- Я - царь зверей!- оглушительно громыхнул лев.- Я иду гулять! Кто не спрятался - я не виноват!
Саванна замерла на мгновение, а потом все засуетились, стараясь как можно скорее убраться из тех мест, где может пройти огромный хищник.
Только пантера не шевельнулась. Она лежала высоко на ветке, свесив хвост, и никого не боялась. Обезьяны устроили шумный концерт, передавая друг другу то, что сказал лев. Птицы поднялись стаей, сделали круг в угасающем свете солнца и снова опустились в приозерных зарослях. Тишина опустилась сверху и придавила тяжелой лапой всех, кто слышал льва. Лежать, молчать, бояться!
Лев шел гордо, мягко ставя лапу за лапой. Он не бежал, не спешил. Он шествовал.
Все вокруг было знакомо и глубоко справедливо. Самый сильный был царем. Это справедливо. Слабые боялись и подчинялись. И это было справедливо. Зимой шел дождь. В самый разгар лета бывали засухи. Слабые от этого умирали. Сильные выживали. Мир был устроен правильно.
Лев тряхнул роскошной гривой, и снова над саванной раздался его грохочущий голос:
- Я иду! Я - царь зверей!
Вверх он даже не глядел - что ему могут сделать какие-то птицы? И вообще, причем здесь птицы, если он - царь зверей?
- Кто у нас сегодня главный?- спросила одна голова с крючковатым жутким клювом у другой.- Ты, что ли?
Огромная птица напоминала гору. Только вершина была не одна, а сразу две, разделенных седловиной. На фоне этой птицы лев выглядел мышью полевкой перед ночной совой на охоте.
- Ну, я,- откликнулась вторая голова.- И что?
- Да вон, пищит тут, что, мол, царь...
- И что?
- Так командуй. А я исполню, как договаривались.
- Царь, значит?- на мгновение задумалась вторая голова.- А мы есть хотим?
- А мы всегда есть хотим!
- Ну, тогда полетели, покушаем. Только без шума, ясно?
- Обижаешь, начальник,- каркнула первая голова. Развернулись чудовищные крылья, поднявшие настоящий ураган на земле, в три скачка поднялась в небо страшная птица Рух о двух головах, лениво развернулась и, скользя по воздуху и набирая скорость, ринулась вниз.
- Я иду!- кричал лев.- Ой... Я, кажется, уже лечу...
- Какой-то он тощий, не находишь?- спросила первая голова, с сомнением рассматривая зажатого в когтистой лапе льва.
- Тут соглашусь с тобой. Тощенький он и маленький. Отпустить его, что ли? Пусть массу нарастит сначала?
- Ты сегодня командир - ты и командуй.
- Ну, пусти его, пусти. Пусть подрастет немного. Завтра ты будешь командовать, а я слетаю за ним, тогда и посмотрим, не подрос ли уже.
Черная тень накрыла саванну, ошеломленный лев, поджав хвост, порскнул в колючие кусты и затаился, дрожа.
- Слушай, а как они всего с одной головой управляются? В нее же есть надо - когда думать-то?
- Потому и не думают они. Всё жрут и жрут,- меланхолично заметила первая голова.
- Это нам везет.
- Это нам везет.
Птица снова обратилась в гору, замершую посреди огромного континента. Одна голова уставилась на восток, другая - на запад.