Смартфон пискнул, дрогнул, вибрируя, мигнул включившимся экраном. Виктор не открывая глаз пошарил рукой по тумбочке, чуть не уронил, поймал, поправил, приблизил к глазам. Открыл глаза, прищурился, концентрируясь:
"Пора!".
Жена повернулась к нему, подышала теплом в ухо, прошептала чуть хрипло со сна:
- Кто там тебя в такую рань?
- Не знаю. Номер не определен.
- А что? Кредит опять или срочно оплатить МТС?
- Написано только, что пора, - с недоумением и чуть растеряно ответил Виктор.
- Пора?
Гос ее вдруг окреп и зазвенел.
- Пора?
Она уже гибко крутнулась, выворачиваясь и выползая из-под одеяла, резко вскочила с кровати, часто зашлепала босыми ногами, щелкнула выключателем.
Виктор недовольно зажмурился:
- Ну, ты чего? В глаза же светит...
- Вставай быстро! Вставай! Пора!
Он ткнул пальцем в экран, посмотрел на время.
- Ну, какое пора, что ты? Спать же и спать еще! Пять утра всего!
Но Галина уже убежала в темноту коридора. Там тоже вспыхнул свет. Щелкнула задвижка -- это туалет. Потом зашумела вода -- это чайник, похоже. Вот, опять щелкнуло. Это уже точно -- чайник включила.
- Ты чего все еще лежишь? Вставай, давай! Быстро-быстро-быстро! Опоздаем же! Пора!
А сама, на ходу подхватывая и надевая то и это, чего так много у женщин, кинулась к окну, отодвинула плотную штору, выглянула осторожно во двор.
- Вон, смотри, все встают! Смотри сам, смотри!
- Да что случилось-то? И вообще -- выходной у меня сегодня. Никакой, то есть, работы.
- Причем тут какая-то твоя работа? Пора, понимаешь? Уже совсем пора!
Виктор ничего не понимал, но напор ее, повторяющиеся слова, горящие глаза, движения резкие... Как-то оно подействовало, что ли. Так что он и не заметил, как уже сам бегал за ней по квартире с кружкой кофе в одной руке, а другой вытаскивал с антресолей отпускные огромные чемоданы.
А Галина шептала горячо, прислушиваясь к звукам вверху и внизу и сбоку:
- Бросай, бросай ты их! Не успеем так! Все уже готовы! Знали, наверное, заранее. Уже выходят, слышишь? Пора! Документы и деньги не забудь! Быстро-быстро-быстро!
Лифты привычно не работали. Или просто были заняты теми, кто успел раньше. Лифтов поэтому не ждали. Спускались по лестнице. Молча, даже не здороваясь с соседями. Старались обойти на повороте, обежать, оказаться на метр впереди, на шаг, на полшага.
У подъездов стояли автобусы. И специальные люди в темной форме умело рулили потоками людей, тихо напоминая, что давно уже пора, да, пора, что почти опаздывают, что автобусы вот-вот тронутся.
И они тронулись, оставляя позади тех, кто не успел.
Виктора уже трясло -- нервы. А Галина держала его за руку и тихо шептала, чуть не плача:
- Успели ведь... Успели, Витенька! Точно -= успели!
Ехали совсем не долго.
Выгружали всех в какие-то кусты, плотно и колюче обступившие дорогу. Автобусы сразу ушли, а люди в черном гнали куда-то вперед и вперед.
Там впереди все было плоско и пусто. Дошедших поставили рядом вдоль какого-то обрыва, спиной к тем черным людям. Прямо как в кино. Странно и жутко. До дрожи странно и жутко.
И вдруг посветлело. Сначала чуть розовое снизу, потом уже оранжевое и желтое. И резко -- такое яркое и белое, что глаза не смотрят, слезятся.
И простор.
- Ну, вот, - сурово сказал кто-то сзади. - А то "паровозик, паровозик". Мы вот и так, без паровозиков мультипликационных справились. Можем же, когда захотим!