Аннотация: К старости муравей Гоша стал сентиментальным и разговорчивым. В нем уже трудно было узнать бравого вояку...
Война хвойника и липника
(рассказ старого муравья Гоши)
К старости муравей Гоша стал сентиментальным и разговорчивым. В нем уже трудно было узнать бравого вояку, некогда своим свирепым видом наводившем ужас на залетных букашек, тупорогих жуков и прочих инфузорий. Лишившись боевой конечности в сражении с огромным слизнем, он не был законсервирован на голодные времена работягами морга, как обычно бывает с калеками. Братья по оружию отправили Гошу доживать муравьиный век в теплое сырое подземелье, главный инкубатор. В обязанности инвалида входило наблюдение за процессом рождения новых воинов. А еще, что более важно, обучение муравьиных младенцев первым навыкам нападения и обороны. Опыт старого вояки, бесценные наставления о "науке воевать" благодатными семенами служебного рвения прорастали в юных душах. Надо ли говорить, что у молодого поколения безусых рекрутов ветеран сыскал непререкаемый авторитет и нашел благодарных слушателей.
Приняв с утра роды, покормив и потренировав молодняк, к вечеру он собирал будущих ратников вокруг себя. Начинался рассказ об очередной "эпохальной" битве. И в каждой истории выходило, что если бы не он, Гоша, сгорел бы или затоплен был бы родной муравейник. Или того хуже, разорен зверьем лесным или пионерами-юннатами.
Как обычно вечерняя байка начиналась с проверки усвоенного материала. Гоша, устрашающе поскрежетав огромными челюстями, спросил:
-- О чем я рассказывал прошлый раз?
Ближайший, пока безымянный, под номером семьсот тысяч двести сорок семь, муракашка бойко отрапортовал:
-- О том, как старая рогатая скотина не добежала до ближайших кустов и устроила экологическую катастрофу прямо на муравейник.
-- Да, для нашей прославленной дивизии это были героические три дня. Такую кучу перелопатили. Благо, погода стояла хорошая. А ведь пойди дождь, сгинули бы доблестные войска в дерьме...
Гоша застыл, мечтательно глядя на черный свод подземелья. Он будто вновь переживал "лосиную эпопею". Потом вздохнул, гоня прочь не нужные сегодня воспоминания:
-- Слушайте, духи, новую историю. О Первой мировой войне между хвойником и липником.
Война эта случилась вскоре после случая с пьяной гадюкой, заползшей с дуру в нижний наземный ярус. Вы должны помнить рассказ об этой баталии, знаменитый блиц-криг "разделка-потрошение". Так вот, в один прекрасный летний денек наш батальон стоял заградотрядом на седьмой северной тропе. Ну, на той, что огибает девятую ель. Хотя откуда вам, мелюзге, знать мировую географию. Заграждали мы нашу тропу от марша бешенных лесных тараканов нетрадиционной ориентации. Под лозунгом "Мы не рыбы, рыбы не мы" это племя идиотов рыскало по окрестностям в поисках нового сырого лежбища. Своей суетой и безалаберностью тараканы могли помешать созидательному труду наших тягловых работяг. Но еще опасней они были для постовых регулировщиков. Тараканы вносили полный хаос в работу тропо-патрульных служб. Бравые постовые теряли ориентацию, видя такое наплевательское отношения к правилам тропового движения, и могучий муравьиный вестибулярный аппарат заклинивало навсегда. Заклиненных постовых приходилось, минуя клинику доктора Мора, отволакивать сразу в холодный морг, где те коченели до пищевого состоянии. А пока прискачет новый постовой, на тропе вытворялся полный бардак: кто, что, куда тащить, бежать - ничего не понятно. Поэтому с "нерыбами" мы не церемонились: чуть-чуть заступил на тропу, а тут загряд-сюрприз: завалили, помочили, оторвали усы-лапы. Передали тягловым: тащите, ребята, очередного супостата на консервацию. Так-то.
И вот когда мы свежевали очередного таракана, легкий ветерок принес и плавно приземлил листок диковинной формы. Этакий двойной желто-зеленый, как потом его обозвал ученый Боря, "пропеллер", накрыл сразу и бешено вращающий глазами полутруп "нерыбы", и с пяток бойцов. Поудивлявшись на свалившуюся с небес невидаль, комбат проферомонил ближайшим тягловым. Эти послушные глухонемые ребята налетели дружною толпою, подхватили и поволокли листок в муравейник. В подземную строительно- пищевую лабораторию к нашему ученому Боре. Тот включил свои мозги и рецепторы и выдал заключение: "Строительной и пищевой ценности не представляет. Хрень обыкновенная. Пропеллер". Ну, ему как единственному ученому Боре, все и поверили.
А через пару дней, когда в утренней полутьме мы выскочили на военную гимнастику, вся обозримая окрестность родного муравейника была расцвечена желто-зелеными пятнами "пропеллеров". Вроде как и покрасивше стало вокруг, да только где-то внутри аж засвербело: непорядок в нашем хвойном лесу, ой, непорядок. К восходу тягловые расчистили, где было нужно, тропы для работы, и жизнь вокруг родного муравейника забила обычным будничным ключом.
Вскоре все привыкли к новому пейзажу; кое-какие активисты из молодежных стройотрядов даже заферомонили о неком разнообразии, мягко намекая на грядущие перемены. Тем более что как-то незаметно подоспели ежеосенние выборы главнокомандующего. Прежний, еще не старый, но отбегавший свои сезоны, Главком, захотел поруководить пищеблоком, вожделенной для любого "бывшего" синекурой. Прославился этот Главком еще на своих выборах. Простым муравьям он не только обещал переструить всех конкурентов, но и в действительности самой мощной струей кислоты за раз замочил электоральное поле, выполнив свое предвыборное обещание. В новую предвыборную компанию с пяток кандидатов, в основном прославленных бездельников, дурили нам спинной мозг обещанием показать в день выборов еще более мощную струю. Такую струю, что муравейник не видел с древних времен. Один, старый оппортунист, так просто верещал свой пиар: "Через мою струю вы наконец-то увидите радугу". Хотя в предыдущие пять попыток дальше себя ничего и не брызнул. Как бы там ни было, а на выборах победил молодой приятель прежнего Главкома, убедительно, в лучших традициях друга-предшественника, оросивший воодушевленный электорат. По случаю знатной виктории была устроена шикарная инаугурация с поеданием соленых крылышек хрущей, фаршированных опарышей, моченых стрекозиных глаз и прочей деликатесины.
На следующий день после инаугурации нового Главкома из уже полузабытых пропеллеров полезли зеленый ростки. Все, понятное дело, бросились к ученому Боре. Но тот, пошамкав челюстями и повращав зенками, чем дал нам понять о недоступном нашему пониманию мыслительному процессу в его тщедушном теле, заметил: "Все правильно, проросли молодые пропеллеры. Подрастут и улетят". Лишь позже стало понятно, что ни черта наш Боря не знал. Просто прикрывал свою висячую задницу.
Проходили день за днем, молодая поросль крепчала, и на ней не появлялось ничего, чем бы можно было взмахнуть и улететь. Наконец через неделю ученый Боря прислал Главкому реляцию с коротеньким содержанием: "Блин! Я облажался. Липа". Работяги морга бросились в строительно-пищевую лабораторию, но опоздали: наш липовый ученый успел-таки отгрызть свою висячую задницу. Прощаясь с воплощением в теле муравья, он сказал: "Единственное спасение - посадить рядом с каждым ростком свой. Хвойный. Елка лучше. И поливайте, поливайте. Не жалейте...". С этими словами душа Бори отправилась в муравьиный рай, где будет дожидаться реинкарнации в какого-нибудь клопика.
Главком не долго горевал по своевременно ушедшему в мир иной Боре. Вообще не горевал. Используя практическую формилогию из молодой поросли отобрали самого яйцеголового и назначили новым ученым Борей. Юный грамотей сразу начал генерить безумные идеи типа "как нам обустроить хвойник". Все это напоминало бред рожающей в дурмане мухоморного нектара Матки, и негорюющий Главком поставил вопрос ребром средней конечности: "У вас есть план, ученый Боря?" На вопрос последовал ответ: "Да, у меня есть план. Хороший план. Призовем на помощь сохатого. Сделаем из него союзника для открытия второго фронта". Устав от подобной ахинеи, ибо и первый фронт еще не был открыт, Главком выдал декрет о всеобщей мобилизации. Капралы повыгоняли из теплых нор зажиревших ветеранов и бездельничавших запасников. Рекрутам прочитали выпускную лекцию "как героически пасть в последнем бою". Загрядотряды оперативно добили стадо бешеных тараканов. В общем, все было готово к войне.
Главком, как и подобает в таких случаях, выступил с воодушевляющей стратегической речью. "Бойцы! Братья муравьи! (что, в принципе, чистая правда, все мы от одной Матки, хоть и из разных яйцекладок) Смертельная опасность нависла над нашим ареалом обитания (слов то каких нахватался за политическую карьеру, шпарит как по писанному)! Наш родной дом, муравейник, мать наша (в смысле, Матка-яйценоситель) под угрозой..." Он еще долго распространялся о воинском долге и нашей славной истории, о вечной памяти миллионам будущих жертв, об ответственности перед незапятнанной честью предков и грядущими поколениями... В общем, обычная предвоенная болтовня, которая закончилась в сумерках. Поэтому боевую операцию пришлось отложить на утро.
В осеннем тумане, черными дугами огибая полусонных ежиков, стройные безмолвные колоны дивизий молодого призыва и полков штрафников атаковали чуждые всходы. Миллионы микролитров кислоты обильно оросили вражескую зелень и родную землю вокруг. Повылазившие ночью из своих подземных катакомб розовые кольцевые черви, хлебнув нашего химического оружия, испуганно дергались, извивались в предсмертных танцах. К своим прапредкам отправлялись блошки, инфузории и прочие козявки, попавшие под горячие струи военных разборок. Но на фронте нет ни места, ни времени для жалости. Ибо, как говорится, боевой муравей работает - трупы летят. Теплый пар, разгоняя сизый туман, властвовал над полем брани, пьянил своим ароматом бойцов. И те не щадили своих внутренних органов ради общей победы. Тем более что капралы и фельдфебели зорко следили за ходом операции и безжалостно пускали в ход свои ужасные челюсти, переводя нерадивых ратников в ранг убогих калек. Особенно усердствовали командиры штрафников. Оно и понятно, ведь армейское братство практически единственный способ вернуть заблудшие души муравьев-балбесов в рамки добропорядочности и политической лояльности. И тысячи тысяч бывших штрафников после победы, а в том, что она неизбежна, сомневались только отпетые изгои, не раз проферомонят "спасибо" своим строгим командирам. Ну, а рекруты молодого призыва, имея еще не перегруженный информацией спинной мозг, с юношеским задором отдавали родному муравейнику воинский долг. Они словно соревновались, выпячивая друг перед другом свои солдатские кондиции; старались опередить в боевом рвении собрата, заслужив всеобщее внимание и восхищение своей доблестью, и, как знать, надежду на повышение. Быть замеченным и отмеченным начальником - первый шаг к первой ступеньке карьерной лестницы. Однако и среди новобранцев изредка, но встречались особи с ущербной психикой. Куда они отправлялись благодаря бдительности своих командиров, надеюсь объяснять не надо.
После кислотной атаки, первой части стратегического плана Главкома, наступило временное затишье. Бойцы были полностью опорожнены и иссушены, словно хрустящие веточки. Передышка наступила для кое-где пожелтевших, покоричневевших, но еще не почерневших врагов. Но не для нас. Пока готовилась к реализации вторая часть плана, Главком провел разбор налета. Сияя черным блеском от удовольствия и гордости за своих бравых подчиненных, он поведал о полном и сокрушительном успехе первой части. Особенно его порадовало удивительно малое количество дезертиров, всего каких-то семнадцать тысяч. "Если так и дальше будет продолжаться, победа не за горами. Она у нас здесь, под ногами". Таким высоким стилем о наших конечностях Главком завершил совещание.
Между тем по полю брани поползли груженные части агротехнической службы. Неотвратимым возмездием они окружали липовые всходы, подтаскивая к ним семена ели. По завету незабвенного ученого Бори предстояло оплодотворить новыми растениями обильно политую кислотой землю. Эта часть плана, в отличие от первой, именовавшейся "Мощь и влага" имела название "Тотальная посадка". Агротехники внедряли семена у корней противника, присыпали их отборной трухой из секретных кладовых. Без излишней суеты, пыли и глума, идеально организованная агротехническая служба обработала всех до единого неприятелей. При этом она не забыла провести перепись вражеской поросли и точно подсчитать затраченные с учетом невосполнимых производственных потерь ценные муравьиные ресурсы. Пока длилась "Тотальная посадка", на командной кочке рядом с Главкомом топтался начальник агротехников, ореховоголовый Ашотик. С довольным видом он кружился вокруг Главкома, пытаясь вызвать у того восхищение слаженными действиями своих подчиненных. Лишь когда ему доложили о затраченных средствах, на секунду остановился и сокрушенно покачал брюшком: "Такие затраты, такие потери. А через год?" Это вызвало немалое удивление главкома, который в принципе не заморачивался насчет потерь (по статусу не положено): "Что вы имеете ввиду, уважаемый Ашот?". Главный агротехник, польщенный таким обращением, закружился еще шустрее: "Вот выиграем войну, а через год опять пропеллеры прилетят. И что тогда, Вторая мировая? Ведь источник зла мы не уничтожили. Мы даже не знаем, где он...". И тут Главкома, как он потом отразит в мемуарах, "пробило на перспективу". Стратегический план был срочно дополнен четвертой частью "Шарим в потемках". Банда внешней разведки мелкими группами скороходов разбежалась по множеству спиралей, прочесывая все более отдаленные участки нашего огромного хвойника. Найти "источник зла", вернуться живым и доложить, для этого, собственно и существует разведчик в этом мире. Для этого его холят и лелеют гражданские институты.
А в схватке с агрессором наступил наш черед. Вашему покорному слуге с боевыми собратьями предстояло реализовать третью часть плана: "Второй фронт: разъяренная кавалерия". Еще накануне битвы этой части не было и в помине. Но молодой ученый Боря в своей упертой убежденности дополз аж до приемных покоев самой Матки. Оттуда Главкому полупрозрачно намекнули, что, мол, не гоже в наше время пренебрегать наукой. Тем более что на войне все средства хороши, особенно научно обоснованные. Главком, скрепя челюстями и проклиная всех яйце-, орехово- и задоголовых, срочно разработал третью часть. Пятьдесят дивизий отправились поднимать сохатого. Надо сказать, это было нелегко сделать. Заставить лесного монстра исполнить бешеную скачку задачка для настоящих профессионалов. И мы с ней справились! Доведенный до белого каления нашими укусами и кислотой сохатый носился по хвойнику, уничтожая на своем пути все живое. Он безжалостно вытаптывал возмужавшие пропеллеры, сея смерть в рядах супостатов. Даже если какой-то процент врагов со временем и очухается и попытается подняться, будет поздно. Молодые елочки просто затмят, подавят ущербных пришельцев. Но, увы, несмотря на своевременное объявление "лосиной тревоги", насмерть пострадало множество бойцов и мирных членов нашей героической популяции. Второй фронт был закрыт после полной и безоговорочной победы, когда в конец изнеможенный сохатый свалился под вековой сосной. В этой битве особо отличилась наша дивизия, стимулировавшая союзника через, извините за выражение, задний проход. За что получила от Главкома почетное наименование "Гвардейской Укусной Вездепроходной".
После битвы мир и спокойствие вернулись в хвойник. Муравейник восстанавливал потери, обретал новые надежды, строил новые планы. Только легкое волнение о судьбе банды разведчиков смущало всеобщий врожденный энтузиазм. Наконец разведчики вернулись. Они принесли одновременно хорошую и тревожную весть. Хорошая: они нашли источник заражения нашей территории. Тревожная: источник довольно мощный, ветвистый, толщиной со взрослого муравья у основания. Не было никакого сомнения, что если это растение не уничтожить, то через годик оно вновь будет цвести и пахнуть.
Едва успев насладиться славой и отдыхом, лучшая дивизия муравейника, в которой я имел честь служить, отправилась по помеченной разведбандой тропе к "источнику зла". По приказу Главкома нам выпала честь первыми "ловить удачу". Начатый на заре марш-бросок к полудню вывел дивизию к молодой липке. Выросшее ни к месту вредоносное деревце необходимо было уничтожить любой ценой. И если нашей, Гвардейской Укусной Вездепроходной дивизии удача не улыбнется, нас заменит другая, за ней - третья и... В общем, пока у родного муравейника хватит сил и ресурсов. Но что реально мы могли сделать? Сто тысяч бойцов нашей дивизии слишком слабая сила, чтобы в открытую сразиться с таким исполином. Нужны были удача, везение, один-единственный шанс. И он пришел. Вернее, оно.
В лесу появилось Человеческое Существо. Непредсказуемое в своих поступках, самое опасное из созданий природы. В истории хвойника описано множество случаев, когда Человеческое Существо в силу своей врожденной неспособности к логичным и целесообразным действиям наносило колоссальный ущерб и хвойнику, и муравейнику. Или наоборот, проявляло ненужную и бесполезную заботу. Например, несколько лет назад, Человеческие Существа с полуобнаженными конечностями и красными тряпками под челюстями окружили муравейник. Провозгласив себя пионерами-юннатами, они устроили с помощью примитивных приспособлений дикую какофонию визга и стука. Потом объявили наш муравейник "объектом охраны", воткнув четыре палки вокруг и одну, с доской, посередине. Мы эти существа, конечно, слегка погрызли, заставив спешно ретироваться. А палки, которые должны были обеспечить нам охрану, догнивают неподалеку. На доске же прежний ученный Боря сумел расшифровать надпись "Ахреняется пиар-нэрами".
Но сегодня Человеческое Существо должно стать нашим союзником в борьбе с "источником зла". Несмотря на окружавший Существо ореол опасности, источавший призыв к осторожности. Причем этот союзник не должен был понять, что действует в наших интересах.
Короткий феромон от Комдива - и мы бросились в атаку. Сотни, тысячи бойцов выискивали незащищенные места у Человеческого Существа, проникали под его наружные покровы. Кусали, раздражали, щекотали более нежные внутренние поверхности. Цель наша была ясна, как солнечный день, поступки прямы, как вековая сосна: заставить Человеческое Существо действовать! Мы жертвовали собой ради этого действия. И оно свершилось! Существо остановилось. Отбросило свой синий цилиндр. В него же полетела блестящая острая пластина. Зуд и жжение для Существа стали невыносимы. Оно наклонилось, сломало "источник зла". Сломанной липкой стало осыпать себя мощными ударами. (Хм, я бы сказал, хвостало себя, как в бане. Но откуда нам, лесным муравьям знать, чем Человеческие Существа занимаются в бане?). Под "липовыми" ударами наши бойцы гибли один за одним. Но наконец-то пришла команда на отступление: наш главный враг, молодое деревце, было уничтожено. Первая мировая война между хвойником и липником закончилась. Нашей победой.
На этом старый муравей Гоша закончил свой рассказ. И как обычно, перед сном, напутствовал молодежь:
-- Вот так-то. Живите, служите, набирайтесь ума-разума. И будут у вас и славные войны, и славные победы, и славная смерть. Спокойной ночи.