Как жили древние люди без телепортов представить себе теперь просто невозможно. Телепорты, расставленные везде и всюду, дали возможность человеку стать над миром, над пространством, выше и одновременно как бы в стороне. В любое время - в любое место. Телепортация, о которой так долго говорили мудрецы древности в своих теоретических книгах, называемых фантастическими романами, пришла в жизнь каждого, и сделала нашу планету маленькой, как родное село в одну улицу. Как собственный дом с привычными поворотами коридора и удобными креслами.
Устройство телепортов и теоретические основы телепортации были доступны только тем, кто проучился в специальных учебных заведениях много лет. Остальные пользоваться могли, но как и что там включается или выключается - никто не понимал. Да и не очень-то было и надо! Пользователь не обязан знать устройство всех приборов.
Сами телепорты выглядели по-разному. Тут уж как строители сделали. Как придумали. Могла быть красивая каменная арка, покрытая резными знаками из давней истории и красиво обросшая мхом. Могли быть стальные ворота с мембраной, как в старинных фильмах - все-то наши предки знали, все предвидели! А могли и просто, как в некоторых книгах, в виде моста. То есть, в Иркутске, скажем, есть мост через Ангару. Но ты точно знаешь - это как раз условие правильной телепортации - что есть точно такой же мост и точно такая же река, но совсем в другом месте, на другой дольке огромного арбуза под названием Земля. И ты тогда входишь расслабленной походкой на мост в Иркутске, помахивая легким пласткожаным портфельчиком, вошедшим в моду, а сходишь с моста уже вдруг в Крыму, в селе Перевальном. Солнце палит, виноградники зеленеют, веет ветерком с близких гор. Хорошо.
Таких мостов было множество. Почему-то древние не старались давать разные имена разным рекам и горам, отстоящим друг от друга на тысячи километров. А может, они заранее все это предвидели. Все же древние были умными людьми. Поэтому пройти по мосту и оказаться на другой стороне света было легче всего. Опять же - визуализация. Проще для понятия, короче говоря. Для головы проще. Мост - как символ такой. То есть, идешь ты по мосту, пересекаешь какое-то пространство над чем-то там внизу - и оп-па! Ты уже за эти самые тысячи километров отсюда. Но - на таком же мосту. Это было понятно. Как в сказке, то есть.
Или вот еще были телепорты под землей. В виде метро. Это для любителей старины. Надо было спуститься в подземелье, дождаться своего поезда, сесть, закрыть глаза... Открываешь - а поезд уже тормозит у незнакомой станции. Где-то далеко-далеко от твоего дома.
Но это все опять же для необходимой в таком деле визуализации. Как и знаменитый "фраевский трамвай", уносящий часто просто в совсем неведомое. Дети такое очень любят. Садишься в трамвай, еще не зная, куда он тебя отвезет. То вдруг оказываешься на морском берегу, то - в далекой Антарктиде, то - в космопорте недалеко от зала ожидания.
А нормальные взрослые и не совсем взрослые на вид, но уже и не дети, пользовались простыми телепортами - лифтами, арками, подъездами, псевдозеркалами всякими, установленными в удобном месте. В общем, кому и что нравилось больше. Можно было устроить себе телепорт прямо в двери. То есть, выходишь вроде бы из квартиры, а оказываешься на работе - вроде как входишь туда из коридора. Очень удобно, кстати. Или в магазин сходить. Или в театр. В гости к друзьям. Ну, в командировку тоже неплохо. Выходишь вроде, а на самом деле входишь в гостиницу.
Зачем гостиница, если есть телепорт? А как почувствовать новое, если ночуешь все время в своей собственной постели? А так - и воздух тут иной, и вода другая, даже просто размер гостиничного номера и расстановка мебели иначе - уже интересно. Или там униформа гостиничная. Или завтраки.
И самое главное - никаких потерь времени. Очень удобно.
- Только скучно.
- Что? - переспросил Витька, не отрываясь от экрана.
- Скучно это, сын. Представляешь, я же всю землю, получается, объездил, везде бывал. И что?
- А что?
- Умылся, попил кофе, открыл дверь квартиры, шагнул в гостиницу... А гостиницы у нас унифицированы давно. Везде одинаково комфортно и одинаково уютно. И девушки у стойки, которые на самом деле только для традиции и поддержания уюта - они тоже улыбаются и встречают одинаково. И в твоем номере, похожем на твою же квартиру... Понимаешь, так было решено, что номер надо делать так, как и квартира. Чтобы человек не путался спросонок, где и что находится.
Витька не понимал, но кивал в такт словам. Все же отец - он гораздо старше. Он все знает. Они вот недавно были во Флориде на пляже. Вышли из квартиры - ступили на пляж. Очень удобно это. Там было весело, жарко, много народа и пологие волны, в которых так здорово прыгать. Ему, Витьке, очень даже нравилось, что отец может взять его за руку - и куда угодно. Да хоть и в Антарктиду. Их телепорт позволял все. Но только для взрослых. То есть, без отца или матери это была простая дверь, выглядящая точь-в-точь, как старинные деревянные двери с замками и красивыми блестящими ручками.
- Мы потеряли ощущение пространства и времени, сын. Нам стало все равно - куда и как добираться. Мы не планируем своих выходных дней и отпусков. И праздники не планируем. Не готовимся заранее и задолго. Спим спокойно по ночам, не волнуясь и не вскакивая, чтобы посмотреть на часы - не опоздать бы!
- Ну, вот что, - прервала его мать.
Вообще-то они были "папа" и "мама", но с первого класса Витьку приучали, что взрослый человек - а школьник уже достаточно взрослый - должен говорить отец и мать. И даже думать так. Потому что нечего тут... Он шмыгнул носом и тут же получил замечание, что есть ведь платок, и нечего тут, понимаешь.
А мать продолжала:
- Раз тебе так все плохо...
- Да не плохо мне, не плохо, - пытался что-то сказать отец.
- ...То я тебе сделаю хорошо. Как в древности, - она уже что-то набирала, что-то отсылала, что-то получала, судя по мелодичным сигналам из динамиков. - Вот, получай!
...
Сегодня из квартиры вышли, когда на улице было еще темно. Витька зевал, не выспавшись. Он пытался объяснить родителям, что надо высыпаться, но мать смеялась, а отец был возбужден и все куда-то звал, горя глазами.
Они долго шли пешком. А мать еще говорила вполголоса, что надо было и чемоданы аутентичные попросить, и чтобы нагрузка была, как положено. Самое настоящее метро, как в кино, шумное и набитое народом, довезло их до вокзала.
Вокзал пах.
Витька не знал, чем. Просто слов таких не знал и запахов. Но вокзал пах совсем не так, как воздух в квартире или во дворе, или даже в школе.
- Вот наш поезд. Ровно сутки, - улыбалась мать.
А у отца горели глаза, ему хотелось все пощупать, потрогать, чуть ли не лизнуть.
Теснота, толкотня, высокие полки, куда сразу подсадили Витьку, чтобы не мешался. И он смотрел сверху круглыми глазами, не понимая ничего. А откуда-то взявшиеся пассажиры штурмовали узкой проход, тащили какие-то несусветно огромные чемоданы и мешки, упихивали все, утирали пот, громко здоровались, раздевались, скидывая старинного вида пальто и шубы, ругались на проводников в серых мундирах, что все слишком тесно и жарко, требовали чаю...
- Чай после отправления. Приготовьте ваши билеты!
А потом пошло веселье. Витька даже и не знал, куда интереснее смотреть: за окно, за которым проносились деревья, какие-то холмы, дороги со стоящими машинами, или вниз, на то, как там и что в вагоне.
Тем более, что смотреть в окно иногда просто не получалось. Вот вдали какие-то животные. Мать говорит, что это настоящие коровы пасутся. А Витьке же не видно! Он уже и так, и этак пальцами по стеклу - не увеличивается! Не масштабируется.
- Стекло мытое, - сказал проводник, поглядев на Витьку. - Простое стекло. Настоящее.
И ушел делать чай.
- А я пока тут посижу, - сказала какая-то бабка, присаживаясь на мамкину постель.
- Что значит - посижу? - удивилась мать.
- А у меня место верхнее, да и боюсь я наверх лезть. Потом же все равно спускаться, чтобы в туалет, или там чаю попить. Вот и посижу пока до ночи тут. А что?
На отцовское место присел мужичок, не снимающий кепки даже в вагоне. Он потел, вытирал пот большим платком, прятал в карман, снова потел, снова... Суетился весь как-то. Порывался поговорить:
- Во, пацан, сидишь там наверху? Это правильно, правильно... Кто наверху - тот и прав всегда. Как звать-то? А эти, значит... Ага, ага... И куда вы?
Тут вмешивались родители и объясняли Витьке, что с незнакомыми людьми разговаривать не стоит, а тем более не стоит рассказывать, кто и куда, и зачем. Почему нельзя? А нипочему! Сказано так, ясно, сын?
Витьке не было ясно. Ему многое было странно. А еще он устал от тряски, от постоянного шума, от толкучки и от тесноты. На его полке даже просто сесть было невозможно. Слишком низко потолок.
Ужин был странный. Такой раньше ругали "сухомяткой". Все было жирное или сухое, завернутое в разные бумажки и пакетики. Запивали опять же странным чаем из стаканов в аутентичных подстаканниках. Это отец сказал в восхищении, рассматривая выдавленные фигуры:
- Аутентичные подстаканники! Это ж...
- А то! - гордо сказал проводник. - У нас - все такое!
Они все ехали и ехали. Ехали и ехали. Уже кружилась голова от стука колес и постоянного дергания. Уже не хотелось ни есть, ни пить. Спать хотелось - но спать было неудобно. Потому что было жестко. А еще было жарко. Открывать же окно было нельзя, потому что бабка кричала, что заболеет от сквозняка, и какие же все не культурные...
Витька не заметил, как заснул.
Утром его еле разбудили. Поезд стоял. Все выходили наружу.
- Пошли, пошли, - дергали его родители. - Начинается настоящий отдых.
Ага, начинается. Как же... Сначала долго ехали на старинном жарком автобусе, воняющем бензином. Потом еще шли какими-то закоулками и переулками, родители с кем-то договаривались, о чем-то спорили, размахивая руками...
Море и пляж увидели только ближе к вечеру.
Отец вздохнул блаженно:
- Ну, вот теперь я чувствую - вот это будет отдых. Это сколько же сюда добираться! Редкое, выходит, место! Понял, сын?
- Ага, круто, - сказал Витька. - А обратно мы как нормальные люди, через телепорт, или опять - аутентично?