Двадцать девятое февраля

I

Чайки, кружившиеся в тот день над Невой, были такими же серыми, как и сама Нева, как облачное предвесеннее небо и как нескончаемый поток машин на противоположном берегу. Время от времени солнце слегка озаряло этот мрачный пейзаж, но ни разу не показалось из-за туч целиком. Поэтому лучи его блекли, не успевая коснуться асфальта.

Молодой человек в серой куртке быстрым шагом пересек Дворцовый мост и направился в сторону Невского. Он шел, подставив ветру свое бледное лицо и думая о том, какая чудесная сегодня погода. Этот день был особенным - двадцать девятое февраля случается раз в четыре года. Многие считают, что високосный год приносит только неудачи, но молодой человек считал очень выгодным ездить по студенческой карточке за сорок пять рублей не двадцать восемь дней, а целых двадцать девять. И еще, конечно, он ждал чуда. Он все время оглядывался по сторонам, надеясь кого-нибудь встретить или увидеть что-то такое, что бы сразу бросилось в глаза. Но кроме ярко оформленных витрин магазинов в глаза не бросалось ровно ничего. Абсолютно случайно молодой человек вдруг наступил на ногу растрепанной и несколько несуразной девушке в пуховике. Он, конечно, тут же извинился, но девушка так озлобленно взглянула на него, что молодому человеку стало как-то не по себе. Но ненадолго. Слишком уж замечательный день - двадцать девятое февраля!

Молодому человеку хотелось найти то ли кошелек, оставленный новым русским, то ли девушку мечты, то ли просто абстрактное счастье. Но ничего похожего рядом не было, зато на рукаве его серой куртки сидела маленькая божья коровка. И именно это обстоятельство поразило молодого человека гораздо больше, чем удивительно низкие цены на обувь в магазине "Hush Puppies". Ему в голову вдруг пришла мысль о том, что это глупое создание, наверное, считает, что сегодня первое марта, весна и пора летать... Он хотел положить ее во внутренний карман, чтобы она там согрелась, но когда еще раз взглянул на рукав своей серой куртки, обнаружил там вместо божьей коровки только маленькое оранжевое пятнышко. В кулаке у молодого человека была крепко зажата пятидесятирублевая бумажка, и ему не терпелось потратить деньги. Купить хотелось что-то особенное: не книжку, не кассету, не батарейки в плейер и не стержень для гелевой ручки. Кстати, неимение такого стержня оказалось прекрасным предлогом не конспектировать лекции.

Замерзшая девушка с красным носом и тушью, размазанной по щекам, предлагала прокуренным голосом приобретать лотерейные билетики, но молодой человек счел это несерьезной тратой денег и прошел мимо. На душе было как-то светло и радостно. Двадцать девятое февраля! Какой замечательный день!

II

Любе нравилась погода, которую многие считали мерзкой, но сегодня у нее было такое тяжелое состояние души, что даже прогулка по предвесеннему Невскому не смогла поднять ей настроения. Она уже собралась было погрязнуть в мыслях о собственной несчастной судьбе, но в этот момент какой-то нерасторопный молодой человек с божьей коровкой на рукаве куртки со всей силы наступил ей на ногу. Переход метро спас Любу от внезапно начавшегося мокрого снегопада, и она затерялась в потоке одинаковых мокрых и уставших после очередного рабочего дня петербуржцев. Толпа затянула ее в плотно забитый вагон и припечатала к двери с ненавязчиво-бестолковой надписью "Не прислоняться". В чьих-то наушниках громко звенела всеми своими тремя аккордами муммийтроллевская "Невеста". В другом конце вагона толстый лысый дядечка низкого роста давился колбасой, которая жутко воняла, а двое молодых людей рядом с ним горячо спорили о том, стоит или не стоит пользоваться презервативами.

Любу тошнило. Она вспомнила, что в правом кармане куртки лежит последняя подушечка "Dirol", но не смогла дотянуться до кармана. Она с трудом дождалась заветных слов ""Парк Победы". Следующая станция "Московская"", и выпрыгнула на платформу. По привычке, оставшейся с детства, она в секунду взметнулась вверх по эскалатору, расталкивая всех и извиняясь, делая вид, что очень торопится. А спешить было некуда. Дома ее ждали только собака, с которой нужно было погулять, кастрюля борща в холодильнике и Надина записка на столе, просившая Любу не ждать ее сегодня вечером. Какой бестолковый день. Двадцать девятое февраля.

Трое молодых людей в переходе метро пытались посредством гитар изобразить что-то, издалека напоминавшее "Поворот". Люба дала им десятку и попросила впредь никогда не пытаться играть. Из-за угла, плавно покачиваясь, вынырнул подвыпивший субъект смутного возраста и поинтересовался, как зовут такую симпатичную девушку, затем прищурился, разглядывая ее, разочарованно добавил что-то вроде "э, да ты вовсе и не симпатичная..." и удалился прочь. Люба предпочла считать, что она не расслышала последнего предложения.

Люба выскользнула на мокрую улицу, легким движением руки расправила зонтик и направилась к дому. Если бы не снег, она бы погуляла. По дороге домой Люба все думала о том, что она будет делать, когда придет. Замерзшие пальцы с трудом нажали 8, 4, 7 и 2, но дверь почему-то не поддалась. Чумазый мальчишка за Любиной спиной подсказал код: 1593. И действительно, почему вдруг 8472, когда всегда было 1593? Ответа, как и на многие подобные вопросы, Люба не знала.

Как ни странно, Надя была дома. Люба сразу поняла, что что-то здесь не так, и решила поговорить с сестрой.

- Что, опять поругалась с Андреем? - Безразлично спросила Люба, открывая холодильник.

Нет, ты не понимаешь, теперь это навсегда!

Да ладно тебе. Другого найдешь.

Нет! Никогда! Мне нужен только он! - Надя безутешно рыдала, но Люба уже слишком привыкла к подобным сценам, и у нее не было ни малейшего желания никого успокаивать.

Надь, у тебя что-нибудь пожрать найдется?

Какая же ты бесчувственная! У меня трагедия личной жизни, а ты о еде...

Понятно... Значит, нет... Я вот работаю целый день... Ну ладно, надоело уже об этом спорить. Все равно на тебя разговоры не действуют. С собакой ты тоже, конечно, не гуляла... Я пошла спать. Разбирайся сама.

Когда Люба оставила сестру, последняя снова зарыдала, на этот раз еще безутешнее прежнего.

Неприкаянная собака бродила из комнаты в кухню и обратно, сочувственно глядя на своих бестолковых хозяек. Кто ее знает, что у нее внутри, у этой собаки? Соседский мальчишка Вадик всегда мечтал ее препарировать. Собаку звали просто Собакой, потому что всем вечно было не до нее.

Какой все-таки дурацкий день. Двадцать девятое февраля.