Карпенко Наталья Валентиновна : другие произведения.

Мятеж в Лирунне. Глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Глава 3
  
   Небольшой храмовый зал наполнен легкими сумерками. Солнце уже село, но его лучи, словно не желая завершать такой прекрасный погожий день на исходе лета, упорно проскальзывают сквозь большие кучевые облака у самого горизонта, придавая им невообразимо нежный розово-сиреневатый оттенок, который бывает в небе только здесь - на самом краю континента, у берегов сурового и сильного Айдиссена. Высокие стрельчатые окна, застекленные узорчатыми витражами, ловя последние отблески вечерней зари, наполняют помещение разноцветными бликами. Полное умиротворение и покой царят вокруг. И в этой храмовой тишине возносится к богам материнская молитва о сыне.
   Жадно облизывают края жертвенников языки магического огня. Тихо звенит раскаленная медь чаш, принимая божественные дары, призванные умилостивить волю богов. Тонкая рука взлетает вверх, и, словно крыло, с едва слышным шелестом тянется за ней шелк рукава дорогого платья. Звенит- звенит святая медь, потрескивает белый огонь, с легким шорохом осыпается в чашу серая мраморная пыль, смешанная с желтым песком. Жадно вспыхивает пламя, тут же поглощая приносимую жертву и озаряя статую путешественника с посохом в одной руке и большим свитком в другой. На поясе кошель с неизменными двумя монетами - радостью и последней надеждой обездоленных и нищих.
   О, мудрый Дайфор! Покровитель странников, и хранитель дорог, определяющий судьбы и оберегающий смертных на их бесконечных путях. Единственный из божеств пантеона Эльстана, кто радеет за всех смертных, и кому Вечный Странник доверил посох до возвращения из странствий по иным мирам. В бесконечной славе и мудрости своей пошли моему мальчику легкую дорогу. Сохрани его от бед и напастей, обереги, защити и позволь пройти ему путь достойно и с честью. Отдали от него Последнюю Лестницу, молю! Пусть шаги его продлятся в будущее, пусть день выбора Первой Ступени настанет для него как можно позже! Даруй ему свое покровительство и защиту!
   Тихий звон наполняет храмовый зал. Это в следующую чашу опускаются три больших перламутровых раковины. Всплеск божественного огня. Суровый Вайлун с радостью принимает жертву. Повелитель бурь, покровитель мореходов, контрабандистов и рабов, крепко сжимает твоя рука штурвал "Ветрогона" - бессменного и вечного твоего корабля, треплют ветра морской твой бушлат и старую капитанскую шляпу, уверенно давят рыбацкие сапоги доски влажной от морских брызг палубы. Молю тебя, суровый, но справедливый, пошли моему сыну попутные ветра в паруса его жизни. Наполни душу его светлым бризом надежды, укрой от безжалостных бурь и штормов!
   Звенит-переливается благородная медь. Перед статуей закованного в доспехи воина вспыхивают белые блики. Эгас - бог войны и покровитель воинов. Танцующий с Мечом принимает в дар серебряные наконечники для стрел. О бесстрашный воитель! Да будет благословение твое над единственной моей надеждой и любовью. Да не устрашат его испытания, да будет рядом с ним удача в бою, да минует его лихая пуля, и случайная сталь. Да будет храбрость в сердце, и милосердие в душе его. Пошли удачу в бесконечных битвах его! Да осенит путь моего сына блеск танцующего меча твоего!
   Тишина. Лишь потрескивает огонь в жертвенниках и шуршит по камням тяжелый лотерисский шелк. Снова взлетает вверх рука, как крыло, сверкает в жертвенных огнях серебристая легормская сталь, обжигает руку. Беззвучно падают на раскаленную медь алые капли, тут же испаряясь с легким шипением. Многоликая и Милосердная, хрупкая и сильная, получает в распахнутые и пока пустые руки свою вечную кровавую дань. Владычица чертогов небесных, прости отступницу! Да падет гнев твой на ту, которая когда-то не сдержала клятв и оставила служение ради безумного, бесконечного и светлого чувства, навсегда поглотившего ее в пучинах своих. Избавь моего мальчика от проклятия своего, исцели душу и тело его. Да обретет он гармонию и покой в мире смертных до того как сделает первый шаг по Ступеням, ведущим в чертоги твои. Но если гнев твой столь велик, что нет спасения от него в благословенных землях Эльстана, да будет последний вдох его легким и быстрым. Хотя бы от страданий и боли избавь сына в последний час. Душа моя иссохнет от горя, если, по воле твоей, встанут Ступени на пути мальчика моего так рано. Но я буду знать, что кара Многоликой пала на меня со всей своей тяжестью и неотвратимостью. Молю тебя, о великая Асферис, прими мою жертву и отведи длань карающую от сына моего! Если чтобы утолить жажду мести тебе нужна кровь, возьми в качестве платы мою. Предательница и изменница взывает к милосердию и справедливости твоей, о, божественная и неотвратимая!
   Жарко скользят по складкам белого платья богини Смерти отблески пламени. Бесстрастно и задумчиво взирает она с высоты постамента на склоненную в молитве голову, на хрупкие пальцы, испачканные алыми каплями пролитой крови, едва касающиеся жертвенника.
   Безмолвным свидетелем материнской мольбы встает за спинами детей своих, монумент Вечного Странника - Творца всего сущего. Он не требует жертв, ему не нужны слова. Он везде и во всем. Он все знает и везде присутствует. Он совершенен и бесконечен. Над всем незримо распростерты длани его.
   И снова шуршит по холодному граниту черный шелк, чуть слышный стук каблуков, скрип двери, легкий сквозняк подхватывает пламя в жертвенных чашах. Белый огонь рвется выше. Каменные статуи безмолвны и безразличны. Жертвенные дары принесены, но лишь богам ведомо насколько действенными окажутся слова возносимых молитв. Тишина и покой.
   Серая тень беззвучно отделяется от стены. Высокая худощавая фигура преграждает дорогу.
   - Госпожа? - голос, подобный шуршанию листвы, врывается в сумрак.
   - Да, мэтр, - к листве добавляется журчание родника, струящегося среди камней. - Мне нужно было помолиться, Эрлитт. На душе неспокойно.
   - Что тревожит вас, миледи? - в длинном пустом коридоре два голоса звучат слишком громко, несмотря на то, что это почти шепот.
   - С ним давно не ничего не случалось. Уже почти год как. Я боюсь, что Многоликая и Дайфор приготовили для нашего мальчика новые испытания, - журчание наполнено тревогой и печалью.
   - Госпожа, поверьте, с вашим сыном не случится ничего неотвратимого и окончательного, - шелест листвы звучит успокаивающе и уверенно. - Я позаботился о том, чтобы Час первого шага в ближайшее время ему не грозил. Да и не мальчик он уже давно. Слава Вечному Страннику, здоровый, сильный воин.
   - Ты же знаешь, для меня он всегда мальчик, - одинокая слеза, поймав свет луны, словно брильянт, катится по бледной, почти прозрачной, коже скулы. - Мое сердце разрывается от тревоги за него. Я одна виновата, что боги послали моему сыну такую трудную и жестокую дорогу. Я одна! - горький всплеск врывается в тишину коридора.
   Но сильная, уверенная ладонь уже сжимает обтянутый шелком локоть.
   - Не надо, ваша милость! Не кляните себя. Все что происходит с Еном, происходит исключительно по божественной воле. Значит, Дайфору и Асферис так нужно было, чтобы ваш сын прошел все испытания, посланные ему небесным провидением. Значит так написано в скрижалях времен, и этого не изменить.
   - Это невыносимо! - еще один брильянт, мгновенно сверкнув, стремительно падает в сумрак.
   - Но так надо! - листва шелестит все увереннее. - Нам нужно смириться и ждать. Я уверен, что боги приготовили вашему сыну необыкновенную и долгую дорогу. Испытания, выпадающие ему на пути, всего лишь готовят его для какой-то высокой цели. И я даже догадываюсь, для какой.
   - Но, если он погибнет... Целая ветвь древнего рода умрет вместе с ним! У меня нет внуков, мэтр. В своей линии Ен последний. Что будет если... - журчание захлебывается судорожным вздохом.
   - Миледи Даисити, я клянусь вам! Ничего смертельного с Еном не случится. Обещаю! - в шелест листвы вплетается резкий порыв холодного ветра. - Я совсем недавно считал по звездам. Да, нас ждут тяжелые времена, но за ночью наступает утро, а за ним ясный солнечный день. И так все и будет!
   - Ох! Если бы боги услышали твои слова! - журчание, шелест, стук каблуков по камням.
   - Непременно услышат! Вам нужно отдохнуть. Я провожу, если позволите? - листва успокаивается, ее шорох почти неслышен.
   - Да, конечно, - журчание растворяется среди высоких стен полутемного коридора.
   В глубине большого дома затихают шаги. Ночь неумолимо вступает в свои права.
  
  
   Раздав последние распоряжения и убедившись, что все идет как надо, Дерейра заперся в своей каюте на борту "Звезды Лирунны", приказав вахтенному офицеру тревожить себя только в исключительных случаях. Например, если кауны вернутся в Эльстар. Не менее того.
   Адмирал хотел покоя и уединения. Невыносимое, тяжелое чувство неотвратимо надвигающейся беды преследовало его весь вечер, с тех пор как он выехал за ворота Золотого Замка. Но даже не это вызывало в метущейся душе Шейна наибольшее напряжение. Разложив перед собой письменный прибор и бумагу, адмирал вздохнул и мелким, не слишком аккуратным почерком, записал в два столбца все известные ему на сегодня факты относительно состояния дел в Лирунне. Шейну не давала покоя абсолютная уверенность аркаррана в существовании заговора. Тщательно все изложив на бумаге, адмирал откинулся в кресле и стал анализировать полученную информацию. Да, с одной стороны, безусловно, ряд фактов можно считать подозрительными. Например, задержку с поставкой новых орудий для фортов, охраняющих вход в Лирунийскую бухту. Их привезли только четыре дня назад с опозданием почти на тритенк. И почему-то сгрузили прямо на одном из военных пирсов, кое-как прикрыв от ветра и дождя. Интенданты пояснили, что в фортах еще не готовы специальные платформы, на которые должны быть установлены новые орудия, а возить их туда-сюда - нецелесообразно. Тогда Шейн согласился с доводами и не стал придираться дальше, а вот сейчас подумалось: новые пушки устанавливаются почти на такие же лафеты, что и прежние, и никаких дополнительных площадок для них не требуется. Что это - просто попытка выкачать из казны дополнительные средства на переоборудование фортов и просто воровство королевских экров, или спланированная диверсия, призванная ослабить защитные сооружения Лирунны, прикрывающие ее от нападения с моря? Ведь, если помощь заговорщикам придет с воды, как утверждает Ксавьен, два небольших брига у входа в бухту никого не остановят. А эти ружья, пропавшие из арсенала, и, как утверждают интенданты, утилизированные как брак. Почему ни гранд-мастер цеха оружейников мэтр Ольварнен, ни авер-мастер "золотого клейма" того же цеха мэтр Вишнер, ни мастер Дольтан - лавка которого собственно и изготовила те самые негодные ружья - понятия не имеют ни о каком браке. Почему их не вернули и не стребовали казенные средства назад? Что это - халатность и разгильдяйство, или ружья на самом деле никто не утилизировал, они вполне пригодны для использования и уже завтра вечером из них будут стрелять по оставшимся верным короне войскам? Сколько же этих "почему", на которые нет ответов?
   Ах, как не хочется сердцу принять мысль о заговоре, как противится душа абсолютно преданного королю Дерейры принять и допустить, что кто-то в Лирунии может начхать на этого самого короля. "У нас есть приказ! Мы обязаны его выполнить!" - шепчет с одной стороны та часть сознания, в которой все по порядку, по чести и по совести, где неприемлемы и недопустимы никакие интриги и измены. "Да-да, прикройся приказом и беги! Беги в море, чтобы не видеть, как твоего друга порвут на куски. Пусть соленые воды Айдиссена смоют с твоей совести его кровь", - поддакивает с другой стороны холодный разум, который может предположить все, даже невозможное и то, что аркарран может быть прав. А если не прав? Если все эти факты и доказательства высосаны из пальца и Ксавьеном движет исключительно личная неприязнь к наместнику? Оказать графу помощь в такой ситуации, значит пойти против воли короля. За это по головке не погладят. Можно лишиться не только адмиральских эполет, но и кое чего посерьезнее.
   Но ведь Ен был так убедителен и настойчив в своих подозрениях! Дерейра, подумай! Тебе все разложили, разжевали и положили в рот, а ты как бессмысленный младенец пытаешь выплюнуть еду только потому, что она тебе не знакома. Опомнись! Завтра... уже сегодня в городе может начаться большая резня, а ты рассуждаешь о теоретической вероятности возможности возникновения заговора в когда-то безупречно монархической Лирунне, намереваясь в самый ответственный час убраться из этой самой Лирунны подальше, размахивая бумажкой с красивыми красными печатями. Королевские драконы застилают тебе разум, и ты не хочешь принять очевидного! Еще сегодня вечером ты рассказывал аркаррану, как обязан ему и его дяде своей карьерой. Ты помнишь, с чего она началась?
  
   Вассины из поместья пришли за ним ближе к вечеру, когда белый диск солнца уже коснулся верхушек далеких сосен Хмурого леса. Дерейра давно слыл в округе редкостным задирой и драчуном. Крупный, как для своих десяти лет, сильный, закаленный тяжелой работой и жизнью впроголодь, Шейн внушал уважение и страх не только своим ровесникам, но и старшим мальчишкам. Народу в небольшом рыбацком поселке на берегу Айдиссенского моря жило не много. Все на виду и все друг друга знают. Поэтому весть о том, что за диким сыном Сулеры - вдовы Тиммата Дерейры пришли вассины из господского дома, облетела всех в мгновение ока. Толпа у ворот крохотного, покосившегося домишки на окраине поселения, собралось приличная - человек двадцать, а то и тридцать. Всем была охота глянуть как этому несносному сорванцу - грозе всей округи - наконец всыпят за все его проделки. Главный вопрос, который активно обсуждался в толпе - "Что же такого натворил в этот раз Дикий Шейн, что за ним прислали охранников аж из самого Большого дома?". Управляющий графского поместья Унан Ласев в сопровождении троих вассинов, одетых в зеленые с золотом камзолы - родовые цвета дома Ксавьенов - выволок Шейна на двор, цепко сжимая сильными пальцами ухо упирающегося мальчика. Под испуганные крики матери, охранники подкинули Дерейру младшего поперек седла, и собрались уже, было, отправляться назад, но несчастная Сулера мертвой хваткой вцепилась в стремя Ласева, требуя объяснить, что произошло и за что ее сыночка вот так хватают посреди бела дня и тащат неизвестно куда. С презрительной ухмылкой, оттолкнув рыдающую женщину ногой, Унан со злостью кинул ей лицо: "Твой щенок обокрал хозяйский сад и посмел поднять свою вонючую клешню на маленького графа. Не жди него назад, старуха! Все, добегался твой выблядок."
   У сидящей в пыли на земле Сулеры перехватило дыхание. Если за воровство в господском саду младшего Дерейру могли всего лишь хорошенько выпороть, не велика беда. Все заживет со временем. То за драку с сыном хозяйки поместья леди Даисити Ксавьен - восьмилетним Еннарби - просто выпоротым задом Шейну не отделаться. К горлу несчастной матери подкатил комок. Живое воображение тут же представило ей, как сына распинают на козлах, и, содрав кожу до костей кнутами, оставляют умирать под жарким лирунийским солнцем. Судорожно хрипя, она протянула руки к удаляющимся вассинам и управляющему. Неудобно лежащий поперек седла мальчик в последний раз поймал глазами наполненный слезами взгляд убитой горем матери. И впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно. Даже когда шесть лет назад к ним в дом пришли люди из поместья и сообщили, что отец Шейна - Тиммат Дерейра утонул в море вместе с хозяином - графом Айвером Ксавьеном, он не испугался. Еще долго в ушах Дерейры стоял дикий, почти животный вой овдовевшей матери. Но даже тогда ему не было так страшно, как сейчас.
   Ласев с охранниками доставили объятого ужасом Шейна в поместье примерно через час, неслабо избив его по дороге. Протащив окровавленного мальчика по крутой черной лестнице и паре извилистых коридоров, управляющий наконец втолкнул Дерейру в большую светлую комнату, обставленную дорогой красивой мебелью. Еще никогда раньше Шейн не видел столько книг. Высокие, уходящие куда-то под потолок шкафы были полны ими до отказа. В углу комнаты возле огромных, занимающих почти всю стену, окон в удобных мягких креслах расположились двое. Высокая, невероятно красивая женщина, в черном траурном платье, медленно перебирала страницы какой-то книги. Когда управляющий втолкнул в комнату Шейна, она подняла голову и буквально одарила мальчика долгим пристальным взглядом печальных синих глаз. Рядом с дамой, в соседнем кресле, сидел господин в шикарном охотничьем костюме, не броском, но, судя по виду, чрезвычайно удобном и дорогом. Господин был почти точной копией дамы. Те же синие глаза, тот же точеный подбородок, высокие скулы, тонкие пальцы, нетерпеливо теребящие рукоять стилета в ножнах на поясе. Правда, в отличие от печали и тоски, явно заметные во всем образе женщины, ее полуопущенных ресницах, горькой складке у самых уголков губ, ее собеседник был вполне в духе, правда, слега раздражен.
   Третьим, присутствующим в библиотеке человеком, был маленький мальчик лет семи-восьми. Усевшись на подоконник, он внимательно изучал что-то происходившее во дворе за окном, время от времени покачивая спущенной с подоконника ногой. На стук закрывшейся за спиной управляющего двери, мальчик повернулся, и Шейн тут же узнал его. Как же не узнать результат работы своих же собственных кулаков. И вот тот синяк под глазом, и рассеченные бровь и верхняя губа. Все эти отметины оставил на мальчишке Дерейра непосредственно этим утром, когда, застигнутый за кражей яблок, был жестоко осмеян неизвестно откуда взявшимся мелким, но настырным мальчишкой. И даже не из-за яблок подрались они, уж больно острый язык был у соперника, очень уж обидные слова выдал он, сжимающему в руках собранные с земли яблоки рыбацкому сыну. Шейн так и не понял, что нашло на него этим утром. В другое время он бы, побросав злосчастные яблоки, быстренько сбежал бы из сада, чтобы не дай небеса не наткнуться на вассинов. А насмехающийся мальчишка вполне мог позвать на помощь. Но не позвал. Даже когда потерявший терпение и не выдержавший насмешек здоровый Шейн одним броском просто подмял его под себя и начал безжалостно колотить по чем попало. Мальчишка терпел, и вяло пытался отбиваться. Он был меньше Дерейры, явно слабее, и совершенно не умел драться. Через несколько минут Шейн опомнился и рывком встал, оставив избитого соперника лежать на земле. Окровавленный, тяжело дышащий мальчик поразил будущего адмирала своей стойкостью и упрямством. Ни одной слезинки не проронил, ни одного крика, стона даже. Лишь только взгляд. Тогда Дерейре показалось, что, будь у насмешника возможность, он бы расстрелял его глазами, черными как непроглядная полночь накануне Дня чародеев.
   - Не лезь ко мне, - тихо буркнув себе под нос, Шейн быстро собрал разбросанные яблоки и убежал домой. Ах, если бы знать тогда, что этот наглец и есть сын хозяйки поместья, их будущий господин Еннарби Ксавьен. Но теперь уже поздно, и сделанного не вернешь. "За все в жизни приходит расплата, сынок", - любил говаривать старый Тиммат.
   Господин в охотничьем костюме придирчиво осмотрел Шейна с ног до головы, а затем поинтересовался у сидящего на подоконнике мальчика: "Это он, Ен?"
   Мальчишка соскочил со своего насеста и, подбежав к Дерейре, хитро ему улыбнулся. Распухшая рассеченная губа явно причиняла ему боль, но мальчик, казалось, не обращал на это никакого внимания. Хлопнув Шейна по руке, он подмигнул ему подбитым глазом, еще раз ухмыльнулся, утвердительно кивнул взрослым, и, с коротким "Да. Он!", скрылся за дверью. Ничего не понимающий Дерейра остался в комнате с леди Даисити, а это была именно она, и ее братом - могущественным герцогом Вильмом Анастардом. За спиной Шейна прямо в макушку ему сопел управляющий. У мальчика замерло сердце.
   Произошедшее дальше не иначе как невозможным чудом и божественным провидением назвать было нельзя. Печальная и задумчивая леди Ксавьен приняла юного задиру тепло и по-доброму, что, учитывая произошедший утром инцидент, было вообще нечто из области невозможного. Хозяйка поместья слегка пожурила Шейна за воровство, и строго отчитала стоящего за спиной Дерейры управляющего за то, что позволил себе распустить руки. "Я не приказывала его избивать!" - строго заявила леди Даисити, в упор глядя на замершего в полупоклоне слугу: "В дальнейшем будьте так любезны исполнять приказы лишь в том объеме, в котором они отданы. Ваше излишнее усердие неуместно! Подите вон и на досуге поразмыслите над разницей распоряжений "найти и доставить в поместье" и "найти, покалечить, напугать до полусметри". На вялые попытки Ласева оправдать свою жестокость, графиня лишь небрежно махнула рукой и приказала ему ожидать за дверью дальнейших распоряжений. "Надеюсь, в этот раз вы выполните все именно так как приказано, " - раздраженно выдохнула она глубоким грудным голосом.
   Вот после того, как за спиной слуги закрылись двери, и началась для юного Шейна совершенно новая и необыкновенная жизнь. Несмотря на явное недовольство герцога, графиня позволила юному рыбаку присесть на краешек стула и в течение получаса внимательно расспрашивала его о том, как он живет, чем занимается, грамотен ли Шейн, а главное кто его родители и где они. Услышав, что отец Шейна Тиммат Дерейра, тот самый рыбак, что погиб вместе с ее мужем, леди Даисити как-то странно переглянулась с отошедшим к окну герцогом и задумчиво произнесла: "На все воля Дайфора! Перекрестки судеб никогда не складываются случайно".
   - Исси, - отозвался от окна Вильм Анастард. - Этот провонявший рыбой мальчишка сегодня утром избил твоего сына, своего будущего хозяина, до крови. Ты хочешь спустить подобное без последствий? Какой пример остальным слугам? Какое унижение для Ена?! - герцог возмущенно повысил голос, но печальная графиня лишь повела изящным плечиком.
   - К вашему сведению, милорд, именно Ен попросил отыскать этого мальчика и взять его в дом. Что касается дурного примера... Мои слуги, в большинстве своем, знают свое место и не позволяют себе ничего лишнего, не взирая ни на какие примеры вокруг. Разве что некоторые из них, порекомендованные вами, брат мой, иногда понимают мои слова превратно и не совсем точно выполняют мои указания. Но и с этим я вполне могу справиться, - в легком мелодичном голосе леди Даисити совершенно отчетливо зазвенела сталь.
   - Конечно-конечно! - герцог примирительно замахал руками и, подойдя к Шейну, занес руку, словно для удара, но в последний момент приостановил движение и лишь слегка потрепал мальчика по вихрастой макушке. - Ты все можешь, дорогая сестрица, и даже взять в компаньоны своему сыну безродного мальчишку из забытой Тхауром деревеньки. Вот только какой только от такой компании будущему лорду Ксавьену?
   - Думаю, что раз Дайфору было угодно привести этого юношу в мой дом, значит и толк от его присутствия тут со временем отыщется, - отрезала графиня, грациозно поднимаясь из кресла.
   Подойдя к ничего не понимающему мальчику, она ласково потрепала его по щеке и поинтересовалась:
   - Ну что, молодой человек, согласны вы стать компаньоном для моего сына? На полном довольствии и с небольшим жалованием... скажем так тридцать пять экров в тритенк.
   Ошеломленный и растерянный Шейн не нашел даже слов чтобы озвучить свое согласие, он лишь часто-часто закивал головой. Неплохое жалование, полное довольствие, и не слишком обременительная служба - вот так и сваливается на человека счастье, внезапно и окончательно. Правда герцог явно недоволен выбором сестры, но, судя по всему, ему остается лишь смириться. Леди Даисити Ксавьен хозяйка в своем доме и ее решения здесь окончательны и безоговорочны, милорду Анастарду остается лишь смириться и принять как свершившийся факт то, что компаньоном его племянника теперь будет безродный сын рыбака.
   Служба в поместье оказалась не просто необременительной, а весьма и весьма интересной. Приставленный к маленькому графу Шейн должен был всегда находиться рядом с ним. И в библиотеке, где Еннарби изучал всевозможные науки, начиная от языков и математики и заканчивая астрономией с географией, и в тренировочном зале, где мастер клинка Фильер Нави преподавал Ксавьену высокое искусство боя, и на лугу, где Ен тренировался в верховой езде. И всегда рядом с ним был Дерейра. На первых порах Шейн опасался, что языкастый мальчишка попросил мать взять его на службу лишь для того чтобы иметь под рукой постоянный объект для шуток и издевательств. И входя первый раз в комнату графа, юноша осторожно оглядывался по сторонам, ожидая какой-либо пакости от нового хозяина. Но все оказалось не так, как ожидал будущий лирунийский адмирал. Еннарби Ксавьен оказался весьма доброжелательным и милым ребенком, открытым и не злопамятным. Во всяком случае, своего недавнего обидчика он принял весьма радушно.
   Увидев вошедшего в комнату Шейна, юный граф выскочил из-за стола и, подбежав к замершему у порога парню, протянул ему руку:
   - Привет! - радостно поздоровался мальчик, явно ожидая рукопожатия, совсем как взрослый. - Меня зовут Ен. Как я понимаю, матушка все-таки взяла тебя на службу? Это отлично! Ты даже представить себе не можешь как это хорошо! Проходи сюда, садись!
   Юный граф тарахтел без умолку. Так и не дождавшись протянутой в ответ руки, Еннарби схватил оторопевшего от такого лихого наскока Шейна за рукав и потащил к большому письменному столу, на котором в полнейшем, как казалось тогда Дерейре беспорядке были разбросаны письменные принадлежности. Листы бумаги. Книги, географические карты, какие-то еще непонятные предметы и приборы, рядом на специальной подставке расположились несколько шпаг, сабель и палашей.
   Когда мальчики приблизились к столу, а точнее когда Еннарби подволок к нему слегка упирающегося Шейна, с балкона, выходящего в сад, навстречу им вышел высокий, худощавый господин, в сером непримечательном камзоле. С первого взгляда Дерейра решил, что это один из слуг, приглядывающих за юным графом, но Ксавьен, заметив господина, замер и резко отпустил рукав Шейна, словно тот вдруг стал невозможно горячим и обжег пальцы.
   - Ваша светлость, - голос у господина был приятный, негромкий и какой-то завораживающий, - вижу, вы все-таки уговорили матушку, и получили желаемое. Замечу, все же что этот молодой человек не котенок и не щенок. Он живой свободный человек, и мы будем относиться к нему соответствующим образом. Для начала вы, быть может, представите нас друг другу?
   И юный граф на глазах преобразился. Из возбужденного, сияющего счастьем и радостью обретения желаемого ребенка, он вдруг стал серьезен и сосредоточен. Сделав шаг в сторону, он повернулся к Шейну и, кивнув в сторону мужчины, сказал:
   - Познакомься, мэтр Эрлитт Аньер. Мой наставник.
   Аньер приветственно кивнул головой, и поинтересовался:
   - Ну а вас как величать, молодой человек? - темно-серые, холодные как лед на лужах в первую тенку шулмеха, пристально изучали стоящего перед магом, а в том, что представленный Дерейре графский наставник маг, у Шейна не было никакого сомнения. Никогда прежде ему не доводилось сталкиваться с настоящими магами. До удаленной рыбацкой деревушки магистрам дела не было, а те, кто по чистой случайности когда-никогда добредали до этого всеми богами забытого места, мало на что были способны. В основном пришлые чародеи развлекали рыбацких детишек нехитрыми фокусами, да заговаривали зубную боль и слабый живот.
   Старожилы, правда говорили, что как-то давным-давно, лет пять назад, как раз в самом начале сезона зимы, забрел в поселок странного вида господин. Вроде и одет был хорошо, и дорого, правда потрепанно и неряшливо. Несколько дней он жил уединенно в заброшенной полуразвалившейся хибаре на краю поселка. Каждый день выходил к морю, и часами вглядывался в то в горизонт, то, наоборот, в грозно вздымающиеся вдалеке пики Ренонских гор. Пришелец явно кого-то ждал, терпеливо и со всеми мерами предосторожности. Чародей крайне редко появлялся в поселке, лишь для того чтобы пополнить запасы продовольствия и воды. Вина или каких других согревающих напитков маг не употреблял, несмотря на то что, хибара в которой он жил продувалась всеми ветрами Вайлуна и убежищем могла считаться чисто формально. Ожидание его закончилось в один день, быстро и кроваво. На рассвете в поселок ворвался отряд солдат лирунийского гарнизона во главе с лейтенантом - арраном, были в отряде и два мага. Сверкая золотыми драконами, несущими в передних лапах звезду - цеховой знак Королевского Ковена - чародеи расположились в двух концах деревушки и стали тотально сканировать окружающее пространство при помощи небольших кристаллов, заключенных в полупрозрачную сферу. Солдаты тем временем тщательно обыскали каждый дом, каждый сарай, каждый мало-мальски пригодный для схрона уголок поселка. На вопрос старосты что происходит, лейтенант предъявил ему королевскую грамоту с приказом немедленно провести тщательнейшее дознание во всем Экреноне по делу о заговоре, раскрытом в Веннати две батенки тому назад. Участники заговора, список которых с описаниями внешности прилагался к грамоте, полежали немедленному аресту, а в случае оказания сопротивления - немедленному уничтожению. Староста был стар, сед и нес на себе тяжкий груз ответственности за весь поселок, неприятности ему были не нужны. Он и рассказал о чародее в старой хибаре на берегу.
   Быстро собравшись, отряд выдвинулся к указанному старостой месту. Чародей был там. Он спокойно вышел в солдатам, что-то крикнул офицеру и магам а потом... потом на берегу началась небольшая битва. Стрельба, грохот взрывающихся фаеров, крики были слышны по всему поселку. Через некоторое время все стихло. Солдаты вернулись в деревушку, взяли у старосты повозку, воронка, сгрузили на нее тела убитых и раненых и уехали. Но еще долго после этого холодные волны моря обмывали большое черное пятно обуглившегося песка - место, где погиб пришлый маг.
   Дерейре тогда было пять лет, и больше всего после выходов в море с отцом, он любил бродить по окрестностям. Его пытливый детский ум буквально впитывал в себя знания об окружающем мире. Все ему было интересно и важно. В тот день, когда в деревню пришли солдаты, маленький Шейн сидел на вершине большой скалы, как раз над хибарой, в которой жил чародей. И ему довелось увидеть битву в самой полной мере. Он видел как погиб маг. Измотанный и обессилевший выставить активную защиту он не смог, поэтому после первых же выстрелов был тяжело ранен, а его коллеги добили изменника двумя огромными фаерами. Когда все закончилось и солдаты ушли, мальчик тихо и осторожно спустился на берег и внимательно исследовал место гибели мага. Ничего интересного и примечательного ни на берегу ни в хибаре он не нашел, маги тщательно обыскали последний приют заговорщика, и не оставили в нем ничего ценного, разве только... Уже на пороге, собираясь покинуть этот скорбный приют, Шейн вдруг увидел что-то блестящее, валяющееся в куче хлама в самом углу. Быстро разворошив кучу, маленький Дерейра обнаружил небольшой голубой кристалл в простой золотой оправе на тонкой цепочке. Кристалл блестел и переливался, время от времени где-то в самой его глубине вспыхивала маленькая белая искра.
   Шейн взял кристалл себе, сделав из него себе талисман. Ни матери, никому другому он не сказал о своей находке. С тех пор амулет всегда был с Дерейрой. Со временем кристалл помутнел и стал холодным, белая искра в глубине уже просматривалась не так ярко, но Шейну было все равно. Он совершенно искренне считал, что раз Дайфору было угодно, чтобы он нашел украшение, оставшееся после гибели мага, значит так надо. Время от времени, уединившись от всех в каком-нибудь укромном уголке, мальчик доставал кристалл из небольшого потайного кармана, самостоятельно пришитого им к изнанке единственных штанов, и любовался, как переливаются грани в ярких солнечных лучах, как вспыхивает в глубине маленькая искорка белого огня.
   И каково же было его изумление, когда на груди Аньера он увидел точно такой же камень в абсолютно идентичной оправе. Дерейра судорожно сглотнул и невольно прикоснулся к бедру, где зашитый в полотняный мешочек покоился его амулет. Маг слегка наклонил голову, и внимательно посмотрел мальчику прямо в глаза. Не выдержав тяжелого пристального взгляда, Дерейра с шумом втянул в себя воздух, отвернулся и пробубнил:
   - Да продлит Дайфор вашу дорогу, мэтр.
   - А вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд, юноша, - задумчиво заметил Эрлитт, подходя ближе к Шейну и не сводя с него пристального взгляда. - Вы полны загадок и тайн, не так ли?
   - И ничем таким я не полон, мэтр, - ворчливо возразил мальчик, отодвигаясь от мага подальше.
   - Мне лучше знать, - заявил маг, и схватил Шейна за рукав. - Постойте-ка спокойно пару минут! Быть может ваши загадки не так уж и таинственны. Сейчас посмотрим.
   Дерейра попытался вырваться, но рука мага держала его локоть словно абордажные крючья борт захваченного судна. Слегка размяв пальцы, маг осторожно, почти не касаясь Дерейры, провел раскрытой ладонью сначала над головой мальчика, а затем вдоль всего туловища, и дальше вниз по бедрам до колен. На уровне потайного кармана, ладонь мага внезапно замерла и Шейн даже сквозь толстое полотно почувствовал, как амулет стал нагреваться. Дерейра терпеливо ждал, когда маг отпустит его, но когда терпеть боль уже было почти невозможно, дернулся, предприняв безуспешную попытку вырваться. Маг тут же убрал ладонь, и с еще большей задумчивостью заметил:
   - Как это все странно, и непонятно, господин Дерейра. Вы не находите?
   Совершенно обалдевший Шейн, которого впервые в жизни назвали господином, непонимающе пожал плечами. Кристалл в его кармане мгновенно остыл, как только ладонь мага отодвинулась от него подальше, не оставив даже намека на ожог.
   - Я имею ввиду, как странно складываются перекрестки судеб по воле Дайфора: сначала граф - богатый, влиятельный человек, который вполне мог себе позволить нанять... да что там нанять, купить целый корабль с командой, выходит в море на старой рассохшейся лодке, и гибнет в компании безродного бедного рыбака, в абсолютно погожий день при совершенно спокойном море. А через пять лет сын этого самого рыбака, избив сына графа, получает при нем должность компаньона. При этом заявляется в дом, фоня магией, как лавка артефактов, никаких магических способностей при этом не имея. Как вы думаете, Шейн, есть ли в этом какое-то божье провидение, или это всего лишь несколько взаимно независимых совпадений?
   Мало что понявший из речи мага Дерейра, лишь пожал плечами. В присутствии Аньера юноша чувствовал себя неуверенно, и даже немного побаивался его. Впрочем, после этого небольшого допроса, маг оставил мальчика в покое и более ничего подобного не спрашивал. Даже наоборот, при дальнейшем знакомстве между Шейном и Эрлиттом Аньером сложились весьма дружеские и даже доверительные отношения. Настороженность первых дней исчезла. Магу очень импонировало и любопытство рыбачьего сына, и его безудержное стремление получать новые знания. Не смотря на то, что придя в дом Ксавьенов, Дерейра и читал то с трудом, за год он вполне освоился, подтянулся и уже почти свободно чувствовал себя в библиотеке, на уроках, которые Аньер давал молодому графу. Со временем между ними даже возникло некоторое подобие соревнования, кто первый. Ен, безусловно, превосходил своего компаньона и в быстроте мышления, и в способности освоить большой объем знаний, но зато он порой слишком торопился, из-за чего упускал некоторые мелкие детали, и ошибался. Правда, случалось это крайне редко. Медлительный и основательный Дерейра же напротив ко всему подходил скрупулезно и глубоко погружался в поставленную задачу. Из-за чего зачастую страдала скорость принятия решений, но зато они, как правило, были верными.
   А вдруг и сейчас повторяется старая история?! А вдруг снова Ен торопится сделать выводы, имея на руках не всю информацию. А вдруг все не так как ему представляется? А если им руководит не забота о Лирунне и ее горожанах а банальная личная предвзятость к барону Эонару Де Фагу - королевскому наместнику в Лирунии?
   Тхауровы демоны и Бездна! А как же доверие? Как можно так сомневаться в человеке однажды вручившему в твои руки и свою судьбу, и свою жизнь? Как можно настолько не доверять тому, кому когда-то поклялся в дружбе и верности? Пожалуй это был первый взрослый поступок в жизни Дерейры в последствии ставший роковым, и во многом определивший дальнейшую судьбу будущего адмирала.
   Дни сплетались в тенки, тенки сменялись тритенками, которые в свою очередь сменяли сезоны. Зима, весна, лето осень и снова зима. Время неслось стремительно, словно бурная горная река, срывающаяся с вершины водопада и в радужно белом облаке брызг скрывающаяся где-то в круговороте подножного озера. Графиня относилась к Шейну очень приветливо, маг был доброжелателен, хотя и строг. Юный граф считал Дерейру своим другом и лишь только грозный герцог Аанастард в каждый свой приезд частенько с пристрастием допрашивал сначала наставника Ена, а затем и самого Шейна о его успехах в учебе, и служении в поместье. "Ты всегда должен помнить свое место, - важно провозглашал Вильм Анастард, восседая в том самом кресле в библиотеке. - И никогда не должен забывать о том, какое доверие тебе оказала миледи Даисити позволив стать компаньоном ее сына. Это большая честь и ответственность!". Шейн все понимал и все прекрасно помнил, и старался изо всех сил. Втайне от мастеров, занимавшихся с юным графом искусством боя, он научил Ена драться. Драться так, как дерутся простые рыбаки, без правил и лишних условностей, беспощадно и отчаянно. А еще он чрезвычайно обогатил словарный запас Ксавьена массой интересных, витиеватых, но совершенно неприличных слов и словарных конструкций. В свою очередь Еннарби помог Дерейре разобраться с математикой, языками и прочими "благородными" премудростями, в том числе верховой ездой и фехтованием.
   Это произошло в самом начале сезона зимы, где-то в середине первой батенки шулмеха, спустя пару лет, после того, как Шейна приняли на службу в Большой Дом. В то утро тихие сиреневые сумерки еще только робко заглянули в окна просторной комнаты, любезно отданной хозяйкой замка в распоряжение Шейна. Накрывшись с головой толстым пуховым одеялом, Шейн сладко спал, и не сразу услышал негромкий стук в дверь. По правде сказать, сначала ему показалось, что это всего лишь часть утреннего сна, такого четкого и ясного, в котором он - бравый капитан быстроходного брига - смело бороздит темные воды Айдиссена в поисках приключений и славы.
   - Шейн! Вставай, соня! - шептали волны, жадно облизывая просмоленный бок корабля. - Поднимайся, лентяй! Все интересное проспишь! Вставай немедленно!
   Соленые брызги летели в лицо, и молодой капитан нетерпеливо стирал их широкой ладонью. Очередной порыв ветра подхватил большую волну и швырнул ее прямо на капитанский мостик. Ледяная вода окатила бывалого морского волка - Шейна Дерейру с головы до ног. Отважный моряк громко выругался, снова вытер лицо ладонью и... проснулся.
   - Ну, наконец-то! - раздался откуда-то из предрассветного с сумрака, царившего в комнате довольный голос молодого графа. - Ну и здоров ты спать, дружище!
   Дерейра огляделся. Одеяло было откинуто прочь, а со свисавшей до пола простыни мерно капала вода. Смятая подушка тоже подозрительно хлюпала. Шейн возмущенно фыркнул и рывком поднялся с кровати. Мокрые волосы лезли в глаза, и он сердито откинул их назад.
   - Ваша милость! - возмущенно воскликнул будущий адмирал. - Вам что, больше нечем заняться среди ночи, кроме как поливать меня из кувшина?
   - Во-первых, уже утро, - радостно заметил Ен, отставляя на умывальный столик пустой кувшин. - Во-вторых, спать в такое утро как это просто преступление! Ты посмотри в окно!
   Осторожно ступая по мокрому ковру босыми ногами, Дерейра покорно поплелся в указанном компаньоном направлении, со злостью откинул плотную портьеру и... удивленно ахнул.
   Ночью выпал первый снег. Белым плотным ковром он укрыл и землю, и деревья в парке, и замковые строения. Зимнее солнце, медленно поднимавшееся из-за горизонта, придало всему этому белоснежному великолепию нежный розоватый оттенок и неповторимый переливчато радужный блеск. Казалось, что какой-то неведомый ювелир щедро раскинул по окружающему поместье Ксавьенов пространству немыслимое количество розовых брильянтов, а небесное светило, поразившись такой немыслимой щедрости, внесло свой мазок в довершение великолепной картины раннего зимнего утра, совершенно бескорыстно излив с небес божественный огонь.
   - Одевайся быстрее! - скомандовал граф, собственноручно вытаскивая из шкафа одежду Шейна. - Мы еще успеем на скалы, оттуда потрясающий вид! Но он бывает там только в такие дни, когда первый снег выпадает.
   Слушая торопливую речь графа, Дерейра быстро оделся. На его намек, что разгуливание по улице морозным утром с мокрой головой может закончиться весьма печально, Ксавьен хмыкнул и через пару минут приволок откуда-то большое плотное полотенце. Взяв в руки протянутое графом полотно, Шейн почувствовал, как дернулся и слегка нагрелся в кармане амулет - ткань несомненна была обработана магией. Дерейра заметил, что найденный в убежище погибшего чародея камень очень чутко реагирует на присутствие магической энергии в окружающем пространстве, нагреваясь и слегка подрагивая.
   Догадка Шейна оказалась правильной. Чудесное полотенце впитало в себя излишнюю влагу с головы и тела мальчика как губка, и спустя несколько минут он уже был готов сопровождать юного графа хоть на край мира.
   Осторожно, чтобы не заметили конюхи, в столь ранний час уже принявшиеся за работу, мальчики оседлали и вывели за ворота двух лошадей. Белоснежный чистокровный жеребец Ена - Буран, нетерпеливо всхрапывал, и бил копытом мерзлую землю. Казалось, что ему передалось нетерпение и взволнованность хозяина. Менее благородный, но от этого не менее быстрый и выносливый конь Шейна - каурый Ветер - наоборот был совершенно спокоен и даже слегка заторможен. Впрочем, легкое движение поводьев и вот уже два всадника, словно две стрелы, по воле искусного стрелка, сорвавшиеся с дуги отменного лука, несутся о весь опор по заснеженной дороге. Лишь только комья снега смешанного с еще не совсем застывшей землей вылетают из-под мелькающих в синеве морозного утра копыт.
   Резвые сильные кони довольно быстро домчали мальчиков до леса, густо поросшего на одном из многочисленных отрогов Ренонского хребта, в этой местности доходящего практически до морского побережья.
   Промчавшись сквозь заросли ельника, Ен вылетел на небольшую каменную площадку и резко натянул поводья, заставив Бурана остановиться. Немного приотставший Шейн присоединился к нему через несколько минут.
   От открывшегося взору пейзажа захватывало дух. Внизу перед мальчиками лежала Иссавайская долина - одна из самых больших на Лирунийском побережье. С высокого утеса можно было увидеть, как слева вдали спускается к самому морю один из отрогов Большого Ренона - Драконий Коготь. Высокие неприступные скалы, густо укрытые лесами, издалека казавшимися большими темными пятнами, буквально стекали к берегу, обрываясь у самого уреза воды. В синеве зимнего утра казалось, что какой-то невиданный огромный змей скользит в тумане к морю, стараясь поскорее скрыться в его холодных водах от любопытных глаз. Чуть ближе и правее большой темной кляксой на белом покрывале первого снега раскинулся Хмурый Лес. Состоящий в основном из высоких корабельных сосен и редкого подлеска, он и впрямь казался хмурым и неприветливым. Первый снег, легкий и пушистый, еще не совсем покрыл густые мохнатые еловые ветви, величаво покачивающиеся на морозном ветру, словно стряхивая с крупных толстых иголок совершенно лишнее украшение. Дальше, за лесом розоватым серебром восходящего солнца блестели воды Айдиссена. Шейн едва слышно вздохнул. Там, далеко, у самого моря приютилась небольшая рыбацкая деревушка, где в маленьком неказистом доме живет и ждет его мать. Сулера, конечно, была несказанно рада, что ее непутевый Шейн все же вытащил из колоды Дайфора самую что ни на есть удачную карту, и теперь не надо беспокоиться о том, чтобы одеть, накормить и как-то пристроить его в жизни. Но разлука с сыном сильно подкосила и без того подорванное тяжким трудом и горькой жизнью здоровье немолодой уже женщины. Все жалование Шейн до последнего шагра отдавал матери. Иногда, по приказу леди Даисити, управляющий выдавал ему немного провизии от хозяйского стола, то кусок баранины и мешок муки, то корзинку яиц и кринку с маслом. Мало того, рабы-мастеровые, приписанные к господскому дому Ксавьенов, отремонтировали и привели в порядок домишко Дерейры. Теперь он больше не напоминал покосившийся полуразваленный сарай. Теплые стены, разобранная и сложенная вновь печка, перекрытая новой крепкой синей черепицей крыша - родной дом Шейна теперь на самом деле стал настоящим домом, пусть маленьким и немного тесноватым, но теплым и уютным. Но даже эти теплота и уют не могли унять в душе матери тоску о сыне, большую часть времени проводящем на службе в поместье. Время от времени, когда леди Даисити и Еннарби отправлялись с визитами к соседям, или в гости к герцогу Анастарду, Шейну было позволено ненадолго отлучаться в деревню, чтобы проведать мать. Но этого было крайне мало. Сулера тосковала и очень сильно страдала от одиночества. Все чаще Шейн замечал как, радостно суетясь по дому, она украдкой смахивала слезы, кидая на него взгляды, полные материнской печали.
   - Ну, разве это не волшебное зрелище? - звонкий голос Еннарби вывел Шейна из задумчивости.
   - Да, милорд, - согласно кивнул головой Дерейра. - Чудесный вид.
   - Я тебя сейчас стукну прямо на фоне этого чудесного вида! - юный граф немного развернулся в седле и в упор взглянул на компаньона. Большие черные глаза мальчика, метнув гневные молнии, пронзили Шейна буквально до глубины души.
   "Есть в нем что-то от слуг Тхаура, что-то такое... дикое и недоброе", - мелькнула в голове юноши шальная мысль. Но быстро прогнав ее прочь, Шейн непонимающе повел головой.
   - Сколько раз повторять тебе, что наедине ты можешь... должен называть меня просто Ен? - недовольно проворчал граф, снова разворачиваясь лицом в сторону моря.
   - Но мил... Ен, - Дрейра быстро поправился, заметив раздраженное движение плеча хозяина, - ваш дядя, его светлость герцог, неоднократно указывал мне на почтительность и знание своего места в обществе. Я лишь следую его распоряжениям.
   Ксавьен снова резко развернулся и, прищурившись, четко разделяя слова, проговорил:
   - Запомни раз и навсегда, Шейн. Ты служишь моей матери и мне. Мне в первую очередь. И никто кроме меня и леди Даисити не может указывать тебе, как поступать, и как вести себя в той или иной ситуации. Да, ты, безусловно, должен соблюдать все эти бесконечные правила этикета, но если я говорю тебе "Зови меня Ен", значит ты должен слушать то, что приказываю тебе я, отставив наставления моего вездесущего дядюшки, в сторону. Если вдруг у тебя возникнут по этому поводу какие-то проблемы, то это мое дело, как твоего господина, решить их. Я твой хозяин Шейн, и пока ты служишь мне и моему дому, ты под его защитой.
   Дерейра недоуменно отшатнулся в седле. В голосе Еннарби было столько властности и силы, столько непоколебимой уверенности в своей правоте, столь неожиданных для десятилетнего мальчика, что это ощущалось почти на физическом уровне. Шейну на мгновение показалось, что из слов юного графа вокруг него соткался невидимый полог, укрывший его от всех напастей мира. И только от него - Шейна - сейчас зависит насколько долговечным и прочным он будет. Впрочем, крепость защитного полога Дерейра решил проверить незамедлительно.
   - А если мне что-то прикажет мэтр Эрлитт? - слегка склонив голову, негромко поинтересовался Шейн. - Мне кажется, милорд, что в списке тех, кому я должен подчиняться беспрекословно не хватает одного имени.
   Дерейра замети, как напрягся Ен, его кулаки сжали поводья, спина гордо распрямилась, а лицо пробрело странное злобно-покорное выражение.
   - Мне больше не нравится этот рассвет, - глухо пробормотал молодой граф, разворачивая коня от обрыва. - Возвращаемся в поместье.
   Шейн молча кивнул головой и тоже повернул Ветра в сторону тропы, ведущей к подножию утеса. Не смотря на то, что граф проигнорировал его вопрос, ответ был очевиден - мэтр имеет в поместье Ксавьенов такое же право голоса, как и графиня, ну, быть может, лишь согласуя его с хозяйкой. И Еннарби обязан ему подчиняться, но никогда и ни кому в этом не признается.
   Буран уже сделал пару шагов в направлении спуска, как вдруг недалеко, в густых зарослях низкорослого ельника дружно завыли волки. Глубокий утробный звук далеко разносился по пустынным и тихим, в это время, просторам долины, внося дисгармонию и хаос в великолепие морозного утра.
   Ветерок Шейна встревоженно заржал и попытался рвануться вперед, но сильная рука будущего адмирала натянула повод, не позволяя коню броситься вскачь.
   Белоснежный Буран, едва заслышав тягучую волчью песнь, с диким ржанием взвился на дыбы и стал отступать назад к краю обрыва. Вцепившемуся мертвой хваткой за уздечку Ену стоило больших усилий заставить его встать на четыре ноги. Испуганный конь метался по площадке, в поисках выхода, пару раз едва не столкнув Ветра и Шейна со склона.
   - Ен, осторожно! Держись! - закричал Дерейра, увидев, как близко к обрыву гарцует объятый ужасом жеребец графа. Но предупреждение запоздало. Занятый безуспешными попытками усмирить взбесившегося коня, Еннарби не заметил внезапно возникший перед ними край площадки. Еще мгновение и земля ушла из-под копыт Бурана. Всадник и конь рухнули с обрыва вниз.
   Все дальнейшие события показались Дерейре каким-то страшным сном. Он попытался было рвануться вниз вслед за падающим Ксавьеном, но Ветер категорически отказался прыгать на неустойчивый каменистый склон, по которому кубарем скатились граф и его конь. Шейну оставалось лишь молчаливо наблюдать как лавина камней, влекомая падающими телами, у подножия утеса накрыла их серым покровом из пыли и гравия. Со злостью ударив шпорами непокорного жеребца, юноша рванулся по тропинке вниз, молясь всем богам пантеона: "Лишь бы не насмерть!" Только не насмерть, пожалуйста!"
   На спуск с горы и поиски у Дерейры ушло где-то минут пятнадцать. Когда, наконец, он увидел молодого графа, Ен сидел на земле, безуспешно пытаясь прижать к груди левую руку. Шейн с беспокойством заметил, что правая сторона лица мальчика залита кровью, медленно сочившейся из глубокого пореза на лбу, а рука, которую Ксавьен пытался прижать к себе, неестественно вывернута у локтя. Было видно, что любая попытка двинуть ею причиняет графу сильную боль.
   Рядом, среди каменистой россыпи, лежал Буран. Передние ноги несчастного животного были сломаны. В глубоких рваных ранах виднелись осколки костей. Раненый жеребец тихо и жалобно ржал время от времени пытаясь двинуть уцелевшими задними конечностями. Снег вперемешку с землей вокруг был заляпан алой кровью.
   Сильный порыв морозного ветра смахнул с головы Шейна капюшон теплой куртки и шапку, леденящий холод обжег кожу, но юноша этого не заметил. Быстро спешившись, он подбежал к сидящему на земле мальчику.
   - Милорд! Ен! Ты как? - Дерейра осторожно начал ощупывать юного графа на предмет дополнительных повреждений, но все, кроме разбитой головы и сломанной руки, вроде бы было цело. Еннарби был бледен. Перепачканное кровью лицо стало еще более зловещим, черты заострились, губы сжались в тонкую линию, а в черных глазах бушевал гнев.
   Словно сопереживая происходящему, погода начала стремительно портиться. Со стороны далеких Ренонских гор в сторону моря двинулся темный грозовой фронт, закрывая небо тяжелыми снежными тучами. В долине поднялся ветер, и заметно похолодало.
   - Со мной все в порядке, - то ли сказал, то ли пошипел граф. - Оставь меня в покое! - Сильный воздушный порыв поднял с земли гранитную пыль вперемешку со снегом.
   - У вас, кажется, сломана рука, - Шейн попробовал прикоснуться к вывернутой конечности мальчика, но тот резко оттолкнул его, поднялся, и, пошатываясь, подошел к лежащему коню.
   Небо стремительно темнело. Ледяной обжигающий ветер становился все сильнее. Из тяжелых свинцовых туч на землю упали первые белые хлопья.
   - Мерзкая, тупая тварь, - Еннарби со всей силы ударил жеребца ногой в брюхо. - Ты едва не убил меня! Вонючий мешок с навозом, издохни в муках!
   Огромная в полнеба молния пронзила небосвод и ударила в расположенный неподалеку от утеса гранитный валун расколов его на две неровные части. Оглушающий громовой раскат покатился по окрестностям, заставив Дерейру зажать уши ладонями.
   Мальчик с ужасом наблюдал, как, изменившийся до неузнаваемости, Ксавьен избивает своего любимца, стараясь посильнее размахнуться и побольнее ударить. Шейн не узнавал того милого доброго мальчика, обожающего лошадей и души не чающего в своем белоснежном Буране. Куда подевался тот очаровательный, румяный от мороза, полный детской невинности и прелести ребенок, сидевший верхом на прекрасном белом коне еще несколько минут назад? Черты лица графа странно заострились. Вместо милых, покрытых едва заметным детским пушком щек - широкие выступающие скулы, вместо слегка курносого носа - острый, слегка удлинившийся, похожий на вороний клюв, копна взъерошенных волос - вместо всегда аккуратной прически и самое страшное - чудовищная противоестественная маска из грязи и запекшейся крови на лице. Перед Дерейрой сейчас был озверевший от ненависти и пылающий дикой злобой маленький демон.
   - Безмозглый отброс мясной лавки! - уже просто кричал Ен, замахиваясь в очередной раз. - Трусливое тхаурово отродье! Я прикажу содрать с тебя шкуру с живого, и выбросить собакам!
   Еще одна молния рассекла небосвод от края до края, тонкими нитями разрядов окутав густые серые тучи. Раскат грома, еще более звучный, заставил Дерейру прижаться к земле.
   Ксавьен же, словно не замечая начинающегося урагана, продолжал третировать искалеченного жеребца. Охваченный ужасом, не имеющий возможности убежать, беспомощный раненый конь лишь иногда тихо ржал, когда озверевший хозяин попадал по особо чувствительным местам. Верный Буран, где-то на грани своего животного разума понимал, что совершил непростительный поступок и должен быть наказан. Страх перед волками и дикий ужас перед гневом хозяина, дикая боль в искалеченных ногах и от ударов по животу, сводили животное с ума. В отчаянной попытке хоть как-то облегчить свою участь, жеребец попытался подняться. Быть может добрый хозяин увидит, как он, даже раненый, пытается снова верно служить, и простит ему ослушание и падение.
   Природа, словно сожалея, об ужасной участи страдающего животного, разразилась мокрым снегом. Крупные тяжелые хлопья густо повалили из закрывших уже весь небосвод туч. Ветер усилился. Морозный и стремительный, он рвал одежду, трепал волосы, обжигал кожу и словно живой, пытался проникнуть, просочиться, проскользнуть в любую доступную лазейку в одежде. Шейн почувствовал, что начинает замерзать.
   Оглушенный громом, ослепленный молниями, замерзший и ничего не понимающий Дерейра словно оцепенел, наблюдая за этой чудовищной экзекуцией. Словно в каком-то кошмаре он увидел, как искалеченный конь рванулся, пытаясь подняться, как, заметивший эту безуспешную попытку, граф дико захохотал и хорошо размахнувшись изо всех сил, ударил жеребца по сломанным ногам. Кровь из рваных ран брызнула на снег. Чудовищная боль пронзила все тело агонизирующего коня. Буран откинулся на землю и тихо завизжал от боли, обиды и безысходности. Хозяин никогда не простит его! Хозяин хочет, чтобы он издох! За предательство можно заплатить только смертью! Из замутненного болью лилового глаза коня скатилась серебристая капля влаги. Быть может это всего лишь снег, попав на теплую... пока еще теплую морду, растаял и упал на землю, словно слезы преданного и умирающего жеребца.
   Этого вынести Шейн уже был не в состоянии. Лошадиный крик пронзил его сознание, возвращая к действительности. Юноша рванулся вперед, подбежал к графу, схватил его за плечи, развернул к себе лицом, и попытался оттащить от бьющегося в агонии коня.
   - Ен! Успокойся! Прекрати! Он же не виноват! - Дерейре показалось, что в его руках рвется на свободу дикий зверь.
   - Немедленно убери от меня свои вонючие клешни! - Ксавьен безуспешно пытался освободиться из цепкой хватки компаньона, чтобы вернуться к прерванной казни провинившегося жеребца. - Убирайся в ту дыру, откуда ты вылез отрыжка морского демона!
   Не ожидавший услышать в свой адрес подобных слов, Шейн на минутку ослабил хватку, и граф не преминул воспользоваться появившейся возможностью. Рванувшись изо всех сил, он попытался оттолкнул от себя юношу, но Дерейра крепко сжимал кулаки, не позволяя ему освободиться. От толчка Шейн покачнулся и вместе с Ксавьеном упал на землю.
   - Не смей меня держать! - заорал Еннарби прямо в лицо лежащего под ним парня. - Или пойдешь на шкуру вместе с той тхауровой тварью! Пусти меня!
   Погода словно сошла с ума вместе с обезумевшим графом. Ветер, ставший уже настоящим ураганом, гнал по небу тяжелые свинцовые тучи, изливающиеся на землю то снегом, то ледяным дождем. Молнии, теперь уже не одинокие, то и дело озаряли небосвод белой сеткой разрядов. Одина из крупных грозовых веток ударила в стоящее рядом дерево. От чудовищной температуры, сырая древесина занялась мгновенно. Раскаты грома сотрясали окрестности. Казалось, что в долине происходит землетрясение.
   В дикой ярости граф схватил Дерейру за волосы и несколько раз сильно ударил головой об землю, а затем, кинув быстрый взгляд вокруг, поднял большой камень и попытался швырнуть им в Шейна. В последнее мгновение, будущий адмирал увидел летящий прямо в лицо гранитный осколок и, нечеловеческим усилием извернувшись, принял удар плечом. Еннарби всегда был слабее своего компаньона. Крупный и ширококостный Шейн был выше, и плотнее молодого графа, поэтому, понадеявшись на свою силу и ловкость, юноша не успел правильно сгруппироваться и принять удар. Боль разорвала грудь и основание шеи. Свет померк в глазах Дерейры. Мир взорвался тысячами разноцветных искр. Ен замахнулся для второго удара, который, вполне возможно, мог бы стать для будущего адмирала последним, поскольку целился обезумевший мальчик ему в висок.
   Но тут на сцене развивающейся трагедии появился новый персонаж.
   Никогда до этого Шейну не доводилось видеть, как открывается нестационарный портал. Поэтому, кода возле лежащих на земле мальчиков вдруг мелькнула тонкая голубая линия разряда, юноша принял ее за еще одну молнию. Но грома не было. Вместо него прямо из воздуха на площадку ступил высокий худощавый человек в длинном, почти до земли, темном плаще с капюшоном, полностью скрывающим лицо. Самым краем угасающего сознания Дерейра заметил, как оттолкнувшийся от него Ксавьен со звериным рыком рванулся к застывшей, словно изваяние, фигуре.
   Но добежать он не успел. Человек резко вскинул руку с поднятой вертикально ладонью и мальчик со всего разгона словно налетел на невидимую стену. Ударившись о преграду всем телом, Енарби глухо застонал, и медленно осел прямо под ноги пришельцу.
   Ураган бушевал с неистовой силой. Очередной порыв ветра сорвал с головы мага капюшон. Молнии непрерывно рассекали темное небо. Огромный разряд располовинил тучи ярким белым светом, озарив пространство ослепительной вспышкой. Молния осветила лицо пришельца и уже почти потерявший сознание Шейн узнал в человеке мэтра Аньера.
  
   - Шейн! Очнись! Давай парень, открой глаза! Ну же, смелее! - знакомый голос доносился откуда-то издалека. В первое мгновение еще не до конца пришедшему в себя юноше показалось, что мэтр взывает к нему с другого берега Айдиссенского моря, так глухо и сдавлено звучал его зов.
   С трудом разлепив веки, Шейн тут же зажмурился от ослепительного солнечного света, бьющего прямо в глаза. От бушевавшего буквально несколько мгновений назад урагана не осталось и следа. В высоком голубом небе, чуть выше верхушек далеких сосен висел белесый диск солнца, лучи которого, отражаясь от свежевыпавшего снега, и ослепили Дерейру.
   - Встать можешь? - вопрос прозвучал уже гораздо ближе. Видимо человек, задавший его, приблизился как минимум аллингов на сто.
   - Могу, - не слишком уверенно ответил мальчик.
   Сильные уверенные руки подхватили Дерейру подмышки и рывком поставили на ноги. Шейн снова попробовал открыть глаза и это ему удалось. Перед ним, поддерживая за локоть, стоял Эрлитт Аньер. Маг протянул мальчику флягу.
   - Вот, выпей. Тебе станет лучше.
   Дрожащей рукой Шейн взял предложенный сосуд и сделал из него несколько маленьких глотков. Рот и гортань обожгло словно огнем. Дерейра захлебнулся вдохом, закашлялся и согнулся почти пополам, пытаясь справиться с хлынувшим в желудок потоком раскаленного свинца.
   - Ничего-ничего, - маг почти по-отечески потрепал его по плечу, забирая из ослабевших рук уже готовую выпасть флягу. - Пару минут и будет хорошо. Присядь пока.
   Аньер помог мальчику присесть. Немного отдышавшись. Шейн огляделся. Буквально в нескольких шагах, бережно закутанный в теплый плащ мэтра, на земле лежал Еннарби. Его глаза были закрыты, а на лице застыла странная маска то ли гнева толи страдания. Сломанная рука была надежно привязана ремнем к груди.
   - Мэтр, Ен? - хрипло спросил Дерейра не в силах отвести взгляд от неподвижно лежащего тела. - Он... мертв?
   Последнее слово мальчику пришлось из себя буквально вытолкнуть.
   - Нет, он без сознания, - голос мага звучал глухо. Он отвернулся и медленно подошел к все еще хрипящему в агонии Бурану.
   Аньер вытащил кинжал и аккуратно разрезал седельные ремни, освобождая коня от непосильной теперь ноши. Затем расстегнул ремни уздечки и, сняв ее, спрятал зачем-то в карман. Обойдя жеребца кругом Эрлитт уверенным движением вытащил из седельной кобуры пистолет и, подумав несколько мгновений, повернул голову к сидящему на земле Дерейре.
   - Отвернись, Шейн. Ты и так уже видел сегодня слишком много.
   - Мэтр, - прекрасно понимая, что сейчас произойдет, мальчик все еще надеялся на чудо. - Мэтр, вы же маг! Пожалуйста! Сделайте что-нибудь!
   По лицу Аньера скользнула тень грусти и какой-то безысходности. Он медленно взвел курок и поднял руку, направив дуло пистолета в голову умирающему коню.
   - Ты прав, мой мальчик, я маг, но... не бог, - голос Эрлитта предательски дрогнул. - Я не могу отменить смерть. Раны Бурана слишком тяжелы. Даже если он выживет, в чем я очень сомневаюсь, он не сможет ходить. Это будет долгое и мучительное умирание. Так не милосерднее ли избавить его от страданий сейчас, сразу?
   - А разве магам не дано отводить смерть? - удивленно спросил Шейн, поднимаясь на ноги. Аньер оказался прав. Огненная жидкость разогнала в его жилах кровь и прояснила сознание.
   - Лишь только избранные могут попытаться сделать это, - мужчина все еще не решался нажать на курок. - И я уж точно не в их числе. Отвернись.
   Дерейра молча кивнул головой и послушно отвернулся. Видеть гибель еще совсем недавно такого резвого, веселого и такого живого Бурана было совершенно невыносимо. За его спиной хлопнул выстрел, громовым раскатом огласив затихшую пустошь.
   Шейн всхлипнул. Коня было жалко. Безумно жалко. Но еще жальче было неподвижно лежащего на снегу Ена. Мальчик был бледен и издалека весьма походил на труп. Дерейра осторожно опустился на колени рядом с другом и аккуратно потрогал его ладонь. Рука графа была сухая и очень горячая. У Ксавьена видимо начиналась лихорадка.
   - Пойдем, - раздался над головой Шейна голос мага. - Садись верхом. Я подам тебе Ена.
   Все еще испуганно прядущий ушами и гарцующий в нетерпении убраться из этого страшного места Ветер, все это время, наспех привязанный к какой-то коряге, рвал повод, пытаясь убежать. Аньер осторожно провел рукой по морде коня и гнедой тут же успокоился, но стал каким-то вялым. Эрлитт подсадил Дерейру в седло.
   - Мэтр, он же не сможет идти, - негромко заметил Шейн, пытаясь не смотреть на труп Бурана с развороченной выстрелом головой.
   - Идти и не придется, мой мальчик, - мэтр осторожно поднял с земли безжизненное тело Еннарби и подал его на седло перед Дерейрой. - Мы отправимся в небольшое путешествие, тут недалеко. Аллингов тридцать не больше.
   Шейн все же нашел в себе силы и, повернувшись, бросил последний взгляд на труп графского жеребца.
   - Мэтр, - Шейн быстро смахнул невольную слезу, покатившуюся было по щеке. - Буран... его надо похоронить, наверное?
   - Не стоит, - маг легко, перекинул через плечо седельные сумки, подхватил на руки седло и подошел к Ветру. Потрепав коня по низко склоненной шее, Аньер тихо добавил. - Не зачем хоронить. Через пару дней, те, кто так напугал его в последний раз, не оставят от трупа даже костей.
   Дерейра судорожно вздохнул, стараясь подавить рвущийся из горла всхлип. И покрепче перехватил за пояс практически лежащего на шее коня графа. Даже через одежду, Шейн чувствовал, что мальчика начинает бить крупная дрожь.
   - Мэтр, Ен... - юноша испуганно посмотрел на мага. Маг быстро положил седло к ногам и приподнял за подбородок склоненную на грудь голову Еннарби.
   - Нужно спешить, - Эрлитт был явно обеспокоен и встревожен. - Держись крепче, Шейн. Мы пойдем через портал.
   Хорошо что Аньер успел предупредить его о предстоящем переходе, прежде чем открыть щель в подпространстве. Дерейра хорошо помнил свое первое ощущение от падения в портал ближнего перехода. Обжигающий холод, бесконечная пустота вокруг, наполненная лишь ослепляющим белым светом, и одуряюще восхитительное ощущение падения.
  
   Портал открылся в совершенно незнакомой Шейну местности. Переведя дух, он понял, что находится во дворе небольшого поместья, окруженного со всех сторон то ли парком, давно не видавшем садовника, то ли вообще диким лесом.
   Дерейра осмотрелся внимательнее. Они стояли на площадке перед большим трехэтажным каменным домом в духе старинных горных тешшо, которые еще встречались иногда в укромных местечках Большого Ренона. Эти старые, помнящие еще времена Малой Лирунии, небольшие замки принадлежали, как правило, самым уважаемым семьям лирунийской аристократии, и являлись одним из отличительных признаков древности и благородства рода, одновременно представляя собой огромную ценность и предмет вожделения многих и многих новоявленных аристократов.
   Пока Шейн с любопытством разглядывал окружающий пейзаж, к магу и сидящему верхом мальчику быстро подошли несколько слуг. Один из них, сильный высокий мужчина лет сорока - сорока пяти, аккуратно снял с коня все еще находящегося в беспамятстве графа и, получив безмолвный кивок Аньера, понес Еннарби куда-то в дом. Другой слуга - молодой светловолосый парень помог Дерейре спуститься на землю и выжидательно уставился на Аньера.
   - Солен, отведешь Шейна в гостевую комнату в хозяйском крыле, - голос Эрлитта звучал уверенно, так, словно он уже давно привык раздавать здесь указания. - Принесите ему умыться и что-нибудь поесть. Шейн, - маг наклонился почти к самому уху мальчика. - Пожалуйста, никуда не выходи из комнаты, все, что будет нужно, принесут слуги. Мне нужно заняться Еном. Как только я с ним закончу, приду к тебе. И будь так добр... - голос мага упал до шепота,- не болтай, и ничего ни у кого не расспрашивай. Я сам все тебе поясню... чуть позже.
   Удивленный и растерянный Дерейра лишь согласно кивнул, и прошел в дом, вслед за слугой.
   Ему отвели просторную светлую комнату на третьем этаже тешшо. Умывшись и переодевшись в принесенную все тем же белоголовым слугой одежду, Шейн растянулся на огромной высокой кровати. Есть не хотелось. Боль притупилась, но от удара по голове, мальчика немного мутило. Поэтому кусок холодного вареного мяса со свежим еще теплым хлебом, равно как и большая кружка молока остались нетронутыми. Не смотря на просьбу мага, Дерейра все же попытался выглянуть в коридор посмотреть, что же происходит в доме, но кроме суетящихся слуг, ничего интересного не увидел. Пару раз до него донесся голос Эрлитта, отдававшего какие-то распоряжения прислуге, но маг находился слишком далеко, чтобы понять, чего именно он хочет. Шейн разочаровано прикрыл дверь и вернулся на кровать. Его голова была полна мыслей. Что же все-таки произошло сегодня на площадке перед утесом? Как, из милого доброго мальчика, буквально за несколько мгновений Еннарби превратился в злобного жестокого демоненка, безжалостного и жаждущего крови? Что это за странная буря, внезапно пришедшая, когда Ен сошел с ума, и прекратившаяся, когда он потерял сознание? Как много вопросов, на которые хочется получить ответы. Но главное, что теперь будет с юным графом, да и самим Шейном? Излечима ли одержимость Ена или он на всю оставшуюся жизнь останется диким неконтролируемым зверем? Полный тревожных размышлений, Дерейра не заметил, как заснул.
   Шейну снился Ксавьен. В облике Ллионеля - одного из Тхауровых подручных демонов - Ен пытался проткнуть голову Дерейры раскаленным железным прутом. Чудовищная маска искажала лицо юного графа, а в пустоте, окружавшей мальчиков, звонко разносился его злобный хохот. Ксавьен замахнулся, чтобы пронзить компаньона своим нехитрым орудием, Шейн закричал, поднял руки пытаясь защититься, и... проснулся.
   Легкая вечерняя полумгла наполняла комнату. " Сколько ж я спал?" - мелькнула в голове Дерейры быстрая мысль. Где-то с боку раздалось легкое позвякивание. Мальчик резко сел, пытаясь разглядеть источник звука. Острая боль пронзила плечо, отдалась в шею и обжигающей волной ударила в голову. Шейн зашипел и схватился за виски. Боль в плече усилилась. Дерейре пришлось снова лечь, чтобы унять приступ дурноты, комком подкативший к горлу.
   - Проснулся? Молодец, - мэтр Аньер подошел к кровати. - Только не надо так резво вскакивать. Голова, знаешь ли, сосуд хрупкий и после таких потрясений требует весьма аккуратного обращения. Давай-ка посмотрим, что там у тебя.
   С этими словами, Эрлитт помог Шейну приподняться и снять рубашку.
   - Мда, - задумчиво пробубнил маг, извлекая из небольшого ларца, стоящего на небольшом столике у изголовья кровати, несколько склянок, и баночку с мазью. - Неплохо он тебя отделал.
   Поворачиваться и наклонять голову было очень больно, поэтому Шейну оставалось лишь догадываться о серьезности нанесенных Еном травм. Судя по реакции мага и собственным ощущениям, Дерейра мог предположить что графская "ласка" обошлась ему очень дорого. Впрочем, мальчик изо всех сил старался придать себе мужественный вид и не показывать слабости. Вспышка боли вновь пронзила плечо и шею, когда теплые руки мага осторожно коснулись тела Дерейры. Мальчик невольно дернулся, но маг удержал его. Эрлитт аккуратно ощупал и плечо и голову Шейна, а затем открыл баночку и стал втирать в кожу приятно пахнущую травами мазь. Постепенно боль утихла.
   - Ну, вот и хорошо, - удовлетворенно хмыкнул маг, помогая мальчику снова одеть рубашку. - Ничего, что могло бы вызывать опасения, с тобой не случилось. Кости целы, слава небесам, все остальное, хоть и выглядит страшно, на самом деле очень быстро заживет. У вас на удивление крепкий череп, господин Дерейра.
   Шейн, которого снова поименовали "господином", смутился и, поправив рубашку, осторожно поинтересовался:
   - Мэтр, а как там Ен? Ему лучше?
   Аньер собрал свои пожитки, сложил их назад в ларец и перешел с ним к большому столу у окна.
   - Граф спит, - коротко сообщил маг, наливая в большой кубок вино из графина и добавляя в него несколько капель травяного настоя. - Шейн, то, что сегодня произошло... Тебя, наверно, надо было предупредить, но ее светлость все не решалась поговорить об этом. В чем-то я, безусловно, могу ее понять.
   - О чем? - по нахмуренному лицу мага Шейн понял, что сейчас ему придется услышать и узнать нечто такое, что доверяется лишь проверенным людям.
   Маг вернулся к сидящему на кровати Дерейре и присел на край ложа. Внимательно посмотрев прямо в глаза Шейна, Эрлитт вздохнул:
   - Видимо настало время, когда ты должен узнать одну из тайн Ксавьенов. Надеюсь, мой мальчик, ты понимаешь, что все, что ты сейчас здесь услышишь должно остаться в этих стенах и твоей голове?
   Дерейра попытался было кивнуть в знак согласия, но первое же движение отразилось в висках тупой тянущей болью. Маг схватил его за здоровое плечо и с печальной улыбкой остановил.
   - Да, я вижу, что ты меня понимаешь. Вы вообще весьма сообразительны и умны, молодой человек, особенно для ребенка, рожденного и большую часть жизни проведшего в захолустной деревне на задворках королевства. У тебя хорошая память и поразительное желание учиться, Шейн, чего не скажешь о большинстве отпрысков знатных семей. Я неоднократно говорил об этом леди Даисити. И знаешь, она совершенно со мной согласна. Но не об этом сейчас речь.
   Аньер встал и подошел к большому окну, за которым уже наступали глубокие сиреневые зимние сумерки. В отсветах последних лучей уходящего за горизонт солнца лицо мага приобрело некое зловещее выражение.
   - Много лет назад Даисити Анастард была посвященной в храме Многоликой. Молодая послушница была настолько хороша в служении, что богиня не преминула обласкать ее своею милостью. Матери Ена прочили большое будущее. Кто знает, если бы все сложилось по другому, то в Храме Тысячи Садов сейчас была бы другая первая жрица. Но, видимо, у Дайфора на этот счет были другие планы, и в его картах леди Даисити была назначена другая дорога. Как бы то ни было, за тритенк до обряда Последней Клятвы, юная Исси поехала домой, чтобы проститься с близкими прежде чем стены Храма навсегда укроют ее от тревог и забот суетного мира. Так вот, в последний, как она думала, свой приезд в отчий дом, молодая графиня Анастард, на балу, посвященному дню имянаречения своего отца познакомилась с новым другом своего старшего брата Вильма - графом Айвером Ксавьеном, совсем недавно вернувшимся из Веннати, где он жил последние несколько лет. По воле Дайфора ли, или по каким-то иным, уже сейчас неопредилимым причинам, но эти двое в первую же встречу поняли, что более жить друг без друга не могут. Их отношения развивались более чем стремительно. В общем, к концу тритенка Айвер попросил у отца Даисити ее руки, со всеми вытекающими последствиями, которые не замедлили случиться. Семья Анастардов, которую, к слову сказать, выбор дочери встать на путь служения в храме не слишком устраивал, с радостью схватилась за такую великолепную возможность. Граф молод, богат, знатен. Имя Ксавьенов, как ты, мой мальчик, уже, наверное, знаешь, занесено на Мраниевую Скрижаль. В общем, брак удачный со всех сторон кроме одной. Исси к моменту обручения была Посвященной Первой ступени в храме Асферис, и богине крайне не понравилось ее отступничество. За свою любовь Айверу и Даисити пришлось заплатить слишком дорогой ценой.
   Маг перевел дух и, подойдя к столу, щедро плеснул себе в бокал вина из пыльной бутылки, стоящей рядом. Сделав большой глоток, Аньер повернулся в неподвижно сидящему на кровати Дерейре. Мальчика так захватила история родителей Ена, что он, казалось, даже дышал через раз, боясь упустить хоть слово из пространной речи Эрлитта.
   - Слыхал ли ты что-нибудь о божественных проклятиях, Шейн? - маг слегка склонил голову, вопросительно глядя на юношу.
   - Я слыхал, что это редкостная гадость, мэтр, - выдохнул Шейн, которого вдруг поразила страшная догадка. - Вы хотите сказать что... - Дерейра замолчал, боясь произнести вслух то, что пришло ему в голову.
   - Слово "гадость", это не совсем то слово, которым можно описать последствия божественного гнева, - грустно усмехнулся маг. - Но в целом ты прав. И, как вижу, уже догадался. Да, мой мальчик, сегодня ты имел несчастье познакомиться со Зверем, который является темной стороной твоего господина. Понимаешь, по воле Странника, внутри нас есть, так скажем, три стороны. Светлая - отвечающая за все доброе и хорошее, Разумная - наше сознание, и Темная - средоточие всего злого и страшного. Эти три стороны есть у каждого, и у каждого выражаются по-разному. Но в большинстве случаев, внутри нас есть еще и гармония сторон, с помощью которой разумные существа всегда могут контролировать себя. Ен, по воле Асферис, такой возможности лишен. Его Свет и Разум никак не могут влиять на Зверя. Вернее могут, но лишь ценой неимоверных душевных усилий и тотального самоконтроля. И в минуты сильного волнения, или в критической ситуации, граф может просто потерять возможность управлять своей темной стороной, и тогда... - Эрлитт на мгновение замолчал и глухо закончил, - ты видел, что случается тогда. Разгневанная богиня прекрасно знала, что наибольшую боль нам доставляют страдания близких. Поэтому излила свое проклятие не на Даисити - отступницу и предательницу, и не на Айвера, который увел у нее одну из лучших жриц. Асферис послала проклятие их сыну, отняв у него внутреннюю гармонию. И теперь Ен вынужден жить в постоянном ожидании, что любое неординарное событие в его жизни может вызвать прорыв Зверя. Мне удалось более-менее усмирить его темную сторону, но абсолютно заблокировать его не возможно.
   Маг замолчал. В комнате воцарилась тишина. Было слышно, что в глубине дома кто-то, видимо управляющий, раздает указания слугам. За окном медленно наступал вечер. Комната погружалась во мрак.
   - Мэтр? - первым не выдержал Дерейра. Эта гнетущая, давящая со всех сторон тишина усугубляла тревогу в душе мальчика.
   Маг, стоявший у стола в глубокой задумчивости, вздрогнул и повернулся к Шейну.
   - Да, я тебя слушаю.
   - Так Ен не одержим? - поделился сомнениями Шейн, вставая с кровати. Он вдруг вспомнил, что с самого утра у него во рту не было ни крошки, а стоящая на столе большая тарелка с мясом и хлебом, так и не убранная слугами, выглядели весьма аппетитно. Вино с травами, поданное Дерйере мэтром Аньером весьма благотворно повлияло на самочувствие мальчика, и он понял, что зверски голоден.
   - Нет, Ен не одержим - усмехнулся маг. - В этом можешь быть совершенно уверен. Хотя, по правде сказать, одержимость, по-моему, гораздо более приятная, если можно так выразится, беда. Демонов можно изгнать. А от божественных проклятий исцеления еще не придумано.
   Заметив каким голодным взглядом рассматривает Шейн еду на столе, маг подошел к нему и подтолкнув к стоящему рядом стулу уверенно приказал:
   - Садись ужинать. Позже я прикажу принести еще чего-нибудь вкусного. Тебе нужны силы, чтобы быстрее окрепнуть. Ксавьен поколотил тебя от души. Если бы я не подоспел, он, пожалуй, вряд ли бы остановился. И одним Бураном дело не ограничилось. Зверь давненько не гулял на свободе, ему нужна была пища.
   Дерейра осторожно присел на край стула и взял с блюда небольшой кусок мяса. Пристроив его на хлеб, мальчик поднес было бутерброд ко рту, но мысль, вдруг пришедшая ему в голову, заставила Шейна снова позабыть о еде.
   - Мэтр, вы специально меня пугаете?! - вернув мясо с хлебом на блюдо, Дерейра вопросительно взглянул на присевшего на соседний стул Эрлитта.
   - Нет, мой мальчик, не пугаю, а говорю как есть, - Аньер покачал головой. - В минуты прорыва Зверь полностью завладевает душой и телом Еннарби. Он не помнит ни друзей, ни родных... Вернее помнит, но они перестают быть близкими ему людьми. Боль, страх, страдания, свои или чужие - вот что питает Зверя. И ему все равно с кого их получить. В этот раз подходящими претендентами оказались ты и несчастный конь. Бурану повезло меньше. Так что... - маг на мгновение запнулся, - если ты решишь, что не можешь больше служить компаньоном молодого графа, леди Даисити приказала найти для тебя другое место в одном из поместий Ксавьенов.
   Шейн внимательно слушал мага. В душе мальчика боролись два чувства. Одно - безумное желание немедленно принять щедрое предложение леди Ксавьен и убраться подальше от этого тешшо, и его проклятого хозяина. В голове Дерейры вплывали события сегодняшнего утра. И раненый умирающий конь, бьющийся в агонии, и объятый дикой яростью десятилетний мальчик, наслаждающийся страданием и болью несчастного животного, и безумный взгляд Ена с занесенной рукой сжимающей камень, который, вполне возможно мог отправить Шейна в путь по Ступеням к Садам Многоликой. Но вместе с тем, где-то в глубине сознания, трепетала еще одна, еще не до конца ясная, но уже довольно четко обозначившаяся мысль. Здесь и сейчас, в этом самом тешшо, Дерейра должен сделать свой первый взрослый выбор. И от того, насколько правильным он будет, зависит все дальнейшая судьба Шейна. Как же трудно и тяжело принимать судьбоносные решения, когда тебе всего двенадцать лет.
   Дерейра молчал, разглядывая узор на скатерти. Аньер не торопил. Неслышно поднявшись, маг подошел к камину у дальней стены комнаты. Немного повозившись с дровами и кресалом, Эрлитт разжег огонь, подхватил небольшую горящую лучину, поднялся и, подойдя к столу, зажег свечи на большом шестирожковом канделябре. Комната наполнилась светом. Шейн наблюдал за магом, не вставая. Он все еще не мог решиться. Уж слишком высока была цена выбора.
   Аньер бросил лучину назад в камин и вернулся к столу.
   - Ну что ты решил?
   - Мэтр, а почему вы так редко пользуетесь магией? - словно не слыша мага, поинтересовался Шейн. Ему очень не хотелось отвечать, поэтому он решил сменить тему и задал давно волнующий вопрос.
   - С чего ты взял? - мальчику на мгновение показалось, что в серых глазах мага мелькнула обеспокоенность.
   - Я думал, что чародеи всегда используют заклинания, чтобы упростить себе жизнь, - уточнил Шейн. - Вы вот, например, вполне могли и камин и свечи зажечь с помощью магии, но почему-то не сделали этого. Почему, мэтр? И почему вы так странно выглядели, когда мы вышли из портала? Знаете, мне показалось, что еще пару минут, и вы упадете рядом с Еном.
   - Вы очень наблюдательны, молодой человек, - невооруженным взглядом было видно, как напрягся Аньер. И без того тонкие сухие губы вытянулись в тонкую едва заметную нить, на высоких скулах заиграл нездоровый румянец а в глазах, отражающих пламя свечей, сверкнула злость. Хотя спустя мгновение, Дерейра понял, что странное преображение мага ему всего лишь привиделось. Перед ним стоял все тот же хорошо знакомый Эрлитт Аньер - уже не молодой, но все еще в приличной физической форме высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти- пятидесяти пяти.
   - Шейн, откуда у тебя амулет? - вдруг спросил мэтр, присаживаясь на стул, рядом с Дерейрой
   - Нашел, - не успев сориентироваться в такой стремительной смене тем разговора, мальчик выдал себя с головой и тут же схватился за потайной карман, в котором слега нагревшийся в присутствии мага, лежал артефакт, найденный в разоренном убежище погибшего мага.
   - Где? - голос Эрлитта вдруг стал жестким и требовательным.
   - На берегу, - поняв, что отпирательства бесполезны, Шейн решил рассказать все как есть. - Недалеко от нашей деревни на берегу стояла старая полуразваленная сторожка. Там маг прятался, потом его убили, а амулет я нашел в его вещах.
   - Как он погиб? - хрипло спросил маг. Шейну вдруг показалось, что на плечи Аньера упал кусок скалы, стиммов на сорок.
   - Утром за ним пришли лирунийские арраны и какие-то маги. Староста показал, где он прячется. А что ему оставалось? - с вызовом попытался встать на защиту земляка мальчик, - Вся деревня на нем. Солдаты и так обшарили все вокруг!
   - Как погиб маг? - упрямо переспросил Аньер.
   - Солдаты и маги пришли его арестовывать, а он ни в какую. Попробовал отбиваться, ну они его и вплавили в песок. Сначала ранили, а потом уже здоровенными такими огненными шарами добили. Потом убежище его обыскали, забрали что захотели. И ушли.
   - А труп? - голос мага звучал все глуше.
   - С собой забрали. Хотя там собственно и забирать особо нечего было. Одни кости горелые. Мэтр, а что вам до него? - Дерейре была совершенно непонятна такая реакция Эрлитта на историю о гибели чародея-преступника.
   - А откуда ты все это знаешь? - вдруг встрепенулся мэтр. Шейну показалось, что в его глазах мелькнул проблеск надежды.
   - Так я сам видел, - проблеск надежды сверкнул и погас. - Я на скале прятался, как раз над тем самым местом и все видел. Мэтр, я не украл камень! - Шейн вдруг испугался, что его могут обвинить в воровстве. - Арраны там все обшарили прежде, чем уйти. Я думал это безделица какая.
   Маг шумно выдохнул, молча поднялся, и отошел к окну, за которым уже совсем стемнело. Несколько минут, Аньер вглядывался в непроглядную темень за стеклом, затем поднял голову, расправил плечи и снова подошел к столу, за которым сидел Шейн, не говоря ни слова, маг достал из кармана и положил перед Шейном амулет, абсолютно идентичный артефакту Дерейры.
   - Этот маг был моим старшим братом, - с невыносимой тоской в голосе сообщил Аньер. - Там, на берегу, он ждал меня, мою жену и дочь. Вот так вот играет с нами Дайфор, раскидывая карты совсем не там и не так, как хотелось бы.
   Эрлитт подхватил со стола свой амулет и пошел к двери. Совершенно ошалевший от такого количества откровений за один вечер Шейн вытащил из кармана свой артефакт и, протянув руку, позвал мага:
   - Мэтр, возьмите!
   - Оставь себе, - отмахнулся Эрлитт. - Мне он ни к чему. А ты подумай над тем, что я тебе тут рассказал. Пока отдыхай, и будь добр, не шляйся по дому без лишней необходимости. Еду будут приносить сюда. Завтра я принесу тебе книги, чтобы было чем заняться. Не теряй времени даром.
   Маг уже почти вышел за дверь, когда Шейн быстро вскочил и быстрыми шагами настиг его. Схватившись за ручку, Дерейра придержал дверь и, стараясь придать голосу как можно больше уверенности, спросил:
   - Мэтр, а когда я смогу увидеть Ена?
   Эрлитт, не ожидавший такого напора на мгновение замер, потом удивленно глянул на Шейна и неуверенно пробубнил:
   - Не знаю. В ближайшую матенку вам лучше быть подальше друг от друга. А дальше все будет зависеть от твоего решения. Если ты надумаешь сменить место службы, то и встречаться вам не зачем. Отдыхай Шейн, и думай.
   Маг вышел в коридор, оставив Дерейру один на один с кучей мыслей, сомнений и совсем не детским выбором.
  
   Аньер оказался прав. Лишь спустя шесть дней Шейну удалось увидеть графа. Ясное солнечное утро наполнило спальню мальчика совсем весенним теплым светом. Дерейра уже успел умыться, позавтракать, и снова, как и во все предыдущие дни, расположиться у камина с кучей принесенных мэтром книг. Эрлитт, прекрасно осведомленный об интересах и тайных желаниях мальчика, снабдил его несколькими весьма занимательными книгами об истории мореплавания, знаменитых путешественниках и капитанах. Были здесь два больших атласа с картами, и несколько альбомов с гравюрами, изображавшими великие морские битвы прошлого, великие географические открытия, и прочие значимые события в истории как Экренона, так и всего Эльстана.
   Увлеченный чтением, Шейн не услышал, как тихо скрипнула дверь и в отведенную ему комнату неслышным шагом вошел Аньер. Дерейра, удобно расположившись на огромной медвежьей шкуре у камина, как раз перелистывал в очередной раз большой красиво украшенный старинный атлас, когда над его головой раздался негромкий голос мага.
   - Доброй утро, мой мальчик!
   От неожиданности Шейн вздрогнул, выронил книгу и быстро вскочил на ноги. Целебная мазь и настойки горных трав, которыми его пользовал Эрлит, самым благотворным образом сказались на здоровье будущего адмирала. О пережитых травмах Дерейре теперь напоминал лишь большой, но уже пожелтевший и почти сошедший кровоподтек на плече, да шишка на затылке.
   - Доброе, мэтр! - улыбнулся Шейн. Он находился в прекрасном расположении духа. Вечером прошлого дня ему наконец удалось выяснить где же в доме находится Ен. Нарушив запрет Аньера, совершенно извевшийся от неизвестности мальчик, совершил небольшую разведывательную вылазку и из разговоров слуг выяснил какую комнату занимает юный граф. Спрятавшись в небольшом эркере в коридоре, Дерейра некоторое время понаблюдал за дверями интересующего его помещения. Его ожидания оправдались. Несколько раз из-за неплотно прикрытой двери Дерейра отчетливо слышал голос Еннарби, что-то весьма живо обсуждавшего с одним из слуг. Но когда в другом конце коридора показался Аньер, Шейн счел за лучше как можно быстрее покинуть свой наблюдательный пост. Быть обнаруженным магом за подслушиванием чужих разговоров мальчику совершенно не хотелось. Теперь Шейну оставалась самая малость - подкараулить, когда Ксавьен останется один и поговорить с ним с глазу на глаз. А поговорить с хозяином Дерейре требовалось край как. По сути, Шейн уже все для себя решил, ему оставалось лишь сделать один последний шаг, чтобы утвердиться в своем выборе, но для этого требовалось поговорить с юным графом.
   - Леди Даисити в замке. Она хочет поговорить с тобой. Через полчаса спустись, пожалуйста, в кабинет. Это ниже этажом, найдешь? - Эрлитт выжидающе склонил голову.
   - Конечно, мэтр. Если не найду, спрошу у слуг, - Дерейра активно покачал головой. Слишком активно. Подозрительно активно.
   - Шейн, что ты задумал? - взгляд холодных серых глаз мага буквально пригвоздил мальчика к полу.
   - Ничего! - Дерейра непонимающе пожал плечами, старательно отводя при этом взор. Шейну казалось, что через глаза мэтр может прочитать все, что сейчас находится в его голове и душе. А вот как раз этого мальчику хотелось меньше всего.
   Впрочем, как ни странно, настаивать Эрлитт не стал. Удовлетворенно хмыкнув, маг развернулся и, уже подойдя к двери, повернулся и быстро сказал:
   - Комната Ена дальше по коридору в самом конце. Он сейчас там, совсем один. Не теряй времени. Миледи ждет тебя через полчаса.
   Не дожидаясь ответа от онемевшего от неожиданности Шейна, маг еще раз ухмыльнулся и вышел. Последовав совету мэтра, Дерейра быстро оправившись от потрясения, выскользнул вслед за магом в коридор, быстро добрался до нужной двери и легонько постучал.
   - Да, - раздался из комнаты такой знакомый и в тоже время такой грустный голос. Шен глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и уверенно взялся за ручку.
   Комната Ксавьена была гораздо больше и светлее той, что отвели Шейну. Сразу было заметно, что это хозяйские покои. Огромная, с высоким балдахином кровать, большой камин, занимавший почти всю дальнюю стену, рабочий стол стоящий прямо у окна, заваленный книгами, картами и прочими вещами, которые могли бы быть интересны десятилетнему мальчику, стойка с оружием, от одного вида которой у Шейна перехватило дыхание. Два настоящих ружья, несколько разнообразных клинков, от офицерской шпаги до пиратского гранака. В углу, быстрый взгляд Дерйеры, заметил настоящие рыцарские доспехи собранные и начищенные до блеска. Казалось, что это какой-то безмолвный страж охраняет покой хозяина дома.
   Ен сидел в большом уютном кресле возле большого арочного окна, за которым открывался великолепный вид на засыпанный снегом парк, и высокие горные пики, начинающиеся, казалось, прямо за границей поместья.
   Граф повернул голову на звук закрывающейся двери, и у Шейна невольно сжалось сердце. Выглядел Ксавьен неважно. Неестественная бледность кожи, больные, глубоко запавшие глаза, горькая складка в уголках губ, взъерошенные густые черные волосы, видимо давно не видевшие гребня и тоска, непроходимая тяжелая тоска во взгляде. Перед Дерейрой сидел маленький мальчик с тяжкой взрослой ношей на плечах. Левая рука Еннарби была забинтована и покоилась на широком платке повязанной через шею.
   - Шейн? - увидев вошедшего, Ен слабо улыбнулся и попытался было резко встать, но тут же со стоном опустился назад в кресло. Дерейра быстро подскочил к графу и поправил большой теплый плед, укрывавший его ноги.
   - Рад вас видеть, милорд! - радостно поздоровался Шейн. Он старательно прятал глаза, чтобы граф, упаси небеса, не увидел в них то, что он не хотел бы показывать. - Как вы себя чувствуете?
   Этот, казалось бы совершенно невинный вопрос мигом преобразил Еннарби, он вдруг ссутулился, неловко поправил больную руку в повязке и недовольно буркнул:
   - Лучше чем выгляжу, ты как?
   - О! У меня все отлично! - Шейна весьма насторожила такая резкая смена настроений. Граф так же как и он избегал прямых взглядов.
   Возникла неловкая пауза. Дерейра не знал с чего начать такой важный но такой тяжелый разговор, а Ксавьен будто ждал от него чего-то, старательно пытаясь придать своему лицу совершенно безразличное выражение. Пауза затягивалась. Шейн бестолково топтался у кресла хозяина, а тот все никак не решался сказать то, что хотел. Наконец граф не выдержал.
   - Прости меня, Шейн, - глядя компаньону прямо в глаза, тихо прошептал Ен.
   У Дерейры перехватило дыхание. Комок, подкативший к горлу, не давал сделать ни одного вздоха. Судорожно втянув воздух, мальчик опустился на одно колено, чтобы сидящему графу не надо было задирать голову.
   - Все в порядке, милорд, - Шейн постарался придать голосу как можно больше уверенности и безразличия. Вышло плохо и Еннарби тут же это просек.
   - Не смей меня жалеть! - почти выкрикнул мальчик в лицо Дерейры, уверенно выпрямляя спину и вскидывая голову. - Никогда не смей жалеть меня! - уже более спокойно повторил Ен, не опуская впрочем, головы и глядя Дерейре прямо в глаза. Ох, что это был за взгляд! Ошеломленному от неожиданности Шейну на мгновение показалось, что все поколения благородных предков Ксавьенов в один миг встали за плечами этого гордого, но очень несчастного и очень одинокого мальчика.
   " Тхаур и его демоны, - подумал про себя Дерейра. - А может не надо всего этого? Может...". Но с губ уже слетали совсем другие слова.
   - Простите милорд, - Дерейра снова стоял на колене перед пылающим гневом Ксавьеном. - Я вовсе не собирался вас жалеть. Тем боле что... - мальчик немного замешкался, подбирая нужные слова.
   - Что? - с вызовом поинтересовался Ен.
   - Простите, милорд - повторилс Шен. - Я думаю что жалость это совсем не то что вам нужно сейчас... и вообще.
   - Ты знаешь, что мне нужно?- довольно грубо спросил граф, но было видно, что гнев в его душе медленно стихает.
   - Думаю да, - уверенно заявил Дерейра.
   - И что же? - в бездонных черных глазах Ксавьена мелькнуло удивление и заинтересованность.
   - Вам нужен друг, - негромко сообщил Шейн. - Вам нужен рядом человек, который будет знать о вас все. Или почти все, - поправился Дерейра заметив легкую презрительную усмешку на губах графа. - Который будет знать вашу тайну, и которому на нее будет совершенно наплевать. Который не оставит вас в трудную минуту, и будет рядом, что бы не случилось.
   - И ты знаешь такого человека? - недоверчиво ухмыляясь поинтересовался Ен. - Ты знаешь человека, который будет чувствовать себя уверенно рядом с монстром? - Последнее слово Ксавьен буквально вытянул из себя.
   - Вы ни какой не монстр, милорд! - горячо запротестовал Шейн. - Я знаю одного такого, которому все равно, - кивнул головой Дерейра. - Мэтр мне рассказал о проклятии Асферис. И я...
   - Ну что ты?! - выкрикнул прямо в лицо компаньону Еннарби. - Ну говори уже, не бойся!
   И тут до Дерейры наконец дошло. Все это время, все эти бесконечные дни Ен ждал, что Шейн окажется таким как все до него. Что завтра придет мэтр и скажет, что Шейн предпочел какое-нибудь теплое местечко, подальше от проблем бывшего компаньона. Что Шейн предаст его так же, как и другие.
   Осторожно положив руку на колено Ксавьена, не отводя глаз Дерейра быстро закончил:
   - И я буду при вас столько, сколько вы захотите терпеть мое присутствие, милорд. Если конечно вы не прогоните меня прямо сейчас, - добавил он, немного подумав.
   - Что? - не веря собственным ушам, переспросил Еннарби.
   - Я хочу сказать, ваша милость, что знаю о проклятии и мне на него плевать. Если позволите, я и дальше буду вашим... компаньоном.
   Заявиться, как друг, Шейн все же не посмел. Уж слишком глубока была пропасть между отпрыском благородного рода и сыном простого рыбака, а едва наведенные мосты еще не слишком уверенно связывали этих двоих.
   - Ты что же меня совсем не боишься? - все еще не совсем веря в происходящее, спросил Ксавьен. Дерейра видел, как на его сменяются один за другим выражения гнева, тоски, робкой надежды и, наконец, уверенности.
   - Нет, не боюсь, ваша милость, - уверенно кивнул Шейн.
   - Я чуть не убил тебя матенку назад, - продолжал испытывать Дерейру Ен.
   - Да, но теперь я буду готов, и больше не позволю вам так легко одолеть себя, - Шейн немного склонил голову и лукаво усмехнулся. Он буквально кожей чувствовал, как трескается и осыпается корка недоверия и отчужденности, возникшая между ним и юным графом. - Вам... Зверю придется изрядно попотеть. Теперь я не подставлюсь так легко, - Дерейра уже в открытую улыбался. И по плотно сжатым губам графа тоже скользнуло некое подобие улыбки.
   - Так ты остаешься? - вопрос Ена прозвучал скорее как утверждение.
   - Если ваша милость не против, - кивнул головой Шейн.
   Еннарби уверенно откинул с ног плед и стал выбираться из кресла. Дерейре тоже пришлось встать на обе ноги и помочь графу выровняться.
   Выпрямив спину, юный граф уверенно протянул Шейну здоровую руку и совершенно по-взрослому произнес:
   - Я, Еннарби Элодвир Ксавьен, предлагаю вам свою дружбу, господин Дерейра. Примите ли вы ее?
   - Я, Шейн Наир Дерейра, принимаю вашу дружбу, милорд, - проникнувшись важностью момента, Шейн едва удержался от того, чтобы снова опуститься перед графом на колено. Уж больно важно и торжественно выглядел Ен. "Прям король, посвящающий простолюдина в рыцари", - вдруг подумалось Дерейре. Крепкое рукопожатие скрепило договор двух еще мальчиков, но уже почти взрослых мужчин.
   Разжав пальцы, Ен снова тяжело опустился в любимое кресло. Шейн аккуратно подоткнул плед.
   - Теперь, господин Дерейра, - полушутливо заметил Еннарби, устраиваясь поудобнее, - если вы еще раз в приватной обстановке назовете меня "милорд", "господин" или еще как-то официально, я тоже начну называть тебя "ваша милость". Поверь, тебе это не понравится. - Граф хищно усмехнулся. Помня о том, каким едким и настырным иногда бывает его новый друг, Дерейра ни на мгновение не усомнился в правдивости слов Ена.
   - Нет, Ен, - Шейн протестующе замахал руками, и в притворном ужасе отшатнулся. - Только не это, пожалуйста! Только не "ваша милость"!
   Звонкий мальчишеский хохот огласил совсем еще недавно печальные стены графской спальни.
   - Шейн, тебя ждет моя матушка, - отсмеявшись напомнил граф.
   - Да, я уже иду, - согласился Дерйера направляясь к двери. - А ты никуда не уходи. Я поговорю с миледи Даисити и вернусь. Пока ты болел, мэтр нагрузил меня кучей интересных книг. Ты не представляешь, какие там красивые картинки! - восхищенно выдохнул мальчик.
   - Шейн, - вдруг остановил его Ксавьен. - А ведь все будут думать, что я купил тебя.
   Задержавшись у двери, Дерейра медленно повернулся к другу и уверенно заявил:
   - Но мы же с тобой знаем, что это не так. А на остальных мне чихать. Будь тут, я скоро вернусь, - и не дожидаясь ответа будущий адмирал юркнул за дверь.
  
   Занятый воспоминаниями детства, адмирал не заметил, как глубокая синева летней лирунийской ночи подернулась легкой сиреневатой дымкой неумолимо приближающегося рассвета. Луна давно ушла за горизонт, свет высоко стоящих звезд померк, и первые редкие чайки прорезали серую утреннюю дымку быстрыми белыми крыльями.
   "Долг или дружба? Дружба или долг?" - Шейн все никак не мог определиться. Снова, как тогда, семнадцать лет назад, адмиралу надо было сделать выбор, который вполне может определить его дальнейшую судьбу. Сжимая в руках старый артефакт, оставленный ему на память Аньером, Дерейра внимательно рассматривал королевский приказ об учениях. Вахта пробила шесть склянок. Мелодичный звон корабельного колокола, разлившийся по спящему кораблю вывел адмирала из состояния задумчивости. Решительно спрятав камен в карман мундира, он уверенно свернул приказ, спрятал его в ларец для документов и во всю силу луженой морской глотки рявкнул:
   - Вахтенный!
   Через мгновение перед Дерейрой навытяжку стоял молодой лейтенант.
   - Ирвен, майора Эйсвена и капитанов "Танцующей Леди" и "Белой Чайки" ко мне немедленно. Чтоб через двадцать минут все трое были у меня!
   - Да, господин адмирал, - лейтенант лихо козырнул и тут же бросился исполнять приказ. В отличии от адмиральского адъютанта лейтенант Ирвен отлично помнил о субординации и никаких сомнений в верности распоряжений командира не высказывал.
   - Лучше б ты ошибался, Ксавьен, - задумчиво пробормотал Дерейра во след закрывшейся за спиной вахтенного двери. - Лучше б ты ошибался. Пусть даже нам надерут за самоуправство задницы. Но в любом случае, я не оставлю тебя одного расхлебывать все это дерьмо.
   Еще через час три офицера, столь спешно вызванных на борт "Звезды Лирунны" покидали ее с выражением крайнего замешательства и сомнения на лицах.
   - Сдается мне, господа, - капитан "Танцующей леди" - большого трехмачтового брига - Мильн Транкор задумчиво почесал роскошную рыжую бороду, - наш адмирал снова втягивает нас в весьма сомнительное предприятие. Как бы не вышли боком нам всем эти махинации и перестановки.
   - А мне все равно что там себе думают эти столичные жмурцы, - капитан "Чайки" еще слишком молодой но уже подающий большие надежды горячий и нетерпеливый Нилан Тримт крепко сжимал поручни борта, ожидая пока к веревочному трапу подойдет его ялик. - Если все что рассказал Дерйера правда, тут ожидается большая свалка я не пропущу ее ни за что!
   - Лучше б он ошибался, - буркнул майор Эйсвен. - Господа мои люди будут у вас на борту через час. Скоро светает, а темнота скроет наши передвижения от лишних глаз. У вас слишком мало времени чтобы упорядочить экипажи и найти место для моих ребят.
   - Да уж, тесновато будет, - ухмыльнулся Транкор, уже готовясь спуститься в бот.
   - Ничего, думаю у нас будет и место, и время чтобы размяться после столь некомфортного путешествия, радостно потер руки Нилан. Его ялик тоже ждал внизу.
   - До встречи, господа! - майор махнул уходящим офицерам рукой и пошел отдавать распоряжения согласно новому приказу адмирала.
   Ночь отступала. Низкие облака у горизонта уже подернулись легкой розовинкой, звезды почти исчезли, А воздух наполнился восхитительной свежестью раннего морского утра. Наступал новый день.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"