В двенадцатом часу мы покинули дом. Мать не смогла с нами поехать. Два дня назад у нее случился сердечный приступ, поэтому она легла в больницу на лечение. Врачи сказали, что ничего серьезного, скорее всего мама просто перенервничала и устала из-за огромного количества гостей, последнее время заезжавших к нам на ужин чуть ли не каждый день. Отец заверил ее в том, что мы скоро вернемся...
Добрались на удивление быстро. Отец помог мне выгрузить вещи из машины и, отказавшись обедать, ушел к мистеру Дэлму. Я остался дома, решил разобрать старые книги, некоторые - выбросить, остальные - забрать с собой в Лондон. Подумал, что раз это мой последний визит за город, то я должен увезти отсюда все самое ценное.
В очередной раз перелистывая одну из отцовских книг, я случайно обнаружил листок, сложенный вчетверо. На нем детским почерком было выведено: "Я люблю тебя, папа! С днем рождения!" И внизу имя, размытое то ли водой, то ли слезами: "Кристофер". Я улыбнулся, сложил листок и убрал себе в карман. Подумал, что, когда отец вернется, покажу ему его, и мы вместе посмеемся.
Я хорошо помню тот день рождения. Было много гостей. Порядком уставшие слуги разносили подносы с бокалами вина, а отец и мать весело разговаривали с близким другом нашей семьи. Мне тогда было только 10. Нерешительно, я пробрался через толпу людей и, подергав отца за рукав, отозвал в сторону и, со смущенной улыбкой протянув чуть помятый листок, убежал. Глубокой ночью, когда все гости разошлись, а я уже давно лежал в кровати, в мою комнату заглянули мама и папа. Я притворился, что сплю. Тихо подойдя ко мне, они остановились напротив кровати. Мама нагнулась и нежно поцеловала меня в лоб, а отец поправил одеяло и растрепал мои и без того растрепанные каштановые волосы.
- Мы тоже любим тебя, Крисси. Больше всех, - ласково прошептала мама.
Тогда я открыл глаза, широко улыбнулся и сказал:
- А я знаю!
И мы все рассмеялись.
Такое редко случалось. Чтобы мы были все вместе. Отец целыми днями работал, а мама часто ездила к родственникам во Францию или отдыхала. У нее было слабое здоровье, но она и слышать не хотела о том, что должна, как заключенная, всегда сидеть дома.
Поэтому, такие счастливые моменты запоминались надолго...
За окном сгущались сумерки, а отец все не приходил. Тогда я решил немного прогуляться, но, спустившись вниз, увидел, что папа сидит в кресле, закрыв лицо руками, а перед ним, на столике - измятый листок бумаги.
- Что-то случилось? - тихо спросил я, остановившись напротив отца, всеми силами стараясь скрыть дрожь в голосе. Не спроста папа так подавлен. Точно, что-то произошло, и я почувствовал, как к горлу подкатил тяжелый комок, а на глаза навернулись непрошенные слезы. Будто я знал... знал, что за ответ последует за моим наивным вопросом.
- Элизабет ушла... - глухим, срывающимся голосом.
Так звали мою маму...
- Что?.. - я не поверил тому, что услышал. Поверили слезы, покатившиеся по побледневшим щекам.
- Элизабет умерла... Она оставила нас, Крис... - отец отвернулся, непослушными, дрожащими пальцами взял смятый листок и протянул мне, избегая поднимать глаза.
"Мистер МакНэлл. С прискорбием должны сообщить вам, что ваша жена, Мария Элизабет МакНэлл скончалась сегодня в пять вечера по лондонскому времени от обширного инфаркта. Примите наши глубочайшие соболезнования..."
Так просто...
О небо...
Ведь только вчера мы были у нее в больнице.
Она улыбалась.
Сказала, что будет ждать, пока мы вернемся.
А потом вместе поедем куда-нибудь отдохнуть, пока у меня не начнутся занятия. Только мы втроем. Я мечтал об этом все мои девятнадцать лет. И что теперь?.. Что теперь?..
Проклятый мир... Ненавижу... Ненавижу!..
Телеграмма упала из моих рук.
Отец неожиданно поднялся и, сгорбившись, будто древний старик, медленно пошел к себе в комнату.
- Папа! Куда же ты? - закричал я ему в след. - Мы должны ехать в Лондон! Немедленно!..
Ведь мама...
- Нет, - упрямо. Как когда-то давно Джон. - Я никуда не поеду.
- Но папа!.. Как же...
Громкий стук захлопнувшейся двери был мне ответом.
* * *
Смахнув слезы, я ринулся прочь из дома, к машине. Распахнул дверцу, сел за руль. Ключей не было. В бессильной ярости я ударил кулаком лобовому стеклу и откинулся на спинку сиденья. Закрыл глаза.
Я не знал, что мне делать.
Глупо идти до города пешком. Слишком долго.
А первый поезд будет только около шести утра.
Ждать?
Я не мог ждать.
Невыносимо.
Хотя, с другой стороны...
Мамы нет в Лондоне.
Ее больше нигде нет.
Она умерла...
Я горько усмехнулся и вышел из машины. Прислонился спиной к дверце, положив руки в карманы. Боль от потери нещадно разрывала мою грудь. Я отчаянно пытался заплакать, но не мог.
Проклятое лето... Проклятая судьба... Почему это все происходит со мной?!
Почему все это произошло со мной?..
Ответить уже некому. Да и раньше бы, наверное, никто не ответил. Даже он.
Я опустил голову и стиснул зубы.
За что?..
За что?! Что я сделал не так?..
Разве я заслуживаю наказания?..
В тот момент я подумал...
Или Бога нет или... он до невозможности жесток.
И ему все равно, что происходит с его созданиями...
Они, глупые, молят его о помощи.
А он не слышит и не хочет слышать.
Не видит и не хочет видеть.
Помню, рядом с нами жила одна семья. Дарлинги. Единственные люди, которые хорошо относились абсолютно ко всем, понимали абсолютно все. Ангелы...
Но вот, старый мистер Чарльз попал в больницу. Он переходил улицу, и его сбил какой-то подвыпивший ублюдок. Бедная миссис Вирджиния каждый день ходила в церковь, и молила Бога, чтобы ее муж очнулся от комы. Каждый день. Иногда даже ночами сидела у кровати и молилась, молилась, молилась. Не спала. Не ела. Мама пыталась успокоить ее, но безрезультатно...
Да, безрезультатно.
Ее молитвы ни к чему не привели.
Мистер Чарльз так и не очнулся.
Он умер.
А миссис Вирджиния застрелилась после похорон...
Не выдержала...
И после этого все говорят, что Бог существует, и верят в него?..
Почему?!
Я не понимаю...
Внезапно я почувствовал легкое прикосновение на щеке. Как будто ветер.
Медленно поднял голову - серые мотыльки. Снова. Их было, наверное, около сотни или больше. Они закружились вокруг меня, а потом, вдруг, неожиданно взвились вверх и полетели к лесу.
И я побежал за ними.
Почему?
Тогда я не понимал.
Сейчас - понимаю.
Я хотел увидеть его.
Я знал, что увижу.
Знал, что он существует.
Но не думал о последствиях...
Я был точно околдован...
Началась гроза. Настоящая летняя гроза. Сверкали молнии, гремел гром, дождь хлестал по лицу, смывая слезы. А я все бежал и бежал, пока не оказался перед старым особняком.
Он показался мне замком, черным замком, как когда-то в детстве. Замком, в котором лежат сокровища, где всегда весело. И где я... никогда не буду чувствовать себя одиноким.
Никогда.
* * *
На чердаке никого не было. Только серые мотыльки, замершие над потолком.
В отчаиньи я опустился на пыльный деревянный пол, прислонившись к стене у окна.
Мне было холодно и больно, мне хотелось плакать, топать ногами, кричать, как ребенку, у которого отобрали любимую игрушку, потому что он поранился об нее. Как Джону...
Но я молчал, спрятав лицо в мокрых ладонях. Не плакал, потому что понимал - это бесполезно.
Не знаю, сколько времени прошло. Может, минута, а может, час.
Мотыльки то улетали, то возвращались.
И вот, наконец, я услышал тихие шаги. Все ближе и ближе.
Шаги, появившиеся неоткуда. Как и он сам.
Я почувствовал, как худые руки, сомкнулись у меня за спиной, и холодная щека прижалась к моей, мокрой и горячей.
- Глупый Крис... зачем же ты пришел сюда... - с грустным вздохом. - Не отвечай, - после недолгой паузы. - Я знал, что ты придешь, но надеялся... что этого не произойдет. Я думал, ты - сильный. Ошибался, значит... Жаль... Очень жаль... - тихий голос дрогнул.
- Луи... пожалуйста... - отчаянно.
- Что, Крис?.. - как старший брат - несмышленому младшему.
- Возьми меня... с собой... пожалуйста... я больше не вынесу...
Молчание, натянутое, словно струна.
- Ты... Ты не понимаешь, о чем просишь!!! - Луи резко вскочил и застыл передо мной. Маска боли на бледном, холодном лице.
Струна со звоном лопнула...
Я, правда, не понимал. Сейчас - было бы глупо не понять.
- Луи... я... не могу так...
- Замолчи, Крис! - срывающимся голосом. - Ни слова больше, слышишь?! Хватит...
Я не могу выполнить твою просьбу. Слишком рано... Не проси... Пожалуйста, не проси!
Я не хочу ее выполнять! - замолчал.
О чем я просил? Чего я хотел на самом деле?
Тогда я не знал.
Реальность отступила, и я думал, что сплю.
Перед глазами все плыло.
Никаких мыслей не было.
Только бы уйти. Нет, остаться. С ним. Навсегда.
Луи был прав...
Я глупец...
Глупый, маленький Кристофер...
Ребенок, который хочет вернуть опасную игрушку.
Протянуть руку и взять.
Она ведь совсем близко.
Но игрушка, как живая, упрямо не дается в детские ладошки, извиваясь и ускользая.
- Луи... я не знаю, что со мной... помоги мне... - горячие слезы по щекам.
- Прости... это не в моих силах. Не сейчас. Может... позже, следующим летом... Нет! - оборвал сам себя. - Не проси меня больше... пожалуйста, Крис... - тихий всхлип. - Ты сам не понимаешь, чего просишь... - он опустил заблестевшие прозрачно-голубые глаза.
Молчание.
- Уходи. Как только рассветет. И не возвращайся. Никогда. Слышишь?..
Я не ответил.
- Все будет хорошо... Правда... Подожди немного, и боль уйдет. Ее не будет. Совсем. Я обещаю. Я буду охранять. Только не приходи сюда. Пожалуйста...
Резкое движение. Мокрые руки на тонкой талии. Холод чувствуется даже через белоснежные одежды.
- Луи... Не надо. Не уходи. Я не вынесу... - как в бреду. Хватая ртом воздух. Задыхаясь.
- Отпусти, Крис... - глухо. - Отпусти меня сейчас же.
Игрушка вырвалась. Не поймать.
Руки медленно опустились.
- Глупый Крис... Глупый маленький Крис... - с грустным вздохом.
И вновь тишина.
Лишь на мгновение - тихий шелест тонких крыльев.
Он исчез.
А я остался один.
Ждать утра.
Зачем?..
Какой смысл?..
Если бы я знал...
Я бы, не думая...
Но все было впереди.
Та боль, которую я испытал, была пустой...
Она была ничто перед болью, которую мне еще предстояло перенести...
Дождь скоро кончился.
Взошла луна.
Я еще долго сидел, без мыслей смотря в окно, а потом мои глаза начали слипаться от усталости. И я лег на пол и заснул...