- Скажи мне, Лёха, как ты понимаешь, что нас всех объединяет?
Петрович был суров и задумчив.
Вчера он долго разговаривал с опустившимся пенсионером-политологом, и теперь его ела и глодала мысль, что было само по себе непривычно и даже неприятно.
- Ну, - задумался Лёха Кент, чеша правой рукой в затылке и подняв глаза к небу.
Вернее не к небу, а к густой листве тополей, за которыми не только неба видно не было, но и солнце пробиться не могло. Поэтому тут, под тополями всегда было прохладно. А шелест листьев только помогал думать.
- Говори, говори.
Петрович ждал ответа, ему это было не просто интересно, а необходимо. Мысль требовала развития и обсуждения.
- М-м-м... Пиво... Это очень интересная мысль. Но тогда почему нас с тобой так мало? Ты видишь вокруг других? Кто еще вышел с нами вместе в парк, чтобы вечером после работы выпить пива? Никто? Почему? Неужели они не любят пиво?
- Э-э-э..., - Лёха наморщил лоб, пытаясь переварить слишком много слов и смыслов сразу.
- Вот смотри, смотри на наш дом, - они оба повернули головы. - Видишь, мы все в субботу красили балконы. Мы были вместе. А почему? Что объединило нас, тех, кто красил?
- Ну, так... Пиво! - уже уверенней сказал Лёха.
- Разве? Ты заранее знал о пиве? Нет? Но ты красил. И сосед твой красил. И соседка - красила. Почему?
- Потому что ты сказал!
- А-а-а..., - Петрович опять задумался.
В этом что-то было. Да, это он сказал, он придумал - и все объединились и стали красить. Но неужели объединяет людей он, Петрович?
Они с Лёхой синхронно подняли полуторалитровые пластиковые "сиськи" и сделали по несколько глотков пива. Пиво было холодным. Пиво было свежим.
- Все же, Лёха, ты не совсем прав, как мне кажется. Да, я тоже был фактором объединения, но где те же люди сегодня? И объединились ли они сами?
- Да это же ты заставил!
- О! Я заставил... Это как на демонстрацию согнать народ. Вроде все и вместе, но не едины. А когда мы едины мы - что? - строго спросил Петрович.
- Когда мы едины - мы непобедимы! Венсеремос, венсеремос! - запел Лёха и тут же замолк, запивая внезапно пробившееся творческое начало очередной пивной порцией.
- Молодец! - поддержал его Петрович и снова тяжело задумался.
Легкий ветерок шелестел листьями над головой и гонял какие-то фантики вокруг урны. На лавочках в сквере не было никого - народ только что вернулся с работы домой. И только двое старых знакомых попивали пиво, сидя на ближайшей к дороге скамейке на чугунных ножках.
- Лёха, а у тебя краска еще осталась с того раза? - вдруг спросил Петрович.
- Белая? Для внешних работ? Полбанки!
- Тащи сюда!
- Нафиг?
- Тащи, будем делать эксперимент! - глаза Петровича сверкали.
Мысль нашла свое решение, и теперь требовалось проверить его экспериментальным путем.
Еще через пять минут они стояли во дворе своего дома, и Петрович старательно вел кистью толстую белую линию.
- И чего это тут такое? - удивился Лёха.
- Вот тут - можно. А вот тут - нельзя, - и Петрович жирно написал: "Машины не ставить".
- Ну, ничего себе. Ты прям, как гаишник какой-то, Петрович!
- Не ругайся на меня таким нехорошим словом. Вот - двор напополам. Что теперь будет?
...
Ночью Петрович вышел во двор. Пара автомобилей залезли капотами за белую линию. Остальные тесно сгрудились на половине двора, где было "можно". Некоторые заняли даже аллею в парке. Петрович вздохнул - но эксперимент есть эксперимент. Той же кистью он провел линию по капотам тех двух, что залезли за черту, подсунул под щетки заготовленные заранее записки: "В следующий раз - отпилим".
...
И еще день прошел. И снова пили они вечером пиво, посматривая на скопившихся во дворе злых автомобилистов, размахивающих руками и о чем-то спорящих.
И вышел ночью Петрович на балкон. И смотрел сверху на костерок, вокруг которого стояли три мужика с монтировками. И улыбался он нежно.
...
- Вот, смотри сюда, Лёха!
Петрович показал на двор, где почти все машины, ну, сколько смогли, наверное, тесно встали за белой линией, в том месте, где было написано "Машины не ставить", а на лавочке сидели злые водители, поигрывая разными тяжелыми штуками. У кого монтировка в руке, у кого - бейсбольная бита. Они сидели молча и хмуро, наблюдая за своими машинами. И было ясно, что если что, если вдруг найдется герой с краской или с пилой-болгаркой, то за этим первым патрулем из дома выскочат все автомобилисты, и тогда будет кому-то больно, стыдно и обидно.
- Ну, ни фига себе! - восторженно сказал Лёха. - Получилось!
- И ты думаешь, их объединил я?
- А кто же еще? Ьы, Петрович - сила!
- Нет, Лёха, нет. Этих людей объединил запрет. Вот, что объединяет нас всех. Если завтра запретят пить пиво в парке - мы будем это делать нарочно. Если запрещено переступать черту - мы ее обязательно переступим. Мы - такие люди, Лёха, что нам просто ничего нельзя запрещать. Нарушим, да еще и все вместе, чтобы было не так страшно. Всех ведь не накажут! Вот в чем смысл объединения.
- Ну, за смысл, значит? - поднял стакан Лёха Кент.