Аннотация: - Папа, расскажи мне сказку, - попросил восьмилетний Ваня.
- Страшную? - улыбнулся отец...
Дети - наше будущее. Всё
В наступивших сумерках огненные языки небольшого костра танцем волшебной птицы рисовали неровный круг уюта и тепла.
- Папа, расскажи мне сказку, - попросил восьмилетний Ваня.
- Страшную? - улыбнулся отец, усаживаясь у костра рядом с сыном.
- Страшную, - слегка дрогнувшим голосом ответил Ваня. Чтобы подтвердить свою готовность выслушать "самые ужасные ужасы", он крепко прижался к мужскому телу и просительно заглянул в отцовские глаза.
- Ну, слушай. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был страшный...
Я подбросила в костер сухих веток, который тотчас отозвался одобрительным треском. Потрепала сынишку по вихрастой головке и направилась к палатке.
- Мама, ты куда? А сказка? - удивился Ваня.
- Ты же знаешь, сынок - папина сказка для бесстрашных мальчиков, а не для больших девочек, - отшутилась я.
На самом деле мне просто хотелось побыть одной.
Побыть одной, успокоиться. Хоть немного унять волнение, заглушить чувство тревоги перед завтрашним днем. Хорошо было нашим предкам - немного алкоголя, и ты расслабилась. Много - и все забыто. Правда, если верить описаниям, память потом возвращалась в сопровождении головной боли.
Но алкоголь мне не помощник; он вместе с другими не очень полезными излишествами, остался в прошлом.
Нахлынули воспоминания. Я словно вернулась в день знакомства с будущим мужем. При рождении ему дали самое красивое имя - Евгений. В сети было миллионы Евгениев, миллиарды высоких, атлетично сложенных блондинов с голубыми глазами. Но я нашла того, единственного... А он - меня.
Мы стали встречаться; и уже через полгода решили завести ребенка. Маленького, почти младенца. Мы думали, что быть родителями - это здорово, и что только так можно ощутить себя индивидуумом, мыслящем не только о своём образе. И в этом мы не ошиблись.
А ведь друзья и знакомые в один голос отговаривали, советовали взять подрощенную модераторами сущность. "Зачем вам нужны такие хлопоты? - твердили друзья и знакомые, - с маленькими детьми одни проблемы. Не верите? Загрузите нужный раздел истории социума и сами убедитесь".
Мы не послушались советчиков. Единственное, на что я не решилась тогда, это испытать состояние родов. Признаться честно - испугалась.
Прошло восемь лет, восемь лет втроем - я, Евгений и Ваня. Прекрасные годы пролетели как одно мгновение. Мгновение счастья.
А завтра в нашей семье появиться второй ребенок.
Я его рожу.
***
Электромобиль бесшумно съедал километры асфальта, холодного, покрытого клубящейся дымкой утреннего тумана. Ваня, которого отец перед отъездом назначил штурманом, бодро следил за дорогой. Как настоящий штурман, он объявлял водителю километраж: "До города осталось тридцать... двадцать девять... двадцать восемь километров..."
Я молча смотрела в окно, на мелькавшие придорожные березки. Иногда березки уступали место широким просекам или небольшому лугу. Пару раз проехали мимо заросших осокой озер, над которыми, высматривая добычу, кружились здоровенные бакланы. Внезапно Ваня оторвался от своих обязанностей первого помощника водителя и обернулся ко мне:
- Мама, а ты почему все время молчишь? Где твое хорошее настроение?
- У нее хорошее настроение, - ответил за меня муж, - просто мама немного задумалась.
- Правда?
- Да, - кивнула я в ответ.
- А о чем задумалась? - детское любопытство уже выскочило наружу.
- Ну как о чем, - опять за меня заговорил Женя, - разве мы тебе еще не сказали?
- Не-е-т... А что не сказали?
- Ну, мы мамой хотим, чтобы у тебя была маленькая сестричка. Катя.
- Ка-тя? - Ваня на секунду задумался, впитывая новость. А потом его лицо вытянулось, на глазах появились слезы: - Зачем вам Катя? Разве нам плохо втроем?
Капли слез превратились в ручейки.
- Вы меня разлюбили? Вы меня хотите бросить? Я - плохой...
- Нет, что ты, - я попыталась успокоить сына, - ты очень хороший мальчик. А девочка нам нужна, потому что вас с папой двое, а я одна.
Но Ваня уже не слушал:
- Я- плохой. Я вам не нужен!
Его тело задрожало; на нем проявилась текстура из маленьких квадратиков, которые через пару секунд начали осыпаться, словно сдуваемые ветром. Ваня исчез.
Муж резко затормозил:
- Он сбежал!
- Я хотела удержать, но не смогла, - начала оправдываться я, - он сразу ускользнул. Нашел узел с миллионом ветвей.
- Любимая, ты ни в чем не виновата, - успокоил меня Женя, - Это сеть. Это бесконечный клубок.
- Подумать только, - заплакала я, - наш сын ушел из дома.. Не, ты не прав. Это мы виноваты. Только мы.
Электромобиль остановился на обочине. Муж обнял меня. Я прижалась к любимому телу, ища защиты и помощи. "Совсем, как Ваня у костра" - от этой мысли стало ещё горше.
- Не будем спорить, - мягким голосом прошептал Женя, - мы должны найти и вернуть сына. Сами. Никаких администраторов и модераторов. Они его испортят, в смысле подправят. А я не хочу, чтобы Ваня вернулся другим.
- Я тоже.
Мы поцеловались на прощание. Это был долгий- долгий поцелуй. Пока мы не растворились друг в друге.
***
Найти в глобальной сети разум, добровольно отказавшийся от голографического воплощения - что может быть сложнее. Особенно, если он не хочет, чтобы его нашли. Особенно, если ищущий не может рассчитывать на помощь всесильных модераторов с их бесконечными и всезнающими профайлогами. Да и не такие уж они и всесильные, эти модераторы, - пусть попробуют, например, достучаться хотя бы до одного из мириадов закрытых аккаунтов. Получат лишь молчание в ответ. Молчание, которое не имеет ничего общего с пустотой.
Через пару миллисекунд я услышала любимого мужа:
- Мира, Большой Искатель бесполезен - в верхних строках совсем чужие Вани, нет стопроцентного совпадения. Ни одного. Так мы лишь впустую потратим время.
- Что же делать? - чувство тревоги сжало меня до размеров одного килобайта. - Милый, а вдруг он попадет в лапы каких-нибудь подсетевых мозготорговцев, или, не дай бог, забредет в район вечно висящих полей. Ведь наш Ванечка еще такой маленький и наивный.
- Я этого тоже опасаюсь, - отозвался муж, - поэтому придется обратиться в частный поиск. Благо, у меня есть один такой знакомый, Михаил. Учились вместе в школе познаний. У него своё детективное агентство, личный поисковик.
Я согласилась с мужем - это был наш единственный шанс. Единственный шанс вернуть сына в прежнем воплощении, без грубых коррекций процессингом модераторов.
Женя отправился на встречу с бывшим однокашником, а я вернулась домой, в привычную голограмму. На секунду задержалась перед зеркалом, чтобы полюбоваться невысокой стройной тридцатилетней шатенкой, и принялась готовить ужин. На четверых. Пусть это станет приметой-предсказанием, что все будет хорошо.
***
Когда кухня уже пропиталась испепеляющими аппетит ароматами жаренной курицы и тушенных овощей, появился муж. Как обычно, чтобы меня не испугать, послал ментальное "Привет, любимая!" и возник сразу за столом. Двое других прибыли более человеческим способом - после предупредительного звонка и через дверной проем. Первым вошел Михаил, коренастый крепыш с роскошной русой шевелюрой. На добродушном лице светилась такая открытая улыбка, что с детективом сразу хотелось поделиться самым сокровенным. Сразу за Михаилом вбежал Ваня. Он бросился ко мне, обнял за талию:
- Мамочка, прости меня!
- Ну что ты, Ванечка, я совсем не сержусь!
- Нет, прости меня. Ну, пожалуйста!
- Хорошо, хорошо, прощаю, - мне показалось, что у меня появилось настоящее сердце, и оно готово от счастья выпрыгнуть из голограммы.
Ваня помолчал, переваривая прощение. А потом с важным видом сказал:
- И вот еще что, мама и папа. Я очень хочу сестричку. Катю!
***
Когда были утолены голод и жажда, Михаил приступил к рассказу:
- Отыскать вашего мальчишку оказалось и легко, и сложно одновременно. Случай-то необычный. Чаще приходиться уличать кого-то в измене, проверять добросовестность деловых партнеров, мирить поссорившихся супругов или сослуживцев. В-общем, работа детектива со старых, до сетевых времен, почти не изменилась. Когда Евгений рассказал о вашей проблеме, я решил поначалу, что без модераторов никак не обойтись. Все-таки, пропал ребенок, не имеющий аватары совершеннолетия. Но Евгений убедил меня попытаться...
- Ну, и как же вы его нашли? - перебила я Михаила - волнение оправдывало мою невежливость.
- Я, конечно, не буду выдавать всех своих секретов и связей. Иначе останусь без клиентов, - пошутил детектив, и серьезно продолжил: - Начнем с того, что ваш поиск не дал результатов.
- Да, это так, - подтвердила я.
- Значит, подумал я, Ваня стал другим.
- ???
- Не пугайтесь. Он просто изменил одну из своих логических цепочек. Это может сделать любой из нас, совершенно безболезненно и безвредно.
- Верно, - согласился муж, - и что же Ваня изменил?
- Имя.
- Имя! - одновременно воскликнули я и Женя.
- Да, - сказал Ваня, - я стал Катей.
- Но зачем?
- Хотел узнать, чем она лучше меня. Почему она вам понадобилась. Что у нее есть такое, чего нет у меня.
- Глупенький мой, - я протянула к сыну руки. Он соскочил со своего стула, забрался ко мне на колени. Обнял за шею и уткнулся лицом в мои волосы.
- Глупенький, - повторила я, - все люди разные, непохожие друг на друга. Ты - это ты. А Катя будет Катей. Но любить мы вас буде одинаково. Потому что вы - наши дети.
- Правда? - Ваня впервые улыбнулся.
- Правда, - рассмеялась я. И серьезно спросила: - а где ты все-таки прятался?
- Вот еще, - ответил Ваня, - я и не прятался вовсе.
- Да, он не прятался, - поддержал нашего сына Михаил, - Ваня-Катя постигал... Короче, он перелопачивал базу данных в Больном Депозитарии. Хранилище "Двадцатый век". Ячейки "Игры и развлечения для самых маленьких".
- Интересно, интересно, - сказал Женя, - и что же, сынок, тебе там понадобилось?
- Как что? - удивился Ваня. - Ведь я должен знать, как правильно воспитывать сестренку.
***
На следующее утро я без труда нашла родильное отделение. Оно выглядело точно так, как я себе его и представляла - стерильная белизна в ярком свете бестеневых светильников. Несколько голограмм в зеленых халатах имитировали медперсонал.
Не буду описывать, как говорили раньше, физиологические подробности. Скажу только о своих ощущениях. О том, что такое боль и как она мало значит, когда впервые слышишь голос новорожденного. О том, что иногда и целой жизни бессмертной голограммы мало, чтобы почувствовать, что значит стать настоящей матерью.
***
Прошло еще три дня. Изображение Кати почти перестало дрожать. Ее структура набрала обычную человеческую разрешающую способность. Детский разум жадно познавал окружающий мир, наполняя свою сущность частичкой каждого из нас - матери, отца, брата; частичкой сущности триллионов и триллионов других... разумов... людей.