Ровно в пять часов пятьдесят девять минут утра он просыпался. Минуту лежал, глядя в потолок, а потом отключал будильник, который каждый вечер заводил и проверял, что стрелка стоит ровно на шести.
Ровно двадцать пять минут утренней зарядки, пятнадцать минут туалета и умывания. Кофе он пил растворимый, не понимая тех, кто морщился от одного запаха. Кофе, он кофе и есть - какая разница? Зато времени совсем не отнимает.
Пятнадцать минут на завтрак, в ходе которого просматривал на кухне новости Интернета.
Помыть чашку, поставить её на место. Надеть туфли, накинуть куртку. Ровно в семь он открывал дверь квартиры, крикнув в теплоту спальной:
- Я ухожу!
- Спасибо, Кира! - сонно отзывалась жена.
Ей на работу на час позже. Она одна звала его Кирой. Все остальные - только Кириллом Ивановичем.
От подъезда до остановки автобуса - пять минут размеренным шагом, посматривая на небо и тучи, на ветки каштанов. Теперь ждать автобуса. Он приходит обычно по расписанию ровно в семь пятнадцать. И можно было, наверное, выйти на пять-десять минут позже. Но Кирилл Иванович никогда не опаздывал на работу - в том числе и потому что выходил раньше.
В семь пятнадцать, минутой позже или минутой раньше, подкатывал автобус.
Кирилл Иванович заходил, окидывал взглядом всех внутри, садился, если было свободное место. Он всегда удивлялся тем, кто не садился. Если есть место, если оплачен билет - почему не сесть? "В ногах правды нет".
Примерно полчаса автобус шёл по прямой от его дома до большого офисного центра. Все это время Кирилл Иванович не думал о работе. Смотрел бездумно в окно, отмечая признаки смены времени года. Не нервничал, если вдруг случалась небольшая утренняя пробка. Потому что начало рабочего дня у них было с восьми тридцати. Просто он выезжал всегда с небольшим запасом времени. Вернее, не с небольшим, а с таким, чтобы не нервничать в любой пробке.
Пропустив каких-то работяг в спецовках, спешащих к восьми, спускался по ступенькам на чисто вымытый асфальт. Поворачивал направо и спокойно шагал к офису.
Ровно в семь пятьдесят навстречу всегда проносился велосипедист, согнувшийся в седле серебристого байка, в одном и том же чёрном шлеме. Кирилл Иванович даже думал, что пора уже здороваться с ним при встрече, как со знакомым. Но тот пролетал с жужжанием мимо. А навстречу выходила уборщица, отработавшая свою смену. Вот с ней он здоровался, вежливо кивая и говоря:
- Здравствуйте.
- Доброе утро, - кивала она и пробегала мимо.
Тут он поворачивал налево, ещё пять минут до зеркальных дверей, а там уже и привычная работа.
Размеренно. Спокойно. Регулярно. Из года в год.
Он и не болел никогда, Кирилл Иванович.
...
Сегодня он проснулся по будильнику. Жена заворочалась недовольно, когда тот затрезвонил, подпрыгивая на тумбочке.
За окном было ещё темно.
Кирилл Иванович помахал для вида руками. Что-то было не так. Какое-то не такое было настроение. Непривычное и от того неприятное, что непривычное. Не как всегда.
Душ и все прочее.
Кофе.
А кофе в банке закончился. Кирилл Иванович всегда клал в свою чашку две ложки кофе. А сейчас наскрёб остатки - всего пол ложки. И высыпал обратно. Налил себе чая.
- Я ушёл!
- Иди уже, иди...
Вот и жена ответила не так, как обычно. Определённо - день сегодня не задался.
Автобус пришёл на пять минут раньше. Пробок не было, поэтому он пронёсся по привычному маршруту всего за двадцать пять минут - Кирилл Иванович специально проследил по своим часам.
Велосипедиста не было.
Кирилл Иванович ещё посмотрел на часы, постоял в некотором недоумении возле автобусной остановки. Велосипедиста на серебристом "космическом" велосипеде не было.
Зато уборщица была. Но какая-то совсем другая. На его приветствие она шарахнулась в сторону и быстро-быстро куда-то побежала.
Кирилл Иванович остановился, искоса посматривая на зеркальные двери офисного центра. Подумал ещё минуту, посмотрел снова на часы. Велосипедиста - не было. Уборщица не та...
И повернул назад.
...
Ещё через час он входил домой.
- Что, Кира, погулял? - спросила с кухни жена. - Ведро вынесешь?
- Кофе кончился, - сказал он.
- Так тебе же нельзя! Как на пенсию вышел, так вот и нельзя.
Она была права. Врачи запретили.
Значит, всё было правильно? Но как же - велосипедист? И уборщица не та?
И вообще все было как-то не так в эти первые месяцы после официального ухода на пенсию.