Странностям этой женщины дивились даже те, кто её не знал - или знал совсем мало. Она не была ни к чему сильно привязана, даже к единственному малолетнему сыну, хотя постоянно пыталась доказать всем обратное. Более того, она пыталась использовать призрак этой своей привязанности для того, чтобы объяснить тому или иному человеку, почему она не может быть ему женой, любовницей или просто другом: потому что она должна заботиться о своём сыне. Между тем она преспокойно продолжала пребывать в другом городе, вспоминая о своём отпрыске только тогда, когда люди, у которых она временно находилась, с болью в душе напоминали ей, что ей надо бы позвонить - хотя бы позвонить! - собственному сыну.
Пора, наконец, дорогой читатель, Вам поближе познакомиться с нашей героиней, которую зовут Мариной - чтобы у Вас, не дай Бог, не сложилось о ней превратного впечатления. Всем была хороша Марина: она умела нравиться. Но был в ней ещё какой-то надрыв, не связанный, впрочем, с особенностями её личности. Два года тому назад она потеряла мать, которая, надо сказать, погибла при странных и загадочных обстоятельствах. И она ни в какую не хотела возвращаться в свой родной город, облизавший своими постройками морское побережье: всё это было ещё до боли живо в её памяти. Подробности смерти матери были до того ужасны, что она физически не хотела находиться в том месте, где это произошло. Вместе с тем она не могла, если бы даже захотела, забрать с собой сына. В столичном городе ей было просто негде жить, вот она и мыкалась по друзьям и знакомым, жалуясь им на своё житьё-бытье и моля о помощи. Но она не хотела быть просто балластом у них на шее. Она постоянно что-то предпринимала, чтобы заработать хотя бы немного денег и снять для себя и своего сына комнату. Но что-то вечно не складывалось. Да и как могло что-то сложиться, если она беспрестанно бросала то дело, которым занималась, едва его начав?
Так она и кочевала из квартиры в квартиру, нигде особенно долго не задерживаясь. Она плавала в море огромного города, как женщина-амфибия. Впрочем, были места, где она появлялась помногу раз: избыток площади позволял хозяевам проявлять ничего не стоившее им душевное благородство.Марина не любила оставаться в долгу, внедрялась в личные дела своих хозяев, мыла окна, посуду, убиралась, готовила пищу. Словом, делала всё, чтобы отвлечься от своих мыслей.Говорят, что подобным образом жил в Москве три последних года своей жизни Сергей Есенин. Он останавливался в основном у знакомых женщин, которые его любили, и которых сам он не любил. Некоторые их этих женщин родили от своего обожаемого постояльца.
Марина обладала незаурядными магнетическими способностями. Однажды мне довелось посидеть в кабинете знаменитой Джуны, дожидаясь своего приятеля. Так вот, когда Джуна, видимо, не подозревавшая о моём присутствии, вошла в свой кабинет и начала по нему нервно ходить (что-то у неё, видимо, не стыковалось), мне показалось, что вся комната вмиг заполнилась невидимым электричеством. Потенциал Марины, конечно, был слабее потенциала Джуны. Но эти потенциалы были вполне сопоставимы. "Я не совсем от мира сего", - сказала как-то Марина. У неё был даже какой-то сертификат, дававший ей юридическое право лечить людей нетрадиционными способами.
Однажды случилось так, что Марина поселилась у меня. Ехала вернуть мне мою книгу - да так у меня и осталась. Она до боли напоминала мне мою жену, даже дни рождения у них совпадали, и я почему-то решил, что мы сможем с нею ужиться. Мне было наплевать на то, что придётся на ней жениться, прописывать её у себя и забрать к себе её ребёнка. Я вообще никогда не боялся ни жизни, ни женщин. К тому и шло... Я уехал отдыхать с дочкой на юг, и не было и дня, чтобы Марина мне не позвонила. Я думаю, что ей было просто скучно - вот она и развлекалась разговором со мной, зная, что платить за него, сколько бы она ни наговорила, всё равно буду я! Но мне хотелось верить, что она меня хотя бы немножко любит. Иначе какая может быть совместная жизнь? Одно мученье!
Но первый же день после окончания разлуки стал последним днём наших свиданий. Она уже рассказывала нашим общим знакомым, как мы будем жить вместе, как она, наконец, получит возможность постоянно быть со своим сыном... Но существовал некий вакуум между тем, что она вслух декларировала - и тем, чего она в действительности хотела. Боюсь, что на самом деле она была рада спихнуть своего ребёнка на родителей, и в случае его приезда в Москву, не без оснований, опасалась, что ребёнок станет отнимать у неё свободу, к которой она привыкла и которой так дорожила. Потому что одно дело - мужчины, которых можно менять, как перчатки, и совсем другое - родной ребёнок. Он не поймёт, если мама, забрав его к себе, станет заниматься личной жизнью...
И потом, Марина не доверяла мне, как самой себе. Меня просто потрясло, когда она отобрала у меня свои фотографии: она боялась, что кто-то из моего окружения, или даже я сам, может её сглазить или даже наслать "порчу".
Она не раз мне говорила, что жизнь научила её быть недоверчивой ко всем без исключения: сегодня человек в тебя влюблён, а завтра - будет мстить тебе за то, что ты не можешь ответить ему взаимностью...
Когда я занёс в квартиру свои чемоданы, первым делом Марина отвернулась от моего поцелуя. А потом заявила, что поедет на время к приятелю, чтобы мне не мешать. Но когда, разбросав вещи, я сообщил, что иду в гости, она сказала, что хочет поехать со мной. В гостях она вела себя на редкость странно: то пыталась строить глазки хозяину, то периодически названивала человеку, к которому она собиралась отправиться вначале. Честно говоря, я был очень зол на неё. Я не понимал, зачем она так себя ведёт... как маленькая глупая девчонка. Наконец, наступило "время Ч": надо было расходиться, того и гляди - не успеешь в метро. Потратишь деньги на такси - а это другой конец города - потом может не хватить на что-то самое необходимое. Я окликнул Марину зычным богатырским кличем - один раз, другой, третий... Но она не обращала на меня внимания и продолжала беседовать с хозяином квартиры. И тогда, чтобы не устраивать ей сцен, дело происходило всё-таки в гостях, и мы пришли отдыхать, а не устраивать разборки, я... просто ушёл, предоставив её себе самой, как, видимо, она и хотела.
Но на следующий день оказалось, с её слов, что я её нагло бросил, и что ей пришлось ночевать в квартире моего друга. С тех пор мы больше не виделись и даже не разговаривали. Марина, видимо, не на шутку обиделась (интересно, а что я, по её мнению, должен был делать? Съездить ей по физиономии? Не практикую! Считаю неблагородным по отношению к женщине...). Я же, со своей стороны, тоже был недоволен случившимся и не горел желанием выходить на связь. У Марины были ключи от моей квартиры - и чуть позже, улучив момент, когда меня не было дома, она забрала все свои вещи и отправилась в какое-то другое место, навстречу новым приключениям.