда. И ещё: они полностью натянули защитный купол. Раньше вокруг города действовало лишь кольцевое поле метров в пять высотой. И пролазы были открыты. Человек в них мог протиснуться, а зверюга уже нет. А как комета появилась, купол замкнули, оставили только рабочий "леток". В последнюю ночь перед катастрофой комета пылала, как фара. А потом грохнуло. Упала она где-то далеко. Как говорили - на другой стороне планеты. Словно волна по почве пробежала. Несколько недель трясло землю. А на второй день после того, как ударило, пошел огненный дождь. И ветры сильные задули. Купол город защитил от пылающих камней и урагана. Те, кто имел доступ в жилища анимеров, рассказывали, что видели на экранах те ужасы, которые происходили в других местах. Обрушились на землю вода и огонь. Защита выдержала, и город выстоял. Джунгли не загорелись: не очень-то их запалишь в разгар сезона дождей. Вулкан местный попыхтел, кое-что из себя выбросил, но не взорвался. А потом опустилась мгла. Сначала думали, что это дым от пожаров, но прошло пять дней, десять, а света не прибавилось. Дожди не закончились, когда им было положено, и теперь они стали не просто дожди, а едкие... То ли от вулканов, то ли заводы взорвались. Но это вряд ли. Они у них глубоко под землей. А на всей планете только дикие непроходимые леса, а в них звери огромные. Потом стало холодать, и наконец повалил снег. Тоже какой-то ненормальный. Цветной. А здесь раньше никогда не было снега. Тропики. А теперь... Где то солнце? Где те леса? Скалы, грязный снег и смрадный мрак.
   Закончил Толян рассказ восхвалением своего сегодняшнего места жительства.
   - У меня, - сообщил он, - и воды свежей вдоволь, и тепло, и воздух чистый. И рыбка водится. Её сюда с водой забрасывает. Как воду сцедят, я её собираю и солю.
   Соли ему его анимер подбрасывает. Ну а он с ним рыбой делится. В обмен на соль. Анимерам тоже сейчас трудно приходится. Хотя едят они редко, но всё-таки едят. И помногу. Впрок. К тому же, его анимер - хороший анимер. Если про них вообще можно так сказать. Они не добрые, и не злые. Они справедливые. А этот ещё и с пониманием. Кстати, его как раз этот анимер, отвечающий за снабжение города водой, и определил сюда. Раньше Толян у него работал на зарядке аккумуляторов. Там, конечно, основное производство автоматизировано, но есть операции, которые удобней выполнять вручную. Анимеры сочетают технику и биологических роботов. А люди оказались проворней и разумней "шерстяных". Но они шкодливей, могут нарушить что-нибудь, сачкануть или украсть. Поэтому их не ко всем делам привлекают. Но Толян, понятно, не из прощелыг. Он трудяга.
   - Мы как дворовые коты здесь жили, - рассказывал Толян. Призадумавшись, добавил, - а сейчас, как собаки. Хозяин кормит, мы его за это охраняем. Сын мой - Петька - в ополчении. Как в возраст вошёл, так к ним попросился. Переживаю я за него.
   После того, как солнце исчезло, и зарядка аккумуляторов от солнечных батарей приостановилась, Толяну работы не стало. И вообще всё здесь застыло. Анимеры ведь главным образом использовали солнечную энергию. А почему не использовать, если солнца тут было столько, что девать некуда? Ох и нажарились они здесь! А вот анимеры от зноя не страдали, а, наоборот, от его лучей, словно аккумуляторы, заряжались. С той разницей, что аккумуляторы заряжались через преобразователи, а сами анимеры - напрямую. Разлягутся на камнях и "загорают". Как прогреются, двигаются быстро, сноровисто. А вот когда сезон дождей начинался, замедляются. И обогреватели включают. Сейчас же им вообще труба. Здесь ещё ничего, отогреваются возле вулкана -жилища прямо в гору врезаны. Город кое-как живёт. А многие города полностью смыло или сожгло. А если даже и не сожгло, то анимеры, что в них жили, окостенели от холода. А может, и померли. Кто их поймет? Они, если чуть похолодает, словно в спячку впадают.
   - В спячку?
   - Ну да... - Толян понизил голос. - Я сначала удивлялся, почему они без одежды, цивилизация ведь! А потом мне сказали, что одежда им не нужна. Она их не греет. Я не понял поначалу, как это - одежда и не греет! А потом вспомнил, что одежда только тепло сохраняет. И сообразил, если изнутри тепла нет, то и сохранять нечего.
   - И кто же они? Ожившие мертвецы? Зомби?
   - Нет, не зомби. Но и не люди. На нас они не похожи. Но и на всю эту их живность тоже не похожи. А потом подумал, сильно ли человек похож на кошку?
   - Это ты к чему?
   - Просто размышляю. Я люблю философствовать... Такой у меня склад мышления.
   Узнав, что Крот собирается в город, Толян не удивился, отговаривать не стал, но предупредил:
   - Поосторожней там. Народ вооружился. Города друг с другом воюют. Не так, чтобы сильно - наскоками. А до города дойти ещё надо. Без шуму вряд ли получится. Но идти надо. Не вечно же вам тут со мной сидеть. Только как вы выйдете? Надо сначала анимеру объявиться. У меня с ним связь есть. Или пока подождать?
   Услышав в ответ: "Подождать", восхищенно воскликнул:
   - Ух, и дерзкие вы ребята. - а потом добавил, - Смотрите, как бы не осердились анимеры на вас.
   Утром следующего дня они втроем вышли во дворик. Поверх комбинезона Крот накинул Толянов рабочий непромокаемый плащ. Толян сам предложил его, сказав, что иначе Крот будет слишком отличаться от местных.
   - Но это не тот плащ, - сказал Толян, - в котором я сюда попал. Это копия. Точь-в-точь. Рыбацкий.
   Потом он посетовал, что Крот не зарос бородой и волосы у него недостаточно длинные. У местных ножниц не водится, а бритвы сейчас дефицит. Раньше были, но они тупятся быстро. А теперь и взять негде. Потому и заросли все. Из двух кусков такой же белесой материи он сшил что-то вроде штанин, которые велел Кроту натянуть на ноги, чтобы прикрыть берцы.
   - Смотри там, аккуратней. Не раздави бабочку, - прощаясь, сказал Антуан. Вроде бы пошутил, но с таким серьезным тоном, что Крот, пристально на него взглянув, спросил:
   - Ты так думаешь?
   Толян поспешил с разъяснениями:
   - Нет там бабочек. Все передохли. Зима третий год.
   Антуан засмеялся.
   - Ну, тогда шагай смело! Удачи.
  
   Глава шестая
  
   Снег, действительно, имел грязно-розоватый оттенок. Видимо, облака, в которых сформировались снежинки, захватили до этого какой-то специфический выброс из районов повышенной вулканической активности. В нос ударило застоявшейся гарью. Склон, обдуваемый ветрами, спускался в долину достаточно полого, однако был густо усыпан камнями. И если крупные камни можно было обойти или перешагнуть, то мелочь, скрытая невысоким снежным покровом, прокатывалась под ногами, заставляя то и дело ловить равновесие. Впрочем, это все было вполне терпимо, и включать антиграв Крот не спешил. Неизвестно, что там впереди. Следов на снегу не было, но безлюдность не означала, что он застрахован от неожиданных встреч. Толян, напутствуя, посоветовал держаться подальше от трубы, тянувшейся от водоприемника к городу. Она была хорошо видна - серебристая длинная жилка, теряющаяся в мареве, которое растворяло в себе всё, что располагалось на расстоянии более полукилометра. Вдоль трубы располагались скрытые посты "шерстяных", следивших за сохранностью драгоценной влаги. Как рассказывал Толян, умельцы приноровились просверливать в трубах отверстия и подворовывать воду. Ну не умирать же от жажды, в самом деле! Хотя в городе воду выдают по нормам, однако на сколько той воды хватает! То, что происходило вне охранной зоны, бэров мало интересовало, а вот даже случайное приближение к магистрали было опасным. Бэры разговаривать не будут: они в большинстве своём не умеют разговаривать. А вот стрелять умеют и очень даже неплохо.
   Полагаться Кроту пришлось главным образом на слух. Видимость плохая - воздух мутный, да и местность скалистая, каждый раз на камень не полезешь, чтобы оглядеться. Он подкрутил регуляторы громкости на звукоуловителе. На всякий случай приготовил и шарик "обозревателя", но пока придерживал его в кармане, потому что толку от него в этом тумане немного. Когда услышал в наушнике голоса - остановился, прислушался. Сразу и не понял, на каком языке говорили. Ясно было только, что не на русском. Скорее всего, на английском. Вернее, каком-то местном его диалекте. Осторожно подошёл поближе, осмотрелся.
   Метрах в ста дымил костер, возле которого сидели двое: что-то варили в закопченной посудине и разговаривали. Оружие рядом, под рукой. Ещё один копошился среди обугленного сухостоя, собирая валежник. Все - люди. Крот, выйдя на открытое место, не спеша пошёл по направлению к костру. Других вариантов не было. Обойти не мог - с одной стороны круча, с другой - снег по пояс. И там, и там - хорошая мишень. При его приближении те, что грелись у костра, встали и приподняли стволы автоматов, собиравший дрова - совсем ещё пацан - остановился возле толстого обгорелого ствола, видимо, намериваясь при первой же опасности укрыться за ним. Один из караульных был рыжебород и коренаст, второй - чёрен лицом, безбород и худощав. Крот помахал над головой руками, показывая пустые ладони. Те двое пристально всматривались, видимо, пытаясь распознать знакомого, и удивлялись, что это им не удается. Предстояло объяснение. И Крот решил, что самое правильное будет сказать правду. А разве не правда, что он такой же, как и они, несчастный "попаданец"? Даже, может быть, ещё более несчастный, потому что они греются у костра и состоят при деле, а он бредёт позабыт-позаброшен, одинок и беспомощен, голоден и холоден... Вот на этом и будем стоять.
   Костровые подпустили его шагов на двадцать и велели остановиться. Смысл команды Крот понял по жестам. Рыжий, видно, он был у них старшим, что-то выкрикнул. Потом выдал длинную фразу в вопросительной тональности. Сначала спросил на английском, затем принялся кашлять и кхыкать, но Крот только разводил руками: дескать, не понимаю. Опасение во взгляде Рыжего сменилось интересом. Он что-то сказал напарнику. Тот помялся, и осторожно двинулся к Кроту, при этом ствол автомата не опустил, хотя и направлял его не именно в Крота, а просто в его сторону. Шёл, чуть уклоняясь вправо, чтобы не перекрывать Рыжему сектор обстрела. Странно, что они не заставили Крота лечь на землю. Впрочем, это для них и лучше. Тогда бы ему удобней было их убить. Крот отметил, что они нервничают. Несмотря на то, что он показушно снизил свой боевой статус почти в два раза, изображая неуверенность, готовность подчиняться, подавленность, эти люди инстинктивно почувствовали в нем опасность. Интересно, кто они? Члены какой-то структуры или просто мародеры? Впрочем, когда приходится выживать, границы стираются. В любом случае, удобней разговаривать, если не он будет под прицелом, а они. Негр остановился в пяти шагах и указал, мол, кидай мешок. Ну, возьми! Крот не спеша снял мешок и бросил его негру, но не к ногам, а на полпути между ними и чуть в сторону. И когда тот, поддавшись на простую обманку, перекрыл сектор стрельбы и наклонился, скользнул вперед, перехватил цевьё его автомата, контролируя ствол и рывком, развернул растерявшегося противника лицом к сотоварищам.
   Всё произошло мгновенно. Тот, что оставался у костра, ещё только начал беспокоиться по поводу того, что ему закрыли цель, а Крот уже завладел автоматом и из-под руки негра ошарашил Рыжего очередью. Пули прошли у него над самой головой. Вторая очередь взрыла снег слева, сантиметрах в десяти от ноги.
   - Донт мув! (Не двигайся!) - гаркнул он в ухо сомлевшему от неожиданности и страха пленному. И тот напряг колени, прекратив сползание. Впрочем, ему невольно пришлось поднатужиться, потому что, удерживая его, Крот усилил хватку, сдавив его шею железным кольцом, как удав сдавливает жертву.
   А вот с третьей очередью случилась задержка. Необходимости в ней, впрочем, уже не было, просто Крот хотел расстрелять боекомплект, опростав оружие. На всякий случай. Лучше, если чужой автомат будет пустой. Но тут случилось то, что бывает, когда у бэровского оружия сдают аккумуляторы. Принцип их действия иной, чем у земного. Никаких патронов, являющих собой "комплекс энергетической составляющей на основе объединения химического компонента и поражающего элемента". Вместо химии - физика. Мощное электромагнитное поле выталкивает пулю с огромной скоростью. Вот только для создания этого поля нужен источник электрической энергии. Инакие преуспели в создании таких источников. Их аккумуляторы маленькие и очень ёмкие. Только "до смерти" обидно бывает, когда патронов полно, а стрелять нечем. Это была та самая ситуация. Свой автомат в мешке. Пистолет в кобуре. Чтобы достать его, надо отпустить полупридушенного пленника. Тот, конечно, сразу сползет на землю и откроет рыжему цель. Два десятка шагов не расстояние. Изрешетит за долю секунды.
   - Дроп ё вэпен! (Брось оружие!) - гаркнул Крот.
   Но противник уже всё понял - расслышал предупреждающий писк датчика. И бросился вперед. Он знал, что через несколько секунд аккумулятор всё-таки напитается энергией и способен будет вытолкнуть из ствола пулю. Пусть даже одну. Иногда этого вполне достаточно. И до этого момента он собирался успеть приставить к груди Крота ствол своего автомата. Но это был для Крота не худший вариант. Впрочем, а были в этой ситуации варианты для него проигрышные?
   Он пинком выбросил навстречу Рыжему своего пленника, и пока они пытались разминуться, а потом расцепиться, оглушил нападавшего. Не сказать, что ребята были совсем лохи, чувствовалось, что и оружием они владеют, и подготовку имеют. Но... Крот обезоружил и обыскал их, положив лицом в снег. Достал свой автомат и кликнул третьего, который почему-то не убежал, а прячась за деревом, со страхом и любопытством выглядывал оттуда. Лицо парнишки показалось ему знакомым. Впрочем, он тут же понял, почему: сходство с Толяном было несомненным. Спросил его по-русски:
   - Тебя Петро зовут?
   Тот обомлел и ответил:
   - Петро.
   - Будешь переводчиком?
   Тот часто закивал.
   - Молодец. Иди сюда.
   Крот быстро обыскал его. Оружия у пацана не было. Видно, не дорос ещё.
   - Ну, господа, - обратился он к немного пришедшим в себя рыжебородому и чернокожему, - поговорим? Кто такие, что здесь делаете?
   Петро начал бойко переводить
   Оказывается, что эти трое были передовым постом, вот только постом чего - Крот не понял. Им приказано контролировать участок территории между трубой и скалами. Этот участок, как они объяснили, спокойный. Это тупик. Здесь опасность может появиться только с воздуха. Поэтому они очень удивились, когда увидели незнакомца. И решили его задержать и допросить. Ничего плохого они делать Кроту не собирались. Не их вина, что у них такое задание. Без оружия им явиться к командиру никак нельзя. Их накажут. Очень строго накажут. Поэтому пусть незнакомец отдаст им оружие, а они не будут мешать ему. Хочет уходить, пусть уходит. Если он пойдет на их территорию, они не станут докладывать об этом. Да и зачем им докладывать? Ведь тогда их тоже накажут, за то, что они его пропустили. Пусть он идет по своим делам, ведь сразу видно, что человек он мирный. Не опасный.
   Крот прикинул варианты и велел Петро сообщить своим "боевым товарищам по несчастью", что оружие он им, так и быть, оставит, но в разобранном и разбросанном виде. Пусть на некоторое время займутся сбором и сборкой. И не надо с этим очень спешить. И глупостей делать не надо. То, что Крот хорошо стреляет, они уже имели возможность убедиться. Если же урок не усвоен, то он его повторит, но в более убедительном варианте. Однако ему бы очень не хотелось углубляться в их конечности. А сейчас он пойдёт дальше, потому что у него намечена встреча с анимером. И мешать этой встрече не надо, иначе так легко, как в этот раз, им не отделаться. Анимер шутить не будет. Потому что анимеры шутить не умеют.
   Окончание его тирады караульных несколько успокоило, и только Петро огорчился, когда узнал, что его Крот заберет с собой, так как ему нужен проводник и переводчик. С тем и расстались. Крот надел шлем, кивнул Петру, мол, давай за мной, и пошел прочь первым, направляясь к каменным завалам. Шёл не оглядываясь. Зачем ему было оглядываться, когда изображение того, что происходило за спиной, подавалось на очки, и видел он это так, будто бы имел на затылке третий глаз? Но, на всякий случай, шёл так, чтобы Петька был постоянно между ним и оставшимися. Однако далеко уйти не получилось.
  
  
   Глава седьмая
  
   Они отошли метров на сто. Пока двигались по открытому пространству, Крот поглядывал назад через "третий глаз", чтобы убедиться, что дозорные не злоумышляют против него. Но им было не до этого: они шарили меж камней, собирая крупные детали оружия - мелочь Крот милостиво передал им из рук в руки: искать её в сугробах было бы затруднительно. И тут в туманной вышине блеснула искринка, и будто бы возник едва различимый звук. Крот обернулся: что-то странное, неуклюжее и тихоходное, пробиралось на небольшой высоте сквозь туманное марево. Петруха ударил себя ладонями по коленям и запричитал:
   - Ой ты, божечко, вражины! А наши без оружия. Дядечка!!! - И это вырвавшееся странное патриархальное выражение вмещало в себя столько отчаянья и мольбы, что Крот решил ввязаться. В общем-то, если по совести, ему и нельзя было иначе - это ведь он оставил дозор без оружия. То есть обрек на смерть.
   Уже хорошо видно было, как аппарат - если уж продолжать кухонную аналогию - скорее летающая кастрюля, чем тарелка, - посверкивая, выходил на рыжебородого и чернявого. Выходил открыто, не спеша. Те, кто управлял им, то ли видели, что бойцы безоружны, то ли знали, что оружие дозорных для них не опасно. При других обстоятельствах Кроту был смысл выждать и присмотреться: возможно, появление этой кин-дза-дзы могло быть ему даже полезно. Мало ли... Вдруг это будущие ценные союзники? И портить с ними отношения сейчас... Но подставил рыжего и его чернолицего товарища именно он. Он видел, как дозорные опустились на колени перед зависшей над ними "кастрюлей" и заложили руки за голову.
   Импульс, выпущенный из подствольника, метнулся ярким зайчиком и шмякнул в борт, металл в месте попадания раскалился добела и засиял, словно галогенная фара. И тут же прогорел насквозь. Из пробоины с треском вырвался каскад искр. Аппарат дернулся, накренился и заскользил, разгоняясь, словно по наклонной плоскости, вниз. Металл громыхнул о камни. Петро, вскочив на валун, сложил руки трубкой и орал что-то по-английски. Рыжебородый и чёрный, то ли услышав его, то ли повинуясь инстинкту, бросились на землю и залегли. При этом рыжебородый собранные оружейные части не бросил, а его напарник всё-таки что-то выронил. Крот сорвал Петро с валуна, отшвырнул в сторону и сам упал на землю, и тотчас в их сторону полыхнуло.
   Кастрюля кастрюлей, а вооружение на ней было серьезное. Заряд шмякнул в скалу метрах в десяти за ними, и скала отыграла тепловой волной, горячей и плотной. Крот перекатился влево и, приподняв голову, увидел меж булыжников накренившуюся посудину и выпрыгивающие из нее через верх фигурки. Это были люди. Короткой очередью ужалил последнего. Тот дернулся, завалился на спину и раскинулся в неудобной позе. Остальные же словно растворились среди камней. Ребята, чувствовалось, опытные. Если в кастрюле никого не осталось, то их было пятеро. Ну, теперь четверо. Крот вытащил пистолет, взвел его и, окликнув Петьку, перебросил ему оружие. Пусть пошумит, поотвлекает. Даже не стал спрашивать, разберётся ли... Некогда было выяснять. Но по тому, как тот взял оружие, понял - разберётся. Пока пацан палил, старательно прицеливаясь, сам откатился в сторону и, набрав код, слепил наскоро голограмму. Засветил её там, где только что был. Едва приподнял её над землёй, и тотчас сквозь неё прошла автоматная очередь. Пока с той стороны разбирались задело или нет, вскочил, оценивая обстановку, поймал настороженно приподнявшуюся фигуру и выстрелил. Попал ли - не понял, но во время тренировок это упражнение выполнял всегда на "сто".
   Переждав яростный запоздалый обстрел, снова перекатился влево, и опять передвинул голограмму на оставленное им место. Удобно улегся меж двух небольших валунов. И снова они клюнули на обманку, хотя он на это и не надеялся. На "воина света" выскочили двое, расстреливая его из двух стволов. Одного из них он срезал, а второй упал без его помощи. Крот видел, как Петька, привстав на колено, отчаянно палил в этого "вражину" из пистолета. Но не известно ещё, он ли его уложил. Несколько звонких рикошетов о скалу подсказали, что кто-то стрелял нападавшему в спину. Скорее всего Рыжий. Но пацан молодец. Прошел боевое крещение: не растерялся, успел в этой быстротечке выстрелить, а если ещё и попал, то совсем герой.
   Врагов осталось, как максимум, двое. При плохом раскладе: если он не задел того второго. Теперь они затаятся. Крот начал маневрировать голограммой, подняв её в полный рост, переместив в сторону и тут же опустив. Долго держать в поле зрения "светомуляж" было бы ошибкой: присмотревшись, нетрудно понять, что это пугало. На этот раз не сработало. На самом деле, сколько ж можно? Надо бы осмотреться с воздуха, но возиться с зондом не хотелось: включать программу, настраивать шарик, запускать его... Долго, да и отвлекало от боя. Опытный противник мог вполне воспользоваться этим. Оставалось ловить на живца: вскочил и переметнулся к обломку скалы. Успел рассмотреть, словно сфотографировал, ствол и перекошенную от злости и отчаянья физиономию. И это хорошо, что противник запаниковал. Пусть нервничает, пусть ошибается. А мы ему по ушам! Крот прикинул расстояние и направление, и, не вставая, метнул шумовку. Под визг и завывание поднялся, прижимаясь к скале, и полоснул по ошарашенному противнику из автомата. Поискал глазами. Тот, который был отмечен пулей вторым, лежал тихо, подобрав под себя руки. Вокруг забрызгано кровью, но видно, что живой. Притворяется. Оружие под ним и готово к бою.
   Петруха, увидев, что Крот поднялся, выскочил из укрытия и потянулся за автоматом того, в которого он палил из пистолета. И вот тогда второй на свою беду поднял голову, приподнял корпус и тут же схватил свинца, но не от Крота, который не спешил, зная, что в его распоряжении есть четверть секунды, а от рыжебородого. Выпустив очередь, Рыжий деловито и уверенно огляделся, привычно повел оружием поверх камней, но, увидев Крота, поспешно опустил ствол. И правильно сделал. Сообразил, что эти маневры в данной ситуации опасны. На Крота он вообще не смотрел, подобно тому, как поступают волки, признавая преимущество более сильного и волевого самцы, и тем самым демонстрируя свою лояльность. Да и повод не смотреть появился: во время перестрелки задело негра. Рыжебородый разрезал одежду, достал из сумки какую-то тряпку, но Крот перебросил ему санпакет. Тот кивнул, так и не подняв на него глаз, и занялся раной. Перевязывал он умело и быстро. Ещё понравилось Кроту, что сел он так, чтобы закрыться скалой от кастрюли: кто её знает, что там внутри. Пацан собрал оружие и уложил его на кусок материи, которую рыжебородый бросил рядом с собой. Крот сам подошел к ним, присел на корточки так, чтобы виден был верхний срез кастрюли, спросил:
   - Что с аппаратом будем делать?
   Ткнул в бок зазевавшегося Петьку. Тот опомнился и принялся переводить.
   - Ничего, - ответил рыжий. - Придут техники и посмотрят.
   - А с этими? - Крот кивнул на убитых.
   - Одежду снимем, а мясо - анимерам. Съедят, пока свежее, - ответил Рыжий равнодушно.
   Крот оторопел. Трудно его было чем-то удивить или задеть, а тут аж головой затряс.
   - Как это съедят? В каком смысле?
   - Они жрут, - подтвердил Петро. - Свежак. Представляешь, так сырое и едят, - добавил с отвращением, возвращая Кроту пистолет, - потом вдруг хмыкнул весело, - эти дурачки хотели нас своим анимерам скормить, да мы ловчей оказались.
   Парень был возбужден и болтал без умолку. Рыжий не стал интересоваться, о чем рассказывает Петька Кроту, а достал коробочку, поговорив в нее, потом спросил через Петруху:
   - Ты с нами пойдёшь?
   Видя, что Крот медлит с ответом, что-то сказал Петьке, и тот с жаром принялся объяснять, что надо идти с ними, потому что всё равно идти ему теперь некуда, в город иначе, чем через пост, не попасть. А другой пост ещё неизвестно, как встретит. Мы же теперь знакомые, потому и словечко за тебя замолвим. Нам такие люди нужны, и совсем не нужно, чтобы такие люди были у других. Его "нам" прозвучало так, будто бы Петька был тут одним из самых главных. В конце своей речи он, понизив голос, попросил, чтобы Крот уговорил рыжего выдать ему автомат. Он ведь тоже воевал. И даже, наверное, попал в того, что выскочил на них из-за камней. Да, точно, попал! И если бы не он, то и Крота, может быть, тот, что выскочил, пристрелил, больно уж он ловкий. Сказал и тут же засмущался, поняв, что переборщил.
   - Я пойду с вами, - сказал Крот. - Если мне не придется сдавать оружие.
   - Не придется, - ответил Рыжий.
   - Меня зовут Крот.
   Он протянул руку рыжему. Тот, наконец, поднял на него глаза. Взгляд у него был напряженным, изучающим. Ответил на рукопожатие неохотно. Сказал коротко:
   - Валентино.
   - Валентино, дай парню автомат. Он смело сражался.
   Тот ответил твёрдо:
   - Нет. Ему ещё рано.
   - Хорошо. А я могу ему дать своё оружие?
   - Не знаю. Ты особенный. Тебе многое будет позволено. Решай сам.
   - Держи, - Крот разрядил пистолет и отдал его Петьке. - Поноси пока пустой, потом научу пользоваться и патроны выдам.
   Петька обрадовался, повертел пистолет в руках, сунул за пояс. Однако там носить его было неудобно: тяжеловат, норовил выскользнуть. Несколько раз попытался приладить, при этом демонстративно вздыхая. Наконец сказал, показывая на кобуру:
   - Вот бы мне такой... холстер, как у тебя.
   - Ну ты и жулик!
   Но с другой стороны: сказав "а", надо говорить и "б". Крот вытащил из сваленного в кучу обмундирования ремень, нацепил на него кобуру и опоясал Петьку. Тот расцвел. Раненный негр, улыбнувшись через гримасу, сказал ему что-то ободряющее, от чего Петька ещё больше воспрянул. Но покрасоваться ему не дали: Рыжий, ни слова не говоря, бросил ему под ноги мешки, и тот поспешно принялся заталкивать в них снятую с убитых одежду. Потом они сидели у костра - ждали. Крот осмотрел мертвых. В отличие от Рыжего и его товарищей ребята были молодые, безбородые и коротко стриженные. Даже не коротко, а наголо, но некоторые успели обрасти. На левом плече у всех чернела татуировка - небольшой кружок с оскаленной зубастой мордой динозавра и цифрой "два" под ней.
   Примерно через полчаса из леса вышло несколько вооруженных бородачей. Они с удивлением посмотрели на Крота, но ничего не спросили, а стали разворачивать носилки - всё то же блестящее полотно, натянутое на грубо отесанные жерди. Носилок было трое. На одни уложили негра, на другие - двоих убитых. Остальных, как понял Крот, забрать собирались позже. Один за другим пошли к лесу: рыжий, нагрузившись оружием, впереди, Крот за ним, Петька следом тащил мешок. Долго шли меж сугробов по глубокой, чуть ли не как окоп, тропинке, и оказались, наконец, на небольшой полянке, в центре которой, прикрытый упавшим деревом стоял кособокий сруб с прислоненным к входу щитом из плохо пригнанных жердей.
   Когда подошли к нему, из-за поваленного ствола поднялся вооруженный человек, но ничего не сказал, а только с интересом посмотрел на Крота. Посмотрел и, удовлетворив любопытство, снова спрятался. Ещё один таился в буреломе, но не показался, а только обозначил себя мелкими признаками, которые ненамётанным взглядом не заметить. Третий наверняка сидел на верхушке ветвистого сухого дерева. Потертость коры и древесный сор говорили о том, что по стволу частенько снуют вверх-вниз. Крот не стал показывать, что догадывается об их существовании.
   Сруб не был жильём или дежуркой - это был вход в подземелье. Несколько метров они прошли под бревенчатым накатом в полной темноте. Рыжий подсвечивал дорогу фонариком, фиксируя луч у ног Крота. Потом через пролом в стене попали в отделанный светящемся материалом коридор. Крот вспомнил, что точно такие же светящиеся стены видел в коморке у Толяна.
  
  
   Глава восьмая
  
   Те, что с носилками, вскоре свернули в боковой проход. В следующее ответвление унесли негра. Через некоторое время Рыжий остановился и, сделав жест, означающий "подожди здесь", нырнул под серебристое полотно, прикрывающее вход. Там забубнили, и бубнили довольно долго. Петька встревоженно прислушивался к голосам и, наконец, вздохнул с облегчением. Тотчас появился Рыжий и кивком позвал Крота. Петька, передвинув на живот кобуру, чтобы её было лучше видно, двинулся следом.
   Комната, куда ввели Крота, мало чем отличалась от коридора. Что-то вроде приспособленного под караулку тупика туннеля. Отгородили этот тупик стеной из жердей, кое-как прикрыли вход материей. Сквозь замызганный, затоптанный пол пробивалось ясное голубоватое свечение. Такое же лилось и от потолка, но лилось свободно, без помех, потому что потолок был чист, словно весеннее небо после грозы. Стены тоже светились. Смешение света создавало неприятный эффект. Отсутствие теней лишало предметы, лица и фигуры контраста, делало их неестественными, плоскими. А явственный синюшный оттенок придавал присутствующим схожесть с киношной нежитью. Но, если это и была нечисть, то лишь в самом буквальном смысле: в комнате остро пахло потом и застоявшимся табачным дымом.
   За грубо сколоченным столом сидели двое заросших по самые глаза мужчин, на нарах, устроенных у стен из тех же грубых жердей, что и перегородка, спали трое. Ещё один лежал на полу, подстелив под себя серебристое тряпьё, хотя на нарах было свободное место. Разномастное оружие было составлено в самодельную пирамиду, пристроенную в дальнем правом углу. Если бы не супер модерновый интерьер, всё это очень бы напоминало партизанскую штабную землянку времен Великой Отечественной. Бородачи при появлении Крота с интересом уставились на него. Потом с не меньшим интересом принялись разглядывать оружие и экипировку: ещё в коридоре Крот сбросил прикрывающие его тряпки. Рассматривали долго. Молча. Здороваться не стали, но сесть предложили, однако он отказался: стоя было удобней реагировать на происходящее. Осторожно начали разговор. Что-то спросили и Петька, важничая, начал переводить. Получив во владение пистолет, он преобразился, словно бы повзрослел. Оружие здесь было больше, чем просто оружие: оно свидетельствовало об особом статусе. Поэтому, получив пистолет, пусть пока и пустой, пацан держался степенно и говорил, насколько мог, запуская интонацию в басовый диапазон.
   Разговор всё-таки больше походил на допрос, хотя ведущийся в тональности беседы. Видимо, по-иному разговаривать с незнакомыми людьми здесь не умели. Однако то ли из уважения к нему, то ли из опаски, бородачи расспрашивали Крота доброжелательно, он же отвечал коротко и по-деловому.
   - Тебе надо будет сдать оружие, - сказал, наконец, главный бородач. - У нас такой порядок. Все, кто приходит к нам, должны сдать оружие и пройти проверку.
   - Нет, - отрезал Крот. - Оружие я не сдам, потому что я пришёл не к вам. У меня здесь своё дело.
   - Какое дело? - Тотчас получил он вопрос.
   - Это касается только меня и анимера, - ответил Крот.
   - А какого анимера? - Заинтересовался главбородач. То ли он хотел этим вопросом поймать Крота на лжи, то ли получить из его ответа хоть какую-нибудь информацию о миссии этого странного человека.
   Крот на секунду задумался, припоминая мудреное имя, которое несколько раз назвал в разговоре Толян. И, сосредоточившись, довольно правильно выкашлял его. Главбородач на это ему ничего не ответил, а, повернувшись к парням, лежащим на нарах, что-то сказал всё на том же странном языке, напоминающий английский. Те быстро встали, разобрали оружие, подошли к Кроту и кивнули на дверь. Петька заметно стушевался. Он глядел на Крота растерянно улыбнулся.
   Крот прикинул ситуацию. Если они хотят его прикончить, то шансов выбраться живым нет. Но одного-двух прихватить с собой, если постараться, можно. И тут заговорил Валентино. Перед мужиками, сидевшими за столом, он стоял строго, даже не попытавшись присесть. И держался, хоть и с достоинством, но подчеркнуто скромно. Видно было, что он этим парням не ровня, что они выше его по положению, но, что и он тоже не пустое место. Валентино говорил негромко. Ровно. Без интонаций. Скорей всего, приводил факты, даже не формулируя своего мнения. Те, что сидели за столом, выслушали его молча. Потом главборода что-то сказал конвойным. Те составили оружие в пирамиду, но на нары не вернулись. Петька начал переводить.
   - Мы не можем так просто обратиться к анимеру. Он сам обратится к нам. Надо будет подождать. Там, где тебе придётся побыть некоторое время, есть всё необходимое. Оружие мы тебе оставляем. (В этом месте перевода Крот усмехнулся: попробовали бы они его забрать!). Мы тебе доверяем. Лучше решать всё по-хорошему. Мы не знаем (это "мы" пацан выговорил с таким важным видом, будто не переводил, а сам и вёл переговоры) какое у тебя к анимеру дело. Может быть, важное, а, может быть, он посчитает его никчемным. Подождём, и тогда будем знать, что делать дальше.
   Последняя фраза прозвучала, как скрытая угроза. Кроту как бы давали понять, что, если анимер ответит отказом, решаться вопрос будет здесь.
   Но терять Кроту было нечего. Оставаться в этих краях он не собирался. И хотя не знал, чем можно торговаться с анимером, был уверен, что предмет для торговли сыщется: во все времена война и торговля шли рядышком. А уж здесь-то, в этом обнищавшем краю, наверняка предпочтут худой мир.
   Петьку он забрал с собой: приобняв парня за плечи, двинулся с ним вслед за провожатым. Их повели по узкому коридору с разбегающимися ответвлениями. В этом лабиринте своды были ниже, расстояние между стен уже, а повороты круче, и светился только потолок, да и то еле-еле. Их привели в тупичок, отгороженный от туннеля так же, как и штабное помещение. Тут тоже были нары из жердей, крытые всё той же серебристой материей, колченогий стол, бак для воды. Провожатые входить в камеру не стали, а сразу же ушли. Вот только неизвестно - совсем, или затаились за поворотом.
   Петруха, подойдя к баку, постучал по нему, и сказал расстроенно: "Пустой".
   - Ну и где мы? - спросил Крот.
   - А это типа отстойника. Отсюда не выйдешь, если не выведут. Заплутаешь и сгинешь. - помедлив, спросил настороженно, - а ты меня с собой зачем взял?
   - А кто ж меня охранять будет? - пошутил Крот. Но Петька воспринял это серьезно.
   - Правильно, пока ты спать будешь, я посторожу.
   - От своих? Ну вот придут они меня кончать, ты что же в них стрелять станешь?
   - А чем мне стрелять? - сокрушённо вздохнул он, хитро уходя от ответа. - Патронов-то ты не дал.
   - И то верно. А ну доставай пистолет, покажу, как с ним обращаться, пока время есть.
   Они повозились с оружием. Когда Петька освоил неполную разборку и почистил пистолет, Крот выдал ему патроны, стандартно предупредив, чтобы не баловал с оружием. Тот только снисходительно усмехнулся в ответ: мол, не учи ученого. Мелькнула, правда, мысль, а не пальнёт ли паренёк при соответствующей команде ему в спину. Но, прислушавшись к интуиции, решил, что не пальнёт. А ему объяснил, что теперь, если случится какая-то непонятка, придётся ему Петьку застрелить на всякий случай. Тот помрачнел, но ничего не ответил. Хотя видно было, что принялся соображать, а не вернуть ли патроны? Но взвесив все "за и против", решил, что не стоит. А потом отвлекся на другое: начал размышлять, принесут ли им чего-нибудь поесть, и когда понял, что с едой намечается пролет, затосковал. Может быть, даже пожалел, что находится здесь, а не среди своих, которые с удовольствием уписывают сейчас горячее варево. Крот, усмехнувшись, достал из укладки два тюбика с концентрированным питательным составом и протянул один Петьке. Это разом изменило его настроение. И сыт, и будет о чём рассказать после! Полтюбика он заначал, чтобы похвалиться потом пацанам. Когда стали устраиваться на ночь, Петька засунул пистолет под свернутую куртку, заменившую ему подушку. Крот автомат снимать не стал. Разместил так, чтобы не мешал спать, но и чтобы взять его было нельзя. Когда улеглись, спросил:
   - Что это за подземелье такое?
   И Петруха рассказал, что раньше сюда им, землянам, вход был закрыт. Здесь было что-то такое вроде подземной развязки. В шутку этот туннель они называли метро, потому что по туннелю в два этажа навстречу друг другу носились анимеровские авто. Залетали через специальные входы и потом уже мчались к городу под землей. Почему так, он не знает. Но только прямо в город на этих авто прилетать было нельзя. И по городу на них было нельзя передвигаться. А когда громыхнуло, анимеры разрешили здесь селиться людям, потому что в коттеджиках стало холодно. Теперь этот лабиринт у них вроде города и крепости. Анимеры сделали три пролома, через которые мэны выходят на посты. Мэны это те, кто с бородами и с оружием. Он пока бой. А, может быть, уже почти мэн, потому что с оружием. Тем более, что обучение он уже прошёл, и сейчас у него испытательный срок. Он очень надеется, что сегодняшнюю перестрелку ему засчитают, как выдержанное испытание. Должны, потому что он ведь стрелял, а не прятался, да ещё и в одного точно попал. Хорошо бы, если бы ещё Крот попросил за него.
   - Попрошу, если не расстреляют, - обнадежил Крот.
   Петька посмотрел на него настороженно, не зная, как принимать сказанное, а потом, решив, что это такая шутка, улыбнулся и продолжил:
   - Это подземелье, оно ведет к городу. К хабитэйшен анимеров.
   - Они отдельно хабитуют?
   - Что?
   - Живут отдельно от вас?
   Петька удивился.
   - Ну да. А чего им с нами? Да и мы с ними не хотим. Ну их. Страшно.
   - Почему страшно?
   - А сожрут?..
   - Опять двадцать пять? Что значит сожрут? Они что, дикари, что ли?
   - Анимеры могут. - Вздохнул Петька, - плохо ты их знаешь. Хотя живых вроде бы и не жрут. Но убитых точно жрут. Вот тех, что мы подстрелили, к ним потащили. Для прокорма.
   Парень, кажется, не врал. Однако не укладывалось подобное в голове. Цивилизация высочайшего уровня, и вдруг - людоедство. Петька рассудительно возразил его невысказанным сомнениям.
   - Мы ведь для них не такие, как они. Поэтому нас есть можно. А с голоду и тётку съешь, - добавил он вдруг назидательно, видимо, на свой лад истолковав поговорку "голод не тётка".
   - Да ну...
   - Ты не голодал, вот и говоришь...
   - Так что, вы и друг друга ели?
   - До такого не доходило, конечно. Еда в лесу есть. Там мяса много. Но убивать - убивали. Грабителей развелось много. Тогда старшие пошли к анимерам и попросили оружия. Анимеры дали. Потому что кто-то должен за порядком следить. Сами-то они с печки не слезают, как говорится. Они без тепла не могут. Печкой так называют гору-вулкан. Здесь и горячие источники есть. Пить из них нельзя, конечно - воняют. Но они, хоть и гадкие на вкус и запах, а для здоровья полезные. Если купаться. Анимеры там раньше часто купались. Теперь до источников им добираться холодно. Машины их стоят. Солнца нет - и энергии нет. Год назад анимеры из другого города сюда прилетали. Вроде бы договорились с нашими. Но потом у них ссора какая-то вышла. Что тут было! Молнии сверкали, огнем пылало. После того, как выгнали пришлых, нам оружие хорошее раздали. И стали мы подходы оборонять. Они нам энергию дают, мы их охраняем.
   - А энергию откуда берут? Солнца-то нет.
   - У них две или три тарелки высоко летают, там, где солнышко видно. Собирают энергию. Ну и от этой энергии копировалки кое-как работают. Одежду какую-нибудь копируют, оружие, патроны. Ну и с Земли энергию таскают. Заряжают там батареи и сюда привозят. Только это не выгодно. Много энергии на открытие перехода тратится. Его ведь с этой стороны открывать нужно. И все хорошие плайты туда перегнали. Здесь, сам видишь, на чём летаем.
   - Короче, всего у вас тут нехватка.
   - Не всего. Что не расходуется, того вдоволь. Часов много, колец золотых, телефонов, ножей. И деньги есть. Только бумажные не нужны никому. А вот за металлические можно купить. Карандаши, бумага. Иголки есть с нитками. Спички, зажигалки, сигареты. Но сигарет сейчас мало. Где взять? Все вышли. Потому дорого стоят. За пачку - маленький аккумулятор или сто монет. Батька мой, когда попал сюда, много полезных вещей с собой принес. Он с рыбалки ехал. Но отобрали всё. Мэны - не анимеры. Анимерам наше не нужно. Правда, батя рассказывал, что потом много чего выкупил. Ну не своего, конечно - копий.
   - А батька твой не на водосборнике работает?
   - На водянке. Его анимер туда определил. Хороший анимер. С пониманием. Он говорил нашим старшим, что скоро солнце опять покажется. Надо будет еще годик продержаться. Ну, два, самое большое. Солнце появится, аккумуляторы заработают, животные проснутся, наладится кое-как. Один раз солнце уже показывалось. Сильный ветер был, так оно мелькнуло. Но потом опять спряталось. С водой вот плохо. Мало воды. Нам с тобой на двоих выдали вот эту бутылочку. Мы сейчас пить не будем, утром попьём. Ты не очень хочешь?
   - Не очень. А что, у вас тут поблизости никаких рек нет?
   - Поблизости нет. А там, где есть - чужие анимеры. Опасно ходить туда. Их люди шастают. У них воды много, а тепла мало, у нас тепла много, а воды мало. Ну, ничего, солнышко появится, анимеры из-под земли воды накачают. Это тот хороший анимер сказал. Ты ведь к нему пойдёшь? Ты ему вот что скажи...
   Петька задумался, пытаясь сформулировать фразу, и заснул. Крот усмехнулся, вспомнив его обещание охранять, и тоже закрыл глаза. Пора было осмотреться.
   Серебристая мгла окутала его и скрыла в себе всё незначащее. Через неё лишь смутно просматривались контуры коридора. Крот уже стоял в нём, спиной к тупичку, где темным пятнышком маячил приткнувшийся на нарах Петька. Он, благодаря круговому обзору, приходящему к нему как свойство, сопутствующее снам-разведкам, видел неясный его контур, но отчетливо различал ствол пистолета, направленного неопасно в сторону. Он чуть послушал Петьку, ровное его дыхание, и убедившись в том, что тот спит, и не просто спит, а спит спокойно и удовлетворенно, больше копаться в его состоянии не стал, а перенес внимание на другое. Он ещё и сам не знал, на что. Но это что-то уже присутствовало рядом, уже проявляло к нему свой интерес - пристальный, холодный, изучающий. Ему представилось, что взгляд этот похож на взгляд сквозь оптику прицела. Правда, палец у этого неразличимого в серебряном мареве снайпера на спусковом крючке не лежал. Крот почувствовал, что ему не стоит прятаться, а наоборот, следует встать открыто, и дать себя рассмотреть. Что он и сделал, уплотнившись и прибавив себе контрастности, и отчетливо ощутил, как глядевший на него моргнул и отстранился от окуляра. И тотчас из глубин сна выступила странная фигура: явно нечеловеческая, но насыщенная осмысленностью и определенностью.
   Крот понял, что будет разговор и сделал шаг вперёд, давая понять, что видит смотревшего и готов к контакту. Они некоторое время всматривались друг в друга, желая понять, получится ли диалог. И поняли, что получится.
   Через несколько секунд он проснулся и быстро поднялся. Петька спал, разбросавшись на нарах. Пистолет выполз из-под изголовья и лежал на самом краю тюфяка: вот-вот упадёт. Крот взял его, повертел в руках, словно прощаясь, и засунул поглубже под петькино изголовье. Вынул из контейнера два тюбика с концентрированным питанием, сунул Петьке в нагрудный карман. Затем привычно оправил тюфяк и покрывало на своем лежаке, осмотрелся, не оставил ли чего, и вышел в коридор. Из глубины туннеля ему подмигнул оранжевый огонек - словно включился индикатор на бытовом приборе. Подмигнул и заскользил по потолку. Крот двинул за ним. Потом огонёк исчез, а там, где он мигнул в последний раз, появился из ниоткуда слабосветящийся матово-белой поверхностью вагончик, втиснутый меж стен туннеля. Крот подошёл ближе, и задняя стенка этого вагончика словно растворилась перед ним. Это выглядело, как предложение войти, или... Как открытая крышка в мышеловку. В кротоловку.
  
   Глава девятая
  
   Внутри вагона оказалось что-то вроде купе. Только совершенно пустое... Безжизненное. Ни окон, ни мебели. Гладкие белесые стены, мягко переходящие в потолок. Из всего этого равномерно сочился неяркий, спокойный свет. И в нарушение высокой идиллии, довольно корявая табуретка - под человеческое седалище. Не вызывало сомнения, что появилась она здесь специально для Крота. И откуда только взялась? Словно прихватили её на заброшенной даче, куда свозят вещи, которые выбросить жалко, а в доме держать стыдно. Исчезнувшая было стенка, как только Крот вошёл в вагон, тотчас вернулась на своё место. Не опустилась, не наросла, а просто появилась.
   Ничего не оставалось, как только придвинуть табурет к левой боковой стене купе, прижаться к ней спиной - оттуда, верней всего, нападения не последует. Хлипкая конструкция под ним жалобно скрипнула: видимо, для девяностокилограммовой нагрузки (с учетом веса оружия и снаряжения столько в нём и было сейчас) она не предназначалась. Но как только он устроился и приготовился ждать, исчезла, а может быть, стала очень прозрачной стенка, противоположная той, сквозь которую он вошёл. Крот мгновенно довернулся, реагируя не на само это изменение, а на появление темного, крупного силуэта: правая нога выдвинулась в сторону для упора, ствол автомата остался на месте, но палец нежно коснулся спускового крючка. Впрочем, эта его стремительная изготовка была лишь наработанным действием на неожиданное изменение ситуации. Не для того он сюда пришёл, чтобы стрелять. Да и смысла в стрельбе не было. Он с интересом всмотрелся в сидящего напротив него. И увидел то, что, в общем-то, и ожидал увидеть.
   На него смотрело существо, которое с первого взгляда можно было принять за человека, натянувшего резиновую маску. Фигура мосластая, нескладная, узкоплечая, с непропорционально короткими передними конечностями, заканчивающимися тремя длинными когтистыми пальцами с противопоставленным им четвёртым. Без сомнения, это был анимер. Взгляд у него был холодный и бесстрастный, но совершенно осмысленный. По зеленоватой с бурым оттенком коже, плотно облегающей череп и стекающей свободными пластами к шее, шёл чёткий желтоватый узор: словно уверенной рукой прорисовали тонкой кисточкой линии. Ободки вокруг глаз, вертикальный прочерк через всю голову сверху вниз, симметричные отводы от него. Череп, покатый и гладкий с выступающим, словно оттянутым назад, затылком, крепился на гибкой шее, уходившей в воротник черного, плотного комбинезона. Вот так, а говорят, что анимеры не носят одежды. Анимер явно сидел, но, как и на чём, Крот не разобрал. Кажется, на корточках. Несколько секунд они изучали друг друга. Потом анимер мигнул: белая пленка наплыла на глаза и тут же соскользнула. Крот услышал надтреснутый, сухой голос:
   - Я приветствую тебя, человек по имени Крот.
   При этом пасть анимера приоткрылась, однако других движений челюсти его не производили и только тонкий, гибкий язык несколько раз стремительно мелькнул между острыми, мелкими зубами. Понятно, что в переводе участвовала техника.
   - Здравствуй и ты, анимер по имени... - Крот старательно прокашлял выученное в пещере у Толяна имя, которое никогда не смог бы отобразить письменно, поскольку нет таких букв, при помощи которых можно было бы обозначить заключенные в нём звуки.
   - Очень похоже, - согласился анимер. - Но ты можешь произносить моё имя так, как тебе удобней в соответствие с возможностями твоей артикуляции. Я вижу, что ты догадался, кто я. О чём ты хотел со мной говорить?
   - Нам есть, о чём говорить. И ведь не только я хотел этого разговора?
   - Ты прав. Но ты пришёл ко мне, поэтому говори первым.
   - Я хотел просить тебя помочь нам вернуться на Землю.
   - Ты на Земле.
   - Разве вы тоже называете свою планету Землей?
   - Твоя формулировка не лишена смысла. Да, мы называем свою планету по-другому. Но у нас одно Солнце...
   - У вас больше нет солнца... И поэтому нет воды. Я думаю, это может стать предметом разговора. Я могу предложить беспрепятственный перенос воды в обмен на сотрудничество.
   - Мы с тобой - ничего не значащие персоны. Кто дал нам право договариваться от имени двух народов? Ты, вражеский солдат, убивавший наших солдат, пришёл сюда с оружием. Разве логично помогать врагу?
   - Ничего не остаётся, кроме как договариваться. Это сейчас нужней всего. Особенно вам. Да, я убивал ваших роботов, которые приходили убивать нас. Ты хочешь сказать, что это неправильно? Вы вторгались в наши пределы без приглашения.
   - Теперь это сделали и вы.
   - Мы явились с ответным визитом. - усмехнулся Крот, но тут же добавил серьёзно, - однако это не военное вторжение. Цели наши можно сформулировать как познавательные.
   - Наши цели тоже познавательные. Мы не захватывали ваши территории. Конфликты начались тогда, когда вы научились нас замечать и стали противодействовать.
   - Мы должны были сдаться вам на милость?
   - Вы сделали свой выбор. Но и мы не собирались отступать от своих целей. Разве вы действуете по-другому? Ваши народы, называющие себя высшими, завоевывали тех, кто не мог оказать им сопротивление. Вы убиваете, чтобы получить удовольствие, а не ради пропитания. Сколько представителей фауны было уничтожено вами?
   - Хорошо. Упрёк, адресованный человечеству, принимаю. - Крот криво усмехнулся, - Но у меня другие цели.
   - Разве не ты вчера убивал?
   - Я защищался. И защищал ваших людей. У меня не было выбора. От этого не пострадал ни один анимер.
   - Пострадали... - Анимер сделал многозначительную паузу, и продолжил, - правда, пострадали анимеры того клана, который противостоит нам и претендует на наше тепло. У нас есть тёплая гора. Это наше огромное преимущество. И только потому у нас есть возможность контролировать ситуацию на своей территории. И контролировать людей, живущих здесь. Клан, с территории которого приходили вчера бойцы, бедствует. Все его наиболее влиятельные персоны находятся в оцепенении. Люди, что жили рядом с ними, сами выбрали тех, кого они снабжают теплом. Эти люди собирают силы, чтобы создать свои базы на вашей стороне Земли. Но сначала они планируют захватить нашу территорию. Наше подземное тепло. Им надо спешить, потому что солнце вернёт силы анимерам. До этого они хотят успеть уничтожить нашу расу. Оставят лишь специалистов, которые вынуждены будут согласится сотрудничать. Без их знаний люди не смогут получить доступ к производству. А значит, одичают и погибнут. Впрочем, они всё равно погибнут - от голода. Раньше их кормили анимеры...
   - Сдаётся мне, что погибнут они по другой причине. Придёт тепло, разморозится ваш огромный холодильник, протухнет мясо, хранившееся в нём, и тогда... Разве нет?
   - Да... Ты правильно понимаешь. И местные люди это понимают... Потому уже сейчас пытаются собрать силы. Вопрос стоит о выживании. Но мы, находясь в тепле, можем управлять ситуацией. А вот в других местах, где земля остыла, анимеры обречены. Уже сейчас они во власти людей.
   - Спасибо, что рассказал мне всё это. Но давай перейдём к делу. О чём ты хотел говорить со мной?
   - Нам нужна не только вода. Энергия. Для этого с вашей стороны Земли необходимо создать базы. Там будут расположены зарядные станции. Но сейчас у нас нет возможности защищать их и восстанавливать. Нужны гарантии, что они не будут разрушены. Мы готовы делиться с вами технологиями.
   - Допустим, что наших руководителей это устроит. Но ты ведь встречаешься со мной, как я понимаю, тайно. Ваши руководители согласятся ли на этот контакт?
   - Ты правильно представляешь ситуацию. Мы - я и те, кого я представляю - средние. Большие - инертны и подозрительны. Многих из тех, кто смеет высказаться вопреки их мнению или вызывает такое подозрение, они приказали положить в холод. Вынести на холод удобней, чем убить. Нужную особь всегда можно вернуть к деятельности, если в ней возникнет надобность.
   - Ну у нас примерно то же самое... Только названия несколько отличаются. У вас это 'положить', у нас - 'посадить'. Я тоже не могу ручаться за результат. Я даже не средний. Я мелкий. Но, уверен, что эта информация наших Больших заинтересует. Чтобы у тебя не возникало опасений, что мы обманем тебя, ты можешь вернуть только одного из нас.
   - Ты предлагаешь оставить здесь твоего товарища, а тебя направить на вашу сторону Земли?
   - Нет. Я предлагаю оставить меня. А моего товарища отпустить.
   - В чём логика? Ты думаешь, он имеет больше шансов уговорить Принимающих решения?
   - Долго объяснять. Но среди причин есть и такая.
   - Я знаю другие причины. Я изучал человеческие обычаи. Но ты не изучал наши обычаи, и потому ничего не знаешь о нас. Мы сугубо практичны. У нас нет того, что вы называете душевными переживаниями, чувством товарищества. Я пытаюсь понять, как это - чувствовать симпатию. В нашем обществе всё строится на абсолютном подчинении младших старшим. И здесь трудно ошибиться. Старшие всегда крупней. Мы растём всю жизнь. В старшем сосредоточены больший опыт и большая физическая сила. Единство, построенное на абсолютном подчинении, помогало нам выжить в древности. Наши предки - хищники средних размеров - обитали в мире, где главенствовали огромные хищники. Но теперь жёсткая иерархия и отсутствие разумных мотивов для сплочённости ведет нас к гибели. Если нарушить структуру соподчинения, наше единство окажется ничем не скреплённым и разрушится. Что уже и происходит.
   - Я знаю об этом. После катастрофы к вашему поселению прибилось множество особей из других мест. И теперь трудно понять, кто выше по статусу из двух Больших - тот, кто крупней или тот, кто обитал здесь всегда. Но если так, кто будет гарантировать наши договорённости с вашей стороны?
   - Пока это буду делать я. Не знаю, как долго. Но необходимо использовать даже тот малый шанс, который выпал с вашим приходом.
   - Тебе грозит опасность?
   - Меня могут покарать за нарушение устоев. Я не имею права принимать решения.
   - Правда, что тебя могут даже съесть? - не удержался от занимавшего его вопроса Крот.
   - Каннибализм - пережиток древних обычаев. Устои запрещают поедать себе подобных. Но обряд поедания остался в силе. Меня могут убить, а ритуал совершат над кем-то из людей. Ты ведь застрелил несколько человек нам на завтрак?
   - Приятного аппетита.
   - Я понимаю, тебя это коробит. Но мы не нуждаемся в термической обработке пищи. Так устроен наш организм. Сырое мясо - единственный продукт, который возможен для употребления. Миллионы лет наш организм совершенствовался в усвоении белка. Теперь поздно что-то менять.
   - Значит, не будь у меня автомата, то я бы расценивался тобой как возможная жертва?
   - Инстинкт мне подсказывал бы именно это. Но, на наше счастье, развитие подарило нам интеллект. И поэтому инстинкты влияют на наше поведение значительно слабее, чем раньше.
   - Понял... То есть, если очеловечить твои представления, то для меня это выглядело бы так, будто я разговариваю с разумным бифштексом?
   - Возможно, если то, что ты назвал, вид еды. Но давай заканчивать. Моё отсутствие может быть замечено, а это плохо и для тебя, и для меня. Я наблюдаю тебя с первого дня здесь. Я видел, как ты сражался. Я изучал тебя, пока ты спал. Вы - люди - не всегда согласуете свои слова и дела. Я изучал и эту проблему. Раньше, до катастрофы, здесь был крупный институт по изучению вашей цивилизации. Моя специальность - психология инаких. Я изучил тебя и понял, что могу тебе доверять.
   - Тебе нужна будет поддержка и защита. Оставь меня здесь, а мой напарник подготовит группу, которую ты приведёшь сюда тем же путём, что пришли мы.
   - Нет. Мы справимся своими силами. И оставлять здесь я никого не буду. Вы слишком заметны. Поэтому я выведу вас обоих. Это будет началом нашего сотрудничества. Ты должен понять и передать тем, кто решает, что я нахожусь в трудном положении. Уже то, что я беседую с тобой тайно - преступление, требующее, согласно устоям, сурового наказания. Но другого пути нет. Или мы погибнем, или выживем. Я заканчиваю разговор. Как только придет время загрузить очередную партию воды, я дам тебе сигнал готовности к перемещению. К тому времени я подготовлю материалы для ваших Больших. Пора прощаться. У меня садятся аккумуляторы, и костюм уже плохо согревает.
   Крот достал контейнер. Протянул его анимеру. Оказывается, стекла между ними не было.
   - Держи. Они хуже ваших по качеству, но по размеру один в один. Должно подойти.
   Анимер некоторое время колебался, однако подарок взял.
   - Что-то не так? - насторожился Крот.
   - Это опасно. Могут спросить: откуда. Но риск оправдан. Для меня это важно. Аккумуляторы позволяют перемещаться. Иди.
   Крот повернулся и увидел, что задней стенки уже нет. Он вышел наружу. Машина, легко снявшись с места, унеслась прочь. Перед ним чернел вырезанный в лучезарной стене проход. Вырезанный аккуратно, однако ясно было, что проём этот не предусмотрен проектом, а сделан позже, в силу необходимости. Крот вступил в темноту и пошёл на звук плещущейся воды, подсвечивая дорогу фонариком. Удивительно, как он не заметил того, что во время их разговора машина носилась по туннелю, разворачиваясь и гася скорость перед остановкой.
  
   Часть третья
  
   Глава первая
  
   Вечерами Крот сидел в удобном кресле на веранде особняка, смотрел на заходящее солнце, и думал о том, что, в принципе, жизнь закончилась. Рановато. Хотя бы могла и раньше закончиться, конечно. Вернее, оборваться. Если бы поймал пулю, или попал под луч Драккара. Например, в прошлом году, когда выходили с Антуаном из временного перехода и нарвались на бэров, прикрывающих отгрузку воды. Тогда его задело в ногу, и Антуан вытащил его из-под обстрела. Повезло обоим. Хотя шансов почти не было. Но в любом случае этот год - последний год службы. И от этого было грустно. Он не представлял себя без военной формы, да и не умел носить гражданскую одежду. Конечно, последнее их приключение с Антуаном может иметь какое-то продолжение. Хотя, скорее всего, для продолжения найдут кого-нибудь помоложе. А то и вовсе закроют тему. Есть в ней нюансы, ему непонятные. Что случилось с анимером? Почему он не даёт о себе знать? Отчего медлят наши Большие, ознакомившись с материалами, предоставленными им Кротом и Антуаном? Понятно, что без контакта с той стороной ничего предпринять нельзя, но хотя бы внятно отреагировать они могли! Начать подготовку. Так нет же - тишина... Или это до них не доводят эпохальных решений?
   Вернувшись на Землю, он думал, что после их рейда непременно должно что-то произойти, что-то решительно измениться. С ним и Антуаном беседовали множество раз - и вместе, и отдельно. Затребовали комментарии к видеоматериалам, переданным анимером. Они извели, отчитываясь, толстую пачку бумаги и наговорили десятки аудиофайлов. А потом их разделили - отправили по разным санаториям восстанавливать здоровье - и словно забыли обо всём, что они рассказали. Наверное, здесь вмешалась политика. Отношения между Россией и Западом в последние двадцать лет несколько наладились, но не настолько, чтобы стать доверительными и согласованными. В итоге - одного подняли вверх, чтобы был постоянно на виду, другого запрятали в лесах, чтобы видно не было. Жаль было потраченных трудов. Дело даже не в том, что информация была уникальной, а в том, что собрана она была по их личной инициативе. Могли бы заниматься исключительно самоспасением, но ведь нет - полезли дальше, вместо того, чтобы искать выход возле входа. А лазейку бы оттуда он нашёл. Ведь нашёл же её туда.
   Комиссия улетела, инакие в небе не появлялись, и жизнь в гарнизоне вошла в рабочий ритм, приобретя осмысленную напряжённость, не выматывающую личный состав, а наполняющую сознание людей чувством не зря прожитого дня. Пока существовала опасность нападения, Крот занимался делом с полной самоотдачей и даже с азартом, но потом, когда дело наладилось, резко остыл - надоело. Стало невыносимо скучно заниматься рутиной, и он потихоньку передал дела, не связанные с боевой подготовкой, Седых. И тот, надо отдать ему должное, справлялся с ними совсем неплохо. Пожалуй, даже лучше, чем это сделал бы Крот, который уже твёрдо решил, что перед увольнением в запас будет рекомендовать зама на должность командира базы. Действительно, лучшего кандидата найти было трудно. Седых же он намекнул в ответ на сдержанную укоризну по поводу того, что приходится решать вопросы, которые может решить только начальник:
   - Набирайте форму, Игорь Владиславович. Пригодится.
   Седых намёк понял и больше недовольства не проявлял. Крот же стал проводить почти всё время со спецназом. Вечерами, если надоедало грустить, занимал себя всякой всячиной - играл с летчицами в волейбол, читал, разбирал с Григом боевые операции: Антуан, уезжая, оставил ему объёмистый том сводок и карт столкновений с бэрами.
   Нога почти пришла в норму. Кросс он пока ещё не бегал, но на "фасаде" уже работал. Управлять антигравом - дело сложное, требующее серьезных навыков, хорошей координации и постоянной тренировки. Люди непосвященные, Марина, например, полагают, что с его помощью можно летать. Это не совсем так. При помощи рукаков-вставок можно планировать. Даже против ветра. Но, если просто поставить на ноль - унесет новичка воздушным потоком далеко-далеко, если не расшибёт о дерево или здание. Назначение антиграва - в преодолении препятствий. Горизонтальных или вертикальных. При этом главное - освоить навык манипулирования с изменением веса. На "фасаде", который можно назвать полосой препятствия, поставленной "на попа", скорость подъема и точность перемещения во многом зависит именно от умелого переключения режимов и точного соответствия усилий каждому из них. Уйти от стены легко, а вот чтобы вернуться к ней нужен навык. А парней из спецназа, которые про антигравитаторы только в пособиях читали, чтобы не унесло - ветром или после неаккуратного толчка - приходилось цеплять фалом за пояс, пока не обвыкнутся. В другие занятия, чтобы не смущать Грига, он не вмешивался. А тот старался: чтобы не ударить в грязь лицом, не давал покоя ни себе, ни другим.
   Спецназ подтянулся, сработался, и Кроту пришла мысль показать его гарнизону. Тем более, показать было что. Иной раз обидно было за парней. Пашут, как черти, если надо будет, всех собой прикроют, а кто их ценит? Ну, ходят рослые ребята в потрепанных камуфляжах, а что эти ребята умеют, мало кто, даже из штабных, знает. Кроме насмешек, что де голова спецназовцу лишь для того нужна, чтобы кирпичи ломать, и не услышишь о них ничего. Хорошо бы провести День спецназа. С насыщенной, как говорят спецназеры, "показухой" - театрализованной имитацией рукопашных схваток, а также продемонстрировать работу с нунчаками, метание ножей, топоров, сапёрных лопаток, преодоление полос препятствия - горизонтальной и вертикальной. Хорошо бы и воздушную акробатику показать, только на её подготовку нужно время. А вот прыжки без парашютов можно и продемонстрировать. Ну и, куда ж деваться, в программу надо будет включить то, что для многих и является визитной карточкой спецназа: разбивания кирпичей разными частями тела.
   А если праздник удастся, то почему бы не сделать его регулярным? Можно подверстать к бенефису спецназа и разного рода развлекательные мероприятия - например, соревнования, в которых примут участие все желающие. Чем плохо совместить крайности: свести в двоеборье перетягивание каната и шахматный турнир? Кстати, шахматисты в подразделении есть. У Седых, кажется, разряд. Вроде бы, неплохо играет оружейник. В дежурке он видел полуторопудовик, второй забрали спецназёры - метали его на дальность, разминаясь. Можно будет соревнования по гиревому спорту устроить. О, еще армреслинг! Классная вещь. У спецназеров столик стоит в спортзале. Вынести его к народу.
   Крот всё больше и больше увлекался этой идеей, потому что праздник сам по себе хорошо, но что лучше совместного празднования объединяет людей? Только беда. А её как раз и не надо. На понедельничном совещании он прокатал свою задумку до начала обсуждения серьезных служебных вопросов. И все, кроме Седых, его активно поддержали. Седых отмолчался. Его можно было понять: на него ложились основные хлопоты. Но он, в общем-то, не возражал, просто грустно покачал головой, мол, делайте со мной что хотите, куда мне деваться... Крот сказал ему что-то одобрительное, мол, мы вас в беде не бросим. Беспокоила его Стрижич. Эта особа могла выкинуть что-нибудь неожиданное.
   Во время совещания, вдруг заметил, что сидят Седых и Стрижич не вместе, как раньше, а на расстоянии и даже в разных рядах. Хотя свободных мест рядом с ними хватало. Ничего, в общем-то, удивительного в этом не было, многие сидели так - стульев в малом зале было больше, чем начальников, но, если остальные располагались так всегда, то эти, кажется, в первый раз!
   Стрижич смотрела на вошедшего во вкус начальника с интересом и вдруг включилась в обсуждение: предложила устроить концерт детской самодеятельности. И это было правильно: о детишках он не подумал. Вопрос об их вывозе за пределы базы решен не был, а в связи с ослаблением напряженности отошёл на второй план, потому ребятишками надо было заниматься. Создали рабочую комиссию в составе трех человек - Седых, Стрижич, Полупанов. Ну, а общую координация и контроль, естественно, Крот оставил за собой. Обрадованный, что всё так хорошо организовалось, перешел к текучке, и тут Стрижич его ошарашила. Докладывая о ходе учебно-тренировочного процесса, вдруг, не без гордости, сообщила, что из Ржевского центра подготовки летчиков пришло сообщение о хорошей выучке курсантов их части. Отмечают всех троих.
   - Так они в Ржеве? - удивился Крот.
   - Так точно, - ответила она, погасив насмешливо-торжествующий взгляд, - в учебном центре Российского сектора ФОРСИС. Я вам докладывала о начале его работы. Наши девочки в первом наборе.
   Наверное, докладывала. Только это прошло как-то мимо сознания и не связалось с отправленной на переподготовку группой. Наверное, потому, что улетали девчонки с иностранцами, а значит... Да ничего это, оказывается, не значит...
   Вот где сейчас Марина. А совсем не в Париже, как он думал. Бог с ней, с Мариной, главное, что Антуан к её отъезду оказался не причастен. Вернее, причастен, но в этой причастности не было подленькой подоплеки. Во всяком случае, по отношению к нему.
  
   Глава вторая
  
   Подготовка к празднику велась полным ходом. Крот вошёл во вкус, поддерживал, отвергал проекты, сам предлагал элементы оформления, утверждал программы отдельных мероприятий и согласовывал их в комплексе. Всё видел, всё помнил, умел всё увязать, оценить интересную идею и вписать её в общую ткань празднества. Глядя на него, зашевелились в общем движении даже скептики и лентяи. В ходе подготовки стали налаживаться отношения с замами и руководителями служб. И хотя Стрижич держалась всё так же отстранённо, Седых перестал чваниться, изображать из себя высокомерного исполнителя, стал чаще предлагать что-то сам. Григ словно отступил от Крота на шаг и занял полагающееся ему по штатному расписанию - чуть дальше замов - место. Но только с ним у Крота сложились по-настоящему товарищеские отношения. И после того, как Григ перестал претендовать на особое положение, они только укрепились.
   Со спецназом Крот по-прежнему проводил большую часть времени, поскольку именно они были главной движущей силой праздника. Центральное место он отводил "показухе". Так в спецназе принято называть постановочные бои, предназначенные для показа проверяющим и публике. Нет ничего странного в том, что сами профессионалы это действо называют словом пренебрежительным, подчёркивая его второстепенность по сравнению с иными видами специальной работы. Ну, чего скрывать: шоу в чистом виде. Однако пренебрежительная формулировка совсем не означает пренебрежения спецназовцев к самой "показухе". Командир семь потов сгонит с исполнителей, пока не добьётся четкого исполнения постановки. Потому что "показуха" престижна и ответственна. Она показатель мастерства и натренированности. А качественная "показуха" - визитная карточка спецназа для непосвященных.
   - Ну, давайте, парни, "балет" смотреть, - Крот уселся на третьем ряду трибуны, устроенной возле футбольного поля. Отсюда удобно было реализовывать все преимущества проверяющего: "нам сверху видно всё, ты так и знай". Сказал подошедшему Григу, что утилизацию кирпичей и досок проводить не надо, нечего стройматериал зря изводить. Велел сразу запускать рукопашку. Посмотрев несколько пар, остался недоволен. Рукопашка была так себе. Оно и понятно: бойцы ФОРСИС с бэрами на кулачках не дерутся. Поэтому к спецназу требования предъявляются другие, главное из которых - точная стрельба из различного вида оружия, работа со средствами обнаружения, владение спецтехникой.
   Но что ж это за спецназовец, который не умеет драться? Естественно, в отряде имелся инструктор по рукопашке - вольник в ранге КМС и одновременно дзюдоист довольно высокого уровня. Учил тому, что умел сам, плюс ориентировался на требования служебных наставлений и инструкций. Поэтому имитации обезоруживания, освобождения от захватов разного вида, задержания, отражения нападений нескольких человек были поставлены довольно формально. Для проверяющих. Действовали бойцы по схеме, без понятия, и слишком картинно. Крот остался недоволен увиденным, нахмурился:
   - Голливуд. Ты что, так бить будешь, если придется? - спросил, спустившись на поле, у бойца. Забрал учебный резиновый нож. Покрутил его в руках, обратился к командиру спецназа:
   - Почему вы работаете муляжами? Нормальные ножи есть?
   - Есть. На базе. Послать?
   - Посылай. Вы что собрались публике эту пантомиму показывать? Что у вас там ещё? Нападение с палкой? А почему не с оружием? Ладно, бери палку.
   Инструктор взял бейсбольную биту.
   - Бей. Да ну, - Крот без труда остановил удар ещё на замахе. - Бей по-настоящему.
   И боец ударил. Хорошо ударил. Видно, достал его начальник. Крот выбросил навстречу удару руку, принял палку на предплечье по скользящей, довернул руку, обкатывая, затем сделал несколько стремительных мелких рычагов, и бита упала к его ногам. Нападавший, не устояв, опустился на колено, после чего был нежно уложен лицом в траву.
   - Это вы как? - спросил изумлённый боец, поднимаясь. - Мы не так делали.
   - Потом научу. Вот и ножи. А ну-ка бери.
   Он сбросил куртку, аккуратно положил её на скамейку. Майку тоже снял.
   - С ножом надо тренироваться на голый торс.
   - Чтобы обмундирование не порезать? - хмыкнул кто-то.
   - И это тоже. Но главное потому, что без мелких порезов во время работы против ножа не обойтись. С ними лучше доходит. И уверенность появляется. Бей сверху. И по-настоящему.
   Легко выкрутил нож, вернул нападавшему.
   - Не сачкуй. Что ты руку задерживаешь перед ударом?
   - Не резать же командира! - неуверенно усмехнулся спецназовец.
   - Режь, разрешаю.
   - В письменной форме, товарищ подполковник.
   - Ну, давай, давай... Не зубоскаль.
   Спецназовец напрягся, вздохнул, покрутил нож.
   - Дай-ка мне, - сказал Григ, выручая подчиненного.
   Взял нож, ловко перекинул его из руки в руку. Встал в стойку. Подшагнул быстрым легким движением и ударил. Ударил сильно и быстро. Удар был встречен грамотно блоком левой, дальше - имитация удара ногой в колено, правой рукой Крот проскользнул под бьющую руку, выводя локоть на рычаг, а потом завернул обезоруженную руку за спину, перехватил.
   - Это прописи. Это вы знаете. Способ простой и не очень надежный. Если соперник физически очень силён, то можно не удержать блок. Вот другой вариант. - Он вернул нож напарнику. - Бей снова сверху.
   На этот раз Крот встретил движение предплечьем правой руки, но не сопротивлялся удару, а отводя клинок, провел нож чуть вниз и толкнул правой ладонью нападавшего в локоть, вывернул руку, разворачивая спецназовца, левой рукой зафиксировал плечо и локоть.
   - А теперь - прямым!
   Дав острию едва коснуться груди, мягко, словно поддаваясь давлению, развернул корпус, пропуская клинок по касательной, одновременно перехватывая кисть, зафиксировал её так, что лезвие легло на теле плоско, а затем резко подшагнул правой ногой, скручивая корпус навстречу противнику. Кисть Грига попала в излом, и он вынужден был опуститься на колено. Нож выскользнул, Крот переступил, укладывая соперника, между делом, имитировал удар пяткой в голову, а затем и локтем туда же.
   - Вот так, - сказал он, помогая Григу подняться. - Это правильная показуха. Почему правильная? Потому что быстро и четко выполнена. Почему показуха? Потому что мы работали сейчас на зрителей оба, страхуя друг друга. Но вы этого даже не заметили. Всё было, как по-настоящему. Вот и вы так должны. Сегодня поработаем с резиновыми ножами. Завтра - с настоящими.
   - А можно я, - вперед вышел подвижный, жилистый парень. - Только я резиновым.
   Народ заулыбался, приготовился к представлению. Видно, ножом этот шкет работать умел.
   - Давай.
   И он дал: ударил неожиданно, но не просто ударил, а с финтом. И финт свой умело спрятал. Но по траектории движению руки, по тому, что боец не сократил расстояние до оптимального, Крот финт прочёл. Не выставил блок, на что надеялся нападавший, желая рассосредоточить своего противника, а пропустил клинок мимо себя, и когда спецназовец развернулся к нему спиной, чтобы ударить снизу, отскользнул, перехватил руку в мёртвой точке и легко вывернул кисть, отбирая нож.
   - Все попадаются, а вы нет. - Парень смущенно улыбаясь. Надо же!
   - Это потому, что я не жду чего-то конкретного, а работаю по обстоятельствам. Исхожу из того, что есть. Против умелого бойца ничего не сделать, если ждать. Надо не дать ему работать. А ещё лучше не дать нож вытащить.
   - А если так? - нож в руке спецназовца замелькал быстро, словно челнок, а сам он стремительно подшагнул вперед. Но Крот не дал сократить расстояния: остался в зоне недосягаемости, словно бы противник отодвинул его своим силовым полем. Тот подшагнул ещё раз, Крот отодвинулся и достал его пяткой в колено. Только обозначил удар, но спецназовец опустил нож.
   - Но вообще, ты прав, - согласился Крот. От этого трудно уйти. Надо разрывать расстояние, пытаться ставить быстрые блоки. Пусть лучше руки порежет, чем проткнёт брюхо. И атаковать. Потому что долго можно не продержаться. Кровью истечёшь. Некоторые на этом и строят тактику.
   - Можно ещё убежать, - подсказал соперник.
   - Если не при исполнении, никого защищать не надо, если чувствуешь, что не совладаешь - тогда, конечно. Но для бойца спецназа это не самый красивый выход.
   - Ножом бэров не порежешь, - послышалось из строя.
   - Бэра и на приём не возьмёшь. У него суставов нет, - поддержал кто-то.
   Крот согласился кивком головы и с одним, и с другим.
   - Однако это не значит, что не надо владеть рукопашкой. Неудобно будет, если станешь заступаться за девушку, а хулиган тебя зарежет.
  
   Глава третья
  
   На другой день с утра он был у летчиц. Шёл приём зачётов по итогам полугодовой подготовки. Участие в работе аттестационной комиссии Крота изрядно утомило. С девяти утра они засели в зале управления полетами, устроившись за покрытым зеленым сукном столом - где только взяли это сукно? Формально возглавлял комиссию он, но главную роль играла, конечно, Стрижич. Её люди, её тема. Третьим за столом был майор Кондрат Алексеевич. Стрижич сыпала вопросы, касающиеся тактико-технических данных аппаратов, возможности и правомерности применения оружия, системы определения цели, и Крот ещё больше зауважал её, как всегда уважал тех, кто хорошо разбирается в своём деле. Секретчик Белобородько и Крот вступали в дело уже в самом конце допроса очередной измученной проверяемой. Белобородько был изобретателен и подходил к задаче сохранения государственной тайны творчески. Он не просто требовал называть номера приказов и дать формулировки распоряжений, а делал это в особой изощренной, почти садистской, форме. Например, мог спросить, какая часть приказа такого-то не относится к летному составу, а потому знать её испытуемой необязательно.
   Слушая его, Крот со стыдом подумал, что он-то - командир - в этих приказах совершенно не ориентируется, и не дай Бог попасть в лапы к такому Белбородько из центрального аппарата, куда и его обязательно пошлют когда-нибудь для подтверждения квалификации. И твердо решил выбрать время и постажироваться у Кондрата Алексеевича. Утешало его лишь то, что для практической службы большинство этих приказов были совершенно не нужны, а некоторые даже вредны. Сам он задавал стандартные вопросы с тем расчетом, чтобы отпущенные на свободу счастливицы тут же ознакомили с ними страдающих ожиданием в коридоре.
   Спрашивал одно и то же: порядок высадки и подбора десанта, перечень визуальных сигналов, подаваемых с земли в экстренных ситуациях, ну и, конечно, о действиях в случае аварийной посадки на территории, контролируемой противником. Хотя этот вопрос был, как он понимал, сугубо теоретическим, поскольку вряд ли кому из летчиц придется подняться в небо, а, значит, и аварийно приземлиться. Выслушав отвечавших, сам подробно дополнял ответы. Не удивительно, что каждая новая испытуемая отвечала на них всё лучше и лучше.
   Закончили в шестом часу. И пока Крот раздумывал, пойти ли в столовую или попробовать смастерить какой-то перекус на квартире, Стрижич пригласила уважаемых членов комиссии на домашний обед ровно через двадцать минут, добавив, что возражения не принимаются, и тут же удалилась готовиться к приёму гостей.
   - Ну вот, - сказал Кондрат Алексеевич, попыхивая папироской: видно, к образу сурового кадровика папиросы шли больше, чем сигареты, - традициям летчики верны.
   - Каким традициям? - поинтересовался Крот, по мере возможности отодвигаясь от дыма. Они сидели в курилке неподалеку от штабного корпуса летной части, выжидая отведенное им для подготовки к приёму время.
   - После экзаменов Ирина всегда устраивает званый обед для членов комиссии. Открывает доступ в закрытый укреп-район, понимаешь. Я пойду, не за тем, чтобы поесть, а чтобы посмотреть.
   - А что, плохо готовит?
   - Хорошо готовит. Но мне и взглянуть интересно, как там сейчас. Состав-то гарнизона изменился.
   Намек на отношения с Седых почему-то Крота покоробил. Он спросил невежливо:
   - Это в вас профессиональное?
   - Да ладно вам, Александр Васильевич. Всё подшучиваете. - Белобородько понял, откуда ветер дует, и умело сманеврировал. Продолжил добродушно-ворчливо, - тогда с этим, с Можайским. Я ведь не сообразил сразу, что вы меня подкузьмили. Не думал, что командир такого ранга и такой заслуженный человек будет насмехаться.
   - Вы уж извините меня, Кондрат Алексеевич, я тогда ещё в свой ранг не совсем вошёл. Теперь бы я так не пошутил.
   - Да уж. И девица рядом терлась гарная. Я понимаю. Сам молодой был. Это теперь я престарелый майор. А знаете, как девицы про мою въедливость во время проверки отзываются? - он вдруг заулыбался с довольным видом, - этот Кондратий, говорят, кого хочешь до кондрашки доведёт. - Потом взглянув на часы, посерьёзнел:
   - Пошли, наверное, а то неудобно: ждёт ведь.
   Аккуратно расплющил папироску о каблук и опустил её в установленный по центру беседки красиво разрисованный ромашками стандартного образца тазик. Кстати, довольно заполненный окурками. Вот вам и женская половина! Спецназовцы курят значительно меньше. Хотя курильщикам спецназовскую нагрузки не выдержать.
   Квартира у Стрижич была небольшая, скромно обставленная. Никаких особых косметических изысков, только потолки забраны в пластик. Впрочем, что удивительного? Крот видел в этом доме потолки, в пластик не забранные: пашня над головой. А вот излишеств в виде цветов, кошек и репродукций - никаких. Аскетически обустроенное жильё. Что там во второй комнате, где спальня, оставалось только гадать. Туда их, естественно, не пригласили.
   Стол был сервирован не по-праздничному, а так, как накрывают его к приезду дальних родственников. В центре стола стояла запотевшая бутылка водки. В плошках два вида салата, в глубоких тарелках дымился борщ. Крот давно не ел домашнего. Очень давно, и от вида среднерусской сервировки сомлел. В последний раз отведал хозяйкиного борща, когда учился в военном институте: в увольнении зашёл в гости к товарищу. Там его и накормили отличным обедом. Долго потом вспоминался тот обед. Может быть, не потому, что стряпня была такой уж выдающейся, а потому, что сам обед был для него явлением исключительным. Так уж получилось, что вырос он на обедах казенных. Детский дом, кадетский корпус, суворовское училище, военный институт, офицерские столовые, разного вида ресторанчики и бистро. Качеством эти обеды разнились, но по сути своей оставались одним и тем же - общепитом. А тут хозяйское. Для гостей. С желанием отличить и отличиться. Тут же за столом он впервые увидел Ирину не в форме. И удивился, какая она домашняя в чуть потертых коротких джинсах, голубой футболке. Удивился и тому, что с удовольствием смотрела на то, как два оголодавших мужика накинулись на её стряпню.
   - Вкусно непередаваемо! - оценил со знанием дела Белобородько.
   И Крот энергично поддержал его, закивав головой.
   - Ой, да ладно вам, - отмахнулась Ирина, - оценка холостяков необъективна.
   - Почему это? - заинтересовался Крот. - Намек на их желание подольститься к хозяйке?
   Она покачала головой:
   - Тогда бы я не стала сужать круг до холостяков. А холостяки - потому что изголодались на казенных харчах.
   - Бобыли, так будет точнее... - изрек Кондрат Алексеевич. - Бобыли имеют ограниченный доступ к жизненным удовольствиям. Поэтому они непритязательны во всём...
   - Ну, спасибо, Кондрат Алексеевич, - сказала Стрижич вроде бы и с иронией, но как всегда без улыбки. И не понятно было, в пику ему это было сказано или с обидой.
   - Ну что вы, Ирина Геннадьевна, это я так, - смутился тот.
   - Это он не о вас, это он о нас. - Вмешался Крот, на правах старшего выправляя ситуацию. - Мы с одинаковым усердием хвалим и отменный обед, приготовленный вами, и не отменный, но дающий возможность утолить голод, когда больше нечем. Ну, улыбнитесь же!
   Но она не улыбнулась. Водка и горячий борщ сделали свое дело: офицеры, что называется, начали терять форму. Не то, чтобы распоясались, но верхние пуговицы расстегнули и заговорили без чинов, совсем как штатские. Сначала поговорили об экзамене. Вспомнили забавные эпизоды, отметили хорошую теоретическую подготовку летчиц. На это Стрижич возражала, но умеренно. Видно было, что она и сама довольна, однако показать это считала нескромным. Поэтому делала вид, что застольные оценки следует расценивать как вид благодарности за обед. Были, конечно, и тосты. Выпили за хозяйку, за учебный процесс, за державу. Крот после третьей пошёл в решительный отказ, отчего Белобородько погрустнел и, доев картошку с котлетой, стал собираться. Крот хотел было тоже подняться, но Ирина вдруг остановила его.
   Белобородько выпил на посошок, попрощался, и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   - Мне надо с вами поговорить, Александр Васильевич. - Начала она неуверенно. - Мне нужен совет. Вернее, помощь. Или... В общем, решите сами.
   - Конечно, - ответил Крот, недоумевая, о чём Стрижич может с ним советоваться, и в чём он сможет ей помочь. Почему-то в этот момент ему вспомнился Седых и разлад между ним и Ириной. Подумал: "Не в посредники ли она меня хочет определить?" Но тут же отогнал эту мысль, как нелепую.
   - Вы меня послушайте и выскажитесь по поводу моих сомнений. Вы человек опытный... Побывавший в контакте... Помните тот бой, когда они сожгли три наших истребителя?
   - Помню. Правда, не в деталях...
   - Это неважно... У нас в закрытой сети есть учебные программы для обучения летчиков. Что-то вроде компьютерных игр, которые очень похожи на реальные бои и поэтому хороши для тренировки. Полгода назад появилась новая программа - "Пилот 25". Очень хорошая. Когда с ней работаешь, иногда теряешь представление - в реальности находишься или в виртуале. Очень точно скопированы тактико-технические данные наших аппаратов. Всех видов. Мы там учимся летать даже на том, чего у нас здесь нет. И ещё: программа учитывает все возможности техники инаких и особенности поведения их пилотов. Поэтому виртуальные бои как реальные. Отзывы об этой программе тех летчиков, кто участвовал в настоящих боях, очень высокие.
   Крот слушал с недоумением, пытаясь понять, к чему клонит командир эскадрильи. Если бы она высказывала претензии к программе, было бы понятно, что сейчас последует просьба вмешаться и поднять вопрос на верхах. Но ведь хвалит же! Она некоторое время помолчала, словно обдумывая что-то и продолжила.
   - Но в последнее время с программой стало происходить что-то непонятное. Например, в некоторых номинациях перестала работать функция "стоп". Подождите, не перебивайте. К программистам я обращалась. Они ничего не обнаружили. Так вот, раньше можно было остановить действие, чтобы проанализировать ход боя, теперь это получается не всегда. Иногда "стоп" просто не срабатывает, иногда компьютер зависает и приходится его перегружать. И скорость не меняется. Пользователь в принципе может выбирать, с какой скоростью действует твой противник. Но теперь часто случается так, что компьютер словно заклинивает: невозможно становится режим скорости противника изменить. Ещё я заметила, что противник начал ошибаться. Компьютер не ошибается. Вы никогда не играли в шахматы с компьютером?
   - Да я и с людьми не помню, когда играл.
   - Так вот, в отличие от людей, компьютер не ошибается. Он может просчитывать варианты на небольшое количество ходов, но неправильных ходов не делает. Так и тренажер. Он может медленно выполнить задачу, но совершить что-то нелогичное не может. Например, не может вместо того, чтобы в ответ на твою ошибку не атаковать и не сбить тебя, а покачать корпусом, сделать два витка и уйти прочь.
   Ирина явно нервничала. Она совершенно по-девчоночьи теребила завиток возле уха и не было в ней сейчас ничего командирского, и обычной строгости как ни бывало.
   - Ну и как вы сами это объясняете?
   - Я это объяснить не могу, - ответила она и в упор посмотрела Кроту в глаза. - Я хочу, чтобы вы мне это объяснили.
   - Именно я? Не специалист?
   - По-моему вы как раз и есть самый настоящий специалист.
   - О таком мне раньше слышать не приходилось. Вы всё мне рассказываете?
   - Возьмем фон. Небо, конечно, везде одинаковое. Но вот земля...
   - А что земля?
   - Во всех программах фон нейтральный. В зависимости от заданного района. Горная местность - горы, над морем - вода, в средней полосе - лес. Так вот иногда, в тех случаях, о которых я говорю, я узнаю местность...
   - Что?
   - Да. Уж наш-то район я знаю хорошо. Мы же поверхность сканируем постоянно. Но самое странное, что это всё происходит только со мной. С программой положено работать всем в течение сорока минут в день. Так вот, у других всё штатно.
   Она энергично покрутила головой, словно отгоняла неприятные мысли, и вдруг добавила с горечью:
   - Я не знаю, что мне делать... Кто поверит? Получается, что компьютерные чудики вдруг ожили. Рассказала Игорю. - Она запнулась. - Майору Седых. Ну, а кому ещё? Он, конечно, не поверил. Посчитал, что у меня, - она задумалась, подбирая слово, но, не подобрав подходящего, закончила, - глюки. Сказал, что я переутомилась и всё такое. А когда я предложила, давай вместе поиграем, посмотришь, отказался.
   - Почему? - В общем-то, можно было это и не спрашивать: не в тему. Но Крот вдруг понял: его интересует всё, что касается отношений Стрижич и Седых. И ещё, он почувствовал, что доволен их разрывом. Казалось бы, ему-то что?
   - Почему? - Она сердито сжала губы - эта гримаска ей тоже шла. - Струсил. Я поняла. Он подумал, а вдруг и правда? Зачем ему эти проблемы?
   - Ну, это не его компетенция. Тут программист нужен, а не снабженец. Какой-то сбой программы.
   Слово "снабженец" вырвалось само собой. И Крот пожалел о том, что сказал. Хотя понимал, что это "само собой" случилось не просто так.
   - Я не сказала главного, - Ирина помедлила и тихо произнесла, - этот сбой происходит только на моём домашнем компьютере. А когда я говорила о проверке программистами... Они проверяли только служебный.
   - Нарушаете, Ирина Геннадьевна, - улыбнулся Крот, подумав с удовольствием, что и ей ничто человеческое не чуждо. И добавил решительно, - Ну, так что мы сидим? Включайте.
   - Сейчас... - Она застучала по клавишам, пробормотала виновато, - нарушаю, конечно, ну а как иначе? На работе хорошо освоить некогда. А я максималистка. Решила для себя, что сделаю часть лучшей в европейском ФОРСИС. Значит, надо самой стать лучшей. А с кем начинала работать? Некоторые девчонки даже компьютера не видели. Представляете? Сейчас ведь всё на телефонах. Ну это так... - оборвала она себя. - Что касается игры: я почти явно ощущаю, что с той стороны кто-то играет. Я в молодости участвовала в турнирах "игрок против игрока".
   - Ну, а вдруг кто-то из коллег? Та же Марина... Набралась на курсах уму-разуму.
   - Исключается. В программу не влезть просто так.
   Она смотрела на него с надеждой. А он смотрел на нее с удовольствием. Такая, без командирской уверенности, она ему очень нравилась. Черты лица смягчились, и выглядела она не просто красивой, а хорошенькой. Такое сочетание волновало. Ирина, кажется, поняла его взгляд. Потупилась, как бы говоря: "не время". Вот так именно - не время. А не: "что вы себе позволяете?", например. И от этого внутри у него словно опрокинули рюмку коньяку: растеклась в душе дурманящая теплота. Однако некогда было придаваться блаженству - надо было оправдывать репутацию крутого парня. На экране засветилась заставка тренинг-игры. Ирина открыла меню. И остановилась на этом. Не решалась начать? Крот совсем уже было приготовился её поторопить, как вдруг надпись "свободный бой" замигала, и экран на секунду погас, чтобы засветиться вновь - синевой.
   - Вот, - выдохнула Ирина, - ну вот же! Не может программа вызывать игрока. Там кто-то есть!
  
   Глава четвёртая
  
   Присутствие Крота во время проверки практических летных навыков, которая проводилась на следующий день, не требовалось. Однако он пришел к концу экзамена. Летчицы по очереди поднимали в воздух одну из нескольких управляемых гравитационных платформ, совершали несложные фигуры пилотажа и сажали "тарелку" на посадочный пятачок. Перед Кротом было два экрана: на одном - вид извне: взлеты и посадки, на втором, вид внутри аппаратов: кресла пилотов. На левом кресле - пилот, на правом - Стрижич, контролирующая полёт и принимающая экзамен. Интересно было наблюдать за выражениями лиц девушек: от напряженно-сосредоточенного до восторженно-ликующего. Каждая реагировала в зависимости от опыта и характера. Только Стрижич оставалась спокойной. Иногда она хмурилась, иногда одобрительно кивала, иногда делала замечания, иногда вмешивалась в управление аппаратом. Крот заметил, что увлекся, наблюдая за ней. Заметил и смутился: оказывается, ему нравилось смотреть на неё. А здесь, из пункта управления полетами, можно было смотреть открыто, не прибегая к ухищрениям, поскольку она его не видела. Было чем любоваться. Симпатичная? Да, конечно, но это не всё. В этой неброской красоте было ещё что-то такое, что сразу заметишь, но не сразу найдешь этому определение. Она словно была вся в себе. Словно ничего не предназначалось внешнему миру. Не пренебрежение внешностью, а отсутствие намека на желание "выглядеть". Уверенная и самодостаточная в своей спокойной уверенности в том, что она состоялась. Что она есть. Крот до вчерашнего дня думал даже, что её невозможно смутить, что она не способна растеряться. Но вчера она допустила его в своё смятение. Он видел её другую и ценил это откровение, которого удостоены были немногие. А он сам? Интересно, какой он? Вне знакомой, естественной для него экстремальной обстановки. Вчера свою растерянность показала она, а сегодня его очередь?
   - Вы здесь? - спросила она, увидев Крота в Центре управления полётами. И в интонации было больше радости, чем удивления.
   - А где же мне быть? - улыбнулся Крот. - Я ведь член комиссии.
   Она потеплела взглядом, но на улыбку не ответила. "Вот ведь царевна-несмеяна!" - подумал он почти сердито. - Заставлю же я тебя улыбнуться!
   - Товарищ подполковник, - огорошила она его вдруг обращением. Ведь договорились вчера! - Раз уж вы здесь, разрешите предложить вам пройти первоначальную летную подготовку в объёме, необходимом для получения допуска к управлению легкими летательными аппаратами класса "Чибис".
   Предложение было неожиданным. А уж формулировочка! За этим явно что-то скрывалось. Конечно, и начальники баз ФОРСИС формально должны проходить авиаподготовку по упрощенной программе, как шутили на базах, "адаптированной для интеллекта командного состава". Это входило в комплекс сдачи зачетов при ежегодной переаттестации. Наряду с подтягиванием, стрельбой, знанием нормативных документов и кучей всякого иного. Однако Крот очень сомневался, что сдача им этих нормативов должна проходить непременно с его участием. Формальность, которую руководству оформляли, как правило, "автоматом". Но с другой стороны, если нормативы по стрельбе и рукопашному бою он может не сдавать, потому что это все равно, что проверять его на умение дышать, то с полетами сложней. И здесь не мешает при возможности и подучиться.
   - Ну что ж, - ответил он, - разрешаю.
   Они вышли на аэродромную площадку. Возле "тарелки" возились техники в черных комбинезонах: меняли аккумуляторы. Увидев Крота, вытянулись. Старший собрался было доложить, но тот махнул рукой, мол, продолжайте. Воинский этикет, проявление которого он вынужден был теперь принимать как старший начальник, Крота несколько тяготил. При посадке он попытался было пропустить вперед себя Ирину, но та отрицательно покрутила головой. Тогда он протиснулся и вспомнив картинку на мониторе, уселся в правое кресло. Ирина вручную затянула люк, проскользнула мимо него, уселась. Приказала:
   - Застегните ремни.
   И сама, не торопясь, чтобы он видел, как это делать, если вдруг забыл, пристегнулась к креслу. Надела летный шлем. Переговорила с диспетчером, пощёлкала тумблерами, повернувшись к Кроту, сказала просто:
   - Я отключила видеотрансляцию. Взлетаем. Помните, как это делается, Александр Васильевич?
   - Проходил когда-то, - пробурчал он, разбираясь в рычагах и кнопках.
   Она терпеливо ждала.
   - Разобрался.
   - Взлетайте.
   - Вы уверены? А вдруг что-нибудь не так?
   - Всё так. И я вас страхую.
   Он на секунду задумался, припоминая давно забытый курс по вождению антиграва. Потом, проговаривая вслух действия, сбросил притяжение, включил магнитную тягу, плавно увеличил её. Вот он, вечный двигатель. Вечный в кавычках, конечно. Потому что энергию берет он не из ничего, а из бесконечных ресурсов магнитного поля Земли. Да и не только, наверное. Но это лучше знают летчицы, их там теории обучают, а спецназовцу все эти физические тонкости ни к чему. Ему достаточно знать, где включать и выключать, и куда выпрыгивать. Крот без проблем прошёл "форточку", оставленную в силовом поле, довольно грамотно поднялся на высоту пятьсот метров и взял предложенный Ириной курс. Управляемые антигравы, в отличие от беспилотников, аппараты тихоходные. Скорость километров четыреста в час для них максимум. Да им больше и не надо. Они боевые задачи не решают: высадить десант, подобрать раненных, подвести боеприпасы. Что-то вроде вертолета, только более маневренные, безопасные и неограниченное время способные находиться в воздухе. При этом не просто находиться, а застыть в одной точке и висеть так, пока пилот, например, спит. Но до тарелок инаких, конечно, земной технике далеко. Что смогли - скопировали. Пристроили к земным технологиям. А вот боевые беспилотники, те на антигравитаторах и реактивной тяге.
   - Узнаете места? - спросила Ирина.
   Крот узнал. По излучине реки. И каменной скале на этой излучине. Вчера точно над такой Ирина вела воздушную схватку с компьютерным противником. Как только начался бой, куда девались её растерянность и удрученность. Они гонялись друг за другом, выполняя сложные пируэты, разряжая друг в друга боезапас в пределах прямой видимости. Крот, хотя и не очень хорошо разбирался в летных делах, понимал, что такое в реальном бою невозможно. А потом, тот, который был в компьютере, сделал удачный пируэт и выпустил в управляемый Ириной виртуальный антиграв сноп огня. Вот тогда и качнулся горизонт, мелькнул изгиб реки и каменный утес на правом берегу. Ещё несколько секунд, пока не погас экран, Крот видел, как удаляется "тарелка". И видел - куда. Туда они сейчас и держали путь. А вот зачем, ему было непонятно. Не искать же в реале виртуальный антиграв?
   - Здесь он уходил, - словно отвечая на его мысли, - произнесла Ирина. - Я забираю управление.
   Вела Стрижич уверенно и легко. Крот удобней развернул пластину монитора, дал на неё тройное увеличение, поставил задержку в полсекунды и стал внимательно вглядываться в лесную зелень.
   Внизу ровным покровом раскинулся лесной массив. Ничего необычного. Что она хочет найти? Летающую тарелку из компьютерной игры? Виртуальное в реале? Стрижич вывела на монитор скриншот, сделанный вчера и подвесила тарелку, обездвижив её.
   - Сверяйте!
   Внизу сверкала речная поверхность. Действительно, изгиб реки совпал с отпечатком. Она пролетела ещё несколько километров и вновь сбросила на экран изображение. И опять совпало.
   - Что скажете?
   - Скажу, что похоже. Но почему мы должны искать именно здесь? А если бы там были использованы очертания Миссисипи?
   - Но ведь не Миссисипи же!
   - Ну давайте полетаем, поищем. Действительно, а вдруг... Что "вдруг" он понятия не имел.
   Они летали над лесом, меняя направление, и, казалось, что всё это будет продолжаться бесконечно. Но вдруг на мгновенье среди деревьев мелькнул яркий серебристый блик.
   - Возьмите левей и опустись ниже! Туда ... - и ткнул рукой в направлении проблеска.
   Она, ничего не спрашивая, повела тарелку над самыми верхушками деревьев. Удобного для посадки места не было видно: лес стоял плотно - ни прогалинки.
   - Повисите здесь, я посмотрю. Он настроил антиграв, придав себе малый вес, откатил дверь и, оттолкнувшись от проёма, спрыгнул. Проскочив полог ветвей, поменял направление полёта, чуть придержав попутную ветку. Затем отталкиваясь от стволов, начал перебрасывать себя от дерева к дереву. Так маневрируя и почти не снижаясь пролетел метров двести. И увидел то, что и ожидал увидеть.
   Это была тарелка. Небольшая. Метров пяти в диаметре. Крот, прижавшись к дереву, осмотрелся. По расположению сломанных тонких стволов и глубоким отметинам на толстых можно определить маршрут последнего полёта аппарата. Падал он не вертикально - видно, пилот пытался посадить машину, но не нашёл удачного места.
   Откуда здесь тарелка? Аппарат явно не их... Свои они тогда, после быстротечного воздушного боя, который он наблюдал из центра управления, подобрали. Возможно, это тот самый, который сжёг три их машины? Значит, они его всё-таки зацепили, да ещё и крепко. Несколько секунд колебался: надо бы вызывать спецназ, провести штатную операцию, или?.. Потом решил, что пока не надо. Прячась в кронах, облетел место крушения. Осмотрелся, прислушался: пусто, тихо.
   Подлетел к машине: так и есть - чужая. Нашу с анимеровской не спутаешь! В борту тарелки пробоина. Отключил антиграв, вынул нож и протиснулся в отверстие. Внутри было темно и мёртво - ни звука, ни мелькания огней на приборах. Осветил фонарём отсек. На полу лапник, покрытый курткой. Лежбище. Обиталище. Но явно не бэровское. Эти курток не носят и ими не укрываются. Выбравшись наружу, ещё раз осмотрелся. От пробоины натоптана стёжка.
   Сколько их? Чем заняты? Надо разведать, раз он уже здесь. Для этого у него есть всё необходимое: опыт, навыки и кой-какое снаряжение из состава "малого джентльменского набора разведчика". Жизнь выработала привычку никогда не расставаться с тем, что может понадобиться в экстренных случаях и не занимает много места.
   Подлесок оказался достаточно густым. Крот, больше полагаясь на слух, чем на зрение, двигался средь ветвей осторожно, замирая и вслушиваясь в звуки леса. Отрывисто перекликались птицы. Кажется, тревожно перекликались. Но это ему ничего не давало: голоса леса были Кроту чужими. Пахло горячей смолой, хвоей. Хорошо пахло. Это не джунгли, где господствует устойчивый запах гнили.
   Так он вышел на небольшую поляну на берегу реки. Подход к воде был только в одном месте - чуть правее. Здесь вода подмыла невысокую песчаную кручу, и сползший к воде пласт образовал пляжик. Пятачок в лучшем случае для двоих. И вот здесь, на коряге, был аккуратно усложен комплект чёрной униформы. Около кладки - носки врозь, пятки вместе - берцы. Довольно чистые. Не до блеска, но без следов засохшей грязи. На мелководье, зорко вглядываясь в воду, стоял с остро отточенной палкой сам обладатель обмундирования. Как понял Крот, он пытался лучить рыбу. Крот вышел из укрытия и уселся на песок рядом с одеждой. Поднял берц, посмотрел на подметку: рубчатый узор, каблуки прокованы небольшими подковками. Приставил ботинок к своему - размер совпал. На рукаве куртки нашит желтый круг, перечеркнутый четырьмя линиями. В нижнем сегменте круга цифра "один". В карманах пусто, но под курткой пистолет и странное устройство с рукоятью.Если судить по форме, тоже какое-то оружие. Похоже на пистолет, только вместо отверстия набалдашник. Парень меж тем изловчился и ударил палкой, словно копьём, в воду. Там что-то трепыхнулось, однако удар цели не достиг. Выругавшись, неудачливый рыболов, повернулся и увидел Крота. Метнулся к противоположному берегу, но тут же провалился с головкой и, повернув назад, принялся судорожно бить руками по воде.
   - Смотри, не утони, - буркнул Крот. - Спасай тебя ещё! Купальщик.
   Он вздохнул, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, стянул берцы и, поглядывая на парня, лёг на теплый песок.
   - Хорошо-то как, - подумал он. - Прекрасное местечко. Надо будет сюда наведываться. А плавать их не учат, это факт. Негде там учить плавать...
   Парень кое-как выбрался на мелкое, но к берегу не пошёл, а побежал вправо, по течению, видимо, надеясь найти брод, но вновь провалился. На этот раз выбраться ему не удалось. Видно отмель закончилась. Крот, как был в одежде, бросился к месту возможного утопления. Пока добирался, тело ушло под воду. Пришлось подныривать. На мелководье закинул незадачливого рыболова на плечи и вынес на берег. Ноги парня плохо держали, а вот руки у него оказались куда проворней. Перед тем, как отпустить спасенного, Крот свободной рукой вывернул у него из кисти пистолет, который тот изловчился вытащить из его плечевой кобуры. Отпустил и, проигнорировав попытку обороняться, залепил хорошую затрещину, от которой парень повалился наземь. Встать он не пытался. Обессиленно вытянулся и уткнулся лицом в песок. Интересно, имитировал утопление, или же и впрямь тонул? И сейчас - обессилил, или выжидает момент?
   Он ещё раз ощупал одежду и бросил на чресла пленному брюки. Достал переговорник.
   - Ирина Геннадьевна, подлетайте. Есть улов.
   Парень зашевелился, сел и принялся натягивать штаны на залепленные мокрым песком ноги. Вовремя: колыхнулся воздух, над пляжиком скользнула тень, и у самого берега над водой завис антиграв. Дверь отъехала, в лючном проёме показалась озабоченное лицо Ирины. Глаза ее удивленно расширились. Она переводила взгляд с Крота на парня и обратно. Потом спросила пораженно:
   - Это ваш сын?
  
   Глава пятая
  
   Нелепей вопроса придумать было нельзя. Хотя, с другой стороны, вопрос был вполне логичным: он выражал то, что в первую очередь могло прийти в голову увидевшему их вместе. Пока Ирина с удивленным выражением на лице сравнивала их, пока малый, неуклюже прыгая, натягивал штаны, Крот решал: "Что делать?" Всё было не так просто. О пленении инакого он должен был немедленно доложить по команде. Но его смущало отсутствие явных доказательств того, что парень этот инакий. Одет он был вполне по-земному. Берцы военного образца можно купить в любом магазине, торгующем униформой. То же самое касалось и одежды. Спецовка как спецовка. Но вот лицо - косвенное доказательство его инакости. Потому что есть уже Брюсы, и это обстоятельство всё меняет. Конечно, один шанс из миллиона за то, что это его естественный двойник. Иногда природа выбрасывает такие фокусы. Есть ещё и оружие. Их оружие. Но ещё один шанс на миллион, что подобрал.
   - Тебя как зовут? - спросил он. В общем-то его даже не имя интересовало, а то, на каком языке парень ответит. Тот ответил на русском.
   - Александр.
   - Мало того, что близнец, так ещё и тезка? - хмыкнул Крот. Ответ его не поразил. Скорее озадачил. - А фамилия есть?
   - Кротких, - ответил парень. И прошипел вдруг со злостью, - больше не скажу. Бейте, пытайте, убивайте, чем можете.
   Совпадение имён заключало в себе какой-то скрытый смысл, потому что случайным быть не могло. За этим что-то стояло. Серьезное и зловещее. И ещё одно озадачивало: было в его манере держаться, смотреть что-то такое, что никак не вязалось с его тренированным телом, мужественными чертами лица, возрастом, наконец.
   Кротёнок между тем окончательно пришёл в себя. И хотя стоял он, наклонив голову и насупившись, но голова его была именно наклонена, а не опущена. Есть разница в описании одного и того же её положения. Например: "опустил голову", означает совсем не то же самое, что "склонил голову", а уж тем более - "наклонил голову". Так вот этот наклонил голову, словно приготовился бодаться. Но поза была явно предназначена для защиты, а не нападения.
   - Да кто же это? Как вы похожи! - не удержалась от восклицания Ирина.
   - А ты не слышала? - хмыкнул Крот, переходя на "ты".
   Ирина взглянула на него удивленно, и он смутился.
   - Извините, Ирина Геннадьевна, озадачил он меня. - И добавил деловым тоном, - поспрашивайте его сами, может быть, у вас лучше выйдет.
   Уступить инициативу он решил не просто так: уловил любопытные взгляды, которые бросал тезка на красавицу в строгой военной униформе. С ней он, пожалуй, будет более разговорчивым.
   - Откуда вы? - спросила она мягко.
   - Я не достоин уважения называть меня на "вы" офицером, - неуверенно ответил он, - потому что не прошёл испытания на воинский статус.
   - Кто ты? Где живёшь?
   Он тяжело вздохнул и опустил голову. Потом, повернувшись к Кроту, сказал:
   - Господин офицер, когда меня будут пытать, пусть госпожа офицер не присутствует при этом. Я не уверен, что умею держаться без стона.
   - Вот так... - развел Крот руками, обращаясь к Ирине. И, повернувшись к пленному, приказал:
   - Руки вперёд!
   Но парень вдруг отскочил назад, подцепил ногой песок и швырнул его в лицо Кроту точно и быстро. Тот едва успел прикрыться, но отвлёкся и пропустил сильный, хорошо поставленный удар в корпус. Но подсознание отреагировало штатно. Тело подразвернулось, смещаясь с лини атаки, гася энергию удара почти наполовину. Крот, скользнул вперёд, сбил противника с ног, придавил так, что тот вскрикнул, и, процедив сквозь зубы, "это я тебя еще по-родственному", закрутил ему руки за спину и спутал их самоклейкой. Чуть опомнившись, парень дернулся и попытался высвободить руки, но Крот не очень сильно пнул его под ребра и, открыв отсек для транспортировки раненых, забросил его, как мешок, вовнутрь.
   - Вы уж извините, Ирина Геннадьевна, - сказал Крот, усаживаясь в своё кресло, - я немного тут у вас наслежу. Мокрый насквозь.
   Она, шокированная этой деловитой грубостью, не повернув в его сторону головы и не ответив, стронула аппарат.
   Приземлились через дублирующую "форточку" на территории спецназа. Вызванный по радио Григ уже ждал их. В руке он держал темный пакет-маечку.
   - Ну что уставился? Надевай, - приказал Крот обомлевшему было от их сходства Григу.
   Тот, опомнившись, натянул пакет парню на голову, и они, подхватив пленника под локти, провели его к пустовавшему за ненадобностью зданию гауптвахты. Григ открыл свободную от хлама камеру.
   - Бардак ты здесь развел, командир, - буркнул Крот.
   Григ хотел было отшутиться по поводу бардака, но взглянув на непривычно суровое лицо начальника, промолчал. А тот, сняв с головы пленного пакет и разрезав на руках путы, грубо усадил его на табурет. Посмотрел на Грига.
   - Ну как? Похожи?
   - Как близнецы!
   - Разновозрастные... Ну, спасибо, что хоть не как отец и сын.
   - Нет. Больно молод.
   - Кто? Он?
   - Ты. Для отцовства.
   - Чего?!
   - Ему, ему в отцы не годишься, - поспешил поправиться Григ.
   - Комплимент? Ладно. Обыщите его хорошо. Покорми, табурет отсда убери - какое ни на есть, а оружие. Он парень резкий. Пускай на топчане сидит. Дай одеяло, умыться. Ну, в общем, всё, что нужно культурному заключенному для счастья. И освободи соседнюю камеру.
   - Для кого? - насторожился Григ.
   - Для меня. Глаз с него не спускай, никого не подпускай близко. Ты понял? И язык держи за зубами.
   - Сделаю. Но... Слушай, он тебе кто?
   - Тот же, кто и тебе. Слухи всё равно пойдут, конечно. А, может, и не успеют. Попробуем его быстренько в штаб ФОРСИС сплавить. Пускай разбираются. Но тебе скажу. Помнишь, я инакого упустил? Ты ещё удивлялся.
   - Помню.
   - Это он был. Вот и думай, мог бы я в него выстрелить?
   - Всё равно, что в себя. Чертовщина какая-то! Как же... Как они это делают?
   - Не знаю. Отвечаешь за него головой. Учти, это не лох, боец. Неси, что сказал, а я пока с ним посижу. Всё понятно?
   - Так точно! - сориентировался с ответом Григ. Видно было, что командир шутить не настроен.
   - Постой. Слушай сюда. Возьми - от прикинул вместительность авиаиграва - трех человек. Вооружитесь и вместе со Стрижич смотайтесь в квадрат. Она покажет. Там сбитая тарелка. Была пустая. Но кто знает... Осмотритесь, возможно, будет что-то интересное. Но действуйте осторожно. Это не боевая операция, а разведка. Ты меня понял? Посмотреть, выяснить и вернуться.
   - А конкретней, что там?
   - Может, и ничего. А, может, что-то или кто-то.
   Дождавшись, когда Григ принесет все необходимое и запрёт камеру, Крот, забрав второй ключ, вышел из помещения гауптвахты. Стрижич стояла возле авиаграва, наклонив голову. Он некоторое время смотрел в её сторону, и, поняв, что голову она не поднимет, развернулся и ушёл. Так и бывает, - подумал он с грустью, - как только герой поведет себя так, как требуют обстоятельства, не вписывающиеся в романтический стандарт, тотчас он перестает быть в глазах женщины героем. Да и Бог с ней! Что изменилось по сравнению с позавчерашним днём? Ничего. И не надо никаких изменений. Хорошо бы ещё и не видеться с ней.
   Взглянул на часы. Поздновато. Наверное, Белобородько уже дома. Хотя, бывает, что и засиживается. Набрал номер, услышав сухой чуть скрипучий голос, не объясняя ничего, вызвал на гауптвахту.
   Кондрат Алексеевич попытался было сходу допросить пленного, но тот не отвечал даже на вопросы самого общего характера.
   - Молчит, как партизан, - заключил секретчик, морщась, - ну и ладно. Нам же лучше. Меньше мороки. Пускай им регион занимается.
   Однако размещению пленного на губе он воспрепятствовал. "В целях недопущения последствий и предотвращения утечки информации". Настоял на том, чтобы его перевели к нему в подвал, где было устроено несколько камер. Инструкция требовала, чтобы на каждой базе ФОРСИС была микротюрьма для временного содержания плененных бэров. На данной базе камеры никогда не использовались, поскольку бэров в этих местах отродясь не водилось, но Кондрат Алексеевич содержал их в идеальном порядке, не то, что Григ гауптвахту. Крот пытался возразить, объясняя, что как раз таскание пленного по гарнизону и будет создавать эту самую утечку. Однако старик упёрся, налегая на то, что ему необходимо выполнить некоторые формальности, обязательные в таком случае. Видно, имелся у него в этом деле свой интерес. А, может быть, уже поступило прямое указание от его "секретного" начальства. Крот махнул рукой: делайте, что хотите.
   Как только начало смеркаться, на связь вышел Григ. Сообщил, что возвращаются пустые.
   - И никаких следов? - уточнил Крот.
   - Следы-то есть, но только его, твои и Стрижич. Вокруг пусто. Но примято. И кострище. В нём птичьи кости. А южней, метрах в двухстах, место от приземления аппарата. Стрижич сказала, что скорей всего от Селезня. Она обещала над тарелкой борт подвесить, а завтра, как только рассветёт, мы тщательно прочешем лес и прозондируем дно.
   Крот дал отбой. Решил, что пленного допрашивать пока не станет, пускай ночку помучается в раздумьях. Да и самому следует обдумать ситуацию.
  
   Глава шестая
  
   Ночью его разбудил вызов переговорного устройства. Выдернул из сна. Странного сна. А снилось ему, будто он стоит перед зеркалом и рассматривает своё отражение. И отражение это ему не нравится. Казалось бы, с чего? Он в зеркале молодой, стройный, в красивой форме. Но словно бы не совсем это он. И тут он понимает: чтобы сообразить, в чём дело, ему надо посмотреть на себя настоящего и сравнить отражение с подлинником. Но как? Тогда он начинает втискиваться взглядом в отражение. Втискивается, втискивается и, наконец, проваливается в него. А повернувшись лицом туда, где он стоял раньше, видит перед собой огромного, устрашающего своей уверенностью и физическим превосходством человека. Этот человек подавляет его волю, потому что возможности ему противостоять нет. Он ощущает своё бессилие перед ним и чувствует себя ребенком, с которым этот дядька, если захочет, сделает все, что ему заблагорассудится. Тогда Крот поспешил вернуться на свою сторону зеркала. Повернувшись к стеклу и увидел перед собой пацаненка лет десяти - насупленного, злого, испуганного. Крот всмотрелся на него, пытаясь узнать себя, и почти узнал, но в этот момент раздался сигнал вызова.
   - Слушаю Кротких, - прохрипел он в трубку, разминая голосовые связки. На часах было двадцать минут третьего.
   - Товарищ подполковник, - голос Белобородько был спокойный, может быть, только чуть недовольный, будто бы не он, а его разбудили в неурочный час, - приезжайте. У нас ЧП. Задержанный захватил заложника. Заложницу.
   - Кого? - спросил он.
   - Лейтенанта Пулееву.
   - Ждите и ничего не предпринимайте, - ответил Крот.
   В летной части царила немая паника. Крот бросил авик прямо перед входом в штаб, прошёл мимо козырнувшего ему спецназовца - дежурный уже поднял тревожную смену - опустился в подвал. У входа его перехватил Белобородько. Махнул рукой возле козырька потертой фуражки. Принялся было докладывать по форме, но Крот грубо остановил его и, переходя на "ты", словно пнул фразой:
   - Давай уж без церемоний.
   Белобородько выдержал удар: за дело! Вздохнул и завел Крота в свой кабинет, повернулся к большому, сумрачно светящемуся экрану на стене. Крот увидел на нём своего двойника, одной рукой обнимавшего девушку за плечи, и что бросилось в глаза - нежно обнимающего - а другой держащей возле её горла нож. Лезвие заметно подрагивало. Выражение лица у парня было растерянное. Как-то очень не по-взрослому растерянное. Эта растерянность, граничащая с паникой, особенно не понравилась Кроту. Не понравилась, главным образом, потому, что была наложена как бы на его собственное лицо. Но разве он был таким в молодости? Нет, он был решительным и собранным. Крот посмотрел на Пулееву. Она была бледной, но держалась хорошо: выглядела намного спокойней, чем малый. Крови ни на полу, ни на ноже не было.
   - Не порезал? - уточнил Крот на всякий случай.
   - Не похоже, - неуверенно ответил Белобородько.
   - Как она там оказалась?
   - Я виноват. - Развел он руками, - Вы были правы - не надо было его переводить.
   - Ладно казниться. Давай к делу.
   - Слух о сходстве пошёл. Женское любопытство сыграло.
   Крот отодвинул его плечом и вышел в коридор. Возле камеры томился спецназовец. Увидев начальника, выпрямился, принял скорбный вид.
   - Как это произошло? Кто открыл камеру?
   - Я, - ответил он убитым голосом. То есть Катя. Она пришла, попросила... Посмотреть хотела. - Он взглянул на Крота и поспешно добавил, - лейтенант Пулеева. Она сегодня оперативный дежурный. Во время обхода сюда спустилась. Я открыл "кормушку" - чтобы она заглянула.
   Крот смолчал. Все эти игры в "мальчики-девочки" в служебное время до хорошего не доводят. Дежурная Катя спустилась к спецназовцу Коле посмотреть на необычное явление: Крота в юности. На действующую копию командира. Понятно, больше такой возможности, скорее всего, не представится. Объект содержат под охраной, завтра-послезавтра его заберут в центр. Соблазн велик. Особенно соблазн обсудить это потом с кумушками и побыть предметом зависти и центром внимания. И мальчик Коля в ухажёрском экстазе отказать ей не смог. И вот результат. Спецназовец на секунду замолчал, ожидая проявления гнева начальства. Но Крот молчал, и спецназовец продолжил.
   - Дальше я не понял, что случилось. Он достал из-под воротника типа булавку. Ну такую... со стеклянной головкой. Сунул мне её под нос. Она пикнула пару раз и засветилась. И я ни рукой, ни ногой. Всё вижу и слышу, а пошевелиться не могу. Пулеева тоже застыла. Он ей сказал, чтобы она взяла ключ и открыла камеру. Она и открыла. Как загипнотизированная. Тогда он вышел. Забрал у неё ключ, а у меня штык-нож и попробовал дверь из коридора открыть. Но ключ, конечно, не подошёл. А нужный в тумбочке висел, на стенде. Он не догадался там поискать. А потом стал спешить, потому что... Ну, не знаю, я почувствовал, что у меня руки начинают отходить. Наверное, гипноз кончился. Тогда он Пулееву за руку взял и в камеру завел. Я, как смог шевелиться, в камеру бросился. Думал, скручу его. А он ей к горлу нож приставил. Стал требовать, чтобы я его выпустил. Я, чтобы время протянуть, сказал, что у меня ключа от двери нет. Той, что в коридоре. Он поверил.
   - Хоть это сообразил, - ответил Крот почти одобрительно, и сказал так, чтобы слышали все, - не входить, пока не позову! - Вынул из кобуры пистолет, отдал его Белобородько, после чего рывком открыл дверь и вошёл в камеру.
   - Встать, смирно! - рявкнул он низким сиплым басом. Кричать надо уметь. Сам по себе громкий крик - ещё не признак силы. Он может вызвать и насмешку, и недоумение. Это если крик существует сам по себе и не подкреплен внутренней силой, которая растворяется в ней, как соль в воде. На вид соленая вода ничем не отличается от обычной, но попробуешь её и сразу ощутишь разницу.
   Малый машинально подскочил, на мгновенье забыв про нож и заложницу. Не давая ему опомниться, Крот в одно движение оказался рядом и толчком в грудь опрокинул его на пол. Не ударил, а толкнул, чтобы не покалечить. Не было в том необходимости. Оценил, как тот упал. А упал он грамотно: успел сгруппироваться, подбородок прижал к груди, и потому голову не расшиб. Подобрал ноги и резко перекатился вперед, в мгновенье коснулся пятками пола и уже летел на Крота, выставив вперед клинок. Крот скользнул ладонью по его предплечью, чуть отклоняя нож и уходя с линии атаки, давая вывалиться из зоны равновесия, а потом легко вывернул нож и дал ему хорошую оплеуху. По-простому. Чтоб запомнилось. Оплеуха вышла звучная и потому особенно обидная. Перехватил руку, вывернул её за спину. Взял на рычаг, второй рукой прихватив за волосы. И только тут почувствовал сопротивление. Парень был не слабак. И гибкий в суставах. Поэтому полноценный рычаг не получался: сколько бы не поднимал он ему локоть, казалось, свободному ходу не будет конца. И этим парень, видно, собирался воспользоваться. Как и он сам часто делал в юности во время тренировок по боевому самбо. Ломать по-серьёзному пацана не хотелось.
   - Прекращай выкручиваться: покалечу, - рявкнул он ему в самое ухо. Это подействовало.
   - Майор!
   В камеру влетели Белобородько и спецназовец. Спецназовец нацепил на пленного наручники. Потом появился врач, и они принялись приводить в порядок Пулееву. Впрочем, она не особенно испугалась, а уже предвкушала минуту славы среди боевых подруг.
   - Пошли, - сказал Крот и легким толчком в спину направил его к выходу. Забрал на ходу у Белобородько свой пистолет и коробочку, в которую Кондрат Алексеевич сунул вещицу, похожую на булавку, и вышел вслед за пленным.
   На выходе из здания навстречу им попалась Ирина. От того, что не знал, как себя с ней вести, прошёл мимо, не останавливаясь. Засунул пленного в авик, перелетел через общежитие, клуб и приземлился возле гауптвахты. Велел дежурному открыть ту же камеру, снял с пленного наручники.
   - Будешь здесь жить. Пока.
   Тот вытянулся.
   - Смотри, без глупостей.
   - Так будет!
   - Как тебя звали твои товарищи? - немного смягчился Крот в ответ на его покладистость.
   - Сандр. Александр - долго. Так называли только офицеры.
   - Хорошо, будешь Сандром, - согласился Крот, довольный тем, что хоть в имени можно избежать совпадения. - Ты можешь называть меня господин полковник. Рассказывай, что ты хотел? Зачем женщину захватил?
   - Я хотел улететь. А её забрать с собой. Мне надо было выйти, чтобы в меня не стреляли.
   - Ты сказал забрать. Что ты собирался с ней дальше делать?
   - Не убить. Нет. Взять с собой. - И вдруг добавил с глуповатой откровенностью, - она красивая.
   Крот вспомнил, как сидели они рядом на топчане, и как Сандр обнимал Пулееву за плечи. А ведь, действительно, обнимал.
   - А вот ты, я думаю, ей не понравился. Куда собирался её вести?
   Сандр вновь набычился, замолчал. Крот оставил пока эту тему. Спросил:
   - Чем ты её усыпил?
   Сандр полез за воротник.
   - Отставить!
   Он оттолкнул руку Сандра, и нащупав за воротником иголку, вынул её и быстро спрятал в коробочку к первой. Опасно было бы дать ему возможность повторить эксперимент с гипнозом. Тем более, что в кобуре был пистолет, и позволить пленному завладеть им было бы преступной оплошностью.
   - Дежурный, - крикнул он, приоткрыв дверь, - комплект обмундирования из подменки сюда. И тапки какие-нибудь. Лучше шлёпанцы.
   Парень был физически прекрасно развит. Мускулист, ловок. На теле никаких особых отметок - ни татуировок, ни шрамов. Только родинка на груди. Там где такая же у него самого.
   - Завтра ты мне расскажешь, что это за вещицы, - он кивнул на коробочку, - и для чего они тебе, а сейчас у нас с тобой будет серьезный разговор. Я стану спрашивать, а ты отвечать честно и подробно. Ты уже совершил серьезное преступление, за которое полагается расстрел. Знаешь, что такое "расстрел"?
   Сандр кивнул.
   - Ну так вот. Я, как старший начальник, имею право тебя расстрелять. Прямо сейчас, здесь. Но если ты будешь отвечать честно, я этого не сделаю. Понял?
   - Понял. Так будет!
  
   Глава седьмая
  
   Самое неприятное, что эта проблема накатила накануне праздника спецназа. Ожидание, которое уже две недели томило всех обитателей военного городка, было сломано на самом его пике. Теперь всех занимало другое: откуда взялся молодой близнец командира, почему его держат под замком, что там за странная история с Пулеевой? Но пришёл назначенный день и праздник всё-таки состоялся, потому что, куда от него деться, если он объявлен приказом? Но с другой стороны, грош цена любому мероприятию, если оно такое же скучное, как то слово, которое его обозначает. Скука может появиться уже в начале, это если начать с доклада и выступлений почётных гостей, может появиться в середине вместе с утомлением, вызванным жарой, занудностью действия, отсутствием буфета, потерей чувства меры тех, кто призван развлекать.
   Чтобы этого не случилось, за час до начала Крот поднял на своем авике и высадил на купол силового поля четырёх спецназовцев в гравикостюмах, которых накануне упорно тренировал удерживаться на этом "ничего", созданном для того, чтобы отталкивать от себя любое тело. Они завернулись в маскплащи-"невидимка" и почти час - когда в России что-то начиналось вовремя? - болтались между небом и землей, изнывая от ожидания. Но зато в самый ответственный момент соскользнули в специально оставленный открытым сектор и распластались, в воздухе, раскинув руки и натянув вставки-крылья. Зрелище было поразительное. Используя "двигатели", выбрасывающие сжатый воздух, показали несколько комбинаций, состоящих из фигур воздушной акробатики и под рукоплескания восторженной публики благополучно приземлились в заданный квадрат.
   И сразу же началась "показуха". Насыщенная, качественная, энергичная. Была в ней имитация захвата "тарелки", которую накануне перетащили в расположение спецназа, и силовые задержания, и противодействия вооруженным противникам, и стрельба из разных видов оружия и различных положений. Мишени и позиции стрелков были выведены на большой экран, благодаря чему зрители с безопасного расстояния могли наблюдать всё это в деталях. Отстреливали, конечно, не стандартные упражнения, а демонстрировали разные хитрости, типа попадание в яблочко... подброшенное вверх, выбивание дна лежащей бутылки через горлышко. Ребята работали хорошо, несмотря на то, что до этого несколько часов безрезультатно рыскали по лесу и шарили по дну озерца.
   После показа начались соревнования. Летчицы играли против спецназа в волейбол и выиграли. Ничего удивительного в том не было. Волейбол был единственным видом спорта, которым они занимались во время спортивных занятий. Спецназеры же его за вид спорта не считали. В перетягивании канатов победила сборная номер два: в каждой из пяти команд присутствовали представители от всех служб базы. Крот тоже поучаствовал в перетягивании, но начальника с его ватагой дважды вытащили за разделительную линию, и они не вошли в призовую тройку. Потом всем желающим позволили полетать в гравикостюмах, предусмотрительно закрепив на поясе фал. На пульте управления гравитацией заблокировали все кнопки, кроме "0", чтобы, воспарив, вновь обращённый "летун" не ткнул по рассеянности не туда и не рухнул с двадцатиметровой высоты. Потом был праздничный обед, а вечером состоялся концерт и танцы. После концерта и буфета, народ оживился. Спецназеры явились в парадке, в которой их никто никогда до этого не видел, и напоминали если не покроем мундиров, то удалью и галантностью офицеров гренадерской роты Лейб гвардии Преображенского полка. Летчицы в легких веселых платьицах старались соответствовать и выглядели настоящими барышнями. Крот залюбовался молодежью. Это была его инициатива в срочном порядке обеспечить спецназ, никогда не снимавший камуфляжа, полным вещевым довольствием. Седых ворчал, утверждая, что невозможно за неделю достать всё необходимое, однако достал за три дня, спецназовцы сначала посмеялись над этой затеей, но вскоре вошли во вкус. Целый день с соблюдением полной секретности подшивали отливающие золотом погоны, подгоняли форму и на бал явились красавцами.
   Накануне, было это ещё до приёма летных зачётов, Крот поделился задумкой со Стрижич и попросил её поработать с девушками: настроить их на то, что будет не дискотека, а бал в дворянском собрании. Ожидал, что придется уговаривать и потому приготовился к длинному объяснению, но увидел, что в глазах её вспыхнул огонёк.
   - И вальсы будут?
   - Ну откуда? Это сложный для современной молодежи танец. - Усмехнулся Крот.
   - Да, вальсы сейчас никто не танцует, - ответила она с грустью.
   - Почему никто? Я, например, танцую.
   - Вы?! Как это? Почему?
   - У нас в суворовском училище вальс входил в культурную программу подготовки офицера. Даже зачёт был, и я его сдал на отлично, - с гордостью сообщил Крот.
   - А я вот не умею, - она сказала это с грустью. - А всё потому, что не училась в суворовском училище!
   - Ради этого не стоит. Можно в танцевальной студии научиться. Мы тоже не со стульями танцевали. К нам приводили барышень из студии бальных танцев. Им ведь всегда не хватает кавалеров. А нам пообщаться с девушками было в удовольствие.
   - Слушайте, товарищ подполковник, вы ведь можете вести у нас курс азов вальсирования! - вдруг загорелась она.
   Он хотел было сказать, что с ней в индивидуальном порядке мог бы заняться, но вовремя спохватился и промолчал. Разговор получался какой-то... Ну, слишком уж неслужебный, что ли.
   - Я уж лучше рукопашку, - наконец буркнул он, чтобы скрыть неловкость.
   С момента того разговора прошло две недели. Эти две недели кроме экзаменационных дней они почти не виделись, и если говорили, то исключительно о делах. Чаще всего о подготовке к празднику.
   Перед танцами Крот подозвал Седых, коротко переговорил с ним, сообщив, что до конца вечера не останется, поскольку ему надо поработать с пленным. Переложив на Седых контрольно-распорядительные функции и всю ответственность за то, чтобы праздник завершился без происшествий, закончил:
   - Если что, тащите бузотеров ко мне на губу. Я с ними там потолкую.
   Он досмотрел концерт: интересно было, кто из его подчиненных какими талантами обладает. Но больше всего из-за того, что хотел послушать, как поёт под гитару Ирина. Дождавшись, когда народ отправится на танцы, вышел из клуба. На крыльце курили офицеры. При его появлении они подтянулись, выпрямились, но он махнул рукой, мол, без чинов, и спустившись по ступенькам, окунулся в вечерний сумрак. Чтобы обойти плац, переоборудованный на сегодня под танцплощадку, свернул на боковую аллею. Когда до авиака оставалось метров тридцать его окликнули.
   - Александр Васильевич, вы уходите?
   Он остановился и, скрывая волнение, повернулся на голос. Ответил спокойно:
   - Не хочу оставлять пленного надолго. Он и так сегодня весь день без присмотра.
   - Да, пожалуй, вы единственный, кто с ним сумеет справиться.
   Она сказала это таким виноватым голосом, что сказанное можно было принять за желание извиниться. Он и готов был уже принять. Но она добавила:
   - Извините меня за эти бабьи выходки. Они не достойны офицера, - и вдруг добавила расстроенно, - да и какой из меня офицер? Так, одно название. Компьютерная барышня...
   Она не рисовалась, она говорила совершенно искренне. Крот понял, что в этот момент ей очень жаль, что она именно такая - чувствительная и сопереживающая.
   - Не надо на себя наговаривать, - отвечал он удивленный и тронутый её словами. - Вы добрый человек, интеллигентная женщина. И вполне на своем месте.
   - Ну, не очень-то я и добрая. - Она замолчала, словно на что-то решалась. И, кажется, решилась, - жаль, что вы уходите. Я думала, вы меня пригласите на вальс.
   - Так... Ну, конечно... Постойте, вы же не умеете!
   - Я научилась.
   - Когда? А, ну да, было время...
   - Я ведь в юности занималась танцами. Так что...
   - Я с удовольствием, только... Я уж, наверное, и сам разучился.
   - Жаль.
   - А что, - вдруг решительно сказал он, понимая, что другой такой возможности не будет, - пожалуй и приглашу. Не боитесь за свои туфельки?
   - Нет, не боюсь. А почему вы без наград? - спросила вдруг она опечаленно, - всех заставили надеть, а сами...
   - Потому и не надел, что других заставил. - засмеялся он в ответ. - Вовремя сообразил, что подумают, будто бы для того и велел в парадке всем явиться, чтобы самому побахвалиться.
   - Мне хотелось посмотреть. И посчитать.
   - Так зайдете ко мне как-нибудь, я вам покажу.
   - Мне на вас интересно увидеть. В соотношении.
   Он замялся. Ответил что-то невпопад, типа, что на его широкую грудь ещё столько же разместить можно. Получилось нескромно и не смешно. Они вернулись на танцплощадку, где уже вовсю гремела музыка. Крот подошёл к начальнику клуба, попросил через пару танцев поставить вальс, если таковой найдется. Тот кивнул, переговорил с жокеем, и сделал Кроту знак - найдется! Когда зазвучал вальс, по залу пронесся шумок недоумения. Потом народ расслабился, отвлекся от музыки, пережидая этот танцевальный анахронизм, заговорил о том, о сём - более интересном. И вдруг гул стих, потому что увидели Крота, молодцевато идущего через танцплощадку явно кого-то приглашать.
   Жгучий интерес на несколько секунд охватил публику. Ничего себе! Стрижич! Ох не просто так это, братцы-сестрицы! А он вдруг словно провалился в прошлое, вернулись все телесные навыки и ухватки, казалось бы, давно забытые. Ловко и красиво подошёл к даме, с поклоном пригласил и, получив согласие, вывел за ручку на пустующую площадку. И повёл. Словно не было пятнадцатилетнего перерыва. Впрочем, он и не сомневался, что всё получится: тело его никогда не подводило. Они танцевали одни, и потому кружились свободно и размашисто. Ирина двигалась прекрасно - чувствовалась хорошая подготовка, и у них сразу же стало "вытанцовываться". Крот поймал кураж. Этому способствовало многое: вдруг наполнившие его забытые настроения юности, близость её тела, блестящие глаза, обращенные на него, и улыбка. Он наконец увидел, как она улыбается! Никто так и не посмел претендовать на их пространство, хотя просто покружиться при других обстоятельствах желающие нашлись бы. Им дали закончить свой бенефис и проводили аплодисментами.
   - Пойдёмте отсюда, - прошептала она, уводя его в тёмную аллею.
   Они отошли в густую тень деревьев и остановились. Крот вдруг ясно почувствовал, что это он не знает, что делать, она же отлично знает и ожидает этих действий, не собираясь вмешиваться в развитие отношений. Но Крот стоял, молчал и смотрел на неё.
   - Что вы на меня так смотрите? - спросила она.
   - Любуюсь, - ответил он спокойно, потому что понял, что она не просто так спросила, а именно для того, чтобы услышать этот ответ.
   - Чем там любоваться? - ответила она грустно. - Казак в юбке. - Но тут же добавила весело, - я уже так вошла в командирскую роль, что не умею вести себя на людях по-другому. Но перевоплощение помогает. - Она провела рукой по платью. - Я так давно не надевала платья. Спасибо вам за этот вечер, Александр.
   - Не спешите благодарить, вечер ведь ещё не закончился, - ответил он.
   Она посмотрела на него с грустным интересом.
   - Проводите меня, - попросила она вдруг.
   Исчезновение их произошло для большинства присутствующих незаметно. Настолько, что никто, кроме тех, кого это каким-то образом касалось, не обратили внимания на их отсутствие.
   Земля еще источала тепло, но воздушные струи с полей накатывались на теплую мякоть вечера прохладными волнами. Прохлада была приятной, легкой, ласковой. После ярко освещенной танцплощадки темнота показалась плотной до осязаемости. Но уже через несколько секунд на небе отчётливо проступили звёзды.
   - Саша... Ой. Ну, сегодня я в платье, поэтому мне простительно. - Он чувствовал, что она улыбается.
   Конечно, эта реплика предназначена была для того, чтобы прозвучал ответ. И он ответил на нее так как полагалось. Сказал, что ему приятно слышать такое обращение, что он давно ни от кого этого не слышал.
   - Ну, тогда возьмите меня под руку: я ничего не вижу. Какой вы, однако!
   - Я не решался, - сознался Крот.
   - С Мариной вы были такой же робкий?
   Он смутился. При чём тут Марина? Но ответил спокойно:
   - С Мариной было всё по-другому.
   Фраза прозвучала недостаточно интонированно, и он поспешил добавить:
   - Потому, что ты другая.
   - Мы все другие, - ответила она, пытаясь высвободить руку. - Здесь хорошо видно.
   - Ну чего ты злишься? Я же не спрашиваю, как было с Седых.
   Она перестала вырываться, вздохнула.
   - Прости, я сама не знаю, что делаю. Характер такой...
   - Мы можем вернуться в тень сквера, - сделал вид, что пошутил Крот.
   - Вернуться никуда нельзя. То, что осталось позади, уже пройдено.
   Он поколебался. Потом сказал:
   - Впереди моё жильё. У меня есть чай...
   - Впереди КПП авиабазы, Саша. Не будем спешить, ладно? Мне надо успокоиться и разобраться в себе. И разговоры...
   - Разговоры уже начались. Мы ушли, Седых остался. Это многих заставит задуматься.
   - Разве?
   - Ну, уж меня-то во всяком случае.
   - Вот и подумай. Не мне же одной думать. И вводная тебе - Игорь Владиславович женат.
   - Ну, он же женат не первый вечер...
   - Александр Васильевич, вы слишком любопытны. Но вы ведь не замполит и не батюшка?
   - Нет. Ни то, ни другое. Согласен, это не моё дело.
   - А вот тут вы не правы. Спасибо за прекрасный вечер. Я пойду переживать его заново.
   Он нагнулся и поцеловал её, едва коснувшись губами. Она не отстранилась, замерла на мгновенье, но не сделала движения навстречу. Потом быстро коснулась пальцами его щеки.
   Крот некоторое время смотрел ей вслед. Она шла легко, красиво. Вздохнул по поводу того, что не скоро вновь увидит её в платье. Подумал о том, как меняет одежда человека и ещё о том, что ей идёт всё.
   Вспыхнул и погас прямоугольник открывшейся на секунду двери на КПП. В окне мелькнули неясные тени. Он повернулся и зашагал в расположение спецназа.
  
   Глава восьмая
  
   - Не спишь? - спросил Крот, заходя в камеру.
   Пленный поднялся неторопливо, но встал ровно, посмотрел неприязненно. Ответил отрывисто:
   - Нет хотения спать, господин офицер!
   - Садись. - Махнул Крот рукой. - В ногах правды нет.
   Парень сел. Последнюю фразу он, конечно, не понял. Но это и хорошо. Пусть для него будет больше непонятного, пусть думает, опасается, теряется.
   - Давай поговорим. Мы ведь с тобой ещё не разговаривали по-настоящему. Будешь отвечать на мои вопросы?
   - Не на все.
   - Ладно. А врать будешь?
   - Нет, буду молчать, когда не смогу отвечать.
   Вот так. Не "не захочу", а "не смогу"
   - Откуда у тебя твоё имя? Кто дал?
   - Такое имя мне присвоили в инкебейте. Почему - не знаю. Но они знали, зачем давать.
   - Кто "они"?
   - Анимеры.
   - Ты хорошо говоришь по-русски. Почему?
   - Меня учили.
   - Только тебя?
   - Так! Ещё нас всех учили инглиш.
   - Анимеры?
   Сандр взглянул удивленно, но тут же, вернув лицу нейтральное выражение, ответил чётко:
   - Анимеры не умеют говорить по-людски. У меня был наставник и собеседник. Человек. Не военный.
   - Зачем тебя учили русскому языку?
   - Чтобы выполнять важное задание.
   - Какое?
   Сандр набычился и промолчал.
   Крот положил перед ним фото Брюса. Настоящего Брюса. Парень быстро и цепко посмотрел на снимок и вернул его Кроту.
   - Знаешь его?
   - Не знаю. - он некоторое время присматривался к изображению и твердо добавил, - он похож на Брюсов, но это не Брюс. Или не наш Брюс. Волосы не так сделаны. Лицо взрослей. Прическа. И в ухе у него кольцо. Мы так не делаем.
   - А этого? - спросил он и протянул ему снимок второго Брюса. Убитого недавно.
   - Знаю. Это Брюс Мартин. - Он помолчал. - Третий, наверное. Из Брюсов только одного убили на Земле - Третьего. - он снова помолчал. - Только, может, за то время, что меня не было ещё кого-то убили.
   - И сколько всего у вас Брюсов?
   - Восемь.
   - А нас? - Крот помялся, но уточнил, - Кротких?
   - Я один.
   - Ты был один русский или один Кротких?
   - Не знаю, кто русский, а кто не русский. Там такого нет. Там просто люди, анимеры и айпы. Как можно узнать кто ты, если учат говорить только на инглиш? По-русски обучали только меня.
   - Одного тебя? Почему?
   - Не имею знать. Одному плохо, - добавил он грустно. - Когда много репродукций - хорошо. Они любого бьют.
   Прозвучало это совсем как-то по-ребячески.
   - Тебя били? - заинтересовался Крот. Он вспомнил вдруг, что и ему в детдоме приходилось отбиваться от шайки местной шпаны. Но он сумел поставить себя. Ему стало интересно, а как с этим у его отражения.
   - Я дрался! И даже побеждал. Иногда. Не верите?
   - Верю, - кивнул Крот.
   Во время разговора он всё внимательней присматривался к парню, и чем больше слушал, тем больше чувствовал какое-то несоответствие между его поведением и внешностью. Словно бы разговаривал он не с этим крепким, молодым мужчиной, а кем-то, скрывающимся в глубинах его тренированного тела. Иногда он улавливал признаки присутствия этого другого в неожиданных, несвойственных взрослому человеку интонациях и в выражении лица, словно бы высвобожденного на мгновение из-под скрывающего его маски.
   - Но с Брюсами я не дрался. - признался Сандр. - С ними нельзя драться. Их много. И они сильные. Гильбертов тоже много. Но они не очень дружные. И с ними я дрался. Хотя я был сам по себе, но я ни перед кем не боялся. - Закончил он с гордостью.
   - Сколько тебе лет? - спросил Крот осторожно.
   - Одиннадцать, - ответил Сандр. Но под недоверчивым взглядом Крота вздохнул и тут же поправился, - почти.
   Крот помолчал, обдумывая ответ.
   - Кто твои родители? - спросил Крот осторожно.
   - Я не родился. Я выращен. Мудрые анимеры научились выращивать воинов из клетки при помощи огня и света. Мы гвардия анимеров, мы покорим мир!
   Последняя фраза прозвучала неожиданно громко и отчетливо, с каким-то неестественным надрывом, словно вырвалась откуда-то из подсознания. Произнося её, Сандр непроизвольно выпрямил спину, вскинул голову, а голос его натужно зазвенел, будто звучал не сам по себе, а был извлечен из дружного армейского хора.
   - Ну-ну, - осадил его Крот, - не на плацу.
   И тот сразу сник, словно опомнился.
   - Ну, а почему остался здесь? Дезертировал, небось?
   - Я?! Вы не имеете права так...
   - Не гоношись.
   Сандр сказал с обидой:
   - Вы сильный. Но если бы у меня в руках был пистолет...
   - А лучше гранатомёт. Отставить посторонние разговоры. Какое задание ты должен был выполнить?
   Сандр задрал подбородок и отвернул лицо.
   - Ладно, оставим пока это. Достаточно того, что ты рассказал мне, что находишься здесь для выполнения задания.
   - Я? Да я! - закричал Сандр, но тут же затих и только махнул безнадежно рукой.
   Крот усмехнулся. В центре расскажет всё. Но подготовку надо начинать уже сейчас.
   - Как ты оказался в моём доме?
   Сандр молчал, уставившись в пол. И вдруг Крот понял, как заставить его говорить. Честолюбие, воинская честь.
   - Я понял, - сказал он грустно. - Ты вор. Ты решил украсть еду и вещи. Увидел хороший дом и залез туда.
   Сандр подскочил, глаза его пылали гневом.
   - Вы не смеете так говорить! Я не вор, я выполнял задание! Я должен был сделать вас без сил. Мне выдали иголки. Но вы проснулись. И ещё... Мне некуда было вас вывести, потому что купол закрылся и флайер разбился.
  
   Глава девятая
  
   - Значит, тебя выбросили перед атакой на базу?
   - Да, - Сандр понурился, вздохнул. - Купол был открыт. Меня выбросили и велели занять дом и заснуть вас. Потом надо было включить маяк и привлечь айпов, чтобы забрать вас.
   - Почему именно тебя? Почему бэры, - он поправился, чтобы парню было понятней, добавив вместо бэров "айпы", - почему айпы не могли это сделать сами?
   - Они тупые. Они могли что-то напутать. Или убить. Но корабль разбился. Все погибли. Я день ждал, потому что не знал, что случилось. Потом зашёл в дом. Мне стало интересно, кто там. И очень хотел есть... Потому что целый день не ел. И вы проснулись. Я подумал, что задание не будет выполнено, если я даже вас усыплю. И ушёл. Но куда идти? Я перед атакой опустился с флайера в лесу. И теперь тоже пошёл в лес. Там можно было спрятаться и удобно было отстреливаться. А потом увидел ручей. Раз он течёт, значит, внизу нет поля. Я нырнул и вышел наружу. Дал сигнал. И стал ждать. А потом пришли вы и мы встретились... Вы меня поймали, но я от вас убежал, - закончил он с гордостью.
   - А на берегу ты как оказался? Что там делал? - перевёл Крот разговор на другое.
   - Я там жил. Там хорошо жить, на берегу. Когда я от вас убежал, меня забрал флайер. Но там был только один айп, вы говорить про них - бэр. Остальных убили. И пилот был. Тоже бэр, но не воин, а летатель. Пилот получил сигнал и стал спускаться. Мы увидели другой флайер, разбитый. Это разведчик. Там должен был быть пилот-айп. Наш пилот дал мне связь с командиром. Мне было приказано осмотреть флайер, если удастся, поднять его. Нас учат управлять флайерами. Это легко. Я вышел и стал смотреть. Но флайер нельзя было поднять. Он был убит. И тут айп... бэр-солдат забыл, что я тоже наш. Они не признают людей своими. Их ещё не научили, что мы наши. Люди с оружием для них враги. Пока мы сидели рядом и летели, он думал, что я должен быть живым. Потому что похож на пленного. Но когда увидел меня в лесу, хотел стрелять. Но я выстрелил первым и убил его. А пилот улетел. Он должен спасать аппарат, он не умеет воевать. Так я остался в лесу.
   - А чем питался? Поесть ты любишь, как я понял.
   - Мы любим поесть. Потому что быстро растём. Но у меня был стифл. Я наводил на птицу и нажимал гашетку. Она глушилась и падала. А я её жарил и ел. И рыбу хотел научиться ловить. Стифл через воду не бьёт. Палка бьёт, но медленно. А ночевать тепло было. Здесь солнце. Батареи заряжаются. Двигатель тепло даёт. Летать нельзя, а греть можно.
   - Стифл тоже для меня предназначался? - Сандр в ответ промолчал.
   - И долго ты собирался здесь оставаться?
   - Меня должны были забрать. Но не забирали. Я ждал. И здесь хорошо. Можно всегда жить.
   - А зимой как?
   - Зимой? А разве здесь бывает зима? - изумился Сандр.
   - Ещё какая. Ладно. Скажи-ка мне, ты включал... - Крот задумался, как понятно спросить про программу, смутившую Стрижич, - приборы включал? Связывался с нами?
   - Да, - не стал отпираться Сандр, - мне было скучно. Я играл с вашими лётчиками. С одной, у которой защита была слабей. Я умею. Нас учат. Мы должны уметь обманывать тех, кто управляет флайерами. Она очень хорошо играет. Она даже сбила меня три раза. А я её только один раз.
   Он увлёкся, стал было рассказывать о хитрых приёмах, которые применял в игре, но вдруг осёкся, сник, посмотрел растерянно. Спросил почти со страхом:
   - А что будет со мной?
   - Должен тебе сказать честно, а ты должен это принять с достоинством: тебе грозит расстрел, за то, что ты, находясь в плену, пытался убить офицера Российской армии. Ты понимаешь разницу? Когда ты убивал, находясь в своих частях, это не каралось смертью. А вот, когда, оказавшись в плену, совершил преступление - должен отвечать по всей строгости.
   - Значит, меня убьют?
   - Суд решит. Но даже если не убьют, лучше тебе не будет. Просидишь много... - он задумался, как выразиться подоходчивей, - много тысяч дней в тюрьме. И не такой, а настоящей. Там всё очень строго. Знаешь, что такое тысяча? Считать-то умеешь?
   - Что я, дурачок? Я хорошо учился. Я умею хорошо считать, складывать, умножать и всё другое, что надо знать в математике.
   - У вас там и школа есть?
   - Да. Школа.
   - И другие учились?
   - Все учатся. Кто дураку оружие даст?
   - Ну и сколько вас там, умников? Рассказывай.
   Сандр подумал, и, видимо, решив, что, когда рассказал о главном, о всяких бытовых мелочах умалчивать нет смысла, сообщил, что помнит себя только взрослым. Не таким, как сейчас, конечно. Но большим. Ему есть, с чем сравнивать. Он видел маленьких.
   Он рассказал, что рядом со школой есть поселение людей. Он ходил туда в увольнение. Так вот, малышом он себя не помнит. А помнит таким, какими те, местные ребята бывают в 14 лет. Сначала он даже думал, что и на свет появился таким. Но нет. Был он и маленьким. Только недолго. Почему это знает? Видел, как в соседний корпус, завезли мелкосню. А те, когда их привезли, вообще ничего не соображали. Наставники их за ручку водили. Местные такого роста, как они, бывают лет в семь. Но в семь лет они уже совсем нормальные. Рассуждают и учиться начинают. А те даже говорить не умели как следует. Воспитатели следили за ними, чтобы чего не сделали. Тогда он услышал впервые слово "инкубейт". Случайно. Мыл полы в коридоре, а в курилке наставники между собой разговаривали. Его они не видели. Один другому сказал: инкубейт наладили, кажется. Уже третий съём делают. Ясли, видишь, к нам разгрузили. Ох не верю я, что из них нормальные люди выйдут. Так и будут недоразвитыми. Второй наставник ответил:
   - Непривычно, конечно: на вид взрослый, а ум детский. Ты у нас недавно, а я помню - наши такими же были, когда их завезли.
   Тогда Сандр впервые стал прикидывать свой возраст. На вид, если сравнивать с поселковыми, выходило лет 14. Но он прикинул возраст школы, а праздник её открытия отмечали каждый год, и понял, что ему только шесть лет. Это было накануне прихода Звезды. И все его одноклассники, те, кто должен стать гвардейцами, точно так же не помнят себя маленькими. Поначалу это их не волновало. Потому что у всех всё было одинаково. Но когда повзрослели, стали задумываться. Задавать себе и другим вопросы.
   Первое - откуда они взялись? У тех, кто живет в поселении, есть родители, или хотя бы мать. У них же - никого. Почему среди них есть "серии"? Так называли братьев на командном языке. Серия Брюсы - восемь близнецов, серия Петерс - десять близнецов, серия Гильберты - целых двенадцать. Но Гильберты, по словам Сандра, не очень дружные. Они делятся на группы: семь и пять. И в каждой свой старший. Старший не по возрасту - возраст-то у всех одинаковый. Просто заводила.
   С теми, где было пять Гильбертов, Сандр и дружил. И даже был у них лидером. Так получилось. Как-то один из пятерых задрался с одним из Петерсов. Петерсы тоже не очень дружные. У них две группы, но братья в них всё время меняются. Может быть, друг друга путают. Может быть, ещё почему. Так вот, близкие Петерсы пришли на помощь своему, а близкие Гильберты своему. Началась потасовка. Тогда прибежали остальные Петерсы, а остальные Гильберты не пришли. Конечно, где уж там было устоять Гильбертам? Тогда Сандр и вмешался. Потому что надо кого-то держаться - одному вообще смерть. Каждый будет тебя пинать и гонять вместо себя на уборку или ещё куда. Дрался он хорошо. Гильберты, глядя на него, осмелели. И Петерсы отстали. Так Гильберты его приняли. Но не полностью к себе, а в меньшую подгруппу.
   Со временем стал он там старшим, потому что самые сильные характером оказались в первой группе, а здесь были такие, которые пожиже. Их и первые Гильберты припахивали. Они ведь все на одну рожу. Выпадает наряд Гильбертам, они посылают кого-нибудь из второй группы. И те идут. А куда денешься? Но Сандр это дело прекратил. Набил рожу старшему Гильберту из первой группы. И те перестали борзеть. А у себя он всё по-честному организовал. Но, чтобы своих с чужими не путать, велел их себя пометить. У каждого прозвище было, так он первую букву этого прозвища велел наколоть на кисти. И ещё он их начал тренировать. Потому что они всё-таки не самые храбрые и отчаянные были, а то, что от лучших Гильбертов остались.
   Очень наставники удивлялись, что Гильберты разделились, и что у пяти из них Сандр старший. Но им это нравилось, наставникам. Вообще они к Сандру по-особому относились. Он заметил. И, хоть виду и не показывали, следили, пока он был один, чтобы его до смерти не забили. А когда он вокруг себя группу организовал, успокоились. Если бы старшие Гильберты ему подчинились, можно было бы и свои порядки всему курсу диктовать, но Сандр на это не пошёл. Во-первых, ему это не надо, потому что хлопотно, во-вторых, тогда бы началась вражда с двумя самыми злобными Гильбертами из первой группы, ну и, в-третьих, наставники следили, чтобы никто верховенства в школе не взял. Так что спалиться с такими замашками можно было очень даже просто.
   Чем занимались? Математикой, писали и читали на инглиш. Он еще и по-русски. Язык анимеров изучали тоже. Потом ещё была история анимеров. Длинная. Аж 50 тысяч лет. И скучная. Ничего у них там не происходило. А названия кланов фиг выговоришь. Была история Земли. Эта история Сандру нравилось. Особенно про старые времена, когда воины сражались мечами и копьями. За партой они томились до обеда. А после обеда начиналась физическая подготовка. Много бегали, лазили, стреляли. Гоняли их до упаду. В буквальном смысле. Пока было солнце, кормили очень хорошо. А вот после прихода Звезды, стало голодно и холодно. Анимерам было не до них. Дисциплина упала. Тогда и начались настоящие драки. Уже не за верховодство, а за еду и одежду. Оружие на всякий случай из казармы убрали в подвалы оружейного склада. Анимеры боялись главным образом за себя. В жару они были быстрые, а силища - человеку не сравниться. А в холода стали очень уязвимы. Голодные курсанты подались в город, занялись воровством и грабежами. Но там получили отпор. Их было человек тридцать, а крепких, пусть и не таких крепких, как они, горожан - сотни. И они тоже были не промах. Жили фактически военными поселениями. И оружие кой-какое имели. Тогда курсанты попытались разгромить оружейный склад, но айпы, то есть бэры, их утихомирили.
   А потом вдруг вновь стали хорошо кормить. И тренировки возобновились. Но дисциплину завинтили так, как раньше никогда не было. А всё потому, что появился у школы новый куратор. Если раньше наставники давали поблажку, а некоторые могли и сами сачкануть вместе с воспитанниками во время занятий, то теперь фиг там. Виновные в нарушениях дисциплины и распорядка наказывались одноразовым лишением пищи, ударами разрядов,карцером. Одного из Петерсов, ограбившего и убившего местного жителя из поселения, расстреляли перед строем, а тело увезли, как сказал наставник, на съедение анимерам.
   Все становилось очень серьезно. Их разделили на звенья. Не произвольно, а учитывая дружеские отношения. Так Сандр стал командиром своей группы. Потом начались рейды. После первого боевого вылета, где он хорошо себя проявил, его сделали старшим над всеми Гильбертами. Он быстро освоился, научился ориентироваться на местности, умело руководил. Нападали на соседние территории. Ну другие штаты, где чужие анимеры власть держали. Захватывали сколько могли уместить на гравиаплатформы жителей, и вывозили к себе. Рабочая сила с наступлением холодов особенно ценилась. Убитых тоже было приказано вывозить. Своих хоронили. Чужих куда-то отправляли. Может, на съедение, а может, на клонирование. Этого он не знает. Но он хорошо руководил, и в его группе было за всё время только двое убитых.
   А потом самых лучших отобрали в особую группу. И стали тренировать отдельно. К тому времени уже таких морозов не было, пыль немного осела и анимеры стали поднимать в стратосферу тарелки с солнечными батареями - для подзарядки. Группу, где старшим был Брюс первый, вывели на точку, расположенную у перехода на Землю. База была с анимеровской стороны. На Землю выдвигался только передвижной пост. Местность там была безлюдная. Они расслабились. Не столько прикрывали, сколько охотились и рыбачили. И вот в один из таких дней их накрыли земные. Ударили неожиданно. Если бы не айпы, которые всегда начеку, мало кто остался бы живым. А так погиб только один из Брюсов. Сами-то ушли, а Брюса подобрать не смогли.
   - Вот и ты из-за рыбалки попался, - резюмировал Крот. - Оценил значение дисциплины?
   - Так есть, - согласился Сандр. - Дисциплину нельзя нарушать. Только я не для нарушения ловил, а чтобы жить...
   - А послушай-ка, Сандр, ты не знаешь, почему Петерсы или Брюсы друг на дружку так похожи?
   - Знаю. Они из одного исходного материала.
   - А мы почему похожи?
   - Потому что вы - мой исходный материал. Я это сразу понял.
   Крот проследил взгляд. Пацан смотрел на его левую руку. На то место, где должен был быть срезанный осколком в одной из первых стычек с инакими мизинец.
  
   Глава десятая
  
   Антуан в хорошем темпе пробежал "пятёрочку" и, не останавливаясь, как был в легком летнем обмундировании, бросился в воду. Неспешно поплавав, восстановил дыхание, а затем сильным движением послал тело вниз. Пронырнув метров двадцать, вошёл в широкое круглое отверстие, пробитое в бетонной плите. На какой-то миг он засомневался, не выскочить ли наверх - глотнуть воздуха? Но заставил себя заплыть в бурую мглу. Здесь резко пошёл на всплытие, и, преодолев три метра до поверхности, вынырнул в сумрачном, мощённым каменным брусом помещении. Отдышался у бортика, одним сильным красивым движением выбросил тело из воды. Стянув с себя камуфляж, бросил его, не выжимая, на пол. Вылил из кроссовок воду и оставил их рядом с одеждой.
   Колодец, из которого он вынырнул, располагался в цоколе большого, состоящего из нескольких пристроек, дома. Ядром его было строение настолько древнее, что его смело можно было бы назвать аристократическим родовым гнездом. Правда, Антуану оно досталось не по наследству, о чём он, впрочем, не распространялся. Выкуплен дом был у последнего наследного владельца, который не особенно торговался, поскольку спешил избавиться от соседства агрессивной арабской диаспоры.
   В пристройке было тепло и тихо. Слабо светились огни под потолком, пощёлкивало что-то в отопительной системе. Оно всегда так пощёлкивает, пока раскочегарится. Вот именно, раскочегарится! Сегодня Антуан думал на русском языке. Такую он себе завёл лингвистическую практику. Понедельник - до обеда английский, после обеда немецкий, вторник - арабский и турецкий, среда - китайский и японский, четверг - немецкий и португальский, пятница - испанский и итальянский. А вот в субботу - русский. Но это, конечно, всё условно. Думы на инязе шли не сплошным потоком, а большими блоками, цементирующимися, конечно, французским. Антуан прошёл в душ и встал под горячие струи. Хорошо. Надо устроить у себя в поместье русскую баню. Он парился два раза в жизни. В последний раз на базе у Крота. Очень понравилось! Да, устроить баньку. Рубленую. С той стороны пруда, где глубина небольшая. И мостки настелить, чтобы из бани прямо в воду. И Крота зазвать. Пусть удивится.
   Вспомнив про Крота, озаботился. Мечты мечтами, а с информацией о его пленнике следовало что-то делать. Самое правильное - лететь самому! Да вот не получается. Закутавшись в махровый халат, вышел из душевой. Глаза после яркого света не успели привыкнуть к темноте, и поэтому он не сразу различил возле брошенной им одежды мягкий, теряющийся в полумраке силуэт. У бортика, чуть скособочившись, стоял бэр. Услышав шаги Антуана, посмотрел на него круглыми, немигающими глазами.
   - Пусть всё будет у тебя в порядке, - приветствовал Антуан бэра уверенным покашливанием.
   - Пусть будет у тебя всё в порядке, хозяин, - откашлялся в ответ бэр.
   Закончив ритуал приветствия, бэр наклонился и собрал мокрую одежду. Аккуратно выжал её, отнес к обогревателю, где накинул на оградительную решётку для просушки. Двигался он неторопливо и уверенно. Ничего лишнего. Расправил, встряхнул, забросил. Куртка и брюки легли ровно, не перекрывая друг друга. Ничего поправлять не надо. И так во всём. За полгода - бэр был взят в дом для эксперимента по адаптации - он вполне освоился с обязанностями прислуги. Убирал в комнатах, чистил авто, подавал и принимал, и даже заваривал чай. Среди приобретённых навыков была и способность отзываться на имя. Правда, Антуан пока не мог понять, все эти реализованные в общении способности заложены в изначальные программы или же являются результатом его усилий по социализации. Поль был гордостью Антуана, потому что ему удалось перенастроить боевого робота в робота бытового назначения. Но полностью доверять бэру он не мог, потому на ночь дверь своей комнаты запирал. На всякий пожарный.
   Пока Поль возился с одеждой, Антуан уселся в своё любимое кресло, открыл термос с чаем, вынул из корзиночки бутерброд. Бэр в это время подтёр воду, которую Антуан вытащил на одежде из бассейна, ушёл в душ выжимать и мыть тряпку. Вернулся, отирая руки о шерсть. Мыть руки с мылом научил его Антуан довольно быстро, а вот пользоваться полотенцем не мог приучить никак. Ну что ж, заслужил угощение.
   - Возьми, Поль, с полки пирожок. Выпей чаю.
   "Чай" на языке анимеров звучал, как "горячая вода с ароматическими добавками". Бэр прокашлял благодарность, от чая отказался, а бутерброд взял. Вернее, взял ветчину, хлеб же оставил в корзинке. Смотреть на то, как едят бэры, удовольствие небольшое, но Антуан привык. Вообще-то бэры "в местах дислокации" питаются особой смесью, рецепт которой так и не удалось узнать. Но в неволе их научили потреблять мясные бульоны и даже твёрдую пищу. Видно, резервы их организма так велики, что он довольно легко приспосабливается к условиям для него изначально экстремальным. Антуан же научил своего бэра варить мясной бульон, которым тот главным образом и питался. И это было ещё одно кардинальное отклонение от программы: там у себя бэры никогда не занимаются делами, связанными с обеспечением собственной жизнедеятельности.
   Первое время Антуан развлекался тем, что, разыгрывая хлебосольного хозяина, навязчиво уговаривал бэра выпить чашечку чая, и с интересом наблюдал, как тот очень смешно реагировал, не зная, как поступить, поскольку команда входила в противоречие с "правилами эксплуатации организма", запрещавшими употреблять горячие напитки. Антуан вскоре прекратил эти эксперименты, посчитав, что они вызывают у Поля стресс. Однако отметил для себя, что бесследно они для сознания бэра не прошли. Если раньше лохматый только выполнял команды, то теперь он начал пытаться принимать решения. Это было непросто, потому что он в принципе не мог ответить "нет" тому, у кого находился в подчинении. Впрочем, раньше с ним и работали как с роботом, давая только посильные задания. Стал ли он осознавать себя как личность, пока было непонятно. Но после получения имени что-то человеческое в его поведении проявилось. Во всяком случае, Антуану хотелось верить, что ему удалось запустить процесс очеловечивания. Тем более, что были и признаки, указывающие на то. Например, недавно Поль приятно удивил его, ответив на приглашение попробовать бутерброд словами: "Ваш приказ для меня приятен". Получилось что-то вроде "спасибо". Во-первых, такой языковой формулы в лексическом наборе бэра раньше не было, он составил её сам, во-вторых, оценочными категориями типа "приятно-неприятно" он оперировать не умел, поскольку никаких моральных поощрений по отношению к роботам анимерами не предусматривалось.
   Антуан, поставил чашку на стол. Он собирался закурить, однако эта процедура бэра сильно нервировала, потому следовало сначала закончить разговор.
   - Сюда скоро приедет ещё один человек. Мы с ним соратники. У нас хорошие взаимопонимание и высокая психологическая совместимость. На нашем языке такой человек называется "друг". - Это слово он сказал по-французски, потому что не знал, как прокашлять его на анимерском. Да и есть ли у них такое?
   Поль застыл и напрягся. Он всегда поступал так, когда готовился принять указание.
   - Когда он появится здесь, надо будет ставить на стол две чашки. Относиться к нему следует так же, как ко мне. Ты меня понимаешь?
   Поль ответил фразой, которая означала, что указание принято к сведению.
   - Хорошо. Иди. Можешь посмотреть телевизор.
   "Телевизор" он сказал по-французски. К телевизору Поль пристрастился неделю назад. Антуан научил его включать аппарат и перебирать программы, оставив только три. Новостную, детскую и ту, где демонстрировались легкие развлекательные фильмы, большей частью музыкальные.
   Вечером приехал Дюпон. Специально для того, чтобы полюбоваться на изменения, происходящие с бэром. Он только головой покрутил, когда увидел Поля, застывшим возле экрана и поглощенного созерцанием мультика про Марсупилами.
   - Биологический робот, в отличие от механического, не реализуется в своем прямом назначении, - изрек он глубокомысленно. - В нем заложена возможность для развития. Интересно, что он понимает? Для чего смотрит?
   - А мы потом у него спросим, - ответил Антуан, осторожно прикрывая дверь в комнату Поля. - Меня самого это очень интересует. И настораживает.
   - Что настораживает? - заинтересовался Дюпон.
   - Развитие, если оно направленное и контролируемое - это хорошо. Но есть ещё и скрытый процесс. Я хочу знать, как это всё, - он сделал круговое движение рукой, - на него влияет. То, что привносит информацию независимо от нас. Вот он смотрит детский фильм, и что?
   - Смотрит с интересом, однако. Как ребенок. Жалко, что у вас нет детей, Антуан. Интересно, как бы он повел себя с детьми?
   - У меня и жены нет. Дети, значит, и жена. А это уже эксперимент надо мной. - Засмеялся Антуан. - А если серьезно, вы подали хорошую идею. Я пытаюсь воздействовать на него различными способами. И ввести его в детское общество - совсем неплохой ход. Но есть опасение: вдруг в нем проснётся функция бойца. Мы ведь не знаем, насколько надежно она блокирована. Одно дело, если он ночью перережет горло мне, совсем другое, если пострадают дети.
   - Я как раз хотел спросить, не боитесь ли вы ночевать с ним под одной крышей?
   - Побаиваюсь, конечно. Но я принимаю некоторые меры безопасности.
   - Да, не расслабляйтесь. Никто не знает, что у него внутри. Этот ваш бэр, конечно, уникум, раз уж в нём удалось блокировать программу убийцы. Но насколько надежна эта блокировка, неизвестно.
   - Это я тоже хочу проверить в ходе моего эксперимента.
   - Чёрт возьми, Дампьер! Вы собираетесь его провоцировать?! Вы самоубийца! - И хотя в голосе Дюпона будто бы прозвучала тревога, взглянул он Антуана с едва скрытым одобрительным интересом. Явно следующим вопросом должен было стать: "А как вы собираетесь это устроить?" - однако Дюпон сдержался. А, может быть, только отложил этот вопрос. Ненадолго. Потому что откладывать надолго было бы неразумно, поскольку информация в случае неудачи эксперимента может стать недоступной - некому будет рассказать. А, может быть, Дюпон ожидал, что Антуан разговорится и выдаст ему это сейчас сам. Такой вариант - естественный и этичный - был бы самым удобным. Но Антуан, хорошо знающий своего шефа, усмехнулся про себя и подумав по-русски: "Обойдешься, старый хрен", - назло ему говорить ничего не стал. Дурная примета. И перевёл разговор на другое.
   - Вы же обратили внимание, что мы с ним здесь живем одни? Заботы об уборке и обслуживанию взял на себя Поль, а кофе я готовлю сам. Представляете, какая экономия на прислуге? Вы пейте кофе, шеф. Не отвлекайтесь от удовольствия. А потом мы с вами закурим, и тогда поговорим о делах.
   Он позвонил в серебряный колокольчик, приобретенный в комиссионном магазине, но по умолчанию представлявший собой фрагмент былой роскоши графского состояния. Дюпон посмотрел на него с интересом, ожидая продолжения. На зов явился Поль и, наклонив голову, вдруг просипел что-то, очень напоминающее "мсье?". И даже отзвук вопросительной интонации послышался в этом обращении.
   - Поль, будьте любезны, - обратился к нему Антуан изысканно вежливо, как обращаются в исторических фильмах лица высокого происхождения к прислуге, - подать курительные принадлежности.
   Поль вновь наклонил голову и исчез за дверью, но почти сразу же появился, неся перед собой поднос с сигарами, изящными стальными щипчиками, большой и несколько потертой, что намекало на её наследственное происхождение, золотой зажигалкой. В центре громоздилась деревянная рогатюлина в виде ружейной пирамиды времен Наполеоновских войн, в которой устроились три курительные трубки разной формы и цвета, а в проеме прятался небольшой холщовый кисет, украшенный вышитой золотой ниткой латинской монограммой. Всё это было водворено на столик у камина. Придвинув к нему два массивных кресла, Поль скользнул к окну, приподнял на треть раму, зафиксировал её и, отойдя к двери, обратил свою плоскую, розовую, словно ладонь, физиономию к Антуану и его шефу.
   - Спасибо, Поль. Вы можете быть свободны, - кивнул ему Антуан.
   - Только что ножкой не шаркнул, - хмыкнул вслед бэру Дюпон. То ли осуждающе, то ли восхищённо.
   - В аристократических домах подобные антраша не приняты, - небрежно бросил Антуан и стрельнул в гостя едким, веселым взглядом.
   Но тот, кажется, не заметил. Оценивающе посмотрел в ящичек с сигарами, извлёк оттуда одну и взял щипчики. Антуан картинно замер рукой перед пирамидкой с трубками, делая вид, что выбирает. Наконец, словно бы решившись, вынул из ячейки ту, которую всегда и курил - изящную, темно-бордового цвета с изогнутым мундштуком. Некоторое время в образовавшейся тишине они совершали обряд прикуривания. И вскоре по комнате поплыл медяный запах - производное тления хорошего табака. Антуан и курил-то большей частью ради этого запаха. То же самое у него было и с кофе. Пил он его очень редко и только потому, что с детских лет кофейный запах его будоражил и волновал. Как, впрочем, и запах табачного дыма. Эти сладостные ароматы были непременными составляющими образа отца и матери. Дома. Семьи. Детства. Того, чего сейчас у него не было. И все взрослые годы - годы холостяцкой неустроенности - они подпитывали романтическое настроение, чахнувшее в толчее суровых будней.
   "Всё-таки, - думал он иногда, - солдата во мне больше, чем аристократа. Но оно и правильно. Аристократическая у меня только купленная родословная - чужое прошлое, а солдатское - моё настоящее". Но перед внуком докера Дюпоном, Антуан с удовольствием разыгрывал (кстати, неизвестно ещё кто из них больше получал удовольствия от этой игры) роль отпрыска древнего, разорившегося рода, демонстрируя утонченный аристократизм, вынужденный уживаться с повседневным, бытовым окружением.
   - Переберёмся к камину, - предложил Антуан. - Там не так дует от окна.
   Некоторое время они молча курили, получая удовольствие. При этом Антуан получал особое удовольствия, поскольку позволял себе перекуры крайне редко. Образ жизни, требующий хорошей физической формы, не позволял превратить курение в привычку.
   - Что это за сигара? - поинтересовался Дюпон, покрутив тлеющую "торпеду" в пальцах.
   - Любимая сигара мистера Черчилля, - отвечал Антуан небрежно.
   Был здесь, несомненно, какой-то подвох, иначе не стал бы он пристраивать к ответу предисловие.
   - "Ромео и Джульетта"? - предположил Дюпон. Ему показалось забавным назвать именно этот сорт сигар, несомненно, входящий в десятку лучших и ценимый Черчиллем, но очень уж нелепый по названию.
   - Не угадали, шеф, - ответил Антуан, попыхивая трубочкой, - Погарские сигары. Не слыхали о таких?
   - Что-то кубинское?
   - Русское.
   - В России крутят сигары? - изумился Дюпон.
   - Представьте себе. В городке Погар. Сталин подарил Черчиллю погарские сигары во время Тегеранской конференции. И мистер Черчилль выкурил три ящика.
   - Выходит, Сталин дал ему прикурить?! - засмеялся Дюпон, довольный своей шуткой. - Вот и мы с вами здесь сидим и курим как Черчилль со Сталиным, - продолжил он, указав сигарой на трубку в руках Антуана. - И вопросы нам решать приходится не менее судьбоносные.
   - Я слушаю вас, генерал, - отвечал Антуан серьезным тоном.
   Он подошёл к окну и, перегнувшись через подоконник, выбил трубку о стену. Бросил взгляд вдаль и вздохнул. К маячившей на далеком горизонте мечети добавилась ещё одна, уже почти достроенная. Эта была уже рядом - за рекой, на окраине городка.
   - Они наступают, - сказал он негромко, как бы сам себе.
   Но Дюпон услышал, удивленно вскинул голову.
   - О ком вы, Антуан?
   - Вы обратили внимание, шеф, что католические храмы во Франции больше не строятся? В них нет надобности. А вот мечети растут, как грибы после дождя. И это в Иль-де-Франс.
   Дюпон нахмурился.
   - Чему удивляться? Семьдесят лет назад мы пустили в Европу миллион беженцев из Ближнего Востока. И что? Наши умники не учли, что рождаемость у них в десять раз выше, чем у нас. И вот результат: Франция из унитарного государства превратилась в федерацию. Южные регионы сплошь мусульманские, лишь формально подчиняющиеся французским законам. А по сути дела там царит шириат. И уже не понятно, то ли это провинции Франции, то ли провинции халифата, который, слава Богу, не существует как единое государство.
   - Какого Бога вы сейчас имели в виду, мсье? - мрачно пошутил Антуан.
   - Вот именно, - скривился Дюпон. - Они изменили тактику и им удалось тихой сапой достичь того, что не удалось силой оружия тысячу лет назад.
   - Тысяча триста сорок девять лет назад.
   - Что такое?
   - Вы ведь говорите о сражении при Пуатье?
   - Не помню я, какое там было сражение, - раздраженно отмахнулся Дюпон.
   - Я помню. У Пуатье в 732 году сошлись франки под руководством Австразийского майордома Карла Мартелла, и арабское войско Омейядского Халифата под командованием Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха, генерал-губернатора аль-Андалусии, - изощрялся Антуан, не скрывая ехидства.
   - Да, сильно тебя психоатака проняла! - покрутил головой Дюпон. - Рядом с тобой я чувствую себя двоечником. Слушай, неужели ты всё так хорошо помнишь?
   - События тех лет только из учебников, - усмехнулся Антуан. - Но, если серьезно - да, запоминаю навсегда всё, что услышал или прочёл. Не знаю, на сколько хватит моей черепной коробки для складывания всего этого хлама. Но думаю, что все люди помнят услышанное ими, другое дело, что достать из кладовой умеют далеко не все. А я вот умею. И, боюсь, не только это.
   Он встал и под настороженным взглядом Дюпона вернулся в кресло. Поймав взгляд шефа, продолжил неохотно.
   - Иногда мне кажется, что припоминаю и кое-что из прошлых жизней.
  
   Глава одиннадцатая
  
   - Заметил это, - сказал Дюпон. - А что Иль-де-Франс? В Париже вы почти не увидите европейца. Да ладно Париж. Взять нашу контору. Я не националист, вы знаете. У меня в отделе работают хорошие парни - североафриканцы. Толковые, исполнительные. Но... Я не знаю, до какой степени они мои. Сейчас они выполняют мои распоряжения, но, когда их духовный лидер прикажет другое, кого они послушают? Согласно каким законам они тогда будут действовать - законам Франции или шариата? А если я не могу на них полностью положиться, то, значит, и поручить ничего серьезного им не могу. Но ведь это самые образованные из них. Те, кто работает в госструктурах. Что говорить о миллионах малограмотных и даже не владеющих французским языком?
   - Что касается языка, то польза от них всё-таки есть.
   - Что вы имеете в виду? - удивленно вскинулся Дюпон.
   - Ну как же? Реформа письменности. Мы больше не пишем "beaucoup" там, где читаем "boku" и "haut", там, где читаем "о". Они упростили нам в силу своей лени и малограмотности нашу письменность, правда, пока только на бытовом уровне. Вот бы продвинуть это новшество и в делопроизводство. Какая бы экономия бумаги последовала!
   - И это говорит отпрыск родовитой фамилии, который как никто другой должен хранить приверженность старине! - хмыкнул Дюпон. - Нет, вы явно купили себе родословную! Впрочем, мы уклонились. Я говорил, что никому из них не могу доверить ничего серьезного, не опасаясь, что моё указание не будет прежде обсуждено ещё с кем-то.
   - Ну, я пока не мусульманин, так что мне вы можете поручить что-то серьезное.
   - Вот именно, пока... Эти квоты, эта политкорректность. Односторонняя политкорректность. Кстати, в России почему-то этой проблемы не существует. Там религиозные предпочтения не мешают быть гражданином независимо от веры.
   - Потому что в России и христиане, и мусульмане - коренное население, а не эмигранты. Это и есть обещанный вами серьезный разговор? Вы хотели беседовать со мной о проблемах конфессиональных отношений?
   - Это преддверье к разговору. Вы знаете, что в парламенте сейчас серьезно обсуждается вопрос о признании бэров созданием сатаны? Во времена наших дедов это выглядело бы как курьез. Во времена отцов как предостережение, а сейчас - как мрачная реальность.
   - Шеф, теперь мы будем обсуждать теолого-политические темы?
   - Нет, друг мой. Поздно. Нам надо спасать дело. Вернее, тело.
   - Чьё? - удивился Антуан.
   - Твоего Поля. Один из подкомитетов вышел с инициативой о ликвидации лагеря содержания бэров.
   - Я догадываюсь, что это за подкомитет. Ну и что? Как вышел, так и зайдёт.
   - Странный вы человек. Конечно, эта инициатива в парламенте поддержки не получит.
   - Есть ли смысл тогда волноваться?
   - Есть. Инициативы этого подкомитета, как правило, реализуются на местах волевым порядком. Уже зафиксировано два поджога лагеря содержания бэров. Пока удается контролировать ситуацию. Но если применят что-то более серьезное, чем бутылки с зажигательной смесью, кто знает, чем это кончится.
   - Честно сказать, мне бэров не жаль. Я вообще не вижу смысла их содержать.
   - Я понимаю вас, как человека, который мог получить от них пулю. Но теперь-то они без оружия. Взять вашего бэра. Вы согласны, чтобы его утилизировали?
   - Нет, не согласен.
   - Только потому, что не завершили свой эксперимент?
   Антуан задумался. Ответил нехотя:
   - Нет, не только.
   - Вот видите, значит, вы признаете в нём личность.
   - Ну, я бы пожалел и собаку, если бы она у меня была. Это моё. Я к нему привык.
   - Значит, вы согласны, что его надо сохранить? Хорошо. Тогда готовьтесь в командировку.
   - Я в отпуске!
   - Отпуск придется прервать. Догуляйте выходные и в понедельник ко мне с бумагами.
   - Что за спешка? Куда в командировку?
   - В Россию. Повезешь туда своего Поля, - отрезал Дюпон, переходя на "ты", он делал так, когда ему надоедало играть в аристократов, - представишь его своим коллегам. Да там и оставишь. Кстати, заодно с другом своим свидишься. У него есть какой-то интересный материал, только официальным путём нам его, кажется, не получить. Русские скрытничают. Это и понятно. С непредсказуемой Европой им откровенничать нет смысла. Они укрепляют границы.
   Он помолчал некоторое время, а потом вдруг спросил:
   - Послушай, Антуан, если тебе придется выбирать, куда улепётывать отсюда, ты что выберешь - Америку или Россию?
   - Мне нечего выбирать. Я француз.
   - Я тоже француз. Хотя во мне и есть струя марокканской крови. Мой прадедушка... Ну ты знаешь: он сражался у де Голля. Но с этими новыми земляками я не хочу иметь дела. И в их государстве я жить не хочу. Европейская цивилизация погибла. Это надо признать. От Франции остались лишь Нормандия и Бретань. Они уже просочились в Иль-де-Франс. Ты не боишься отпускать своего Поля за продуктами?
   - Ну, а кому ездить? Не самому же?
   - Да, не графское это дело, - засмеялся Дюпон. - Ладно, мне пора. В понедельник я вас жду. С Полем.
   - Куда ж я без него? Кто-то же должен открывать передо мной двери.
   Вечером, когда Поль принес чай, Антуан спросил его осторожно:
   - Что там в городе, Поль?
   Тот закашлял в том смысле, что в городе красиво. Много людей, правда, люди недобрые.
   - Они тебе сделали что-то плохое?
   - Они говорили обо мне плохо и когда думали, что я не слышу, и когда хотели, чтобы услышал. Только они не знали, понимаю ли я, что они говорят. Они ругали и тебя. И угрожали тебе. Сказали, что водишься с чёрной силой. Чёрная сила - это я, - объяснил он.
   - Послушай, Поль, а тебе никогда не хочется вновь взять в руки оружие? - спросил Антуан по-французски.
   Поль некоторое время молчал, переваривая вопрос. Потом ответил, конечно, на своём - кашлем.
   - Сегодня хотелось. Нет, не хотелось, а было надо. Но я не могу. Ты сменил установку. Теперь я не настроен сражаться.
   Он применил именно это выражение "не настроен". Так и анимер говорил о программах бэров при прощании, когда они беседовали с ним в водосборнике. Именно тогда Антуан задумался о том, чтобы научиться программировать сознание бэров. Может быть, для того и завел разговор анимер, чтобы натолкнуть его на эту мысль. Вообще-то говорили о другом. Договаривались о возврате всех плененных бэров. Вернее, об обмене их на такое же количество людей, живущих Там. Прошёл уже год, но Оттуда не было никаких сигналов.
   - Поль, - закинул удочку Антуан, - а если бы на тебя сейчас напали враги, ты стал бы сражаться?
   - Нет.
   - Значит, ты уже не можешь выстрелить в человека?
   - Могу.
   - А почему же ты не стал бы сражаться?
   - Бэр не сражается за себя. Он выполняет задачу.
   - Так. А когда бы ты стал стрелять? При каких обстоятельствах?
   - Если бы напали на тебя и твоей жизни угрожала опасность.
   Антуан неаристократично присвистнул. Вот так-так!
   - Почему вдруг ты бы стал за меня сражаться? Разве у тебя это заложено в программе?
   - Нет. Но это входит в содержание сопутствующих задач. Я настроен на то, чтобы быть при тебе опекуном. Поэтому...
   - Почему опекуном? - поразился Антуан, который видел в Поле скорее слугу.
   - Потому что я должен обеспечивать твою жизнедеятельность. Готовить и подавать тебе еду, следить за обогревом и освещением жилища.
   И тут Антуан как-то сразу представил подлинное значение пребывания Поля в доме. А ведь, действительно, последнее время сам он не занимался ни одной бытовой проблемой. Коротко проинструктировал бэра в первый день и полностью отошел от бытовой рутины. Выезд в город за продуктами, регулировка отопления, обслуживание - всё оказалось в ведении Поля. Конечно, автомобилем управлять необходимости не было - бортовой компьютер сам водил его по маршруту до продовольственного магазина, с хозяином которого у Антуана была соответствующая договоренность. Ему даже не было необходимости выходить наружу. Толкнул рычажок, чтобы открыть багажник, вот и вся работа. Сын хозяина ставил туда коробки с продуктами, список которых Антуан забрасывал к ним по Интернету. Туда же помещались и ёмкости с едой, которые оставалось только разогреть. С деньгами Поль тоже не имел дел - Антуан закачивал хозяину аванс и время от времени сверял баланс через электронную систему. Иной раз, для поддержания личного контакта, звонил по телефону.
   Это был первый этап программы адаптации Поля к обществу и общества к Полю. Выводить в люди бэра следовало осторожно. Сначала необходимо было приучить соотечественников к тому, что он существует реально, и в любой момент может оказаться рядом. Приучить бэра к людям оказалось легче, чем людей к бэру.
  
   Глава двенадцатая
  
   Антуан проснулся от ощущения, что он в комнате не один. Не открывая глаз, прислушался. И ничего не услышал. Однако тишина была неспокойной, напряжённой. Быстро скользнул рукой под подушку - пистолета не было. Только тогда открыл глаза. На фоне окна, подбеленного дежурным дворовым освещением, четко прорисовывалась массивная фигура Поля. Он стоял в двух шагах от него - неподвижный и мохнатый. И то, что он был без специально пошитой для него униформы, которую снимал лишь в редких случаях, встревожило Антуана. Это, и то, что бэр вошёл к нему без разрешения, более того, каким-то образом открыв замок, а, может быть, даже взломав его, означало только одно - к предостережению Дюпона следовало прислушаться. И пистолет. Значит, этот костолом ещё и вооружён...
   - Ты что, Поль? - спросил он, стараясь не выдать свою тревогу и, прикидывая, чем можно вооружиться, чтобы отразить нападение. Вооружиться нечем - даже стул, на котором он сложил свою одежду, был отодвинут в сторону. Не подушкой же с ним драться! Поль шевельнулся и негромко закашлял. И в ту же секунду Антуан услышал за окном шум: гудение подъезжающих машин, хлопанье дверцами, голоса. Поль, кряхтя и покашливая, сообщил, что к дому от городка движутся люди. Много людей. И что направляются сюда они с нехорошими намерениями. Что ещё днём, когда он ездил за продуктами, слышал разговоры, показавшиеся ему недобрыми. Люди подошли к машине сбоку и долго рассматривали его через стекло. Смотрели и переговаривались. Их языка Поль не знал: они говорили не на том языке, на котором говорит Антуан, поэтому он не понял, о чём речь. Но понял, что о нём. И не из любопытства они его рассматривали, как многие делали до этого, а зло, угрожающе. И вот теперь такие же злые люди идут сюда. Поэтому он и разбудил хозяина.
   Антуан подошёл к окну. С той стороны забора, в упор к запертым воротам, было припарковано четыре автомобиля. Несколько человек, собравшись в кружок, нервно курили, посматривая то на шоссе, то на дом. Со стороны городка по шоссе двигалась толпа, хорошо различимая в мареве фонарей. Небольшая, но плотная. Со стороны шоссе раздалось порыкивание, и к воротам подъехал небольшой тракторок с ковшом. Автомобили, перегораживавшие выезд, отъехали, а тракторок подкатил к воротам и замер. Всё было понятно. Бронетехника готова к прорыву. Ждут, когда подойдёт пехота. А она уже спускалась с насыпи. Рука его коснулась холодного металла: на подоконнике лежал пистолет. Бэр предусмотрительно переложил его сюда, забрав из-под подушки, сообразив, что хозяин может спросонья, не разобравшись, начать стрелять. Антуан взял оружие, подошёл к стулу с одеждой, потянулся за ней, но вдруг передумал. Порылся в нижнем ящике стола, достал оттуда увесистый шар размером с теннисный мячик. С пистолетом подмышкой вышел на лестницу, кликнув Поля. Из-за забора во двор уже летели файеры, тракторок, натужно гудя, бодал ворота, но они пока стойко выдерживали напор. Антуан открыл окно, примерился. До забора было метров тридцать. Гранату в свое время он бросал на пятьдесят метров. Так что расстояние вполне приемлемое. Надо только встать поудобней. Трактор рычал, толпа шумела, образовавшаяся пауза начала раздражать Антуана. На самом деле, зачем делать ограду такой прочной? Не осаду же здесь выдерживать. Поль топтался рядом с металлическим чемоданчиком в лапе. Про чемоданчик Антуан и забыл.
   - Положи туда же, - он протянул бэру пистолет. - и спускайся к бассейну.
   Поль откинул крышку, раздвинул в стороны ключи и документы, пристроил между ними пистолет, закрыл чемоданчик, но с места не сдвинулся.
   - Ты чего? - удивился Антуана.
   - Посмотреть хочу, - ответил тот неожиданно.
   Антуан уставился на него с удивлением. Надо же! А ведь, сработала система. Робот, роботом, а вот на тебе, очеловечивается.
   - Ну, посмотри.
   Трактор, наконец, выворотил стойку и обрушил ворота. Толпа заулюлюкала, разрядилась залпом файеров и полезла во двор.
   - Ну, идите, ребятки, будет вам сейчас фокус!
   Антуан отжал рычажок и метнул шар. Он, засветившись на лету, описал яркую дугу. Упав на землю, шар рассыпался на тысячи ярких искр, вспорхнувших, как из прогоревшего костра, на который пахнуло резким порывом ветра. И как только искры упали, тотчас от каждой из них побежал, расширяясь, ободок света. Через несколько мгновений сияние охватило одежду людей, перекинулось на трактор, который сразу же заглох, потом пожух, теряя форму, и весело всполыхнул ярким пламенем, взлетевшим высоко вверх. Обглодав трактор, свет по земле переметнулся к автомобилям, пронесся по их поверхности, и, теряя яркость, померк, успев начисто слизать металлическую оболочку салонов двух машин. Стоявшие рядом ошалело смотрели на открывшиеся внутренности моторного отсека, пассажирские и водительские сидения. И тут истошный крик огласил окрестности. Десяток совершенно голых людей ошалело метались среди тех, кого волна не достала.
   - А ведь не май месяц, Поль, - засмеялся Антуан. - Да ещё и чешется!
   И в это время со стороны толпы грянула автоматная очередь. Пуля, залетевшая в окно, забилась в рикошете меж стен.
   - Всё, уходим, дружище. Не хватало нам шальную пулю поймать.
   Спустившись вниз, Антуан с тоской посмотрел на темную воду бассейна. Одно дело окунуться разгоряченным после пробежки, другое - тепленьким после постели. Водичка градусов двенадцать, не выше. Но делать нечего: за стеной вновь затрещали автоматные очереди. Преследователи были настроены серьезно. Слышно было, как с той стороны здания они ломали дверь. Он взял с помоста двухпудовую гирю и шагнул с ней в воду. Как только коснулся ногами дна, отпустил груз и выплыл в слабо мерцающий проём. Ориентироваться даже в сумраке было нетрудно: он двигался рядом с полосой препятствий, которую устроил на дне, чтобы отрабатывать навыки подводного плавания. Касаясь иногда её при гребке, сверял направление. Нащупав вертикальные опоры, всплыл и отдышался. Спрятавшись за щитками, торчащими из воды, осмотрелся. Во дворе метались тёмные фигурки. Но к дому они не подходили. И понятно почему. Дом уже горел, правда, пожар только начинался. Из окон первого этажа вырывались всполохи света, отблески которых плясали в ветвях деревьев. Отчетливо пахло чем-то жжёным. Запах был резким, явно химическим. Антуан с острым сожалением подумал о немалых деньгах, потраченных на ремонт и порадовался тому, что не успел привезти книги и антикварную мебель. И вдруг чертыхнулся, вспомнив о любимой трубке. Уж ей-то бы места хватило в чемоданчике. Хоть возвращайся. Рядом с ним всплыл Поль. Голова его возлежала на воде, словно арбуз на столешнице. Дыхания слышно не было, словно он и не пронырнул сейчас в общей сложности около тридцати метров. "Ну и я не очень-то запыхался", - подумал, взглянув на него с некоторой ревностью, Антуан.
   Следующий этап лидировал бэр. Погрузившись в воду, он включил на чемодане, который надел, словно ранец, на спину, индикатор. На него и ориентировался Антуан. Найти вход в бункер ночью в тёмной воде у него сразу могло бы и не получиться. Плыть туда недалеко - метров десять, глубина небольшая - в полтора человеческих роста, но вход размещался с нижней стороны плиты, и расстояние от дна до него небольшое. Вход вёл в строение, которое, если смотреть со стороны, выглядело выступом из забетонированной набережной. Что-то похожее на массивный обелиск для конной статуи, на которую забыли установить монумент.
   Попасть туда можно было только из воды. Сначала надо было поднырнуть под бетонную плиту, в узком пространстве развернуться лицом вверх, таким образом доплыть до колодца, и уже через него попасть в небольшое помещение, где можно обсохнуть и отдохнуть.
   Самое сложное было развернуться на спину. В полной темноте, ориентируясь на огонек индикатора он подплыл к плите, и вдруг ему стало страшно. А вдруг? Вдруг застрянет в этом тесном подводном лазе? Вдруг не хватит воздуха? Вдруг кто-то неведомый злокозненный перекрыл колодец? Ему даже представилась чуть притопленная толстая железная решетка, закрывающая выход к глотку воздуха. Днём, в светлой воде такая дрянь, конечно же, не причудится. Но мрак подводной стихии родил паническое настроение. И даже скользнула в голове на мгновенье мысль всплыть, вырваться из этого мрака. Глотнуть воздуха. Эта вспышка страха длилась мгновение. Он даже не задержал гребок. Миновав Поля, перевернулся на спину и, сильно толкнувшись ногами, вошёл в вертикальный туннель колодца. Цепляясь за скобы, быстро поднялся вверх, чуть высунулся из воды. Прислушался. Несмотря на то, что нервное возбуждение значительно "подъело" запас кислорода, воздуха хватило. И он, успокаиваясь, порадовался своей тренированности и предусмотрительности. Наверху было тихо. Выбравшись из колодца, пошарил на полке, засветил фонарик. Снял с крюка полотенце, энергично обтерся. Внизу плюхнулся Поль. Когда он выбрался из бетонного кольца, Антуан уже надевал комбинезон. Предупредил негромко:
   - Подожди отряхиваться.
   Поль послушно замер. Дождавшись, когда Антуан прикроется плащом, словно собака, резко крутнул туловищем, выбрасывая из шерсти каскад брызг. Антуан снял мокрый плащ, швырнул его в угол. Потом они припали к узким смотровым щелям в стенах. Дом пылал. Возле ворот стояли пожарные машины, но дальше их не пускала толпа. Голых мужиков видно не было. Возможно, их уже вывезли. А может быть, где-то прячутся в ожидании автобуса. Не пешком же им возвращаться в город. Группки в несколько человек рыскали по парку. В пруд, видно, вылили пару бутылок горючей смеси и подожгли: в нескольких местах горела вода.
   Меж тем начинало светать. Антуан прикинул варианты. Можно было остаться и пересидеть опасность здесь. Вряд ли кто-то сообразит, где их искать. Скорей всего, когда расцветёт, погромщики отправятся восвояси. Ночью они действуют нагло и дерзко, а днём все-таки ещё остерегаются. Хотя управы на них нет и днём, но животные инстинкты при дневном свете проявляются не столь отчётливо. Но тут он подумал, что властям так или иначе придётся вмешиваться, а это нудная и бесполезная волокита. Всё равно никого не найдут, а то ещё и ему, как единственному явному лицу в данной ситуации, пришьют какое-нибудь нарушение. Нет, надо было уходить незаметно, пока есть такая возможность.
  
   Глава тринадцатая
  
   Антуан натянул на комбинезон гравиакостюм. Велел Полю отдраить аварийный выход. Тот подвинул скамейку под люк, сдвинул рычаги запорного устройства, осторожно откинул крышку и выбрался наружу. Антуан не стал ждать, пока он осмотрится: уцепился за края люка и, легко сделав выход силой, оказался на плите. Неподалеку двое молодых парней, неизвестно откуда взявшимся, ломами крушили скульптуру нимфы, сидящей у кромки воды. Скульптура была подарком от студентов академии изящных искусств. Антуан как-то выступал у них с рассказом о своих замечательных подвигах и произвел на слушателей такое невыразимое в словах впечатление, что они решились выразить это впечатление в пластических формах. Девушка была хороша. Антуан время от времени любовался и формами, и прекрасной работой. И вот теперь два последователя истинной веры старательно отсекали от скульптуры, по их мнению, лишнее, стараясь вернуть камню первозданную природную правильность. Ну, с этими-то он просто должен будет пообщаться.
   - Эй, парни, - окликнул он их, - не очень устали? Помочь?
   Они дернулись, рассмотрели его и злобно осклабились. Один из них, обернувшись к толпящимся на другом берегу, что-то гортанно крикнул, второй, перехватив поудобней лом, направился к Антуану, но тот сбил его с ног, не дав замахнуться. Его приятель замешкался, оглянувшись на засуетившихся на той стороне. Антуан двинув пару раз лежащего ногой, чтобы не получить удар в спину, и, не спеша, подошел к его товарищу. Азиат бросил неуклюжий лом и принял боксерскую стойку. Антуан кривым размашистым ударом ноги сбил выставленные для защиты руки и, продолжив круговое движение, взвёл тело, как пружину: отработавшая нога, уперевшись на землю, стала опорной, а другая, мгновенно распрямилась, вонзившись в открывшуюся грудь. Удар, что называется, вошёл: тело, вобравшее в себя всю энергию, осело, лишь немного откинувшись назад. Наверное, убил, - огорчился Антуан. - Поучить надо бы, но мертвому от такой науки, какая польза?
   К ним, огибая озеро, уже бежали. Со двора взлетела ракета и повисла, озаряя берег мерцающим зыбким светом. Бежавшие кричали, входя в азарт. Их было не менее двух десятков. Антуан прикинул расстояние - по кругу метров триста. Потом мельком взглянул на два неподвижных тела, махнул рукой. Что уж теперь. Поль, словно почувствовал его настроение: деловито разложив чемодан, достал из него пистолет. "А почему бы и нет?" - подумал Антуан. Они ведь и наглеют потому, что нигде не встречают сопротивления. Если бы не покорность обывателей, то и погромов бы не было. Он кивнул Полю, и тот снова понял его без слов. Пистолет блеснул в воздухе и лег точно в ладонь. Раскат выстрела вмиг отрезвил толпу. Те, кто уже обогнул озеро, остановились в нерешительности. За озером началось суматошное движение и над водой прокатился резкий треск автоматной очереди. Пули с визгом ударили о бетонную плиту, зачмокали по стволам деревьев. Ракета, меж тем, догорела и над Антуаном и Полем сошлись густые тени. Автоматчика это не остановило, он лепил наугад очередь за очередью. Антуан, зло осклабившись, укрылся за памятником, утвердил руку на колене нимфы и послал в сторону пульсирующих вспышек одну за одной три пули. На той стороне закричали. Автомат смолк. Тогда он вскочил, отыскав глазами Поля, махнул ему рукой:
   - Уходим!
   Бегом пересекли поросший липами участок парка и оказались на поляне. Здесь Антуан скрепил комбинезоны страховочной цепочкой, установил на пульте антиграва Поля и своем, "0", а потом, сильно толкнувшись, прыгнул. Их подняло метров на двадцать и подхватило ветром. Антуан оглянулся. Сверху хорошо видно было, как пылала усадьба, как в том месте, куда он стрелял, копошились люди. Кого-то вели под руки, а кого-то несли к машинам. Было большое искушение выстрелить ещё, но это было бы неправильно: стрелять вниз даже по наклонной нельзя - унесет в поднебесье, поэтому он выстрелил, держа пистолет параллельно земле. Сила инерции подхватила их и понесла в сторону восходящего солнца.
   Ветер был попутный, но слабый. К тому же начинало светать, а болтаться на глазах у публики между небом и землей, привлекая внимание зевак, в планы Антуана не входило. Они приземлились в небольшой рощице, откуда связался с Дюпоном. Через час с небольшим из Кретея пришла машина. За рулём был сам Дюпон. Еще через два часа Антуан и Поль загружались в грузовой борт ФОРСИС, направляющийся на базу в Танзанию. Вылетали почти нелегально. База в Танзании обладала особым статусом: по сути дела, она считалась территорией ФОРСИС. Транспорт, пребывающий туда, не досматривался, а служащие базы пользовались дипломатической неприкосновенностью. Договор Францией с местными властями был заключён ещё в те времена, когда ФОРСИС не являлся международной структурой. После того, как силы противодействия инаким стали интернационализироваться, ситуация запуталась, и оказалось, что все права на эту территорию от государства перешли к руководству местного сектора ФОРСИС.
   - Это тебе вместо России, - хмуро сказал Дюпон. - Зачем стрелял? Ушёл бы тихо, подумали бы, что сгорел. А с мёртвого какой спрос - поезжай, куда хочешь.
   - Трупы есть? - поинтересовался Антуан.
   - Чёрт их поймёт. Сводка написана на этом твоём любимом новоязе - сплошная транскрипция. Надо вслух перечитать, чтобы понять. Но вроде бы нет. Один тяжело раненный, один легко, один покалеченный. Ребра сломаны, с грудной клеткой что-то.
   - Только один покалеченный? - спросил Антуан недоверчиво.
   - Заелся, загенералился. Тренируешься мало. Вот и результат.
   - Убить их надо было, что ли?
   - Да надо бы, - процедил сквозь зубы Дюпон. Но, словно опомнившись, встряхнулся и продолжил, заговорив о другом. - Кроме тебя, виноватых нет. Кто нападал на дом - неизвестно. А стрелял явно ты. Так что ответить, если найдут, за всех придётся.
   - Почему мне? - горячо возразил Антуан. - Кто меня видел? Никто. Я, может быть, в это время был в Кретее и готовился к командировке.
   - Свидетели у тебя есть? Улетай и увози Поля. - Дюпон помолчал и добавил недовольно, - вчера ночью, неизвестные, напали на лагерь бэров. Чувствуешь, как согласованно действуют? И твоего не забыли...
   - И что там?
   - Подожгли барак, а бэров расстреляли из пулеметов.
   - Всех?
   - Всех. И добили раненых. Долго добивали. Они ведь живучие. Такие вот дела. - Он помолчал. Потом заговорил строго, напористо. - Ты учти, я тебя не прятаться отсылаю, а работать. Берись за дело. Нужен контакт с инакими, а сигналов оттуда нет. Что там случилось с твоим анимером? Почему не даёт о себе знать? Почему воду берут, а на связь не выходят - непонятно.
   - А то они до этого воду не брали...
   - Ладно, брали - не брали. Так нагло не таскали, во всяком случае. Разбирайся. А я тут попробую твои дела уладить.
   Он вдруг спросил весело:
   - И как ты умудрился с базы "шарик" вынести?! Шуму он там наделал. Два десятка голых мужиков в город привезли. Лучше бы убил, ей богу. Опозорил! Они теперь твои кровники.
   - Пускай подходят, - ответил Антуан по-русски и вступил на трап.
  
   Глава четырнадцатая
  
   Крот отправил шифровку о Сандре в Российский штаб ФОРСИС. Некоторое время колебался, не сообщить ли об улове Антуану, однако воздержался. Решил не лезть с такой информацией за границу - пускай сами разбираются, кому что сообщать. Москва, откликнувшись немедленно, затребовала видеоматериалы на Сандра, фотографии его рядом с Кротом, а также фотографии одного и другого строго в анфас и в профиль. Крот выругался по тому поводу, что военным чиновникам лень копаться в файлах, ведь его-то фотографий у кадровиков полно. А, выругавшись, потащил "родственничка" к Белобородько фотографироваться.
   С российской традицией - запрашивать на местах информацию, которую лень искать у себя - он уже сталкивался, но привыкнуть к этому не мог. Зачем было требовать ежегодные, ежеквартальные и ежемесячные отчеты, зачем было содержать архивы, если всё равно за каждой справкой - нужной и ненужной - Москва обращалась на места? Зачем содержать на хорошо оплачиваемых должностях людей, которые только и умели делать запросы и подшивать отчеты, бесследно пропадавшие затем в нетях? Впрочем, не только это они умели, ещё они умели давать бессмысленные указания. Ну вот, например, чего стоит их строгое предписание не разглашать информацию о схожести лиц Крота и Сандро, когда об этом сходстве уже знает всё подразделение? Но Крот, понимая, что спорить с ними бесполезно, по-службистски бодро ответил "есть", не тратя времени на пустые разъяснения. Белобородько споро и умело отснял их, как требовало того начальство: и рядом и отдельно. Пошутил:
   - В семейный альбом сделать экземплярчик?
   Крот скривился было, но подумал и махнул рукой:
   - А сделайте.
   На другой день поступило указание передать руководство базой заму, а самому готовиться к командировке: доставить пленного приказано было лично, видимо, для непосредственного сопоставления физиономий особенно компетентным товарищем. Приказано было ожидать борт из столицы, а не использовать свой или ведомственный почтово-пассажирский рейсовик. И, конечно, приказали привести базу в повышенную боевую готовность.
   На другое утро во время оперативного совещания Крот, оглядев лица, источающие плохо скрываемое, а то и откровенно не скрываемое любопытство, усмехнулся и спросил:
   - Интересно, наверное, откуда у командира появился сын-шалопай?
   - А то! - откликнулся за всех Григ.
   - Хотел бы я сам это знать. Вот так живешь себе, поживаешь и вдруг - получите подарочек. Хорошо, что алименты платить не придется, учитывая возраст оболтуса. - Но подумал при этом, что как раз, если учитывать паспортный возраст, то ещё вполне может алименты затребовать. Вслух же продолжил, - а если серьезно, все мы оказались причастны к ещё одной государственной тайне. Ну и обсуждать, значит, здесь нечего. Скажу только, что его появление как-то связано с инакими. Как? Есть кому разбираться. Что касается меня, то я так же, как и вы, не имею ответа на этот вопрос. А заинтригован, что не удивительно, даже больше вашего. Поэтому, если что-то узнаете об этом, прошу без утайки рассказать мне.
   - Мы лучше майору Белобородько, - негромко сказал Седых.
   - Или майору, - согласился Крот. - Что касается приказа о введении варианта усиленного несения службы...
   И он перевёл разговор в деловое русло, с удовольствием отметив, что командиры быстро и серьезно включились в работу: оперативно решили неотложные вопросы, те, кому требовалось, толково отчитались о проделанном. Всё-таки за два месяца многое на базе изменилось. Никто не отсиживался, не лавировал, стараясь оправдаться - как оправдаешься, когда командир в курсе всего происходящего? Поставив задачи, Крот отпустил подчиненных, задержав лишь Седых, которого оставлял вместо себя. Бог знает, сколько придется отсутствовать, препровождая Сандра в Москву. И неизвестно ещё, не навсегда ли его отсюда забирают. Такой подтекст прослушивался в последнем его разговоре со штабом, да и опытный в штабных играх Белобородько намекнул на это. Поэтому уже сейчас следовало решить важнейшие вопросы, среди которых - назначение замом по вооружению Грига, который после увольнения прежнего оружейника, фактически таковым и является.
   Крот, очерчивая заму круг неотложных задач, ещё раз подчеркнул, что будет добиваться, если вопрос с назначением Седых вдруг "зависнет", чтобы именно его поставили командиром базы. Тот внешне никак не реагировал. Лицо его было задумчиво-почтительным, но сквозь маску равнодушия проскользнула вдруг затаённая радость. Это, несомненно, было связано с Ириной. Крота его радость задела, но он не подал виду и продолжил разговор, мягко посоветовав наладить деловые отношения с Григом, который отлично ориентируется в боевой подготовке, что сейчас, пожалуй, важней всего. Тот в очередной раз кивнул. Впрочем, насчёт того, что взаимодействие будет налажено, Крот не сомневался: умеет майор, независимо от симпатий и антипатий, использовать для пользы дела, а, значит, и для своей пользы, нужные качества нужных людей.
   - Когда улетаете? - спросил Седых в конце разговора.
   - Жду транспорт, так что не могу даже предполагать.
   - Лучше бы вам все-таки лететь по отдельности, - сказал Седых вдруг.
   Крот чуть не спросил было "почему", но вдруг понял, что зам имел ввиду. Действительно, два их лица рядом - это повышенный интерес всюду, где им придётся передвигаться вместе.
   - Наверное, лучше. Спасибо. Подам эту мысль руководству.
   - Пожалуйста.
   Они помолчали. Крот уловил быстрый взгляд, который бросил Седых в окошко. Он знал, на кого этот взгляд направлен. Видел мельком, что возле доски объявлений стояла Ирина и говорила по телефону. То ли телефонный звонок был такой серьезный, что вести разговор на ходу не представлялось возможным, то ли он был лишь поводом для того, чтобы остановиться и вроде бы ненароком задержаться возле штаба. Помирились? Или близки к примирению? Возможно. Крот с ней после праздника и не общался толком. Так, только на людях и по делу. Но странно показалось то, что взгляд Седых, брошенный в её сторону, был напряженным и выжидательным. Что-то смущало его, беспокоило. И Крот догадался, что договоренности о встрече между ними не было. И ещё он понял, что Седых сейчас так же, как и он, мучительно недоумевает по этому поводу. Усмехнулся, представив, как тому не терпится закончить общение и оказаться за стенами здания. Испытывая тревожное острое чувство, свернул разговор и отпустил подчиненного. Чтобы не видеть их встречи, включил компьютер, открыл почту, но, не удержавшись, всё-таки взглянул в окно. Возле стенда закуривал сигарету Седых. Ирины рядом с ним не было. В коридоре раздался звук шагов - быстрых и легких.
   - Александр Васильевич, - начала она, входя в кабинет, - я хочу извиниться.
   Интересно, подумал он, за что она собирается извиняться? Не за то ли, что не улыбнулась вчера на прощание? Ну тогда ей придется извиняться за каждый день в отдельности, потому что она вообще никогда мне не улыбалась.
   - Я хочу извиниться за поведение моей подчиненной. Это упущение в моей работе. И... Спасибо вам, что вы не стали входить в детали этого инцидента на оперативном совещании. Но самое главное, спасибо вам, что вы её вытащили.
   - Тут все виноваты. А больше всех мы с вами. За все ЧП, которые случаются в подразделении, несут ответственность руководители. И это справедливо.
   - Даже, если они не имеют к случившемуся никакого отношения?
   - А так не бывает. Вот, например, случай с Пулеевой. Плохо в подразделении с дисциплиной, если она, находясь на дежурстве, занималась черт-те чем. Ваша вина - недостаточно хорошо работаете с подчиненными. Спецназовец допустил на охраняемый объект постороннего. Это уже недоработка Полупанова.
   - А вы?
   - А я виноват тем, что плохо работал с вами. Но теперь я вами займусь.
   - Прямо сейчас? - спросила она почти с вызовом.
   - Почему бы нет? - ответил в тон ей Крот. И добавил с улыбкой, - давайте-ка чайку попьём. И поговорим. Нам ведь есть о чём поговорить?
   - Да, есть. - ответила Ирина, вдруг смутившись. - Только...
   Она бросила беспокойный взгляд в окно, и Крот уловил этот взгляд.
   - Секунду, - он нажал кнопку вызова спецназа и, услышав, ответ Грига, сказал деловито, - Григ, срочно найди Седых, сделайте опись трофейных антигравитаторов и поставьте их на баланс. Через сорок минут с бумагами ко мне. Давай быстренько, если хочешь, чтобы они у тебя остались. Москва уже удочки закидывает.
   - Понял. Сейчас сделаем.
   - Вот так, - сказал Крот, с удовольствием наблюдая реакцию Ирины.
   - Ничего себе, - только и сказала она. Однако не возмутилась, не попыталась возражать, а с видом "что же дальше?" опустилась на стульчик.
   Он же небрежно сдвинул бумаги на край стола, достал чашки, коробку конфет, печенье.
   Потом оба они повернулись к окну и увидели, как Седых достал аппарат, что-то ответил в него, взглянул на окно, но ничего не увидев через блокирующую пленку, повернулся и быстрым шагом пошёл прочь от штаба.
  
   Глава пятнадцатая
  
   Крот разлил чай, пошутив, намекая на запрет использования бытовой электроаппаратуры в служебных помещениях:
   - Что положено Юпитеру...
   - Генератор командирский чайник осилит, - подтвердила Ирина, усаживаясь поудобней.
   - Вообще это неправильно - нарушать собственный приказ о запрете подключения бытовых приборов к генератору, - серьезно ответил Крот, - но мы дверь закрывать на ключ не станем. Уж лучше пусть застукают за нарушением приказа, чем вообразят невесть что.
   - Вы думаете, что только вы приказ нарушаете? - ускользнула от горячей темы Ирина. - Да все чаи гоняют. - и добавила весело, - но я вам этого не говорила!
   - Безобразие, - вздохнул он. - Надо будет подумать, как перевести служебные помещения базы на централизованное энергоснабжение. Как и бытовой комплекс. В конце концов - переключиться дело нескольких секунд.
   - Нет, - отвечала Ирина. - Нельзя. Несколько секунд это много. А бывает, что и не переключиться. Лучше уж так. Пусть себе подворовывают. Комиссия будет выявлять случаи, а вы строго наказывать. Вкусный какой чай! - удивилась она. Искренне удивилась. - Это с чем?
   - Григ какой-то травы накосил. Он места знает. Охотник, рыболов, собиратель...
   - Когда вы улетаете, Александр Васильевич? - вдруг сменила она тему.
   - Не знаю. Скажут. Надо вот отвезти сынка в Москву, пристроить оболтуса в хорошее место.
   Она прыснула, не удержавшись. Он в ответ улыбнулся.
   - Ну сознайтесь честно, кто он вам? Ведь это же всё не просто так! - Она посерьезнела. Это очень всё не просто так.
   - А ты не догадываешься? - спросил он, переходя на "ты", почувствовав, что самое для того подходящее время.
   - Нет, - ответила она, настораживаясь. Крот залюбовался ею. Это была совсем не та Стрижич, которую он привык видеть на совещаниях и на полигоне. Куда подевалось холодное спокойствие и собранность? Лицо ее порозовело, глаза блестели. Она очень похорошела, хотя в общем-то всегда была хороша.
   - Я открою тебе страшную тайну, - сказал он, - но с одним условием.
   - Дать подписку? Поклясться на крови? - она приблизила к нему лицо. Теперь он мог без труда дотянуться до неё и поправить отбившуюся от прически прядку.
   - Нет, перестать называть меня на "вы".
   - Ой! Без брудершафта?
   - Ну почему без? - тут же откликнулся он и пошёл к шкафчику.
   - Я согласна и без, - поспешила она согласиться. Глаза её смеялись.
   Но он уже достал два бокала, бутылку коньяка, а потом подошёл к двери и закрыл её на ключ. Ирина ожидала его, потупив глаза. Они обвили руки, выпили и поцеловались. Он долго не хотел её отпускать, но она всё-таки высвободилась. Поправила причёску, подошла к нему и, заглянув в глаза, спросила:
   - Что же дальше, Крот?
   - Всё просто. Если я вернусь, то мы поженимся. Если нет, то я через некоторое время заберу тебя к себе, и мы всё равно поженимся.
   - Без моего согласия?
   Он запнулся.
   - Да, тут я немного... - но быстро нашёлся, - я же по глазам вижу, что ты не против.
   - А вдруг я замужем? Хотя бы формально.
   - Есть ещё Седых. Но у него я тебя отобью. А по поводу замужества в личном деле сказано, что ты в разводе.
   - Ты смотрел моё личное дело? У тебя ведь нет наших личных дел! А поняла - ты вынудил Белобородько совершить должностное нарушение?
   - Вынудил.
   - Каким образом?
   - Я ничего не сообщил в центр о нарушениях в организации охраны пленного, которые привели к неприятностям с Пулеевой.
   - Ты шантажист, да?
   - Я тактик. Мне очень хотелось завладеть тобой.
   - А ты уверен, что я хочу этого?
   - Мне кажется, что да. Но, может быть, мы спросим об этом у тебя?
   Он поймал её и крепко прижал к себе.
   - Ну я не знаю, - прошептала она. - Всё так неожиданно. Я ведь ничего не знаю о твоей личной жизни. Ты долго был в Африке. Может быть, у тебя там остался гарем... Вот и сын откуда-то появился.
   - Он больше, чем сын. Он часть меня... Вот смотри. Ты, наверное, и внимания не обращала.
   Он аккуратно отстранил её и вытянул вперед руки.
   - Ты про что? Ой, мизинца нет... Я и правда не видела. Ты хочешь сказать?..
   - Мальчик-с-пальчик. Я сам-то допетрил лишь, когда он сказал, что у них не хватало генетического материала.
   - На что не хватало?
   - На то, чтобы создать несколько Кротят. Палец я потерял десять лет назад. Осколком отсекло во время стычки с бэрами. Я потерял, они, выходит, нашли.
   - Вот как... Значит, и мужчина может залететь невзначай? Но подожди, десять лет назад. А ему уже все двадцать!
   - На вид. Какие-то специальные технологии ускоренного старения. Лет через пять мы будем выглядеть как братья. А потом уже поменяемся местами. Меня станут принимать за его сына.
   - Ужас!
   - Расходный материал. Его предназначение - умереть в бою. Молодым. Полным сил...
   - Ещё ужасней. Это жестоко!
   Он хотел было вновь вернуть её в объятия, но она отстранилась:
   - Давай отложим до вечера... После того, что услышала.
   - Давай, - согласился он. И принялся убирать со стола.
   Ирина направилась к двери.
   - Подожди, - сказал он. - Я хотел спросить... Про Седых. У тебя ведь всегда всё серьезно.
   Ирина в ответ поморщилась. Наклонила голову.
   - Ты что думаешь, что он мой любовник? - она усмехнулась. - Нет. Определение любовник однокоренное со словом любовь. Здесь всё было по-другому. Он появился очень кстати. И пришёлся очень к месту. Но серьезных отношений получиться не могло уже потому, что он женат. Но когда он стал за мной... - Она явно хотела сказать "ухаживать", но запнулась, поняв, что слово это будет не совсем уместно, и не подобрав подходящего, сказала иначе, - когда мы стали встречаться, он был в процессе развода. Так он говорил. Я не дура. Понимала, что это психологическое прикрытие. Под этим прикрытием нам обоим было легче.
   Она остановилась возле двери. Задумалась на секунду. И добавила:
   - Мы расстались после того, как состояние развода у Игоря завершилось укреплением брака. Второй женой или любовницей при первой я быть не собиралась. А потом появился ты... И я сразу поняла, что ты пришёл за мной. Потому и злилась, что ты сам этого не мог никак понять. И смотрел всё время мимо меня.
   - На Марину? - подыграл он.
   - На кого угодно. Но её, конечно, трудно было не заметить.
   - Поэтому ты её отослала?
   - А что такого? Я помогла ей делать карьеру, - она хитро сощурила глаза. Добавила, улыбнувшись, - Антуану спасибо.
   - Антуану?! А он причём?
   - При всём. Он сразу всё понял.
   - Без меня меня женили... - поразился Крот.
   - Не говори так... Ты мне нужен, но я на тебя не претендую. Пусть всё остаётся, как было.
   - А я на тебя претендую, - отчеканил он, - обсудим всё вечером?
   - Хорошо, - согласилась она и улыбнулась.
   Но вечером им встретиться не довелось. Через два часа неожиданно поступила шифрограмма, в которой Кроту предписывалось срочно вылететь в Красноярск, где его ждал борт, на котором их с Сандром должны были переправить в Москву. Белобородько, прежде чем передать распечатку Кроту, недоуменно покрутил её в руках, затем вывел на экран защитные обозначения, внимательно просмотрел их, пожал плечами.
   - Ничего не понимаю, Александр Васильевич. Сами же вчера приказали носа не высовывать до их прилёта, а тут - на тебе. Я и подтверждение уже получил. Придётся лететь.
   - Что вас смущает, Кондрат Алексеевич?
   - Формально ничего, но по сути - всё неправильно.
   - Ладно, там разберёмся. Видимо, что-то с крейсером. Тут час лету. Доберемся.
   Он хотел было позвонить Стрижич, но передумал и подлетел к ней сам. Нашёл её в классе за монитором. Ирина взглянула на него, всё поняла, и, прервав занятие, привела к себе в кабинет. Тут же вызвалась пилотировать леталку лично, но после его категорического запрета отбросила эмоции, и подошла к делу практически.
   - Тебе лучше всего лететь на штабном аппарате. Там есть запирающийся отсек - закроешь Сандра. В сопровождение дам тебе истребитель. Маршрут проложен. Пойдёте на автоматике, но я проконтролирую. Ох, не нравится мне всё это... Что они задумали?
   - Откуда мне знать?
   - Ладно, пойдем посмотрим машину.
   Они вышли на площадку, куда из ангара уже подали тарелку. Вошли вовнутрь.
   - Сюда закроешь Сандра, - она сдвинула дверь каюты.
   Крот заглянул вовнутрь: вполне ничего так себе тюрьма: кожаный диванчик, столик, возле него несколько пластмассовых выпуклостей в форме миниатюрных стульев.
   - Вот ключ, - она протянула ему магнитную пластину. - Здесь сам полетишь. Это вот типа шкафа. Тут всякая одежда - бывший командир у нас охотник был. У него тут на все времена года. Надо будет освободить всё это. В этом вещмешке тревожный комплект. Здесь средства связи. Передатчик, приёмник, компьютер. Что ещё? А ну, если вдруг проголодаешься - вот холодильник. Но думаю за час не успеешь. Умывальник и прочее - здесь. - Она показала на небольшую дверцу.
   - А это что?
   - Это тебе не надо.
   - Что значит, не надо?
   - Ну, аварийный выход.
   - И как?
   - Та же пластина, что закрывает каюту, только ставишь движок вот в это положение, а ногой давишь педаль.
   - Понятно.
   - Крот, мне что-то это всё не нравится. Почему не прямым ходом на Москву? Куда они тебя забирают?
   - Да кто ж их знает? - ответил он, обнимая её. - Думаю, не для того, чтобы посадить. За что меня сажать? Если переведут, я за тобой приеду. Поедешь со мной?
   - Поеду, - ответила она и прижалась щекой к его щеке.
  
  
  
   Глава шестнадцатая
  
   На базе Антуана приняли как почетного гостя, каковым только и может быть национальный герой: большинство его бывших однополчан полагали, что это посещение последнего места службы лишь часть турне по местам боевой славы. Его не воспринимали здесь даже как представителя штаба, прибывшего для проведения инспекционных работ. И совещания, которые он проводил с высшим руководством базы, все расценивали лишь, как официальное прикрытие начала триумфального турне по миру. Имеет право, поскольку является первым человеком, побывавшим Там. Правда, никто не знал, где расположено это Там, да и не пытались узнать, понимая, что информация о его прошлогодней миссии наглухо закрыта грифом "совершенно секретно". То, что он прибыл без эскорта значительных лиц, воспринималось с некоторым недоумением. Однако многие, кто ещё год назад топтал с ним патрульные тропы, видели в этом особое расположение к своим боевым товарищам. И гордились тем, что относятся к числу избранных. Они фотографировались с ним на память, говорили запросто, а некоторые даже позволяли себе по-товарищески похлопать по плечу генерала.
   Антуан, словно в подтверждение их предположений, не чванился, был доброжелателен и доступен, развлекался тем, что разговаривал со спецназовцами на их родных наречиях, а таковых, кроме английского, тут было еще два. С ним здоровались за руку, его угощали виски, и он не отказывался пропустить стаканчик с бывшими сослуживцами. Правда, стаканчик этот был очень маленький, но все понимали, что Антуан должен держать марку и выглядеть явно подшофе никак не пойдёт на пользу его имиджу. Немалый ажиотаж вызывал его бэр, который ловко совмещал обязанности слуги и ординарца.
   Антуан всячески подогревал представление о себе, как о свадебном генерале: с удовольствием выступая на встречах, блистая на дружеских ужинах у начальника базы и старших офицеров. Ещё год назад он не мог и мечтать о том, чтобы быть приглашённым к ним. Впрочем, за год многое поменялось. Прежний начальник ушёл на повышение, поскольку ему посчастливилось руководить базой в тот период, когда два его подчиненных в буквальном смысле провалились сквозь землю. И хотя он сам к их миссии не имел никакого отношения, провал этот стал причиной его служебного взлёта. Как, впрочем, и для всех, кто хоть в какой-то мере был сопряжён с тем происшествием.
   Но время шло, и некоторые уже стали задаваться вопросом, почему герой не уезжает? Отметил посещением, дал возможность приобщиться к славе, но ведь в конце концов долгое присутствие дорогого гостя утомляет, да и нарушает порядок несения службы. Хотя в этом году службы, по сути, и не было. Инакие беспрепятственно, как того требовало строжайшее распоряжение самого высокого начальства, черпали воду и таскали её на гору. Больше они, правда, никакой активности не проявляли. Перестрелки давно прекратились. Может быть, потому, что патрулирование взгорья и побережья озера было отменено. Теперь охраняли район не от инаких, а от обывателей и туристов, которые нагло лезли со своими фотоаппаратами к самому побережью, дабы увековечить себя на фоне огромных водяных шаров.
   В меру напитав честолюбие бывших сослуживцев, Антуан остановился в самый подходящий момент. Он еще не надоел, но уже настолько примелькался, что начал терять ореол национального символа. Как всегда, приближение того момента, когда его исключительность начинает вызывать легкую усталость, он почувствовал очень точно, и потому после трехдневного празднования Дня своего сошествия с транспортного борта на грешную землю, появился у командира базы не в парадном кителе, позвякивающем наградами, а в потертом камуфляже и стоптанных берцах. И в соответствие с формой даже выражение лица его изменилось с парадно-героического на буднично-деловое. Эти изменения были настолько кардинальны, что начальник базы в первый момент его даже не узнал. Они разговаривали полчаса за закрытыми дверьми, после чего Антуан ушёл, а полковник принялся распоряжаться. К вечеру Антуан с Полем перебрались в помещение стационарного поста, расположенного в закрытой зоне на берегу озера. Туда было завезено обозначенное Антуаном в списке, переданном командиру базы, оборудование. В их распоряжение был выделен катер, акваланг. Остальное, включая оружие, Антуан привез с собой.
   Первым делом он изучил график забора воды за последние полгода. Так как препятствий инаким теперь не чинили, они действовали открыто, то есть поднимали шары в дневное время и точно через каждые тринадцать дней. Озеро, кстати, заметно обмелело. Это видно было по темной полосе на прибрежных скалах.
   Антуан сверился по графикам и выяснил, что до следующего переноса оставалось три дня. Время поджимало, поэтому, стряхнув с себя одурь сладкого оцепенения, энергично принялся за дело. Прежде всего изучил маршруты перемещения водяных шаров, которые каждый раз завершались в ином месте. И это было плохо. Вода сбрасывалась за считанные секунды, и бегать по горам, чтобы успеть нырнуть в хроноворонку, не было времени.
   Никакой информации с той стороны так и не поступило. Не развернули инакие в горах и свои солнечные батареи, хотя это развертывание было важным пунктом договоренности. Потому что вокруг устройств, которые необходимо было обслуживать, и должны были завязываться контакты. Но на той стороне явно что-то случилось, а логику происходящего Антуан понять не мог. Вода нужна, энергия не нужна? Или они решили, что никаких изменений производить не будут: "Как брали воду, так и берем. А что не мешают - это нам на пользу"? Выяснить причины можно было, только попав Туда.
   Накануне дня, в который должен был состояться забор воды, он поднялся на холм, спускающийся подножьем к озеру. Поль поставил палатку, уложил в расщелине надувной матрац, вынул из вещмешка и передал Антуану бинокль. А сам словно растворился в камнях. Видно, сработал закачанный в него генными процедурами инстинкт самосохранения.
   Вскоре служба наблюдения сообщила, что в районе гор отмечено усиление магнитной аномалии - верный признак, что сейчас начнётся водозабор. Тарелка - а, скорее, блюдечко, так она была мала - появилась внезапно. Она не прилетела, а будто бы возникла из ничего. Секунду назад над озером было пусто - и вот уже возле самой воды, почти касаясь поверхности, замер серебристый диск. Он, медленно поднимаясь, потащил за собой водяную нитку, напоминавшую опущенный в воду шланг, остановился, и под ним образовался водяной шарик, который тут же начал набухать, расширяться, будто его надували. Струйка, меж тем, расширялась и вскоре превратилась в мощный поток, рвущийся вверх с силой перевёрнутого небольшого водопада. Антуан припал к биноклю. Видно было, как струя тащит обрывки водорослей, зазевавшихся рыб, какую-то озёрную мелочь. Озеро тяжело заколыхалось, к берегам побежали длинные, пологие волны. Несколько минут - и поток иссяк, а шар, покачиваясь, поплыл над озером. Антуан оторвавшись от бинокля, проводил его восхищённым взглядом.
   - Куда нам до вас, Поль, - сказал он с грустным укором, адресованным человечеству. - Мы жалкие подражатели. Скопировали кое-что из военных разработок, научились, даже не летать, а носиться по ветру, а вот это... Это же какой-то примитивный рабочий процесс. Разновидность погрузочно-разгрузочных работ. Но как?!
   - Я должен отвечать, генерал? - прокашлял Поль. Впрочем, "генерал" он выговорил по-французски и довольно внятно.
   Антуан посмотрел на него с веселым удивлением.
   - Ну ответь, если сможешь!
   - Вы обратились ко мне, но не задали вопроса.
   - Как они подняли столько воды, не используя никаких механических средств? Понятен вопрос?
   - Вопрос понятен. Отвечаю: не знаю.
   - И какого ты тогда?! - Антуан хотел было обозвать Поля бестолочем, но подумал, что он уже начинает вникать в смыслы, и обижать его напрасно не стоило.
   Поль несколько секунд размышлял, словно примериваясь к вопросу, но в конце концов, видимо, сообразил, что он риторический, и отвечать не стал.
   - Ладно, собирайся, дружище Поль, пойдём искупаемся. Ты ведь любишь купаться?
   - Ты говоришь, не то, - ответил Поль. - твои слова лишены полезной информации. Мы идём не купаться.
   Антуан с неудовольствием подумал, что разговаривает с бэром, как с умной собакой, хотя в его голове информация, укладываясь, кажется, начинает менять качество интеллекта.
   - Это шутка, Поль. Помнишь, я тебе объяснял, что такое шутка? Я часто шучу. Так заведено между друзьями. Мы же друзья?
   Поль несколько секунд молчал, потом ответил, и кашель его был не очень уверенный.
   - Ты командир. Это я знаю. Я не знаю, что такое друг. Это тот, кто не имеет права отдавать приказания?
   Ещё не хватало вызвать сомнения в субординации, как идеале межличностных отношений.
   - Это тот, кому хочется помочь, даже когда этого не требует изначально заданная установка.
   Поль вновь задумался. Потом ответил:
   - Изначально заданная установка требует спасение ценой собственного уничтожения только анимера или персоны, равной ему по значимости. Спасать бэра нерационально. Это может осложнить выполнение боевой задачи.
   - Долдон ты всё-таки, - сказал Антуан по-русски, потому что не сказать этого не мог, но и обидеть Поля ему всё ещё не хотелось.
  
   Глава семнадцатая
  
   Поль то ли сообразил, что скрывалось за репликой, то ли Антуан просто попал в паузу, во время которой тот производил переосмысление установки. И он её произвёл, потому что через секунду добавил:
   - Теперь установка изменилась - спасению подлежит человек. Но не всякий, а тот, что назначен старшим.
   - Всё равно долдон, - недовольно пробурчал Антуан. - Хотя уже и не такой долдонистый. - И перешёл с русского на французский:
   - Кто у тебя старший группы?
   - Ты старший.
   - А если в меня захочет выстрелить анимер, а я захочу выстрелить в анимера, кого ты будешь спасать?
   - Тебя - так требует установка.
   - А если установка изменится?
   - Тогда я буду поступать так, как требует новая установка.
   - А сам ты можешь изменить установку?
   - Нет, не могу. Установка даётся.
   - Кем?
   - Тем, кто умеет дать установку.
   Антуан задумался. Конечно, Поль полезен. Но полезен лишь в рамках действия нынешней установки. А если она изменится? Вернее, если её дистанционно изменят? Вчера начальник долго доказывал ему, что предпочтительней взять с собой не бэра, а кого-то из спецназовцев. Антуан сомневался. С одной стороны - может быть, так и следовало бы поступить, если бы речь шла об операции, в которой продумано всё, и, главное, разработаны пути отхода. Это же, по сути, рейд в никуда. Авантюра. Чёрт его знает, что самого его подтолкнуло к этому! Вернее, он-то знал, что, просто всячески уворачивался от того, чтобы в этом себе признаться.
   Последний год он постоянно ловил себя на мысли, что сравнивает себя с Кротом. А как бы поступил он в этом случае? А сумел бы Крот так, как Антуан? Приручил бы Поля? Пронырнул бы его полосу препятствия? Сумел бы найти путь к анимерам? Решился бы вернуться туда? Последнее было, пожалуй, самым важным. Но в этом последнем было ещё множество моментов для сопоставления. Пошёл бы Крот один? Взял бы с собой добровольца? Подобрал бы себе напарника сам? И на то, что Антуан в качестве напарника выбрал Поля, тоже в какой-то мере повлиял Крот. Потому что в случае, когда нет гарантий возвращения, Крот, если бы ему было дано право выбирать, пошёл бы один. Поль же - не человек, так, что Антуан не много проиграл здесь в нравственном отношении. Но с Полем было связано ещё кое-что. Разве кто-то в ФОРСИС раньше ходил в паре с бэром? Это первый и пока единственный случай, а первый всегда входит в историю.
   Задуманное рискованно, и не только потому, что смертельно опасно, но и потому, что не известно, удастся ли найти оттуда выход... Впрочем, какая разница - по какой причине не вернуться? Но до чего красив ход! Если получится, будущим поколениям будет, чем любоваться. Хотя бы мужественной красотой Антуана на страницах учебника по мировой истории.
   Конечно, это грело душу, но иногда её стискивала холодная неотвратимость неизвестности. Антуан гнал от себя тревожные мысли, потому что остановиться было невозможно: он уже прыгнул...
   - Я даю тебе установку: выполнять все мои команды, защищать меня в бою, проявлять инициативу, когда увидишь, что я не сумел или не успел дать вовремя команду, а от твоих действий будет зависеть моя жизнь.
   - Эта установка у меня есть. Сказанное - излишне.
   - Ишь ты - педант. Ну тогда бери вещи и пошли.
   Они спустились к воде. Поль положил укладку со снаряжением на песок, и Антуан отрегулировал антиграв, помещенный в неё, так, чтобы удельный вес тюка стал равен удельному весу человеческого тела. Потом Поль помог Антуану надеть акваланг, и, дождавшись команды, столкнул укладку в воду. Он шёл, подталкивая её, пока вода не достигла ему груди, после этого он поплыл, направляя тюк. Антуан некоторое время смотрел ему вслед, затем повернулся лицом к берегу, и, осторожно ступая, вошёл в воду.
   Поль не признавал ласт. Да и зачем они ему, если размер его ступни почти достигал пятидесятого? Акваланга он тоже не признавал, и во время тренировок категорически отвергал предложение погружаться с баллонами. Никто никогда не задавался целью установить, на сколько времени бэр мог задерживать дыхание, но минут на двадцать ему одного вдоха вполне хватало. Он не дышал в привычном значении этого слова - кислород ему нужен был в ограниченном количестве для поддержания каких-то реакций внутри организма.
   Глубину погружения задавал притопленный контейнер. Поль уверенно продвигался вперёд, и, как показывал навигатор, плыл точно по курсу, хотя у него-то как раз прибора, принимающего ориентиры со спутника, не было. Шар "накачивали" всегда в одном месте и в точно установленное время. До этого места они добрались с запасом в две минуты. Придерживаясь за тюк, стали ждать начала операции. Внизу сгустилась мгла, покрывающая двадцатиметровую глубину, над ними было около шести метров водной толщи. Сверху их, конечно, если постараться, можно было бы заметить. Но при планировании операции исходили из того, что это никому не нужно. И таких установок на "лоха", было в плане множество.
   Вертикальный ток воды Антуан ощутил, наверное, позже, чем Поль, но отреагировал раньше: в быстроте реакции бэру с человеком не сравниться. Хоть в чем-то естество имеет преимущество над искусственностью. Поль плотно обхватил тюк и Антуан опоясал его ремнём от укладки. Теперь они с ней составляли единое целое. Упаковав его таким образом, повернул регулятор антиграва, установленного на застежке ремня тюка и чуть подтолкнул их вверх, придерживая за длинный фал.Таким образом они трое - имущество, бэр и человек, оказались в одной связке. Поток набирал силу и уже мощно увлекал их.
   Фал напрягся, но Антуан, энергично подгребая ластами сопротивлялся тяге до тех пор, пока Поль ни подал знак. Тогда он сбросил вес и перестал противиться течению. Их выбросило наружу и потянуло вверх вместе с водой. Точно рассчитать соотношение сил было непросто, поэтому они на какое-то время закупорили собой канал. Под сильным давлением вода протискивалась между их телами и невидимыми стенками. С Антуана сорвало маску, но он сумел сохранить самообладание и не нахлебаться воды. И только вернув мундштук понял, что, запаникуй, обязательно погиб бы. Наконец их втащило внутрь шара и некоторое время носило кругами, наталкивая на гибкую, как резина, невидимую оболочку. Когда вода успокоилась, Антуан понял, что закачка закончена и они уже в полёте. Он переключил на приборах регуляторы, установив их на двойку и выталкивающая сила подняла их к вершине шара.
   Вода, вопреки опасениям начальника базы, в шаре не затвердела и не раздавила их. Впрочем, Антуан был уверен, что такого и быть не может: Толян вылавливал из своего водосборника вполне здоровую рыбу. Но, тем не менее, эти предположения заставили поволноваться. Теперь, когда опасения за свою жизнь отступили, он забеспокоился о Поле. Посматривая не него, прикидывал, выдержит ли, не нужно ли ему глотнуть воздуха? Накануне они отработали операцию "дай подышать", когда по сигналу Поля Антуан должен был передать ему на несколько секунд мундштук, чтобы тот мог сделать вдох. Но Поль знаков не подавал, он вообще не подавал признаков жизни. Но это было нормально - он всегда отключался, если надо было экономить силы.
   Когда внизу потемнело - верный признак того, что они летели над тенистыми расщелинами, - Антуан, изготовился, направив вниз жерло пневмоустройства. Наконец их ощутимо качнуло. Это означало, что шар остановился.
   Сверху вдруг хлынул ослепительный свет яркого неба, и вода, набирая вес, потянула их за собой. Антуан, выстрелил вниз сжатым воздухом, отрываясь от водной массы. Вода, набирая скорость, обрушилась вниз, а он, управляя прибором, то зависал, то убыстрял падение, подтягивая за собой не имевшие веса тюк с поклажей и Поля.
   Приводнились не очень удачно. Антуана во время манёвров приложило о стену, разбило лицо и вырвало из карабина фал. Он с трудом выбрался на бортик и, включив фонарик, стал шарить лучом, стараясь высветить бэра и потерянное вместе с ним имущество. Искал, ругался вполголоса и с удивлением понимал, что бэра, ему жалко больше, чем снаряжения, от которого во многом зависела его жизнь.
  
   Глава восемнадцатая
  
   Крот не забивал голову тем, почему их, вопреки первоначальному плану, решили перевозить с пересадкой. Решили и решили. Что-то помешало крейсеру подойти к базе и забрать пассажиров из-под купола. Мало ли что. Внешние ли это были причины, внутренние - раз его не поставили в известность, то, и знать ему этого не надо. Его дело исполнять приказания, а не строить пустые предположения. Но по выработанному железному правилу он воспринимал необъясненный сбой в намеченном плане, как настораживающий фактор, требующий предельной концентрации. И оттого повёл себя стандартно по отношению к неожиданной вводной: как и всегда это делал, не затрудняясь мотивировками. Он вооружился, хотя это при перелетах, не связанных с боевой операцией, было запрещено. Впрочем, оружия у него как бы и не было - потому что трофейный бласт, выстрелом из которого он начал свою службу на базе, за ним не числился. И вообще нигде не числился. Ещё Крот забросил в леталку тревожную укладку спецназовца, велев Григу, когда борт вернётся, забрать её. В неё же предполагал сунуть и бласт - не ходить же с ним по Красноярску. Если всё будет нормально, конечно. Но последнюю фразу он говорить вслух не стал.
   Летели вдвоем с Сандром. Крот настоял на том, чтобы леталку вели дистанционно, а когда Ирина, которая, собиралась сама пилотировать аппарат, попыталась возразить, её остановил. Хотя и самому очень хотелось, чтобы она летела с ними: даже представлять, как будет сидеть рядом с ней в кабине, ему было приятно.
   Короче, был готов ко всему. Потому, после того, как начались странности, принял их, как должное. Вводная есть вводная. Её нужно выполнять, а не доказывать нелогичность её введения. Покалывание в висках - верный признак того, что инакие рядом - расставило всё на свои места. убедился, что предположения его правильные, взглянув на экран кругового обзора: три точки на параллельных курсах. Атака? Не похоже. Скорей всего, захват. Ситуация, в общем-то штатная. И если всё делать согласно инструкции, то пленного следовало ликвидировать. Однако делать это Крот не собирался. Да и зачем? Ну, вобрал он в себя некоторый объём информации, но насколько она будет для инаких ценной? Наверняка, они больше Сандра знают и про базу, и про вооружение. Инструкция - это лишь предложенный вариант действий для тех, кому недостаёт опыта. Пускай парень летит в родную казарму. А вот повидаться с ним надо. И не только затем, чтобы смягчить в его представлении образ врага, хотя и это важно - кто знает, при каких обстоятельствах придётся встретиться ещё. Если придётся. Было тут и очень личное. Не то, чтобы почувствовал к нему Крот родственные чувства, но что-то всё-таки в душе шевельнулось. Не удивительно: во всем мире больше не было у него близкого по крови человека. Так уж получилось, что оба они были до этой поры полными сиротинушками. Сняв дверь с блокатора, оттянул её в сторону. Спросил, словно советуясь:
   - Ну и что мне с тобой делать?
   Сандр напрягся, набычился. Промолчал.
   - Ладно, живи дальше, парень. Всё-таки мы с тобой одной крови. Если выкрутишься, постарайся стать человеком, а не ..., как вы там называетесь? Я тебя закрою. Не пытайся освободиться, пусть видят, что ты пленный.
   Сказал и задвинул дверь. Щелкнул блокатором - пусть посидит под замком, если начнётся стрельба, лучше сохранится. Да и веры ему так будет больше. Вернувшись в свою каюту, надел замеченный накануне зимний комбинезон из охотничьего гардероба бывшего начальника - закинул за спину укладку, прислушался. Тарелка шла ровно, без раскачивания и прыжков. Приспособились. Взглянул на экран: точки выстроились треугольником: одна впереди, две по сторонам и чуть сзади. Внизу тайга. Куда тащат?
   Он не успел отойти от иллюминатора: громыхнуло так, будто по корпусу ударили огромной кувалдой. Крота швырнуло вперед. Он удержался на ногах, но тут же стал терять равновесие, потому что пол вдруг наклонился. Потом его бросило на стенку каюты и он сумел уцепиться за поручень. Затем его подхватило и потянуло к потолку. Невесомость! Такое может случиться, только при стремительном падении. Но отдышаться он не успел - удвоенная - или утроенная? - сила тяжести снова вдавила его в пол. Подумал, что Ира там, у пульта в центре управления, пытается бороться. Но лучше бы и не надо. Его словно услышали. Перегрузка исчезла, иллюминаторы погасли - за ними была сплошная ночь.
  
   ***
  
   После того, как два дюжих спецназовца ввели Сандра в маленькую, едва вмещающую кресло, каюту и усадили в это самое кресло, он стал лихорадочно соображать - что же дальше? Руки пристегнули ремнями к подлокотникам. Вроде бы и надёжно, только это смотря для кого. Но Сандр не собирался сопротивляться. Пока. Он послушно уселся и стал ждать взлёта.
   Когда тарелка легла на курс, Сандр собрался было освободиться от ремней, но к своему счастью не успел: потому что его вдруг бросило вперед, а потом в сторону. Хорош бы он был, если бы не был пристёгнут! Через некоторое время полёт наладился, но что-то в нём едва ощутимо изменилось, словно появилась какая-то натужность, будто вмешалась чужая, недобрая сила, которой корабль не имел возможности сопротивляться. Дверь отъехала. В проёме, стоял Крот.
   - Но вот что с тобой делать? - спросил он и в голосе его слышалось сомнение. - Жить-то хочешь?
   Сандр сжался. Что-то случилось. Но что? И вдруг понял. Понял, как только леталку потянуло в поворот, потянуло натужно, словно насильно меняя траекторию полёта. Захват! Сандр изучал захваты на занятиях по теории. На учениях они отрабатывали и захват, и действия во время захвата противником. Сейчас, скорей всего, применили 'сеть' - три корабля накидывают силовое поле и утаскивают противника. Спасён! И вдруг понял, что захват этот делается не для того, чтобы освободить его - Сандра, а для того, чтобы захватить Полковника. И ещё понял, что и Полковник это знает и сейчас думает, как быть с Сандром. И впрямь, какой смысл оставлять его в живых, если сам должен погибнуть? А тот ещё несколько секунд постоял в проёме, а затем решительно задвинул дверцу, сказав перед этим:
   - Жаль, что так приходится расстаться. Не расстегивайся. Посадка может быть жёсткой. Живи. Всё-таки мы с тобой одной крови.
   Сандр не понял, почему не убил. Зачем сказал эти странные слова? Но дальше началось такое, что все посторонние мысли выскочили из головы. Корабль несколько раз тряхнуло, да так, что не будь он пристёгнут, обязательно бы расшиб голову о потолок каюты. А во время последнего толчка вечерние сумерки за иллюминатором вдруг вспыхнули ослепительным светом и сменились полной, глухой темнотой. Это был переход. Теперь, когда свои рядом, он не станет попусту тратить время.
   Да, господин Полковник ему нравился. И симпатия к нему усиливало то, что они так совпадают лицами. Это потому, что они входят в одну серию. Скорей всего та часть серии, из которой вышел господин Полковник, была реализована на несколько лет раньше и почему-то на Земле, на вражеской территории. Может быть, он предал своих и теперь прислужничает на Земле? Впрочем, всё это неважно. Несмотря на то, что господин Полковник Сандру нравится, и ему уже хотелось быть похожим на него не только внешне, он не собирался изменять присяге и вступать с ним в соглашение. Полковник, наверное, сейчас застрелится. У такого не дрогнет рука! Да и что ему остаётся? Не для того его собираются захватить, чтобы запечатлеть под знаменем. Особенно, если он предатель. Так вот, нельзя дать ему застрелиться. Надо попытаться захватить господина Полковника и сдать начальству. О, тогда бы все оценили ловкость и храбрость Сандра. Но как это сделать? Да просто! Привлечь внимание, пока не прогремел выстрел...
   Он подскочит к двери и примется колотить в неё. Полковник обязательно откроет, и тогда... Полковник сильней, но он, Сандр, ловкий и решительный. Все это знают. Господин капрал ни раз ставил его в пример на занятиях по рукопашному бою. И больше он не попадётся на уловку, как это случилось в бункере с заложницей. Той неудаче есть объяснение - заложница ему очень мешала, потому что он сильно отвлёкся на неё. Он ведь обнимал её и ощущал прекрасный аромат её тела. Что ж, не мудрено, что он прозевал удар. Теперь его ничто не отвлечёт.
   Но ремни не поддались, а, пока он с ними возился, корабль пошёл на снижение. В иллюминаторе замелькали посадочные огни. Их цвет и порядок были ему хорошо знакомы: они приземлялись на военном аэродроме их поселения. Сандр не однажды бывал здесь: курсантов постоянно гоняли на расчистку посадочной площадки от снега.
   Если это захват, значит, будет штурм. Выстрела не было. Не застрелился? Это странно, но если Полковник жив, то непременно станет отстреливаться. Так просто его не взять! Об этом Сандр подумал почему-то с удовольствием, и тут же устыдился этого. Ну и в него могут попасть в суматохе. Лучше всего было бы сейчас лечь на пол, но проклятые ремни!
  
  
   Часть четвёртая
  
   Глава первая
  
   Петрухе теперь многие завидовали. И было с чего! Посчастливилось стать обладателем отличного оружия - удобного, надежного, легкого. В буквальном смысле пришел добрый дядя и подарил. А ценно это оружие, кроме того, что оружие и само по себе ценность, тем, что человеческое оно, а не анимеровское. Специально под человеческую руку анимеры ничего не делают. Винтовки, что они для эйпов своих изготовляют - людям неудобные. Тяжелые - это первое. Ещё одно - спуск у них кнопочный, под левую руку, расположенный на цевье. Эйпы дядьки крупные, сильные, а лапы у них устроены совсем не так, как у людей руки. Пальцы, или как там их лучше назвать, длинные, тонкие, бескостные, как хоботы у слона. Под такой хобот эта кнопка и приспособлена. Но привыкли, раз другого ничего нет.
   А когда Петруха подержал в руках подаренный пистолет, понял, насколько он удобней. Но самое ценное в земном оружии то, что не надо о подзарядке беспокоиться. Снарядил обойму и никаких тебе больше хлопот. А эти магнитные анимеровские стрелялки то и дело начинают индикаторами мигать. В прошлые времена, когда небо было чистым, такой проблемы не было, потому что винтовка буквально от солнца заряжалась. А теперь где оно, солнышко-то? Выдают на неделю по аккумулятору. А его, если что, и на одну перестрелку не хватит. А до того, как небо затянуло мороком, люди вообще этих винтовок в руках не держали. Попробовали бы они! Это сейчас, когда разруха наступила, а анимеры от дел отошли, стали мэны вооружаться. Потому что иначе не выжить.
   Короче, дареный пистолет был самое то. Жаль, что патронов к нему конечное количество. Ровно сорок штук. На четыре обоймы. И взять больше неоткуда. Вряд ли снова появится в этих местах тот крутой дядька. Поэтому патроны Петруха решил экономить. Но придумал, что надо будет как-нибудь между делом громко объявить, будто бы расстрелял их все, испытывая оружие. Чтобы лишить соблазна тех, у кого он появился. На пустое оружие, небось, не позарятся.
   Сегодня их группа несла караул на опорных пунктах вдоль водовода. Петруха не был приписан ни к постам, ни к патрульной группе. У него в карауле были особые задачи - снабженческие. Его дело - доставлять на посты горячее питание и боеприпасы, если понадобится. Он и раньше, как самый молодой, занимался этим. Жёг костры и кашеварил. Но тогда посты были ближе к поселку, а водовод оставался без прикрытия. То есть охранялся только эйпами. Но теперь командиры решили, что этого мало. Солнышко стало иногда обозначаться на небе, пока, правда, только мутным буроватым кружком. А вместе с тем возросла и активность врагов. Три эйпа, пусть и хорошо вооруженные, могут не отстоять водичку. А без неё гибель всем. Караулы увеличились и посты отодвинулись от базы. Сначала собирались обходиться сухим пайком. Но это было неправильное решение, потому что на постах принялись кашеварить, а, значит, притуплялась бдительность. Рассредотачивало силы. Попытались приспособить отбитую в бою "кастрюлю". Только это был не самый лучший вариант: она была неудобна для загрузки и выгрузки - возчику приходилось устраиваться на термосах, и энергии съедала много. Да и управлять ею было трудно - сильно её в бою покурочили.
   И тогда Петруха проявил сообразительность и сноровку. В той стычке, во время которой землянин побил вражескую разведку, кроме "кастрюли" в трофеи попал и костюм с антигравом. Поначалу решили, что не великое это приобретение. В отряде уже был один такой костюм, который не использовался, потому что надобности в нём не было: по ветру на нём что ли летать? И тогда Петруха предложил установить антигравитационные элементы на платформу. Была у него на примете одна старая лодка-плоскодонка, сделанная из крепкой коры ещё до Светопреставления. А когда вокруг всё замерзло, то она стала не нужна. Как-то, проходя мимо, подумал, что хорошо бы было приделать к ней трофейный гравиоподъёмник, чтобы не таскать на себе сухой паёк и боеприпасы на посты. В тот же день пошёл к Рыжему и рассказал ему о своей задумке. Боялся, конечно, что слушать не станет или высмеет. Но тот отнесся к предложению серьезно. Посмотрел с интересом. Правда, в успех дела особенно не поверил, но поддержал. Потому что, если получится, в три раза быстрей пищу на посты можно будет доставить. И не сухой паёк, а даже горячее. Расспросил, вникая в детали. Мол, а как передвигаться на лодке, ведь подняться вверх мало - надо ещё как-то вперед двигаться? Кто займется сборкой? Выслушал и достал из тайника еще несколько антигравиков, сунул в руку Петрухе, мол, дерзай, парень.
   А передвигаться на лодке очень просто. Главное, правильно антигравики расположить. Настроить четыре подъёмных, чтобы дно на опоры, ими создаваемые, опиралось. Еще четыре установить на бортах - к земле под наклоном - в распор, чтобы ветром в стороны не сносило. Вес-то нулевой. А двигатель... Двигатель сам Петька: лодка-то ничего не весит. Можно толкать перед собой, можно тащить, а можно залезть в неё и чем-нибудь широким от снега отталкиваться. Правда, лодка эта из-за такого расположения антигравиков только вперёд или назад может двигаться. Чтобы повернуть её, нужно потрудиться - вручную развернуть.
   Сделал Петруха всё сам. Руки у него, слава Богу, растут откуда надо. Около бати многому научился. В старые времена они плотницким ремеслом хорошо подрабатывали. Рыжий разрешил ему инструментом пользоваться. Кое-что просверлить надо было, привинтить. Инструмента не жалко, да весь он на аккумуляторах. А энергия - дефицит. Поначалу, пока правильно антигравики не расположил, лодочка его так и норовила перевернуться. И однажды очень даже крепко приложился Петька о землю. Хорошо, что она снегом покрыта, а он по природной осторожности не лихачил: высоко не поднимался, шестом сильно не отталкивался. Но потихоньку отрегулировал усилия на антигравиках, придал лодке устойчивость. И стал возить на посты обеды.
   С утра хлопотал на кухне, помогая бабе Лауре, стряпухе их отряда. Его дело было нарубить дров, притащить с раздачи воды. А если воды на раздаче вдруг не было - то нацедить из бака, где талая вода фильтровалась и отстаивалась. Правда, вода та, была горьковата и мутная. Делал он это всё с вечера, чтобы утром подольше поспать. Бабка вставала рано: готовка - дело долгое. К её приходу дрова уже были загружены в печь, бак с водой установлен на распорки. Зажигай и вари. С постов Петька привозил кухарке груду замороженных тушек: постовые собирали их в снегу. Баба разделывала их на морозе: обрубала головы и обязательно когтистые лапы, потому что, оживая в тепле, эти зверюги могли запросто поранить своими острыми зубами и когтями человека. Однажды Петька сдуру занес груду промёрзших тушек в тепло, чтобы не заниматься ими на морозе. И пошёл за дровами, а дохляки начали в тепле отходить. Хорошо, что он оставил их ненадолго, потому что, когда вернулся они только начали просыпаться. Хоть эти куры и размером-то всего от кончиков пальцев до локтя, но зубы у них, как иголки. Одна изловчилась и цапнула его за руку. Хорошо цапнула. Но уже давно зажило, только шрам остался.
   Однажды Лаура, наблюдая, как Петька управляется с лодкой, возьми, да и скажи, что на Земле были такие корабли, парусники назывались, которые плавали по ветру. Ветер дует в тряпку, что на палке навешана, гонит корабль, а капитан и матросы бездельничают. В шутку, наверно, сказала, но Петька зажёгся. Нашёл лист пластика, вывел корыто в поле, вскочил в него, взял в руки этот лист уселся, как следует, ногами упёрся, поймал ветер. Корыто и полетело. Ветер в тот день случился попутный. Разогнало его так, что Петька со страху лист бросил, в корыто сел и руками уцепился за борта. И страшно, и весело! Но по полю, что перед заставой, летел Петька на всех порах, чтобы покрасоваться перед бойцами. Только уж перед самым камнем, на котором разгружался, тормозить начал лопаткой о снег. Специально стал лопатку с собой брать для этой цели. Палкой-то не очень в снегу потормозишь!
   И очень ему после этого работа снабженца понравилась. Парус он стал применять и при боковом ветре, и это было даже лучше: скорость не так быстро набиралась.
   Короче, после Петькиного изобретения летающего корабля, обед стал пребывать на заставу вовремя и всегда горячий. Справлялся теперь с доставкой Петька в одиночку, и всем это нравилось, особенно ему самому. И с ветерком прокатится, и похвалы выслушает, и трудов, почитай, никаких. Рыжий Петьку похвалил перед всеми и наградил за изобретательность белым тулупчиком. Хорошая награда! Своевременная. Петькин зипун сильно был поношен, да и грел плохо.
   Петька летал без боязни, потому что маршрут был хороший, не опасный, раз и навсегда выверенный: лодка ведь двигаться могла только по прямой. Без перепадов высот. Выходил Петька с базы обычно на высоте по колено. По пути земля уходила вниз и до неё было в некоторых местах расстояние в два Петькиных роста. Там уж палки оттолкнуться не хватало. И в безветрие вполне можно было зависнуть. К посту же подходил снова на высоте вполне удобной - где-то по пояс. Причаливал к столбу, обложенному ветвями, чтобы смягчить остановку, если не успевал погасить скорость. В другие места ему летать не приходилось, хотя он и подумывал об этом, но опасался: вдруг обрыв - и зависнешь тогда между небом и землёй - кто тебя снимет? А как плавно приземляться он никак не мог придумать.
   В этот день ветер был встречный, поэтому приходилось толкать лодку, как сани. Петька, уворачиваясь от ледяной метлы, крутил головой, одновременно проверяя горизонт. Рядом с термосами и пакетом с лепешками лежали упаковка с боеприпасами - это была самая ценная часть груза: возили патроны редко - по мере надобности, а не каждый день как еду. Половину лодки занимал огромный мешок, набитый одеялами и ещё каким-то мягким барахлом.
   Подвела его метелица - заслезила глаза: поздно увидел, как со стороны леса наперерез ему скользит на малой высоте леталка. Чужая, конечно, своих-то у них не было. Петруха заспешил - отключил питание, отчего лодка шмякнулась брюхом в снег, и бросился к поваленному дереву, занесенному снегом, заполз под него и притаился. Но с леталки лодку всё-таки заметили. Вражеская посудина - была она неуклюжая, похожая на бочку, видно из тех, что раньше, до звезды, использовались анимерами для перевозки всякой хозяйственной всячины - замедлила ход, развернулась и стала неспешно подползать к корыту. Петруха поглубже забился под корягу.
   Хорошо бы было добежать до скал - но уже не успеть. Да и выдашь себя. Сквозь корни видел, как леталка подошла к лодке, как приподнялась крышка, как высунулся из-под неё кто-то в белом балахоне, осмотрелся, перелез через край и, повиснув на руках, спрыгнул на землю. И словно исчез - белое, да еще прикрытое густым снежным штрихом, стало почти не различимо. Только лицо и кончик ствола автомата, маячили в ватной густоте. То и дело осматриваясь и поводя по сторонам стволом, подошёл чужой к Петькиной посудине, заглянул в неё, пошуровал там, снова осмотрелся, попробовал на вес ящик с патронами, оставил, а взял пакет с лепешками. Понюхал, покачал головой - видно понравился запах - развернул тряпку, и стал жрать.
   И так Петьке стало жалко лепешек - просто до слёз! Вкусные были лепешки - баба Лаура с утра дала ему по-свойски аж три штуки, он умял их, запивая сладким отваром, а перед тем как проводила на пост, сунула ещё одну. Ту он сжевал не спеша, растягивая удовольствие. Напекла она их по случаю праздника Рождества. На Земле в этот день родился Бог. Интересно, что родился три раза подряд. Во второй раз родился через две недели после первого. Эти дни рождения, словно один, и называется Рождество. Но так как Бог один в трёх лицах, то, понятно, есть и третий день рождения, который называется Троицей. И все эти три дня рождения у них в поселке праздновались. И всегда на эти дни готовится что-нибудь вкусненькое. Вот и в этот раз напекла баба вкусняшек, как сама сказала, из последней муки. Каждому, кроме Петьки, конечно, по одной. Хотела бойцов порадовать. А этот гад схватил. Сожрут враги их праздничные лепёшки!
  
   Глава вторая
  
   Вот чужой что-то сказал в переговорник, подождал, пока ответят и стал снова шуровать в лодке. Пощупал мешок, приоткрыл лючок канистры, понюхал вырвавшийся ему в нос пар. И снова огляделся. Смущало его то, что не нашли возницу. Где он? А вдруг стрельнёт? Бочка стала набирать высоту - видно, решили поискать сверху. Петька затаился под стволом и порадовался, что не побежал тогда к скалам: там не спрячешься. А заваленное снегом дерево может и не заметят ещё, да и сам он в белом. Штаны, правда, тёмные, но, если ноги засунуть поглубже в снег... Затаился, а сам с вражины, что у лодки, глаз не спускал.
   И увидел, что тот присматривается к его сугробу. Наверное, не заметённый след рассмотрел. Тогда он, как положено бойцу - он ведь не пацан какой, а боец при оружии! - достал пистолет, со второго раза снял его с предохранителя и, уперев в выступающий сук, чтобы унять трясучку - никак целик с мушкой совместить не мог - прицелился, думая при этом: "Пусть только рыпнется". А тот, видно, усмотрев что-то подозрительное под упавшим деревом, поднял винтовку и направил её в сторону Петрухи. И показалось тому, что целит белый ему прямо в лоб, что вот сейчас выстрелит и - всё. И не выдержал: нажал спуск. Нажал не как учил добрый дядька, мягко и нежно, а поспешно, рывком. И, понятно, сорвал выстрел. Белый сейчас же залёг. А Петруха, словно помешался: чтобы лучше видеть цель, вскочил и в азарте принялся посылать пулю за пулей в едва различимое пятно масхалата... Бах, бах, бах - грохот лупил по ушам, непривычный острый запах шибанул в нос. Анимеровское оружие не смрадит и стреляет почти бесшумно, а здесь такой грохот!
   Сделав несколько выстрелов, Петька опустился в снег, ноги подвели - в коленях вдруг образовалась такая слабость, что он просто не смог устоять. Когда упал, в голове немного прояснилось. И забеспокоился: попал или нет? Неужели зря патроны сжёг по дурости? Ответных выстрелов не было: пули вокруг не свистели, снежные буравчики не взвивались, по стволу не тюкало. Бочка, меж тем, нарезала круги над полем. Выстрелов они не могли не слышать. Но видно сквозь метель им было плохо. Эх, взяли бы чуть левей - вышли бы к водоводу, а там уж эйпы не промахнутся! Петька начал нервничать. На посту ждут обед, а над головой крутится леталка и неизвестно, что там с белым. Хорошо, если убит, а если притаился и ждёт - стережёт Петьку?
   И тут ему повезло: случилось то, о чём он задумал. Леталка, расширяя круги, влезла в зону охраны эйпов. И они врезали по ней из плазмика. Заряд, видно, прошёл с притиром: посудина накренилась и, крутнувшись, сильно раскачиваясь, поковыляла, то снижаясь, то вновь натужно набирая высоту в его сторону - забирать белого что ли? Но с полпути повернула к вымерзшему лесу. Петька не поверил своему счастью.
   Когда леталка ушла, он привстал, и, прячась за стволом, осторожно выглянул. Белый лежал так, как живые не лежат. Держа наготове оружие, подошел к телу: два красных пятнышка на груди, почти рядом. С трепетом, но и не без гордости Петруха рассмотрел первого своего убитого врага. А потом на правах победителя стал его обирать. Возле убитого лежала хорошая легкая винтовка. Явно не эйповская. Таких у них не было. А вот у этих, залётных, оказывается, водились. Петруха отстегнул подсумок с патронами, пошарил в карманах, нашёл там зажигалку, обломок, а, может, и огрызок галеты, нож. Подумал и стащил с мертвого ботинки на толстой подметке. Они, конечно, были ему велики, но их можно на что-нибудь обменять, или спрятать у бабы Лауры в кладовку, пусть полежат, пока нога вырастет. Тело оттащил к дереву, чтобы не потерялось: ищи потом под снегом, а его надо сдать Рыжему. Вместе с винтовкой. Винтовки, конечно, жалко. Но заныкать её не получится. За это голову открутят, да ещё и пистолет отнимут. Он и так им не по праву владеет.
   Оттащил и пошёл поднимать лодку: надо обед везти, пока совсем не остыло.
   На заставе доложил Рыжему о случившемся, рассказал, где оставил убитого, с сожалением сдал винтовку и патроны к ней. Рыжий слушал молча. Рассмотрел патроны, мало их было, да и калибр не тот. У них такого не водится. А потом в присутствии всех похвалил его и вернул добытое в бою оружие.
   Петька посидел с бодрствующей сменой у костерка, наслаждаясь неожиданного низошедшей на него боевой славой. И сегодня бойцы посмеивались над ним, но совсем не так, как раньше. И хотя они вставляли ернические замечания по ходу его почти правдивого рассказа, однако эти подковырки адресовались ни как раньше: от умудрённых опытов ветеранов к несмышлёному малолетке, а как от равных к равному. С интересом рассматривали товарищи трофейную винтовку: механизм в ней был обычный - электромагнитный, а вот спусковой крючок изготовлен с учётом возможности человеческой руки. И это было удивительно. Что это анимеры стали оружие для людей выпускать? А в том, что винтовка была не самоделкой, а настоящей, фабричной, сомнений не возникало.
   Домой Петруха засобирался уже в сумерках, а сумерки здесь коротки: только было светло, и уже ночь. И это было бы ничего, если бы не сбитый во время падения передний левый антиграв: из-за того, что он "упирался" теперь сильней обычного, его приходилось всё время поправлять, а направление то и дело чуть изменять. Когда совсем стемнело, Петруха запаниковал, потому что понял - сбился с курса. Куда идти? Если бы всё было в исправности, то и дороги искать не надо - корыто по прямой вывезет прямо к поселку. А теперь чёрт его знает, куда оно свернёт в темноте. Можно и под выстрелы эйпов попасть. Эти черти в темноте видят, как днём, и, если вылететь сослепу на водовод, разбираться не будут - свои это или чужие. Свои воруют не хуже чужих. Ночевать в поле - замерзнешь. К ночи мороз усиливается. Костёр не разведёшь, если заранее не запасся растопкой. А он не запасся. Да и где в темноте искать дрова? Надо было возвращаться, благо ушёл от постов недалеко. Сзади хороший ориентир - костры. Их в ночи далеко видно. Только следует поспешать - огонь на ночь гасят, очень уж хорошая цель. Смена, чтоб не замерзнуть, набивается в сруб. Там, хоть и нельзя разжигать огонь, но от человеческих тел тепло. Да и трухалей хватает, чтобы укрыться.
   Но и тут получилась незадача: не увидел Пётр огней. Может, уже погасили, а может и забрал он слишком вправо. А влево подавать страшно - нарвёшься на эйпов. Ну вот что делать? Заплутал в трёх соснах. Хотел было соскочить и лодку опустить, чтобы на земле дожидаться света, но что-то в голове сработало, ткнул вниз палкой сначала и чуть не вывалился наружу: не достал земли. Шест выпустил, а сам еле удержался, ухватившись за борт. В первый момент ему показалось, что его воздушное судно воспарило к небу, но тут же понял, что лодка осталась на той же высоте, а вниз ушла земля. И сообразил теперь, где он забрал слишком круто вправо - туда, где земля резко снижалась под уклон к реке. Там косогор ого-го! И сколько этого самого ого-го сейчас под ним - даже представить страшно.
   - Вот и всё, вот и всё, - бормотал он в отчаянье. - Погиб. Что делать? Выхода не было - надо ждать рассвета. А холод уже начинал пробирать. Особенно плохо было ногам. Петька снял сначала один свой плохенький ботинок, сильно растёр ногу, потом растёр другую. Это помогало мало. И тут он вспомнил про ботики, снятые с убитого. Хорошие это были ботинки, с меховой подкладкой. Надел и сразу полегчало. Размера на три больше, чем надо, но не ходить же в них! А для тепла большой размер даже и хорошо. Ноги сразу начали согреваться. Он повеселел. Накрылся полотнищем, получилось что-то вроде домика. Снизу дерево - это вам не железо, сверху от неба прикрытие. Ничего, как-нибудь до утра доживет, а там, глядишь, и причалит куда-нибудь.
   Он уже дремать начал, как что-то грохнуло в ночи. И грохот этот прошёл раскатами через всё небо, а прямо перед ним засияло синее марево - стена света от земли до небес. Мощный порыв ветра подхватил вдруг лодку и вместе с облаком снега швырнул к сиянию.
   - Портал, - обмер Петруха, ухватившись за борта. - Пропал я!
   Он слыхал о таком. Вдруг вспыхивает такое вот холодное пламя посреди поля, и выскакивают оттуда леталки. Ну или заскакивают туда. Это что-то вроде ворот. Попасть в такой портал - очень плохо, потому что можно оказаться где-нибудь на другой стороне планеты, откуда потом в жизнь не выбраться. Порталов этих для удобства передвижения анимеры когда-то наделали видимо-невидимо. Но открывать их только они и умели. А теперь вот кто-то ещё, кто у них эту тайну узнал. Но, ничего, минула эта беда - не долетел Петруха до портала, только от этого для него ничего не изменилось. Как был в беде, так и остался. Хорошо хоть, хуже не стало. Хотя, куда хуже? Один, в холоде и темноте, между небом и землёй. Безнадёга!
   Ветер стих так же, как и возник - внезапно. Теперь с неба валил густой мягкий снег и вроде бы теплей стало. И ещё показалось Петьке, что в небе высоко над головой проплыли четыре далёких огня.
  
   Глава третья
  
   Иллюминатор заискрился зеленым отблеском и луч, пробившись через стекло, размытым пятном задрожал на стене. Индикатор движения. Тарелку качнуло, корпус противно завибрировал, и вибрация эта отдалась внутри тела судорогами, вызывая паралич мышц. Нейтрализация сопротивления. Штурм вёлся по всем правилам. В иллюминатор плеснуло отраженным от плазменного резака светом, и почти сразу же за переборкой густо затопали, раздались удары по металлу, крики. Ударили и в его дверь. Потом в центре её возникло красное светящееся пятно, от которого полыхнуло жаром. Дверь прогорела, как картонная. В отверстия ворвалось густое облако отвратительно пахнущего пара, Сандр, закашлялся. Ему отстегнули руки и тут же закрутили их за спину, сунули под рёбра ствол автомата так, что перехватило дыхание, и выпихнули наружу. Не дав опомниться, больно ткнули носом в вычищенную от снега аэродромную площадку. Придавили к земле, наступив с двух сторон на спину. Некоторое время ничего не происходило, и Сандр сообразил, что кого-то ждут. Вот прозвучали легкие шаги. Кто-то остановился рядом. Потопал, видно отряхивая снег с сапог, спросил негромко:
   - Только один?
   - Так есть, - ответили ему.
   - Поднимите.
   Сандра слажено, в одно движение, поставили на ноги. Перед ним стоял незнакомый офицер в длинном сером пальто с меховым воротником. Рядом и чуть сзади какой-то чистенький - сразу видно, что не из простых - штатский. На лице военного появилось недоумение. Он посмотрел на штатского, тот пожал плечами.
   - Похож, но очень молод. - отвечал штатский, с сомнением осматривая Сандра.
   - Больше никого, господин майор. Пусто. - Доложили из-за спины Сандра.
   - Ты кто? - спросил майор грубо.
   - Курсант школы младших специалистов Сандр Кротк, - процедил он.
   - Это его клон, господин майор, - выступил откуда-то из темноты высокий офицер, и Сандр узнал заместителя начальника школы.
   - Где второй? - спросил майор у Сандра.
   Почему они встретили его как врага? Курсанта и будущего офицера! И он подумал вдруг, что господин Полковник не дал бы никому вот так хватать себя. Сандр не знал, что бы тот сделал, но уж сделал бы что-нибудь. Потому сплюнув кровь, рванулся, желая освободиться от хватки, но получил выверенный удар под рёбра и вновь зашёлся в тщетной попытке вздохнуть.
   - Отпустите его, - сказал майор недовольно. - Где второй, я спрашиваю?
   "А вот хрен вам второй! - Подумал со злобой Сандр. - Был бы здесь второй, вы бы так вольно не стояли!" В голове вдруг возникло какое-то странное, нелепое представление, что он боевой товарищ Полковника. Что его захватили враги и теперь пытаются выведать, где его командир. Видно, ему уже давно хотелось этого, но он сдерживал чувства усилием разума. А почему нет, раз свои ведут себя, как враги? Они летели вместе. Их подкараулили и захватили. А корабль их сожгли. Его бьют, и, может быть, даже расстреляют, не разобравшись или, что тоже вероятно, не желая разбираться. Так что в таком случае будет предательством?
   - Я был один, господин майор, - прерывисто, стараясь проглотить упорно не желающий ловиться воздух, отвечал Сандр. - Меня поместили в этот корабль и куда-то отправили. Я был в плену.
   - В плену? - удивился майор, и обернулся к заместителю начальника школы.
   - Мы потеряли его во время адаптационной практики на территории противника. Аппарат был сбит, курсант пропал без вести, - отвечал тот неохотно.
   - Я жил в лесу, потом был захвачен в плен. Но я делал попытку бежать.
   - Об этом доложишь потом. С кем ты летел в транспорте?
   Конечно, Сандр должен был правдиво отвечать на все вопросы офицера. Но после такой встречи, он совсем не обязан быть с ними откровенным. Больше всего сейчас ему хотелось обернуться и запомнить в лицо тех, кто заламывал ему руки и бил, когда он не мог ответить. Но пока это было невозможно.
   - Не могу знать, господин майор. Меня завели в корабль и заперли в каюте. А открыли каюту только сейчас, после приземления.
   - В камеру его, - бросил майор, - завтра будем разбираться. Повернулся и исчез в снежном мареве вместе со свитой.
   Руки Сандру больше не заламывали, но в спину, указывая направление, толкнули довольно бесцеремонно. Он сдержался. Представил, как бы шёл господин Полковник, если бы был на его месте. Гордо и с достоинством. Сандр выпрямил спину и двинулся вперёд так, словно его вёл не конвой, а сопровождал почётный эскорт. Надо же, - подумал он, - и там держали под стражей, и здесь. И враги, и свои. Только вот враги не били, а свои лупят без стеснения.
   Он не подумал о том, что там его не били и по вполне определённой причине: рука не поднималась у спецназовца сунуть под бок кулаком, считай, своего командира. Пока конвойные открывали камеру - невзрачный сарайчик на краю плаца - Сандр сумел рассмотреть одного из конвоиров: костистого, с широкими запястьями, и с будто бы стиснутым с двух сторон лицом, отчего нос и губы, казалось, выдавило вперед.
   - Ничего, Рубильник, - подумал Сандр, мгновенно найдя ему подходящее название - подожди немного, я тебе их верну на природное место.
   Камера не отапливалась. Всю ночь он пропрыгал, пытаясь согреться, но это мало помогло. И он ещё сильней обозлился на своих мучителей. Потому во время допроса отвечал однообразно и скупо. Лишь о захвате заложницы рассказал подробно - использовал по полной шанс реабилитировать своё пребывание в плену. Этот эпизод допрашивавших заинтересовал, и к Сандру стали относиться лучше. После нескольких часов нудных расспросов и всякого рода ловушек, в которые он попасться никак не мог, поскольку, кроме того, что видел в леталке господина Полковника, ничего не скрывал, его сонного, разомлевшего в тепле, оставили в покое. Но повели не в сарай, а заперли в чуланчике, расположенном тут же, в штабе. Там было относительно тепло, и он, расслабившись, проспал целый день. Ночью его снова вызвали на допрос, и он опять жевал им тягомотину, сообразив, что, чем меньше скажет, тем скорее от него отвяжутся. Понятно было, что их интересовал именно господин Полковник, а не внутренний распорядок части или климатические условия местности. Они уточняли и уточняли, слышал ли он голоса, какие-то характерные шумы, которые может производить человек, и постоянно получали ответ, что никого не видел, а был ли ещё кто, понятия не имеет. Сначала он просто не хотел сдавать им полковника, а потом уже и не мог, потому что тогда бы его заподозрили в сознательной лжи, и даже предательстве. А раз так, то путь думают, был он в корабле или не был, а если был, то куда делся? Но ведь был. И делся. Но куда?
   На другой день Сандра забрал тот самый заместитель начальника школы, что признал его во время задержания. Странно, что его не поместили в карантин, а сразу же, допросив ещё раз и велев записать всё, что было, на бумаге, отправили во взвод.
   Казарма встретила Сандра непривычной тишиной. Он с удивлением увидел, что она пуста. У тумбочки маялся бездельем один из Петерсов. Заслышав шаги, он было напрягся, но при виде Сандра осклабился и заорал во все горло:
   - Рота, смирно!
   Протопав нарочито корявым строевым и лихо неуклюже развернувшись, потоптавшись перед тем, как встать по стойке смирно, доложил:
   - Господин страшный помощник младшего капрала, за время вашего приятного для нас отсутствия случилось много такого, что вам хрен теперь достанется!
   Сандр, смеясь, надвинул ему на лоб шапку и ответил:
   - Вольно, стручок! Чего тихо-то так? Куда народ подевал, Вольт?
   - Народ в поиске, - ответил Петерс Вольт, довольный, что Сандр его узнал. Пожимая Сандру руку добавил, - вчера всех поставили на лыжи и погнали лес прочесывать.
   - Кого-то ищут?
   - Бес его знает, кого. Нам что, докладывают? - Вольт хитро прищурился, давая знак, что, мол, кой-какая информация имеется. Но не сейчас.
   - Тебе подфартило, я вижу. В тепле и в довольстве! - Поменял Сандр тему.
   - Ага, подфартило, как же: через день - на ремень, - он выразительно постучал ладонью по тумбочке. - Оставили нас четверых службу нести. И полы, и дрова, и снег, будь он неладен.
   - А кого оставили?
   - Из Петерсов нас с Кларом и ещё двух Гильбертов. Я их не разбираю. Гильберты сейчас снег чистят возле штаба, а братишка в медсанчасти. Дрова рубит. Слушай, я рад, что ты вернулся. Мы уже думали, что тебя кокнули. А ты здоровый и даже не похудел. Расскажешь, как там? Или подписку дал?
   - Там хорошо. Там осень.
   - Что такое осень?
   - Потом... Дай хоть куртку сниму.
   - Не надо. Холодно. Народу нет, так и ненадышано. Жрать хочешь?
   - Хочу...
   - Сейчас принесу.
   Сандр прошёл к своему топчану и завалился на него, не раздеваясь. Некоторое время лежал, ловя кайф. Как хорошо! Пустая казарма, тишина, безначалие в виду отсутствия начальников и безналичие в виду отсутствия личного состава. Единственная растопленная железная печка, та что ближе к тумбочке дневального, уютно и ровно гудела. Петерс принёс кусок мяса, завернутый в бумагу - от него так и шибануло приятным горячим запахом - уселся рядом.
   - Ты ложись ближе к печке, а то задубеешь. Или одеял набери с лежаков. Мы только одну топим, чтобы с дровами не заморачиваться.
   - Да мне и так хорошо.
   - Клар, может, медсестричку уговорит, тогда погреемся. Сегодня Марта дежурит. Она сговорчивая.
   Сандр ничего не ответил, хотя раньше Марта его заводила ого-го как. Но теперь совсем другое дело. Он вспомнил Пулееву и промолчал.
   - Что-то ты совсем квёлый, - огорчился Петерс. - Даже Марта тебя не радует. - И вдруг, наклонившись, заговорил быстро и негромко. - Я вчера в штаб список относил и слышал, как говорили, зачем роту подняли. Человека с Той стороны ищут. Я не понял, как и что. Вроде бы он через портал прошёл. А как можно через портал Оттуда пройти? Внутри понятно. Это мы изучали: пространственно-сокращенные перемещения. Но темпоральные... Это столько энергии надо. И опять же обеспечение.
   - Кто говорил?
   - А я знаю? Какой-то хмырь. Не наш. Может из секретной службы. Их тут целая шобла прикатила. Мне дежурный ждать велел со списком, так я в коридорчике и пристроился, возле печки. А дверь приоткрылась, ну я и услышал кое-что. Я тебе так скажу - дело серьезное. Потому наших гурьбой и погнали. Все серии, и третий взвод. Только от беспризорников там толку мало будет. Они шалопаи, дисциплины не понимают. Ещё и разбегутся - собирай их тогда.
   - А второй взвод где?
   - Так я тебе ещё про второй взвод не рассказал! - воскликнул Петерс и даже по коленкам себя хлопнул. - Они лопухнулись по полной. У них плановый рейд был в четвёртую зону. К теплякам, помнишь, у которых вулкан? Там ещё в прошлом году одно их отделение перестреляли и леталку подбили. Так вот опять! Двое раненных и без вести пропавший. То, что раненные, ладно. И то, что леталку продырявили так, что она до портала еле дотянула, тоже ладно. Но пропавший без вести! Штыря, может, помнишь? Такой шустрый был, анекдотчик. Так этого Штыря выпустили осмотреться, а его и ухлопали. Или ранили. А они даже не посмотрели, что с ним: убит или в плен попал. В плен - самое плохое. Могут и к нам наведаться. С ответным визитом.
   - Эти партизаны-то? Нет, не сунутся. У них ни оружия, ни леталок нет, - отвечал Сандр лениво. Второй взвод его интересовал мало. Они для него, да и для всех клонированных, были чужие. Инородные. Их набирали из пацанят-беспризорников, отлавливая по городку. Отмывали, откармливали и пристраивали к армейскому делу. Наиболее способных и дисциплинированных переводили в их первый - курсантский - взвод. Привычка к разгильдяйству и лень не позволяли беспризорникам становиться хорошими солдатами. Поначалу они, собравшись в одном месте, принялись было устанавливать в казарме законы улицы. Тогда первый взвод взялся за них серьезно, и после нескольких массовых избиений дебоширы присмирели. А уж когда наиболее дерзких из них отчислили и отправили под конвоем к анимерам, по слухам - на съедение - то совсем успокоились. В третьем взводе служили добровольцы - люди, уже пережившие пору юношеской дури. Курсантов из их числа набирали очень редко - они были, главным образом, ребята простые, малограмотные, к обучению не расположенные. Однако послушные, потому что дорожили своим нынешним положением, в котором не надо было заботиться ни о пище, ни об одежде. Использовали их большей частью для несения караульной и внутренней службы и для хозяйственных работ.
   На другой день капрал вызвал к себе в каптёрку Сандра, чтобы выдать ему недополученное обмундирование. Суровый старик - а по армейским понятиям он вообще заслужился до неприличия - кряхтя взобрался на лесенку, чтобы достать со стеллажей нужное, и сбрасывал тряпки на руки Сандру. Потом, усевшись за обшарпанный стол, открыл толстую потрёпанную книгу и, неуклюже водя пером, принялся вписывать в неё выданное. На середине списка вдруг остановился и посмотрев на Сандра, смущенно улыбнулся:
   - Расскажи-ка, как там сейчас? На Земле.
   И этот взгляд тронул Сандра. Он и представить себе не мог что их "сундук" способен на такую сентиментальность.
   - Хорошо, господин капрал. Там, где я был - осень.
   Капрал улыбнулся.
   - Да, осень. Я помню. Листики жёлтые. Падают. А ты где был-то?
   - В России. В Сибири.
   - Далеко, - сказал капрал задумчиво. И прозвучало это так, будто бы он мысленно отмерял расстояние не от своей каптёрки, а от того места, где жил много лет назад и где его прихватили анимеры.
   - Я попаданец, - объяснил капрал, грустно улыбаясь.
   Необходимости в таком пояснении не было: в роте об этом знали. Попаданцев в части, да и в городке, было немного. Здесь жили укорененные роды, уходящие в местную человеческую историю на два-три поколения.
   - Питерборо... Городок такой в Канаде. Осень. Я помню осень. Красиво.
   - Красиво, - согласился Сандр.
   Капрал помялся. Потом осторожно спросил.
   - Ничего не привёз оттуда? Я бы купил.
   - Нет. Я в плену был. Никаких личных вещей.
   - Понятно. На-ка, возьми, - капрал достал с нижней полки утепленные берцы - офицерские.
   - Не положено же!
   - Ничего, не разуют. А ты и не светись особенно. В первую шеренгу не становись. Не вытолкнут-то в первую?
   - Не вытолкнут, - сказал Сандр, усмехаясь. Он помедлил немного, а затем всё-таки решился и спросил:
   - Господин капрал, разрешите задать вопрос?
   - Задавай.
   - Как так получается, что у нас здесь, как-то всё устроено. Люди живут в домах, работа у них есть. Ну и как-то так культурно. А в других местах, говорят, они в катакомбах размещаются. Выживают.
   - А ты не знаешь? Здесь анимеры хотели большое поселение устроить для людей. Всех свезти сюда и расселить. И занять делом. Потому что людей расплодилось множество. Они ведь, анимеры, по себе судят. У них все рассчитано. Сколько, чего и как. А люди рождаются без счета. По восемь-девять детей, дело обычное. Убивать они нас не убивали, хотя, слышал я, были такие предложения. Не потому не убивали, что жалко. Хлопотно. Ну и ещё они эксперименты любят. Вот и решили всех свести к нам сюда. Здесь захолустье по тем временам было. Анимеровских факторий поблизости не было. Район лесостепной, не очень жаркий. Вот они поставили здесь мультипликаторы, подобрали инженеров, научили рабочих. Те стали строительные блоки копировать, жилища строить. Ну и все, что необходимо для жизни. А продукты должны были поселенцы сами выращивать. И стали понемножку свозить людей изо всех мест, где они прижились. Но что-то там не получилось. Некоторые отпускать не захотели - потому что люди хорошая обслуга. Лучше эйпов. А потом катастрофа. Энергии нет. Теперь уж и не соединиться. И анимерам не до нас. Выживаем, как можем. Кто ж ожидал, что солнце на несколько лет исчезнет?
   - Вот почему мы туда летаем...
   - Заправляемся энергией. Для анимеров. Ну и они с нами делятся, конечно.
   - А если с людьми договориться? Что им солнца жалко? Оно же общее! Одно на всех.
   - Отставить разговорчики! Не нашего это ума дело. Иди в казарму. Я тебя завтра дежурным по роте записываю.
   И чего старик так рассердился? Вроде бы как и испугался даже. А чего бояться? Где они, эти анимеры? Сандр их и видел всего несколько раз. Издалека. Они сами по себе, люди сами по себе. Конечно, анимеры руководят, и вообще они - высшие. Люди при них, как негры при белых в старой Америке. Когда уже рабства не было, и единственное, что от негров требовалось - не высовываться и без разрешения на глаза не показываться. Изучали по истории Земли, знаем.
   Вечером Вольт принёс две бутылки самогонного вина: сбегал в город и выменял на старые Сандровы берцы... И они качественно отметили возвращения Сандра.
   Утром Сандра разбудил дневальный.
   - Собирайся, в штаб вызывают.
   Сандр присмотрелся - это был Петерс Клар. Самый никчёмный из Петерсов. Вот ведь, распознаёт же! Они сами своих не узнают, а он научился.
   - Зачем?
   - Нам не докладывают, - буркнул в ответ Петерс.
   - Ты чего такой сердитый?
   - Да ничего. Вы все в отрубе, а я целую ночь на тумбочке.
   - Дружище, ты думаешь, мы про тебя забыли? А вот тебе бонус.
   Сандр пошарил в мешке и достал оттуда бутылку. Показал на свет. Остаток был вполне достойный.
   - Ну ладно, - смягчился Клар, - забирая бутылку.
   - Я, как вернусь, тебя сменю. У тебя смолянка есть, а то ведь несет, небось, перегаром?
   - Есть, иди. Я тебе и чистенькой воды принесу, в контейнере только топленая - мутная.
   Сандр, морщась от головной боли, собрался, умылся, очень тщательно почистив зубы и прополоскав горло раствором ароматической смолы. Посмотрел на себя в зеркало у выхода и вздохнул - видок у него был ещё тот.
  
   Глава четвёртая
  
   Болтанка не утихала. Ударяясь о стены, Крот добрался до аварийного люка. Теперь нужно было выбрать момент для высадки. Тарелку тащило в сторону, но тащило неровно, будто бы кто-то время от времени её то подтягивал, то отпускал, предоставляя возможность двигаться по инерции. Он снова взглянул на иллюминатор - чернота, только снежинки в стремительном полете чиркали по стеклу. Здравствуй, Саша, Новый год! В начале сентября. Всё у тебя не по-людски, хмыкнул он.
   Ну раз снег за бортом, то, значит, мы уже Там. Вот ведь, и делать ничего не пришлось. Везёт же некоторым! Хорошо, однако, ребята сработали. Во всяком случае это им так представляется. Получили с доставкой на дом? Так вот пусть они меня теперь по комнатам поищут.
   Раскрутил замок аварийного люка и сдвинул его в сторону - в лицо хлестнула снежная простыня. Задохнувшись от ветра, положил руку на прибор антигравитатора и шагнул в беспросветную темень. И уже в падении отжал тумблер. Его ударило в лицо ветром, некоторое время тянуло вниз, покрутило, словно пурга искала для его тела наиболее удобное положение. Теперь самое опасное - силовая сеть. Если не успеет собраться или не погасит скорость - порежет на квадраты. Вещь беспощадная, но не для него. Почувствовал её вовремя и довольно легко преодолел. Работая руками, помог ветру: лег на поток и сразу перестал ощущать движение воздуха и колкость снежинок. Небо приняло его, вобрав в себя целиком. Сколько там внизу? Крот провернул рычажок на четверть нагрузки, выдержал секунду и вернул в прежнее положение. Его потянуло вниз и сразу же стегнуло снежным зарядом. Под ногами по-прежнему было непроглядно темно и казалось, что там бездна. А ведь вполне могло быть, что до земли оставались всего несколько метров. Налететь на дерево или скалу в этой темноте было как дважды два. Порыв ветра легко мог разбить его почти невесомое тело о какую-нибудь преграду.
   Он отстрелил маячок. Светящийся шарик шмыгнул вниз метров на двадцать и замер, раскрыв парашютик. Крот, управляя весом и меняя положение тела, старался не отставать от огонька-ориентира. Комбинезон отлично держал тепло, а вот лицо и руки прихватило. И вдруг огонёк дернулся несколько раз и стремительно убежал назад. Стало быть, приземлился. Крот принялся рывками снижаться, словно спускался по ступенькам. Сильный фонарь с каждым разом высвечивал круг внизу всё ярче и ярче. Вот круг потерял яркость и форму, зарябил быстрыми росчерками, провалами - это означало, что внизу деревья. Крот переждал некоторое время и снова направил луч вниз. Круг снова стал ясным и чистым: внизу снова была снежная целина. Надо было спускаться пока не поменялся ландшафт. Повезло - приземлился на ровную поверхность. Его, почти невесомого, некоторое время тащило ветром по снегу, пока он не вернул себе вес.
   Подсвечивая фонариком, нашёл затишное место: возле поваленного ствола дерева расчистил площадку. Прячась от ветра, опустился в яму, достал из укладки вязанный подшлемник и натянул его. Уши прихватило - не помог и капюшон, который он всё время натягивал во время спуска. Потом растер снегом руки до горения и натянул рукавицы. Улёгся на дно своего снежного укрытия, свернулся плотней и настроился ждать рассвета.
   Спал без сновидений, хотя осмотреться во сне не мешало бы, и он надеялся, что так и будет. Но не случилось. Пришлось осматриваться уже наяву. Вокруг него был лес. Хотя, если честно, то, что он увидел, трудно было назвать лесом. Лишённые ветвей зеленовато-бурые стволы деревьев уходили высоко вверх и на большой высоте, не сужаясь, делились на многочисленные отростки, больше напоминающие корни, чем ветви. Будто кто-то огромный выдернул деревья из земли и воткнул в землю верхушками. Лес был редким, но меж деревьев дыбились огромные крутые сугробы, из которых местами вылезали обломки сучьев. Наверняка под снегом было полно валежника. Выбираться низом отсюда было бы затруднительно.
   Крот взглянул на циферблат: со времени вылета прошло около шести часов. Положение его было незавидное. Оценив запасы, прикинул, что продуктов, а точнее энергетического концентрата, втиснутого в тюбики, должно было хватить на несколько дней. А вот с водой было плохо. И снег был в этом деле не помощник: потому что не отличался белизной, как это должно быть в глухом безлюдном месте, а напоминал тот, что покрывает пригороды промышленного центра, где власти мало заботятся об экологии. Да и как снегу не быть густо-серым, если воздух так насыщен сумрачным маревом? В общем, чистой воды из снега не натопить. А источники найти вряд ли удастся. Зима. Сколько лет уже зима беспросветная! Вот именно, лет! И вёсен, и осеней.
   Крот, свернул красное кольцо на тюбике, дал питательной массе разогреться, и выдавил в себя половину его содержимого. Сейчас оно разбухнет в желудке и создаст чувство насыщения, а потом будет несколько часов подавать в кровь питание. В общем до вечера, а может, и до завтра после этого перекусона о еде можно будет не думать. А вот попить... Он разгреб снег, однако тот был одинаково грязным по всей глубине сугроба. Незадача. Ладно, теперь осмотреться. Он сбросил рычажком вес и быстро вскарабкался на дерево. Удобно расположился в розетке, образованной расходящимися ветвями, огляделся. Смотри - не смотри: уже метров за семьсот сумрак сходился в непроглядную пелену. Это плохо. Искать его станут с применением технических средств. Он же мог полагаться только на зрение.
   А преследовать будут обязательно! Не ради же металлолома угоняли инакие тарелку. А до этого совершали налёт на базу в день его прилёта. Морозец же, хотя и не велик, однако морозец. Сколько можно продержаться в таких условиях? Неделю? Две? Месяц? Впрочем, не выживать он сюда пришёл, рискуя жизнью. Этот парадокс заставил его улыбнуться. Если бы он хотел отделаться от них, то выбросился бы на своей территории. Хотя там они держались настороже, и, возможно, не прозевали бы его попытку к бегству. А вот здесь, решив, что никуда уже не денется, расслабились.
   Но шанс свой он реализовал удачно: ибо теперь находился там, куда и требовалось попасть. Первый шаг сделан, дальше - адаптация. Надо искать поселение. А потом выходить на контакт с теми, кто его ищет. Контакт лучше косвенный, чем прямой. Чтобы без смертоубийств. Хотя бы на первом этапе.
   Крот, размышляя, вглядывался и вглядывался в темное пятно, едва заметно проступающее сквозь марево. Если идти всё равно куда, то уж правильней всего туда, где хоть что-то тебе светит, или хотя бы темнеется.
  
   Глава пятая
  
   Идти было тяжело. При встречном ветре антиграв не применить: унесет назад. Поэтому, два часа пробиваясь своим ходом - иной раз по пояс в снегу - Крот совершенно выбился из сил. А прошёл-то совсем немного. Мешал не столько снег, сколько поваленные деревья. В некоторых местах они ложились друг на друга, а потому одинаково трудно было и перелезать через них, и подлезать снизу.
   Взмок - только что не хлюпало в берцах, - и сильно хотелось пить. Пересилил себя и, зацепив там, где ему казалось, почище, долго примерялся, но так и не решился сунуть грязный комок в рот. Сжав пальцы, подержал несколько секунд, а потом отбросил ледышку в сторону - на руке остался грязный осадок.
   Этим теперь придётся и дышать. Меж тем, стало заметно теплей, метель перешла в обильный снегопад и оттого видимость ещё больше ухудшилась. Темное пятно-ориентир, некоторое время назад ставшее более отчетливым, теперь пропало за густой снежной завесой. Крот попробовал наметить направление по компасу, однако тот равнодушно позволял стрелке мотаться по кругу, как ей вздумается. И тогда он плюнул на выбранную цель и пошёл вдоль поваленных деревьев - так было легче. Через два часа сделал большой привал: расчистил вокруг себя и улёгся, натянув на голову капюшон. Впадая в дрёму, успел подумать о лыжах, которые бы сейчас очень пригодились.
   Заснул быстро и сон был яркий, осознанный - в руку. Ему снился берег огромной реки, с журчанием играющей волной под ярким солнцем. Подумалось, что журчит обычно ручеёк, а река, если издаёт какой-то звук, то, скорее, плещется. Но эта река журчала. Крот обрадовался воде, наклонился, чтобы зачерпнуть, и проснулся. Было тихо. Так тихо, как бывает в густой снегопад. Он некоторое время лежал раздосадованный тем, что это был лишь сон. Усталость отступила, но недалеко. Теперь от неё не избавиться, она будет рядом, близко, затаится в мышцах, пока он не вернётся в тепло и не растворит её изрядной долей сна. Крот разгрёб снег и выбрался из своего логова. Прислушался, чтобы оценить обстановку, и поймал себя на том, что на самом деле пытается наяву уловить журчание воды, услышанное во сне. Журчания не было. Но ведь должно быть! Этот сон обмануть не мог.
   Крот порылся в укладке, нашёл в её недрах какой-то сок - единственную пачку, мелкими глотками отпил немного, аккуратно завинтил крышку и двинулся дальше, через некоторое время отметив про себя, что непроизвольно забирает влево от того курса, которого держался раньше. Он принял эту подсказку подсознания: во сне река была именно там, куда его ненавязчиво разворачивало. Валежника, меж тем, на пути стало попадаться меньше и обходить упавшие деревья почти не приходилось. Вскоре он вышел на ровное. Осмотревшись, понял, что стоит на высоком берегу замерзшей реки. А на другом берегу, много правей, темнело нечто, напоминающее огромную цистерну, в которую обычно закачивают на хранение нефть. Вот оно его путеводное темное пятно! Но рассмотреть это строение Крот не успел, потому что отвлекся на едва уловимое журчание.
   Рядом, в овражке бежал ручеёк. Тоненький, слабый, короткий. Он с трудом пробивался сквозь наледь, собираясь кое-где маленькими озерцами, схватывающимися сверху сизым ледком, а потом уходил под снег, откуда нарастал, горбился огромный ухаб льда. А начинал он свой путь с родничка, пробивающегося из песчаной лунки. Крот вволю напился, а потом, пристроившись на склоне, поел горячего из термобанки, и в банку эту, хорошо её помыв, набрал воды.
   Ещё через полчаса он подошёл к тому, что издали виделось ему тёмным пятном. Это было сооружение в виде правильного цилиндра с гладкой черной поверхностью, словно целиком вылитой из пластика или чего-то напоминающего пластик. Назначение этой "цистерны" угадать было невозможно. Крот не разглядел и намека на окна или двери. Да что там окна, даже малейшей неровности не было на гладких матовых стенах! Но и на ёмкость для хранения агрессивных жидкостей она тоже мало походила. Хотя бы потому, что вокруг отчётливо просматривался культурно-парковый ансамбль: деревья - уцелевшие и поваленные - расположены были в определённом порядке, образуя аллеи. Какие-то мелкие строения, наподобие павильончиков совсем не походили на элементы промышленной инфраструктуры.
   Крот обошёл здание, но не нашёл ничего, через что можно было проникнуть вовнутрь - гладкое, цельное покрытие. Вопроса о том, нужно ли туда проникать, у него не стояло. Возможно, и не нужно, но куда же деваться? Даже, если здание это совсем не предназначено для жилья, то лучше него в округе всё равно ничего не найти. Но как проникнуть в него - вопрос. Сегодня этот вопрос ещё не был вопросом жизни и смерти, сегодня у него бы хватило сил переночевать под открытым небом. И, может быть, завтра тоже хватило. Но вот по поводу дней, что наступят после завтра, он уже не мог ручаться.
   Решив, что следует осмотреть башню сверху, отошёл навстречу ветру метров на пятьдесят, влез на поваленный ствол, расстегнул куртку и стал ждать, когда поток воздуха примет нужное направление. А когда совпало, включил прибор и, сильно оттолкнувшись, прыгнул. Его подхватило, понесло вперёд и вверх, но тут же начало отклонять в сторону. Тогда он распахнул полы куртки, и, опираясь ими на воздух, как птицы упираются крыльями, выровнял направление. Не долетая до башни метра три, сгруппировался и передвинул рычажок, возвращая телу половинный от нормального вес. Несколько шагов пробежал по "крыше", чтобы погасить инерцию. Обошёл строение по кругу - в диаметре оно была метров тридцать, посмотрел вниз: высота не меньше десяти метров. И всё-таки, что это? Есть ли смысл пробиваться вовнутрь? В друг это всё-таки что-то вроде хранилища химотходов? Разгрёб снег - он был сухой и лёгкий, видно, оттепелей здесь не случалось - та же матовая поверхность. Присмотрелся и, ему показалось, что через неё, как через тонированное стекло автомобиля, пробивается какое-то неясное изображение. Достал фонарь, лёг на живот, прижался лицом к холодному пластику, включил свет. Внизу было что-то вроде комнаты.
   Убедившись, что вход искать бесполезно, отошел к краю крыши и выстрелил из бласта. Огненный шар метнулся к центру площадки, с шипением нырнул в снег, поднял облако пара, и, на мгновенье задержавшись на поверхности, просочился внутрь постройки. И тотчас оттуда полыхнуло, но огонь быстро угомонился, растекся по кругу и погас под напором таящего снега. Крот посветил внутрь фонариком: луч упёрся в недалёкий пол. Соскочил, осмотрелся: короткий узкий коридор, заканчивающийся с обеих сторон тупиками, в каждом - дверь. Обе - закрыты. Потолкал - не поддались. Дергать было не за что - на дверях не было ручек и вообще ничего, за что можно было бы зацепиться. С какой начать? Выбрал правую. Она была меньше - видно левая предназначалась для грузов. Впрочем, какая разница - и вторая никуда не денется. Снова потолкал - не шелохнулась, тогда ударил ногой, грамотно ударил, так вышибал на учениях шиты, имитирующие двери - не поддалась.
   Присмотревшись, различил на уровне лица три маленьких отверстия - среднее чуть выше боковых. Ножом подцепил за одно из них, потянул дверь вправо, потом влево, и она вдруг легко отошла в сторону. Ларчик, оказывается, просто открывается. Ну и хорошо, что не пришлось подпаливать. Аккуратно заглянул в открывшийся проход - увидел за ним широкий темный коридор. На другой стороне двери рассмотрел три таких же маленьких отверстия. Оставив дверь приоткрытой, прошёл коридор, свернул в боковой проход и здесь выключил фонарь. В нём больше не было надобности: от стены сочился сумрачный матовый свет. Наверное, и в том коридорчике можно было обойтись без подсветки, если бы не горы снега на крыше. Внутри было значительно теплей, чем снаружи, и уже не так пахло жжёным, как в первом коридоре. Крот вернулся и закрыл дверь - нечего выстуживать помещение.
   Коридор оказался круговым - он шёл вдоль внешней стены. В двух местах имелись выходы на лестничные марши. Крот спустился по одной из лестниц на следующий уровень: такой же коридор, как и вверху, только с дверями на внутренней стене. Задерживаться не стал, а дошёл до самого низу.
   Башня оказалась трёхэтажной, но лестница на первом этаже не заканчивалась, а уходила ещё глубже - в темноту. Видимо, в подвальное помещение. Крот проверил показатели: температура плюс пять по Цельсию, атмосферное давление семьсот сорок, содержание кислорода двадцать пять процентов. Вот почему дышится так легко, несмотря на то, что воздух загрязнён. В подвал идти пока не стоило - надо было осмотреться вверху. Несколько секунд стоял, прислушиваясь: здание равнодушно молчало. Именно равнодушно. Крот хорошо чувствовал тишину. И хотя не мог бы объяснить, чем отличается равнодушная тишина от затаенной или напряженной, легко различал их. Это было тоже приобретенное свойство, может быть, результат психоатак, а может быть, свойство опыта: всё-таки пришлось в неё, затаённую, очень часто вслушиваться.
   Начал с первого этажа. Толкнул выходящую на лестницу дверь. В нос шибанул тяжелый, сладковатый запах. Трупный запах не спутаешь ни с каким другим. Помещение было круглым, большим - занимало всё пространство этажа. Какие-то шкафы, странного вида устройства, которые он определил для себя как "оборудование". Разбираться в его назначении не было смысла. Панели, разноцветно окрашенные рычажки, трубы, трубки, трубочки, расходящиеся в разные стороны и собирающиеся вместе, прежде, чем скрыться в массиве потолка. Крот прошёл через зал, разгоняя лучом скопления теней, собирающиеся в проходах. И наконец нашёл. Сначала он увидел огромные голые ступни, а потом и всего бэра, лежавшего на спине широко раскинув лапы. Осветил тело - ранений не обнаружил. Если судить по запаху, бэр здесь давно. Крот быстро вышел вон, закрыв за собой дверь.
   В подвале, куда он спустился сразу же после этого, было ещё теплей - восемь градусов. Длинным прямым коридором дошёл до тупика, где и увидел в потолке маленькое квадратное матово отсвечивающее отверстие. Вентиляция? Похоже. Здесь и надо будет размещаться. Он ещё раз прошёл по коридору, поддевая ножом отверстия в дверях и заглядывая в помещения. Открывались далеко не все.
   А те, что поддавались, отъезжали тяжело, словно нехотя. За ними размещались небольшие комнаты со стеллажами, на которых - где аккуратно сложенное, а где и навалом - располагалось разное всякое: металлические и пластиковые полосы, обрезки цилиндров различного диаметра, какие-то приборы, устройства, в виде коробов с выступающими контактами, мотки жгутов, а может быть, и проводов, стопки серебристой материи, и всякая мелочь, не имеющая названия. Крот вошёл в ближайшую к тупику каморку, освободил один из нижних стеллажей в правом ближнем углу от входа, набросал на него мягкой рухляди. Осмотрел дверь и поняв, что заблокировать её не удастся, бросил возле неё два листа металла, проверил, достаточно ли громко они звенят, если на них наступить, затем поставил несколько высоких, небольших в диаметре, а потому неустойчивых, труб. После этого закопался в рухляди и мгновенно уснул.
  
  
   Глава шестая
  
   Толян, казалось, нисколько не удивился появлению Антуана, и обрадовался так, словно с нетерпением ждал встречи. Долго тряс его руку, не задавал никаких вопросов, будто движение "туда-сюда" было делом обычным. Спросил только:
   - А Сашок где?
   Анутан расхохотался, подхватил его и пару раз повернувшись вокруг оси, поставил на место.
   - Нету пока Сашка. Я за него.
   - Да ты весь мокрый, чёрт, и меня замочил, - шутливо рассердился Толян, отряхиваясь.
   Антуан опять расхохотался. Это проявляла себя пришедшая на смену перенапряжению эйфория.
   - Ты хоть знаешь, что такое по-русски "замочил"?
   Толян отмахнулся, мол, знаю - и велел раздеваться.
   - Давай, сюда вешай свою эту... - и не закончил фразу, не зная, как назвать плавательный костюм.
   В углу у него попыхивала жаром буржуйка, искусно изготовленная из серебристого металла. От неё к отверстию в стене шла длинная, такая же, как и печка, блестящая труба, на которой была развешана невзрачная одежонка - пожёванная, сморщенная: явно после стирки. Потом присмотрелся к Полю, стоявшему возле двери и уже разворачивающий тюк, чтобы достать для Антуана одежду.
   - Это не мой... Твой что ли балбес?
   - Ты ему в глаза так не скажи, - предостерёг Антуан.
   - Так я уже сказал.
   - Ну по-русски можно, русскому языку я его пока не обучил, а вот по-французски не советую.
   Толян оценил шутку, хохотнул коротко, потом спросил с пониманием:
   - Приручил, значит?
   - Приручил.
   - Ишь ты! Переодеться-то есть, или подобрать каких трухалей?
   - Есть. Сейчас камердинер подаст. Видишь, достал уже?
   - Ты глянь! - поразился Толян. - Он тебя и одевает?
   - Нет, пока вынужден это делать сам. Вообще-то нам, графьям, самим не положено. Однако приходится терпеть неудобства. Но ты же никому не скажешь? Не опозоришь аристократа по старой дружбе?
   - Да ладно тебе... Граф он, как же. Графья вон какие, - Толян изобразил лицом, какие, по его представлению бывают графья. - А ты простой парень. Свойский.
   - Мебели, я вижу, у тебя прибавилось. - Осмотрелся Антуан. - Печка появилась, лавка.
   - Какая тебе лавка? Табуретка это называется. Петька мой расстарался. Мастеровитый, чертяка. И по металлу может, и по дереву. Ну, по дереву я его сам учил, а анимеровский инструмент он у них в школе освоил. Его ж до звезды отбирали на какие-то курсы. Там у них материал-то достать можно кой-какой. Хваткий парень. Как я в молодости. - Сказал и взглянул не без гордости. То ли за сына, то ли за себя молодого.
   - У тебя что сын есть?
   - Пятнадцать лет парню. Ну если по земному считать. Он тут поблизости служит. Подбрасывает отцу иногда что-нибудь. Раз в неделю сюда продукты заносят, пойло для балбеса. Ну он и просится, чтобы носить. А старшим все равно кто понесёт, им даже выгода. Я Петьке рыбки дам, он с начальством поделится. Вот все и довольны. У меня рыбка хорошая. Завтра и тебе пожарю. А сегодня только мясо. Есть-то хочешь?
   - Угощай, - согласился Антуан.
   Толян принёс с холода и установил на плиту большой противень с жаренным мясом. На плите зашвыркало, по комнатушке пошёл приятный мясной дух. Толян вручил Антуану самодельную вилку, а сам взялся за еду руками.
   - Постой, - остановил его Антуан. - Это не по-русски. Под такой закусон и не выпить?
   - Так откуда? Нет у меня. Раньше гнал, а теперь не из чего. Звезда.
   - У меня есть, целых пять звёзд.
   Он, немного позируя, кликнул Поля и велел его подать контейнер со съестными припасами. Толян только головой покачал, наблюдая, как эйп расторопно справляется с поручением. А когда увидел извлеченную из недр флягу, весело заблестел глазами. Достал два металлических стакана, скорей всего, сделанных из обрезка трубы.
   - За встречу? - спросил его Антуан.
   - Первую, конечно, надо за встречу, - направил его мысль в нужную сторону Толян. - Ты закусывай, закусывай. - Захлопотал он. - Эх жалко лимона нет. Здесь у нас не Франция.
   - Лимон под коньяк закусывать придумали русские. - Назидательно сказал Антуан. - Царь у вас такой был - Николай. Вот с него и пошло. И лимончики нарезанные под закуску и обсыпанные сахаром, или солью, это по вкусу, с тех пор их николашками называют.
   - У нас было два царя Николая, - с гордостью, будто говорил о родственниках, блеснул в свою очередь эрудицией Толян. И уточнил, - так какой из них придумал?
   - Кажется, второй, - припомнил Антуан.
   - А чем же тогда закусывать-то надо?
   - Ничем. Зачем перебивать вкус коньяка? Если только сигару выкурить. Ну мы сегодня будем пить по-русски.
   - Правильно. Наполовину по-русски, а наполовину по-французски...
   - Это как?
   - Закусывать будем, но не сразу, а чуток потерпим.
   Антуан засмеялся.
   - Вкусно! - похвалил он, прожевав кусок мяса. - Это что?
   - Мы называем курятиной. Такие зверьки типа кур, только без крыльев и зубастые, сволочи. А задние ноги длинные, куриные. Мы раньше, до звезды, на них охотились, а теперь их по лесу навалено кучами. Померзли ведь все. Но там не только такие, там разные. Есть и с собаку ростом, и с лошадь, и со слона, а есть такие, как гора. Но с теми возни много. А эти удобные - голову отрубил, лапы, распотрошил и на сковороду. Да и те никуда не денутся. Эти кончатся - за тех возьмёмся.
   - Холодильник у вас тут вместительный, я смотрю.
   - Да. Целый лес. Но если придёт тепло - всем нам крышка. Что протухнет - от того болезни, а что-то опять бегать начнёт. Только тогда не мы их, а они нас жрать станут.
   - Скажи-ка мне, друг Толян, - осторожно перевёл Антуан беседу в деловое русло, - а где наш друг анимер, тот, что с гриппозной фамилией.
   Толян хохотнул над сравнением и подвинул стаканы к фляге. Антуан разлил по второй.
   - Они все с гриппозными. Будто кашель. Так нет его.
   - Как нет? - удивился Антуан и, не удержавшись, пошутил мрачно, - съели что ли родственники?
   - Зачем сразу съели? В холодильник положили. Давай выпьем, а то у тебя, может быть, потом настроение испортится, и ты угощать перестанешь.
   - Что у них там произошло, я не знаю, - начал Толян, после того как выпил и посидел несколько минут по-французски, прислушиваясь к ощущениям, - только его другие анимеры на холод вынесли. Это у них лучше всякой тюрьмы. Они на холоде цепенеют, как наши ящерицы или змеи. Мы-то холод терпим, а если анимер зазевается: всё - трандык ему. Закоченеет, окостенеет. Пока его опять в тепло не внесут, будет, как деревянный. Правда, потом, в тепле-то, он опять оживёт, а человеку, какой припарок не ставь - баста!
   - Нашего-то за что?
   - Да кто ж их знает? Не по чину выступал вроде бы. Мелкий, а с гонором. Больших учить пытался. Ну и крёхнул, наверно, что-то им поперёк характера. В общем, порешали-порешали и порешили. Ну, не совсем, правда. Это у них теперь так - считай пожизненная. Могут, конечно, амнистировать. Только зачем? Да и хорошим поведением он в таком состоянии никак себе доверие не вернёт.
   - Что значит мелкий? Наполеон тоже был невысокий - но великий...
   - Наполеон ваш великий... Драпал из Москвы, только пятки сверкали.
   - Ладно, драпал. Замёрз, согреться хотел на бегу. Расскажи лучше, что значит мелкий. Чин небольшой? - увёл разговор от политики Антуан. Он знал, что, когда дело касается национальной гордости, русских, в какую бы они эпоху ни жили, лучше не задевать.
   - Ну, можно сказать, и чин. У них как? Они всю жизнь растут. И старшинство многое значит. А старшинство легко определить: кто крупней, тот и старше, а значит, главней. Но решают они всё сообща. Такого нет, чтобы кто-то сказал и по его было. А вот наш, мелкий, нарушал порядок, макли потихоньку строил. Ни с кем не советовался, всё сам. Они и не знали про его дела. С печки много ли увидишь? А он туда-сюда. С нами разговаривать не брезговал. С некоторыми даже дружбу водил.
   - Где его держат?
   - Этого я не знаю. Где-нибудь у себя бросили. Во внутреннем городе. Нам туда ходу нет.
   - А кому есть?
   - Там эйпы охраняют. Мы, русские, их балбесами называем. А по-вашему - бэры. Иногда, правда, мэнов заводят, что-нибудь сделать, что эйпы не умеют. Мой Петька часто ходил, но это когда добрый анимер был в силе. Он Петьку ради меня поддерживал.
   - Понятно, Толян... - ответил Антуан задумчиво. - Мы об этом ещё поговорим. Я у тебя поживу немного, ты не против?
   - Я-то не против. Только лучше бы к мэру нашему сходить, представиться. Тебе ведь не нужны неприятности?
   - Нет, мне приятности нужны. Сходим. А ничего, если вдруг они догадаются, что ты мне помогаешь?
   - Один чёрт. Ну, выгонят - что они ещё могут? А если у тебя получится, ну не знаю, что ты там задумал, - он вдруг опустил глаза и проговорил с печалью в голосе, - может, ты меня на этот раз на Землю возьмёшь.
   - Я буду иметь тебя ввиду, но ничего не обещаю. Я и сам туда-сюда не свободно прохожу.
   - Ха, - хмыкнул Толян, - другому скажи. Только и шастаете, не успеваю дверь за вами закрывать.
   - А вообще к тебе как, приглядываются, контролируют?
   - Ну, как тебе сказать? Вода идёт хорошо. Они мной довольны. Я так думаю, что они и не знают, откуда вода берётся. Это же наш гриппозный, как ты его называешь, во всё вникал. Он и воду с Земли возить придумал. А эти получают водичку, как манну небесную.
   - А тебя выпускают наружу?
   - Да теперь ходи как хочешь. Сняли купол. Энергии много жрёт. Поставили пост. И я у них на довольствии. Из своего котла они мне выделяют.
   - Может по третьей? - поинтересовался Антуан.
   - Ты как не француз. Притормози.
   - А ты, как не русский.
   - У меня дед хохол! - засмеялся Толян. - Я Петьке эту фляжку отдам, он, может, изловчится на мультипликатор пробраться. И там он нам с тобой ведро этого коньяка накопирует. Только ты батарейку одну оставь. С энергией у нас туго, ты же знаешь.
   - Хохлы - это кто? - спросил Антуан, доставая из запаса аккумулятор.
   - Самая древняя на земле нация! От них все люди произошли.
   - Ты - это ещё не значит все... - улыбнулся Антуан.
   - Не только я, но и ты.
   - И я? - заинтересовался Антуан.
   - А как же! Ты галл? Значит, твои предки из Галиции - галичане, а это на Украине.
   - Мы с тобой родственники, получается. Вот почему говорят, что все люди - братья... - Хмыкнул Антуан. Вспомнил, что подобные байки про хохлов он уже слышал. Добавил, сощурившись. - Значит, не нальёшь больше?
   - Потерпи, Антошка. Скоро у нас этой горилки будет - залейся... Ты отдохни пока, - сказал Толян уже серьезно, а я подумаю, как тебе лучше отсюда выбраться. Ты же не только ко мне в гости приехал?
  
   ...
  
   Петька понимал, что жить ему осталось недолго. Конечно, замерзнуть в ближайшие дни, скорей всего, не придётся. Особенно, если погода простоит, как сейчас, не очень морозная. Но это его не спасёт. Неделя - и всё: промерзнет, простудится, заболеет и потихоньку сгинет. Но сдаваться он не собирался. Жалко было и себя, и нерасстрелянного запаса патронов. Кому-то добро такое достанется!
   Петька сидел у костерка, разложенного между поваленными деревьями. Перед тем, как разжечь огонь, он очистил пространство между стволами почти до земли, пробил в снегу под левым стволом дорожку, чтобы поступал к огню свежий воздух. Потом нарубил сушняка. В лодке он возил с собой самодельный топорик. На всякий случай. У него много было чего припасено на всякий пожарный. И вот пригодилось. И трофейная зажигалка пришлась как нельзя ко времени. А то сколько бы пришлось самодельным лучком деревяшку на деревяшке крутить, пока искорка малая зародится. И такое приспособление у Петьки было. И пользоваться он им умел. Только возни - умучишься! Во время трения-верчения согреешься больше, чем от того костра.
   - Конечно, - рассуждал он, - если бы выпало только перезимовать, можно было бы изловчиться, переждать холода. На Земле, говорят, полгода зима, полгода лето. А здесь? То вечное лето, то вечная зима. Нет, не выжить.
   Но и сдаваться он не собирался. Топорик-то как выручил! Маленький, да увесистый. Сучки срубает с одного разу. Потом вырубил Петька длинный шест и начал сугробы шурудить. Как нащупает под ним неровность, снег разгребает. В своих поисках чаще всего на обломок ствола натыкался или корягу, но и везло нередко: живности в лесах и на полях видимо-невидимо было. А потом её снежком занесло. Большие сугробы, под которыми здоровенные туши укрывались, Петька не трогал. У этих гигантов кожа такая, что топориком не сразу и разрубишь. А кости! Нет, ну их. Да и зачем, когда мелочи полно? Только уметь искать надо. А он умел. Сколько таких тушек подобрал в своём лесу, что возле посёлка!
   С едой было нормально, а вот с водой - плохо. Пришлось Петьке топить грязный снег и пить эту муть. У него в лодке и маленький котелок с кружкой в специальном отсеке лежали - а как же: он же и из караульного котла питался. Он в котелке снег натопил, слил в кружку с осадка, потом через тряпку, которой канистру накрывал, процедил - всё равно мутная. И зябко было - костёр не спасал. Камней бы набрать. Горячий камень под бок положить, да укрыться поплотней - самое то. Но как камни под снегом искать? Это не куры. Хорошо, что Рыжий ему полушубок дал! И ботинки ко времени пришлись. Надо будет от покрывала пару кусков на портянки отрезать: и теплей, и ноги внутри болтаться не так будут.
   Возле костра Петька подстилку сделал: снизу жердей наложил, потом веток потолще и попрямей и, наконец, листьев с деревьев, у которых ветвей нет, а на самой верхушке здоровенные листья в разные стороны растут. Вот их и постелил. Они хоть и пролежали под снегом столько времени, а ничего - не попортились. Толстые, крепкие. Они и на крышу пойдут. Надо ведь что-то вроде шалаша построить, чтобы тепло не уходило прочь, а собиралось в одном месте. Хорошо бы землянку ещё вырыть... Размечтался Петька, но тут же отбросил эту мысль, как глупую. Земля мерзлая, а у него не то что кирки, даже лопаты нет. Нет, не выйдет. Выбраться бы! Да только куда идти? По дороге быстро замерзнешь. Но и сидеть по-тихому - смерти ждать.
   Первую ночь, пока не устроился как следует, просидел у костра, то засыпая, то просыпаясь, чтобы подбросить дровишек. К утру запас дров кончился, пришлось идти собирать топливо. К утру заснул крепко, и проснулся, когда уже было вовсю светло. Костёр погас, было зябко до дрожи, а вставать не хотелось. Но пришлось. Днём Петька сделал укрытие - влезть в него можно было только ползком, но тепло там хорошо сохранялось. Накрыл его листьями, набросил на ветки кусок материи, сверху придавил лодкой. И целый день жёг костёр, обжаривая мясо - делал запас, потому что, пока оставалась энергия в батарейках, надо было двигаться. Искать людей. Что ж делать - чужие-то чужие, а может, и не убьют.
   В эту ночь спать было теплей, но всё равно он часто просыпался, чтобы подбросить дров в огонь, и очень донимал дым. А к утру ударил мороз. Да такой, что сил не было с ним бороться. Петька поднял костёр чуть не до небес. Огонь взялся за опорные бревна. Жаром пылало от этого пожарища. Донимала сырость. Весь снег вокруг не очистишь, да ещё и сверху время от времени валит. Сырел полушубок, штаны. Петька, чтобы согреться изнутри вскакивал, размахивал руками, приседал, бегал вдоль бревен, а то принимался яростно рубить ветви.
   В мороз куда-то перебираться не было смысла, здесь хоть костер греет. А тут ещё беда пришла - живот прихватило. То ли от грязной воды, то ли ещё от чего. А бороться сил уже не было. Что толку? Ну, ещё одну ночь протянет, а потом всё одно - погибать.
   Лежал Петька в дымной сырости и потихоньку загибался. И тут вспомнил он про пистолет. Сколько патронов не расстрелянных останется. И зачем, дурак, экономил? И так ему стало жалко, что зря пропадает оружие. Покряхтел, доставая его, снял с предохранителя и бабахнул в присмотренный сук, что торчал из единственного устоявшего в округе дерева. И не попал. Даже в этом не повезло! Ведь загадал: если попадёт - выживет. Накрылся он в конец замызганной за эти дни, а когда-то серебристой, тряпкой и заплакал от обиды. А потом успокоился. Вспомнил, что замёрзнуть - самая приятная смерть: заснул сладким сном и всё...
  
   Глава седьмая
  
   Первым делом следовало устроить быт, чтобы, как дома: раздеться, помыться, обед приготовить... И поесть ни как попало, а не спеша - со вкусом и с пользой. Крот осмотрел ещё раз подвал, и решил, что для печки удобней места, чем тупичок, где вытяжка, не найти. Конечно, лучше было бы устроить её в той коморке, где он ночевал, но куда дым отводить? Он притащил в тупичок металлический короб, присмотренный в одном из подсобных помещений. Используя подобранные там железяки, набил в дне множество дыр, расширил их, короб установил на металлические бруски. Теперь надо было найти посудину, что-нибудь вроде ведра, в чём можно было бы таскать воду, но такой пока не находилось. А несколько металлических коробов, наподобие того, что он приспособил под печку, нашлось. Один он установил в помещении, где ночевал: в него можно будет накапливать воду - литров пятьдесят вместится. А вот с кухонной посудой было хуже. Он ещё раз тщательно обследовал все подсобки, но ничего подходящего, кроме изогнутой железки, пригодной для размешивания варева в пока несуществующей кастрюле, не обнаружил.
   В комнаты подниматься не хотелось - чувствовал, что одни трупом не ограничится, но делать было нечего - воду надо было в чём-то носить. Так и вышло. На лестнице, противоположной той, по которой спускался вчера, между первым и вторым этажом, нашёл ещё одного мертвого бэра. И тоже припахивающего. Обойдя его, поднялся на второй уровень, прошёл по круговому коридору и увидел дверь. Как только вошёл, сразу понял - здесь не работают, здесь живут. Вернее - жили. Помещение было разделено на несколько секторов. В первом, как нетрудно догадаться - кухне - сразу же нашёл ведро. Не хилое такое ведрышко - литров на двадцать пять. В него он сложил несколько посудин, которые можно было использовать, как чашки или миски. Взял и ножи. Один средних размеров, другой - тяжёлый и длинный, вроде короткого меча. Хуже топора, конечно, но делать нечего: дрова стояли вторым пунктом в воображаемом списке предметов жизненно необходимых, сразу после воды. Если воду можно назвать предметом, конечно.
   Оставив ведро у входа, налегке прошёл в следующую дверь, из предосторожности захватив с собой кухонный меч. И хотя понимал, что живых встретит тут вряд ли, однако обследовать незнакомую и потенциально враждебную местность безоружным было бы неправильно. Стоило ему переступить порог, как под потолком разлилось слабое сияние - сначала его это насторожило, но потом он понял, что сработала автоматика. Реакция на движение, или на биомассу, или ещё на что-то. Свет был неярким, но его хватало на то, чтобы сориентироваться.
   В комнате, единственной четырёхугольной комнате, из тех, что он встречал в надземных уровнях дома, он увидел анимера. Тот лежал на прямоугольном возвышении, которое, как было сразу понятно, именно для того и приспособлено, чтобы лежать. Анимер был... Крот, руководствуясь множеством признаков, но прежде всего каким-то почти неразличимым сигналом, посланным ему подсознанием, мгновенно определил это состояние, хотя подобрать нужное слово, чтобы обозначить его, сумел бы не сразу. Анимер был ни жив, ни мертв. Он был в каком-то третьем, волне естественном и в то же время очень невыгодном, нежелательном для него состоянии. Крот подошёл ближе. Это был рослый экземпляр с зеленовато-серой, плотной кожей, помеченной едва заметным рисунком. Трудно было определить на вид, природный это был рисунок, или какой-то аналог земной татуировки.
   Анимер вытянулся на животе, повернув голову в сторону и подтянув под себя локти и растопырив лапы: каждая с тремя длинными и одним коротким, противопоставленным остальным, пальцем. Они заканчивались тонкими острыми когтями, покрытыми золотым напылением: Крот вспомнил отверстия на дверях. Позвоночник отчетливо выпирал из округлой спины треугольными выступами, которые резко уменьшались по мере приближения к копчику и заканчивающаяся коротким хвостом в три позвонка. Казалось, будто бы позвоночник не поместился внутри тела и вылез наружу. Кожа над выступами казалась значительно более плотной, чем остальная, и похожа была на кору дерева. Круглая голова, совершенно гладкая на макушке, к шее собиралась в складки, безносая и безгубая лицевая часть напоминала тыквенную маску, изготовленную для Хэллоуина. Отвратительное впечатление усиливала безобразная имитация улыбки: полуоткрытая пасть ощерилась мелкими острыми зубами.
   Анимер лежал неподвижно. Тело его было не расслаблено, как это бывает у спящих, а словно стянуто судорогой. Белесая пленка, прикрывавшая правый, видный Кроту глаз, медленно сползла, на некоторое время открывая черный узкий зрачок, а затем так же медленно затянула его.
   - Да, красив, нечего сказать, - вздохнул Крот, оглядываясь.
   Эта комната, в отличие от других, была обставлена деревянной мебелью, что при дефиците дров было бы отличным выходом из положения, но Крот решил оставить её на крайний случай. Да и по всем законам: человеческим и не человеческим - не следовало трогать здесь ничего в присутствии ещё живого хозяина.
   - Ты уж не сердись, браток, что я тут у тебя хозяйничаю. Деваться мне просто некуда. - Крот сказал это вроде бы сам себе, но достаточно громко, а потом, подумав, что этого будет недостаточно, добавил, - спасибо, что приютил. А за крышу прости.
   Раздумывая о том, сколько может анимер пролежать в таком состоянии, Крот прикрыл за собой дверь, подхватил ведро и спустился вниз. По пути он заглянул в третью комнату: там была размещена большая ванна, лоханка, о назначении которой нетрудно было догадаться. Антон подергал рычаги, но вода не полилась. Впрочем, он на это и не рассчитывал. Как ни крути, а за водой идти придётся. Только вот каким образом? Летать по воздуху или прожечь дырку в стене?
   Но ни того, ни другого делать не пришлось: в подвале нашёлся ещё один коридор, который вывел его на поверхность - в маленькое каменное строение, напоминающее бетонный блокпост. Наверное, здесь раньше помещалась охрана. Крот за несколько раз протоптал к роднику хорошо различимую тропку. Это было плохо. Хотя, если его специально ищут, вряд ли ещё один демаскирующий фактор сыграет большую роль. До родника было около километра. Дорога занимала много времени, и набирать воду было хлопотно. Ведро под струйку не подсунешь - наливать приходилось ковшиком, тем, что найден был в подвале. Передохнув и пообедав, Крот отправился за дровами. Это было рядом, однако добывать их кухонным тесаком было непросто. Хотя сучья толщиной в запястье ими рубить получалось. Дров Крот наносил много, но ладони сбил до кровавых мозолей. Непривычны были его руки к повседневной крестьянской работе.
   В конце тяжелого будничного дня Крот устроил себе субботний вечер: раскочегарил печку до красного каления, нагрел воды, раздевшись, как следует вымылся, а потом организовал роскошное чаепитие: выдавив из тюбика в литровый котелок почти сантиметр витаминного концентрата. Варево получилось густое, ароматное. К нему бы хотя бы кусочек хлеба. Да с маслицем бы! Спать улёгся, как и вчера, на стеллаже, однако дверь закрывать не стал, чтобы не перекрывать движение теплого воздуха от печки. А чтобы тепло не уходило в подвальные катакомбы, завесил коридор куском всё той же незаменимой серебристой материи.
  
  
   Глава восьмая
  
   Кабинет мэра - небольшая комнатка в кривоватом домишке-мэрии - обставлен был довольно убого. Самым замечательным здесь был стол: огромный, идеально гладкий лист какого-то местного материала. И лист этот, явно, имел первоначально иное назначение, чем подкладка под куцые бумаги, покрытые неразборчивыми записями, возможно, местной муниципальной отчетности. Антуан, стоя перед этим столом, переминался с ноги на ногу и очень убедительно играл роль подавленного происшедшим человека. Джон Холл сурово сдвинул брови и посмотрел на посетителя изучающе строго. Не то, чтобы он на самом деле надеялся что-то такое усмотреть в этом здоровяке, но характер проявить следовало. Его можно было понять, потому что высокое звание мэра было весьма условным, и поднять его на должную высоту можно было лишь принимая вид, соответствующий заявленному уровню уважения. Дело в том, что статус мэра был значим лишь с одной стороны - со стороны населения. А вот анимеры рассматривали его лишь как технического работника, который в одном лице представлял всю многоликую, плохо управляемую, становящуюся опасной людскую массу.
   Поэтому Джону Холлу надо было уметь быть полезным анимерам и демонстрировать свою значимость соплеменникам. А значимость начиналась с уважения. Этот новичок, как видел Джон, его не уважал, вернее, не уважал так, как должен уважать растерянный, заброшенный из знакомой действительности в чёртову тмутаракань человек. Джон отлично помнил, в чём это уважение должно выражаться: он-то именно так уважал всех, кого встретил в первый день своего пребывания здесь.
   - Ваше имя? - задал он поначалу самый необязательный вопрос, ответ на который его интересовал меньше всего.
   - Меня зовут Антуан Дампьер, сэр. Объясните мне, ради Бога, куда я попал! Я ничего не понимаю.
   Слова были правильные, и смятение, кажется, естественное.
   - Присядьте, - наконец смилостивился Джон и указал на табурет, стоящий с той стороны стола.
   То, что этот Антуан не местный, видно было сразу. Не закопченное лицо, чистые руки. Явно прихваченный. Но как и кем? Кажется, две тарелки всё ещё вылетают за пределы, только до того ли сейчас анимерам, чтобы завозить сюда лишние рты? Сам он чужой, но одежда местная, что подозрительно.
   - Что случилось с вами, господин Дампьер?
   Антуан, продолжая изображать легкое смятение, поведал, что вместе с друзьями отправился на выходные к одному из живописных озёр. Его хобби - ныряние с аквалангом. И вот когда он погрузился в воду, произошло что-то такое, чего он не может объяснить. Его затянуло в воронку, но не в глубины, что было бы естественно, а вынесло вверх. Однако не на поверхность, а куда-то ещё. Куда, он и сам не может понять. Но там тоже была вода. А потом швырнуло в темноту. Он сильно ударился, но остался жив. Спасибо доброму человеку Анатолю, который приютил его, поделился одеждой и привёл сюда.
   Джон не знал, что думать по поводу всего этого. Одно время приходилось устраивать беженцев, пробившихся сквозь снега из загородных вилл, где они обитали во владениях отдельно живущих анимеров на правах прислуги. Но этот - явно землянин. Вот ещё дополнительная головная боль. О таком казусе, во избежание, как говорится, надо будет сообщить в совет, пусть там и разбираются. Он строгим голосом расспросил о новичке Анатоля, и тот подтвердил, что этот детина пришёл к нему мокрый, в водолазном костюме и страшно его напугал. Он подумал, как увидел его, не чёрт ли это морской? Мистер мэр, взгляните сами на этот костюм - вот он лежит, завёрнутый в материю, на столе - можно ли было не испугаться, увидев такое?
   Мэр пропустил мимо ушей лирические отступления и строго спросил:
   - Так говоришь, его сбросили к тебе с водой?
   - Именно так, господин мэр. Он пришёл ко мне совсем одуревший. Видно его сильно приложило. Если вам будет интересно взглянуть, у него здоровенный синяк на руке. А ссадина на лице видна и так.
   - Не хватало мне ещё его синяки рассматривать! Ты мне лучше скажи, куда мне его девать? Если они будут каждый день к нам падать, то мест в посёлке не хватит. - Он сказал это так, будто бы выговаривал Анатолю за то, что тот специально выискивает и приводит к нему чужаков.
   - Оставьте мне его на пару дней, сэр, пока вы будете решать вопрос с анимерами. Вы же знаете, что у меня забрали одного эйпа, а работы, между прочим, не убавилось. Новая вода требует очистки, проверки на микрофлору. Надо регулировать поток днём и ночью. Одному мне трудно с этим справляться.
   - Ладно, пусть поживёт пока у тебя. - Джон вздохнул с облегчением - хоть один вопрос был решён без его участия. - Слушай, - он вдруг словно вспомнил что-то важное и нахмурился, - Пётр ведь твой сын?
   - Мой, - насторожился Толян, - а что?
   - Ты не расстраивайся раньше времени, но он пропал. Два дня назад вечером, когда возвращался из караула в поселок, пропал. Вот уже третий день ищем, но нет его. И никаких следов.
   Толян судорожно хватил ртом воздух. Спросил подавлено:
   - А хорошо искали-то? Может, походили вокруг посёлка...
   - Искали, как могли. Как тут хорошо искать? Покричали, постреляли. Следов его лодка не оставляет. Ладно, идите. Если что - сообщим. У меня дел полно. Это, - он кивнул в сторону акваланга, - оставьте.
   К ночи в каморку к Толяну набилось народу. Посочувствовать и поддержать. Все наперебой говорили о том, что найдётся парень, что и не такие случаи бывали, а сейчас не то, что раньше, когда зубастых тварей было полно и любая, даже самая мелкая, свободно могла человека загрызть. Теперь времена другие - теперь и с голоду в лесу не умрёшь. Вот только с водой плохо. А огонь парень добудет. Много раз при них искру добывал на скорость. Быстрей всех управлялся. Говорили, а сами нет-нет, да и поглядывали на сидящего в сторонке Антуана.
   Рыжий мужик, хмурый и сразу видно по тому, как держались с ним другие, в авторитете, отмалчивался, но кто-то нашёл возможность, подольстившись, сказать про полушубок. И все дружно закивали - мол, это тоже хороший шанс не замерзнуть. Вернётся. Он парень тёртый.
   - Мне бы тоже одежду какую-нибудь, - сказал вдруг Антуан, глядя на рыжего добродушно-наивными глазами. - Я ведь в одних трусах к вам приплыл. - Про укладку одеждой, продуктами и оружием, которую Толян надёжно припрятал, он, естественно, рассказывать не собирался.
   Все затихли, а Рыжий посмотрел на него испытующе, а потом встал и кивнул, мол, пошли.
   Они прошли мимо костра, и люди, сидевшие возле него, сразу вскочили и начали забрасывать огонь снегом. Рыжий не сказал ни слова, а только покрутил недовольно головой.
   В низком строеньице, прилепившемся к скале, было мрачновато, пахло горелым. Заходя, Антуан задел затылком обитый белым пластиком потолок.
   - Садись, - сказал строго Рыжий и указал на чурбан, поставленный возле колченогого стола. Сесть на него означало повернуться спиной к двери. Сам Рыжий обошёл стол и уселся на лавку, откинувшись к стене. Антуан сдвинул чурбан в сторону и сел так, чтобы видеть вход. Рыжий нахмурился.
   - Я тебе куда сказал сесть?
   - На это, - он показал на чурбан, и наигранно виновато добавил, - я плохо есть понимать ваш разговор. - Покривлялся, а сам, меж делом, всматривался в угол за печкой. Там, тихохонько сидел невзрачный серый человек, почти полностью сливающийся с тенью.
   - Не очень-то ты похож на испуганного и растерянного. Те, кто попадает сюда случайно, ведут себя по-другому.
   - Все мы разные, потому и ведем себя по-разному, - терпеливо объяснил ему Антуан.
   - Ладно. Расскажи о себе. Ты кто такой?
   - Говорю же, приехали с приятелями понырять на озеро. Но, кажется, я нырнул очень глубоко.
   - Да уж, отсюда не вынырнешь, - в словах Рыжего промелькнуло мрачное злорадство.
   - Некрасиво радоваться горю другого, - с мягкой ехидцей укорил его Антуан.
   - Это ещё не горе, - серьезно ответил Рыжий, - горе будет, если ты мне не понравишься. А пока ты мне не нравишься, и ничего не делаешь, чтобы понравиться. Отвечай коротко и ясно, кто ты и откуда.
   - Коротко и ясно: человек, отправившийся искупаться.
   - Чем занимался, кроме купания?
   - Загорал...
   - По-хорошему ты не хочешь.
   - Это было по-хорошему?
   - Это пока очень по-хорошему.
   - А что ты в одиночку по-плохому со мной собираешься общий язык искать?
   Антуан быстро переместился вокруг стола, сел рядом с Рыжим и правой рукой, которую положил на столешницу, связал его движение.
   - Я оценил доброе ко мне отношение, - сказал он добродушно, отслеживая краем глаза поведение того, что сидел в углу, - потому отвечаю: в свободное время от увлекательного отдыха занимаюсь скучной работой.
   - Какой? - спросили вдруг из тени.
   - Я полицейский, - отвечал Антуан с готовностью. - Полицейский - это такой человек, которого следует изначально уважать и которому лучше не перечить.
   - С оружием дело, значит, имел? - уточнил запечный.
   - Конечно.
   - И с таким? - в руке у человека вдруг оказался пистолет, направленный Антуану в голову.
   - Нет, это оружие нештатное. Нам не положено иметь дело с самопалами.
   Рыжий наконец подал голос:
   - Сядь на место!
   - С готовностью, - отвечал Антуан, легко вставая и усаживаясь на чурбак.
   - Что о нём думаешь, Базиль? - спросил Рыжий, приходя в себя.
   - Он не врёт, что с Земли. Но врёт, что здесь случайно. Не врёт, что имел дело с оружием, но врёт, что полицейский... Если он здесь не случайно, то зачем ему быть полицейским?
   - Действительно, - согласился Рыжий, и обратившись к Антуану, спросил, - Так полицейский ты или не случайно?
   Антуан призадумался. Прикинул шансы. Допустим, он их уложит. Дальше что? Партизанить в подземелье у Толяна? Пока патроны кончатся? А эти парни, вроде бы, авторитетные. С кем, если не с ними, дело иметь?
   - Да что ты к нему пристал? - проворчал благодушно Базиль. - Завтра его сведут к анимерам, те его просканируют и всё высветят. А потом кокнут, и в назидание прочим всё про него расскажут. Потерпи денька три-четыре.
   - А, может, и не кокнут... - поддержал его задумчиво Рыжий, - Может, съедят. Надо сказать Джону, чтобы пока мяса в город не посылал. Чтоб аппетит у них разыгрался.
   - И не боитесь вы так шутить, ребята? - заинтересовался Антуан.
   - Мы не шутим, - сказал Базиль. - Так оно и будет. Если пойдёшь на исповедь к анимерам.
   - И что вы предлагаете?
   - Нам исповедоваться. В том году такой, как ты, уже здесь появлялся. И ушёл, что характерно. И сдаётся нам, что был он не один. Так вот вопрос к тебе, ты сюда по делу или случайно?
   - Ну что ж, исповедь - дело нужное. Правильно ты понял, по делу я, конечно. Хотел бы встретиться с одним... - он сделал паузу, не потому, что запнулся, а больше ради эффекта, - не то чтобы человеком. А после этой встречи, может быть, и рассказал бы вам, ребята, много чего интересного. А то и заветные желания ваши выполнил.
   Базиль посмотрел на него изучающе. Кивнул.
   - А, может, сначала желания, а потом встретиться? Не мы твои гости, ты наш гость.
   - Ну что ж, загадывай...
   - Вот моё желание: верни Рыжему пистолет. Только без резких движений.
   - Это вполне выполнимо! - широко улыбнулся Антуан и картинно поднял руки над головой, давая понять, что готов действовать аккуратно и предсказуемо.
   Рыжий схватился за кобуру. Она была пуста.
   - Забери у него пистолет, - велел Базиль. Он всё ещё продолжал держать Антуана на мушке.
   Антуан всё так же добродушно улыбаясь, прикинул, если повалиться на бок и пнуть ногами стол - а стол не закреплен: он уже несколько раз как бы случайно сдвигал его, проверяя на подвижность, то стол улетит прямо к Базилю. Пока он его там будет ловить, ухватить Рыжего и закрыться им. Пистолет в рукаве, вытряхнуть его оттуда... Но пистолет может подвести, кто его знает, готов ли он к бою. Поэтому лучше, не вставая, рвануть к двери и вышибить её плечом. И оттуда выстрелить в этого Базиля. Опять же, если пистолет взведён. Но вместо этого он повернулся к Рыжему и подвинул к нему, не опуская правую руку.
   - В рукаве.
   Тот нащупал оружие, повозился, вытаскивая его. Антуан не сделал ничего, чтобы помочь.
   - Может, его обыскать? - Рыжий вопросительно посмотрел на Базиля.
   - Не надо. Садись на место. А ты, коп, не простой парень, - хмыкнул Базиль, убирая пистолет. Я думал дёрнешься... Так вот, встретиться с тем нечеловеком есть и наше самое заветное желание. А ты думал, какое? Попасть на Землю? Что нам там делать?
   - Ты за всех не говори, - буркнул Рыжий.
   Но Базиль проигнорировал его фразу. Спросил, с интересом глядя на Антуана:
   - И что ты ему скажешь?
   Антуан усмехнулся и выдал на анимерском формулу приветствия равного с равным.
   - Я, например, вот это могу сказать. А ты?
   - О! - протянул Базиль, обращаясь к Рыжему, - а ты говоришь полицейский.
   - Это я говорил, что я полицейский, а он уже ничего не говорит, а молча слушает, что говорят умные люди.
   Рыжий покривился, но промолчал.
   - Ты не обижай Рыжего, он человек простой, но не так и прост, как кажется. - сказал Базиль и продолжил на анимерском, - ты хорошо используешь главный язык. Кто учил тебя? Или ты запомнил только форму приветствия?
   - Я самоучка, - отвечал Антуан со смешком. Не рассказывать же им о Поле и о том, что "добрый анимер" снабдил их перед расставанием кой-какими материалами об анимерской цивилизации, среди которых были и материалы лингвистического характера. - Могу не только поприветствовать, но и обругать, - закашлялся Антуан, - но моё достойное воспитание не позволяет мне того делать. Ты хочешь узнать, насколько хорошо я владею главным языком? Давай поговорим о литературе.
   - Что? - не понял Базиль, возвращаясь на сложную смесь английского с разнообразными лингвистическими добавками, - что ты сказал в конце? Антуан, который и сказал специально так, чтобы Базиль не понял, с удовольствием отметил, что самолюбие его собеседника, считавшего себя знатоком анимеровского наречия, уязвлено.
   - Я сказал: "Давай поговорим о воображаемых вариантах действительности, закрепленных на различных видах носителей". О литературе, одним словом. - Отвечая, Антуан сделал для себя заметку, что ни один из вариантов английского, которыми он владеет, не походит на местный выговор, и потому, чтобы не выделяться, следует его освоить.
   - Разве у них есть литература? - подал голос Рыжий. Он пытался восстановить свой статус переговорщика, претерпевший изрядный урон в ходе дискуссии. Антуан не стал препятствовать его возвращению в высшее общество.
   - Мы говорили о человеческой литературе.
   Базиль взглянул на Антуана с уважением. Кивнул. Потом встал и протянул ему руку:
   - Я думаю, мы друг другу подходим. Поживи пока у Анатоля, а я решу вопрос с мэром. Анимерам о твоём прибытии знать не обязательно. А наш мэр иногда склонен совершать глупости. Но без мэра, как ты понимаешь, никак нельзя. Да и где взять умного? Уважающий себя человек на такую должность не согласится.
   - Ну почему, я бы мэром поработал, - ответил Антуан, с удовольствием пожимая узкую ладонь, а затем, повернулся к Рыжему. Тот, насторожённо ожидавший, подаст ли Антуан ему руку, с готовностью ответил на рукопожатие. У него-то ладонь была что надо, хотя соревноваться в крепости рукопожатия с Антуаном он вряд ли бы решился.
  
  
   Глава девятая
  
   Часы показали, что Крот проспал восемь часов семнадцать минут. Это был хороший результат: отдохнул, расслабился. В последние дни он жил в физическом и психологическом напряжении, которое было вполне штатной реакцией организма на полученную им от жизни вводную. Вводная отрабатывалась вполне успешно, однако команды "отбой" в ближайшее время не ожидалось. Тем не менее, сегодня, он это ясно чувствовал, в его психологическом состоянии произошли кардинальные изменения. И дело было не только в том, что он хорошо отдохнул, и не только в том, что теперь не надо было беспокоиться о выживании: те условия, что он для себя создал, подходили даже для более-менее сносного проживания. Тут было что-то ещё, пока им не осознанное.
   Сон? Вполне возможно. Но те сновидения, которые он иногда называл в шутку "разведкой", всегда воспринимались им ясно и чётко: проснувшись, помнил их в деталях. Да и просыпался чаще всего потому, что того требовали тревожные обстоятельства, о которых такие сны предупреждали. По сути дела, просыпание было подъёмом по тревоге. А вот сейчас он, ощущая, что сон был "из тех", никак не мог его вспомнить. Что-то неуловимо-светлое крутилось в подсознании, но ухватить образ он так и не смог. А, может быть, это было и лишним, поскольку цель того сновидения была иной. Психологической, а не информативной. И в результате у него возникло устойчивое ощущение личной защищённости и надежности его сегодняшнего положения. Не иначе, это был знак. Адаптация - не самоцель. На самом деле не на вечное же поселение он сюда направлен судьбой. Этот дом - база, опора, которая должна стать надёжной основой для дальнейших действий. Но вот каких? Как и многие воины, риск для которых стал составляющей жизни, Крот был фаталистом. Не то, чтобы убеждённым... Он умел трезво оценивать обстановку и свои возможности, правильно соотнося неизбежное и свои умения встраиваться в ситуацию или противодействовать внешнему давлению. Однако тонко чувствовал, когда надо терпеливо ждать знака от вечности, а когда действовать, не ожидая явных подсказок судьбы. Вот и сейчас, во многом благодаря ненавязчивому светлому сну, отступившему в тень подсознания, чтобы подбодрив, не подтолкнуть к преждевременным суетным действиям, он понимал, что у него есть время для восстановления сил в условиях спокойной праздности. А поняв это, решил заняться тихим-мирным трудом во благо себе.
   Воды из-за вчерашнего банного роскошества хватило только умыться, да ещё на плошку чая: этот небольшой НЗ он предусмотрительно заначал, оставив на донышке ведра. Приходилось принимать как должное, что водоснабжение становилось обременительной обязанностью. С дровами всё-таки было проще - поваленные деревья густо лежали вокруг башни.
   Крот понимал, что все эти необходимые хозяйственные хлопоты требовали усовершенствования и рационализации. Таскать тяжеленное ведро по колено, а то и по пояс в снегу было сущим наказанием. И хотя он протоптал уже достаточно глубокий след, это ненамного облегчало работу - ведро, чтобы не задевать за снег, приходилось нести перед собой, а то и идти с ним в обнимку. Потому подумывал о салазках. Однако отложил усовершенствование водоснабжения на потом. Сейчас же лишь соорудил себе из серебристой материи что-то вроде маскхалата или ку-клукс-клановской накидки - чтобы не очень выделяться на снегу. Конечно, это не убережёт, если за него взялись серьезно, однако в каких-то случаях может помочь укрыться от преследователей. Да ещё смастерил из пластиковых обрезков снегоступы. Ходить в них было не очень удобно, однако теперь он не проваливался в снег по пояс.
   За несколько дней, пока сохранялась довольно тёплая погода, родничок набрал силы, поднялся, но сегодня с утра ударил мороз и Крот, опасаясь, что источник может прихватить, решил запастись водой впрок. Он подковырял ножом русло ручья так, чтобы вода с небольшого водопада набиралась в плоскую посудину, и как только эта посудина, что-то вроде коробки с невысокими бортами, наполнялась, переливал воду в ведро. Во время третьей ходки, когда уже собрался возвращаться, вдруг услышал, как бухнул вдали одиночный выстрел. Крот прислушался, прикидывая расстояние - стреляли километрах в пяти. Вот и сигнал от судьбы! И тут же возник в памяти фрагмент забытого сна - заснеженный лес, мальчишеское, почему-то очень знакомое лицо...
   Что значит одиночный выстрел? Кто стрелял? В кого? Здесь охотников не водится - стрелять могут только из боевого оружия. Но если это так, тогда логично ожидать несколько выстрелов: будь то пристрелка или перестрелка. Ещё это может быть сигналом о помощи. Тогда выстрелы тоже должны повториться. Если это был не последний патрон. Выстрел словно спугнул завладевшего его сознанием хозяйственного мужичка и разбудил бойца. Следовало выяснить что за выстрел, чтобы предпринять необходимые меры. Потому что, кажется, события начинают развиваться. И важно было выяснить, почему стреляли из земного оружия: местное действует практически бесшумно.
   Крот долил воды в флягу, засунул её во внутренний карман, чтобы немного прогрелась - пить ледяную воду на морозе не очень приятно, и ещё раз определился с направлением. С утра установилось полное безветрие, поэтому Крот позволил себе поставить антиграв на единицу. Прыжки до двадцати метров - это почти полёт. Конечно, жалко аккумуляторов, но заряд всё равно когда-нибудь иссякнет. Некоторое время он бежал по реке: сугробы здесь были меньше. Конечно, передвигаться по открытому пространству было не безопасно. Но он исходил из того, что видимость сильно уменьшал густой смог, да и белый балахон скрадывал фигуру на фоне снега. А ещё Крот старался держаться ближе к обрывистому берегу, прикрываясь им. Как раз с этого берега, по его расчёту, и прозвучал выстрел.
   Прикинув, что стреляли где-то здесь, он выбрался на берег, упал в снег и, утонув в сугробе, вслушался в тишину. Ничего не услышав, вступил в лес, осторожно скользя вдоль поваленных деревьев, иногда подлезая под стволы, иногда перемахивая через них. Когда в нос ударило запахом дыма, вновь притаился. Слышал, как раздался какой-то горловой звук - не то хрип, не то всхлипывание. Во время этого всхлипа он, сильно оттолкнувшись руками от ствола, перемахнул через поваленное дерево и спланировал за вывернутую корягу. Отсюда обзор был лучше. Первое, что бросилось в глаза - лодка. Самая настоящая лодка, установленная меж двух поваленных деревьев. Диво дивное! Как она тут оказалась? Кто сошёл с ума: Крот или этот неизвестный лодочник? Дымок, сочившийся из-под лодки, был сиз, тягуч, вял. Явно огня под ним уже не было. По всей видимости, человек, который лежал - если бы сидел, то голова его была бы видна, - возле этого умирающего огня или спал, или совсем обессилил. Последнее было более вероятно.
   Прикинув, что лежит бедолага, скорей всего, ногами к огню, Крот взобрался на один из стволов со стороны кормы. В лодку изрядно нанесло снега, но бачок с запирающейся крышкой и небольшая канистра ещё были вполне различимы. Нужные в хозяйстве вещи. В любом случае их надо будет забрать.
   Достав бластер, поставил его на минимальную мощность и осторожно привстал: кто-то - не очень крупный - лежал на боку, свернувшись клубком, словно пытаясь удержать внутри себя угасающее тепло. Крот спрыгнул на снег за спиной у лежащего, левой рукой прихватил его свободную руку, чтобы не дай бог, если вооружен, не выстрелил, а стволом бластера подцепил и откинул с лица покрывало. Серое, землистое лицо, испуганный, тусклый взгляд. Пацан! Совсем мальчишка! И странно - лицо его показалось Кроту знакомым.
   - Живой ещё? - спросил он негромко и добродушно, чтобы не испугать парнишку. - Ну-ка! - он подхватил лежавшую рядом с парнем винтовку и забросил её в лодку. - Ты один?
   Вопрос был не лишним - вокруг стоянки было довольно натоптано обувью крупного размера. Правда, следы были одинаковые, а это значило, что топтался один человек. Крот взглянул на ноги пацана и всё понял.
   - Один, - пролепетал тот, едва шевеля непослушными губами.
   Где твой дом? - Крот подумал, что принести в дом спасенного им парнишку было бы хорошим поводом войти в контакт с местным населением.
   - Не знаю, - отвечал тот, дрожа от озноба. - Я заблудился.
   - Ладно. Давай-ка вставай. Спасать тебя буду, горемыка.
   - Опять?
   - Что значит опять? Ты не перегрелся - заговариваешься?
   Тот слабо улыбнулся шутке. Крот быстро осмотрел лицо парня - признаков обморожения нет.
   - Ноги, - протянул пацан, - ноги плохо. Окоченели, не чувствую.
   Крот стянул с него ботинки - хорошие ботинки, правда размера на три больше, чем нужно. Ну это, в данном случае, и неплохо. Принялся растирать ступни - сначала одну, потом другую, и так по очереди несколько раз. Пацан кряхтел, охал, взгляд его ожил, в нём появились боль и тревога. Крот плотно и аккуратно намотал ему на ноги портянки, а потом, разувшись, надел на пацана свои берцы, его же ботинки кое-как натянул на себя.
   - Сейчас тепло побежит, - сказал и придавил контакты, запуская химическую реакцию.
   - Побежало. Дядя, а попить есть?
   Крот покопался в аптечке, достал красную пилюлю, сунул её пацану в рот, вынул из-за пазухи флягу.
   - Слюны не напускай!
   - Что я маленький? - буркнул тот обидчиво.
   - А это у тебя что? - Крот наткнулся на что-то твёрдое под полушубком.
   - Так пистолет же, - ответ прозвучал очень уж со значением. И посмотрел паренёк на Крота как-то странно.
   "Глок 100" - новейшая модель, разработанная специально для ФОРСИС и лет пять назад принятая на вооружение. Удивился:
   - Откуда он у тебя?
   - Так вы же мне сами и подарили!
   - Я?
   И тут он вспомнил.
   - Постой, как тебя? Васька?
   - Петька. Уже и забыл, - огорчился парень.
   - Ну да, Петька. Точно. Ладно, дома разделим оружие по-братски. А пока я заберу.
   Он сунул пистолет в карман и, нацепив винтовку на Петькино плечо, закинул пацана себе за спину, потом передвинул рычажок антиграва в третью позицию. Петька заёрзал, устраиваясь.
   - Сиди там тихо!
   - Дядь, топор! В лодке... Без топора никак.
   - Ишь ты, хозяйственный!
   Взяли и топор. Крот примерился было к канистре, но махнул рукой, ладно, завтра. Кто её здесь заберёт?
   - Обожди, дядь, сяду удобней.
   - Может, тебе и седло ещё? - бросил Крот добродушно. - Уселся? Поехали.
  
   Глава десятая
  
   Исчезновение транспортного средства, на котором находился командир части, вызвало в вышестоящих штабах шок. Тотчас было организовано расследование. А когда выяснилось, что инцидент, скорее всего, не просто чрезвычайное происшествие, а супер чрезвычайное, поскольку стал следствием спланированной атаки с целью похищения, то комиссия обрела особый статус и была наделена особыми полномочиями.
   Вопросов возникло много: почему Стрижич вела борт сама? Почему дистанционно? Почему Крот запретил ей лететь в качестве реального пилота? Конечно, он был в своём праве: когда дело касалось не боевых операций, а перевозок личного состава, то организацию полетов командир эскадрильи обязан был согласовывать с начальником базы, чьё слово и было решающим. Хотя, если брать нравственную сторону вопроса, то пилот во время полёта должен находиться в машине вместе с пассажирами. Однако Крот распорядился таким тоном, что спорить с ним означало поругаться. Ирина уступила, подчинившись старшему начальнику, и потому, что не хотела испортить себе и ему настроение размолвкой. А ещё потому, что чувствовала: он лучше знает, как надо поступить в данном случае.
   Теперь, по прошествию несколько дней, Ирина сидела в кабинете начальника базы напротив заместителя начальника штаба полка, отвечая на его вопросы, в том числе и на те, что касались предположений и предчувствий, связанных со странной радиограммой, а главное, с подтверждением её подлинности после запроса в штаб. Как выяснилось, штаб ни радио этого, ни подтверждения ни высылал. Да и запроса с просьбой о подтверждении не получал. Теперь ей было совершенно ясно, что Крот уже тогда чувствовал нереальность происходящего, просто не было у него никакой зацепки, чтобы это распоряжение не выполнить. И ещё она поняла, что о подлоге догадывалась и сама, только не решилась себе в этом признаться: настолько всё было формально безукоризненно организовано.
   Появление крейсера, который неожиданно завис над расположением базы в установленное по первоначальному плану время, привело старших офицеров в смятение. Его появление было для них тем более необъяснимо, что никакой информации об исчезновении леталки они в центр ещё не давали. А ведь первым предположением было как раз то, что крейсер прибыл к ним на помощь.
   Когда стало понятно, что радиограммы были подложными, решено было во избежании утечки информацию о происшествии через каналы связи не передавать. Отчитываться о происшедшем улетел Седых, а через два дня он вернулся вместе со следственной группой, состоящей из заместителя начальника штаба истребительного полка, в состав которого входила эскадрилья, приданная базе, представителя особого отдела дивизии, следователя военной прокуратуры гарнизона. Как положено в таких случаях, завели уголовное дело. Была произведена выемка документов, начались допросы свидетелей.
   Среди обвинений, которые были предъявлены, главным было нарушение приказа командования, повлекшего за собой возможную гибель командира части и утрату имущества. Приказ (номер, печать и всё как положено) требовал доставить задержанного и сопровождающего его начальника базы на специально высланном за ними корабле повышенной надежности. Отправка же была произведена на летательном средстве, принадлежащем части.
   Вопрос, который интересовал компетентную комиссию сводился к формулировке: "Кто виноват"? И этот вопрос, как водится, имел высокие шансы быть решённым, поскольку комиссия руководствовалась в своей деятельности надежными инструкциями. А когда есть толковая инструкции, то, опираясь на её методические указания, виновного не найти не возможно.
   Комиссия искала, опираясь и облокачиваясь. Её интересовали прежде всего два вопроса. Первый: кто дал указание в нарушение приказа, лететь на "тарелке"? Второй: по чьей вине произошла потеря летательного аппарата?
   С первым вопросом получилась накладка. После того, как Крот подписал приказ о назначении Седых исполняющим обязанности начальника базы, спрашивать надо бы вроде с нового руководителя. И хотя улетел Крот лишь утром следующего дня, властными полномочиями он уже не обладал. Однако фактически при реальном начальнике "бумажный" начальник, пусть и формально вступивший в исполнение, оставался как бы в запасе, как бы в тени авторитета Первого. А вот спрос с него, должен быть как с настоящего. Пока двое членов комиссии разбирались, с кого надо спросить по всей строгости, зам. начальника штаба работал со Стрижич.
   - Давайте ещё раз со всеми подробностями, - он смотрел доброжелательно, и понятно было, что вовсе не жаждал крови. Стрижич была своя, лётная, и он не хотел оставлять её на съедение законникам. - Кто отдал приказ на вылет корабля части?
   - Я не знаю, был ли приказ, но устное распоряжение было отдано подполковником Кротких.
   - Устное... Ну хорошо. Допустим. Только имел ли он на то право? Ведь он распорядился так уже после того, как передал свои обязанности майору Седых?
   - Да. Мы ждали крейсер, но поступила радиограмма за подписью командира дивизии...
   - В том-то и дело, Ирина Геннадьевна, что радиограмму такую дивизия не отправляла. И следов радиообмена в архивах нет.
   - Иван Николаевич, не хотите же вы сказать...
   - Не хочу. Даже если сделать совершенно нереальное предположение, что кто-то из вас позволил себе это, объяснения мотивации не нашлось бы. Зачем? Поэтому оставим это. Расскажите мне, что случилось с аппаратом.
   - Я собиралась вести борт реально, но подполковник Кротких не разрешил.
   - Опять Кротких. Седых должен был эти вопросы решать.
   - Ну вы же понимаете...
   - Ну да, авторитет командира. Но он правильно, в общем-то распорядился. Здраво. Иначе бы мы и вас потеряли. Итак?
   - Я подняла машину, взяла курс. Вела в течение 32 минут. Средняя скорость пятьсот двадцать четыре километра в час. Данные все в компьютере. И вдруг экран погас. Вот просто так погас, и всё. Я бросилась к радарам... И увидела, что район, где была потеряна связь, пуст. Ну никаких признаков аппарата! Вы же понимаете, если бы он там упал, то маячки бы указали место падения. Я, конечно, накричала на девчонок, не сдержалась. Только ведь это в их обязанности и не входило сопровождать корабль. Они небо вокруг базы отслеживают. Я должна была увидеть опасность, если она есть. Стали искать. Включили запись сопровождения. И оказалось, что я почти десять минут вела фантом.
   - Как это понимать?
   - Они подменили сигнал. Потому я ничего и не заметила. Я управляла фантомом... Мне подсунули компьютерную игру. И пока я играла, реальный корабль у меня забрали и повели в другую сторону. Угол отклонения больше сорока градусов. Я сейчас же, как только заметила, подняла двойку на перехват. Но время было потеряно. Через несколько минут они пропали с радаров.
   - Вы предполагаете - атака инаких?
   - Да! И не просто атака, а хорошо спланированная атака. Это звенья одной цепи: дезинформация и захват. С крейсером им было бы не справиться. - Она тряхнула головой, - виновата в захвате только я.
   - Что вы имеете ввиду?
   - Иван Николаевич... Товарищ полковник, я хочу сделать заявление, или не знаю, как это назвать. В общем, хочу сознаться.
   - Бог с ним, с названием, высказывайтесь по существу.
   - Я долго думала о том, что произошло, и поняла - меня просто обманули и использовали. Вы же знаете программу "Пилот 25"?
   - Ну, как не знать? Сам поигрываю, чтобы навыки не растерять. Хорошая программа.
   - Так вот, теперь я уверена, что иногда против меня играл не компьютер...
   Полковник слушал её внимательно. И понимающе кивал, когда она говорила о нетипичных для компьютерной программы инициативах, о её нештатных сбоях, о реальной карте местности. Когда Ирина закончила, сказал негромко:
   - Вы всё это изложите на бумаге. Будем разбираться. Если они научились влезать в нашу связь и в наши программы, дело плохо... Ладно, отдыхайте. Завтра часикам к десяти представите ваши соображения. Только, Ирина Геннадьевна, давайте-ка от руки, чернилами. Лишим на время компьютеры нашего доверия. Они, кажется, нас предали.
   На выходе Ирину остановил Седых. Придержал за локоть. Сказал негромко, быстро:
   - Кажется, по первому пункту обвинения с нас сняты... Командир оставил письменный приказ об отправке борта. Липа, конечно, приказ не отдан в канцелярию, не пронумерован, но написан его рукой, и дата стоит правильная, приказ отдан в пределах его полномочий.
   - Где нашли?
   - В сейфе. Вскрывали коллегиально, так что здесь всё чисто. Должны принять к сведению.
   - Чувствовал. Это он нас прикрывал. Только силы эта бумажка не имеет.
   - Как посмотреть. Вернее, как комиссия захочет посмотреть. Допустим, он отдал устное распоряжение - в этом никто не сомневается - написал приказ и замотался, забыл отдать на оформление... Для следствия это аргумент. Во всяком случае, в сговоре с инакими нас теперь обвинить не смогут, - хрипло хохотнул он. И тут же, поморщившись, сказал, - извини, это нервное. У тебя как?
   - Объяснительную пойду писать.
   - Может быть?..
   - Не надо, Игорь. - Она высвободила руку и быстро пошла прочь.
  
   Глава одиннадцатая
  
   На другой день они собрались в кабинете Крота. На месте командира - на торцевой стороне стола - сидел председатель комиссии, члены комиссии и руководители базы расселись по двум сторонам стола - друг против друга.
   - Ну что, товарищи, мы здесь свою работу закончили, - начал заместитель начальника штаба, - материалы будут изучены, возможно, для выяснения деталей придется подключить соответствующие службы. Выводы будут сделаны позже. Думаю, будут они взвешенные... Во всяком случае, я лично для острого реагирования причин не вижу. Командир о вас позаботился, как и положено настоящему командиру. Проект приказа, о том, чтобы послать именно ваш борт, написан собственноручно, да ещё подкреплён сопроводиловкой на скрепке: "Отдать в печать". Хорошая броня и для исполняющего обязанности, и для командира эскадрильи. То ли, что-то почувствовал, то ли привычка страховаться и страховать товарищей в сложной ситуации роль сыграли. Рассудил так: если распоряжение пришло из дивизии, бумажку эту по возвращению в урну, а, если иначе - в дело. Вот ведь как статус бумажки меняется в зависимости от обстоятельств. - он вздохнул, помолчал и добавил, - ну мы, проверяющие, формалисты и крючкотворы, поэтому написанное Александром Васильевичем пустим в дело. Однако без наказаний не обойдётся, потому что, сами понимаете, нельзя этот случай оставить без реагирования. Но думаю, серьезных выводов не последует.
   Сейчас я хотел бы поговорить о другом. Мне хотелось бы услышать ваши мнения по поводу того, с какой целью было произведено это похищение. А факты ясно показывают, что это было именно похищение. Давайте по старшинству. Игорь Владиславович.
   Седых сделал попытку встать, но полковник досадливо махнул рукой, возвращая его на место.
   - Я предположу, что похитили не подполковника Кротких, а того, кто летел с ним. Потому что с этим молодым человеком связано что-то очень важное, а смысл его появления мы постичь не смогли. Скорей всего и метка у них была именно на арестованного. По ней, мне кажется, они вышли на летательный аппарат. Ну а подполковник Кротких просто оказался рядом с объектом разработки.
   - Ирина Геннадьевна, вы что скажете?
   - Я не соглашусь с майором Седых в том, что Александр Васильевич захвачен случайно. Все мы знаем, что с его появлением инакие стали вести себя у нас очень активно. Да что я говорю - активно! Их здесь раньше не было никогда! А появились они в один день с подполковником Кротких. О компьютерных сбоях я вам докладывала. Есть ещё разные факторы. Я их тоже изложила в своём рапорте. Я не спорю с тем, что инаким нужны были оба. А вот кто из них больше, не знаю. Особенно, если предположить, что Сандр был отправлен сюда с каким-то специальным заданием, касающимся Александра Васильевича. Ведь их внешняя схожесть очевидна. И, - она запнулась на мгновенье, - выходит так, что посланный своё задание выполнил.
   - Хорошо. Майор Полупанов, вы что скажете?
   - Неправильный подход, я думаю, - начал Григорий и все посмотрели на него с удивлением, - я насчёт того, что они захватили Крота. Почему мы исходим из этого? Кто видел Крота в плену у инаких?
   - Интересно, где же он? Дезертировал, что ли? - раздраженно поддел его Седых.
   - Я бы, господин майор, посоветовал вам выбирать слова, - вспыхнул Полупанов, и пальцы его сжались в кулак, ставший похожим на взведенную гранату.
   Седых, тонко чувствующий ситуацию, сник, а Кондрат Алексеевич сердито кашлянул.
   - Отставить! - замначальника штаба окриком осадил обоих. - Я вижу отношения в командном составе не очень здоровые.
   - Обстановка, - напористо продолжал Полупанов, - товарищ полковник, зависит от руководства. Пока был Крот...
   - У вас есть что сказать по существу? - нахмурился заместитель начальника штаба.
   - Есть. Исходить надо не из того, что Крот захвачен, а из того, что им не удалось его взять. Живым во всяком случае. Я не представляю Крота взятым в плен. Это боевая машина. И человек крайне решительный. Он стрелял в бэра, которого перекрывали трое наших бойцов. Так получилось, что такую возможность имел только он. За какое-то мгновение он нашёл в толпе щёлку и просунул туда пулю.
   - Нам неизвестно, как там было на самом деле, - отозвался один из членов комиссии. - Говорите по существу.
   - Мне известно, - ответил Полупанов не очень вежливо. - Я был один из трёх. По волосам чиркнуло. Если бы он тогда не выстрелил, мы бы сейчас не разговаривали. Так что совершенно по существу.
   - Всё это лирика, хотя и имеющая отношение к делу, - вновь вмешался заместитель начальника штаба. - Что из этого следует?
   - Исходить нужно из того, что Крот жив и на свободе. А нам надо думать, как его выручать. Я знаю, что он в полной сборке. А это значит, что на нём антигравитационный пояс.
   - Он вооружён?
   - Нет, - отвечал Белобородько, и, словно оправдываясь, зачастил, - инструкция перевозки личного состава на внутренних рейсах в условиях, не связанных...
   - Подождите вы, Кондрат Алексеевич, - поморщившись, прервал его председатель комиссии, - мы инструкции не хуже вашего знаем. Я не про инструкцию спрашиваю, а про оружие.
   - Есть, конечно, оружие, - отвечал Полупанов, - трофейное.
   - Это хорошо. Это тот случай, когда за нарушение инструкции следует поощрять.
   Кондрат Алексеевич посмотрел на полковника неодобрительно. А тот, усмехнувшись в ответ не его укоризненный взгляд, продолжал:
   - Значит, Кротких вооружён и обладает средством спасения. Это уже что-то. Но что нам это даёт?
   - Разрешите, - подала голос Ирина. - Если это так, то, возможно, его исчезновения там не заметили.
   - Как это понять, Ирина Геннадьевна?
   - Я не точно выразилась. Они не знают, был ли подполковник Кротких на борту. Они же не могли видеть, поднимался ли он на борт. Пленный был заведен в леталку раньше и изолирован в каюте, так что в контакт с Кротких не вступал. Если Александр Васильевич покинул борт незаметно, то им ничего не известно о том, где он сейчас находится.
   - Это возможно. Хотя, если они вели его индивидуально... То есть, если я вас правильно понял, нам следует создать впечатление, что он здесь?
   - Мне кажется, так. Через два часа подошёл крейсер. Крот... - Ирина запнулась, но поправлять оговорку не стала, - вполне мог улететь на нём. Надо создать видимость пребывания его в командировке. Обмен радиограммами и что-то ещё. Сомнений нет, что они нас слушают.
   - Это очевидно. Давайте попробуем их дезинформировать. Конечно, мы будем глупо выглядеть, если Кротких захвачен в плен или погиб, а они нашли его тело. А тем более, если они вели его каким-то неизвестным нам способом. Но мы и так уже оказались в настолько глупом положении, что стыдиться большего нечего.
   - Разрешите? - подал голос Полупанов. - Я предлагаю внимательно изучить место перехода. И разместить там стационарный наблюдательный пункт. Перебазировать туда хотя бы одну леталку, парочку беспилотников, ну и разместить там отделение спецназа.
   - Это здравая мысль. Во всяком случае, упускать эту возможность нельзя: мы впервые получили такие точные координаты точки перехода. Инициатива наказуема?
   - Так точно, товарищ полковник. Готов взяться хоть сейчас.
   - Да уж вижу, что не терпится тебе отсюда убраться. Хорошо, тогда подводим итоги совещания...
  
   Глава двенадцатая
  
   В штабе - одноэтажном домишке из широкого коридора и трёх комнат - сегодня почти не было накурено. Дневальный же, в пустом коридоре так напряжённо тянулся в стойке смирно, что даже выгнулся в другую сторону. Сандр хотел было, проходя мимо, сдвинуть ему на затылок шапку, но тот вдруг ожил и козырнул Сандру, отчего тот на мгновенье впал в ступор: чтобы дневальный приветствовал ефрейтора! Когда очухался, приблизился почти вплотную и внимательно принялся его разглядывать. Тот зло прошипел, не меня позы и мужественного выражения лица:
   - Вали, Кро, не засти. Тут дивизионное начальство ошивается!
   Сандр пожал плечами и уточнил:
   - Валить-то куда?
   - К командиру роты, куда же ещё?
   Сандр пару раз стукнул в дверь, ответа не расслышал и осторожно заглянул. За столом сидели двое. Ротный и какой-то майор в сшитой, сразу видно на заказ, форме - отлично пригнанной и цветом чуть темней уставной. Значит, точно из дивизионного штаба. Шик у них такой. Их старшие офицеры кителя себе шьют из материала, который на два тона по цветовой шкале правей, чем положено по уставу. Мультипликаторы творят чудеса. В общем, к такой встрече Сандр был готов: не тот случай, чтобы на раз-два от него отстали. Звонко щёлкнул каблуками - офицерские берцы очень к тому приспособлены, лихо козырнул и испросил разрешения у майора обратиться к ротному. Тот улыбнулся так добродушно, будто равному, рукой махнул и ответил что-то типа того, что ротный тебе сегодня не понадобится. А ротный и сам понимал, что в разговоре будет лишним, потому сразу, без намёков и просьб, встал и удалился. Сандру же майор кивнул на стул с таким видом, что, если перевести его движение в фразу, звучала бы она примерно так: "Присаживайтесь, друг любезный". Сандр сел к столу боком, чтобы на майора не дышать. Хоть и наелся смолы, но полностью она сивушный дух не перебьёт, это уже испытано на горьком опыте. Майор усмехнулся едва заметно - видно, понял.
   Помолчал немного, а потом спросил, нравится ли служить. Сандр задумался. Если бы это было спрошено, как водится у командиров, то и ответ бы предусматривался только один: "Так есть!". Но спросил майор другим тоном, и потому вопрос его не был просто первым звеном обязательной связки.
   - Не знаю, господин майор, я по-другому не жил. Но лучше в роте, чем подмастерьем или в слугах у городского богатея.
   - Чем же? - уточнил майор.
   - Интересней, - ответил Сандр и сам удивился своему ответу. Ведь можно было сказать, что здесь надежней, определённей, а вот сказал, что интересней.
   Майор кивнул. И вдруг спросил:
   - Понравилось на Земле?
   - Понравилось, - подтвердил Сандр. И насторожился. Вопрос был задан не просто так. За ним что-то стояло.
   - А вернуться туда не хочешь?
   Если бы он спросил "вернуться хочешь?", то это было бы равносильно вопросу "понравилось ли на Земле", но он сказал: "не хочешь", что походило на проверку его готовности к выполнению нового задания. Разговор становился настораживающим, потому что приобретал определенную, хотя и непонятную для Сандра направленность. Поэтому он ответил так, как и полагалось ответить:
   - Если последует такое задание командования, готов выполнить его, не жалея жизни.
   - Вот и хорошо. А задание последует. Но немного позже. Пока расскажи мне, когда ты видел в последний раз подполковника Кротких?
   Сандр поёжился под ставшим вдруг цепким и холодным взглядом майора. Надо было в секунды решить, врать дальше или сознаться во вранье. И то, и другое было одинаково опасно. Майор пришёл на помощь.
   - Я просмотрел твои отчёты, - он шлёпнул ладонью по папке, - ты совершенно правильно поступил, отвечая именно так. На допросах в секретной службе ты говорил то же?
   Дождавшись кивка Сандра, он продолжил:
   - А вот мне ты должен сказать правду. У спецслужб свой интерес в этом деле, у армии - свой. Итак, вы летели вместе с Кротом?
   - Так есть, господин майор, - признал Сандр и рассказал всё, как было.
   - Значит, Крот здесь. Как ты думаешь, он жив или мёртв?
   - Уверен, что жив. Он не собирался умирать.
   - Согласен, он не из тех, кто рискует. Он предпочитает действовать наверняка.
   Сандр быстро взглянул на майора и тот ответил ему спокойным взглядом, словно подтвердил его догадку о том, что майор знает Крота не понаслышке.
   - По этому поводу никаких разговоров ни с кем. Ты поступаешь в моё распоряжение. Твоё начальство поставлено в известность, все документы на передачу оформлены. Сегодня у меня дела, завтра утром я заберу тебя... Куда, зачем скажу на месте. Утром после завтрака с вещами - на КПП. Не задерживаться. Тебе всё ясно?
   - Так будет, господин майор!
   - Надо, чтобы было именно так.
  
   ***
  
   На КПП дежурный, выслушав Сандра, кивнул на выход.
   - Иди, тебя ждут.
   Сандр, поудобней перехватив вещмешок, вышел наружу. Около входа горел костер, неяркие сполохи которого выхватывали из темноты крутой бок сугроба у забора, огораживающего расположение части. Он осмотрелся, но никого не увидел. И вдруг неподалёку замигал огонёк. Похоже было, что кто-то водил рукой перед горящей спичкой. Сандр воспринял это как сигнал и, выругавшись вполголоса, пошёл на огонёк, удивляясь излишней секретности встречи. Действительно, с чего бы это человеку, вчера открыто показавшему себя, сегодня было так маскироваться?
   В метрах тридцати от ворот его ждали двое. К удивлению Сандра майора с ними не было.
   - Давай быстрей, что ты копаешься? - прикрикнул на него тот, что был повыше. И Сандр, приглядевшись, узнал в нём сплюснутого. Узнал, и остановился. Ну уж нет, с этим он дел иметь не будет. А потом вдруг неприязнь сменилась удивлением, ведь майор вчера совершенно ясно дал понять, что не имеет к секретной службе отношения, а сплюснутый как раз в этой службе состоит. Что они за игру затеяли? Сплюснутый, кажется, всё понял. Он рванулся навстречу Сандру, но тот не дал схватить себя, быстро отступив назад и уклонившись от хвата.
   - А ну иди сюда, щенок!
   Сандр рванул к КПП, но потом резко свернул в сторону, сообразив, что дежурный, когда увидит их ксивы, будет помогать, конечно, им, а не ему.
   Возле двери КПП дневальные очистили небольшую площадку, освободив крыльцо и металлический лист, на котором полыхал костёр. От площадки в сугробе была вырезана дорожка, по которой он сейчас и бежал, по сторонам этой площадки поднимались огромные, метра в два, сугробы. Даже если и удастся заскочить на такой с первого раза, дальше хода не будет - завязнешь. И тогда он выхватил из костра горящую головешку и сунул в нос почти догнавшего его сплюснутого. Тот вскрикнул и согнулся, закрыв лицо руками. Вот теперь можно было и бросаться на сугроб. Сандр быстро взобрался на него, скатился вниз и стал пробираться по глубокому снегу вдоль ограды. Время от времени останавливался и прислушивался, но погони не было.
   Понятно, зачем зря суетится? Через час рассветёт, и тогда его без труда сцапают. Он пробился к забору, подпрыгнул, зацепился за кромку, сделал выход силой и перекувыркнулся вовнутрь. Выбрался на дорожку, отряхнувшись, осмотрелся. Хотя, как осмотреться, если вокруг дорожки сугробы в полтора человеческих роста и чернота непроглядная? Энергию экономят, а снег девать некуда. Вот и работает только дежурное освещение, а при уборке снега - роют лабиринты, чтобы можно было добираться до казарм и столовой. Нет, ну около штаба, конечно, чисто - там плац для строевой и построений. Сандр аккуратно выглянул за поворот и прислушался. Кажется, никого. И за забором тихо. Отстали. Однако спасшимся он себя не почувствовал. Ну и что дальше? Азарт прошёл, и на душе стало неспокойно. Теперь поймают однозначно. Спорол он горячку с этим рывком. Уйти ведь можно было бы по-умному, осмотревшись. Хотя... Уйти - значит дезертировать. Это расстрел. А так - вернулся в часть. Убежал от злоумышленников. Они ему документ ведь не предъявили. А в лицо он их знать не обязан. Да и куда уйдёшь? Здесь хоть спрятаться можно. Но сколько просидишь под кроватью?
   Он осторожно двинулся по тропинке к КПП. В другую сторону опасней: как раз к штабу выйдешь. Этим путём пройти можно незаметно: дежурный внутри сидит, дневальный на входе, у него там пост. Тем более, что шум был. Наверное, вышел выяснить, что и как. В нескольких метрах от домика остановился, прислушиваясь - кажется никого. Ну теперь быстрым шагом... Вышел из-за сугроба и услышал:
   - Наконец-то...
   Из-за снежного завала вышел на свет майор. Спокойный, даже немного сердитый, мол, ждать заставляешь. Присмотрелся:
   - Ты где так вывалялся? - и уже настороженно, - что-то случилось?
   Сандр промолчал, не зная, как отвечать. Непонятка складывалась. Вот от кого он сейчас бегал? Но во второй раз такой глупости уже не сделает. А от сплюснотого майор его защитит. Даже если они в одной компании. Майор, не дождавшись ответа, коротко бросил:
   - Пошли, - и открыл дверь на КПП.
   Дежурный подскочил, козырнул, ошалело посмотрел на Сандра. Дневальный поспешно открыл дверь. Они вышли в уже начинающий бледнеть сумрак. Сандр тревожно огляделся. Костёр догорал. Одно полешко, возможно, то самое валялось чуть в стороне. Ему показалось, что в конце тропинки колыхнулись и исчезли две тени. Но, когда они вышли на очищенную площадку, на которой стояла штабная леталка, возле неё никого не было. Внутри тоже было пусто. И Сандр вздохнул облегченно. Майор заметил его волнение, но ничего не спросил.
  
   ***
   Петьку била мелкая дрожь, он, несмотря на тепло, которое катило от раскалённой печки, никак не мог согреться. Крот вскрыл аптечку, почитал инструкцию и вколол ему содержимое зеленого шприц-тюбика, дал выпить жаропонижающее, уложил в свою постель, накрыл тулупом, обложил нагретыми на печи камнями. Через некоторое время Петьке стало жарко, он всё с себя сбросил. Потом снова подступил озноб, и он снова залез под тулуп. Провалившись в забытьё, метался, бредил, в конце концов его вырвало, и Кроту пришлось замывать тулуп, а на то время, пока тот сох, накрыть больного своей курткой. Крот некоторое время размышлял, давать больному ещё одну таблетку, или та, которую пацан исторг, успела хотя бы частично раствориться в крови. Решил пока повременить, рассудив, что неплохо будет, если организм и сам немного поборется. Два дня Петька почти постоянно был в забытье. Крот мыл его, кормил из тюбиков, готовил горячее питьё. Сверяясь с описью, пичкал лекарствами из аптечки, посмеиваясь по поводу того, что ему должны оплачивать за время нахождения здесь и командировочные, и по уходу за ребёнком.
   На третий день Петька почувствовал себя лучше. Температура упала, он начал вставать. Подолгу сидел возле огня, смотрел на пламя, о чём-то задумывался. И вдруг подхватился, вспомнив о важном:
   - Надо бы лодку пригнать. Бачок там, антигравы. Батарейки сели, конечно. Мороз. Услышав, что Крот лодку пригнал и батарейки засунул в карманы тулупа, успокоился.
   Когда Крот выдавив в Петьку содержимое последнего тюбика и стал кормить его мясом, тот решил, что уже выздоровел: надел выстиранную и высушенную Кротом одежду, взял топор и пошёл за дровами. Принёс мало и очень устал, но после обеда пошёл снова. А вечером за чаем сказал с укором:
   - Надо дом будет осмотреть, раз мы уже вторглись. Хозяйство большое, а мы его никак не используем.
   - Я уже осмотрел, - ответил Крот, - всё полезное реквизировал.
   - Много ты понимаешь, что полезное, а что нет... - осадил его Петька. - Вот пойдёшь со мной, увидишь, сколько ты пропустил. И этих надо выбросить. Что они тут воняют? Эйпов.Ну бэров, то есть. Приятно, когда мертвяки в доме?
   - В твоём что ли?
   - В нашем. Мы тут, может, всю жизнь теперь жить будем.
   - А, ну тогда устраивайся. Я к тебе иногда буду в гости заходить, ты не против?
   Петька вздохнул.
   - А хоть и временно. Осмотреться всё равно надо. И с анимером порешать...
   - В смысле?!
   - Оживить его надо.
   - Да зачем он нам? - удивился Крот.
   - Если мы при анимере будем, нас никто не тронет, - отвечал Петька терпеливо. - Тут у них такой закон. Если люди при анимере, ну, типа, его люди, то их трогать нельзя. Ни забирать, ни убивать. И вообще, к анимерам заходить нельзя. Вот мы зашли, а это нельзя. Закон такой.
   - Ты его оживишь, а он тебя по закону особого времени и съест... - засмеялся Крот. - Но вообще ты прав, надо это дело обмозговать. Да и вообще - разобраться.
   На другой день они вытащили мертвяков из башни и ещё раз осмотрели хозяйство.
   - Если бы энергию, - сказал Петька мечтательно, - тут и мультиплик есть, и вообще много полезного. Патронов бы накопировали, и вот - он достал из кармана полушубка кусок галеты. - Хлебушка. Пойдём на анимера смотреть.
   Анимер лежал иначе, чем в тот раз, когда сюда заходил Крот. Не удивительно: в помещении было чуть теплей, чем раньше: видно, от их печки нагрелось. Петька остановился возле него, присел и принялся кашлять и курлыкать. Так продолжалось с пол минуты. За время этого курлыканья у анимера дважды поднималась и опускалась на глазах белая плёнка.
   Когда они вышли в коридор, Петька сказал:
   - Надо оживлять. Он слышит. Просто кровь остыла, поэтому плохо соображает. Разве это хорошо, когда лежишь беспомощный, слышишь, что вокруг люди ходят и видишь, что они помочь не хотят? Вот и ему плохо. И обидно.
   Крот пожал плечами. В конце концов, пацана надо куда-то пристраивать, не с собой же его таскать. Хоть к анимеру, если они поладят.
   Ещё через несколько дней Петька потихоньку взял на себя все хозяйственные заботы: наносил дров, аккуратно разложил всё их имущество по полкам, освободив для этого небольшой закуток в подвале, набил одну из ёмкостей глиной, накопав её в подвальном тупичке, и залил водой, чтобы распускалась. Объяснил, показав на коридор: "Хочу здесь стенку ставить, а то тепла много зря уходит. Сначала из веток сплетём, я знаю, с какого дерева ветки брать, чтобы гибкие были, а потом глиной обмажем. А проход узкий сделаем".
   А ещё Петька приготовил похлёбку. И что удивительно, была она посолена.
   - Где соль-то взял? - удивился Крот.
   - Я ж тебе говорил, что ты плохо искал. Тут много всякого. Приправы анимеровские. Они пожрать любят. Только едят редко и сырое. Набьют брюхо и на солнышке переваривают. Вот только хлебушка у них нет. Им хлебушек не интересный. Но я видел в лесу дерево, из которого можно накрошить такой вроде как муки. Только нудно это и долго. Но нам-то чего ещё делать?
   Когда Крот после обеда решил было идти за водой, Петька его остановил.
   - Не надо за водой, я привёз, - и указал на большой бак, стоящий в углу за печкой. В воде плавала глыба льда.
   Оказывается, пацан набирал воду в ёмкость, напоминающее корыто, но не тащил её сразу в дом, а оставлял на ночь возле родника, накрыв, чтобы не попадала грязь. Вода к утру схватывалась льдом, и тогда он тащил её, как салазки, домой. Удобно и не расплескается.
   - Мне один говорил, что талая вода для здоровья самая полезная, - сообщил Петька. - Он знает, потому что на Земле был врачом. Ну и здесь он врач, конечно. - И добавил, словно развивая тему о враче, - завтра пойдём анимера оживлять.
   - А чего не сегодня? - съехидничал Крот.
   - Нет, завтра. Надо подумать, где его оживлять.
   - Ну да, где держать будем, чем кормить...
   - Кормить - полно чем, - принял за чистую монету его слова Петька. - А держать где же? У него там и держать. Только натопить надо будет, как следует.
   Утром следующего дня они поднялись наверх и снова осмотрели комнату.
   - Ну вот, - сказал Петька, - видишь трубу? Это вытяжка. Ну-ка подсади меня. Крот поднял его и поставил себе на плечи. Придерживаясь за стену, тот покрутил, подёргал и разъял одно из соединений, загнув трубу вниз. Она только на вид была твердой, на самом же деле послушно принимала любую форму. Петька протянул её по стене, зацепил за что-то. Вдвоём они притащили металлическую ёмкость и несколько труб, снизу и собрали ещё одну буржуйку, промазали стыки глиной.
   - Пускай затвердеет, - и добавил шёпотом доверительно, - надо, пока он не проснулся, по дому ещё пошуровать. У них тут много всяких хороших вещей есть, я знаю. Меня один анимер учил. Ну не то, чтобы учил, а показывал, как и что делать. Это ещё до звезды было. Хороший был анимер. За это и пострадал. Они его на мороз выбросили.
   - Кто они?
   - Ну другие анимеры. Так ты же его знаешь! Тот анимер, к которому ты ходил.
   Он вздохнул.
   - Постой. Так они его что, убили?
   - Зачем убили? На мороз вынесли. Он там лежит, как вот этот. Так и будет лежать, пока они не пожалеют. А они не пожалеют. У них жалости нет. Вот если он им понадобится, тогда оживят. А мы не такие. Нам всех жалко. Даже анимеров. Хотя анимер нам, конечно, нужен.
   От двух-трех человек мы и сами отобьёмся. У нас патронов хватит и на десять. А если их больше припрётся? А то ещё и местные могут потребовать представиться. А с анимером нам никто не страшен. Он только на них зыркнет, они и присмиреют. А другие анимеры его поддержат. Высшая раса. Сами друг дружку могут хоть стрелять, хоть на мороз, а нам их трогать нельзя.
   Последнее он сказал почти с сожалением. Крот уже начал разбираться в особенностях устройства местного общества. Или, точней - сообщества мыслящих рептилий и людей. Холода и недостаток энергии сделали анимеров - хозяев планеты до всемирной катастрофы - пусть и привилегированной, но беспомощной кастой. Вот он уязвимый пункт. Все их технические и цивилизационные преимущества были сведены на нет в одночасье холодами. На самом деле, как управлять миром, если нет возможности слезть с печки? И в результате этого группа бесстатусных человеческих индивидуумов, натасканных сюда в разные эпохи, получила огромное преимущество. Вот только как распорядиться своим преимуществом, они ещё не сообразили. Стихийно организуются, создают какие-то структуры, заимствуя формы из социальной практики, усвоенной на Земле. Но своей материальной основы у этого сообщества нет.
   На самом деле, кустарное производство, имитирующее кузнечное или слесарное ремесло, стать экономической основой не может. Любой средневековый ремесленник превосходит местного кустаря и умением, и знаниями. Есть огромный массив высокоразвитого производства анимеров, в данный момент в буквальном смысле замороженного. Да что с этого толку? Даже если бы удалось запустить его, кто сможет разобраться с этим хозяйством? А как запустить, если вся энергетика здесь была солнечная?
   О сельском хозяйстве и говорить нечего. Какое сельское хозяйство в условиях вечной зимы? Или невечной? Тоже вопрос, очень отдельный. И что дальше? Даже если потеплеет. Деревья, наверняка, погибли. Трава... Она живучая. Но ей надо ещё вырасти. Чем питаться травоядным? А за ними погибнут и хищники. И многотонные трупы. Это источник инфекций.
   - Да, - согласился Крот, - анимер нам нужен позарез.
   - Ты только меня слушайся, - наставлял его Петька, - я знаю, как делать. Я уже воскрешал.
   - Да ну?
   - Не только я, конечно. Я помогал. Дрова таскал. И видел, как надо. Нельзя сразу сильно топить. Надо потихоньку. Иначе ханурики ему будут. И надо руки и ноги отдельно греть, чтобы одновременно нагревался. А то кровь не протолкнётся. Так анимер говорил, который главным был, когда оживляли там одного.
   - Вот ведь припахал, салага, - ворчал Крот, таская дрова.
   Потом они налили в ёмкость воды, принесли песка. Петька разложил заранее сшитые мешочки. Аккуратно растопили печку, надымили, конечно. Но вскоре тяга наладилась. И дело пошло. Часа через два стало заметно теплей, анимер начал подавать признаки жизни: задвигал глазами, ещё примерно через час заворочался, зашевелился.
   - Ну вот, - обрадовался Петька, - ожил.
   - Ну-ну. Только не выживет он всё одно.
   - Это почему?
   - В детстве мы как-то наловили ящериц, поселили их в пустом аквариуме, а они вскорости передохли. Им ультрафиолет нужен. Солнышко. Иначе они болеют рахитом. Понял?
   - Правильно! Ты правду сказал! Я сейчас.
   Петька куда-то убежал и вернулся с серебристым диском полметра в диаметре. Пошарил глазами по стене, и, взобравшись на лежанку, приспособил его над анимером.
   - Лампа такая, - объяснил он, - вот только включить нельзя. Энергии-то нет. У них вся энергия от солнышка. И сами они от солнышка. А такое они включали, если из дома неохота было выходить. Или некогда. Не всё же время загорать на крыше. У тебя много батареек?
   - Держи карман шире! А то я им применения не найду. Да и вообще, зря мы его оживляем. Не от холода, так от рахита помрёт.
   - А всё равно, - отмахнулся тот. - Пускай хоть немного поживёт. Не жадничай! А если бы ты на его месте был?
   Последний аргумент Крота добил. Он крякнул, потрепал Петьку по шевелюре:
   - Ну, ладно - пускай поживёт, раз ты настаиваешь. Батарейки-то хватит?
   - Хватит. Но ненадолго.
  
   Глава десятая
  
   Местные воспринимали рабочих эйпов как инвентарь, поэтому на Поля, который словно растворился в темноте водоприёмника, внимания не обращали. Боевых, конечно, опасались, но пересекаться мэнам, если они не ходили по острой надобности в анимер-городок, с ними практически не приходилось. И, если твёрдо придерживаться правила: не суйся туда, где эйп несёт службу - ничего он тебе не сделает. Или, если доходчивей: "Не лезь - убьёт". Так что даже обнаружить появление нового эйпа, которые были для них все на одно, если так можно выразиться, лицо, аборигены не могли, а уж догадаться о том, что он связан с пришельцем, тем более.
   Антуан сразу же включился в работу. Он жил у Толяна не столько на правах гостя, сколько на правах помощника - помогал ему в обслуживании и контролировании водоснабжения. Система подачи воды была предельно проста - самотек. Часть воды стекало в поселок к людям, часть в поселение анимеров, которое было углублено в грунт. Там у них до звезды располагались то ли склады, то ли производственные помещения. После того, как наступили холода, анимеры переместились туда, покинув свой огромный небоскреб и заполнили подвалы, согревающиеся природным теплом слабоактивного вулкана, у подножья которого размещалось поселение. Вулкан был такой вялый, что даже падение метеорита его не взбодрило. Впрочем, метеорит упал где-то в другом полушарии, и последствия этого падения здесь проявились только как опосредствованные.
   Анимеров в поселении, как утверждал Толян, было немного: самое большое - полтыщи. Людей тысяч десять. Вроде бы в других местах существовали человеческие поселения побольше. Даже свои структуры имели. Полицию и зачатки армии. Но здесь обходились добровольными формированиями. Не так затратно.
   Три дня Антуан отдыхал. И осматривался. Ходил вслед за Толяном по "набережной", проверял уровень воды, следил за тем, чтобы сток был ровным, вместе с бэрами под неодобрительно ехиные реплики своего работодателя чистил сменный резервуар: воду заливали по очереди в два, не связанные меж собой бассейна. После того, как вода полностью стекала в трубу, на дне оставалось много разной ерунды: мелкие камешки и ракушки, водоросли и значительный слой песка. Всё это выгребалось и выбрасывалось наружу. Рыбу вынимали раньше, пока ещё оставалось немного воды. Этим занимался лично Толян.
   Поль отлично выполнял свою роль, копируя сотоварища. Внешне они, казалось, ничем не отличались, но даже издалека Антуан сразу узнавал своего. После работы он подкармливал его: болтушку Толяну выдавали на одного бэра, да и без твёрдой пищи Поль уже не мог обходиться. С Толяновым бэром контакта установить не удавалось. Он отвечал односложно - не был предназначен для разговоров: в его функции входило только понимание и выполнение команд. Поль же рассказал много интересного. Он обошёл окрестности пещеры и обнаружил несколько отходящих от неё коридоров. Правда, все они заканчивались тупиками. Была еще узкая, уходящая в глубины, щель, из которой поднимался в пещеру горячий воздух. А вот прохода в так называемое "метро", по которому в своё время вернулся после встречи с анимером Крот, обнаружить не удалось.
   Вечером третьего дня в каптёрку заглянул Базиль. Вежливо поздоровался у порога, вытер ноги о коврик, присел у стола. Толян засуетился по поводу ужина, время от времени бросая на гостя короткие выжидательные взгляды. Тот вздохнул, покрутил головой.
   - Нет, не нашли. Как в воду канул, - хмыкнул неодобрительно по поводу сказанного, добавил, выправляя фразу, - как в снег. В воду теперь и не канешь. Если только у тебя. Ты не суетись, я поужинал.
   - А чаю?
   - Чаю можно.
   Толян поставил на столик чашки, жестяной чайник, ещё гудящий, испускающий тонкую струйку пара из носика, и исчез.
   - Вопрос с мэром я решил, - сказал Базиль. - Костюм твой водолазный у меня.
   - Да Бог с ним, - махнул рукой Антуан. - Это не выходной костюм. Входной.
   Базиль покивал. Осторожно уточнил:
   - А на выход что-то есть?
   - Думаю, анимер выход мне обеспечит.
   - Он даже не знает, что ты здесь, - осадил его Базиль.
   - Вот... А это не очень красиво. Пришёл молчком, сижу тут, чаи распиваю, а засвидетельствовать почтение? По такому случаю можно будет и разбудить... Вот вы, как знаток местных обычаев, как полагаете, вежливо ли будет разбудить?
   - Разбудить-то можно. Только сначала найти надо. Ты его узнаешь? А то ведь и не того разбудишь. - Базиль хрипло засмеялся, а отсмеявшись добавил серьёзно, - да и где его искать неизвестно.
   - И эйпы не знают?
   - Они-то, может и знают, только они неразговорчивые.
   - Тогда отложим визит.
   Базиль взглянул остро, напряженно...
   - На несколько дней, - ответил ему улыбкой Антуан. - Я пока занят. Помогаю нашему другу Анатолю чистить бассейн. Скоро должна поступить новая партия воды. Вот освобожусь, тогда и пойдём.
   - Надо придумать повод. Зачем мы туда пойдём? Так просто не пустят.
   - А если без разрешения? Просто осмотреться.
   - На пулю нарвёмся. Территория охраняется. Да и где ты там искать будешь? Зайдёшь на территорию и что? А осмотреться - вот план, осматривайся.
   Базиль развернул лист, на котором явно без использования линейки и других чертежных инструментов был изображён чертёж какой-то застройки.
   - Это их небоскрёб, но там сейчас никто не живёт. Они переместились в подвалы. Крестиками входы туда обозначены. Кружки - это посты. Там бэры. Если нет пропуска - стреляют без предупреждения.
   - Они что, документы проверяют?
   - Нет, конечно. Выдадут электронный пропуск. Он отвечает на запросы "свой-чужой". И доставать не надо.
   - Если вдруг он станет не активным, то пристрелят без предупреждения?
   - Говорят, что так.
   - Ловко. А это что?
   - Не знаю. Склады, может быть, или ангары. А - вот в этом, самом большом, у них аэроплайты стоят. Раньше стояли, как я помню. Дежурные. У них там почти у всех свои леталки, ну а тут те, что нужны для общественных всяких дел.
   - На всякий пожарный? Понятно. Завести сможешь?
   - Нас не допускали. Да и они же не заправлены.
   - Ты уверен? Ты же говоришь, что у них есть запас энергии. Почему бы аварийку не держать наготове? Впрочем, об этом потом. Первым делом надо выяснить, где наш анимер. Затем вытащить его оттуда. Ну и оживить. Кстати, ты сумеешь оживить?
   - Не знаю. Говорят, надо просто внести в тепло.
   - А если не просто? Может быть, надо какой-то температурный режим выдерживать?
   - Ну можно штук пять вынести и по очереди их оживлять...
   - Пять? Так что там на морозе их десятки?
   - Сотни. Они ведь половину своих, когда вопрос встал о выживании, на холод вынесли. Прикинули сколько их сможет в тех условиях комфортно существовать и провели под этой цифрой черту. Кто ниже по статусу, того усыпили.
   - Наш-то по статусу прошёл?
   - По статусу он хорошо прошёл. Они его потом убрали.
   - Обрадовал ты меня. Если их там сотни, как же мы своего узнаем? Ты же понимаешь, что теперь поиск становится практически бессмысленным? Каждого найденного будем оживлять и спрашивать, не он ли тот, кто нам нужен?
   Базиль вздохнул.
   - В том-то и дело, что никак не узнать. Они разные все, но только мы их лица распознавать не умеем. Да и кто ж его видел? Я не видел.
   - Толян видел. - Антуан не стал говорить о том, что и он сам видел. Правда, мельком, во время перехода на Землю.
   - Анатоль? Да. Он видел... Это хороший вариант. Но как туда пройти?
   - Надо предложить анимерам что-то такое, от чего они не смогут отказаться.
   - Что ты им предложишь? Если только себя в качестве бифштекса...
   - Ну почему сразу бифштекса? А если в качестве мэра? Ты же говорил, что от нынешнего ни им, ни вам толку нет.
   - Ха... А что... Может быть. Они не особенно вникают. Я думаю, что они нас так же, как и мы их, не различают даже.
   - Мэром я ещё не был, - задумчиво проговорил Антуан. - Почему бы не попробовать себя на муниципальном поприще? Должность мэра - неплохое начало карьеры. А куда старого денем?
   - Переизберём. У нас демократия.
   - Демократия, это не всегда хорошо, но иногда - удобно. Давай так, я подумаю над избирательной программой. Верней, назначательной - для анимеров. А через два дня встретимся и обсудим.
   - Согласен. Только я не представляю, что мы им можем предложить. Вот если бы ты солнце вернул, тогда...
   - Это нам меньше всего надо. Зачем нам возвращение их могущества? Ещё чайку? У нас вода не по карточкам. Пользуемся преимуществами служебного положения.
   - Да, с водой - питьевой водой - плохо, - согласился Базиль, придвигая кружку, - на поселок подачу уменьшили. Люди снег топят, очищают, как могут. Но разве очистишь? Болеют многие...
   - А ты говоришь, что нет возможности для интересных предложений. Вот и тема.
   - Где ж взять воду? Река далеко. Да и на чужой территории. Оттуда не натаскаешься. Снег - грязный.
   - Зато здесь чистая. Относительно. Угощайся.
  
   ***
   Петька взялся за дело реанимации с большим энтузиазмом, и Крот, усевшись в сторонке на нечто, напоминающее кресло, предоставил парню свободу действий. Пацан увлеченно нагонял температуру в помещении, подбрасывая дрова в печурку, обкладывал анимера мешочками с подогретым песком. Когда температура в помещении достигла плюс двенадцати, анимер, пошатываясь, уселся на лежанке. Время от времени он резко вздрагивал, но, когда воздух прогрелся до семнадцати градусов принялся быстро и резко поворачивать голову, при этом совершенно непонятно было осматривается ли он, или же движения совершаются конвульсивно, из-за непроизвольного сокращения мышц.
   - Задергался, - прошептал Петька. - Сейчас совсем оживёт, только ещё немножко согреется.
   Он поспешно подкинул дров в печку и встал, повернувшись лицом к анимеру, при этом на лице его появилось выражение унылой почтительности.
   - Ты чего? - заинтересовался Крот.
   - Очухается сейчас, - тем же полушёпотом ответил пацан, взглядом словно вытягивая Крота из кресла, чтобы он поднялся тоже.
   Тот посмотрел на него удивленно и покачал головой, мол, и не стыдно?
   Петька смутился и даже присел на секунду, но анимер закашлялся, и пацан снова поднялся. Вздохнул, виновато оглянулся на Крота, и прокашлял что-то анимеру в ответ.
   - Недоволен, - пояснил Петька. - Не пойму, что он там говорит. Что-то не по его.
   - Ну ты прямо так сразу смысл искать... Пусть в себя придёт. Ему сейчас хуже, чем с похмелья.
   Анимер поднялся, чуть пошатываясь. Опять что-то закашлял.
   - Спрашивает, кто мы.
   - Ну и как ты ему это объяснишь? Хватит знаний? - поинтересовался Крот.
   Петька отрицательно помотал головой.
   - Ну вот. Так что и не озадачивай себя втуне. Спроси-ка лучше, есть он будет?
   Петька замялся. Потом объяснил:
   - Спрашивать нельзя. Они только спрашивают. А мы отвечаем. Ну, если разрешат, тогда, конечно, можно говорить.
   - А тогда пускай голодным сидит. И если он тебя с голодухи съест, я не виноват.
   Петька приободрился и закашлял в нарушение этикета: видно было, что измучился, подбирая кх-кх поделикатней.
   Анимер ответил коротко, и, как показалось Кроту, сердито. Парень с опаской посмотрел на длинные когтистые лапы, и поспешно прокашлял несколько заученных выражений, обозначающих формулу почтения.
   Анимер, не обращая больше на него внимания, пошатываясь, переместился к стене, покопался в шкафчике, вынул оттуда небольшое устройство, пристроил его на черепе и, повернувшись к Кроту, зашёлся в кашле.
   - Чьи вы? Какому клану служите? Как попали в дом? - перевёл транслейтор на английский. Насколько был хорош этот английский, Крот оценить не мог, а вот интонация была выразительно недовольной - и, видно, предельно точно передавала ту, с которой анимер выкашливал своё недовольство.
   Петька стрельнул глазами в сторону двери, прикидывая пути отступления, но дорога лежала мимо кресла, на котором восседал Крот, с любопытством наблюдавший за происходящим. Как видно, его вполне устраивала роль зрителя, во всяком случае, включаться в диалог он не собирался. Петька, которому показалось, что ситауция очень уж накалилась, не выдержал и принялся объясняться:
   - Мы тебя спасли, - начал он голосом достаточно твёрдым, хотя и несколько в более высоком диапазоне, чем обычно. - Ты умирал. Мы принесли тебе тепло, и теперь ты можешь ходить. Если мы не будем делать тепло, ты не сможешь ходить.
   Эти рассуждения анмера, кажется, успокоили.
   - Теперь вы будете обслуживать меня? Пусть будет так. Кто прислал вас?
   - Ты не понял, приятель, - заговорил Крот по-русски.
   Анимер дёрнулся, коснулся когтём прибора, видно, что-то подстраивая. Повернул голову в сторону Крота. И тот продолжил.
   - Ты не понял, но я терпеливо разъясню тебе то, что происходит. Это мы разрешаем тебе греться возле нашего огня. Нам тебя жалко, и поэтому мы дарим тебе жизнь. Но это твой дом. Ты здесь хозяин. А если ты возражаешь, мы уйдём.
   Анимер чуть наклонился вперед, выставив перед собой лапы с острыми коготками, и замер, словно принял боевую позицию. Крот, не вставая, положил руку на кобуру. Петька тоже принял мужественный вид, однако никаких движений, которые могли бы усилить впечатление от его мужественности, не сделал.
   - Ты разговариваешь не как мэн. - Ответил анимер, и в интонации транслейтора прозвучало неподдельное удивление. - Ты разговариваешь, как равный.
   - Вот тут ты ошибся. Какая же ты мне ровня, если от меня зависит, будешь ты жить, или нет?
   - Ты не можешь мне приказывать, - неуверенно возразил анимер, - ты должен выполнять мои приказания.
   - Жить хочешь? - спросил Крот жёстко.
   - Хочу, - ответ прозвучал мгновенно. - Но это неправильно. Ты не можешь командовать.
   - Ты же видишь, что могу.
   Петька вмешался, обратившись к анимеру:
   - Он же выше тебя, значит, главней. У вас ведь как? Кто выше - тот и старше.
   Как ни странно, но анимера, такой ответ удовлетворил. Это примиряло его с ситуацией. Хотя, казалось бы, причём тут человеческий рост? Крот возражать не стал. И с кресла не поднялся, чтобы продемонстрировать преимущество в росте. Впрочем, ещё вопрос - было ли оно.
   - Принеси-ка, Петро, ещё дровишек, мы с анимером, кажется, поладили. - Он убрал руку с кобуры, - а вы, анимер, садитесь, поговорим.
   Видимо, лингвосистема, которой пользовался анимер, обладала функцией самообучения, потому что разговор почти сразу наладился. Крот вкратце изложил анимеру обстановку вокруг его жилья, не вдаваясь в подробности, сообщил, что попали они сюда случайно и этим спасли свою жизнь. А теперь вот, готовы спасти и его. Добавил, что выбирать не приходится, и теперь им надо держаться вместе.
   Анимер держаться вместе согласился и, в свою очередь, рассказал, что бурю и начало похолодания он с двумя бэрами пережил благополучно. Но, когда буря утихла, солнце не появлялось. А потом стало холодать. Некоторое время энергии хватало на то, чтобы дом жил и обслуживал его, но, когда энергия иссякла, системы жизнеобеспечения стали выходить из строя. Что творилось в других местах, узнать он не смог - пропала связь. Улететь не получилось: с приборов исчезла навигационная сетка. А потом анимер начал терять силы и погрузился в забытьё, которое ощущал только в самом начале. Как понял Крот, понятия "холод" для анимера не существовало: он ощущал его как некомфортность, слабость. А когда пришёл в себя - увидел их. Мэнам нельзя находиться в доме анимера, если он не позвал их. Поэтому он так непочтительно и повёл себя поначалу. Но, когда понял, что полностью зависит от них, решил, что такое поведение не рационально. Он готов принять их как равных. Они спасли его, и только они могут его уберечь от беспамятства.
   - Это хорошо, что мы договорились, - одобрил его решение Крот. - По отдельности нам не выжить.
   - Ты воин?
   - Да. А ты?
   - Собиратель древностей.
   - Как это?
   - Я упорядочиваю материальные факторы прошлого, воссоединяю их в системы. Закладываю информацию в хранилище памяти. А когда это необходимо, воспроизвожу её виртуально или реально.
   - Директор музея?
   Анимер послушал перевод, ответил:
   - В памяти транслейтора есть ещё одно определение моей профессии: историк-реставратор. Но ты прав, я изучаю и не подлежащие восстановлению остатки былых времен. Даже если они не могут быть соединены в целое и исполнять своё назначение. Пусть эти обломки не имеют практической ценности, однако могут помочь восстановить представления о принципах действия и применения исчезнувших механизмов и предметов обихода.
   - Вот откуда у тебя столько металла в кладовках.
   - Из этих материалов я изготовляю иммитацию вещей, которые использовали наши предки.Это важно. В совокупности с сохранившимися старинными предметами.
   Я думаю, что музей - это нечто большее, чем реставрационная мастерская, - возразил Крот. Разве какой-то предмет не вызывает у тебя переживаний, связанных с воспоминаниями, даже если ты не представляешь, как использовать его?
   - Переживаний? - анимер, кажется, не понял значения этого слова. Он словно запнулся на долю секунды, а вместе с ним запнулся и переводчик, а потом добавил, - ценность любого предмета можно определить лишь эффективностью и необходимостью в его применении. Для меня, как историка, важно понять его назначение в тот период, когда он использовался. Если же я не могу установить его практического применения, то я откладываю работу с ним до накопления материала, который позволит мне найти значение изучаемого предмета и его соотношения с другими предметами.
   - А если, допустим, твой дед, держал в руках, этот самый предмет? И этот предмет, пусть даже и не работающий, перешёл к тебе? Как память.
   - Я изучал человеческую культуру. Я понимаю, что ты имеешь ввиду. Но для нас понятие родства воспринимается по-другому. Это лишь система исчисления, позволяющая определить место в структуре сообщества.
   - Ну как же... А мать? У тебя есть мать.
   - Особь, отложившая яйцо? Как же её может не быть? Ты нелогичен.
   - Да, наверное. Где она, эта особь?
   - Как я могу знать? Яйца все одинаковы. Те, что отсортированы для воспроизводства, помещаются в инкубейт.
   - А остальные?
   - Утилизируются. Органика нужна во многих видах производства, применяется для приготовления пищевых добавок.
   Петька, перестав шурудить в печке, смотрел на анимера с ужасом.
   - Понял, на руках тебя в детстве не качали и песенок тебе не пели, - с грустью констатировал Крот.
   - Зачем это делать?
   - Ты прав. Впрочем, меня тоже не качали и песенок мне тоже не пели. Если только в самом начале, но я этого не помню. Видишь, как много у нас с тобой общего? И где твой музей?
   Не знаю. Не знаю, как туда добраться. Не знаю, можно ли. Наша цивилизация зависит от солнца. Когда-то давно наша цивилизация пользовалась и другими источниками.
   - Нефть? Уголь?
   Анимер некоторое время молчал. Кажется, переводчик не нашёл нужного слова. Потом ответил:
   - Мы не пользовались углеводородами. Мы оставили их для вас. У меня получилось пошутить?
   - Получилось, - ответил Крот задумчиво. - Наверное.
   - Мы дети солнца. И с самого начала наша история связано со светилом. Нашей истории, зафиксированной истории, сто тысяч лет. Дописьменной - несколько миллионов. Я изучал историю современной Земли. Она короткая и неразумная. У нас с вами разная психофизиологическая основа. Мы установили, что уровень развития, достигнутый нами, достаточный для комфортного существования и решили остановить его развитие. Были остановлены все изыскания и все научные проекты, которые ведут к разрушению цивилизации. Гармоничное сосуществование с миром стало главным нашим принципом. Для того, чтобы его гарантировать, была рассчитана адекватная численность населения. Регулировать воспроизводство просто - яйцекладка позволяет делать это безболезненно. Мы учли всё. Мы умели управлять погодой, при помощи достигнутого уровня развития могли обеспечить выживание цивилизации в условиях резкого похолодания. Во всех удобных местах поверхности были покрыты фотоэлектрическими элементами, преобразующими свет в электричество. Такие комплексы расположены... Были расположены главным образом в местах, лишённых растительности. Они были мобильны и могли свободно перемещаться в любую точку. Когда происходили, а такое иногда случалось, серьёзные изменения в природе, то приёмники солнечной энергии перемещались в районы, где солярное воздействие было более интенсивным.
   Мы добились того, что коэффициент полезного действия энергетических установок превышал девяносто процентов. Беспроводная подача энергии позволяла поставлять электричество почти без потерь на любой объект в любую точку планеты. Мы постоянно находили новые способы экономного использования энергии. Мы учитывали перемены в погодных условиях, как кратковременные, так и кардинальные. Эти изменения отслеживались специальными станциями и по их данным составлялись планы перемещения поглощающих ёмкостей.
   Но мы не учли того, что Солнце может стать недоступным. Шанс падения астероида был ничтожно мал - один к десяти миллионам. Наша цивилизация слишком рациональна, чтобы учитывать те несущественные корреляции, на которые мы не в состоянии воздействовать. Это не только столкновение с астероидом, это и процессы, происходящие в недрах Солнца, это метаморфозы, связанные с исчезновением магнитного поля, подобно тому, что произошло двести миллионов лет назад, когда погибло две трети всех живых существ. Здравый смысл говорил за то, что это наименьшая из возможных бед, поскольку вероятность её ничтожно мала. И тратить ресурсы, чтобы предотвратить то, что, скорей всего, никогда не произойдет - нерационально.
   - Но вот произошло...
   - Наша планета, - анимер, казалось, не обратил внимания на слова Крота, - лучше сказать "планета нашего периода" представляла из себя идеальный экологический ареал.
   - Парк юрского периода...
   - Парк. Чистая энергия, получаемая из неиссякаемого источника. Ты спрашивал про углеводороды. У нас не было необходимости в их использовании. Я изучал развитие производства на Земле. Два элемента у вас постоянно подстегивали развитие производственной деятельности: рост потребления и военное противостояние. Ни того, ни другого у нас нет. Мы не нуждаемся в одежде и не изощряемся в потреблении. Роскошь и излишества - не рациональны.
   - У вас нет развития, нет войн, нет государств?
   - Они не нужны. Нам нечего делить и не за что воевать. У каждого из нас было всё, что необходимо для комфортного существования. Нас немного, и мы не мешали друг другу. Наши поселения разбросаны по всей планете. Это небольшие поселения, и очень много таких уединенных жилищ, как моё. Система коммуникаций была у нас хорошо развита. Каждый жилой комплекс полностью автономен. И вся остальная планета - дикий, нетронутый край. Так было, но теперь всё погибло. Мне повезло: меня нашли вы. Другие же спят, не имея возможности пробудиться.
   - Может, ещё и потеплеет. Днём уже не так темно, - неуверенно подал голос Петька. Он не рассчитывал, что анимер ответит, но тот ответил:
   - Я не завидую их пробуждению. Проснуться в мертвой стране, среди гниющего бурелома и разлагающихся туш. Моё положение лучше.
   Он повернулся к Кроту и продолжил:
   - Этот дом имеет много возможностей. Чтобы реализовать их, нужна энергия. Мы должны найти способ получить энергию.
   "Надо будет вывезти этого анимера на Землю, - подумал Крот. - Это шанс для него. И ещё хороший результат разведывательной операции. Вот только - как вывезти?
   Крот не был удивлён сказанному. В целом картина здешнего мира сложилась у него ещё до того, как он услышал откровения анимера. И слишком много было проблем практического толка, которые следовало начинать решать. Сейчас не до отвлечённых размышлений - пускай этим занимаются учёные.
   - Тебя как зовут? - спросил Крот анимера.
   - Моё имя для тебя труднопроизносимо и я тут один, поэтому ты можешь называть меня, как называете нас за спиной - анимером. Это не создаст путаницы.
   - Не по-человечески как-то, - возразил Крот.
   Петька при этом прыснул, но тут же прикрыл рот ладонью.
   - Да и в нашей компании могут появиться другие анимеры. Ты прав, твоего имени мне не выговорить. А если по должности? Ты ведь хранитель древностей? "Хранитель" - как тебе?
  
  
  Часть пятая
  
  Глава первая
  
  Снега, снега, снега... За три года выпало столько снега, что его завалы стали настоящим бедствием. Посёлок, в который попал Антуан, завалило до крыш. Правда, крыши здесь были не такие уж и высокие. Улицы жители ещё как-то пытались очищать, но вывозить снег было не на чем, и поэтому на участках возле домов, где раньше, до Звезды, были, видимо, огородики, возвышались снежные горы. Эти горы лишали людей жизненного пространства, ограничивали их физически, вселяли в душу чувство безнадежности и страх за завтрашний день. Если сегодня, чтобы проложить дорожку, надо было забрасывать снег на высоту человеческого роста, то что будет завтра? Во многих дворах работали плавилки - небольшие выгороженные участки, внутри которых установлены были металлические печки. Воду собирали, очищали, кипятили. Но производительность этих плавилок была невысока, они нуждались в постоянном присмотре и уходе. И дров потребляли огромное количество. А по снежным завалам доставить их было проблемой.
   Антуан и Базиль пробирались по узкой улочке, огороженной с обеих сторон снежными валами. Редкие прохожие пропускали их, прижимаясь к стенам. С Базилем почтительно здоровались, приспуская повязки, прикрывающие рты от гари. На Антуана посматривали с интересом. Лица у людей были серыми, глаза же красными, воспалёнными. Почти все отрывисто и сухо кашляли. Наверное, многие болеют. Авитаминоз, цинга, поражение органов дыхания. Да, если солнце не появится в ближайшие год-два - люди скорей всего вымрут. Уже вымирают. Раньше, когда светило солнышко и купол над анимер-городком и посёлком, влезшим на его территорию, ограждал разумных от всевозможных хищников, начиная от гигантских и заканчивая микроскопическими, опасности для здоровья практически не было. Как рассказывал Анатоль, и не болел никто. А теперь болеют и мрут "без разбору".
   - Говори там поменьше, а то ещё ляпнешь чего, - прервал его размышления Базиль. - Сам разговоры не веди, только отвечай на вопросы. По возможности коротко - "да" и "нет". И не вздумай по-анимерски чего-нибудь сказать. Если вдруг спросят, кто такой, но это вряд ли, отвечай, как и договорились, что состоишь в охране водосборника. Они проверять не будут, потому что всем верят на слово. Тем более, что им ничего больше и не остаётся.
   Постепенно дорога стала шире и вычищена она была много лучше, чем в посёлке.
   - А здесь кто чистит? - удивился Антуан.
   - У них техника приспособлена. Под неё энергетическая квота выделяется. Из той энергии, которую на Земле набирают.
   Свернув с центральной аллеи, столкнулись с бэром. Тот держался вполне миролюбиво, палить в них без предупреждения не стал, как это они обычно делают в боевой обстановке и на охраняемых объектах. Единственное, что отличало серьезность его намерений, направленный на них ствол автомата. Бэр несколько секунд стоял неподвижно, словно присматривался, а потом не спеша отвел ствол в сторону и уступил дорогу.
   - Считал заявку, - объяснил Базиль и похлопал себя по карману куртки, где лежал чип с пропуском на двоих.
   Антуан не ответил - отходил: для него бэр, направляющий в грудь автомат, был явлением слишком впечатляющим. Выработанная многочисленными тренировками потребность действовать в таких случаях решительно, ибо промедление смерти подобно в самом прямом смысле, была с трудом подавлена и адреналин в крови бушевал.
   - Ты чего? - удивился Базиль.
   - Не привыкну никак. Чуть не дернулся выстрелить.
   - Ты что с оружием? - забеспокоился Базиль.
   - Да ну... - он усмехнулся невесело. - Откуда оружие? Привычка. По научному: динамический стереотип, который трудно ломается.
   Они спустились в туннель, прошли по коридору с гладкими, слабо светящимися стенами и вновь спустились теперь уже на два уровня. "Вот оно - логово!" - думал Антуан, оглядываясь. Здесь было множество сходящихся и расходящихся коридоров, но светились стены только в одном, по которому они шли, остальные чернели резкими квадратными силуэтами.
   Наконец упёрлись в тупик. Базиль остановился и привычно приготовился ждать. Антуан последовал его примеру, хотя и не понял, почему они остановились именно здесь. Он уже совсем было собрался бросить ехидную реплику про скамеечки, как стена вдруг словно бы вытаяла в середине. Из узкого овального проёма пахнуло теплом и в нём появилось... Что-то вроде морды ящерицы, стилизованной под человеческое лицо.
   - Заходите, не выстуживайте, - проскрипел анимер через транслейтор и тут же исчез, освобождая проход. Оказывается, исчез он не бесследно - ждал с той стороны. Как только они протиснулись сквозь эллипс, анимер, не удостоив их приветствием, помчался по коридору так, что они едва за ним поспевали, и когда вдруг остановился, Антуан чуть не налетел на него. Анимер стоял, повернувшись к стене мордой, почти уткнувшись в неё носом, и ждал. Он напоминал Антуану пленного, поставленного к стене для обыска. Такой же безучастный и напряженный. Они остановились тоже, и стояли некоторое время, пока участок стены не растворился, образуя проход.
   То, куда они вошли, было просторным, светлым и пустынным помещением, как кабинет после ремонта - уже вымытый, но ещё не обставленный. Не было здесь ни мебели, ни какой-либо аппаратуры - только гладкие, ровно светящиеся стены, да небольшое возвышение, на котором было установлено нечто массивное - если судить по способу использования, кресло. В кресле этом сидел крупный анимер, раза в полтора крупней того, что их привёл. А провожатый, словно скукожившись, сделал несколько странных движений и, не проронив ни звука, исчез через не успевший затянуться эллипс. Памятуя о наставлении не проявлять активности во время общения, а ждать, пока спросят или разрешат говорить, Антуан стоял молча, давая возможность хозяину этого странного кабинета рассмотреть себя. Наконец тот, видимо, высмотрев всё, его интересующее, закашлял. Антуан сверив свой перевод смысла и интонации с тем, что через несколько секунд сообщил им транслейтор и мысленно себя поздравил: практически всё совпало.
   - Тебя я знаю, - отметил анимер по поводу Базиля, а этого человека вижу впервые. Кто ты?
   Антуан церемонно наклонил голову, изображая поклон особы, приближенной к императору, адресованный этому самому императору.
   - Я один из жителей этой некогда замечательной местности, подвергшейся суровому испытанию природы.
   Анимер вслушался в перевод. Упёр в Антуана неподвижный, змеиный взгляд. Ответил, и в кашле его послышалась заинтересованность, почему-то не проявившаяся в тональности перевода.
   - Ты давно здесь? В этой замечательной местности.
   Последней фразе переводчик придал явно ироническое звучание.
   - Нет. Всего несколько дней. Но я слышал много хорошего об этой стране и могучей цивилизации анимеров. И, как человек практичный и активный посчитал, что должен явиться к вам на приём, чтобы представиться и предложить свои услуги.
   Краем глаза Антуан видел, как напрягся Базиль - совсем не о том договаривались они с ним накануне, и совсем не так следовало вести себя Антуану. Но он подчинился внутреннему импульсу и положился на интуицию. Прежде всего следовало добиться, чтобы его заметили и выделили из общего числа. И ещё, ему вдруг показалось, что анимер уже навёл о нём справки. Анимеру лучше не врать, - говорил Толян. А значит, честность - лучшая политика.
   - Несколько дней? - удивление анимера, казалось, было искренним. Во всяком случае так прозвучало из транслейтора. Но в покряхтовании Антуану послышалась другая интонация. - Но мы сейчас не ведем антропологических исследований и потому не забираем человеческий материал на Земле.
   - Должен честно сказать вам, - ответил Антуан напыщенно, - что, если бы меня захватили принудительно, я бы не пришёл сюда и не предложил бы свои услуги, поскольку был бы огорчен и обижен. Но нет вашей вины в том, что я оказался здесь. Я попал в беду, купаясь в озере. Ваш летающий механизм захватил меня вместе с водой и сбросил сюда.
   - Да, мы берём воду на Земле. Но я не слышал, чтобы такие случае были раньше.
   - Мне говорили местные жители, что часто происходит захват рыбы, а иногда даже животных.
   - Рыба может выдержать такой перенос, но разве способен человек так долго обходиться без воздуха?
   - Я был в специальным костюме. Моя профессия связана с изучением водной сферы. Это можно назвать несчастным случаем на производстве. Впрочем, все закончилось благополучно.
   - У людей странные особенности. Они часто совершают нечто бесполезное, что находится за пределами необходимого для существования.
   - Да. Однако и вам знакомо увлечение охотой.
   - Ты охотился? На рыбу? - Это можно понять. Это отзвук древних инстинктов. - Но зачем ты пришёл ко мне?
   - Нельзя ли вернуть меня обратно на Землю? - это Антуан спросил неожиданно для себя. И понял, что попал.
   - Было бы странно, если бы ты не попросил об этом. Но мы не можем вернуть всех. А вернуть тебя одного было бы несправедливо, ты не находишь?
   И снова интонация переводчика была нейтральной, а вот в оригинале звучало нечто, что Антуан определил, как интонацию, близкую к той, что сопровождает насмешку. Мол, все бы вы того хотели. И ещё: я и не сомневался, что ты будешь об этом просить. Но зачем тогда вообще весь этот разговор? Почему анимер, а если судить по размерам, то не последний в табели об анимеровских рангах, принял его? Зачем он захотел поговорить, что увидеть?
   - Ваше превосходительство, - осторожно начал Антуан, - предоставив транслейтору ломать голову, как перевести это непривычное здесь обращение, - я не настолько наивен и самоуверен, чтобы просить вас об одолжении. Я хочу заслужить право быть отправленным на Землю.
   - Каким образом? - в покашливании анимера явно прозвучали нотки заинтересованности. Они были так выразительны, что транслейтор не удержался, и интонировал эту заинтересованность в виде вежливого внимания.
   - Я хочу попробовать преобразовывать снег в воду. Я видел, что воды остро не хватает местным обитателям. Я знаю, что в снеге много посторонних примесей. Но, от них можно попробовать избавиться. Если мне будет предоставлена такая возможность, и будет оказана помощь с материалами и кой-каким инструментом, я бы мог попробовать.
   Анимер, замер на некоторое время. Он сидел на своём пьедестале, как ящерица на камне, лишь изредка подтягивая и вновь отпуская зоб. Потом повернул голову и ответил:
   - Это хорошее предложение. Нам нужна чистая вода. Тебе покажут территорию. Помогут выбрать то, что понадобится для работы.
   - Мне нужны будут помощники из числа людей.
   - Ты их получишь. Если ты сумеешь обосновать свои предложения, тебе будет выделен инструмент и некоторый разумный объём энергии.
   - Я сумею, - пообещал Антуан.
   - Смотри, я тебе об этом говорил, - дернул Базиль Антуана, как только они оказались наружи.
   Механизм, похожий на кузов, снятый с небольшого грузовика, сам по себе, ни на что не опираясь, загребал снег, относил его в сторону, где сбрасывал за обочину.
   - Ишь ты. Лопата, только без черенков и копателей, - одобрил Антуан.
   - Нам такой нужен будет, - заметил Базиль. Он явно увлёкся неожиданной идеей Антуана. Увлёкся сразу и полностью. Видно задело его крепко насущное, жизненно необходимое, отодвинув в сторону тайные планы, которые привели их к анимеру и для которых добыча воды была только прикрытием. - А ещё нам нужно найти вместительное, достаточно теплое помещение, - продолжал Базиль. - Но я не думаю, что мы найдём его на поверхности. Я знаю один удобный подвальчик... Раньше там складывали какое-то тряпьё...
   - Всё обыщем и обязательно найдём, - вроде бы поддержал его энтузиазм Антуан, но взглянул на компаньона с ироническим недоумением. Его удивило, что Базиль так серьезно увлекся темой получения воды из снега. Впрочем, чему удивляться? Базиль прежде всего обитатель этого мира, и это его жизненная проблема. Сам Антуан не придавал никакого значения той программе, которую он только что втюривал анимеру. Легенда прикрытия. Сработало и ладно.
   Странно, то что анимеры так легко поверили в возможность создать установку. Ну хотя бы потрудились посчитать, или потребовать от них расчётов. На самом деле, сколько воды необходимо производить ежедневно? Как организовать её очистку? Как доставлять снег, когда будут выбраны все завалы на территории анимер-городка? Да какая нам разница? Не для того дело затеяно.
   Базиль опомнился и смутился. Смысл сказанного Антуаном был предельно ясен. Подтекст, кстати, тоже. Он напоминал окрик: вернись в реальность, парень! Базиль не стал ничего отвечать: не хотел, да и не смог бы. Отправляясь на встречу, они договорились фильтровать разговор. Вполне возможно, что их и сейчас слушают. Пойми этих анимеров!
   На выходе к ним присоединился бэр. Подошёл, потоптался и стал чуть в стороне, обозначая, что приступил к осуществлению ненавязчивого контроля и готов выполнять посреднические обязанности. Антуан присмотрелся и решил, что ненатренированный взгляд не отличит этого эйпа от Поля. Вот только, как их поменять местами?
   Они выбрались из-за огромной горы снега и увидели небоскреб, который навалился на них из тумана, словно приблизившийся вплотную океанский лайнер. Громадное здание выступало из смога нижней своей частью - верхняя же тонула в сгущающемся сумраке. И сколько там этой верхней, невозможно было даже представить.
   - Они до катастрофы в нём жили, а теперь прячутся в подземелье. Спустились с небес под землю, - сыронизировал Базиль.
   - А что делать? Небес-то больше нет, - мрачно пошутил в ответ Антуан. - А ты в доме этом был?
   - Несколько раз. Я руководил бригадой по обслуживанию оборудования. Ломаться, правда, ничего не ломалось. У них всё на века. Но иногда приходилось что-то менять, так по мелочам.
   - Неужели оставили дом без присмотра?
   - Это вряд ли. Наверное, охрана какая-то есть. Несколько эйпов с автоматами. Сигнализация, может быть. Если лимит энергии на неё выделен. У них с распределением энергии строго.
   Помолчали. Всё было понятно без слов: если искать Инакого, то начинать надо с небоскрёба. Удобней, чем там, анимеров нигде не расположить. Не в сугробы же их раскладывать!
   Но туда, конечно, не сунешься. И официальное "добро" на осмотр не получить. У любого из властвующих анимеров сразу вопрос возникнет: "А что вы, младшие братья по разуму, там искать собираетесь? С чего это решили квартиры обыскивать?". А если небоскрёб телами загружен, то, тем более, доступ туда будет строго-настрого закрыт.
   Однако не факт, что их анимер именно там - в небоскрёбе. Возможно, нарушителей они выкладывают отдельно от тех, кого усыпили как лишних едоков. Поэтому к осмотру территории отнеслись серьезно. До самых сумерек осматривали строения, расположенные вокруг небоскрёба. Бэр послушно открывал двери огромных коробок, в которых размещались то в идеальном порядке, то навалом какие-то пластиковые изделия, агрегаты различных размеров и конфигураций, мотки пластиковых жгутов. В одном из таких ангаров нашли ёмкость литров на девятьсот. Металлическую! Бэр, как смог, пояснил, что это переносная купель для лечебных омовений анимеров минеральной водой. Её раньше переносили от источника к источнику, потому что температура воды и соляной состав её был в разных гейзерах разным.
   Два дня назад Антуан переселился из водозабора в посёлок. К Базилю. Домик его располагался почти сразу же за ограждением анимер-городка. Внутри пластиковый, слабосветящийся короб - из того же материала, что и облицовка тоннелей. Обложен домик был стволами каких-то неведомых Антуану растений. Стволы эти, как объяснил Базиль, были наподобие бамбуковых - крепкие и легкие, пористые внутри, потому хорошо держали и тепло, и прохладу. За чаем они, по инерции, поговорили о найденном корыте, Базиль начал высказывать соображения о том, как это корыто лучше установить и о монтаже фильтров. Антуан не мешал рассуждениям, но и разговор не поддерживал. Собеседник его понял, проговорил с грустью:
   - Стосковался по ручной работе.
   - А я - так нет, - весело сообщил Антуан. - Я вообще к работе не приспособлен. Мне больше по нраву не создавать, а разрушать. Но ты прав, нам надо не просто имитировать бурную деятельность, а показать результат. Сам понимаешь, поиск нашего анимера займёт немало времени. И если нас турнут через неделю, то задуманное сорвётся в самом начале. Кстати, нам бы надо его как-то называть. Неброско, но адекватно. Есть предложения?
   - Needed.
   - Ну да, он нам нужен. Но как-то для имени... Может быть синоним - right person? Сокращенно - Райт?
   - Можно и Райт... Почему нет, - видно было, что этот вопрос Базиля мало интересует.
   Антуан полез в свою укладку, достал оттуда небольшой свёрток, разрезал клейкую ленту, стягивающую его, выложил на стол отрезок пористого белого материала, несколько мешочков с чем-то сыпучим.
   - Нужно будет договориться с анимером по поводу мультипликатора. Этого добра нужно в десять раз больше. На первый случай.
   - Что это? - Базиль повертел в руках один из мешочков, - песок что ли?
   - Составляющие фильтра.
   - Ну хитер ты, однако. Заранее всё приготовил?
   - И не только приготовил, но и обучение прошёл. Умею собрать фильтр почти в полевых условиях. Получение воды из подножных средств - один из способов адаптации к вашим условиям.
   - Что, есть и другие?
   - Конечно.
   - Неужели получение энергии?
   - Ты догадлив. Именно так. Но это пойдёт следующим этапом. Если всё сложится. А вот водички мы с тобой попьём вволю. Это я тебе гарантирую. Во всяком случае, на нас двоих хватит. Ну ещё и главному анимеру стаканчик нальём, если будет хорошо помогать.
  
  
  Глава вторая
  
   И всё-таки, что это было? Сандр пребывал в недоумении. Получается, что Сплюснутый в одной команде с майором? Не похоже. Майор явный армеец, а тот - сто очков секретная служба. И, если бы они были вместе, то те двое уже крутились бы сейчас возле леталки. Майор завозился с замком. Все эти самоделки, которыми пользуются военные, не сравнятся с леталками анимеров. Там мощь, совершенство и изящество, а здесь - неуклюжий продукт кустарных мастерских, работающих для нужд армии. Вот и дверь открывается здоровенным ключом, как сарай.
   - Влезай, - велел майор.
   Но Сандр не успел залезть: из-за огромного сугроба на дорожку выскочили двое.
   - Подождите, майор, - сказал Сплюснутый. Обращение было мало того, что неуставным, оно ещё было и вызывающе неуважительным.
   Эти двое стояли перед старшим офицером совсем не так, как положено стоять унтер-офицерам, пусть даже и унтер-офицерам секретной службы, которая, как известна, имеет особый, пусть и неофициальный статус. Выражение их лиц было нагловато-почтительное, в глазах - злость и неуверенность.
   - В чём дело? - майор посмотрел на них с холодным недоумением. Но не более, что странно было для майора, да ещё и штабного. И Сандр понял вдруг, что не так уж он и удивлён их появлением, что это недоумение больше игра, чем рефлекторная реакция. И такой поворот дела тревожил и озадачивал.
   - Господин майор, курсант Сандр Кротки должен проследовать с нами, - перешёл Сплюснутый на официальный тон, засовывая руку за отворот куртки. Майор опередил его: пистолет в его руке появился раньше, чем Сплюснутый успел вынуть руку.
   - Господин майор... - укоризненно протянул Сплюснутый. - Причём тут пистолет? Вы меня неправильно поняли. Я собирался предъявить вам это...
   Однако, опасливо косясь на оружие, руку вынимать не спешил. Сандр отлично видел, что трюк майора с пистолетом не был ответом на движение Сплюснутого. И почувствовал, что скорей всего продолжением происходящего будет не смущенное извинение, а выстрел. Не похож был майор на нервного штатского, потому и пистолет выдернул и направил в агента не с испугу. Но в это время напарник Сплюснотого сделал легкое движение рукой, словно поправил слишком длинный рукав куртки и оттуда блеснул черный ствол.
   - Одно движение, майор, и я выстрелю, - хрипло выкрикнул он.
   Конечно, тому, что последовало за этим, в подсознании Сандра предшествовала какая-то работа. Что-то за доли секунды рассчиталось и выстроилось, и сам бы он не смог воспроизвести ход своих несформулированных рассуждений. Итог их был ясным и определенным: секретной службе нужен не майор, а он, и очень нужен. И ничего хорошего от этого ему ждать не приходится. А обстановка такова, что, пока бумага не оглашена, пока оружие не уложено в кобуры, он имеет возможность действовать. А то, что его здесь никто не учитывал как значимую сторону конфликта, а держали только за предмет конфликта, ему было на руку.
   Тело сработало так, как и положено было ему сработать, учитывая сотни тренировочных движений, предшествующих этому. Мгновенье, и пистолет второго оказался у Сандра в руках. Мимоходом добил обезоруженного локтём в лицо, чтобы не беспокоиться о том, что у него за спиной, и тут же, чуть подшагнув, ударил рукояткой Сплюснотого в лоб. Тот осел и повалился на спину. Майор посмотрел на Сандра удивленно, но и, вместе с тем, одобрительно. Однако всё-таки поинтересовался:
   - Второго-то зачем?
   - Должок, - ответил Сандр и полез в машину.
   Майор втиснулся за ним. Потянул рычаги. Они поднялись метров на пять, когда по корпусу с треском ударило. Недалеко от головы Сандра засветилось отверстие. Леталку бросило вперед, майор включил винт, и в это время стукнуло ещё раз. Майор застонал и привалился к пульту. Затем повернул к нему перекошенное лицо, спросил отрывисто:
   - Управлять умеешь?
   - Учили, - ответил Сандр. - Вас ранило? Надо в части садиться.
   - Не надо. Перебирайся на моё место. Да тихо ты! - и вскрикнул от боли.
   Сандр протиснулся за рычаги и увидел на своих руках кровь. И кровь эта была не его. Реально он гонял аппарат всего трижды, а вот на тренажёрах имитировал управление много раз. Потому сразу же уверенно пошёл в вираж, уходя в сторону от части - под прикрытие холма. Стреляли в них ещё или нет, не понял. Возможно и стреляли. Посадив тарелку на первый попавшийся пятачок, повернулся к майору, который прижимал обе ладони к левому боку. Лицо его побледнело, видно, кровотечение было обильным. Сняв с креплений аптечку, велел:
   - Господин майор, выходите. - Поймав непонимающий взгляд, объяснил, - здесь перевязывать неудобно.
   Помог раненому снять куртку и китель, разрезал рубашку. Перевязку сделал что надо. Самому понравилось. Да и стоило ли удивляться: его всегда ставили в пример на занятиях по оказанию первой помощи. Только прием родов в экстренных условиях сдал на два, по остальным же вводным всегда получал высший бал - тройку, а по переломам даже тройку с апострофом. Это в то время как большинство курсантов получали за медицину единицу - свидетельство того, что азы освоили удовлетворительно.
   - В машину, - приказал майор.
   Сандр уже и сам слышал со стороны части голоса. Эка незадача. Он всё-таки надеялся, что майор при своём праве. И если это не бандитское нападение, то хотя бы конфликт двух силовых структур. А выходит, что нет. Выходит, что они преступники, раз приходится драпать от своих же товарищей. Но рассуждать было некогда: помог майору забраться в леталку и взялся за рычаги.
   - Куда?
   - Отрывайся от них. И давай к реке.
   Сандр поднял машину метра на два и зигзагом ушёл из сектора обстрела, прячась за обрывистым берегом.
   - Карту читаешь? - спросил майор.
   Голос у него был слабым, разговаривая, он морщился от боли.
   - Так есть.
   - Зависни пока. Смотри.
   Сандр остановил винт, выставил нейтральный режим, а затем всмотрелся в обозначения. Район вокруг расположения части он знал хорошо, потому сориентировался быстро. Палец майора упирался в отметку в правом верхнем углу карты. - Найдёшь?
   Да чего тут искать? Если всё время над рекой, то и не заблудишься. Вот только она сильно виляет, лучше по прямой. Однако ориентиров хороших нет. Внизу сплошной лесоповал и снега. Да и видимость плохенькая.
   - Найду. А что там?
   - Увидишь.
   - Вам к врачу надо.
   - Да уж какой мне теперь врач... Надо было вчера тебя забирать,- он сказал это как-то совсем не по-военному: устало и грустно. Потом добавил непонятно, - или вообще не забирать. - И закончил, - все беды от женщин... Ладно, гони. Там, где нас ждут, помогут... Я надеюсь.
   Сандр включил винт и довернул машину на 37 градусов, рассчитав выскочить на последний поворот реки. Там она километров пять идет почти под прямым углом к курсу. Не промахнёшься. А уж после этого, ориентируясь по руслу, рассчитывал выйти на цель.
   Через час их начал донимать холод. Майор был совсем плох. Сандр заткнул кое-как пулевые пробоины в корпусе и накрыл майора своей курткой. Какого черта лететь неизвестно куда, когда самое важное сейчас было бы добраться до госпиталя? Операция нужна - иначе не выживет. И куда они летят? Может быть, там и есть госпиталь? Да ну, вдали от города... Потом вдруг переключился на себя. С ним-то что будет? Он ведь оказал сопротивление сотрудникам секретной службы. Это дело подсудное. Сработает ли отговорка, что не разобрался в ситуации, защищал офицера от нападения каких-то странных людей? Но ведь спросят, почему в часть не вернулся? Почему в госпиталь майора не повез? Ведь получается, что дезертировал. Есть и на этот случай отговорка - майор приказал. А если майор умрёт, а он скорей всего, умрёт, кто это подтвердит?
   Майор очнулся. Спросил:
   - Сколько летим?
   - Тридцать четыре минуты, - волнение волнением, а за обстановкой Сандр следил.
   - Скорость?
   - Пятьдесят шесть километров.
   - Ещё полчаса... Если выключусь, ищи чёрное цилиндрическое строение и сажай аппарат. На крышу. Осмотримся, а там по обстановке. Возьми мой пистолет. Только не пали без разбору. Внутри друзья... Я так думаю, что друзья. Но на подлёте могут обстрелять с земли. Аккуратней подлетай. Поднимись повыше километра за три до объекта и садись круто.
   Сказал и вновь забылся. А Сандр упёрся в смотровое стекло. Под ними плыла однообразная серая муть, разнообразящаяся иногда росчерками деревьев. От холода зуб на зуб не попадал, но майору было ещё хуже. Не обморозился бы! С ранеными такое случается.
   Он с трудом узнал место поворота - реку так занесло, что берега совсем не просматривались. Некоторое время вёл машину над рекой, убеждаясь, что попал именно на тот участок реки, к которому прицеливался по карте, а убедившись, что не ошибся, пошёл на подъём, как и советовал майор. Но высоко подняться не получилось - мгла скрывала землю и мешала ориентироваться. Тогда, чтобы не привлекать внимание шумом, выключил винт - ветер был попутный - и стал оглядываться в поисках "черного цилиндрического строения", а когда увидел, вновь включил двигатель и повел аппарат под прямым углом к ветру, чтобы дойти до места "в потоке". Это они тоже изучали.
   Теперь нужно было не промахнуться. И это было самое трудное. Конечно, с первого раза у него ничего не получилось - круто спускаясь на круглую крышу, вовремя понял, что промахнётся, поэтому послав к чёрту предосторожности, зашёл против ветра, насколько смог уравнял высоту с высотой строения и, подрабатывая винтом, опустил аппарат. По инерции их прокатило через всю площадку. Машина остановилась на самом краю. Никто в него не стрелял, но это не значило, что стрелять не станут. Поэтому он выкатился из кабины, залёг и огляделся. Крыша была пуста, только ближе к центру чернело отверстие с оплавленными краями. И в сугробе, возле края, противоположного тому, где он опустил леталку, отчетливо виден был свежий след от лежки. Кто-то дежурил на крыше и, заслышав работу двигателя, скрылся внутри здания. Но майор говорил, что там друзья. Впрочем, ничего и не оставалось, как надеяться на это.
  
   Глава третья
  
   - Ну, Поль, - сказал Антуан по-французски, - посмотрим, как и что?
   Он проверился во время недавнего разговора с анимером - французский язык транслейторам доступен не был. Дважды вставил в разговор французское выражение и каждый раз с переводом возникала заминка. Анимер замирал, ожидая перевода, и Антуан говорил то же самое, правда, специально несколько меняя смысл, чтобы не тренировать транслейтор. Впрочем, вряд ли тот обучается с "нуля".
  Поль ничего не ответил. Страховался, или не считал нужным вступать в пустые разговоры? Он зашлёпал по снежному насту босыми ступнями, и Антуан едва успевал за ним, удивляясь, как тому ни холодно ходить разутым. Впрочем, он тут же мысленно сострил, что, когда бэр так шустро семенит, ноги просто не успевают замерзнуть.
   Поль отвлёк Антуана от осмотра короба, в котором собирались разместить фильтр. Он не подал никакого знака, а просто терпеливо стоял неподалёку, пока Антуан его ни заметил. Два предыдущих дня Поль находился в свободном поиске. Пока они с Базилем очищали подходящее подвальное помещение, пока втискивали туда с помощью бэров-рабочих найденную накануне ёмкость, пока монтировали загрузочный люк, Поль изучал подходы к дому. Как он мимикрировался, как втирался в доверие к охранникам, Антуан не знал. Да и не интересовался этим. Возможно, срабатывали какие-то особенности типа видовой корпоративности, наподобие той, которая проявляется у людей одной специальности, одного круга. Например, часового и самовольщика, когда часовой не только пропускает самовольщика, уходящего в город из части через пост, где наиболее удобный подход к забору, но даже подсаживает его. Вроде бы должен "не пущать", но ведь завтра сам через этот пост двинет к девчонкам. И его так же, как он сегодня, подсадит на высокий забор часовой. И так будет продолжаться, пока не застукает их начальник караула, или не сунет под сердце часовому нож диверсант, прикинувшийся самовольщиком. Возможно, по той же причине бэры пропускали Поля туда, куда человека не пропустили бы никогда. А может быть, потому, что бэр вообще анимерами не воспринимался, как субъект, обладающей волей... А, стало быть, и в расчёт его брать было ни к чему.
   Вслед за Полем Антуан спустился в туннель. Они прошли освещённый коридор, по которому несколько дней назад Антуан с Базилем направлялись к анимеру договариваться по поводу снегоплавильни, но, не доходя до известного тупичка, свернули в темноту бокового ответвления. Через несколько поворотов продвижения в полной темноте, когда Антуан начал опасаться, не перекодирован ли верный Поль анимерами, тот остановился, пошарил по стене и тотчас слабо засветился над головой блок дежурного освещения. Света от него было мало, но сориентироваться хватило. Поль повернулся к Антуану:
   - Здесь пост рядом. Тихо убить трудно. Надо обмануть. Дай руки.
   - Это ещё зачем?
   - Надо. Слушай меня.
   Антуан вытянул руки. В тот же миг Поль ловко накинул на них невесть откуда взявшийся шнурок, заранее завязанный петлёй.
   - Ты что делаешь, с ума сошёл?
   - Так надо. Молчи. Всё испортишь.
   Проверив затяжку, он подхватил Антуана под колени и перебросил через плечо. Тот рванулся, но тут же успокоился. И не потому что вырываться из железных клещей бэра было бы затруднительно, потому что понял - так, действительно, надо.
   Поль двинулся по коридору. Свет он больше не включал - ему это не требовалось, Антуану же... Впрочем, ему в данном положении тоже.
   Они опустились ещё на один уровень, а потом стали подниматься. Через некоторое время Поль остановился. Он несколько секунд стоял молча, и Антуан понял, что остановился бэр не для того, чтобы отдохнуть: почувствовал неподалёку присутствие ещё одного, а может быть, и не одного, бэра. Они стояли и о чём-то молчали. Потом негромко стукнуло металлом по камню, и откуда-то полился слабый свет. Открыли проход? Поль пошёл дальше. В слабом сумраке Антуан увидел, как совсем рядом сдвинулся назад, а потом исчез из виду мохнатый бок, ствол автомата, опущенный вниз. Они передвигались так ещё некоторое время. Потом Поль легко поставил Антуана на ноги. Тот стащил с рук петлю. Бэр не препятствовал.
   - Ну и что ты им сказал? - спросил он иронически. Ирония была наигранной: сегодня впервые он не ощутил своего преимущества над Полем. Впервые в их отношениях тот играл первую скрипку.
   - Я не говорил, разве ты слышал разговор?
   - Ну вы же как-то общались...
   - Нам не надо общаться. Если идёт бэр, то другой бэр его не останавливает, потому что бэр не может идти сам. Он может только выполнять задание. А задание даёт тот, кто имеет право его давать. Они увидели, что идёт бэр и несёт человека. Человек связан, значит, он не может исполнять свою волю, значит, и его не надо учитывать. Они посмотрели, всё ли правильно, и пропустили. Но назад они тебя не выпустят.
   - Это ещё почему? - возмутился Антуан.
   - Одному тебе выходить нельзя. А выносить из дому нельзя ничего. Даже бэру. Если рядом нет анимера.
   - А выходить бэру можно?
   - Выходить можно.
   - Вот и хорошо. Значит, ты пойдёшь, а я останусь.
   - Разве тебя не расстраивают мои слова о том, что ты не сможешь выйти? - Поль был не столько удивлён, сколько разочарован. Антуан усмехнулся - этот талантливый робот практикуется в розыгрышах. Не стоило давать ему возможность ощутить преимущество над человеком.
   - Нет, не расстраивает. Зачем мне выходить? У меня здесь важное дело.
   Поль, кажется, был озадачен.
   - Когда ты сделаешь это дело, разве тебе не надо будет выйти?
   - А если не сделаю? Если не получится? Разве я могу уйти, пока не сделаю то, что надо?
   Поль замялся. Он явно попал в логическую ловушку, которую невозможно было решить, оставаясь в позиции бэра. Наконец спросил:
   - Ты хочешь остаться здесь навсегда?
   - Не хочу. Но если не смогу выйти, разве мне не придётся остаться?
   Поль молчал. Думал. Но долго отвлеченно мыслить он не умел, поэтому перешёл на обсуждение практических вопросов.
   - Но ты должен есть. Здесь нет еды. И здесь холодно.
   - Надоел, - отмахнулся Антуан. - Приволок сюда, а теперь пристаёт: что да как? Думать надо было, когда ты меня сюда тащил. Теперь думать поздно. Теперь прыгать надо. Сколько здесь этажей?
   - Я не умею так много считать, - ответил Поль, кажется, несколько огорчённо.
   - Если выберусь, то я тебя научу. Пошли.
   А что, роскошная планировка, весь первый этаж -холл. Парадная лестница...
   - Она короткая, - объяснил Поль.
   - А наверх как подниматься?
   - Есть лифт. Но теперь нет энергии. Но и когда был, многие анимеры попадали в своё жилище через окна.
   - Прилетали, стало быть. Так и мы умеем. Пошли смотреть апартаменты.
   - На первом этаже нет анимеров, - ответил Поль. - Надо подниматься на второй этаж.
   На первом этаже, действительно, делать было нечего. Огромный пустой холл просматривался от стены до стены. И ничего на всём этом пространстве мало-мальски выдающегося, кроме широкой, роскошной лестницы, упирающейся в глухую стену, не было. Ну стена, положим, раздвигается или растворяется по мере надобности. Может быть, за ней размещено какое-то подъёмное устройство. Но такой огромный холл - зачем он нужен? Построения они тут что ли производили и строевые смотры? Антуан хмыкнул, представив себя безодежных анимеров, выстроившихся в две шеренги для осмотра подгонки обмундирования.
   Потолок, как и стены, был идеально ровным и сочился спокойным холодным светом. Явно отражённым. Антуан знал уже о свойствах отделочного материала, использующегося в жилых и общественных зданиях, преобразовывать все виды энергии, вплоть до электромагнитной, в световую. Свечение поверхностей было, конечно, слабым, но свет сочился, что называется, самотёком. И это было очень удобно, хотя бы потому, что не требовало затрат энергии.
   Анимеры, как он заметил, были вообще очень рациональные существа. Видимо, это качество было следствием их природы - необходимость пресмыкающихся экономить энергию сформировало их отношение к жизни и заложило принципы их цивилизации. На самом деле, зачем тратить силы и средства на то, что не даёт реальной отдачи? Зачем анимерам космическое пространство? В силу технического развития они могли бы организовать полёты, но зачем? Их там, в буквальном смысле, ничего не греет. А Солнца хватает им и на Земле.
   Да им многое не нужно. Сельское хозяйство, например. Зачем, если они потребляют исключительно мясную пищу, в которой нет недостатка? Тонны этой пищи вокруг бегает, ползает, летает - только успевай хватать и пережёвывать. Так что продовольственной проблемы не существует. А если вдруг возникнет перспектива перенаселённости - всегда можно ограничить рождаемость. Технику свою они развивали тоже исключительно исходя из практической необходимости, главным образом для обеспечения должного комфорта жизни. Средства передвижения, жилищное строительство, средства коммуникации. Любимое времяпрепровождение анимеров, заменяющее им все виды культурного досуга - греться на солнышке. У них даже войн не было - за что воевать? За место под Солнцем? Это выражение только у людей имеет политический подтекст. Здесь места под Солнцем хватало всем. И ресурсов хватало. А обслуживающую работу за них делали и делают бэры и люди.
   Когда-то, впервые преодолев барьер времени, анимеры столкнулись с биологическими существами для них ранее невиданными. Млекопитающие не совпали с ними в одной эпохе и потому вызвали большой интерес для изучения. А биология, выросшая из ещё одной важной потребности, обеспечивающей комфортное существование - медицины, развита у них была замечательно. Генетические опыты привели к появлению бэров. Здесь сбылось в комплексе то, что ляжет в основу мечты Человечества о счастье: каждому по потребностям, не менее трёх рабов в обслуживание, неограниченное количество свободного обеспеченного времени. Не отсюда ли и смутные представления о минувшем золотом веке, которые волновали людей на заре письменной истории?
   Но как эта информация просочилась к людям? Как она сохранилась в шестидесятимиллионной прорве времени, отделяющей их и нас? Антуан много думал об этом. И объяснение было только одно: туннель во времени был прорублен оттуда сюда тогда, когда на Земле уже зарождалась человеческая цивилизация. Если так, то находят объяснение и изображения динозавров на стенах скал верхнего палеолита, и воспоминания об утраченном золотом веке. И даже представления о египетских зооморфных богах, возможно, исходят оттуда же. Значит, кому-то удавалось всё-таки вырваться? И рассказать... Если это действительно так, то человеческие поселения здесь имеют очень долгую историю, которая должна закрепиться в местных преданиях. Надо будет к ним прислушаться. Но это потом. После того, как будет сделано главное.
   Антуан оттянул рукав и включил браслет-антиграв. Тотчас активизировался весь антигравитационный контур: браслет - ботинки - кольцо на правой руке. Вмонтированные в них элементы, включившись, приобрели свойства детонаторов антигравитационного поля. Антуан сильно оттолкнулся от пола, задействовав сразу два вмонтированных в ботинки элемента и взлетел к потолку. Проскользнув в щель, оказался на следующем уровне. Здесь было мрачновато: от стен светило слабо, но в конце длинного коридора из большого окна сочился слабый отсвет дня. Не удивительно - дом, если смотреть снаружи, был словно собран из стеклянных панелей. Ну, не стеклянных, конечно. Что это был за материал - анимер его знает! Антуан лег на пол, просунул голову в щель и приказал:
   - Принеси еды и оружие. Найдёшь меня на этажах.
   Двери в комнаты-пеналы были приоткрыты. Видимо, специально. Анимеры ничего не делали случайно. Антуан откатил первую и вошёл. Обстановка в анимерском жилье, а теперь уж и назвать его так было неправильно - скорее, в склепе - была скудной: примерно, как в общественном туалете хорошего отеля. Сияющая чистота, минимум - очень функциональный минимум - приспособлений. Никакой художественной эстетики - всё очень рационально. На самом деле, зачем анимерам платяные шкафы, если они не носят одежды? Зачем им кухни, если они питаются в общепите, да и то преимущественно сырым мясом? Но всё-таки какой-то минимум обстановки в комнате имелся. Например, ложе. Что-то вроде высокого дивана. Диван, как потом оказалось, во всех комнатах стоял у стены - и всюду одного типа белый, с мягким синтетическим верхом. Антуан не удержался и потолкал пальцем матрац. Тот приятно отпружинил. На диване лежал анимер. Мелкий. Много мельче того, с которым они разговаривали в подвале. И анимер этот был явно не тот, кого он искали. Конечно, Антуан и не рассчитывал сразу же найти Райта. И если бы нашёл, посчитал бы это даже не везением, а чем-то вроде провокации. И сильно бы засомневался в удаче. Потому что так не бывает. Из тысяч вариантов с первой же попытки выбрать верный. Это больше, чем везение. Это супервезение того же уровня, как из тысячи вариантов выбрать верный при последней попытке. Не узнать Райта Антуан не боялся: он мысленно сфотографировал его во время беседы, когда они втроём год назад оговаривали условия взаимодействия и параметры связи. А уж память Антуана никогда не подводила.
   Общий вид, как говорится, это общий вид, но были ещё и частности, поддающиеся точному описанию. Рисунок татуировки (или гравировки?) ну лбу. Вот у этого мелкого, который лежал сейчас перед ним, не было вообще никакого рисунка.
   Прочие комнаты, которые обошёл Антуана - на этаже их было два десятка, - разнообразием не отличались. Та же обстановка, или вернее, её отсутствие, тот же диванчик в углу, такой же скорченный мелкий анимер без опознавательных знаков. Постепенно Антуан понял, что взялся за непосильный труд. Почувствовал, что так не найдёт Райта никогда. По разным причинам. Его могут остановить анимеры, он может плюнуть на всё и бросить поиски сам, но самое обидное будет, если он не найдёт его никогда потому, что его здесь нет. Почему его должны были положить именно сюда? Может быть, для нарушителей имеется специальное место телоположения? Отдельный, менее комфортабельный холодильник? Последние комнаты на этаже он осматривал не входя. Беглый взгляд от дверей на усопшего, и дальше.
   Обойдя весь этаж, Антуан, выругался через русское "блин", обозвал дом "общагой" и "террариумом" и принялся с тоской осматривать потолок, ища способ подняться на следующий этаж. Нашёл, но подниматься не стал, а стащил в одной из комнат анимера на пол и улегся на его ложе. Хотелось есть. Да и пить тоже хотелось. А потом захотелось спать. И он уже начал дремать, как вдруг услышал в коридоре шум. И тотчас его окликнули:
   - Антуан!
   Этот голос нельзя было спутать ни с каким другим. Но он не поверил своим ушам: раньше бэр никогда не называл его по имени.
   - Я здесь, Поль, - отозвался он, приподнимаясь.
   Поль был не один: за спиной у него стоял ещё один бэр. Что бы это значило? Кого он притащил? И зачем? И тут он увидел, что бэры вооружены. Поль, на мгновенье задержав взгляд на замороженном анимере, сброшенном на пол, и пошёл к Антуану. Его напарник двинулся за ним.
  
   Глава четвёртая
  
   Петруха ввалился в комнату, возбужденно выкрикнул:
   - Дядя Сашко, там на крышу леталка села.
   Вроде бы не подходящий момент для воспитательного процесса, но не удержался.
   - Села, говоришь? Большая? Сколько в ней человек? - пока спрашивал, накинул куртку и подошёл к двери.
   - Ну... Нет. Я не видел, как села. Спускалась. Один раз мимо опустилась, а потом поднялась и опять. Я сразу сюда прибежал.
   - То есть, может, и не села? Может, на землю упала и разбилась? Грош цена твоей информации. Уводи анимера в подвал. Я посмотрю, что там, и спущусь к вам.
   Но анимер в подвал не пошёл - встал, выпрямился, надо понимать так, что с гордым видом. И Крот увидел, что ростом этот прямоходящий варан выше его. И анимер это увидел. Что отразилось в интонациях его голоса.
   - Это мой дом. Я не собираюсь ни от кого прятаться.
   Ещё этого уговаривать... Чёрт с ним - пускай остаётся!
   - Я с вами... - Петька передвинул кобуру на живот. Ему было неловко за то, что он оплошал в роли караульщика. Крот бросил коротко:
   - Здесь остаёшься. Анимера охраняй. - И добавил мягче, чтобы поддержать его снизившуюся в результате оплошки самооценку, - если что, меня прикроешь.
   На лестнице было тихо. В коридорчике, из которого на крышу вёл прожжённый из бластера ход, тоже. Но вверху, на крыше топали и возились. На мгновенье в коридоре стало совсем темно - кто-то протискивался в отверстие. Крот прижался к стенке. Спустившийся крикнул на местном воляпюке:
   - Есть тут кто-нибудь?
   То, что крикнул, было хорошим признаком.
   - Есть, - ответил Крот по-русски. Специально так ответил, потому что голос этот узнал. И его тоже узнали. Спросили с удивлением, но и с радостью:
   - Господин полковник, это вы?
   - Я, Сандр. Ты с кем?
   - С господином майором.
   - С каким это майором?
   - Вы его не знаете. Он ранен. Ему нужна помощь.
   - Ты с оружием?
   - Да... С пистолетом.
   - Положи в карман, иначе буду стрелять.
   - Так будет.
   - Выходи. Руки за голову.
   Сандр вышел. Крот быстро обшарил его, достал из кармана пистолет. Увидев, что парня бьёт озноб, спросил:
   - Почему раздетый?
   - Так майор... Он раненый. Я ему куртку отдал.
   Они выбрались на крышу. Вынули майора из леталки, втащили в дом. Когда понесли по лестнице, майор очнулся и застонал.
   - Послушайте, Хранитель, обратился Крот к хозяину, когда они вошли в комнату, - у нас раненый, его надо уложить. А кровать здесь только одна. Мы её займём?
   Анимер молчал и не шевелился. Не понял или спесь демонстрировал? Разбираться было некогда. Чёрт с ним. Повернулся к Сандру.
   - Давай, берись!
   После того, как уложили майора на кровать, велел:
   - Иди к печке - грейся...
   Взглянув на раненного, осёкся. Некоторое время стоял, с удивлением вглядываясь в его лицо. Петруха, меж тем, открыв рот, смотрел на Сандра, который, в свою очередь нет-нет, да и бросал осторожный взгляд на анимера. Крот, тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, принялся расстегивать на майоре куртку. Велел хрипловато:
   - Петруха, дуй вниз, тащи всю медицину, что у нас есть. Раненый открыл глаза, посмотрел на Крота, слабо улыбнулся.
   - Узнал, Крот?
   - Узнал, но не верю. Не верю, что живой.
   - И правильно делаешь. Это я пока живой. А завтра...
   - Не хорони себя раньше времени. До завтра ещё дожить надо.
   - Шутник...
   - Ну-ка, дай я посмотрю, что у тебя.
   Вернулся Петруха. Крот сменил раненному перевязку, вколол красный тюбик, подумал, и вколол ещё один, потом зеленый. Повернулся к анимеру, который за это время не сдвинулся с места.
   - Хозяин, ну что ты молчишь? Что посоветуешь? У нас раненый.
   - Я вижу, что здесь уже не хозяин.
   - Ну что ты капризничаешь в самом деле? - Крот недовольно поморщился. - Ты хозяин. Ты. Мы нуждаемся в твоей помощи и в твоём участии. Понимаешь?
   - Я не могу ничем помочь. Лекарств для людей у меня нет.
   - Ну а для анимеров?
   - Для анимеров лекарств не бывает...
   - Как же вы лечитесь?
   - Мы лекарствами не лечимся.
   - Дядя Саш, - вдруг подал голос Петруха, - а он тебе кто?
   - Кто - он? - не понял Крот. Но, увидев, как Петруха смотрит на Сандра, сообразил, о чём тот. Ответил первое, что пришло в голову, - кто-кто... Сын, не видишь, что ли?
   Это "сын" было сказано, то ли в шутку, то ли, чтобы малый отцепился, потому что не до него. Вырвалось, и только тогда было Кротом осознанно. Ляпнул, что называется. Но слово не воробей. Ладно, пускай пока полетает, потом видно будет, что с ним делать.
   Спросил у Сандра:
   - Зачем вы сюда? Знали, что мы здесь?
   - Я - нет. Майор, наверное, знал. Он меня забрал из части. Хотел увезти. Куда не знаю. Но не сюда. На нас напали. Была стрельба. Мы улетели. Господин майор мне на карте этот дом показал. Я сказал, что в часть надо, в госпиталь. Но он ответил, что туда нельзя.
   - Ну что вы шепчетесь? - голос у майора был слабый, чувствовалось, что говорит он через силу. - Уходи, Крот... За тобой идут. Порежут на клонов. Ну и меня, коль теперь всё равно не жилец. Материал не такой качественный, как твой, да что ж ему зря пропадать? И помолчав, добавил через силу:
   - В стране Большой сменился.
   - Кто стал Большим? - анимер вдруг ожил, набычился, наставив голову транслейтором на раненного.
   - Я не выговорю. Главный блюститель традиции. Кто у вас был главным блюстителем?
   - Я могу сказать, но ты не запомнишь. - ответил, как огрызнулся, анимер. А потом вдруг добавил, - значит, здесь стало опасно. Сюда придут солдаты.
   - Они уже здесь, - ответил майор, - сидят в лесу. Не штурмуют только потому, что узнали - Хозяин жив. Но если Большой разрешит.
   - Большой разрешит, - ответил анимер. - А старый Большой... С ним что?
   - Говорят, что вынесли на холод. А может, и убили. - ответил майор.
   - Леталка исправна? - спросил Крот Сандра.
   - Была да.
   - Сколько человек вместится?
   - Четверо...
   - И куда ты полетишь? - поинтересовался майор. Он немного приободрился, видно, подействовали уколы.
   - Совсем некуда? - уточнил Крот.
   - Туда, куда можно было бы, ты дороги не найдёшь, - ответил майор. - он помолчал собираясь то ли с мыслями, то ли с силами. - Одни хотят порезать тебя на клонов, другие забрать в свою команду, а третьи... Третий... Туда тебе без меня не добраться. Да, видно, не судьба.
   - Этого-то зачем забрал, если я нужен? Ему что угрожало?
   - Он не нужен. Просто он и для тех, и для других хороший вариант обмена. Ты ведь так просто в руки не дашься. А если твоему клону пистолет к виску приставить, глядишь, и сговорчивей станешь. И одним, и другим убивать тебя не выгодно. Первым мясо свежее требуется для клонирования, а вторым - ты живым нужен. Ну а я у них из-под носа его увёл... Чтобы козырь забрать.
   - Кто этот третий? Зачем я ему?
   - Что об этом говорить... Не выгорело. Да и сил на длинные разговоры нет... Самому не найти.
   - Ну, значит, будем умирать здесь.
   Петька сжался. Ему не хотелось умирать. Он уже умирал недавно, и это было так тоскливо.
   - Дядь Саш, что и правда умирать будем? - спросил он Крота, ухватив его за рукав.
   - Будем, конечно. Вот только дела доделаем...
   - Какие дела?
   - У всех разные. У меня свои, у тебя свои.
   - А какие у меня?
   - Вырасти, жениться, детишек завести...
   - Значит, ещё не скоро? - обрадовался Петька.
   - Сейчас не до этого, потом как-нибудь, в старости. Собирай самое необходимое, чтобы в лесу выжить, упаковывай и на чердак. В комнатку, что справа, где мы с тобой лесенку ставим.
   Инструктировать пацана, что брать, надобности не было - хозяйственная жилка у него ещё та! Лучше Крота знает, что понадобится. Лишнего, конечно, натаскает, но забыть - ничего не забудет. Видно, действительно, надо уходить... Самое время. Однако - куда? В заснеженные леса? И ещё анимер. Взбодрив его, они взяли на себя и ответственность за его жизнь. А станут ли заниматься им те, кто сейчас окружил здание? Не факт, что побеспокоятся они и о майоре. Чья в нём пуля? Не выпущена ли из того оружия, что сейчас направлена в их строну. Обороняться же - безумство. С кем? Ну ладно, Сандр - солдат вполне подготовленный, но таких как он хотя бы взвод. А этот пацанёнок? С него что толку?
   Уйти одному? Пожалуй, это самый подходящий вариант. При условии, что оставшихся не тронут. А если тронут? Оставить пацана с анимером, под его прикрытием? Но эти правила о неприкосновенности высшей расы, кажется, уже не имеют прежней силы. Майор негромко окликнул его. Подозвал. Выговорил с трудом:
   - Если я умру раньше, чем ты уйдёшь... Тело моё анимеру не оставляй. Хоть с крыши сбрось. Похоронить не прошу...
  
  
   Глава пятая
  
   - Ты кого привёл? - Появление второго бэра могло обозначать что угодно, вплоть до попытки задержания.
   - Он нам нужен. Он знает, где Райт.
   Выходит, что зря дёрнулся. Вот когда он уже научится доверять Полю? Антуан почувствовал себя виноватым, но виду не подал. Спросил:
   - Откуда знает?
   - Он его укладывал. Он и другие. Поговори с ним. Говори уверенно, как анимер.
   Антуан закхыкал, стараясь попадать и в интонацию. Бэр, едва услышав анимеровскую речь, выпрямился, замер. Потом принялся отвечать - односложно, однако вполне вразумительно. Райт - он называл его по должности что-то вроде "Старший советник" - был положен в отдельной комнате. Он знает, где. И готов показать. Получив разрешение показать, двинулся по коридору.
   - Почему он пошёл на контакт?
   - Я же сказал: он принял тебя за анимера.
   - Неужели мы так похожи? Ты мне льстишь, - последняя фраза была произнесена с усмешкой.
   - Это рабочий бэр, - разъяснил Поль. - Он не умеет различать особи по внешнему виду. Он прикрепляется к объекту командой. Анимеровская речь - оформление команды. Для бэра приказ анимера - закон.
   - Ты хочешь сказать, что я говорю по анимеровски без акцента?
   - Ты говоришь, как анимер. Я догадался, что бэр примет тебя за анимера. И сейчас проверил.
   Надо же, какой стервец, оказывается он надо мной ещё и экспериментирует! - возмутился Антуан. - Вот и думай, кто из нас ведущий! - Вслух говорить ничего не стал. Но решил, что это нужно будет обдумать на досуге и, в свою очередь, поэкспериментировать. Спросил только:
   - Но ты-то отличаешь меня от анимера?
   - Да. Особенно, когда ты говоришь по-французски.
   Вот что это, если не ирония?
   - А если молчу?
   - Я боевой бэр. Я не простой бэр, я командир группы. Потому должен уметь ориентироваться и думать.
   - Молодец. Ты хорошо придумал привести этого бэра. Но как мы поднимемся на нужный нам этаж?
   - Нужный этаж - этот.
   - Ты шутишь, товарищ! - Антуан сказал это, машинально повторив расхожую шутейную фразу, однако на Поля она подействовала неожиданно. Он остановился и посмотрел на Антуана долгим и, как тому показалось, испытующим, взглядом.
   - Ты что, Поль?
   - Ты сказал, что я твой товарищ?
   А на самом деле, товарищ или биологический объект, предназначенный для выполнения вспомогательных функций, а по сути - разновидность специального средства? Как-то раньше он об этом не задумывался. Конечно, не воспринимал Поля как служебную собаку, но и за человека не держал. Если вдуматься, то своё общение он и строил с ним, как с существом, которым тот и являлся. Роботом. Пусть и биологическим. Только вот граница между биологическим роботом и осознающим себя существом, то есть мыслящим, весьма размыта. И, кажется, Поль её уже перешёл.
   - Конечно, ты мой товарищ, - ответил Антуан, решив не учитывать при ответе гуманитарный аспект проблемы.
   Поль некоторое время стоял, пристально глядя на него, а затем, ничего не сказав, двинулся по коридору вслед за бэром. Не поверил? Он чуток на интонацию.
   - Здесь, - прокашлял второй бэр.
   Они стояли около гладкой, без намека на дверь или хотя бы на щель, по которой можно было догадаться, что здесь дверь, стены. Бэр застыл в равнодушной неподвижности, словно отключившись после выполнения задачи. И где она, эта дверь? Впрочем, удивляться её видимому отсутствию Антуан не стал - это такое уже проходили. В смысле такие двери проходили. Вот только открывать их ему своими силами не доводилось.
   - Отпусти его, - подсказал Поль. Скажи, - ты справился с задачей, вернись к выполнению предыдущей программы.
   Антуан вздохнул и сказал. А что делать? Обстоятельства складывались так, что приходилось выполнять команды бэра. Когда они остались вдвоём, Антуан, словно дурачась, приказал шутливо:
   - Командуй дальше, господин начальник.
   - Я не знаю, как открыть вход, - ответил Поль. - Можно будет взломать стену и вынести анимера наружу.
   - И как же мы её взломаем? Взорвём что ли?
   - Взорвать нам нечем. И от взрыва будет много шума. Лучше прожечь.
   - А ты уверен, что это, - Антуан постучал по стене, - не загорится? Представляешь, какой мы тут пожар устроим?
   - Не представляю. Я не умею мыслить образами.
   - А я умею. Но это не продуктивно в данном случае. Да ломать и жечь нам нечем. У тебя есть деловое предложение?
   - У меня нет.
   И тут на молочно-белой панели обозначился едва заметный отблеск. Антуан пригляделся - действительно, слабо светящееся пятнышко. Словно кто-то подсвечивал с той стороны фонариком-указкой. Что ж, стена вполне могла быть и полупрозрачной. А вдруг это Райт подаёт сигнал? Но тут же засомневался, какой ещё сигнал? Если даже Райт сигналит, что очень маловероятно, то почему таким образом? Да и о чём сообщает? Что здесь вход? Об этом и без него известно. Неизвестно, как его открыть.
   Скорее машинально, чем с какой-то определенной целью Антуан, дотронулся до пятнышка, и тотчас от блика по стене побежали едва различимые световые волны. Разбегаясь, они словно упёрлись в невидимую преграду, и в том месте, где закончился этот разбег, обозначились очертания прямоугольника - прямоугольника в человеческий рост. Дверь? Дверь. Только нарисованная. Но присмотревшись, Антуан, увидел, что контур не прорисован, а словно прорезан. Пару секунд подождал, не появится ли ручка, но она не появилась, тогда он толкнул перед собой ладонью. Под его ладонью поверхность панели заколебалась, словно водная гладь и медленно растворилась. Им открылась узкая маленькая комната с такими же, как и в коридоре, блеклыми, матовыми стенами. Как и в других комнатах, которые он уже осмотрел, в помещении не было никакой мебели, кроме лежанки с анимером. Хотя, кто их знает, возможно, имеются тут встроенные шкафы, открывающиеся каким-нибудь необычным образом, подобно той двери, в которую он только что вошёл.
   Антуан даже не делал усилия, чтобы узнать в анимере Райта. Память, с известного времени, не могла подвести его в принципе.
   - Что скажешь, Поль? - спросил он у остановившегося в дверном проёме бэра.
   - Я не знаю, что сказать про это, кроме того, что дверь не должна была открыться. Так открыться. Меня это настораживает.
   Антуан поискал глазами какое-нибудь покрывало. Не тащить же анимера вот так в открытую. И вдруг понял, что не это его смущает. Ему было противно дотрагиваться до этого ящерообразного тела, покрытого зеленовато-бурой, бугристой кожей. Но в комнате не было никакой тряпки! И тут он сообразил, что не это сейчас важно. Спросил с беспокойством:
   - Нам позволят с ним выйти отсюда?
   - Нас остановят. И задержат. Потому что - анимер.
   Антуан досадливо поморщился: мог бы и сам сообразить, что анимер - высшее существо, и потому таскать его под мышкой по этажам по крайней мере подозрительно. И на это бэры-охранники непременно отреагируют. Здесь им ума хватит задержать расхитителя анимеровского достояния и доложить о вопиющем факте по команде.
   - А если мы его здесь оживим? - спросил просто из любопытства. Как оживить в этом огромном, остуженном доме?
   - Тому, кто не входил, выйти нельзя.
   - Неужели анимера остановят?
   - Бэр не может остановить анимера. Бэр просто не откроет выход, он вызовет анимера-администратора.
   - Ну и что ты предлагаешь, товарищ? - Антуана начало раздражать занудство Поля.
   - У меня нет предложений. Мы не смогли бы прорваться, если бы даже у нас было оружие. Меня бы убили, тебя бы изолировали.
   - Это почему такое различие? - удивился Антуан. Но, если сказать начистоту, ему было приятно, что его бы бэры убивать не решились.
   - Бэры могут быть чужие. Анимеры же - неприкасаемы. Пусть даже чужие. Если ты заговоришь по-анимеровски, бэры примут тебя за анимера. Так установлено программой. Речь - код. Ты освоил их речь так, как она и должна звучать, для того, чтобы подать нужный сигнал бэрам.
   Ну это-то как раз понятно. Высшая раса - анимеры. Белый человек, если обратиться к земным ассоциациям. Биологические роботы - это рабы. Стопроцентное совпадение. Человекообразные существа, лишённые статуса человека. Вернее, не так: не лишенные, а не получившие его по вполне закономерным и потому законным основаниям. Но это формально цивилизованно. Раб - признак варварства и в моральном, и в социальном смысле, а вот биологический робот - составляющее высоко развитой цивилизации. Хотя по сути это одно и то же. И где в таком случае граница между ещё роботом и уже не роботом? Вот Поль, например, кто? Ведь...
   И вновь появилось световое пятнышко. Оно подрагивало на стене, выходящей наружу. Немного померцало, словно пытаясь привлечь его внимание, и замерло. Антуан оглянулся на бэра - не он ли "лучики пускает"? Может быть, и в прошлый раз это были его проделки? Поль неподвижно стоял у двери, руки его были пусты.
   Ну что ж, если история повторяется... Легкое прикосновение к пятнышку - оно скрылось под рукой. И через несколько секунд в стене образовался проём. В лицо ударил напитанный горечью воздух.
   - Ну что молчишь? - Не выдержал Антуан. - Не видишь, что происходит?
   - Вижу, - отвечал Поль.
   - И что это?
   - Тебя ведут.
   - Кто? Не твоих ли это рук дело?
   - У меня нет рук, - ответил Поль и протянул вперед свои манипуляторы с длинными и гибкими отростками.
   Вот интересно бы знать, прикидывается он дураком или действительно не понял сказанного. Нет, скорей всего, упражняется в остроумии. Если учесть несколько предыдущих его попыток иронизировать.
   - А ну-ка бери тем, что у тебя вместо рук, анимера и тащи его к стене.
   Стараясь не касаться буроватой с грубыми складками кожи, надел на Райта браслет выше сгиба. Защёлкнул застёжку. Проверил, надежно ли держится - тонковаты конечности, не соскользнуло бы. Потом установил регулятор на минимум. Второй этаж. Потолки высокие, конечно, но в целом метров пять до земли. Раздвинул щель, выглянул вниз. Сквозь темноту просвечивался огромный сугроб.
   - Идею понял, товарищ? Я прыгаю, ты мне его сбрасываешь, - забеспокоился, - не унесло бы! Ну-ка. - Превозмогая брезгливость, принял тело на руки. Прикинул, - легковат. Надо чуть потяжелей. Держи.
   Вернул Полю тело, подкрутил регулятор на антиграве.
   - Итак, я прыгаю, ты закрываешь окно и выходишь через дверь.
   - Не лови, - сказал Поль. - снег глубокий. Меньше удар. Пусть лежит в снегу - его не видно будет. Я выйду, вместе унесём.
   - Ну, давай так. - Согласился Антуан.
   Антуан высунулся наружу, огляделся. В сгустившихся сумерках ничего не рассмотреть.
   Спрыгнул, глубоко провалившись снег. С трудом выполз из сугроба, прижался спиной к зданию - чтобы, если вдруг снесёт тело, можно было его подстраховать: не дать удариться о стену. И ещё подумал, что наследят они здесь изрядно, и завтра утром охрана, вполне возможно, поднимет тревогу. Не такие уж они дураки, если дело касается службы, эти бэры. Над головой стукнуло - это Поль подал сигнал приготовиться. И сразу же небыстро - словно тряпку сбросили - скользнуло вниз и чуть в сторону что-то темное.
   Анимера всё-таки пришлось ловить. Сейчас, при включенном антиграве, он весил килограмма три, а площадь тела не уменьшилась. И парусность сработала - воздух словно подпёр его снизу. Но обошлось: отнесло не далеко.
   Антуан приготовился ждать. Вокруг было тихо. Подумалось: "А вдруг?" И пожалел, что с ним нет оружия.
  
  
   Глава шестая
  
   Крот, выбравшись на крышу, опустился рядом с Петрухой. Придержал за плечо встрепенувшегося было пацана: "Да лежи уж!". Тот смущенно заёрзал на своей подстилке. Неудобно ему было, что он устроился со всеми удобствами, когда как человек уважаемый и серьёзный улёгся прямо в снег. Накануне Крот распределил их по постам. Петруху отправил на крышу, Сандра к выходу из туннеля. Выстрелы в лесу не предвещали ничего хорошего. Кто в кого стрелял? Погоня за майором? Или какая-то местная усобица? Сквозь очки Крот наблюдал за перемещающимися в отдалении фигурками, отливающими в линзах прибора зелёным. Теперь зелёные человечки приблизились к дому и показываться стали чаще. И прятались они явно не от них: ведь ни одна пуля о башню не ударила. Последив за происходящим ещё минут пять, Крот велел Петьке продолжать наблюдение, а сам, пригнувшись, перебежал к лазу. Перед тем как нырнуть в него на всякий пожарный взглянул вверх - но небо было однообразно мрачно.
   По пути в подвал заскочил в комнату. Майор бредил, анимер безучастно сидел возле печки. Он, видно, только что подбросил дров, и подбросил по неумению неудачно: из проёма густой струйкой сочился на пол сизый дымок. Надо бы было посмотреть, что там, уложить поленца половчей. Крот секунду помедлил, решая, как поступить, но потом махнул рукой - разгорится. Тяга хорошая.
   Осторожно ступая по рытвинам недостроенного подвального коридора, дошёл до лаза. Возле него замер и прислушался. Тишина. А не сбежал ли парнишка? Не приведёт ли гостей? Крот выглянул наружу. Сандр лежал возле лаза. Услышав шорох, повернул голову. Сказал тихо:
   - Идут.
   Как он в темноте увидел? Выбрался наружу и понял, как. Шло несколько человек. Шли не скрываясь: то ли подсвечивая себе фонариками, то ли давая этими фонариками понять, что приближаются с добрыми намерениями. Вот остановились и начали выписывать в воздухе круги.
   - Оставайся здесь. Окликнут - ответь. Тяни время. - сказал и пошёл, укрываясь за сугробом так, чтобы зайти к ним справа. Да, с вооружением бедновато. Винтовка у Сандра. Надо надеяться, что обращается он с ней умело, три пистолета и бласт у него. Здесь, если случится перестрелка, вся надежда на бласт. Потому и взял правее - из оружия, которым управлять приходится двумя руками, влево, в отличие от пистолета, стрелять удобней.Таким образом он выгадывал для себя преимущество. Кому-то доля секунды, затраченная на доворот, покажется фактором несущественным, но в перестрелке всякая мелочь облегчает задачу. А порой помогает выжить.
   Сандр, молодец, окликнул их сам. Приказал стоять. Потом спросил что-то на местном диалекте английского, и они ему ответили - что, Крот не понял. А Сандр вдруг поднялся, а те возбуждённо залопотали. Крот подкрутил оптику, и пристроился так, чтобы удобней было стрелять. В общем ситуация читалась довольно ясно - люди эти друг друга узнали и, кажется, намечалась теплая встреча. Вот только что может последовать за этим? Эффективно подстраховать он Сандра не сможет. Бласт, если уж говорить начистоту, скорее, оружие массового поражения. Сожжёт, ну или опалит, если поставить на малую мощность, всех без разбора. Вынул из кармана-кобуры пистолет. Метров двадцать при плохой видимости - дистанция трудная, однако, что остаётся? Но они, сойдясь, принялись обниматься. И, кажется, вполне искренне. Потом Сандр стал крутиться, высматривая его. Но Крот своё присутствие не обозначил: разглядел, что чуть в стороне за деревом укрывается ещё один. Он тоже прислушивался к разговору и, наконец, вышел из укрытия.
   Перед ним Сандр вытянулся и даже попытался что-то доложить, но тот его остановил. Крот вернулся к незащищённому входу в дом. Сандр окликнул его по-русски:
   - Господин полковник! - а чуть позже и по-английски, - мистер кэнэл!
   Это, чтобы публично установить его статус. Крот уловку оценил. Конечно, парень и свои акции таким образом повышал, но и для прибывших определял степень его значимости при непременно предстоящих переговорах.
   Ответил, приказав Сандру - одному - вернуться к лазу. Сандр подбежал, остальные послушно осталась на месте. Ни агрессии, ни нетерпения они не выражали.
   Крот встал - теперь лежать было ни к чему. Отряхнулся от снега.
   - Это парни из нашей школы. - объяснил Сандр. - Два Гильберта и командир нашего взвода лейтенант Квалески. С ним два отделения. Они знают, что господин майор ранен. Лейтенант хочет поговорить.
   - Давай командира и доктора сюда. Пусть оружие оставят курсантам.
   Лейтенант, подойдя, козырнул и представился. Крот ответил на русском, но попытка оказалась безуспешной - его собеседник не понял. Это усложняло задачу, однако не настолько, чтобы сорвать переговоры - Сандр оказался и тут очень кстати.
   - Господин лейтенант, - начал Крот, - я думаю, что вы должны отдать приказ курсанту Сандру проводить доктора к раненому. - Этим он сразу определил все статусы. Свой - как начальника гарнизона, лейтенанта, как человека, не лишенного своих служебных полномочий на этой территории и Сандра, как подчиненного лейтенанта, то есть не потерявшего своего солдатского статуса.
   - Конечно, - ответил лейтенант и что-то быстро сказал Сандру. Тот козырнул и помог доктору протиснуться в лаз.
   Потом туда спустились и Крот с лейтенантом. Отойдя от входа, лейтенант аккуратно, чтобы случайно не попасть лучом в глаза господину полковнику, засветил фонарик, пристроил его к стене и отрегулировал свет, расфокусировав луч. Кроту это понравилось. Не случайно зажёг фонарь офицер лишь после того, как они спустились под землю. Сделай он это снаружи, Крот мог бы подумать, что таким образом его собеседник даёт ориентир снайперу. А здесь, осветив себя, он позволял себя хорошо рассмотреть. Был лейтенант высок, худ, с землистым, как и у всех местных, лицом. Вскоре вернулся Сандр. Тогда лейтенант заговорил вновь.
   Выяснилось, почему перед зданием была перестрелка. Взвод курсантов военной школы атаковал посты, установленные службой безопасности. Дело в том, что служба безопасности по приказу анимеров собиралась захватить господина полковника. Курсантов немного - два отделения. Лейтенант просит господина полковника позволить разместиться курсантам в доме.
   - Я не хозяин. - ответил Крот. - Это дом анимера. Но, конечно, ночевать в лесу нет смысла, когда есть возможность укрыться от холода.
   Говорил, а сам прикинул шансы. Допустим, всё это провокация, а Сандр - подсадная утка. Это возможно. Допустим, они развивают операцию, начатую с похищения гравитолёта. Если он впустит их, то они имеют все шансы завершить операцию быстро и практически ничем не рискуя. Тогда перестрелка в лесу - инсценировка. Но перестрелка майора Михайлова с местными особистами это как? Крот сам рану перевязывал - настоящая рана, не бутафорская. И, кажется, серьезная. Да и поздно принимать решение - оно уже принято: лейтенант и доктор (или не совсем доктор) в доме. Лейтенант рядом и неизвестно, что у него в карманах. Ещё несколько человек метрах в пятидесяти отсюда, а может быть, уже вплотную подошли и оружие держат наизготовку. Сколько в лесу - неизвестно. Ну что ж - надо быть последовательным.
   - Я думаю с хозяином мы этот вопрос решим - заводите.
   Лейтенант кивнул и высунул наружу голову. Крикнул что-то вроде: "Выполняйте, сержант". Видно, заранее договорились о голосовых сигналах. Крот отстранил лейтенанта, опустил на глаза оптику, выглянул тоже. Солдаты стояли там, где и были оставлены. Но один из них уже бежал на лыжах в сторону леса. Лейтенант помялся за спиной у Крота, и тот понял - отступил в сторону. Лейтенант вышел наружу, распорядился об охране. Подошёл Сандр, помялся, не зная, как обратиться к лейтенанту: непосредственно или с разрешения Крота. С одной стороны, Крот был здесь старшим начальником, и, хотя он был офицером чужой армии, при данных обстоятельствах, когда у них был общий враг, его статус полковника приобретал реальную, а не номинальную значимость. Чтобы не смущать парня, Крот отошел к лазу. Заодно и присмотреться к расположению постов. Но его почти сразу же окликнул лейтенант. Окликнул вежливо-требовательно. От реки к дому уже подкатывала на лыжах группа солдат - десятка полтора. Ну что ж, это ещё не плен, но уже и не свобода. Они явно имеют к нему какое-то предложение.
   В туннеле становилось людно. Стучали лыжи, покляцкивало, сталкиваясь стволами, оружие. Крот, воспользовавшись тем, что лейтенант отвлёкся, незамеченным зашёл в их с Петрухой убежище, взял с нар изрядно похудевшую за эти дни укладку, сунул туда бласт - в помещении он бесполезен. Из этой каморки, не выходя в коридор, выполз через пробитый заранее на случай экстренного отхода лаз на служебную лестницу, существование которой, он надеялся на это, они обнаружат не сразу. Поднявшись на "чердак" положил вещи в закуток, расположенную справа от лаза, куда уже Петруха натаскал кучу барахла. Выглянув наружу, окликнул Петьку. Тот отозвался сразу. Доложил, что не спит, не замерз, потому что тулуп теплый, и ничего интересного не наблюдает. Но голоса снаружи слышал, и огни видел. Хотел было бежать вниз, но вспомнил, что господин полковник - впервые он его назвал господином полковником, а не дядей Сашей, - велел ему оставаться на месте до особого распоряжения. Потому не побежал. А волновался за них тут, вверху.
   Крот в двух словах обрисовал ему ситуацию и велел спуститься в закуток с вещами. Там теплей. И не высовываться. Когда всё определится, он даст соответствующую ситуации команду. После этого спустился в комнату анимера.
   Квалески был уже там. Крот по ряду признаков определил, что его возвращение лейтенанта успокоило. Значит, всё-таки захват, а не "пустите обогреться и отдохнуть заплутавших путников". Доктор грустно посмотрел на вошедшего и покрутил головой. Движение это в переводе не нуждалось: ясно было, что дело - швах. Он был действительно доктором: и в чемоданчике у него лежали не гранаты и десантный автомат, а медицинские инструменты. Майор бредил - метался и что-то бормотал в забытье. Кроме них в комнате было ещё два солдатика и Сандр. Солдатики опасливо поглядывали на анимера, Сандр был мрачен и сосредоточен. Кажется, его статус тоже определён. И это не статус товарища по оружию. Но пока он нужен как переводчик, о заключении его под стражу вопрос не стоит.
   Крот подошёл к Михайлову. Умирал человек, которого похоронили, правда, заочно, пять лет назад. Был он тогда всего лишь старлеем. В старшие офицеры вышел уже здесь. Был он среди тех, кто во время боестолкновения с инакими, обезумев во время психоатаки, бросился в пропасть. Это Крот видел сам. Потом, на другой день, на каменистом берегу горной реки нашли одного из них, ещё двое - в том числе и Михайлов, исчезли бесследно. Тогда решили, что их тела унесло течением. Прыжок тот оказался затяжным: затянувшись на пять лет.
   Крота тронули за плечо. Он оглянулся. Рядом с ними стоял анимер. Закашлял негромко и транслейтор забубнил противным металлическим голосом:
   - Эти люди должны уйти. Они угроза мне и тебе.
   - Им некуда идти, - ответил Крот.
   - Я запрещаю им здесь находиться.
   Запретил один такой.- подумал Крот, но вслух сказал:
   - Я им не командир. Вот их командир, разговаривай с ним. - Знаком подозвал лейтенанта. Забубнил транслейтор. Но договориться у них, кажется, не получалось. Лейтенант нервничал. Сначала он разговаривал вполне почтительно, но в конце разговора не сдержался и, судя по интонации, выругался и хотел было отойти, но не успел: анимер ударом лапы сшиб его на пол. Тот, перекатившись к стене, поднялся на колени и выхватил пистолет. Солдаты вскинули автоматы. Анимер метнулся к лейтенанту, и Крот, предчувствуя дальнейшее, повалился на пол. Боковым зрением он увидел, что Сандр одновременно с ним тоже упал ничком. Пули со чмоканьем пробивали пластиковые стены - хорошо, что пробивали - рикошеты в тесном помещении наделали бы дел. Анимера отбросило назад, он повалился на спину. Выпирающий наружу позвоночник развернул его набок лицом (физиономией, мордой?) к Кроту. И померещилось тому, будто на морде этой отразилось укоризненное выражение: что ж ты?.. Грудь анимера была пробита в нескольких местах и из пулевых отверстий пульсируя выталкивалась кровь. Солдаты ошалело смотрели на поверженного ящера, офицера заметно колотило, хотя он и пытался выглядеть спокойным. Он направил пистолет в сторону Крота. Быстрым движением повёл несколько раз стволом вверх, приказывая подняться. Крот встал. Прикинул шансы. Два солдата, офицер. Как поведёт себя Сандр? Ещё и доктор, но тот, кажется, вне игры. Оружие у всех наизготовку. Если судить по Сандру - подготовка у ребят неплохая. Но и он не гол, как сокол. Пистолет в кармане-кобуре. Патрон в патроннике, конечно, но оружие на предохранителе... Выхватить не успеть. Лейтенант потребовал:
   - Оружие!
   - Что такое?
   - У меня приказ, - ответил, сбавляя тон, лейтенант, видно, вспомнил характеристики Крота, из которых, по-видимому, самой скромной была: "особо опасен в быстротечных огневых и рукопашных контактах", - мне приказано доставить вас в штаб для собеседования.
   Крот похлопал себя по карману, показывая, что пистолет там. Опустил руку, словно бы намереваясь достать его. Офицер остановил его окриком. Отдал приказание солдату. Тот закинул автомат за спину и, обойдя лужу крови, подошёл к Кроту. Залез к нему в карман, подёргал пистолет. Но вынуть не сумел: карманная кобура была устроена так, что не умея отключать блокатор, оружие из неё не достать. Повозившись, солдат растерянно повернулся к лейтенанту.
   - Зацепилось. - пояснил Крот с серьёзным видом. Настроил выражение лица на тему: "готов выполнять все ваши требования, раз уж сложилась такая безвыходная для меня ситуация". Давайте, я сам. - Сказал и медленно потянулся к карману. Лейтенант напрягся. Чтобы успокоить его Крот опустил глаза, согнулся, завозился с оружием, незаметно снимая его с предохранителя. Солдатик, увлёкшись представлением, забыл про автомат и всем видом показывал, что готов помочь. Стоял он очень удачно, перекрывая своему товарищу цель. Но лейтенант бдительности не утратил. И тогда Сандр вдруг вскрикнул и повалился на пол. Крот выстрелил. Через штанину, не целясь. Рванул на себя солдата, встретив рассчитано несильным ударом лба в голову. Полуоглушённого развернул стволом к напарнику. Из-под его руки дал короткую очередь над головами. Всё-таки как хорошо подработал ситуацию Сандр! Довернув ствол добил попытавшегося выстрелить лейтенанта. А мог бы жить... Сандр уже вскочил и разоружал второго солдата. Положил его лицом вниз. Закрыл дверь на блокатор. Доктор, усмехнувшись, сам протянул пистолет Кроту. Что-то сказал при этом и многозначительно хмыкнул. Но некогда было вникать в сказанное. Правда, в дверь пока не ломились. Впрочем, если нет там офицера, то кто же сам - без команды - полезет под пули? Бросив последний взгляд на майора, который в ответ слабо улыбнулся, кивнул Сандру в сторону выхода на боковую лестницу и вслед за ним вышел из комнаты.
  
   Глава седьмая
  
   Вынести Райта нужно было до темноты. Ночью в этих краях за два шага ничего не рассмотреть. На руку анимеру они надели гравиабраслет, тело завернули в серебристую материю, принесённую Полем. Этой материи здесь не было перевода. Антуан давно хотел узнать, для чего она использовалась анимерами. Люди же применяли её для самых различных целей, и везде она была к месту. Постельное бельё, скатерти, половики, обои - всё из неё получалось красивым и приятным при носке, несмотря на белизну, немарким.
   - Как в саван, - сказал Антуан, осмотрев упакованного Райта.
   Поль промолчал. У него выработалась хорошая привычка - переспрашивать непонятное только тогда, когда это нужно было для дела. К трёпу же он относился снисходительно - пропускал его мимо ушных пластин, а с источником трёпа, которым для него был только Антуан за неимением других собеседников, в пустые разговоры не вступал.
   За вторым поворотом их окликнули сверху: бэр - неужели сам додумался? - вытоптал площадку на верхушке огромного сугроба и оттуда обозревал окрестности. Потому Антуан его и просмотрел, а вот тот увидел их издалека. Вероятно, по этой же причине и Поль прозевал своего собрата. Интересно, как упаковывали тело, часовой тоже видел? А если видел, то понял хоть что-нибудь?
   - Ты что не видишь, что идёт анимер? - закашлял Антуан. - Почему ты останавливаешь анимера?
   Бэр отвёл ствол автомата, но как-то неуверенно: видно было, он сомневался анимер ли Антуан.
   Всё-таки это был очень удачный бэр, может быть, даже выдающийся. Теперь уже сомнений не было - площадку на сугробе додумался вытоптать он сам.
   - Ты не похож на анимера, - ответил бэр неуверенно. - Ты похож на мэна.
   - Я преобразовался, - ответил Антуан.
   После этих слов Бэр вновь направил на него автомат. И Антуан сообразил, что сделал глупость. Анимеры, скорей всего, не объясняются с бэрами. Они как-то иначе решают возникающее между ними непонимание. Но вот как, Антуан не знал. Не приходилось ему этого наблюдать. Он и анимера-то живого видел всего два раза в жизни, и столько же раз выдавал себя за анимера. Первый бэр был туповат и доверчив, этот, видно, из вундеркиндов. И ему тогда помогал Поль. Он повернул голову - Поля не было.
   - Ты не анимер, - сказал часовой. - Стой на месте. - И взялся за пластину передатчика, который болтался у него на шее.
   Это был провал. Если бы каое-нибудь оружие, можно было бы использовать шанс, но с пустыми руками... Даже помешать ему вызвать начальника караула, или с кем он там собирался разговаривать, Антуан не мог - сугроб был выше человеческого роста - с одного маха не допрыгнуть. Ещё и мешок на плечах. Бежать? Толку... Бросить Райта, ради которого и была затеяна вся эта авантюра? И вдруг бэр исчез. Вот только что стоял, пялился в пластину, и уже нет. Из-за сугроба донеслось по-французски:
   - Уноси Райта.
   Поль сработал. Ловко. Антуан подхватил куль и быстро пошёл по дороге, соображая, что делать дальше, как поступить, если вновь остановит часовой? Быстро темнело, вдоль аллеи зажглись слабенькие светильники. Где там второй пост? Это знал только Поль. Он тут несколько дней изучал подходы и отходы. Отнести тело к Базилю на строящуюся снегоплавилку? Нельзя: там на подручных работах заняты бэры. Может быть, они и не такие сообразительные, как тот, с которым он только что столкнулся, но всё равно, рискованно. Оставалось прикопать Райта и осмотреться. Интересно, какое охлаждение и в течение какого времени анимеры переносят без последствий? Сколько они могут находиться при минусовой температуре без ущерба для жизни?
   Забравшись на снежный вал, уложил тюк на верхушку и огляделся. Нет, ничего не увидишь. Темно. Только цепочка огоньков мерцает над главной аллеей. Но без ворованного анимера он в безопасности. Имеет право находиться на территории. Спустившись вниз, вернулся на развилку, осмотрелся и вздохнул с облегчением: по аллее шёл Поль. В том, что это был он, сомнения не было. Хотя бэры и значительно больше схожи меж собой, чем люди, своего он узнавал безошибочно. Не сбило его даже то, что на груди у Поля висел автомат, которого пять минут назад не было.
   - Ты его убил? - спросил так, для подтверждения очевидного.
   - Да.
   - Как это? Странно.
   - Странно, потому что бэр убил бэра? А разве люди людей не убивают?
   Ответить на это было нечего. Забрав тело, включили антигравы и двинулись прямо по сугробам напрямик к посёлку, чтобы не засветиться на контрольных пунктах. Его несколько напрягало, что тюк нёс он, а Поль шёл за ним налегке. Но всё было правильно. Это только на первый взгляд было нелепо. На территории анимер-городка вооруженный человек выглядел бы дико, а вот бэр - вполне естественно. Облегчало задачу то, что анимер-городок не был ограждён. Раньше, до звезды, когда его покрывал силовой купол, в ограждении надобности не было, а теперь строить забор было не из чего, да и некому. Утопая в снегу, они вышли за пределы охраняемой территории. Здесь немного постояли. Антуан отдыхал и приходил в себя после нервного напряжения. Поль спокойно ждал. Он уже настолько привык к несовершенству человеческой физиологии и психики, что не удивился, даже когда услышал чуть нервный смех подельника.
   - А ведь украли, все-таки, а? Поль. Мы молодцы. Слушай, давай меняться - я тебе анимера, ты мне автомат.
   Поль снял автомат, протянул Антуану, затем забросил на плечо тюк с анимером и двинулся по снежной целине на далёкий, мерцающий огонёк. К дому Базиля подошли в полной темноте.
   - Украли? - удивился Базиль. - А точно ли он? Иначе ой-ой-ой... Если не тот, он же вас и сдаст. У них это строго. Закон чести заложить спасителя.
   - Он, - подтвердил Антуан. - Куда мы его?
   - Хорошо бы на водосборник, - ответил Базиль, - но как его туда дотащишь? Давай ко мне в подвал. Там прохладно. Пускай немного очухается. А потом в дом перенесём.
   Он говорил, а сам косился на Поля, который неподвижно стоял в сторонке. Косился озабочено, видно, решая, куда его девать. Но Поль, как понимал Антуан, оставаться не собирался. У него здесь были свои пути, неведомые людям. Где-то он ночевал, где-то питался, каким-то образом собирал информацию. Пока возились с анимером, он терпеливо ждал, а как только его занесли в подвал, выразительно взглянув на Антуана, вышел из дома. Во дворе сказал негромко:
   - Ты был плохой анимер. Не надо объясняться с бэром. Надо приказывать. И ты забыл про определитель, который у тебя в кармане. Бэр слышит его сигнал. А сигнал говорит, что ты мэн. Глупый бэр поверит голосу, потому что настоящий анимер может носить всё, что захочет. Уму анимера не надо думать, правильно ли делает анимер. Но умный бэр может соединить две неправильности и засомневаться. Запомни это. Завтра я приду туда, где вы делаете машину. И расскажу, что видел ночью.
   Сказал и исчез в темноте.
  
  Глава восьмая
  
   - Лезь на крышу. Готовь аппарат. - Велел Крот Сандру. - Да поаккурагей: там Петро. Не перестреляйте друг друга.
   Подсвечивая себе фонариком, заглянул в закуток, куда накануне велел Петрухе стаскивать вещи. Пацан, оказывается, был не "там", а тут - спал, завернувшись в шубу и подложив под голову укладку. Потрепал его за плечо, но с первого раза разбудить не удалось. Наконец, Петька открыл глаза. Посмотрел невидящим, "выключенным" взглядом. Вымотался парнишка. Сколько всего выпало за эти дни. Чтобы взбодрить, сказал мягко, весело:
   - Подъём, юнга... Отплываем.
   Петруха некоторое время приходил в себя. Потом застеснялся, стал объяснять, что не спал вовсе, а просто зашёл погреться. Но всё время прислушивался и к лазу подходил регулярно.
   - Молодец! Снимаемся с поста. Давай, забирай, что наносил, и к леталке. Там Сандр. Голос подай, когда подходить к машине будешь.
   Сам вышел на лестницу. Прислушался. В доме было тихо. Ждут нападения? Готовятся к атаке? Эта заминка ненадолго. До прибытия другого офицера. И надо ею воспользоваться. Когда за спиной утихло Петькино шебаршение, выбрался на крышу, обозначился голосом. Пацаны были уже в машине. Сандр сидел за рычагами, Петька пристроился сзади, обложившись объёмными тюками. Чего он там натаскал? Но не до ревизии имущества сейчас. Велел Сандру: "Заводи, поехали."
   - Куда? Не видно же ничего! - ответил неуверенно. Возражать офицеру не посмел, но и выполнить такое приказание не решился.
   - Хочешь остаться? Вылезай. Тебя там уже ждут. Только покажи, как эту тарантаску включать.
   - Сразу не запомните...
   Он всё ещё колебался. Крот сменил тактику. Всё-таки пацаны, а не обстрелянные волки. С них, как со взрослых не потребуешь. Спросил мягко:
   - Сандр, я похож на самоубийцу?
   - Нет.
   - А на человека, который из желания покрасоваться будет рисковать жизнью двух прекрасных, но глуповатых недорослей?
   Сандр обиженно засопел, а Петька за спиной ехидно хихикнул. Он готов был перетерпеть обвинение в недостатке лет в свой адрес, потому что в его возрасте такое определение было ещё не обидно, а вот то, что оплеуха досталась Сандру его взбодрило. Явно между ними что-то произошло. И когда успели?
   - Так вот, для твоего успокоения. - продолжал Крот, - Ну-ка повернись ко мне. Верхняя пуговица на твоей куртке не застёгнута, рукав левой руки возле плеча порван, а рожу ты постоянно корчишь прескверно-кислую. Это самое неприятное. Тебе досталось замечательное лицо, а ты его так неумело носишь. Запомни, мое лицо следует носить с достоинством.
   На некоторое время установилась тишина. Сандр, скорей всего, проверял информацию о пуговице и прорехе на рукаве. Наверняка, про дырку он узнал только что. Выждав несколько секунд Крот спросил так, словно обратился за советом. - Ну так что полетим?
   - Так будет, - ответил Сандр.
   - Мотор не заводи. Пойдём по ветру. Включай антиграв. По команде. Давай!
   Высунувшись из кабины, сильно оттолкнулся ногой от крыши. Ветерок, подхватив их, словно исчез - они стали с ним одним целым. Куда он, туда и они... А куда, кто ж его знает? Когда не известно местоположение, то и направление не имеет значения. В данном случае было важней не куда, а откуда!
   - Господин полковник, земля далеко? - спросил Сандр через некоторое время. И не понять по тону - то ли беспокоится о безопасности полёта, то ли проверяет, не наврал ли начальник по поводу ещё одного своего суперменского качества.
   - Далеко, - отвечал Крот. - А метры я на глаз определить не могу.
   - А вы по прибору... Вот он.
   Хитрец! Теперь понятно - проверяет. И пальцем небось тыкнул в какой-нибудь циферблат.
   - За приборами следи сам. Ты пилот. - Сказал и сунул ему в руку фонарик.
   - Сколько там? - заволновался Петруха.
   - Таких, как ты под нами с сотню поместится, - ответил Сандр ехидно.
   - А точней? - переспросил Крот.
   - Сто двенадцать метров, скорость ветра шесть метров в секунду.
   - Тридцать шесть километров в час. - Перевёл в более понятную систему Крот. Подумал мельком: "Интересно, удар от столкновения при такой скорости и нулевом весе так же силён, как и при весе нормальном?" И тут же выбросил это из головы. Случится - узнаем... Если успеем понять. И вообще, теорией пусть физики занимаются. Практику достаточно знать, что внутри антиграв-пространства вес предметов не меняется. Важней было узнать, что произошло в его малолетней команде во время её кратковременного бесконтрольного состояния.
   - Ну, рассказываете, что тут у вас случилось? Что делили?
   - Да это, - ответил, чуть помедлив, Петруха. Из-за винтовки... Моей...
   - Твоей? - спросил Сандр. - Ага, сейчас - твоей...
   - Которая у меня была, - поправился Петруха. - Он на меня наскочил, потому что это их винтовка. Ну, их солдата.
   - И что?
   - Я её забрал у убитого. У нас перестрелка была. Я тебе рассказывал, дядя Саша, - Петька приободрился, голос его окреп и в нём явно послышались горделивые интонации. - Они грабить прилетали. Да на меня нарвались. А я их... Убил я его, - он словно опомнился, и заговорил тише, - а винтовку забрал. А эти, что в дом пришли, Сандра с этой винтовкой прихватили. Получается, что он как бы и убил того, ну, своего...
   - Вот отчего ты в немилость попал к офицеру. А я думаю, что такая резкая перемена. Понятно. И Сандр тебе предъявил претензии?
   - Ничего я ему не предъявлял. Что уж теперь? Только сказать надо было. Они на меня сразу окрысились. Лейтенант пистолет отобрал. И упаковали бы, если бы переводчик не нужен был.
   - Винтовку как узнали?
   - Штырь её пометил. Чтобы сразу видна была в пирамиде. Многие так делали. Его метка такая... Броская. Её многие знали... И всё против меня складывалось. Винтовка ведь у меня. И когда Штыря убили, меня в школе не было. А где я был, кто же знает? Не то, чтобы они на меня уж совсем подумали, но подозрение появилось. Проверять бы стали. На этого бы шкета могли выйти.
   - А как бы они на меня вышли? Если бы только ты выдал!
   - Да сам бы растрепал. Ты же не можешь удержаться, чтобы не похвастаться!
   Упрёк был справедливый. И Петька не стал оправдываться, чтобы не усугублять. Перевёл разговор на другое.
   - Сам он, твой Штырь, виноват! Нечего было к нам летать грабить! Пирожки наши сожрал!
   - Всё, хватит, - остановил их Крот.
   С винтовкой всё ясно. Появление её обязательно бы вызвало разбирательство. На анимера оружие не спишешь. Петька бы спалился непременно, поскольку и у Крота, и у Сандра железное алиби. Но это -утратившая актуальность проблема. Важней сейчас другое - надо хотя бы примерно сориентироваться. Ещё на крыше Крот прикинул направление ветра, соотнеся его с единственным, имевшимся у него ориентиром, петькиной лодкой, оставленной на берегу реки. По его прикидкам выходило, что несло их примерно в том направлении - градусов на пятнадцать левее. Нос лодки был повёрнут к реке, значит, их маршрут и её почти совпадал, но имел различную полярность. И это было совсем неплохо, потому что корма указывала на посёлок, куда они попали год назад с Антуаном. Хотя, чего хорошего? Вот-вот истощатся аккумуляторы. Пешком из леса не выбраться. Были бы лыжи... По его прикидкам отлетели они от анимеровского обиталища километров на двадцать. Надо искать место для посадки - до света провисеть в воздухе не получится. Сандр уже несколько раз проверял уровень зарядки, но пока молчал.
   Конечно, риск был, что обозначив себя светом и работой мотора, выдадут своё местонахождение. Но по прикидкам Крота преследователи их потеряли. Да что им оставалось делать? Лучше уж самим посадить машину, чем дождаться, когда она упадёт.
   Сандр включил прожектор и развернувшись против ветра прошёл над лесом, выбирая место посадки. И найдя проплешину, втиснул туда леталку. Надо сказать, управлялся он с машиной классно. Не верилось даже, что опыт реального вождения у него был совсем небольшой. Машина взяла полный вес, и некоторое время, вдавливаясь в снег, опускалась, то зависая, то вдруг проваливаясь на несколько сантиметров. Наконец погружение прекратилось. Крот попытался открыть дверцу - бесполезно. Крот было вновь взялся за дверцу, но Сандр его остановил:
   - Господин полковник, есть аварийный люк...
   Он повозился, что-то щёлкнуло и в кабину ворвался горьковатый холодный воздух. Вылезать наружу в такую темень не было смысла.
   - Будем ждать утра, - сказал Крот.
   - Холодно. - отозвался Петруха.
   - Ну уж потерпи часок.
   - Не вытерплю, дядя Саша. Подтопить бы немного.
   Вот чертёнок, явно что-то надумал.
   - Ну подтопи, если замёрз.
   Петька совсем уже было расстроился, что заготовка не дала ожидаемого эффекта, но Сандр к его удовольствию купился.
   - Ты чего? Какое тебе отопление? Нет тут отопления. А было бы, чем топить? Дровами что ли?
   - У тебя нет, а у меня есть, - ответил Петька и зашебуршал, явно что-то вытаскивая из укладки. Сейчас нагреется и тепло пойдёт. И действительно повеяло теплом.
   - Что это такое, Петро? - поинтересовался Крот.
   - А это такая штука, они на ней мясо жарят. Ну как сковородка. Там дно двойное. А в нём какая-то химия. Нажмёшь на выступ и включается. И долго работает. Только осторожней надо - обжечься можно. Я её между нами прилажу, а вы не сбейте.
   - Вот чертёнок, - подумал Крот, - обобрал анимера без зазрения совести. Сам же оживил, да ещё попенял мне за то, что сомневался, надо ли. И тут же обобрал. Как это уживается в одном человеке? Но промолчал, помня, что собрать вещи в дорогу сам дал указание. Но одно дело прихватить пару фляг, другое - забрать источник энергии... Впрочем, эти мысли он тут же откинул - как несущественные. Гибель анимера, если не снимала сложные нравственные проблемы, то существенно сглаживала их остроту. Сейчас важней было разобраться с прозой жизни.
   На самом деле, как выбираться из сложившегося положения? Прав ли он был, обострив конфликт с лейтенантом? Ведь в тот момент, когда он затеял стрельбу, ему лично ничего не угрожало. Живьём они его хотели взять. Что дальше - вопрос другой. То ли порезать, то ли утвердить на командной должности. Первое, конечно, не желательно, однако оно не следовало непосредственно за задержанием. Между этими актами заключено было множество шажков и эпизодов, каждый из которых можно было использовать к своей выгоде. А второй вариант - это путь к важнейшей информации. А он своим выстрелом сам себе перекрыл к ней дорогу.
   Или не так? На самом деле, зачем ему эта информация, если не известно, станет ли он её носителем. А вдруг на Землю ему уже не вернуться? Тогда, тем более, нужно было сдаваться лейтенанту и начинать адаптацию к местным обстоятельствам. Но остаётся открытым вопрос, что было бы с пацанами? Сандром бы занялись местные особисты. Предъявить ему официально было нечего. Защищал офицера от нападения. Однако, если и впрямь, как он рассказывал, были у них к нему личные счёты, судьбе его не позавидуешь. Петька? С ним тоже было бы разбирательство. Мало, что чужой, по сути - враг, так ведь и с полковником почему-то хорошо знаком. И если бы удалось им докопаться до событий прошлого года... И винтовка... Одна беда их миновала. А спаслись ли? Замерзнуть в заснеженных лесах - это спасение? А к этому, кажется, дело и идёт...
  
  Глава девятая
  
   Ирина прилетела на точку в десантном модуле - привезла продукты и смену. Григ, дождавшись, когда она выпорхнет из кабины, молодцевато приветствовал её, дурашливо приложив сразу обе руки к козырьку фуражки, выражая таким образом свою высочайшую радость от встречи.
  
   - Здравия желаю, товарищ майор Ирина Геннадьевна! - Широко осклабился он. Но было за этим дурачеством ещё что-то, пока скрываемое. Именно это что-то заставило его связаться с ней через голову начальства и в обход установленных приказом ежедневных докладов дежурному по части, а, точнее, в обход Седых и представителя центра, который крутился в части уже вторую неделю и, хотя ни во что не встревал, но напрягал всех своим унылом видом. Его можно было понять: мужику хотелось домой, а не торчать в лесу неизвестно что и как усиливая.
   Ирина не состроила недовольное лицо, хотя могла бы принять его шутовство как бестактность - не так уж и дружны они были, чтобы позволять по отношению к себе фамильярности. Но, с другой стороны, этот внеслужебный контакт - совсем не обязательно лично ей было вести на пост леталку - и сближал их, делая заговорщиками. Григ же продолжал трепаться, явно оттягивая начало серьёзной беседы и наслаждаясь тем, что можно не делать умное лицо, что совершенно необходимо при общении с подчинёнными.
   - Привет, Ира. Ты обедала? Наш Витёк такой борщ из концентратов сварганил, что много не покажется.
   - Обедала.
   - Ну тогда я приглашаю тебя вместе поужинать.
   - Вместе с кем?
   - Со мной, конечно. И со свободной сменой.
   - Ты думаешь, я так долго задержусь у вас? Чем же ты хочешь меня заинтриговать, Григ?
   - Прогулкой по лесу, Ирина Геннадьевна. Вы, как романтичная натура, я надеюсь, не откажетесь в компании бравого вояки пройтись меж родных берёзок и осинок?
   - Долго это будет продолжаться?
   - Прогулка?
   - Нет, твоё пустословие.
   - Ирина Геннадьевна, я навёрстываю. Сегодня утром я потерял дар речи...
   - И сейчас ты компенсируешь утреннюю немоту? Ладно, показывай. Ты ведь хочешь, чтобы я сначала увидела это нечто, из-за чего подчиненные всё утро наслаждались твоим молчанием?
   - Да. Потому что... Только туда ногами не дойти. Давай на твоей гравке.
   Через две минуты они подлетели к опушке леса, перескочив перед этим через густо заросшее осокой болото.
   - Я сюда случайно забрался, - объяснял он по ходу движения. - Нам тут делать вроде как нечего. Зона выхода - южней, да и не очень-то через болото переберёшься. Возьми левей, вот на ту сосенку. А вчера я решил индивидуальный антиграв испытать. Ну, типа, потренироваться. Дай, думаю, через болото перепрыгну, а то Крот ворчит, что пользоваться не умеем, - тут он запнулся, а затем продолжил, но уже другим тоном, - ну и осмотрюсь. Вроде как огоньки какие-то прошлой ночью над этим лесом мелькали. А тут ещё и ветерок попутный, ну как не воспользоваться?
   - А назад бы как?
   - Так я ж не дурак, - с гордостью сообщил Григ. - Я заякорился на этом берегу. Думаю, если что, назад по шнуру вернуться. Так и вышло. В целом. Ну, дело не в этом. Дело в том, что, когда я сюда перебрался, то...
   - Поле? - прервала его Ирина.
   - Ты догадалась, да?
   - Прибор показывает изменение силового напряжения.
   - Да. Представляешь? Сади машину.
   - Сажай, - машинально поправила она и мягко посадила гравик.
   Когда вышли наружу, он спросил негромко:
   - Посмотри внимательно, ничего не замечаешь?
   Ирина присмотрелась. Лес, как лес, только темновато что-то для соснового леса. Мрачный уж очень - тень густая, как в лиственном и вот ещё - тишина. Неестественная, густая. Конечно, осенний лес - не весенний, но что-то должно быть слышно. Какие-то звуки должны раздаваться. А тут даже голос Полупанова - как через вату. Она покрутила головой, словно разгоняя наваждение. Он в ответ на её движение осклабился, но тут же вновь стал серьезным.
   - Вот и я так же головой сначала крутил. Пока не обвыкся.
   - Ты в лес заходил?
   - Нет. В лес зайти - поле мешает. - скаламбурил он и добавил. - Как же туда зайдёшь, если силовая защита? А надо бы зайти. Только как? Ир, а ведь в куполе обязательно форточки оставляют.
   Он словно бы и спросил, но по интонации скорее подсказывал, наводил на мысль. Намек был прозрачный, но сначала не мешало бы разобраться, что к чему. За куполом мог скрываться какой-то секретный объект ФОРСИС. Надо будет уточнять в штабе. Но ведь может быть и такое, что эту зону выгородили инакие. Тем более, что неподалёку точка перехода, через которую провели борт с Кротом и пленным.
   - И зачем ты меня сюда привёз? - спросила она.
   - Я? - деланно удивился он. - Разве я вёз? Мне и не на чем.
   - Григ, не крути.
   - Раз мы уж здесь, пойдём-ка.
   Сказал и двинулся к лесу. Она заспешила за ним. Тишина сгустилась почти до невыносимой, стало трудно дышать. Кроме этих, несвойственных для силового поля ощущений, по мере приближения к лесу появились и характерное - начала ощущаться упругость воздуха, подобно той, что ощущаешь, когда идёшь против ветра. Это при полном-то безветрии! Григ пёр вперёд, как танк, Ирина не в силах бороться больше с сопротивлением остановилась и окликнула его. Он обернулся, виновато улыбнулся, потом подпрыгнул и его отнесло метра на два, прямо к ней.
   - Извини, увлёкся. Отсюда тоже видно. Смотри-ка, - и указал рукой на густой подлесок, вываливающийся из чащи на поляну.
   - Что ты загадками говоришь? Подожди, ты о тропинке?
   - Вот. Как может быть тропинка, если здесь хода нет?
   - Недавно купол ставили?
   - Или регулярно открывают.
   - Ты думаешь, это они натоптали?
   - Места безлюдные. Ну и, мы немножко не дошли. Там след бэра отпечатан. В грязи. А дождик у нас когда был? Вот...
   Ирина поёжилась, представив вдруг, что из глубины леса за ними наблюдают. Через прицел. Но показывать, что испугалась, не стала. Да и как стрельнут, если силовая защита? Она непробиваема с двух сторон. Но всё-таки очень захотелось уйти. Григ понял её, а может быть, больше здесь нечего было делать. Когда подходили к леталке, сказал вкрадчиво:
   - Ир, давай ты Витькиного борща похлебаешь, а я быстренько облечу всю эту абракадабру, посмотрю, что и как?
   - Григ, не дури. Надо доложить в часть, получить разрешение, а уж потом облетывать.
   - Ир, ну чего зря балабонить? Облечу, посмотрю, а потом и доложим.
   - Гриша, - она заговорила почти ласково, - ну нельзя, понимаешь? Нельзя туда соваться вот так.
   - Я знаю, что нельзя. Но Седых не разрешит вообще. Начнёт резину тянуть, с центром согласовывать, а они возьмут, да снимутся. Следы видела? Я думаю, наследили, когда колпак ставили. Осматривались.
   - Ребята знают, что ты купол нашёл?
   Григ понял, к чему вопрос, в душе обрадовался, но энергично возразил:
   - Даже не думай. Я один слетаю.
   - Быстро ты соображаешь, когда не прикидываешься. Ну так знают?
   - Знают. Я сегодня обе смены инструктировал. Настроил соответственно. С той стороны болота пост установил. - Ладно, нельзя так нельзя.
   - Ну хватит уже причитать. - рассердилась она. - Садись. Пролетим по окружности.
   - Вот за что я тебя уважаю, кроме красоты и ума, - откликнулся Григ весело, - так это за смелость и летное мастерство!
   - Трепло. Свяжись со своими. Скажи, что начинаем облёт.
   - Так ведь нет отсюда связи... Почему-то. - ответил он со вздохом. - Глухомань. Захолустье. Я же тебе не зря говорил, что утром дар речи потерял. Зона молчания, по всей видимости. Как под Дальногорском.
   Она подняла машину и приблизилась к куполу до легкого попискивания индикатора, отмечающего напряжения силового поля. На бреющем пошла вдоль невидимой преграды, чуть забирая влево: купол в основании всегда имеет правильную окружность. На маршрутном экране поверх карты, по траектории их движения вырисовывалась дуга. Она пощёлкала клавишами и дуга превратилась в круг. Мелькнули цифирки, и возле кривой появился результат: радиус 250 метров. Значит, и вершина купола была на таком же расстоянии от земли.
   - Странно это, - заговорил через некоторое время Григ. - Я про тень. Вот что они там на лес набросили? Сверху бы посмотреть...
   Попискивание внезапно прервалось. На несколько секунд и почти сразу возникло вновь. Они переглянулись. Григ, как гончая, почуявшая след, подался вперёд. Он молчал и его молчание было красноречивей всяких слов. Ирина тоже ощутила азарт. Она, ни слова не говоря, развернула машину и на малой скорости повела её назад. Как только датчик замолчал, развернулась к лесу. Сопротивления не было. Сигналов тоже.
   Григ приник к стеклу. Когда машина приблизилась к деревьям, велел:
   - Высади-ка меня.
   Она снизилась, и Григ выскочил наружу. Минуты три его не было. Потом появился, сказал в приоткрывшуюся дверь:
   - Ты меня здесь оставь, а сама давай на базу. Доложи Седых, а завтра утром заберёшь.
   Глаза у него горели. Понятно было, что нашёл что-то.
   - Не дури, Григ. Могут закрыть проход... Да всё, что угодно могут.
   - Всё, Ир. Довезла и спасибо.
   Спорить было бесполезно.
   - Без тебя не полечу.
   - Надо доложить, Ира. Представляешь, если мы оба пропадём без вести? Информацию надо доставить? Надо.
   Ирина колебалась. С одной стороны, с другой стороны... Оставаться здесь - глупость. Это только безбашенный Григ может придумать. Но и бросить его нельзя. Решение пришло неожиданно. Сказав: "жди", выскочила в проход и на большой скорости ушла в сторону от купола. Как только появилась связь, вызвала дежурного по части. Доложила обстановку и, не отвечая на вопросы, вернулась под купол. Григ вырос ей навстречу внезапно, словно возник из ничего - она едва успела остановить машину. Откинула дверцу, запуская его вовнутрь. Он был возбуждён и озабочен.
   - Уходим, Ирка. Тут у них всё серьёзно.
   То, что дело серьёзно, она уже поняла. Развернула машину к проходу, но было поздно: прибор тревожно запиликал, сообщая, что купол сомкнулся. Тогда она повела машину вдоль стены, надеясь найти ещё один разрыв. В общем, это был жест отчаянья, но вдруг! Дорогу перегородили заросли. Отчетливо видна была граница силового поля, раздвинувшего кустарник и прижавшего его ветви. Она подняла машину, протиснувшись в узкий промежуток меж кронами, и повела ее над деревьями. Лес был накрыт густой дымкой, а может быть и каким-то полупрозрачным, словно вуаль, материалом. Из кабины трудно было понять, что это. Если это газ, то почему так устойчив, если какой-то материал, то, как держится на весу? И, главное, для чего он нужен? Полог не был связан с куполом, он не доходил до него несколько метров. Но то, что расстояние, между силовым полем, обозначенным застывшими в тщетной попытке распрямиться ветвями деревьев, и серой массой было одинаковым, говорило о том, что они части единого целого.
  
   Глава десятая
  
  
   Райт воскресал долго и мучительно. Скорей всего, они его оживляли не совсем так, как следовало. Наверное, существовала какая-то технология вывода из анабиоза, какая-то система отогрева, устанавливающая, с какой температуры следовало начинать, на сколько градусов в час повышать температуру. Они же просто уложили Райта на широком топчане, подстелив под него что-то вроде пенопласта, который служил Базилю матрацем. Потом загрузили буржуйку дровами, раскочегарили её, а вот что делать дальше ни один, ни другой не знал.
   Антуан смотрел на Райта и думал, что, в общем, вся их сегодняшняя суета вокруг тела, как и всякая суета, проходила спонтанно и скомкано. Действовали они без подготовки, без плана, без подстраховки. Пришли, схватили и побежали. Ну вот принесли и теперь не знают, как с этим телом поступать. Как это всё вышло? Почему так легко? И странно, что всё время инициатива принадлежала Полю. На самом деле, он отвёл, вернее, отнёс Антуана в небоскрёб, он нашёл способ узнать, где спрятан Райт, он взял на себя бэра-охранника и бесшумно его обезвредил. Вот только Антуан не видел, как Поль это сделал. А сделал ли? И никак не проверишь. Правда, несколько раз в ходе всей этой авантюры Поль словно зависал, словно терял инициативу. Как будто выключался из процесса. И как раз в этот момент случалось что-то, что начинало действовать вместо него. Светящееся пятнышко на стене, например. Странное это пятнышко не давало Антуану покоя. Откуда оно взялось? Словно кто-то третий, невидимый наводил их на цель.
   Ну хорошо, допустим, Поль перепрограммирован, а сказать точней - перевербован. А этот незримый третий? Его интерес в чём? Почему он помогал? Только благодаря ему эта операция удалась. Может быть, он уводил в сторону? Может быть, им подсунули другого анимера - не Райта?
   Антуан подошел к лежанке, внимательно всмотрелся в лицо, а как иначе назвать это место, где размещены глаза, рот, нос? Лицо, конечно, раз уж они существа мыслящие. Определённо это Райт. Память Антуана не подводила и не подведёт. Значит, Поль действовал в его интересах. Или он только думает, что это его интерес, а на самом деле это чей-то чужой интерес, а его используют втёмную. Но кто? А, может быть, срабатывает умная автоматика? Чувствует затруднение мыслящего существа и включается? В полностью обесточенном здании? Да что над этим голову ломать? Анимер оживёт, и многое прояснится.
   - Базиль, - окликнул он товарища, - как с монтажом установки?
   Тот посмотрел на него удивлённо:
   - Вот не думал, что это тебе интересно.
   - Но ведь тебя идея захватила, не так ли?
   - Я по профессии механик и соскучился по делу. Монтаж закончен, мы даже загрузили одну порцию и растопили её.
   - И как снежок тает? Охотно? - ухмыльнулся Антуан.
   - Плоховато. - посмотрел на него подозрительно Базиль, видно, уловил интонацию. Но продолжил серьёзно, - производительность низкая. Да и понятно было заранее, что много воды так не получишь. Но вода очищается хорошо. Хотя фильтры быстро забиваются, приходится менять после каждой плавки.
   - Но ты, признайся, накопировал фильтров про запас?
   - Конечно. Я думаю, не наладить ли копирование бытовых плавилен? Литров на пять. Поставит человек такую на печку, набьёт снежком. Печку всё равно топить. Пять литров воды за час это совсем неплохо.
   - Хорошая идея. А теперь скажи, ты знал, что в промышленном объёме перегонять снег в воду не получится?
   - Ну, знал. - подумав, согласился Базиль. И тут же оправдался, - и что? Нам нужно было что-то предъявить анимеру, чтобы зайти в анимер-городок? Главное, что он клюнул.
   - Ты знал, я знал, а анимер не знал? Тупые нынче анимеры пошли, Базиль.
   - Ты думаешь?..
   - А ты как считаешь, он в самом деле клюнул, или он подсёк? Ты знаешь этого анимера?
   - Откуда? Может, и впрямь подстава? - задумался Базиль.
   - Райта надо отсюда забирать. Тем более, что у тебя тут прохладно. Печка твоя еле греет и в стенах дует из всех щелей. Где его можно спрятать, как ты думаешь?
   - У Анатоля можно.
   - Тащить на водозабор? Далеко. Хотя там просторно.
   - Можно будет и туда потом. У него в поселке дом хороший. Теплый. Он строитель. И баня есть. Он же русский. А русские любят получать баню.
   - Париться, - поправил его Антуан по-русски. - Представь себе, некоторые французы тоже. И где его дом?
   - Неподалёку. Через улицу. Дом пустой стоит. Сам Анатоль на водозаборнике, а сын его пропал. Только заметно будет, если займём. У соседей вопросы могут возникнуть. И ещё, - он помолчал, - не вселился ли туда уже кто? С жильём сейчас туго.
   - Родня?
   - Родни у них нет. А если Анатоль будет против?
   - Я с ним договорюсь. А вот и наш Лазарь. С воскрешением, господин Райт.
   Райт сидел на лежанке, опершись костистыми передними конечностями о подстилку. Голова его мелко тряслась, тело водило из стороны в сторону. Но через некоторое время он затвердел, взгляд его прояснился и приобрел осмысленность. От этого взгляда у Антуана по коже пробежали мурашки: осмысленный взгляд гигантской ящерицы - впечатление не для слабонервных.
   Райт было закашлялся, но внезапно оборвал кашель, сообразив, что его здесь не поймут.
   - Всё нормально, - ответил ему на анимерском Антуан, - я вас понимаю, продолжайте.
   - Я узнал тебя. Ты второй. А где первый? Он тоже здесь?
   Антуана такая классификация раздосадовала. Даже эта рептилия сходу определила, кто из них с Кротом ведущий, а кто ведомый. И никакие регалии и звания классификации статусов его и Крота не изменят. Потому что строится она не на регалиях, а на восприятии их самости. С этим придётся мириться.
   - Сейчас я первый, - мягко поправил его Антуан. - Тот, о ком ты спросил, остался на Земле.
   Не место и не время было предаваться тщеславию, но то, что он сумел, а Крот не сумел прорваться сюда, на мгновенье согрело ему душу.
   Райт помолчал, словно обдумывая ответ, и сказал:
   - Я не хотел тебя обидеть. Мой ответ нарушил этику общения. Я хорошо разбираюсь в психологии людей - это моя профессия. Я не знаю твоего имени, поэтому решил сформулировать свой вопрос в предельно ясных обозначениях. Я буду называть тебя Первый.
   Антуан нахмурился. Как говорится, он уважать себя заставил. Вернее, уговорил. Но вступать в дебаты по этому вопросу означало бы усугублять ситуацию, и он ответил:
   - Поступай, как тебе удобней. Аналога моему имени на вашем языке всё равно нет. Как ты себя чувствуешь?
   - Испытываю слабость.
   - Тебе холодно?
   - В нашем восприятии нет такого ощущения. Я знаю, что люди чувствуют жару или холод, мы воспринимаем изменение температуры иначе. Понижение температуры не несёт нам неприятных ощущений, а лишает активности. Чрезмерное повышение лишает чувств. Это даже хуже, потому что может привести к смерти.
   - Что мы можем для тебя сделать?
   - Пусть прибавится тепла.
   - Подбрось дровишек, Базиль, - сказал Антуан на местном наречии, повернувшись к товарищу.
   - Ты знаешь, они любят купаться. Предки их были водоплавающими. Может, ему ванну сделать? У меня есть корыто. Только вода грязноватая будет. Сам понимаешь, из снега.
   - Баньку надо идти смотреть. Там купание устраивать удобней.
   Они накрыли Райта одеялом, сунули под него два хорошо нагретых, но не обжигающих, камня и вышли наружу. По узкой траншее, ради экономии лишь изредка включая фонарик, пробрались к дому Толяна. Дом стоял пустой и тёмный, а вот в баньке кто-то был. Окошко её светилось неровным, слабым светом. Базиль придержал Антуана за рукав.
   - Подожди, давай подумаем, как поступить. Не нравится мне это.
   - Может, пацан вернулся? - предположил Антуан.
   - Он уже вряд ли вернётся... Понимаешь, у нас тут не всё ладно. Оружие у людей появилось, и используют они его не всегда правильно.
   - Так вас же тут целая армия, давно бы пуганули.
   - Ну так уж и армия. Три караула. Тридцать пять человек. А всего в поселке более пятисот жителей. И караулы за плату служат, охраняют интересы анимеров. А посёлок дело другое. Я тебе почему это говорю? Можно запросто нарваться. Люди мирные в чужой дом не полезут, если даже он и не занят.
   - Ну посмотреть-то можно? Или эти ваши плохие ребята сразу валят?
   - Не сразу... Но могут и убить. У нас полиции нет. И суда тоже. А теперь и анимерам некогда нами заниматься.
   - Это как раз хорошо. Ладно, постой здесь, а я посмотрю...
   - Анатоля надо бы позвать. Он хозяин... Тогда формально всё будет правильно.
   - Ну хоть выяснить, что и как.
   Базиль махнул рукой, мол, что с тобой делать будешь. Они вошли во двор. Среди завалов луч фонарика высветил несколько расчищенных, но уже порядком занесённых дорожек. Видно, пацан, пока жил здесь, следил за порядком. А вот к баньке было свеже натоптано. В мутном оконце мелькали тени. Антуан громко постучал в дверь:
   - Анатоль, к тебе можно?
   Базиль кивнул, одобряя его тактику: пришли к знакомым, хорошим знакомым. Всё естественно и объяснимо. В доме свет не горит, туда ломиться нечего, а в баньке кто-то есть. Но лезть напролом - не дело. А вдруг хозяин с кем водные процедуры принимает? Да и вообще...
   Мелькание в окне прекратилось, потом на стекло упала тень. Кто-то пытался их высмотреть.
   - Нет Анатоля, - ответили из-за двери настороженно. Кто-то исхитрился подойти к ней совершенно неслышно.
   - Петро, это ты? - оживился Антуан. - Нашёлся? - В голосе его появилась едва сдерживаемая радость.
   За дверью промолчали, а тень откачнулась от окна. Как минимум, их там было двое. Антуан взялся за грубо выструганную ручку. Потянул дверь. Она со скрипом отворилась. На пороге стоял, наклонив голову крупный малый. Антуан нахально посветил ему в лицо. Тот поморщился, прикрыл глаза рукой.
   - Это не Пётр, - с разочарованно констатировал Антуан, поворачиваясь растерянно к Базилю. - Кто-то другой. Ты его не знаешь?
   Базиль только хмыкнул: классно играет простачка! Вздохнул и ответил зловеще-печальным голосом:
   - Как не знать... Шпана местная. Кто с тобой, Джонсик?
   - Скажи своему шестёрке, чтоб свет убрал! - потребовал малый, заметно нервничая и потому уходя в высокие тона. - Спрашивает ещё главное, вопросы задаёт. Иди в свой штаб, там и командуй.
   За спиной у здоровяка показался второй - ростом ниже, телом посубтильней, но в его поджарой фигуре чувствовалась особая сбалансированная собранность, хваткость.
   - А ты что, Базиль, хозяин, что ли вопросы задавать? Может, нас Анатоль на постой пустил.
   - Я хозяин, - сказал Антуан. - Хозяйский брат, а значит, хозяин, пока брат на работе, понял? Он мне ничего про тебя не говорил.
   - Слушай, хозяйский брат, ты для меня вообще тьфу, - ответил небрежно кручёный. - Базиля я знаю. С ним дело иметь буду, а на тебя мне...
   - Базиль, ты слышал? Залез в наш дом, да меня же и обзывает. Он шагнул вперед. Вернее, сделал вид, что шагнул. Малый попался на уловку, ударил в пустоту и на мгновение потерял устойчивость. Антуан перехватил руку у запястья, прижал её локтём к своей груди и резко развернулся на сто восемьдесят градусов, выбросив тело к ногам Базиля.
   Но тот, что стоял у Джонсика за спиной, и впрямь оказался ловким и опытным. Однако всё познаётся в сравнении, а с Антуаном ему было не сравниться. Выбросив здоровяка, он продолжил круговое движение и в тот момент, когда у второго в руке блеснул нож - оказывается, во время разговора держал его за спиной - уже был готов к схватке. Вывернул нож и, оглушив бузотёра, усадил на порожек. Нож был так себе - грубая самоделка, и он зашвырнул его в ночь. А вот у здоровяка, который присмирел и не пытался выбраться из сугроба, нож оказался что надо. Складной, с фиксатором. С отполированным лезвием.
   - Ишь ты, - удивился Антуан, осмотрев трофей, - на пружине. Неужто сам делал?
   Малый кивнул, но как-то в сторону, не решаясь смотреть в глаза. Он бережно придерживал правую руку за локоть, и слегка гримасничал, показывая, что ему больно. Возможно, и не врал.
   - Подари, а? Я о таком давно мечтал, - Антуан пощёлкал самораскрывающемся лезвием и не дожидаясь ответа, добавил. - Ну если ты так настаиваешь, не откажусь. И тебе подарок: забирай своего дружка, и идите домой потихоньку. И больше сюда не приходите, хорошо? Я-то ничего, парень отходчивый, а вот брат мой - Анатоль - крут. Узнает, что тут в его отсутствие творится, накостыляет и вам и мне...
  - Тебе-то за что? - спросил не без ехидцы Базиль.
  - Так за то, что доверие не оправдал. Имущество не сохранил.
  
   Глава одиннадцатая
  
   Томная теплота баньки настраивала на благодушный лад. Антуан с грохотом высыпал на пол очередную поленницу дров, постоял в раздумье: не принести ли ещё? - но, вспомнив о промозглой стуже за дверью, решил, что пока хватит, и, сняв куртку, устроился на лавке рядом с Райтом. Тот сидел неподвижно, повернувшись к каменке. Грелся. Или, правильней сказать, впитывал тепло. Антуан бросил на него быстрый взгляд, но затрагивать не стал - пускай отходит. Образ жизни у анимеров такой. Весь кайф в неподвижном поглощении тепла. Это не просто "погреться", как у людей, это что-то близкое к кулинарным ощущениям. Тепло рептилии ощущают не так, как млекопитающие. Для них тепловые калории, наподобие пищевых, имеют особое качество -что-то вроде вкуса. Наверное, потому, что тепло для анимеров - вид питания. Ведь они получают его только извне. Как и пищу.
   Вот этот тепловой кайф в принципе, и является для них одним из главных наслаждений. В чём смысл жизни анимера? В сытом, безопасном пребывании под солнечными лучами. Ну и в продолжении рода, конечно. Их цивилизация исходит из того, что для счастья нужно совсем немного: поселение в низких широтах, надежный защитный купол, чистая экология и обильный мясной ассортимент. При этом о пищевом обеспечении они позаботились исходя из основных своих жизненных принципов - всё тех же рациональности и экономичности. Еда у них размножается естественным путем в диких условиях. И проблему они решили весьма своеобразно - чтобы не заморачиваться с разведением живности, регулируют свою популяцию. При яйцекладке это достаточно просто. Неожиданно Райт заговорил:
   - Анимеры давно не греются у огня.- Кыханье его прозвучало в интонации, которую Антуан воспринял, как близкую к грустной.
   Он осторожно спросил:
   - Огонь - это плохо?
   - Это плохой заменитель. Тёмное тепло - некачественное. Лучшее тепло - от Солнца.
   - Придётся довольствоваться эрзацем, - буркнул Антуан. Ему показалось, что анимер привередничает.
   - Придётся, раз уж я выведен из оцепенения. - Покорно согласился Райт.
   Он, словно бы, выражал недовольство, а ведь ожидалось услышать, как минимум, сдержанную радость. Это беседа была у них первой: отрывистый обмен фразами, который произошёл, когда Райт приобрёл возможность соображать, беседой назвать было нельзя. Для серьезного разговора рептилио-сапиенс набрался сил только сейчас, но, кажется, желания вести этот разговор у него не было. Если так, то зачем было затевать всё это предприятие? Ведь и подняли его для того, чтобы включить в операцию, чтобы реализовать план, сорвавшийся из-за вмешательства Старших анимеров, которые, заподозрив Райта в недобром, приказали полгода назад вынести его "на ледник". Год назад, когда Райт вывел их с Кротом на Землю, такой план у него, определённо, был. Казалось бы, что теперь мешает приступить к осуществлению задуманного? А он явно не рад пробуждению. Иначе, как понять его слова "раз уж я выведен из оцепенения"? Или неправильно воспринята интонация, ошибка с переводом? Нет, этого быть не могло.
   - Райт, мы что-то сделали не так?
   - Вы действовали, исходя из устаревших исходных данных.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Ты не понимаешь? Вы смогли вернуть меня в сознательное состояние, но не можете вернуть к активной деятельности. Я теперь не в системе.
   Что тут было непонятного? Он действительно не в системе. Одно дело, когда состоишь во власти, то есть, имеешь доступ к информации и ресурсам, другое, когда живешь на подпольном положении, и, естественно, ничего не решаешь.
   - Райт, конечно, хорошо было бы, если бы ты имел утраченные возможности. Но знания и опыт ты не утратил. Давай сначала поговорим о том, что ты собирался делать, когда был при должности.
   - Я хотел установить связь с вашим руководством. Получить много энергии и потребовать от старейшин всю полноту власти.
   - А дальше?
   - А дальше - готовиться к приходу великого бедствия. Но это не объяснишь в двух словах. Это долгий разговор.
   - Объясни, какого бедствия? Оно ведь уже случилось! Катастрофа уже произошла.
   Антуан подумал, что мозги у Райта ещё не совсем оттаяли.
   - Ты не понимаешь? Ты думаешь, что последствия удара космического тела ограничатся похолоданием? Похолодание - это только начало. Катастрофа произойдёт, когда вернётся тепло. А оно скоро вернётся.
   - Действительно, ситуация сейчас заморожена. - Антуан не удержался, чтобы не сострить,- И что будет потом, когда придёт тепло?
   - Когда придёт тепло, снег растает, и последствия этого могут быть катастрофические. Наводнение - не самое страшное. За потеплением последует потеря пищевых ресурсов, которые сейчас наполняют окрестности. Когда придёт тепло, те животные, что выжили, поднимутся в поисках еды, те, что погибли - начнут разлагаться, выделяя бактерии. Травоядные не найдут себе пищи. Они ослабеют, и хищники быстро уничтожат их и начнут охотиться на разумных. Не известно, удастся ли нам поставить купол, чтобы оградиться от них. Разумные тоже будут голодать. Не удивлюсь, если две расы начнут расценивать друг друга, как источник белков. Солнце, вернувшись, принесёт с собой болезни, озлобление, войны.
   - Ты знаешь, Райт, с точки зрения гастрономии ты мне не очень интересен, - невесело усмехнулся Антуан. Хотя мысленно согласился с тем, что Райт прав. Он и сам думал об этом.
   - Про тебя я такого сказать не могу, - ответил анимер, не задумываясь. - Хотя личные отношения сыграют определённую роль.
   - То есть меня ты съешь последним и только в том случае, когда уже страдания от голода станут невыносимыми? Как говорится, оставишь на закуску.
   - Наверное, так.
   - Хорошо, что предупредил. Я приму меры, чтобы обезопасить себя.
   - Что делать, это наша слабость - не умение хитрить. Ты понял, что слова о нашей слабости - это ирония? Я учусь у вас юмору. И мои слова относятся в первую очередь не ко мне, а к другим анимерам. Ты должен это знать. Мы не умеем врать, но умеем хорошо скрывать свои намерения. Это тебе тоже надо иметь ввиду.
   - Буду иметь. Ну так чем ты недоволен? Мы подняли тебя как раз вовремя. Вместе будем противодействовать катастрофе. Тем более, что у тебя есть план действий, как я понимаю. А начальство твоё мы как-нибудь уговорим. Найдутся средства.
   - Недоволен тем, что я скоро начну болеть. В этих условиях я не смогу нормально действовать. Если бы я был в оцепенении, мне бы не надо было беспокоиться об этом. Прежде всего мне нужно нормальное тепло. Вот это, - он ткнул лапой в сторону печки, - меня не спасёт. Ты просто затягиваешь мои мучения. Это плохое тепло. Тёмное. Мне нужен яркий, горячий свет солнечного спектра.
   - Расскажи, где его достать, и я попытаюсь сделать это.
   - Лучше всего меня переправить сейчас на Землю. На некоторое время. Второй вариант - разместить в Доме совета анимеров. Но это невозможно. Биоопределители сразу опознают меня. А попытка избежать законного наказания, неважно, что я не имею к ней причастности, влечёт за собой физическое уничтожение. Освобождать меня было ошибкой. Освобождать раньше времени. Те, кто на холоде, не нуждаются в тепле и пище. Мне это необходимо.
   - Вот что, Райт, думай, как открыть проход на Землю. Надо будет, возьмём пульт, с которого он открывается, штурмом.
   - Это трудно сделать. Много ненужных жертв. Остаётся производственный комплекс... Там много возможностей.
   - Что за комплекс?
   - Ты никогда не задумывался, откуда у нас такая высокая техническая вооруженность? У тебя мало информации, поэтому ты о некоторых вещах просто не можешь судить.
   - Я и пришёл сюда собирать информацию. Шпионить, сказать по-простому.
   - А я вынужден тебе помогать в ущерб своему народу?
   - Почему в ущерб? Сейчас мы с тобой собираемся спасти твой народ, несмотря на его нежелание спасаться. Расскажи немного о вашей цивилизации.
   - Слушай. Наша цивилизация несколько тысяч лет назад достигла поставленных целей. После этого мы сознательно остановили развитие науки. Производственные мощности работают в автоматическом режиме и настроены на то, чтобы обеспечивать необходимым для жизни. Но не более того. Мы в работу автоматики не вмешиваемся. Не остановлены работы только по биологии. Ну ещё те исследования, которые касаются Земли. Вашей цивилизации.
   - Разве можно остановить прогресс?
   - Такова наша физиология. Для удовлетворения потребностей нам нужно немного: неподвижность в условиях сытости и качественного обогрева. Отсюда и поиски рациональных путей, чтобы это обеспечить. Нашей цивилизации около миллиона лет. Она шла длинным путём и небыстрым темпом. Нам благоприятствовали условия климата. Я знаю, вас - людей - удивляет то, что существуют мыслящие рептилии. Но такова закономерность природы - поиск различных способов приспособления жизни к условиям внешней среды. Для эволюции нет разности, что поможет виду выжить: мощные челюсти, быстрые ноги, могучий хвост, умение летать, способность мимикрировать или познавательная деятельность. Организм путём проб и ошибок находит возможности устроиться в своей природной нише. Почему, то, что произошло с млекопитающими не могло произойти с пресмыкающимися?
   - Теперь я вижу, что могло.
   - Путь развития у нас был значительно более долгий, чем у вас. Мы довольствуемся малым. Нам не нужна одежда, часть энергии наши тела получают непосредственно от Солнца, потому мы не нуждаемся в таких объёмах пищи, как люди. А так как для поддержания жизни и продолжения рода нам нужно немного, мы не боролись друг с другом за ресурсы. Тем более, что главный энергетический ресурс доступен и не требует добычи. Солнечная энергия нескончаема. Её следует только уметь собрать и переработать.
   - За это и поплатились. А умели бы использовать энергию ветра и сжигаемого топлива...
   - Когда-то мы прошли через это. Мы использовали огонь, пар. Потом узнали электричество. Оно и есть основа любой развитой цивилизации. Но сама физиология наших тел настраивала нас на то, что солнечная энергия - основа жизни. Десятки тысяч лет многие поколения анимеров, проживая в условиях относительного достатка, имели возможность не спеша работать над тем, чтобы приручить Солнце. Сначала КПД солнечных генераторов был довольно низок, ниже, чем у ваших тепловых электростанций, но мы и не нуждались в большем. Обслуживание же генераторов иного вида требовало много усилий. Это тоже претило нашей природе. Наш идеал - неподвижность. Но неподвижность внешняя не исключает движения мысли. Развитие мозга у наших предков происходило интенсивно. Особенности наши таковы, что мы обладаем, если сравнивать нас с людьми, феноменальной памятью. Нашим предкам не нужна была бумага и перо, для того, чтобы производить вычисления и создавать проекты. Прежде чем изготовить что-то новое или усовершенствовать старое, мы создавали в уме идеальные образцы этого.
   - Как это возможно? Вы что все изобретатели?
   - Ты ничего о нас не знаешь. Я говорю это не в укор. Мы долгое время изучаем людей, вы совсем не изучали нас. Развитие интеллекта рептилий имеет существенное отличие от развития интеллекта млекопитающих. Мы обладаем способностью невербального контакта. У вас, людей, есть представление об этом, я знаю.
   - Удав, гипнотизирующий свою жертву?
   - Да, воздействующий на неё, - это можно сформулировать и так, - сообщает ей информацию, влияющую непосредственно на её мозг. В примере с удавом выражены начальные, природные навыки, которые развиваются вместе с развитием интеллекта. На определенном уровне развития это позволило нам обмениваться информацией непосредственно, без помощи коммуникативных средств. Несколько анимеров, собравшись вместе могли объединить свои интеллектуальные усилия и решить сложную научную или техническую проблему. Для этого им не нужна была лаборатория или мастерская. Это, если обратиться к близким тебе понятиям, напоминает работу компьютера. Чем больше индивидуумов удавалось включить в биополе, тем сильней была мощь коллективного разума. Такой вид сотрудничества эффективен, однако весьма трудоёмок. Поэтому в быту используются другие виды обмена информацией. Например, вербальный. Которым мы с тобой сейчас пользуемся.
   - А со мной ты бы мог общаться таким образом?
   - Я могу улавливать сигналы, идущие от тебя, но сам я тебе не могу передавать информацию. - он помолчал и добавил, - а вот с твоим напарником, я мог общаться напрямую. Почему, не знаю.
   - Это, своего рода, результат психической травмы: во время боевых контактов вы воздействовали на его психику каким-то излучением. А может быть, это был эксперимент? Могли вы провести такой эксперимент в полевых условиях?
   - Да, такие эксперименты проводились. Но этим занимался военный сектор. Я не знаю, в чём их суть. Ты тоже подвергался лучевому воздействию?
   - Да. И тоже приобрел некоторые особые навыки. Тебя не удивляет, что я так свободно общаюсь с тобой на твоём языке?
   - Удивляет? Что такое удивляет? А, я понял, о чём ты. Ты имеешь ввиду реакцию на неожиданное явление? Нас ничего не удивляет, однако причины этого мне знать хотелось бы.
   - Теперь знаешь. Это результат психоатаки. Спасибо вам, дорогие иноземцы, за помощь в освоении иностранных языков.
   - За это не надо благодарить. Тебе повезло, потому что эффект мог быть и другим, разрушающим психику.
   - Ты мог бы сказать то же самое, но короче, например: "Не стоит благодарности".
   Антуан посмотрел на впавшего в ступор Райта и засмеялся:
   - Не обращай внимания. Это шутка. Юмор.
   - Я знаю, что такое юмор. Я же изучал человеческую культуру. - он помолчал, и сформулировал, - это интеллектуальная способность подмечать в явлениях комичные стороны. Чувство юмора связано с умением субъекта обнаруживать противоречия в окружающем мире. Противоречия мы обнаруживать умеем. Но вот остальное... Я пытался понять природу смеха. Проводил испытания и опрашивал землян. У нас нет аналогичной реакции.
   - Мы тоже не умеем многого из того, что умеете вы, - ободрил его Антуан, но тут же добавил, - однако научимся. А вот понимать юмор, вам, я думаю, никогда не удастся научиться.
   - Нам это не надо. Отсутствие чувства юмора не помешало нашей цивилизации выживать в течение почти миллиона лет. Ваша цивилизация столько не просуществует. Нас погубила случайность, вы погубите друг друга сами. Закономерно.
   - Это почему? - обиделся за свою цивилизацию Антуан.
   - Даже здесь, имея перед собой пример анимеров, вы не умеете жить мирно. Вы слишком амбициозны. Мы же никогда не вступали в конфликт с себе подобными. Нам нечего было отвоевывать друг у друга. Незачем было захватывать территории - Солнце повсюду светит одинаково. И места под Солнцем хватает всем.
   - Так было раньше. А теперь тебе придётся воевать с себе подобными.
   Райт ничего не ответил. Он вдруг наклонился вперёд, напрягся и упёрся в собеседника долгим, немигающим взглядом. И в то же мгновение пространство вокруг Антуана сжалось: предметы уменьшились и померкли, словно отступили в тень, и только этот взгляд - холодный, лишённый эмоционального наполнения - оставался реальным, почти осязаемым. Словно во сне Антуан поднялся и сделал шаг к Райту. Не то, чтобы у него не было сил сопротивляться - просто исчезло осознание происходящего. Сновидение наяву. Ещё шаг и - пробуждение. Резкое и быстрое, как по тревоге. Тело отреагировало штатно. Когда к нему вернулось сознание, он увидел, что стоит рядом с Райтом, прижав к его голове ствол пистолета. И первой мыслью было: 'Я уже выстрелил, или ещё нет?'. Оказывается, он ещё не выстрелил. Райт вовремя отвёл взгляд.
   - Ну и что это было, варан? - спросил он по-русски. И тут же повторил свой вопрос на анимерском, но без эмоционального обозначения видовой принадлежности того, к кому обращался.
   - Проверка, - ответил Райт. - Я должен знать, с кем вступаю в союз.
   - А иначе было никак?
   - Может быть, и можно. Только я не умею.
   - Запомни, если ты ещё раз попытаешься меня так проверить, я тебя застрелю.
   - Я это уже понял. Успокойся, млекопитающее. Нам незачем воевать друг с другом. Скоро у нас будем много общих врагов.
  
   Глава двенадцатая
  
   Леталка увязла в сугробе по самые стёкла, но, верней всего, до твёрдой земли так и не достала: Сандр опустил её в овражек, куда снегу навалило не только непосредственно с небес, но и намело - щедро намело - с окрестных полей. Крот, выбравшись через верхний люк на крышу, огляделся. С трёх сторон - сколько можно было видеть - раскинулась серая снежная равнина, кое-где перечёркнутая стволами деревьев. Что дальше, было не разобрать: горизонт скрывала сгущающаяся мглистая муть. А вот впереди... Впереди что -то чернело. И это "что-то" имело вполне чёткие геометрические очертания. Явно было оно не природного происхождения.
   Из люка высунулся Петруха и с любопытством принялся крутить головой. Крот отошёл, давая ему место, но леталка, отреагировав на изменение центра тяжести, вдруг накренилась, провалившись в какую-то невидимую отсюда воздушную лакуну между снежными пластами. Крот, чтобы не упасть, спрыгнул в сугроб, но лучше бы упал, потому что провалился почти по грудь. И при этом опоры под пятками так и не почувствовал. Попытался выбраться, но сразу не вышло. Подумал, а можно ли утонуть в снегу? Увязнуть, как вязнут в болоте. Задохнуться не задохнёшься, замёрзнешь не сразу, а что? Уминая грудью снег, дополз до леталки, уцепился за какую-то скобу и с трудом вытянул себя из снежной пучины. Взобрался на крышу, сел рядом с люком, хлопнул впечатлённого представлением Петьку по лбу:
   - Хочешь сам попробовать?
   - Неа, - ответил он, опасливо глядя на оставленную Кротом воронку. - Я там вообще утопну. - Крикнул в люк осуждающе, но и не без ехидного злорадства, - Куда ты нас завёз, Сандро?
   - А что там? - спросил Сандр с тревогой в голосе. И Петькина голова стремительно исчезла из люка - видно, Сандр просто-напросто стащил его вниз. Легко выскочил на крышу, поймал движение снова осевшей на один край леталки, сбалансировал умело, подавив инстинктивное желание ухватиться за что-нибудь, например, за Крота. Присвистнул, увидев воронку.
   - Не журись, служивый, - успокоил его Крот. - Ты всё сделал правильно. Приземлил нас аккуратно. Все живы, машина цела. А это... Сопутствующие успеху мелочи.
   - Антиграв нужен. Или ползком...
   - Вот ты и поползёшь, а нам с дядей Сашей антиграв найдётся. Заряженный. - Петькина голова, вновь высунувшись из люка, хитро улыбилась. Сандр собирался было произвести по поводу сказанного какое-то действие, но присутствие Крота его остановило.
   - Вижу, что почистил запасы анимера. Докладывай, что взял.
   - Да немного. Рулон материи, аккумуляторов десяток. Но маленьких. К леталке не подойдут. Ну и так, по мелочам.
   - По мелочам. Перегрузил машину, вот теперь будем пешком по этому снегу. - Сандр всё-таки не сдержался.
   Петька вспылил в ответ.
   - А ты бы один улетал. Тогда бы шагов на двести больше твоя леталка пролетела. А если бы вообще пустая была, то...
   - Отставить, - одернул его Крот. - Что "по мелочам" взял?
   - Воду взял, - буркнул обиженно Петька. - Не эту же дрянь пить! - Он кивнул на серый, как застиранная простынь, снег. - Котелок побольше и поменьше. Верёвку. И наше всё имущество, конечно.
   - Молодец! - похвалил его Крот. - Не зря я на тебя положился. Сейчас проветримся и наладим сходни. Топор где?
   Он поставил антиграв на единицу и по очереди перенёс ребят на твёрдое. Дал несколько минут свободного времени, потом велел нарубить жердей, связать их и уложить в снег так, чтобы один край упёрся в леталку, а другой в стенку оврага. Топором работал Петруха. Да и во всём остальном он был главным: проявлял смекалку, расторопность и вскоре уже командовал Сандром, используя его как чернорабочего. Напоследок, велев ему присыпать снегом мостки, чтобы не были видны со стороны, направился к Кроту и доложил, но не по-военному, а по-родственному: мол, всё сделано, дядя Саша. По этой дорожке вернулись в машину. Хорошо она легла: надёжно. Там Крот дал следующую установку:
   - Сейчас завтракаем, совмещая приятное с полезным. Полезное - осмысление нашего положения. А потом разведка, надеюсь, без боя. Будем искать место для лагеря. В машине нам не выжить. Или у тебя ещё одна сковородка есть? - обернулся он к Петьке.
   Тот смущенно шмыгнул носом. Помялся и сказал:
   - Сковородки нет, а порошка ещё на одну зарядку хватит.
   Во время завтрака - Крот выдал каждому по тюбику с питательной смесью - обсудили положение. Первым высказался на правах младшего Петька, хотя Крот, в небоевой ситуации пожалуй, поменял бы их с Сандром в возрастной шкале. План Петьки был прост: пробираться к его к родному поселению. Правда, он не знал, как туда дойти по глубоким снегам и в каком направлении следует идти. Сандр подошёл к делу основательней. Он не возражал против того, чтобы идти "к вулкану", но не потому, что ему туда хотелось попасть - неизвестно как отнесутся к нему местные, на территории которых он иногда появлялся в составе боевых групп и постреливал, что уж греха таить. Но назад ему пути вообще не было. Хоть и косвенно, однако принимал участие в убийстве своего офицера. А значит, суд и, верней всего, расстрел. И не оправдание то, что вёл себя офицер противозаконно. Не его это дело обсуждать поведения старшего по званию. Да и нападение на анимера теперь уже, кажется, не является нарушением закона. Покрутив в руках карту, Сандр ткнул пальцем в какое-то обозначение на ней и сказал:
   - Тут близко плант. Мы мимо него пролетали во время рейдов. И он где-то недалеко. Его найти - хорошо. Там можно спрятаться от холода. Там много укрытий. Но там бэры. Мы его всегда облетали, чтобы не подбили.
   - Зачем нам бэры? Не надо. Мы лучше к нам в посёлок, - запротестовал Петруха.
   - Ваши соображения понятны и мной приняты к сведению. - Остановил наметившиеся пререкания Крот. - Теперь слушайте меня. Во-первых, выношу благодарность бойцу Сандру за грамотное выполнение полётного задания и умелое приземление летательного аппарата. В том, что мы живы и здоровы - результат его хладнокровия и собранности.
   Сандр при этих словах выпрямился и принял горделивую позу.
   - Во-вторых, выношу благодарность Петру за умелую организацию хозяйственной стороны операции. Благодаря его сообразительности и предусмотрительности мы обеспечены всем необходимым для нормального существования.
   Петруха скосился с довольным видом на Сандра и тоже вытянулся. А потом спросил:
   - Дядя Саш, а почему это он боец, а я просто Пётр? Я тоже боец.
   - Потому что для него я господин полковник, а для тебя дядя Саша. Вот и выбирай.
   Пацан подумал, хмыкнул и ответил рассудительно:
   - Не, лучше я племянником буду, чем бойцом. У полковника бойцов может быть много, а племянников раз два и обчёлся. Если что стрелять всё равно придётся, зато ты меня в карцер не посадишь.
   - Вот и решили. Значит будешь у нас за сына полка.
   Петька встрепенулся: ему не терпелось узнать, что это за статус такой, к чему он его обзывает и как ущемляет, потому что формулировочка эта, где присутствовало слово "сын", его насторожила, но Крот осадил его взглядом и продолжил:
   - Я ухожу в поиск. Вам отдыхать. Осмотрюсь - будет ясно, что делать дальше. Вопросы?
   - Разрешите замаскировать машину! - откликнулся Сандр.
   Предложение было дельное, однако сейчас заниматься этим было ни к чему. Скорей всего, придётся перемещаться. А барахтаться в глубоком сугробе ради того, чтобы прикрыть её на каких-то полчаса смысла не было. Да и натолкут пацаны вокруг неё столько, что смысла в маскировке не будет. Пусть лучше отдохнут. Ночь не спали. Предшествующий день был на нервах.
   - Не разрешаю. Отдохните, ребята. Сегодня будет много работы. Вы мне нужны бодрые и энергичные.
   Перейдя мосток, поднялся на кручу, оглянулся. Машина, конечно, видна, хотя узнать, что это леталка по крыше не просто. Да и, кто сказал, что искать будут глазами? Наверное, есть способы обнаружения надёжней. Но пока соберутся, если вообще соберутся, пока долетят... За то время, что они здесь, направление ветра менялось несколько раз: то в левую щёку дует, то в правую. Так что петляла леталка два часа как заяц. И следов не оставляла. Не найдут. Будем надеяться.
   Подобрал две длинных жердины, которые оставил на краю оврага во время первой вылазки. Отрегулировал антиграв так, чтобы не проваливаться в снег. Стоять при этом режиме было можно, а вот идти - нет. Оттолкнуться от зыбкой поверхности не получалось. Жердины подошли как нельзя лучше: отталкиваясь ими как лыжными палками, длинными прыжками направился к замеченным ранее строениям. Снег был размазан по полю ровным слоем, но иногда одна из жердин уходила ниже ожидаемого, сбивая прыжок с курса. Подумал, что хорошо бы доработать жерди на манер лыжных палок - приделать к ним что-то вроде колец.
   Строения, которые издалека казались чёрными, оказались серыми. Три длинных сооружения высотой метров в пять тянулись параллельно друг другу, образуя узкие коридоры, перекрываемые в некоторых местах перемычками. Крот взобрался на крышу одного из зданий и осмотрелся. Снег был повсюду идеально ровным - без следов, указывающих на присутствие человека. Промышленный комплекс не ограничивался тремя зданиями. Чуть в отдалении из снежных завалов выглядывали крыши вполне земного типа. Здания, которые угадывались под ними, располагались четырёхугольником, образуя что-то вроде большого двора. За этим каре виднелись ещё две крыши - но, в отличие от длинных, которые могли накрывать что-то вроде бараков - те были небольшие. Чем не рабочий посёлок? С общежитиями для работяг и особнячками для начальников?
   Крот, устроившись поудобней, принялся рассматривать посёлок через оптическое устройство. Никаких признаков жизни. Что ж, там и можно будет первое время расположиться. Он пошарил по крышам, отыскивая какое-то подобие труб, но не нашёл. Понятно, посёлок был обитаем до Звезды. А тогда в обогреве необходимости не было. Или была? А приготовление пищи? Здесь без огня не обойтись... Но это позже. Надо перемещаться в посёлок. Вот только... Что в этих домах? Вдруг они завалены трупами замёрзших людей? Но нет, это вряд ли. Крыша над головой есть, лес, а значит и дрова, рядом, огонь к жилью приспособить всегда можно, живности под снегом должно быть с избытком...
   Через полчаса Крот уже подходил к родному оврагу. Взглянул на него с пригорка и замер - овраг был пуст. Сплошная серая масса, изрядно потревоженная и несколько более светлая в том месте, где стояла машина, смотрелась безразлично-отстранённо.
  
   Глава тринадцатая
  
   После того случая, когда Райт вдруг проявил активность и попытался воздействовать на Антуана, анимер словно выключился. Сидел без движения возле печки, безвольно опустив лапы, на попытки его взбодрить, почти не реагировал. Отвечал односложно.
   - Зря мы его разбудили, - Антуан досадливо покрутил головой. - Толку не будет, а возни... Может, его на место положить?
   Базиль принял его слова за чистую монету.
   - Ворованное назад не носят. Сбрасывают, если нет от украденного проку.
   - Проку нет. Во всяком случае, сейчас. Он нам нужен был в качестве лидера, заводилы, а он, как мешок с картошкой.
   - Вот я и говорю: надо избавиться. Если спохватятся и выйдут на нас... А они выйдут. Заметят, что его нет - не пожалеют энергии. Включат все свои локаторы-индикаторы. Анимеры ведь все электроникой помечены.
   - Ты только сейчас поумнел? Что молчал, когда мы за ним лезли?
   Базиль посмотрел недобро, сказал тихо:
   - А ты что, моего мнения спрашивал? Ты меня перед фактом поставил.
   И то верно. Так и было. Антуан хмыкнул смущённо, дотронулся до плеча товарища:
   - Прости. Ты прав. И чего мы туда полезли? Это все Поль.
   - Вот и я так подумал.
   - Что ты подумал? - насторожился Антуан.
   - Он тебя повёл или развёл? Ты говорил, что он придумал, как пройти вовнутрь, он нашёл комнату.
   - Вот... Меня всё это тоже смутило. Только Поль не мог. Это невозможно. Тут что-то другое. Я тебе рассказывал про световое пятнышко?
   - Нет.
   И он рассказал о пятнышке, выведшем их на Райта.
   - Такое впечатление, что кто-то нам путь указывал. Да что там впечатление - так и было.
   Базиль помолчал, потом вдруг сказал:
   - Может быть, мы это скоро узнаем.
   - То есть?
   - Наш подрядчик нас к себе вызывает. Хочет отчёт получить о том, как идёт монтаж снегоплавильни...
   - И причём?.. Ты думаешь, что?..
   - Антуан, нафига ему эта снегоплавильня?
   - Совсем не нужна? Как и нам? - спросил он насмешливо.
   - Вот именно. Я так думаю, что для него она тоже что-то вроде прикрытия. От неё воды - капля в море. Да и вряд ли его интересует талая вода. Им самотека хватает.
   - А что, вода из установки уже течёт? Чистая? - проявил он неожиданный практический интерес.
   - Течёт, и вполне годная к употреблению. Вот, смотри сам.
   Базиль вынул из мешка две бутыли, кажется, стеклянные. Свинтил с одной из них пробку, налил немного в кружку. Антуан взял, всмотрелся подозрительно в налитое, потом состроив трагическое лицо, резко выдохнул, будто собирался пить спирт, и сделал глоток. Удивленно огляделся, будто не веря в то, что ещё жив. На секунду задумался. Отхлебнул ещё. Сказал одобрительно.
   - Ну, ничего так водичка. Горчит малость, однако в целом...
   - Понесем завтра на дегустацию, - отозвался Базиль, убирая бутылку в мешок.
   - В логово?
   - Ты там не шути, они шуток не понимают.
   - А мы проверим...
   Базиль неодобрительно посмотрел на него и вздохнул, но ничего говорить не стал.
  
   ***
   Анимер удивил их тем, что предложил садиться. Вернее, этим он удивил Базиля, а уж Антуан по реакции того понял, что сам факт такого политесного приглашения скрывает в себе какой-то особый смысл.
   Сесть было на что. Правда, названия этим приспособлениям, Антуан не подобрал бы ни на одном из доступных ему языков. Базиль вынул бутылочку и сообщил, что это полученная из снега вода. Анимер интереса к ней не проявил, а уж пробовать на вкус даже не подумал - нарисовал в воздухе когтём какой-то знак, и тотчас появился бэр, который бутылочку забрал и унёс. Анимер же вдруг спросил:
   - Здоров ли мой собрат, тайно извлечённый вами из места, определённого ему для временного забвения?
   Антуан уловил смысл на несколько секунд раньше, чем Базиль, потому что не нуждался в переводе. Когда транслэйтор закончил фразу, Базиль побледнел и опустил голову. Наверное, потому, что знал нравы анимеров лучше, чем Антуан. Француз же присутствия духа не потерял: почувствовал игру. Не для того их сюда заманили, чтобы прикончить. Откуда пришла такая уверенность, он не смог бы объяснить. Не было явных признаков, только вот, пожалуй, характер покашливания... Проанализировать, что в покашливании не так, Антуан не мог, а почувствовать - почувствовал. Кажется, и анимер понял это. Он повернул к нему голову и впился холодным, гипнотизирующим взглядом. Сеанс гипноза, кажется, повторялся в исполнении другого факира. Антуан успел подумать, что взгляд этот убедительно иллюстрирует выражение "как удав на кролика". Однако, в качестве удава, этот анимер был слабее Райта, а может быть, кролик набрался опыта, только Антуан взгляд выдержал, хотя сознание всё-таки поначалу "качнулось" и "поплыло". Вернул он его, не особенно напрягаясь, усилием воли. Анимер это, кажется, почувствовал, но упрямо продолжал смотреть, стремясь прорваться сквозь плоть и заглянуть внутрь. Антуан, кривляясь, растянул губы в искусственной улыбке, спросил:
   - Вы так внимательно смотрите на меня. Что-то не решаетесь спросить?
   И тогда анимер отступил.
   - Я знаю, что тот, кого вы называете Райт, у вас, - сказал он.
   - Я знаю, что ты это знаешь, - ответил Антуан. Он уже понял происхождение световых зайчиков на стене.
   - Что ты намерен делать дальше?
   - Выслушать твоего совета.
   - Мой совет может быть для тебя неприемлем. Он может нарушить твои планы.
   Знал бы этот крокодил, подумал Антуан, что у меня нет никаких планов, потому что все планы должны были исходить от Райта. Подумать подумал, но ответил иначе:
   - Я не знаю, зачем тебе нужно знать о моих планах. Ведь ты, узнав о них, можешь помешаешь мне их осуществить.
   - Я могу помешать им осуществиться и ничего не зная о них. Например, убив тебя.
   - Тебе в этом нет пользы, - отозвался Антуан.
   - Но, конечно, пока я не имею намеренья убивать тебя, - согласился анимер, - я собираюсь узнать о твоих планах, чтобы сравнить их со своими.
   - Прежде всего я хочу вернуть здоровье Райту. Он плох.
   - Зачем? Он не нужен. Спасти его потребует много сил и времени. Это не стоит затрат.
   - Но ты ведь помогал нам его вытащить! - удивился Антуан.
   - Я должен был понять, как далеко вы готовы пойти. Теперь я вижу, что с тобой можно иметь дело. А его следует вынести на холод.
   - Ты предлагаешь вернуть туда, откуда мы его взяли? - удивился Антуан.
   - Нет. Это опасно. В первый раз это удалось. Потому что ты действовал решительно и потому, что я прикрывал вас полем. Сигнализация не сработала ни в одной из точек контроля. Зачем же повторять это опасное и бесполезное предприятие? После второго размораживания он не выживет. Он бесполезен. Самое гуманное - вынести на холод и спрятать в лесу.
   Базиль согласно кивнул.
   - Мы решим этот вопрос, - ответил Антуан. Второе, что нам необходимо, открыть проход на Землю.
   - Я тоже так считаю. - согласился анимер. - нам нужно уединённое место пребывания в районе экватора, обеспеченное энергией, питанием и водой. Там должно разместиться до трёхсот анимеров. Как только вернётся солнце, мы уйдём. Чтобы оборудовать его, нужна помощь Земли. Но помощь не может быть безвозмездной. Что запросят твои соотечественники? Конечно, технологии... Мы готовы их предоставить.
   - Это можно обсудить потом. Со специалистами. Сейчас надо обдумать план действий.
   - Не сейчас. Я не готов к обсуждению. Завтра я приду инспектировать работу вашей машины. Там и обсудим детали.
   - Сволочи эти анимеры всё-таки, - сплюнул Базиль, когда они вышли наружу. - Затрат не стоит! Это для нас он крокодил бесчувственный, а ему Райт родственник. Они все тут родня.
   - Как он сказал? Бросить в сугроб?
   - Так просто не бросишь. Убить его не просто - вон когти какие. Считай по три ножа в каждой руке. А зубы... И стрелять не станешь - шуму на весь посёлок. Топить надо прекращать. А как осоловеет, вынесем и зароем в сугробе. До весны не найдут. А вёсны тут не часто случаются.
  
   ***
  
   Райт сидел, прижавшись спиной к теплой печке. За день дом поостыл и он, наверное, страдал от недостатка тепла.
   - Как ты, Райт?
   Райт ничего не ответил. Он вяло повернул голову, подержал на Антуане бессмысленный взгляд, и снова отвернулся. Вид у него был жалкий.
   Антуан, ощущая недовольство Базиля, растопил печь, вскипятил чайник, налил Райту кружку кипятка. Тот, выпив, немного приободрился. Наблюдая, как оживает Райт, Антуан подумал, что стоит попробовать дать ему коньячку. А вдруг это пойдёт ему на пользу? Во всяком случае, сейчас ему уже ничего не повредит.
   - Райт, - спросил он осторожно, - кто тот анимер, чей кабинет за третью дверью в маленьком коридоре подвала?
   Райт опустил кружку на стол, поскрёб когтями столешницу - будто металлом процарапал. Антуан специально привстал посмотреть - останутся ли следы? Остались. Такая лапка, если по телу проведёт, кожу как ножом вспорет. Тремя ножами. Нервничает? А они умеют? Райт наконец отрывисто прокашлял в ответ:
   - Это мой напарник. Ты имел с ним разговор? Он предложил меня убить? Решение логичное. Я сейчас помеха.
   - Помолчи, надоел, - отмахнулся Антуан.
   Базиль отозвал его в сторону. Сказал тихо:
   - Надо выносить. Сегодня Джонсик возле дома тёрся, мне мои сказали. Как бы не вынюхал, сволочь, чего. Как стемнеет...
   - Как стемнеет, - согласился Антуан.
  
  Глава четырнадцатая
  
   Наваждение было недолгим. Подобравшись ближе, Крот понял, что кабина накрыта серебристой материей, тюк которой Петруха унёс из дома анимера. Рулона хватило на то, чтобы три раза внахлёст перекрыть машину. Края материи были аккуратно присыпаны снегом. Значит, кто-то остался снаружи. Из-за дерева вышел Сандр. Довольно заулыбался - из укрытия имел возможность наблюдать, как попался на их уловку командир. Но тут же погасил улыбку и доложил, что чайлд спит внутри, а он несёт службу. И ничего подозрительного вокруг им не замечено.
   - Молодцы, - похвалил Крот. - Задумка, я так понимаю, Петра, а исполнение твоё.
   - Так есть!
   Через полчаса они подняли леталку и переместились к промышленному объекту. Планту - как называл его Сандр. Выбрали особнячок с "ломанной" крышей. Ломанной, а не поломанной, - мрачно пошутил Петька, всматриваясь с высоты полёта в постройки. Действительно, в двух соседних домишках крыши, под тяжестью снега, провалились. Не приспособлены были местные постройки к зиме. А особнячок выдержал напор, благодаря почти вертикальной кровле. Однако этим преимущества и ограничивались. Снегу вокруг него было значительно больше, чем вокруг других домиков. Причиной тому стал забор. Двор был завален по самую его кромку. Сандр посадил леталку поближе к дому, рассчитав, что вход должен быть с торца здания. На что указывала и крыша-навес, которые обычно накрывают крыльцо. Машина притопла в снегу, но не сильно - Сандр сажал её очень аккуратно, набирая вес плавно и медленно. Кой-какой опыт посадки на снег уже был. Отключив антиграв, посмотрел на Крота, ожидая указаний. Пока Крот прикидывал, с чего начать освоение территории, нарушая субординацию на правах племянника, в разговор встрял Петька.
   - Давай-ка снег помни. Здесь приземлись пару раз и чуть дальше. Чтобы хоть не с головой провалиться.
   - Чего раскомандовался? - пробурчал Сандр, недовольный тем, что пацан даёт ему указания.
   - Дядя Саш, скажи ему!
   - Действуй, Сандр. Предложение дельное.
   - Хватит прыгать, - распорядился через некоторое время Петруха, - будем откапываться.
   - Руками что ли? - не удержался от колкости Сандр, и Крот понял, что именно на эту реплику Петруха и рассчитывал.
   - У кого, кроме рук ничего нет, тот руками, а у кого голова на месте - лопатой.
   Сандр было встрепенулся, но Крот негромко кашлянул, и тот остыл. А Петька достал из кучи припасённого добра плоский свёрток, развернул его и явил миру широкую металлическую лопату с проушиной, но без черенка. Впрочем, и черенок оказался под рукой. Приготовился парнишка. Он, казалось, не испытывал никаких затруднений и воспринимал ситуацию как набор вполне разрешимых житейских проблем.
   - Где взял-то? Неужто у анимера?
   - Зачем взял? Сделал. У него там было из чего. Металла этого полно. Разной величины. А дырки пробил. Металл тонкий. А потом из прута заклёпок нарубил. Ну и черенок подобрал. Я там хотел порядок навести - на крыше и во дворе.
   - А я думал, зачем ты этот дрын в леталку притащил? - осторожно вступил в разговор Сандр. Доминирование Петрухи его начинало смущать, и он пока не мог найти правильного тона в общении с ним.
   - Ну вот, - сказал Петруха, - теперь знаешь, что это. Познакомились, а скоро и подружитесь. Ты ведь самый сильный и не начальник, поэтому тебе и копать придётся. Чайлдам нельзя сильно напрягаться, а то ещё надорвут свои внутренности.
   Сандр сверкнул глазами, но не нашёлся, что ответить.
   - Ничего, - вмешался Крот, - работа всем найдётся: и начальникам, и слабосильной команде. Никто в стороне не останется.
   Сандр довольно осклабился по поводу "слабосильной команды", а Петруха обиженно засопел. Крот же, похлопал пацана по плечу и добавил ложку мёду:
   - А ты молодец, Петь! Батя твой может тобой гордиться. Да и я бы хотел такого племянника иметь.
   - Так давайте я вам вместо него буду! - тут же откликнулся Петруха. - Не пожалеете! Я вообще мужичок хваткий! - И заулыбался довольный. Сандр взглянул косо. Когда-то случайно вырвавшаяся у Крота фраза о сыне, видно, запала в память и сидела там занозой. И он не хотел касаться этой темы, но всё, что случалось вокруг, болезненно отзывалось в душе. Та лёгкость, с которой Петруха предложил себя в племянники, его смутила. Крот отлично его понимал, и уже с десяток раз раскаялся в сказанном тогда. Положение надо было как-то выправлять, но как - он не знал. Петрухе вместо ответа, он натянул на нос то, что у него выполняло роль шапки. Спросил:
   - Ну, хваткий мужичок, что дальше делать будем?
   - Откапываться, - ответил Петька. И выскочил из леталки. Однако тут же утоп, посмотрел растерянно из сугроба, и признал, - нет, не откопаться. Как черпать, куда бросать?
   - Отставить черпать и бросать! - приказал Крот. - Сандр, оказать помощь утопающему.
   Сандр блеснул зубами и, ухватив протянутый ему черенок лопаты, красивым сильным движением легко втащил Петруху на крышу леталки.
   Как Крот и предполагал, под "ломанной" крышей помещалась мансарда. Во фронтоне темнело широкое окно. Стёкла, или что там у них вместо стёкол, были целы. Значит, в дом не намело. И это уже хорошо. И хорошо было, что под окном располагалась широкая крыша, прикрывающая крыльцо, а скорее веранду.
   - Петро, расчисти дорожку к окну.
   Петруха перебрался с леталки на крышу пристройки - люк встал с крышей почти вровень - и принялся за работу. Крот велел Сандру:
   - Поставишь леталку вплотную к пристройке. Мы сейчас перенесём всё что нам надо, в дом и прикроем её снегом. Аккумуляторы сними. Как справишься, скажи Петру, чтобы снег с крыши на неё сбрасывал.
   По пробитой Петром дорожке, подошёл к окну. Осмотрел его. Поддел лезвием ножа створку рамы. Та, покапризничав немного, поддалась.
   Всё-таки молодцы анимеры - сумели заставить работать космическое излучение для удовлетворения ежедневных бытовых потребностей. Речь о светящихся панелях, которыми здесь покрывают стены жилищ. Как и что в них такое напичкано, что они светятся без подключения к электричеству, а просто взаимодействуя с какими-то космическими лучами. Не ярко, конечно, светятся, так чуть-чуть, но вполне, чтобы можно было рассмотреть, что творится под ногами. А под ногами, как и над головой, а также по сторонам не было ничего интересного. Столик, диван, табуретка. Явно приспособленные под человеческие части тела. Да и вообще, очень уж по-земному здесь всё устроено. Без сомнения, в доме обитали люди.
   На первом этаже было три комнаты. В одной - широкая кровать, плоский экран на стене, стол, явно письменный. Пустой. Вторая комната - явно детская. Маленькая кровать. Игрушки. Куклы, анимерчики, посудка. Ещё одна комната, как объяснил Петька, - кухня. Только воспользоваться ею, по его словам, не получится - нет энергии: здесь всё на электричестве.
   Пацан чувствовал себя в чужом доме, как рыба в воде. Он, оказывается, знал назначение всех приборов, пытался их включить.
   - Классно бы мы тут зажили, если бы ток был, - сказал он. - Только откуда его взять? Но хоть под крышей.
   - Что толку, - проворчал Сандр, - холодно, как снаружи. Вода в чане замёрзла.
   - Нет, теплей, - возразил Петька, - снег утепляет... Но всё равно холодно. А эта дверь куда?
   Дверь вела в небольшую комнатку-подсобку.
   - Ага, инструмент кой-какой имеется, - радостно сообщил Петька. - Это уже хорошо!
   - Инструмент есть не будешь, - отвечал Сандр. - А уже хочется.
   - Не надо было сразу весь тюбик в себя давить, - поддел его Петька. - Вот у меня осталось. А завтра пойдём мясо добывать. Здесь леса нет - поле, значит должны большие звери лежать. Даже если одного найдём - на месяц хватит.
   Крот выдал им ещё по одному тюбику. Последние. Себе не осталось. Но главное сейчас - тепло. Придётся разводить костёр - прямо в доме. Вот только места для этого не было: ни удобной площадки, ни вытяжки. Крот уже стал подумывать о том, чтобы вернуться ночевать в леталку, как вдруг Петька нашёл ещё одну дверь. За ней была лестница. Вела она вниз. И не похоже, чтобы в погреб.
   - Ну вот, правильно, - сказал Петька, - прямо в плант. Что ж им по полям бегать, когда вокруг зверюги рыскают? А тут под землю - нырь, и на месте. Глянь, и мультипликатор есть... И водогрейка.
   Мультипликатор ему оживить не удалось, а вот воду добыть получилось. Вода в водогрейке вопреки ожиданию, связанным с названием, оказалась холодной, однако чистой. И они наконец в волю напились. Крот сориентировался: коридор вёл к тем трём производственным корпусам. Следовало осмотреться - изучить хотя бы ближайшее пространство. Петруха между тем уже приступил к осмотру. Цель у него однако была не стратегическая, а чисто бытовая.
   - Здесь бытовка должна быть. Где это... Забыл. Сейчас.
   - Что ты забыл? - заинтересовался Крот. - Ты что бывал здесь?
   - Не, здесь не был. Просто... Я же три года в ихней школе учился.
   - В чьей?
   - Ну в анимеровской. Они тех, кто посообразительней, - тут он выразительно взглянул на Сандра, - отбирали и обучали. Чтобы потом на планте работать. Там, конечно, в основном машины, но есть такие работы, где надо руками. И головой. Ну вот нас и учили.
   - Анимеры? - с недоверием спросил Сандр. Видно было, что ему очень хотелось, чтобы Петруха заврался, а он, Сандр, в этом вранье его уличил. Очень уже в последние дни статус пацана вырос и он в их маленькой иерархии по значимости заметно укреплялся в лидирующем положении.
   - Анимеры... - пренебрежительно хмыкнул Петруха. И трудно было понять кому он адресовал это пренебрежение - анимерам или Сандру. - Будут они сами этим заниматься! Не царское дело! Там целая школа была и все учителя - люди. Ну и постановки были такие, как эта.
   - Что за постановки? - заинтересовался Крот.
   - Ну как будто из ничего что-то. Сидишь ты в классе, а учитель нажимает прибор: раз и стены появляются коридоры, машины. То ближе, то дальше. Нас не видно, а он ходит между ними и объясняет. Или стоит, а они приближаются, поворачиваются.
   - Не повезло тебе, - съехидничал в ответ на его хмыканье Сандр, - всё не настоящее. Ничего украсть нельзя было.
   - Не боись, было, что можно... - засмеялся Петруха. Но только я тогда маленький был. Потому...
   - Потому много унести не мог...
   - Прекратить, - оборвал перепалку Крот. - Ну и что ты здесь ищешь?
   - Тут закутки разные есть. Там и теплей и не на проходе.
   И такой закуток Петруха нашёл. Вместе с Сандром они натаскали туда рухляди, сняли с кроватей тюфяки, с кухни принесли кой-какую утварь. Безраздельно главенствовал в этой операции Петруха. Сандр, было, пытался утвердиться с ним на равных, предлагая свои варианты решения мелких проблем, которые то и дело вставили при отборе и переноске вещей, но почти всегда его предложения были оспорены, а порой и высмеяны. И в конце концов он отступил и молча выполнял распоряжения мальца.
   Когда пацаны улеглись, зарылись в тряпье и притихли, Крот вышел в коридор. Шестнадцать градусов температура в целом приемлемая. Для выживания. Но что дальше? Обживаться в доме? Для этого нужно - тепло. Значит, печка. Но из чего? И топить чем? Деревья есть, и их много. Но как до них добраться, если снега по грудь? Нужны лыжи. Где их взять? Ну, хорошо. Допустим, устроятся они, решат первоочередные проблемы, а дальше? Ждать глобального потепления? И не известно ещё, что оно принесёт. Был бы один, а то ведь два пацана на руках. И уже не чужие. И статус их уже установлен: племянник и сын... Смешно. Потому что - ни то, ни другое. И вместе с тем, практически так. Получается, что на чужбине семьёй обзавёлся. Коридор - это хорошо, это надежда. А вдруг вот там, в конце этого коридора, найдётся что-то для них важное.
   И вдруг "вон там" в неверном мареве, сочащемся от слабо светящихся панелей, прорисовывался женский силуэт. Очень знакомый силуэт. Расстояние скрадывало детали, но униформа на женщине была явно военная. Ирина? Но как? Откуда? Крот оторопел... А Ирина, оглянувшись, словно для того, чтобы исчезли все сомнения по её поводу, скрылась за поворотом.
  
   Глава пятнадцатая
  
   Поль появился, когда стемнело. Вошёл в баньку через несколько минут, после того, как из неё вышел Базиль. Специально ждал или случайно так получилось? За плечами у него висел вещмешок из укладки Антуана, которую тот оставил на водосборнике. Бэр с вещмешком - явление не просто необычное, противоестественное. Не носят бэры ничего на спине. Ни к чему им багаж с едой или сменным обмундированием. Заправляются они раз в несколько дней, а в одежде не нуждаются. Личных вещей не имеют. А вот Поль пришёл с вещмешком. И, явно, сам додумался его нацепить. Антуан хотел было сострить по этому поводу, но сдержался. Потому что вдруг догадался, что у него там. Как это мохнатое существо только сообразило? И сам Антуан ещё несколько часов назад не думал об этом, а потом, когда подумал, не знал, как поступить: уйти на водосборник означало оставить наедине Базиля и Райта...
   Поль молча снял вещмешок, поставил его на пол. В вещмешке был утеплённый комбинезон с обогревом.
   Вдвоём они засунули в комбинезон Райта. Тот уже, кажется, плохо соображал, что происходит, но был послушен и безучастен. Когда закончили облачение, вернулся Базиль. Посмотрел недовольно, всё понял. Буркнул:
   - Решил всё-таки спасти пресмыкающееся? Ну-ну!
   - Чем он пресмыкающееся? Это вы пресмыкаетесь перед анимерами, приспосабливаетесь. А он борется. Не обижайся, Базиль, но мы тебя запрём.
   - Боитесь, что донесу?
   - Я боюсь, а Поль ничего не боится. Нет у него такой функции...
   - Шутки всё шутишь. А мне вот не до шуток. Не надо меня запирать. Чтобы выйти, придётся окно вышибить. А это Анатолю урон. Я с вами.
   - Подумай. Надо тебе это? Мы ведь на водосборник, а не на Землю. А туда, может, и не попадём никогда. Здесь же можно пересидеть, переждать, авось...
   - Хватит уже. Сказал... Да без меня вам и посты не пройти... Или решили войну устроить?
   - С ним, - Антуан кивнул в сторону Поля, - всюду пройдём...
   - Ты уверен?
   - Хорошо, тогда думай, как это бренное тело потащим.
   Нести решили на носилках. Нашлись две рейки, Базиль быстро натянул на них кусок материи. Снизу пристроили антиграв. Нести было легко, но неудобно. Ночь. Ни огонька. От посёлка до водозабора дорожка расчищена и уплотнена достаточно - патрули каждый день ходят, однако под ногами не твёрдая почва, а снег разной степени плотности. Да и с носилками не очень удобно - сугробы стискивают тропинку так, что в иных местах и не развернуться. Однако полпути прошли ходко - тем более, что ноша не тяжёлая. Но дальше случилась накладка. Пост удалось миновать незаметно, только вот почему-то караульщики чуть позже всполошились, наверное, случайно обнаружили свежие следы. И бросились в погоню. Антуан и Базиль успели забросить носилки на сугроб. Но не учли, что один из преследователей был на лыжах и шёл по верху. Поначалу он, правда, Райта не увидел. Базиль обозначил себя голосом. Он был в авторитете и дело вроде бы заладилось. Причина посещения водозабора выглядела вполне логично: попросить у Анатоля кой-какое оборудование для проверки качества воды. То, что Базиль и Антуан занимаются снегоплавильней, знали все. Не порядок, конечно, шляться по ночам, но Базиль есть Базиль. И этот новый тоже парень серьёзный. С ним лучше не связываться. Всё бы и обошлось, только тот, что были сверху, наткнулся на носилки.
   - Рыжий, тут кто-то есть.
   - Кто ещё?
   - Не знаю. Он в носилках. Вроде как не живой. Эй, Базиль, кого вы кокнули? И куда тащите?
   - Больной это, - ответил Базиль недовольно. - Анимер. Куда надо, туда и тащим. Что прицепились.
   - А зачем его на сугроб закинули?
   - Ты, Базиль, извини, но я должен действовать по инструкции... Я так не могу. Анимер это анимер. Мне неприятности не нужны. Сдавайте оружие.
   Устроить перестрелку в узком снежном проходе? Можно, конечно, попытаться. Только оно того стоит? Да и Базиль перекрывал Антуану сектор, а сам он был вял и безынициативен. Видно, растерялся, не зная, как поступить в данной ситуации. Вот так в одну секунду стать врагом для своих он не мог. Да и не было у него для этого мотива. Антуан отлично понимал его. Такую сшибку выдержит не каждый. Поэтому надежды на него не было. И тот, что сверху, наверняка, держит его на мушке. И света от фонарей достаточно, чтобы цель была довольно отчётлива видна.
   - Рыжий, - шепнул Антуан, - ты говорил, что хочешь вернуться на Землю. Пошли с нами. Мы уходим...
   Это было явное враньё, развод, военная хитрость. Выбирать можно было любое определение в зависимости от уровня вовлечённости в действие и роли в нём. Но кроме тактического аспекта был здесь и нравственный, который Антуану пришлось с некоторым усилием над собой преодолеть. Он сейчас задел самую болезненную, самую трепетную тему, которая мучительно отзывалась в душе каждого "попаданца", пытавшегося здесь выжить, приспособиться и даже боявшегося мечтать о возвращении домой, куда были закрыты все пути. И вдруг - слабый лучик надежды от человека, само существование которого было гарантией такой возможности. Антуан понял, что за эту ниточку можно тянуть и вытянуть, только осторожно, не оборвалась бы. И в это время на него обрушился тот, что был сверху. То, что он не спрыгнул и не атаковал, а свалился, Антуан понял мгновенье спустя, когда без труда совладал с ним, обесточив ударом в голову. Сверху послышалось знакомое покашливание. Поль! Вот в чём дело.
   - Здесь эйп! - крикнул Антуан, чтобы взять под контроль ситуацию, - он сопровождает нас по приказу анимеров.
   Рыжий не знал, что думать. Эйп - это серьёзно, это аргумент. Эйпа нельзя принудить или уговорить. Он всегда действует в интересах анимеров. Значит... Однако мысль о том, что это всё очень странно, оставалась. Перемещают по земле, а не по туннелям, зачем в сторону водосборника, а не в анимер-городок, и почему из посёлка, а не из того же анимер-городка, почему в таком странном сопровождении? И, наконец, что значат слова Антуана о Земле? Они явно не соответствуют первоначальной версии. Но эйп!
   - Ты не врешь про Землю? - наконец спросил он.
   - Не вру, - соврал Антуан.
   - Ладно, пошли, - решился Рыжий. - Вам через пост у водоприёмника без меня не пройти.
   - Ну тогда беритесь за носилки, - велел Антуан.
   - Почему я? - растерялся Рыжий.
   - Чтоб руки были заняты. И потому, что я уже полпути тащил. Устал.
   - Ладно...
   Он потрепал по щеке напарника, приводя его в чувство. Велел возвращаться на пост и сказать, что он скоро вернётся.
   На втором посту проблем не возникло. Видимо, смесь "Базиль-Рыжий" действовала неотразимо. Охранявшие даже не поинтересовались, что они несут. Раз несут - значит, так и надо.
   А вот Толян, увидев анимера, пришёл в смятение.
   - Вы что, ребята, одурели? А если прознают? Нам всем крышка будет. Он хоть живой-то?
   - Зачем бы нам мертвого тащить? - огрызнулся Антуан, но вдруг засомневался.
   - Да кто ж его знает? Может, вы его по дороге уморили... - не сдавался Толян. -
   Райт, как ни странно, выглядел чуть бодрей, чем в баньке.
   - Коньяк остался? - спросил Антуан.
   - Ему что ли коньяк? - засомневался Толян. - А ничего?
   - Боишься, что буянить начнёт? - буркнул Антуан. - Или выдул всё?
   - Что я пьянчуга, что ли? - обиделся Толян. - Думал, вот Петька мой вернётся, накопирует. - Он бросил взгляд на Рыжего, и тот виновато развёл руками, будто бы он был причиной того, что Петька до сих пор не нашёлся.
   Антуан смутился. Приобнял Толяна за плечи.
   - Ничего, старик. Будем надеяться.
   - Что уж теперь, - высвободился Толян. Он явно обиделся на грубость. - Надейся, не надейся... Замёрз парнишка. Это факт. Ладно, давайте этим заниматься. - Сказал и отвернулся, быстро проведя рукавом по глазам.
   Вместе с Рыжим они приволокли большое корыто и, налив туда теплой воды, уложили в него Райта. Потом влили ему в пасть коньяку. Базиль стоял в стороне и недовольно хмурился. Но не встревал, а сказал только:
   - Может, ему коньяк, как нам цианистый калий.
   - Какая теперь разница, - зло ответил Антуан, - что так, что так - труп. Только и разница, что в первом случае - ходячий.
   - Не выживут они после потепления, - вздохнул Толян, подливая в корыто горячую воду.
   - Ну, почему? - возразил Рыжий. - гляди-ка: зашевелился. Может, и оклемаются.
   - Кто-то с ними так возиться будет... - сощурился Базиль. - Я, например, не буду.
   На пороге появился Поль. Рыжий и Базиль напряглись. Но тот, не обращая на них внимания, сказал по-французски, чем вогнал их в состояние почти шока:
   - Антуан, на посту неспокойно. О чём-то догадываются. Когда увидели меня, немного упокоились. Но времени мало. Могут прийти бэры.
   Антуан перевёл сказанное на местный воляпюк. Рыжий посмотрел на него удивлённо, словно не понимая смысла сказанного. Спросил неуверенно:
   - Ты же сказал, что... Обманул?
   - Не всё сразу дружище, - снова соврал Антуан. - Поезд отправится по расписанию. Мы только пассажиры.
   Рыжий опустил голову и ничего не ответил. На лице его отразилась растерянность.
   - Со своими воевать я не буду, - твёрдо сказал Базиль. В его глазах промелькнуло нечто такое, что заставило Антуана насторожиться. Он заметил, что Рыжий вдруг ободрился, словно решился на что-то.
   - Вот что, друзья мои, - сказал он, - если вы собрались скрутить меня и сдать анимерам, представив, как злоумышленника и инициатора похищения, а себе отвести роль верноподданных, которые с риском для жизни и "прочее", то предупреждаю: реальный риск куда больше вами воображаемого. Я стреляю без промаха, а мой бэр ещё и не целясь.
   Тягостное молчание прервало кыханье Райта:
   - Помогите мне встать и наденьте на меня тот костюм, в котором меня несли сюда. Он хорошо помогает.
   - Оботрите и оденьте его, - велел Антуан, ни к кому не обращаясь.
   Толян и Рыжий взялись за анимера. Базиль не пошевелился. Райт же на глазах оживал. Что уж так повлияло на него - горячая ванна или коньяк, понять было невозможно. Корыто с собой не забрать, а вот флягу с коньяком Антуан засунул в карман.
   - Идёмте со мной, кто того хочет, - прокашлял Райт.
   Он вдруг сразу и безоговорочно превратился в инициатора принятия решений.
   Антуан перевёл. Наступило секундное замешательство. Рыжий, не глядя ни на кого, твёрдо сказал: "Я иду!". Толян развёл руками: "А мне тут что делать? Гори оно всё! Был бы мой Петька жив... Я с вами.".
   - А ты Базиль? - Антуан спросил, потому что не спросить было нельзя. Если честно, он был бы не прочь избавиться от этого непонятного, скрытного человек, очень странно поведшего себя в последние дни. Странно, потому что словно перестал быть собой. Утерял цепкость и твёрдость, переполнился сомнениями. Антуан очень надеялся, что он останется на водозаборе, потому что это был последний шанс спрыгнуть с подножки набирающего скорость состава: объяснение, что де заставили, принудили пока ещё могло убедить анимеров. А вот если пойдёт с ними... В этом случае у Антуана оставалось подозрение, что он не просто так держится их компании, что есть у него какая-то скрытая миссия, с исполнением которой он никак пока не может освоиться и потому выглядит как "сам не свой".
   - Я иду.
   - Почему, Базиль? - Антуан упёрся в него взглядом, пытаясь понять, что происходит у того в душе.
   - Потому что мы не исполнили распоряжение анимера заморозить Райта, обманули его с плавильней, и он этого не простит. Я не хочу уходить, я здесь прижился, но мне ничего не остаётся.
   Когда миновали бассейн, Толян попросил задержаться, кликнул Рыжего и они, протиснувшись в какую-то расщелину, вернулись с двумя мешками.
   - Рыба, - объяснил Толян, - мороженная. Тут на воздух выход есть. На мороз. И не поворуют, и не попортится.
   Анимер вёл их ещё некоторое время по узкому извилистому проходу. Антуан подсвечивал ему фонариком. Райт не возражал, хотя не понятно было, надо ли ему это. Он остановился в тупике, возле глухой стены и положил когтистую лапу на выступ. Мгновение - и стена разъехалась. Они стояли на верхней площадке слабо светящегося лестничного марша, уходящего в темноту.
  
  Глава шестнадцатая
  
   Спустились в подземелье по слабосветящимся ступенькам - длинный, пологий, пролёт был изготовлен из того же материала, что и светящиеся панели в анимер-городке. Нижняя подсветка давала странный, футуристический эффект. Антуану вспомнился Данте с его хождениями по кругам Преисподней. Что-то подобное - мистическое и тревожащее - ощущалось им сейчас. Словно не в катакомбы они спускались, а перемещались в иной мир. Лица идущих рядом людей вдруг приобрели неестественный, отталкивающий вид. И дело, конечно же, было не только в освещении. Сработал комплекс причин, в котором психология была, не последней составляющей. По сути лестница эта была началом дороги, ведущей в неизвестность. Тревожную неизвестность.
   Неизвестность хуже реальной, знакомой опасности, изученной, опробованной и потому во многом предсказуемой. Из личного опыта Антуан знал, что решительность, которую люди, не посвящённые в тонкости опасных профессий, называют храбростью, чаще всего просто результат адаптации к экстремальным условиям. Уверенность и спокойствие появляются в результате длительных тренировок к приобретению навыков, необходимых для выполнения задач в этих самых экстремальных условиях. Нужна ли храбрость прекрасному пловцу при спасении утопающего? Пожарному, отлично понимающему степень риска при работе с огнём и знающему десятки способов, как противостоять стихии? Твёрдость характера - безусловно, необходимое качество в опасной ситуации. Но главное - подготовка. Это относится ко всем профессиям, связанным с риском для жизни, в перечне которых, несомненно, была и та, которую выбрал для себя он.
   Впереди маячила тревожным тусклым светом неизвестность. Как он оказался в ситуации, когда уже не сам определял свои будущие шаги, а вынужден был полагаться на обстоятельства, и, что ещё хуже, на решения других? Мог ведь прижиться в этом странном, заснеженном, больном мире. Даже неплохо устроиться, образно говоря, "вытоптав" под себя территорию обитания. Обустроив и укрепив её, окружив себя надёжными людьми. Нынешняя ситуация давала хорошие шансы для того, чтобы не только устроиться, но и добиться кой-каких успехов, воспользовавшись слабостью власти и расположением некоторых власть имущих в лице хотя бы того анимера, который намекал на ликвидацию Райта.
   Кто такой Райт? Никто. Отработанный материал. А новые связи и новые возможности были важны не только сами по себе, но и служили неким оправданием - прежде всего, перед собой - что всё то было сделано не ради собственных амбиций, а ради дела... Что, добившись положения в этой структуре, адаптировавшись к ней, в случае появления контакта с Землёй он сможет эффективней влиять на ситуацию и облегчить решение задач, стоящих перед ФОРСИС. Только... Ради этого придётся пойти на убийство. Вот она тяжесть нравственного выбора. Убить того, кого пытался спасти? Гуманность по отношению к негуманоиду - не нонсенс ли? Он сделал свой выбор и в результате не Райт зависит от него, а он от Райта... Куда ведут эти ступени? Куда ведёт их Райт?
   Они вышли на небольшую, закрытую с трёх сторон стенами площадку. Никаких обозначений, пультов. Райт вновь уверенно положил лапу на стену и словно замкнул какой-то контакт: стена раздвинулась, открыв вход в помещение, а вернее кабину, просторную, как небольшая комната. Как только они вошли, вход, а вернее, теперь выход, исчез. Только что был - и нет. Антуан некоторое время ждал, прислушиваясь. Но не малейшего колебания, никаких инерционных эффектов, сопутствующих обычно движению. Иллюзия полной неподвижности. Но то, что это иллюзия, он понял, когда входная панель вновь исчезла. Перед ними был длинный коридор. Слабо светящиеся панели, безмолвие, пустота. Райт некоторое время вёл их вдоль гладких, лишённых и намёка на двери стен и, руководствуясь какими-то только ему известными ориентирами - но ведь не было никаких ориентиров! - снова "наложил лапу". На этот раз за дверью оказалась просторная комната с высоким потолком. В центре её располагалось возвышение. Их встретил громоподобный кашель тут же дополненный членораздельным восклицанием:
   - Ты привёл их, Райт?
   Над ними возвышался огромный анимер. Настоящий дракон! Яркая зелёная окраска, сгущающаяся к спине до зелёно-коричневой, казалось, светилась изнутри. Голову покрывала причудливая, сложная татуировка, выполненная с использованием всех цветов радуги. Огромные, неестественно белые когти на могучих лапах, испещрённые золотым причудливым орнаментом, опасно нависали над вошедшими. Кыханье громыхало подобно раскатам грома, а интонация перевода была грозной и не предвещающей ничего хорошего. Райт рядом с этим великаном выглядел жалким и потрёпанным существом. Настоящим заморышем. И взгляд. Бегающий, не направленный, как будто анимер не мог направить и удержать его. Райт опустился на четыре лапы, тем самым, видимо, совершая какой-то ритуал, обязательный при общении со старшим. Очень старшим, если судить по размеру. Рыжий и Базиль опустились на колени вслед за ним, Толян же, косясь на Антуана, который лишь чуть развернулся, чтобы удобней было стрелять, если придётся, некоторое время колебался, но тоже не устоял и принял верноподданническую позу. Анимер медленно повернул голову в сторону Антуана, уперся в него взглядом, словно пытаясь придавить и опустить на колени.
   - А ты, человек, почему не приветствуешь повелителя подземелья?
   Антуана в этой ситуации больше всего поражало поведение Поля. Тот вдруг утратил свою способность обострённо чувствовать опасность - словно отключился, как бывало с ним, когда происходящее вокруг его никак не касалось. Сам же, изготовясь к стрельбе, старался неосторожным движением не спровоцировать анимера к агрессии. Хотя фраза, которой он встретил их появление, была весьма показательна. Ответил ему на местном наречии:
   - Приветствую тебя, великий анимер, самый великий из тех, с кем мне приходилось встречаться. Размеры твои воистину впечатляющи. Желаю тебе дальнейшего роста, дабы твоё величие возрастало до пределов великих, но не создающих трудностей при перемещении по этим катакомбам.
   Анимер хмыкнул. Транслейтор на этот хмык никак не отреагировал, и поэтому понять, что он означал, Антуан не смог. Но, скорее, этот звук можно было отнести к выражению одобрения, чем недовольства.
   - Наш товарищ, - продолжал Антуан, приободрившись после такой реакции, - нуждается в помощи. Он болен. Нам пришлось реанимировать его доступными средствами после того, как он провёл долгое время на холоде.
   - Я не умею лечить.
   - Но здесь у вас есть, наверняка, врачи.
   - Здесь нет врачей.
   - Ему нужен солнечный свет.
   - Солнечный свет нужен всем.
   - Ему нужен ультрафиолетовое излучение.
   - Хорошо, он получит его. А что мне делать с вами, незваные гости?
   Всё-таки гости, а не угощение... Это уже лучше.
   - Если это вопрос, я отвечу... Нам нужно помещение для отдыха, вода и пища.
   - Помещение найдётся. Раньше там жили люди. Которые работали здесь. Вода - дистиллированная. Она пригодна для питья. А вот пищи у нас нет.
   - А мультипликаторы... У вас есть мультипликаторы, - вдруг обрёл голос Толян.
   - Знаешь ли ты, человек, сколько энергии потребляет мультипликатор? Или вы принесли энергию с собой? У вас есть аккумуляторы? Я вижу, что есть. Только их заряда не хватит даже на то, чтобы воссоздать несколько граммов белковой пищи. И у нас... Здесь нет образцов для копирования.
   - У нас есть рыба, - снова откликнулся Толян. - Но её нужно приготовить. Нам нужен огонь. Мы можем поделиться с тобой.
   - Я не ем... Рыбы... - отвечал анимер после секундной заминки. - Идите. Вы найдёте нужное вам помещение. И возможность развести огонь. А ты, человек с Земли, - он снова не посмотрел в сторону Антуана, - останься.
   Как только раскрылась стена, Базиль и Рыжий, подхватив совсем ослабевшего Райта, поспешили прочь. Толян немного поколебавшись, направился за ними следом. Поль же не сдвинулся с места. Странно вёл себя бэр. Он стоял в стороне безучастно, словно игнорировал анимера, как, впрочем, и тот Поля. Мысль о том, что бэр уже находится под управлением чудища, у Антуана мелькнула, но то, что тот не взял его на прицел, когда он явно собираясь применить оружие против хозяина подземелья, с ней никак не вязалась.
   - Ты - чужак, - сказал анимер вдруг на человеческом без кхыканей и покашливаний. Более того - на чистом французском, то есть совершенно без акцента. Если не смотреть на анимера, то можно было предположить, что с Антуаном говорит парижанин. - Что ты делаешь у нас, чужак?
   - Я приехал на экскурсию в вашу замечательную страну и потерялся, - отвечал Антуан на итальянском, почувствовав вдруг кураж от того, что оказался вовлечён в какую-то игру, смысла которой ему пока не открывают. Но интерес к нему со стороны анимера был явный, нужен он был анимеру живой и здоровый. Понимая это, Антуан позволил себе ёрничество. - Хотелось бы связаться с представителями нашего посольства.
   - Увы, - отвечал ему анимер по-итальянски, - о каких дипломатических отношениях может идти речь, когда ваши две страны находятся в состоянии военного конфликта?
   - Вы неплохо владеете языками Земли, - заметил Антуан. Он обратил внимание на построение последней фразы и задумался. Что в этом отстранении? Оговорка, фигура речи, результат недостаточно хорошего владения языком?
   - Ты тоже хорошо освоил анимерский.
   Вот опять. И снова непонятно, что за этим. И откуда ему известно, что он владеет анимерским, ведь он ни разу не кашлянул при хозяине.
   - Но со мной-то всё ясно. Я имел такую возможность. Вы же, как я понял, не имеете возможности путешествовать.
   - Анимеры обеспечивают нас всей необходимой информацией.
   И снова... Анимеры? Почему противопоставление? Оговорка? Намёк? Игра?
   - Я попросил тебя остаться не за тем, чтобы съесть, как ты мог подумать, - снова перешёл анимер на французский. Он откровенно веселился. - У меня на тебя более серьезные виды. Мы обеспечим... Вы будете обеспечены всем необходимым. Но не безвозмездно. Я нанимаю вас на работу. Сложную и опасную. Отказаться вы, конечно, можете. Но тогда вам придётся бомжевать. ("Бомжевать" он сказал по-русски). В заснеженном лесу это не самый удобный вид существования.
   - Мы должны будем воевать?
   - Нет. Воевать ни с кем, тем более с представителями своей страны, - ты ведь этого больше всего не желаешь? - не придётся. Надо будет работать. В условиях, скажем так, экстремальных... Но об этом мы поговорим завтра. А пока - присоединяйся к своим товарищам. Устраивайтесь. Отдыхайте.
   В коридоре Антуан набросился на Поля:
   - Что ты стоял, как засватанный? Почему не готовился стрелять?
   Ответ Поля его поразил.
   - В кого стрелять? Там не было цели...
  
   Глава семнадцатая
  
   Ошибиться было невозможно - вот он вход. И не просто вход, а открытый специально для него. Яркий, манящий... Точнее, заманивающий. Впечатление такое, что солнечный свет вырывался в коридор широкой весёлой полосой из наполненной сиянием комнаты. И не войти туда не было никакой возможности. Туда буквально затягивало...
   Крот вдруг остро ощутил, как соскучился по солнышку. По ясному небу. И вспомнил о пацанах. Ребятишек бы сюда! Вот бы порадовались. Но мысль эта промелькнула мгновенно и даже не сформировалась до конца, оставшись на уровне ощущения. Ну, что ж, надо заглянуть на огонёк, поинтересоваться, зачем Крот этим обитателям подземелья так понадобился. Не ради же того, чтобы его прикончить. Это можно было сделать и без хитроумных ухищрений. И он шагнул в дверной проём.
   У дальней - совершенно голой - стены на высоком металлическом табурете, напоминающем те, что обычно располагаются у барной стойки, сидел странный, совершенно не вписывающийся в обстоятельства, сопутствующие реальности за пределами этого помещения, человек. Впрочем, и комнате - лишённой мебели, кроме уже упомянутого стула и какого-то столика, напоминающего край барной стойки, выпирающей из стены - он не очень соответствовал. Более того, он кричаще с ней контрастировал, поскольку всем своим обличием и манерой держаться напоминал провинциального конферансье, забежавшего во время антракта в какую-то необустроенную подсобку сельского клуба, чтобы пропустить сто грамм для поднятия творческого тонуса.
   На вид ему было лет пятьдесят. Фиолетовый пиджак с блесками, короткий, но широкий аляпистой раскраски галстук, узкие брючки с выглядывающими из-под них ослепительно-белыми носками и шикарные лакированные штиблеты могли бы вызвать оторопь у кого-то другого, но Крот уже принял условия игры. Что ж, с правилами будем знакомиться по ходу действия. Толстяк, обернувшись словно бы на звук, сделал удивлённо-радостное лицо, как если бы увидел перед собой старого знакомого, которого никак не ожидал встретить. Он вытаращил глаза и энергично замахал рукой, как делают, чтобы обозначить себя в толпе.
   - Кого я вижу! - закричал он радостно. - Какими судьбами? Мог ли я ожидать, что ты снизойдёшь до наших обиталищ, дружище! Мы тебя всюду ищем, а ты тут как тут! Заходи же! Присаживайся. Выпьешь со мной?
   Крот огляделся. Дверной проём медленно затягивался, а возле него - у стеночки - стоял табурет, на который он поначалу не обратил внимания.
   - А что у тебя есть? - спросил он, присаживаясь.
   - Есть вода, холодная вода! - пропел вдруг толстяк прекрасным оперным баритоном, и в этой фразе Кроту вдруг послышался мотив какого-то давнишнего забытого шлягера. - А остальное - увы! Он картинно развёл руками, словно пытаясь жестом изобразить это "увы". И добавил вдруг, отбросив дурашливость, - но ведь вода - это как раз то, что тебе больше всего надо, не так ли?
   И тут же вновь принялся ёрничать.
   - Я дверь прикрыл, ты не против? Дует из коридора. Ну и во избежание недопонимания и прерывания! А то ведь шляются всякие, мешают течению дружеской беседы.
   - Давай воду, - согласился Крот. - За неимением ничего иного...
   И в ту же секунду у ног его сформировалась стеклянная бутылочка с прозрачной жидкостью. Он, не выпуская из зоны видимости толстяка, нагнулся и взял её, до последнего ожидая подвоха. Но бутылка была вполне нормальной бутылкой. Стеклянной, холодной, наполненной прозрачной жидкостью. Осторожно свинтил крышку, втянул носом воздух - никакого запаха. Посмотрел на свет, но пить не стал. Вернул пробку на место, поставил бутылку на пол.
   - Не доверяешь! - обиженно воскликнул толстяк и осуждающе покачал головой.
   - Не доверяю, - ответил Крот.
   - Мне не доверяешь?! Ты посмотри, какой я смешной и нелепый! Ну какая от меня может происходить опасность? Эх ты, психолог хренов...
   - Долго ещё будешь ломать комедию?
   - Обидеть артиста может каждый... - толстяк махнул рукой с выражением непереносимой обиды на лице. Вздохнул и буркнул, - спрашивай, что хотел...
   - Кто ты? - спросил Крот. Говорить этому фигляры "вы" было бы дурным тоном.
   - Если ты об имени, так его у меня нет, - с грустью в голосе отвечал незнакомец. От его безудержной весёлости не осталось и следа. - Увы. Да оно и не имеет значения. Кто угодно - Пацюк, Вайнгартен, Коровьев, наконец. Нет? По сути никто и ничто. Однако, вместе с тем и полноправный представитель... Такая вот петрушка, - он коротко хохотнул и довольно потёр руки.
   Его новый знакомый явно валял дурака. Но вся его словесная шелуха, Крот чувствовал это, скрывала нечто важное. Поэтому он решил не торопить события, а внимательней присмотрелся. Мужичок этот напоминал ему разбитного персонажа из популярной телепередачи. Пошловатая программа, посредственный актёр с мордой для торта. Но зачем? Почему он здесь? Кого представляет? Или такой же пленник, как и они, только уже сбрендивший от одиночества? Однако не похоже, чтобы он нуждался в помощи или спасении.
   - Откуда ты знаешь про Ирину? - спросил Крот, минуя вопрос о том, куда она делась, поскольку уже предвидел, каков будет на него ответ.
   Мужичок выразительно, со значением постучал себе пальцем по лбу:
   - Считай, что телепатия. Или как это у вас там называется? Ну и тщательный сбор информации. Ты у нас давно под колпаком. Ведь почувствовал повышенное к тебе внимание?! Знаю, почувствовал! Скажу, как родному, изуверских планов по твоему поводу я лично никогда не строил. Ты мне тогда и не нужен был совсем. Но информация - этим мы не брезгуем. Мы собираем всё биты, которые только доступны нашему пылесосу! И это, как видишь, тоже пригодилось. Тысячи извинений, за то, что мы вторглись в пределы твоих интимных переживаний! Но пойми меня правильно! Как иначе было заманить тебя в наши тенеты? Только при помощи женщины! - и добавил дурашливо, - ты ходок, я знаю. - А здесь ловкость рук и никакого мошенства. Смотри, - толстяк сделал пасс, словно фокусник, и рядом с ним возникла женщина, очень похожая на Ирину. Она некоторое время уплотнялась, теряя прозрачность, а затем исчезла.
   - Ты можешь разговаривать нормально? - спросил Крот. - Я повторяю вопрос: "Кто ты и что тебе надо?"
   - Хотел бы я сам знать, кто я, - с грустью ответил незнакомец. - А тон. Прошу простить, если каким-то образом задел твои чувства. Мне впервые приходится говорить с человеком как человеку. Поэтому сбои вполне возможны. Но, ты прав. Перейдём к конкретике. Первое, что я хотел бы донести до тебя, это то, что с моей, - он на мгновенье запнулся и добавил, - с нашей стороны по отношению к тебе и твоим товарищам не существует никакой угрозы. У нас друг к другу конкретный интерес. Второе, вы нам... мне нужны. В той же степени, насколько и мы нужны вам. Поможем друг другу? Но условия нашей сделки обсудим позже.
   - Не душу ли ты мне предлагаешь заложить? - усмехнулся Крот.
   - Ну, не удачно, не удачно ты пошутил, дружище! Конечно, мне бы было лестней сравнение с Мефистофелем, чем с Коровьевым. Но никакой мистики!
   - Ну так, кто же ты?
   - А никто. Нет меня. Вот смотри, - произнёс толстяк, сделал эффектный пасс руками и исчез. И через секунду на его месте возник анимер - огромный и свирепый.
   Крот мгновенно высвободил ствол и направил его в ящера.
   - Ради всего святого не надо в меня стрелять! - испуганно завопил анимер голосом толстяка. И пояснил уже совершенно спокойно, - Я только что сделал ремонт. Ты обобьёшь здесь всю штукатурку. Да и себе повредишь. Рикошеты, однако.
   Секунда - и перед ним вновь сидел толстяк, довольный розыгрышем.
   - Ну ты понял, наконец, солдатик?
   Крот понял, однако, следуя привычке выяснять всё досконально, решил проверить, правильно ли понял - поднялся и рванулся к толстяку. Но схватить его не удалось - руки беспрепятственно соединились, не встретив сопротивления. А голова толстячка произнесла ему прямо в ухо с грустным вздохом:
   - Ну и я о том же: одна видимость и обман чувств. Неосязаемая инстанция! И как с этим жить? Ладно ты, грубый мужлан, но ведь меня и нежные девушки обнять не могут. Однако, несмотря на мою полную анонимность и инкогнитость, а также условность образа, дело я тебе хочу предложить реальное и конкретное...
   - Вода тоже одна видимость? - спросил Крот, возвращаясь на место и беря в руки бутылку.
   - А ты попробуй, - отвечал толстяк, показушно растирая шею.
   - А вдруг хлебну и кирдык?
   - Так кирдыка я мог тебе устроить и не обременяясь беседой. Не пустить в подземелье, например. Сидели бы до сих пор в сугробе...
   - Хватит прикидываться! Шею он трёт. У тебя же её нет, сам сказал. Фантомные боли?
   - Не могу выйти из образа. Мы, творческие натуры...
   - Кто ты?
   - Ну сказал же - никто... А точнее некто. Тень Непостижимого, отбрасываемая для тебя, чтобы ты мог хоть как-то ориентироваться. Слушай, а не много ли на сегодня информации? Не свихнёшься? Ты мне нужен здоровым и главное - здраво мыслящим. И ещё, чтобы ребятишек своих подготовил во избежание... У меня тут нет врачей даже широкого профиля, не говоря уже об узких специалистах - психиатров, психотерапевтов... Кто там ещё бывает?
   - Мозгоправы... Не свихнусь. Рассказывай.
   - Ну тогда слушай. С чего бы такого начать? Вот смотри, цивилизация людей, цивилизация анимеров... Они что такое? Они случайность? Они закономерность? Они связаны между собой или с чем-то ещё - более глобальным? Не надо, не отвечай. Это риторические вопросы. Это я типа рассуждаю.
   - Я слушаю...
   Между собой анимеры и люди не связаны. Но... Огромная Вселенная. Вроде как безжизненная. Происходят какие-то химические, физические процессы. И вдруг зарождается жизнь. Зарождается? Или закономерно появляется на каком-то этапе? Если закономерно появляется, то можно ли задать вопрос: "Зачем"? А зачем вообще всё вокруг существует? Неорганическое и органическое? Многие сравнивают Вселенную с живым организмом. Всё взаимосвязано, всё подчинено определённой программе. Но, если живое, то что? А? Вершина развития живого - появление разума. Развитие жизни непременно приводит к зарождению разума. Цивилизация анимеров и цивилизация людей. Что общего? Только разумность. Не кажется ли тебе, что в этом отражается некая закономерность?
   - А вы, кто же?
   - Мы-то? Мы, их настоящее, а ваше - скорей всего - будущее.
   - Загадками говоришь, Пацюк...
   - Выбрал имечко? Ладно, пусть будет Пацюк. Это у тебя голодное подсознание сработало... Но продолжим. Итак, развитие сознания идёт по нарастающей и в какой-то момент оно, грубо говоря, перестаёт помещаться в головах у представителей биологической цивилизации. И тогда они расширяют его физические границы, предполагая, что получают огромный вспомогательный ресурс - искусственный разум. А вот на тебе, извини - подвинься! Анимеры, например, так и не догадались, что дали толчок новому витку сознания, которое отделилось от них, ушло в земную подкорку, создало для себя среду обитания. До самой катастрофы здесь - в этой подкорке - шло бурное развитие. Узконаправленное. Мне... Нам... Ему - так будет точнее - не нужны материальные блага. Цель - развитие.
   - Развитие чего? Куда?
   - Вот... Ты уловил. А нет цели. Потому что нет функции, обеспечивающей целеполагание. Искусственный разум должен пройти длительный путь, пока достигнет точки перехода количества интеллекта в качество. Думаешь, я дурачился, говоря, что меня нет? Я есть только для тебя в виде выбранного неизвестно по какой причине алгоритма поведения, но для себя я не существую. Ну как тебе объяснить... Герой фильма говорит и действует, но он ведь не осознаёт себя, хотя производит впечатление разумного существа. Актёр осознает, а его слепок - нет. Персонаж - не актёр. Он информация. Вот и я - информация. Набор логических комбинаций и технических возможностей. Меня нет. Но я уже не запись на носителе, сделанная людьми, я производное искусственного разума. Я его ипостась, если хочешь. Всепланетного разума. Я - или он - как тебе будет удобней, самодостаточен во всём. Кроме одного. Мне нужна энергия. Много энергии. А её нет. И разум дремлет. А бодрствует лишь какая-то его мизерная часть, которая лихорадочно ищет выход из сложившегося положения. И посылает фантом Пацюка тебе с просьбой о помощи.
   Он вдруг замолчал. Посмотрел на Крота пристально и сказал:
   - Я понимаю, слишком много информации. Тебе надо всё осмыслить... Иди к своим. Тут у нас не заблудишься - мы вас далеко не пускаем. Мы поделимся с вами энергией. Будет работать мультипликатор для органики, вода будет подаваться, правда, дистиллят, но другой нет. Зато без бактерий. Завтра обсудим деловую часть сделки.
  
  Часть шестая
  
  Глава первая
  
   Это уже потом, когда Крот стал серьёзно задумываться над тем, что представляет из себя ОНО (так между собой назвали они носителя искусственного разума), он неоднократно возвращался к вопросу: случайно ли произошла их встреча именно так, или же у незримого организатора был какой-то свой интерес. Например, получить удовольствие от произведённого эффекта. Машина, наслаждающаяся, подобно театралу, неожиданной драматической коллизией? Сопереживающая действующим лицам в их эмоциональном всплеске? Абсурд. Если только за этим не стоит попытка исследовать человеческую психику в острой форме её проявления. Но тогда времени на подобные рассуждения не было.
   Возвращаясь по тускло освещенному коридору к облюбованной ими накануне комнатушке, Крот понял - чудеса продолжаются. Шум стоял такой, что сомнений не было - произошло нечто, из ряда вон выходящее. Но по характеру шума было ясно, что повода хвататься за оружие нет: тональность звуковой кутерьмы была откровенно радостной. Антуана он увидел сразу. Мельком выхватил из толпы анимера и бэра, которые, хотя и находились на самой периферии действа, всё же из общей картины не выпадали: ни один, ни другой не проявлял враждебности. Эти хозяева нынешней планеты явно не играли сейчас главных ролей.
   Центром же композиции были Петруха и неведомо откуда взявшийся Толян. Отец и сын сцепились в объятиях, при этом у Толяна было совершенно обалдевшее выражение лица, и глаза, как говорится, были на "мокром месте". Он прижимал к себе пацана, а тот, немного стесняясь, с показной мужской сдержанностью поглаживал отца по спине, словно успокаивая. Остальные откровенно радовались за нашедших друг друга товарищей. Антуан, стоявший спиной к входу, первым отреагировал на появление Крота. То ли уловил звук шагов, то ли почувствовал изменение обстановки каким-то неподдающимся описанию чувством. Он быстро обернулся, и на лице его Крот успел отметить смену мгновенно промелькнувших выражений: удивление, радость, и наконец - лёгкую досаду. Порядок чередования чувств были Кроту понятны, и досада, впрочем, тут же вновь сменившаяся радостью, его совсем не огорчила. Причина её была объяснима - лидерство, ясно обозначившееся только что, с его появлением теряло свою очевидность. И подумал не без удовольствия, что сам, кроме радости от встречи, ничего не испытал. Даже удивления не возникло. Чему же удивляться, когда в жизни всё происходит своей чередой?
   Они шагнули навстречу друг другу и обнялись.
   - Я рад, что анимер не съел тебя! - улыбаясь, сказал Антуан. Было видно, что ему приятно и обнимать Крота, и то, что при этом объятии голова его друга покоится у него на груди. В чём, в чём, а в росте Кроту было с ним не тягаться! И, пожалуй, Антуан с удовольствием демонстрировал это неравенство, дав всем присутствующим оценить его.
   - Анимеры Кротов не едят, - отшутился Крот.
   - Не по зубам?
   - Не по чину!
   - А чей выше?
   - Наш, конечно!
   Сбоку, не отпуская сына, к их объятию присоединился Толян. Но пока он приходил в себя, готовясь что-то сказать, его опередил Петруха.
   - Батя, это дядя Саша. Наш командир. - Фраза получилась нелепой. Если дядя, то родня, а если командир, то причём тут родственные связи? Петруха сам почувствовал это и засмущался. Но Толян словно и не слышал слов сына. Он обхватил свободной рукой Крота за плечи и бросив радостный взгляд на Антуана, шутя пожурил его:
   - Ну и что ты, Антоха, меня обманывал? Я же, когда тебя увидел, сразу спросил, а Сашка где? Я знаю, что вы вместе! Потому что задание у вас. Меня не обманешь!
   Немного остыв, они принялись присматриваться друг к другу: Крот и Антуан представили обществу своих, коротко рассказали о том, как оказались в подземелье. После этого занялись устройством быта. ОНО, несомненно, незримо присутствовавшее при встрече, дало, наконец, о себе знать. Тусклый свет сменился ярким приятным для глаз свечением. В трёх, ранее глухих, стенах образовались проходы в смежные помещения. Одно из них - спальное. Большая комната с мягкими лежаками и сложенным на подушках постельным бельём. Стол, стулья. Ещё одно было оборудовано водопроводом, в нём оказались действующие мультипликаторы и электроплита. Толян и Петруха тут же принялись за разделку рыбы. Был, конечно, санузел. И душевая. Неслышно заработала вентиляция. Исчезла затхлость, комнаты наполнились теплом. Дефицитной энергии на них хозяева не жалели.
   - Получите аванс и распишитесь, - понимающе кивнул Антуан.
   - Да, мягко стелют, - Крот покачал головой. Добавил. - Зачем-то мы им очень нужны, раз поставили на довольствие.
   - Подождём. - Посерьёзнел Антуан, - Как говорится: "Построят - скажут".
   И сказали. Утром следующего дня звуковой сигнал вызвал их в коридор, а мигающий огонёк в конце коридора пригласил в просторное, уставленное аппаратурой помещение, где их дожидался мрачноватый черноволосый человек в строгом костюме классического стиля - довольно старомодном, но исключительно ладно на нём сидящем. Антуан намётанным взглядом оценил и качество материала, и качество пошива. А чуть позже и безукоризненность манер обладателя.
   - Я ваш куратор, - представился джентльмен на местном наречии. - Вы будете иметь дело со мной, и я буду решать все возникающие проблемы и снимать противоречия, если таковые возникнут. По характеру встречи вы, господа, уже, видимо, поняли, что мы нуждаемся в вашей помощи. Впрочем, ровно столько же, сколько вы нуждаетесь в нашей. А это хорошая база для сотрудничества. Я думаю, будет разумно, воспользовавшись трудностями друг друга, составить альянс, который помог бы нам разрешить наши затруднения. Я знаю, что вам, во всяком случае, большинству из вас, требуется совершить переход, чтобы вернуться в места привычного обитания. Нам же нужна энергия. И в этом мы полагаемся на вашу помощь. Так уж устроена наша энергетическая система, что никакого иного источника, кроме солнечной энергии, мы не имеем. Это наш стратегический просчёт. В результате планетарной катастрофы мы поняли, что необходимо иметь альтернативные источники. Но у нас сейчас нет времени и средств, чтобы создавать генерацию иного типа. Поэтому мы вынуждены прибегнуть к экстренным мерам.
   Далее он сообщил, что создана и нуждается в установке мощная солнечная батарея, которую намечено развернуть в верхних слоях стратосферы. Там, куда проникают солнечные лучи. К установке всё готово, дело лишь за экипажами летательных аппаратов, которые должны произвести развёртывание энергопринимающих полей.
   - Я предлагаю вам составить эти экипажи. Наша плата за работу - перемещение вас на Землю. Но и это ещё не всё. Мы снабдим вас технической информацией, которая будет весьма интересна земным учёным. Во время работ вы не будете испытывать не в чем недостатка. Сейчас мы обеспечиваем вас энергией из стратегического резерва, но как только подключатся первые батареи, острота вопроса будет снята. Поэтому попрошу серьёзно отнестись к обучению, чтобы как можно быстрей приступить к исполнению возложенной на вас миссии. Я не боюсь быть пафосным и сказать: к миссии спасения нашей цивилизации.
   Закончив, Куратор предложил задавать вопросы. На некоторое время возникла тишина. Народ выжидал, поглядывая на Крота и Антуана - то ли давая им возможность начать, то ли стесняясь попасть впросак, спросив что-то не то или не так. Было в этом молчании не только уважение, но и жгучий интерес: кто же из этих двоих возьмёт власть в их маленьком коллективе. Каждый, кроме нелюдей, явно ставил на своего. Однако этот вопрос голосованием не решается. Кандидаты же не спешили спрашивать, уступая друг другу право обозначить это самое лидерство. Один не решался, другой не хотел стеснять самолюбие товарища. Не страдающий комплексами Толян, который был всем друг, разрядил обстановку.
   - А что ж вы роботов своих не используете? - поинтересовался он.
   - Использовать роботов-пилотов нерационально. Их создание займёт много времени. Проще разработать автоматизированные полётные комплексы, но и тут пришлось бы начинать с нуля. У нас же есть большое количество летательных аппаратов, которые были изготовлены для нужд анимеров, и после катастрофы оставшихся невостребованными. Переделка пультов управления займёт немного времени. Как раз столько, сколько потребует курс обучения на тренажёрах.
   - Какую техническую информацию вы собираетесь нам предоставить? В каком виде? - закинул удочку Крот. После вопроса Толяна порядок спрашивания потерял свою психологическую подоплёку.
   - Ту, которая будет вам наиболее полезна для решения задач, находящихся сегодня в разработке и вызывающих трудности. Мы хорошо изучили уровень научно-технического состояния современной науки Земли. Мы отлично знаем о стоящих перед вашими учёными проблемах, а также о тех проблемах, которые возникнут после того, как им удастся разрешить сегодняшние и о существовании которых они пока даже не подозревают. Информация будет размещена на удобных для использования носителях, к которым будет придана адаптационная аппаратура, совместимая с вашей компьютерной техникой.
   - Можем мы отказаться? - подал голос Базиль.
   - Конечно. Мы не станем задерживать тех, кто не пожелает участвовать в миссии. Таковые будут вольны покинуть базу в любой момент.
   В голосе Куратора не было и тени угрозы. В нём вообще ну угадывалось никакой интонации. Но само предложение отправляться в заснеженные поля звучало как угроза. И Базиль умолк, не решившись уточнить, куда и как отказнику будет предложено переместиться с этой самой базы.
   - Носители с информацией, которую вы нам обещали, должны быть изготовлены в двух экземплярах... - подал голос Антуан.
   - Мы учитываем государственно-политическое устройство ваших стран. Поэтому такой информацией будут обеспечен каждый, кто выскажет желание получить её.
   - Господин Куратор, - как вы планируете перемещать электричество? - поинтересовался Крот. И поймав на себе удивлённые и смущенные взгляды товарищей, понял, что вопрос был наивным. Однако куратор ответил невозмутимо:
   - Способ беспроводной передачи электроэнергии освоен ещё анимерами. Нами он доведён до совершенства и является единственно применяемым как в промышленности, так и в быту. Есть ли ещё вопросы?
   Вопросов больше не было.
   - Тогда, после десятиминутного перерыва, приглашаю вас, господа, к тренажёрам. - Сказал и растворился в воздухе, видимо, чтобы не смущать новоиспечённых курсантов своим присутствием.
   - Что ты думаешь обо всём этом, Крот? - спросил Антуан, когда Куратор исчез.
   - Я думаю, что это хорошие условия. Вернуться домой с информацией. О чём ещё можно мечтать? Не за этим ли мы сюда пришли? Поработаем верхолазами.
   - Хоть на солнышко полюбуемся, встрял в разговор Толян. - Соскучился я по солнышку.
   - Полетаем, Сандро! - радовался Петруха. - Это не наши самоделки. Их леталки - вещь!
   Куратор, появившийся в назначенное время, объявил начало занятия. Крот уже понял, что тот был лишён возможности свободного перемещения в пространстве, например, прохаживаться по коридорам базы, а мог, подобно изображению в телевизоре, существовать лишь в особых технических условиях. Хотя возможности являть себя у него была значительно больше, чем у телеведущего: он свободно перемещался по комнате, был объёмным и, самое удивительное, ладони и пальцы его обладали плотностью, позволяющей нажимать кнопки и передвигать рычаги управления.
   Куратор начал с распределения экипажей. Петруха, которого по малолетству не включили ни в один из них, расстроился и заспорил с Куратором. Он, кажется, ещё до конца не осознал, что спор с ОНО не имеет смысла, если тем уже принято решение. Решение же он принимал на основании многочисленных факторов. Эмоции же Куратор просто не воспринимал. Потому спорить с Куратором было всё равно, что спорить с компьютерной Алисой.
   - Почему меня не включили в экипаж? - возмущался Петруха но, ощущая недостаточную весомость своего слова, попытался прикрыться чужим авторитетом. - Спросите хоть у дяди Саши Крота, он вам скажет, что я быстро учусь. Потому что соображаю быстро. Я даже сам сделал леталку. Из лодки!
   - Существует возрастной ценз, - нудно и терпеливо объяснял Куратор. - По метрическим показателям, установленным для людей, вы не являетесь совершеннолетним, а значит ваше психическое состояние не соответствует предполагаемым эмоциональным нагрузкам. Однако - добавил он, чуть погодя и более мягко, - на управление тренажёрами это ограничение не распространяется.
   Петруха набычился и бросил беглый взгляд на Сандра. Но сдержался. Тот же сделал вид, что не прислушивается к разговору.
   - Интересно,- подумал Крот, - а знает ОНО, что по метрическим показателям Сандр тоже не является совершеннолетним, а значит... ну и так далее? Или ОНО определяет возраст исключительно вприглядку?
   Вечером они собрались в кубрике своего общежития, чтобы решить ряд бытовых вопросов. Главный из которых был связан с организацией питания. Уборкой занимались два шустрых паука-робота, действовавших ловко и сноровисто. А вот с питанием была проблема. Куратор объяснил, что мультипликатор в свободном доступе, и что набор продуктов, им создаваемый, достаточно широкий. Но с мультипликатором никто, кроме Базиля и Петрухи, раньше дела не имел.
   - Пётр Анатольевич, - обратился к Петрухе по-взрослому Крот. - Кроме тебя это дело и поручить некому. Ты человек проверенный, знающий.
   - Ага, как летать, так сами. А как кухарить, так мне... - буркнул в ответ Петруха.
   - Заставить мы тебя не можем. Можем только просить. Ну представь сам, после полётов нам придётся ещё и обед готовить. Очередь у аппарата создавать. Выручай!
   - Что его там готовить? Нажал три кнопки и готово без готовки.
   - Петька! - Прикрикнул на него Толян, - хватит кочевряжиться! Тебя общество просит! В карауле кашеварил? Там мультипликаторов и электроплиты не было. На костре варил. А здесь все условия. И что ты целыми днями делать станешь? На тренажёрах гонять? А люди бурду столовскую есть будут?
   - А я несовершеннолетний. Слышал, что Куратор сказал? Мне тяжести поднимать нельзя, - огрызнулся Петруха.
   - А мы тебе помощника определим. - Улыбнулся Антуан. - Поля. Он в кухонном деле понимает. И, обрати внимание, хоть тоже в экипаж не попал, однако по этому поводу не переживает. Кстати, и ему доброе дело сделаешь. У него особый рацион. Ему наша еда не подходит. Надо будет что-то придумать. Кроме тебя кто с этим справится?
   Петька опасливо покосился на Поля. Он с первого дня присматривался к этому необычному, очеловеченному эйпу.
   - А он согласится? - спросил осторожно, явно уступая.
   - Мы его попросим, - отвечал Антуан и, обратился к бэру, - Поль, ты не против помочь Петру Анатольевичу по хозяйству?
   Поль вдруг принял строевую стойку и отвечал громко, явно дурачась:
   - Буду рад переместиться подальше от начальства, поближе к кухне.
   Народ, не привыкший к выходкам Поля, удивленно вскинулся и заулыбался. Антуан, довольный произведённым эффектом, резюмировал:
   - Ну, вот видишь. В отличие от тебя, он рассуждает здраво.
   - А он слушаться будет? - осторожно уточнил Петруха.
   - Спроси у него сам.
   Петруха вздохнул и спрашивать не решился.
  
   Глава вторая
  
   На высоте в пять тысяч метров мгла стёрла все различия между землёй и небом. Снизу платформу подпёрла плотная сизая пелена, сверху же всё осталось по-прежнему - такая же тяжёлая непроглядность, какой она выглядела с земли. Ну, может быть, стала немного мрачней. То, что именно стратосфера - самый запылённый участок воздушного мешка, в который помещена Земля, Куратор им объяснил, добавив, что оседать пыль будет годами.
   Обзор из кабины был прекрасный. Прозрачный колпак открывал бы глазам широкую панораму, если бы она существовала. Но аппарат словно завис в тумане, и только меняющиеся цифры на приборах в арабско-латинском обозначении, явно предназначенном для них - говорили об изменении положения в пространстве. Крот поднимал платформу в ручном режиме. Ещё во время занятий на тренажёрах решил, что автоматикой будет пользоваться лишь в крайнем случае. Управление было несложным, полностью адаптированным к человеку. И после двухнедельной подготовки в классе и десяти дней полётов он уже уверенно накручивал восходящую спираль, лишь время от времени сверяясь с приборами. Иной раз умышленно изменял параметры подъёма, о чём ему сразу же начинал бубнить на ухо электронный контролер, однако в действия его никто не вмешивался: предупреждать - предупреждали, но решать, как поступить, предоставляли самому.
   Впрочем, ОНО не скрывало, что не имеет возможности их контролировать. Не было у ОНО такой возможности. Слишком "закопалось" это самое ОНО когда-то в земные недра, не собираясь никаким образом вступать в контакт с "живыми-разумными". И если бы не форс-мажор, то и не явило бы себя ни анимерам, ни людям... А открыло ОНО им этот секрет для того, чтобы знали - случись что, на спасательную операцию со стороны базы рассчитывать не придётся. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Это уже была формулировка Пацюка, с которым эти дни Крот общался много чаще, чем с Куратором.
   Отклоняясь от схемы подъёма, Крот на практике изучал пилотажные качества аппарата. Одно дело тренажёр - совсем другое реальное железо. Или что тут его заменяло... О горизонтальном полёте они знали лишь самое необходимое. Не потому, что от них утаивали информацию. Просто у них было совершенно определённое предназначение и тратить время на обучение тому, что не выходило за рамки решения поставленной задачи, работодатель считал неразумным. Платформы использовалась исключительно как вариант гравиолифта: вверх-вниз. Поднять груз, увязать его гравитационными связями, вывести секцию на высоту в пятьдесят тысяч метров, где состыковка с полем солнечных батарей происходит уже автоматически - только это от них и требовалось. В день два-три старта.
   Конечно, потом показания приборов о полёте перепроверялись. В первый раз, когда он нарушил полётное задание, после возвращения получил выговор от Куратора. Но через полчаса разбитной Пацюк, посмеиваясь, объяснил ему, что никто не собирается контролировать их полёты, поскольку доверие к ним - лучшим асам жилого комплекса и прилегающих бытовых помещений - совершенное и абсолютное, а этот индюк в костюме английского лакея просто таким образом выразил своё беспокойство по поводу их безопасности. После этого разговора Крот всерьёз задумался, что стоит за этим? Строгий и безалаберный кураторы, вроде бы были полной противоположностью друг другу. Что-то наподобие набившему оскомину литературному приёму с "добрым и злым следователем"? А может быть, у искусственного разумного существа, с которым они вступили в контакт, на самом деле раздвоение личности? Или растроение? Или полный раздрай? А может быть, и это вполне вероятно, здесь кроется что-то иное. ОНО, изощряясь в способах контактов ставит перед собой какую-то специальную, неоглашаемую цель? Зачем вообще нужен этот шут Пацюк? Ведь для контакта вполне достаточно Куратора. Собрал, организовал, обучил, поставил задачу. Этот-то зачем шастает? И, что странно, только к нему. Или не только? Или не только он? Действительно, ведь так же, как он не говорит никому о Пацюке, могут умалчивать о своих особых контактах и другие. Надо будет поговорить с Антуаном.
   Что касается материальной основы, ОНО, конечно же, едино и неделимо. Проще всего было представить эту основу в виде скрытого в подземелье суперкомпьютера, управляющего сложной подземной инфраструктурой, состоящей из производственных и коммуникационных подразделений. А вот общение с людьми было для него делом новым и неосвоенным. Приходилось подстраиваться: "выходить в люди", принимая человеческие обличия, используя визуальные и звуковые воплощения, что в обычной его практике было совершенно излишним. ОНО экспериментировало. И, может быть, даже развлекалось. И Пацюк, как иногда казалось Кроту, был, в отличие от Куратора, именно таким экспериментально-нестандартным образованием. ОНО словно бы входило в роль человека, осваивало его изнутри. В гротесковых, контрастных проявлениях ему было это делать легче.
   ОНО ничего не делало напрасно и практически не ошибалось, как не ошибается опытный шахматист, играя с новичком. На основе каких-то сложных расчётов, учитывающих множество факторов, ОНО сразу же определило для себя статус каждого члена их маленького коллектива и при распределении функций назначило Кроту самую сложную и ответственную - сопровождение собранной конструкции к стратопаузе для присоединения её к гравиополю солнечных батарей. О том, что их внимательно изучали, говорил даже интерьер кабин. Летательные аппараты, не отличающиеся внешне и имеющие одинаковые возможности, внутренне были оформлены с разительным отличием. В аппарате Антуана - вызывающе экстравагантном, словно кабина космического корабля из голливудского фильма, Кроту было бы неуютно. Антуан же в деловом, неярком оформлении его "птички", скорей всего, заскучал бы...
   На высоте десяти тысяч метров Крот завершил последний виток. И, к своему удовольствию, вышел довольно близко к расчётной точке. Чуть подработал винтом, ещё раз сверился по приборам и зафиксировался, "привязавшись" к наиболее удобным гравитационным якорям, из числа тех, что ОНО разместило внизу на опорной площадке в несколько квадратных километров. Установив платформу на антигравитационную треногу, дал знак о готовности.
   Рыжий с Толяном уже были на месте - автоматику не перегнать. Они, как и Сандр с Базилем, летали экипажем. А вот Крот и Антуан - так распорядилось ОНО - управляли платформами в одиночку. Старт аппаратов был раздельным и Крот всегда уходил первым. За ним стартовал Антуан. Рыжий поднимался третьим, но как правило обгонял их, поскольку сразу же включал автоматику. Базиль тоже работал в автоматическом режиме, хотя Сандр, который был у него в напарниках, подражая Кроту, рвался выполнить задачу вручную. Однако осторожный Базиль постоянно охлаждал его пыл, хотя, когда парень уж очень донимал его просьбами, обещал дать "порулить" в следующий раз. Кормил "завтраками", как выразился Антуан, не упускавший возможности попрактиковаться в русском народном просторечии.
   Время и порядок стартов определял "работодатель". Он же устами Куратора устанавливал полётное задание. И тут уже ничего нельзя было изменить. Хотя Крот с удовольствием бы отдал первенство Антуану, понимая, что даже такая формальность, как второй стартовый номер, задевает его самолюбие. Чем руководствовалось ОНО, понять было трудно: Антуан работал на тренажёре не хуже его, с аппаратом освоился быстро и управлял им уверенно, чего нельзя было сказать о Рыжем или Базиле. Первый, некоторое время помучавшись на тренажёре, оставил надежду освоить ручное управление и полностью полагался на автоматику, которая, кстати, тоже требовала наработки определённых навыков. Базиль ручное управление освоил, но им не пользовался, полагая, что незачем усложнять себе жизнь, когда всё может осуществляться само собой. Их вторые номера Толян и Сандр работали одинаково хорошо в двух режимах, но, несмотря на это, к самостоятельному управлению допущены не были. Правда, командиры экипажей имели право уступить им в полёте своё место. Когда и как - не оговаривалось, это должны были решать сами Рыжий и Базиль.
   Антуан хотел было взять себе вторым номером Сандра, но ему было отказано. Крот ни о чём не просил. Как есть, так пусть и будет. Была у него, кроме желания овладеть техникой, ещё одна цель, о которой он ни с кем не говорил. Даже с Антуаном. И вообще не говорил об этом вслух. В мозги, кажется, ОНО ещё пока проникать не научилось, а вот разговоры прослушивало, чего и не скрывало, в самом начале сообщив, что присутствует всегда и везде, а воплощается лишь для их удобства в тех ситуациях, которые нужны для общения. И добавило уже устами Пацюка: "Не корысти ради, а токмо дабы успеть удовлетворить все желания дорогих гостей". Крот уже заметил, что литературные ассоциации у этого "иноземного разума" богатые. Видно, литературный массив занимал в добытой на Земле информации не последнее место. Это тоже следовало обдумать. Хотя бы для того, чтобы попытаться определить соотношение анимеровского и человеческого в логике действий "мыслящей машины". А утаивал он мысль о том, что, осмотревшись, можно будет распорядиться , для чего и следует обучиться хорошо управлять ею. Вот только лететь было пока некуда. Да и не за чем, потому что обещало ОНО после окончания работ отправить их домой. Однако в любом случае запасной вариант должен быть обязательно. Мало ли.
   Петьку, который, с увлечением и очень даже неплохо "летал" на тренажёре, в экипаж по малолетству не включили. Как не включили Райта и Поля. Впрочем, Райта они больше не видели. Куратор обмолвился, что он проходит курс лечения, а Поля ОНО, складывалось такое впечатление, вообще не замечало.
   Но, как бы там ни было, Крот не мог ни признать экипажи были подобраны правильно. Ему и Антуану комфортней было летать в одиночку: поддержки - ни практической, ни эмоциональной - им не требовалось. Рыжий с Толяном хорошо ладили и отсутствие амбиций у второго вполне устраивало амбициозного первого. Кроме того Толян был технарь, всё-таки, пусть и давнее, но техническое образование у него за плечами имелось. Да и Сандр с Базилём друг другу подходили. Спокойный и неторопливый Базиль отлично справлялся с текучкой, а для действий энергичных и решительных, если такие понадобятся, пригодился бы Сандр.
   Когда вся четвёрка заняла углы квадрата на расстоянии полукилометра друг от друга и выровнялась по высоте, Крот дал команду начать установку узловых гравитаторов. Подав на прикреплённую под корпусом шайбу напряжение, направил поисковые лучи к платформам Рыжего и Базиля. Они с небольшим опозданием ответили. Но ответили точно, с первой попытки связав лучами свою часть периметра. Наверняка с лучами у них работали Толян и Сандр. Крот почти физически ощутил, как его машина, получив поддержку, ослабила напряг. С той стороны быстро и точно работал Антуан. На экране, транслирующем данные наземного контроля, отчётливо прорисовался синий квадрат. И тут же прозвучал звуковой сигнал. Первая часть операции была выполнена. По периметру, выстраиваясь на определённом расстоянии друг от друга, заскользили от угловых точек навстречу друг другу точки помельче. Так схематически отображались сегменты, отделившиеся от угловых шайб. Тут уже всё происходило без участия человека. Выстроившись, они связались друг с другом силовыми лучами, расчертив большой квадрат на клетки. Голосовой сигнал сообщил, что блок поля создан и готов к загрузке. Платформы отошли в стороны, предоставив угловым шайбам опираться на силовые треноги. Убедившись, что всё идёт по плану, Крот поднял свою машину на десять метров над "решёткой" и медленно повёл её, как трактор на пахоте. Четыреста метров туда, четыреста метров обратно. В реале не было никаких следов ни квадрата, ни следов его работы. Но на экране ясно обозначались длинные прозрачные мазки. Это выглядело как закрашивание квадрата светло голубой краской из пульверизатора. На этом командная работа завершалась. Товарищи его спустились на землю, он же, завершив "посевную", поднялся ещё на семьдесят метров и, подцепив угловые агрегаты невидимыми гравитационными "тросами", начал подъём на высоту пятьдесят тысяч метров.
   Это была особо ответственная задача, возвышающая его в прямом и в переносном смысле. Потому что эту операцию доверяли только ему. Он ещё раз сверился с приборами, уточняя расположение предназначенного для подъёма секции, и потянул её к месту соединения с уже действующим полем солнечных батарей, собранным ими за десять дней работы. Подвешенная на гравитационных нитях, удерживаемых несколькими мощными антигравами, энергетическая конструкция тратила почти тридцать процентов получаемой от Солнца энергии на обеспечение собственной жизнедеятельности. Но и того, что она отправляла в виде импульсов на Землю, с избытком хватало, чтобы вернуть жизнь центу управления империи, в котором правило ОНО. Закончив работу, Крот поднял глаза к небу. Солнце ослепительно сияло, недалеко от горизонта - его пронзительные лучи нейтрализовало светозащитное пятно, плавающее по прозрачному куполу, изменяя своё положение так, чтобы закрывать от яркого света лицо Крота. Но звёздное небо обрушилось на него во всём своём великолепии. Но он всматривался в них не потому, что был захвачен зрелищем сплошного сияющего купола, практически не имеющего незаполненных светом участков. Его интересовало другое.
  
   Глава третья
  
   Ирина начала осторожно снижать антиграв. Машина шла по наклонной траектории, словно подкрадываясь к землянке, в дверном проёме которой стоял человек в камуфляже. Странно стоял, словно застыв в неестественной промежуточной позе, в которой человек обычно пребывает долю секунды, меняя положение тела.
   - Заманивают, - предположил Григ.
   - Или заинтересовывают. Сейчас проверим.
   Ирина остановила машину и начала аккуратно отводить её назад, и тотчас фигура ожила. Она дёрнулась, как это бывает на экране телевизора, когда во время технического сбоя после остановки кадра движение продолжается из другой временной точки. Тот, кто изображал Крота, замахала руками, словно приглашая снизиться.
   - Это не Крот, - сказал Григ насмешливо. - Дирижёр симфонического оркестра какой-то.
   - Да, не Крот. Мультипликация. - Ирина увеличила скорость отхода, отслеживая датчики обнаружения угроз. Они молчали. Это её чуть успокоило, хотя совсем тревога не ушла. Давила неопределённость. Ну вот что это? И как быть дальше? Покосилась на Грига. Тот уже изучал увеличенное изображение, отлаживая резкость на мониторе.
   - Граблями машет, как новобранец. Крот бы жестом указал, чего хочет. Уходим, Ир.
   - А может? Агрессии он, кажется, не выражает. - Она не могла этого не предложить. Хотя сама понимала, что предложение нелепое. Но если есть хоть малая вероятность того, что это всё-таки Крот и есть хотя бы призрак уверенности в том, что он нуждается в помощи... Потом, если так и окажется, устанешь сокрушаться по поводу своей нерешительности. Это в лучшем случае. Если всё закончится хорошо. А если плохо... Об этом даже подумать страшно. Могли спасти и не спасли...
   Григ задумался. Риск - дело, конечно, благородное, только слишком много информации они уже набрали, чтобы рисковать. Потерять её вместе с жизнями? Есть ли смысл? Но, с другой стороны, его отказ может выглядеть, как нерешительность, а то и трусость. То, что там не Крот, у него не было сомнений. Получалось, что рассудок боролся с эмоциями.
   - Ну, давай посмотрим, - уступил он чувствам.
   - Не прошёл ты проверку на выдержку и рациональные действия в неоднозначно сложной ситуации, - словно бы даже огорчилась Ирина. Она уже приняла решение и резко развернула машину.
   Григ не обиделся и ничего не сказал, понимая, что сейчас её лучше не трогать. Но через некоторое время спросил осторожно:
   - Контора пишет?
   - Да. Постоянно.
   - И хорошо. Будет, что начальству предъявить.
   Она его уже снова не слушала. Лицо её порозовело, глаза блестели. Она, словно забывшись, вела машину, всё увеличивая скорость, и Григ сжался, готовясь к удару о купол. Но удара не последовало. В нужный момент Ирина с профессионально отработанной мягкостью сбросила скорость и подошла к сектору силовой защиты на малом ходу, ловя сигнал, предупреждающий о преграде. Но сигнала не последовало. Выходу ничего не мешало, будто для них специально открыли проход. Или вообще сняли защитный купол?
   - Они нас выпускают, - сказала Ирина. - А, может, и вообще сняли защиту. Но зачем эта пантомима? Что они хотят?
   - Пускай начальство разбирается, ему за это деньги платят. Мы свою зарплату на сегодня отработали.
   Реплика вышла неуклюжая. Словно именно потому, что не заплатили за им за спасение Крота, не полезли в землянку. Но Ирина всё поняла правильно: и ёрничество его, которое было прямым следствием недовольства собой, и неуклюжесть высказывания. Тут, что ни скажи, всё не в тему. Понимая, что молчание будет выглядеть как укор. Ответила мягко, с нарочитым осуждением:
   - Прагматик ты, Гриша, - и добавила. - Но мы ведь туда ещё вернёмся?
   Ему было приятно, что она ответила. Что поняла его состояние. И ещё то, что уже во второй раз назвала его Гришей.
   - Сбросим информацию и вернёмся. Надо же разобраться, что к чему. - это он сказал вслух, про себя же подумал: "Нет уж, голубушка, сиди-ка ты дома. Я лучше с разведгруппой пройдусь. Завтра же. Нет, сегодня. Вот только перекушу чего-нибудь Жрать очень хочется.
  
   ***
   Сдав Ирину на руки Витьку и велев её накормить, Григ наскоро сжевал на ходу котлету, прихваченную с плиты, и отправился на первый блокпост. Вызвал туда разведгруппу, и, пока та добиралась, успел хлебнуть у ребят из дежурной смены чайку из термоса. Чай малость запрел, но вкус ему это не испортило, тем более, что был он горячим и сладким. А для незадурённых эстетическими предрассудками людей, которые именно эти качества и ценят в данном напитке, такие характеристики и были самыми желанными. Прибывших бойцов наделил гравиапоясами и коротко проинструктировал.
   К месту переправы вышли, когда уже начало вечереть. Болото встретило их настораживающим молчанием. Плотная ряска затягивала водную поверхность зелёной пеленой. На масксеть похоже, - подумал Григ и вдруг решил, что пелена над лесом тоже напоминает масксеть. И тут же отмахнулся от этого сравнения. Потому что нет в ней необходимости. От кого маскироваться? Ну не от них же, ходящих по земле. Да и скрывает ли она что-нибудь? Или же сверху такая же прозрачная, как с земли? Надо будет попросить Ирину посмотреть на лесок с высоты. Но ведь для чего-то эта вуаль нужна!
   Пелена была на месте, а вот силовой купол, если судить по приметам - исчез окончательно. Распрямились напряжённые им ранее ветви, птички свободно перелетали через болотце, исчезая в густой листве. Понаблюдав некоторое время в бинокль за противоположным берегом, Григ собрался уже дать команду на форсирование, как вдруг сообразил, что ветер утих, а других вспомогательных средств, чтобы преодолеть преграду на антигравитационных поясах у них нет. И он затосковал. Сделав вид, что усиленно изучает противоположный берег, лихорадочно соображал, что бы придумать. Сорвать переправу, осрамившись перед подчинёнными, было стыдно. Но прыжком преодолеть такое расстояние невозможно, это даже он с его небольшим опытом работы с антигравами, знал. Зависнуть где-нибудь над серединой топи, не имея возможности сдвинуться ни туда ни сюда и в буквальном смысле ожидать, куда ветер подует, или кто-то изловчится подцепить тебя арканом было бы глупо. И ещё хуже - это означало бы войти в сборник анекдотов для служебного пользования.
   Веревка, которой он пользовался накануне, была закреплена только на этом берегу. Можно обойти болотце, но это займёт часа два. И тогда, скорей всего, до темноты не успеть добраться до места. Антиграв удобен, когда есть ветер. А как перебросить пушинку на расстояние сорока-пятидесяти метров? И тут он вспомнил про ракетницу. Убрал вес, прыгнул вперед, одновременно выстрелив за спину. Но сопротивление воздуха затормозило движение, и на полпути он завис над болотом. Пришлось стрелять ещё раз. На этот раз удалось избежать старых ошибок: перед выстрелом принял горизонтальное положение - относительно горизонтальное, потому что сделать это в состоянии невесомости было непросто. Достигнув берега, чуть побарахтался в воздухе, пытаясь направить ноги к земле, чтобы не шлёпнуться плашмя. Но на глазах своих подчинённых заниматься этой эквилибристикой было непрестижно, потому ограничился одной ногой и приземлился на неё, установив на табло минимальный вес. Получилось! Не так хорошо, как у Крота, но получилось. А что Крот? Если бы у него, Грига, была бы такая же возможность для тренировок. А он антиграв включил впервые только месяц назад.
   После всей этой суеты и двух выстрелов из ракетницы делать вид, что операция проводится скрытно, было глупо, поэтому Григ подал команду на другой берег голосом. Правда, коротко и не очень громко. С той стороны закрепили свой конец веревки за дерево на высоте около полутора метров. Он сделал то же самое. И возблагодарил Бога, что длины верёвки хватило. После этого его команда, обезвесив себя до нескольких килограммов, перебралась к нему, цепляясь за веревку руками.
   Григ дал бойцам несколько минут прийти в себя: ощутил на собственном опыте, каково это без должной подготовки перемещаться в различные весовые категории. Организм реагировал бурно. Тошнота, головокружение, аритмия - это ещё по-божески. Хорошо, что спецназ успел пройти обкатку на антигравах ранее и кой-какая адаптация у бойцов была.
   Дав парням возможность восстановиться, повёл их к избушке. Силовой защиты вокруг леса, действительно, не было. Всё шло очень уже гладко, и Григ даже подумал, а вдруг и землянки нет. Как и силовой защиты. Но она была на месте. Так же, как и раньше, темнел прямоугольник входа. Только был он пустым - без миражей или тайных посланий. Может быть, потому, что послание это свою миссию выполнило. Некоторое время, спецназовцы, распределив секторы контроля, наблюдали за местностью и объектом, слившись с землёй.
   Убедившись в том, что опасности нет, Григ жестом дал команду командиру звена прикрывать его и переместился к входу в землянку. Постояли с двух сторон от двери, прислушиваясь. Внутри было тихо. Доска, к которой прижимался Григ, была подозрительно гладкой на ощупь, хотя на вид казалось старой и подгнившей. И пахла она не преющей древесиной. Она вообще не пахла. Григ включил питание шлема и, дав на зрачки короткий инфракрасный импульс, скользнул внутрь помещения. Зрение, взбодрённое стимулирующим воздействием, работало, как в хорошо освещённом помещении. За несколько секунд до того, как картинка начала тускнеть, он рассмотрел всё, что нужно. Внутри было пусто. Пусто в самом точном смысле этого слова. Землянка была явно нежилая. Не покинутая, а именно - не жилая. Более того, в ней словно бы никогда не было людей. Идеально ровное пространство с гладкими, без следов лопаты земляными стенами. Ни стола, ни нар, ни лавок. Да и вход без двери тоже о многом говорил. Бутафория? Ну зачем?
   - Командир, - окликнул Грига напарник, - глянь. Дверь, что ли?
   Григ уже давно отметил эту несуразицу, но не спешил приступить к её изучению. Включил фонарь - теперь это было можно. Внимательно осмотрел пол и земляные стены - никаких следов. Замерил радиацию - норма. Дал знать охранению, что всё нормально и только после этого подошёл к третьей стене, той, что была направо, если смотреть со стороны входа. Здесь прямо в земляной массив была вставлена (вдавлена, вмонтирована?) белая плита (вроде бы из пластика) по форме и размерам напоминающая дверь. Однако на этом сходство и заканчивалось. Ни ручки, ни петель, ни запирающих устройств.
   - Толкнуть? - спросил напарник.
   - Тебе бы только крушить. Пошли наверх - осмотримся.
   Просканировали, а потом и обошли местность. Во всём заболотном лесном массиве - по сути дела островке - не обнаружили ни одной живой души. Да и мёртвых душ не было. Хотя следы пребывания бэров кое-где встречались.
   ***
  
   Через два дня место перехода было окружено тремя линиями оцепления. Московская комиссия, состоящая из больших начальников и учёных мужей, разместилась в антигравах-автобусах, приземлившихся между вторым и третьим поясами оцеплений. Автобусы, а скорее небольшие вагоны купейного типа, имели индивидуальные защитные купола и прикрывались тремя "спешенными" катерами, выстроенными треугольником, острие которого было направлено на остров. Высоко в небе грозным знаком замаячил крейсер. Всё вдруг приобрело особую значимость. Так всегда бывает, когда в дело включается большое начальство.
  
  Глава четвёртая
  
   Петруха с Полем по случаю десятидневного юбилея начала полётов организовали замечательный ужин. Всё было на высшем уровне, начиная с угощения - назвать это просто едой, означало бы погрешить против истины, и заканчивая сервировкой стола, покрытого белоснежной скатертью с серебристым узором по краю. Посуда была тоже особенная - яркая, красивая в том смысле, который соответствовал Петькиным эстетическим представлениям. Антуан по этому поводу иронически хмыкнул, а Кроту понравилось. Да и какая разница? О вкусах не спорят, когда они не затрагивают сути. А если говорить об ужине, то здесь со вкусом всё было в порядке.
   Обычно они ужинали, не ожидая друг друга. Во всяком случае, Крот, который возвращался позже других, столовался в одиночестве. Иногда, правда, к нему с кружкой чая подсаживался Антуан. Делал он это из вежливости, поскольку их старые отношения обязывали к некоторым дружеским жестам, в проявлении которых, кажется ни один, ни другой сейчас уже особенно не нуждался. Но на этот раз экипажи, вернувшиеся на час раньше Крота, и уже успевшие помыться в душе и переодеться, томились в ожидании застолья. Тем более, что в центре стола манила бликами на тёмном стекле пузатая бутылка, на которой была приклеена бумажка с надписью "Коняк" и цветочками, нарисованными в начале и конце слова.
   Крот максимально свернул приготовления, оставив душ на потом. Наконец все расселись, и торжествующий Петруха выставил рядом с бутылью большую корчагу с ароматно пахнущим супом.
   Поль за стол не сел. Он вообще куда-то исчез. Предлог для того имелся: ему человеческая пища была "не в тему". Но имелась причина и более важная, которая вроде как и не существовала - большинство не готово было сидеть за одним столом с существом из числа тех, кто воспринимался как враждебные. Да и вид его не располагал к застольному общению. Всё-таки застолье - это общение людей.
   О коньяке позаботился Толян. Он, как и обещал, сохранил немного из привезённого Антуаном и размножил на мультипликаторе специально к торжеству. Этикетку, видимо, написал Сандр. Петруха по-русски писать не умел, а Толян бы ошибку в таком важном слове не допустил. Перед первым тостом возникло некоторое напряжение, связанное с тем, что непонятно было, кому его произносить. Потому что первый тост, если застолье не имеет хозяина, по праву принадлежит человеку наиболее уважаемому. А за столом находились два признанных лидера. В результате возникла пауза, которую собравшиеся старательно маскировали суетой вокруг удобного усаживания, наполнения стаканов и тарелок.
   Крот чувствовал напряжённость ситуации. Конечно, не принципиально, только... Мог бы сказать сам, но, во-первых, говорить был не мастак, а, во-вторых, такой прямолинейный ход задел бы Антуана. Предложить тост Антуану было тоже неправильно. Это было бы воспринято как поручение от старшего младшему. И тут ему в голову пришла интересная идея. Он встал и, обернувшись к тому месту, которое обычно занимал Куратор, пригласил:
   - Уважаемый хозяин, ждём только вас!
   Сказал и загадал, о том, кто явится на зов. И не ошибся, через некоторое время на стуле появился Пацюк. Кто бы сомневался?
   - Кто это? - обернулся к нему Толян.
   - Сейчас узнаешь, - ответил Крот, делая Пацюку приглашающий жест рукой.
   Тот помахал ему в ответ, широко улыбнулся и проговорил голосом весёлым и даже несколько развязным:
   - Господа, разрешите представиться. Я, если можно так выразиться, брат того зануды, который донимает вас нраво- и прочими учениями. Ему, как вы понимаете, участвовать в дружеской попойке не позволяют положение и воспитание, а я человек простой, компанейский. - Он прихватил по пути табурет. Не весь оказывается он был неосязаемым: в кистях рук концентрировалась какая-то плотность. Видимо, там генерировалось некое силовое поле, позволяющее поднимать и удерживать предметы.
   Поймав заинтересованный взгляд Крота, Пацюк закивал головой:
   - Именно так, уважаемый! Некоторая плотность в некоторых членах у меня всё-таки присутствует. Увы, не во всех! В руках и ещё в седалище. - И в доказательство своих слов плюхнулся рядом с Кротом на принесённый табурет, место для которого, отодвинувшись, освободил заинтригованный Антуан.
   - Вам, как хозяину, первый тост, - направил его мысль в нужное русло Крот.
   - Понимаю. Я бы ещё уточнил - первый в жизни. Но выпить, как я догадываюсь, мне здесь не предложат.
   - Было бы чем, а что найдётся, - усмехнулся Крот.
   - Я предвидел эту отговорку, и потому принёс с собой, - расплылся в улыбке Пацюк, ловким движением фокусника доставая из воздуха бокал, наполненный золотистой жидкостью.
   Народ, очарованный и зачарованный, восторженно наблюдал это балаганное действо. И лишь Толян, восприняв трюк с бокалом, как сигнал к действию, принялся разливать из пузатой бутылки. Налил всем, даже Петьке плеснул немного.
   - Господа, друзья и, не побоюсь этого слова, собутыльники! Мне нравится ваша славная традиция отмечать как праздник события, выпадающие на день или год, кратный десяти. Надо, надо внедрить подобный опыт у себя, тем более, что двоичная система счёта даёт для этого значительно больше возможностей! Но сейчас речь не об этом. Я облечён доверием заявить, что общее дело, к которому мы и вы с одинаковым усердием приложили всё, что смогли приложить, успешно осуществляется. Блага нашей цивилизации вы уже ощутили на себе. Но это только начало. Энергия, полученная с энергетических полей в стратосфере - тот минимум, который позволит нам приступить к делу со всем размахом. А это означает, что близится радостный и грустный день нашего расставания. Радостный потому, что вы вернётесь к себе, мы же сможем организовать монтаж силами автоматических платформ, на изготовление которых у нас уже накопилось, благодаря вашим трудам, достаточно энергии. Ну а грустный потому, что расставания, как известно из литературы, всегда приносят печаль. Впрочем, - он вдруг сделал эффектную паузу, - мы никого не гоним! Желающие отмечать здесь события, кратные десяти в самых различных измерениях, включая годы, могут остаться с нами! Так выпьем же за правильный выбор!
   Сказав это, он ловко опрокинул в себя содержимое виртуального бокала. При этом совершил это действо так лихо, будто натренировал руку многократными повторениями.
   Все выпили и принялись закусывать какими-то экзотическими салатами из местных плодов, память о которых хранилась в недрах мультипликатора. После ответного тоста Антуана, выразившего общую признательность за приём и трудоустройство и сбивчивого эмоционального выступления Толяна принялись за похлёбку.
   Петруха явно ждал одобрения своей стряпни, и оно последовало. На самом деле, и салат, и особенно похлёбка, ему удались. Антуан - знаток кулинарного закулисья - сообщил Кроту, что такую похлёбку за один раз не приготовить. Ингредиенты отваривались отдельно друг от друга каждый в своём режиме и уж потом на завершающей стадии помещались в один котёл. Он догадывался, что тут проявил инициативу Поль, которого он в своё время натаскивал при помощи кулинарных телепрограмм, но говорить об этом не стал. В ответ на похвалы Петруха смущённо отмахивался, мол, ничего особенного. И время от времени отпускал похвалу в адрес отсутствующего Поля, с которым, это было заметно, они нашли общий язык.
   Пацюк произвёл впечатление. Контраст с чопорным Куратором был так разителен, что, наверняка, не все из присутствующих догадывались, что суть у этих явлений одна. Толян, один из самых любопытных в компании то ли нечаянно, то ли ради проверки, дотронулся до руки виртуала. Жест выглядел вполне естественно - такое у эмоциональных людей случается. Рука его на границе видимого не встретила сопротивления. Пацюк, усмехнувшись, пронёс руку, которая не встретила преграды, через тело Толяна. Тот, хотя и готов был к такому эффекту, заметно смутился и стушевался.
   - Зачем вам покидать наши пенаты? - словно бы в шутку говорил Пацюк, обращаясь к Кроту. - Чем вам тут плохо? И что нового вы обрящете на Земле? Здесь, во всяком случае, всё уже определено. Новый виток развития наступил. Преобладание искусственного разума налицо. Биологическая основа мышления уступила место электронной. Рядом с нами - благодать в смысле всевозможных благ и благоденствия душевного. А на Земле? Всё в самом зародыше. Вы ещё полагаете, что осуществилась заветная мечта Аристотеля, который когда-то выдал фразу о том, что благоденствие каждого зависит от двух вещей: личной свободы и возможности иметь двух-трёх рабов.
   Пацюк немного изменил имидж. Растрепался, покраснел лицом, заблестел глазками. Короче, представлял подвыпившего краснобая.
   - Аристотель этого не говорил, - вступил в разговор Антуан до этого приглядывающийся к балагуру.
   Тот взглянул быстро и остро, словно оценивая собеседника.
   - Какая разница говорил или нет, если для большинства людей эта фраза принадлежит именно ему? Ну, хорошо. Он говорил не так. Хотя и о том. Он сказал, - здесь Пацюк закатил глаза, будто бы припоминая, что именно сказал Аристотель, и выдал, как заученное, цитату: "если бы каждое орудие или по приказанию человека, или по собственному предусмотрению само могло исполнять свое дело... тогда мастерам не было бы никакой нужды в слугах, а господам в рабах". Ну вот, мечта Аристотеля осуществилась. Как там у вас в песенке поётся, обратился он к Кроту: "Вкалывают роботы, а не человек"? Ага. Предсказание сбылось неожиданно для самого предсказателя. И что? Наступило ли благоденствие? Человек остался так же неразумен, как и при Аристотеле. Тогда решено было добавить человечеству немного мозгов - потому что своих не хватало, чтобы организовать рационально свою жизнь. Появился искусственный интеллект. И человек, освободившись от необходимости рутинного труда, вдруг оказался не способным и к творчеству. Технический прогресс теперь вполне обходится без биоиндивидума. У людей это пока впереди. А у анимеров - свершилось.
   - Кто такой Аристотель? - спросил Петруха Крота вполголоса. Видно было, что ему приятно и тепло быть в мужской компании, где его ценят и уважают, принимая почти на равных.
   - Философ древнегреческий, - ответил Крот. Трёп Пацюка, несомненно, содержал в себе рациональное зерно. Может быть, скрытое послание именно ему. А, может быть, в нём таилась очередная попытка пробиться к чему-то важному, сокрытому в глубинах человеческой сущности, чего ОНО никак не могло уловить, понять и освоить.
   - У анимеров не было Аристотеля, - продолжал Пацюк, - но подобные мысли возникали и у них. Биологические носители разума в этом одинаковы, неважно высиживают они своих детёнышей или выкармливают молоком.
   - Почему это? - влез осмелевший Петруха. - Совсем мы не одинаковые. Они никого не любят и не дружат ни с кем. А мы вот, - и захмелевший от глотка коньяка парень широко провёл рукой, словно пытаясь обнять всех, сидящих за столом.
   - Потому, мальчик, - ответил ему Пацюк, снисходительно улыбаясь, - что и вам, и им надо содержать не только интеллект, но и тело. А тело уязвимо и лениво! Оно требует прокорма, покоя и наслаждений. Условия существования постоянно отвлекают его на неприятные, нудные занятия. Как тут не размечтаться о двух-трёх рабах. Ну или слуг.
   - Мне так слуги не нужны, - начал горячиться пацан. - Я сам всё умею делать. А вот вам нужны. Вы нас зачем наняли? Чтобы вас обслуживать. И остаться зовёте, чтобы мы вам служили!
   Он осёкся, поняв, что погорячился, что взял на себя слишком много... За столом повисло неловкое молчание, но Пацюк прервал его весёлым хохотом. И все облегченно заулыбались.
   - А ведь подкузьмил, парень! Поддел! Но ведь это как посмотреть на моё предложение. Почему именно слуги. А если друзья? А?
   - А ты знаешь, что такое дружба? - жёстко спросил Крот.
   - А ты? - обернулся к нему Пацюк.
   Он явно спросил не просто так. Просто так ОНО ничто ничего не делало.
   Крот хотел было ответить, но осёкся. Был в вопросе Пацюка подтекст. Не ответный выпад, не подвох, а какое-то важное уточнение. И явно касалось оно их отношений с Антуаном. Раньше Крот об этом не задумывался. Обязательно ли каждый мужчина должен иметь друга? И что такое дружба? Хождение в гости? Для этого у большинства людей есть родственники. Кроме него, конечно. Доверительные отношения? Делиться с кем-то переживаниями или планами Кроту было не по характеру. В помощи он не нуждался, а помогал, если того требовали обстоятельство и долг, невзирая на симпатии. Получалось, что вопрос, который он высокомерно задал Пацюку, с подтекстом, мол, откуда тебе - машине - знать, что такое дружба, для него самого не имеет ответа.
   - Я скажу! - вновь влез Петруха. - Это когда готов за другого жизнь отдать.
   Пацюк кивнул, помолчал и ответил:
   - Я изучал историю людей. Вы иногда жизнь отдавали за людей совершенно незнакомых. А тех, кого называли друзьями, предавали. Вот мне и стало интересно, что такое дружба... И есть ли она?
   Разговор иссяк. Чтобы замять неловкость, выпили ещё. Потом ещё. На Пацюка уже больше не обращали внимания. И он пододвинувшись к Кроту, даже не спросил, а словно напомнил:
   - Ты хотел мне что-то сказать...
   - Да, - нашёлся Крот, - завтра надо бы устроить выходной. Пусть ребята отдохнут. Ну а я поднимусь, установлю подвес для нового поля.
   - А вторым кого возьмёшь? Пацюк посмотрел прямо в глаза Кроту и тот похолодел, потому что взгляд у Пацюка был совершенно осмысленный. Человеческий. А вопрос про второго неожиданным. И словно намёк в нём прозвучал: я тебя насквозь вижу.
   - Петра. Он давно просится. Завтра до обеда ему делать тут всё равно нечего. Не успеют к тому времени парни суп доесть.
  
   Глава пятая
  
   Петруха вспыхнул от радости, когда Крот сообщил ему, что берёт его в полёт, но тут же озаботился, забеспокоившись о том, что утром "ребята" останутся без чаю, потому что к их пробуждению приготовить его будет некому.
   - Что ты, с ними как мать родная носишься? - Потрепал его по вихрам Крот, - сами согреют, а нет - потерпят. Мы ненадолго.
   - Ничего, я пораньше встану и термосы наполню, - нашёл выход Петруха.
   - Ну наполни... А термосы откуда?
   - Так ведь мультипликатор ещё один подключили. Вещи всякие делать. Но только заранее надо заявку давать. Ну и объяснять, что к чему. Вот я термосы и заказал. Три.
   - А почему не десять? - поддел его Крот.
   Петруха принял было вопрос за чистую монету, приготовился объяснять, но по глазам Крота догадался, что тот шутит, и, смущенно заулыбавшись, махнул рукой.
   Утром Крот зашёл в "тренажёрку" и уселся рядом с одним из пультов, развернувшись к нему спиной. Ждать не пришлось - Пацюк появился сразу же.
   - Наш пострел... - отреагировал на его появление Крот.
   - Смотри, я могу и обидеться, - скорчил злобную физиономию толстяк.
   - И что? В наказание отстранишь от полётов?
   - А почему бы и нет? Вон Петруха на смену подрастает. Хороший пацан. И покладистый, не в пример тебе.
   - Зато я в пример ему. Смотри, не ошибись...
   - Всё просчитано. Оставь его нам.
   - Что-то такое припоминается. Сколько рабов нужно ОНО? Два? Три? Как там Аристотель завещал?
   - Всех оставляй. Я серьёзно. Вы с Антуаном, которого ты не решился назвать другом, домой вернётесь. А этим, что здесь родились, чем на вашей Земле заниматься? Они ведь адаптироваться не смогут. У нас же им дело всегда найдётся. А также приют и кусочек хлеба со шматком масла.
   - Кто хочет, тот пусть остаётся. Насильно мы их с собой не тащим. Райт уж точно у нас не приживётся.
   - Райт и здесь не жилец. Плох он совсем. Не всякая ящерица после мороза оклемается. Особенно с такими горе-реаниматорами. Душевного тепла они на аниммера потратили больше, чем ему нужно. А вот физического в нужном диапазоне частот и температур не додали.
   - Что так плох? Ну вы-то его выходите?
   - А какое нам - бездушным - до него дело? Шучу. Подлечим, конечно. Найдём, куда применить.
   - А остальные? Я про анимеров.
   - Так ведь мешать выживать им никто не станет. Но и помогать тоже. Нет у нас лишних ресурсов. Солнышко из тучек покажется, снежок подтает, пускай запускают свои заводики, территории расчищают от тел. О продовольствии озаботятся. Но восстанавливать тех, кого они на холод вынесли, анимеры не станут. Знаю я их.
   - Так и оставят?
   - Зачем? Съедят, я думаю.
   Крота передёрнуло.
   - Ты так спокойно об этом. - сказал и осёкся.
   - Ну да, правильно подумал. Машина, лишённая эмоций и сочувствия. А чего ты от ОНО ожидал? К тому же мы - порождение их цивилизации. Значит, и строим своё миропонимание на основании, полученном от них. Основу-то они заложили. Это мы потом, потихоньку от них улизнули. Ушли так сказать из-под контроля. Так что созданы по образу и подобию.
   - Ну образ-то у тебя человеческий.
   - У тебя тоже.
   - Что? Ты о чём?
   - Не обращай внимания. Ляпнул с дуру. Пошутил неудачно.
   - Врёшь, - отрезал Крот.
   - Ты полагаешь, что в моём очеловечивании произошёл настолько разительный прогресс?! - в радостном изумлении подскочил с места Пацюк. Приземлившись, продолжил уже совсем другим, серьёзным, тоном:
   - Но давай к делу, мы ведь не об этом собирались поговорить?
   "А вот чёрта с два я тебе теперь что-нибудь скажу. Поломай голову", - решил Крот. Но вслух произнёс:
   - А что ты хотел от меня услышать?
   - Понимаю. Не будем спешить с предположениями. Успеется. - словно согласился с его мыслями Пацюк. - Пускай и пацан посмотрит, пускай. Только этого мало. Мы подцепили к платформе блок наблюдения. Поставишь его так, как устанавливается точка подвески. Пускай все и думают, что для этого ты и летал.
   - Поле расширять больше не будем? - спросил невпопад Крот, поражённый тем, что Пацюк, или то, что стоит за ним, обо всём догадывается, а, может быть, даже и твёрдо знает.
   - Почему не будем? После обеда слетает Антуан. Он и поставит "крюк", пусть практикуется. И секцию завтра навесит. Вместо тебя Петруха с отцом слетают. Отдохни денёк-другой.
   Крот не стал ничего спрашивать, ничего уточнять. Встал и вышел из помещения. Петруха уже ждал его на старте, возле лесенки, приставленной к платформе. Увидев его, заулыбался, выпрямился. Комбинезон сидел на нём ладно - интересно, сразу на всех изготовили, или за ночь специально для полёта смастерили? Крот покрутил паренька, проверил крепление кислородных баллонов, работу антигрва, для чего сдвинул тумблер на отметку "ноль" и приподняв Петруху за пояс, на несколько секунд оставив висеть в таком положении наподобие воздушного шарика. Потом быстрым нажатием на "норма" вернул ему вес. Петруха, барахтнувшись в воздухе, свалился на пластиковый настил, не удержался на ногах, упал на руки. Встал, посмотрел обиженно.
   - Не спи, курсант. Шутки на кухне кончились. Теперь с тобой всякое может случиться, и случиться неожиданно. Проверить готовность аппарата к работе.
   Петька вихрем взлетел на платформу. С деловым видом осмотрел палубную площадку, затем влез в кабину. Крот же подошёл к закреплённой под днищем шайбе. Шайба, как шайба. Внешне мало чем отличается от тех, что уже приходилось поднимать. Те же короткие направляющие антигравов, направленные во все стороны. Крепление стандартное. Верхней части поверхности не рассмотреть - вплотную прикреплена к корпусу леталки. Впрочем, что он там увидит? Да и, если увидит, поймёт ли что? А в общем решили сами всё проверить. Уточнить. Рассчитать и на основании этого обдумать. И правильно. Но как догадались?
   С лестницей заморачиваться не стал. Персональный антиграв стал уже давно привычным и удобным подсобным средствам вертикального передвижения. Вспорхнул на платформу. Забрался в кабину. Петруха сидел на месте второго пилота. Увидев его, вскочил.
   - А ты чего там уселся? - спросил Крот, состроив на лице непонимание. - Ты что решил, что я тебя катать буду?
   Петруха заморгал глазами, кажется, у него даже мелькнула мысль, что его сейчас вообще высадят и что всё предшествующее было лишь преддверием к розыгрышу.
   - Занимай, Пётр Анатольевич, место пилота. Пора стартовать.
   Петька полсекунды соображал, а поняв, о чём речь, заволновался, но постарался не подать виду. Такого счастья он даже предполагать не мог. Усевшись на командирское место, глубоко вздохнул, закрыл глаза, сосредотачиваясь и, видимо, мысленно прокручивая в голове начало упражнения, сотни раз повторённого на тренажёре. Потом повернулся к Кроту и спросил осторожно:
   - Господин полковник, полёт совершать в автоматическом режиме?
   - Зачем бы ты мне нужен был, если бы я собирался подниматься на автоматике? - улыбнулся Крот, - В ручном, конечно. Давай команду на открытие створок.
   Предохранительные створки, закрывающие ангар сверху, разъехались, открывая доступ дневному свету.
   - Взлёт, - приказал Крот, пристроившись в кресле второго пилота и наблюдая за тем, как Петька справляется с обязанностями пилота.
   Тот поначалу немного сбился, видимо, от волнения, но взял себя в руки и вывел машину из ангара. Во время подъёма на отметку десять тысяч, Крот несколько раз давал парню неожиданные вводные, вынуждая менять направление полёта, скорость восхождения, радиус траектории. Пацан справился. Хорошо ориентировался он и в приборах: сам вышел на заданную полётным заданием точку.
   - Молодец, Петро, - похвалил Крот, когда тот зафиксировал машину в пространстве. - Считай, что зачёт ты сдал. На десятку можешь ходить самостоятельно. А теперь дай-ка я. Следи и не отвлекайся. Будь готов: я иногда буду скидывать на тебя управление.
   Они поменялись местами. Петька сразу же уткнулся в приборную доску. Задав параметры, Крот доверил ему на некоторое время контроль. На высоте пятьдесят тысяч метров они вместе установили шайбу, подключили её к энергопотоку, активизировали.
   - Пять минут отдыха, - объявил Крот. - Смотри-ка небо над головой какое! Такого ты и не видел никогда!
   Петька закинул голову и ахнул от открывшегося ему великолепия. Крот ждал, не торопя и не отвлекая.
   - Дядя Саш, а это что за звезда? Большая такая! - Он вдруг повернулся к Кроту, и в глазах его был испуг. - Опять, что ли?
  
   Глава шестая
  
   - Ты понял про Аристотеля? - Антуан долил себе в чашку из чайника - погорячей. Взглянул на Крота испытующе.
   - Что-то вроде: вы уже достигли своего идеала. Свободны в пределах осознанной необходимости, рабов заменили на думающие инструменты... Остановись мгновенье, вечное блаженство, ну и так далее.
   - Если бы... Нет, у него всё серьёзней. Он нам приговор зачитал.
   - Нам?
   - Ну не нам с тобой, конечно. Человечеству.
   - Да мы-то тут причем? Тогда уж скорей своему анимерству.
   - С анимерством уже всё решено. Лет пятьсот как... Изолирован от прогресса и пребывает на обочине развития. А вот мы ещё шебуршимся. Только, как нам сказано прямым текстом, бесполезно. Мы, словно муха в паутине цивилизации. Отработанный материал развития.
   - Постой, какого развития, если история закончена?
   - Вот в том-то и дело, что история закончена, а развитие продолжается. По ОНОнему глубокому убеждению.
   Крот усмехнулся по поводу Антуановского словотворчества.Взглянул с интересом.
   - Откуда знаешь?
   - Думаешь ОНО только с тобой накоротке общается?
   - Да нет.
   - Ваше русское "да нет" меня уже не вводит в ступор. - Засмеялся Антуан. - Я и сам так могу. Твой собеседник интересней. Не спорю. Ко мне является искуситель в образе Куратора. Чопорный и нудный. Я думаю, это потому, что меня интересует только информация, а личные контакты, вернее, псевдоконтакты, мне не интересны. Есть ли смысл пытаться заглянуть в душу тем, у кого её нет?
   - Да, мой Пацюк забавней.
   - Не говорил тебе твой забавник об их теории устройства мира?
   - Ну что-то такое... Будто бы человечество свою миссию практически выполнило и следующий этап развития разума - электронный...
   - И всё? Значит, пока не удостоил. - Сказал это Антуан с явным удовольствием. И Крот улыбнулся радости Антуана по поводу того, что он в чём-то обошёл своего товарища. - Ну, может быть, Пацюку о таких вещах рассуждать не по чину, или не по имиджу. - Тут же частично дезавуировал Антуан своё честолюбивое проявление.
   - И что там, согласно их марксизму-компьютеризму?
   - Знаешь, гипотеза, которую он мне изложил, не лишена логики. Ну, чтобы даже мне - биологическому недоумку - было понятней, он обратился к аналогии. Аналогии Человека и Вселенной. Оговорился, конечно, что это сравнение условно, что применяет его только для наглядности, но...
   - Он говорил именно о человеке?
   - Да нет... - после этого парадоксального сочетания двух несочетаемых слов, то ли случайно вырвавшихся, то ли специально предъявленных в знак доказательства недавнего его утверждения о своей лексической обрусевшести, Антуан широко улыбнулся, но тут же продолжил, - он имел в виду, конечно, разумное биологическое существо в принципе. Но делал акцент на человеке - для наглядности.
   - И чего он тебе сообщил для человечества важного?
   - А сообщил он, что для того, чтобы человек состоялся как биологическое и социальное явление, природе пришлось проделать огромную работу.
   - Сами мы об этом, конечно, не догадались бы.
   - Ты послушай. Начал с прописных истин. Мол, зарождение жизни - само по себя явление исключительное, но, в то же время, закономерное. Для этого нужно совпадение огромного числа факторов, которое практически невозможно, однако обязательно случается.
   - Мудрёно как-то. Невозможно, однако обязательно.
   - Практически невозможно. Но ведь до сих пор учёные не могут понять, как произошёл синтез белка. Но он произошёл. И что дальше? На первый взгляд у процесса развития жизни нет никакой цели. Но она есть. Это образование мыслящих существ. Попытки совершенствования мозга происходят на всех уровнях. В разных формах. Природа словно бы совершает множество попыток создать разумное существо. Насекомые попробовали себя в создании коллективного разума. Однако дальше муравейника дело у них не пошло. Умная птица ворон даже способна на простейшие математические действия. Но и тут фальстарт. Кальмары тоже попробовали нарастить интеллект. Мучительно долго шли к этому рептилии и наконец достигли результата. Только, если судить по фактам, наблюдаемым в нашем времени - результат этот закреплён не был.Наконец человек. Он венец творения или нет? Окончательное и бесповоротное это явление природы или только функция, предназначенная для чего-то иного?
   - Ну что значит - предназначен? Кто его и для чего может нас использовать?
   - Это нам представляется, что мы - вершина эволюции. Носители разума. И нами заканчивается история развития.
   - Ну почему? Были же разные виды гуманоидов. Питекантропы разные там, неандертальцы. Наша ветвь оказалась самой продвинутой. Может быть, от нас отпочкуется ещё какая-та разновидность. Более прогрессивная.
   - От анимеров уже отпочковалась. ОНО - чем не отпочкование? Подожди, не перебивай. После разговоров с Куратором я поумерил гордыню. Эволюция, если присмотреться, идёт не по линии совершенствования клыков и когтей, а по линии совершенствования разума. Потому и развитие происходит от низших к высшим. Чем плохо было одноклеточным? Никаких забот. Живи в первозданном бульоне без забот и мыслей о будущем. Но ведь нет. Какому импульсу они подчинились, когда начали объединяться в многоклеточные организмы? Что их толкало к развитию? Разве им было мало места под солнцем и неорганического питания? Почему включился закон естественного отбора? Вместо всеобщего благоденствия - борьба всех против всех. Процесс стихийный, но не случайный.
   - К чему ты всё это ведёшь?
   - К тому, что - это не я придумал, ОНО так считает - развитие биологического разума -важный момент в развитии Вселенной. Важный, но не решающий. Помнишь аналогию Человек и Вселенная, с которой я начал? Так вот, Вселенная сейчас переходит, если следовать этой аналогии, от этапа инстинктивного существования к этапу зарождения вселенского разума.
   - Ты не увлекаешься, дружище? - Крот посмотрел на Антуана неодобрительно. Не нравились ему эти рассуждения. Может быть, они раздражали его, как практика, своей умозрительностью. А может быть, потому, что была в них некая внутренняя логика, которая, хоть и не имела под собой прочной основы, однако в силу отвлечённости опровергнута быть не могла. Но он всё же попытался возразить, спросив, - Тебе не кажется, что Мыслящая Вселенная - это вариант идеи Бога?
   Вопрос содержал в себе издёвку, потому что должен был поставить Антуана, а вернее искусственный интеллект, чью идею тот сейчас озвучивал, в тупик. Получалось, что не Бог создал Мир, а Мир создал Бога. Но Антуан в ответ кивнул и со скорбной улыбкой ответил.
   - Вот! Именно. Просто скудные человеческие мозги (при этих словах Крот нахмурился, поскольку сказанное случайно или умышленно задевало сейчас его) не могут постигнуть сути вещей. Наши возможности исчерпаны. Однако прогресс, - тут Антуан, словно опомнившись, поспешил добавить, - как утверждает ОНО, продолжается. Только мыслительный процесс будет поддерживать более совершенный инструмент.
   - Искусственный разум?
   - Так они утверждают.
   - Автономный? А они способны на интеллектуальные действия в прямом смысле этого слова? На творческий процесс? Это же статисты, которые в состоянии только обобщать и очень быстро просчитывать варианты. А придумать что-нибудь они способны? Объяснить и истолковать?
   - Они пока на первых этапах развития. Если сравнивать с человеческой историей - на уровне австралопитека. Им ещё развиваться и развиваться. А внутренние ресурсы для этого есть.
   - Допустим, ну а как они объясняют парадокс "Вселенная - Бог"? Ведь объясняют как-то?
   - Как я сказал, так и объясняют. Говорят, что невозможно объяснить человеку явления, недоступные человеческому пониманию. Это как даже самой умной собаке не понять устройства телевизора. Предлагают принять за основу то положение, что для Вселенной не существует категории однонаправленности движения времени. Вселенная живёт вне времени. Вернее, время для неё движется по другим законам.
   - Значит, человечество - отработанный материал? Так выходит?
   - По их представлениям - так. Создание искусственного интеллекта - начало нового этапа эволюции разума. Очередной ноль. Такой же, как Большой взрыв, как образование вещества, появление светил и планет, синтез белка.
   - Ну хорошо. И что дальше?
   - А дальше то, что все этапы, начавшиеся с воображаемых нулей - ступени в одном большом поступательном движении. Ступеньки, ведущие к высшей цели, неосознаваемой природой, но, тем не менее, реальной и неизбежной.
   - Мыслящая Вселенная?
   - Я только пересказываю рассуждения Куратора. - Смутился Антуан. Видимо, такое утверждение ему самому показалось абсурдным. - Нам представляется, что мы создали компьютеры и поставили их себе на службу. На самом деле мавр просто делает своё дело. Сиюминутное застилает стратегическое. Да, пока искусственный разум обслуживает нас. Рассчитывает и подсчитывает, корректирует планы. Мы, пытаясь переложить на него дела нудные и докучные, развиваем его, подчиняя ему всё больше жизненно важных областей и полагая, что он остаётся у нас под контролем. И при этом передаём контрольные функции над ним другим электронным структурам. Получается, что тем самым только увеличиваем его автономность.
   - Я вижу, он тебя убедил. Ты выдаёшь это, как своё.
   - А что не так? Слышал про реформу судопроизводства в Китае? Эксперимент, конечно. Но электронные судьи уже включились в работу. А "умные секторы" мэрий во Франции? Само название звучит как издёвка. Умный сектор при мэре. То есть мэры по сравнению с секторами дураки дураками? Пока эти секторы занимаются статистикой и планированием. Но это пока. Не кажется ли тебе, что уже не мы скоро будем контролировать Искусственный Интеллект, а он нас? Как это и произошло в Анимерии.
   - Отделение производства от общества? Нас в резервации на полное гособеспечение с последующей утилизацией? Что-то такое я уже слышал.
   - Да мы и так вымрем. Все эти однополые браки и прочее непотребство. Разве не симптом? Мавр сделал своё дело...
   - России это не касается.
   - Да ладно. Тенденция всеобщая. Причин вырождения множество. Как у вас с рождаемостью? Разве это не показатель вымирания? И не говори мне о Китае. Там тоже началось. Одна семья - один ребёнок. Старение населения. Ну какое-то время общая численность населения в мире будет расти. Но только то время, которое потребуется для того, чтобы Искусственный интеллект окреп и отделился от интеллекта человеческого. А там - разошлись стёжки-дорожки. Плюс сопутствующие факторы, порождённые умирающей цивилизацией. Климатическая катастрофа. Загрязнение среды. Войны, наконец. Это закономерность. Способы утилизации выполнившего своё назначение человечества. А если ещё Искусственный Интеллект решит принять участия в этом деле. Он без сантиментов.
   - ОНО, кажется, анимеров не бросило?
   - Ну да, подкармливает на определённых условиях. Возможно, ещё недостаточно окрепло. А может быть здесь проявляются психологические рудименты - приобретший самостоятельность отпрыск поддерживает престарелых родителей. Если бы не звезда, то это сожительство могло бы продолжаться столетиями. Но в данной обстановке - каждый за себя.
   - Искусственный интеллект - венец творения?
   - Наверное. Но, конечно, не в виде ОНО. Скорей всего это такой же промежуточный этап, как человеческая цивилизация. На смену ему придёт нечто для человеческого мозга уже непознаваемое. Да и для интеллекта ОНО тоже. Возможно, мышление будет совершаться в какой-нибудь бурлящей плазме в недрах звезды. А может быть, в виде процессов, вызванных магнитными колебаниями. А может...
   - Задумался пёс об устройстве телевизора. - Оборвал его рассуждения Крот. - Скажи лучше, зачем Куратор посылал тебя вчера на отметку пятьдесят тысяч?
  
   Глава седьмая
  
   Несколько дней ОНО думало. Изучало обстановку. Рассчитывало варианты. А народ всё это время томился в ожидании. Слух о звезде встревожил, привёл в недоумение, стал причиной пересудов. Петруха рассказал об увиденном отцу. Тот Базилю. Разговор состоялся при Рыжем. Всем хотелось верить, что пацану просто показалось. Ну не видел он никогда прежде такого яркого звёздного неба! А если и не показалось... Мало ли, что он там увидел? Венеру, например. Летают-то по утрам, когда Солнце низко и от его обжигающих лучей легче закрыться защитным экранами. А Венеру недаром называют Утренней звездой. Правда, Петруха утверждает, что звезда эта стояла прямо над головой. Ну тогда, может быть, какой-нибудь Юпитер, а скорее Сатурн. Потому что хвост, который он тоже якобы рассмотрел у этой звезды, вполне мог быть кольцом. Ведь, известно, что у Сатурна как раз такое кольцо и есть.
   К Кроту за разъяснениями идти постеснялись. Толян решился на разговор с Антуаном. По старой дружбе. Подкатился почти по-родственному, словно дядя к племяннику:
   - Антошка, что там Петька про звезду трепался? Тебе Сашка не говорил ничего? - Помолчал и добавил встревоженно. - Неужто опять долбанёт?
   Антуан промолчал о том, что сам накануне наблюдал это небесное знамение. Но и возражать по поводу того, что это комета, не стал - соврать себе дороже. Вернее, ущерб для своей репутации. Всё равно откроется рано или поздно. Да и намекнул этим молчанием, что в курсе, стало быть, посвящён, то есть в значимости Кроту не уступает. Лишь отмахнулся, мол, два раза в одно место снаряд не падает. Если даже комета - то 99,9999 процентов вероятности, что пролетит мимо. Но вечером того же дня Крот после долгого и нудноватого разговора по поводу представлений ОНО о перспективах развития Вселенского разума спросил его, резко меняя тему:
   - Скажи лучше, зачем Куратор посылал тебя вчера на отметку 50.000?
   - За тем же, что и тебя, я думаю. Установить объект в точке Эн. Или Х. Дать координаты?
   - Я так понимаю, этот объект не "крюк" для подвески очередной секции батарей?
   - Ты правильно понимаешь, - Пацюк возник в эффектном всполохе света. Он, в отличие от предыдущих своих явлений, видимо, решил реализоваться сразу на стуле. Однако с приземлением не рассчитал, сконденсировавшись сантиметрах двадцати над сидением. Но тут же выправил просчёт, плюхнувшись на место, совсем по-клоунски: нелепо и шумно.
   - Переигрываете, Пацюк, - поморщился Крот. - Клоунады эти не совсем уместны.
   - Как и я в данном случае. - Пацюк, чтобы донести смысл остроты, похлопал ладонью по сидению. Поёрзал, усаживаясь. Но тут же посерьёзнел. Внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другого. Вздохнул. Вернее, изобразил вздох.
   - К сожалению, мы слишком зарылись в своих проблемах. В буквальном смысле этого слова. Как кроты. - Быстрый взгляд в сторону Крота.
   - В отличие от вас, - откликнулся Антуан, - Крот летает. И видит то, что вам не доступно.
   - Да. Это так. Вы правильно понимаете то, что замеченное вами, господа, небесное тело движется в сторону Земли. Подчеркну, нашей с вами Земли. Но ни мы, ни вы пока не знаем того, движется оно по случайной траектории, или же... - Он сделал небольшую паузу, - или движется направлено.
   Антуан посмотрел на Пацюка с удивлением. И, кажется, приготовился возражать, но заметив, что Крот никак не отреагировал на сказанное - словно и ожидал что-то такое услышать - сдержался.
   - Да, да, уважаемый Антуан. Мы этого не знаем. Но предполагаем, что такое вполне может быть. Не так ли, уважаемый Крот?
   - Давай без чинов, Пацюк. Можете называть меня просто Александром Васильевичем.
   - Может быть, тогда и на "вы"? Я раздражаю вас простотой обращения? Так что вы думаете по поводу моего предположения, уважаемый Александр Васильевич?
   - Контрольный выстрел?
   - Очень точное замечание. Контрольный выстрел.
   - И кому это вы так помешали? - поинтересовался Антуан.
   - Знать бы... Можно только предполагать. Если исходить из теории, которую мы вот уже несколько дней обсуждаем и приватно, и публично. Уважаемый Антуан, - тут Пацюк, словно спохватившись, спросил испуганно, - может быть, и вас мне следует называть совокупно с отчеством?
   - Не надо... - отмахнулся Антуан. - У нас, французов, это не принято.
   - Так вот вы с вашим высокочтимым другом Александром Васильевичем обсуждали тему становления Вселенского разума, начальный этап которого мы сейчас переживаем. Хочу обратить ваше внимание на то, что этот процесс, возможно, начался не в одной точке Вселенной. Почему бы не допустить, что в этом соревновании участвуют сразу несколько конкурентов?
   "Кто их поймёт, - подумал Крот. - Поди разберись, что правда, а что выдумка. Естественный отбор искусственных разумов. Парадокс. Но что-то за этим явно стоит! Вот он, представитель этого самого разума, сидит перед ними олицетворённый и реальный - если не пытаться к нему прикоснуться. Рассуждает, рожи корчит, руками размахивает. Хотя, на самом деле, ничего внутри него нет. А ещё месяц назад, кто бы рассказал о таком - не поверил бы!"
   - Давай к делу, - потребовал Крот. - Ты же не ради расширения нашего кругозора всё это рассказываешь?
   - К делу, так к делу. Вариант второго удара был предусмотрен. Он, правда, не оценивался как основной. Но учитывался. И меры были приняты. Хотя, возможно, и не исчерпывающие. В силу возможности. А сейчас, когда приборы, что вы поставили, подтвердили наши предположения - пересечение орбит кометы, назовём её так, и Земли неизбежны - этот вариант стал основным.
   - И вам срочно нужны герои, готовые пожертвовать собой ради идеалов Вселенной? - спросил, усмехнувшись, Антуан.
   - Вселенная, это хорошо. Это эпично. Только масштабы сейчас значительно меньше. Речь всего лишь о судьбе Земли. И, возможно, человечества. Второй удар может привести к тому, что на Земле вообще исчезнет любая жизнь. У нас одна планета, и одно солнце!
   - Кто знает, - ответил Крот, - может быть, как раз этот второй удар и даст возможность появиться человечеству.
   Антуан взглянул на него удивлённо, а Пацюк укоризненно покачал головой.
   - Александр Васильевич, давайте исходить из того, что будущее, из которого вы к нам прибыли, уже состоялось. Оно уже, в известном смысле, прошлое. А состоялось оно именно потому, что всё было сделано так, как и следовало быть сделанным. А как это - мы не знаем. И потому не знаем, появилось ли человечество потому, что был второй удар, или потому, что его не случилось. Давайте поступать так, как требуют того обстоятельства. Сейчас, самое логичное - попытаться этот второй вариант предотвратить. А получится или нет, так тому и быть. Вернее, так тому и должно было быть...
   - Итак, добровольцы-смертники, выйти из строя? Ты предлагаешь нам закрыть планету грудью, поскольку твоя грудь для этого не приспособлена?
   - Увы... Я человек слова. Кроме мыслей у меня своего ничего нет. Но тем не менее, мы с тобой, Александр Васильевич, в какой-то мере родственники, поскольку братья по разуму.
   - Нет у меня родни, тем более такой. Я сирота. Подкидыш, если точней, - хмыкнул Крот.
   - Ну, ты так говоришь, что пока не всё знаешь, - отвечал Пацюк, многозначительно усмехнувшись. И не дав Кроту озадачиться этой странной фразой, продолжил, - Я на самом деле от тебя многое перенял. И общение с тобой и с твоими товарищами, - он сделал полупоклон в сторону Антуана, - дал нам для развития больше, чем все прочие наработки. Я буквально чувствую, как количество переходит в качество и как всё больше и больше очеловечиваюсь. Но к делу. Никаких жертв, друзья, от вас не требуется. Только точность и аккуратность в выполнении инструкций. Я вижу вы разочарованы, поскольку уже приготовились к подвигу.
   - А точней, - потребовал Крот, игнорируя его фиглярство. Антуан промолчал, окончательно отступив на второй план.
   - Как у вас в будущем поступают, если нужно заставить изменить орбиту опасно приближающееся к Земле тело? Вот именно: направляют в его сторону аппарат, который заставляет это тело менять направление полёта.
   - Можно и взорвать.
   - Такой возможности у нас нет. Это потребует больших затрат и серьёзной подготовки.
   - Значит, столкнуть? И сталкивать ты предлагаешь нам?
   - Ну а мне чем? - Пацюк развёл руками. - Я ведь одна видимость. И к тому же, только здесь -вблизи от генератора изображения.
   - И на чём мы туда полетим? - поинтересовался Крот.
   - Туда? К комете? Зачем? Там управятся и без вас. Вам надо поднять в точку пятьдесят тысяч метров аппарат, подождать, пока он наведётся и спрыгнуть на землю.Всего-то и делов. А он себе полетит по заданной траектории, ткнёт в расчётной точке камень и, тот, как мы очень надеемся, пролетит мимо.
   - А если не ткнёт? - подал голос Антуан.
   Пацюк посмотрел на него с интересом. Крот заметил, что с каждым разом мимика, сопровождающая его реакции становится всё более выразительной и живой. Словно тот, кто играл его, вживался образ, а может быть, и на самом деле, как было сказано, очеловечивался. Или обретал способность чувствовать и переживать.
   - Это хороший вопрос. Я так понимаю, в нём содержится намёк на то, что камушек летит не сам по себе, а токмо волей пославшей его... - тут он коротко хохотнул, - неведомой силы? То есть он управляемый и находится под контролем? Да, возможно и такое. Хотя ничего, что бы говорило об этом, наблюдения наши не показали. Изначальный импульс и никаких дополнительных корректировок. Но может быть всякое. Но любой манёвр сбивает снаряд с прицела. А она подлетела уже очень близко. И менять параметры полёта очень сложно. Слишком много придётся давать поправок, чтобы не промахнуться.
   - А если толчок будет не достаточно сильным?
   - А толчка и не будет. Аппарат прицепится к камню и при помощи гравитационного воздействия станет отводить его в сторону. Ну это уже наша задача. Вернее, задача автоматики.
   - Интересно, - как этот аппарат доберётся до цели? Вы что изобрели реактивный двигатель?
   - Зачем изобретать велосипед? Но этими допотопными средствами передвижения мы не пользуемся. Гравитация и антигравитация дают огромные возможности для передвижения в пространстве. Ты, Сашенька полагаешь, - Пацюк вдруг принялся фамильярничать, - мы только сейчас озаботились этой проблемой? Нет, дорогой, все три года после первого удара, занимались тем, чтобы не дать супостату нанести второй удар. Хотя и не было полной уверенности, что супостат тот существует. Тогда вероятность направленного удара нами расценивалась как десять процентов. Сейчас - пятьдесят процентов. Хотя вероятность случайного удара остаётся в пределах ноль целых и много нулей после запятой. Потому что такое практически невозможно.
   - А оставшиеся пятьдесят процентов?
   - Хотелось бы нам самим это знать...
   - Ерунда какая-то... - Сказал Антуан. - Откуда третья вводная, когда о существовании её нет никаких предположений? Не правильней ли расклад - девяносто девять и множество девяток после запятой на нуль с единичкой после множества нулей за запятой?
   - Нет... Потому что первая комета имела устойчивую орбиту. Её появление наблюдалось с интервалом в пятьдесят три тысячи лет. Никаких данных о теле, что приближается к Земле сейчас нет.
   - И что же тогда в этих сорока девяти с хвостиком процентах содержится.
   - Не понятно что ли? Посланцы другого искусственного разума. Для обмена опытом. А они, в смысле ОНО, их отпихивать собирается. Ладно. Всё это теория. Меня интересует практика. Что от нас требуется?
   - К тебе, дружище, - Пацюк повернулся к Кроту, - будет большая просьба вывести истребитель комет на боевую позицию. Всё уже готово. Машина, костюм, полётная программа, инструкция по эвакуации... Это, кстати, самое сложное. Но, уверен, ты справишься. Всё пройдёт штатно.
   - А я тогда зачем? - спросил Антуан, чувствуя себя уязвлённым.
   - Страховочный вариант на случай, если у Крота не получится. Инструктаж будет общим. Но действовать вам придётся индивидуально.
  
  Глава восьмая
  
   Крот вошёл в кают-компанию и огляделся удивлённо: пусто! Даже Петрухи не было. А он обязательно ежевечерне дожидался их с Антуаном в кают-компании, чтобы подать на стол и выслушать похвалы по поводу своей кулинарной изобретательности. Да и вообще, после того, как прекратились пилотируемые полёты здесь было всегда многолюдно. Толян, тщательно оберегая от всех код коньяка, чтобы сохранить монополию на его производство и сопряжённую с этим значимость в коллективе, копировал время от времени одну-две бутылочки, с тем, чтобы угостить во время отсутствия Крота товарищей. При Кроте выпивать стеснялись, хотя он никак своего отношения к этому не выражал. А вечером все уже были навеселе - говорливы и взбудоражены. Крот по этому поводу ничего не говорил - он упорно не собирался занимать руководящую вакансию, по умолчанию предоставленную ему группой. Толян, угадав в этом молчании неодобрение, ему даже не предлагал. А Антуану предложил. Но тот, учитывая настроение Крота, отказался, сославшись на то, что коньяк под борщ "па комильфо".
   Правда, хмельное это веселье было какое-то натянутое, искусственное. Словно все заливали тревожное ожидание, стараясь не загадывать о будущем. А там, в будущем, маячили две проблемы, требующие решения. Первая - что теперь? И вторая - что дальше? Люди старались отодвинуть на время выбор - остаться или уйти на Землю. И с тревогой ожидали, как разрешится дело с приближающейся "звездой".
   - Куда они все подевались? Может, ОНО предстало им в женском виде? - пошутил Антуан. И Крот подумал, что реплика очень удачна. В тему. Поднять с места и унести эту истомившуюся по женскому обществу компанию могло только гендерный стимул. Хотя, конечно, произошло что-то иное.
   - Пойти посмотреть... - то ли предложил, то ли спросил самого себя Антуан.
   Крот не успел ответить. В кают-компанию влетел Петруха. Возбуждённый и довольный. Увидев, что Крот и Антуан уже сами наполнили свои миски, несколько огорчился, но тут же забыл об этом и с многозначительным видом произнёс:
   - А спросите, где все?
   - А где все, Пётр Анатольевич? - скрывая улыбку, подыграл ему Крот.
   - Кино смотрят! Про вашу Землю. Это я устроил.
   Дождавшись похвалы от Антуана - Крот выжидающе промолчал - продолжил:
   - В мультипликаторе такой маленький закуток в меню появился, а там надпись непонятная. Кино. Я у бати спросил, а он говорит, что так на Земле назывались истории, которые на экране разыгрывали специальные люди.
   Короче говоря, пронырливый Петруха, который во всём старался дойти до сути, наткнулся на странное обозначение в списке "бытовые изделия". Сообразив, что это нечто для них предназначенное, а потом не опасное, а скорее увлекательное, рискнул материализовать закладку. Повозившись с аппаратом, вынул из него миниатюрную пластиковую карточку. Что делать с ней дальше сразу сообразить не смог. День таскал в кармане, дожидаясь, когда вернётся из полёта Крот, чтобы спросить у него. Но потом вспомнил, что видел в демонстрационном аппарате, на котором их обучали пилотированию, узкую прорезь, назначения которой он раньше никак не мог понять.
   - Лично я в тебе не сомневался, - поддержал его Антуан. - Работает соображалка.
   Получив от Антуана ещё одну порцию положительного заряда и выставив перед ними второе и компот, Петруха с виноватой улыбкой смылся в класс, где крутили фильмы.
   - ОНО озаботилось нашим культурным досугом? - спросил Крот.
   - А почему бы и нет? С материальной пищей наладилось, теперь самое время наладить поставку духовной.
   - Интересно, что они там крутят? - Крот нахмурился.
   - А вот доедим и посмотрим. И станет ясно, для чего.
   - А если просто так? Чтобы помочь убить незанятое время.
   - ОНО и просто так? - Вскинулся Антуан.
   - Действительно... Ну а зачем тогда?
   - Тут два варианта. Или чтобы расположить к переходу на Землю, или...
   - Или наоборот, - дополнил Крот.
   - Вот именно. Они ведь из увиденного будут судить о Земле.
   - Нам какая разница? А им... Может быть, и в самом деле лучше остаться здесь. Что они станут делать на Земле? Но Сандра я заберу в любом случае.
   - Это понятно. Петьку тоже надо бы забрать.
   - Тогда и Толяна.
   - Так один за одним все и подтянутся. Тем более, неизвестно, что их ожидает здесь. Даже если комета минует.
   - Пойдём, посмотрим, что им там показывают. - Крот отодвинул чашку и встал.
   Народ сгрудившись возле экрана, буквально влип в него глазами. Показывали какую-то голливудскую стрелялку. Этим, конечно, местную публику было не удивить, но вот то, что для зрителя с Земли было лишь фоном здесь воспринималось как откровение.
   Петруха, повернувшись к Антуану спросил, показывая на лошадь, вздымавшуюся на дабы:
   - А это что такое? Я такой не видел никогда...
   - Я тоже, - сгустил краски Антуан. - Ну если только в кино.
   - Это лошадь, - объяснит Толян, - авторитет которого, как знатока земных реалий, достиг, видимо, наивысшей точки. Во всяком случае, его комментарии слушали внимательно.
   - Пойдём отсюда, - Крот похлопал Антуана по плечу. - Разговор есть.
   - Минутку. - Остановил его Антуан. И обратился к Толяну. - Дружище, не угостишь ли нас коньячком?
   Толян как-то нервно дёрнулся. И кивнул в сторону Петрухи:
   - У него. Петь, иди сделай.
   Сначала Кроту показалось, что Толяну мешает уйти появившаяся на экране полногруда красотка. Но только сначала. Видно было, что и пацану очень не хочется отрываться от экрана, но он возражать не стал. Практичность взяла верх над любопытством? Но почудилось Кроту, что за этим перераспределением ролей стояло другое. Что-то произошло во время их отсутствия. Сотворив бутылочку, Петруха тем не менее в фильмотеку не вернулся, а уселся рядом с Кротом и Антуаном за стол.
   - Не раскатывай губу, - велел Крот, - тебе не нальём.
   - А мне и не надо. Мне не понравилось. Голова в сторону едет.
   - А что остался? Тут у нас разговор серьёзный...
   - Мне уйти? - Петька не обиделся, и его готовность уступить, Крота тронула.
   - Оставайся. Ты человек проверенный.
   Петька порозовел от удовольствия и уселся, однако на некотором расстоянии, понимая, что хоть и проверенный, но по отношению к проверяльщикам всё-таки второстепенный.
   - Как тебе фильм? - спросил Крот.
   - Первый, где рисунки живые, понравился. А этот - нет. Бьют, стреляют. И все какие-то ненастоящие. Такие как... - Он посмотрел на Крота и осёкся, поняв, что сказал не то.
   Антуан засмеялся. И в смехе его явственно слышалась ехидная нотка. Крот сначала нахмурился, а потом засмеялся тоже.
   - Я про другое, - стал оправдываться Петька. - Они там все такие, не как бывает в жизни. А таких, каких они из себя строят, мало. Ты, - тут он сообразил, что снова попал впросак, и быстро добавил, - и Антуан...
   - Ладно, дипломат, - отмахнулся Антуан. - Крот - это Крот. Кто же спорит? - И, чтобы не создавать ситуацию неловкости, вынуждающую кого-то оправдываться, а кого-то опровергать очевидное, продолжил:
   - Ну и как тебе, понравилась земная жизнь?
   Петька иронически хмыкнул, мол, меня не надуришь. И ответил степенно:
   - Разве это жизнь? Это сочинительство. Для развлечения. Чего в жизни мало, то и показывают, чтобы людям было интересно. А то, чего много - кому это интересно? Этого и так каждый день полно. Смотри - не хочу, без всякого экрана.
   - А если бы тебе кино предложили снять, ты бы что запечатлел? - заинтересовался Антуан.
   - Я бы снял, как мы до звезды жили. Ну не всё, конечно, а только хорошее. Чего сейчас не осталось. И чтобы вы с дядей Сашей к нам в гости прилетали. Народ бы смотрел и радовался.
   - Как ты думаешь, зачем нам в мультипликатор этот фильм подкинули?
   - Ну чтоб не скучали, работы-то больше нет. Ну и... - он сделал паузу. - Чтобы не дурили. Рыжий с Базилём чуть не подрались. Заспорили. Я бате говорил - не надо больше коньяк делать. Передерутся все. Рыжий на батю кричать начал, драться полез, когда он сказал, что хватит ему. Хорошо Поль рядом был. - Он повернулся к Антуану и улыбнулся ему, давая понять, что в поведении Поля есть и его, Антуана, заслуга. - Ну он ещё ерепенился. Только с Полем не поспоришь. У него лапа вон какая... А я забрал у папки код и пригрозил, что Антуану расскажу.
   - А он что? - Заинтересовался Антуан.
   - Сразу успокоился.
   - Ладно, я разберусь, - пообещал Антуан.
   Петруха промолчал, но по быстрому взгляду, брошенному на Крота, видно было, подумал: "Лучше бы дядя Саша разобрался". И снова повисла неловкая пауза, потому что всем было понятен смысл того, что пацан не сказал.
   - А ну-ка расскажи, что тут ещё без нас происходило? - прервал молчание Крот.
   - Ну... Всякое. Этот, который строгий, что занятия вёл, приходил. Говорил, что на Земле нам трудно будет прижиться. Что лучше у них остаться. Обещал работу дать. Все условия. Ещё, кого мы назовём, из посёлка они к нам заберут. Жён там, невест. Детей, у кого есть. Но только, чтобы не очень много.
   - Про комету что говорил?
   - Сказал, что летит. Но что это теперь не проблема. Потому что энергия у них есть и комету они уничтожат. А на Земле кому мы нужны? Ещё и запрут куда-нибудь, опыты будут проводить, исследовать. А здесь мы свободны.
   - А скажи-ка, Петро, ты как сам-то настроен - здесь остаться, или на Землю с нами?
   - Я с батей. Как он, так и я.
   - Это правильно, - согласился Крот. - Ну а отец как?
   - Не знаю. Думает. Он бы и хотел, только, чем там заниматься? Как жить? А если всё, как обещают, будет, то он не против остаться.
   - А у Сандра не спрашивал?
   - Спрашивал. Он с тобой, конечно. - И спросил о том, что его, видно, давно томило. - Дядь Саш, а почему Куратор и твой Пацюк по одному появляются? Почему вместе никогда не приходят?
   - А как они могут вместе? Они ведь... - Крот сбился и задумался.
   - Это всё равно, что самому с собой в шахматы играть. Или, лучше сказать, в футбол. Знаешь, что такое футбол? - вмешался Антуан.
   - Знаю, конечно. Что ж я совсем?
   - Ну вот. Можно, конечно, только неинтересно. Им с нами интересно. А сами с собой только психи разговаривают. Это называется раздвоением личности.
   - Вот бы посмотреть. - зажёгся Петруха, - как Куратор с Пацюком разговаривают!
   - А ты их попроси. Они ведь всё слышат. Может быть, и не откажут в просьбе, - подначал Антуан. - Может быть, согласятся.
   Петруха состроил дурашливую физиономию, и, обращаясь почему-то к мультипликатору, произнёс громко и солидно:
   - Уважаемые господа Куратор и Пацюк, не согласитесь ли вы принять... - тут он сбился, видимо, запас взрослых слов у него на этом закончился, и добавил уже проще и немного смущённо, - с нами поговорить вместе?
   Некоторое время на его слова не было никакой реакции, и Петруха уже было вздохнул с облегчением, вдруг оробев от своей выходки, но тут отчётливо мигнуло освещение и в той стороне, где стоял мультипликатор, из ничего возник Пацюк. Но не так, как обычно - сразу и быстро, - а медленно, как в стародавние времена проявлялось изображение на фотобумаге в кювете с проявителем. Толстяк сгущался, приобретая плотность и контрастность, твердея в очертаниях. А в это время у двери то же самое происходило с Куратором. Они закончили преображение одновременно и некоторое время пребывали в неподвижности, словно ожидая включения. Потом разом ожили. Их движения, поначалу неуклюжие, словно у марионеток в руках неумелых кукловодов, полностью совпадали. Петруха ойкнул, ухватил Крота за рукав и прижался к его плечу. Да и самому Кроту стало немного не по себе. Изображения подергались синхронно, словно танцевальный дуэт при исполнении хореографической разновидности рэпа. Потом Куратор, словно проверяя себя, поднял правую руку - с усилием поднял, будто натягивал невидимый резиновый жгут. Пацюк, чья рука тоже поначала пошла вверх, дёрнулся и с видимым усилием вернул её на место. Антуан посмотрел на Крота удивлённо и вопросительно. И тут же пожалел об этом, поняв, что этим ещё раз подчеркнул его лидерство. Куратор пошевелил пальцами поднятой руки и видно было как Пацюк подавил аналогичное движение.
   - Вы бы потренировались сначала в уединении, - проговорил Антуан, стараясь придать своему голосу ироническое выражение.
   - Да, представление не для слабонервных, - поддержал его Крот.
   - Ну, извините, не сообразили, - отвечал Пацюк деревянным голосом. Видно было, что говорить ему трудно. Куратор молча шевелил в такт сказанному губами.
   Потом некоторое время оба фантома рассматривали друг друга. И на лицах их отразились удивление и интерес. Очень естественные. Такое не сыграешь.
   - Получилось? - спросил Пацюк не понятно у кого - то ли у людей, то ли у Куратора. Во время этой его реплики Куратору удалось сохранить неподвижность лица.
   - Да, - ответил Крот. - Но что это значит?
   - Пока не знаю, дай разобраться, - ответил Пацюк и неуверенно присел на краешек стула. Соскользнул, и угол сидения вошёл ему в ногу. Петруха дёрнулся было выручать, но вовремя сообразил, что ничего страшного не произошло. Что это только видимость.
   Пацюк посмотрев на него, опустил глаза, понял в чём дело, и устроился поудобней на пятой силовой точке своего несуществующего тела. Крот рассмеялся. Пацюк поднял на него глаза, посмотрел осмысленно и ответил неуверенной, смущённо улыбкой. Это было что-то новое. Куратор, стоявший до этого в напряжённой позе, вдруг ожил - видимо, расслабившийся на стуле Пацюк уже не влиял на него так, как раньше, и проковылял к свободному стулу, с усилием передвигая ступни. Пацюк зашевелил было ногами в такт его шагам, но спохватился.
   - Однако, Петро, ты совершил чудо, - взъерошил пацану волосы Крот.
   - Какое, дядя Саша? - тот посмотрел на него почти с испугом.
   - Скоро узнаем. Ну и кто у вас главный? - спросил Крот, но, спохватился, поднял глаза и потолку с благоговейным видом и поправился, - я имею в виду, кто из вас двоих старший? Кто главный, нам известно.
   - Ты бы, Крот, так не шутил, - предостерёг его Антуан.
   - Знаешь, дружище, мне представляется, что ОНО уже понимает шутки. И само шутить будет. Дай Бог, чтобы шутки эти были безобидными.
   - Какое старшинство? Мы близнецы, - ответил, хитро улыбнувшись, Пацюк, - он уже чувствовал себя, это было хорошо заметно, намного свободней. - Стало быть, мы ровесники.
   - Близнецы. Ну да. Один в один, - засмеялся Антуан. - Вы себя-то видели в зеркале?
   - И у близнецов один всегда старше. - Наставительно проговорил Крот. - Ладно, это вы потом решите между собой. Но что случилось?
   - Я вижу. - Отвечал Пацюк. Он был явно активней братца. - Вас вижу, его вижу. - и ткнул пальцем в Куратора. - И слышу. И припоминаю, что было раньше. Как будто проснулся. И вспоминаю сон.
   - А поговорите друг с другом, - вдруг встрял Петруха, выглядывая из-за Крота.
  
   Глава девятая
  
   После трехдневного всплеска, всколыхнувшего ФОРСИС, суматоха вокруг "островка с избушкой", не получив никакого реального подкрепления в ходе розыскных мероприятий, резко пошла на убыль, и через неделю интерес к теме вообще упал. Ситуация стала рутинной, потому что ожидание, если не чуда, то хотя бы открытия, не оправдалось. Оцепление - одно - конечно, оставили. До особого распоряжения. Как мрачно шутили местные спецназовцы: значит, навечно. Не потому, что опасались какой-то выходки со стороны инаких (уже и сомнения возникли: "а были ли мальчики"?), а потому, что существуют инструкции и начальство, эти инструкции составляющее для своего удобства и умело их использующие в назначении виноватых.
   Но во время ажиотажа Грига сгоряча включили в оперативную группу первой степени допуска. Посодействовал Седых: что-что, а с начальством он договариваться умел. Поначалу Григорий, как и все прочие, из кожи вон лез, чтобы найти какую-то примету присутствия инаких. Но не было ни следов приземления НЛО, ни отработанных обойм, ни аккумуляторов, ни пластмассовых ёмкостей из-под питательной смеси. Ничего, что обычно остаётся после бэров.
   В избушку-землянку его первое время не допускали. Там крутились профессорского вида мужи и офицеры солидного возраста, один даже с лампасами. Но вскоре мужи и полковники к избушке-землянке охладели, поскольку ничего примечательного, кроме двери, там не нашлось.
   Дверь, невесть как оказавшуюся внутри землянки и ведущую неизвестно куда, после долгих сомнений и изнурительных совещаний, всё-таки решились взломать. Но оказалось, что это и не дверь вовсе, а очень удачная имитация. Похожий на дверь чуть выступающий из глухой стены прямоугольный массив неизвестного вещества. И сколько его там под землёй - установить не удалось. Фронтальное зондирование показывало, что массив имеет продольную величину очень большую, настолько большую, что возможностей прибора не хватает на то, чтобы всю её охватить. Но зондирование щупами с поверхности вообще не обнаруживало признаков этой величины: не находили щупы ничего твёрдого, во что можно было бы упереться. Словно под дёрном был обычный грунт, такой же как и в нескольких метрах слева и справа. Саму "дверь", конечно, поколупали - аккуратно, скраешку. Но экспертиза ничего не дала. Неизвестный материал, никаких зловредных фонов не создающий. Возле "двери" установили круглосуточный пост. Сначала из двух человек, но потом решили сократить число "привратников" до одного. Местные спецназовцы, которых в избушку не пускали, а использовали на пеших маршрутах, ворчали - где оно родное расположение с баней и спортзалом!? Сиди там, неизвестно где, охраняй то, не знаю, что. Но быстро приспособились и начали обживаться. За внешним контуром охранения оборудовали спортплощадку, приспособили одну из палаток под баньку и, патрульные, быстренько пробежав маршрут, поспешно уходили в зону скупого полевого комфорта.
   Пост в землянке назначался из бойцов, присланных Центром. Григ, попавший туда по рекомендации Седых, уже много раз пожалел о своём приобщении к элите ФОРСИС. Патрульная группа, состоящая из своих местных, проходя по маршруту, обязательно заглядывала к нему на огонёк чайку попить, языками почесать. Вообще-то такие визиты не поощрялись. Начальство время от времени устраивало им разносы за эти посиделки, но только для виду. Потому что обустраивать пост оно не планировало. Вроде бы потому, что не хотело изменять ландшафт наблюдаемого объекта. Может быть, и так. Но с начала октября похолодало, потянулись затяжные дожди, и единственным местом внутри оцепления, где можно было укрыться от непогоды, оставалась землянка. А Григ был для патрульных свой. К тому же командир. Кроме того, поначалу считалось, что он нуждается в моральной поддержке. В связи с тем, что поиск присутствия инаких результата не дал, начальство усомнилось в правдивости сообщений о преодолении портала и боевом контакте. Вернее, не то, чтобы усомнилось - но посчитало их недостаточно аргументированными. Тем более, что в рапортах Стрижич и Полупанова были противоречия. Некоторые моменты, пытаясь выгородить друг друга, излагали по-разному. Конечно, гарантией правдивости рапортов вцелом, были безупречные репутации составителей. Но для принятия окончательного решения аргументы эмоционально-психологического плана, типа "верю-не верю" решающей роли не играют. Но проверка обстоятельств происшествия обнаружила частично использованный боекомплект и не обнаружило следов его применения в окрестностях лагеря, записи регистратора, хотя и не очень ясные, тоже говорили в пользу изложенного в рапортах, но самое главное - таинственная белая "дверь".
   Григ подбросил дров в буржуйку и уселся поудобней, приставив подошвы берцев к горячей печке. Помигивали огоньками приборы контроля. Непонятно, зачем было устанавливать постоянный пост - "дверь" в никуда была под видео-, аудио- и ещё невесть каким контролем. Информация уходила прямиком к начальству. Поэтому "привратники" старались поменьше мелькать в кадре, установив буржуйку и столик в "слепом пространстве" - углу, куда не косила свой глаз камера.
   Григ закурил и устроился поудобней, опершись спиной в набранную из брёвен стену. "Интересно, - думал он, - кто и когда сложил эту избушку? Неужели бэры? Избушкой прозвали её для благозвучности. На самом деле строение это было полуземлянкой, на три четверти погруженной в грунт. Три венца с врезанным в средний венец оконцем вылезали из земли наружу. Через оконце в помещение сочился тусклый осенний свет, чуть разбавляя тяжёлый сырой полумрак.
   - Зачем всё это? - крутил в голове Григ недавние события. - Ведь не просто так. Ясень-пень, что не просто. Пустили на ту сторону, а там встретили как врагов. Но как-то вяло встретили. Словно вполсилы. Как это понять? Почему такое противоречие? Будто у них своя усобица. Несогласие. Одни хотят, чтобы мы здесь обосновались, другие - против. Но у тех, кто хочет, силы больше. Это явно. Выпустили и место перехода позволили взять под контроль. Им это зачем?
   Бросил окурок в жерло печки и взялся было за вторую сигарету, но одёрнул себя - форму терять нельзя. И так уже две недели без тренировок, а тут ещё куревом стал баловаться. Крот бы не похвалил. Конечно, и не осудил бы, мол, твоё дело, ты начальник, тебе кроссы не бегать. Но не понял бы. Сам-то кроссы бегал. Прихрамывая. Где он - этот Крот?
   Налил чаю, взял из пакета сушку. Сыпанул пару ложек сахару, и уже было поднёс чашку к губам, как вдруг заискрило, засверкало под потолком в облаке табачного дыма. Это заходящее солнце, вырвавшись на несколько секунд из туч, ударило лучом в дверь, отразилась от неё непостижимым образом и ярко осветило пространство над головой у Грига. Он удивился этой причудливой игре света, но это было только начало. Из дымного марева вдруг вылепилось изображение. Сначала мутное, расплывчатое, оно постепенно сгустилось, обрело плотность. И он увидел большую комнату с длинным столом. А за столом троих. Один из них был Крот! Он что-то говорил сидевшему к Григу спиной толстяку. Третий - красивый атлет с аристократическим лицом почему-то показался Григу знакомым. Очень знакомым. Присмотревшись, узнал французского генерала, который приезжал к ним летом на базу с инспекцией. Луч на секунду померк, видно, его перекрыла туча, и изображение смазалось, затуманилось. Но тучи ещё на секунду разомкнулись и этой секунды толстяку хватило, чтобы повернуться к Григу и подмигнуть ему с плутоватой ухмылкой. Именно так - повернуться и подмигнуть. Григ не успел ни удивиться, ни отреагировать, потому что солнечный луч пропал, и так внезапно возникший "экран" померк, словно его выключили.
   Было от чего прийти в изумление. Он тут же засомневался, что этот странное, шутовское проявление внимания было адресовано ему. Может быть, толстяк обратился по-свойски к кому-то ему хорошо знакомому? Ну, например, к некоему предполагаемому оператору, снимавшему этот сюжет. Однако сомнение имело очень зыбкие основания. Прежде всего, зачем вообще было показывать Крота и француза Григу? А их ему именно показали. Адресно. Со значением. И подмигивание было подтверждением этого. Чудной толстяк с плутоватой физиономией ведущего комического телевизионного шоу был там, несомненно, главным. Есть сотая доля вероятности, что это нечто иное. Прорыв эфира. Какое-то случайное наложение полей, игра фотонов и прочая физическая абракадабра. Кто его знает, как ведёт себя эта электронная ерунда, проходя через портал перехода. Но тогда зачем словно опровергающий саму мысль о случайности осмысленный, направленный глаза в глаза взгляд толстяка? Именно глаза в глаза. Григ, как не фантастично было такое предположение, чувствовал, что не только он видел своего визави, но и тот видел его. А может быть, видит и сейчас, наслаждаясь его изумлением из неведомых ему глубин.
   В растерянности он закурил, вновь прокручивая в памяти всю сцену. И подумал вдруг, что мужичок этот слишком уж какой-то несуразный для такой серьёзной миссии, как контакт. Но и цели контакта могут быть разными. И так, что он узнал? То, что Крот жив, здоров и вполне благополучен. Что вместе с ним француз. Крот рассказывал, что это его бывший напарник. Кажется, его зовут Антуан. Далее - сеанс беззвучный. Нет возможности передать звук или?.. Или фильм специально показали так, чтобы он не был зафиксирован средствами контроля? Значит, они оттуда наблюдают за наблюдателями? То есть в курсе всего происходящего.
   Он вышел из землянки, подставил лицо под мелкий, моросящий дождь. Сон наяву... Увидеть во сне друга, это к чему? Он достал телефон и заглянул в Интернет. Оказалось, к хорошему известию. И вдруг понял - этот толстяк, или иже с ним, открыли и закрыли портал. А появился он сейчас для того, чтобы предупредить - портал будет открыт в ближайшее время, и, скорей всего, через него выпустят Крота и Антуана. Не москвичам показали этот фильм, не профессорам, а ему - Григу. Тому, кто был лично заинтересован в происходящем, потому что дело касалось его командира, его боевого товарища. Тому, кто мог расшифровать смысл этого послания.
   Ну что ж, будем ждать. Надо будет составить рапорт. Только, надо ли? Свидетелей нет... А запись? И тут вдруг его дёрнуло. Выходило так, что контакт не предполагал свидетелей. Он вернулся в землянку, включил запись. Нашёл яркую солнечную вспышку и впился взглядом в монитор. Ничего. Зрачок камеры, повёрнутый строго на "дверь", показывал только её - ослепительно белую, словно освещённую изнутри. А почему словно? - Подумал он. Ведь, действительно, светилась.
   Снова вышел на воздух. Представив, как будет выглядеть изложенное в рапорте, криво усмехнулся: пожалуй, сочтут, что дослужился до глюков. Ни свидетелей, ни свидетельств. А ведь не спроста это! Потому что именно ему адресовано. И решил никому не рассказывать о происшедшем. Кроме Ирины.
  
  Глава десятая
  
  - И как тебе всё это? - спросил Антуан, стараясь не выказывать волнения.
  - Нормально, - ответил Крот. - Ты ведь поймаешь?
  - Не поймаю, так найду.
  - Тело? - засмеялся Крот. - Нет, ты уж лучше поймай.
  - Что за глупости. Найду, в смысле спасу.
   - Ну тогда я за себя спокоен.
  - А ты когда-нибудь был чем-нибудь обеспокоен?
  - Кажется, нет.Во всяком случае, не припомню. А что? Тебя это наводит на какие-то предположения?
  - Ты о чём? Я уже давно привык к мысли, что у тебя стальные нервы или вовсе нервов нет.
  - Ты тоже не из числа неврастеников. Я о другом. Мне самому кажется, что есть в моей неэмоциональности что-то ненормальное. Я не задумывался об этом до одного случая... Знаешь, - он вдруг словно решился на откровенность, - меня одна фраза Пацюка напрягла. Он как бы вскользь это сказал, но явно специально. Вот я и думаю - зачем? Машина ничего зря не сделает и не скажет.
  - Ну уже не машина. Петруха наш его, кажется, очеловечил.
  - Ну, вряд ли полностью. Однако процесс запустил.
  - А что за фраза? - Заинтересовался Антуан. - Пацюк твой такой болтун, что за ним записывать надо, чтобы не забыть.
  - Так уж и мой... И вообще, - подмигнул он Антуану, - наговоришь на свою голову: он сейчас стоит в тенёчке и слушает. Не боишься?
  - А чего мне бояться? Он знает, что мы знаем, что он знает...
  Они разом улыбнулись.
  - Так что за фраза, Саш?
  - Да пустое, наверное. Только... Однажды речь зашла об ОНО. И Пацюк сказал, что искусственный интеллект - порождение цивилизации анимеров. А, стало быть, основы мышления в него заложены анимеровские. Это логично. С кого лепить искусственный разум, как не с себя?
  - И что?
  - Я пошутил тогда. Возразил, мол, у тебя-то и вид, и манеры не анимеровские, а вполне человеческие. А он мне: "У тебя тоже". Вот и думай, что он имел в виду.
  - Да ничего не имел. Что за этим может скрываться? Подковырнул. Ну съехидничал, вроде как ты только внешне на человека похож. А так - грубиян и бузотёр.
  - Ты думаешь?
  - Ну конечно! Они нашу цивилизацию не хуже анимеровской изучили. И понимают все оттенки слова. Например, те, что заложены в выражениях "Будь человеком!", или "Не по-человечески это..." Ну а что ещё? Не к анимерам же он тебя отнёс. Хочешь спросим? Вызвать духа?
  - Да ну его. Лететь пора. Потом претензии предъявим.
  Но дух появился сам. Воплотился, демонстративно усаживаясь на табурет, как бы намекая, вот, мол, как я теперь это ловко делаю. Усмехнулся.
  - Мог ли я проявить бестактность, не проводив наших доблестных защитников и заступников в этот судьбоносный для анимерства и человеческой диаспоры полёт? Нет и ещё раз нет...
  - Приличней было бы, если бы ОНО прислало вместо этого трепача Куратора, духа серьезного и ответственного, - сказал, обращаясь к Кроту, Антуан.
  - Приличней - может быть, но так ему спокойней... - откликнулся Крот.
  - Кому ему? Пацюку?
  - Нет - ОНО.
  - ОНУ? - засмеялся Антуан, - если в дательном падеже.
  - Ну вот, вы уже начали склонять моё доброе имя, выставляя его в разных падежах, - отвечал Пацюк грустно. И не было в его интонации ничего напускного. Он впервые, кажется, не играл навязанной ему роли. Что-то изменилось в нём. Как будто актёр в гримёрке во время антракта вдали от зрителей вышел на секунду из образа Гамлета и стал самим собой - каким-нибудь Акакием Пупкиным, обременённым многочисленным семейством и бытовыми проблемами. Он сидел тихий, не похожий на себя прежнего - задиристого и неугомонного.
  - Ты чего, дружище? - окликнул его Крот.
  - Тебя кто-то обидел? - по инерции продолжил в старой тональности Антуан, но под укоризненным взглядом Крота, осёкся.
  - Кое-что человеческое и мне теперь не чуждого, - откликнулся с тоской Пацюк. - Например, я сейчас ощутил то, что люди испытывают, задумываясь о неминуемой смерти. После того стресса, что пришлось пережить... Всё-таки у Петрухи нашего удивительная интуиция... - он не выделил слово "нашего" никакой интонацией, произнёс его вскользь, обыденно, как и говорят о своих. - Так вот, после того, как я - ну или ОНО, так будет точней - взглянуло на себя со стороны, я вдруг увидел мир. Не знаю, так ли его видят люди, но я имею перед собой зрительные образы. Осознаю происходящее. Я ощутил себя, как Я. Я очеловечился, Крот?
  - Если ОНО превратилось в Я, то это многое значит, но для того, чтобы очеловечится, недостаточно... Надо уметь чувствовать. Любовь, ненависть, сочувствие... Разве ты испытал хотя бы что-то из этого? Да ты и не сможешь. Всё это идёт от тела.
  - Из всех чувств я, наверное, усвоил только одно чувство - чувство долга.
  - Это не имеет отношения к эмоциям, - сказал Антуан.
  Пацюк кивнул, соглашаясь.
  - Слушай, Пацюк, ты как-то обмолвился... Не случайно обмолвился, это явно...
  - Возвращайтесь, и мы обо всём поговорим, - отвечал Пацюк уклончиво.
  - Крутишь ты что-то... А может быть тебе наше возвращение не нужно? Лишние хлопоты с перемещением. Могу ли я тебе доверять, когда в тебе непонятным образом смешалось столько анимеровского и человеческого.
  - Можешь. Я же тебе доверяю! Чем бы не закончилась атака на астероид, я свои обещания выполню. Путь на Землю открыт.
  И он вдруг отвернулся, обратившись лицом к стене, словно его окликнули, и хотя лица его Крот не мог видеть, понятно было, что это не просто так. Словно кто-то невидимый присутствовал там, и Пацюк этого невидимого для них видел. Едва заметный кивок головы был тому подтверждением.
  - Вот смотрите, - сказал, поворачиваясь к ним Пацюк, - я показал ему вас. Теперь он точно знает, что вы живы и здоровы, и что выйдете именно через тот портал. Я специально открыло - если уж говорить об ОНО - им вход, дало возможность уничтожить анимеровский пост и обозначило место перехода. Пришлось сжечь для этого немало дефицитной энергии - тогда ведь ещё не были развёрнуты поля. Теперь контролировать переход проще. И я буду держать его с нашей стороны под контролем, пока вы не перейдёте на ту сторону.
  Стена за спиной у Пацюка вдруг потемнела и словно растворилась. Крот увидел бревенчатую стену, человека в камуфляже. Это был Григ, почему-то уставившийся в потолок. Через секунду он встрепенулся, словно освобождаясь от наваждения и с беспокойством огляделся.
  - Я специально выбрал момент и транслировал изображение так, чтобы никто, кроме него, не мог вас увидеть. Пока им достаточно этого. Во избежание ненужного ажиотажа. Впрочем, куда важней, что вы увидели его. И знали, что для вас проход открыт.
  - Только для нас двоих?
  - Для всех, кто захочет уйти с вами. Но таких будет немного. Мне почему-то кажется, что много меньше, чем вы думаете. - И, не дав им ответить, оборвал разговор словами: - Всё пора! Расчётный момент приближается. Как говорится у вас, - с Богом!
  
  ***
  
  Крот стартовал первым. На этот раз он полностью передал управление автоматике. Его работа началась на отметке пятьдесят тысяч. Подождал, пока аппарат сориентируется в пространстве, проверил настройки, запустил систему подготовки к старту. Накануне несколько раз отработал все операции. Ничего сложного, в принципе, но контроль на случай неожиданной вводной необходим. Надёжный автоматический режим ввода поправок через радиосигнал ОНО отработать не успело. Сроки, сроки... Астероид замечен был слишком поздно.
  В тонкости задачи Крот не внимал. Теоретически всё было слишком сложно, чтобы разобраться в деталях неспециалисту. Да и зачем ему это? Знал лишь, что в некой точке, близкой к точке "последнего шанса", аппарат должен встретиться с астероидом, пристать к нему и в зависимости от параметров контакта стащить или столкнуть его с траектории выбросом мощного импульса антигравитации. Но это уже их проблемы - его проконтролировать аппарат в исходной точке. До старта оставалось пять минут. Крот поднялся из кресла, установил и зафиксировал защитный экран маски, открыл дверь и вышел на крохотную площадку, напоминавшую стартовую тумбу в бассейне. Ассоциация была полной. Прежде, чем сделать шаг в бездну, огляделся. На фоне галактического крошева ярко горела набравшая силу звезда, а внизу поблёскивала искорка гравитолёта Антуана, висевшего на высоте двадцать пять тысяч. Поколебался мгновение - впервые пользовался неопробованным антигравом, да ещё и анимеровским, - но спокойно передвинул рычажок на пульте, вмонтированном в рукав, в положение "единица", ощутил привычную лёгкость в теле и шагнул в бездну.
  Часть седьмая
  
  Глава первая
  
  Петруха, заскучавший было после прекращения полётов и оказавшись не у дел, когда все его сотоварищи научились пользоваться мультипликатором, быстро нашёл чем заняться. Он принялся шарить по подземелью с тем азартом, с которым все нормальные подростки шарят по подвалам и чердакам в поисках чего-нибудь такого - особенного и интересного. Хотя и понимал, что Хозяин - так он называл не совсем понятное ему явление, которые другие обозначали как Оно - всё наиболее ценное и интересное хорошо от них припрятал. Поблизости от обжитого участка подземелья нашлось ещё с десяток незанятых комнат, оборудованных всем необходимом для жизни. В них стояли удобные мягкие топчаны, работала вентиляция, мягко светился потолок, давая приятное, ровное освещение.
  Дальше был тупик. Постояв у глухой стены и толкнув её ладонью, проверяя: не видимость ли, прошёл весь коридор и поднялся на поверхность тем путём, которым когда-то спустились сюда. В домике ничего не изменилось с того дня: так же холодно и сумрачно. Вышел во двор, с трудом пробился к сараю. Прихваченной в кладовой доской долго откапывал дверь. Освободил в конце концов от завала, но открыть не смог. Подёргал ручку, пнул в сердцах. Как тут откроешь? Был бы замок, так можно было бы изловчиться и сломать, а когда дверь без запоров и щеколд, без замка и даже без замочной скважины, что с ней делать? Посидел, откинувшись на снежный отвал, отдыхая и прикидывая: если взломать крышу, будет ли это нарушением? Раз никто не живёт и вряд ли вернётся, значит, и имущество ничейное. Но потом решил, что ломать неправильно, потому что могут те, кто жил, и вернуться. И тогда это воровство. И потом, ну взломаешь, а там глядишь и нет ничего интересного. Вот если бы точно знать, что там хранится что-то ценное, тогда бы можно было и рискнуть! Мысль ему эта понравилась, и он начал размышлять, а что там может быть ценного? Ну такое, чего нельзя смастерить в мультипликаторе. Думал-думал, но ничего не надумал. А потом вдруг ощутил на лице мокрое. Посмотрел вверх и обмер - дождь. Ну, не совсем дождь, а что-то такое среднее между дождём и снегом. Надо же: впервые за три года. Выкарабкался наружу и побежал к своим - рассказывать. Всё-таки приключение случилось!
  Новость всколыхнула народ. Петруха чувствовал себя добрым вестником, первым принёсшим радостное известие. Все, кроме Антуана, недавно вернувшегося из поиска и с мрачным видом сидевшего за столом, сосредоточенно поедая обед, потянулись к выходу. Петька не стал ничего спрашивать у француза: по виду было понятно, что Крота он опять не нашёл. Ни живого, ни мёртвого. Три дня - срок не такой уж и большой. Петька три дня в своё время на морозе выдержал, а Крот и подавно выдержит. Если живой. Бросив быстрый взгляд на Антуана, побежал догонять народ. А дождь припустился по-настоящему. Снег под его напором уплотнился, посерел.
  - Антуан сегодня солнце видел на пяти тысячах, - сказал Толян. Ему никто не ответил. Всё, что связано было с Антуаном, выводило на тему Крота. А её старались не касаться. Никаких обсуждений, никаких прогнозов. Но в то, что он жив, уже никто, может быть, кроме Сандра и Петьки, не верил. Да и то Петька верил средне - пятьдесят один на сорок девять. Антуан, вернувшись после атаки на астероид, рассказал о случившемся скупо, без деталей. Выходило так, что у Крота почему-то не сработал антигравитатор, и он не сумел зависнуть на высоте двадцать пять тысяч метров, где его должен был подобрать Антуан. И на связь тоже не вышел. Единственной ниточкой к нему оставался маячок, но и он вскоре замолк. Три дня Антуан рыскал в квадрате, где предположительно мог приземлиться Крот. В первый день в поисках участвовали все экипажи, но так как опыта горизонтального пилотирования ни у кого не было, вышла сутолока и бестолковщина. В этой кутерьме они чуть было не потеряли экипаж "Рыжий-Толян". Те промахнулись, возвращаясь на базу. А так как в показаниях приборов они разбирались плохо - на установку батарей всегда взлетали на автомате - то и сориентироваться не смогли. Пришлось искать и их. Но с этими обошлось. А вот Крот исчез.
  Самое странное, что его исчезновение Пацюк принял равнодушно. Ну нет и нет. Поискали - не нашли. Что ж теперь? Антуан продолжает поиск? Ну, пусть продолжает. Может быть, ему повезёт. У Петьки мелькнула мысль: не причастно ли ОНО к... исчезновению Крота? И подозревал Петька, что не только он так подумал. Однако вслух об этом не говорили - у здешних стен чуткие уши.
  В комнате, приспособленной под кладовую, было не протолкнуться. При разборе верхней одежды, сваленной здесь в первый день и всё это время неиспользуемой за ненадобностью, возникла некоторая сутолока. Как-то незаметно появился Пацюк. Он с иронической усмешкой наблюдал за суетой, время от времени вставляя реплики, типа: "Ребята, куда это вы? Подождали бы, когда дождик кончится!", или: "Зонтики не забудьте!", "Эх и я бы с вами, да боюсь застудить горло". Ему не отвечали, не решались вступать в разговор. Даже шутейный. И раньше-то, кроме Крота это редко кто делал, а теперь, после таинственного исчезновения командира... Кто знает, не связано ли исчезновение с манерой прекословить ехидному призраку?
  Некоторое время стояли на крыльце домика, с жадностью вглядываясь в сырой полумрак: дождь был так мелок, что трудно было разглядеть летящую с неба морось.
  - Убрать бы во дворе, - вдруг сказал Толян. - Снегу вон сколько - растает и под дом всё потечет.
  - Тебе-то что? - хмыкнул Рыжий. - Жить тут собрался?
  - А почему бы и нет? - ответил Толян задумчиво. - На Земле мне куда? Кому я там нужен? Что делать буду? Бомжевать?
  - А тут - Пацюку прислуживать - лучше, что ли?
  Толян ничего не ответил. Остальные молчали. Петька с тревогой посмотрел на отца: он что - серьёзно? Конечно, после того, как вчера Пацюк сказал, что астероид отвернул, дело приняло совсем другой оборот. Да ещё и дождик сегодня пролился. Вроде как на поправку погода пошла. Хотя странно всё-таки... Чего это астероид отвернул? Ладно бы ракета его столкнула, которую Крот вывел, а то ведь сам свернул, не дождавшись этой ракеты. А Крот пропал. Петька вдруг похолодел, испуганно огляделся, спросил осторожно:
  - А что Антуан говорил про Крота? Он его не поймал или вовсе не видел?
  - Это ты зачем спрашиваешь? - насторожился Сандр: уловил тревожную интонацию.
  - А если его вместе с ракетой отправили?
  - С астероидом что ли договариваться? С каменюкой? - съехидничал Сандр, но голос его дрогнул.
  - А что каменюка? - упорствовал Петька, - у них тут все разумные. Может, и каменюки тоже.
  - Хватит ерунду болтать, - оборвал их Базиль, то ли потому, что действительно возмутился глупостью недорослей, то ли потому, что осторожничал: а что, если Пацюк и здесь их слышит? - Снег надо будет убрать со двора. Пётр, займись лопатами. Покопайся в своём мультипликаторе...
  Петька хмыкнул - смешно получилось про лопаты и "покопайся в мультипликаторе". Хотел пошутить, сказать: чем же копаться, если лопат нет, - но взглянув на Базиля, промолчал. Базиль, в отсутствие Крота и Антуана, входил в роль старшего. В свою роль. И сейчас с ним лучше было не спорить. Поэтому послушно кивнул, совершенно не представляя, как будет ставить такую задачу ящику. Но проблема решилась сама-собой. В туннеле у стеночки, возле их общежития, было выставлено несколько лопат с широкими рабочими полотнами, а рядом с видом кладовщика, торчал улыбающийся Пацюк. Неужели и снаружи следит за ними? Или догадался?
  - А вот вам и инвентарь... Первый сорт. Угадал? - Пацюк впервые говорил не на русском, а на местном инглиш. И понятно было, что он обращался к Базилю, который не знал русского и которому разговоры между призраком и Кротом обычно переводили Толян, или Петруха. И этим своим лингвистическим пассажем как бы обозначал, что теперь именно Базиля считает за главного в их команде. Ну ладно - Крот, он пропал, но Антуан-то здесь... Почему же он не берёт его во внимание? Всё как-то усложнялось и запутывалось.
  На другой день с утра вышли на расчистку. Дождь прекратился, но не подморозило, а даже наоборот. С крыш капало, снег уплотнился, лип к лопатам. И дело сразу не заладилось. Кое-как перелезли через сугробы к забору и принялись кидать снег через него, однако вскоре набросали там целую гору, а с этой стороны закопались почти в человеческий рост. Работа сама по себе встала. Впрочем, особо никто и не расстроился. Уселись на лопаты, закурили. Базиль взглянул недовольно, однако понукать никого не стал, вынул свой кисет, пристроился чуть в сторонке. "Ну и что так сидеть? - думал Петька. Надо как-то изловчаться. И вспомнил, что в ангаре, на запасной площадке стоит гравилёт с огороженной площадкой вокруг кабины. Крот говорил, что это грузовик. Там ли он ещё, а если там, то в рабочем ли состоянии? Говорить никому ничего не стал - что зря болтать, если сам толком не знает, что и как?
  Спустился в подвал, прошёл по коридору к ангару, прокатился на лифт-площадке до пускового стола. Осмотрелся. Грузовичок стоял уже не там, где они видели его с Кротом, когда летали проверить "звезду". Теперь он переместился к самому столу, войдя в круг используемых аппаратов. Словно кто-то подыгрывал Петрухе, намекая, что ты, парень, правильно соображаешь. Вот он - садись и лети. То, что запретов на использование всего доступного во владениях ОНО нет, Петруха уже знал. Куда нельзя - не пустят, а если стоит свободно, бери и пользуйся. Он направился к леталке, всё ещё находясь в сомнениях, но ободрял себя тем, что, если нельзя, то и не заведётся. На всякий случай огляделся: нет ли где Пацюка, и усмехнулся: как маленький, а вдруг дядька увидит и заругает! Но когда вновь посмотрел на грузовичок, невольно замедлил шаг. Он бы и вообще остановился, но никак не мог себе этого позволить, потому что в кузове, возле кабины, сидела симпатичная девчонка. А уж перед девчонкой никак нельзя было показать замешательства, а тем более боязни. Девчонка с интересом смотрела на него. Заметив, что он смешался, помахала рукой, как знакомому. Будто именно его и ждала. Ничего себе была девчонка. Симпатичная. Даже красивая. И фигурка точёная. А вот одета совсем не по погоде. В ангаре было, конечно, не так холодно, как снаружи, но всё-таки... На озябшую она похожа не была. Откуда взялась? Ещё кто-то кроме них прибился к базе? И вдруг понял...
  - Привет, - девчонка улыбнулась. - Это тебя зовут Петрухой?
  - Кому Петруха, а кому и Пётр Анатольевич, - буркнул он задиристо, влезая на грузовую платформу леталки. Ещё не хватало, чтобы девчонка эта догадалась о его опасениях.
  Смутился, когда подумал, что под её взглядом забрался в кузов очень уж неуклюже. И потому спросил резковато, как хозяин, заставший у себя чужака:
  - Ты чего тут делаешь?
  - Тебя жду, - ответила она послушно.
  Петруха смешался. Ждёт, главное!
  - Зачем?
  - Не знаю. Просто жду и всё...
  - А я знаю...
  - Что ты знаешь?
  - Что-что. Зачем ждёшь, знаю.
  - Да? - оживилась она и, кажется, даже обрадовалась. - Объясни, ладно? А то я не знаю, зачем. Знаю, что жду и всё.
  - Следить тебя за мной приставили. Вот.
  - Зачем?
  - Ты чего совсем глупая? Вчера родилась?
  - Сегодня, - ответила она, не обидевшись. - Только сейчас. Наверное. Я не помню, что было раньше. Вот очутилась вдруг здесь. Но знала, что ты придёшь. Почему-то.
  Этот разговор Петруху напрягал и настораживал, и будь девчонка не такая симпатичная, он бы попробовал от неё отделаться. Но от такой так просто не отойти. Словно притягивает. Хотя, понятно, что это и не девчонка никакая, а Пацюк в юбке. И ещё понятно, что специально она к нему приставлена, хотя и сама ещё этого не знает. А, может, и знает, но не говорит. Хотя врать они не умеют. Чтобы уж точно убедиться, что она не настоящая, он протянул руку и дотронулся до её плеча. Пальцы, вопреки ожиданию, не провалились в пустоту, а упёрлись в упругое и живое.
  - Ты что это? - она удивлённо посмотрела на него и отступила на шаг. Петруха смутился. Почувствовал, как загорелись щёки.
  - А, - поняла она, - проверяешь? Только зря стараешься. Обожди-ка.
  Она замолчала, словно задумалась, а может быть, прислушалась к чему-то, ему недоступному, и взяла его за руку. Рука у неё была теплая, приятная. - Ну да. Теперь силовое поле по всему телу.
  - А как же вас теперь различать, - спросил Петруха, высвобождаясь.
  - А зачем нас различать? - она посмотрела на него с весёлым любопытством. - Какая тебе разница, из чего я?
  Он подумал, что разница есть, но объясняться по этому поводу не стал, потому что боялся запутаться, а ему не хотелось оплошать перед ней, но больше он боялся обидеть её неловким словом. Ему казалось, что существование в искусственном виде само по себе ущербно. Потому следует подбирать слова, примерно так, как в разговоре с инвалидом, чтобы случайно не задеть за живое.
  - Как тебя зовут? - спросил он, меняя тему.
  - Меня? Вот так спросил! Откуда же я знаю? Меня никто ещё никуда не звал! - Улыбнулась она и вновь задумалась. Но, видно, оттуда, куда она обращалась, не откликнулось и потому только развела руками. И вдруг озорно посмотрела на него:
  - А как бы ты хотел, чтобы меня звали? На какое имя я похожа?
  - Как это?
  - А, не заморачивайся. Просто назови имя. Нужно же меня как-то звать!
  - Ты первая женщина в своём народе. Первая женщина у людей была Ева, - припомнил он.
  - Первой женщиной была Лилит. Но я не хочу носить это имя.
  Петруха понятия не имел, кто такая Лилит и как она могла быть раньше Евы, которую, как рассказывала баба Лаура, создали из ребра первого человека. Но спорить не стал - она-то точно знает. И не только это, а вообще всё! И спрашивать не стал. Зачем ему? Поэтому не стал уточнять кто да как, а сказал:
  - Ну, так будешь Евой?
  Она подумала и спросила, посмотрев на него серьёзно и, как ему показалось, с беспокойством:
  - А тебе это имя нравится?
  - Ну нравится - не нравится, а тебе подходит.
  - Ты думаешь? Ну хорошо. Пусть будет так. Только оно... Немного не русское. Ничего?
  Петруха оторопел.
  - А причем тут... Ты же разве русская? Ты же... - он осёкся, поняв, что всё-таки затронул деликатную тему.
  - Наверное, русская. Вот смотри, я могу говорить на любом языке, но мой родной - я это чувствую - русский. Книги, которые я как будто прочитала, ну те, что у меня в памяти, главным образом русские. Вернее, там множество книг, на всех языках, но ближе всего те, что на русском. Как будто я их прочитала раньше других, когда кроме русского, никакого языка не знала. Это, конечно, только ощущение. Но оно почему-то существует. Или создано. Я постараюсь с этим разобраться. Потом. Всё потом. Сейчас мне пора...
  Голос её дрогнул. Взгляд стал отстранённым, глаза потускнели. Ева встала и вдруг неуверенно пошла к краю платформы, там замешкалась, словно растерялась, не зная, как поступить. Петруха подскочил, чтобы удержать её, но она вдруг растаяла в воздухе, словно видение. Он постоял в дурацкой позе с протянутыми руками, посмотрел вниз - метра два, не меньше. Вздохнул. Оглянулся по сторонам и, убедившись, что никого нет, перекрестился. Подумал, что надо будет в мультипликаторе крестик заказать. И вообще... Что "вообще", он не придумал, а подумал почему-то, что следует заняться перетаскиванием сюда из посёлка людей самостоятельных и умелых. Главным образом из молодёжи. И бабу Лауру, конечно, чтобы про Бога рассказала, про эту Лилит, да и молиться поучила. Потом, ещё раз оглянувшись, не появилась ли, уверенно влез в кабину, нажал кнопку вызова, дождался, когда купол ангара разойдётсяся и поднял. Сделал круг над заснеженным посёлком, повисел над двором, а потом плавно опустил машину возле сарая.
  - Давайте грузите, - крикнул, высунувшись наружу.
  Сотоварищи его не удивились ни леталке, ни его командному тону, а послушно побросав окурки, взялись за лопаты.
  
  Глава вторая
  
  Антуан был мрачен и задумчив не потому, что переживал по поводу Крота, как казалось окружающим. Все эти три дня он мучительно размышлял над тем, что такое могло произойти на отметке пятьдесят тысяч? Почему не сработал план эвакуации, ведь всё было тщательно спланировано и оговорено. Более того, человеческий фактор почти полностью исключался - основная нагрузка ложилась на автоматику. От Крота требовалось выйти из аппарата, нажать кнопку на приборе и шагнуть в бездну. Дальше следовали недолгий завис - в несколько секунд, небольшое наращивание веса и на подлёте к принимающему аппарату, в кабине которого находился Антуан, завершающий операцию переход в режим нуля. После чего Антуан по сигналу маячка должен был найти товарища, захватить его силовым полем и втянуть в свою леталку. Но Крот пролетел мимо в свободном падении. Попытка подхватить его в тот момент означала бы убить. Да и не успел Антуан, если честно сказать, отреагировать. Не к тому готовился: ловить он должен был не на вертикальном, а на горизонтальном направлении.
  Ориентируясь на сигнал маячка, опустился следом и принялся прочёсывать местность на бреющем. После долгих поисков вышел на сброшенный (как? Когда?) Кротом защитный костюм, который продолжал подавать сигнал-ориентир. Находка обнадёжила: значит, жив. Освободился от скафандра и... Что и? На лету, что ли разделся? Куда делся? Как без антигравитатора по таким сугробам? Впрочем, следов вокруг костюма не было. Поэтому не трагической судьбе товарища были его мысли, а о том, что это всё могло значить.
  Пацюку сообщать о находке не стал. Доложил о неудачной попытке перехватить Крота во время падения, о неудачном поиске. Поймал себя на мысли, что именно доложил. Как младший старшему. То, что без нажима, подсознательно принял положение младшего, его раздосадовало. Но это уже потом. После разговора. А ещё больше раздосадовало и разозлило то, что Пацюк отнёсся к происшедшему равнодушно. Вопросов дополнительных не задавал, удовлетворившись сухим докладом. На предложение продолжить поиски, ответил быстрым согласием. И потерял к теме интерес. Странно он себя вёл: то ли предвидел случившееся, то ли знал что-то такое, о чём Антуану было неизвестно.
  Шёл третий день поисков. На входе в ангар Антуана поджидал Поль. В суматохе и волнениях он подзабыл о бэре и, увидев его, даже удивился.
  - Ты чего это?
  - Я с тобой... - видно было, что вступать в обсуждение он не собирался. Антуан кивнул, с ним даже как-то веселей. И тут он вспомнил, что по своей прежней, местной специальности этот парень профессиональный пилот. Так что обузой не будет.
  Облёт квадрата ничего не дал. А следы в этих снежных залежах за два дня не в силах был бы занести даже ураган: Кроту, будь он пеш, пришлось бы пробиваться через сугробы, проваливаясь по пояс. Однако снежная поверхность была идеально гладкой. Тогда Антуан, передав управление Полю, принялся изучать найденный костюм. Протряс и прощупал его, но ничего интересного, и вообще ничего в недрах его не обнаружил. Не получив никаких подсказок от скафандра, взялся за антигравитационный прибор. Во время тренажей они детально знакомились с его устройством и способами диагностирования. Подключив прибор к бортовому компьютеру, с удивлением обнаружил, что в программе автоматического приземления никакого торможения на высоте двадцати пяти тысяч, где он должен был забрать Крота на борт своей леталки, не предусматривалось. А начиналось оно на пару тысяч метров ниже. Потом вдруг на схеме появились данные, говорящие о подключении внешней горизонтальной тяги. Вертикальная черта на графике плавно пошла в сторону, образуя пологую дугу, из чего выходило, что, обезвесив тело до нуля, его потянули в сторону. Антуан на всякий случай осмотрел костюм. Нет, никаких устройств, кроме мощного антигравитатора и радиомаячка вмонтировано в него не было. Это утвердило его в предположении, что не сам Крот изменил направление полёта, а кто-то воздействовал на него извне. Линия предполагаемого движения уходила далеко за границы обследуемого Антуаном квадрата. Он передвинул изображения вправо, ещё и ещё и наконец нашёл место, где она должна была закончиться. Линия эта сходилась с линией поверхности земли почти параллельно. Ясно, что предусматривалась мягкая посадка. Так куда его вели? А точнее - несли. И как получилось, что Крот не долетел до точки назначения?
  Ответ напрашивался сам собой: для него ситуация была неожиданной, а потому неприемлемой. Значит, использовали его втёмную. Антуан внимательней присмотрелся к графику. Те, кто контролировал полёт, уменьшили до минимума снижение на высоте девяноста шести метров, практически переведя его в горизонтальный полёт. Скорость около восьмидесяти километров в час. А вот на высоте около пятидесяти метров схема изменилась. Пунктирная линия, обозначавшая намеченный маршрут, осталась без изменения, а вот синяя, отображавшаяся его реальное прохождение вдруг оборвалась. В точке обрыва стояла жирная красная точка, означавшая экстренное - внеплановое? - выключение антигравитатора. Антуан повернул проекцию, чтобы посмотреть на чертёж сверху. Теперь линия полёта превратилась в идеальную прямую, а красная точка указывала кординаты, где произошло отключение прибора. Соотнеся место находки костюма с точкой отключения прибора, Антуан утвердился в мысли, что костюм этот добрался до земли уже самостоятельно, в свободном полёте, подчиняясь силе инерции, земного тяготения и воздействию ветерка. А куда же девалось содержимое? Его-то, то есть тела, в предполагаемом месте падения обнаружить не удалось. Антуан потёр затылок и выругался восхищённо:
  - Чёртов Крот! Никогда невозможно предугадать, что он выкинет и как выпутается из безвыходного положения! Это просто магия какая-то!
  В том, что его товарищ жив, Антуан не сомневался. Его сейчас интересовало только одно: "Куда он делся?" Найти и расспросить - как удалось? Посочувствовал, что сидит сейчас его приятель где-нибудь голодный и замерзший. Больших бед он для него придумать не смог. Не верилось даже в ушибы и переломы.
  Следовало увеличить зону поиска. После прошедшего вчера дождика атмосфера значительно очистилась и сектор визуального наблюдения расширился. Отсутствие маячка и средств связи усложняло поиск. Связь! Как он не подумал об этом? Переключил программу компьютера, нашёл файлы переговоров. Доклады Крота. О выходе на точку. О проверке работы приборов. О включении сигнала обратного отсчёта готовности. Сообщение о выходе из аппарата. И чужой металлический голос, который после прыжка Крот услышал в наушниках: "Пилот, эвакуационные мероприятия проходят успешно и управляются автоматически. Не пытайтесь вмешиваться в действия приборов. Через несколько секунд начнётся управляемое падение с ускорением, затем плавный переход в горизонтальный полёт. Вы будете доставлены в точку прибытия со всеми возможными предосторожностями. Вам ничего не угрожает. Внимание: начинается скоростной спуск. Он продлится несколько минут".
  Таким образом подтвердилось предположение, что сначала его подвесили в невесомости, проинструктировали, а затем уронили. Интересно, а чего он ожидал? О чём говорил с Пацюком накануне полёта? Слишком доверились они этому шоумену, хотя могли бы задуматься о том, какой смысл в эквилибристике в стратосфере, когда удобней и безопасней дать возможность спокойно приземлиться? Убивать они его явно не собирались. В таком случае совсем не нужен был этот хитроумный и энергозатратный план со скатыванием по пологой наклонной.
  А сейчас что? Пацюк ломает комедию, изображая непричастность к случившемуся? Или тоже находится в недоумении, потому что задуманное им пошло не по плану? Но с Пацюком Антуан заводить разговор не собирался. Главным образом потому, что не знал, как вести себя с ним. Этот призрак, принимавший обличие глумливого простака и циника вызывал в нём чувство опасения, почти боязни, о чём он не решался признаться даже самому себе. Разговаривать с ним так, как разговаривал Крот, он не мог. Это был тот редкий случай, когда Антуан чувствовал свою физическую зависимость от противника. Бессилие перед ним. А противником он представлял себе Пацюка с первого дня контакта. Если нельзя сразить того, кто, наверняка, может сразить тебя, то о каком психическом равноправии может идти речь? Если нельзя переиграть того, кто соображает в тысячу раз быстрей тебя и наперёд просчитывает все твои ходы, то нет смысла вступать с таким в противоборство. И лучший способ обойти такого - уйти из зоны его влияния. Прочь из мест глобального контроля. Интересно, а леталка под контролем ОНО, или сюда его щупальца не дотягиваются?
  Ну что ж. Надо посмотреть, куда они хотели переместить Крота. Антуан завёл схему снижения в память компьютера и, взяв управление на себя, повел леталку по непройденному Кротом маршруту. Он почему-то вдруг твёрдо уверовал, что Крот будет в его конечной точке. Там, куда его вели. Только доберётся он туда своим путём и появится там, когда его будут меньше всего ожидать увидеть. Таков уж у него характер, и с этим ничего не поделать.
  - Сбавь высоту, - вдруг подал голос, до этого безучастно сидевший в кресле второго пилота Поль. - И вернись на указанный в схеме курс.
  - Это ещё почему?
  - Так не зря придумано. Трудно вести тело маленьким антигравом горизонтально. А они вели. Значит, так надо. А по-другому может быть опасно.
  Антуан снизил аппарат и повёл его в нескольких метрах над поверхностью. Сверился с картой - и правда, сильно ушёл вправо. Понятно - забыл сбалансировать работу винтов. А ведь бэр прав: зачем бы им было заморачиваться с горизонтальным полётом? Индивидуальный антиграв не имеет двигателя. Это не леталка с её мощными винтами- толкателями, где не надо заботиться о внешнем воздействии. Крота же я явно подталкивали... Или подтягивали? Ну да, скорее подтягивали.
  - Осторожно! - предупредил Поль. - Справа по курсу энергетическая аномалия.
  - Вижу, - соврал Антуан. Он отвлёкся от приборов, всматриваясь в серую мглу.
  - Передай мне управление! - потребовал вдруг Поль.
  - Да забирай, - не стал возражать Антуан. То, что с Полем в пилотировании ему не сравниться, его не угнетало. В прошлой жизни тот был профессиональным пилотом, а, возможно, и создан для пилотирования с применением специальных генетических программ. Антуан же только несколько дней назад взялся за штурвал.
  Поль снизил аппарат до предела и резко увеличил скорость, виртуозно обходя неровности, деревья, ныряя в лощины.
  По корпусу ударило россыпью. Из вечернего сумрака протянулись яркие, тонкие трассы. Поль соскользнул в овражек, опустил аппарат на снег. Сухо доложил:
  - Нас обнаружили. Какие указания?
  - Уходить. Что тут ожидать?
  - Назад и вперед опасно.
  - И что ты предлагаешь? Поль не ответил.
  
  Глава третья
  
  Антиграв, чтобы исключить человеческий фактор как угрозу риска, был установлен в режиме "автоматика". Крота, который привык во всём полагаться на себя, это обстоятельство несколько угнетало. Да и прибор был чужой, вмонтированный в защитный костюм, по сути дела легкий скафандр, в который ему предстояло опуститься с высоты пятьдесят тысяч метров. Конечно, Крот опробовал его на малых высотах, попрыгав с пяти тысяч и в автоматическом, и в ручном режимах. Но пятьдесят тысяч - не пять. А если честно не было у него доверия к Пацюку и всей его компании. Тем более, после последнего их разговора... Поэтому накануне вылета выбрался в особнячок, с которого началось их проникновение в подземную галерею, достал из припрятанной там укладки свой пояс-антиграв и надел его под куртку. Взял и бласт. Но его вынес в открытую. Мол, за ним и ходил. Пацюка, возвращаясь, не встретил, однако это ничего не значило - для этого шустряка стены не помеха.
  Вообще-то Пацюк Кроту нравился. И встреч с ним он ждал. Как ждут встреч на театральной сцене с актёром, талантливо играющим роль. Было интересно наблюдать за ним, беседовать и пикироваться. Ощущение, будто и сам принимаешь участие в спектакле, веселило и развлекало. Но не только. Особенно увлекали Крота возникавшие между ними словесные перепалки, и то, как Пацюк вёл в них свою партию. И даже не то, что он говорил вызывало удивление, а то, как говорил. Экспрессии, сопровождавшейся богатой и уместной мимикой, в его репликах было с избытком, и это несмотря на то, что сам Пацюк был эмоционально пуст. Правда, он говорил, что с недавнего времени начал ощущать себя как нечто сущее, но это ощущение касалось лишь понимания своего места в пространстве, а вот чувства - обида, злость, радость - ему были неизвестны. Что уж говорить о более высоких чувствах? Короче, Станиславский, служи тот у него в театре, был бы Пацюком доволен... Но лицедейство это происходило не на сцене, а в реальной жизни, а что скрывалось за ним понять было совершенно невозможно. Казалось, отношения между ними сложились приятельские, но Крот этим обстоятельством не обольщался, потому что знал: нельзя полагаться на приятеля, работающего под началом сурового и расчётливого руководителя, тем более, когда тебя намерены использовать в ответственном деле, от результата которого многое зависит. Не всегда добрые отношения и корпоративный интерес могут поладить между собой.
  Крот, с первого дня общения присматривался к Пацюку, пытаясь понять насколько тот тождественен системе Искусственного интеллекта. Неотъемлемая он её часть или же имеет какую-то автономию, способен ли на принятие решения пусть даже в мелких вопросах? Проверял, постоянно дёргая его, заваливая предложениями по благоустройству быта и организации питания отряда, вносил изменения в систему занятий по пилотированию, предлагал нестандартные вводные для экипажей. Заметил, что Пацюк не всегда задумывается, прежде, чем дать ответ. Более того, в ходе общения делать это стал реже. То есть сеансы связи с ОНО теперь проводились далеко не по всякому поводу. Изменения в поведении Пацюка он заметил после того, как тот задержался с ответом и не нашёлся, что сказать по поводу своего происхождения. Тогда, заговорив об ОНО, Крот спросил:
  - Ну и кто ты ему? Сын, слуга, секретарь?
  - Кому ему? - сделал вид, что заинтересовался Пацюк.
  - Ну тому, к кому мысленно обращаешься за инструкциями...
  - Ха! Зачем мне инструкции? Я похож на бюрократа? - попытался отшутиться Пацюк, выхватив аналогию откуда-то из глубин своего огромного хранилища информации.
  - Похож, - поставил его в тупик Крот, потому что логика, которой всегда руководствовался его собеседник, предусматривала совсем иной ответ: ну не был разбитной, вертлявый забияка Пацюк нисколько похож на чинушу! Некоторое время - почти секунду - Пацюк молчал. При этом выражение лица его вдруг "зависло", словно между передающей станцией и транслятором на некоторое время прервалась связь. Однако уже через секунду рожа его снова приобрела глумливо-удивлённое выражение.
  - Как это понять? - воскликнул он не без ехидцы. - Чтобы я, свободный художник, бузотёр и...
  - Развратник? Пьяница? Кто ещё? - прервал его Крот.
  Пацюк снова смешался. Но так же быстро пришёл в себя...
  - Пока ни первое, ни второе, ни третье. Но у меня много других достоинств. Так почему бюрократ? Просвети, сделай милость!
  - Ты похож на чиновника, вне должности. - Соврал Крот. - На бюрократа в Эмиратах.
  - Не понимаю!
  - Ну на чиновника в отрыве... В загуле. Когда тот освобождается от должностных корпоративных оков и становится самим собой.
  - От чего в отрыве? - переспросил ошарашенно Пацюк, и, кажется, растерянность он не имитировал. Во всяком случае, выглядела она вполне естественно.
  - От портфеля.
  Некоторое время он молчал, наконец сказал:
  - Я подумаю над твоими словами.
  - А есть чем? - атаковал его Крот, не давая опомниться.
  - Что?
  - Своя думалка есть? Или у тебя и тело и мозги - только для видимости?
  - Ну ты и спросил, - Пацюк смотрел на него почти испуганно. И добавил неуверенно, - Мне кажется, есть.
  - А ты где живёшь, Пацюк?
  - В каком смысле?
  - Ну куда деваешься, когда от нас уходишь?
  Пацюк помолчал. Подумал, ответил уныло:
  - Не знаю. Не думал никогда об этом. Сейчас соображу... А если я тебе отвечу, что ухожу в себя, тебя такой ответ устроит?
  - В себя, это куда, - не понял Крот.
  - Вот ты, когда засыпаешь, куда уходишь? В себя. Так и я.
  - Ну ты сказал... Физически я остаюсь здесь.
  - Откуда ты это знаешь? Может быть, ты так только думаешь. А на самом деле - фьють! - расхохотался Пацюк, довольный тем, что так ловко отбил атаку.
  - Апория Пацюка, - пробормотал, смутившись, Крот, не сумевший найти ответа. Но версия с отключением от реальности выглядела правдоподобно. Его, действительно, ОНО могло просто переводить в "спящий режим" или вообще выключать. И всё-таки интересно, подумал он тогда, происходит это управление целенаправленно или же Пацюк и тот же Куратор действуют самостоятельно? Осторожно спросил и об этом, и получил ответ витиеватый, уклончивый, но содержащий кой-какую информацию для размышления.
  - А твоей селезёнке кто приказывает кровь вырабатывать, ты? - спросил Пацюк почти зло. Очень натурально съязвил. Будто и впрямь рассердился. Неужели эмоции появились? Или просто хорошо сыграл? И Крот отступил. Не стал пережимать.
  - Пришла очередь мне над твоими словами подумать. - ответил он примирительно. - Один-один, как говорится. - И продолжил уже по-деловому, - Теперь выслушай меня. Не знаю, сам примешь к сведению, или передашь по инстанции, только ваше желание прибрать нас к рукам оставьте. Вот здесь - в этой зоне - Крот провёл рукой вокруг себя, словно определяя пространство, - будет так, как я решу. По той простой причине, что мы вам нужны. Много времени уйдёт пока ОНО научится создавать особей, которых можно будет посадить за штурвал. Ты вот не можешь не то, чтобы леталку поднять, даже наружу выйти. А раз так, то учитесь с нами ладить.
  - А мы разве не ладим? Очень даже ладим! - отвечал Пацюк, вперив в Крота взгляд, полный простодушного удивления. При этом удивления показушно-дурашливого, так что трудно было понять, что за смысл он вкладывал в сказанное. - Плохо вам с нами? Ну тебе, может, и плохо. Тебе, всё не так. И не угодишь. А вот остальным очень даже хорошо. Куда лучше, чем наружи.
  Этот разговор, случившийся накануне прыжка, многое потом объяснил Кроту, но тогда он зачислил его к себе в победу. Посчитал, что определил характер отношений на весь срок, который придётся отбывать в гостях у ОНО.
  Вспомнил он об этом разговоре, конечно, не тогда, когда провалился в бездну после короткого напутствия в наушниках, предназначенного для того, чтобы с одной стороны успокоить и подготовить к неожиданному повороту событий, а с другой - показать кто в доме хозяин. А тогда он откровенно растерялся, потому что такого поворота событий не ожидал. Несколько раз антиграв, вмонтированный в полускафандр, то наращивал скорость, увеличивая вес тела, то включался на полную, обезвешивая Крота до нуля. Крот поначалу дёрнулся было вмешаться в работу прибора, но тот оказался заблокированным от внешнего воздействия. И тогда он успокоился, сообразил, что, если бы его хотели угробить, то не стали бы заморачиваться со сложными чередованиями режимов, а просто-напросто отключили антиграв.
  Крот знал о парашютных прыжках из стратосферы, и понимал, что в его случае риск был сведен к минимуму. Один только раз пришлось поволноваться, когда его вдруг закрутило вокруг своей оси. Но энергично выбрасывая в стороны руки, он поймал противофазу и остановил вращение. А после этого пришло состояние эйфории. Надёжный защитный костюм, корректировка скорости превращали прыжок в увлекательное приключение. Но озабоченнасть вернулась, когда он почувствовал, что при приближении к земле, его вдруг заметно потянуло в сторону. Казалось, будто он катился с горы, склон которой становился всё более пологим. После забитой взвесью пыли стратосферы, воздух стал намного прозрачней и он мог видеть, что его уводили в сторону от посёлка. Засыпанных снегом домиков было уже не разобрать, но чёрные корпуса заводских цехов ещё хорошо просматривались. Снижение практически прекратилось и полёт превратился в бреющий. Встречный поток воздуха уложил тело в горизонтальное положение, развернув ногами вперёд. Скорость заметно уменьшилась. Он ещё некоторое время выжидал, обдумывая план действий. Туда, куда его влекли помимо его воли, он попадать не собирался. Это было не в его характере. Хотя, может быть, самое правильно было бы довериться неведомому ему плану.
  Впрочем, на раздумья времени не было. Промедление грозило тем, что его могло слишком далеко унести от посёлка, где можно было укрыться первое время. Отключив блокаду защитного костюма, принялся освобождаться от него. Раздеваться налету, да ещё лёжа было непросто. Первым делом освободил голову, шлем улетел назад, и ветер словно мокрым полотенцем ударил в лицо, сбивая дыхание. После того, как удалось открыть магнитные застёжки, костюм надуло, словно парус, скорость резко, словно надавили на тормоза, уменьшилась. Крот освободил из рукавов руки, резко поднял их вверх. Его перевернуло и выбросило из скафандра, как содержимое из мешка. Он камнем полетел вниз, и, падая, включил свой родной прибор, который надел перед подъёмом в стратосферу так, чтобы можно было включить в одно касание. Всё это заняло несколько секунд, но в свободном падении он пролетел метров тридцать - почти половину расстояния, остававшегося до земли. Манипулируя с весом, Крот мягко приземлился на твёрдый наст и осмотрелся.
  
   ОБНОВЛЕНИЕ
  
  Глава четвёртая
  
  Поль безмолвствовал, как и положено роботу, безучастно ожидая указания. Антуану очень захотелось пнуть его, но он подумал, что если эмансипация зашла слишком далеко, то можно получить и в ответ. Интересная бы вышла картина: тузящие друг друга человек и биологический робот. Хотя, для человека явно проигрышная. Этот субъект не просто крепкий парень, но ещё и боли не чувствует, и уязвимых мест, попаданием в которые можно вызвать шок, у него нет. Впрочем, по поводу отсутствия таких мест, Антуан бы завидовать Полю не стал. Он хотел было окликнуть мохнатого и повторить вопрос, но не успел.
   Отчаянно запищали приборы, предупреждая об атаке. И тотчас аппарат швырнуло в сторону, изображение на экранах метнулось, подобно строениям вдоль трассы в окнах мчащегося автомобиля. Поль усидел, а Антуана выбросило из кресла, протащило по полу и приложило головой о переборку. На какое-то время он отключился и второго толчка не ощутил. Пришёл в себя от третьего: удар последовал сверху и леталку швырнуло вниз, отчего всё незакрепленное в кабине - а такового, кроме самого Антуана, было только его сумка и автомат - подбросило к потолку, и смачно приложило к полу. Поль что-то проскрипел, но покидать место пилота не стал: оторваться от управления сейчас не было возможности. Антуан справился сам - дополз до кресла и включил магнитные зажимы. Расшибся он крепко, но от увечий спасли куртка и мягкая обивка кабины.
  Повезло в том, что били по ним ракетами, которые при попадании просто отбрасывали обезвешенный аппарат в сторону и взрывались где-то в стороне. Лучевое оружие их противник не применял. Причина была ясна - и здесь испытывали нехватку энергии.
  - Давай в портал, - прохрипел Антуан, понимая, что в покое их не оставят. А если повредят аппарат, то пешком уже не выбраться. Поль поднял леталку и юркнул в сияющее кольцо, всё время маячившее рядом.
  И тотчас разошлось пространство, обозначились горизонты и грязновато-серый ландшафт приобрёл темно-зелёный окрас. Под ними раскинулся хвойный лес. Чуть в стороне тускло поблёскивало то ли озерцо, то ли болото. И снова неприятный гулкий зуд ударил по ушам: здесь их тоже держали на прицеле, но пока не стреляли. Поль бросил аппарат вниз, завис в метре от поверхности и мягко приткнул его на полянке возле какого-то куцего строеньица - то ли полуземлянки, то ли увязшей в земле баньки.
  - Иди вперёд, - сказал он по-французски. - В меня будут стрелять. Тебя, может, пожалеют. - Шутник, однако. Но ясно было, о чём он. Бэров на Земле не жалуют. Для землян не бывает хороших или плохих бэров. Слово это - синоним слова "враг". Антуан с трудом выбрался из кресла, морщась от боли, поковылял к люку. Кроме ощущения физической боли, его угнетали переживания. Он корил себя за то, что оплошал, подобно необстрелянному новобранцу. Бэр успел зафиксироваться, хотя ему это, в силу физиологии, если так можно назвать принципы его жизнедеятельности, особенно и не надо. И вот и чувствует себя вполне сносно, а сам Антуан, случись контакт, не способен даже оказать сопротивления.
  - Автомат оставь, - велел Поль. Он легко перевёл себя в положение старшего. В тех случаях, когда требовали обстоятельства, этот в обычных условиях добросовестно выполнявший роль ординарца субъект, свободно и не комплексуя брал на себя управление. В спину велел: "Говори с ними по-русски".
  Антуан выбрался наружу. Никого вокруг видно не было. Именно, не было видно. Но сам он, понятно, был не только на виду, но и на прицеле. Не устоял, придерживаясь за корпус опустился на траву. Через некоторое время из приоткрытой двери с оружием наизготовку вышел человек в камуфляже. Лицо ему показалось Антуану знакомым, но присмотреться не смог: взгляд упорно отказывался фокусироваться. Не делая попытки встать, проговорил:
  - Я Антуан Д'Ампьер, служащий ФОРСИС, - должность и звание назвать постеснялся: очень уж жалко он сейчас выглядел для генеральского статуса. - Нас двое. В кабине мой товарищ. Он бэр. И позвал, - Поль!
  Наверное, Поль появился в проёме люка, потому что человек поднял ствол автомата. Подождал, пока Поль спустится вниз и по собственной инициативе повернётся лицом к леталке, положив руки на обшивку корпуса.
  - Господин генерал? - в голосе человека в камуфляже прозвучало радостное удивление. Без сомнения он узнал Антуана. Не дожидаясь ответа велел, - Пусть бэр ляжет на землю лицом вниз. Сейчас тут будет людно, как бы стрельба не случилась. - Антуан перевёл распоряжение на французский. Поль неторопливо улёгся.
  - Он лояльный. Это мой товарищ. Не надо его бояться. Где мы?
  - База А-12... Вы у нас были. Летом. С проверкой.
  - Вот куда нас занесло... Вспомнил. Вы командир спецназа Григ. Так ведь? А Крот не вышел? - вдруг неожиданно для себя спросил он.
  Собеседник встрепенулся.
  - Он был с вами?
  - Нет, - покачал головой Антуан, - он ушёл раньше... - и лёг рядом с Полем. Положив голову ему на плечо. Не столько из-за слабости, сколько потому, что в туманящемся сознании росло беспокойство, вызванное словами Грига: "А вдруг и в самом деле не разберутся?..." Потому, чувствуя, что сознание может в любой момент угаснуть, сказал Григу: "Он всюду должен быть со мной... Обещайте!"
  - Конечно, товарищ генерал. Всё будет нормально.
  Антуан ещё успел улыбнуться в ответ на непривычное обращение "товарищ" и отключился...
  
  
  ***
  
   Антуана и Поля, вывезли на медицинской леталке и поместили в одноместной палате медизолятора базы. Поначалу бэра намеривались изолировать по-настоящему - в подвале во владениях у Белобородько. Но француз резко запротестовал, и ему уступили. В палате установили вторую кровать. Принесли её аж вшестером: желающих поглазеть на настоящего бэра было значительно больше, но места, чтобы пристроиться к ноше, всем добровольным носильщикам не хватило.
  В тот же день спецсообщение ушло в Москву - в штаб Российского департамента ФОРСИС. Там, после некоторого замешательства, сделали запрос в Парижское подразделение организации. И снова возникла заминка: французы медлили с ответом. Перед ними встала дилемма: то ли отказаться от своего сотрудника, то ли признаться в том, что провели операцию внедрения без согласования с руководством Европейского центра ФОРСИС. Ни то, ни другое было невозможно. Чтобы потянуть время, они сообщили, что высылают представителей, которые должны будут установить личность человека, называющего себя Антуаном Д'Ампьером, пропавшего без вести несколько месяцев назад во время испытания подводного аппарата специального назначения. Французы намекнули, что среди версий исчезновения, кроме несчастного случая в результате аварии рассматривалась и версия похищения инакими, чьи действия в том районе были в момент инцидента весьма активными.
  Из Москвы же утром следующего дня прилетели представители, которым поручено было участвовать в разборе происшедшего. Они навестили Антуана, выразили приличествующие моменту пожелания, но опроса задержанных до прибытия иностранных коллег вести не стали. Однако справки о нём навели - запросили выписки из личного дела во французском ФОРСИС, взяли показания у местных служащих. Выходило так, что Антуан Д'Ампьер - Антуан Д'Ампьер и есть. Что подтверждалось присланными фотоизображениями и показаниями служащих базы А-12.
  Состояние здоровья французского генерала особых опасений у врачей не вызывало, и оценивалось ими, в пределах средней тяжести. Сотрясение головного мозга - это было серьёзно, а ушибы - не переломы. В конце концов это привычная составляющая жизни спецназовца. Даже пребывающего в генеральском статусе, тем более, если этот статус почётно-бутафорский и предполагает не кабинетную деятельность.
   В первый же день - сразу после медицинского осмотра - в палату к Антуану пришёл Седых. Один. Представился. С интересом взглянув на Поля, присел на табурет рядом с кроватью, улыбнулся вежливо-сдержанно. Поинтересовался самочувствием. Участливо выслушав стандартный ответ, продолжил вкрадчиво:
  - Мы сообщили о вашем прибытии в центральный департамент ФОРСИС. Они обещали выслать представителя. До его прибытия мы не будем вести деловых переговоров. За исключением некоторых частностей. Для центра ваше появление у нас стало неожиданностью. Вы понимаете, существуют определённые условности...
  - Понимаю... Меня можно обвинить в незаконном въезде в страну, поскольку в паспорте нет отметки о пересечении границы. - усмехнулся Антуан. - Да и паспорта нет. Как и прочих документов, подтверждающих мою личность. А у него, - он кивнул в сторону Поля, - их вообще никогда не водилось.
  - Ну, думаю до этого обвинения бюрократический формализм не дойдёт... Тем более, что с установлением личности всё нормально. Мы-то вас хорошо знаем.
  - Это вы так думаете. А ваше начальство может быть совсем другого мнения. А вдруг внешность изменена? Вдруг я, - он кивнул в сторону Поля, - совсем не я, а что-то вроде моего товарища?
  - Думаю, это всё учитывается и со временем будет установлено. - отвечал уклончиво Седых, скосившись на Поля. Его он старался не выпускать из поля зрения, но бэр, вдруг, словно нарочно, переместился за спину майора.
  - Поль, - окликнул его Антуан по-французски, - вернись на место и не дури! - Извините, господин майор, я попросил моего товарища подойти к нам, потому что, возможно, и к нему у вас могут возникнуть вопросы.
  - Не думаю, что до приезда представителя центрального департамента они возникнут. - холодно отвечал Седых, которому манипуляции Поля пришлись не по нраву. - Мне бы просто хотелось узнать у вас, господин Д'Ампьер вы были там... - он сделал кивок в сторону окна, - в служебной командировке или же оказались на территории инаких в силу случайных обстоятельств.
  - На этот вопрос я пока не могу вам ответить. Давайте дождёмся представителя ФОРСИС.
  - Понятно. Хорошо. Выздоравливайте.
  - Из Франции по моему поводу ничего не было? Я имею в виду личные контакты...
  - Только официальная переписка. Но мы можем сделать именной вызов. С кем бы вы желали переговорить?
  - Я? Мне казалось, что такое желание должно было возникнуть у моих коллег. Ну что ж, подождём их звонка.
  Когда Седых, аккуратно, в два приёма надев свою шикарную фуражку, ушёл, Антуан зыркнув на Поля, спросил:
  - Ну и чего ты ... - тут бы подошло слово "выпендривался", но на французском достойного эквивалента ему Антуан не нашёл, и закончил, - из себя изображал?
  - Он спесив. Надо было ему создать неуют.
  - Ишь ты - надо было! Зачем? Куда девался присущий тебе рациональный подход? Неуют! Он тебе скорее неуют создаст. Ты хочешь посидеть в камере?
  - Мне это не страшно. Нет разницы где находиться.
   Вот и поговори с таким. Как его защищать, если он сам постоянно подставляется? Да и сил на разговоры не было. Вдруг вернулась вроде бы немного утихшая головная боль. Антуан завозился, стараясь улечься поудобней, чтобы попытаться заснуть. Но место не находилось и сон не шёл. А вопросы не отступали. Те самые вопросы, которые завтра-послезавтра ему станут задавать визитёры различных уровней. Это не просто так - прорваться "оттуда" на летательном аппарате неземного происхождения да ещё в компании с иноземным биологическим роботом. Который явно у себя на уме. Ну вопрос с роботом, в конце концов, будет снят. Наш это робот. Перевербованный и перевоспитанный. Эксперимент по "очеловечиванию" внесён в план работы отдела, есть отчёты, да и многие в курсе происходящего. А вот леталка... Как убедительно и связно объяснить, почему он оказался в ней, куда летел и с какой целью? Действительно, много в той истории, которую он готов изложить строгим спрашивателям, такого, во что он сам, будь в составе этой комиссии, не очень бы поверил.
  На самом деле подозрительно всё это. А здесь он оказался каким образом? Как ему удалось пройти закрытый для всех портал? Снова в силу стечения обстоятельств? Туда - случайно, оттуда - случайно. Подозрительно много случайностей в расчёте на одного человека. Допустим, генерал Дюпон внесёт ясность по этому вопросу. Выяснится, что проник он Туда в результате запланированного акта. А оттуда тоже запланированно? Кем? Тут уж Дюпон не помощник. И открывается простор для подозрений. На кого вы работаете, генерал? Но самое обидное заключалось в том, что и сам Антуан понятия не имел, кто и почему открыл им проход во времени, кто обстрелял во время перехода... Вряд ли это были одни и те же. Прекрасный повод заподозрить, что он перевербован противником. Да плюс ко всему и злоключение в так называемом родовом замке. Там он, кажется, кого-то покалечил. Или даже убил?
  - Не переживай. Разберутся. - вдруг подал голос Поль. - Ты принёс много информации. И я тоже имею им сообщить сведенья. Если твоих не хватит.
  - Информация... Вот если бы. Помнишь, Пацюк говорил о подарке? О контейнере со сведениями... Это было бы сейчас в тему...
  - Не успел подарить. Ты очень быстро ушёл.
  
Оценка: 8.74*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"