Любимая, единственная, солнце его и радость позвонила снизу. Она забыла ключи. Он нажал кнопку домофона и вышел из квартиры на площадку к лифтам - встретить. Лифт загудел, прошелестел мимо, ушел наверх. Снова спустился вниз. Опять загудел. Остановился где-то ниже. Ушел вниз. Опять двинулся. И опять пролетел за тонкой перегородкой стальной двери мимо, на верхние этажи.
Он запер дверь, кинулся вниз. Потом - вверх. Потом бегал по лестницам, выглядывая на каждой лестничной площадке. Потом на лифте. Потом снова пешком.
Ей снился кошмар.
Она забыла закрыть окно, и вспомнила об этом, уже дойдя до остановки автобуса. Кинулась обратно, в страхе запрокидывая голову вверх. Бегом забежала к себе на третий, трясущимися руками открыла дверь, вбежала в комнату, хлопнула створкой, чуть не вышибив стекло...
- Муся, Муся, кис-кис-кис! Где ты, детеныш?
Под столом нет. Под стулом нет. Под диваном нет. В шкафу нет. В туалете нет. В ванной нет. Спокойно, спокойно. Еще раз: под столом нет. В ванной нет. Под диваном нет. В холодильнике нет. В стиральной машине нет. Стоп. С начала! Так. Под столом нет. Под диваном нет. Под стульями, под всеми двумя стульями - нет...
Ему снился кошмар.
Он ехал к ней. Они созвонились, и теперь он ехал к ней. Поздно ехал, ночью, на автобусе. За окнами шел мелкий холодный дождь. В городе был обычный понедельник, никто не праздновал и не салютовал. Двигатель вдруг чихнул и остановился. Наступила тишина. Автобус продолжал движение накатом, да еще под горку, в страшной тишине. Он кинулся вперед - в кабине нет никого. Сзади нарастала паника. Люди пинали крепко запертые двери. Кто-то бил кулаками в окна. А впереди, далеко впереди, отсюда еще не видно, его ждала и беспокоилась любимая.
Ей снился кошмар.
Прозвенел телефон, и мама очень спокойным голосом сказала, что умер папа. И нужно ехать. Ехать нужно обязательно. А у нее совершенно нет денег. Вот именно сейчас совсем нет никаких денег. И где их взять сейчас, когда ночь - она прекрасно понимала даже во сне, в своем кошмаре, что стоит глухая летняя ночь. Папу было жалко. До слез жалко. Но еще жальче было себя, потому что совершенно не было денег.
Ему снился кошмар.
На темной улице, сразу на повороте, дорогу преградили пятеро. Он задвинул ее за спину, шепнул, что все в порядке, что не надо волноваться. И сделал шаг вперед. Он даже успел ударить один или два раза, прежде чем его повалили на жесткий и шершавый асфальт. Потом его пинали ногами, он задыхался, вздрагивал всем телом, в ушах стучала кровь. А сквозь шум и стук крови он слышал ее жалобный крик.
Ей снился кошмар.
Она засыпала на лекции. А потом вдруг звенел звонок, все убегали, а она не могла встать и идти со всеми. Потому что на ней была только кофточка. Ниже не было ничего. Совсем ничего. Как это вышло, она не понимала, но встать и выйти она не просто могла. Обнаженная кожа ощущала дерево сидения, отполированного поколениями студентов. Снизу поднимался он, любимый, улыбался, звал на перемену, кофе пить. А она не могла встать, потому что кроме кофточки на ней ничего не было.
Ему снился кошмар.
Он ходил по этажам и комнатам общежития. Заходил, здоровался, выпивал с некоторыми и закусывал. Снова выходил и снова шел. Этажей было много. Странные перепутанные лестничные переходы. Странные длинные коридоры. Странные комнаты, в которых никого не видно, потому что сплошные углы. Некоторые по виду были просто как обычные казармы в армии. А он все ходил и ходил. Ходил и ходил. Он искал свою комнату и свою кровать и никак не мог их найти.
Ей снился кошмар.
В темноте дискотеки, в углу, в стороне от прожекторов и прыгающей толпы, она обнималась с незнакомым брюнетом. Она обнималась с ним сладко и долго. Потом они целовались. Они так целовались! Тут она открыла глаза и увидела, что к ней через толпу пробирается он, ее любовь, ее избранник. Ей становилось невыносимо стыдно. Так, что все лицо горело и уши становились, как пуховые подушки. Но он все шел, шел, медленно плыл через толпу, так и не приближаясь как будто ни на шаг. А брюнет целовал шею. Целовал ниже. И она снова закрывала глаза в неге и в ужасе одновременно.
Они спали рядом, спина к спине, на узкой кровати, такой удобной, когда тесно обнимаешься.