Стрелки часов уверенно преодолели отметку в шесть вечера, и время неминуемо ползло к тому моменту, когда клетки городских жилищ озарятся ярким выбеленным светом, а уличный пейзаж начнёт степенно погружаться в зыбкий прохладный мрак, перемежаемый редкими вспышками цаплевидных фонарей. Люди возвращались с работы, и в их суетливых движениях чувствовалась опостылевшая, притупелая усталость. Плохо скрываемые вялость и апатия заполняли рыбьи глаза до краёв, иногда даже казалось, что эта бесцветная жидкость вдруг выплеснется, вдруг хлынет отовсюду - от каждого нервного прохожего, от каждого честного труженика мыши и клавиатуры, от бесчисленных человекоподобных манекенов - и затопит мир, впитает в себя целую современную цивилизацию, заключив её в огромный мутный пузырь. Внутри будут плавать перевоплотившиеся в равнодушных рыбин бывшие люди, а бывшие дома и офисы станут антуражем, чем-то вроде красочных замков на дне большого аквариума. И будет так тихо. Так спокойно...
Однако освободившиеся на сегодня от гнёта рабочих обязательств люди не спешили обрастать плавниками и чешуей, обретать свободу поведения и передвежения. Напротив, сбежав с одной каторги, они почти бодро шагали на другой фронт - домашний. Наверное, втайне надеясь, что в этот раз возвращение в родные пенаты в этот раз принесёт больше радости. Ну там, жена в щёчку поцелует или муж, предварительно рухнув с высокого кряжистого дерева, сподобится приготовить ужин. Ну а что, почему нет? Случаются же в жизни хорошие чудеса.
Чем, как говорится, чёрт не шутит.
Серая потёртая многоэтажка ничем не выделялась на фоне однотипных товарок - те же советского образца окна, слегка сдобренные новомодным пластиком, те же неровные неграмотные надписи на стенах, та же неопрятность подъездов. Трясущимся за каждую проходящую мимо кармана копейку жэкам и домоуправам не до мелочных забот о чистоте и благоустроенности, а жильцы, справедливо считая всё, что находится вне их квартир, чужой территорией, особенно не старались. Так, подметут свою площадку, не более того. Хорошо ещё если мусор просто на пролёт вниз не сбросят... Впрочем, в этой многоэтажке подобным саботажем не занимались - люди здесь жили на удивление чистоплотные и добропорядочные. Хотя и не все. Прямо скажем - разные они здесь были, эти самые люди...
Впрочем, юношу лет восемнадцати, молодого человека с горящими глазами и чутким сердцем разновидности людей, обитающих в доме, к которому он шёл, волновали меньше всего. Какая ему разница живёт или нет в первом подъезде на восьмом этаже тихий алкоголик дядя Паша? Или то, когда сотрудник полиции Вася, обретающийся в третьем подъезде, перестанет брать взятки? Ну и совсем уж безразлична юному восторженному созданию пенсионерка баба Маша, подрабатывающая уборщицей через два на третий, потому что скудной пенсии хватает только на лекарства и квартплату. Да-да, можно сколько угодно говорить: "Люди всякие нужны, люди всякие важны", но толку от бесконечных, набивших оскомину мантр - чуть. Тем более, молодость такое дело... Тонкое. Со своими, особенно-обыденными интересами.
Ничего не поделаешь.
- Надь, тут Лёшка пришёл! - радостно сообщила девушка, разглядывающая в дверной глазок бледного вьюношу с пылким взором. - А ты говорила, он сегодня не сможет!
- Лёха-то? Ну мало ли, планы изменились, всякое бывает, - спокойно ответила подруга, убирая в сторону непослушный золотистый локон, вечно сползающий на глаза. - Пришёл бы завтра, невелика потеря.
- Нельзя так к друзьям относится! Хоть мы и это... не совсем обычные люди... Но он ведь не прохожий с улицы!
- Конечно-конечно, - примирительно улыбнулась Надя, пряча в зелёных, подёрнутых инеем двусмысленности глазах невысказанные, но подразумевающиеся слова. Мол, ты говори-говори, да не забывай, чем мы тут занимаемся... И зачем. - Кать, только ты его впускать в квартиру собираешься, иль нет? А то друг-друг, а сама его на пороге держишь.
Катя в ответ негромко ойкнула и тут же засуетилась больше положенного. Зачем-то причёску поправила, складки на джинсах разгладила, маечку одёрнула. И только потратив пару минут на эти манипуляции, наконец сообразила, что от неё в общем-то требуется лишь повернуть ключ в замке, да дёрнуть дверь на себя.
- Привет! - воскликнула девушка, радуясь то ли гостю, то ли поднимающемуся откуда-то из района первого этажа съедобно-вкусному запаху. Скорее, конечно, первому, чем второму, но в этих вопросах никогда нельзя быть уверенным наверняка. Впрочем, не только в этих...
Юноша выглядел ПОЧТИ, как обычно. В меру бледный, в меру пышущий энтузиазмом, удерживающийся на тонкой гранью между спокойным анализом фактов и пьянящим восторгом первооткрывателя. Тёмные волосы и прожигающий пространство пыткий взгляд придавали ему некоторый потусторонний флёр, что, впрочем, было не более чем иллюзией - никаких сверхъестественных способностей у Алексея Батьковича не наблюдалось, а его интерес к миру теней имел характер сугубо исследовательский. Если по-простому, молодой человек жаждал разобраться - где правда, где вымысел, а где просто у страха глаза велики. Тем более что всякие мистические штучки всегда вызывали у него определённый трепет. Не страх, нет, скорее благоговение. В целом он походил на Базарова, склонившегося над очередной развороченной скальпелем лягушкой, но... Здесь и сейчас что-то с гостем было не так.
Нет, прошептала Надя, вдруг отчётливо заметив на правой щеке Лёши россыпь алых точек, протянувшихся от уголка губ к мочке уха. Точек, которые будто рисовали продолжение рта... Точек, которые превращали лицо юноши в одну огромную уродливую ухмылку Чеширского кота.
Нет, прошептала девушка, когда Лёша, только что приветственно обнимавший Катю, неожиданно, как-то совсем вдруг замер, дёрнулся, словно муха, попавшая в паутину, а затем безжизненной тряпкой сполз на клетчатый коврик у самой двери. Упал и больше не шевельнулся, не издал ни звука, словно робот, которого отключили от источника питания... или марионетка с обрезанными нитками.
Нет, прошептала хозяйка квартиры, когда голова её подруги медленно и совершенно механически, как курица на гриле, повернулась, явив слепые глаза и слепленную из ненависти и презрения гримасу на когда-то очень даже симпатичном лице. Лице, которое сейчас не напоминало девичье... И даже на человеческое походило весьма и весьма отдалённо.
- Привет, - сказало то, что минуту назад было Катей. - Тебя зовут Надеждой, я правильно понял?
Если ты попал в одну клетку с голодным тигром - поздно кричать, метаться, звать на помощь или вспоминать о существовании каких-то там богов. Если ты не супермен и твоих сил не хватает на то, чтобы сломать прутья и выбраться наружу, а шансы на победу в очном поединке со зверем не выше, чем у котёнка против тираннозавра-рекса, то лучше всего сидеть тихо и помалкивать. Притвориться, что тебя нет, что тигр остался наедине со своим страждущим желудком. Шанс, конечно, призрачный, но...
Он хотя бы есть.
- Привет, - то, что некогда являлось девушкой по имени Катя, сейчас с величием британской королевы взгромоздилось на потрёпанный, с порванной обивкой кособокий стул, причём, возникало стойкое ощущение, что это не разнесчастный предмет плебейского интерьера, а, как минимум, золочёный трон в главной зале Виндзорского замка. - Ты боишься меня.
Некто, принявший сейчас облик Надиной подруги, не угрожал девушке, ничего подобного. Таким существам слова были без надобности - дела говорили о них красноречивее любых, самых леденящих душу подробностей, и одного лишь знания КТО сейчас перед ней сидит хватало сердцу Нади, чтобы отправиться в паломничество в сторону пяток. Не для того, чтобы искать там заступничества или спрятаться, как в бомбоубежище, скорее чтобы поближе к земле быть. Привыкать, если можно так выразиться....
Правда, по прошествии некоторого времени девушка слегка успокоилась и даже осмелела. Парадокс, но фраза "Ты меня боишься" настроила Надю на оптимистичный лад. В самом деле - чего тут бояться-то? Ладно страх высоты - там хотя бы есть риск, сделав неосторожное движение, изобразить бескрылого Икара и направиться на рандеву с поверхностью планеты. Которая, кстати, весьма далека по мягкости от пуховой перины. То есть, опасность вполне реальная, почти что осязаемая. А тут? А сейчас? Ну сидит непонятно кто напротив, ну лежит в прихожей тело несчастного парня... Может это просто жуткая мистификация, чей-то безумный розыгрыш, с непонятными целями организованный балаган...
- Нет, это не шутка, - непонятное нечто совершенно нахальным образом вмешалось в мысленные изыскания девушки. - И не театр одного актёра. И тот юноша действительно мёртв. Да, от твоей разлюбезной подруги осталась только оболочка. Ещё вопросы?
В первое мгновение неведомый гость, бесцеремонно экспроприировавший в свою пользу вполне себе симпатичное человеческое тело, показался Наде восставшим из бездны времени средневековым засатанелым палачом - облизывающимся при виде дыбы и крепко засыпающим каждую ночь, чтобы поутру проснуться и с энтузиазмом истового фанатика взяться за РАБОТУ. Эта накренённая вперёд поза, эта вкрадчивость в голосе и цепкий, не пропускающий ничего взгляд... Но впечатление развеялось почти сразу, и безжалостный охотник за чужими телами вдруг предстал в образе безумного шляпника, задающего сакраментальный вопрос: "Хочешь чаю?".
- Назови своё имя! - не выдержала измученная страхом и неизвестностью девушка.
- Демон, - сказал гость, словно иного ответа и быть не могло.
- Это не имя!
- Нет, имя, - возразил самопровозглашённый посланник геенны огненной. - Однако меня удивляет твоя настойчивость. Всё выглядит так, будто тебе... известно, что я такое на самом деле. И кто же, интересно, поведал маленькой наивной ведьмочке величайшую тайну верхнего мира? ОЧЕНЬ интересно.
На этот раз угроза, исходящая от лже-Кати, наполнила комнату, полностью вытеснив воздух, погасив льющийся из окна завечерелый свет, сгладив, исказив до неузнаваемости очертания предметов. В считанные мгновения обычная городская квартира превратилась в кэрроловскую страну чудес. Очень и очень недобрую.
- Пожалуй, мне стоит... - "демон" ласково оскалился, беззастенчиво измываясь над некогда красивым лицом - словно это был пластилин, легко изменяющая форму субстанция, из которой можно слепить хоть Наполеона, хоть могучего викинга, а не плоть и кровь, которые если и можно коверкать, то в очень ограниченном диапазоне. - Да, мне стоит немного прояснить ситуацию.
Во избежание недоразумений.
- Если я докоснусь до тебя - ты умрёшь. Но я не могу сделать это умышленно. Либо случайность, либо твоё собственное желание - два варианта, без каких-либо уходов в казуистику.
- Но ты это и без меня знаешь, верно? - пленённое неведомым духом мёртвое тело неестественно дёрнулось, а затем быстро, как-то сразу оказалось стоящим на полу. Без переходов, без каких-либо сопутствующих движений. Словно некто взял и разобрал биологический организм, прочно облюбовавший старый стул, на атомы, а затем слепил из кучи получившихся микрочастиц нечто похожее на исходный образец. - Непостижимо, нелогично, абсурдно. Но... Когда первичный носитель зашёл в квартиру, ты УЖЕ ЗНАЛА, что тот юноша мёртв, и что твоя подруга вот-вот последует за ним. Ты просто не успела её предупредить... Нехорошо. Твоё знание создаёт мне проблемы.
Лже-Катя, превращённая в марионетку потусторонних сил, беспокойно расшагивала по комнате. Она двигалась то быстрее, то медленнее, то замирала на пять-десять секунд, то стремительно бросалась к книжному шкафу, жадно пожирая глазами корешки, но не дотрагиваясь до самих фолиантов. Эта странная нерешительность, особенно удивительная в сложившихся обстоятельствах, сквозила во всём, в каждом движении захваченного "демоном" тела. Лже-Катя производила массу действий - и не одно не находило своего завершения. Она застывала соляным столбом в шаге от Нади, словно наталкиваясь на невидимую стену, она останавливала тонкие пальцы в миллиметре от прикрытого чёрной тряпочкой хрустального шара, который играл здесь роль скорее декоративную, чем прикладную, она открывала рот, пытаясь начать какую-то фразу, но с её губ не слетало ни звука. Даже дыхания не было слышно, будто не человек, а робот наводит в квартире странную суету....
- Хватит! - не выдержала Надя. - Здесь не цирк, а моя квартира. И нечего устраивать у меня дома клоунаду! Её в моей жизни и так предостаточно! И вообще, заявился... Заявилось тут не пойми что! Даже толком представиться не может!
- Могу, - вдруг сказала Лже-Катя, сложив руки на рельефной груди и приняв вид совершенно невинный. - Если ты настаиваешь, я сделаю небольшую уступку. Одолжение, если хочешь. Хочешь знать моё имя? Пожалуйста - Молех Элохим. Прошу, если не любить, то хотя бы не жаловаться.
- Молех? - с сомнением переспросила девушка. - Я знаю Молоха, одного из верховных герцогов Ада. Ты это он?
Перекошенное лицо марионетки вновь озарила полуулыбка-полуоскал.
- Невежественно. С тем же успехом можно сказать, что Элохим - князь Преисподней. Вот что происходит, когда обрывки знания находят себе жертв среди незамутнённого разумом... Впрочем, это не имеет значения. Сейчас ты назовёшь мне одно имя и всё закончится раз и навсегда.
- Да? А если нет? - девушка нервно хихикнула. - Кстати... Как к тебе... или вам обращаться? В мужском или женском роде? Или может в среднем? Оно... Нечто, как у Кинга.
"Демон" даже не соизволил проявить хоть какие-то эмоции.
- Обращайся ко мне в мужском роде, - залитые красным губы двигались механически, как у робота... или у коалы, мирно пожирающей очередной зелёный лист. - Есть проблемы? Я думал, что у вас, современных ведьм, это давно вошло в привычку.
Последняя фраза вполне себе тянула на издёвку. Как минимум - на нехорошую иронию и в другой раз, в другой ситуации Надя обязательно обиделась бы. Но сейчас... Дуться на таинственного кукловода - всё равно, что ругать дождь, который внезапно налетел и порушил все планы на день. Можно подумать, дождю есть какое-то дело до твоей жизни... Можно подумать, "демона" заинтересует словесная эквилибристика и игра на нервах юной, но очень продвинутой особы.
- Хорошо, господин Судья, - разговор требовал продолжения и ответная, пусть и грубая, подколка, казалась вполне уместной. - Как скажете.
- Судья? - лже-Катя удивлённо приподняла брови, а её лицо на миг вновь стало человеческим. - Кто я такой, чтобы судить тебя? Я не Творец, твой враг, и не Светоносный, твой хозяин. Я никто и ничто. Меня попросту НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Можно сказать - я лишь плод твоего воображения. Ты создала меня, ты придумала, что сидишь напротив демона, вселившегося в твою сердечную подружку и трясёшься от страха за свою жизнь. Я абсолютно нереален, не более чем фантом или мираж - если захочешь, ты даже можешь пройти сквозь меня, словно я - дым. Хочешь проверить?
Лже-Катя ласково улыбнулась, тёмно-карие глаза насытились сочувствием и почти искренней заботой, а протянутая вперёд открытая ладонь казалась умильно-дружелюбным жестом. Почти, как раньше...
- Хочешь? - повторила марионетка, приблизившись к бывшей подруге на расстояние шаговой доступности. - Хочешь... коснуться меня?
Вроде бы простые слова, вроде бы ничего особенного не значащие движения, но всё это вместе оказывало на девушку почти гипнотическое воздействие. Так происходило и во время спиритических сеансов, когда вся обстановка в целом будоражила воображение, рождала поддельную реальность, вытаскивала из подсознания притаившиеся там хищные образы, но... Тогда Надя не верила в происходящее. Тогда она знала, что это шоу не всерьёз, что это такая игра - игра в настоящих колдуний, ведьм. Сейчас же она точно знала, что страшный гость не шутит, что странная игра может закончится трагично, и, что самое удивительное, именно это нервное напряжение, именно этот пронизывающий тело страх задевал потаённые ниточки, пробуждал тщательно скрываемые чувства.
Можно сказать, Надя получала от происходящего немалое удовольствие.
- Да. Хочу... - словно в тумане произнесла девушка. - Да...
Её пальцы поднялись навстречу пальцам марионетки. Ещё несколько миллиметров, и они, наконец, встретятся...
- Нет, - сказала Надя. Её голос дрожал, но девушка этого не замечала. - И не надейся! Так легко я не сдамся!
- Сдашься, - кивнула марионетка, вновь облюбовавшая давешний стул. - Вопрос времени.
- И вообще! Ты же мужчина! Дай мне шанс!
- Шанс? Ты имеешь в виду выбор?
- Именно!
- Странно. Твоя просьба удивительна, ведь у тебя есть выбор. Например, окно. Прыгай, сколько твоей колдовской душе будет угодно.
- Там девятый этаж! - возмутилась девушка до глубины души, на миг она даже забыла, что собеседника нужно бояться.
- ТУТ девятый этаж, - возразил похититель тел. - А там - свобода и выбор. Ну? Чего же ты ждёшь?
Надя не ответила. А что тут можно ответить? Не говорить же про несчастную судьбу и тяжёлую жизнь - не поверит. И пытаться разжалобить бесполезно - больше шансов выпросить воду у песков Сахары. В общем, куда не кинь - всюду клин. Точнее, зловещая тень Молех Элохима. Ну и имечко, не выговоришь... Хотя его и не нужно выговаривать, вдруг поняла девушка. Это имя - просто обманка, даже нет, не обманка, скорее титул или должность. Или статус. Нечто такое... Не имеющее отношения к конкретному потустороннему существу. Иными словами, жуткий гость с равным успехом мог оказаться и Светоносным, и Творцом, да хоть Абраксасом или ницшеанским сверхчеловеком. Он не дал никаких зацепок, нигде не проговорился, не оставил ни одного следа, ведущего к истине.
Вообще, господин Молех уже битый час мастерски морочил девушке голову. И не собирался останавливаться на достигнутом.
- Итак, - шевельнулись губы лже-Кати. - Ты готова дать ответ? Кто рассказал обо мне? Кто он или она? Как его или её зовут? Мне нужно НАСТОЯЩЕЕ имя - и ты мне его назовёшь. Имя... Всего лишь одно несчастное имя - и ты свободна. Я не трону тебя, а ты больше никогда меня не встретишь.
- Ага! - фыркнула Надя. - Держи карман шире! Так я тебе и поверила! Да даже если всё так, даже если ты меня отпустишь... Всё равно ничего не скажу! Не дождёшься!
- Нет, дождусь. Ты назовёшь мне имя.
Губы марионетки разверзлись, обнажая стройные белые зубы. Зубы, выглядевшие такими же искусственными, как и растянутая до ушей резиновая улыбка.
- Ты расскажешь мне всё. Так... или иначе.
- Книга чёрных заговоров... Курс высшей чёрной магии... Запретная магия для начинающих, том третий... - лже-Катя, наконец решившая поближе ознакомиться с местной литературой, подвела итог второму часу "противостояния". - Хороший набор. На любой вкус. ПОЧТИ на любой.
- Мне нравится! - в голосе Нади промелькнула тень вызова, а в глазах блекло вспыхнула надпись: "Да отстань ты от меня! Сколько можно!".
- Мне тоже, - с энтузиазмом китайского болванчика кивнула марионетка. - Такая незамутнённость возможна только в это время. Раньше люди были серьёзнее. И скучнее. Подходили к исследованию тонкого мира, как к работе... Ну вот как так! От работы энтузиазм быстро умирает! Нужно, знаешь ли, находить баланс между интересом и обязательствами. Тогда и жизнь расцветёт новыми красками. Вот почему, думаешь, я затеял такую мороку с захватом тел, с этими правилами, разговорами... Потому что так интереснее, вот почему.
Пустые глаза смотрели сквозь девушку, но той казалось, что загадочный кукловод видит все её мысли и чувства, словно хакер - содержимое взломанного сайта... Или патологоанатом - внутренности умершего. От второго, невольно пришедшего на ум, сравнения Надю замутило. Ей стало тошно, так тошно, что присутствие страшного и опасного гостя начало казаться совершенно неприемлимым, лишним, бессмысленным...
- Уйди, - прошептала девушка. - Уходи... Изыди.
"Демон" лишь качнул чужой головой.
- Вот даже как? Печально. Современные ведьмы так беспомощны... Что вы можете без своих верных рыцарей?
Он замолчал, но послушные воле Молеха губы марионетки продолжили безмолвное движение, произнося одно-единственное слово.
"Ни-че-го".
- Ты прав, - у Нади не было ни сил, ни желания спорить. - Но что же мне делать. Есть ли у меня шанс выбраться из всего этого?
- Что я могу сказать, Надежда... на лучшее у тебя пока есть.
- Есть... - эхом отозвалась девушка.
- Есть, - в свою очередь повторил похититель тел. - Достаточно назвать имя. Почему ты медлишь? Он твой брат или сестра? Или ещё какой родственник? Может, друг?
Надя мотнула головой, спутанные локоны, за которыми уже никто не следил, жадно облепили лицо девушки, скрывая за собой уставшие глаза.
- Нет.
- Нет, - довольно улыбнулся "демон". - Так говори же. Назови мне имя.
- Нет.
- Нет? Твой последний ответ? Ты не одумаешься? Я даю тебе ещё минуту, после чего отменю своё правило, и ты просто умрёшь. Тихо и почти безболезненно. Ну так что?
- Нет. Мне не нужно минуты. Ни минуты, ни часа, ни дня. Я не изменю своего решения, - зёлёные глаза упрямо смотрели сквозь золотую паутину волос. - Я ничего тебе не скажу, Молех Элохим.
- Что ж, - впервые за весь разговор голос марионетки приобрёл эмоциональный оттенок, и это был оттенок горькой печали. - Ты сделала свой выбор. Мне же остаётся...
Только пожалеть тебя.
Демон ушёл. Взял и исчез, оставив после себя безжизненное тело Кати и острое ощущение пустоты, какого-то неизбывного одиночества, вечной неприкаянности. И виной тому не два человека, которые ещё вчера были очень важными для Нади, а теперь просто лежат, как сломанные куклы, без единого признака жизни. И не в страшном ощущении абсолютной беспомощности на протяжении всего разговора с Молех Элохимом. Всё это было, но было недостаточным, не только в этом была обрушившихся на девушку жутких ощущений... А в чём же ещё? Она не знала... Ей просто казалось, что её несчастную душу вытащили, разрезали на много-много кусочков, а потом сшили из них лоскутное одеяло. И отдали обратно... Совершенно не подумав, как она будет с этим жить.
Надя плюхнулась в кресло, так, что покрывало свалилось на её худенькие плечи, сжалась в комок, обхватив себя руками, и заплакала. Горько-горько, надеясь, что слёзы смоют всю грязь, с которой ей пришлось столкнуться сегодня. Но влага, источаемая из глаз, не приносила успокоения. Напротив, с каждой солёной каплей прибавлялось и горечи в душе несостоявшейся ведьмочки. Каждая слезинка, каждая дорожка влаги, протянувшаяся по щеке, становилась частью реквиема, этапом какого-то чёрного, мрачного ритуала...