Карпенко Роман Борисович. Цикл Цивилизации

Max Mihnovski.

Книга первая.

Под тенью алтаря.

Любые совпадения с другими книгами случайны и не касаются этих строк. Не судите строго то, что получилось из отрывков рассказов очевидцев, коими были как раз персонажи. Со своей стороны могу добавить о том, что мной было пересказано не просто со слов людей, а даже были выдвинуты строки заполняющие неясность в их рассказах.

Любые редколлегии могут преспокойно читать столь достойное произведение, написанное не стихами или старыми словами, а более простым и доступным матным языком. Приношу всем читающим извинения в виде двух запасных стекол к очкам.

Выражаю свою благодарность отцу с двустволкой у моего виска. Братьям Гиви и Вано за пудовые кулаки и неуемную страсть к драке. Матери за терпение у дымящихся развалин пятиэтажки и, конечно же, друзьям, которые смогут, наконец, прочитать это полное собрание сочинений.

Вместо слов автора.

Что мы знаем о пирамидах? Много ли помним мест загадочных, тайных? А кто может предположить тайну в других местах, не в Египте? Может не надо ходить далеко и обратить свой взор на самих себя? Вернее на территорию вокруг. В ней столько загадочного и интересного. Пирамиды... Читатель, ты думаешь я брежу? Посмотри в интернете о своей стране. Наверняка найдутся необъяснимые сооружения, которые будоражат твой ум и тело, наполняют неведомой энергией и заставляют двигаться дальше. Я не историк, но постараюсь в шутливой манере изложить историю, красиво ли плохо, или несуразно. Но, стоит тебе выйти из своего маленького мирка на улицу, и ты удивишься своей незначительности. И что сможешь тогда сказать, а кому? Думаешь невозможно увидеть пирамиды в другом месте и найти загадку у себя во дворе? А Ладожское озеро со своими конусовидными срезанными загадками, Антарктика с текучими ледниками? Я не предлагаю неизведанный мир, скорее старый, всеми забытый и ушедший в предания, оставленный на перепутье и не выбравший дороги. Как ты думаешь, читатель, сможешь ли ты окунуться в него и увидеть то, что даже я не смог увидеть? Попробуй.

Открой страницы книги и задумайся. Нет, не над правдивостью. Какой автор станет писать правду? Над тем, что ты не увидел и то, что другие не принимают во внимание. Попробуй тот дух, который пьянит любую кровь и заставляет подниматься вверх, оставляя за собой невесомую дорожку... знаний. Только тогда ты сможешь, читатель, сделать те вещи, до которых не смог дотянуться и увидеть я.

Удачи!

История первая.

"С чего могло бы всё начаться".

Тихо разгоралась заря нового летнего дня. Солнце медленно, с легкой ленцой, выползало из-за края небосвода. У соседей провыла собака, рядом зашелся в крике петух. В усадьбе началась беспорядочная возня, и на свежий воздух выбралось три десятка людей. Свежий воздух сочетался с дивным ароматом цветов, будоражащим кровь и волнующим душу. Тут же на клумбах пестрели гладиолусы, георгины, традесканции и розы. Да и сам участок вместе с домом был ошеломляющим. Первое что бросалось в глаза это забор, состоящий из камня, железа и бетона. Монументальность была во всём: в стенах дома, черепице, даже теплицы были построены с размахом и на века. Первые лучи солнца уже били в окна на втором этаже и в стекла теплиц. Люди расходились по территории и занимались рутинными делами: одни открывали теплицы и осматривали саженцы, другие поливали деревья, третьи занимались уборкой дорожек, тропинок и грядок с овощами. Ближе к полудню жара стала не выносимой, и многие прятались в тени деревьев и дома. Где-то рядом с красным кирпичным, украшенным красивыми резными фигурками из камня, забором вздыбилась земля и обрывки железа, бетонного крошева забора. В саду началась суета, переполох. Люди вскакивали со скамеек и лавочек, с поваленных деревьев и бросались внутрь двухэтажного каменного дома. Одни забегали через переднюю дверь, другие через заднюю. Третьи же прыгали в окна первого этажа. Ругались, ища автоматы, пистолеты и различные другие виды оружия. Вот на втором этаже заговорил спаренный пулемет, выкашивая траву возле калитки. Ещё через несколько минут с первого этажа высунулись автоматы и уставились в зенит в скорой надежде на фатальной ошибке врага. На крыше завертелся малый зенитный и ракетный комплекс. Ничего не происходило. Пыль начала понемногу оседать на дорогу и тропинку к дому. Тишина зависла полная. Её не нарушало ничто: ни пение птиц, ни разговор людской, даже надоедливые в другое время комары и мошки попрятались кто куда, в слепой надежде переждать грядущую битву двух титанов. А в том, что она состоится, не сомневался ни кто из осажденных в доме людей. Вот начал нарастать грохот подвозимых орудий и глаза у защитников полезли на лоб. Никакая спецслужба не использовала такие мощные орудия против одного единственного дома, даже если в нем находился взвод наемных убийц. Похоже, какой-то важной шишке наступили на хвост и не просто наступили, а взяли, сжали в тисках и не отпускали. Хозяин особняка в это время сидел у окна библиотеки и со скучающим взглядом рассматривал предстоящее поле сражения. Он находился в самой обширной части книжного зала, включавшего в себя тысячи бесценных томов и фолиантов редких книг и собраний сочинений. Через пять минут после взрыва взмыленный молодой человек, явно украинской наружности, вбежал в первую залу и увидел своего старого знакомого. С криком: "В нашей ридне мати-хати аврал! Нападение на наш участок. Помогай от пришибленных на голову спецов!" бросился к сидевшему в полном молчании и созерцании доски наступления человеку. В голове зароились мысли со скоростью кометы. Рома понял, что настал тот день и час когда должны прийти за ним. Этот день резко появился и наступил на больную мозоль, вошел в дом, заставив его обитателей метаться по коридорам и искать спасение в объятиях одиноких пуль, долетающих со стороны забора. Паника завладела мозгом и выбила оттуда все мысли. Осталась только одна: "Бежать! Куда угодно и как угодно, но бежать". Ноги резко понесли хозяина вглубь дома. Поближе к подземным секторам. Попутно Васильев нажал пару кнопок на панели и закрыл дом изнутри. Врагам противостояла теперь очень серьёзная оборона. Не каждый может проникнуть в дом закрытый пятисантиметровыми железными пластинами усиленными свинцовой прокладкой. Коридоры запечатывались, стоило пройти по ним. На крыльце что-то взорвалось, разметав дверь и косяк с частью стены. Проходя мимо одного из мониторов, Рома резко остановился, и волосы сразу же встали дыбом. Сколько же надо взрывчатого вещества, чтоб так изуродовать дверной проём, и как много осталось взрывчатки у его противника, и тут в поле зрения попала самоходная пушка. Она, а за нею и два танка катились в сторону дома с черепашьей скоростью. Этим закрывая возможность обстрела нападающих с первого этажа. Со второго раздалось несколько оглушительных хлопков, и парные шлейфы потянулись в след уходящим в небо ракетам. Это заговорили стингер и малый ракетный комплекс на крыше. Один танк резко закрутился на месте, а второй заалел поднимающимся огнем. И, наконец, высыпали бойцы из-за горевших, крутящихся обломков от танков. Пушка тоже на мгновение замерла, зашевелилось дуло, приподнимаясь на своем ложе, и мощный взрыв разметал МРК. Крыша прохудилась в нескольких местах, и атакующие силы предприняли попытку овладеть ею. Обороняющимся людям пришлось отступать под шквалом пуль, летевших со стороны противника. Ежеминутно приходилось огрызаться в т-образных коридорах второго этажа. Раздались приглушенные одиночные выстрелы в параллельных залах и комнатах. Его друзей расстреливали как врагов народа, не считаясь не с чем. Вот опять раздался взрыв, потрясший основы здания и освободивший спец агентам выход в очередную комнату. Они наступали и травили его как волка. Отрезая все пути к отходу. В двух соседних тоже прогремели взрывы, разнося укрепленный объект по всем правилам диверсионного искусства. Травля продолжалась до тех пор, пока Рома не добрался до шахты. Лифт уже не работал. "Плохо дело. Значит, отключили электричество" - пронеслось в голове. А затем он остановился. - "Стоп. Как отключили энергию, если она подавалась снизу. Получается, среди нас был предатель, и он или она подготовил всё к их приходу". Это был конец. Конец всему, за что стоило бороться, любить и умирать. Ноги подкосились, и Васильев чуть не упал. Осознание происходящего его добило своим потрясающим ударом под дых. "Вся работа, все исследования, всё к чертям собачьим, к коту под хвост. Ну, за что же это мне, за что?" - дверь сзади как-то странно просела и начала выгибаться внутрь. Казалось, прошла уйма времени, прежде чем до ушей донесся рокот взрыва и грохот железа по утратившему блеск паркету. Мысленно встряхнувшись, Рома поднялся на ноги и побежал в шахту, не смотря на контузию и кровь, вытекающую из ушей и мелких порезов на теле. Над головой просвистели первые цилиндры смерти. Они отрикошетили от стен, увязая в мебели и паркете и уничтожая последний лоск загородного дома. Наконец, достигнув проема, Васильев прыгнул и закачался на стальных тросах, в кровь сдирая руки и ноги. Что-то темное появилось в бывшем дверном проеме и двинулось, вперед вытянув руку вперед. Холодный пот поек по спине: это была не рука, а автомат. И не какой-нибудь Калашников. Это был прототип нового оружия, скорострельней своего предшественника и дальность такой штучки позволяла находиться от своей жертвы в километре при плохой погоде. А при хороших условиях до трех дотягивало. И патрон мог подойти как от М - 16 так и от калаша. Руки скользнули по смоченному кровью тросу, и он сорвался в низ. Каким-то чудом Рома смог не разбиться и успел ухватиться снова за трос. Падение прекратилось, резко дернув руки вверх. Ладони обожгло болью, и он увидел проём створок шахты лифта буквально в нескольких десятках сантиметров рядом с лицом. Сделав очередное усилие, Васильев раскачался на тросе и прыгнул вперед, сокращая разрыв. Руки тут же ухватились за кромку металла, вызвав новый приступ боли в ладонях. Превозмогая её, Рома подтянулся, упираясь коленями в бетон, и втянул своё тело до того, как на верху зацепили крюк и повисли на веревках люди в черных бронекостюмах, поводя автоматами из стороны в сторону в поисках жертвы. Загудел приемный механизм лебедки, и они начали медленно опускаться вниз, проверяя по пути все отходящие коридоры и окна. Что-то больно толкнуло его вперед и заставило пробежать несколько метров, прежде чем дошла боль от левого плеча. Рука предательски заныла и перестала двигаться в плечевом суставе. Сзади приглушено протопали тяжелые кирзовые ботинки. Сначала одни, а затем их стало заметно больше. Рома уже не брел прямо к своему секретному объекту, а старательно пытался увести поглубже в подземелье отряд, в слабой надежде на помощь своих однокашников.

Расстояние стало заметно уменьшаться между загонщиками и объектом преследования. Взводный Антонов это заметил по крови и следам, оставленным на полу и стенам. Насколько они углубились в этот подземный комплекс, никто не знал. И также никто не мог точно дать ответ на мучивший вопрос командования, откуда появился этот подземный комплекс и чьими руками был построен. "Всё загадки и загадки. Ну, когда уже кончится коридор, кажется, уже месяц топаем по этому чистому полу. А коридору ни конца, ни края". - Антонов мысленно усмехнулся своим предположениям и почесал затылок и отдал команду на короткий привал. - "Всё ж не голодными быть. Да и на голодное брюхо не повоюешь особо". А в том, что воевать ещё придется, в его отряде никто не сомневался. Далеко впереди раздался шорох и вздох, будто что-то громоздкое оторвалось от стены и ползет по коридору. Но оставалось не понятно куда ползёт и от чего. Шорох не возобновился, и взводный решил не поднимать измученных атакой и переходом парней. Это дало шанс Роману пройти ещё несколько метров подальше от преследователей.

Он полз по коридору в нижние подземелья к своему главному проекту и самому секретному объекту. То справа, то слева слышался топот ног и отдельные команды для солдат. В конце концов, сменившись отдаленным равномерным гулом. Сердце учащенно билось в груди и замирало на секунду, хотело вырваться на волю и, наконец, впитать в себя воздух. Он был загнан в угол. В этом бетонном коробе без окон и шанса на спасение. Вот уже шли вторые сутки после бешеной гонки с одной из спецгрупп. В голове промелькнула мысль, когда же всё кончится и можно будет лечь и отдохнуть и, в конце концов, перестанут его мозг терзать своими вопросами о проектах. Он ведь не мог дать никакого ответа. Ведь это было под грифом секретно не четыре нуля, а под грифом проболтался - расстрел на месте. Такие тайны не могли не развязать новую войну, войну не на жизнь, а на полное и поголовное уничтожение человечества как вида. Глаза медленно закрывались, и кровь затихала в ране, образуя твердую корочку на поверхности. Дыхание потихоньку восстанавливалось, и кровь приливала к лицу. Над ним в другом тоннеле пронеслось несколько человек, выкрикивая фразы на русском, английском и ещё каком-то языке. Теперь это уже не казалось важным. Всё отходило на последний план. Пульсация в голове нарастала скачками. Мозг готов был зашевелиться и выползти наружу, чтобы не так сдавливаться. Конечно, ему хотелось быть умнее всех спецслужб, возвыситься над ними, стать не пойманным беглецом. И как глупо заканчивать свой жизненный путь в этом богом забытом месте, у себя на родине в своём подвале где-то на третьем уровне катакомб. Всё казалось воздушным, пока не пришлось падать на грешную землю со скоростью камня. Картинка душного туннеля расплывалась перед глазами и медленно растворялась. Мысленно он перенесся к самому началу этой вакханалии, к приятным пятидесятым годам. Когда это всё ещё только начиналось... или может быть, продолжалось?... Кто же разберется в этих то быстрых, то медленных потоках времени...

История вторая.

Поколения или что могло бы помочь разобраться.

Старая скамья и теплые колени деда, рассказывающего про их участок. Рассказ плавно переходил в сказку и убаюкивал уже два года. С тех самых пор как он стал интересоваться подвалами дома. Вот и сейчас сидит у него на коленях маленький мальчик лет шести. Светлые волосы спадают на тонкие прижатые уши, мягко покрывая голову, прикрывая глаза цвета весеннего неба, пухлые алые губы, сложенные в невинной детской улыбке и хищные крылья носа, как у орла делали ребенка сказочным существом, сошедшим с картинки зарубежных писателей и фантастов-карикатурщиков. И смотрит в даль на речку и видит многочисленные стычки, битвы, в которых побывали до него предки. Вот на гнедом жеребце проскакал, размахивая на ходу саблей, его далекий родственник Алексей разбивая татар и монголов, за ним со штыком на перевес ещё один предок, Алифем, на немца двигался спокойно, не переживая о жизни, отдавая себя за славу родины и защиту отечества. Тихий голос деда растворился в звуках природы: цокоте цикад, пении ветра в кронах деревьев и вечернего перелаивании собак. Дед с пониманием посмотрел на ребенка и замолчал. Через пять минут мягкое домашнее одеяло укрывало тельце малыша. А дед, укутавшись в плед, сидел и смотрел в потемневшее небо и предавался своей юности, вспоминая предания об обширных кладовых этого дома. Воспоминания тут же нахлынули с новой волной, как будто это было вчера: вот он сидит со своим отцом на скамье и слушает, как его дед рассказывает удивительные вещи об сокрытых под землею пещерах и тоннелях, прорытых ещё во времена Ивана Грозного для всей семьи и родственников в толще земли. О многочисленных неизведанных пустотах, неизвестно как прорытых до них и соединенных друг с другом в причудливом узоре.

На утро мальчик опять спустился в подвал, собираясь изведать следующий уровень подземелий. Котомка с едой мягко пружинила от спины, дергая лямками по плечам. Через пять минут он был первом "сторожевом" помещении, как окрестил после неприятной истории. А произошло это так. В пять лет Антон впервые полез в подвал за матерью и случайно зацепил коленом какой-то выступающий камешек. Часть стены тут же бесшумно отъехала в сторону, пропуская юного путешественника в приоткрывшиеся пологи своих тайн. Тошка не стал долго раздумывать и полез внутрь. Стены были гладкими и красивыми. Кольца с факелами выступали на манер стражников, выхватывая из темноты участок и проливая на него свет. "Откуда тут могут быть факелы"? - подумал маленький герой. - "Ведь нет кислорода - нет света, как любит говорить мой дед. Это всё не правильно и интересно. Надо исследовать всё тут более детально. Может, чего интересного найду". Через анфилады арок продвигался Антон в лабиринте сплетений коридоров. И вот эта комната. Невзрачная, вся серая и немного покопченная, будто устроили огромный кострище под землей и жгли ветки. Через равные промежутки проходили отверстия. Тошка собрался с духом и двинулся вперед. Вдруг раздалось шипение и из отверстий полезли струи огня. По спине потёк липкий пот, весело сбегая ручейками до поясницы. Антон понял, что стоит тысячу раз подумать, а не соваться, куда не надо.

Через два дня он снова атаковал эту крепость, ощупывая все складки на предмет скрытого механизма. Но, увы, ничего не было найдено, кроме нескольких трупиков подгорелых летучих мышей. Казалось, задача была неразрешима, а время всё сильнее отстукивало свой мерный и неумолимый шаг. Вот вроде бы была весна, пора, когда ручьи сбегали стайкой с покрытых снегом холмов, а уже пышное лето с богатыми дарами плодов и детским весельем у рек, озер и морей. Антон неутомимо подвигался в решении вставшей проблемы. День за днем ломал голову в тщетной попытке найти лазейку в этой комнате. Он даже перестал веселиться со сверстниками, предпочитая тихие, уютные уголки, предаваясь размышлениям и построению новых планов. Родители с повышенной чувствительностью относились к его проделкам. А теперь не знали что делать, ведь с одной стороны их чадо успокоилось, но с другой эти новые его причуды были опаснее всего остального. Ведь никто не мог гарантировать, что он мог сделать в следующий миг. И, когда уже почти пропала надежда на разгадку тайны комнаты, это случилось. Мысль прошла в голове и оставила глубокий отпечаток в памяти, закладывая основу для более дерзких и глубоких походов в неизвестность. Правда идея была на грани сумасшествия и подсказана подсознанием. Конечно, об такой штуке как подсознание он ещё не знал, но предположения были просто фантастические. Такие как: с ним связался один из его дальних предков или какие-то другие формы жизни. Всё было просто великолепно, потому что он наконец-то понял, как пройти комнату и это было главным. Несмотря на долгие мыслительные процессы и прошедшие несколько лет. Антон подтянулся и окреп. Нескладная фигура шестилетнего малыша сменилась рослой статью, никак не привязанной к его двенадцатилетнему возрасту. В школе из-за этого его дразнили дылдой, дома же вечные проблемы с родителями. Отец потихоньку начал спиваться, а мать мирилась со всем этим до поры до времени. Вот и приходилось ему помогать матери на огороде и на работе. А если смотреть на это всё со стороны. То выходило, будто он работал вместо отца и был содержателем семьи наравне с матерью. Вот так они и жили бы дальше, не захоти Антон в одно прекрасное и погожее утро полезть в подпол якобы за продуктами. Ну, естественно он об этом даже не думал. Его мысли были заняты комнатой. Она притягивала как магнит. И вот накануне, после измышлений ему приснился сон, будто идет по коридору и видит комнату. Говорит слово певуче: Ма'асх и проходит дальше в ещё лучшие залы, идет, петляет по коридорам и видит какое-то удивительное строение. Оно как будто соткано из воздуха и подвешено в метре над землей. Создавалось впечатление божественного, внеземного величия и красоты. Казалось, дунь на него, и строение рассыплется как карточный домик. Видение резко прервалось, и начались обычные картинки утомленной детской психики.

Утром солнечный луч скользнул по стеклу, отразился на зеркале и блеснул возле глаза. Антон проснулся с ощущением легкости в теле. Такого с ним ещё не бывало, чтоб утро и такое солнечное, небо и голубое, дом и тот лучился внутренней силой, сам воздух наполнился ароматами свежей скошенной травы, пихты и сосен. Органы чувств как-то тонко чувствовали и реагировали на окружающую обстановку. Это смущало и немного нервировало. Вот по полу протопали тапки, скорее всего дед, вот дыхание слегка с хрипом вырывается из груди, ну точно он. Теперь по лестнице мягкие шаги, отец поднимается на второй этаж, опять будет будить. Ха не получится, я ведь знаю, что уже не сплю, значит не сегодня. Не судьба поиграть со мной в брызги дождя. Вот по кухне пошлепали по деревянному полу тапки, мать готовит завтрак. Пора спускаться и заняться гимнастикой, ведь по телевизору в наше время такие прекрасные упражнения показывают спортсмены. Наконец, спустившись в гостиную, Антон присоединился к зарядке. Через полчаса на кухне раздались приятные ароматы, и потянуло желудок в приятной истоме. Каждый день кулинарные рецепты матери его поражали и заставляли ещё больше ценить. Вот и сегодня на столе стоял салат из овощей: листьев салата и щавеля, залитых соусом из одуванчиков, тарелки с поджаренными помидорами и омлетом. Все дружно сели за стол и принялись за еду. После завтрака каждый занялся накопившимися делами. Кто в саду полил деревья, другой прибрался в комнатах и т.д. ближе к обеду стало значительно теплее, на градуснике ртуть побежала до отметки +40 и остановилась где-то за её пределами. Конечно, все работы как по команде прекратились, и обитатели дома попрятались по комнатам в надеже укрыться от палящего солнца. Антон выждал ещё немного и спустился в подпол.

Дверь открылась легко, петель до сих пор не удалось найти и понять, как работает механизм, так и не получилось. Зато дальше как по накатанной дорожке. До пещеры никаких сложностей, прям какой-то бульвар. Вот показался за поворотом просторный ход, и коридор плавно начал переходить в комнату. Свод её терялся вверху на высоте где-то пяти метров. Стало страшно от близко повеявшей угрозы. Всё получилось как во сне. При слове Ма'асх что-то в помещении щелкнуло, и воцарилась тишина. Антон проверил на бутерброде горячие точки комнаты, но она продолжала хранить молчание. Тогда он решился и шагнул внутрь, ничего не произошло. Тогда парень осмелел и прошел комнату. Дальше захватило дух от помещений и коридоров. Казалось, здесь поработало не одно поколение землекопов, в надежде отыскать клады и драгоценности. Коридоры шли по окружности, сходились, формируя комнаты, раздваивались, уводя в неизвестность, а где-то в центре стояла пирамида. Да эта пирамида походила на египетские, но и значительно отличалась. Она была монументальна. В ней был вход и какой-то законченный вид, как будто она не просто была построена, а создавалась как величие и созидание для всего окружающего. Через несколько минут, часов или суток, даже было непонятно, сколько прошло времени, Антон шевельнулся, снимая наваждение пирамиды. Голова закружилась от недостатка воздуха, и он судорожно вдохнул, боясь потревожить невидимых стражей. В голове какой-то пазл встал на место, и обрелась картина в целом. Конечно, это же остатки некогда могущественной цивилизации. Это объясняла и пирамида, и туннели, и даже пол со стенами. После долгих раздумий Тошка развернулся к выходу и направился домой. Путь предстоял неблизкий, и следовало подготовиться по-другому к последующим спускам в царство памяти и прошлого.

Спустя восемь долгих и счастливых лет он не вспоминал о пирамиде. Антон поступил в МЭИ. Через несколько лет с блеском институт закончил и, в конце концов, защитил докторскую на своем родном факультете на тему: "Виды энергий и как их использовать для блага человека". Женился на тихой и скромной девушке из порядочной семьи по имени Лена. И вот настал тот момент когда, она принесла ему мальчика. Он ждал этого и в тоже время не верил, что это будет мальчик, а не девочка. Его отец, Марк попросил ребенка назвать Романом, в честь фамилии царской крови, Романовых.

Когда же Ромке исполнилось шесть лет в июле, отец провел его в подпол и показал пирамиду. С тех пор Антонович стал увлекаться наукой на уровне физики и генетики. После школы Рома два года служил в десанте, в спецгруппе по диверсионному делу. Среди солдат было много сильных и способных бойцов к различным техникам ближнего боя, но Рома поражал всех своей быстротой и стремлением овладеть телом в совершенстве. Бывало, даже не спал ночи напролет в казарме, занимаясь с гантелями, гирями, противовесами и другими снарядами. К концу срока в армии у него на груди красовались знаки отличия по разряду спорта. Помимо этого на дне холщового мешка лежал черный пояс по каратэ и одежда самбиста. Ромка вынес из своей жизни многие интересные постулаты, которыми поделился во время отъезда от КПП в автобусе с одноклассником Колей. "Армия не ломает человека, он сам рождается таким. Ведь жизнь его продвигает вперед, тем самым, оставляя всё меньше и меньше в нем человечности. Каждый раз утром и вечером мы, ещё молодые должны были помогать "дедушкам", а почему спрашивается? Только по той причине что "старенькие" уже деградировали в определенной мере ниже своего начального уровня. Вот и сегодня мы уезжаем со спокойной совестью, забывая о воспитанных в наших лучших традициях нового поколения солдат. А сколько такое будет продолжаться, никто не знает".

История третья.

Первая встреча или почему мир так жесток.

На Курском вокзале его встречал отец на своей старенькой машине марки Жигули. Конечно, ему всегда хотелось добиться своего места под солнцем в жизни. Вот и машина несколько лет назад считалась престижной, а сейчас автомобилестроение продвинулось дальше. Более мощные и стильные автомобили сходили с конвейеров, пополняя коллекции более зажиточных граждан советского союза. Дверь открылась с легким скрипом, и отец высунулся из машины, поворачивая голову из стороны в сторону в надежде найти сына как можно быстрее. Это не укрылось от взгляда Ромки. "Странно!" - пронеслось в его голове. - "Слишком подозрительно и необычно. Чего же успел натворить папка. Ох, как бы ни было сильной беды". Предчувствие его не обмануло. К отцу тут же приблизились какие-то парни в кожаных куртках и бугрящимися мышцами, заменяющими мозг. Рома двинулся осторожно и тихо, как учил инструктор по технике бесшумного боя. До отца оставалось четыре метра, когда парни начали действовать. Один из них вытащил руку из кармана, и на свету блеснуло лезвие ножа. Раздался приглушенный вздох отца и ноги начали медленно подкашиваться. Парни оглянулись по сторонам, выискивая очевидцев происшедшего, и остановились взглядами на невысоком, но плечистом парне. Рома начал действовать намного раньше, чем они успели что-либо сообразить. Первый же противник отлетел к соседней машине, стоящей в семи метрах левее от Жигули. Раздался треск, и стекло волги разлетелось вдребезги, настолько был силен удар у парня. Ромка крутнулся вокруг оси и ещё один противник согнулся пополам. Остальные посмотрели на куртку цвета хаки, брюки, заправленные в сапоги армейского образца, и отступили за соседний ряд машин, попутно подобрав своих неудавшихся мокрых дел мастеров. Отец сидел на асфальте и придерживал рукой живот. Из-под пальцев сочилась алая струйка крови, оставляя след на дешевой куртке, и собираясь в лужицу рядом с колесом. Рома резко поднял отца и открыл дверь. Через пять минут они въезжали в больницу. На следующий день Ромка поехал навестить отца. В больнице было тихо. Пахло хлоркой и какими-то терпкими ароматами. Дежурная медсестра довела до палаты и заставила надеть белый накрахмаленный халат. Помещение было с окном, выходящим на парк. Деревья красиво покачивались под силою ветра, создавалось впечатление, что они танцуют невидимый вальс, который мог бы поразить своей красотой любого человека. Вот рябина наклонилась, и нижние ветки коснулись травы, затем клен согнулся в не менее изящном поклоне. Остальные деревья наблюдали за их причудливыми движениями, втягиваясь в совершенный танец. Рома посмотрел на отца и заметил, что тот тоже заворожен видом из окна.

- Пап, к тебе участковый не заходил?

-Нет, сынок. Спасибо за то, что вовремя подоспел, а то парни подняли бы меня на ножи. А участковый? Что с него взять, наверняка, прикормленные постовые бегают перед этой шпаной. Я вот не припомню случая, чтоб ты так здорово дрался. Не научишь старика? Может, умение сгодится когда-нибудь.

- Антон Всеволодович! Пора принимать лекарство. - В палату вошла медсестра на высоком каблучке. Изящные туфли, короткая юбка и короткие каштановые волосы - дополняли фигурку девушки, скрадывая все изъяны подростковой поры.

- Хорошо девонька, приму. Вот познакомься это мой сынок Ромашка. Я тебе про него сегодня уже, наверное, все уши прожужжал. Мол, придет, отца проведает. И вот, такой из себя ладный парень, да нефигуристый. Жаль, пивного животика нет, а то у всех нормальных есть, у него нет.

Рома сел на стул и вытянулся спиной, как учили в армии. Отец одними губами улыбнулся попытке сына пошутить.

- Так. Ром принимай всё, что скажу - на веру и ни о чем не спрашивай. Подтверждения найдешь у деда на даче или как теперь принято называть фазенде. Значит первый пункт моего монолога: это были не простые килхантеры какие-нибудь, а наемные. Надеюсь, до твоего уха доходили кое-какие рассказы о новом поколении солдат. Вот и думай теперь, как бороться, но, по-видимому, тебя это не будет волновать особо. Ты ведь так спокойно положил двух из них. Значит следующее, у деда есть потайной ход. Он про него не особо помнит. В его библиотеке можешь поискать книжку, называется она девятый круг, писатель Данте. В ней четкие инструкции найдешь под... там разберешься. Далее в этих выходах будут интересные штуковины не штуковины, а что-то похожее на выход энергетических сил. Надобно начать изучение. Я пока тут полежу, создам видимость тяжелого состояния, а у тебя должно лететь исследование со скоростью света. Лучше, как можно быстрее. Что же мог забыть? М...м... Нет. Вроде бы всё. Иди, можешь приступать к исследованиям.

Рома вышел от отца ошеломленным и задумчивым. Перспектива потревожить осиное гнездо его не устраивала. Но и с отцом ссориться не хотелось. Он пришел к выводу, что стоит денек завтрашний на расстановку всех точек оставить. Может, найдется ещё бескровное решение. Ну не могло быть по-другому, без чистого решения. Необходимо только порыскать по закоулкам памяти. И найдется всё от прошлогоднего снега до любой сложной проблемы. Вечер выдался на удивление тихий и приятный. Прошел легкий дождик, промочив асфальт до приятной свежести. Младший Васильев сидел в кресле и раздумывал, погружаясь всё глубже и глубже в дебри своей памяти. От вскипания мозгов его оторвал звонок в дверь. "Кто бы это мог быть?" - Успел подумать Рома до того, как мощный удар сорвал с петель дверь и приподнял над полом, таким образом, протащив через весь коридор. В комнату ворвались люди в пятнистых комбинезонах с Калашниковыми на перевес. Ему ничего не оставалось, как лечь на пол и не сопротивляться натиску ОМОНа. Кто-то стукнул вскользь по спине прикладом автомата и раздался голос: "парня особо не уродовать. Возможно, ещё понадобится. Если не нам, то другим". После избиение проходило по облегченному варианту: по голове не били, в почки тоже не сильно ударяли. В основном, все синяки пришлись на руки, ноги и ребра. Правда, несколько моментов заставили Рому призадуматься: во-первых, что "значило особо не бить", потом возникал вопрос - кто ещё вовлечен в этот криминал и в итоге кому было нужно, какая именно контора была унижена им недавно? Последнее перестало интересовать, потому что избивающие не собирались останавливаться. Поэтому пришлось, немного помочь им в этом. Первый удар никто не заметил, да и заметить было бы сложно, так как проходил на быстроте и близком расстоянии. Один омоновец выбыл, завывая на полу. Удары прекратились и удивленные глаза, выглядывающие из-под масок, обратились к поверженному другу. Нескольких выигранных секунд хватило на то чтоб ещё трое легли и выпали из времени. Потом омоновцы пожалели, что связались с этой работой, потому что какой-то ураган из рук и ног пронес их всех по квартире и по одному выкинул на лестничную площадку и далее спустил по лестнице в объятия оставшихся снаружи членов отряда. Рома сел отдышаться на стул в прихожей и почесал в затылке. Ведь получалось что он один уделал элитную команду захвата. С одной стороны всё происходившее выходило за рамки возможного, а с другой, по рассказу родителя, ответ действительно надо было искать возле пирамиды. И работа закипела. За двое суток он сумел найти нескольких специалистов по медицине и ядерной физике, правда, объяснить толком не смог на что они подписались. Но пообещал интересные исследования. Через пять дней они уже находились возле, как сказал бы Колян, фазенды деда.

... Губы высохли и потрескались. Романа мучила жажда. Он приподнялся на локтях и прошлепал босыми ногами по коридору дальше. Боль отдавалась во всём теле. Раны ещё кровоточили и давали о себе знать. Силы расходовались неимоверно. Хотелось лечь и не вставать до прихода войск. Но возникало одно "но". Никто больше не должен был коснуться тайны дома. Она должна была остаться с ним и его верными друзьями. С этими мыслями Рома в очередной раз поднялся и пошел по тоннелю, спускаясь всё ниже и ниже в недра земли. Вновь перед глазами встали события прожитой жизни. Из-за некоторых улыбка касалась потрескавшихся губ...

Он шел на встречу друзьям, прихватив несколько бутылок темного пива. Они уже два месяца изучали эту пирамиду и не продвинулись ни на шаг. Пирамида не хотела делиться с ними секретами, она всё так же молча взирала на них со своего постамента и ждала. Кампания направилась в библиотеку, предварительно прикончив пиво и воблу. Третий день пошел на сравнение символов из пирамиды со всеми известными языками. Прогресса не наблюдалось. Все были злы, грязные и упрямые. Лица за прошедшее время стали острее и угрюмее, но никто не собирался сдаваться и признаваться в неграмотности. Каждый собирался бороться до последнего. Прочитывались многочисленные тома символов древнего Египта, Месопотамии, Китая и других стран. Схожие символы находились, но различия в одной черточке, проведенной в другой плоскости или трети знака, ставили группу в тупик. И в конце концов они смогли признаться самим себе, что такой язык если и был то погребен под очень большой толщей веков. После трех с половиной месяцев напряженной работы все опустили руки. Рома не мог видеть их отчаявшихся лиц. Он ходил вместе с отцом и искал. Ему нужна была хоть одна, хоть маленькая, но зацепка. Ведь неведомый строитель не мог не оставить хоть какое-то связующее звено с письменами.

В связи с этим он посетил курсы лингвиста и стал ездить в соседние страны. И надо же такому случиться, что буквально через полтора года его заметили спецслужбы родного Союза. Посыпались предложения с разных сторон, включая иностранные разведки. Каждая серьезная организация пыталась его купить или подкупить различными методами. И он, не выдержав напряжения последних лет, согласился с условиями более властной конторы, специализирующейся на хронологии Земли. Роме льстило, что его знания приветствовались на родине. И в тоже время ужасала мысль того, что СССР не так-то просто расстается со своими лучшими кадрами. Прошло ещё несколько лет в тяжелом напряжении. И тогда, решил союз построить северную транссибирскую магистраль, сообщающую западный регион страны (Петербург) с другими городами в Сибири.

И вот при бурении толщи уральского хребта в одном из богом забытых уголков планеты, где-то в верховьях Урала, была найдена интересная пещера. Символы, украшавшие её свод и стены, были в хаотичном порядке нагромождены друг на друга и составляли великолепные по своей красоте узоры. Было приглашено много специалистов из разных стран по древним языком. Но многие из них приезжали на пару дней и, покачивая головой, отправлялись обратно, не сумев разгадать языка. Во всем мире стали проводить дебаты по поводу открытия нового мертвого наречия. Выдвигались гипотезы и предположения о происхождении пещеры. Даже были задействованы и направлены глубоко законспирированные агенты стран для более детального исследования феномена. Язык оказался очень древним. Конечно, никто из ученых не мог полностью утверждать о том, что это наречие было праязыком таких великих государств как древний Египет, Месопотамия, а отдельные кривые напоминали символы инков и майя. В самой пещере казалось, время течет иначе и как-то медленнее что ли. И вот спустя месяц после открытия правительство молодой России направило самых лучших экспертов. Одним из них оказался сокурсником по институту лингвистики Романа. Для Кирилла это был шанс найти ответы на некоторые секреты пирамиды. Ведь оказалось, что тайна дома Васильевых не на пустом месте возводилась. Тут нужно было найти только как можно больше информации и заодно протелеграфировать своим о находке.

Новым октябрьским утром Кирилл шел по еле заметной тропе на место археологических раскопок. В руке болтался кейс с инструментами для археолога любителя. Лес почти кончился, и впереди зашуршала трава, подгоняемая ветром. Запах хвои его провожал до подножия гор. Ещё вчера он спорил с начальником экспедиции о том, что пойдет отдельно от группы. А Алексей Федорович не соглашался с ним, объясняя свою позицию с помощью вида на горы. Да природа в этом месте сотворила небольшой сибирский райский уголок. Плеск тихой речки, шум веток исполинов-деревьев перешептывающихся о своём сокровенном, легкое морозное дыхание гор, переносимое по воздуху - всё это заставляло слегка кружить голову и доставляло пьянящий аромат свежести, свободы и величия земли.

Кирилл начал подъём у более пологого края подножья. К полудню преодолел метров двести, не спеша, оглядываясь назад на открывающийся пейзаж: деревья уменьшались у него на глазах, превращаясь из гигантов в невысоких старичков долгожителей, шум реки уже еле узнавался, в воздухе разливался приятный горный запах. Травы становилось всё меньше и меньше. Вот за мохнатый валун зацепилось несколько травинок в тщетной попытке удержаться на сильном ветру. Они сгибались под сильной дланью струй воздуха, не собираясь со своей стороны оставлять за ним преимуществ. Корни хиленькие и слабые ещё держались за мелкий плодородный слой. Но оставалось, наверное, каких-нибудь несколько лет и эти стебли травы рискнут отпустить землю и пуститься в бесконечный полет над равниной. Конечно, было бесчеловечно именно сейчас не рассказать своим близким друзьям и Роману, занимающимся пирамидой, но так хотелось добиться большего расположения у них своим открытием хотя бы одного символического значения.

Кирилл не надолго погрузился в размышления, штурмуя следующий склон. До пещеры оставалось не так уж и далеко, каких-то полтора километра по прямой дороге, но как говорил какой-то классик: прямые дороги не всегда быстрее обходных путей. Вот и сейчас дорога была размыта очередной серией дождей, и ему приходилось лезть по очередным склонам и обходить опасные участки стороной.

Мысли текли медленно с легким поскрипыванием. Вот сейчас перед глазами возник символ похожий на каракатицу. Аналогом этого символа можно было считать китайский иероглиф, но две поперечные линии, проходящие через верхний и нижний край, перечеркивали значение китайского знака "обман". Рядом с этим символом стоял греческий символ, означающий у эллинов друзей. Но по этим переводам рисунков можно было выдать несколько переводов, один из них мог означать - друзья обмана или обманутые друзья, так же можно было растолковать, как обман друзей и ещё много чего могло быть сокрыто в этих наскальных росписях. Но ученых поражал не метод, избранный древними людьми, а само выражение мыслей или лучше сказать, отражение действий, событий. Так сказать история племени и государства на стенах этой пещеры. По количеству рисунков можно было догадаться, что ещё несколько пещер в дальнейшем будут найдены. Потому что история была не вся. Оставались пробелы в несколько веков. А то, что пещер несколько доказывал вход, выполненный из цельного гранита и не в рост среднего человека современного человека, а в целых пять метров. Это наводило на очень серьезные мысли о сгинувшей в толще веков цивилизации. Вдруг отчетливо послышался какой-то странный звук: как будто кто-то или что-то с большим весом передвигалось рядом. Кирилл окинул взглядом склон горы и побледнел. Ему на встречу неслась смерть в лице большого количества камней. И как назло спрятаться было негде. Оставалась надежда на быстрые ноги. Он понесся по склону обратно, минуя ямки и выступы. Вот показалась какая-то щель под ногами, и под рев камней земля ушла из-под ног.

Неизвестно сколько времени прошло после потери сознания. Он не помнил ничего из прошлого и двигался по тоннелю. Вроде такое было... или будет. Странное место и кладка странная. Мороз волнами бегает по спине и ногам. Вроде камень уже встречался. Но где? Эта мысль не давала покоя на протяжении нескольких метров, и человек обессилено опустился на камни, покрывающие дорогу на всем протяжении. Было печально и зябко. Мысли всё также галопом неслись в слепой надежде найти ответ на мучавший вопрос. А ответа всё не было. Тоннель казался бесконечным, и сумеречный свет, лившийся из стен, навевал сонные грезы. Вот из дальнего перехода потянулась неестественная тень пяти метров длиной и где-то двух шириной казалась старинным богатырем Святогором. Она не двигалась не вперед не назад, оставаясь не подвижной не смотря на слабое колебание ветра. Может и правда там кто-то стоит или камень не довезённый лежит. Чем ближе становилась тень, тем страшнее было ему. Сознание медленно затапливала паника. Оно теперь в неверном свете, казалось, чуть сдвинулось и смотрело на путника. Он похолодел от пронизывающего взгляда, которым окинула его тень. Рядом текли минуты, часы, а он всё также стоял в полном оцепенении и ждал приговора. Тень легонько всколыхнулась при свете стен, как будто давая знак, мол, давай иди дальше, не задерживайся, проходи.

Человек встрепенулся и побежал дальше, не оглядываясь на неведомого стража. Через пару сотен метров, преодоленных за короткий промежуток времени, он попал в пещеру. Монументальность в пещере была не просто словом, а закладывалась в каждую кладку, в каждый кирпич. Стены уходили вверх, постепенно теряясь в темных провалах тьмы. Свода пещеры не было видно вообще, да и воздух был свежее, чем в коридоре. Путник огляделся и ахнул от изумления: перед ним стояла пирамида. Да... это была не просто пирамида, а мать всех пирамид. Она тоже уходила вверх на огромное количество метров. Её навершие смутно угадывалось во тьме, именно домысливалось по схождению граней и углов к вершине. Пирамида состояла из такого же материала как стены, пол и потолок туннеля. И тут же путник вспомнил, где видел подобные камни. Ведь там, на поверхности, лежат и стоят в правильном круге камни точно такой же огранки и материала. Да порода как на Стоунхендже. Невероятное открытие подорвало последние силы человека и заставило сознание немедленно отключиться.

Сознание возвращалось понемногу в пострадавшее тело. Он пошевелился, и каждое движение отдавалось болью в мышцах. Человек сел и облокотился на какой-то твердый предмет. Оглядевшись по сторонам, он не смог определить, где находится и что это за место. Мягкая мокрая и холодная салфетка коснулась лба, вызвав кучу не нужных воспоминаний. Естественно сейчас не нужно было знание таких вещей как: уютный дом, скворчащая сковорода на плите с приятным ароматом над ней, понятие археологических ценностей и самое главное сроки становления в антикварные ряды бесценных изделий мастеров. Тряпица подсохла и была мгновенно снята со лба. Кто-то проявил о нем заботу. "Надо узнать о том, кто живет, в каком количестве и, естественно, качестве" - мелькнула мысль в голове. Человек приподнялся на локтях и кистях обеих рук, помогая себе ногами. Не получилось. Нежные, но твердые руки уложили обратно на ... диван или спартанскую кровать? Что это было не понятно. Ощущений была куча с хвостиком. Шершавая поверхность, грубый скол. М...да. Похоже на выдолбленную в стене кровать. Что-то расхотелось принимать дальнейшую помощь от неизвестных личностей. Резко захотелось встать и уйти. Тихо. Странно в этом помещении. Ни звука не долетало от приоткрытой двери. Путник встал с твердой постели и начал рассматривать помещение, в котором оказался.

"Светящиеся стены, очень хорошо. Значит я в подземелье. Так, а это что ещё. Хм... чистый пол, тапочки и коврик очень интересно. Значит рядом цивилизация. Уже плюс. С кроватью разобрались, слишком твёрдой казалась для любых условий. А вот стол с писчими принадлежностями был интересным. На нем стоял керосиновый светильник и, как не странно, перья в приборе с чернилами. Рядом лежал желтоватый кусок чего-то наподобие бумаги. Ещё лучше. Значит уровень знаний если не на нашем уровне, то и не ниже". Чьи-то шаги за спиной заставили его обернуться и застыть в немом шоке. Как сказали бы культурные люди: " Это было искрометно. Мысли терялись в голове и не сразу находились. Великолепие фигур заставляло померкнуть даже солнце". Нежный женский голос с мягким грудным сопрано и нотками ожидания поинтересовался:

- Молодой человек! Вы не могли бы нам объяснить одну вещь? Неужели в моде проламываться сквозь потолок и заставлять после этого других нервничать о своём здоровье? Пожалуйста, после пройдите со мной в комплекс. А сейчас с вами побеседует глава старейшин общины Россов.

Кирилл, удивленно рассматривая гармоничные, выполненные в идеальной божественной пропорции тела женщины и пожилого мужчины только через несколько минут смог справиться с собой.

- Извините меня. Я не знал, что под землей на Урале существует какое-либо колено древнерусского рода. И скорее по незнанию попал в непонятное помещение с кельтской пирамидой внутри...

- Не понимаю то, что вы говорите. Как такое возможно чтобы в такой хламиде как у вас можно жить. Странно всё это. Двое суток назад, когда мы отправлялись в операторскую, покрой одежды был совсем другой. - Проговорил молчавший до этого момента мужчина. - Да и потом. В принципе я вас не знаю, а так как вы не знаете о правилах приличия, то я первый представлюсь. Верховный волхв Зеленой Ветви Матфей. Спутница Светлена. Мы используем то, что ты именуешь пирамидой в целях экономии экологически чистой энергии тонких потоков материи. То есть концентратор магии. Да и хотелось бы на одном из вечеров узнать вашу историю поближе. Очень была бы она полезна для познания наследия предков. Поэтому сейчас идите за моей ассистенткой. А разговоры предоставим на потом.

Кирилл с чугунной головой от новой информации побрел вслед за прекрасной нимфой в образе длинноногой блондинки с прекрасным бюстом и голосом. Передвижение было быстрым. Вот они вошли в операторскую пещеру с стоунхенджевской пирамидой и шагнули в дверной проем. Какой-то зеленый лист мазнул по лицу и стекся по руке изумрудной кляксой. Кирилл выразил удивление и хотел спросить, куда он попал. Но блондинка не дала произнести и слова. Она показала рукой на высокое сбитое из бревен строение и сказала: "Сейчас мы пойдем в душегрейку и там попробуем что-то сделать с запахом исходящим от вас. Ведь нельзя так пахнуть кислым молоком". Кирилл покраснел как школьник и в ответ произнес: "Девушка! Попробовали бы вы пролежать в постели столько, сколько я. Ну и плюс хождение по тоннелям неопределенное время то приобрели бы ещё и не то амбре. Да и объясните мне об этом месте и планете. Ведь, насколько я понял по расположению звезд и солнца, это место отличается от того, где была моя жизнь".

- Я попробую все, что в моих силах, объяснить в душегрейке. Больше ничего определенного сказать не могу.

Для Кирилла это был как вызов на сообразительность. Ведь не даром его лучший друг Ромка любил поговаривать: " Всякая тварь любит загадывать загадки. А мы можем только пытаться дать им точную оценку. А уже от самих умозаключений зависит наше с ними взаимопонимание и проживание". Поэтому осмотревшись вокруг и не найдя ничего заслуживающего внимания, кроме естественно неба с неправильными звездами и небольшой лесополосы с дивными деревьями, Кирилл почесал в затылке и с большим трудом, отражавшимся на его лбу глубокими морщинами начал мыслить над мучившим вопросом. Ничего туда не приходило кроме почерпнутых сведений из художественной литературы Ромы. По фактам выходило, что его с помощью этой самой магии перекинуло в это место. Но вот над природой магии приходилось ломать голову без каких-либо успехов. Душегрейка незаметно приблизилась к нему и дохнула жаром нескольких печей. Пахнуло домом и баней, на миг стерев необычность местности. Кирилл вдохнул грудью приятный воздух предбанника и окунулся в пар у приоткрытой дубовой двери. Девушка исчезла. Но он не отчаивался. Наверное, проникла внутрь, не дожидаясь его. Кирилл вошел в предбанник и приятно расслабился. Какая-то фигура вынырнула из плотного душевого тумана, как пловец из воды и он с удивлением обнаружил, что это его знакомая. Но какая она была без одежды. "Богиня, нимфа!" - подумал Кир, делая шаг на встречу, не замечая, что автоматически сам раздевается и оставляет одежду на протяжении всех шагов. Девушка улыбнулась милой теплой улыбкой, подхватила его под руку и повела в саму душегрейку. Холл резко закончился, и они оказались в пекле, в прямом смысле слова. В помещении было как минимум градусов сто пятьдесят. Горячий пар обжигал кожу, забирался в легкие, вырывая весь воздух из них. Тело приятно заныло и трепетало, когда его коснулись березовые и дубовые веники. Казалось, он провел тут всю вечность, но вот температура пошла вниз, и стало холодно. Кирилл вскрикнул и помчался прочь из комнаты, на ходу отыскивая одежду и застегиваясь. На улице его ожидала Светлена, улыбаясь своей безупречной белозубой улыбкой. Гнев тут же улетучился. Захотелось её обнять и закружить. Но Кирилл, наученный прошлым опытом любовных поражений, решил не рисковать.

История четвертая.

Что произошло или произойдет?

В один из холодных мартовских дней, когда зима не уступила ещё своих владений подруг весне, Рома пришел на работу позднее обычного. Его опять мучили сны. Вроде бы чего тут смущаться, но он чувствовал, что эти сны как-то связаны с той пирамидой. В одном из таких снов он стоял у котлована больших размеров. А внизу, на большой глубине неведомые строители, люди двух-, трехметрового роста возводили пирамиду из непонятного серого материала. Рядом с ним лежали огрызки этого камня. Они не были холодными, но и тепло не исходило. Казалось, эти камни были очень знакомыми и где-то уже использовались. Он напряг память, чтобы вспомнить очень важное, но оно ускользало от его мыслей подобно воде, которая убегает из-под раскрытой ладони, устремляясь всё дальше и дальше.

Он расположился в мягком, оббитом кожей, кресле и принялся копаться в бумагах. Спустя несколько минут возникла тревога за друзей. Ведь после трех месяцев работы они разлетелись по разным уголкам страны без всяких зацепок друг с другом. Вот сейчас и возникло смутное ощущение, что кому-то из них требуется помощь. Ромка посидел в кресле и решительно взял трубку телефона. Шестизначный номер набирался с трудом. Мысли начали путаться, и липкий холодный пот потек по спине. Что-то определенно случилось. Его "сигнальная" система буквально орала о том, что человек из его бывшей команды попал на сильно опасную ситуацию. Резко задребезжал зуммер. К нему звонил Алекс. Рома поднял трубку, смутно догадываясь, о чем предстоял разговор.

- Хай большой вождь, предводитель туманных людей. - На противоположном конце Алекс хрюкнул от разбиравшего смеха. - Что-то ты давно не звонил. Неужели тебе было некогда поболтать с зеленым человечком? - Рома напрягал все извилины, чтобы их любимая кодировка разговоров не была прослушана любителями чужой жизни. Как по-другому они называли особые службы. - Давай как-нибудь встретимся на безликой горе в час, когда солнце начинает петь свою песню.

Эта часть была не столь зашифрована, как предполагала встречу на Воробьевых горах. Да о времени никто кроме друзей не смог бы разобраться. Обычно ведь люди говорят, давай встретимся в такое-то время и в таком-то месте, а тут целая шпионская страсть со всеми вытекающими последствиями. Ведь никто из аналитиков не сможет такую белиберду разложить и понять. Ну, поставят посты на самых вероятных местах. А он с Алексом встретится в тихой обстановке и спокойно обсудит все вопросы относительно компаньонов.

Алекс подтвердил их место рандеву и отключился. Рома откинулся на спинку скрипнувшего кресла и задумчиво потер подбородок. "Когда я поднял трубку кто-то вклинился. Очень умело, кстати. Значит это высокий ранг слежки. Мне стоит ещё постряхивать с себя лишних людей. Правда остается узнать, из-за чего началось шевеление. А... Ничего. Прорвемся. Ведь до сих пор никому не было особой нужды за мной следить. Значит, наши постарались службы. А у них все мотивы строго регламентированы чиновниками- хапугами. Как говорил Мюнхгаузен из любой ситуации как минимум два выхода. Сейчас же я вижу уже три".

Рома встал и пошел в архив. Больше размышлять на эту тему было нечего, а пустых толков он не любил. Архив был его любимой шуткой. Потому что в архиве действительно можно было потеряться и не найти дорогу обратно. Бесконечные стеллажи со старинными в красивых обложках книгами тянулись в глубину бесконечно. Менялись темы тоже медленно. Сначала о раннем периоде становления России как государства, начиная с пятого века нашей эры. Тут были и фолианты славян, выполненные на бересте и скрепленные пчелиным воском, времена Ивана Грозного отстояли от входа метров так на пятьсот. Так же на полках можно было заметить те книги, которые считались утерянными или не существующими. Вот на отдельной подставке хранился в кожаном переплете, как в те времена считалось из кожи девственниц, некрономикон. Рядом в более новой обложке зимолея, открытая на первой странице. Многие люди, спешащие на работу или идущие на обед, могли и не подозревать об этих редких фолиантах в глубинном архиве. Да простые смертные и не должны знать. Ведь весь архив под таким грифом секретности, который исключал все случайности. Рома направился к самому отдаленному уголку библиотеки и достал очень ветхий фолиант. Он был написан на том же наречии что и символы на пирамиде. Правда доставлен был сюда совсем не давно, неделю назад при известном всем бурении свода или пола, точно Рома не помнил, тоннеля транссибирской магистрали. В этот момент его интересовали символы из той книги. Всё сходилось в его теории. До нашей цивилизации существовала прародина, или лучше сказать колыбельная всего человечества. До этих пор никто не мог найти истоки. Вроде Бог создал Адама и Еву, а подтверждений к существованию того места, где произошел этот прорыв в истории, не было. И сейчас, держа в руках берестяную, покрытую кожей неброскую книжку, с ладонь величиной, Рома ощущал трепет и мягкое потрясывание коленей. Все чувства заставили его трепетать перед этой реликвией. Он всё же решился и потянул за край обложки. Кожа мягко заскрипела под его руками. В воздух поднялась приятная книжная пыль. Она ласкала его ноздри и щекотала кожу. Страницы медленно переворачивались, сменяя один узор рисунка на другой. Плавные изгибы линий, никакой угловатости и незаконченности. Эти цветовые гаммы и символы были воплощением идеала, совершенства. Такого раньше не встречалась ни в Египте, при осмотре пирамид, ни на территории отдельных районов России, когда были найдены дольмены с письменами.

Рома закончил с книжкой и поднялся обратно, к себе в кабинет. Там был качественный коньяк из подвалов одного знакомого в Казахстане. Кабинет встретил его молчаливо с открытой настежь дверью и небольшим беспорядком на столе. Волосы зашевелились на затылке. "Кто же смог проникнуть на очень надежно охраняемую зону"? - пронеслась мысль. - " Этот противник дожжен иметь такое влияние, что по сравнению с ним президент это так, какой-то служащий". Ему резко расхотелось идти внутрь. Конечно, кабинет притягивал взгляд и, казалось, просил действий, чтобы наказать преступника, нарушившего его уют и благополучие. Рома вздохнул и с грустью подумал о тихой жизни на участке предков, но ему бросили вызов. Перчатка поднята и принят бой, а отступать не в его стиле. Васильев расправил плечи, согнутые под непомерной ношей палладина. Его дидактические мысли понеслись со всевозможной быстротой. " Так. Во-первых, ничего не взято, это плюс. Во-вторых, пришедший ничего о нем не знал и не представлял себе объект для ликвидации ... или ... тут замешано нечто другое? Может?.. Нет, это не возможно. Никто, кроме посыльного не мог знать о книге". Рома застыл. Напряжение осело на уровне желудка. Там что-то екнуло и заметно постучалось с другой стороны сознания. Ведь как проста тогда линия поведения проникшего внутрь... вора? Преступника? Или намного проще - шпиона. Васильев нервно облизнул губы с возрастающим страхом, понимая, что этот мир ему нравится всё меньше и меньше. Резко зазвонил телефон на столе, заставив хозяина подпрыгнуть на месте и стремительно войти. Звонящий сидел внутри здания, на первом этаже, вальяжно развалившись в кресле вахтера.

Девушка смотрела в потолок и в очередной раз наматывала свой каштановый локон на палец. По другую сторону аппарата сопели и ругались. Причем даже портовый грузчик побледнел бы от таких семиэтажных выражений. Но девушка терпела и молча выслушивала отборную брань. Ей нравилась эта работа и не очень приятно было иметь дело с грубиянами, но задания порой были диаметрально противоположны её мировоззрениям, и приходилось подчиняться. Вот наступила приятная тишина в трубке телефона, и она вздохнула с облегчением. Опять таки не повезло. Оказалось, что оппонент просто набрал в легкие больше воздуха и такое загнул выражение, что девушка в раздражении бросила трубку. Все планы летели псу под хвост. Никакой книги в кабинете не оказалось, да и не пахло, судя по всему, её держали в более надежном месте. Правда, ей самой стало интересно, зачем какая-то старая книжка нужна её шефу. Не понятно становилось тогда, когда читала она профиль работ начальника: "Консультант по практическим аспектам магии и волшебства", то есть он вроде маг и в тоже время не был им. Ещё хуже стало после того, как она залезла в личное дело шефа. Чего там только не было. В графе место жительство три раза подтертое слово "Россия", а под лупой и компьютерной программой для лингвистов найденные два других слова приводили в ужас: Атилантея, Северное Королевство. Голова шла кругом. Но она пока справлялась с анализом личности. А когда в графе род деятельности, тоже, кстати, подтертая несколько раз, девушка смогла обнаружить такую надпись - великий волхв и хранитель знаний. Девушка очнулась от нахлынувших воспоминаний и быстро прошла по холлу здания. Сейчас следовало исчезнуть. Не очень приятно будет, если найдут лишнего человека. А в этом здании как раз такое могло и случиться.

Глава 4.

Алина или роковая девушка.

Мой шеф был пожилым, но поджарым человеком. Его тело не было деформировано складками жира, не смотря на то, что он не занимался спортом. Утро было безоблачное. Пробок по дороге на удивление почти не было. Так отдельные заторы, ничего не имеющие общего с многокилометровыми пробками, когда чиновники начинают потихоньку подтягиваться на свои рабочие места. Вот и сейчас Алина - девушка с миловидным лицом и немного вздернутым носиком, обрамляющими овал лица каштановыми волосами, сидела в темно алом легковом автомобиле марки минивен. Машина ей нравилась за свою компактность. Её железный конь (или кобыла) был проворной бестией и мог извернуться в различных ситуациях. Минивен помог поднять карьеру. Всегда был хорошим другом и товарищем, хотя и имел капризный норов. Алина посмотрела в заднее стекло автомобиля и убедилась в чистоте полосы. Мысли вернулись на работу. Сегодня ей предстояло очередное испытание в связи с переводом в другой отдел. Конечно, ничего в этом непонятного не было. Ведь она всегда была первой, а если не занимала призовых мест, то стремилась оказаться как можно ближе к ним. Вот и сейчас, очередная секретарша по быстрому реагированию в кабинете архивариуса, как все называли её будущего шефа, была деморализована и уволена. Вот уже третий год как секретарши на этой должности надолго не задерживались. С одной стороны это странно, почему вдруг все стонут и бегут, а с другой - всё относительно. Да и к шефу наверняка нужно присмотреться, притереться и не лезть со своим уставом. А ведь ему многие пытались указывать, вот и нарвались на увольнения. Ну, ничего с ней этого не случится.

Алина подъехала к мощеной булыжниками дорожке, ведущей к подъезду великолепного дома. Парадная была оформлена со всем вкусом. Мраморные колонны возносящиеся на четыре метра, венчающая это творение крыша была выполнена из светлого материала, создающего эффект шлема рыцаря. За проходной возносилась громада здания. Оно дышало свежей древностью. Его не так давно соорудили по проекту того самого шефа, который считался архивариусом. Здание давило своей массивностью, монолитностью и, конечно же, величиной. Оно возвышалось на три этажа по отношению к проходной, но каких три. Каждый этаж был пять с лишним метров высотой и опирался на отдельные колонны и балюстрады. Орнамент из разных животных из древних и современных дней. Вот сказочный единорог вознесся над длинной змеей, а на следующей картине выпукло изображена стайка демонов из первого или девятого круга ада по Данте жарили на своих сковородах грешников. Один барельеф сменял другой, разыгрывая различные сцены из викторианской эпохи, эллинского возрождения и совсем прозаичные про Атлантиду и Гиперборею.

Алина вышла из припаркованной машины и в очередной раз стала разглядывать лепнину на колоннах и барельефы. Ей каждый раз картинки представлялись по-новому. Возле турникета она остановилась в раздумии о новом пароле. И в очередной раз поразилась, как контора зависела от гениального ума архивариуса. Пароли всегда были связаны друг с другом и не могли долго вспоминаться, но был один минус. Если кто-то переходил в новый отдел, то должен был получить либо намек на пароль, либо сопровождающего. Если кто-то переходил в новый отдел, то должен был получить либо намек на пароль, либо сопровождающего. У Алины пароля не было, а связываться с шефом по телефону не хотелось. Это шло в разрез с её совестью и гордостью. Ведь как никак первый день на новом месте, да и навряд ли он придет помочь ей. Может для него это и есть первый тест на вшивость и профпригодность. Она стояла в глубокой задумчивости над текстом и в нерешительности обернулась на барельефы.

- Что же было в этот раз? М м м... может единорог? А почему бы и нет. Я ведь ничего не теряю. А там ну не приду на работу в первый день. Так некоторые сотрудники ломают головы гораздо дольше и ничего не случается. Правда, начальники у них не такие жесткие как у неё. Но ничего вот наберу "единорог" и дальше уже буду размышлять. - Алина встала рядом с сенсорной панелью и ввела код доступа. Дверь не открылась. Мозг начал паниковать. - Думай же, мысли как архивариус. - Она была на грани паники, когда догадка мелькнула на грани сознания и затрепыхалась в объятиях нейронов. - Только действительно хитрый и осторожный человек мог так придумать. Вновь сенсорный экран и пальцы выбивают на клавиатуре своё имя и фамилию. Дверь зажужжала и отошла в сторону. Алина с трепетом вошла в холл самого здания. Это было божественно. Наружному мрамору уступал гранит стен и малахит пола, покрытый великолепными персидскими коврами. Казалось, это древний замок какого-то короля, а не исследовательский центр и секретная служба. Алина прошла до конца коридора и спустилась по лестнице до главного лифта. Конечно, с одной стороны было дикостью делать лифт ниже, но доступ ко всем материалам и самым засекреченным службам, как угнездилось это понятие у политиков и остальных людей: секретный отдел находился в глубине помещения, и обязательно надо было бы опускаться на лифте на самый нижний этаж.

Алина вошла в лифт и нажала на кнопку. Медленно потянулись секунды, складываясь в десятки и минуты. Ровно через пять с половиной минут, почему именно на километровую глубину никто не знал, Алина остановилась на самом нижнем этаже. Именно тут обосновался её новый шеф. С одной стороны было интересно о первом впечатлении от помещения, но как говорили в аналитическом отделе, когда она там стажировалась: "чем ниже или выше этаж, тем серьезней тайны охраняются". И именно это настораживало девушку. Казалось, что кофточка сидит плохо и всё время стягивает горло своим тугим воротником, нехватка воздуха лишь усиливалась с каждым прошедшим метром. Коридор был стерилен и пуст от персонала. Можно было решить, что это ход на другую сторону планеты или вход в бункер президента. У Алины начался приступ острой клаустрофобии. Такой нереальной тишины она нигде не слышала. Создавалась впечатление о полном отсутствии людей. Первой мыслью было, что над нею подшутили товарищи, но чтоб вот так невозможно. Через пятнадцать минут она уже готова была повернуть назад, когда увидела еле заметную щель в бетоне. Ни ручки, ни дверного косяка - ничего не напоминало о наличии двери, кроме вертикальной щели. Девушка постояла в нерешительности, не зная как пройти. Внезапно дверь сама пошла к ней навстречу как в каком-то блокбастере про пришельцев. Только что был сплошной бетон и вдруг он истаял как лёд. Ничего не осталось. За ним тянулась гигантская пещера. Алина таких громадин раньше никогда не видела. Этот зал поражал своей гармоничностью и масштабностью. Витые толи мраморные, толи малахитовые колонны тянулись на десятки или сотни метров вверх и терялись в темноте пещеры. Стены были грубо вытесаны из камня и создавали вид какого-то помещения старого замка. Всё казалось не реальным.

По середине этой огромной залы находилась не менее громадная пирамида, а рядом с ней стоял сруб. Дом был полностью деревянным. Окна слегка мутные выпирали наружу ужасными провалами старых глазниц, ставни, как веки, провисали на рамах и были в ужасном состоянии. Алина решила, что домом никто уже не пользуется, но скрипнула одна половица, затем другая и на пороге. Хм... дальше трудно было описать человека. Он стоял и в то же время двигался, ноги то касались земли, то приподнимались над нею в такт незримому дыханию тверди. Сначала человек казался расплывчатым, потом воздушным, а после вообще его нельзя было идентифицировать как плотное тело. "Он был всем и ничем". - всплыла фраза в голове Алины. Мозг понемногу успокаивался от пережитых мгновений и потрясений, вызванных этим жутковатым человеком? Кошмар начал шириться и увеличиваться в объеме, заполняя собой всё пространство в пещере. Алина вздрогнула и попятилась к двери. А шар всё приближался и приближался. Большие голубые глаза подлетели к ней в плотную и изучив улетели в другую сторону. Паника нарастала как горная лавина, как прибывающая вода, как безумный ветер. Алина прижалась к стене и закрыла глаза. Сознание у впечатлительных девушек могло бы и не выдержать столь серьёзного шока, но Ведищева решила про себя по-другому. Что-то вытянуло шершавый мокрый язык и лизнуло щеку. Затем толкнуло теплым носом в подбородок, проверяя наличие жизни. Громкий гавк заставил Алину вздрогнуть и вновь открыть глаза. Никого чудища не было. Одинокий серый пёс стоял рядом с ней и лизал руку девушки. Ведищева поднялась с пола и изумилась ещё больше. Домик также стоял, но вот окна были чистыми и прочными, ставни красивые дубовые висели на петлях, тихо и приятно поскрипывая. Пёс ещё раз гавкнул, завилял хвостом сильнее, будто собирался вручную переиграть ветер и не спеша, побежал к дому. Алина заторопилась следом. На пороге возник мужчина. Когда-то его сочли бы красивым или скорее прекрасным, но сейчас это был человек с серебряной головой, от огромного количества седых волос, и приятными глазами цвета весеннего неба. Руки как две могучих толстых ветки могучего дуба лучились силой и были увиты узлами мышц как веревками. Остальное тело не было заметно из-за серого плаща, но можно было бы с уверенностью сказать, что и остальные части были развиты не хуже рук. Легкая улыбка коснулась тонкой ниточки губ и мужчина произнес приятным баритоном: " Рад приветствовать вас, Алина Григорьевна, в моём офисе тут под землёй. Не пугайтесь. Я настоящий. А вот тот первый всего-навсего морок или как принято сейчас в оцифрованном мире сказали бы голография. Пройдемте внутрь. И уже за теплой кружкой смородинного или мятного, на ваш вкус, чая".

От удивления Ведищева ничего не смогла сказать, лишь покорно поплелась навстречу вышедшему мужчине. Через полчаса они познакомились поближе. Его звали Арцивиус и родился он не так уж давно, как казалось бы. Просто с детства у него волосы были серыми, почти седыми, а вот в последнее время приходилось часто сталкиваться с неизвестным или как он ранее выразился с оцифрованным миром. Причем все "призраки и прочие" приходили, прилетали и приползали во всё время суток. И приходилось ему каждый раз вставать и идти "с мечом" на неведомых чудищ. Алина улыбнулась самой приятной улыбкой, которая использовалась для душевнобольных. Арцивиус улыбнулся в ответ и неожиданно сказал:

- Дорогая моя Алина. Вы сейчас считаете что я душевнобольной и это не до конца правда. Если хотите, могу рассказать всю историю, но вы должны будете унести её в могилу. Что выбираете?

Алина в смятении посидела несколько минут, сопоставляя всё, что слышала про шефа и его чудачества. И, в конце концов, пришла к выводу, что сначала услышит "забавную" историю, а уж после решит, какое принять решение. Улыбка сошла с её лица и девушка произнесла:

- Конечно, согласна. Может в чем-то я не права. Но выше сказанное не выглядит сильно таким уж реальным. Скорее похоже на бред сумасшедшего, в который я случайно попала, прямо как в известном произведении "Алиса в зазеркалье". Хорошо. Вашу историю примем на веру. Но с чего же началось. Расскажите. А если она будет содержательная, то можно записать. Ведь не против?

Арцивиус кивнул своей седой головой и протянул руки к очагу, в котором теплился маленький огонек. Поленья тихо потрескивали, все шумы исчезли. Лишь приятный голос убаюкивал, и Алина поддалась чарам этого голоса. Глаза медленно закрылись, и она унеслась в далекий край.

История пятая.

Атилантея или Северное несчастие.

Мягкое закатное море накатывало на песчаный пляж. У кромки морской воды стояли двое молодых людей. Его пальцы мягко оплетали её. Он смотрел на солнце и не понимал. Всё, что было построено его отцом, отцом его отца разваливалось. Не было надежды на то, что мир останется прежним. Из этого огромного шара уходила энергия, нужная их ученым. Соседние страны молчали. Никого не интересовали альтернативные источники. Все уже приняли своё бремя как должное и спокойно шли вперед на убой. Ему не хотелось этого. И опять же докричаться не получалось, слишком толстым панцирем закрылся каждый человек.

Солнце опускалось всё ниже и ниже, покрывая небо густыми красками заката. Вот выше всех простерся над водной гладью багровый цвет, чуть ниже вплетался в причудливый узор красный блик. Облака им окрашивались в цвет крови. Ещё ближе нежно оранжевый. А над гладью моря нависал цвет золотого металла. Море же соприкасаясь с солнцем, переливалось изумрудными красками. Начиная с нежного и заканчивая самым густым изумрудным расцветом. Они стояли уже достаточно долго, не произнося ни слова. Каждому хотелось чего-нибудь да вымолвить, но необычность и красота пейзажа вырвала все слова. Песок напоминал расплавленную медь. Он уже не жег как в полдень, а легонько лизал пятки теплом. Улыбка коснулась его лица. Мальчик, но уже считавшийся мужчиной повернулся к девушке и произнес:

- Хельга, мы вместе не так давно. Родители не против моих прогулок, но навряд ли им понравится эти прогулки при закатном солнце. В этот, возможно последний день, мне хотелось бы многое сказать, но слов нет. Они давн6о всё объяснили. Слова не нужны. Тебе известны мои чувства. Жаль, конечно, что этого не повторится, но я смею надеяться, что ты останешься в моем сердце навсегда. И хотелось бы верить, что это взаимно.

Девушка посмотрела на него немигающим взглядом и ничего не сказала. Как приятно было провести время с милым сердцу существом, но скорое расставание портило весь пейзаж. Арцивиус (а это был именно он) опустил руку, и девушка выскользнула из его объятий. Хельга продолжала молчать, хотя мысли в её голове неслись галопом и были очень красочными. Он нахмурился и решился:

- Хель, ты будешь права, но я тут подумал... Останься ведь тебе не нужно именно сейчас покидать наше государство, а то что напряженность, так холод между государствами всегда был. Во многом я могу неправым быть, ладно, Хель, выходи за меня.

Девушка резко повернулась к нему и улыбнулась печальной и кроткой улыбкой:

- Арцивиус, ты хороший парень ничего плохого не могу сказать о тебе. Но есть один минус у всех вас. Вы видите везде врагов и оружие массовых уничтожений. Может, поэтому запад всегда был под тлетворным влиянием предвечной Тьмы. Я же с отцом, Владетелем снегов и льдин, всегда стояли за мир и помогали всем нуждающимся. Не хочется тебя обижать. Я вынуждена отказать тебе в этой милости. Прощай мой друг. Думаю, ты встретишься со мной если не на этом, то в другом свете.

Девушка побежала к показавшемуся из бухты кораблю изящных форм. Арцивиус посмотрел на неё и смахнул с глаз набежавшую влагу.

"Как мне тогда было больно. Я страдал из-за этой любви долго. Несколько сотен лет прошло, пока другая, в чем-то похожая на мою Хельгу, не согрела холодную постель". - Арцивиус потянулся в кресле и суставы с хрустом зашевелились в своих сумках.

- А что же стало с этой девушкой, Хельгой? - Алина не удержалась от вопроса и чисто по-женски промочила платком набежавшие слезы. - Неужели она так и не вернулась к вам и умерла? Или просто вы её не искали?

Архивариус посмотрел на Ведищеву и со вздохом ответил: "Она умерла. Ровно через пять лет ученые Атилантеи нашли совершенное оружие смерти. Этому оружию не нужно было включать цепочку реакций, просто быть на солнце и загораться. Весь материк исчез в водах поднявшегося океана. Не стало Атилантеи, Гипербореи и других мелких княжеств. Только спокойная и тихая водная гладь. Я тогда чудом спасся и не умер благодаря случайностям. Никто другой не смог бы выжить в таких чудовищных условиях. Как оказалось в дальнейшем, это было не совсем верно. Кто-то успел добраться до подземелий и там прожил долгие годы, другие с помощью планеров сохранили сотни детских жизней. Всё дальнейшее было самым настоящим адом, как писали в наше время духовики".

Алина вздохнула и задала, наверное, самый главный мучавший вопрос: "Вы бессмертный"? Арцивиус только усмехнулся.

- В наше время срок жизни человека был растянут на продолжительное время. Многие могли выбирать предельный возраст. Но как уже я говорил. Ученые были почитающейся кастой. У меня срок длительный, но не беспредельный.

У Алины во рту пересохло от страха и удивления. А Арцивиус продолжал:

- Она уплыла на корабле и в скитаниях по Гиперборее родила сына. Моего сына. Имя мне не известно. Мальчуган был, скорее всего, похож на отца - такой же пытливый и острый ум. После катаклизма природы я естественно пытался искать. Не было его. Ни в каком краю не знали о парне. Правда с ним исчезла ещё и Светлена, их верховная жрица или что-то вроде того. Ну, голод и полное отчуждение людей друг от друга, недоверие и построение таких сообществ, что, вспомни о них я сейчас, многие попытались бы покончить жизнь самоубийством. Дальше было конечно, легче. Приспособились, сбились в кланы. В общем, как пишет история, общество заново начало путь к восхождению на трон алтаря власти. Сейчас, как посторонний наблюдатель могу сказать тебе, что Америка повторяет путь Атлантиды, а страна, в которой мы находимся, катится по наклонному следу Гипербореи. С одной стороны вроде бы ничего плохого, но пройдет ещё лет триста, и судьба мира вновь дрогнет в чьих-то руках. Дай, конечно, Бог, если к тому времени меня не будет, и видеть второй ад не придется. - Арцивиус замолчал на непродолжительное время и, поразмышляв, произнес. - Тебе надо будет реже выходить на поверхность, это первое. Второе, меня знают как чудака, поэтому не обращают особого внимания на людей, работающих на меня. И третье, все поручения, мною порученные должны исполняться неукоснительно даже, будь это убийство.

Алина внутренне содрогнулась от услышанного в зале. Арцивиус смотрел на неё и пил остывший чай. Ведищева посмотрела на часы и встрепенулась. Те показывали второй час дня. "Значит, есть возможность пойти поесть в нормальном обществе. И хорошо, если не придется возвращаться сюда". Архивариус смотрел на девушку и вдруг решился: "У меня тут скопилась интересная литература. Желательно разобрать по темам и разложить в библиотечном отделе. Плюс заодно и почитаете. Там есть много на разных языках. Научишься многому".

Через два дня она уже ходила между пятью первыми стеллажами и переставляла книги на свой вкус. Тут были трактаты Софокла, Аристотеля даже Платона. В мягком гибком переплете стоял томик трудов Архимеда, и пылились труды Леонардо. Да того Леонардо, который да Винчи. Отдельно стояли бесценные фолианты Месопотамии, Вавилона (проекта башни). Вся история, весь ход жизни на земле после великой Катастрофы (как Алина стала про себя называть гибель Атилантеи). На одном из столов лежала в пыли маленькая брошюрка, из бересты. Первая страница выцвела и производила цвет жженого сахара. Руки коснулись бересты, и та выстояла под напором времени. Каждый символ дышал древностью, угловатость линий была совершенной. Изгибы плавно переходили в вертикаль и горизонтальными черточками спускались по поверхности, громоздились, наскакивали друг на друга, образуя сложный узор переплетения. Маленький томик лежал медленно нагреваясь в руках. Через пять минут книжка заняла достойное место и заметку в памяти у девушки. Алина пометила себе узнать на каком из древних наречий написана этот фолиант.

Арцивиус сидел возле очага и вспоминал те ушедшие дни. Вновь он был мальчиком, а отец талантливым человеком. Маленькие удобные и компактные приборы выходили из-под его рук. Одни несли доброе, в других таилась разрушительная сила, непонятная для людей. Он боготворил своего отца, великолепного ученого и мыслителя, но как раз нейтральное отношение к применению его разрушительных приборов наводила маленького Арцивиуса на некоторые размышления. Через год отец взял его в путешествие по Гиперборее, соседней великой державе. Многое не было понято тогда им, а девочка Хельга оставила неизгладимое впечатление в душе мальчика. С первых минут как он её увидел, Хель стала чем-то равным отцу. Тогда в детском возрасте можно было списать на обычную дружбу. Намного позднее, когда она стала с ним видеться чаще. Эта дружба переросла в нечто большее и заменила любовь. Они общались и спорили время от времени по разным вопросам. Их жаркие дискуссии обычно перерастали в посиделки в каком-либо кафетерии. Всё было прекрасно. Как-то она обмолвилась о теории отца, что есть много измерений, и они как луковица обматывают нашу землю, повторяя контуры. Что-либо другое он тогда не воспринял бы в серьёз, если не постройка пробных пирамид в пустыне и какие-то испытания, городки вокруг них. Шевеление гиперборейцев вокруг этих величавых строений закладывало как минимум тысячу подозрений. Глава Атлантиды, соборный монарх, лучший друг отца был встревожен этим явлением не меньше. Казалось, Гиперборейцы нашли способ перемещаться по новым уголкам вселенной и не делиться такими манящими запретными знаниями. Он вспоминал первую встречу с Хельгой, после разговор с отцом, пожелавшим узнать секреты Гипербореи. Вот Арцивиус совсем молодой стоит на зеленом ковре в березовом бору у первой пирамиды. Величие её было манящим, таящим в себе знание и силу, немного мощи. Арцивицус оглядывается в поисках стройной девушки и не может найти. Пусто. Только холодная стеклянная гладь бескрайнего океана простирается повсюду от одного края земли до другого. Этот кошмар его посещал уже не в первый раз, да и в холодном поту просыпаться не в первой. Но почему-то именно в это время становится всё тяжелее нести бремя власти, ответственности за ничтожный, ненужный мир. Горечь поражения обожгла его и вытянула из объятий сна. Арцивиус проснулся и потянулся, разминая затекшие за ночь суставы. " Да. Организм уже не тот. Вот и боли появились. Следующее что? Неужели старость приходит?" - такие мысли посетили ненадолго его голову и выпорхнули обратно на волю гулять и бегать, короче расти и множиться. Настроение с утра ещё не успело испортиться. Сидеть надоело, и Арцивиус пошел наблюдать за работающей помощницей. В который раз он корил себя за то, что согласился с внешним миром сотрудничать. Вот жил бы себе в глубинке, собирал и откапывал бы старинные вещи. Никому не нужное обогатило бы его душу. Вот и сейчас, при наблюдении был замечен характерный отпечаток женской руки. Книги стояли в другом порядке, и пыли не было. Между рядов полок каменные плиты сверкали своей первозданной чистотой. Приятный женский голос напевал модный шлягер неподалеку. Арцивиус усмехнулся в усы: "Что с девушкой не делай. Всё равно петь и плясать найдет время". Левое предплечье заныло в опасном месте, сросшемся переломе. Обычно это предвещало бурю. Арцивиус услышал звонок коммуникатора и поднял трубку.

- Алло. Это отдел старинного искусства? Не отвечайте. Я звоню предупредить, тут группа молодых любителей интересуется иероглифами. Но какими! Таких или не было, или они со времен Атлантиды...

- Что вы сказали? Не возможно... В прочем... - Арцивиус задумался и положил трубку на место. - Алина! Будь любезна подойди. Есть срочное поручение. Проследишь за одним человеком. Звать Романом. Работает на иностранный отдел, по изучению языковых структур. Вроде бы их компания наткнулась на что-то. Надо проверить информацию и по возможности опередить, овладев всеми данными.

Алина удивилась и взяла блокнот. Записала подробный адрес и вышла из пещеры. Ей было интересно. Ведь первое толковое задание со времени перевода в отдел. Время тянулось медленно, пока лифт опускался на нижний этаж. Она успела проклясть и строителей, и изобретателей. Наконец, жужжание прекратилось, и двери перед ней открылись, впустив небольшую порцию воздуха в помещение. Холл здания не изменился и всё также был тих и неприветлив, правда небольшая кучка народу толпилась возле проходной и галдела. За окном накрапывал дождик, смело вбивая капли воды в темнеющую полосу асфальта. Ехать никуда не хотелось, особенно под дождем. Закончив с разборками внутри себя и решительно направляясь к выходу, Алина подошла к группе и услышала обрывок монолога, одного из сотрудников:

...Мне нравится, когда погода злится

И не покрыта голова.

Как хочется с утра напиться

Да так чтоб разболелася она.

Мне хочется унылые пейзажи

Размазать по стеклу,

Акварелью вычесть витражи

И с размахом врезать по лицу...

Улыбка коснулась её лица, раньше такого у сотрудников не допускалось. Теперь появились поэты и в их ведомстве, возможно даже на этом этаже. Задание было не слишком сложное, но навевало тоску. Слежка до дома, там за окнами наблюдение, и на закуску вместо сна прослушивание. Этот тип расследования её выводил из себя своей продолжительностью. Каждый раз затекшие руки и ноги, плохо сгибающийся позвоночник и боли в шее. "Может в этот раз массажные упражнения будут?" - Подумала она. - "Хотя бы простой бег на месте или разминка типа разборок в Бронксе". Темно-алый минивен задорно подмигнул ей своими глазами и в ожидании приятно заурчал. Она легко провела ладонью по ещё теплой, нагретой солнцем, поверхности машины и, ей показалось, что это железному питомцу доставило немалое удовольствие. Алина медленно тронулась по улице, сверкающей от неоновых реклам и вывесок. Здания сначала медленно продвигались по бокам, затем все быстрее и быстрее начали мелькать по бокам дороги. Скоростная езда и теплый весенний день, что ещё могло придать бодрости? Ветер в лицо, хватающий волосы и нежно треплющий их на весу. Да он мог бы, но с утра стояло безветрие. Алина улыбнулась задорной улыбкой, и ей ответил мужчина на остановке. Он подходил к неприметному автомобилю серого вида. Конечно, в нашем мире не бывает случайностей, но по какому-то злому року это было их первая встреча, такая мимолетная и быстрая, что никто даже об этом не догадался. Позже были и другие, но именно эта положила началу того, чему потом суждено было произойти.

Алина стояла возле своего автомобиля и пила коктейль из фруктовых соков. Каждый раз вспоминалось детство, и легкие вбирали в себя больше воздуха. Вот и сейчас это чувство нахлынуло, и сердце сжалось в тисках. Боль от смерти и потери родителей, когда впервые она осознала, что человек смертен. Эти чувства напрягали душу и тянули всё сильнее и сильнее. "Когда-нибудь всё закончится, и я вернусь к вам!" - Произнесла Алина. В том, что это случится, она была уверена. Медленно тянулось время, а объект всё не появлялся. Секунды превращались в минуты, а часы растягивались в бесконечность. Вот солнце начало закатываться за высокие дома и тени продолжили свою бесконечную пляску по мостовой. Дом был пуст как консервная банка на заднем сидении. Её хотелось запереться в очень маленькой кабинке и выпустить наружу пару мелких струек. (Не думайте читатель, что у автора не хватает мозгов для нормальных фраз. Нет! Просто бывают моменты когда человеку очень хочется... Курить. Да, именно это, а не то, что могли подумать юные читатели и рецензенты). Но как обычно, ничего такого не приписывалось во время слежек в глухую, не заставляющих объекта особо дергаться.

Алина стояла и размышляла о погоде, друзьях и всём имеющий смысл в рабочее время. Бутерброды медленно подходили к концу, а объект, такой скотина не мог нормально в ресторане поесть. Он, гад, расположился уютно дома и кривил рожу в зеркало, потягивая легкий напиток. Алина беспомощно проскрежетала зубами и послала несколько мрачных проклятий, в надежде, что хоть одно попадет к адресату. Вот он поднялся и прошелся по квартире, поставил граненый стакан на стол и взял книжку. Тут волосы у неё на голове зашевелились, ведь именно такую же обложку она видела недавно в библиотеке архивариуса. Похожая береста и корочка на сгибе. "Невероятно, ему удалось то, о чём мечтает как минимум сто высоких чиновников" - пронеслось у Алины в голове. - "Такое не возможно даже в мыслях, ведь именно наше здание защищено по последнему слову западной техники, а тут какой-то мужлан держит томик древностей"! Это для неё было как головой об асфальт или обухом под ребро. Такого поворота событий он не ожидала. Легким движением руки телефон покинул своё законное место в нагрудном кармане плотно облегающего костюма. После ожидания объекта она переоделась в машине и заняла позицию на карнизе в нише. Теперь сложность позы говорила лишь о том, что даже Будда позавидовал бы стоицизму статуи. Ведь Алина навряд ли сама смогла бы затекшими от напряжения мышцами пошевелить. Вот и сейчас, малейшее шевеление стоило огромных усилий и болевых ощущений. Но она смогла достать мобильник и позвонить в контору.

- Алло. Служба охраны? Сегодня ничего не намечалось на утро или день. Просто мне хотелось бы узнать были ли совершены акты взлома, взрыва, подрыва и выноса ценностей из здания?

- Девушка, вы что, напились до белочки или просто так шутите по вечерам? В нашем учреждении вами перечисленное невозможно, только если во сне и неумышленно. Так что ложитесь спать спокойно, будь такое возможно, вся Москва стояла бы на ушах или на чем ещё может стоять. - Телефонная трубка едко замолчала. Алина почесала в раздумии нос и тут же поморщилась. А в это время объект сидел в кресле и смотрел в окно на легкие тучи, устроившие вечернюю гонку с луной и самими собой. То одна вырывалась вперед, то другая.

С вздохом Рома встал и снова ощутил тяжелый взгляд из-за стекла. Ощущения были неприятные и тягучие. Только сегодня посылкой пришла эта книжка и вот спустя полчаса никаких результатов. "Хоть стучись головой о стенку. И то не поможет" - подумал он. Сегодняшний день был непримечательным и легким. В тоже время с утра начались неприятности: на работе накричали, немного оцарапали машину возле парковки и самое главное, именно сегодня появилось неприятное ощущение, будто его разглядывают в микроскоп или под другой линзой. Резко зачесалась левая рука. "Видать буду чистить чью-то мордашку". - Пришла внезапная мысль в его голову. Пройдясь от одной стены до другой, Роман почувствовал облегчение и чувство досады. Никто ведь не мог знать о его тайной жизни, а тех, кто догадывался, он предупреждал только один раз, второго не приходилось использовать. Книжка была интересной, но символы не поддавались его напору. Не было ни одной подсказки или зацепки. Берестяная обертка... с другой стороны легко датировать хронологическим порядком. Именно символика ставил в разряд экстренной литературы. Символы были перемешаны в определенной последовательности. Один рисунок сменял другой по немыслимой траектории. Изгиб третьей линии выходил за грань разума. "Ничего!" - в тысячный раз повторяя про себя, произнес Рома. Из головы не выходили обстоятельства нахождения книжки и обнаружения археологической местности в столь диких местах. По истории и другим источникам не выходило в этих местах ничего, даже простых решений. В древние времена не было города, села или деревни. Не строились церкви, монастыри или другие захоронения. Ничего нового не обнаружил и его товарищ Кирилл. В уральском хребте не могло быть никаких ископаемых и археологических проделок. Хотя на чью либо проделку не тянуло. Хождение по комнате не помогало, а алкоголь давно уже не приводил мозги в порядок. Появились головные боли и нервная дрожь в пальцах. Что-то стучалось и звало, напоминало о себе. Но никак не могло проклюнуться через поток мыслей. Нить всё так же ускользала, и не было возможности понять, что именно так насторожило или напомнило.

- Точно! - Воскликнул слишком громко Роман. И тут же соседи недовольно заворчали у себя за стенкой и начали постукивать, дабы успокоился неугомонный. Но Рома решительно не замечал раздраженных колебаний по трубам и стенам. Он лихорадочно вспоминал все события детства, когда лазил по пещере и натыкался на интересные символы. - Вроде похожие. Что-то в этом есть. Нужно будет проверить. - И решительно начал шагать по квартире, освежая память и уточняя отдельные детали.

Алина заметила в окно, что объект перестал быть раздраженным, а упорядоченно записывал на микрофон слова. Это было что-то новенькое в репертуаре объекта, и поэтому она старательно сняла на видео своего телефона все шевеления губ. "Позже разберусь". - Решила Алина. Роман лег довольно таки поздно, но удовлетворенным. Новый день только начал вступать в свои права, и ночь медленно неохотно отпускала город из своих объятий. На улице было мокро и сыро. Тьма начала разжимать свои тиски на домах и уползать в более темные подворотни и переулки. Над домами медленно и величественно поднимался солнечный диск, уверенно занимая всё больше и больше пространство. Лучи бросались в низ на мостовую и улицы, ожесточенно борясь с остатками ночи. Алина начала спускаться со своего обзорного места и заметила одно не соответствие среди машин. Это несоответствие бросалось в глаза, как блестяща монетка: машины, серой как сумерки, на месте не было, а ведь автомобиль объекта, именно был такого мышиного цвета.

- Ублюдок! - Прошипела она сквозь зубы. Ведь минут пять назад машина стояла и не светилась, как если бы была готова к поездке. Алина бормотала и другие ругательства, услышав которые покраснел бы матерый матрос и портовый грузчик. Но это её не смущало, а наоборот только сильнее распаляло. К концу спуска она готова была закопать всех и вся, стоящих между ней и объектом, но достойных экземпляров для операций в это время суток почему-то не нашлось. И, слава богу, а то потом в московских сводках происшествий был бы очень длинный перечень травм и других увечий. Раздраженно хлопнув дверью своей кукольной машины, Алина рванула с места на второй скорости и вклинилась между автобусом и другой полосой движения. Адреналин снимал напряжение и успокаивал. Уже через пять минут злость исчезла, оставив после себя горький осадок разочарования и обиды.

...Сознание медленно возвращалось к нему. Боль стучала в висках аккордами траурного марша. Во рту стоял солоноватый привкус крови. Раны, правда, не беспокоили и не отдавались болью мышцы. Рома продолжил путь, начатый ещё его дедом и продолженный отцом. Вот и сейчас, он шел, приближаясь к пирамиде, прозванной его научниками - алтарем всевластья. Перед глазами висела красочная картинка уже не столь отдаленного прошлого.

История 6

"Ушедшее время"

Алина ездила и петляла по городу в тщетной попытке отследить объект. На хвост села в его управлении и, купив ручку, потеряла в кафе. День точно не задался с самого мрачного утра. Есть хотелось всё сильнее и сильнее, стресс давал о себе знать. "А ещё ведь отчитываться перед Арцивиусом". - Невесело взгрустнулось ей. К себе домой она заглянула на пять минут, покидала вещи, навела марафет на лице и помчалась на работу. На улице творился полный беспредел: машины сигналили и стояли, светофоры мигали то одним цветом, то другим, периодически слышались возмущенные голоса водителей. Москва полностью встала и возмущенно зароптала на все голоса. Солнечный диск с усмешкой поднимался всё выше и выше, наблюдая за беспорядками. В конце концов, Алина добралась до работы и узнала некоторые новые вещи, к примеру, трансуральская магистраль, на которой обнаружили полость в виде пещеры была законсервирована и передана в их отдел, а развязку стали делать в другом, более перспективном месте и за это поднимались акцизы на отдельные продукты. Многие жители вышли на демонстрацию и в центре Москвы возникли массовые потасовки. Министр МВД, конечно, вызвал несколько батальонов на места происшествия, но действий на местах не предпринималось. Демонстранты распалялись в своих лозунгах и размахиваниях руками и транспарантами, доводя себя до полубезумного состояния. В милицию полетели первые камни и бутылки, последовали более крупные предметы в виде кирпичей и арматурин. Алина наблюдала за всеми событиями у телеэкрана из своего кабинета на втором этаже. Беспорядки не утихали и репортеры у мест событий толклись, как голодные псы перед вкусной вырезкой, в ожидании эксклюзивных моментов.

Зуммер протрещал на столе у Алины коротким вызовом и отключился. Она посмотрела на определитель номера и тихо ойкнула. "Дождалась, надо было сразу идти, а не сидеть на мягком месте!" - Хмуро вздохнула Ведищева. - "Теперь что-то будет интересное. Архивариус не будет просто так набирать номер, а мой объект так и не был найден. Что же ответить ему?" С этими мыслями она спустилась на лифте на нижний этаж и пошла по коридору, звонко стуча каблуками по холодному бетонному полу. Дверь перед ней услужливо распахнулась, будто заранее была оповещена о ней или просто хозяин нажал на кнопку открытия. Ранее пустая пещера теперь была завалена разными вещами, располагавшимися в каком-то неповторимом хаосе. Домик за этими завалами почти не был виден, только интуитивно угадывалась крыша рядом с парочкой холодильников, сваленных как какой-то металлолом. Архивариус вышел из-за ближайшей кучи железно-бытового мусора и мрачно улыбнулся, сопровождая хлам долгим спокойным взглядом. Но в ту же минуту на немой вопрос ответил:

- Всё могло быть и хуже. А так, ну подумаешь, свалены предметы как мусор, главное в любом хаосе есть порядок и вещи, находящиеся здесь, составляют реликтовую эпоху. А если проще начальство решило что тут выгребная яма и свалило лишнее куда по глубже, и чтобы не воняло слишком. К примеру, вот в том мусоре иконы очень старые и в дорогих оправах, а слева от тебя, смешно сказать, несколько автомашин предыдущих глав государств, начиная от наших до американских. С одной стороны смех, а с другой - неужели не нашлось других помещений, когда президентский бункер почти пустой...

- Вы были в этом бункере? Но ведь...

- Конечно, был и даже помогал строить отдельные элементы. Я ведь уже устраивал небольшой экскурс в свою прошлую жизнь. - Алина густо покраснела и потупила взор, не могла же она сказать, что половину истории просто пропустила мимо ушей. Архивариус не обратил внимания на её краску, залившую всё лицо, и продолжил - Хоть и немного я рассказал в тот раз, но больше не буду пока будоражить твое воображение картинами из прошлого. Главное это твой объект - Роман Васильев, это не просто молодой человек. Он смог прикоснуться к тем творениям из прошлого, которые в мою эпоху стояли занесенные большим слоем пыли. По крайней мере, книга в его руках, о которой ты докладывала на пост и есть утерянный томик нашей библиотеки в Атилантеи. Каким образом появилась тут, в России, не могу объяснить. Ладно, проследи за ним ещё какое-то время. Пусть считает, что охота на него открылась, а не на берестяную книжку.

Алина повернулась уходить и вспомнила про сделанную запись:

- Извините, а тут компьютер есть?..

- Конечно, - и взмахом руки он указал на отдельную кучу проводов и клавиатур, нагроможденных на процессоры и мониторы. - Выбирай. Вот внизу самые мощные старые компьютеры с небольшой памятью, а сверху новенькие ноутбуки и системники... Ха. Но...

- Я имела в виду работающий компьютер, подключенный в сеть и имеющий базу данных для проверки лингвистики. Просто Васильев у меня на телефоне диктует информацию на диктофон и ходит по квартире. Это ведь может иметь прямое отношение к книжке и, как вы выразились древностям. Вдруг он обнаружил ещё одну пирамиду, точь-в-точь как уральскую. И теперь в каком-то шаге от открытия тайны...

- Он... - Архивариус покачнулся, но тут же выпрямился и блеснул глазами за толстыми линзами очков. - Конечно, посмотри у меня в домике. Там всё, что душа пожелает установлено от супер современных программ для хакеров до нужных тебе. Только об одном попрошу - Поторопись, иначе может произойти непоправимое.

Алина решила не думать о том непоправимом и приступила к анализу данных. На середине записи компьютер мигнул и выдал такую информацию, что волосы непроизвольно встопорщились у неё на голове. Вторая пирамида на севере Москвы, и где! На уровне 30 или больше метров. Ей срочно нужно было узнать всё на месте. Любая крупица информации казалась сейчас полезной, даже незначительной на первый взгляд. Алина прошлась по комнате и выглянула в окно. Кучи мусора никуда не делись и продолжали лежать как память об ошибках многих людей. Архивариус стоял и смотрел отсутствующим взглядом на пирамиду в пещере. Она до сих пор притягивала его взор и таила в себе сплошные загадки. Узоры, плетения, вязь переходили с одной поверхности на другую, точно пересекая грани как мелкие ручейки. Темная поверхность не бликовала даже в ярком свете ламп и оставалась матово темной и непроницаемой, надежно хранящей свои интересы и тайны. Каждая секунда отсчитывалась с мерным стуком в его голове, но мыслей не было. Он полностью отдался своей внутренней энергии. Этот обряд каждый день уносил с собой в далекие дни прошлого и кроме горечи ничего не давал. Вот и сейчас он подходил всё ближе и ближе к темной поверхности и замедлял дыхание. Гимнастика позволяла освободить биотоки тела и помочь в разгадке. Казалось, именно этого дня ждало сооружение для ответа на небольшие вопросы. Архивариус протянул руку и медленно приложил к каменной поверхности плиты. Теплый на ощупь он был податливым и сохранял твердость. Один желоб узора пересекал другой в немыслимой траектории. Узор выглядел только что высеченным и точным. Время над ним не властвовало. Медленно шаг за шагом архивариус продвигался по одной линии узора.

Алина наблюдала со стороны за своим шефом и поняла, что на мгновение она задержала дыхание, таким магическим выглядел ритуал, что непроизвольно мышцы сжались в ожидании предстоящих чудес. Но ничего не происходило и легкие с шумом заполнились воздухом с небольшим хрипом на разветвлениях. Каждая клеточка почувствовала гудящее напряжение, разлитое в воздухе. Алина отвела взгляд от окна и уставилась на экран монитора. Перекодировка давно завершилась, и текст сопровождал титрами движения губ парня. Качество было не на высоте, но этого не требовалось. Сам текст был подтверждением мыслей девушки. Она тяжело вздохнула и задумалась над дальнейшим. Вот она проберется на дачу и что дальше будет? Ведь закон и уголовный и административный для всех один - чужую собственность нужно уважать и без спроса не лезть. А нынешний её отдел наверняка не потребует дополнительных полномочий. Значит своими силами и с приглашения хозяина. "Вот бы дождаться этого предложения". - Подумала Алина. - "Было бы проще узнать". Снова окно потревожило её взгляд, и секунды не прошло, как повеяло ветерком опасности.

Архивариус обошел пирамиду и вернулся к началу линии. Ладонь скользила по шероховатой поверхности, чувствуя все неровности и выпуклости, и на каком-то участке выпуклость показалась неестественной в свете огня. Он снова подошел к этому участку и поглядел более внимательно, ощупывая каждый миллиметр материала.

Легкое покалывание в подушечках пальцев подтвердило его проницательность. Материал как будто стал более податливым и теплым, на мгновение, утратив свою плотность. Рука, не встречая препятствий, проникла на добрых полпальца внутрь. Раздался легкий треск, и ленивая искорка голубой лазури пробежала по поверхности. Кожу защекотало в месте прикосновения и закололо. У архивариуса пробежала по мышцам короткая волна напряжения и ушла в землю под ногами. Теплое ощущение зародилось где-то в низу живота и начало движение вверх к груди и голове. Покалывание усилилось и заскрипело диссонансом с электрическим импульсом. Ноги стали ватные, и он вдруг услышал далекий голос: "Уберите напряжение, добавьте силу по касательной нижнего вектора. Материал должен удерживать, а не распылять. Попробуйте ещё, вы ведь должны будете следить за этим..." - голос исчез, и покалывание ушло. Архивариус опустился на колени и задумался. Его плеча коснулась мягкая и нежная рука. Алина смотрела на него с нескрываемым восхищением и недоверием. Только что её новый шеф пробудил пирамиду, на короткое мгновение, но она ожила и заискрилась. Этот момент стал очень торжественным и восхитительным. На губах остался приятный вкус приключений и легкое головокружение. Алина помогла встать архивариусу и дойти до ближайшего стула, благо тот находился недалеко. Пирамида погрузилась в молчание и тишину. Никаких разрядов электричества, ни еле слышных разговоров - тишина хранила секреты пирамиды лучше кого-либо. Архивариус покачал головой и вздохнул, считая голос из нутрии стены своим разыгравшимся воображением, но как тот доносился, какие интонации были, казалось, чуть глубже и ответ на вопросы будет найден, если не на все, то на малую толику точно. Алина подошла к пирамиде и в тоже время следила за шефом. Ей на секунду показалось, что действительно что-то произошло между монументом и архивариусом. С каждым шагом напряжение увеличивалось, ещё один шаг и воздух сгустится, но напряжение резко схлынуло, и она протянула руки в странном наитии. Рука не коснулась поверхности и застыла в нескольких миллиметрах от шероховатого камня. Она задумалась буквально на секунду и тут же протянула вторую руку на похожую линию. Напряжение возросло вокруг неё. Шероховатость поверхности резко исчезло и появилось бородатое лицо с ослепительными изумрудными глазами. Она резко отпрянула и пошатнулась, но успела упереться ногами в пол и не упала. Возглас унесся в высоту пещеры, потонув среди сталактитов свода и темноты. Архивариус подошел к ней с немым вопросом в глазах, желая узнать о её видении.

- Я видела лицо, сэр. Оно в каких-то нескольких линиях справа появилось и уставилось на меня, будто видело. Я не смогла удержаться от испуга, простите.

- Ничего. Странно всё это, раньше ничего подобного не было. Сколько я тут не ходил никаких движений и напряжений. Ничего. А сегодня... какой день? Случайно не особенный в определенном смысле? Надо в домик смотаться. Сбегай, будь добра.

Алина не побежала, а полетела, будто у неё выросли крылья. Ей казалось, что от этого зависит действительно важное, и она не смотря ни на что должна выполнить эту просьбу. Календарь был быстро найден, а вот день поверг в шок. Она вспомнила и утренние сообщения, и многие непривычные ощущения ещё утром. Теперь маленький пазл вставал на место. Пирамида не была чем-либо одним, она так же, как и советские жители рождалась в единстве. Из этого следовало, что для полной активации или запуска требовалось пробудить остальные. А что за этим последует, Алина не могла себе даже представить. Сознание рисовала разные по степени важности картины, к примеру, всё человечество могло погибнуть из-за взрыва планеты или парникового эффекта, да хотя бы по любой причине исчезнуть в пучинах космоса. Другой мыслью было возвеличивание всех рас или какой-либо одной. Это привело или к мировому господству и порабощению, или к рождению какой-нибудь новой системы. Могла реализоваться любая возможность: от самой малой до разрушающей саму ткань бытия и чтобы выбрать между действиями достаточно одной мысли, чувства или действия. Всё это пронеслось в её мозгу за доли секунды и унеслось дальше. Алина вдохнула воздух в уставшие легкие и отошла от пирамиды. Таких знаний у неё ещё не было, и она боялась эффекта. Архивариус встал рядом и положил руки на плечи Алине.

- Ведищева, - произнес он мягким голосом доброго друга или настоятеля. - Я всё понимаю, и не буду пытаться давить на тебя. Не захочешь в происходящем разобраться, значит так должно быть. Но представь себе всю важность такого открытия или хотя бы приоткрытия занавеса над тайнами древних. Они могли задумать это всё для одной цели. Вот именно теперь всем людям или только одному пришел черед разобраться с мусором и выбрать крупицу знаний из плевел. - Он снова вдохнул воздух в легкие и выдавил улыбку из себя. - Я когда-то был такой же, впрочем, разговор не для сегодняшнего дня. Пусть я потом расскажу всю историю падения великих империй и возвышения новых государств. Так что крепись и выбирай. Твой выбор индивидуален. Каким бы путем не пошла, я постараюсь помочь в меру сил.

Алина еле выдавила улыбку в ответ. Вся тяжесть, которую он нес, пришлось переложить на эти хрупкие с виду плечи. Архивариус боялся этого поступка, но вынужден был предоставить шанс этому молодому ростку проявить своё настоящее "я". И все проблемы, предстоящие перед ней он чувствовал и понимал. Время непроизвольно ускорило шаг, и часы в куче мусора пробили шесть часов вечера. Алина передернула плечами, сбрасывая напряжение, и прошла несколько шагов. Её руки коснулась грубая ладонь.

- Сегодня поспишь у меня, а завтра со свежей головой примешь решение. Так что сначала поесть и на боковую. Будем отдыхать и накапливать силы для дальнейшей борьбы.

Алина, не сопротивляясь, пошла в дом. Как голова коснулась подушки, она не помнила и лишь с первым стуком настенных часов в виде кукушки глаза открылись. Сон прошел довольно быстро. Алина мягко потянулась на постели и замерла. Вроде бы только что ей, казалось, что она дома, а теперь незнакомая обстановка и комната. Потихоньку вспоминались события вчерашнего дня. Алина опять задумалась над всем случившимся. Настроение поднималось с каждой секундой. Напряжение уходило из тела.

Откуда-то из глубины избушки донесся приятный аромат домашних блинчиков. Слюна непроизвольно выделилась во рту и потекла в пищевод. Такого волчьего голода она не чувствовала с детства и теперь, вспоминая о своем прошлом, Алине снова захотелось стать беззаботной девчонкой встающей с рассветом и поедающей теплые темно-золотистые тонкие блинчики с вкусной малиновой начинкой. Глаза непроизвольно открылись, и легкие наполнились незабываемым ароматом. Алина встала с мягкого дивана и принялась производить упражнения гимнастики. Позиции перетекали из одной в другую до тех пор, пока запах не стал невыносимым. Желудок возмутился и забурчал, уверенно требуя чего-нибудь за профессиональную вредность. На кухне теплилась плита, и одиноко стояли мягкие, ещё дышащие теплом, блинчики рядом дымилась кружка ароматного чая и банка с красной крышкой. Даже с такого расстояния невозможно было не догадаться о её содержимом. "Малиновое варенье" эта этикетка свисала с гладкого стеклянного бока банки и призывно глянцевой картинкой рисовала дразнящие картинки для истосковавшегося по еде желудка. Алина снова ощутила бурчание в животе и подошла к столу. Завтрак никуда не исчез. Она хмыкнула и принялась поглощать еду. После еды резко захотелось поразмышлять на мирские цели, но в голову лезли мысли отнюдь не нормальные. Она думала о задании и о парне. Именно это не давало покоя ночью, хотя сон был быстрым и незапоминающимся, как оказалось, и в нем были те же мысли. Алина посмотрела в окно и пораженно замерла, такой гимнастики она раньше не видела. Архивариус стоял и двигался, точнее его мышцы двигались в каком-то необычном танце, и каждое их движение было наполнено совершенством. Она стояла и наблюдала, а мысль в голове смогла оформиться и найти применение. "Конечно, это не идеал, но на распутье и двустволка стреляет в нужном направлении" - подумалось ей. Алина отошла от подоконника и взяла кпк. На нем не было новой информации, но нужные файлы светились красными пиктограммами. Система не была сложной, но красный цвет насторожил. Раньше его не было, а сейчас... Алина задумалась на минуту и прошла в душ: "Все нужные мысли придут ко мне во время душа". С этими словами она открыла кран на полную катушку и встала под горячие струи.

Волосы слиплись на голове в темную волну и ниспадали на распаренные плечи. Алина сидела в махровом халате, подставив плечи и волосы легкому ветерку, исходящему из кондиционера. Она отбросила ненужные планы и поставила задачи по степени важности на коммуникаторе. Ногти на руках были красивые, и она взяла лак, чтобы навести лоск на них. В этот раз настроение дышало красотой и весельем, вот и лаковая бутылочка с жидкостью для ногтей имела легкий светлый оттенок красного цвета. Один палец за другим был подведен и обгрызен зубами. Девушка улыбнулась сама себе и пошевелила пальчиками на ногах. В голову пришла шальная мысль, что и их надо подкрасить. Что задумано - сделано, и она взялась за творчество всерьёз. Легкий ветер качнул прядь, свисающую со лба, и прошелестел страницами на столе. Она дернулась и увидела архивариуса. Шеф стоял в дверях комнаты, хотя пару минут назад находился снаружи дома и занимался спортом. Он подошел к ней подтянутый и стройный со слегка серебристыми волосами на висках. На лице его отразилось недоумение и непонимание:

- Что это тебе захотелось накрасить пальцы? Неужели нет ничего более интересного, к примеру, просмотра прессы или утреннего выпуска новостей. Ты смогла бы узнать, что власти так и не разобрались с беспорядками. Хотя вот, смотри. - И он включил телевизор:

" ... Мы снова в эфире и наблюдаем, как народ демократично отнесся к постановлению мера Москвы и депутатов Госдумы. Только что был разгромлен квартал новостроек департамента юстиции. Милиционеры строго держат линию обороны где-то глубже, причем защищаются всем, что попадет в их руки, а попадать в них ничего уже не может, так как было подобрано горожанами. Вот на заднем плане взметнулись новые плакаты и лозунги. На неопределенное время мы прерываем наш репортаж с места событий..." Алина смотрела как камеру в руках у оператора разбилась от столкновения с металлической трубой. О судьбе человека можно было не беспокоиться, здоровый сон ему гарантирован, а там возможно и травма. Госпиталь обеспечен, если конечно, ещё работает и не разгромлен толпами обезумевшего народа. Алина содрогнулась и посмотрела на архивариуса:

- Как же такое может быть? неужели не осталось у людей ничего хорошего. Ведь...

- Алина, я человек не слишком заинтересованный в политике, но со всей прямотой могу сказать. Это уже не народ, скорее похоже на какое-то стадо с примитивным разумом и множеством пустых голов. Предлагаю тебе всё же поискать парня, но не торопись. А там... Ведь не спроста именно при открытии новой пирамиды начался бунт. Кому-то выгодно, плюс замешан интерес страны или ещё выше. Ведь неизвестно кто остался из таких как я жив. Всё возможно.

- Хорошо я почти готова. Мне выезжать из страны или...

- Нет, он окопался рядом с домом. В одном из гаражей. Комбинирует машину с самолетом, короче готовится к приключениям. А вот дальше за ним и надо проследить. Куда поедет, какими связями обрастет, где пустит корни и вернется ли обратно, в общем всё.

Алина встала с дивана распрямила спину и тряхнула гривой каштановых волос. Через пять минут мотоцикл из личной коллекции архивариуса мчал её по улицам города. Темная вытянутая форма байка с мягким урчанием двигателя помогла Алине пробраться по улицам почти без происшествий. Возле одного из гаражей толпились зеваки.

История 7.

Погоня или бегство.

Утро выдалось по-летнему теплым. Солнце пригревало остроконечные вершины куполов церквей и скатов крыш высотных зданий. Одинокие блики лучей скользили по оконным проемам домов. Легкий аромат сирени вился по двору и пронизывал пятиэтажку. Рома проснулся на кровати от сквозняка, гуляющего через открытую форточку. Квартира ещё не до конца очнулась ото сна. Ванная комната встретила его безразличной прохладой керамической плитки. Зеркало надломленное по краям висело над раковиной ущербным ликом являя небогатую обстановку помещения. Чугунка стояла справа, ослепительно сверкая своей белой матовой поверхностью. С боку висела полочка с шампунями и бритвенными принадлежностями. Шланг от душа лежал в рукомойнике, тускло отсвечивая серебристым напылением. Через несколько минут он вышел из ванной и двинулся в тренировочную комнату. В этой комнате не было окон, только светильники и много железных вещей. В ней по углам пылились гантели разной категории от маленьких, до пятидесяти килограмм. Один тренажер стоял у стенки с правой стороны, второй протягивал свои железные щупы из угла, третий по середине комнаты для тренировки мышц живота поблескивал вишневой поверхностью из-за частого пользования. Рома прошелся по комнате, пробуя то один, то другой снаряд, не задерживаясь надолго на каждом. Сегодняшние упражнения были всего лишь данью традиции тренированному телу. Раньше он не слазил с тренажеров, приводя тело в упоительное чувство ломоты в суставах и боли в мышцах. Вроде минул только год, а, казалось, прошло десять долгих лет. Именно тогда Рома понял, что телу не обязательно тренироваться каждый день до изнурения, чтобы быть совершенным. Теперь тренировки носили частный характер и были непродолжительными. Тело продолжало жить: стареть, изменяться, существовать и конечно совершенствоваться. Кубики мышц покрывали всю поверхность легко загорелого тела. Такие мужчины сводили с ума многих красоток, но Рома как обычно придерживался противоположных взглядов на эти идеи. Все знакомые твердили в унисон о его безразличии к женщинам, несправедливо предполагая о его неспособности в этом плане. Он только улыбался в ответ и не отрицал. Зачем, ведь человек сам создает себя из ничего, и если захочет - принесет всего понемножку. Вот и сейчас одиноко зазвучал будильник на столе, а он уже сидел и ел. График работы всегда был разнообразен. Никаких новых вещей не случалось, но интерес его был неподдельным к новой пирамиде, недавно обнаруженной под толщей земной поверхности. "Ещё одна легенда и загадка этого застарелого мира" - взбрело в голову ему. Раньше исследования касались только одной, - "теперь придется ехать в другой конец света для исследований. Но можно конечно подключить одного старого знакомого на этот феномен, ведь уже показывал одну, значит стоит и со второй ему познакомиться поближе. В таких размышлениях прошел час. Будильник зазвенел повторно, тревожно напоминая о графике. Рома быстро оделся и вышел на улицу. У автобусной стоянки было мало народу. "Может быть, машина подошла бы лучше?" - взбрело ему в голову. - "С одной стороны мысль хорошая, но пробки... Нет точно не на ней, а то ещё рабочий график полетит в тартарары". - Всё же решил Рома. Медленно и величаво выплыл автобус из-за поворота и замигал поворотником, на остановке тут же началось движение. Люди зашевелились, сбрасывая ещё оставшиеся оковы сна, и начали проталкиваться к дверям, попутно отдавливая самым медленным ноги. Рома только хмыкнул. - "И так повторяется изо дня в день на всём протяжении суток. Каждый бежит вперед, стараясь обогнать остальных. Неужели не ясно, что в этом споре нет победителей и проигравших, только вечность, которая перемалывает каждого, соприкоснувшегося с нею". С этими мыслями Рома таки залез в автобус и в сплошной давке и гневных криках пассажирах поехал до работы. Через несколько остановок количество свободных мест чуть увеличилось, и он смог сесть на свободнее кресло. Рядом сидел очень знакомый человек.

- Сколько лет сколько зим! Давно не виделись Кир. Ты как? - Спросил Ромка у давнего друга, протягивая руку для пожатия. Сосед по автобусу обернулся и вздрогнул от неожиданности.

- Привет, привет. Действительно, после нашего исследования мы давно не виделись, где-то лет десять. У меня всё неплохо. Живу в трехкомнатной квартире с котом и геморроем... Ха, ха, ха. А ты так и не женился, а Ром?

- Х-ха. Да это точно. Хорошее время было. Помнишь девушку с карими глазами? Как там её звали?

- Кажется, Марина. Да, точно. Карие глаза и волосы цвета пшеничного поля. Ммм. Ты, кажется, в неё был влюблен?

- Да нет. Определённо не был влюблен. С чего ты взял? У меня и номера её не осталось, а ты говоришь влюблён.

- Так это не проблема. Наша старая команда недавно созванивалась, но до тебя так и не достучалась. Ты как в норме?

- Да. Правда появился плюс в работе.

- ???

- А ты не знал что ли? Я заметно вырос. Вот работаю на себя. Бизнес и всё такое. Впрочем, мне это нравится. Вот, правда, на днях хотел прикупить ещё одну машину.

- Может сразу шевроле спортивный или ламборджини. Ведь тебе скорость всегда нравилась, ну и небесной красоты девушки...

- Не, лучше какую-нибудь старую машину по типу "чайки". Слушай, давай созвонимся вечером. У меня как раз кое-что намечается для тебя. А машина... подремонтирую и сделаю в том стиле, который мне нравится. Ну ладно, сейчас моя остановка, бывай.

Ромка вышел из автобуса и направился в неприметное серое двух этажное здание. Войдя в холл, привычно отметил наличие двух охранников, стоящих на посту и приготовил удостоверение. Рядом с ним, в очереди на выход с КПП, стояла привлекательная незнакомка. Глаза задерживались на тонких точеных ножках обтянутых в недорогой джинс и короткой кофте плотно прилегающей к телу и подчеркивающей талию. Он не мог оторваться от дивной фигуры девушки и краем глаза подметил, что охранники тоже не остались равнодушны. Их похотливые глаза буквально раздевали незнакомку. Рома только хмыкнул и протянул пропуск для дальнейшего продвижения. Девушка купила ручку и двинулась к выходу. "Так, значит первое - она работает в другом отделе, скорее всего на минус пятом этаже. Потом надо будет проверить по базам". - Решил про себя "бизнесмен". Двери лифта разошлись, бросив в лицо сухой и прелый воздух. Он прошел по коридору в свой кабинет, снял пиджак и сел в удобное мягкое кресло. Рома нажал на кнопку компьютера и тот начал загружаться. На мониторе побежала строчка загрузки, и высветилось окно, запрашивающее пароль. Ловко орудуя клавиатурой, молодой человек полез по сети компьютеров серого здания, запрашивая всю информацию о девушке. И, в конце концов, компьютер выдал короткую строчку: "Алина Ведищева, м.с. и ближнего боя. Информация засекречена грифом четыре нуля". Ромка потер подбородок в глубокой задумчивости. Мысли понеслись в голове и выстроились в одну линию, не зря же его звали Дуболомом за глаза. Логические цепочки выстраивались в полнее объяснимую последовательность, доказывая правильность суждений. Девушка, скорее всего, вышла на какое-либо задание, это, во-первых. Во-вторых, подоплека дела как-то связана с моими разработками ну и, в-третьих, это смахивает на крутую слежку конторы выше. Улыбка медленно появилась на губах и засверкала, доказывая всем о наличии тонкого юмора у неё обладателя. Парень повернулся на кресле вокруг оси вращения и откинулся на спинку сидения. Ситуация забавляла всё больше и больше. До этого никто не мог его поймать, а тут какой-то подросток, даже девушка... Смешило не просто то, что было по-шутовски просто, а то, что она уже провалила задание, ведь слежка должна вестись тоньше и деликатнее. А тут наличие какого-то дилетанта. Ну, прямо Джеймс Бонд отдыхает и спит в сторонке по сравнению с ней. Какая-то не состыковка в анализе начала стучать по мозгам и бить настойчивее, чем все остальное. Ведь слабая слежка это не просто подстава сотрудника, это преступление по отношению к наблюдаемому человеку. И вот мысль протиснулась между гордостью и владением положения и развернулась в неприятную картинку. А что если не он объект? Что если девушку надо не кому-нибудь, а ему ликвидировать как опасный источник. Ведь в этом многострадальном и немного сумасшедшем мире было возможно всё: начиная от абсурдной забытой всеми могущественной цивилизации потерявшейся под толщей веков и случайно обнаруженной его дедом и отцом, до внепланетных перевозчиков смерти для людей. Какие-нибудь американцы или немцы, могли быть даже более дружественные англичане замешаны во всех супер секретных проектах.

Проработав полдня в кабинете, Рома решил выйти на улицу и прогуляться до кафе. Солнце по-летнему светило на безоблачном небосводе, несмотря на начало мая. Поход до кафе выдался тактично неудачным. Было жарко и душно в крытом тентом придорожном заведении, даже кондиционер не спасал от раскалившегося буквально добела воздуха. Сидеть за столиком было неприятно, а сидевшая рядом пьяная компания не позволяла расслабиться и отдохнуть. В дверном проеме появилась фигура девушки. Она подошла к прилавку и заказала кофе. Рома улыбнулся в стакан компота, ну, конечно же, кто бы мог прийти? Только тот, кто следит за чьей либо персоной. Слежка была не умелая. "Наверняка стажерка" - мелькнула мысль и тут же погасла. - "А что если это двойная слежка? Тогда придется уходить по запасному варианту, а это неприятно и оставляет горький осадок на душе". Компот подошел к концу и Рома двинулся к выходу, попутно готовясь к драке с посетителями. Правда, начинать первому не пришлось. Подвыпившая компания почесала кулаками по столу и не почувствовав удовлетворения поискала глазами объект. Выходящий посетитель показался удобной мишенью для разборки также своим ростом и худобой. Вожак, а это был именно он, встал из-за стола и протянул руку в сторону барсетки парня и, получив сильный удар под дых, полетел обратно. Горячие головы повыскакивали со своих мест и двинулись на Рому. Тот ловко увернулся от одного, другого и третьего встал рядом со столом девушки и, перепрыгнув через препятствие, сбежал через окно. Судя по звукам, драка за спиной разгоралась всё сильнее и сильнее: ломались стулья и трещали столы, пьяные выкрики нарушали сонную тишину улицы. Мимо пронесся отряд милиции, но не это волновало интеллигентного вида молодого человека уносящегося прочь от кафетерия. Ромка завернул за угол и обернулся - слежки не было.

В кабинете было прохладно. Воздух приятно холодил кожу и успокаивал нервы. В голове билась только одна мысль "контрразведка". Интеллигент прошелся из стороны в сторону. Сел в кресло, тут же встал и приоткрыл дверь. В коридоре было тихо и темно. Это заставило его вернуться в кабинет и открыть сейф. Кабинет был небольшой, но вмещал за раз до десяти человек. Картина с пейзажем висела напротив темного стола из красного дерева. На углу слева от стола стоял сейф. Он занимал десятую часть комнаты и был массивным и литым. На верхней полочке лежала пачка документов, в среднем отделе лежал пистолет странной формы, а в самом низу перетянутые резинкой пачки денег покрывал толстый слой пыли. Рома сгреб их в карманы пиджака, взял документы и пистолет. Документы тут же отправились во внутренний карман пиджака, а пистолет за брючный ремень. Он был готов ко всему. Теперь оставалось покинуть помещение и спешно удалиться в квартиру и ждать следующего хода контрразведки.

На выходе проблем не возникло. Охрана пропустила без вопросов, даже помогла выйти за дверь. Складывалось впечатление, что никакой слежки утром не было. Напротив него припарковалась машина и из неё вышла давешняя незнакомка. Она взмахнула непокорной гривой каштановых волос и направилась к входу. Проходя мимо, Рома почувствовал на себе взгляд, улыбнулся и качнул головой в знак приветствия, вызвав смущение у Алины. На автобусной остановке было спокойно, и никто на него не обращал внимания. Правда, спина ощущала чей-то взгляд, а своему чутью интеллигент доверял. "Значит, заскакиваю в автобус, через пять остановок случайно выхожу и иду покупать машину. А после покупки ставлю в гараж". - Всё это пронеслось в голове и засело в подкорке. Через три с половиной часа Рома зашел домой и приготовил ужин, так как на ресторан ни сил, ни здоровья не хватало. После ужина пришлось позвонить шефу и попросить неделю отгулов для дачи. Выходя из подъезда, он ничего не заметил. Видимо слежка была только днем. У гаража тоже всё было спокойно. В гараже царил полумрак. Рука потянулась к выключателю, и тусклый свет одной лампочки озарил помещение. Основную композицию составляли детали. Они лежали на полках, на стульях и даже на полу. Одни были покрыты ветошью, другие просто тряпками, а третьи непокрытые радовали глаз своей изящностью и формами. Тут были и двигатели от пяти до двадцати цилиндровых, тормозные колодки, коленвалы, отдельно лежали собранные и только наполовину кубы разных форм и размеров - всё это выдавало в человеке любителя машин. Возле свободной стены стоял разобранный мотоцикл, а в углу печь для плавки стали. Рома оглядел всё свое добро и с тоской подумал, что придется уничтожить материал, естественно собрав парочку моделей и надежно упрятав. Закрыл наружную дверь и подошел к машине, надевая рабочий костюм на ходу. Старое трико и водолазка сидели на парне, плотно облегая тело и подчеркивая крепко сбитую фигуру атлета. Рома открыл багажник и капот, вытащил сидения и коробку передач. Прошелся по рядам экспонатов и начал собирать машину собственными руками. Оторвался от работы в три часа утра, совершив небольшой перекус. К девяти утра в двигатель уже был подключен мини реактор на синей плазме и подключен электропривод сервомоторов колес. Тормоза и коробка передачи были готовы только к двенадцати. Ближе к вечеру остался только внешний корпус. Со стороны машина казалась мертвым чудовищем с обнаженными внутренностями. Тут и там тускло блестели многочисленные суставы и короткие поршни. Множество элементов блестело изумрудным цветом электрических схем. Провода свисали из-под днища и стелились по тонким перекрытиям переборок. Рома задумчиво почесал нос и чихнул. Это немного помогло и мысли пришли в порядок. Стальные пластины сиротливо лежали рядом со стеной. Рома взял одну из них и подошел к верстаку. Пять минут изгибалась тонким листом пластина. Изгиб завершился и тут же лист был положен на нагревательные элементы. Вторая пластина таким же образом обработанная легла поверх первого, и Рома взял большие щипцы. Вспомнились отцовские уроки ковки металла. Наковальня приняла металл холодом и молоток быстро застучал по поверхности. Изгиб менялся и удлиннялся. Кожа на руках вздулась канатами мышц и натянулась обнажая сосуды. Рома работал всё быстрее и быстрее. Движения приобрели максимальную быстроту и звон слился в сплошной гул. Железо зашипело, погружаясь в бадью масла. Машинатут же стала обрастать кожей серого цвета. Сначала нижняя часть была подкручена и подбита до сплошной чистоты соединения. Потом кожа плавной волной перешла на переднюю часть и крышу, затем мягким переливом более темного насыщенного цвета спустилась по задней поверхности автомобиля. Прошло семь суток как рома начал собирать своё колесо. Резина была сплошной, ни на одном не было камер, только полосы наслоения и железные гвозди на концах со шляпками на поверхности. Рома сильно устал и взмок, но продолжал изменять силуэт автомобиля. Фары были смещены с боков капота на бампер. Четыре веселых огонька засияли разгоняя серость помещения. Васильев сидел за рулём и спал. Снов как обычно не было, только лёгкое чувство тревоги нарастало с каждым днём. Машина подошла к последней стадии ремонта. Рома взял пару баллонов краски и стал наносить рисунки на поверхность стали и покрывать различными цветами. После короткого сна на стареньком диване он занялся мотоциклом и на следующее утро старенький москвич с мотоциклом выглядели, как только что сошедшие модели с конвейера. После работы Ромка зашел домой, помыться и собраться. К обеду посвежевший и готовый к любой неожиданности он вывел из гаража свой "броневик" с прикрепленным сверху мотоциклом и поехал к западному выезду из Москвы. Всё было хорошо до поста ГАИ. Даже после предоставления документов на оперуполномоченного Слеповицкого, его, не воспринимая всерьёз, принялись выносить по денежным знакам, т.е. обдирать как липку. Это уже было слишком, и Рома попросил один звонок в "контору". После этого гаишник взял под козырёк и отпустил. Дальше дорога пошла ровно и больше никто не останавливал "представительного" человека. Ромка, а по настоящему паспорту Роман Николаевич Васильев, ехал долго, не обращая внимания на кафе, и изредка добавлял в машину банки сразличными химическимижидкостями. Он помнил состав нужной плазмы для двигателя и набирал элементы в строгой пропорции и последовательности. На одном из немногочисленных привалов он взял бутыли с жидкость и начал сливать в одну емкость соблюдая размерность. В это время на дороге было мало машин и Рома не боялся быть замеченным со стороны редкой полосы деревьев. Машина стояла рядом и весело трещал костёр. Бадья на пять литров висела над костром и жидкость медленно доходила на костре. Рома стоял и мешал изредка доливая из разных банок. Наконец в бадье жидкость начала густеть и становиться из бесцветной в призрачно голубой цвет.

"Хороша машина" - пришла в голову мысль. - "Необычная сборка и усовершенствованный двигатель под специализированное топливо, и охладитель из усовершенствованного вентилятора и жидкости это прекрасно, плюс добавки в виде крыльев и нескольких облегченных автоматов. Всё сильнее, чем у Джеймса Бонда. Ничего доберусь до Праги, а там свяжусь с другом и наладится жизнь". Мелькали за окном сёла и города, пестрела дорога людьми в машинах и на велосипедах. Солнце катилось по бескрайнему небу на встречу с новыми приключениями. Один день уходил, на его смену просыпался другой, мотели манили своей красотой и непредсказуемостью. Интеллигент всё катил и катил, уходя от старой жизни к неизведанным далям. Горизонт пестрел красочными зданиями. Одни возвышались тонкой изящной стеной, другие, сгорбившись, стояли у темной полосы гудрона. Всё ему казалось весёлым и игривым, прекрасным и счастливым. Вот уже и граница приветливо двинулась на встречу. Достал, конечно, Рома документ, проехал на территорию. Но не догадывался даже, что по его следу всё равно идут вездесущие перехватчики бывшего Советского Союза. В праге встретил своего знакомого ещё со школы. Виталий не отказал, приютил интеллигента у себя на недельку другую, пока жизнь не устроится.

История 8.

Большая перемена.

Васильев встал с кровати и потянул руки в верх к потолку. На постели лежал котёнок и, не вставая, умывался лапами. Упражнения для мышц так и остались редкими и приятными. Рома сидел с Виталием на кухне и разговаривал на тему работы. Виталий рассказал ему о своей безинтересной жизни. О том, что жена ушла, ребёнок в школу ходит и его не признает как отца, о налогах и остальном. Рома внимательно слушал своего товарища и прикидывал в уме разные варианты. Наконец он решился:

- Вит! Я хочу тебе предложить одну вещь. Не знаю, как отнесёшься к этому... короче. Есть у меня некоторые проекты для тебя. К примеру, можно попробовать поколдовать над твоей машинй или там сделать небольшой батискаф для хороших таких плаваний, допустим, пять месяцев под водой поплавать и исследовать дно. Как смотришь на это?

Виталий посмотрел на своего товарища и весело расхохотался. Рома только в недоумении выгнул бровь и ничего не сказал. Они ещё посидели за столом, для приличия обсуждая всякие мелочи о погоде и людях. После завтрака Виталий встал и прошелся по комнате.

- Ром, ты точно уверен, что это возможно?

Васильев только хитро улыбнулся:

- Я не могу обещать многого. Есть парочка интересных модификаций на старый тип подводных лодок и всего. А там до непреступной крепости можно легко дотянуть. Если хочешь...

Мысль осталась недосказанной, правда оба понимали все ньюансы. Виталий Валериевич почесал свою густую бороду и тряхнул головой.

- Я может и сошёл с ума, да и не буду спорить с этим... короче - согласен с твоим предложением. Наброски рассмотрим после обеда. Ты оставайся тут. Там распологайся и тому подобное, в общем чувствуй себя как дома, но - он шутливо подмигнул Васильеву - не больше двух чайных ложек сахара.

Рома в ответ улыбнулся и махнул рукой, мол договорились, после обеда. Виталий быстро оделся и вышел. Васильев побродил по комнатам и расположился за столом. Удовлетворенно хмыкнул и провел рукой по кожанной поверхности. Схемы и рисунки располагались в машине, и Рома незамедлительно смотался за ними. На том же столе расположался и начал рихтовать отдельные детали для первого макета. Батискафы обещали выйти очень милыми. Через пару часов он откинулся на спинку мягкого красного кресла и провёл рукой по волосам. Легкое урчание жлудка напомнило о времени приятного перекуса. Васильев прошелся к холодильнику и устроил основательную ревизию среди почтенной провизии зарубежного производства. Продукты были вкусными и по домашнему приятными на аромат. Рома не устоял перед искушением и подъел по основательнее легкого перекуса. После полдника чертежи пошли лучше и быстрее. Смета была составлена намного быстрее и схемы ровными рядами покрыли поверхность стола. Васильев сидел над новыми чертежами рубки, когда высокая трель оповестила о посетителе. Роман взял мини-пистолет и подошел к двери. Через глазок никого не было видно, да и на отверсие это не было похоже, так законопаченая чем попало щель. Вот и сейчас о посетителе нельзя было ничего сказать. Только то что он есть. Вдруг ручка еле слышно повернулась и раздался скрип замка. Этот кто-то не мог обладать ключом, если не был хозяином. Рома смело убрал руку с пистолетом за спину и распахнгул дверь. Виталий посмотрел на него и улыбнулся:

- Что? Думал, ФСБ пожаловало в гости? Вообще-то перерыв не будет долгим, но предварительно обсудим наши планы. Главное поесть и вытянуть уютно ноги. Так всё-таки пустишь на порог или как? - с легкой иронией Вит прошёл вперед и закрыл дверь с внутренней стороны. - Ром, твои истории, в которых в детстве влипал, были захватывающими. Но прошу тебя. Только не у меня в квартире и не в этом городе. Мы не в России, а зарубежом. Ты можешь играть в войну со своими и там у себя, тут не делай лишнего и будешь цел. Да ладно, чего это я. Проходи и готовь первые чертежи. Покажешь с свои огрызки бумаги, может что дельное окажется.

Виталий прошёл на кухню и устроился у холодильника. Зазвенела посуда, и раздался быстрый сук ложки. Рома только хмыкнул на это и разложил первые наброски. Через пять минут к нему подобрался приятель и закурил трубку. Рома подвинул первую схему и начал говорить:

- Вот первое что надо. Это каркас. Начнём с размеров. Всё очень просто. Скольких людей должна выдержать? Возьмём самую небольшую единицу - экипаж обычно набирается из семи или десяти человек. Капитан, рулевой, лоцман и т.д. Значит на каждого по каюте, плюс гальюн, тобишь клозет, то есть туалет и кубрик. Далее оружейная, кладовая и холодильная. За ними уже пойдут технические помещения. На носу судна нужно ставить усиленную броню. Давление будет сильным. Что ещё... да! Значит должно быть для двигателя отдельным и помимо перечисленных помещений коридоры. Желательно не один и не два, а хорошая сеть. Из наших отправных данных при вычислении точно можно не сказать метрику, но навскидку около тридцати в поперечнике. Будет тесно, но... на минимальное количество людей.

Дальше, намного круче, как у президента в бункере. Провода с изоляцией, железо из дамаской стали или более прочный сплав. Стекла кремниевыми сделаем, плюс толщину придется брать максимальную. Потом идёт пол, потолок и отделка помещений, установка различных охранных систем и вооружения. В последнюю очередь соберём двигатель. К этой части монстра подойдем с творческой стороны. Я тут преобразовал на машине движок, думаю, поставив на лодку увеличенную модель, сэкономим на топливе. Ведь не каждый траснпорт двигается на разогретой плазме. Что забыл, что забыл? На первых порах всё. Хотя... строительство должно проводиться в теплом светлом и незаметном помещении, если есть предложения было бы не плохо их озвучить.

Виталий встал на ноги и пододвинулся к столу. Чертежи были сделаны от руки, линейкой не пользовались, но четкость линий была не самой худшей. И отдельные элементы легко можно было разобрать. Остатки дня посветили дальнейшей сборке информации.

Ночь опустилась внезапно на город, и улицы понемногу стали пустеть. Роман лежал в постели и размышлял над новым проектом. Каждый раз границы сознания отодвигали ту линию, за которую никто не пытался ступить. Вот и сейчас он укутавшись в одеяло лежал на полу и двигал сознание дальше увеличивая рамки и расстояние до них. За окном ещё сильнее опустилась ночь и сгутски тьмы разбивались фонарями. Ветра почти не было и сквозняк не дул в открытую форточку. Васильев закрыл глаза и провалился в густую пелену сна.

Белая полоса двигалась на него с высокой скоростью. Звук превратился в неприятный визг. Рома откатился в сторону и наткнулся на тердый предмет. Сон слетел с него быстрой птицей. Он был в комнате рядом со стулом и диваном. Визг теперь напоминал хрипы динамиков и шум воды. Васильев всатл с пола и прошел на кухню. Там его ождиал взбесившийся чайник на плите и записка в сахарнице:

Я не стал ждать соню и поехал на работу. Потом заскочу по делам нашей фирмы. Не переживай и сними чайник.

Внизу стояла размашистая подпись: Вит алий.

Васильев снял возмущенный чайник сгазовой плиты и поставил на деревяшку. Мозг ещё не до конца проснулся и цеплялся за остатки сна. Рома сходил в ванную и туалет, а затем расположился на кухне. К тому времени вода немного остыла, и чай получился вкусным. Наскоро поев, он занялся насущными проблемами. Проверил по интернету незанятые закрытые помещения возле воды и доступы к ним. Всё складывалось удачно. Пять объектов подходили к его планам. Рома набрал номер Виталия и рассказал про доступные места и как туда добраться. Решение было моментально принятто и одобрено. Виталий шумно вздохнул в трубку телефона и положил на рычаг.

После полудня Вит проехался по трём объектам и нашел состояние их неудовлетворительным. Одни стояли обветшалые и стены в плачевном состоянии накренились в стороны. Поросль травы буйно поросла по дорожкам и пробивалась по бетонным покрытиям. Тонкие деревца стройно шумели своими кронами. Создавалось ощущение покоя и благости. Виталий Светлов прошелся по дорожкам и миновал ворота. В помещение попадал свет из многочисленных отверстий в стенах и потолке. Лучи падали местами отвесно и создавали прекрасную картину запустения и свободы. Светлов промерил шагами из одного конца в другой комплекс и остался доволен. Он взял трубку телефона и набрал ромин номер. Абонент ответил тут же, будто ждал звонка.

- Да Вит, что можешь рассказать интересного? Нашёл хоть одно пригодное? Навероне да, раз звонишь ко мне. Что тогда делаем? Давай понемногу рассказывай. Трави свою любимую песню без начала и конца.

Виталий на это ничего не сказал и улыбнулся:

- Ром, тебе никто не говорил, что язык может лишить хозяина меры? Ты стал слишком болтлив. Меньше в жизни аскетизма и будеь нормальным человеком, жаль не завёл себе девушку. Было бы полезно. Тут такая вещь - три точки, три здания пригодных к нашим способностям. Есть ещё одно, красивое и неплохое ближе к повороту реки. Какой вариант лучше будет?

- Случайно в этих местах глубокой воды нет? Было бы не плохо иметь возможность для лихих виражей, конечно в переносном смысле, но всё же...

- Есть в одном. Как раз я рядом с этим местом. Здание так себе, но критику выдержит. Главное, что есть место с глубиной в несколько дсесятков метров. Подойдет?

- Ты только что подарил мне красивую игрушку этой фразой. Пятнадцати должно хавтить за глаза. Там сделанм несколько дополнительных скважин и труб.

- Эй, чего надумал? Я не подпишусь под смертью или ядерным полигоном...

- Приедешь, объясню подробнее. Будь начеку. Мало ли кто шастает по городу. Я ещё не стал законченным самоубийцей. Лишних нам не нужно. Короче... подумаешь потом, завтра или после завтра. Срок в неделю. Там решишь, как руки испачкаешь. Давай, ходу к квартире. - В трубке раздались гудки, и Виталий в сердцах бросил телефон на землю корпус не выдержал столь сурового отношения и треснул. Светлов только сильнее нахмурился. Ситуация его не устраивала целиком и полностью. Конечно, Ромка его друг, не раз вызоляющий из щекотливых ситуаций, но он никогда не опускался до такого уровня интриг и возможностей. Каждый раз Виталий мог двинуть кулаком по чьему-то наглому лицу, а закулисные интриги оставлял для других. Тут же сначала ботискаф, теперь глибинная чушь. Для чего всё это он не понимал, да и понимать не хотел, главное, что не будет такого с ним. Виталий в задумчивости почесал бороду и подошел к машине. Не успел он ничего сделать, как машина резко взмыла в воздух и обдала ефрейтора горячей волной и струей сильного воздуха. Два метра он пролетел в воздухе, а оставшееся расстояние прокатился по земле в пыли и крошеве из бетона. Сознание не стало противиться и тут же угасло.

На следущее утро Рома узнал о случившемся. Его это несколько озадачило и всё. Что-то подобное он и предполагал, но не знал, чьих рук это дело. Так расправлять могла мафия, но не армия или на худой конец контрразведка. Васильев не стал долго думать и теряться в догадках. Он быстро оделся и выбежал из квартиры, благо в новостях было рассказано, в какую больницу определили Светлова. Рома мчался на всех порах к своему товарищу и ломал голову над весёлым вопросом: контрразведка или что хуже? Какой именно вариант? И главное ошибиться нельзя было, как и поставить не на ту клетку коня в большой партии шахмат. Решение не хотело поддаваться и сплошным потоком тьма склубилась над противоположным концом поля. Враг себя никак больше не проявил, чего и опасался Васильев. Такое сразу бросалось ему в глаза и заставляло медленно сдавать позиции. Роман остановился на стоянке возле больницы и почесал нос. Мысли путались в голове, но забрезжила маленькая надежда на разрешение конфликта с Виталием. ОН не спеша направился к административному корпусу и свернул на боковую дорожку. Возле входа в светлое здание стояло двое человек, настолько схожих что появлялся вопрос об их клонировании. Оба были одеты в безуперчно отглаженную форму офицеров полиции. Они стояли навытяжку и о чём-то беседовали с ещё одной личностью. Этот парень разительно отличался от них и казался более серьёзным и собранным. Роман посмотрел мельком на компанию и свернул ещё сильнее в сторону. "Мало ли по чью душу бегают. А лишний повод давать не стоит". - Неприятные мысли ползли по извилинам с черепашьей скоростью. Спина покрылась легкой холодной испариной. Васильев посмотрел на стену корпуса и замтил блестящий вариант решения в создавшейся ситуации. Окно на первом этаже было приоткрытым и дышало таким знакомым запахом стерильности. Рома, встряхнув отросшими волосами, полез на жестяной карниз и протиснулся через отверстие. Тишина в комнате его сначала насторожила, а потом успокоила. Никто не бежал не кричал и не угрожал оружием. Это его устраивало лучше всего. На крючке открытой дверцы шкафа висел белоснежный халат. Васильев не стал брезговать представившимся шансом и натянул накрахмаленную одежду. Халат пах свежестью и травами. На левом верхнем кармане висел бейджик. Имя на вставке было мужское: Сергей Воробьёв. Рома улыбнулся себе и поздравил с удачной находкой. Одна мысль прошелестела по извилинам: "Хорошо еще, что не женское имя, а то пришлось бы выкинуть бейджик".

Роман шёл по светлому коридору и смотрел на номера палат. 409 не было в первом корпусе, во втором он обходил полицейских, теперь оставалось надеяться только на два корпуса. Третий встретил его безмолвием и тишиной. Запах медицины стойко висел в здании. На этажах появлялись медсестры на своих постах и исчезали, когда Рома с мягкой улыбкой их отправлял ставить капельницу или клизму. Васильев в раздумии остановился возле палаты и шумно вздохнул. Надо было открыть дверь и посмотреть на человека. Роман не мог решиться на этот неожиданно ставший трудным шаг. С одной стороны, ничего предосудительного в этом не было, но каждый раз он в себе боролся со страхом и столько раз был повержен, естественно мысленно на колени. Роман протянул руку к ручке на двери и осторожно коснулся её. Никакой реакции не последовало, на этот раз ничего больше не держало его и не трепало в своих объятиях. Васильев тихо без скрипа петель открыл дверь и сделал один шаг. Человек на кровати не шевелился. Капельница рядом с левой рукой стояла как предупреждение. Мол, нельзя так, неправильно делает человек. Роман наклонился над спящим и посмотрел на лицо. Толстый бинтов скрывалпочти всё, оставался свободным только рот и глаза. Казалось, что кто-то вырезал из повязок отверстия. Так в прочем и было. Человек ещё вчера пришел в себя и мычал сквозь бинты. Медперсонал тут же пошел ему на встречу и сделал небольшие надрезы в бинтах. Васильев смотрел на своего товарища и облегченно улыбался. В голове вертелась мыслль: "жив! Борется со старушкой! Слава Богу!" Роман отошел от постели и прислонился плечом к стене. Задумчивый взгляд скользил по окну, белым простыням и глухим стенам. Создавалось впечатление, что всё резко остановилось, замерло для этого человека.

Солнце медленно катилось вниз по склону и заходило за резкие очертания зданий. Прага - древний город. Многое вершилось в этом городе. Он познал и море крови, реки слез и стенаний. Каждый раз Прага восставала из пепла сожжения, восстанавливалась после серьёзных разрушений. В этом городе слились почти все стили и эпохи. Ещё оставались здания старых, петровских и сталинских времён. Рядом более молодыми и сильными братьями взвышались современные постройки. Величественные и громадные высотки поднимались над городом, возносили свои головы к вечному солнцу и красивому небу. День разгорался с новой силой. После половины пройденого пути солнце решило на немного остановиться и застыло. Жара стояла не выносимая и тени сиротливо жались к стенам и ближе к прохладе. Проезжие улицы были забиты потоком автомобилей и грузовиков. Люди как мелкие букашки сновали от одного здания к другому и быстро перебегали улицы. Постовые изнывали в своих формах на углах главных магистралей. Девушки в легких платьях сидели рядом с фонтанами и кормили с рук осоловевших голубей. Мягкие брызги воды давали немного свежести, но городу этого не хватало. Возле рек и небольших ставков собирались толпы любителей и просто людей. Город, наконец, вымер и движение прекратилось. Никто не узнал бы одинокого путника в мерно шагающем парне. Короткая безрукавка была тонкой и плотно облегала поджарое мускулистое тело. Короткий ежик волос приятно холодил поднявшийся на секунду ветер. Голубые вобравшие глубину неба глаза смотрели на мир с веселой усмешкой. Ноги уже целый день мерили мостовую и бетонные покрытия. Парень шёл по одной из улиц, и улыбка застыла на его лице. Ему нравилось солнце, тяжелые прямые лучи и та свобода, которая ему улыбалась со всех сторон. Тучи на небе не бежали, так немного повисели вдалеке от солнца и со спокойной совестью проплыли в свои неизвестные дали.

Кирилл в этом городе был впервые, и впечатление от него оставалось отнюдь не трагическое. Воздух раскаленной своей массой не давил на него, а обволакивал своей приятной рукой. Парень буквально в этот день приехал в прекрасный город и нашёл привлекательным величие и тишину на улицах, мягий бульвар и дома. Это величие его не подавляло, наоборот дарило безмятежную радость. Легкие движения Кириллу не давались с трудом, как привыкшим к более суровой погоде горожанам. И он продолжал двигаться непринужденно, просматривая таблички на улицах и домах. Каждая линия радовала глаз и отпечатываась в мозгу коротким штрихом к картине благолепия. Он искал ничем не примечательный пятиэтажный дом. Его знакомый просил на пару дней заехать и привести кое-какие инструменты. Вот и сейчас на правом плече висела большая объемистая сумка с красивым рисунком по бокам. Кирилл прошел к перекрестку и перешёл на другую сторону. Новая улица встретила его с преувеличенным молчанием. Он усмехнулся самому себе и в нетерпении дернул головой. Оставалось пройти самую малость до следущего перекрестка и вниз. Именно там его ждал старый приятель Васильев. Кирилл слегка нахмурился, увидев в конце улицы две машины с мигалками. Возле дома с темным кирпичом стояла "скорая" и ещё какие-то машины. Кирилл удивленно замер. Рядом с ним остановился пожилой человек и сочувственно вздохнул. Николаев посмотрел на мужчину и задал мучавший вопрос:

- Что случилось в этом доме, любезный?

Суровое лицо с легкой волной морщинок повернулось к Кириллу.

- Конечно, молодой человек, я расскажу всё, только давайте где-нибудь присядем. Не в моём возрасте можно кросс сдавать. - Улыбка седого джентльмена была вялой и сухой. - Впрочем, если торопитесь к своему другу... - он многозначительно помолчал и продолжил - идите вперед. Вас расспрашивать сначала не будут, а после заставят подробно описать и цель прибытия, и сумку, с которой вы наверняка расстанетесь. Так что... пройдемте друг мой. - С этими словами старичок засеменил по дороге в сторону кафетерия. Кирилл пожал плечами и взял сумку в руку. Настроение его портилось с каждым шагом всё больше и больше. Роман мало чего рассказывал при своём последнем звонке. Только одна просьба была: захватить из гаража инструменты и переносную печку, достаточно легкую. Для чего могла понадобиться старенькая печка, Кирилл не знал и не стал строить догадок. Вот и шел в этот жаркий день по дороге к кафе с мутным ощущением, будто что-то надо было сделать быстрее или лучше. Старичок достаточно проворно для его лет прошмыгнул через приоткрытую дверь и исчез в сумраке помещения. Кирилл прошел к проходной и остановился как вкопанный. На него с издевкой смотрел невысокий плечистый парень с пудовыми кулаками и неприятным выражением лица:

- У нас вход без ручных вещей, типа того... сумок. Поэтому чеши подальше куда нить.

Кирилл молча взирал на это необделённое чудо природы из колхоза и старался придать лицу хоть какое серьёзное выражение лица. После долгой минуты этого не получилось, и толстолобый парень согнулся под одним из неприметных ударов в поясницу. Стараясь сохранить спокойствие, Николаев прошел в помещение и увидел возле стойки своего дедушку.

- Молодой человек, почему так долго? Я тут уже вторую порцию заказал, а вы стоите как девица на выданье. Давайте, проходите. Не стойте у порога. Я вам могу посоветовать приятные куриные крылышки. Они тут очень хорошо готовятся. - Старичок тарахтел беспрерывно и остановился только исключительно для пополнения воды для организма. - Вы присаживайтесь и не пугайте старика, ну подумаешь, пошутил дедок. Так ведь улыбнулись оба и размялись. Вы вот хотели про друга узнать, а он сел на крючок к властям. Что-то не поделили они. Давайте за знакомство, меня, кстати, архиваруисом кличут. Налегайте на первое. Тут такое приятное на вкус первое, а второе м-мм... просто надо попробовать.

Кирилл всё же смог вставить свою фразу, когда мужичок наполнил рот пищей.

- Вы знаете, что творилось на улице или так из праздного случая? Вроде все мы соседи и размять языки это наипервейшее дело. Только прошу суть и только, а то от всей этой болтовни ну никакого проку. Только жжение неприятное в желудке. А меня - Кирилл.

- Я с вами абсолютно согласен. Нельзя просто так язык распускать, один минус давно на поверхности не был, всё по своей землянке рыскаю. Успел вырваться вот, сбежал из-под надзора России. Хотелось узнать интересующую меня вещь, а теперь может и не выйти ничего. - Старик молча смахнул невидимую слезу и немного отвернулся. Кирилл наклонился над тарелкой и так и замер. На него вместо пожилого человека смотрел довольно таки импозантного вида мужчина. - Кирилл, вы не беспокойтесь. Это всего на всего небольшой маскарад. Так надо. Я проверял вас и вы подошли. Не нервничайте. Я тоже знаю неприятные приёмы. И мне не доставит особого удовольствия именно здесь и сейчас нокаутировать молодого человека, младше меня, по крайней мере, на одну тысячу лет. Ещё сомневаетесь? Ну, полно вам, не стоит.

Кирилл молча убрал по дальше тарелку от себя вместе с приборами, облокотился на деревянную столешницу и придвинул своё лицо к странному человеку.

- Я не то что бы боюсь вас, архивариус, просто не понимаю. Зачем спектакли и тому подобные драмы без зрителей. Или сейчас у вас какие-то свои, невидимые слушатели, способные оценить весь этот балаган?

- Не совсем, просто такие вот красиво поставленные выходы мне больше по душе, чем простые ничем не насыщенные знакомства. Вам ведь показалось это очень необычным? Вот и всем так непонятно. Я ведь просто продолжаю традиции своего старого знакомого. Да-да. Именно Шерлок Холмс. Вы правы и сильно удивлены. Я мог бы напомнить вам о том, что уже говорил, но не собираюсь. А теперь на вашу тему. Инструменты Роману понадобятся потом, и при более интересных обстоятельствах. А сейчас... Впрочем мы можем пройти к нему в съёмную квартиру и другими способами. Что выберете крышу или лестницу? М мм... я бы предпочел крышу, но лестница не так уж и плоха. Ведь для чего-то её должны были придумать. Так. Я заплачу, а вы, мой дорогой друг, выйдете чуть раньше и остановитесь рядом с соседним домом. Там, в подъезде встретимся.

Архивариус полез в боковой карман и достал кошелёк. Кирилл не стал спорить с таким странным человеком и встал из-за стола. Улица встретила всё той же удушливой жарой. После помещения воздух казался спертым и слишком сухим, а ветер вообще очень слабым и вялым. Николаев подошёл к подъезду дома и стал прислушиваться к разговору полицейских.

-... Я не знаю, как можно было из закрытой квартиры испариться - говорил один по рации. Второй напряженно размышлял и курил в затяг сигарету. - Понимаю, товарищ майор, но человек не умеет летать. А выхода пожарного не было с этой квартиры. Она была боковой и без нужных окон. Ещё раз повторяю - человек не птица, не мог он сбежать. Да, да. Понял товарищ майор. Всё оцепить и оставить дежурного. А кого оставить? Из спецотряда? Да вы что уголовника со стажем ловите или диверсанта? Ясно. Так точно, вопросов не задавать и по пустякам не отвлекать. Будем стараться. - Второй докурил уже порядком поседевшую сигарету и затоптал носком ботинка.

- Что там? Какие распоряжения?

- Ты что не слышал? - голос первого готов был сорваться на жалкий фальцет. - Быстро оцепить периметр и опечатать комнату. Остальное не твоя забота. По чью-то душу будут стоять наши элитные бойцы. Так что пошевеливайся.

Кирилл в задумчивости почесал спинку носа и хмыкнул. Он не сомневался в способностях своего друга, но не надеялся на такое чудесное стечение обстоятельств. Роман сбежал и достаточно оригинально. Это давало большие надежды. Рядом с ним тень шевельнулась, и фигура давешнего знакомца выпала в пятно света.

- Кирилл, вы очень интересная личность. Я не буду льстить, просто приведу констатацию фактов. Во-первых, не стали кричать и возмущаться, прислушались к голосу рассудка. Во-вторых, не бросились на спасение друга и собрали дополнительную информацию. Третье и последнее, вы заглянули дальше собственного носа и нашли ценные вещи. К примеру, меня. - После этих слов архивариус тонко улыбнулся и кивнул на милиционеров. - Ещё один довод в пользу ума, а не горя от него. Ладно, разговоры разговорами, а вот сделать придётся достаточно. - Архивариус повел вверх Кирилла и затащил в пустующую квартиру. Одно окно было открыто и выходило на стену соседнего краснокирпичного здания. Кирилл молча положил сумку на пол и потер в предвкушении руки. Архивариус удовлетворительно хмыкнул в ответ. - Ну что, готов пройти по стене без помощи предметов или есть иные предложения?

Кирилл весело улыбнулся и стал насвистывать модный шлягер. Затем встал на колени и закрыл глаза. Ему всегда с трудом давались медитации и сейчас тоже, в такой ответственный момент успокоение не приходило минут десять. Затем все звуки исчезли из сознания, и звонким гулом по черепу раскатилась волна пустоты. Из небытия возможностей медленно вырастала неприступная скала из темного гранита. Сила копилась миллионы лет и с неуклонным постоянством искала выход. Вот и появилась долгожданная трещина, мягкий камушек в стене. Кирилл сначала ощутил небольшое жжение и легкое покалывание в кончиках пальцев. Глаза сами собой открылись, и тело приобрело недостающую гибкость. Архивариус рядом с ним рванул вперёд и распластался в гигантском прыжке. Расстояние до стены резко сократилось и исчезло. Шлепков не было, только лёгкий толчок и нервное напряжение в ногах. Кирилл быстро побежал по шершавой поверхности кирпича. Движение было легким и приятным. Архивариус рядом нашёл окно и коротко свистнул. Николаев без кивка прыгнул в сторону товарища и полетел обратно на пол. Тяготение земли привычно заполнило его клетки и брызнуло во все стороны. Ему было очень больно и противно. Такого ещё с ним никогда не случалось, и Кирилл лежал на полу совсем беспомощный и растерянный. Архивариус склонился над лежащим человеком и сочувственно вздохнул. Когда-то в неизмеримо далёком прошлом точно такие же чувства испытал худенький паренёк по имени Ацивус. Теперь же новый парень и новое проявление эмоций. Наконец сила незаметно освободила из своих терпких объятий жалкое существо и растворилась в воздухе. Кирилл немного напряг мозги и вспомнил слова Романа об этом:

Никогда не пытайся схватить огонь руками, просто впусти в себя его частичку и вдохни воздух всей грудной клеткой. Это если и не поможет, то, по крайней мере, уменьшит последствия.

Теперь этот совет ему пригодился, и тело понемногу стало приходить в себя. Мышцы и суставы резко скрутило кратковременной болью. Он из темного мира переходил в другой, более светлый и приятный. В голове медленно исчезала пустота. Звуки накинулись на барабанные перепонки с прежней силой, и выдержать такой натиск было нелегко. Кирилл облокотился на пол и приподнялся на непослушных руках. Его бережно подхватили подмышки и уложили обратно. Он лежал на мягкой постели и приходил в сознание. Тело приятно ощущалось под тонким пледом, и каждый мускул был таким родным и привычным. На лоб легла холодная влажная тряпка. Чувство принесенной прохлады приглушило остатки боли. Кирилл приподнялся на постели и заметил архивариуса.

- Сколько я провалялся?

- не так уж и много, но достаточно для первого раза. Ощущения не очень приятные, но такова плата за использование общих законов в своих целях. Так что лежи и поправляйся. Силы накопятся и движения восстановятся, только немного подожди.

Кирилл лёг обратно в постель и ощутил легкую сонливость. Он забыл о цели своего пребывания в Праге, а архивариус не решился напомнить об этом.

Утро вставало над величественным городом мягким диском. Золотистые лучи бегали по всей поверхности светила и сгорали в неверном свете. С каждой секундой становилось теплее. Температура в воздух поднялась на десятки градусов и движение не прекратила. Диск поднимался в верх, и каждое существо забивалось по глубже в тень. Серые подруги прохлады становились всё тоньше и тоньше. Деревья стояли молчаливо, и движение улиц напоминало кладбище. Такая тишина стояла, что малейший шорох казался сильным гулом. Все люди и животные растворились в этом молчании. Ветер если бы и появился, то только как непрошеный гость на свадьбу. Вот и маялась вся живность в речках и слабых подобиях теней. Кондиционеры в домах работали с натяжным гулом и сильным напряжением. Урчали все двигатели и нагнетали воздух в измучавшиеся от зноя квартиры. Кирилл сидел на полу и предавался мрачным размышлениям. Боли не было, только ломящие ощущения в мышцах медленно напоминали о себе каждую минуту. Архивариус сидел рядом на полу в позе йога. Николай ещё раз посмотрел на своего вынужденного товарища. На счёт этого человека он не был уверен. Перенёс намного проще перегрузки, будто подобный опыт уже имелся раньше, да и утверждения о вековом мастерстве лечения при первых же прояснениях в голове. Николаев зажмурился и тихо вдохнул воздух сквозь сжатые зубы, помогло, но не сильно сняло накопившееся напряжение.

Роман сидел у постели Виталия, когда по радио появилось сообщение о сбежавшем преступнике. Велико было его удивление, когда в описании преступника он узнал самого себя. Пластмассовый стакан в его руке раздраженно чирикнул и рассыпался на отдельные куски. Виталлий медленно повернул голову и вздохнул:

- Почему каждый раз неприятности ходят за тобой прямо скопом или мне всё кажется и ничего такого случайно не произошло? Кто на сей раз тебе перешел дорогу, хотя вернее сказать ты наступил на больную мозоль какой-то фригидной особе неопределенного пола? И почему на теперь и другие несут ответственность за твои поступки? Ладно, ответов не жду, правда, послушать было бы интересно.

- Ты всё уже слышал. Ничего интересного, одна простая арифметика. Один с геморроем страдал да по шее не тому прикладом дал. А я вот рядом почему-то стоял и получил по самые уши. Странно одно, охотники никак не поймают дичь. Ты не прячешься особо и не показываешься всем на глаза, и в тоже время никто не замечает твоего присутствия. Или есть покровитель на небесах или... дуракам всегда везёт.

- Ты особо не переживай и волноваться не стоит. Я разберусь с этими умалишенными сам. Давно хотелось размять косточки. Вот и представился случай. Кстати, интересно вот что. Мы не успели ничего сделать с батискафом и ПВБ.

- Что за ПВБ? Ты тогда, Ром, не хотел всего говорить. Я уже настрадался из-за тебя. Так что изволь всё до конца. И не ищи лазеек, будто ящерица. Всё это значит полный план действий.

Роман посмотрел в окно, и взгляд его унесся в неизмеримые дали.

- Хорошо, теперь надеюсь, можно. Батискаф насколько известно из морского дела это маленькая подводная лодка, способная к длительным маневрам и перемещениям небольшого количества человек. Исходя из таких данных, можно соорудить изолированную бухту на любом уровне мирового океана. Последние текущие данные говорят о тотальном сооружении наземных и подземных изолированных объектов. Статистика этих совершенно секретных объектов говорит о заинтересованности как минимум нескольких десятков стран от самых мелких до сверх держав. К примеру, в соединенных штатах насчитывается 12 подземных объектов с совершенно новыми типами оружия и технологиями. В России на данный момент большая часть расконсервирована и попросту разграблена дорвавшимися до власти бандитами и бывшими военными. В Германии на севере страны три бункера для правительства и один народный в области южной окраины. Самые многочисленные бункеры как всегда закреплены и созданы китайцами. У них почти все горы изрыты ходами и туннелями. Никто не обращает особо внимание на эти странности, а если и бывает такой смельчак, ему затыкают рот. Хорошо когда только о своей стране знает, а секреты многих стран тянут на дно или в землю намного сильнее. Я извилистыми путями собрал крохи информации. Самое интересное, что до сих пор жив. Вот и хочется совершенно по-другому использовать представившийся шанс. Не для СМИ, а создания чего-то нового, лучшего. Вот и занялся изучением альтернатив. Первым планом было изучение одной старинной пирамиды, да прижали у нас по полной программе. Если помнишь, я говорил о своём отце. Он слишком загадочно умер в своей палате, это моё мнение. Врачи твердили о слабом сердце и плохом состоянии, но фактов за это мало. Да и вскрытие не производилось, а это наводит на размышление.

Из этого следовало, что пирамидой занимаются другие, более секретные службы. Я отступил на время. Потом, может, займусь доработкой информации. Подземные бункеры есть, значит, альтернатива - подводные не военные, а мирные базы. Интересно и осуществимо, как точка отправной силы. Интерес в этом огромный. Базу можно начать у тебя делать, а костюмы для спец обслуживания позже визуализирую.

- М да... наполеоновские у тебя, однако, замашки. Никак не меньше, если не больше. - Виталий криво улыбнулся и слегка повернул голову. Боль тут же прострелила макушку огненной вспышкой. - Я половину не понял, хотя мысль довольно таки смачная о продолжающейся холодной войне. Тогда и в искусственный дефолт легко поверить, и в экономическую нестабильность. Чего уж думать, ничего нормального не заползет в голову, только страшные мысли. Давай дальше. Что там собирался делать.

- Ладно... подводные бункеры это интересно и достаточно свежо. Моделировать сложно, и не всегда успешно. Но есть самое главное "но". Человек издревле покорял просторы. Сначала поверхность земли, затем морей и океанов. В начале семидесятых - восьмидесятых годов прошлого века дорвался до космоса. Глубины океанов были благополучно забыты и отложены до худших времен. Ведь если рвётся одна держава ввысь, то и другие должны попу надрывать, но поспевать за нею. По этой причине я занялся тем, что под носом всех людей и имеет небольшой запрет. А космос...слишком сильный контроль над ним... Ты, наверное, не знал, что запасы воды с каждым годом уменьшаются...

- Знал, везде пропаганда и проплешина. Воду экономьте, используйте счётчики и другие датчики слежения за водой, электричеством и едой. У нас три главных кита - пища, энергия и жидкость. С каждым годом количество едоков увеличивается, несмотря на войны, болезни и всё остальное. Ну и следует из этого казус, как говаривал один мультяшный страус.

- Так вот, из закона сохранения следует, что если где-то убывает материя, то в другом месте появляется такого добра навалом. Все взоры ученых в космос, а я вниз глянул, под ноги. Интересно получилось. Решил побороться со стихиями и укоротить одну из них. Схем для строительства пока нет, нужно разобраться со средством передвижения. Батискаф сделаем, и оставлю на тебя проект. Может чего получится.

Кирилл смотрел в окно и отдыхал телом. Архивариус раскурочивал потихоньку телевизор и кассетный магнитофон. Друг за другом не наблюдали, так как поняли, что этот стиль бесполезен. Кирилл оторвался от созерцания видов на дорогу и решительно встал. Легкое головокружение тут е прошло, оставив небольшой горький осадок. Ноги передвигались с трудом и казались ватными, но Кирилл решительно двигался. Небольшая зарядка показала уровень молочной кислоты в мышцах.

- Раз у тебя состояние улучшилось, давай-ка из квартиры медленно уходить. Можно, конечно, задержаться, но если необходимости нет, лучше не тянуть кота... сам знаешь за что.

- Конечно, - с усмешкой произнёс Кирилл, - масса. Твоя ученик согласна.

- Не кривляйся, тебе не подходит, но за мастера отдельное спасибо. Никогда не думал о такой возможности. Может ещё и возьмусь за реальное твоё обучение. Но это будет потом... впрочем, о дальнейшем лучше не стоит говорить. Материя ведь как эластичная лента, способна изгибаться и претерпевать различные изменения. Поэтому не верь всяким экстрасенсам, предрекшим будущее своим потомкам. Ничего такого не может быть. Ладно, давай, поползли, пока не стало слишком поздно.

- Ты же говоришь о недоверии к всяким предсказателям...

- Да, но тут чувствует моя задняя точка, что иногда нужно прислушиваться к отдельным предметам в виде шестого чувства. Не стоит меня перевирать, а то не буду брать в ученики.

- Ладно. - Кирилл поднял в немом жесте примирения руки. - Я согласен с тобой, только не надо сильно учить. Никогда не нравились такие люди.

Они спустились по лестнице и уткнулись в два черных мундира. Люди, облаченные в столь мрачную форму, сначала не поняли, откуда появились пришельцы. Но тут же среагировали правильно и попытались схватить, но как оказалось дальше промедлений не стоило допускать. Один на один архивариус с Кириллом справились с возникшим препятствием и вытерли выступившие капли пота.

- Если так на каждом этаже будет, я вспотею и устану. - Произнес слегка запыхавшийся Николаев.

- Ничего, разминка для мастера спорта по тэквондо, коим не так давно являлся ты, всегда полезна. Давай теперь первым пойдешь. В случае чего у стенки твой, а моё остальное. Васильев, друг, конечно оригинал, натравить на свою персону таких серьёзных парней... лучше уж сразу петлю в шею, а он как глист, исчезает во время. Ничего. Найдем Романа, всыплем по пятое число. Будет знать.

Кирилл разом похолодел. - Я вам не говорил, как зовут моего товарища. И бес сознания ничего такого не было...

- Как поздно, молодой человек, вы спохватились об этом. - При этих словах архивариус сморщил лицо и сплюнул на ступеньки. - Я очень хорошо знаю этого парня. Изучил его досье. Всё полностью, а не так как остальные ведомства, пропуская некоторые листы. Вы не сильно-то дергайтесь. Не получится у вас скрутить такого как я. За моими плечами, как уже было сказано тысячелетия практики, не те десять лет коротких упражнений по немощной системе боя. У вас нет шансов, никаких. - Архивариус посмотрел в лицо Кирилла и с трудом подавил зевок. - Можешь попытаться, но от последствий будет очень сильно болеть голова.

Николаев тяжело вздохнул и мотнул в полном бессилии головой. Спуск больше не сопровождался дракой, правда, попадались отдельные люди. Но они не обращали никакого внимания на них. Кирилл только неопределённо покачивал головой и шел вперёд. Архивариус держался немного сзади и уверенно покачивал пуками в один ему известный такт. Они вышли из подъезда и поехали на вокзал. Николаев нисколько этому не удивился и покорно следовал за своим приятелем. Они достаточно миновали таможенный контроль и покинули столь гостеприимную Прагу.

Роман медленно продвигался по улице. Совсем недавно он наткнулся на патрули и теперь не сомневался в принятом решении. Оставалось только забрать вещи из квартиры и рвануть к этой бухте. Рядом с квартирой валялись двое громил из подразделения краповых беретов. Васильев спокойно осмотрел их и оставил дальше отсыпаться. Вещей в квартире было не много, создавалось впечатление, что кто-то уже побывал до него и всё важное либо ликвидировал, либо забрал в собой. Роман отошёл от стенда и посмотрел на окно. Еле заметный отпечаток белых кедов светлел на подоконнике. Это его очень сильно удивило. Ведь если и должны были входить, то только через дверь и ногами вперёд, а тут... Романа посетила вспышка озарения, стукнула по башке песочным мешком и побежала дальше. "Кирилл, больше некому" - подумалось ему. - "Кирилл пришел в кроссовках или кедах, хотя предпочтение отдавал всегда полу кроссовкам, а тут спортивные кеды. Похоже, что с ним кто-то был. И этот кто-то один из неприятелей, но знать бы ещё, насколько тот осведомлён. Бесполезно, это надо лицом к лицу". Роман резко встал с коленей и припустился бегом, но в коридоре медленно заворочались краповые. На размышления времени не оставалось. Окно так приятно было открыто, что приятную возможность подразнить всех, упускать не следовало. Вот один начал мотать головой и приподниматься на руках. Рома счастливо помахал ему рукой и взлетел на подоконник. Расстояние до соседнего дома было среднее. Для преодоления не существенно, с такими мыслями Васильев дернулся вперед всем телом и застыл в свободном парении. Земля очень обрадовалась сумасшедшему парню, но разочарованно отступила, когда он легко преодолевая сопротивление, побежал по стене второго здания. До крыши оказалось не так далеко и минуты медленно потекли привычным ритмом. Роман присел на корточки и услышал, как быстро бьётся сердце в грудной клетке. Силы его были на пределе, но продержаться в таком темпе можно было ещё очень долго. Роман встал и побежал к двери на лестницу. Этажи мелькали за его спиной, но на очередном пришлось остановиться. Какое-то ощущение погнало его к ближайшей квартире и заставило открыть дверь. На полу рядом с окном сиротливо лежала спортивная сумка марки адидас. Верхний клапан был приоткрыт. Роман не мог поверить в свою удачу. Это было немыслимо: в сумке лежали недостающие инструменты. Оставалось только оно залечь на илистое дно. Что Васильев и решил претворить в жизнь.

В бетонном коробе было относительно сухо и тепло. По дороге разъезжали полицейские разъезды. Васильев осторожно переходил с одного места на другое, добираясь до реки и бетонного старого здания. Работа закипела под старенькой крышей во всю катушку. Листы железа плавились, крутились и вытягивались в причудливые формы. Роман сделал самую малость, а ему предстояла ещё самая трудная стадия процесса - мини купол для подводной станции. В конце концов, он решил остановиться на чертежах и схемах этого самого купола и полной модернизации батискафа. Впрочем, каркас для лодки был почти готов, нужен был двигатель, внутренности и хвостовая (рулевая) часть. Васильев, не отрываясь, чертил на металле одни фигуры, затем перекраивал на третие и дожимал на верстаках до идеала. Работа медленно и упорно двигалась вперёд. Струи пота всё меньше текли по измученному телу. Васильев прислонился к верстаку только один раз, когда хвостовая часть не захотела вставать на положенное ей место. Он прокрутил все возможные варианты, начиная от матерных и заканчивая обычными типа таких, как поджатие железа рычагами. Детали потом пришлось подрезать и изменять согласно более точным параметрам, но неточность оставила на душе неизгладимый осадок. Виталий как выписался, зачастил с помощью и продуктами. Вдвоём было веселее и менее напряженно. В такие дни настроение было просто замечательным. И наконец, настал тот день, когда батискаф стал способным на первое пробное погружение. Рома переживал и ждал Виталия. Именно сегодня у них должно было получиться погружение. Два предыдущих, когда батискаф доделан не был, хотелось не считать, но они давили грузом памяти. Из-за хлипкого деревянного забора донёсся пронзительный гудок. Темная машина со слабо тонированными стёклами въехала на бетонное покрытие. Васильев посмотрел в окно и остался доволен. Планы почти претворились в жизнь и грозили закончиться в его голове маленькой пустотой. Роман вышел из-за старых покосившихся ржавых ворот с тряпкой в руке.

- Масло подтекает. - Произнес он. - надо будет немного заклинить или устранить путём заклёпок. Надеюсь, ничего не случилось нового в городе?

Из машины раздалось ворчание:

- Ты как всегда, не спрашиваешь кто, а сразу выходишь на поверхность и пляшешь танго. Неужели сложно сначала автоматом встретить или просто не высовываться?

- А чего такого. Кроме тебя об этом месте все забыли. Заброшенная станция не влечет современную молодежь...

- Её то, нет, а вот предприниматели... или думаешь один такой умный и хитрый. На одного тебя найдется ещё парочка таких же ненормальных. Хорошо ещё, что я не опаздываю, а то в следующий раз можно будет фарш собирать или консервы. Точнее всё что останется от твоего бренного тела, нашпигованного свинцом и всем остальным.

- Нет, такое практически не возможно. Я конечно, не пуленепробиваемый, но постоять за себя могу...

- С голыми руками против пулемёта?..

- Хоть против танка. Главное найти нужный момент и точку опоры, как говаривал один математик и философ. Ты не представляешь, что вытворяют у себя дома китайцы, а буддисты и шаолиньские монахи это вообще отдельная категория. У них вроде был отдельный клан убийц. Или взять тех же японцев, у них шиноби или клан теней. Это ведь интересно. Каждая техника, каждый жест...

- Только не надо о своих любимых драках. Ты сможешь не только лекцию, но и целый день посвятить этой проблеме. Хотя с моей точки зрения, быстрее пули только очередь свинцовых ос...

- Ты сам говоришь, чтобы я помолчал об этом и в тоже время подогреваешь меня как заправский повар совё блюдо. Давай так, я тебя в этом разуверю, а потом спустим нашу малютку амфибию.

- Я не ослышался? Ты сказал такое слово как амфибия?

- Да, а что?

- Если не изменяет мне старушка память, - произнес Виталий, слегка прищурившись от солнечных лучей - амфибиями называют те механизмы, которые способны находиться в двух средах. К примеру, в воде и подводой или в воде и на земле. Какой же вариант мог прийти в твой воспаленный воображением мозг?

- Не такой сложный, чтобы с ним не мог ты управлять. Всё просто до подтяжек. Давай пройдем в помещение. Я заодно пообедаю.

Роман откинул в сторону тряпку и, особо не напрягаясь, поднял мешавшую ему железку.

- Можешь не показывать свои мышцы? А то это немного нервирует, когда какой-то тощий парень вроде тебя спокойно поднимает сорок килограмм.

- Ну на самом деле тут всего на всего тридцать с копейками, но ты же сам можешь поднять...

- Поднять когда в небольшом комке в виде гири это одно, а вот когда похоже на брусок совсем другое дело.

Рома холодно улыбнулся в ответ и со скрежетом железной арматурины согнул как прутик страшный кусок. Виталий только крякнул от удивления.

- И откуда только у такого заморыша из России берутся силы? Вас там случайно не штампуют для войны?

- нет, только в мирных целях для митингов и разных меньшинств. Именно там находят идею перекачанные мышцами головы. Лично я нахожу это немного банальным и железом не качаю свои бедненькие и маленькие косточки.

- Ничего себе косточки, согнуть такую махину и не надорваться. Да не каждый сможет поднять, а тут ещё и в узел скомкать. Ты лучше сгибай листы так и глядишь, ошибок не будет.

- Ладно, проехали. Давай лучше перекус устроим и заведём малышку.

Виталий весело прошелся по дорожке и слегка пригнулся при входе.

- Тоже правильно, первые будут вынуждены погибать сразу, а то...

- Я же сказал, это по возможности каждого, лучше без смертей, их и так много.

- Ладно, молчу. - Шутливо поднял руки ладонями вверх Виталий. - Сам посуди, каждый сейчас с оружием, одни с пневматикой, другие реальным бряцают, а тут прямо гринпис ходячий, хотя нет, зеленые тоже бронник одевают. А прямо мишень из себя корчишь, удобную, блин. Приёмы самообороны ведь спасут только раз, а противников намного больше и вариаций с железом в руках ещё плюс пару миллионов случаев. Можно машину подключить, технику тяжелее или там вообще супер мощную и всё - был человек, не стало его. А ты...

- Отвечаю на последнюю стадию твоего мыслительного процесса. Пока наведут эту махину, пока поисковиком меня отследят и выпустят заряд столько времени пройдёт, что покурить хватит. С автоматом просто. У него отдача неприятная, плюс ведёт любую винтовку или Ака, чуть-чуть, но смещает прицел. Вот и делай выводы. Ни то что убежать, а уйти можно, главное что? Неправильно, паника всеми владеет, а если по твёрдому расчёту, то в сторону и на противника скользящими движениями. Так же в спецслужбах используется такая тактика как вербальный гипноз. Тебя не заметят просто. А ты говоришь. Так вот этот железный трос под хвост, давай дружненько. И - Рома, обо всём разговаривая, дожевал бутерброды и взялся за транспортировку батискафа. - Смещаем тише, тише. Вот так вот. И всех делов то. - Оба шумно вздохнули и вытерли трудовой пот. Солнце как раз перевалило далеко за полдень и начало медленно катиться к закату, но жара продолжала сжигать весь кислород.

- Васильев, я тупой человек, что ещё можно сказать, но ты объясни такую вещь - с этими словами Виталий уселся на рабочий верстак и принялся легко покачивать ногой. - Хорошо, значит, мы батискафом двигаем вещи, стены и собираем конструкции? Или что-то не до конца я понял?

- Тут ты попал пальцем в небо и угадал. Если можешь вспомнить, на носу судна были установлены небольшие щупы.

- Точно, было такое. Но на них герметика стояла, и имели они очень ужасный вид, будто трехпалая рука.

- Вот-вот, там, на конечностях, установил я пару подводных сварочных агрегатов. Можно поднимать на любую высоту и крепить наглухо к металлу. Также материал следует выбирать или плавить в своих условиях. Что лучше? Я не особо дока в этом.

- Ну... людей у меня таких как снега летом. Поискать надо бы. Там поскребём, тут сколотим. Как там говорилось - плюнем, крякнем и дунем месяцев пять шесть точно.

- Как-как? Пятьдесят шесть?

- Хе, смешно, очень. Не уверен, но... что будет, то будет, не обессудь.

Васильев ненадолго прикрыл глаза и медленно выдохнул воздух через зубы. Вся картина ему не нравилась. Создаёт себе хороший объект, а потом? Что потом? Опять бегство или ещё какие страсти. Далеко ведь не убежишь и не скроешься с этого света, только если на тот, и то найдут. Медитация ещё ни разу так не подрывала силы, она не приносила облегчения и спокойствия. Страх твёрдо угнездился где-то в районе живота и пока держался всеми псевдоподиями за внутренности. Роман посмотрел на своего в меру беззаботного друга и попытался натянуть безмятежное состояние на своё лицо. Получилось с очень плохим результатом. В голове тут же зазвенел тревожный колокольчик и щелкнуло. Он со вздохом поднялся с пятой точки и принялся разглядывать зеркальную поверхность воды. Лучше не стало, только добавилось чувство жжения.

На следующее утро на разрушенную временем станцию речного вокзала приехало десять машин без опознавательных знаков. Рома наблюдал за ними с крыши и мысленно плевал во все стороны яд. "Надо было раньше догадываться и слушать пятую точку. Ох, не с добра такая делегации приехала, скорее всего, по мою бессмертную душу, больше нечего тут ловить, правда, может, в городе полностью помешались от жары и быстро организовали фонд помощи бедным комарам, но это маловероятно". - Рома мысленно плюнул в сторону и чуть не выругался. Со стороны реки приближался катер, если бы был один, то можно было бы использовать такую возможность, но представившееся выходило за все рамки приличия. Семь катеров и не с одной стороны, а с двух брали в клешни прибрежную водную гладь. Васильев почесал в затылке и поставил себе наивысшую оценку в первый раз за последние пятнадцать лет. Ситуация ему нравилась всё больше и больше. Она уже не раздражала, а пробирала его на хи-хи. За одним человеком и такая облава, всё происходящее казалось не реальным. И тут он не выдержал. Смех рвался из низа живота, поднимался к горлу и вырывался сдержанными рыданиями. До такой абсурдной ситуации доходила эта комедия, что просто хотелось дать организатору хорошую плюху. Маленькие точки, ранее походившие на одиноких птиц стали стремительно приближаться и приобретать очертания знакомых всему миру советских популярных вертолётов. Со стороны машин раздался одинокий раздраженный голос:

- Ещё бы притащили русских бомбардировщиков или катюш.

Второй в насмешку ответил:

- Если будет обязательным, то и тяжелая артиллерия будет приведена в движения. Вы просто не знаете, на что способен этот... даже не знаю как назвать. Человеком точно не может быть. Ушёл через окно от лучших наших бойцов, натренированных на внештатные ситуации. Причём они вдвоем потом просились к нему в ученики. Мол, якобы по стене презирая все законы. Держать меня за дурака вздумали... Я, конечно, дал им вволю расстегайчиков. Будут помнить о неподчинении.

- Полноте вам, прошло уже сколько. - Довольно ответил первый голос. - Никто не застрахован от ошибок. Все мы, к сожалению смертны и тем самым грешны...

- Вы не знаете, как мне потом на красном ковре разнос устроили. Хотелось не то что под землю провалиться, но и повесить этого негодяя за ***.

- Давайте только без мата, а то становится сразу понятным откуда вы родом. Первый мужчина опять принялся за наболевшую тему. - Могли ограничиться наземным транспортом, так нет, всех на уши подняли, вставили соли и перца, гм... с вами потеряю я всю цивилизованность. В прочем, что это рассусоливаю лирику. Бойцы! Вперёд! Представьте, что в здании сотня вооруженных бойцов по руки в крови невинных младенцев. Хотите порвать на куски?

Дружный из двадцати луженых глоток вырвался леденящий душу одинокого человека крик. Роман хотел очутиться по дальше от обладателей такого голоса и вообще нежиться на каком-нибудь пляже или офисе. Безмятежно перебирать сотни ненужных бумажек или просто разгядывать приятные взору женские округлости. Но нет, его как обычно занесло в полную до краёв выгребную яму. Под ним ворота рванулись к небу, раскинув свои короткие крылья, на секунду показалось, что они всё же улетят в далёкие жаркие страны, а нет, упали и как раз на две первых машины. Новый вопль музыкой раскатился по пустырю для ушей Васильева. Кто-то поносил на чём свет стоит подрывников, ему отвечали не менее витиевато и красиво. Рома подумал: "вмешиваться не придется. Они сами друг друга закопают, вон нервы не в порядке. Готовы не только впустить в чью-то плоть клыки, но и разорвать на очень мелкие кусочки. Жаль, что я нахожусь под прицелом, а так со стороны бы глянул на такую какофонию и мешанину тел". Васильев приподнялся самую малость над жестью крыши и увидел, как водители легко отрывают от обгоревших машин глушители и несутся на своих товарищей, словно обезумевшие из-за красной тряпки быки. Прошедшие множество горячих точек бойцы растерялись на секунду и рванули на перегонки в сторону помещения. Они понимали, что разъяренные водители это ужасная сила, не слабее чем танки или носороги. Подполковники стояли и ругались в рации. Унять никого не могли. Первый огорченно плюнул в сторону и раздраженно кинул ненужную теперь рацию. Васильев не стал долго смотреть на генеральную вечеринку в его честь, а используя все подручные средства, рванул с крыши и в сторону от этого здания. Внутри бетонного короба что-то тонко тренькнуло и дохнуло жаром. Теперь все выбегали в беспорядке оттуда, причем вперемешку водители и солдаты. Бетонную конструкцию охватило пламя. Горело все, что могло гореть. Плавился сам бетон. Васильева нигде не было. Подполковник почесал в затылке и произнес самую мудрую фразу, на которую был способен: "Если кто там и остался, то ему теперь точно жарко". Второй сдавленно хрюкнул и добавил: "При такой погоде человек там обретёт самый красивый загар, жаль никто о его достижении, потом не узнает". Они вдвоём хрюкнули, едва сдерживая смех, и исчезли в одном из оставшихся джипов.

История 9.

Опасный Берлин.

В Берлине Алина освоилась довольно быстро. "Дороги не в пример нашим лучше" - размышляла она, выходя из квартиры. Темный матовый мотоцикл стоял на подземной стоянке. Мощный двигатель мог доставить её в любой конец города за пятнадцать минут без пробок. Вот и сейчас, осуществляя ежедневный променад для поисков, она взобралась на удобное мягкое сидение и завела мотор. Двигатель тихо заурчал легкую музыку, и мотоцикл рванул по дороге на выход с парковки. Выезжая на улицу, Алина улыбнулась своим мыслям. Так легко было выехать из России заграницу и не попасться при этом к надоедливым и придирчивым таможенникам. Каждое утро в Германии было более светлым, хотя и находилось множество минусов. Вот и сейчас ограничитель скорости беспощадно замигал красным цветом. Где-то с боку заревел двигатель полицейской машины. Алина вдавила рукоять переключения передач до упора и мощность двигателя заметно увеличилась. Дома стали смазываться и пропадать вдали. Ветер призывно зашумел в ушах, добавляя новые аккорды к музыке мотоцикла. Волосы красивой каштановой волной разметались на ветру и напоминали гордо реющий флаг. Девушка замедлила скорость на повороте и плавно повела рулем. Улица изгибалась под прямым углом и вела в новые районы. Город уже не первый раз переживал эти полубезумные наезды Алины, но так и не смог привыкнуть ко всем её выходкам. Вот и сейчас вместо того, чтобы как все нормальные водители уменьшить скорость и ехать по светофорам, она дождалась зеленого озорно подмигивающего огонька и с безудержным визгом колес рванула на желтый цвет. Какой-то смельчак проехал в миллиметре от мотоцикла и получил инфаркт из-за темно-красной ракеты. Ей нравилась скорость и этот мотоцикл. Новых ощущений и чувств не хватало, казалось, что всё испробовано и больше ничего не осталось испытать, но она умудрялась разгораться те же чувства каждый раз по-новому и с большей силой.

На горизонте замаячила тачка мусорщика и из маленькой превратилась в предмет средней величины с ужасающей скоростью. Но что может остановить такого водителя? Да ничто. Вот и Алина, так думая, привстала на сидении и уперлась каблуками в уступы. Громада машины одним плавным движением перемахнула через тачку и, не ожидавшего таких событий человека. Она зашлась от восторга пьянящего чувства полета, хоть и скоротечного. Куртка плотно обтекла тело, обнажив прекрасные формы девушки. Ранние в этот час прохожие с удивлением смотрели на юного водителя столь опасного средства передвижения. Алина остановилась возле кафе и решительно направилась за столик. Плотно облегающие кожаные штаны сидели отлично, а темно-красная куртка прекрасно гармонировала с каштановыми волосами. Пара посетителей украдкой бросила пару косых взглядов, но Алина сделала вид, что не заметила. Сегодняшний день начал хорошо вписываться в череду предыдущих гонок с местной властью. Заказ её был очень простым, и официантка легко справилась без записной книжки: кофе и пара блинчиков. Алина приступила к поглощению золотистых с румяной корочкой деликатесов, с тщательностью пережевывая и поглощая ещё дымящийся кофе. Её любимые блинчики подходили к концу, когда в окне промелькнул на мгновение знакомый непохожестью образ. Темный свитер с широким воротом, перчатки и темные, цвета ночи брюки с человеком составляли одно целое. Все вещи на нем были как литая кожа. Даже желтые часы фирмы ролекс смотрелись как дополнение ко всему остальному.

Алина вздрогнула от неожиданности и прильнула к окну, но призрака не было. Хотя если и появился бы, она уж смогла порадоваться этому моменту. Через пять минут чек был выписан и чаевые отданы. Дверь кафе на прощание негромко скрипнула, обещая дождаться следующего раза. Алина понимала, что продолжения в кафе больше не будет. И старое умерло, ненадолго, но испарилось неприятным медным осадком. Она посмотрела на сереющее небо над головой и вытащила шлем из-под сидения мотоцикла. Дальнейшее движение сопровождалось сумрачным настроением до конца поездки. Каждый раз, глядя в небо, она переживала о своей миссии в Германии, и каждый раз перед её лицом вставало спокойное лицо архивариуса. Эта жизнь как кошмар стала преследовать в недолгих снах, раздирая её голову на части головной болью. Утро не приносит радости, еда не удовлетворяет, а внутренний мир разрушается каждую секунду под воздействием беспощадного времени. Вот теперь и объект стал мерещиться за переулками или в витринах. И на самом деле на остановке, совсем рядом мелькнуло знакомое лицо в сплошном потоке бесчувственных роботов. Мотоцикл повело в сторону, и она с ужасом поняла, что не сможет это остановить, даже если бы было желание. Будто сбылся страшный сон или на самом деле это не реальность и сейчас в эту самую минуту она откроет глаза и по мановению волшебной палочки вздрогнет от пробуждения. Но почему-то асфальт своей темной поверхностью манит сильнее и сильнее. Мотоцикл наклоняется и скользит боковой частью, сдирая краску и брюки с ноги, добираясь до нежной и теплой кожи. Сознание её покинуло в последнюю минуту, когда боль резким толчком проникла в тело и разлилась по измученному организму приятной теплой волной.

Рома заметил девушку на мотоцикле в шлеме. Дальнейшее происходило в замедленной съемке. Вот баланс сил нарушается, и мотоцикл устремляется в своё последнее путешествие по темному покрову дороги. Баланс сил резко нарушается и мотоцикл устремляется в резким толчком проникла в тело и разлилась по измученному организму приятной волной. Вот шлем покрывается мелкой сетью морщин, трещит под действием неутомимой силы и в завершении разлетается кусочками по гудрону. Громкий визг разрывает наступившую тишину и мечется среди потемневших домов, почуявших кровавую жертву, принесенную, самим мистером случаем к их ногам. В воздух медной волной взлетают столь знакомые волосы, и он замирает на месте. Через несколько минут подъезжает скорая и полиция, но мотоцикл одинокой громадой служит подтверждением случившемуся, а девушка стройной походкой вышагивает среди безликой толпы. Рома понял, что его вновь настигли, и что скрыться на самом деле не получится, можно только отсрочить, как в данном случае своё существование. Неровной походкой он направился к ближайшей забегаловке и потянул свободной от сумки рукой за узел галстука. Дернул, ослабляя сжимающуюся хватку на своем горле, и понял одну истину: "Сколько не двигайся, придет тот миг или точка, когда любое движение перестанет иметь смысл или право на существование". Голова неприятно закружилась от одного глотка напитка. Он чувствовал себя загнанным в тесную клетку. Мысли метались от одного предмета к другому, не находя выхода из сложившейся ситуации. "Как говаривал мультяшный страус "Казус неимоверный". - Пришло на ум. - "Бывает же! До этого никаких историй и вдруг на ровном месте ни с того ни с чего старое вернулось". Выпивка не помогла. Рома метался из одного угла в другой, то у окна хорошим казалось место, то переходил в темный угол помещения. Равновесие эмоций у него сегодня было смещено в одну из сторон. "Что же это такое?" - мысленно взвыл он. - "Почему именно сегодня?" Через сорок минут мысли потекли четче и яснее. Дыхание выровнялось, а посетители вздохнули с облегчением на стенания мужчины. Если бы вдруг захотелось залезть в мозги всем посетителям, то можно было бы найти много суждений о странностях и превратностях судьбы: "Ещё один из-за финансов мечется... вот самоубийца пожаловал... наверное девушка бросила... " Но никто из присутствующих не смог бы точно сказать, что именно творилось в душе молодого человека приятной внешности.

Рома посмотрел украдкой на все эти незнакомые лица и понял одну ужасающую вещь - никто не был в нем заинтересован, а это значило, что его паранойя опять проснулась с новой силой. Опорожнив очередную кружку, он безнадежно махнул рукой в сторону всех посетителей и повернулся к выходу. С наружи заведения зарядил ливень, и серый облачный день медленно угасал на фоне пожелтевшей листвы. Он медленно шел, укутав нос и уши широким краем воротника. Дорога была скользкой и мокрой, как и в любую другую промозглую погоду. Настроение было серым скользким и всё быстрее падало в низ. Роме казалось, что из-за каждого угла на него смотрят уши и глаза неусыпной разведки бывшего советского союза. Размышления в голове были подстать погоде, такие же мокрые серые и пустые. Наконец показался его квартал, и хоть чуть-чуть потеплело на душе. Квартира оказалась сухой о холодной. Легкий сумрак окутывал все предметы склизкой мрачной паутиной. Телефон неприветливо мигал кнопкой автоответчика. Рома прошел мимо него и нажал выключатель на стене. Вся комната озарилась призрачным светом. Светлые обои, казалось, впитывают свет и поглощают всей поверхностью. Узкие стеллажи занимали большую часть одной из стен. На полочках плотно теснились стопки поношенных книг. По середине стоял небольшой журнальный столик блестящий темно-матовой поверхностью. На нем лежала кипа мятых журналов с помятыми глянцевыми обложками, с них глядели на квартиру разные пирамиды и иероглифы. Одни были величественны как фараоны, другие древнее Стоунхенджа. Рома бросил косой взгляд в сторону телефона и решился. Кнопка автоответчика была нажата мгновенно, будто он опасался передумать. Голос из аппарата сообщил механическим тембром, что схемы линий проводов на завтра ожидают в полном масштабе и во всех подробностях. Рома почесал подбородок и задумался над этой фразой. Предложение не несло никакой смысловой нагрузки и не могло быть каким либо шифром. В тоже время использование дополнительной фразы, нисколько не значащей, могло привести к его смерти.

Рома перешел к большому шкафу. Дверцы были старыми и хорошо очищены от пыли, серебряные ручки блестели от частого пользования. Рома открыл шкаф и подвинул массивную заднюю панель, служащую для устройства тайника. Панель сиротливо легла на ковер, образуя своей формой неправильной формы пятно. Тайник был сделан по всем правилам диверсионного дела. Звукоизолирующий материал плотно облегал все щели и обнимал внутреннюю поверхность шкафа. На драпе вделаны были крючки и полочки. Тут висело небольшое количество разнообразных вещиц смерти: от метательных ножей и сюрикенов до тяжелых болтерных пистолетов-пулеметов. Одну из секций занимали бронежилеты и навесные кевларовые пластины. Совсем уж отдельно одиноко висел костюм, похожий на костюмы из фильмов про бетмена. Такой же темный мягкий и прочный. Правда на этом не было плаща и маски с ушами. Только шлем из поликарбонового сплава и выступающие разъемы для техники. Рома печально вздохнул и улыбнулся - последняя разработка в кустарных условиях, костюм быстрого реагирования для диверсантов и малых спецподразделений. Мечта для любого мало-мальски знакомого с военным делом. Темная поверхность манила и завораживала сглаженностью граней и форм. Рома провел рукой по наплечнику и снял шлем. Самая удивительная часть всего проекта. Шлем не был чем-то отдельным от человека. Внутри этой вещи со стороны затылка была одна примечательная деталь: плотный небольшой выступ на корпусе. Рома вспомнил, как собирал шлем. Столько мгновений было потеряно понапрасну. Ведь сначала старый мотоциклетный шлем был отполирован и расчленен на черепицы неправильной формы. В области затылка прямо напротив бугорка черепа было сделано отверстие и собрана коробочка из полимеров. В коробочке находился разъем (небольшая и толстая иголка с множество щупов) и несколько мини процессоров. После этого на внутренней поверхности проведены дорожки из олова и небольших пучков проводов. Они нужны были для составления картины черепа человека и точной модуляции наружной среды. Многие детали приходилось вручную выпиливать или сплавлять в конгломерат. Но работа была окончена, и Рома собой гордился. Теперь шлему предстояла последняя проверка. Хм... Кто-то из читателей подумал, что, на прочность? Ошибаетесь. Рома не мог проект оставить на полке своей коллекции не испытав и не опробовав на самом себе. Вот и сейчас держа в руке теплый материал шлема, он раздумывал над проектом.

"Что же лучше сначала одевать? Сам костюм или шлем? Жаль из добровольцев на полевое испытание только один и то недоделанный". Продолжая размышлять, в нерешительности он бросил взгляд на поверхность сапог и увидел свое нереальное искаженное отражение. Раздумывать дальше не имело смысла, и он решительно снял себя верхнюю одежду. На пол полетела водолаза, свитер., брюки и туфли. В одних плавках Рома ощущал любое движение воздуха в помещении. Спину нещадно освежало жесткими и холодными потоками воздуха, и напряжение стало спадать. Он отдался на волю случая, так же безропотно, как и остальные русские и славяне во все времена. Мягкая ткань и кевлар скользили по коже, оставляя после себя неприятное ощущение холода. Рома натянул на себя костюм полностью. Сапоги высоким бортом доставали почти до колен. Острые спереди назад они были воплощение самой тьмы. Шлем в руке предательски задрожал, когда очередь осталась только за ним. Рома не знал о последствиях и не догадывался о том, что могло бы его подвигнуть одеть шлем. Но как говорилось уже раньше, время нерешительности прошло, и неловкими движениями шлем был накинут на голову. Никаких ощущений пока не было и не должно было быть. Рома стоял в квартире темным призраком из жуткой реальности книг и фильмов, в этот момент сильнее всего смахивая на легендарного Брюса Уэйна из комиксов и сериалов. Костюм сидел на нем, плотно облегая тело. Каждое движение было слитным с внутренними системами и сервомоторами. Рома подошел к зеркалу и удивился той мощи, которую теперь мог противопоставить всему миру. Он был похож на бога или демона, или на всё вместе взятое. Такой же величественный и нерушимый. Каждый сантиметр тела был надежно защищен. И в это время в основании черепа что-то лопнуло, как натянутая стрела. Боли не было, только ощущение легкости и теплоты пробежало от основания ко лбу. И тут же перед глазами или внутри них начали разворачиваться файлы загрузки. Отдельные архивы разворачивались перед прозрачной поверхностью шлема. Рома задохнулся от избытка чувств. Такого эффекта он не ожидал и благолепно наблюдал за разворачивающимся завораживающим действием. Нагрудник с остальными пластинами негромко заурчал и защелкал. Мышцы рук, ног и брюшного пресса быстрой волной сократились пару раз, проверяя внешние сенсоры. Отображение на визор было непередаваемым. Рома решил испытание на этом не заканчивать, а перенести на внешние объекты.

Темная ночь плыла безмерным туманом над городом. Многие люди спали в своих уютных теплых постелях, но находились такие, которым нужно было перейти со стороны света на темную. И таких людей все боялись. Наркотики переправлялись в новые притоны или оружие перепродавалось в темноте переулков. Эта ночь была особенной: по каждой улице был разлит пьяный аромат смерти, и благочестивые граждане старались как можно раньше убраться со столь неприветливых улиц. Рома скользил по темным галереям и анфиладам, образующихся пересечениями улиц с домами и торговыми зданиями. Его путь лежал мимо мягкотелых людей и слабых телом. Он в ночи искал именно их, прирожденных убийц и насильников, дабы учинить над ними свой суд. В одном из переходов он заметил движение и остановился в ожидании.

Стивен в этот вечер вышел на улицу для поживы. Днем никакого корма не было в его холодильнике, и к вечеру желудок разыгрался не на шутку. Вот и сейчас он шел по гулкому покрытию пешеходной дорожки в надежде подцепить кого-нибудь. Мягкие шаги глушились далеким лаем собак и визгом покрышек ночных гонщиков, воем сирен и простуженным кашлем бродяг. Он шел рядом с витринами магазинов и смотрел по сторонам. Вот рядом проехало такси и остановилось. Из него вылез пожилой человек с небольшим портфелем. Кожаная отделка сумки манила Стивена не слабее сильнодействующих препаратов. Он потянулся за ножом в специальном креплении и двинулся за пожилым. "Мягкая поступь". - Говорил он себе, бормотал, словно молитву и в нетерпении приготовился бить в спину. Стив сосредоточился на мужчине с портфелем и не заметил ещё одного наблюдателя, неприметного в темноте дома мужчины в темном костюме и сапогах. Стивен бы побежал в другую сторону, если бы узнал об обладателе черной одежды. Но он и не догадывался, впрочем, как и другие обитатели этого грешного города. Рома наблюдал за развивающимися событиями с холодной точностью убийцы. Неожиданностей не должно было случиться. Все расчеты были произведены компьютером и даже собран макет действий. Теперь оставалось самое трудное - выжидать. Темнота его окружала вокруг, но вместе с ней обволакивала сырость и холод. Действие должно было решить все его вопросы. Рома отлепился от стены и двинулся следом. Странная процессия шагала по кварталу. Первым шел пожилой мужчина с едва заметной шаркающей походкой. За ним на три метра дальше тащился худой изможденный парень, доведенный до безумия наркотиками и всем миром, а дальше в темноте едва угадывался силуэт третьего незнакомца. Он был высок и строен в угольном костюме и необычном на вид шлеме. Рома бесшумно крался за двоими мужчинами. Шлем немедленно давал пояснения ко всем строениям, мелькающим мимо, попутно давая поправки к моделированной атаке. Стивену надоело ждать уютной подворотни, и тонкий нож блеснул в очередном свете дома. До седого было сделано всего три стремительных шага. Полоска стали уперлась ему в горло, замедляя движение. Старик покачнулся, но удержал равновесие. Сиплый голос с трудом вырвался из простуженной глотки: "Что нужно вам? Кошелек или..."

- Папаша сильно не дергайся, - произнес Стив, - что надо я сам возьму. Не создавай себе трудностей и, может, никчемная жизнь длиться будет у тебя ещё достаточно долго.

- Отпусти его. - Произнес голос с затемненного участка стены. - Если хочешь по-плохому, то мой друг будет только рад. - Банальные, по своей простоте слова срывались с языка Романа. Он понимал, что эти выражения больше смахивают на пси-диспансер, но остановиться не мог, да и не хотел особо, ведь в коже супер героя он был сродни стихии или наравне с богом. - Ты можешь сейчас закончить жизненный путь или выбрать свою никчемную жизнь. Но я бы тебе посоветовал прикончить немощного старца. Ведь тогда я могу с тобой на полных правах разобраться без соплей, во всю свою силу.

При этих словах Рома вышел из тени в свет фонаря, облаченный в темную броню из самых страшных кошмаров преступников. Шлем тускло блеснул в неверном свете лампы и, Стиву показалось, иронично подмигнул своим тусклым сиянием. От удивления пожилой мужчина не с разу понял своё положение. Мгновенно сориентировавшись старец двинул вымогателю по тыльной поверхности руки и, оцарапавшись о лезвие, отбежал на небольшое расстояние. Стив в это время пораженно смотрел на пришельца. Голова шла кругом, и он понимал, что без колес до такой белочки додуматься наркоман просто не смог бы и теперь тщательно соображал: действительно ли перед ним плод жуткого опиумного воображения или действительно стоит обкурившийся, напившийся человек, натянувший резину на кожу и выдающий себя за киногероя. Стив поднял руку с ножом на уровень лица и коротко замахнулся. Последовал тупой удар об нарукавник перчатки человека в черном костюме и короткий дзинь. Лезвие никелированной дорогой стали надломилось в месте соприкосновения с перчаткой, а темный рыцарь медленно надвинулся, возвышаясь неподвижной громадой над неудавшимся воришкой. Рома посмотрел в испуганные глаза парня и ощутил невиданный прилив сил. Легкая безнаказанность и могущество его ослепляли. Он чувствовал себя древним божеством. Рука потянулась к шее парня и сомкнулась чуть ниже кадыка. Стив полузадушено захрипел.

- Я же тебя предупреждал, если память тебе не изменяет, конечно, но ты не послушал. Теперь чувствуешь, какие ощущения испытывает человек на лезвии ножа? Вот так вот. Урок выучен? - Дождавшись кивка, Васильев опустил руку и вздохнул, с сожалением отодвигаясь от неудавшегося преступника. Он чувствовал себя опустошенным и никчемным. Мысленно махнув на парня рукой, он повернулся и этим совершил роковую ошибку дилетанта: никогда не поворачиваться к врагу спиной, вот и сейчас незащищенная спина парню показалась более чем подходящей мишенью. Осколком от ножа вместе с рукояткой зажатой в руке Стив коротко рубанул по заднему щитку. В этот раз сломалось у самой рукоятки лезвие, но урок был получен, и Рома без замаха с ленцой двинул рукой позади себя, прекрасно ориентируясь в темноте на звук. Шипение, будто из камеры колеса выпустило воздух, подсказало ему о полной неспособности противника вести дальнейшие действия. Он отвернулся от фонаря, слепившего глаза за стеклом шлема и наткнулся взглядом на старика. Тот стоял на тротуаре и тяжело дышал, будто пробежал километр. Взгляд был кротким и доверчивым, но ужас плескался в глазах. Рома ничего не стал говорить, просто исчез в темноте переулка, как только мог.

Настроение стало паршивым, и он вернулся домой. Квартира была пустой и холодной. Окно так и осталось открытым, и тихий ветер непрерывным потоком задувал в образовавшуюся брешь. Васильев прошелся в костюме по комнате и начал разоблачаться. Каждый предмет костюма занял должное место на манекене. Шлем был снят в последнюю очередь и водружен на манекен. Рома подошел к компьютеру и загрузил несколько файлов. Длинные строчки побежали по монитору. Ряды символов выстраивались в более понятные предложения. Программы сворачивались и разворачивались, системные папки сдвигались из одной половины экрана в другую. Рома поискал глазами нужную папку и сразу же загрузил единственный файл. В этом файле содержалась информация по данному проекту, все чертежи и технические детали были подразделены на разные категории и зашифрованы. Ему предстояло добавить ещё немного информации в этот архив. Данные по практической части трудно было сформулировать доступным языком и при этом попутно проходить кодировку. Васильев отодвинул стул от компьютера и пошел на кухню за соком. Спина и рука немного болели после ударов, но не афишировали в документе как побочное явление. Рома достал из холодильника бутыль домашнего компота и взял в руки кружку. Мысли унеслись далеко. Он размышлял о пользе и вреде этого аппарата. Плюсы были в меньшинстве. Кружка вертелась в его руках и не останавливалась, а в это время мысли бродили по дальним закоулкам памяти. Он вспоминал тот день, когда на всех порах уезжал из Москвы, именно тогда костюм правоохранительным органам мог бы помочь, но с другой стороны он мог оказаться по другую сторону баррикад и все усилия пошли бы прахом. Кружка плюхнулась на стол и застыла с немым укором, взирая на её хозяина. Рома налил янтарную жидкость в кружку и снова закрутил в руках, рассматривая причудливые блики тусклой лампочки переходящей сквозь прозрачный пластик. Лучи интересно преломлялись под разными углами, создавая причудливый узор теней на поверхности стола. Рома думал ещё о многом, компот всё же выпил до конца. Голова начала пульсировать в затылочной области и боль мелким молоточком забила по внутренней поверхности черепа. Васильев протянул руку и пощупал волосы. Что-то липкое коснулось пальцев, и он ужаснулся. В неярком свете кровь походила на причудливую вязь рубинов, застывших на руке. Рома подошел к рукомойнику и смыл с руки красную корочку. Осторожно взяв полотенце и намочив край, поднес к затылку, приложил. От кончиков пальцев и до основания черепа пронзила дикая боль. Рома сел на стул и облокотился. Полотенце с грязными выражениями, достойными слуха портовых грузчиков, было обмотано вокруг головы и медленно впитывало темную жижу. Васильев достал ещё несколько полотенец и вооружился тремя зеркалами. Система из серебряных поверхностей должна была показать рану, и она действительно помогла рассмотреть затылок. Правда, при этом раны никакой замечено не было. Рома задумался и стал осторожно раздвигать волосы. Точечное отверстие на бугорке было обнаружено через полчаса, когда усилия начали подходить к концу вместе с терпением. Он был вознагражден за свои старания, и тщательная обработка поверхности дала интересную целостную картину. Шприц с тонкими рецепторами из чувствительных сенсоров пробил, как и следовало ожидать кожу с костью черепа, но при этом задел сосуд. Вот кровь и излилась при автоматическом вынимании иглы из разъема в теле. Рома тихо вздохнул с облегчением. Никакой серьезной проблемы со здоровьем не было и угроза стать инвалидом, пускающим слюни по любому поводу и без оного, перестала существовать. Он встал со стула и потянулся. Позвонки и суставы тихо проскрипели от усталости. Васильев со спокойной душой ложился спать. Больше никаких первостепенных проектов, кроме злополучной русской пирамиды не было. Мысли плавно перешли к этому величавому строению и утонули в потоке сновидений, последней мыслью был информационный пакет данных, который Кирилл должен был направить по Интернету.

История 9.

Одинокий странник.

Алине снился странный сон. В нем её шеф шел по широкому полю и улыбался. Рядом с ним шла неземной красоты высокая девушка. Соломенные волосы ниспадали буйной волной на её лицо. Глаза светились счастьем и радостью. Они плавно двигались на встречу солнцу по неправильному миру. Зелень выбивалась из-под одиноких камней, лежащих как попало повсюду. Одеяние на архивариусе было до нелепости знакомым. На ум пришла запоздалая фраза из одной книги: "Такие костюмы носили на заре древней Руси и возможно северных племен американцев".

Вдруг ветер изменился, и волосы незнакомки бурным потоком взмахнули в её сторону. Голос приятный и одновременно нежный тихо прошелестел по поляне.

Одинокий странник!

В долгих сказаниях бардов имя твоё воспето.

Гонимый из дома и миру изгнанник

Идешь сквозь прекрасное лето.

Везде ты чужой

И светом любимый.

В душе отнюдь непростой

И непоколебимый.

Долго родины осколки ты собираешь

В ладони полные света.

Людей остальных не понимаешь,

Уходя из прекрасного лета.

Ночь опустилась на плечи твои

Мягким и теплым саваном.

Горят в небе одиноко искры любви

И задуваются снежным бураном...

Легкий ветер тихо качнул волосы, и голос исчез в безразмерном поле. Прекрасная незнакомка обернулась к ней и улыбнулась ослепительной белозубой улыбкой. Образ стал расплываться и таять. Сквозь небо стали проступать далекие звезды, и ветер задул протяжно и надрывно. Архивариус стоял на краю обрыва и смотрел в бездну, разверзшуюся под ногами. Одиноко гасли звезды и катились по безоблачному небу. Воздух нес теплый аромат полевых цветов, но Алина смотрела вперед на одинокую фигуру. Плечи опустились под невидимой тяжестью, и стройность куда-то исчезла. Архивариус стоял, весь сгорбившись над пропастью и наклонившись в опасном направлении. Тело перевалилось за край и исчезло. Алина закричала и проснулась. Часы на стене показывал три часа ночи. Она ощутила на коже холодную влагу, стекающую по спине и животу. Простынь промокла вместе с одеялом. Ведищева задумалась над сном. "Не мог ли он казаться вещим? Неизвестно, но одно в этом есть так это стих. Надо записать, пока из памяти не стерлись строки". - С этими тяжелыми мыслями она встала и нашарила в темноте выключатель. Свет ослепительно вспыхнул рядом с головой. Алина сощурила глаза и тут же нашла и бумагу и ручку. Легкие строчки ложились на бумагу и застывали потоком слов. Она писала пять минут и думала над происшедшим. Получившийся стих был не полным, хотя голос просто его не закончил, казалось, что продолжение будет не менее печальным, чем начало. Ведищева встала и сходила на кухню. Томатный сок не принес радости. На бумаге всё так же ютились одинокие строки, и Алине стало неудобно в комнате, создавалось впечатление, будто воздух сам по себе наэлектризовался. Сердце забилось сильнее при новом прочтении. Каждая строчка казалась печальным завершением чьих-то трудов, жизней и любви. На ум пришла полузабытая фраза архивариуса: "Я стоял с Хельгой у берега океана и смотрел на оранжевый диск солнца, восходящий из темных пучин моря..." Алина встрепенулась и подошла к телефону. "Конечно же, архивариус должен разобраться в этой загадке, быть может каким-то образом девушка из моего сна и его Хельга одно и то же". - Подумала Алина. Номер на телефоне набран был быстро и долгие гудки стонали из микрофона для приема звука. Алина ждала до последнего, но трубку так и не взяли. Телефон остался молчалив после второго и третьего звонка, напрасно надрывая свои внутренние механические связки. Делать было нечего, и Ведищева легла спать. До утра снов не было один сплошной туман склизкой массой давил на рассудок. Он опутывал все мысли вязкой волной и сплетал из своих нитей тонкую паутину. Алина не металась по кровати. Она не могла пошевелиться. Это был не страх перед туманом и не плохие ощущения, просто у неё не было никакого шанса выползти из этой мешанины ниток и канатов, чтобы вернуться обратно в свое тело. Ночь начала медленно переходить в промозглое предрассветное зарево. Солнце вставало из-за стен города, хватаясь руками - лучами за мелкие дома. Алина тихо лежала в своей кровати и почти не дышала из-за охватившего её напряжения. День медленно нарастал, в своем нетерпении разгоняя худые облака по небосводу в разные стороны. Погода становилась все светлее и теплее.

Рома встал в восемь утра и принялся разогревать тело. Мышцы упругими движениями перекатывались под кожей, своим движением образуя сложный танец. Васильев только улыбнулся своему настроению. Сегодня, в этот солнечный и праздничный осенний день, он был счастлив как никогда. Этот день рождения должен был запомниться как самый яркий и удивительный. Рома прошел на кухню и притворно огляделся по сторонам. Конечно, никаких неожиданностей не было, просто легкая утренняя эйфория мазнула яркими красками по погоде и дню. Рома легко перепрыгнул через стол и включил плиту. Яйца быстро отправились в сковородку. За ними парочка помидоров и небольшой кусок мяса. Приятный аромат возбудил волчий аппетит. Томаты приятно поджарились и источали вкусный запах вместе с соком. Яйца золотились желтыми лучами солнца и легко сместились на тарелку. Рома попробовал свой кулинарный изыск и остался доволен стряпней. Одежда Висле в платяном шкафу. Костюм: брюки, рубашка и самое главное черные лаковые ботинки находились в одном углу, а свитер и водолазки лежали на небольшой полочке. Васильев быстро оделся и принялся за чай. Кофе он не переносил из-за слишком темного цвета и неприятного вкуса. Вот и теперь зеленый крупно листовой чай в высоком стакане плескался изумрудной массой, перетекая с одной стороны на другую при наклонах. Рома посмотрел на свет из-за зеленого стекла и опять улыбнулся. Всё внутри пело и шептало: "день хороший и веселый обнимает сок зеленый, в массе и толче на большой земле пьет Роман такой кофе". Мотивчик тут же засел в голове, и он принялся его напевать себе под нос, попутно закрывая дверь и выбегая на улицу. Погода его сильно порадовала своими теплыми осенними лучами и ярким диском солнца. Васильев непринужденно дошагал до остановки и остановился в нерешительности. С одной стороны автобус, с другой машина. "Что же выбрать?" - взгрустнулось ему. - "Выберу-ка я машину. Ветер давно не трепал мои волосы и от звука мотора не закладывало уши". С этими мыслями он достал ключи от машины и подошел к дороге. Его старенький москвич стоял на месте. Полиция как всегда побрезговала отвозить этот экспонат. Рома ещё раз хмыкнул и завел двигатель. Под капотом что-то заурчало, закашляло и заскрипело. "Естественно" - подумал он. - "После такого долгого испытательного срока и не такой механизм будет возмущаться. Вот и проблема значит с топливом, скорее всего расслоилось на несколько слоев и двигатель теперь упрямится переваривая эту массу. Ничего малыш, сейчас пробежимся по кочкам, и твоя жвачка будет опять нормальной". Двигатель ещё повозмущался и потихоньку стал набирать обороты. Колеса зашлись в протяжном вдохе и зашелестели по дорожному покрытию. Легкий шелест шин доказал о способностях двигателя и помог Роме сосредоточиться.

На первом этаже здания ничего не было, кроме пары массивных охранников. Они дружно по дежурному улыбнулись, сверкая небольшим количеством имплантов, и проверили удостоверение личности. Рома протянул кожаный переплет книжечки и удивился самому себе. Раньше на этих людей внимания не обращал, а сейчас прямо содрогнулся от этой неестественной синхронности движений двух высоких лбов. На маленький ум многое можно списать, но такой эффект достигается или долгим сроком службы на одном месте или широкой костью в одном месте. Рома предположил второе, так как раньше не замечал сильной мозговой активности ни у одного, ни у другого охранника. Коридора не было, как на прошлом месте службы в России, просторный мраморный холл пара деревьев в кадке и безвкусных картин на стенах завершали экспозицию. Роме нравилось в этом месте не оформление, а расположение лифтов. Маленькие уютные кабинки располагались в небольших нишах из мрамора и сливались с окружающими вещами. Немногочисленный персонал проходил к ним. Остальные перемещались по первому этажу в глухой надежде проснуться с помощью чашки крепкого кофе. Автоматы с угодой им выплевывали многочисленные пластиковые чашки и подавали разный по вкусу, запаху и цвету кофе, небольшие компании собирались возле таких агрегатов и болтали о многих недоступных вещах. Вот справа от Ромы прошла стайка девушек секретарш, сплетничающих о своих начальниках и одежде. Другие читали газеты и делились информацией, третьи наступали на ноги и шумно ругались. Остальные просто спешили на свои рабочие места для того, чтобы стать очередным винтиком в огромном механизме кампании.

Лифт закрылся перед ним и, набирая высоту, загремел по шахте. Рома стоял прижатый несколькими людьми к стенке и чувствовал мягкую вибрацию кабинки. Она убаюкивала своим постоянным гудением и неторопливым движением. Посторонние звуки немного отдалились и он начал заваливаться в сон. Напряжение исчезло, тело стало податливым и мягким. Легкое касание воздуха помогало пробиться дальше в воздух, раздвигая в разные стороны облака. Где-то рядом показался диск солнца и мрачно отвернулся от него. Он летел над дивным городом. Тонкие линии стен, ажурные башни и шпили крыш уходили в высоту. Он поднимался всё выше и выше, захватывая своим взором большую часть тела земли. Вот в легкой дымке облаков проступили очертания величественного строения. Темный матово-красный камень уходил вверх. Рома вздохнул и улыбнулся - вавилонская башня существовала и к числу легенд не могла приобщиться, как лохнесское чудовище или снежный человек. А люди остались внизу и своим поведением напоминали трудолюбивых муравьев: выползали из своих ульев и передвигались по еле заметным с такой высоты дорожкам. Они толкались и нервничали - одни тихо переговаривались, другие раздумывали, третьи вообще останавливались и смотрели в небо на тяжелый красный диск солнца. Им было хорошо, но в сегодняшний день начинался исход. Рома сам не понял, как оказался в лифте. Только сейчас по коже спины тек холодный пот. Он сидел на стуле возле лифта и заботливые люди протягивали пластиковый стакан с прохладной водой. В висках застучали кузнечные молотки, с убойной силой вдавливая мозг в кость. Рома пару раз глотнул приятную холодную жидкость и надавил на глазные яблоки. Боль уменьшилась, но не прошла. Небольшая толпа стала редеть, и рядом остался один парнишка из транспортного отдела. Рома улыбнулся ему и взглядом дал понять, что стало лучше. Парень тут же убежал в глубину коридора, беззаботно держа в руке посылку. Рома встал на ноги и пошатнулся, но тут же выровнялся и, тихо посвистывая, пошел в свой кабинет. Настроение не было приятным, но сейчас была важной информация из головы. "Анализ нужно провести немедленно" - Подумал он. В аптечке лежал спазмин и несколько неприятных на вид таблеток. Рома достал обезболивающее и проглотил. Кабинет был уютным и удобным: стол - небольшой и уютный, стойка с агрегатом для варки кофе и журнальная софа - стояли по углам. Шкаф высокий во всю высоту комнаты стоял подле стола и блестел своей лаковой поверхностью. Окно на единственной свободной от картин стене выходило на улицу. Солнце в такое раннее время ещё не осветило шкаф и не бросило блик на стекло. Рома прошелся по теплому ворсистому ковру. Шаги заглушались и подавлялись большим количеством ворса. Туфли темные лаковые с острыми носками медленно двигались - сказывалось последствие головной боли. Брюки с утра наглаженные были чуть-чуть запачканы по краям. Руки в карманах нервно сжимались и разжимались. Рома в раздражении покусывал губы и размышлял над увиденным.

Башня действительно походила на вавилонскую предтечу, но тогда получалась несуразица. Люди внизу с неестественно светлыми волосами и нежными голубыми глазами казались необычным дополнением к громаде нависающего столпа. Снова и снова вставала картина перед его глазами: облака, мягко окутывающие его и дивный светлый город. Рома почесал подбородок и нажал справочную на компьютере. Информация по вавилонской башне выскочила через несколько минут. Самое интересное, что в тексте о людях было написано мало, а скудные данные не говорили о высоких и светловолосых гигантах. Рома откинулся на спинку стула и удовлетворенно хмыкнул. "Определенно видение не о Вавилоне, но слишком широкое" - пронеслось в голове. - "Самое полезное, что там было наличие жизни. Из этого можно предположить или вывести простое решение. Только нужно чуть больше информации. Ну да ладно, поживем увидим". Тут к нему в дверь кабинета вежливо постучались. Ручка медленно повернулась, и петли тихо скрипнули. Рома бросил быстрый взгляд на посетителя и в предвкушении потер руки. Что-то намечалось интересное. Недавний паренек стоял, переминаясь с ноги на ногу, и держал очередную ручную кладь в коричневой грубой обертке. Васильев подошел к нему и расписался на бумажке, лежащей сверху. Паренек положил на стол упаковку и вышел из кабинета. Рома стал рассматривать посылку. Грубая бумага и потертая бечевка говорили не о многом, но помогли в выборе страны. "Итак, Россия. Значит или доброжелатель или кто-то из своих, знавших о маленьких тайнах". - Подумал он. - "Что же может быть? Небольшой на вид вес, судя потому, как нес парень, не больше пяти килограмм и самое главное посылка похожа на очередную занимательную книжку. Главное чтобы эта была последней, иначе придется открывать свою частную библиотеку запрещенных книг". - Рома подошел к компьютеру и выключил. Письменный ножик быстро разрезал бумагу и оставил легкий след на обложке. Эта книжка отличалась от других, по крайней мере, форматом и видом. Предыдущие дышали временем и старостью, а эта чистенькая и новенькая блистала поверхностью как линолеум после мытья. "Вот и думай о поклонниках". - Подумал медленно Рома. - "Ни одной строчки от кого, только конечный адрес... хотя должны были завернуть без обратного, а тут... головоломка какая-то. Ничего разберемся по ходу дела". С этими размышлениями Васильев прошелся с книжкой в руках по комнате и подошел к окну. Подчерк дарителя на обложке отсутствовал. Мягкая бумага приятно холодила кожу пальцев. Швы были идеальными. Рома пару раз прошелся по коркам и открыл на первой странице. Те же символы смотрели на него с новенькой страницы, и казалось, смеялись над человеком, посягнувшим на их тайну. Васильев в раздражении прошептал: "Когда же вы откроетесь?" Раздражение ворвалось в его сознание, быстрым потоком сминая стену непроницаемости, и Рома почувствовал горечь. Грудь быстро начала компенсировать нехватку воздуха и вздыматься сильными рывками. Рома сел в кресло и закрыл глаза. На секунду показался парень-курьер, потом цех по фасовке посылок, а затем грубые руки и смутный образ. Васильев сильнее напрягся, истощая последние резервы, и образ начал приобретать четкость. Казалось, лицо было вырезано из камня: глаза темные и глубокие, густые брови как вязь гор, сильное крепкое тело и кожу, цвета слоновой кости. Рома удивился и открыл глаза. Контакт прервался. Кожей ощущая взгляд этого гиганта, Рома встал и начал разминать затекшее тело. За окном солнце стояло уже довольно таки высоко, и Васильев ещё раз отметил длительность мероприятия. Следовало восстановить силы, и Рома направился в столовую на первом этаже. Легкий запах еды и мерный перестук металлической посуды возвестил, что новый посетитель не ошибся адресом, это и есть новый столовый комплекс на первом этаже под названием "Пьяный шкипер". Кто первым назвал так столовую, никто не говорит и не обсуждает, но название с недавних пор за этим уголком закрепилось твердо. Рома заказал легкий обед и сел в задумчивости за столик. Отдельные группы обедали по своим столам, одни в одиночестве как он сидели хмуро глядя в тарелки или стаканы, другие шумными компаниями разговаривали, матерились на весь зал или обсуждали планы на выходные. Рома не в силах с собой справиться улыбнулся. На мгновение он снова очутился в душной прокуренной Москве. Точно такая же атмосфера наполняла помещение, тот же воздух дул легким затхлым потоком по потолку и опадал возле холодных стен. Васильев видел перед своим взором снежные метели московских вечеров и приятные июльские жаркие деньки в звездной столице.

И снова он плыл в облаках над землей. Легкая дымка тянулась внизу, распадаясь на отдельные ручейки и потоки, слегка обнажая изумрудный покров. Тяжелая листва деревьев пьяно шевелилась под небольшим ветерком, а солнце высоко в небе палило неимоверно. Рома посмотрел через плечо и увидел больших размеров пирамиду. Она стояла на своей вершине и поднималась широкой частью в небо. Камень будто врос в землю корнями и пустил в благодатную синеву свои отростки, сплетаясь в причудливые гроздья пирамиды. Рома приблизился к основанию. Теплый податливый материал приятно освежал его кожу. Светлые дорожки бороздили его поверхность и блестели под ярким светом солнца. Материал легко принимал ласки от светила и прятал энергию где-то внутри. Рома это понял довольно легко, почти не задумываясь. Знание как будто само влетело ему в голову. "Я сплю?" - подумалось ему. - "Или нет. Такой растительности на нашей планете мне раньше не встречалось..."

- Конечно, ты неправ. Это не сон, а направленный поток информации в твой разум. Этот пейзаж не что иное как другой мир. В нем нет таких банальных разрушений природы, как в вашем. Правда, эта планета не в пример меньше заселена людьми. Да-да. Не думай, что я ошибся. Это так и есть. Тут тоже люди. Но они не сжигают понапрасну планету в черном смоге прогресса. Эта раса поступила иначе. Зелень если и срубается, то тут же сажается новый отросток. И никаких войн за территорию. - Казалось, невидимый обладатель голоса легко улыбнулся. - Не думай. Это не утопия. Просто другой путь. Другая ветвь великого древа вселенной. Я не смогу многое объяснить, да тебе и не надо. Просто в какой-то момент знание само придет. Ты ещё начнешь великое восхождение к своим предкам - Древним. Я же по мере своих сил и возможностей объясню отдельные элементы.

Рома открыл глаза и испугался. Он находился в своём кабинете на стуле возле компьютера, причем руки лежали на клавиатуре, тогда как голова была слегка откинута на спинку сидения. Легкое покалывание в подушечках пальцев возвестило о том, что нужно сменить положение. Васильев встал из-за стола и подошел к окну. Снаружи наступал вечер. Легкие облака неслись навстречу заходящему диску солнца и тонули за краем горизонта. Окно было настежь открыто, и ветер бросил пригоршню ароматов как снежок. В этом клубке сплелись и запах свежеиспеченных булочек, и аромат крепкого кофе, и сгоревший бензин и много других не менее приятных сердцу запахов. Рома улыбнулся своим мыслям. Ему захотелось закричать во весь голос о своих чувствах, но пришлось промолчать. Рука потянулась к ручке рамы и замерла на полпути. Взгляд задержался на недавней книжке. Теперь кое-какие знаки на первой странице сами собой расшифровались. Приблизительно текст можно было на русский язык перевести как:

Светлой памяти вселенной и темному началу человека. Эта рукопись через столетия сможет помочь одним для достижения великих тайн, другим для свержения в пучину мелких страстей. Внемли моим словам будущий человек. Знание не только сила, но и самое великое несчастие. Ибо обладатель оного может иметь золотые горы или тлеть в сырой земле. Нельзя использовать его для блага, потому что, какое может быть хорошее действие в разрушении. А по другому пути следующие поколения не смогут пойти. Мы сами вырыли этот фундамент для человечества. И теперь, запирая ключом света планету от древа Вселенной, можем спокойно уйти в другие уголки ветвей. Потомок, светлой памяти нашей, не ступай по тому же пути. Ибо он несет разрушения и смерть. Мы - Древние. И наш путь в этом листке - планете подходит к концу. Мы уходим через двери, пирамиды, в иные материи. Наши творения не должны использоваться для разрушения! Проследи за ними, потомок.

Рома тяжело сглотнул. Листок затрепыхался в сильном потоке ветра и перевернулся. Ему хватило прочитанного для того, чтобы попасть в объятия шока. Руки мелко задрожали в неприятном ощущении неизбежного. Ведь там было написано слишком хорошо. "Какие-то Древние, пирамиды, ключи света. Всё могло быть бредом сумасшедшего или... это всё так и есть. Раса великих и талантливых людей, сгинувшая во времени... стоп! Какой же я дурак!" - Рома стукнул себя по лбу и рассмеялся. - "Оказывается всё намного проще. Ведь на заре всех времен было только два сверхмощных государства, имеющих такие возможности. Это страна снегов и скал - Гиперборея и теплая чистая Атлантида. Вот он ответ на мучительные вопросы. Никаких других не может быть". Васильев легко закрыл окно и прижал томик к груди. Ему теперь предстояло вернуться на неприятную и нежную родину. Оставалось только продумать как.

История 10.

Случайная встреча.

Утро выдалось свежее и по-зимнему холодное. Рома вышел из дома, в котором жил, и направился на работу в берлинский институт радиотехники. Он уже два года жил в этом районе. Ему нравилась работа, сослуживцы и начальник. Васильев прошел турникет в метро и доехал до станции сравнительно быстро. Пешком добрался до института, вспоминая последние несколько лет. Особенно приятно было о новом открытии. "Жаль, конечно, что нет возможности всему миру рассказать об этом, но и не нужно особо". - Решил про себя Рома. Дома медленно проплывали с права и слева от него.

В памяти всплывали красочные образы и силуэты людей. Одна картина сменяла другую. Портфель в руке совсем не чувствовался, не смотря на количество документов и степень их секретности в нем лежащих. На руке тонко пропели часы фирмы Ролекс, подсказывая, что их надо подвести. Рома отвлекся и увидел темный силуэт спешащей девушки. Лоб медленно как в замедленной съемке нахмурился и пошел складами. Сердце забилось в груди как дикая птица и память угодливо подтолкнула ответ. Случайная девушка напомнила ему московскую роковую студентку, из-за которой пришлось срочно сниматься с места и рвать из родных стен. Эта носила шляпку с широкими краями и серую невзрачную водолазку. На ногах плотно сидели серые туфли и бежевые колготки, чуть выше юбка развивалась в такт шагам. Он поднял голову выше и остановился. Девушка шла, повернув голову, и улыбалась. Каштановая прядь выбилась из-под обода шляпки и задорно прыгала рядом с левым карим глазом. Спина одеревенела. По ней потекли струйки пота, мысли спутались в тугой комок и в горле резко пересохло. Он понял, что его выследили. "Как?" - Вертелась в голове мысль. - "Неужели я прокололся, но где?" Портфель выскользнул из руки и упал на мостовую. Ноги ослабли, и Рома стал оседать на тротуар, краем глаза улавливая движение девушки, кладущей что-то в сумочку. Люди сначала обходили его стороной, а потом начали окружать плотным потоком, создавая идеальный круг. К нему приблизился местный офицер полиции, остановился и позвонил в больницу. Через полчаса карета скорой помощи увозила Васильева к ближайшей подстанции скорой помощи. В себя он приходил несколько раз, но тут, же падал обратно в липкие объятия темноты и погружался в беспамятство. Рома чувствовал, что его везут, кладут, передвигают и несут. Что дальше было, Васильев не помнил. Одно не давало ему до конца ускользнуть в беспамятство: она кладет предмет в сумочку; она кладет... Вот оно это не помада или тени, это его испытанный пнемопистолет с лекарственным препаратом. Но какой тогда препарат? Волна страха окатила его с головы до ног, интеллигент вздрогнул, вспоминая образ девушки, который возник до обморока и раскрыл глаза.

Он проснулся в чистой и светлой комнате, пропахшей растворами и стерильностью. Голова уже не кружилась. Состояние организма он определил как удовлетворительное, но не доходящее до полного выздоровления. "Ходить и жить можно" - решил он. Блаженно вытягиваясь на койке во весь свой рост. Мысль об опасности тут же ушла на второй план. Но вот дробно застучали каблучки по коридору, и приоткрылась дверь. Васильев напрягся и почувствовал сковывающие движения верёвки. К нему зашла миловидная шатенка в форме медсестры и улыбнулась, показывая красивые и белые зубки с таким же цветом коротенький халатик, еле прикрывающий длинные и, наверняка волнующие мужской пол, ноги.

- Как вы себя чувствуете? Вас доставили к нам вчера в плохом состоянии. Вы были белым как снег. Врач определил, что у вас инфаркт, но никак не предполагал, что вы не придете в себя так долго.

- Сколько я был без сознания? И где моя одежда? Я хотел бы выписаться.

- Я бы ответила на ваши вопросы, но доктор прописал постельный режим. Поэтому - снова очаровательно улыбнулась девушка - вы никуда не пойдете и не встанете с постели. Я прослежу за тем, чтобы вы, как следует, отдохнули. - И показала на полный шприц в руке. - Не беспокойтесь, вам не будет больно. Вы ничего не почувствуете... Роман.

Васильев вздрогнул и поднял глаза, вглядываясь в девушку. Но она не была ему знакома и не могла знать его настоящего имени. Тем временем девушка, плавно покачивая бедрами, подошла к его постели и потянулась шприцем к его руке. Он начал действовать, ещё не до конца понимая всю ситуацию. Правая рука дернулась, освобождаясь от плена одеяла, верёвок, и взметнулась к запястью медсестры. Девушки вскрикнула от испуга, боли и удивления. Рома приподнялся с помощью другой руки и выхватил у неё шприц. Одним слаженным движением вогнал в правую ягодицу и опустил поршень до предела, вгоняя всю жидкость до конца в тело девушки. Медсестра вздрогнула и широко открыла глаза. Тело пару раз дернулось и замерло. Рома пощупал пульс, но его не было. Сердце тревожно сжалось от скорого предчувствия беды. Мелькнул перед глазами образ Алины и пропал, затерявшись на задворках памяти. Ведь убийство всегда остаётся убийством, как не крути, даже если убил, защищаясь, это не докажешь.

Рома встал с кровати и положил труп девушки, укрыв одеялом с головы до ног, создавая видимость для возможных наблюдателей. Теперь всё зависело от охраны. Заметят пропажу девушки или нет. А если и заметят то когда. Время начало обратный отсчет его жизни. Теперь всё зависело от скорости принятия решений. Успеет он сбежать или нет, и как далеко.

Мысли в голове неслись одна за другой, в голове надолго не задерживаясь. Он шел по коридору в халате и тапочках. В руках был только один скальпель. Но никого так и не повстречав на своём пути, больной вышел из корпуса и направился к ближайшему выходу. Из охраны на посту был только один молоденький лейтенантик. В голове мелькнула мысль не убивать, а оставить в живых. Оглушив парня Рома, вышел на улицу и огляделся. В этом районе он ещё ни разу не был. Поэтому голова была пуста. Он знал, что теперь по его следу пойдут отряды полиции и, возможно, Интерпола. Ему нужно было убежище и доступ к его малютке машине.

Васильев оглянулся по сторонам, но улица будто вымерла. Это улучшало его вероятность выжить. Наконец, добравшись до перекрестка, он смог поймать такси и доехать до дома. Через пять минут Рома был готов к следующему марш-броску, оставалось определить направление. В голове разлилась пустота, мышцы начали наливаться тяжестью. Клонило в сон прямо в машине. Сквозь пустоту прорвался лучик и осветил всё. Васильев, открыв глаза, решился и поехал обратно, в Россию. При подъезде голову сжало в тисках, боль ударила внезапно и мгновенно. Руки вспотели, а спина стала холодной. Через несколько минут пьяной езды Рома остановился и выпил таблетки, смоделированные отцом против головных болей и просто для ясности сознания. Это уменьшило боль, но не подавило полностью. "Странно, раньше не надо было принимать препарат. Что же могло случиться за такой маленький промежуток времени в какие-то семь лет". - Левая рука скользнула за отворот пиджака и через минуту фляжка травяного настоя, пользовавшегося спросом ещё дедами от усталости и стресса, была на половину опустошена. За руль садиться было опасно, и он это понимал, но понимал так же, что надо немедленно доехать до надежного во всех смыслах убежища. До скрытой деревьями и местностью дачей, а точнее загородным домом, где может чувствовать себя в безопасности не только один человек, но и целая армия солдат.

Подъездная дорога к даче была чистой и ухоженной. Аккуратно посаженные деревья создавали нереальность местности. Тут были и тополи, и рябины, и яблони - многие деревья переплелись друг с другом, создавая картину полной гармонии и уюта. Машина мягко шуршала шинами по гравию, практически не оставляя следов. Васильев подкатил к участку родителей и вспомнил, как всё начиналось.

... Земля приватизирована была ещё колхозом, и на ней уже работало несколько поколений Васильевых, ещё до революции со свержением царя со товарищи. Перед развалом Советов отец успел выкупить участок в сорок соток. А после началась революция. Всё теряло ценность деньги, дружба, любовь. Неизменным доходом оставалась земля. И как часто отец любил говорить по вечерам: "Земля нас кормит, поит, дает все блага. И, представьте себе, что однажды мы уйдем в эту землю, чтобы кормить и поить других людей". Даже вспоминалось, как отец сидит слегка сгорбленный годами и пережитым. Его сухая и поджарая фигура богатырского телосложения. Бугры мышц на руках, спине, острые и в тоже время мерцающие холодом голубые глаза, скрывающиеся под кустистыми бровями и длинной гривой спутанных черных как смоль волос. Мать сухонькая и подвижная старушка, вся морщинистая и веснушчатая невысокого роста, разрывающаяся надвое между столом на веранде и кухней...

Вроде это было так недавно. Но уже быльём заросло. Вот и ворота с забором из бревен добротного дуба и каменной березы, ещё прадедом привезенной из далеких в то время краев, Владивостока.

Очнувшись от воспоминаний, Рома вышел из машины и открыл ворота. Петли слегка заскрипели, под руками медные ручки заскользили, и ворота медленно открылись. Репей, осока и крапива росли уже три года привольно, с тех пор как умерли родители. По всюду, куда не бросишь глаз, можно было увидеть признаки запустения. Даже дом и тот выглядел заброшенной и старой избушкой, из которой так и сыпалась пыль и труха. На даче было неуютно. Казалось, сам воздух готов прогнать случайного путника. Всё это пронеслось в голове, и Васильев встряхнулся от впечатлений. "Ничего я наведу здесь порядок".

... Он был уже рядом с пирамидой, когда из правого рукава коридора показался отряд солдат. Руки ещё тянулись к заветной цели, а голова переключилась на опасность. Рома не хотел сдаваться органам, но иного выхода не было. Если сейчас не получится активизировать, хоть и на краткий миг... Всё рухнет, все тайные мечты о другом мире, все надежды на не сбывшееся, всё что могло бы отодвинуть крах мира. Рома подтянулся поближе к пирамиде и почувствовал, как в его сторону вылетают свинцовые пчелы, собирая жертвы войны и впитывая в свои маленькие тела яростные потоки крови. Первая ударила в плечо и немного повернула. Вторая прошла через вытянутую руку и вгрызлась в темный материал пирамиды. Тонкие струи воздуха легко изогнулись и тело замедлилось. Солдаты слишком медленно стали целиться и поднимать в отчаянной попытке остановить безумца автоматы. Рома посмотрел на свои ладони и взбодрился. Кожа просвечивалась насквозь, кости стали более видимы и тоньше, тело истончалось у всех на глазах. Один из солдат в ужасе перекрестился и отошел на пару шагов. Рома чувствовал легкость во всем теле. Такие ощущения не длились долго. Уже на следующей минуте он падал на зеленый и пушистый покров земли. Сознание наконец-то покинуло измученное тело...

Рома наводил порядок по всему участку и с тоской думал о многих проектах. Одни пылились в Берлине, другие в Москве, третьи лежали осколками в разных гаражах и подвалах, заваленные различным строительным мусором. Васильев разогнул свою натруженную спину и потер поясницу. Работа давалась с трудом. Окна уже были чистыми, а пол блестел свежим покрытием. Оставалась самая малость - подновить крышу и огород.

Новый день загорался мелкими всполохами огня. То тут, то там на окнах вспыхивали мелкие блики солнца. Дом сиял своей чистотой и оттенками. Черепица блистала в неверных ранних лучах тусклым светом. Окна открывали взору внутреннее убранство, а дверь еле слышно скрипом выводила рулады. Мягкий туман уползал в ещё темные низины, чтобы потом истлеть невесомой дымкой. Рома поднялся с кушетки и печально улыбнулся. Настроение как солнце всходило с каждым ярком бликом в заоблачную даль. Цветы слепо потянулись на встречу яркому диску и затрепетали под осенними палящими лучами. Васильев вдыхал влажный воздух и стоял, уперев свой взор в одни ему известные просторы. Перед глазами ещё мелькали остатки утреннего сна. Дом ворчливо заскрипел и неслышно вздохнул. Красота стояла неописуемая: изумрудный покров земли перемежался нечастыми грядками и высокими и грациозными стволами деревьев, мягкий ручей тек по канавке перепрыгивая через обнаженные корни и утробно урчал, радуясь новому дню, листья, венчающие кроны, мерно шелестели и увядали, сменяя яркий и зеленый окрас на мягкие желтые одеяния осени. Казалось, что нет на свете никаких бед, катастроф и войн. Этот уголок Роме напомнил о давно позабытой тихой гавани счастья и беззаботности. Но на кухне заговорил радиоприемник, и голос диктора возвестил о новых беспорядках в России, Польше, и ряде других стран. Печаль закралась в его душу. "Когда же это всё кончится то что останется нашем детям и другим поколениям? Неужели всё в мире так ожесточилось? Наверное, это не люди друг на друга идут, а планета с трудом дышит и старается очистить свою нежную кожу..." - эти мысли скользкой паутиной ворочались в его голове и терзали душу. Рома в отчаянии стукнул кулаком по резным периллам, противясь тупости человека. Ему не хотелось признаваться в собственном бессилии и в собственных мелких грехах. "Неужели все эти смерти заслужены? Почему Бог так жесток ,что избавляет от мучений не всех. а только достойных? вот я сейчас мучаюсь при виде неприкрытого насилия, а те же священники сидят у себя в церквах как за каменной стеной и просят подставить щеку. Кому подставить? А хватит ли щек на всех желающих? У меня нет ответов, да и не будет. А Бог, что там, скорее всего мучения для него пустое" - Васильев зло сжал зубы до скрежета и повернулся в дом. Плита на кухне молчаливо помогла разогреть нехитрый завтрак - пару яиц и свинину. Родниковая вода помогла немного уменьшить боль, но остатки пульсирующей волной притаились в затылке и время от времени стучали изнутри по кости, будто хотели вырваться наружу. Рома спустился в подпол и принялся разгребать самое важное - проход до пирамиды. Тут он не смог долго возиться так как детские механизмы, его ранней молодости проекты лежали грудой металлолома и пластика около неприметной двери. Васильев горько вздохнул и одинокая слеза скатилась по его щеке. Предстояло выполнить и не самую приятную часть работ провести свет до пирамиды, добавить несколько рукавов тоннелей и самое главное расширить имеющиеся для исследовательских каров. Но самым главным было набрать знающую и умную команду, которая не стала бы болтать о всяких непонятных пирамидах и тому подобном. Рома только думал об этом, а зуммер на телефоне возвестил о входящем вызове. Звонил его давний приятель Кирилл. Трубка в руках приятно ожила и заговорила столь знакомым с детства голосом приятеля:

- Привет Большой вождь! Чингачгук рад знать о своем давнем приятеле. Пусть томогавк твой будет зарыт или по крайней мере пылится на дальних полках. У меня есть хорошая новость и плохая. Но обе я принесу тебе в дар при личной встрече. Поэтому давай договоримся о нашей беседе. Когда достопочтенный вождь сможет принять такого дикого варвара как я? - Проговорил скороговоркой Кир. - Давай заеду к тебе в шатер и поболтаем за кружкой выдержанного амасека. Что скажешь?

- Да был бы не против. - Промолвил Васильев. - Но тут такая вещь получилась. В общем, кликни сбор среди своих охотников, может кто-нибудь ко мне в районе ближайших дней на древнее плато подъехать. Полновесным золотом платить не буду, а вот интересом будет надежнее.

Для всех речь показалась бы странной, да на самом деле это был детский код, разработанный после просмотра разных фильмов о шпионах и их личных телефонов с шифраторами. После таких увлекательных историй Рома вместе с друзьями выработал самый банальный шифр. У каждого человека из группы был личный номер, точнее позывной. У одних Чиначгук или Белый вождь - по названиям произведений, другие выбирали среди профессий: спецназ и армейцы становились охотниками, эльфами или орками; третьи выбирали среди фильмов, книг даже животных. Вот и сейчас в разговоре посторонний долго думал бы о ключевых словах. Вроде бы читатель тоже посчитает, что имена Большой вождь, Чингачгук означают только людей. Многие ошиблись бы. А самые прозорливые задумались - причем амасек или золото? Неужто старые приятели будут называть друг друга смешными кичками только в угоду секретности. По крайней мере, единицы поняли бы смысл сразу. "Большой вождь" уже настораживает, а Чингачгук объясняет всем о виде секретности. Ну ладно. Вернемся к эпизоду.

Кир заинтересованно дунул в трубку и отключился. Короткие гудки на линии возвестили о намерениях абонента. Рома весело хмыкнул. Угасшее настроение тут же поднялось на несколько пунктиков. "Ничего, скоро будет весело и не одиноко. Столько народу приедет, что яблоку негде будет упасть". - С новыми, более приятными мыслями он пошел по комнатам с целью новой ревизии. Помещения отвечали ему еле слышимыми нотками доверия. Вечером этого же дня Рома лег пораньше спать.

Он снова парил над землей и воздух натужно скрипел в ушах и остервенело хлопал по телу. Никаких городов одна пустыня, не золотистого цвета с редкими перламутровыми россыпями одиноких строений, а изумрудная блестящая масса, колышущаяся под натиском легкого бриза. У Васильева закружилась голова от такого великолепия под собой. Деревья, поля, ручьи и одинокие озера пролетали под ним в легкой круговерти. Куда хватало глаз везде и справа и слева одна и та же картина: бледнеющее небо к горизонту и земля, не порабощенная человечеством. Вот на горизонте показались бескрайние воды, и к нему пришло осознание - океан. Такой величественный и спокойный, несущий воды в неизведанную даль. Волны бьются о прибрежные скалы, и с силой завывает ветер. Вот у дальней кромки воды черной полосой вытянулась земля и Рома с запоздало опешил. Только один материк мог быть не близко и не далеко от континентов. Этой земле было только одно название - Атлантида. Берег с умопомрачительной скоростью начал приближаться и показались первые поселения. "Хм... как будто не уходил никуда. Очень похоже на нашу страну или зарубежье. Те же дороги, вышки, дома... будто мир никогда не изменялся... и вместе с ним люди. Что же могло уничтожить их? Давно, слишком давно эта катастрофа произошла. А о причинах судить нельзя..." Легкое касание воздухом щеки насторожило и усилило любопытство. Рома повернул голову и ничего не увидел, правда, создалось ощущение чего-то невесомого и воздушного. Чей-то голос раздался в его мозгу на манер мягкой, тихой и приветливой речи:

- Ты в чем-то прав. Катастрофа случилась так, что никто не ожидал. Она свалилась на этих существ, гордо именуемых Атлантами, внезапно, лавинообразно. казалось, будто вся земля встала против этой тирании. Волны поднялись из глубин океана, по тонкому хребту гор жесткими струпьями вздымались вулканы и вся страна, весь материк трагически погиб, погребенный разбушевавшейся природой. Многие умерли в тот роковой день, но ещё большее количество атлантов погибло позже, при осознании случившегося бедствия. Именно тогда они задумались над собою и стали скатываться по лестнице эволюции вниз. М да... тяжело падать, когда поднялся слишком высоко - грустно произнес голос внутри Романа. - Но ещё страшнее, когда дальше, перед тобой ничего нет. Даже малейшего шанса. Когда окружающие протягивают руки не в немой мольбе, а чтобы отхватить кусок от собрата. Когда выжившие становятся хуже мертвых и уподобляются мерзким существам. Только единицы не потеряли остатки разума. Именно тогда начался великий исход древних. Гиперборея, Атлантида и другие, более мелкие государства открыли запечатанные врата. В этот миг всё и произошло. Не стало больше величественных Атлантов, холодных и неприступных борейцев. Осталось на этой планете только горстка обезумевших недолюдей. - Голос медленно стих и на пределе слышимости пролетела последняя фраза. - Не повторите уготованного вам пути, потомки атлантов и бореев.

Голос смолк, и тишина навалилась на него с новой силой. Рома дернулся в воздухе и ощутил, как боль пронзает руку. Через мгновение он проснулся. За окном стояла осенняя погода и воздух нес запах дождя. Васильев ещё долго лежал и смотрел в потолок, пытаясь объяснить и осмыслить увиденное. Ничего не приходило в голову, кроме желания завыть. Утро тянулось медленно и долгие минуты не приносили ожидаемого спокойствия. Телевизор не вещал ничего хорошего. По одному каналу показывал перестрелки полиции бунтовщиками, по второму крутили третьеразрядный боевик, а на остальных то вертели ухоженными задами полуголые девушки и воспевали какие-то куплеты, то разъезжали на машинах крутые парни и тоже стреляли неизвестно в кого и неизвестно зачем. Рома снова вернулся к причудливому сну и грустно улыбнулся. По всему выходило что жизнь циклична, и сколько не давай человеку шансов на жизнь он её испоганит, задавит колесом прогресса и демократией проедется по костям умирающей планеты. Печальный ход его мыслей был прерван в одночасье, когда в звонок на улице позвонили. Васильев встал со стула и прошел на веранду. Из-за забора никого не возможно было разглядеть, поэтому он терпеливо прошел по дорожке и открыл калитку. Ему улыбались знакомые лица. Вот Кир слегка потрепанный, слева и чуть позади стоял Игорь, а ещё дальше с легким оттенком грусти Кристина крутила легкий золотистый локон. Траурное настроение немного улучшилось, и гости были приняты хозяином по первому классу. На веранде места не хватило, и они расположились широким кругом на зеленой траве. В руках дымились тонкие чашки и зеленый отлив чая приятно гармонировал со всем остальным. Все с интересом слушали Васильева и по-разному показывали свои чувства. Парни стучали себе по коленям и цедили скупые слова сквозь зубы, девушки охами и ахами выражали свои эмоции. Ко всему оставался нем только Кир. Он молчал и всё сильнее хмурил свои светлые брови. к концу монолога Кир не выдержал и звенящим голосом произнес:

- Неужели это правда? Всё к чему мы стремились, так трагически завершится? Я не ставлю Ром твою голову под сомнение, но если сон... Хотя... помнишь книжку тебе пересылал? Вот тут самое интересное. Погоди, не перебивай. Я приведу тебе в пример интересную историю. Значит так. Буйным летом я отправился на горный пик Урала, где и обнаружили странную пирамиду. Всё бы хорошо, да вот как она стояла, был небольшой вопрос у обычных людей ко всем ученым. И я вместе с группой физиков отправился в несусветную даль, чтобы объяснить феномен. В это время года деревья, как вы знаете, не сбрасывают листвы, и реки не текут вспять. - по ободряющим ухмылкам Кир продолжил - Мы получили зеленый свет от правительство на курацию этого объекта. правда была одна проблемка. Нам навязали западных коллег. они естественно со всей костностью кричали всю дорогу, что не может пирамида стоять на вершине и своими гранями о основанием уходить в вершину пещеры. весь перелет и проезд на автобусе мы слышали от зарубежных коллег формулы, вычисления и устрашающие выводы. По их графикам выходила какая-то аномалия. То есть пирамида в любом случае должна была опираться не на одну плоскость, а на несколько. Но все фотографии говорили о невозможном. С картинки каждого снимка кричалось об этой неправильности пирамиды. И западники из-за этого бесились и плевались слюной. Дескать, это русских рук дело. На ваяли какую-то фигню и теперь рады показать остальному человечеству, предварительно измазав в гуталине древности. В общем, много обидного было сказано, а мы смолчали. Хотя... нет, конечно, было двое костнолобых среди своих, у них руки чесались всю дорогу. Но остальные их удержали от постыдного шага. Вроде мы выше них и на такие оскорбления не должны отвлекаться. Ну, да пропустим лирику. Дальше интереснее. Пирамиду увидели. Почесали в затылках, а западники так ещё и развели руками. Ничего подобного не было в истории, вроде. Дня три прошло... и Ром хочешь верь, хочешь нет, но было то что никто не смог классифицировать. Началось с небольшого землятресения. Везде камнепад, трясется земля, несильно, но трясется. А в пещере с пирамидой счетчики отказываются работать. Мол никаких отклонений. Дальше мозги поехали медленно плавно и как сыр потекли по стеками головы. Короче жарко в пещере, как в пустыне и температура прибывала. Мы вышли из неё, а вот термочувствительные датчики зафиксировали 270 оп цельсию. Это удивило многих. Спустя некоторое время вернулись в пещеру и продолжили исследовать. Чудеса исчезли до следущего дня. Утром исчезло двое рабочих, собирающих ещё одни датчики непосредственно рядом с пирамидой. Аппаратура осталась, а вот тел больше никто не видел. Правда, я потом видел их, но всё по порядку. В низу, прямо по склону текла речка, красивая такая как серебряный поток. Причем тут она? Ну, как объяснить. Именно от этой речки и назвали склон. По-русски это будет как "тень на склоне" красиво звучит, но почему-то на тарабанщине.

- А всё же при чём здесь речка?

- Ну, как же. Очень всё просто. Местные иногда видят тень на склоне. Вроде прозрачная и на ветру не как все тени. Недвижна. Иногда ночь стоит, а бывает несколько подряд на одном месте. И легенды есть по этому поводу. Вроде, перед концом света тут был путь к раю. К какому такому раю, непонятно. Но сам факт. Правда, есть небольшая необычность в преданиях этих. Что дорогу найти сможет не тот, кто будет искать, а способный нести свет. Но опять же, отклонился от темы. Значит дальше. Все ищут трупы в пещере, а я понаслушавшись рассказов, прошелся по берегу этой речки и нашел небольшие следы, точнее их остатки и пара ниточек с комбинезона. Интересная версия получилась, никому не интересная. Что-то напоминающее тень вышло подышать воздухом, двое придурков увидели это существо и направились следом. Далее получилось намного прозаичнее. Споткнулся и упал, поцарапал ладонь, комбинезон и так далее. Под сомнение было поставлено только одно! Полустертыми были только две пары следов, третьих не было. Я понимаю, что сейчас не вечер, но тогда мне показалось всё иррациональным и невозможным. Ведь не будут двое вменяемых людей тащиться за миражом в тайге или по скалам, прыгая, словно стадо баранов. А тут именно что невероятное. Пришлось долго думать, ломать голову пока не произошло подобное со мной. Как? До сих пор теряюсь в догадках. Значит, в один погожий день, когда история двух рабочих начала стираться из памяти, я спешил к остальным "профессорам" в пещеру и банально подскользнулся на скользких камнях. Ударился обо что, не помню, сразу говорю, что произошлло тоже неизвестно, но ясно только одно - проснулся в каменном тоннеле. Голва болит нестерпимо, перед глазами двоится и плавает окружающее. Несколько минут потратил на то чтобы собраться с мозгами, точнее прийти немного в себя и немного прекратить карусели. Путь был один: на выход. Идти сначала было нетрудно, но каждый шаг отдавался в голову и прежнее состояние возвращалось. Сначала по немногу боль набирала обороты и карусель кружила, потом всё сильнее и сильнее ухудшалось состояние. Я уж думал что повредил себе чего при падении. Тоннель был сумрачным, но его нельзя было назвать темным или светлым. Какое-то серое свечение исходило из стен и потолка. Я начал опираться на стену сперва кончиками пальцев, послеладонью и всей поверхностью руки. Тяжесть и песок попали под веки. Хотелось сесть и уснуть. Впереди появилась ниша и тень. Как и описывали свидетели, большая неподвижная возвышалась над камнем. Я сильно испугался, и как тут не испугаться, когда впереди неизвестность, в глазах мутится всё окружающее и слабость растекается по организму. Я еле еле дошел до границы тени, но никого её отбрасывающего не было в нише. Голограмма должна была изредка помигивать, а тут просто в пяти метрах от стен и на ровном месте. В голову закралась мысль, что это остатки былинного богатыря. Дальше опять всё с трудом вспоминается, похоже всё таки потерял сознание.

Глаза открыл уже в небольшом помещнии. Спина затекла, руки и ноги с трудом двигались, что-то твердое упиралось под лопатки. Я оглянулся и по силуэтам рассмотрел комнату. Твердые из камня вырезанные предметы могли подходить любому нашему аскету, если бы не размеры. Вдвое шире меня и столь же длиннее, они казалось были сделаны для великана или гиганта. Письменные приборы составляли контраст с остальным помещением - они были нормальных размеров. - Кирилл отрвался от повествования и сделал пару глотков из кружки. Чай давно остыл, а за чайником и заваркой тянуться не хотелось никому. Все слушали, слегка приоткрыв рты. Внимали необыкновенному рассказу со всем возможным трепетом и сочувствием. Кир окинул их взглядом и задержался на Роме. Тот же ум, тот же взгляд, только что-то мелькает изредка в нем. Будто есть предположение или догадка, но невысказанные. И Кирилл продолжил повествование. - Я не успел как следует обследовать помещение, вдруг открылась ранее неприметная дверь и в комнату вошли... подобрать описание не так возможно, если бы вы видели их... Они не были выскими или толстыми, но составляли разительный контраст. Он был сух и стар, хотя, наверное, мог со мной поспорить в силе. Серая или даже белая борода свисала до середины груди аккуратными прядями. Руки морщинистые, как кора векового дуба опирались на посох из дерева. Самое главное, что меня удивило в этом человеке - это его глаза. Они были цвета неба с легкой коркой льда. Словно чистую родниковую воду сковало изморосью. Приблизительно так можно их охарактеризовать. Впрочем, рядом с ним стояла девушка. Она была ещё удивительнее. Пышные, но в тоже время густые пепельные волосы спадали с её тонких плеч. Овал лица был неменее изящен. Губы неподведенные помадой или другими веществами, были подобны темно-алым бутонам. Маленький курносый нос и глаза темные как безлунная ночь. Я раз двадцать смог утонуть в них. Они, точнее люди, рассматривали меня намного короче, и оставшееся время просто смотрели в камень за моей спиной. Наконец молчание прекратилось, и заговорила девушка:

Я, удивленно рассматривалих лица и только через несколько минут смог справиться с собой.

- Не понимаю то, что вы говорите. Как такое возможно чтобы в такой хламиде как у вас можно жить. Странно всё это. Двое суток назад, когда мы отправлялись в операторскую, покрой одежды был совсем другой. - Проговорил молчавший до этого момента мужчина. - Да и потом. В принципе я вас не знаю, а так как вы не знаете о правилах приличия, то я первый представлюсь. Верховный волхв Зеленой Ветви Матфей. Спутница - Светлена. Мы используем то, что ты именуешь пирамидой в целях экономии экологически чистой энергии тонких потоков материи. То есть концентратор магии. Да и хотелось бы на одном из вечеров узнать вашу историю поближе. Очень была бы она полезна для познания наследия предков. Поэтому сейчас идите за моей ассистенткой. А разговоры предоставим на потом.

Я с чугунной головой от новой информации побрел вслед за прекрасной нимфой в образе длинноногой блондинки с прекрасным бюстом и голосом. Передвижение было быстрым. Вот они вошли в операторскую пещеру с стоунхенджевской пирамидой и шагнули в дверной проем. Какой-то зеленый лист мазнул по лицу и стекся по руке изумрудной кляксой. Я выразил удивление и хотел было спросить, куда попал. Но блондинка не дала произнести и слова. Она показала рукой на высокое сбитое из бревен строение и сказала: "Сейчас мы пойдем в душегрейку и там попробуем что-то сделать с запахом исходящим от вас. Ведь нельзя так пахнуть кислым молоком". Я покраснел как школьник и в ответ произнес: "Девушка! Попробовали бы вы пролежать в постели столько, сколько я. Ну и плюс хождение по тоннелям в неопределенное время то приобрели бы ещё и не то амбре. Да и объясните мне об этом месте и планете. Ведь, насколько я понял по расположению звезд и солнца, это место отличается от того, где была моя жизнь".

- Я попробую все, что в моих силах, объяснить в душегрейке. Больше ничего определенного сказать не могу.

Для меня это был как вызов на сообразительность. Ведь не даром ты, Ром, любил поговаривать: " Всякая тварь любит загадывать загадки. А мы можем только пытаться дать им точную оценку. А уже от самих умозаключений зависит наше с ними взаимопонимание и проживание". Поэтому осмотревшись вокруг и не найдя ничего заслуживающего внимания, кроме естественно неба с неправильными звездами и небольшой лесополосы с дивными деревьями, Кирилл почесал в затылке и с большим трудом, отражавшимся на его лбу глубокими морщинами начал мыслить над мучившим вопросом. Ничего туда не приходило кроме почерпнутых сведений из художественной литературы Ромы. По фактам выходило, что его с помощью этой самой магии перекинуло в это место. Но вот над природой магии приходилось ломать голову без каких-либо успехов. Душегрейка незаметно приблизилась к нему и дохнула жаром нескольких печей. Пахнуло домом и баней, на миг стерев необычность местности. Кирилл вдохнул грудью приятный воздух предбанника и окунулся в пар у приоткрытой дубовой двери. Девушка исчезла. Но я не отчаивался. Наверное, проникла внутрь, не дожидаясь меня. Я вошел в предбанник и приятно расслабился. Какая-то фигура вынырнула из плотного душевого тумана, как пловец из воды и пришлось с удивлением обнаружить, что это моя знакомая. Но какая она была без одежды. "Богиня, нимфа!" - подумал тогда, делая шаг на встречу, не замечая, что автоматически сам раздеваюсь и оставляю одежду на протяжении всех шагов. Девушка улыбнулась милой теплой улыбкой, подхватила меня под руку и повела в саму душегрейку. Холл резко закончился, и мы оказались в пекле, в прямом смысле слова. В помещении было как минимум градусов сто пятьдесят. Горячий пар обжигал кожу, забирался в легкие, вырывая весь воздух из них. Тело приятно заныло и трепетало, когда меня коснулись березовые и дубовые веники. Казалось, прошла целая вечность, но вот температура пошла вниз, и теперь стало холодно. Я вскрикнул и помчался прочь из комнаты, на ходу отыскивая одежду и застегиваясь. На улице меня ожидала Светлена, улыбаясь своей безупречной белозубой улыбкой. Гнев тут же улетучился. Захотелось её обнять и закружить. Весь день я удивлялся той грации новых людей и городов, которую мы упустили. В принципе, из зеленой ветви люди показали себя такими же как и остальные. Вечером стало интересно. Я считал, что выступлю со своим фантастическим рассказом для определенной аудитории, а на деле оказалось... Вы знаете, что такое вече. Вот и тут так же получилось. Большой амфитеатр человек на тысячу. Многие взрослые из города, точнее незанятая его часть, пришла послушать выступление Кирилла. Слушают, так же как и вы сейчас, с небольшой иронией и смехом в глазах, но я именно в них нашел благодарную аудиторию. Никто во время моего рассказа не прерывал, не ел или делал лишних движений, казалось, вся аудитория, как один большой организм впитывала в себя всё моё повествование. Шевеление началось после моих последних слов - "...я оказался в сером мрачном помещении с большими размерами мебели..." все после этой фразы дернулись и заговорили. Тут же выступил давешний знакомый Матфей и взял слово на великом собрании. Четкая формулировка и поставленные вопросы мне напомнили о прирожденном лидере, не том, который прячется за армией прихлебал, а настоящем отце своего народа. Он был немногословен и тих, но каждые слова доносились до всех собравшихся. Люди слушали его и молчали, каждый на своем месте начинал мыслить в нужном направлении. И именно тогда я понял одну вещь. Ром, не человек делает стадо баранов из общества, а оно само уподобляется этой отаре. И только истинный вождь своего народа может из горсти самых захудалых отребьев сколотить верную и дружную команду.

Дальше не менее интересная часть случилась. Никто не проголосовал за моё заключение в темнице, хотя такой вариант и рассматривался, а единогласно принял решение помочь вернуться обратно. Не знаю, сколько на земле прошло времени после моего отсутствия, но на этой планете день медленно угасал. Я сидел на лавочке рядом с небольшим озером и глядел в темнеющую гладь неба. Желто-оранжевый цвет медленно менялся на серые и темные тона, будто одеяло с длинным ворсом, когда его утюжат. Воздух был чистым и приятным на вкус. В голове поселилось чувство свободы. Мне не хотелось никуда уходить. Всё было родным, будто я после долгой дороги вернулся, наконец, в отчий дом. Кто-то тронул меня за плечо и негромко хмыкнул. Я не стал оборачиваться, просто вздохнул. Рука не убралась с моего плеча, только слегка приподнялась и опустилась, отвечая всем моим переживаниям. Солнце давно уже закатилось, и небо прочертил поднимающийся диск луны, а мы так и продолжали сидеть, вернее я сидел, и человек рядом стоял. Никто из нас не произнес ни слова. Когда стало холодать, я встал и глянул на своего немого собеседника. Это была она, Светлена. Её глаза лучились светом, и волосы приятно пахли. Моя рука потянулась к её подбородку и тут же опустилась. Хотелось не нарушать дивного покоя, а так и созерцать эту красоту. Она мягко улыбнулась и произнесла:

- Твой домик расположен недалеко, если непротив я провожу.

Я ничего не смог вымолвить, только покорно кивнуть и медленно двинуться в путь. Действительно, от озера было каких-то пять минут. Уже и дверь приятно холодила руку, а она не уходила, стояла и чего-то ждала. Я смутился ещё сильнее и пробормотал, стараясь говорить четко: "Если время тебе позволяет, можешь зайти. Я против не буду". И Светлена переступила через порог. Я следом поднялся по ступенькам и замер. Внутри было темно, но лампочка быстро изменила обстановку. Это не было шикраным местом обитания, как у нас в России у новых русских. Небольшие светильники стояли в разных комнатах, а прихожая освещалась одиноко висящим абажюром. Ковров персидских или роскоши не было, да и не стремился дизайнер к этому. Деревянные стулья, столы и шкафчики украшали по бокам интерьер. Картина, вставленная в рамку висела с правой стороны от меня, а с лева чистым серебром свисало зеркало. Тоже в оправе, только медной и немного выцветшей. Деревянная лестница вела на второй этаж. А рядом с нею открытые двери, штуки три. Как выяснилось потом одна на кухню, другая в гостинную, третья выходила в санузел.

Вот сейчас я сижу с вами и мне хорошо, а тогда было интригующе. Будто прекрасный сон резко обрел реальность и четкость. Всё кащалось волшебным и невозможным. Самое сокровенное виделось под другим углом. Та же девушка явлалась неким воплощением всего чистого, а мир - озером спокойствия и чудес. Каждый предмет обретал новые грани и тени. Трудно описать простыми словами те впечатления. На утро интерес к моей персоне не пропал, но стал менее заметен. Видимо никто не хотел обижать своим вниманием или сочувствием. Я отдыхал и душой, и телом в этом зеленом раю и размышлял не на вселенские законы логики и пространства, а на простые темы, вроде: придет или нет Светлена, как хорошо дышится, и самое главное - нельзя допустить нашего влияния. Мысли улетучивались рядом с девушкой, и мир становился маленьким, сжимался до размеров наших лиц, движений или вздохов. Мне тогда показалось, что я заболел. И не просто заболел, а тяжело и навечно. Душа сейчас при воспоминаниях тяжело мечется, но справиться нетрудно. - Кирилл печально улыбнулся и заметил. - Может, прервемся? Подвигаемся и поработаем? Ром, ты как?

- Конечно, Кир. - Печальная улыбка тронула губы Васильева. - Я понимаю тебя не хуже самого себя и знаю, что может чувствовать человек. - Улыбка стала мягче и приятнее. - Ты представь на минуту, что именно в эту минуту она сидит на поляне и смотрит на небо, в тщетной попытке разглядеть наш мир и послать тебе улыбку. Ведь так приятно дарить тепло и радость, а ещё лучше, когда эти два чувства сплетаются вместе и образуют... впрочем, все знают про любовь и могут тебе объяснить лучше. - Рома встал и проятнул руку. Кирилл принял её и молча встал. - Конечно, мы все используем чувства и не всегда можем объяснить то или иное, но подарить немного тепла не каждый отважится. Ведь в нашем с тобой мире может ничего не станет, кроме пустыни. Поэтому надо поторопиться. - Рома шел к двери и легко взмахивал руками, эмоционально подтверждая свои слова. Все толпой потянулись следом. У каждого в голове крутились эти слова и перемалывались на жерновах логики. Девушки тихонько вздыхали, мужчины морщили носы и чесали подбородки. Каждый вспоминал похожие ощущения и ситуации. Потянулась череда пустых серых дней. Каждый был занят цепочкой дел и вертелся как мог. Рома наблюдал за всеми и особенно за своим товарищем, Кириллом. Васильеву было жаль парня, но помочь в этой непростой ситуации он просто не смог бы, только наломать ещё больше дров.

История 11.

Верное решение.

Они работали над проектом уже год. Дом разросся и стал внушительным, оброс укреплениями на крыше. По окнам висели свинцовые пластины на шарнирах. Изнутри двери могли перекрыть каждую комнату от остального жилого помещения. Рома из подвижного работника стал походить на руководителя многими рабочими муравьями. Деревья и земля обрабатывались отдельными людьми, но позволяли делать запасы на всех. Никто не голодал и не был отброшен в сторону. Для каждого нашлась ниша и работа. Настроение было рабочим. До сих пор вспоминалась недорассказанная история про чудесный мир без смога в городах и чистых свежих озер. Кирил старался на равне со всеми и не без усилий вырывался на определенных этапах работы дальше. Ему хотелось снова оказаться рядом со Светленой. Рома только горько улыбался, наблюдая за другом. Рвение было неподдельным и Васильев озадаченно смотрел на изменившегося парня. "Неужели любовь может творить такое?" - приходило ему на ум. - "Как же тогда измениться может мир, если показать свою любовь ему? Ведь сколько не открывал я эту дверь, было бесполезно. Каждый раз только насилие и отчуждение от него наблюдал". Рома печально вздохнул и вернулся к извечному занятию, расшифровке книжек и чертежей пирамиды. Отдельно стопкой лежали схемы и расчеты на новые агрегаты для дешифровки и изучение. Васильев часто вспоминал свои бывшие секретные технологии и задумывался над , если не массовым производством, то хотя бы экземпляров по тысяче. Размышления прерывались и перескакивали с одного символа на другой, вызывая не нужные сейчас лишние воспоминания. Вот перед глазами символ небольшими линиями образуют подобие костюма и память услужливо подталкивает события в Берлине. Другой символ напоминает излюбленный подводный механизм для жизни в Праге. Третьи будили всё новые потоки информации и в конец огорченный филолог бросил нелепое занятие. Рома подошел к окну и вернулся к камину. Мысли крутились с бешеной скоростью. Новые идеи как искры разгорались в сознании и затопили собою полочки памяти. Рома нашел в стопке исписанных чертежами листов чистый и начал грубыми движениями накидывать наброски следущего проекта. Получившиеся линии могли поспорить с пирамидными, но их было намного меньше. Они громоздились друг на друге и перескакивали с невидимой строчки на другую и заполняли ровными рядами возле рисунка всё пространство. Рома листал сначала одну книжку, потом переключился на другую, выискивая отдельные формулы и схемы. Произведение на бумаге выглядело многообещающе. Измученный Васильев молча плюхнулся на стул и прикрыл заболевшие разом глаза.

Настроение было никаким, да и чего можно было ожидать после трехдневной щетины и нескольких часов сна, случайно урванных у предрасветных мгновений. Кирилл не мог закрыть спокойно глаза. Каждый раз прикрыв веки видел мягкий образ девушки и тянущиеся к нему теплые и нежные руки и каждый раз открыв их ощущал сосущую пустоту внутри себя, будто какая-то сила распустилась колючими отростками внутри и при напоминании о себе исчезала оставив гнетущие ощущения. Кирилл сел у окна и перенесся обратно к последним минутам их прощальной встречи. На губах до сих пор осталсяпривкус соленой влаги ос щеки. Он медленно сжал кулаки и пообещал сходить к лучшему другу, Васильеву, и попросить об одном одолжении. Сердце застучало быстрее при мысли, что он снова вернется к ней и заключит в страстные объятия. Кирилл встал со стула и подошел к зеркалу. Со стеклянной поверхности на него смотрело худое изможденное лицо с явными признаками усталости. Мешки под глазами сами кричали о частых недосыпах и мучениях в кромешной тьме. Кирилл плестнул на себя чистой родниковой водой и вяло улыбнулся.

Две книги лежали прямо перед ним на столе. Многие листы покрывали символы, а рядом с ними полукругом обычного А4 формата распечатки фотографий пирамиды, затертые по углам. Символы повторялись, в этом не было сомнений, но оставалось гадкое ощущение дискомфорта, будто все эти знаки смеялись и улыбались над его жалкими потугами. Рома снова вздохнул и припомнил недавний разговор с Кириллом. Тот поведал ему посление отрывки воспоминаний о изумрудном мире. Это действительно могло приподнять завесу тайны.

Кирилл вздохнул свободной грудью и рессмеялся. У него новый день начался хорошо. Этот мир с каждым разом всё сильнее нравился и становился привычным. Казалось, что никаких различий между ним и сотиальными людьми не было, только одна общность. Кирилл впервые ощутил вкус тяжелой работы, и это ему понравилось. Он получал удовльствие от мозолей на руках и ломящейся спины, от трудового пота и сгущающихся сумерек. Раньше Кир бы не поверил никому, если бы рассказали о таких вещах, что можно получать радость от таких мелких вещейё А теперь всё значительно упростилось и изменилось. По вечерам он слушал и собирал предания приютившей общины и старательно записывал на бересту. Сказаний было много, но среди них проскальзывало одна линия, чем-то напоминающая уралських жителей. Тут то же была легенда про позабытый рай и Древних с их уникальными технологиями. Кирилл сначала удивлялся этому, а потом плотнее засел за сказание и начал собирать сведения о этих самых Древних. В очередной раз солнце закатилось за горизонт неба, и серые сумерки сменились темнотой ночи. Кирилл собирался лечь спать, но внезапные выкрики со стороны комплекса с пирамидой заставили его подскочить и без обуви выбежать на улицу. Одинокие лучи света вспыхивали по дороге и гасли. Кирилл приближался к ним, когда волосы стали буквально вставать дыбом. Люди не просто кричали, а терзаемые слепым ужасом бегали от одного дома к другому. Кто-то прятался в сточной канаве, а некоторые люди вытаскивали непонятные посохи со светящимися набалдашниками. Кирилл посмтрел в сторону пирамиды и сверхъестественное чувство страха захватило его. Гигант с соломенными стоял рядом с пирамидой, и создавалось впечатление, будто он ростом с саму пирамиду. Плечи в широкие и мощные были стянуты плотной легкой туникой, и бугры мышц выступали и перекатывались под её поверхностью. Кирилл оглянулся по сторонам, и тяжелый мышечный спазм потряс его. Люди как муравьи тянули свои палки к великану и нараспев читали непонятные песни. С наверший посохов поднимались неясные лучи и били по тунике. Кожа гиганта пошла волнами и мышцы пришли в движение. Один плавный взмах и с кончиков пальцев полетели тонкие нити алого цвета. На земле раздался грохот. В том месте, в котором они соприкоснулись, появились первые ямы. Кирилл в нерешительности замер. Ввязываться в безнадежное дело он не хотел, а класть голову ради смерти не хотелось. Новые вспышки осветили напряженные лица людей и Кирилл вздрогнул. В первых рядах стояла Светлена. Её посох мелькал, сплетая узоры голубых линий, и разил не хуже всех остальных. Гигант не сдавался, и на его лице появилась улыбка. Кир в задумчивости почесал подбородок. Просто улыбка была очень знакомой, словно кто-то близкий тоже так делал. Озарение пришло сразу же. Его друг, Васильев, улыбался примерно, так же как и гигант. Кирилл побежал, размахивая руками, и стал кричать, чтобы все остановились. Новое предчувствие не обмануло. Гигант тут же прекратил свои упражнения в стрельбе молниями и наклонился. Остальные ещё минуту сомневались и не могли удержаться от высокого соблазна попасть в лицо противнику. Но вскоре разум взял верх над чувствами, и все успокоились. Кирилл встал рядом с гигантом и поднял голову вверх. Человек над ним возвышался как скала, ростом был не меньше десяти метров. Обнаженная кожа ещё дымилась от многочисленных укусов. Вот великан встал на колени и легко сел на землю, удобно подогнув под себя ноги. Кирилл посмотрел в глаза человеку-скале и ободряюще улыбнулся.

- Ты спустился с пирамиды?

Великан изумленно глянул непроизвольно расширив свои и без того большие голубые глаза.

- Неужели! Я слышу знакомую речь? Ты кто, букашка? Я каждый раз натыкаюсь на острые жала и приходится уходить к своим. А тут какая-то новая моська лает своим друзьям об остановке атаки. Так кто же ты?

Кирилл смутился на секунду и тут же ответил:

- Я не моська, правда, могу лишь догадываться о родословной слона. Но предположение есть только одно. Ты один из них, Древних. И о тебе много преданий. Но остается очень много вопросов...

- Я? Древний? Что за бред несешь. Древние куда-то ушли, оставив после себя вот эти конструкции, а я всего лишь охранник одной из них. Сначал в своем мире охранял, а теперь по полномочиям несу ответственность сразу за три субсектора временных рамок. Хотя если никто не будет против, расскажу много интересного и о своем мире и о... - со вздохом гигант продолжил - так называемых Древних. О них все говорят украдкой в нашем мире или же со страхом в голосе. Это раньше они могли выполнять волю Бога, а теперь все их остатки на планетах являются порождением антихриста. Вот так вот. Я просто не мог выслушивать бредни священников и вернулся на охранный участок для новой проверки. Конечно, и раньше тут появлялись эти кусачие муравьи, но не часто, а сейчас, если зрение не изменяет мне. Тут построен примитивный город. Впрочем, ничто не может измениться, даже человек. Будь он малым насекомым или таким как я. Он отдилрает у природы сначала небольшой кусок, а затем всё сильнее и сильнее откусывает и отдирает. Ээх... Люди! Эй! Давайте устроим небольшое перемирие, а потом если непротив продолжим забаву с этими молниями.

Кирилл посмотрел вверх и впервый раз за ночь улыбнулся. Гигант перестал казаться угрожающим. Теперь он был добродушным человеком и вселял во всех уверенность и тепло. Кирилл посмотрел на Светлену и увидел удивление в её глазах. Всё происходящее перестало казаться нереальным, теперь Кир не удивился бы и новым посетителям. Утро потихноьку вползало в так и не уснувший городок. Великан устроился на пригорке рядом и трапезничал, как он сказал. Рядом сидел Кирилл со Светленой и волхв Матфей. Они наблюдали друг за другом. Завтрак перемежался шутками и историями. Кирилл отнял кубок от губ и посмеялся над очередной шуткой по поводу своего роста. Великан, улыбаясь, поведал им своё имя, и для остальных оно показалось изумительным - Махха. Оно перекатывалось по рту со вкусом мяты и мёда. Имя хоть и оставалось чудаковатым, было принято сразу же. Кирилл потягивал очередной кубок и слушал нового собеседника, изредка вставляя сови фразы. Рассказ был занимательным.

Махх жил в городе рядом с пирамидой, и целью этого поселения было изучение памятника. Конечно, было упомянуто о возрасте самого великана и возрасте пирамиды. В конце концов, пришли к выводу, что пирамида хоть и старше их нового знакомого, но не настолько. Как-никак возраст в пять столетий кого угодно заставил бы полезть на стенку. При дальнейше повествовании пошли более точные объяснения. Вот к примеру, сначала было выведено несколько направлений для исследования. Но судьи пришли к мнению, что изучение иероглифов является первостепенной задачей. Каждый вечер дозор наблюдал за неявными тенями на вершине пирамиды. Никто не мог определить природу этих миражей, а тем более выдвинуть более или менее рассудительную историю. Судьи отсавались вневедении относительно этих явлений и позже решили не обращать внимания. Как оказалось зря. Махх в одну из смен стоял как обычно в собачую вахту и наблюдал за небом и красками наступающего утра. Вот один луч ударил нестерпимо в сторону звездного неба, за ним другой и солнце начало подниматься на своих руках-лучах из-за края земли. С каждой секундой становилось светлее, а на пирамиде появилось движение. Махх сначала не понял, откуда могло возникнуть оно, а затем времени на размышление почти не осталось. Над пунктом охраны поднялся ураганный ветер и нестерпимое сияние. Сразу же завибрировала земля и далекий гул нарастал. Многие упали на колени и изготовились к стрельбе, но мишеней не было, только пирамида. Гул шел от неё и становился с каждым мигом всё сильнее. Казалось, сама земля начинает откликаться на этот гул. Махх не стал дожидаться событий и бросился в сторону громады. Его приятели кричали, чтобы он остановился, но какая-то мысль продолжала его гнать вперед. Вот пирамида нависла над ним своей громадой и звук усилился. Внезапно стало ошеломляюще тихо. Даже комары затихли и замерли в ожидании. Из стены проступили очертания тела. Махх вскинул свой ручной ключ и замер в ождиании. Ствол оружия был направлен точно в голову пришельца, но тень так и осталась тенью, только возникло у него в голове чувство жжения. Минуту спустя оно прошло сменившись легкой шекоткой и чей!то незнакомый голос произнес:

- Приветствую тебя, странник. Ты подошел к конусу пространства. Твои знания перед вселенной ничтожны, но... - минуты тянулись невыносимо, а друзья так и не появились. Голос будто замер к чему-то прислушиваясь. И вдруг с холодной ясностью на него нашла одна мысль. Речи ведь не было, голос шел откуда-то изнутри мозга. Ощущение оставалось как от мыслепередачи. Махх покрылся холодной испариной. Такой силой он не мог обладать, ведь всех подростков тщательно проверяли судьи на наличие таких возможностей и затем в соответствии со способностями обучались каждый по своей программе. А теперь вдруг... - Бред. - подумал он и тут же услышал ответ. - Нет. Это не может быть бредом, так как ты явлешься в какой-то степени носителем. Да, да. Не случайно все выслышали грохот и тому подобное. Ведь только ты побежал к пирамиде, никто иной. А теперь приготовься. Твой мозг будет получать информацию и тебе придется с этим смириться. - Махх приготовился и упал на землю. Казалось, в голове взорвалась бомба или пуля. Ощущения оставляли желать лучшего. На следущий день его слабого и бессознателльного нашли лежащим на дороге в луже крови рядом с пирамидой. Многие считали его почти мертвым. Но махх с завидной упрямостью выкарабкивался из комы. Через несколько дней он пришел в сознание и встал с кровати. Тело болело, а в голове ещё звучали отгласки того взрыва, но боль по немногу утихала. Махх прошелся по лечебному блоку и вышел на улицу. Пирамида бросалась в глаза своей нелепостью, и внутренний голос ему подсказал: "это не пирамида, а вычислительный модуль. Его можно перенастраивать и направлять в определенном диапазоне". Новые и новые потоки информации лились в голову, и Махх упал на колени. К нему подбежали врачи и взяли под руки. Махх не стал упорствовать, но взгляд, который бросил на людей был пустым. К вечеру собрался совет судей.

Все желали услышать рассказ Махха. А судьи решили проконтролировать сообщение и в нужный момент просто закрыть для более узкого круга избранных. То, что он поведал, явилось шоком для судей. И ничто не покинуло их кабинета. Махх был приговорен к вечным дежурствам у пирамиды, а остальные отозваны. Правда, за ним оставался прикрепленным наблюдатель, но тот вскоре сам ушел с этого поста. Таким образом, Махх стал вечным охранником закрытых дверей. Знания порой подсказывали нужные действия и через год он стал меняться. Сначала менялся разум, а после и тело начало претерпевать некоторые изменения. Рост увеличился, мускулы натянулись стальными канатами. Волосы и без того светлые окрасились красками утреннего солнца. Расплавленное золото стало стекать мягкими волнами с его головы и плотным потоком заструилось по плечам. Махх сперва подстригал волосы, а потом бросил это занятие. Ведь каждое утро одно и то же.

Дни скучной чередой сменяли друг друга и медленно тянулись возле пирамиды. Махх долго немог найти себе занятия. А потом решил исплоьзовать силу пирамиды. Перенесся на одну землю на другую и стал вышагивать, покрывая многочисленные земли своими башмаками. Одни встречали его открытыми и чистыми объятиями, на других он использовал свои скудные запасы сил в виде молний и шаров темно-алого цвета.

Махх рассказывал свою историю и Кирилл удивлялся. Во многое верилось с трудом, а понималось и то через фразу. Светлена смотрела в небо и размышляла. Мафей только хмыкнул при последних словах. Великан замолчал и хлебнул из предложенного ведра медового настоя. Каждый витал в своих грезах и строил логический цепочки. Кирилл не выдержал затянувшейся паузы:

- Я мало что понимаю из сказанного, а вот мой друг, Рома Васильев, скорее всего, смог бы разобраться в мешаниние слов. Ты не обижайся, Махх, мне кажется маловероятной такая история. Я еле поверил в этот мир, а ты о многих говоришь...

- Не считай своего друга единственным умным. - Произнес Матфей. - Я тоже не хуже этого седого мудреца. У нашего народа есть много истроий и сказаний, но так же и наука продигается семимильными шагами. Я хоть и волхв ещё и ученый человек. Знаю немало интересных вещей, как магического толка, так и мирских принципов. Ладно, скоро сутки минёт, а сон самая приятная вещь, способная разбудить разум. Предлагаю всем хорошо отдохнуть. А следущим утром уж всё порешим.

На том и остановились. Кирилл остался с Маххом и долго ещё вел беседы на различные темы. Но так и не смог выяснить способ управления пирамидой. Сумерки медленно опустились на усталый городок. Собаки перестали гавкать и как-то тихо поскуливали вдалеке. Светлена сидела у окна и смотрела на холм. Ей было интересно наблюдать за двумя пришельцами. Особенно нравился невысокий Кирилл. Казалось, он чем-то притягивает её. Светлена встряхнулась ото сна и села за стол. Этот день требовал от неё дополнительного напряжения в виде написанного письма, точнее дневника. Ровная вязь слов ложилась на плохо освещенную поверхность бумаги. Девушка сидела слегка наклонившись и писала о переживаниях и ощущениях. Одну строчку даже выделила жирной линией. Мысли витали далеко от реальности, но она продолжала своё занятие. Ей доставляло удовольствие заполнять ровным почерком чистые листы бумаги, таким образом, упорядочивая все знания и события. Светлена сидела в почти уже темном помещении и держала перо в руке. Бумага едва различимы листом лежала на столе. Темнело достаточно быстро и девушка, наконец, бросила своё занятие. Воздух пах ромашками и мятой. Где-то залаял пёс, и ему вторили другие. Выползли из разных щелей цикады и приступили к своему неугомонному стрекоту. Ночь обхватила селение мягкими руками и погрузила всех в мягкое безмолвие.

Утро выдалось солнечным и свежим. Настроение у Кирилла было хорошим и в дальнейшем обещало только улучшение. Пирамида стояла на том же месте. Её бок приятно холодил кожу. Кирилл прислонился к ней и наблюдал за остальными. Великан стоял раскинув руки и что-то шептал, волхвы с корявыми посохами двигались по сложной траектории и выводили символы в воздухе. Иероглифы зависали в воздухе и не гасли. Кирилл повернул свою голову и увидел в стороне от всех Светлену. Она стояла одиноко возле дерева и покусывала травинку. Ему показалось странным выражение лица девушки: такое отрешенное и холодное, будто вырезала из себя какую-то часть. Кирилл подошел к ней и улыбнулся:

- Не грусти. Может ещё будут у вас посетители, и ты сможешь найти себе что-нибудь.

- Мне думалось, Кир, что нет такого чувства под названием любовь. А тут стою как школьница и немогу себе в этом признаться. Вроде вышла из детского возраста, тем не менее, сказать себе о том, что появился человек в моей жизни,... не могу. Словно что-то внутри противится словам и сдавливает горло. - Её улыбка была вымученной, и глаза потускнели. Она смотрела на него жадно, будто хотела запомнить или выпить до дна. Слова полетели скороговоркой. - Я, наверное, должна себя чувствовать дурочкой, но... мне... глупость какая-то. Не получается...

- Тсс. - Произнес Кирилл и приложил палец к её губам. Он понял её сомнения и страхи и ещё больше познал глубину души. - Я знаю, можешь не говорить. - Он нежно коснулся своими губами её прохладной щеки и произнёс. - Мы обязательно встретимся ещё один раз. А вот тогда я тебя не отпущу.

Он уходил к пирамиде и тени вытягивались его направлении. Махх взмахнул рукой и грохнул очередной речетатив. Звуки колебались в воздухе и гудели протяжным стоном. Кирилл не смог обернуться, просто шагнул в одну из теней и упал. Он долго падал в бесконечность. Рядом была пустота и длинный коридор в никуда. Кирилл короткими взмахами повернулся и вытянулся по оси тоннеля. Приземление вышло мягким, но немного болезненным. Перекатившись, он встал и обернулся. Скалы были роднми и Кирилл заплакал. Он плакал о девушке и боли в ногах. Сбоку послышался шум и грохот камней. К нему спускались люди. Среди них были ученые и рабочие. Кирилл взмахнул рукой в небо и бросил короткое проклятие неведомому Богу. Он устал от всего и покорился. Через несколько дней в застенках лубянки он давал обяснения под запись диктофона. Ему не верили и считали безумным. Кирилл с ними соглашался и мягко улыбался. А потом его отпустили и махнули рукой, мол, делай, что хочешь, всё равно никто не поверит. Но это было только начало. А теперь Рома сидел и размышлял. Многое надо было сделать и ещё большего добиться. Пирамида должна ответить, и она с ним заговорит.

История 12.

Потоки времени.

Утро выдалось теплым и свежим. Воздух мерно тянул свой веселый речитатив и дул в трубу камина. В библиотеке в столь ранний час было прохладно. Рома сидел вторую ночь над переводом и добился только боли в глазах. Текст иероглифов было не разобрать, хотя одиночные символы уже сдались под напором его группы. Финал эпопеи близился. Рома отодвинулся от книги в очередной раз, чтобы дать глазам отдохнуть и задумался над тонкой дымкой камина. Только вчера была размеренная жизнь. Конечно, бывали случаи непонятной слежки за ним или за Кириллом, а так серые дни сменяли друг друга своей постоянной чередой и никаких приключений больше не предвиделось. Васильев всатл и подошел к окну. Его заинтересовала онда мысль: "Что стало с девушкой, как там её звали... Алина, кажется. Может сейчас она сидит у себя в ведомстве и строчит на компьютере свои бумажки..." Он не догадывался о том, что в это время на соседних дачах сидят иностранные разведчики и его давешняя знакомая. Его это не особо волновало, и вспомнил об этом так, для разминки мозга.

В это время на соседней даче Ведищева сидела на крыше летнего домика и отгоняла мелких мошек с биноклем в руках. Она уже вторую неделю наблюдала за соседями и передавала информацию архивариусу. Анализ данных выводил неприятные последствия. Вроде группа ученых, а с другой стороны террористы собирались запустить механизм пирамиды. Какие цели они преследовали - она не знала, да и не собиралась задумываться над этим. В мыслях её был объект. Его проворство Алину удивляло и поражало. С одной стороны она аплодировала ему, с другой готова была придушить. Эта непонятная внутренняя борьба и не довала покоя Ведищевой. Вроде что может быть в этом опасного, но ей казалось неприятным, то ощущение, которое крепло в женской груди. Алина сидела на крыше пятый час, и желудок давал о себе знать неприятным способом, хорошим матёрым урчанием, будто не человек на крыше, а лев сидит и не может слезть. Ведищева вздохнула и достала из сумки надоевший уже бутерброд. Мелкими кусочками она поглощала еду и всё равно испытывала неприятные позывы ко рвоте. Бутерброд не заплесневел и не покрылся неприятной корочкой, просто такая диета была ей не по вкусу. Хотя если бы не пришлось питаться, таким образом, второй месяц, может, и не было отвращения. А так и желудок, и сознание не могли выдержать столь изящные пытки бутербродами. Алина в очередной раз вздохнула и поглядела на соседнее окно. В нём отражался до боли знакомый профиль. Она в бессилии заскрипела зубами и, казалось, могла заставить всю живность спрятаться в свои норы, но нет, звук так и остался рядом с ней и не спугнул Васильева. Алина потерла слезящиеся глаза и начала отползать ближе к козырьку. Солнце поднялось над крышами, и лучи принялись нестерпимо жалить кожу. Алина без долгих раздумий спрыгнула через крышку в уютную прохладу дома. Стены встретили прохладой и легким запахом розы. В холодильнике продуктов почти не было, и Ведищева прошла в душ. Холодные струи лились на разгоряченное тело и стекали небольшими ручейками на кафель. Алина включила холодную воду на всю, но холод не спасал от знойного дня. Она вышла из душевой и поднялась в спальню. Дом как печка набирал тепло и жар. Ведищева включила телевизор и принялась искать нормальный канал. Новости её не интересовали, фильмы не привлекали внимания, а редкие передачи не вызывали никаких ощущений. Монитор тут же погас, и она бросила в легком недоумении пульт на кровать рядом.

Васильев в это время продолжал сидеть возле книг. Сил на изучение не оставалось, но что-либо менять не было сил. Легкий ветерок из климат-контроля поводил своими струями по его плечам и спине. Это не спасало от неубывающего жара. Его товарищи в это время возились рядом с пещерой и ставили новые приборы. Только вчера он с остальными собирал механизмы из схем и проводов, а теперь надо было отладить посохи и поставить по узловым точкам. Рома улыбнулся самому себе. Мечта могла сбыться, только стоило посильнее захотеть. Вот и сейчас легкие капли пота падали и разбивались о гладкую поверхность стола. Бумаги лежали в неподвижности, придавленные двумя пресс-папье. Рома прошелся по библиотеке и посмотрел на корешки книг. Многие были редкими фолиантами и находились если и не в одном экземпляре, то максимум в двух.

Через несколько часов природа оживилась. Различные букашки повылазили из своих норок, и движение возобновилось с прежней силой. Дома стали окутываться приятной тенью, и ветер, столь приятный, задул по чердакам. Алина устроилась на кухне с очередной тарелкой еды и смачно жевала очередной кулинарный изыск. Архивариус в комнате размышлял, уставившись в одну ему известную точку. Через пять минут молчание было прервано характерным вздохом. Алина приготовилась к очередным предпосылкам прошлого, но речь пошла о другом:

- Я был во многих странах в различные эпохи, но не так давно пришлось работать с очень занимательным человеком. Он смог бы достигнуть определённого мастерства, но выбрал неприятный путь. Если не понимаешь, поясню с удовольствием. Прага, столь замечательный и необычный в определённом смысле город. Иногда в нем пересекаются такие линии жизни, что в других случаях были бы невозможны. Парня звали Кирилл. Он как ни странно тесно общался с нашим объектом, Романом. Мы вместе хорошо погуляли. Заодно и размялись. Он оказался на проверку не слишком плохим бойцом, один минус, хорошего тренера ни разу не было. Вот и остался в определённом смысле серостью, недоучкой. О чём я? Значит, тесно общался и был хорошим другом, меня съедают неприятные ощущения, будто этот парень рядом. Его сердце бьётся слишком отчётливо. А у меня оно означает только одно, человек на близком уровне. Если не ещё ближе. Кирилл... у нас есть на него что-то?

Алина потянулась к компьютеру и нажала пару клавиш. Монитор замигал тревожно, запрашивая пароль, и тут же погас. Ведищева встала с табурета и стукнула по блоку питания. Тот в ответ жалобно пискнул и заурчал с прежней силой.

- Когда у нас будет лучшее, никто не знает. А если и останется таким же, удивляться я не буду. - Архивариус тоскливо смотрел на монитор и выводил командные строчки одну за другой. - Хм... интересно... очень интересно, прямо покалывает в подушечках пальцев. Ты, наверное, не знала о Романе и Кирилле многое, раз вместе со мной ввязалась в такую историю. На хеппи энд можешь не рассчитывать. Значит по порядку. Кирилл выпускник Московского лингвистического университета, закончивший факультет филологии. Попал по глупости в армию и в одну часть с Васильевым. Там знакомство их скрепилось потными буднями. Причём, никто на них не доносил и не давил. Дедушки по струнке ходили и не выступали особо. Дальше смешнее. Были замечены армейскими чинушами и переведены в батальон суперменов. Вроде современного Щита, но там порядки строже были. За пределы этой армейской ячейки мало что выходило, но по слухам именно они устроили встряску зелёным. В батальоне резко повысилась травматизация личного состава. Смотрим дальше. Ушли в запас с хорошим списком и несколькими наградами. Пути разошлись, но потом с завидной регулярностью стали пересекаться. То один, то другой организовывал вечера встреч. Любопытное и сейчас не заканчивается. Роман заинтересовался незнакомыми рисунками, не там по ходил не тому показывал, вот им и занялись в плотную стали вести слежку и устраивать разные бяки. Есть материал по пражскому делу, в котором Васильев якобы сгорел дотла. Берлинское с отчетом об одной жертве. Причём Роман выставлялся жутким монстром и там и там. В первом сначала подорвал каким-то образом две головных машины и растворился или попросту сгорел, появился в германии как верноподданный и начал активную деятельность. Одна из камер зафиксировала необычный костюм. Списали на него, впрочем, тут одни только догадки из района мистики. Лица не было видно, только маска и непонятный металлический голос. Есть и более подробные отчеты, в основном от тебя. И в заключении Роман как какой-то феникс вырывается из пламени в России. Что исследует давно понятно, одна загадка, почему до сих пор не остановился? Неужели мысли нужные в голову не приходят или там нет места таким мыслям, только одной нервно бьющейся в истерике.

- Архивариус, у меня не совсем приятная дилемма встала.

- Хорошо ещё не легла, как у остальных мужчин твоего возраста...

- Не смешно, мастер. Дело вот в чём. Я охочусь за ним достаточно долго и понимаю как никто другой. Тут не просто упорство, а идея, в которую веришь до последней черты. Вот он и кажется всем сдвинутым.

- Неплохо, очень недурственно. Твои мысли могли бы помочь в начале, а сейчас... просто вынос мозга. Машину власти так просто не остановить. Да и желающих это сделать не найдётся. Кому хочется погибнуть безымянной личностью, брошенной на произвол судьбы и отринутой остальными людьми. Роман один из тех, кто на чужое мнение не смотрит. А ты... не думаю, что сможешь пойти так далеко. Твоё призвание с нами, со всеми.

- Не думаю. У меня есть соображения для тихого штурма, без техники и авиации. Я просто пройду там, где с оружием придется прорываться.

- Не думаю, что на верху примут такое мирное решение. Да и потом, ты вроде была один раз?

- Да. Когда он только всё привёл в порядок и отстроился. Правда, пришлось уйти,... ему сильно не понравилась ситуация. Но ничего смешного я не видела, в отличие от него. На истерику не походила ситуация, хотя пара ножей и вытянутые лица в стиле кто пришел и спал в моей кровати,... могло и выглядеть странно.

Архивариус нажал на кнопку выключения компьютера и откинулся на спинку стула. - Что ж, вполне возможно и дико было со стороны. И в реальном мире никто бы на соседа не кинулся с пистолетом или ножом, да он ведь доведён до той степени, когда уже нет обратного шага, только вперёд и аллюром, пока не настигла своевременная расплата за опасные знания. Ты находишь его неправым в своём стремлении во чтобы то ни стало выжить и показать свои зубы всему животному и безрассудному миру? Лично я точно так же огрызался и уворачивался. Ему ещё крупно везет. Одни только царапины и ссадины вместо уютной теплой постельки на глубине многих десятков метров или полная аннигиляция. На его усмотрение. И остаётся самый невероятный вариант - он вполне может включить тот рубильник, о котором все подозревают, но боятся говорить...

- Вы имеете в виду пирамиду? Но...

- Не совсем. Пирамида не источник, она нечто похожее на неизвестный источник.

Как там в последних фильмах нагрузили помои. Взять того же терминатора или трансформеров. Энергия, куб или переносной ускоритель. Что именно неизвестно, но в практичной части никто не сомневается. Просто так шум не производится в воздухе. Вот трясутся от страха толстячки, боятся неразумных праведных мстителей. Таких же террористов, как и мы с тобой.

- Я не...

- Полно, разве не приходит человеку хоть раз в его жизни такая подлая мысль взять автомат или взрывное устройство и избавиться от накопившихся проблем. Ты можешь уверенно и твёрдо сказать, что не было таких ситуаций, когда жизнь любого человека не зависела бы от твоего решения. Когда палец на спусковом крючке дрожит от волнения и шальных идей? Или когда мощный компьютер подсоединён к банковской системе, а какой-то клерк одним нажатием может всё ввергнуть в бездну хаоса, в большой коллапс экономики или ещё что страшнее? Нравится такая перспектива? Теперь начинаешь понимать и ценить жизнь, именно тогда это происходит, когда от твоего судьбоносного решения зависит город или целая страна, иногда мир. Такое случается, редко но бывает. В нашем бедном и увядающем мире были страшные лидеры с одной стороны, такие как Гитлер, Сталин, Ленин, Наполеон. Они могли одним мановением руки, одним взглядом изменить все существующие нормы. Сил не хватило? Или произошло то другое, что открыло их глаза на правильное понимание мира? Никто теперь об этом не может знать, да и таких очень мало, задумывающихся над самой своей природой, а не над тем, что происходит после наших действий.

Алина слушала его и поражалась глубине знаний. Ей хотелось сейчас закричать, остановить этого человека, попросить замолчать и не говорить таких вещей. Но в тоже время она понимала, что архивариус в чём-то прав. Действительно человечество живёт принципом ребенка: мы дышим, а потом хоть трава не расти. Ей хотелось заткнуть уши и выбежать. Вместо этого из глаз покатились слёзы.

- Алина, ты задумалась о сохранении жизни этого постороннего тебе человека. Такое может быть только в том случае, когда появляется новый уровень сознания, ответственности, когда... ты понимаешь, я имею в виду новое осознание своих возможностей и сил. Именно в этом случае можно говорить о совершенствовании, о морали и правде не для одного, а для всех. Не плачь. Слёзы только смоют все чувства, их нельзя стыдиться, нужно уметь признавать и принимать такими, каким они есть.

Алина вытерла слёзы и посмотрела в лицо архивариусу.

- Вы старше всех, как можете жить со всеми знаниями, ведь сойти с ума очень легко.

- А если нет того ума, про который все говорят, что если у меня есть то, чего не хватает другим... Совесть, честь и кодекс жизни. Ты можешь шагнуть дальше и обрести всё то, что отринуто остальными. Стоит только протянуть руку и взять. Никто не задумывается об этом и не пытается открыть в себе новое. Достаточно того, что есть. В этом и есть ограничение, рамки общества. Я слишком стар и это понимаю, мне достаточно одного, умереть. Не так как поётся в разных песнях: от ненайденной любви или и того хуже от скуки, просто от пришедшей моей знакомой по имени смерть. Никто не спрашивал меня ни о чём. А может человек именно к этому. К спокойной и приятной смерти, когда занятость не нужна и работа не тяготит тяжёлым роком, когда остановиться не значит хуже. Я иногда вижу её в своих снах, но она не приносит облегчения и избавления. Только горький осадок в душе. - Архивариус криво улыбнулся и встал со стула. - Я чего-то разоткровенничался. Может, не стоило или приходит то, к чему я так долго стремился. Не буду гадать.

Алина тяжело вздохнула, посмотрев в окно. - Когда начнётся операция "новая заря"?

- Со дня на день. Ждут тяжёлую технику. Новых моделей не будет. Скорее ограничатся такими маленькими вещами как самоходная пушка старого допотопного образца, чтобы списать и пара затасканных танков со склада в Сибири или ещё где найдут. Впрочем, не буду больше говорить, это лишнее.

Ведищева обхватила себя руками и с напряжением в голосе произнесла:

- Это неправильно, там много талантливых людей, там действительно одни из великих умы. А нас не интересует такие вещи. Мы ведь уподобимся варварам, пещерным людям, уничтожающим всё не подходящее под описание главного. Так нельзя!

- Ну что ты говоришь, всё не так плохо. Не человек несёт смерть, просто у одних есть шанс оправдаться перед Богом, другие же настолько забрызганы ещё теплой и приятной на вкус смертью, что не могут ничего отличить. Вот и поставь себя на место каждого. Что чувствуешь? Да именно, безразличие к себе и к тому, что надо сделать. Полнейшую апатию и совесть. Мир просто опустил руки и не останавливает безумцев, ведь показать всю их первозданную красоту никто не может, не дано или ещё по каким причинам. Моралистов и крикунов достаточно. А что они сделали? Как помогли самим себе и окружающим? Безвозмездно, без подношений и критики? Все надеются на помощь извне. Им некогда оборачиваться на самих себя и ближних к ним. Ведь скорее всего там в необозримой дали ждут и никак не дождутся с карманами полными денег, этого эквивалента самой жизни. Алина, я понимаю все твои чувства, но одна загвоздка. Ты изучала свой объект. Следила за ним и докладывала на высшие инстанции. Тебе тогда было больно? Ты не задумывалась об этом. Всё казалось правильным и верным. Ошибки быть не могло. А теперь, что в тебе сломалось и заставило посмотреть на чужую жизнь под другим углом? Неужели простая дилемма добра и зла, полностью извращенная нашим телевизором и СМИ. Такого быть не может. Просто ты стала этим человеком и поняла его сокровенные мысли и чувства. Вот она ошибка дилетанта, которую допускают все. Нои отгораживаются от чувств ширмой, старательно закрывают глаза на всякие мерзости, главное чтобы не у них и не с ними. А ты вышла из общего тумана иллюзий. Вот она и расплата. С одной стороны это жутко, но именно покаяние несёт избавление. - Архивариус приблизил своё лицо к ней почти вплотную. - Чистое не замутнённое покаяние и раскаяние может помочь. Но человек не согласен с этим. Он привык жить в своих иллюзиях и собственном жалком мире, не способном его пожалеть и вылечить.

Алина посмотрела в это жуткое перекошенное от чувств лицо. Такие тонкие и благородные черты в один миг исказились, и исчез приятный огонёк в глазах, оставив после себя только безумную маску отвращения ко всему. Такое изменение её единственно ставшего близким человека оттолкнуло её, воздвигло барьер в хрупкой душе девушки. Ведищева нетвёрдой походкой двинулась к выходу и левой рукой подхватила сумочку. "Это какой-то бред" - пронеслось в её голове. Но так и осталось не высказанными мыслями. Ведищева села на мотоцикл, единственное покорное её воле существо, понимающее и отрезвляющее. Ветер приятно рванул в лицо и разметал волосы тёмной волной. Алина рванула вперёд на высоких оборотах и выжимая всё возможное из двигателя.

Слёзы высохли, но душа... мне как писателю в момент рассказа этой части виделась не девушка, а опустошенное создание со своими проблемами, старающееся сбежать от всего и скрыться. Правда, когда я смотрел в её глаза, приходилось переживать эти минуты и мгновения вместе с ней, ощущая такую же совсем не детскую боль за постороннего человека. Со стороны это может показаться глупо и опрометчиво, но я верил каждому слову, звуку и движению. Девушка в моём кресле не казалась запуганной и опрометчивой, но рассказ её и остальных очевидцев поражал своим масштабом. Жаль, что мир так и не очнулся, но истории Романа, Алины, Кирилла создавали другой, непохожий на всё окружающее мир. Не хотелось верить, что человечество могло пойти по такой дороге, пути разрушения и деградации. Это может показаться не правильным, но единственное что сейчас, после стольких строк, во мне, это надежда на каждого из нас, из людей. Пусть все ужасы, о которых можно написать, так и остались бы на бумаге, а не в душе каждого из нас. Но как уже многие могли бы заметить, ничто не остаётся прежним. Тоже солнце движется с новой силой и греет поверхность столь любимой нами поверхности третьей планеты.

История 13.

Последний путь.

Васильев ощутил пустоту под собой. Сказавшееся напряжение окунуло сознание в спасительную тьму. Море звуков отражалось от тела. Кто-то направил свет и натянул перчатки, другой придвинул столик. Рома за всем этим наблюдал как бы со стороны, словно не его должны были резать и извлекать пули. Казалось, не с ним такое происходит и на самом деле где-то внизу в темноте, рядом с пирамидой лежит тело, словно сломанная кукла и смотрит пустыми стекленеющими глазами в великую пустоту, носительницу великих знаний. Но нет, боль ощущалась так же, как и игла на руке, подавающая какие-то растворы. Ситуация была комичной, на грани безрассудства и разума. "никто не мог его оживить и вытащить с того света, но..." В его памяти всплыли последние секунды. Он тянется к пирамиде руками и ладони светлеют, становятся прозрачными и невесомыми. В голове нарастает низкий басовитый звук и появляется спасительная тишина. Тело медленно осознаёт маленькие неровности и выпуклости камней. А следом спасительное забвение.

По глазам резанула вспышка света, и в уши хлынул поток слов. Отдельные звуки сливались с общим потоком и становились непонятными и полной мешаниной предложений и восклицаний.

- Смотрите, он до сих пор жив. Такое не могло быть возможным, но благодаря самоотверженным людям получилось. Удивительно, что он та долго продержался. Это не просто человек, прямо сильный и довольно приятный на вид.

- Согласен, но остаётся непонятным другое, у нас есть разные виды оружия, кто мог так отделать парня. Прямо целый рожок из пуль можно собрать. И как только оказался рядом с великой Гу? Впрочем наше ведомство обороны в своё время расспросит его.

Глаза медленно приоткрылись, создавалось ощущение, что на веки накинули несколько дополнительных килограммов. Роман попытался приподняться, и обессилено рухнул обратно. Каждый мускул горел и жаловался на неприятные двигательные напряжения. Тело не хотелось слушаться его, и он решительно очистил сознание и уснул. В следующий раз боли было меньше и приподняться получилось больше. Чьи-то руки бережно приподняли его до вертикального положения и усадили. Рома решительно открыл глаза, и помещение перед его взором медленно закачалось. Свет неприятно резал сетчатку. Но одно приносило большое облегчение - никаких вооруженных людей, никакой опасности. Бледный кафель и чистое зеркало объясняли многое. К примеру, по ним он легко распознал медицинский профиль, небольшой сквозняк и лёгкий скрип деревьев объяснили, что он в боксе. Настроение поднялось при виде красивой девушки, сидевшей на простом стуле рядом с кроватью. На руках она держала миску с какой-то жидкостью. Не трудно было догадаться, как нужно использовать по назначению. Рома протянул ноющую левую руку и решительно поднёс к губам. Жидкость мягко прокатилась по горлу и освежила мозги. Девушка мягко улыбнулась и забрала опустевшую посуду. Всё было слишком хорошо, и Васильев напрягался в тщетной попытке узнать побольше информации. Но никаких отличительных знаков не было ни на мебели, ни на одежде. Девушка давно уже вышло, но чувство безопасности его не покидало. Роман откинулся обратно на подушки и блаженно потянулся руками.

За окном медленно опускалось солнце. Тут оно было не одно, а два. В это время суток яркий, ослепительный диск уходил с небосвода и уступал более молодому собрату. Роман сидел на стуле и глядел в даль. Выписывать его отказывались, а сидеть без дела он не мог. Мышцы уже пришли в норму и тренировки стали частым его времяпровождением. Мир был новым и неизведанным, пирамида называлась великой Гу, а люди выглядели смешно. Старомодные котелки сочетались с разными оттенками одежды, туфли не носились, отдавая больше предпочтения лёгким сандалиям. Рома поначалу удивлялся лёгкой манере заводить беседу с персоналом или посторонними людьми. Но потом влился в безудержный и яркий мир. Прогресс не стоял на месте, но развивался по своим, только ему знакомым канонам. Паровые двигатели соседствовали с реактивной тягой и лазерами. Электричество добывалось более традиционными способами, с помощью гидроэлектростанций и ветряных мельниц. Но каждое сооружение занимало большую площадь. Вот поэтому Рома и сидел у окна. Окружающий мир пестрел загадками и просил, просто умолял его понять пропустить через себя и объяснить. А выпускать из палаты его отказывались и лечили настойками, припарками и какими-то уколами. Это казалось дикостью и неубедительным, но Васильеву пришлось подчиниться на правах первого чужеземца. Он не знал, что произошло возле пирамиды, и толком объяснить властям не мог, но отдельные ученые выдвигали свои гипотезы и предположения в большом количестве и раздраженно спорили до хрипоты в луженых глотках. Рома смотрел на закат, и легкая тень печали снова легла на его лицо. Каждый прожитый на этой планете заставлял его мучиться от невыносимой боли за своих многочисленных друзей, погибших в тот злопамятный день. Казалось, кровью была пропитана земля под его ногами, и воздух дрожал от возмущения. Роман пытался найти Кирилла, но никаких следов и записок не было. Чувства потери такого друга не было, да и не смог бы он потеряться или умереть. Поэтому Васильеву оставалось только одно, верить в жизнь своего друга. Он не подозревал, насколько был прав в этом, ведь Кирилл не рассказывал всё до конца. Рома просто не догадывался о той информации, которую пришлось скрывать его другу.

А в это время на изумрудной поверхности планеты похожей слишком сильно на Землю случилось непредвиденное. Человек, ушедший с неё обратно к своим, не просто вернулся. А в сопровождении Мааха шагал по еле заметной тропинке между деревьев к поселению. Кирилл не знал, как его нашли новые друзья, да и догадываться не стал, просто поблагодарил великана за оказанную помощь в особняке и спокойно ждал возможности. Каким было изумление Светлены мы можем догадываться, но в тот же день они остались вдвоём в его временном доме и не ложились спать. К счастью Маах решил остаться у Матфея на несколько дней и рассказать свою новую удивительную и отнюдь не плохую историю.

Утро выдалось серым и блеклым. Туман наползал с мелких озёр и ручьёв, тонкой полоской охватывая всю изумрудную поверхность. Солнце светило слишком мягко, и лучи еле пробивались сквозь пелену. Маах сидел на земле и завтракал, а рядом с ним копошились его приятные маленькие друзья. Одного из них он совершенно случайно спаси и этим гордился. Кирилл присел на небольшой коврик и приготовился слушать. Волхв Матфей как обычно устроился слева от него в более свободной позе и пожевывал в задумчивости свой правый ус. Светлена смотрела на великана без робости и с легким оттеком благодарности. Наконец все приготовления были закончены, и тягучий и не менее из-за этого привлекательный голос гиганта полился по поляне:

Я на самом деле невольно тебя спас, сам того не зная полез в неизведанный мир и... что случилось, то случилось. В прочем отнюдь об этом не сожалею. А всё началось вот с чего. В пирамиде моей что-то начало изменяться, ну, как бы говорила она символами и загадками. Пришлось разбираться во всём. Причиной служила частичная разблокировка одного из законсервированных объектов. То есть это как маяк, который долгое время не использовался, а потом вдруг резко стал зажигаться. И пришлось мне пилить от одного скачка по пирамиде к другому, попутно исправляя координатную сетку в своём хронометре. Скачков через пять начала складываться определённая картина из точек. Ещё пяток ушёл на точное прицеливание, и я оказался в очень гадком месте. В глубине коридора и где-то на поверхности разносились одиночные взрывы и какое-то настырное жужжание. Я ничего не понял и начал осматриваться. Тут из коридора побежали люди в непонятных костюмах. Все они были одеты в белую колышущуюся на каждом шагу одежду. На одних пятнами подсыхала кровь, на других большие рваные дыры. И самое главное люди меня не испугались, они мчались с поверхности как зачумлённые и ждали спасения в пирамиде. Я не рискнул бы их взять с собой, но как обычно появился один мой знакомый и начал подавать знаки.

- Да, я сначала не понял кто передо мной, а потом чуть не заплакал на радостях. - Вставил довольный Кирилл. - Ты произвёл на всех неизгладимое впечатление по моим скромным рассказам, и никто не стал удивляться такой орясине. Ну и потом, как я должен был достучаться до тебя? Только энергичными взмахами рук и небольшим танцем...

- и ты это называешь теперь танцами, да тогда это было больше похоже на безумную пляску какого-то аборигена, совсем не знакомого с тактом и ритмикой. Ну? ничего, Светлена займётся твоим обучением.

- Благородный Маах, - произнёс Матфей, до того молчавший, - вы говорили о каком-то количестве людей...

- Конечно, их там было человек сорок, не больше. Пришлось всех в ускоритель с собой забирать. Ну не стану же я к вам в гости сразу всю ораву. Завтра подкину этих младенцев. - на вопросительный взгляд Светлены Маах слегка помялся и произнёс. - Они как дети радовались избавлению. Прыгали, целовались, обнимались и всё время что-то грозно выкрикивали.

Все посмотрели на Кирилла, и он сразу же залился краской, непроизвольно стыдясь своих соотечественников. - Они не просто проклинали, - произнёс он тихо, - люди испытали шок, унижение, а тут такое избавление. Вот и немного вышли из себя и начали ругаться всеми доступными способами. Маах ты их по возможности прости и не суди строго, ведь не виноваты...

- Я всё понимаю и никого не осуждаю. У каждого могут найтись подобные моменты. У меня, кстати, не раз такое случалось, правда, половину подобных выражений я не слышал и был немного ошарашен. Насколько изобретателен твой народ, Кирилл. Они очень конструктивно прошлись и по маме, и по какому-то родителю с хвостом без какого-то серого вещества. Картина перед моими глазами до сих пор держится этого невиданного раньше существа. Правда, я не до конца понял на счёт способов... Это смешно выглядит. Но впервые слышал такое количество. - при этих словах залился краской сам Маах. Кирилл удивленно замер и повалился на землю в тщетной попытке унять смех, получилось слишком плохо. Характерное похрюкивание с его стороны раздавалось минут пять. Уняв проступившие слёзы, Кирилл попытался спросить - Маах, ты совсем ничего не знаешь? - после утвердительного кивка смех прокатился ещё раз. - У нас в половом вопросе подкованы все от мала до велика. А на вашей планете, точнее, откуда родом наш великан, наверное, вопрос не вставал. - Тут и до остальных начало доходить скрытое содержание беседы. Светлена зарделась не совсем нормальным румянцем. Матфей же отреагировал как обычно, не снимая с лица маски вежливости, произнёс длинную цветастую фразу. От неё все впали в столбняк, а волхв пожал плечами и спокойно объяснил. - Вы все неразумные, нельзя стыдиться того, что в нас заложено. Можно уменьшить только влияние на рассудок. А так... У Кирилла правительства в чём-то правы. Пропаганды из такого делать не стоит, но и запрещать особо не нужно. Кому надо всё равно найдут и прочитают. А остальные не будут уподобляться простому стаду. Не будет больших проблем из-за такой манеры. Ну, мало ли кому нравится как и на чём. Главное чтобы каждый понимал и осознавал эту проблему. А там всё ко всему приложится и приклеится. - Общий смех прозвучал переливом волн океана. Стало намного легче и приятнее. Кирилл мягко встал и подошёл к Мааху.

- Ты меня спас, но не был обязан...

- В этом, неправда твоя, букашка. В первый день на этом шарике меня хотели пощекотать и тем самым сжечь. Твоя помощь была своевременной. Я был тебе обязан, а ты не осознавал моей благодарности. Сейчас я тебе помог, и точно так же не ощущаю тебя обязанным. Не хочешь же сказать, что все друг другу должны? - Кирилл в изумлении смотрел в открытое в мелких шрамах лицо друга великана. - Никто не должен никому. Просто в нужный момент в нужном месте. Мы связаны своими действиями, они со стороны кажутся нелепыми. А на самом деле несут потенциал взаимопомощи и взаимоподдержки. Не может ведь курица жить без яйца, и наоборот. Так и мир движется, е сам по себе, а строго по той дорожке, которая ведёт к взаимному пониманию.

Матфей хитро взглянул на великана и деликатно кашлянул.

- Мой дорогой друг, Маах, вы очень мудрый, хотя и не совсем преклонных лет. Ваша мудрость очень глубока и понятна. Прошу не сердитесь, честно говоря, мне очень приятно видеть столь правильного,... нет не совсем точно. Чистого сердцем человека из другого плана бытия. - Кирилл шумно вздохнул. - Я потом о многом расскажу, а когда настанет время?... никто не знает, да и такое знание чаще убивает мозг. Поэтому отложим, слишком сложные разговоры и продолжим слушать много чтимого товарища.

Маах слегка смешался и почесал свой широкий нос. - Больше ничего нет интересного, хотя, как уже говорил, завтра, а точнее после полудня предоставлю на поселение ещё несколько десятков людей. Вы найдите им работу и жильё.

- Что вы говорите, мой друг! Всё будет, но в нашей деревне всё индивидуально и принимает человека само. Нельзя строить без них или без замысла. Дом это не просто вместилище тела. Каждый кирпичик и дерево помогает хозяину в таком деле. А после и маленький сруб будет в холодные времена согревать. Вот и не будет никаких работ без этих самых людей.

- М-м-м... не могу не согласиться с этим утверждением. Да и хватит цветастых фраз, волхв. Мы не на балете и не в светском обществе. Поэтому предпочту не вступать на поляне в светский раут и полемику. Язык можно о такие камни сломать и не заметить. Так что будьте проще, волхв.

Матфей усмехнулся глазами и степенно поклонился великану. Кирилл с непониманием смотрел на перепалку и усиленно подавлял зевоту. Светлена положила свою тонкую руку ему на колено и мягко взялась за плечо другой. - Кирилл, тебе настоятельно требуется отдохнуть. Впереди целая вечность и наша жизнь. Надо уметь выбирать самое важное. - С этими словами она поднялась с тонкого ковра и потащила за собой плохо соображающего Николаева.

Матфей обернулся к Мааху и печально вздохнул.

- Вот так у нас великие умы попадают в маленькие капканы. Стоит зазеваться и самое приятное грозится стать повседневным.

Маах тонко улыбнулся и опустил один из больших пальцев, более похожих на сосиски на плечо волхву. Они смотрели долго в след удаляющейся парочке. Каждого захлестнули свои потаённые мысли. Маах думал о своей планете и избраннице, а волхв... о том, что у него могла бы быть такая же суматошная и повседневная жизнь, ограниченная мелкими проблемами с женой, детьми и соседями. Только прожитый путь заставлял старческие плечи не сгибаться под весом лет.

Васильев в бессилии стукнул по подоконнику рукой.

- Когда я смогу передвигаться, доктор. Вы в прошлый раз говорили тоже самое. Изо дня в день повторяете заученную фразу. Хоть раз скажите что-нибудь новое.

- Я не могу вам обещать многого. Всё по воле нашего незабвенного короля решается. Да и такое в первый раз за всё предшествующее время случилось. Вы просто не представляете, чего мне стоит каждая встреча с серой канцелярией. Они готовы вашу персону были с самого начала порезать на мелкие кусочки и изучить в микроскопе. Для них нет ничего святого и жизненного. Только долг перед государством и прямая ответственность за беспорядки. Это унизительно, с ними общаться. Для этих людей, кроме них самих никого не существует. Слишком выражено...

- Альтер эго. Да я понимаю, но всё же. Мир для меня новый и хотелось изучить повадки, привычки и тайны вселенной. Прошу помогите. Ничего нового, просто выведите меня отсюда. Дальше как-нибудь разберусь в улицах и городах. Мои навыки не позволят попасться на глаза этим серым кардиналам. Пусть попробуют схватить.

- Они много знают о путешественниках.

- ???

- Вы не первый, на самом деле. Просто попали не туда. Мне не стоило такое говорить, но... Иногда к нам попадают... необычные люди. Иногда рядом с пирамидой, а бывает и в полях встречаются. У меня есть один учёный на заметку. Очень толковый парень. Может свернуть горы, но... будьте осторожнее. Он мне как сын.

- Хорошо док. Сделаю все, что от меня может зависеть. Свяжусь с вашим учёным. Придумаем, как избавиться от столь неприятных личностей на наших хвостах. Ведь я правильно понял, он вне закона?

- Да.

Роман шел по боковым коридорам и тихо проскальзывал мимо снующих людей. Его не стали в открытую, за ручку выводить из комплекса. Просто показали схему переходов и этажей. Васильев сам уходил из этого места и каждый мимолётный взгляд на одежду казался враждебным и подозрительным. Люди огибали его сплошным потоком. А Роман двигался вперёд. Наконец коридоры и помещения кончились, и улица встретила приятным светом солнца. Пешеходы редкими группами передвигались по тротуарам и пересекали дороги. Казалось, что он не переносился в другой мир, измерение и не подвергался многочисленным гонениям. Эта мысль напомнила о положении вещей в новой для него ситуации. "Серые кардиналы, как же, просто дорвавшиеся до власти озабоченные людишки". - Пронеслось в его мозгу. Роман вышел на тротуар из-за ниши и влился в немногочисленное движение. Он стал частью толпы, самой толпой. Дыхание замедлилось, давление успокоилось, и напряжение стольких дней улетучилось. "Как приятно отринуть проблемы и лишнее из себя, но бывает, что справиться с этим надо сразу. Мгновением позже не сможет решиться проблема или найтись верное решение". С такими мыслями Васильев шагал, поминутно уточняя координаты учёного. Улицы приятно играли разными цветами радуги. Справа синим цветом выделялись ряды мыслителей, чуть дальше красным предостерегающим - армия. Город был великолепен. Разные блоки домов и цветов гармонировали с монументальностью проекта. Фонари сами собой представляли отдельные художественные композиции. Ещё ни разу не встретились похожие комбинации форм и красок. Рома вертел головой и улыбка на лице становилась всё шире и шире. Красота поражала, ослепляла и подавляла своим величием. Васильев проходил рядом с одним из многочисленных зданий, когда в его сторону протянул посторонний человек. Он указывал пальцем на что-то позади него, но Роман сразу насторожился. Вся гармония с миром разрушилась, иллюзия распалась на отдельные элементы и перестала быть очаровательной. Всё напряжение, усталость и гудение в ногах вернулось с утроенной силой в его не до конца отошедшее тело. Сердце с глухим звуком стучало о грудную стенку, спина взмокла и на лице выступила испарина. Васильев опустился на одну из многочисленных скамеек. Голова раскалывалась, вернулось ощущение загнанности, и многочисленные шрамы заныли в предвкушении надвигавшейся опасности. Роман нехотя попытался приподняться, но сил не осталось даже на это. Голова медленно упала на грудь, и тело начало заваливаться на бок. Головокружение исчезло, впрочем, как и сознание.

Темнота окружала его и обнимала как мать своё родное дитя. Легкие касания приносили облегчение. Боль уходила, растворялась во тьме мириадами вспышек. Через несколько, показавшимся вечными, мгновения Васильев пришел в себя до конца. Над ним стоял молодой человек приятной наружности. Тонкий покрой одежды выдавал его как иноземца. Рядом с ним стоял непонятный агрегат, тонко попискивающий многочисленными датчиками. Мягкие, почти аристократические лица: тонкие губы, голубые глаза и прямой нос - вот примерно так мог бы описать молодого худого мужчину Роман. Множество лампочек замигали и бросили неясные блики света на столь холодное лицо. Васильев поразился совершенству отдельных черт лица, которые вместе составляли значительный контраст. Тонкие пальцы легли ему на лоб и прикрыли глаза.

- Спите, будьте любезны. Этим вы поможете самому себе. - Голос с мягким тембром обволакивал сознание. - Вы переутомились и подорвали накопленные силы после операции. Скоро будет значительно лучше. Вам надо значительно отдохнуть.

Роман чувствовал теплоту кожи на веках и легкое покалывание в пальцах рук. Тело расслабилось и хватило собой всю землю. Он падал с высоты на непонятное сооружение. Руины были всё ближе и ближе. Красивые ажурные конструкции утратили свой былой блеск. Здания полуразрушенные навевали тоску и безнадёжность. Васильев снова услышал столь знакомый бесплотный голос:

- Такой участи не ожидал никто. Все были застигнуты врасплох. Один город за другим разваливался и погребал под своими обвалами многочисленные тела людей. Из многочисленных трещин рвалось пламя и пепел. Ранее пригодный для дыхания воздух стал более терпким и удушливым. Оставшиеся в живых люди умирали от удушья и переломов. Планета погибала, мучительно содрогаясь и агонизируя. Апокалипсис, как называют это явление, настал внезапно, затронул каждого и медленно губил миллионы жителей. Все могли бы жаловаться властям и Богу, но... за какие-то несколько часов, в живых осталось сравнительно немного. Раньше плодородная земля теперь имела невзрачную поверхность и темный оттенок. Горы изменили своё направление и исчезли в тех местах, в которых раньше были. Новые вершины воздвиглись из толщи океана, погребая под водой пустые районы планеты. Развалины исчезли в водной стихии и небольшими островками ещё выступали на зеркальной поверхности. Мир перестал существовать как цивилизация. Люди сами уничтожили себя, использовав весь возможный потенциал. Многие населённые миры погибли таким образом, но десятки, а то и сотни смогли выжить во всём кошмаре, затронувшим вселенную. Потоки частиц менялись и завихрялись. Старые системы взрывались и давали место новым. - Короткий вздох бесплотного наблюдателя был сильнее видений, он нёс не просто спокойствие, а опустошенность в мозг Васильева. - Остатки некогда могучей и великой державы стали отдельными и закрытыми в своей скорлупе мирами. Пройдет ещё не один десяток лет, прежде чем способность общения друг с другом восстановится. Ничто не может погубить человека... кроме второго. - Голос смолк, и только еле угадываемое дыхание показывало о продолжении непонятного сна. Васильев резко дернулся телом и проснулся. Пот тёк по нему ручейками, подсыхая на постели и коже, схватывая и сморщивая отдельные участки. Роман пошевелил головой и встал с постели. На ощупь он нашёл выход в ванную комнату. Не включая свет, Васильев открыл кран и начал омывать тело. Сзади раздался шорох, и сильные руки подхватили его, ослабевшего и мокрого. Наскоро растерев непослушное тело, Рико оттащил человека в свою постель. Парень дышал тяжело и надрывно. Впервые учёный не знал как себя вести, таких ситуаций никогда не случалось, и никто не мог так легко входить в эгрегор планеты. Тонкими пальцами он накрыл простыню человека и вздохнул. "Этот дурак не смог ничего другого, как рядом с домом потерять сознание, нет, чтобы подождать и рассказать, что понадобилось ему от меня, так уже третьи сутки маюсь с балбесом". - Рико устроился по удобнее рядом с пациентом и принялся потягивать густой и мягкий амасек. Вкус напитка оставлял желать лучшего, но алкоголь выгонял непрошеные мысли более лучше, чем короткий и неприятный сон. Вот и сейчас бывший врач и учёный с некоторым опытом работы сидел в кресле и предавался сомнениям.

Непонятно поведение случайного человека, впрочем, над словом случайный можно было ещё сто раз подумать. А если учитывать невозможность такого слова, то, по всей видимости, выход был один. Кто-то из старых знакомых посоветовал обратиться. Больше некому было этой деятельностью заниматься. - Рико вздохнул и потянулся. - Как хотелось бросить всё и уехать как можно дальше, чтобы никакая живая душа не мешала предаваться грусти и ненависти к самому себе. Так нет. Разные ошиваются поблизости.

От еле слышных стонов врач подскочил с кресла и подошёл к постели. Больной не метался по простыни, не совсем. Он лежал открыв глаза и постанывал в глубоком трансе. У Рико зашевелились волосы на голове и поползли мурашки по спине. Таких сильный пси-людей он не встречал, да и не мог встретить. На планете за ними был полный, тотальный контроль. Каждый потенциальный альфа псайкер становился на учёт и подвергался чёткому анализу со стороны всех медицинских модулей. Рико на секунду замер и тут же вышел из комнаты. Требовалось найти некоторые запрещённые препараты и дополнительные подручные средства. Через полчаса он вернулся к пациенту и брови его взметнулись высоко. Человек сидел на кровати и чертил на белой поверхности подушки символы. Если бы с помощью чернил, то никто бы не удивился, а вот вытекающей из носа юшкой производило неизгладимое впечатление на любого человека. Вот и застыл в дверном проёме бывший врач. Ему просто не приходилось раньше видеть подобного. Рваные линии бороздили поверхность простыни и выводили ужасающий узор. Сердце забилось сильнее, кровь застучала в висках. Понимание происходящего как обычно пришло несколько позже, но не лишком опоздав. Рико быстро сориентировался и приблизился. Шприц тускло блеснул в руке и вошёл под кожу Романа. Облегчение пришло моментально, захватив тело в пылкие объятия и успокаивая нежно распевая детские песни на ушко. Учёный уселся обратно в кресло и набрал новую дозу психотоников. Настроение было до неприятности хмурым. "Такого не может даже альфа-псайкер, кто же этот человек? Его потенциал огромен. Не заметить такого просто невозможно". - Размышления прервал первый луч солнца, ворвавшийся через высоко расположенное окно в помещение на подобие тонкого и длинного копья. Рико потер усталые глаза и посмотрел на пустую ампулу из-под психотоника. - "Это невозможно выдержать, я же добровольно отказался от этих мучений и отдался целиком и полностью изучению наук. Но нет оказывается появление одного человека может нарушить всё что я оставил далеко позади". - С этими мыслями Рико вновь встал и пошёл умываться. Завтрак молчаливый слуга принёс к постели хозяина и изрядно удивился, заметив в постели совершенно незнакомого человека. Роман встал на ватных ногах с постели и обнаружил, что находится в доме. Эта мысль его поразила в тот момент, когда незнакомец за столом поглощал с подноса приятно пахнущие блюда. Не дожидаясь приглашения, Васильев придвинул второй стул и принялся за трапезу. Его компаньон посмотрел на Романа и усмехнулся.

- вы как всегда успели вовремя, ещё несколько минут и я не оставил бы вам ничего. Но теперь прошу, разделите со мной трапезу.

Роман слегка поперхнулся и задумчиво ответил:

- Я согласен с предложением, коль оно столь своевременно, только... не говорите так высокопарно, а то хочется съездить кулаком по вашему благородному лицу.

- Ваше предложение интересно, оно скорее связано с недостатком образования. Надеюсь непонимания не возникнет между нами. А манера общения всегда должна быть утончённой, можете поразмышлять на досуге и кровью не пачкать кровать. - Тонко улыбнулся собеседник. Роман в недоумении поднял глаза и вопросительно изогнул бровь. - Я вам после еды покажу последствия последней ночи. И мы вместе решим вопрос о вашем потенциале.

После плотного завтрака голова стала работать лучше. Васильев прошёл к утилизатору и долго рассматривал запачканную подушку. Иероглифы были слишком знакомы ему. Каждый знак, линия и завиток отпечатком ложились в голову и находили похожую символику в потерянных книгах. Роман недоумённо посмотрел на хорошо одетого молодого человека.

- Что вам видно в этих подтёках крови? Судя по тому, как ночью рисовали, можно сказать, что такой набор линий уже встречался.

- Да. Было время. Я изучал подобные символы. В... моём мире, том, откуда я родом, было найдено несколько доказательств о предшествующей могущественной цивилизации. Эти иероглифы были собраны в двух книжках и отражали содержание какого-то механизма. При попытке изучения меня и выкинуло в столь удивительный мир.

- Если не против, сударь, мне хотелось бы сначала узнать имя ваше и настоящую историю, а не байки из-под стола.

- Хорошо. Я могу рассказать, но займёт мой рассказ много времени, а надо отсюда выбираться и искать бывшего сержанта медицинской службы Рико.

- Вы не слишком вежливы, но я пропущу столь неприятную для себя тираду. Ведь Рико не только сержант, но и исследователь, а проще учёный.

- Не говорите ничего, я понял ошибку. Вы и есть тот самый бесшабашный медик, который может помочь мне. - Рико только тонко улыбнулся и ничего не сказал. -Но как я оказался у вас?

- На скамейке недалеко от дома вы повторяли только моё имя. Вот и принесли ко мне в плохом состоянии тело человека, покрывшееся испариной и холодным потом. Пришлось три дня вас выхаживать. Всё очень просто. А теперь, мне хотелось бы услышать душещипательную историю из уст очевидца. Соизвольте рассказать.

И Васильев рассказал без утайки все подробности. В некоторых местах врач приставал с кресла и возмущался, а другие вызывали восхитительные охи. Целый день занял пересказ событий, но это помогло упорядочить знания. Они теперь вдвоём склонились над подушкой и переносили на тонкий лист пергамента каждую черточку. Роман слушал объяснения Рико о ночных событиях и факты о своём потенциале. Вся ситуация походила на бред сумасшедшего или на горячку, но реальность говорила об обратном. На следующий день врач вышел из дома и отправился в сторону пирамиды, в надежде найти хоть какие объяснения.

Темный сверкающий камень сверкал в лучах полуденного солнца. Теплый на ощупь он был гладким и приятным на ощупь. Рико с удивлением наблюдал за периметром оцепления с одной стороны этого великого сооружения. Пять человек, расхаживающих с собаками, напоминали старожилов армии. Вышивок и шевронов на рукавах не наблюдалось и учёный решил не испытывать на прочность себя и нервы войск спецназа. В том что охраняющие периметр принадлежали к этому роду войск догадаться было не трудно. Как ни как Рико сам служил в своё время в подобном подразделении и мог отличить с дальнего расстояния по малейшим признакам горделивых спецназовцев от остальных. Вот к ним подошёл гражданский и что-то начал объяснять каждое слово подтверждая жестом в сторону города. Один из солдат мотнул головой в знак отрицания и гаркнул по уставному. Мужчина как-то сразу сник и побрёл обратно, но обернувшись прошипел в сторону охранников. Те отреагировали достаточно быстро и скрутили за пять минут. Рико почесал подбородок и вышел из кустов. На него тут же обратили внимание все участники мизансцены. Собаки подбежали весело мотыля хвостами и поскуливая. Учёный почесал каждую за ухом и вместе с ними подошёл к армейцам.

- День добрый служивые. Как служба?

Ему ответили не менее приветливо - привет, старлей. Давно тебя не было видно. Ты слишком редко стал захаживать к нам. Теряешь, небось, форму.

- Скорее нет, чем да. Но дело не в таком вопросе. Что-то случилось в городе?

- да тут гражданский говорит, что сбежал опасный элемент общества и мы типа призваны нашими командирами для оказания помощи в поимке. Но тут неувязка получилась. Никаких подобных приказов нам по рации не сообщалось, а покидать пост сам понимаешь... чревато последствиями. Кстати, что слышал? Действительно сбежал опасный человек?

- Не знаю, ты ведь знаешь, капитан, что я не часто слушаю новости...

- Да, особенно в форме приказов. - Сдавленный смешок прокатился по группе. - Ты всегда был индивидуалистом и рационалистом. Никакой приказ не мог тебя остановить или задержать, только преданность делу и послужной список не позволял горячим головам уволить твою персону.

- Хе... такое не возможно было без влияния от достаточно высоких лиц. Даже тогда я смог бы выйти сухим из ситуации.

- Жаль Рико, что ты ушёл сам...

- Кэп, ты не знаешь почему ушёл. И дай Бог никогда не придет в голову подобная мысль. Я не подвергся жестоким наказаниям и взысканиям. Всё было просто до боли в теле. Но это в прошлом и как уже говорил, не касается никого.

- Думаешь, никто из нашей братии не находил файлы о твоей сдаче документов. Все в подразделении знают о причинах ухода. Можешь не сомневаться.

- Объясните, что сейчас за задание могло так задержать на одном месте. Ведь судя по всему, вы тут вторые, а то и третьи сутки торчите.

- Ты как всегда прав. Нашлись чудаки на высоких креслах и дали приказ никого не подпускать к пирамиде. Вот и выполняем непонятный приказ в меру своих возможностей. - Капитан тонко улыбнулся и отпустил гражданского. - Нам всегда не хватало твоих способностей как альфы. Псайкеры такого уровня нечасты, а если и бывают, то не по нашу честь.

- Расслабьтесь, капитан. Я не так уж и похож на девицу, чтобы по ней скучать и убиваться.

- Мне всегда нравилось твоё чувство юмора, а точнее его полное отсутствие.

Дружный смех залил площадку перед пирамидой, весёлым переливом уходя в небеса. Рико вернулся в город и понял, за кем началась охота. На каждом столбе висела табличка с портретом его пациента. "Теперь понятно от кого защита рядом с пирамидой. И вообще по городу". - Учёный потер в задумчивости подбородок и тяжело вздохнул. - "Никогда не сдавал людей и сейчас такого не произойдет. Будь что будет, но парню помогу". С такими мыслями он подошёл к своему дому и увидел, что дверь приоткрыта, а тяжелые шторы второго этажа прикрывали комнату от солнца. Тяжёлая тишина стояла в помещении. Полумрак густым покрывалом окутывал учёного. Он прошел в кухню, затем в спальню, но везде был этот неприятный давящий эффект. Роман вытянулся на потолке и удерживался пальцами второй час. Слуга привёл непонятных людей, они источали угрозу и страх. Васильев сразу почувствовал манящий вкус чужого сознания и предпринял единственную попытку. Он задёрнул шторы и скрепил их между собой. Потом встал на стол и осторожно упёрся в балки потолка. Все комнаты были обследованы. Странные пульсирующие сознания проходили совсем рядом с его укрытием, но не смогли заметить. Роман был рад, что такие люди покинули дом. Слуга последовал вместе с ними и не возвращался. Напряжение давало о себе знать настойчивой болью в голове и мышцах. Кто-то рядом кашлянул и осторожно сел. Скрип стула возвестил о худом человеке. Сознание новой личности было переливчатым и менее сложным. Роман чуть ослабил ноги и легким плавным движением очутился на полу. Рико вздрогнул, когда рядом с ним пролетел темный предмет и удивился, когда понял, что именно упало рядом. Васильев отдышался на полу и приподнялся на колени. Сильные руки приподняли его и усадили на стул.

- Ты как парень? - произнёс Рико. - Тебе нельзя сильно напрягаться. А ты тут устраиваешь представления.

- Тебя предали, мой друг. - На одном дыхании произнес Васильев. - Слуга продажный или работал на серьёзных людей. Стоит подбирать лучше либо следить чаще. А так достаточно неплохо с ними погонял по комнатам. Они внизу, а я сверху наблюдаю. Смешно было. Ругаются, натыкаются на предметы, но упорные, гады.

- Это понятно. За тобой по всей видимости открыт сезон охоты. Такое представление дорого стоит, а такое очень тщеславию льстит.

- Если платят за меня пару заоблачных цифр. Пойду, сдамся и заживу как король.

- Как сказал бы один мой знакомый, да у вас юмор как у гробовщика. - С этими словами Рико улыбнулся и поднял руку в немом жесте. С наружи раздавались непонятные звуки. В одно мгновение в руке учёного оказался нож и вилка, у Васильева ножка стула. Они стояли и вслушивались в ночную жизнь дома, когда появился слуга. Руки побледнели и крепче сжали оружие. Рядом с преданным ему человеком стояли серые кардиналы. Один из них держал портативный лазерный клинок, второй с винтовкой штурмового образца помахивал свободной рукой, по всей видимости, заканчивая монолог. Глаза людей пересеклись, и тишина снова легла на дом. Самый старший человек из вновь пришедших чуть двинулся и заговорил, тщательно взвешивая слова:

- Нам нужен только твой гость, лейтенант. Сдай нам его и получишь прежнюю должность. Всё будет по закону.

- Нет, вы неправы. Я никого не отдам и не позволю обращаться с путешественником таким образом. Неужели забыты правила хорошего тона?

Ему не ответили, просто щелкнули предохранителями и взвели оружие в боевой режим. Роман не стал ждать дальнейшего развития событий. Коротко выдохнув, он метнул ножку стула в ближайшего противника и нырнул в сторону. Щелчки винтовки прошли в пустоту. Рико тем временем значительно упростил ситуацию, убрав сразу двух противников быстрыми удами в кадык. Слуга расширившимися глазами наблюдал за своим хозяином и, струхнув, резво убежал в другую комнату. Учёный не стал преследовать никого, просто махнул следом за Романом в разбитое окно и припустил в сторону пирамиды.

- Васильев, - произнёс он на ходу. - Нам надо уходить через другие пути. Рядом со здешним монументом есть небольшая проплешина. Туда лучше не соваться, там охрана. А с другой стороны можно попробовать перепрыгнуть в иное пространство.

- Вы научились пользоваться ими?

- Не совсем. Какие-то тайны поддаются изучению, но большая часть закрыта для понимания смертных. Но с твоим потенциалом можно ломануться дальше, чем обычно и выйти в ином мире.

- А до этого?

- Предпочитаем населять планеты этой системы.

Они выбежали из города и помчались в сторону деревьев. Первым шёл Рико, а за ним вслед Васильев. Через несколько минут тропинка закончилась, и лес стал гуще. А потом как-то резко выступила пирамида.

- Давай так. Настройка происходит следующим образом. Лёгкая медитация и открытие стены. Дальше труднее. Придётся всё время работать головой.

- Хорошо. Рико, ты ведь пойдешь со мной?

- Я никогда не бегал от опасностей...

- Жаль, мне казалось, что ты не самоубийца.

- Я не договорил. Я действительно не бегал от опасностей. Но сейчас другой случай, и я предпочту позорное бегство, чем благородную смерть. - Улыбка получилась немного вымученной, но вполне приятной. - Давай парень, у тебя получится войти в правый блок памяти, а за тобой последую я.

Роман закрыл глаза и медленно задышал. Чувства обострились и мир уменьшился. Пирамида стала мигать как маяк и приближаться. Вот в одном месте выдвинулся блок, в другом, третьем. Вся громада пришла в движение, отвечая на мысли Васильева. Рядом за кричали и раздались выстрелы. Рома повернул голову в сторону звуков и увидел продырявленного нового знакомого. Люди в форме надвигались к ним. Но было поздно. Пирамида поглотила два тела и вернулась в обратное положение. Офицеры замерли и опустили оружие.

Васильев падал вниз. Рядом с ним катилось ещё одно тело. Они остановились и грохнулись на землю. Под ногами была трава и солнце в небе. Деревьев не было. Большая поляна, размером с футбольное поле, охватывала по периметру пирамиду. Роман привстал и опустился снова на землю. Сил не было, впрочем, на этот раз никто не спешил к ним. Рико заворочался и сел, в недоумении крутя головой:

- Что такое? Где мы? Неужели получилось?

Роман улыбнулся и сказал только одно:

- путешествие только начинается. И пусть Древние убегают куда угодно. Я найду их и ответы на многочисленные вопросы.

Они рассмеялись.

Комментарии: 1, последний от 05/03/2017. © Copyright Карпенко Роман Борисович (zamineraleski@mail.ru) Размещен: 09/12/2012, изменен: 09/12/2012. 350k. Статистика. Повесть: Проза		Ваша оценка:

Карпенко Роман Борисович : другие произведения.

Цикл Цивилизации