- Я не философ. Не надо смеяться. Я простой дворник. Я приношу конкретную и очевидную пользу людям. Вы все, в большинстве своем, еще спите, а я уже на работе. Я делаю так, чтобы вам было приятно выйти из дома, чтобы не скользили ноги на льду зимой или на листьях осенью - как вот сейчас. Я убираю весь мусор, и у нас во дворе чисто. Вы видите это? Замечаете?
- Да, по утрам - чисто. Но потом...
- А потом - надеюсь, вы не думаете, что это я здесь прихожу и мусорю?
- Что вы, что вы!
Второй собеседник немножко подтрунивал и слегка смеялся. А дворник широко взмахивал своей метлой, собирая остатки нападавших за ночь листьев, потом собирал эти листья и набивал ими черные пластиковые мешки.
- Вы думаете, это вот все это на выброс? Такая красота... Нет, листья пойдут на подстилку животным. Экологически чистый продукт. Вот мусор - тот, конечно, на свалку. Там его переберут, отсортируют, что-то сожгут, а остальное пошлют на переработку. Вот вы пиво пьете?
- Я? - очень натурально удивился писатель Марк Александрович Ивакин, проживающий на третьем этаже блочной многоэтажки, во втором ее подъезде. - Я -- и пиво?
- Ну, хорошо, не пиво... Что там вы пьете - виски, коньяк? Все равно! Так вот бутылки эти поедут на стекольный завод. Там их расплавят и снова сделают свежие бутылки. Или игрушки елочные, например. Это же в радость и детям и взрослым, когда новые игрушки. Так что моя работа, - внезапно снова перешел к начатой ранее теме пожилой дворник. - Она очень важная и нужная. Для всех.
- Вообще-то любая работа важная и нужная, - поднял по привычке палец к небу Марк Александрович.
- А вот вы-то кем служите, к примеру?
- Я писатель, - скромно признался писатель. - Может, слышали - Ивакин?
- Нет, - продолжал плавно махать метлой дворник. - Ивакина не слышал. Не помню такого. А что пишете?
- В основном, фантастику.
- О! У меня для вас есть прекрасный сюжет. Понимаете, тут, на свежем воздухе, с такой работой, которая не занимает голову, можно очень много всякого обдумать и придумать. И вот что я вам скажу. Все эти ваши пришельцы - они на самом деле давно уже тут. И никакой уже фантастики, кстати! Вот, поглядите... Да, куда же вы окурок-то свой? Куда?
- Э-э-э... Извините, - вежливо сказал бухгалтер Сергей Петрович Коренной, кинувший окурок. - А разве это не мусор?
- Это вот - листья! А мусор - в мусоре, вот там! Нет, вот же народ пошел... Лишь бы намусорить. И это, между прочим, тоже явный признак! Я тут сразу вижу, что где и как. Я тут не просто так себе! Вот ты, как тебя...
Сергей Петрович был еще молод, не стал главным бухгалтером, и поэтому не обращал внимания на "тыкание", принимая его, как должное.
- Сергей.
- Вот, Серега, скажи мне... То есть вот нам обоим скажи вместе с писателем, кем ты работаешь? За что деньги свои получаешь?
- Бухгалтером, - смутился Сергей Петрович.
Ему всегда было неудобно, когда его спрашивали о работе.
- О! Бумаги и цифры, цифры и бумаги. А за что же ты деньги получаешь, если не приносишь никакой конкретной пользы обществу?
- Ну, как же... Я пользу приношу. Я не поднимая головы по восемь часов в день... А в отчетный период - и по двенадцать бывало! И даже без выходных дней.
Семен Семеныч отставил метлу в сторону, упер левую руку в бок, а правой сделал как бы подзорную трубу, через которую посмотрел на Сергея Петровича. Потом перевел взгляд на Марка Александровича. Первый был молод, высок, объемен в талии. Второй - сед и уже даже лыс местами. Но было в них нечто общее, было!
- Вот стою я перед вами, - начал Семен Семенович. - Гляжу на вас. И вижу: не понимает народ многого. А все потому что сидит в духоте и рассматривает цифры...
- Буквы, - скучным голосом заметил Марк Александрович. - Лично у меня - буквы.
Он уже маялся от необходимости стоять и слушать всякий бред от неграмотного дворника. А просто плюнуть и отойти не позволяла врожденная интеллигентность и вежливость.
- Ну, да. Знаки, в общем. На белом листе - черные знаки. А как же природа? А душа? А стремления разные и польза? А... Нет, не понимает народ. Вот ты, Сергей, каждый день ходишь на работу. Сидишь, суммируешь и вычитаешь. Перекладываешь из пассива в актив и обратно...
- Это не совсем похоже..., - начал было Сергей Петрович, но тут же был оборван Семен Семенычем:
- Еще как похоже! Просто ты еще не думал над этим. И никто не думает! Потому что некогда им думать... Но я сейчас все объясню. На самом деле никакой конкретной и осязаемой пользы никому ты не приносишь. Точка.
- Ага. То-то зарплату мне повышают!
- А зарплату тебе повышают за то время, которое ты проводишь на работе. Чтобы не вздумал ты с этой своей типа работы сбегать. Чтобы был занят бесполезным в своей основе трудом, чтобы не принес конкретной и осязаемой пользы всему нашему народу!
- Э-э-э... Вот тут - не понял, - нахмурился Марк Александрович, начиная что-то подозревать.
- Вот и вы, писатель Ивакин, тоже получаете деньги за то, что ничего полезного не делаете.
- Я? Ничего не делаю? - он даже обидеться не смог по-настоящему -- так, удивился неприятно.
- Именно! Именно! И без обид мне тут! Вы оба на самом деле ничего не делаете! Никакой пользы от вас - никому. Тебе, Сергей, платят за то, чтобы ты практически ничего не делал. И вам, писатель Ивакин, платят за то же самое.
- Да что там мне платят? - пригорюнился Марк Александрович. - Это же слезы одни...
- Ну, так вы же не идете метлой махать? Значит, устраивает вас такой расклад: вы сидите на своей... На своем кресле, то есть. И пишете буквы. Сергей сидит и пишет цифры. А вам платят за это деньги. Так? Но за что? Какой, скажем, продукт вы порождаете? Вы Маркса помните? "Капитал" читали? До конца, надеюсь?
"Капитал" читал в юности Марк Александрович. Вернее, не читал, а "проходил" в ВУЗе, и даже конспектировал одну главу. Как все. Сергей Петрович "Капитала" не читал, но точно знал из Интернета, что Маркс ошибался.
- Чтобы зарабатывать, каждый должен производить прибавочную стоимость, ясно? То есть, вот есть палка, а ты, Сергей, ее ошкуришь - вот уже и метловище новое. И оно стоит дороже, чем простая палка. А с разницы - твоя зарплата. А теперь подумай, что ты улучшаешь, что увеличиваешь в цене, сидя на своем кресле? А? Или вот писатель Ивакин из второго подъезда. Он ведь тоже своим сидением ни к чему не добавляет никакой стоимости. Понимаешь? Или вот... Извините, девушка, как к вам обращаться?
- Маша, - улыбнулась Маша, притормозив на минуту.
- Скажите, Машенька, кем вы будете, когда выучитесь в своем институте?
- В академии! У нас - академия. А я буду юристом.
- Большое спасибо!
Семен Семеныч развел руки в стороны и совершил строгий полупоклон, как артист на сцене.
- Ну? Все понятно? Вдумались? Раньше все производили прибавочную стоимость. И стоимость росла, а с ней - заработная плата. Если не давали зарплаты, люди бастовали - и добивались своего. Потому что они делали дело, понимаете? Не сделаешь дело - всем сразу станет хуже. Что-то не будет произведено. Что-то не увеличит своей стоимости... А вот если Сергей, например, вдруг не придет на работу - ничего не произойдет.
- Как же, - хмыкнул Сергей Петрович. - Ничего... Ага. А отчеты? Знаете, какие сейчас штрафы?
- Знаю, все знаю. И знаю, для чего. Это же все понятно и ясно. Это все просто и легко вычислить. Никакие пришельцы к нам не прилетят и не прорвутся из параллельной вселенной. Потому что они давно уже здесь! Они здесь, они распространяют свое влияние! И если раньше мы летали в космос и пели, что "на Марсе будут яблони цвести", то теперь мы ездим в Турцию и Египет и рассчитываем заранее отпускные. Все больше и больше людей не производят ничего. Понимаете? Абсолютно ничего! Они сидят на работе в своих офисах и получают деньги именно за то, чтобы они там просто сидели. Чтобы это время не было занято ничем полезным. Чтобы люди в итоге не полетели ни к каким звездам!
- Ну, это вы как-то... Фантастика просто какая-то выходит.
- И никакой тут фантастики! А ведь, если подумать... Эх, да если бы так было, чтобы все приносили настоящую пользу... Мы бы так жили, так жили! Практически в коммунизме! Весь бы город отчистили! Весь мусор убрали! Вот была бы жизнь.