Карпова Наталья Михайловна : другие произведения.

Дети Солнца [э-э-э... типа рабочее]

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Так сказать, проба пера в области городского фэнтези. Писалось уже довольно давно, поэтому делайте поправку на подростковое графоманство)))


   1. Лучше б дома осталась
   - Хорошо-хорошо, завтра все будет готово, - заверила я Степана Аркадьевича, провожая его до двери. - Только, пожалуйста, не забудьте прийти!
   - Да что вы, Анечка, как можно! - улыбнулся мне дородный, активно лысеющий мужчина.
   Я улыбнулась в ответ, хотя терпеть не могу, когда фамильярничают.
   Едва его сутулая спина скрылась за поворотом лестницы, из квартиры напротив высунулась белокурая девушка, соседка Лизавета, подмигнула мне и проскочила в мою квартиру, даже не спросив. Там она поправила длиннющий хвостик рядом с большим зеркалом в прихожей и спросила кокетливо:
   - Новый ухажер?
   - Очень смешно, - кратко ответила я. - Заказчик.
   - А-а-а, - протянула девушка. - Опять всякие штаны...
   - Не штаны, а пиджак, и не всякие, а моего шитья. А это дорогого стоит. Айда на кухню, - я шлепком отправила кривляющуюся девушку в направлении "трапезной".
   - Дура ты, Анька. Тебе уже двадцать пять, а у тебя даже мужика нету. А о муже что и говорить, - со вздохом сказала Лизавета две минуты спустя, прихлебывая горячий чай из огромной чашки.
   - Муж, - усмехнулась я. - А зачем он?
   Лизавета уставилась на меня, как на идиотку.
   - Слушай, если тебе и такие простые вещи надо объяснять... А кто тебя любить будет?
   - Кому надо - тот и будет. А сейчас мне это незачем.
   - Сейчас - может и нет, а потом?! - со стуком поставила соседка чашку на стол. - А потом, я тебе скажу, станешь ты страшная, как черт волосатый, и никому нужна не будешь!
   - Ну и ладно.
   Лизавета еще раз покачала головой и продолжила разговор совсем другими темами. Я в основном думала о своем, в то время, как она болтала, и внезапно заметила, как соседка опять перевела разговор на мое одиночество.
   - Нет, ну я тебя все-таки не понимаю. У тебя одна жизнь: работа, театр по выходным, парк заброшенный, дом, где тоже работа не оставляет. А года-то летят! Думать надо, Анютка, а не ушами хлопать! Вот что у тебя в комнате есть?
   - Кровать, тумба с красками, мольберт, еще шкафчик для одежды...- моргая, ответила я.
   - "Мольберт", "с красками", - передразнила Лизавета, - тьфу, честное слово! А это что? "Шкафчик для одежды"... А должен стоять огромный гардероб, ломающийся от шмоток. Ты девка красивая, а ходишь, как восьмидесятилетняя старушка!!!
   - Слушай, Лиз, - устало произнесла я, кладя голову на кулак, - иди домой, а? Поздно уже, баиньки пора. Иди.
   - Че-е-ево-о-о? - возмутилась соседка. - Еще только одиннадцать, жизнь только начинается в это время!
   - Вот тебе "еще", а мне "уже". Иди-иди, мне завтра на работу рано...
   - Опять ты со своей работой, как ненормальная! - воскликнула Лизавета. - Точно - с ума сойти!
   - Иди, спать пора.
   Лизавета закатила вечно подкрашенные глаза и, бормоча что-то нецензурное, шумно удалилась. Хлопнула дверь, и я откинулась на спинку стула, закрывая глаза. Не знаю, как других, но меня моя жизнь устраивала целиком и полностью. "Да и какое дело чужакам? Если мне не надо ничего - зачем навязывать? Да еще эта Лизавета со своей болтовней. Сейчас буду раздумывать о проблеме одиночества всю ночь, не засыпая..." - подумав так, я немедленно провалилась в сон.
  
   ...Воздух, серый и тяжелый, давил на грудь, втекал в легкие, застилал глаза. Я брела, касаясь рукой слизкой стены. Было невероятно противно, но отпустить я боялась. Ибо человек всегда боится неизвестности...
   Внезапно стена кончилась, я хотела вернуться назад, но туман сгустился до такой степени, что я стала задыхаться. Шаг вперед... Отпустило, но лучше видно не стало. "Идти только вперед - вот смысл жизни. Вернуться назад никому не суждено..." - прошелестело вокруг, со всех сторон. И я слушаюсь, иду...
   Дорога, как жизнь. Такая же длинная и направленная лишь в одну сторону. "Вернуться... не суждено..." - как заведенная повторяю я, сжимая кулаки и бредя вперед. А вокруг - только серый туман. Неизвестность. То ли пустота, то ли наоборот, кто-то прячется на пути, поджидая, когда же подойдешь. "Никто не может знать, что его ждет впереди, - опять раздался шепот. - Куда занесет его следующий шаг? Что ждет в следующем метре тумана?.. - Неожиданно тихий шелест перерос в громкий, рокочущий голос: - Но находятся такие, кто способен знать свое грядущее. Далеко вперед. Видеть это четко и ясно. Да будет так!"
   Туман словно растворился в воздухе. Нет, исчез, разом пропал бесследно! Вдалеке показался полуразрушенный дом, черный в ясном свете полной луны. Может против своей воли, а может и сама, я медленно пошла к нему.
   Он оказался огромен. Я открыла скрипучую дверь - от этого звука я вздрогнула. Наверное, больше от неожиданности, потому что до этого меня окружало полное безмолвие. Я сделала шаг внутрь, в черноту. Абсолютно не боясь... Ведь это был не серый туман... не неизвестность...
   Ноги сами понесли меня в самую дальнюю комнату, на третьем этаже. Пришлось подниматься по старой лестнице. По дороге за мной обрушивались ступени, но все чувства куда-то пропали. Кроме одного. Ожидания чего-нибудь необычного, выбивающегося из прежней, опостылевшей жизни. Я шла, не обращая внимания на паутину, липнувшую к волосам и свитеру. Я просто иногда смахивала ее с лица и продолжала идти дальше. Наконец я добралась до комнаты.
   Дверь была распахнута, и я без опаски вошла в комнату. И застыла от неожиданности.
   - Дед?
   Из кресла, стоящего рядом с зажженным камином, выбрался сухенький старичок в потрепанном пиджаке с орденами. Таким я запомнила его в своем детстве. Таким он и остался в памяти. Именно такой, а не бледный, в черном костюме, в окружении цветов, в своем самом роскошном лежбище. Роскошном и последнем. Я тогда не плакала, просто не понимала, что он ушел...
   - Дед? Что?.. как?..
   Дедушка улыбнулся, тепло и чуть насмешливо, совсем, как в детстве. Когда рассказывал сказки, и я задавала свои вечные глупые вопросы... Сами по себе пошли слезы, комната расплылась и заискрилась огненными искорками, отблесками от камина. Дед снова улыбнулся и подошел ко мне. Я хотела дотронуться до сморщенной сухой руки, сказать что-нибудь хорошее, чтобы он опять улыбнулся и ответил...
   Но в этот момент часы, висящие над камином, начали бить и оттуда вылетела какая-то ощипанная кукушка и начала метаться по комнате, противным голосом крича:
   - Вот я вам потом покажу, сукины дети!..
  
   -Вы у меня еще получите! И от родителей вдобавок! Обещаю!..
   Я вскочила, все еще смутно понимая, где я и что происходит.
   Так, кухня. Я на кухне. На своей. Как я здесь оказалась? Видать, заснула и проспала всю ночь, сидя на стуле и положив голову на стол. Отлично. А голос за окном - это точно Нина Степановна Кукарекина (за глаза все жильцы называли ее Кудахина, или просто Кудах и мадам Кудах), активистка нашего двора, вечная поборница чистоты и порядка. Порой у нее "зашкаливает", и по чисто подметенной дорожке не разрешается ходить даже жильцам. Но мы привыкли...
   Кое-как вспомнила сон, и подавила в себе желание выйти на улицу и выщипать Кукарекиной все оставшиеся перья. Мне почему-то казалось, что это важно - чтобы дед ответил, чтобы я коснулась хотя бы пиджака, который всегда пахнул табаком. Но эта Кукарекина...
   - Так стоп! - вслух прервала я себя. Раз Нина Степановна уже вышла на "пост"... значит уже девять?!
   Я бросила взгляд на кухонные часы.
   - Бог ты мой, без пяти десять?!!!
   Как я засуетилась!
   Обычно я вставала где-то в районе восьми, по будильнику (но в этот раз я его не услышала, ведь он в спальне все-таки, а я тут, на кухне), потом не торопясь собиралась, и в сорок минут девятого отправлялась на работу. Хотя туда мне надо было к десяти, я не могла отказать себе в прогулке по утрам от дома до ателье. М-да, теперь я точно опоздаю. Я кинулась и приготовилась к выходу за десять минут! Рекорд! Схватила сумку, выбежала, захлопнула дверь и... обнаружила себя в тапочках...
   Грузчики, строители и сапожники всего мира удавились бы от зависти. Хм, мой словарный запас оказался куда обширней, чем я предполагала. За дверью у Вероники Андреевны, маленькой старушки, живущей по соседству, жалобно замяукала Дымка.
   В общем, еще пять минут были потеряны, я пулей вылетела из подъезда, по дороге чуть не задавив Кукарекину.
   - Простите Куд... Нина Степановна! - прокричала я донельзя возмущенной мадам Кудах, припуская к остановке. Вслед мне летели проклятия...
   Синяя коробочка остановки терялась в осенней желтизне старых раскидистых кленов. Как специально для меня, подкатил старенький бело-синий автобус. Я не останавливаясь забежала в него и только тогда, присев на сиденье с потрескавшимся дерматином, наконец-то перевела дух. Оставалось только надеяться, что Светлана не вздумает с утра проверить свои владения...
  
   - Все малюешь? - неожиданно хмыкнул над плечом Максимка, наш курьер, жеманный паренек с родинкой над губой - вылитый Синди Кроуфорд!
   От неожиданности я даже не успела прикрыть рукой нарисованный эскиз.
   - Вот что у тебя за привычка подкрадываться? - заорала я, влепляя Максимке подзатыльник. Тот с громким хихиканьем укатил, всем по дороге рассказывая, что "премного уважаемая Анна Васильевна опять занимается фигней, переводя канцелярские принадлежности". Я хотела пойти следом и дать ему в глаз, чтоб запомнил. Но Наташка, сидящая за соседним столом и делающая расчеты, спокойно сказала:
   - Оставь ты его. Мозгов нет - так что и стараться... Слушай, ну что с этими клиентами поделать, а? У одной дылды рост чуть не два с половиной, а ей костюм подавай в вертикальную полоску. Я ей несколько раз повторила, что нельзя так, а она в крик, лапша недоваренная! Чуть не влепила ей "Справочником модельера"!
   Указанная книжица представляла собой среднестатический кирпич. Поднять эту книгу одной рукой не представлялось возможным, так что этому "Справочнику..." мы выделили отдельный стол. И все, кому нужно было туда залезть, просто подходили к ней и листали. Все остались довольны.
   Мы посидели еще час, после чего Наташка засобиралась:
   - Ну ее, до конца рабочего дня осталось минут десять, не буду же я начинать кроить, правильно я говорю? - проговорила она, напяливая на себя свой чудовищный плащ, серый в белую и красную полоску - жуть полуночная! Я ей уже советовала поскорей его выбросить, но ведь это подарок от мужа, а это святое дело... - А ты чего сидишь?
   - Мне сидеть, пока не закончу, - жалобно сказала я. - Я же опоздала, ну и... сгоряча пообещала Светлане сегодня все доделать, в компенсацию...
   - Вечно ты, не подумав, - недовольно буркнула Наташка. - Домой-то как доберешься, по темноте?
   - Как-нибудь...
   - Эх ты... Ну давай, пока.
   - Пока.
   Вскоре ушли все, кроме охранника. Но тот тоже быстро захрапел. Кое-как докончив работу, подшив пару платьев и сметав на скорую руку халатик дикой расцветки (клиентка выбирала), я протерла глаза и поскорей начала одеваться. Спать хотелось неимоверно.
   Прокравшись мимо спящего охранника, я вышла на улицу. Было свежо. И темно, разумеется. Решив, что, раз утром прогуляться не удалось, нужно сделать это сейчас, я пошла по дороге, петлявшей во дворах.
   М-да, сама ведь понимала, что глупость делаю, кто же по ночам по улицам бродит? Правильно, много всякого сброду. Но ведь пошла... Как во сне...
  
   ...Ожидание чего-нибудь необычного, выбивающегося из прежней, опостылевшей жизни...
  
   Слава богу, все фонари работали и светили исправно. Я брела по равномерно освещенной дорожке, и озиралась по сторонам. Никого, словно вымерли все. Даже ни одной машины.
   Хотя нет, за поворотом дороги стоял один крутой до неприличия джип. Фары не горели, но доносился равномерный рокот мотора. Будто сидящие там ждали чего-то. И дождались...
   Из небольшого дворика, грязного и темного, зажатого между четырьмя пятиэтажками, донесся женский крик, полный ужаса, потом он резко прервался и послышался топот. Я скользнула в тень, инстинктивно скрываясь от появившейся со стороны того дворика тройки огромных парней в безрукавках (идиоты, на улицы холодрыга, а они тут разгуливают!), которые поспешно перебежали дорогу и залезли в тот самый джип. Он газанул и буквально через пару секунд пропал в темноте.
   - 666, - машинально запомнила я номер джипа. Когда я убедилась, что машина не вернется, чтобы убрать нечаянного свидетеля, то бишь меня, то решила посмотреть, кто же там, в дворике, лежит. Проклиная свое любопытство, я короткими перебежками добралась до угла и выглянула.
   Тусклый фонарь освещал единственную лавочку и урну рядом с ней, доверху наполненную мусором. Клумбы около каждого дома являли собой жалкое зрелище, да и сам двор был типичен для нашей окраины. То есть не представлял собой опасности.
   Я осторожно сделала шаг и тут же попала в лужу. Изрыгая проклятия, я обежала лужу, ощущая, как вода просачивается в ботинки.
   - Ну что за день! - буркнула я, оттирая край брюк от грязи. - Сплошные происшествия!
   Да уж, если что-то не ладится, так все не ладится. Мне все же посчастливилось (хотя как сказать) найти убитую. Чисто случайно наткнулась на нее, спрятанную в тени и скорчившуюся в предсмертной муке, так в ней и застывшей.
   Это была очень красивая женщина, лет двадцати семи - тридцати, с короткими черными волосами, из-под которых выглядывали бриллиантовые серьги. Она сжимала в руках сумочку, словно в ней было что-то бесценное, которое нельзя было отдавать ни за что на свете, даже если пришлось бы поплатиться жизнью. А ведь пришлось.
   Я стояла, не зная, что делать. Бежать за помощью? А кому помогать? Ей или мне? Вызывать милицию, так и меня заодно повяжут, мало ли. Просто уйти, а потом говорить, будто ничего не видела? В принципе, можно было бы, но мои моральные принципы, привитые отцом с матерью, отчаянно протестовали против такого малодушного поступка. Состояние мое нельзя и описать. Нет, я видела мертвых. Дедушку того же... но я тогда еще ничего не понимала, а в остальных случаях была к этому морально подготовлена... А тут... К горлу подкатило, волнами надвигалась дурнота, от которой подгибались ноги и кружилась голова. Я оторопело огляделась и заставила себя сделать один шаг по направлению к убитой, но тут же отшатнулась, не в силах справится с собой.
   - Так что же делать? - вопросила я у тишины, беспомощно, не отрывая глаз от мертвой.
   И неожиданно тишина ответила мне твердым голосом:
   - Стоять на месте и не двигаться!
   Я ошарашено оглянулась и увидела направленное на меня дуло пистолета. Вернее дула, так как последних было много.
   - Вы кто? - ляпнула я.
   - Лучше ты ответь, кто ты, - повторил тот голос, принадлежащий одной из фигур в черных масках. Все эти люди были одеты в одинаковые черные костюмы с повязкой на руках, на которых золотом было вышито солнце. Я молча разглядывала их и не спешила отвечать на поставленный вопрос. Голос опять повторил: - Говори! Назови свое полное имя!
   - Тихонова Анна Васильевна, - дрожащим голосом ответила, прекрасно понимая, что мне никуда не сбежать.
   - Из какого ты клана? - нетерпеливо продолжил голос.
   - Из чего? - не поняла я. - Это что за шутки?
   - Из какого ты клана?! - прорычал голос, видимо, теряя терпение.
   - Карл, берем ее, разберемся на месте, - перебил его другой, женский, такой же суровый.
   - Хорошо.
   И они выстрелили...
   Я даже не поняла, что происходит. "Берем ее", на тот свет, что ли? Вряд ли. Значит выстрелили чем-то вроде снотворного. Окончательно упокоившись, я удовлетворенно потеряла сознание.
  
   Пробуждалась я мучительно, тем более мне грубо помогли - вылили ведро, не меньше, ледяной воды. Я вскочила так ретиво, что со всего размаху влетела лбом в вышеуказанную емкость. Раздался звучный: "Бам!", как при столкновении двух пустых канистр, и непрерывное шептание вокруг мигом меня стихло. Мне же резко "похорошело", все окружающие услышали мое мнение по поводу моего же состояния, и снова нарастающий шепот стих.
   Медленно-медленно я открыла глаза и вперилась взглядом в высокий каменный потолок. Больше ничего разглядеть не удалось, "помогающие" решили повторить процедуру моего пробуждения, и прямо мне в лицо вылилось уже два ведра такой же ледяной воды. Немного ее попало в нос, я закашлялась и завалилась на бок, пытаясь вдохнуть воздуха. Наконец я немного пришла в себя, и едва я хотела подняться, как чьи-то жесткие руки стальной хваткой обхватили мои плечи и рывком поставили меня на ноги.
   Закружилась голова, сквозь навалившуюся темноту прорвался свет (надеюсь, не в конце тоннеля) и холодный голос:
   - Как вы себя чувствуете?
   - Отлично, - пробормотала я, силясь понять, что происходит, - превосходно, лучше некуда... - Неожиданно даже для себя самой я сорвалась на крик: - Да кто вы такие, в конце-то концов?! Немедленно отпустите меня домой!
   Вклинился бархатный, но неприятный своей интонацией женский голос:
   - Зачем вы ее сюда притащили? Ну убили бы ее, и что? Се ля ви...
   - А тебя вообще не спрашивали!
   - Да ты кто такой, чтобы?!..
   - Молчать!!! Что за базар тут устроили?! - Глухо удар по дереву (насколько я поняла, кулаком по столу). - Убили, говоришь - и что с того? Мала еще, чтобы решать, кому жить, кому - нет, так что сиди тихо! А если не хочешь - никто не держит.
   - Хорошо, - кротко ответила обладательница голоса. И тихо добавила: - Козел старый.
   Но, наверное услышала это только я, так как на это ничего не последовало.
   Постепенно пелена с глаз спала и я увидела прямо перед собой длинный стол. За ним, одетые в черные балахоны, сидели люди (хотя, кто же еще, не животные ведь). В центре блестел элегантной седой шевелюрой немолодой мужчина лет пятидесяти, рядом с ним высокая женщина, примерно одного с ним возраста. Они сидели на стульях с высокими спинками и были неуловимо похожи друг на друга. То ли сестра с братом, то ли любящие муж с женой. За этим столом сидело еще много человек, и старых, и молодых, и мужчин, и женщин, только я не приглядывалась к ним. Но приметила, что наряд у них был очень уж чудной. Как и у той толпы, что распределилась у стен. Это все и прояснило.
   - А-а-а, это вы, - недовольно протянула я и сложила руки на груди. Люди за столом опешили, а стоящие удивленно зашушукались. От одной группы отделился мужчина со слащавой физиономией, лет тридцати пяти, кивнул сидящему по центру и обратился ко мне, едва сдерживая изумление:
   - З-здравствуйте, я Арчибальд - чуть заикаясь, быстро проговорил он. Я изогнула брови - ну и имечко, у него явно было тяжелое детство... - Ваше имя нам известно, а вы... э-э-э... в общем, как так знаете?! Откуда?!
   - А кто ж вас не знает? - нахмурилась я, не меняя позы. - На каждом кладбище поразвилось, ни пройти ни проехать. Всех кошек в округе переловили, психи!
   Арчибальд сначала растерялся, люди вокруг тоже. Потом лицо его прояснилось и со слащавой улыбкой он помотал руками:
   - Нет-нет, что вы. Мы не из этих... как их... кого имели в виду, да! Позвольте представить, это глава нашего клана - магистр Бернард Арморьер, его супруга Беатриса Арморьер, приближенные советники - Эдмунд Рижур и Цецилия Северит.
   - Точно больные, - резюмировала я.
   Сидящие переглянулись, словно бы задумываясь, смиряться им с этим определением или начинать спорить. Последнее со мной бесполезно. Но Арчибальд (все-таки кошмарное у него имя) решил попытать счастья и возразил:
   - Ну что вы! Просто, я не знаю, как вам объяснить...
   - Не знаете - посидите в уголке, придумайте речь, а потом занимайте мое время! - отрезала я, с напускной презрительностью смерив его взглядом.
   - Но вы послушайте...
   - Я что, невнятно говорю?! - ситуация начала меня раздражать. Арчибальд заткнулся и выпучил глаза, не в силах придумать чего-нибудь в ответ. А я стала рассматривать зал, все больше приходя в уверенность, что все окружающее - какая-нибудь секта или что-то вроде того. Воздух тут был затхлый, подвальный, дышалось немножко с трудом. Стены занавешены черной тканью, складками спускавшейся от потолка до самого пола. Окон было два, под самым потолком, совсем незаметные из-за тяжелых черных штор, плотно их закрывших Но сквозь них пробивался свет луны, очерчивая светлые прямоугольники на шторах. Атмосфера была мрачная и тяжелая, стоящие возле стен угрюмо рассматривали меня с ног до головы. Ненавижу, когда так делаю, но сейчас из вредности выпрямилась и всем своим видом показала, что мне по боку, чего они там обо мне думают. Да и думают ли вообще.
   Когда я обследовала взглядом весь зал и заскучала, вспомнила про Арчибальда и повернула свое строгое лицо к нему:
   - Ну?! Не придумали?!
   - Я пытаюсь! - визгливо воскликнул он.
   - Мало пытаетесь! - я уперлась в него взглядом. Он поежился. - Надо выпустить на волю фантазию. Экспериментируйте! Не бойтесь показаться смешным! Вы и так смешной, ха! - Все-таки что-то забавное в происходящем было. - Слова должны литься рекой. Чем больше воды и меньше смысла - тем лучше!
   - Но...
   - Что "но"?! - строго прервала я.
   - Но...
   - Все, Арчибальд, хватит, - внезапно раздался голос "магистра". - Это уже болтовня, а у нас серьезное собрание. Пришли все.
   - О! Простите, месье Арморьер, - засуетился Арчибальд, отвешивая бесчисленные поклоны. Видно этот магистр у них как бог.
   - Ты ему еще ручку поцелуй, - едко предложила я.
   - Анна Васильевна! - мягко упрекнул меня Арморьер. - Что же вы, как маленькая, ей-богу. Я вас уверяю - мы не секта, не сатанисты, не язычники. Мы действительно клан Света Солнца. О, прошу вас, не ухмыляйтесь. В это сложно вникнуть, все слишком сложно... но это необходимо. Сегодня... вернее, уже вчера, вы обнаружили недалеко от места своей работы убитую женщину двадцати восьми лет, с короткими черными волосами и кожаной сумкой, так?
   - Ну. - Походило на допрос.
   - Прошу вас, месье Рижур, - Арморьер передал слово забавному толстячку с сердитым лицом.
   - Благодарю, магистр. - Толстячок встал со стула, что далось ему не без усилий, положил перед собой кипу листов и продолжил "допрос".
   - Скажите, мадам Тихонова...
   - Мадемуазель, - поправила я.
   - Да, конечно. Скажите, кожаная сумка была в каком состоянии?
   Я приподняла левую бровь:
   - Смотря, что вы имеете в виду под словом "состояние".
   - Она была в руках у убитой, лежала в другом месте?
   - Так, сумка, - я начала вспоминать. - Насколько я помню, она держала ее в руках. Да что там держала - она сжимала со всей силы! Сумка была открыта, что-то из содержимого лежало на асфальте.
   - Ага, - задумчиво проговорил Рижур. - А как вам удалось так быстро все рассмотреть?
   - Да уж поди не каждый день трупы нахожу! - вспылила я, поняв, что меня подозревают. - Так меня отпустят домой?!
   - Да, конечно, только немного попозже, - повторил Рижур, никак не отреагировав на мой маленький срыв.
   Внезапно окованная железом дверь глухо стукнула о стену. В проеме показалась высокая мужская фигура, освещенная сзади светом факелов (что?!). Новоприбывший зашел, небрежно поклонился Арморьеру.
   - Я не опоздал? - Почему-то его вопрос прозвучал насмешливо.
   - Нет, Адам. Только на десять минут, - хмыкнул магистр. - Заходи побыстрее, не задерживай.
   Вышеуказанный Адам, оказавшийся светловолосым, высоким, одетым в простые джинсы и синюю футболку, кинул на меня взгляд, ничего не выражающий, как на какую-то вещь, и встал к компании молодежи. Девушки покраснели, парни расступились.
   И посыпались вопросы. Вся кипа листов у Рижура оказалась списком этих самых вопросов. Он задавал их все, даже если они повторялись или заставляли повторять уже сказанное. Народ откровенно заскучал, некоторые присели прямо на пол, я же валилась с ног от усталости. Еще бы! Попробуйте пережить все это за один день (то есть за одну ночь, когда все нормальные люди, вообще-то спят!). М-да.
   Наконец я не выдержала и спросила:
   - А можно я хоть подержусь за что-нибудь, а то у меня уже ноги подгибаются?
   - О да, конечно. - Один тощий мужичонка подтащил ко мне тяжелый резной стул, хотя тот можно назвать и троном, такой он был роскошный. Я с облегчением плюхнулась на него и чуть не застонала от удовольствия. Это антикварное чудо было даже не удобным... а... не выразить словами, но все окружающие и так поняли по моему лицу. И начали отчаянно завидовать, сами уже все отсидели и отстояли.
   А вопросы все не переставали литься из не менее усталого Рижура. Я уже хотела попросить принести одеяло и подушку и продолжить отвечать на вопросы во сне, но приближенный советник отложил последний лист и задал дежурный вопрос:
   - Не хотите сказать еще что-нибудь?
   - Кроме того, что видела убийц? Ничего, - в полудреме сообщила я.
   У окружающих сон как рукой сняло, зал наполнился восклицаниями, некоторые так и подались в мою сторону. От толпы резко отделился тот Адам, подскочил смешной Арчибальд. Рижур от возбуждения забылся и заорал на меня:
   - Что ж ты раньше не сказала?
   - А вы не спрашивали! - рявкнула я в ответ, злясь на то, что почти заснула, а тут шум подняли. - Да, видела. И номер машины запомнила, на которой они уехали.
   Тут уж заволновались все.
   - Опиши! - вскочил Арморьер. - Пожалуйста, не тяни!
   - Тише, Бернард, не волнуйся так, - забеспокоилась его супруга. - Сердце!
   - Да черт с ним! Отвечай!!! - повернул он ко мне свое бледное лицо.
   А я ненавижу, когда на меня кричат незнакомые люди, какое бы горе у них не произошло. Поэтому стояла с плотно сжатыми губами и не двигалась.
   - Ну же!
   - Можно поинтересоваться, а она кто? - свернула я разговор. То есть попыталась.
   Одним мгновение спустя рядом оказался Адам, схватил меня за плечи, поднял с кресла и затряс, как куклу.
   - Ты что, не слышала вопроса?! Немедленно говори! - прорычал он.
   А этого я делать никому не советовала бы.
   - Мы с вами на "ты" не переходили! - рявкнула я в ответ, отбрасывая от себя его руки. - И вообще, если ко мне здесь будут так относиться, я вообще ничего не скажу!
   - Что-о-о-о?!!!
   - Адам, отпусти ее, - твердо сказал Арморьер. - Простите пожалуйста, просто это очень важно.
   Парень нехотя разжал пальцы. "Все, синяки будут", - грустно констатировала и медленно начала описывать тех качков, встретившихся мне на темной улице. Чем больше я говорила, тем кровожаднее становилось лицо Адама, камнем застывшего рядом со мной и не сводившего с меня тяжелого взгляда.
   - Это они? - спросил он у Арморьера.
   - По-видимому, да.
   Магистр как-то сразу "состарился", согнулся, его супруга нежно гладила его плечо, успокаивая.
   - И что с ней делать? - Адам ткнул в мою сторону пальцем. - Отправить домой? Никакой ценности она больше не представляет.
   Я тут же сбросила с себя усталость и нахмурилась:
   - Ау! Я еще тут! И нечего говорить обо мне в третьем лице и в таком тоне!
   На меня не обратили ни малейшего внимания.
   - Ошибаешься, теперь она представляет собой еще большую ценность, чем когда-либо.
   - АУ!
   - Это почему еще?
   - ЛЮДИ!!!
   - А ты не догадываешься, почему люди из клана Оскала Волка не учуяли ее, когда она подошла ближе чем на сто метров?
   - Я ЗДЕСЬ!
   - Потому что она... - Адам уставился на меня, как будто в первый раз увидел. Но прежней неприязни выражение его лица не потеряло.
   - Вот именно.
   Все замолчали, и наконец я оказалась в центре внимания.
   - Ну слава богу. Может вы введете меня в курс дела?!
   - Ты ведь знаешь, что нужно делать... - медленно проговорил Арморьер.
   - ДА ВЫ ЧТО, В САМОМ ДЕЛЕ?!
   - Знаю...
   - ИЗДЕВАЕТЕСЬ?!
   - И ты готов пойти на это?
   - Нет. Но должен пойти.
   Я растерянно разглядывала их застывшие лица в поисках ответов на свои вопросы. Но тщетно. Сзади подошла Беатриса Арморьер и, мягко взяв за руку, отвела меня в сторону к какой-то девушке.
   - Это Шарлотта, - сказала она. - Она будет тебе помогать.
   - Э-э-э, - только и произнесла я.
   - Ну вот и отлично. Шарлотта, отведи Анну Васильевну в гостевую комнату. Надеюсь, там прибрано? Ну а потом... ты и так все поняла.
   - Да-да, конечно, - девушка поклонилась и повела меня из зала.
  
   Я стояла посреди комнаты, боясь даже пошевелиться. Интерьерчик тут был, конечно, "отпадный", в стиле барокко. Огромная кровать, раз в шесть больше обычной двуспальной, с бархатным балдахином, шторы с портьерами, туалетный столик размером с кухонный гарнитур... в общем, все, как мне нравится. Только покрыто это было вековым слоем пыли. Слова Шарлотты насчет "прибранности" можно было считать даже не шуткой, а наглой ложью. Хотелось поспать или хотя бы посидеть, но двинуться и потревожить пыльный покров... Задохнуться от пыли - не лучшая смерть. Поэтому я даже дышала по чуть-чуть, застыв в одном положении. И простояла так до появления в дверях Шарлотты, которая с показной веселостью заскочила в комнату.
   - И это называется "прибрано"?!!! - громким шепотом возмутилась я.
   - Ой, прости. Гостей у нас не было по крайней мере пару сотен лет - это точно. И мы... решили, что лучше ничего не трогать, - извиняющимся тоном проговорила Шарлотта. И сочувственно посмотрела на меня. - Идем, пора.
   - Пора... что? - заподозрила я что-то неладное. - Ехать домой? Мне там соседку кормить надо. А то она, бедная, только чай наливать умеет. Ну?
   - Ничего. Мадам Арморьер приказала, - быстро ответила Шарлотта. - Пойдем, пойдем.
   Она повела меня по коридору, в таком же стиле, что и та комната. Но по чистому. Мы шли молча, и я решила наконец подумать (очуметь можно, я - и подумать!). За целую ночь я не смогла поспать ни минуты. Хотела "чего-нибудь необычного, выбивающегося из прежней, опостылевшей жизни"? Получила. Теперь меня ведут, как на расстрел, в странном доме, больше похожем на дворец. Странный дом, странные люди. И что значит "она представляет собой еще большую ценность, чем когда-либо"? Что я сделала такого необычного, найдя убитую? И что такого в том, что меня не нашли? Или, как они сказали, "не учуяли"? Все-таки все странно.
   Да еще и что-то делать со мной собираются. Жалко меня...
   В конец запутавшись, я предпочла больше не думать о грядущем и... просто будь, что будет.
   Меня привели в освещенную огнями свечей комнату. Одна стена представляла собой одно большое зеркало, напротив была открыта дверь и за ней виделась огромная ванна, полная горячей воды. Я оглянулась на Шарлотту, она подтолкнула меня в комнату к еще двум девушкам. Они на миг подняли на меня глаза, в которых плескалось такое же искреннее сожаление, которое я засекла у Шарлотты.
   "Так, не заморачивайся", - напомнила я себе. И позволила раздеть и уложить себя в ванну. Такого облегчения не чувствовала никогда за свою жизнь. Существование на этом свете стало казаться не таким уж и темным. И дома такого не получишь. Так что вот полежу, и сразу одеваться.
   - Ой, девочки! - прошептала я, совсем не шевелясь. - Я вам так благодарна!
   - Да ладно, - невесело усмехнулась Шарлотта.
   Мне опять стало интересно, что они скрывают. Но ежу ясно, что они ничего бы мне не рассказали. Поэтому я закрыла глаза и невольно заснула.
  
   Проспала я от силы минут пять. Шарлотта осторожно потрясла меня за плечо и я мигом проснулась.
   - Пойдем, одеваться надо.
   - Куда пойдем? Вот же одежда, - не поняла я. Мои джинсы и свитер лежали рядышком на стуле.
   - Пойдем-пойдем. Не спрашивай.
   Я встала и обернулась в полотенце. Выйдя из ванной, я застыла на пороге, во все глаза уставившись на великолепное белое платье, расшитое золотом и стразами (ой, стразами ли?!)
   - Это что?!!! - воскликнула я, когда две других девушки бережно подняли это сокровище и медленно начали подносить ко мне. - Нет, погодите, мне идти надо! Какие наряды, дайте мою одежду. Мне завтра рано вставать!
   - Никуда тебе не вставать, - вздохнула Шарлотта. - А если уедешь, то тебя сразу засекут. И... ну ты поняла. Так что подними-ка руки, - приказала Шарлотта. - Так... Опускай.
   Сказать, что платье сидело на мне отлично, это значит существенно преуменьшить действительность. Оно... было просто волшебным, правда, немного длинноватым. Вооружившись нитками и иголками, помощницы начали подшивать подол.
   - А кто засечет? И что сделают? Вы про тех людей?
   - Ага, - кивнула Шарлотта. - И пожалуйста, что бы ни ждало тебя там, куда мы сейчас поведем твою особу... Ты должна понять, что это ради спасения твоей жизни. Единственный вариант, к сожалению.
   - Ты меня заинтриговала.
   Вскоре платье было укорочено, сделано все было достаточно быстро. Меня расчесали, привели мое сонное лицо в какой-никакой порядок. Но за платьем даже меня не было видно... Оно все блестело, как одно большое солнце, и было окутано каким-то необычным золотым сиянием. Прямого покроя, без талии, с длиннющими рукавами сантиметров на десять ниже кончиков пальцев. Люблю такие "балахоны". Я все смотрела на него, потом задумчиво произнесла:
   - Похоже на свадебное платье. Или на одеяние для жертвоприношений. Меня не зарежут и не съедят? - поинтересовалась я.
   - Нет, ты что! Хотя...лучше бы это, - призналась Шарлотта.
   - Ну расскажите мне, что будет!!! Пли-и-из! - не выдержала и взмолилась я.
   - Тихо, не двигайся, а то помнешь, - шикнула девушка. - Все, готова!
   Я еще раз посмотрелась в зеркало, удивилась отражению и послушно потопала вслед за Шарлоттой, с гордо поднятой головой шедшей куда-то. Оказалось, в тот самый зал. В проплывавшие мимо окна светила полная луна, и мне отчаянно захотелось домой. Наверное, Лизавета волнуется, мало ли чего подумает... картина одна не дорисована... И парк один простаивает, никто же кроме меня в него не ходит... Мне стало так грустно-грустно. И продолжалось это состояние до того момента, когда Шарлотта открыла дверь в зал, впустила меня внутрь и зашла сама, закрыв дверь.
   - Вы чего?! - пораженно выдохнула я. - Это... как понимать?!..
   Все присутствующие равномерно стояли по бокам, открыв дорожку по центру комнаты. По другую сторону этого пути высился магистр Арморьер, рядом с ним Беатриса и... Адам, не сводящий с меня ненавидящего взгляда. Сам он был одет совсем по-другому. Та же самая ситуация, что и со мной. Какой-то белый "мундир" с золотой лентой, парадная шпага на боку... Я потрясенно разглядывала всех, пытаясь потихоньку ретироваться. Но Шарлотта постоянно оказывалась за спиной и подпихивала меня вперед.
   - Все-таки это свадебное платье!.. - процедила я.
   - Я тебе что говорила? - натужно пропыхтела Шарлотта, пихая меня к "алтарю". - Все ради твоего же спасения...
   - Да ты с ума сошла?!!! Я... да не собираюсь я выходить... Стоп! За него?!!! - я изумленно уставилась на Адама, который в ответ скривился, будто съел целый лимон, показывая, что к происходящему у него такое же отношение. - Нет, нет и нет!!! - Мне даже плакать захотелось, от обиды. - А у меня спросили?!! Ни за что! Пусть лучше меня убьют, чем просто так... с незнакомым... Да нет! Отпустите меня, пожалуйста...
   Я чуть на самом деле не начала ныть. Еще позавчера Лизавета говорила... неужто она пророк? Но... Я стала беспомощно оседать на пол. Шарлотта поддержала меня под руку и, шепча что-то успокаивающее, повела вперед. А я словно в трансе повторяла: "Да вы что? Как так?", пока не доковыляла до "алтаря". Прежде чем отойти Шарлотта шепнула мне в ухо: "Ты крепись, все будет хорошо. Тут все за тебя! Не бойся"
   Я глубоко вздохнула, когда толпа за спиной сомкнулась, отрезая пути к отступлению. Наивная, я еще надеялась убежать. "Сбежавшая невеста"...
   Убедившись, что все со мной в порядке (это еще с какой стороны посмотреть), Арморьер махнул рукой и все за спиной бухнулись на колени. Я ошарашено оглянулась. Адам процедил сквозь зубы, даже не пытаясь подбодрить:
   - Так надо. Только рот не открывай, поняла?
   И это мой будущий муж?!! Все, сейчас у меня будет истерика, я просто чувствую ее приближение. Так, спокойно, спокойно, Анютка, и не такое бывало... то есть такого еще не бывало!!! Как это вообще может со мной быть? Может это сон? Или я уже умерла и это загробная иллюзия жизни?..
   Ноги снова подогнулись, но я выстояла, едва успев взять себя в руки, и снова растеряно обернулась. Все присутствующие наклонили головы и закрыли глаза. Но из-под одного капюшона сверкали жестокие и злые женские глаза. В них читалось буквально читалось: "Ты мне за все ответишь...". Я, раскрыла рот, хотела что-то сказать, спросить, за что... но заставила себя отвернуться. А в голову неожиданно толкнулась ясная, как день, мысль... что все это не снится. Это настоящее... и происходит на самом деле! Я тут же заметалась, подхватила юбки, хотела сигануть куда-нибудь и бежать, бежать, бежать, пока не окажусь дома, откуда меня вовек не выкурят... и наткнулась на взгляд Арморьера, сочувственно-понимающий, добрый, от которого по щеке одиноко покатилась слеза, прожигая дорожку на коже... Я поняла, что не убегу. Просто не смогу - меня поймают и снова приведут сюда. И все это происходит именно со мной...
   Всего этого не может быть, подумала я, отказываясь вообще во все верить. Просто не может. Это ведь... нереально. Чтобы шла с работы и тут же...
   - Это ведь шутка? - одними губами спросила я. - Скажите, пожалуйста, что да... пожалуйста!..
   - Прости... - покачал головой Арморьер. - Но нет.
   - Пожалуйста, - как заведенная повторяла я, словно и не слышала ответа. - Пожалуйста, скажите, что шутка...
   Слезы лились по горячему лицу уже единым потоком, но я не вытирала я их... Я не ревела... они просто текли и все. Как не мои, а чьи-то еще, по ошибке вытекшие из моих глаз, усталых и слипающихся, в которых застыло "Пожалуйста, скажите, что это шутка. Глупая шутка...".
   У меня было полное ощущение фантастичности происходящего. Это такое странное чувство... от которого кружится голова и в глазах все ярко и необычно. Я едва не завалилась назад, если бы не рука Адама, без всякой нежности ухватившая меня за плечо и не давшая сползти на пол. Вокруг была непроницаемая тишина, будто мир разом лишили всех звуков.
   Я не знаю, сколько мы стояли. Все оставалось прежним... я не просыпалась, ниоткуда не вываливались телевизионщики, с радостным криком возвещающие, что это был "розыгрыш!!!". Темный зал, освещающийся свечами, за спиной десятки странных людей, Ароморьер, наклонивший голову и утешающе заглядывающий мне в глаза, и Адам, все еще державший меня за плечо.
   - Долго ты еще в себя приходить будешь?! У меня уже рука затекла! - с ненавистью прошипел он.
   Долго? Нет. Я уже успокоилась и даже разозлилась! Меня, меня, ту, которую в школе прозвали Стальным Нервом, довели до слез?! И еще нагрубили в придачу?! Да, мое настроение изменчиво, но я имею на это полное право!!! И нечего непонятливо заглядывать в мои звереющие очи! От этого я еще сильнее зверею!!!
   О да, я разозлилась! И подумала об этом браке даже с некоторым извращенным удовлетворением. Ведь ему, эту хаму, это тоже жуть как неприятно! Первый шок моментально сменился беспричинной яростью (хотя почему? Причины есть и очень серьезные!!!). Я одернула платье, и гордо выпрямилась. Хоть сейчас в Преисподнюю... что меня и ожидает. Только сначала пусть попробуют заставить...
   - Анна... - начал Арморьер, уверившись, что все в порядке.
   - Нет! - быстро ответила я.
   - Что "нет"? - растерялся магистр.
   - Все - нет!
   - Вообще-то тебя ни о чем здесь не спрашивают, - презрительно проговорил Адам. - Тебя же просили помолчать!
   - Ты что ли просил? - ответила я выражением лица на выражение лица (о как!). - А ты мне кто?
   - Анна! - недовольно покачал головой Арморьер. - Разве так можно?
   Не-на-ви-жу!
   - Ну что вы... А я что? Я ничего! Продолжайте... - и тут я мстительно прибавила, - папа.
   Отчетливо стало слышно, как заскрипел зубами Адам.
   Арморьер вздохнул и продолжил:
   - Анна Тихонова из клана Жизни Сущего и Адам Арморьер из клана Света Солнца...
   - Откуда я?! В первый раз слышу и поэтому подписываться под этим не собираюсь! - категорично заявила и скрестила руки на груди, исподлобья уставившись на магистра.
   Старик вздохнул и продолжил, словно я ничего и не говорила.
   - Под Небом, голубым и высоким, на земле горячей и сухой, каплями дождя орошаемой, даю вам испить чашу вина, чашу крови Жизни, - монотонно стал говорить он. Я не решилась снова перебить... только зачарованно слушала. - Не нарушат покой ни гром, ни молния, ни смерть, ни зло, крепка будет ваша связь. Льется дождь, смывает обиды, грязь и страдания прошлого. Свет и тьма, внимайте моим словам! Отныне не властны вы над этими душами! Нерасторжимыми узами связываю вас, да будет Солнце свидетелем!! Да наступит утро Жизни!!!
   Едва магистр закончил свою пламенную речь этим восклицанием, как зал наполнился каким-то неестественным сиянием, будто вышеуказанное солнце восприняло все слишком буквально и решило лично спуститься все проверить. Арморьер склонил голову, словно кланяясь и впрямь сошедшему с небес светилу. Адам несгибаемо стоял рядом.
   А я бездумно смотрела в пустоту, нисколько не удивляясь этому свету, повторяя про себя, много-много раз: "Это сон... сон... сон... Сейчас откуда-нибудь вылетит птичка и снова голосом мадам Кудах начнет орать на ни в чем не повинных детишек. Это ведь сон... сон.... сон... сон..."
   Но птички не вылетали и не орали.
  
   Белело небо, готовясь к рассвету, луна еще не ушла с небосвода, грустно глядя на меня. За окном простирался огромный прекрасный сад, безмятежный и умиротворенный в самый тихий час суток: дневные обитатели еще не проснулись, ночные устали и завалились дрыхнуть. И я отчаянно им всем завидовала, не сводя глаз с деревьев, которые не шевелил даже ветерок, и мяла в руках складку занавески. В голове было пусто - свой лимит умных мыслей на сегодня я уже истратила, а за глупые приниматься было лень. И поэтому вздрогнула, когда прямо над плечом услышала голос Беатрисы Арморьер.
   - Назад пути нет, вернуться никому не суждено...
   - Что?! - я так резко повернулась, что чуть не упала. - Как вы сказали?
   Беатриса на миг удивленно взглянула на меня, но потом устремила спокойный и властный взгляд на сад. Она сменила тот странный балахон на обычную, но элегантную одежду.
   - Ты напрасно убиваешься, детка. То, что произошло, не так уж и страшно...
   - Не так уж и страшно, говорите?! - я снова сорвалась. - Ну конечно! В один миг моя жизнь перевернулась с ног на голову, больше, как вы говорите, мне не вернуться к прежнему... А зачем это?! Не было бы милосерднее оставить меня там? Пусть бы и убили - не страшно.
   - Глупая ты, - неожиданно мягко рассмеялась Беатриса. - Ну и кому нужна была бы твоя смерть? Жизнь гораздо ценнее, простая ты девушка, которая работает в ателье допоздна, или представительница загадочного клана Жизни Сущего...
   - А что это за клан? - немедленно перебила я.
   - Не сейчас, дорогая. Ты должна понять, что все происходящее - не просто так. Мы отнюдь не решили поиздеваться над вами обоими, понаблюдать, что же будет. Нет. Для всех это тяжело, и времена сейчас совсем нехорошие, если уж убили мою дочь просто так, ни за что...
   - Так это была ваша дочь?..
   Беатриса грустно улыбнулась, наклонив голову на бок.
   - Ее звали Сильвия, она была нашей с Бернардом старшенькой... Никто, кроме тех убийц, не виноват в ее смерти. И ты тоже.
   - Я? А причем здесь я?
   - Это видно по твоим глазам. Ты почему-то винишь себя во всем, что случилось, и в том, что погибла Сильвия, в том числе. Даже не знаешь, почему, но винишь... Не надо. Все в жизни идет своими путями, не зависимыми друг от друга. Дорожки пересекаются, расходятся, хорошо это заканчивается или нет... Но нет худа без добра - помни. Не вини себя ни в чем. Хорошо? - спросила Беатриса глядя мне прямо в глаза. Я кивнула. Она продолжила, то ли продолжая сказанное, то ли начиная новое. - Не все в нашей жизни складывается так, как мы хотим. Порой нужно пожертвовать тем, что есть, для будущего.
   - Например, свободой, - горько усмехнулась я.
   - Свободой? Возможно. Но в жизни иногда все бывает не таким, как кажется. Откуда ты знаешь, вдруг, потеряв свою мнимую свободу, ты наоборот обрела крылья?..
   Некоторое время мы молчали: Беатриса пристально смотрела в окно, я думала. И какие это крылья я заполучила? И разве это называется крыльями? "По-моему, она просто заговаривает мне зубы. Или старается утешить, хоть и наговорив глупостей. Скорее второе, уж не похожа она на интриганку..."
   - Ты наверное, очень устала? - наконец спросила жена магистра. - И платье еще не сняла...
   - А что это за платье? Откуда оно? - Не то чтобы этот вопрос был сейчас так важен, просто поинтересовалась.
   - Это родовое свадебное одеяние. В нем я выходила за Берни, его мать за его отца... и так далее. А вот теперь и ты за моего сына.
   - Ох, не напоминайте! - я, зажмурившись, помотала головой. Оказывается, я уже успела забыть об этом. С ума сойти можно!
   - Я позову Шарлотту, она поможет тебе его снять и проводит в спальню, - улыбнулась Беатриса. - Спокойной ночи, Анна. То есть, уже спокойного утра. Можешь не вскакивать рано - весь дом будет спать без задних ног минимум до обеда.
   - Как не вскакивать? А на работу? - не поняла я.
   - О работе придется пока забыть. Не спорь, все будет хорошо. Завтра кто-нибудь съездит туда, скажет твоему начальству, что у тебя внеплановый отпуск.
   - Светлана меня убьет... - простонала я.
   - Ничего, переживет твоя Светлана. Все, что-то я с тобой заговорилась. Сейчас придет Лотта... - Беатриса повернулась, уходя, но тут же остановилась. - И вот еще что, Анна. Мой сын - просто ужасный человек, совместное существование с ним даже пару дней будет стоить тебе половину нервных клеток. Мой тебе совет: не трать время на споры. Если ты знаешь, что права на сто процентов - пропускай его слова мимо ушей и делай по-своему. Иначе быстро перегоришь. А нет ничего хуже, чем устать от жизни... И еще - мой сын не любит слабаков.
   - А мне какая разница, что он любит, а что не любит? - довольно резко откликнулась я, сжимая кулаки и неотрывно глядя на сад.
   - Я не про то. Если с самого начала ты не проявишь характер и не покажешь, кто в доме хозяин - через пару дней ты станешь седой, как... как я, - улыбнулась Беатриса, подмигнув мне. - Относись ко всему с иронией, а если не получится - прикидывайся. Делай вид, что тебе все равно, закрывай все в себе, дави слезы, не позволяй себе раскисать, злиться, обижаться на весь мир. По ночам можешь давать себе волю и рыдать в подушку хоть до рассвета, но при Адаме не смей. Иначе задавит своим ехидством и сделает твою жизнь невыносимой. Напоследок в качестве совета мой главный принцип по жизни - выслушай мужчину, покорно кивни и сделай, как сама считаешь нужным. Не спорь, договорились?
   Я закрыла глаза и опустила голову. Давить в себе себя, зарывать собственные эмоции из-за какого-то... черт побери! Всю жизнь мечтала зависеть от кого-то настолько!!
   Беатриса расценила мое молчание, как согласие с ее словами.
   - Вот все, что я хотела сказать. Приятных снов.
   - Приятных снов, - ответила я, глядя на удаляющуюся Беатрису. Что ж, попробуем удивить всех своей стойкостью и равнодушием...
  
   - Вторая дверь справа, - сообщила Шарлотта. - Все дальше я не ходок.
   - Почему? - удивилась я. Меня уже переодели в короткую ночную рубашку и халат, тонкий, но скрывающий достаточно. Я с ног валилась от усталости, казалось - тронь меня пальцем, и я повалюсь на пол и больше никогда не встану.
   - Не пойми меня превратно... В общем, ты сама сейчас все поймешь. Иди. Спокойной ночи.
   - Утра, - усмехнулась я.
   - Ну да. До завтра, короче.
   Я улыбнулась вслед зевающей Шарлотте, протянула руку и распахнула дверь, заходя. И чуть было не вывалилась обратно.
   - О, Бог мой! Эт... это что еще за...
   - Смотрите... кто... пришел!.. Неужто... это... твоя... дражайшая... женушка?.. - не отрываясь от основного своего занятия, проговорила та девушка с бархатным голосом. "Красивая зараза", - только и успела я разглядеть, прежде чем, охнув, отвернулась.
   - Угу, - рассмеялся Адам и перевернулся на спину. Я стояла, боясь пошевелиться, зажмурившись и, вдобавок, закрыв всю сцену рукой. - Посмотри, Анабель, какая целомудренная...
   - О! БОЖЕ!! МОЙ!!! - наконец выдохнула я. - Ты... нет, ты действительно ужасный человек!
   - Разве? - промурлыкала девушка, приподнимаясь на одном локте и ероша Адаму волосы.
   Я, старательно глядя в сторону, твердила про себя, что ничего страшного нет, пережить я все это смогу, пусть хоть занимаются этим всю ночь - я слишком устала и буду спать... и что меня это совсем не задевает!!!
   Почувствовав, что пауза затягивается и что надо мной откровенно смеются, я начала быстро закипать - а после этого я становлюсь очень наглой. Просто невыносимой. Стараясь придать своему голосу столько деловитости, насколько я вообще была способна, я хмыкнула:
   - Не обращайте на меня внимания. Представьте, что на моем месте ходячий... торшер. Симпатичненький торшер с котятами на абажуре.
   Я прошла через комнату, направляясь к удобной на вид кушетке, но прежде завернула к кровати. Это ж надо!!! Ладно, мне все равно, с кем он там - я его совсем не знаю и не нужен он мне вовсе... но сегодня! Постыдился бы.
   - Поз-звольте! - с нажимом произнесла я, выдергивая из-под недоумевающей Анабель подушку. С сомнением покосившись на одеяло, я решила порыться в шкафу, поискать другое. Бросила заполученный предмет на кушетку, долго копалась, все время чувствуя пристальный взгляд на спине. Наконец, вытащила на свет божий неплохое покрывало. Удовлетворенно крякнув, расположилась на кушетке, взбила подушку (представляя на ее месте кой-чей фейс) и легла. Чуть не провалилась в забытье, балансировала буквально на грани яви и сна... как эти снова начали свои "игрища".
   Долгое время я терпела, сама ведь сказала, чтобы не обращали на меня внимания! Но вскоре звуки, доносившиеся с кровати, стали раздражать. Потом бесить. А еще через некоторое время они довели меня до белого каления, заставили позабыть про вожделенный сон, вскочить и подойти к кровати. Изо всех сил борясь с двумя чувствами: яростью и отвращением, - я потыкала пальцем в копошащийся комок. И снова еле успела отвернуться.
   - Боже, ПРИКРОЙТЕСЬ!
   - Чего тебе еще надо?! - прорычал Адам. Он был ОЧЕНЬ зол. Хе, еще бы...
   - Уйди, не с тобой разговариваю! - Я решительно отодвинула его в сторону, открывая взору разгоряченную и сердитую Анабель. Все, с меня хватит издевательств!!! - Значит так, голубка. Сейчас я иду в душ, через пять минут вернусь. И чтобы тебя на этом месте уже не было!
   Речь получилась короткая, но эмоциональная. Ответом же был оглушительный смех обоих. Видимо, этот выпад получился очень забавным, мой рейтинг пополз вниз, а эти двое, уже нисколько не стесняясь, снова потянулись друг к другу. Зря.
   Я снова потыкала пальцем.
   - Что? - в голосе Адама послышались снисходительные нотки.
   - Не! С тобой! - напомнила я, едва сдерживаясь.
   - Ах да, прости. - Опять смех.
   - Вот что, киска, - прорычала я прямо в лицо смеющейся Анабель. - У меня был слишком тяжелый день, слишком тяжелая ночь, а до этого слишком тяжелая жизнь! И я не хочу, чтобы ты портила мне еще и утро! Поэтому... клянусь своими предками, какими бы они ни были, что если я, когда выйду, обнаружу тебя в этой кровати... нет, в этой комнате! Видит бог, я размажу твое милое курносое личико об стену! - рявкнула я, помогая себе жестами. Вышло очень наглядно. - О, поверь, я это смогу. Надеюсь, я доступно излагаю свои мысли?!
   Не дождавшись ответа, я направилась прямиком в ванную, наобум выбрав дверь. К счастью, угадала.
   Ванная комната была роскошна. Нет, действительно шикарна, без прикрас! Белый кафель с кремовыми прожилками, позолоченный металл (насчет позолоченного - не уверена...), белоснежная керамика. В этой ванной хотелось жить! Но я пришла в нее не за этим - хотя и в правду возвращаться в комнату было неохота. На полную катушку включила воду в душе, но залезать в него не стала. Только оперлась руками о туалетный столик и пристально взглянула на себя в зеркало.
   - Надо же... Оказывается я плачу... - хмыкнула я, размазывая по лицу подлые слезы. Оказывается, я еще умею плакать. В последний раз это было... лет семь назад, когда умерла Герда, моя любимая собака. А после было не зачем и не о чем плакать. И вот тут... Да, повод был, и еще какой! Но даже думать об этом было тошно - надоело. Теперь стояла, гадала, давно ли выступили эти слезы. После того, как умчалась в ванную или... до?
   - Если второе, то никогда себе не прощу. Позор!
   Слезы бессильной ярости и обиды. Да я понимаю, что ему противен этот брак, что он фактически ненавидит меня... но мне-то не лучше! Зачем же так?! Я же ни в чем не виновата! "Не вини себя ни в чем". Легко говорить!
   - Господи, как же я устала... За что? Что я такого сделала, чтобы меня можно было бы бросать в этот... зоопарк?! Почему?..
   Ладно, случившееся сегодня я переживу, но если так продолжится и завтра, и послезавтра... или еще когда-нибудь продолжится, то я объявлю настоящую войну! Что-что, а подобное я делать умею!!!
   Оставшись довольной своим категоричным решением, я зашла под воду, не спеша помылась и, почувствовав, что еще минутка - и я помру на месте от усталости, вышла из ванной.
   Как и предполагалось, от Анабель уже и след простыл. Адам лежал на кровати, со скукой смотря в потолок. Я неторопливо прошла до кушетки и легла.
   - Спасибо, что испортила мне ночь, - со звенящей яростью "поблагодарил" он.
   - Спасибо, что испортил мне жизнь, - в тон ответила я.
   И заснула.
  
   2. Хрен редьки не слаще...
   - ...А черт полена не мягче, - услышала я сквозь сон голос Шарлотты.
   - Не повезло.
   - Это уж точно...
   Добавились еще какие-то незнакомые голоса. "Наверное, гувернантки", - подумала я, окончательно проснувшись, но глаза открывать не спешила.
   - Это еще с какой стороны посмотреть, - хихикнула неизвестная мне девушка. - Заиметь такого мужа... Хотела бы я оказаться на ее месте!
   - Не дай бог, Софи! Ты знаешь, что вчера было? - шепотом спросила Шарлотта.
   - Ну, знаю, свадьба.
   - А после? Вот то-то же. А наш всеми обожаемый Адамчик привел сюда эту потаскушку, Анабель. Понимаешь? Прямо сюда, в эту комнату!
   - Да ладно! - нестройным хором ахнули гувернантки.
   - Ага. И он был с ней, когда Анна сюда вошла.
   - Бедняжка!
   - Я бы убила на месте, если б так со мной вышло...
   - А я бы в истерике билась...
   - Так это еще не все! - перебила их Шарлотта. И сказала еще тише: - Анабель пробыла тут еще минут двадцать, прежде чем ушла.
   - Как?!!
   - А Анюта что?!
   Ого, а они за меня переживают. Лестно.
   - Да откуда я знаю! Я за хозяевами не шпионю, - гордо сообщила Лотта. Ну-ну.
   - Может они там все вместе, а?.. - игриво предположила та Софи.
   Так, определенно нужно вставать, а то они сейчас договорятся еще до чего-нибудь... Я зевнула и открыла глаза.
   - Здравствуй, соня, - весело воскликнула Шарлотта, склоняясь надо мной. Она слегка покраснела - вдруг я успела услышать, как они тут сплетничали. - Как спалось?
   - Честно? Отвратительно, - призналась я. - Который час?
   - Уже почти полпервого, нужно вставать. Тебя все заждались.
   - Зачем? - спросила я, снова зевая и протирая глаза. Все остальные гувернантки поздоровались со мной и вышли из комнаты. Я кивнула им вслед. - Меня опять за кого-нибудь выдадут?
   - Нет, конечно! - рассмеялась Шарлотта. - Нужно спуститься к завтраку. То есть к обеду, выполняющему роль завтрака... Да, именно так.
   - Это обязательно? Так не хочется никуда идти...
   - Такова традиция. Когда в семейство входит новый человек, за первой трапезой собираются все вместе. Ну, иногда еще и за ужином, редко правда, у всех дел много,- сообщила девушка, не оставляя попыток поднять меня. Когда я наконец приняла сидячее положение, Лотта вздохнула и присела рядом. - Плохо тебе?
   - Угу. Ты даже не представляешь, как. А меня скоро отпустят?
   - Через недельку. Может быть. А может и дольше продержат.
   - Так долго?!
   Меня точно с работы выгонят!!! Все, жизнь кончена.
   - У вас тут речки поблизости нет?
   - Ну да, в саду, - Шарлотта непонятливо изогнула брови. - Там очень красиво, может, сходим туда сегодня. Если магистр разрешит.
   - Погоди! А глубокая?
   - Достаточно. А зачем тебе?
   - Утопиться...
   Девушка расхохоталась и, встав с кушетки, направилась к огромному гардеробу. Я снова чуть не повалилась на подушку, как мне того и хотелось, но сказала себе: "Не сметь!" и осталась сидеть. Кружилась голова.
   - Так, начнем, - азартно облизнулась Шарлотта, открывая дверцы гардероба. - Ты должна выглядеть, как настоящая королева в свои лучшие времена. Нужно что-то простенькое, но со вкусом, чтобы все попадали! Хм...
   Я с трудом встала и по синусоиде дотопала до шкафа.
   - Вот, смотри какая прелесть! По-моему, будешь выглядеть, как Анжелина Джоли! - восхищенно причмокивая, заявила девушка, вынимая жуткое ярко-алое платье, больше напоминающее купальник.
   - Скорее, как Памела Андерсон. Оно мне до бедер еле достает! А сверху?!.. - отшатнулась я от него, как вампир от креста.
   - Вот именно!
   - Лотта, это же просто обед! Зачем... такое?
   - Ладно, тогда черное.
   - Оно же абсолютно такое же! Только цвет другой.
   - Вот именно, значит не абсолютно, а еще оно чуть более закрытое, чем красное! И в конце концов, ты молода и красива, зачем все это прятать?
   - Потому что показывать все это неприлично!!! И вообще, подобные разговоры кажутся мне знакомыми и совсем не нужными. Напоминаю еще раз - это просто обед! Там взрослые люди сидят, а я тут приду, как... как... ну, ты поняла.
   - Хм... Ты права. Так, смотрим дальше. Вот, гляди, какие милые брючки. Подобрать блузочку и готово!
   - Я в них не влезу! А блузочка эта, что ли?! Окстись! - с ужасом воскликнула я,
   - Все-то тебе не нравится! Ладно, пойдем на поводу у твоих предпочтений... Как тебе это?
   - Красиво...
   - Ну слава богу, привереда! Хотя красное и черное мне нравились больше...
   Я осторожно приняла из рук Шарлотты легкое шелковое нежно-зеленое платье, не короткое и не длинное - юбка заканчивалась чуть выше колен. Сшито оно было будто специально для меня, настолько хорошо село, чему я было несказанно удивлена. Шопингом я никогда не увлекалась, провисать в магазинах по полдня не любила, поэтому покупала одежду, исходя только из своих размеров, не примеряя. Просто тыкая в понравившиеся вещи. И приходя домой и надевая купленное, обнаруживала, что все сидит не иначе как мешком. Ничего, я привыкла. Да и ношу я в основном только балахонистые свитера и джинсы, а их чего примерять?
   Исходя из всего сказанного, могу заключить лишь одно: то платье, что сейчас было надето на меня и облегало фигуру ("А я ведь все-таки ничего", - хмыкнула я про себя), было непривычным.
   - Мне спускаться? - робко спросила я.
   - Щасссс! Ты в зеркало на себя посмотри!!
   Ой, да-а-а-а-а-а. Зря она мне это сказала и зря я последовала ее совету. Эта картина навеки отпечаталась в моем подсознании и теперь будет сниться по ночам. Черт. Пятерней я постаралась распутать волосню, но потерпела фиаско. А уже когда увидела за своей спиной подкрадывающуюся со злобным оскалом на лице и деревянным гребнем в руках Шарлотту... Я думала, что поседею.
   - Лотта, не делай глупостей! Опомнись, не нужно этого!..
   - Бу-га-га!
  
   Результатами мучений я была, в принципе, довольна, самими мучениями - не очень. Изучив место преступления, то есть свою голову, я обнаружила, что темно-каштановой растительности, которая ранее наличествовала там в изобилии, осталось чуть больше половины.
   - За что? - прошептала я, скребя макушку, которая неимоверно чесалась после того, что ей пришлось пережить. - Что я сделала плохого?!
   - Зато посмотри какая красота! И в люди выйти не стыдно!
   - Такими жертвами...
   - Красота требует жертв, - отрезала Шарлотта, собирая с пола мои многочисленные скальпы. - И вообще хватит ныть, пора идти. Иначе они сейчас сами поднимутся и съедят кое-кого из присутствующих.
   - Бедная ты. Надеюсь, они не будут тебя мучить.
   - А я не о себе.
   Я надулась и снова поскребла голову. Если уж не везет, так во всем. Я посмотрелась в зеркало, повертелась, как заправская Пэрис Хилтон, и в целом картинка мне понравилась, хотя было несколько на меня не похоже. Вздохнув, я покосилась на свой родной уютный свитер.
   - Даже не думай, - с угрозой пропела Шарлотта, прибирая кровать. - Ты свободна, можешь идти.
   - Что, одна? А ты меня не проводишь?
   - Может тебя еще на лимузине на первый этаж в столовую отвезти? - нахмурилась девушка, вставая и упирая руки в бока. - А ну, марш!
   Я еще раз горько вздохнула, драматично всхлипнула и пошла к двери. Едва я протянула руку к ручке, как та сама повернулась и дверь стала медленно, со скрипом открываться... Я шарахнулась прочь, в голове пронеслось: "Что это за чертовщина?!! Это полтергейст, привидение! Хочу домой, к маме! А-а-а-а!!!" В глазах стало меркнуть от страха...
   - Долго вы еще будете? - донеслось из-за двери и в комнату влезла блондинистая женская голова, увидев меня, улыбнувшаяся доброй улыбкой.
   "Летающая голова! Она хочет меня съесть!!! СПА-СИ-ТЕ!!!" От ужаса подгибались колени, я не могла даже пошевелиться... А голова, будто прочитав мои мысли, непонимающе изогнула брови, а потом захохотала. И влетела в комнату.
   То есть в комнату зашла молодая девушка, лет пятнадцати, чуть не пополам сгибающаяся от смеха.
   - Кому скажу - не поверят! Боже, "летающая голова", уф-ф-ф. Уморила, - девушка утерла выступившие слезы. - Сбрендить можно.
   Она подошла к зеркалу и поправила прическу. Потом, глядя на мое отражение в зеркале, кивнула мне:
   - Ты Анна?
   - Угу, - промычала я и смутилась. - Простите, просто кланы эти всякие, мало ли чего у вас тут. Вот я и напридумывала глупостей... Стойте, а вы откуда знаете, что я подумала?!
   - Давай на "ты". Я Эмилия, можно Эм. А насчет мыслей: у тебя были такие сильные эмоции, что не прочитать тебя я не могла. Все, что ты думала, просто само лезло ко мне в голову... - она еще раз хихикнула. Повернувшись, она смерила меня взглядом. - Отлично выглядишь! Все, нам пора идти. Шарлотта, как приберешься тут - можешь быть свободна на день.
   - Ура! - широко улыбнулась Лотта. - Я и так уже все сделала.
   - Чудно. Пошли, - Эмилия схватила меня за руку и потащила.
   - А это обязательно? - пролепетала я, плетясь за ней по коридору, украшенному картинами и статуями.
   - Боишься, что ли? - Эм удивленно вскинула брови, на миг оборачиваясь. - Кого, интересно? За столом будет только наша семья, они тебя понимают и жалеют. Ну, еще Анабель со своим папочкой и сестричкой Жозефиной будет... Но стоит ли обращать внимания на эту полунегритянскую курицу? Она погавкает, да отвяжется. Пусть думает, что хочет, и говорит - тоже, не принимай ее слова близко к сердцу. Главное, не теряйся. А если уж совсем язык распустит... ну, одень ей на голову тарелку с супом. Вот видишь, полегчает!
   - Так и сделаю, но потом, если что, свалю все на тебя! - хмыкнула я.
   - И правильно! - неожиданно похвалила Эм. - Я затем еще прибавлю, чтоб ей пусто было! А вот и все.
   Внизу по уютной просторной гостиной расхаживали люди, среди них я заметила и Адама, и Анабель, и Беатрису с магистром, было несколько неизвестных мне личностей. Мы с Эмилией спустились по лестнице, причем я пыталась сделать это очень быстро, потому что все, как по команде, повернулись ко мне. Я неловко улыбнулась и кивнула:
   - Здрасьте...
   - Боже, это ангел спустился на нашу грешную землю? Или богиня Афродита вышла из морской пены, чтобы благословить нас своим взглядом? - тут же подскочил какой-то светловолосый тип (в принципе, симпатичный), и склонил передо мной свою голову. И с придыханием добавил: - Не почтите своего раба мимолетным поцелуем?
   - Не имею такой привычки: мимолетно целовать незнакомцев... Да еще и "рабов", - от неожиданности выпалила я и испугалась. - Ой, извините.
   - Луи, опять ты привязываешься к каждой юбке? - недовольно проворчал Адам, стоявший возле серванта с хрусталем и потягивавший вино из бокала на длинной ножке. Возле него, как и следовало ожидать, ошивалась Анабель. Хм, она и правда мулатка, в темноте не разглядела. Экзотично...
   - О, прости, ревнивец. Исчезаю.
   Луи сладострастно улыбнулся в последний раз и ретировался в сторону романтичной барышни, будто сошедшей со страниц женских романов, глаза которой засветились, когда ловелас оказался рядом.
   - Ох уж этот братец, ума ни капли, - вздохнула Эм. - А ты, Адам, мог бы быть и повежливее. Что подумает Анна о нашей семье?
   - А мне искренне плевать на то, что она подумает, - скривился мой муженек и снова глотнул бардового вина.
   - Адам! - нахмурился магистр, подходя ко мне. - Прекрати показывать свой дурной характер! И вообще, хватит дуться, ты сам согласился на все это.
   - Только потому, что был должен. Никакой доброжелательности от меня не ждите, - категорично заявил он.
   - А я и не жду! - буркнула я, влезая в разговор. Все равно обо мне говорят. - Хочу лишь, чтобы ты перестал видеть во мне коварную брачную аферистку! Тем более что ты лично мне на фиг не нужен. Если хотите... могу прямо сейчас отправиться домой! Обещаю, что не буду ходить по ночам и шляться по темным переулкам, если для вас это так важно. Отпустите? - с надеждой спросила я. "Пожалуйста, ну пожалуйста..."
   - И не мечтай, - отрезал старик. "Вот черт!". - Это слишком рискованно и не стоит того. Но, если тебе так хочется вернуться, подожди недельку и сможешь ненадолго заехать к себе в квартиру. А жить ты все равно будешь здесь - так безопаснее и спокойнее.
   - А нельзя сегодня, на пять минут? - обреченно попросила я. - Мне только вещи забрать...
   - Да тут же есть одежда для тебя, - не понял Арморьер, но потом его лицо прояснилось. - А, незаконченная картина. Адам за ней обязательно заедет. Сегодня, после обеда.
   - Что?! Щас! Никуда я не попрусь!!!
   - Откуда вы знаете про нее? - поразилась я.
   - Это не сложно, у тебя и так все на лице написано, - усмехнулся Бернард. Меня так и подмывало броситься к зеркалу: где это на моей физиономии прямым текстом накарябано про картину?! Как?!!! Я сдвинула брови, подавив это глупое желание, и твердо сказала:
   - Лучше пусть поедет кто-нибудь другой, а не этот злобный женоненавистник. Предпочтительнее женщина.
   - Это я женоненавистник?!
   - Почему? - поинтересовался магистр. Я решила ответить только на его вопрос, пропустив мимо ушей рык Адама.
   - Потому что моя соседка - очень любопытная девушка, она обязательно обратит внимание на визит этого... на его визит, - поправилась я.
   - Девушка? Тогда давайте я съезжу! - с энтузиазмом воскликнул Луи, вклиниваясь в беседу.
   - Нет! Не надо! - чересчур резко ответила я. Луи обиделся и отошел. - То есть... Хм, можно я все-таки сама? Может Эмилия со мной или Шарлотта?..
   - Лотта уже смылась, только пятки сверкали, - заметила Эм, - но я с удовольствием.
   - Нет, и это мое последнее слово. - Магистр отвернулся, показывая этим, что разговор окончен.
   - Но, отец...
   - Нет, я сказал!!!
   Это могло закончиться затяжной тишиной, изредка разбавляемой возмущенными шепотками, но как раз вовремя распахнулась дверь в столовую. На ее пороге возник выглядевший, как типичный дворецкий какого-нибудь лорда, сухонький старичок, который задрав голову и глядя на всех свысока, возвестил наше общество гнусавым и картавым голосом:
   - Завтрак подан, господа. Прошу.
   - Спасибо, Морган, - бросил Арморьер-старший и, взяв под руку супругу, направился в столовую. - Идемте.
   Запахи там стояли потрясающие, только дыши да хлебом закусывай - и будешь сыт. А вот то, что оказалось на тарелках, когда все расселись по местам и прислуга сняла с блюд колпаки... Нет, все выглядело очень даже красиво, изысканно так. Но я засомневалось, сможет ли эта порция придать мне сил на весь день, что должен делать нормальный завтрак. Нечто маленькое, что сразу и не заметишь, украшенное листиком неизвестного растения... а все остальное пространство тарелки в лучших традициях французской кухни расчерчено соусом красного цвета, надеяться, что соберешь его чем-нибудь, даже не стоит. Ну и смысл?!
   Сели примерно так: во главе Бернард Арморьер, рядом с ним (тоже во "главе", она у них широкая) Беатриса, далее по одной стороне я, рядом Эмилия, за ней мечтательная Жозефина и неизвестная мне девушка, очень похожая на Беатрису и Эм. Напротив, по другой стороне Адам (не повезло мне - лицом к лицу с ним), возле него, разумеется, Анабель, потом Луи и еще одна женщина лет двадцати пяти, как две капли воды похожая на убитую Сильвию... Мне даже показалось, что это она и есть, только волосы такие же светлые, как и у всех из семьи Арморьер. Скорее всего, Сильвия красила волосы в черный цвет, только не понимаю, почему. Ну, может просто захотела... А напротив четы Арморьеров расположился очень объемный старик, с красным брезгливо скрюченным красным лицом. Определенно отец Анабель.
   - Приятного аппетита, - пожелал всем магистр и приступил к трапезе. Хотя чего там приступать - наколол на вилку это и в рот, пару раз двинул челюстями и все, позавтракали. С ума сойти... Чтобы не опозориться, стала наблюдать, как это делается у них.
   Все то же самое, только маленькими кусочками и ме-е-едленно, очень ме-е-едле-е-енно-о-о... Видимо, чтобы не заснуть, за столом начали переговариваться, беседовать на разные темы.
   - Мсье Дегуа, как продвигается расследование? - спросил магистр у папочки Анабель.
   Тот неизвестно от чего опять скрючился и неприятным голосом начал:
   - Мы тщательно обследовали место данного злодеяния, но ничего существенного не нашли. Показания многоуважаемой мадам Анны...
   - Мадемуазель, - машинально исправила я.
   - Мадам, - с нажимом повторил толстяк, немедленно побагровев. М-да, кажется его огорчил тот факт, что пропала такая перспектива для дочурки. Молодая и красивая перспектива по фамилии Арморьер, с волосами цвета льна... Ох, о чем это я?!
   Поглядев на свое отражение в серебряном блюде (довольно кривое), я обнаружила, что щеки слегка порозовели. "Ей-ей! Прекрати немедленно, а то додумаешься до чего-нибудь такого, что..." - с паникой подумала я, склоняясь над тарелкой, пока кто-нибудь не заметил. А Дегуа тем временем продолжал.
   - Показания мадам Анны бесценны, - да уж, по его голосу не скажешь, - но мы не можем полностью им доверять...
   - Это еще почему? - возмущенно возопила я. - Я вру, по-вашему?
   - Да, - брякнул толстяк, потом, сжал губы и, словно через силу, исправил: - Нет, что вы. Но если мы не проверим все досконально и, связавшись с главой клана Оскала Волка, ошибемся... это может обернуться... войной!
   За столом зашептались. А во мне снова проснулась вредность:
   - Прям уж таки войной? И что они вам сделают? Сбросят атомную бомбу на особняк или нашлют армию зомби?
   - Последнее - вполне возможно, - сдержанно согласился Арморьер-старший. - Только не зомби, а ожившие мертвецы - вуду здесь не причем.
   - О-о-о, - протянула я, - так это совсем другое дело! Ожившие мертвецы - это не так страшно... - потом резко изменила тон. - Вы что, издеваетесь все надо мной? Какие мертвецы? Какое вуду?!
   - Никакого вуду здесь нет, сказали же, - презрительно хмыкнул Адам. - Оно в Африке, если ты не в курсе.
   - Гляньте, какой умный, - поморщилась я. - Dites-moi, s'il vous plaНt, mon cher [скажите, пожалуйста, мой дорогой (франц.)], и что же это, если не вуду, м-м-м?
   - О, мадам Анна знает французский! - улыбнулся Луи и подмигнул мне. Я только отмахнулась.
   - Да будет тебе известно, моя глупейшая жена, что это некромантия. Сказать по слогам? Не-кро-ман-ти-я, можешь записать, а то забудешь.
   - О, непременно! Как только научусь писать - сразу же тебе сообщу и попрошу повторить.
   - Буду ждать с радостью.
   За столом вновь воцарилась тишина, заряженная чем-то отрицательным, чуть не трещит. Ситуацию спас Луи, как ни в чем не бывало обратившийся к магистру:
   - Отец, я слышал акции "Аргентбанка" снова поднялись в цене. Надеюсь, это хорошо.
   - Несомненно, - согласился Арморьер. В столовой снова зажужжали голоса, установилась-таки более-менее нейтральная атмосфера.
   Слева ко мне наклонилась Беатриса и с тихим укором покачала головой:
   - Ну зачем ты так? Ведь мсье Дегуа сказал правду, дело могло закончиться страшными событиями...
   - Я не знаю... Все смотрят на меня, как будто я все подстроила, чтобы оказаться здесь. Можно подумать я этого хотела! Вокруг только и слышу шипения...
   Беатриса мягко улыбнулась и накрыла мою руку своей теплой ладонью. Я приготовилась к длинным предложениям и словосочетаниям, несущим на себе немалую смысловую нагрузку. Я опустила голову, уставившись в стол, и просто слушала... Слова будто проникали в голову и отпечатывались в ней среди глухой тишины, внезапно наступившей вокруг. Или мне только казалось, что она наступила?..
   - Держись, детка. Хоть это и не просто, ты все-таки держись. Нужно быть сильной и стойкой, выдерживать любые оскорбления, не отвечая ими другим. Ты справишься, я знаю, может ты сама в себе этого не видишь - но ты сильна духом, сильнее нас всех, вместе взятых. Не отчаивайся...
   - Это все пройдет? - подняла я глаза.
   - Если ты о том, уйдешь ли ты отсюда... нет, - огорошила меня она. А я-то думала... - Вы теперь с моим сыном связаны, эту связь теперь не разрубить ничем. Само Солнце засвидетельствовало ваш союз, и он нерасторжим. Я знаю, ты думала, как только все закончится, ты вернешься к себе домой и все забудешь, все эти кланы, непонятную магию, всех этих странных людей... Но эта связь будет терзать тебя день и ночь, грызть изнутри, заставлять просыпаться в холодном поту на промокшей от слез подушке. Стены квартиры будут казаться тебе клеткой, ранее приветливое Солнце нещадно жарить, жестоко карая за побег от клятвы. Тебя будет тянуть, хоть ты будешь сопротивляться, будет тащить тебя обратно. Ты будешь буквально цепляться за землю, но ты вернешься. Рано или поздно, но это случится, и ты поймешь, что зря бежала... и произошедшее несколько месяцев назад было самым лучшим, что случилось в твоей жизни...
   Я молчала. Потом, словно очнувшись, спросила, скривив губы:
   - А с чего вы взяли, что так и будет? Может, вам просто так кажется...
   - Я была такой же, как ты, детка, абсолютно такой же... - Беатриса, мелодично засмеявшись, похлопала меня по руке, неизвестно почему вспотевшей. - И тоже не верила в то, что мне говорили. Ты думаешь, я родилась в каком-либо клане? О, нет. Это конечно было давно, но я помню свой дом, школу, институт... А потом случилось некое событие, о нем я расскажу тебе чуть позже, и я попала сюда. При первой же возможности, схватив свои вещи, бросилась прочь, домой. Но все получилось именно так, как мне рассказывали и как рассказала я тебе, возможно, даже еще хуже. Продержавшись пару месяцев, я возвратилась сюда... и счастлива. Поверь, с тобой может выйти так же, но ты можешь миновать все плохое. Только не убегай - вот тебе мой совет. Я до сих пор помню те месяцы как самые ужасные... Не повторяй ошибок многих поколений.
   - Я подумаю, - уклончиво ответила я. - Прошел всего день, даже половина, но я окончательно запуталась. Мне нужно прийти в себя и все обдумать...
   - А я и не тороплю тебя. Но просто скажу, на будущее. Со вчерашней ночи ты будешь постоянно оказываться на перепутье. И должна будешь принимать важные решения, способные повернуть твою жизнь в ту или иную сторону. А мое наставление старшего поколения младшему таково: не опирайся на здравый рассудок, следуй своей интуиции - порой она дает странные, но верные советы... Все, пожалуй, я сказала все, что следовало, а больше и не надо - на первый раз хватит указаний. Ты согласна?
   Я зажмурилась, как девчонка, и кивнула, тряхнув волосами.
   - Спасибо вам, Беатриса. Мне полегчало как-то сразу, честно. Больше всего ненавижу откапывать свой глубоко спрятанный рассудок, чтобы поэксплуатировать его. Тем более я не совсем уверена, что он точно "здравый". По крайней мере не замечала за ним такого...
   Беатриса усмехнулась и пожала мою руку, наконец убирая ладонь. Впервые за все время я почувствовала себя уверенно и поэтому превосходно. Оглядев сидящих, я обратилась к Эм, неторопливо жующей кусок хлеба:
   - Скажи, а скоро это все кончится? Мне, говоря прямо, уже надоело сидеть на одном месте. Я уже себе все это место отсидела...
   - Погоди, принесут чай с круассанами. Надеюсь, место потерпит? - хихикнула Эм.
   - Еще десять минут и произойдет диффузия, которая навеки скрепит меня со стулом, - пожаловалась я. - Он, конечно, очень красивый, но уж больно неудобно будет с ним жить...
   - Хо! А вот и чай! - обрадовала меня Эмилия. - Можешь расслабиться, скоро сможешь встать, если только... диффузия... не...
   Она всхлипнула и неожиданно повалилась на стол, безумно хохоча. Я испуганно подскочила, подумав, что с ней что-то не в порядке, но тут же сникла под строгим взглядом Арморьера.
   - Я не хотела...
   - Да ничего, Анна... Эм! Эмилия! Это что еще за манеры, несносная ты девчонка!!! Немедленно прекрати трясти стол! Эм!
   - П-п-прос-сти, п-пап, я... ох! Ха-ха-ха!!!
   - Велю запереть тебя на чердаке, будешь оттирать пол от голубиных... гхм... если сейчас же не престанешь гоготать на всю столовую!!! Эмилия!
   Никакого эффекта, девушка продолжала кататься по скатерти, даже опрокинула подставку с салфетками, но продолжала смеяться. Беатриса уже еле прятала улыбку, Луи открыто потешался за компанию, сидящая напротив Жозефина тоже загадочно изогнула губы, прямо как Мона Лиза. Та белокурая девушка, которая была так похожа на убитую, с блеском в глазах взирала на все представление... Подумать только - даже Адам улыбнулся (а он ничего, когда улыбается... особенно так тепло...), только кислые лица Анабель с ее папулечкой портили всю картину. Первая закатила глаза, второй взирал на магистра со скрытой злобой, как тень то появляющейся, то пропадающей в глазах.
   Арморьер тем временем перешел к решительным мерам:
   - Эм, это мое последнее слово... от телевизора отлучу, видит Солнце!!!
   Угроза возымела-таки действие, девушка, утирая слезы и изредка хихикая себе под нос, села прямо и сложила ручки на коленях.
   - Все в порядке, папа. Извини за срыв. Просто эта... диффузия... ой, она...
   - О боже, как я еще не сошел с ума... - пробормотал Бернард и покачал головой. - Все могут быть свободны, если хотят. Но если кто-то желает чаю...
   Я даже не дослушала. Сорвалась с места, вылетела за дверь...
  
   ...И очутилась на улице. Шел дождь, крупными каплями ударяя по голове, принуждая ежиться под порывами холодного ветра. Я непонимающе огляделась, не узнав даже место, где нахожусь - вроде из окон не видела... да и дождя никакого не было только что... Хотела вернуться, но заметила каких-то людей, совсем близко, за углом дома. Почему-то обшарпанного, заброшенного дома... Обхватив плечи руками, я, перескакивая через лужи, помчалась к этим людям. Притормозила у самого угла - мало ли кто они такие. Может "наши", а может и нет... Выглянула из-за стены приглядываясь к фигурам.
   Светловолосый, стройный парень стоял на коленях прямо на мокрой земле. Я чуть вышла вперед, приглядываясь к лицу, но тут же отпрянула обратно.
   - Адам?! Но ты же... - вырвалось у меня. Я оглянулась на дом и отшатнулась уже от него. Это был не особняк Арморьеров, это точно. Темные провалы окон зияли на фоне облупившихся стен, двери со скрипом распахивались от ветра, захлопывались обратно, криво качались на полувырванных петлях. Я в оцепенении дотронулась до ближайшей мне стены. Шершавая, еще хранящая тепло недавнего солнца... Настоящая.
   Оглянувшись на фигуры, я медленно, словно против течения воды, побрела к ним.
   Но моего появления словно бы и не заметили. А может и правда, не видели...
   Лишь подойдя на пару метров ближе, я наконец заметила, над кем наклонился Адам, и на кого он смотрел с таким ужасом и отчаянием... Темные волосы, бледная кожа с еще заметным румянцем, немного восточные черты лица, страстные пухлые губы и огромные темно-коньячного цвета глаза, глядевшие в небо с легким удивлением. А еще - огромная рана у самого сердца, прикрытая рукой девушки и ладонью Адама, сквозь которые все еще текла кровь, хотя девушка была уже мертва...
   Огромные темно-коньячного цвета глаза, которые еще недавно смотрели на меня из зеркала...
  
   ...Вспышка, туман в глазах, медленно рассеивающийся и открывающий столовую и множество лиц, в беспокойстве склоненных надо мною. На переднем плане Эм, за ней Арморьер и еще прорва народу. Я удивленно обвела глазами все общество и спросила:
   - А... что случилось? Там было... Я...
   - Не нужно ничего говорить, - послышался голос Беатрисы. - Никому ничего не нужно говорить, то что ты видела - твое и ничье больше...
   Я встряхнула головой, отводя вновь подступающий туман. Голос мадам Арморьер прозвучал совсем рядом:
   - Идем, тебе нужно подняться наверх отдохнуть...
   - Да... - словно под гипнозом, согласилась я. - Мне нужно... передохнуть...
   Я попыталась встать, но потерпела в этом деле крах. Через силу отцепила судорожно сжатые пальцы, которые обхватывали подлокотники и, будто впервые их увидела, рассмотрела с двух сторон.
   - Беатриса, - позвала я, ища ее среди нечетких силуэтов, будто тонущих в сером тумане. Хотелось рыдать, было очень страшно. - Помогите... пожалуйста... Что это... что это было? Почему я...
   - Молчи, - быстро, но при этом ласково, перебила меня Беатриса. - Потом. Ты мне все потом расскажешь, хорошо? Сейчас ты слишком слаба... Адам, помоги ей подняться наверх.
   Я еще раз потрясла своим котелком, мне явственно послышался стук мозга о череп. Наконец, туман рассеялся окончательно. Да так быстро, как тогда, во сне...
   - Тихо, не убей меня этим предметом, прикрепленным к твоей шее, - хмыкнул Адам, закидывая мою руку себе на плечи и приобнимая меня за талию, и легко поднял Мое Беспомощество на ноги. Но мне как-то расхотелось огрызаться. Я, еле переставляя ноги и владея языком на уровне полуторагодовалого ребенка, пробормотала:
   - Знаешь, Адам, а мне снился сон...
   - Поздравляю, мне тоже... Аккуратнее, не долбанись об косяк.
   - Нет, я серьезно. Еще там, дома... Он был такой странный... Там был туман. - Я споткнулась о первую ступеньку, но выправилась и поймала, так сказать, ритм. Шатаясь, как последняя пьяница, я с грехом пополам одолела следующую ступень.
   - С ума сойти... - Удивительно, но сейчас он говорил со мной не презрительно, а... как с ребенком. Это было приятно и оскорбляло одновременно. - И что?
   - Там был такой темный дом... от него становилось так жутко... Нет! - я яростно повертела головой, ударившись о плечо парня, но даже не заметила этого. - Сначала был туман вокруг... и голос. Он говорил мне... говорил... ой, а я не помню! - я захихикала, как девчонка или умалишенная. Или опять же как законченная пьянчуга. Адам тоже хмыкнул. Я замолчала, вспоминая. Потом продолжила: - Я шла куда-то по стеночке... она была такая противная, скользкая... Потом тумана не стало и я увидела этот дом. Меня прямо туда потянуло. Я пошла к нему, было страшно, Адам, очень страшно! У меня коленки тряслись от страха! - трагичным шепотом поведала я, спотыкаясь на последней ступеньке. - Ай!
   - Тише ты! - строго произнес Адам, но в его голосе послышался смех. - Не упади. Сейчас поворачиваем... Так... Это весь сон?
   - Нет... А мы скоро придем? - В глаза снова наползал туман, перекрывая мрак. - Я очень устала.
   - Потерпи, осталось пару метров до двери. И мы пройдем их гораздо быстрее, если я не буду тебя волочь, а ты хоть немного мне поможешь, хорошо?
   - Не-мо-гу, - зевая, ответила я. - Можешь закинуть меня на свой горб...
   - У меня не горба! - с фальшивым возмущением воскликнул Адам.
   - Если будешь спорить - будет... - пообещала я и снова обо что-то стукнулась. - Ау! Что это было? - охнула я, разлепляя глаза. Сквозь туман просвечивала моя комната.
   - Ты поздоровалась с косяком, - сообщил парень. - Скажи ему "до свидания" и пойдем.
   - До свидания, - покорно попрощалась я. И припомнила, что не договорила, и улыбнулась. - А еще в этом сне был мой дед. Знаешь, Адам, у меня был такой хороший дедушка, лучший дедушка на всем свете! Он читал мне сказки...
   Муженек почему-то приостановился.
   - Что такое? - приоткрыла я один глаз. Адам неотрывно смотрел на меня. - А тебе разве не читали сказки? Я могу прочитать... хоть прямо сейчас! Жили-были дед да баба у самого синего моря и была у них всякая домашняя живность, как то: курочка ряба - одна штука, кот в сапогах - одна штука, семеро козлят - одна штука... ой! Что-то я запуталась... - опять хихикнула я. - Давай сначала! Жили-были...
   - Не надо, - взмолился Адам и поволок меня дальше. - Вот и пришли, отцепляйся от меня и спи.
   - А ты не прочитаешь мне сказку? - сквозь дрему спросила я, плюхаясь на кровать и сворачиваясь калачиком. Адам накрыл меня одеялом, которое я тут же натянула чуть ли не до макушки. - А то я не засну...
   И тут же уснула.
  
   3. Неприятно, когда тебя пытаются убить
   Неделя тянулась вечность, будто с боем приходилось отвоевывать каждую секунду, каждое мгновение. Настоящее очень неохотно становилось прошлым, вечера лениво перетекали в долгие, нескончаемые ночи, те в до раздражения неторопливые рассветы, а потом дни - тягучие, по-черепашьи неспешные. Коротала я их как могла. Днем мы с Эм гуляли по немалому саду, раскинувшемуся на гектары вокруг. Ночью засыпала неспокойным сном, в котором все время боялась увидеть туман... или тот необитаемый дом, который нависал над фигурами, мокнущими под дождем...
   А вечера - они были разные. Иногда я приходила к Беатрисе, которая, оказывается, очень любила и отлично умела вышивать. Очень странно было видеть ее с пяльцами в руках, эдакая первая леди (или иначе, какая-нибудь жена президента) за рукоделием. Но по сравнению с ее шедеврами, мои немногие попытки изобразить что-нибудь на ткани нитками казались вышивкой, сделанной однорукой бандиткой в какой-нибудь подворотне, где нет даже лампочки и фонариком некому посветить. Я была в силах сметать пять платьев за десять минут, сварганить пиджак за какой-то час... но не смогла бы вышить картиночку десять на десять и за сто лет. Исколола себе все пальцы, прежде чем поняла, что лучше не стоит и пытаться, а можно просто приходить и смотреть, как работает Беатриса, слушать ее многочисленные рассказы и говорить какие-нибудь глупости в ответ.
   А иногда я сидела в кабинете у Арморьера, читала книги, болтала с магистром, если он не был сильно занят, разбирая бумаги. Я любила туда приходить - кабинет был чертовски уютен, там всегда стояла тишина... только если не приходила Эм. Везде, где она появлялась, организовывался форменный дурдом, филиал городской лечебницы для душевнобольных. Стены тряслись, пол ходил ходуном, на нем в ужасе подскакивала мебель. Но в кабинет она редко наведывалась, слава богу. Хм, редко, но метко...
   Порой в кабинет заглядывал Адам, разговаривал с отцом о делах или просто о разных вещах, требующих обсуждения. С ним мы хранили вежливый нейтралитет: он меня не трогает, и я его не трогаю. Общались мы нехотя, если без этого никак, в остальное время не разговаривали вовсе. Нет, я, конечно, была не прочь пообщаться хотя бы немного, чтобы узнать, что это за человек такой - интересно же. Но как беседовать с кем-то, смеряющим тебя презрительным взглядом при каждой встрече и скрипящим зубами, когда необходимо поговорить? Лучше никак. То кратковременное взаимопонимание, возникшее вслед за тем, как я увидела тот дом и мертвую себя, исчезло сразу же после моего пробуждения и до сих пор больше не появлялось...
   Но неделя подходила к концу. Я вычеркивала в календаре дни и, когда добралась до седьмого, безумно обрадовалась. Я понимала, что меня ни за что не отпустят навсегда, но тоска по дому была так велика, я решила: как только окажусь дома - буду хвататься за батареи, за ручки дверей, за столы... но черта с два они меня оттуда вытащат!!!
   В последний, самый длинный по ощущениям, день я снова сидела у Бернарда Арморьера в кабинете, забравшись в кресло с ногами, и листала книгу "Святые лета". Не знаю, про что она там, но картинки в ней были совершенно потрясающие. В кресле рядом сидел Адам. Он пришел минут пятнадцать назад, показал магистру какие-то бумаги и откинулся на спинку. Стояло безмолвие, столь редкое в этом доме.
   Перевернув последнюю страницу, я зевнула и потянулась.
   - Устала? - ласково спросил Арморьер, поднимая глаза.
   - Не-а... Как хорошо, что завтра я смогу вернуться домой, взять вещи, накормить Лизавету. От нее там наверное уже половина осталась...
   - Ну вот и чудно, - улыбнулся Бернард, возвращаясь к делам. - Съездишь вместе с моим сыном.
   - Завтра не выйдет, - Адам выхватил из портсигара толстую сигару, повертел ее в руках и, подумав, положил обратно. - Завтра Жанет выступает в филармонии вместе с хором им. Иванова.
   Я почему-то сильно не огорчилась (хотя было немного обидно - столько ждала...), а в голове, в части, которая заведует памятью, ни с того ни с сего на передний план вылезло давнее воспоминание детства. Я сдавленно хрюкнула в кулачок.
   - Я сказал что-то смешное? - недовольно покосился на меня Адам.
   - Нет-нет, просто вспомнила школьный случай...
   - Расскажи, - улыбнувшись и снова оторвавшись от бумаг, попросил магистр.
   Я пожала плечами и начала:
   - У нас в школе был хор, ни много ни мало человек сорок. Славный хор, голосистый и главное - смелый. Куда бы нас ни приглашали, мы не боялись, выступали уверенно и поэтому хорошо. Но как-то раз нас капитально запугали, мол, приезжает суперважная комиссия, и если мы оплошаем... место нам в конце вагона, рядом с туалетом. У всех шок. Начали готовиться, как никогда в жизни, отрабатывать все партии, прогонять на сотни тысяч раз все выступление. Ну и еще... Знаете уловку многих школьников: когда выступаешь, просто нужно открывать рот под голоса остальных, и все тип-топ. Итак, наступил волнующий день, валерьянка уходила литрами, нашатырный спирт цистернами. Перед нами выступали и оркестр, и танцевальный кружок, и еще уйма всякого народу. И практически под конец вышли мы, гордость школы, вся надежда. Выстроились на сцене, заиграла торжественная музыка, затем приостановилась, грянула вновь... И вся наша толпа дружно стала открывать рот, не издавая ни звука... Пауза. Полная тишина, разродившаяся затем букетами звуков... Наш хор тут же разделился на несколько групп: некоторые покрывались красными пятнами с головы до ног, особо впечатлительные грохались в обморок, отдельные личности начали хохотать так, что держались за животы и аж задыхались от смеха. В зале хаос. Зрители валяются где-то под скамейками, у комиссии ступор, а у нашего худрука Бориса Аркадьевича истерика и предынфарктное состояние... Ох, и попало нам потом!
   - Готов поспорить, что ты была среди хохочущих, - засмеялся Арморьер.
   - А как же! Вы можете представить меня в обмороке? Хе, правда нас потом пилили до самого выпуска: вот, мол, вы такие-сякие, как вам не стыдно и вообще. Некоторые потом так раскаивались в содеянном, на коленях комиссию просили помиловать. Но времена тогда были суровые, а люди еще суровей...
   - А что это за времена? При Иване IV Грозном? - криво усмехнулся Адам.
   Я косо смерила его взглядом и холодно ответила:
   - Не угадал. Революция была, красно-белые всякие, кошмар одним словом... Ты не смотри на возраст, на самом деле мне чуть больше ста лет - самый расцвет сил и возможностей.
   - А если честно? - попросил магистр. Ну, он хотя бы не задается.
   - Зима была. Почти минус сорок, нос на улицу высунешь - вмиг обморозишь. А у нас в школе даже занятия не отменили... Не придешь - твои проблемы, засчитают как прогул. А попытаешься прийти - дай Бог здоровья, выносливости и шуб штук пять сверху. Вот поэтому комиссия и обозлилась: обещали им супер-пупер коллектив, который заставит стены дрожать от песен, а получили косяк выброшенных на берег рыб - только и умеют, что рты раскрывать. А после все случившегося - какое там выступление. Это надо успокоиться, прийти в себя и на следующий денек постараться выдать чего-нибудь... Вы думаете, они согласились снова тащиться к нам через весь город на следующий день по такому морозу? Конечно нет, и были правы... Уф, как вспоминаю - дрожь по коже, будто опять зима...
   - Бедная девочка, - насмешливо и почти издевательски покачал головой Адам.
   - Не паясничай! - прошипела я и отвернулась, снова неизвестно зачем хватая книгу.
   Наступила тишина. Магистр, что-то пробормотав под нос, заскрипел "Паркером" по бумаге, муженек косился на меня и тоже что-то бурчал. Судя по долетевшим обрывкам - не шибко цензурное. Я призадумалась и осознала все масштабы моей личной трагедии. Как же так?! Я ждала всю эту долбаную неделю, когда же она наконец пройдет и я смогу отправиться домой! И что теперь я получаю вместо обещанного?! Концерт, леший его побери!!!
   - Кстати! - со всей дури заорала я от пришедшей в голову идеи.
   Магистр подпрыгнул, локтем опрокинув стакан апельсинового сока - и прямо на бумаги. Пришел черед Арморьеру орать от ужаса и вместе с сыном, пришедшим на подмогу, спасать драгоценные документы.
   - Ты чего вопишь, ненормальная?! - зарычал Адам, отряхивая листы и орошая стол оранжевыми камельками. Рядом Бернард, сокрушенно охая, пытался хоть как-то возместить ущерб, принесенный мной.
   Я раскаиваться в содеянном не спешила. По-моему, они и так мне сильно задолжали. В моральном плане, естественно.
   - А ты не выражайся при дамах, - осадила я его.
   - Не вижу здесь ни одной дамы, только идиотку, которая чуть не пустила к чертям все наше состояние! Из-за тебя весь клан может по миру пойти, в мусорках шариться для пропитания!!!
   - Тебе бы не повредило - а то слишком много самомнения! - выплюнула я, не удержавшись.
   - Что?! - Адам даже бросил избавлять свой родненький клан от горькой судьбинушки. - Это у меня самомнения много?! Да ты на себя посмотри! Мы спасли тебя от смерти, и очень великой ценой, поверь! Ты теперь владеешь тем, о чем раньше и не мечтала, причем на законных основаниях! И при этом требуешь чего-то еще?! Это ты говоришь мне о самомнении?!!!
   - Опять двадцать пять! - хлопнула я по коленям (разумеется, по своим). - Да если бы за каждое напоминание сего факта мне дарили по цветочку - я смогла бы обогнать по импорту цветов Нидерланды!!!
   - Все, закончили препирательства! - стукнул кулаком по мокрому столу Арморьер и обратился ко мне, недовольно нахмурив брови. - Что тебе нужно было?
   - Я скажу, но только попробуйте выразить мыслю о том, что это несерьезно - попрошу Лотту принести мыло и веревку, но вешаться буду не я. Так, о чем это я? А, вспомнила. Я хотела спросить, во сколько концерт у Жанет?
   - Это все?! - выдохнул Адам. Пфе, сдались им эти бумажки. Были б помягче - нашлось бы дельное применение в комнатке "метр-на-метр", а то... макулатура одна.
   - Нет, конечно, - оскорбилась я. - Но может все-таки ответите?
   Арморьер перевел взгляд на Адама. Тот, помявшись, ответил:
   - Часов в восемь...
   - Утра?!!
   - С дуба рухнула?! Вечера!
   - Вот! - я подняла указательный палец вверх. Жест этот означал мое полное торжество. - А говорили, не получится!!! Зачем терять день?! До восьми вечера можно столько дел переделать, в том числе и заехать ко мне домой на часок... - я широко улыбнулась, предчувствуя прекрасное "завтра".
   - Эх ты, все придумаешь лишь бы свое получить. Уважаю, - улыбнулся в ответ магистр, присаживаясь обратно в кресло.
   - То есть можно? - аж подпрыгнула я от радости. Конечно, решение оставалось за Адамом, но если бы он сказал "нет"... он бы пожалел об этом... ох, как пожалел!
   Он закатил глаза, но, видно, почувствовал мой зверский взгляд, выдохнул наконец:
   - Хорошо, только не одна.
   Дикое "у-у-ура-а-а-а-а!!!" сотрясло стены особняка.
  
   Проснулась я ни свет ни заря, в предвкушении отличного дня. Тщательно подбирала одежду (чего за собой никогда не замечала ранее), остановилась на юбке в складку по колено, теплом свитере и твидовом пальтишке. Долго-долго собиралась, чего стоило мне немалых усилий воли - все мое существо рвалось наружу, к теплому ласковому сентябрьскому солнышку и неспешному листопаду. А еще - к шумному улью города, от которого я успела отвыкнуть и по которому очень скучала, к ежедневным газетам, к шмыгающим в разные стороны автомобилям, коих целый ассортимент - от допотопных "запоров" до настоящих произведений искусства, типа эксклюзивного "Феррари", - в общем, ко всем благам цивилизации.
   Кубарем скатившись по лестнице, я пораженно застыла у ее основания. У входной двери переминалась с ноги на ногу Шарлотта (ну, в ней-то как раз все было нормально - мы договаривались, что она поедет с нами), неподалеку, сложив руки на груди, стоял Адам... на нем почти повисла Анабель, а возле зеркала тщательно укладывал шевелюру Луи, при моем появлении резко развернувшийся и одаривший меня своей белоснежной улыбкой. Слов не было.
   - Анна! - воскликнул красавчик, чуть не валясь передо мной на колени. Я привычно шарахнулась. - Сегодня вы особенно прекрасны! А вот благосклонны ли? Один поцелуй, принцесса, всего один!..
   - Насколько я помню, в моей родословной не было представителей королевского рода. Так что я вам не принцесса, а Анна Васильевна! И попрошу без действий сексуального характера, вида "поцелуй". Я ясно выразилась? - строго осадила я его, обходя за метр.
   - Ах, она ранила меня в самой сердце! - с улыбкой драматично схватился за грудь (почему-то с правой стороны) Луи и снова одним прыжком оказался рядом. - Ну хоть ручку позволите, до машины довести?
   - А сердце вам мое не нужно? Оптом и в розницу? - мрачно усмехнулась я, но, подумав положила ладонь на согнутый локоть: - А, черт с тобой! Только не скалься так довольно, а то получишь в глаз с пол-оборота.
   - Какая девушка... - выдохнул блондинчик с восторгом, не отрывая от меня глаз. Это было бы лестно... если бы он не проделывал это со всеми, кто в юбке. "Приведу сюда шотландца в национальном костюме, в качестве эксперимента, о!" - подумала я, переступая порог. Слева шла Лотта, слегка угрюмая в это утро.
   - С тобой что такое? - наклонилась я к ней. - Сама на себя не похожа.
   - Да ничего. Просто эта Анабель... - Шарлотта зло зыркнула назад. - Ее стараниями я скоро окажусь на улице, вот что.
   - С чего ты взяла?!
   - А она мне это прямым текстом сказала, сегодня, минут тридцать назад... Ох, как же я ее ненавижу, до дрожи!!! - Шарлотта сжала кулаки и зажмурилась. Потом выдохнула и почти нормальным голосом спросила: - А тебя не трогает, что она с Адамом под ручку ходит и обнимается на каждом углу?
   - А почему это должно меня трогать? - удивилась я с улыбкой. - Я ведь с Луи хожу и ничего!
   - Ну, сказала тоже! Луи... это так... видно ведь, что у тебя с ним ничего нет и быть не может. Не на ту напал! Слишком мелкий он для тебя. Не в смысле "маленький"... а неглубокий, поверхностный - вот! Пустой даже, - уверенно говорила Лотта вполголоса, чтобы обсуждаемый не услышал. - А тебе нужен кто-то такой... такой... чтобы хоть в огонь и воду! И ты за ним, и он за тобой. И с ним... - девушка мечтательно возвела глаза в осенние выцветшие небеса. - И чтобы взял за руку, никогда не отпускал, чтобы даже слов не нужно было. Две половинки... ах!..
   - Да никто мне не нужен! - грубо прервала я ее. Почему всех так заботит мое будущее и настоящее, причем личное, а?! Я ведь ни к кому не лезу и все счастливы... что за вселенская несправедливость?!
   Шарлотта хотела продолжить беседу, но на счастье мы уже подошли к транспорту. В моделях не разбираюсь, но знак мерса отличить, слава богу, смогла. Элегантно-серебристая, удобная и просторная машинка. За руль сел Адам, рядом с ним Анабель, а сзади примостились Лотта, я и Луи. Я бы, конечно села у окошка... но красавчик вовремя подтолкнул меня к дверце, так что пришлось залезать.
   Перед тем, как мы тронулись, блондинчик многообещающе сверкнул зубами, поймав мой взгляд. Я сглотнула, поняв, что это будет долгая дорога...
  
   На десятой минуте, когда мы въехали-таки в сам город и влились в общий поток автомобилей, я уже замучалась шлепать по рукам Луи, который, получив по одной оказавшейся не в том месте ладони, тут же клал туда другую. Нет, сначала я тактично перекладывала его руку со своей коленки куда-нибудь и смущенно отпихивалась локтем, но вскоре поняла, что этот человек не понимает намеков (ну, может, понимает, но только обратные этим), и стала в нецензурной форме выражать свое отношение к происходящему. Я уже полулежала на Лотте, пытаясь хоть как-нибудь отдалиться от любвеобильного блондина, который жарко дышал мне в ухо. В конце концов Адаму надоела мышиная возня, происходящая на заднем сидении, и он, подняв глаза и поправив зеркало, будничным голосом сказал... нет, даже сообщил, глядя в отраженные очи Луи:
   - Милый братец, если ты немедленно не сядешь ровно и не перестанешь распускать руки, будешь собирать зубы по всему шоссе. И руку с ее плеч убери.
   - Разумеется, - покладисто кивнул Луи, тут же отваливая от меня и даже отодвигаясь. Я хоть смогла спокойно вздохнуть.
   Наткнувшись на пронзительный взгляд серо-голубых глаз из зеркала, я на миг замерла, а потом одними губами прошептала: "Спасибо". Адам едва заметно кивнул и снова стал смотреть на дорогу перед собой.
   Я повернула голову и стала наблюдать мимо Шарлотты за проплывающим пейзажем. Он был таким знакомым и родным. Я уже и забыла, как выглядят магазины и парикмахерские, закусочные и киоски с мороженым... черт, хочу мороженого. Вот приду домой, сбегаю в ближайший павильончик и куплю себе килограмма три, шоколадного...
   - Забыл сказать, - обратился ко мне Адам, в его голосе не было ничего, кроме льда, тонны, не меньше, - домой ты сегодня не попадешь...
   Счастливые мысли оборвались, было больно, словно они живые, эти мысли. Я онемела, но переварила новость быстро. И отреагировала подобающим образом.
   - Да вы достали меня уже! - заорала я от чувств. - Что на этот раз?!!
   Ну вот, только успела порадоваться, как - на тебе!!! Эта их паранойя меня убьет скоро! Садисты паршивые. А этого типа я ненавижу больше всех.
   - Возле твоего дома тебя могут поджидать. Ты этого хочешь? - процедил Адам сквозь зубы. Неужели мысли прочитал? Ну тогда на, читай. За последние тридцать пять секунд я вспомнила всю нецензурщину, которую когда-либо слышала. Нет, ее было совсем не мало, просто я ее очень быстро выдавала... Как, оказывается, приятно изливать свои чувства, когда ты знаешь, что их услышат и оценят. Как там Эм говорила? Чтобы прочитать мысли или эмоции, они должны быть очень сильны? О, я старалась... Даже Лотта покраснела и двинула меня в бок.
   Адам шумно выдохнул и сжал руль так, что побелели костяшки пальцев. Посмотрел на меня через зеркало и, едва сдерживая нехорошие слова, сходные с теми, что я подумала, но очень желавшие выразится в устной форме, пригрозил:
   - Или ты немедленно прекращаешь поток своего красноречия, или...
   - Буду собирать зубы по всему шоссе? - ангельски невинным голоском поинтересовалась я.
   - И не только их!
   - Адам, солнце, какой ты грубый! Неужели ты не можешь дать девушке ничего, кроме как в зубы? Даже пяти минут счастья?
   Машина резко дернулась из стороны в сторону.
   - Чего-о-о?!!!
   - Я про мой дом, дурак! А ты про что подумал? - Я-то все поняла. Пошляк! Злость снова начала закипать. Надоело, когда тебя постоянно обманывают. Или не тебя - так твои ожидания. Зачем тогда вообще обещать?! Если бы сразу сказал, что не поедем ни в каком случае - может было бы не так обидно. Но, как говориться, поздно пить "Боржоми"... тем более, что его запретили.
   - Не твое дело, что я подумал. И, вообще, ты меня уже достала. Сиди и помалкивай, пока в багажник не засунул! - прорычал он.
   - Да вы меня уже задолбали со своими опасениями! Как они вообще могут знать, что это я была? - Да уж, а недавно я была непоколебима, как скала, и в самых стрессовых ситуациях держала себя в руках. И вот, прорезаются истерические нотки.
   Тут вылезла Анабель, чем еще сильнее распалила мой гнев:
   - Ты думаешь, ты тут самая умная, детка? И если ты чего-то не знаешь, то этого и быть не может? Боюсь тебя разочаровать, но в жизни все бывает как раз наоборот... К твоему сведению, те, кого ты встретила - были... ой, даже не знаю, как тебе объяснить, чтоб поняла... вроде гончие псы. Эта порода хоть тебе ведома? Ну слава богу, а я-то уже отчаялась. А кроме них в кланах есть еще и более сильные люди. Или ты подумала, что раз уж из клана Жизни Сущего, так совсем непобедима? - В ее голосе звучала ядовитая зависть. Я удивленно заморгала. Анабель обернулась на миг, и скорчила такую гримасу, что я поняла... убью щас. Отломаю что-нибудь от машины и по смазливой роже! Тем временем Анабель приняла выражение моего лица за "Ниче не понимаю...". - А, ну тебя. Если человек - кретин, то это по-моему не лечится...
   - Как ты меня назвала, курица?! - Все, песец. Даже я перестала себя уважать. Законченная скандалистка... дожила, черт побери!
   С двух сторон меня пытались успокоить Луи и Шарлотта. Первый, кстати, успокаивал весьма странным способом (никогда бы не подумала, что так можно кого-то успокоить!), за что и получил локтем под дых. Меня трясло, да так - засунула бы палец в стакан с молоком и через шесть секунд взбила бы его в масло, раз его раз эдак!
   - Ротик свой прикрой!
   - Я так прикрою, мало не покажется!
   - Это ты мне угрожаешь?!
   - А я щас перейду от угроз к действиям!
   - Ох, испугалась! Да я таких, как ты, одним мизинчиком левой руки!..
   - Догавкаешься - лохмы повыдираю, видит бог!
   - После этого тебя только в стакан ссыпать придется!
   - Ах так?!..
   Воздух потрескивал, слева тихонько поскуливала Шарлотта, пытаясь спрятаться куда подальше. Я была раскалена добела. В уголках глаз собирались слезы бессильной ярости. Разумеется, я знала, что ничего сделать не могу... Она клановая, и у нее есть Силы... и все за нее.
   - Не веришь?! Проверим, сколько от тебя останется?!
   - Это от тебя сейчас рожки да ножки!..
   - Посмотрите-ка на нее. Да я бы на твоем месте забилась в уголок и держала язык за зубами. И каждые пять минут поклоны отвешивала за то, что для тебя сделали. А ты еще какие-то претензии предъявляешь!
   - Сколько можно?! Сколько?! Хватит напоминать мне об этом! Это вы мне обязаны за то, что выдернули меня из моей жизни!
   - Адам, скажи этой дуре, чтоб она заткнулась! Она нарушает мой душевный баланс!
   - Я щас ее точно в багажник засуну, только орать будет.
   - И буду! И сейчас буду, и потом буду! Если мне толком ничего не объяснят, почему это я, сама того не зная, оказалась всем по уши должна! И если мне не дадут хоть какой-то выбор в моей, слышите, в моей жизни! Почему я должна с придыханием внимать каждому вашему слову, как собачонка бежать туда, куда скажут. "Ради моего блага"! Ха, в гробу в белых тапочках я видела такое "благо"! И почему я, как та собачонка, должна проглатывать собственные желания и выполнять чужие, какими бы глупыми они не были, а?! Хватит все решать за меня... - меня все-таки пробило на эти слезы, злые и кипучие, кипятком залившие щеки, поэтому конец короткой тирады был смазан.
   В салоне наступила тишина, сопровождающаяся гулом улицы снаружи. Внезапно мерс вильнул в сторону к обочине и остановился. Адам вылез из машины, обошел ее и открыл дверцу, которая была ближе к Луи и вела на тротуар.
   - Вылезай, - потребовал парень у блондинчика.
   - Адам, может не надо? - робко попытался защитить меня Луи.
   - Вылезай, я сказал! - рявкнул тот.
   - Ладно-ладно, выхожу...
   Я осталась в машине, выпрямившись под взбешенным взглядом Адама.
   - Выходи из машины!
   - Нет! - я схватилась за сиденье, чуть-чуть поцарапав ногтями кожаную обивку. - Оставь меня в покое. Вы все оставьте меня в покое!!!
   - Я сказал, ВЫЛЕЗАЙ!!! - рявкнул он прямо мне в лицо наклонившись.
   - Не смей! Повышать!! На меня!! Голос!!! - изо всех сил закричала я на весь салон.
   Все. Больше сил не осталось ни на что, кроме слез. Я прижала к лицу ладони, сильно-сильно, будто прячась за ними от всего мира... В салоне стояла тишина, на улице крапал дождик, я слышала его тихий шелест, как и тяжелое дыхание Адама. Внезапно тот схватил меня за руку и вытащил на улицу под легкие капли силой, я едва не упала - хорошо, что вовремя поставила ногу на асфальт.
   - Отпусти меня! - я попыталась вырвать свой локоть из его стальной хватки, но он уже потащил меня куда-то. Когда мы оказались достаточно далеко от машины, чтобы нас не могли услышать, Адам резко остановился, грубо повернул меня лицом к себе и начал разъяренным отрывистым шепотом говорить:
   - Хватит! Слышишь, хватит!!! С меня достаточно твоих истерик! Ты... просто... жалка! Ты думаешь, что мир вертится только вокруг тебя? Да, ты мне обязана! Слышишь?! Обязана!!! И хватит разводить сопли, это отвратительно!..
   А сил не было. Даже на то, чтобы ответить. Я стояла, запрокинув голову и глядела в небо, равномерно затянутое светло-серыми тучами. На лицо капало, размывая грязно-серые потеки туши на лице, капли дождя смешивались со слезами, которых становилось все меньше, и вскоре на глазах блестел только дождь. Адам еще говорил что-то, но его слова текли куда-то мимо... меня окружал кокон бесчувствия, плотный и неразрывный, не пропускающий ни словечка. А мне и не хотелось его слушать... зачем? Я и так все это знаю. Что я холодная стерва, которая только и хочет, как всего да побольше. Что я считаю, будто мое личное благополучие - самая главная ценность на свете. Что мне плевать с высокой колокольни на всех других. Что мне доставляет удовольствие рисковать другими ради минутной прихоти. Что...
   Адам сидел прямо на грязной, мокрой скамейке, а я все стояла, подняв лицо вверх. Мы молчали. А дождик тем временем кончался, капли становились все меньше, невесомей... Тучки стали расходиться, солнце ее не вышло, но то тут, то там виделись лоскутки голубого неба. Я постепенно успокаивалась, ветерок выдувал обиду и злость. Я сделала шаг назад и плюхнулась на скамейку - плевать на твид! - недалеко от Адама. Он сидел, положив локти на широко расставленные колени. И думал.
   Прошла еще минута, когда Адам стал говорить. Медленно и негромко, будто выдавливая силой из себя эти слова.
   - Да, ты права... Ты никому ничего не должна. И тебе никто не должен. Это все дурацкое стечение обстоятельств... глупое и безжалостное. Никто не виноват... кроме тех, кто убил мою сестру. Я ненавижу их... - Снова наступило тяжелое молчание. Мимо нас по тротуарам проходили люди, немного, ведь недавно шел дождь, некоторые еще под зонтиками. На нас не обращали внимания, мало разве поссорившихся парочек? Затем Адам продолжил: - Прости, что накричал... ты ведь и правда ничего не знаешь... Что мне нужно сказать? - он повернул голову и внимательно посмотрел мне в глаза.
   Я тихо вытерла щеки рукавом пальто и спокойно спросила:
   - Откуда они могут знать где я нахожусь, кто я такая и где живу?
   - Немного некорректный вопрос. Где ты находишься в данный момент, они знать не могут. Это может лишь один человек: Старец. Вернее, он даже не человек. И к кланам не принадлежит... он в стороне. Он может помочь, если попросят. Но если это может причинить кому-нибудь вред... В лучшем случае выберешься оттуда еле живой, все еще чувствуя на спине удары его клюки. Его можно назвать всесильным, но Старец никогда не применял всю свою мощь. Может и нет никакой "сверхсилы", а все его могущество - это его мудрость. Он живет в одиночестве, но к нему постоянно обращаются за советом. Он много чего знает и о кланах, и об обычных людях... Хоть он старается держаться от всех в стороне, он все же неразрывно связан с прошлым, настоящим и будущим кланов. Он тот, кто установил правила, которые нельзя не соблюдать. Это правила, равные для всех. Именно под защитой одного такого правила ты сейчас и находишься.
   - Правда? Какого?
   - В "Святых летах" - это своеобразная "библия" кланов - сказано, что нельзя убивать... беременных.
   - А?!! Что-о-о-о?!!! - я подскочила. - А я что... разве... Как?!!!
   - Да сядь ты! - поморщился Адам. - Никто здесь не "что". Просто поэтому тебя и выдали за меня. Это фикция, театральное представление: какой еще должна быть невеста через неделю? Естественно, в положении. Ха, настоящий священник в спектакле про свадьбу... сюрприз для актеров. Но не надейся, обряд был настоящим, по всем правилам. И он действительно нерушим, уж извини... И вообще, я был обязан защитить, твой клан очень... очень... я не знаю, как объяснить. Вас слишком мало... а если исчезнет последний, то последствия будут ужасны. Вы как проводник жизни. Через вас течет Сила, которая заставляет всех жить...
   - Но почему ты? - Может, вышло чересчур резко, потому что Адам недовольно дернулся.
   - А что, это так плохо?!
   - Нет... то есть да, это ужасно, - призналась я, готовая провалиться сквозь землю от стыда. Не каждый день приходится обвинять людей в том, что они просто невыносимы. - За последнюю неделю я истратила все нервные клетки, которые у меня вообще были. Да я бы в жизни не позволила себе закатить такую истерику! А тут... Мне плохо. Мне очень плохо, поверь. Но, видно, ничего тут уже не попишешь... Так, все! Ты отвлекся от вопроса. Со Старцем мы все выяснили. А откуда они могут знать, кто я?
   - Это не так уж и сложно. Во-первых, как правильно сказала Анабель... не кривись, это действительно были обычные исполнители, они не могут "унюхать" неизвестный им клан. А аналитики, которые безусловно сопровождали задание, засекли тебя тут же, как ты появилась в радиусе километра. Но сообщить "волкам" они не успели. Поэтому тебя и не поймали. А потом появились наши во главе с Пенелопой и Карлом... Остальное ты знаешь.
   "Вот как все складывается. Настоящая паутина, не выберешься... Боже, я устала от всего! Может, ну ее, эту слежку? Ну, убьют... невелика потеря", - подумала я и встала со скамьи.
   - Пойдем, нас заждались.
  
   Я сидела, уткнувшись носом в стекло и смотрела на улицу. В лицо било солнце, грело щеки и лоб. По улицам носились дети, гуляли влюбленные и... вообще, казалось, весь город высыпал на улицы в такой чудный день. Я чуть опустила стекло - воздух был наполнен влагой и запахами: дождя, мокрых деревьев, шашлычной на углу... Мы проезжали как раз около центра, когда я вспомнила, что нужно купить кучу журналов, которые я обычно приобретаю еженедельно. Покопавшись в карманах, куда я засунула все деньги, которые лежали в моих собственных джинсах, я убедилась, что их хватит, и похлопала Адама по плечу (и одновременно Луи и по шаловливой ручонке, которая уже уверенно чувствовала себя у меня на бедре - когда же ему надоест уже?!):
   - Остановишь возле газетного?
   - Остановлю, - бесцветным голосом ответил тот.
   "На том и порешили", - хмыкнула я про себя.
   Спустя минуты две мерс плавно притормозил у сине-белого киоска. Я выскочила, чудом не угодив сапогом в лужу и припустила к нему. День был и правда изумительным. Если б его не испортили...
   Наклонившись и изучая "предлагаемый ассортимент периодических изданий", я даже и не заметила, как ко мне бесшумно, аки тать, подкрался какой-то пшют с самодовольным выражением на лице:
   - Здравствуйте, девушка, меня Костик зовут! - бойко проинформировал он меня, небрежно приваливаясь одним локтем к поручню и оглядывая меня с ног до головы.
   Я повторила его последнее действие. М-дя, вот вечно на таких фартит. Пустоголовый самолюбивый болван, эгоист до последнего кровяного тельца, привыкший жить на широкую ногу, потакая всем своим сиюминутным желаниям, но не имеющий для этого достаточно средств. А я сейчас выгляжу, как дочка богатого папика или просто очень обеспеченная девушка. Кошелек на ножках в ярком фантике. Везет, как утопленнице, ей-богу.
   - Удивительно, немедленно сообщите об этом на телевидение. Вас пригласят, и вы все вместе обсудите эту жуткую проблему, - посочувствовала я, сосредоточенно "скребя по сусекам", то есть выцарапывая из карманов мелочь.
   - А чем вы тут занимаетесь? - пропустил мимо ушей мое издевательство парень.
   Я, в данный момент наклоняющаяся к окошечку киоска, чтобы купить-таки журналы, удивленно выпрямилась:
   - Вы это серьезно, или издеваетесь?
   - А чего это я буду издеваться над такой красавицей? - блеснул хлыщ зубами, думая, что сразил меня этим "комплиментом" наповал. Я подняла одну бровь.
   - Слушайте... как вас там по батюшке?..
   - Владимирович, - подсказал парень, оживившись.
   - Слушайте, Костик Владимирович, топали бы вы, пока... - устало проговорила я, хотела продолжить: " ...пока мужа не позвала", но подумала, а с какой, собственно, стати?! Ему, значится, можно шашни крутить на моих глазах, а мне и по сторонам смотреть нельзя?! Тэк-с... Я круто сменила гнев на милость: - А знаете, Костик Владимирович, будем знакомы. Аня, можно просто Анна Васильевна.
   По лицу хлыща разлилось такое довольство, что мне захотелось плеваться ядом от злости. Все как-то не так, не по-правильному! На месте этого фата должен быть сногсшибательный муЩЩина, от которого дрожат коленки и не можешь держать себя в руках. А это... я уже говорила про мое патологическое "везение"?!...
   Пока я сетовала на судьбу, хлыщ успел выдурить у меня телефончик (домашний, правда, мобильника нет), и даже попытался поцеловать. Чуть не остался без важного места - еле успел увернуться.
   - До скорой встречи, Аня, очень буду скучать, - страстно шепнул он мне в ухо, которое тут же зачесалось, и смылся. Я облегченно выдохнула, купила наконец, что хотела, и вернулась в машину.
   - Анна! Ты нам изменяешь?! Как ты могла?!! - трагически взвыл Луи, едва я открыла дверцу.
   - Подвинься, - мрачно буркнула я, пихая его коленом.
   - Анка, не бухти, - улыбнулась мне Шарлотта, выглядывая из-за блондинчика. - Сейчас поедем в парк, потом в кино... Отдых ожидается активный!
   - Вы прекрасно знаете, что мне сейчас нужно больше всего! - нахмурилась я, свирепо перелистывая один журнал. - И зачем издеваетесь?
   - Вот еще, тратить на тебя душевные силы, - хмыкнула спереди Анабель.
   - Какие-какие? - изобразила я глухоту. - Не подозревала, что ты знаешь такие понятия. Связанные с душой, я имею в виду.
   - Не начинай все заново! Мне опротивел твой голос!
   - А ты не вякай, - довольно мирно парировала я. Делать мне еще нечего, "душевные силы тратить"!
  
   Наша культурная программа за время пути претерпела незначительные изменения. В частности: было решено сначала сходить в кино, а потом уже в парк, прогуляться. Кинотеатр был выбран самый престижный и дорогой. Я была, в принципе, не против - не я же плачу! Но в подобных заведениях чувствовала себе не очень уютно. По мне - так лучше дома включить какой-нибудь диск, укутаться в плед на диване и поглощать чипсы пачками, особенно если картина длинная, больше двух часов. А в кинотеатрах после таких фильмов только и можешь, что ковылять, пока отсиженные места не придут в нормально состояние. Жуть, одним словом.
   Подумать только! Из меня выходит неплохой предсказатель! Вот, как чувствовала, что черная полоса еще не кончилась... так на тебе! И правда - если не везет по-крупному, то и на мелочи надежды никакой нет. Фильм попался точно специально, дурацкий американский боевик "ни о чем", с крутой горой мышц в главной роли и длинными ногами с пышным бюстом, прикрепленным сверху, в роли его подружки - "самой чистой и светлой любви в мире". Он - мститель-одиночка, вечно скорбящий о безвременно почившей морской свинке по имени Тригонометрия, она - молодой, но перспективный следователь (не знала, что за бугром следователям можно так одеваться... и краситься... и так себя вести на обществе... и вообще!), которая расследует загадочное убийство лесника Джона Смитовича, который даже и не умер вовсе, а просто напился и задрых. Но - уголовное дело заведено, и нашим героям приходится объединиться пред лицом опасностей в достижении Великой Общей Цели. Какая у них там была цель, я так и не поняла (может дура совсем, а может просто не могу постичь загадочную американскую душу), но опасности... нет, не так - Опасности были таковы (перечисляется впервые, смертельный номер!!!):
   1. Японские ниндзя, аки горные козлы сигающие по крышам типовых американских многоэтажек... Может так и задумано, а может создателям этой гениальной картины не хватило денег, умения или терпения, чтобы стереть из кадра тросы, с помощью которых несчастные корейцы и китайцы с такой легкостью прыгали выше собственной головы.
   2. Местный "Дон Карлеоне", авторитет и большая шишка на попе полиции. Прикрытия у него очень даже ничего, оригинальные, не подкопаешься - он владелец мегакорпорации по выпуску туалетной бумаги повышенной мягкости и обладатель огромной коллекции трехколесных велосипедов с подогревом и подушками безопасности. В подчинении у него находится сотня накачанных и тупоголовых амбалов с пушками черт-знает-какого калибра, а также секретарша, которая на протяжении половины фильма тщетно пытается соблазнить главгероя. Ну я не знаю... судя по мечтательному выражению, разливавшемуся по лицу Луи, когда на экране крупным планом изображались "перси" этой секретарши, бедняга-герой был или импотентом, или полным и абсолютным геем. Или он так сильно, с первого взгляда и на всю жизнь влюбился в следовательницу, что я прямо не могу!
   3. Еще там присутствовал маньяк-убийца, причем серийный. Характеристика проста и лаконична: тянет только на блондинок с внешностью фотомоделей, умом Эйнштейна и дипломом Гарварда, Кембриджа или Сорбонны (нужное подчеркнуть). В связи с этим жертв у него - раз-два и обчелся, в их список повезло (или это уж как посмотреть) попасть следовательнице. Маньяк этот отличался крайне приятной, в отличие от главного героя, внешностью и крайне здравым, в отличие от сценаристов этого фильма, рассудком. Был зверски убит - разъяренный мститель связал ему руки и ноги и заставил смотреть женское ток-шоу. Маньяк был найден на следующий день, седой как лунь, с выражением смертельного ужаса на лице...
   4. И, наконец - как же без нее! - неуловимая, водку-не-в-меру-пьющая и черной-икрой-закусывающая русская мафия! Грязные нечесаные мужланы, говорящие на русском с таким сильным (о, это мало сказано!!!) акцентом, что зрители, сидящие в зале, начинали спрашивать у соседей, на каком же загадочном языке говорят эти странные люди. А когда узнавали, что, оказывается, на великом и могучем, чрезвычайно удивлялись и продолжали расспросы, выясняя, что же те выдали. Мнения разделялись, вспыхивали вялые диспуты, кое-где громко бранились: "Какого черта вы меня разбудили?! Сеанс ведь еще не кончился!!!". Я же предположила, что их таинственные слова содержат некий скрытый смысл. Возможно, в них даже зашифрована военная тайна или инопланетное послание. Шарлотта поддержала мою светлую мысль, попытавшись разгадать содержание одного из прозвучавших наборов букв, получилось что-то вроде: "Берегись, калифорнийский Иванушка! Грядет Апокалипсис и падение курса доллара США по отношению к золотой кордобе Никарагуа!!!" Завязался спор, такой увлекательный, что подключились все, кто не спал или не занимался на последнем ряду более интересными вещами. В результате него было выявлено еще несколько предсказаний и предупреждений: "Скоро кончится водка! Что делать?!"; "Нам грозит глобальное потепление и местами похолодание, погода ясная, температура в Москве плюс семь-девять"; "Атомная война - фигня, по сравнению с Марией Петровной из первого подъезда. Кто за "разоружение"?!! Избавимся от угрозы всем миром!" и "Вселенная в опасности! Огромные комары-убийцы из небытия хотят захватить Галактику. Копи на дихлофос, чувак!!!".
   Когда мы отвлеклись-таки от нашего обсуждения, то с величайшим удивлением обнаружили, что действие фильма не стояло на месте, а весьма быстро развивалось. Итак, вероломно скрывавшийся в начале ленты под личиной лесника-алкаша Главный Злодей поймал Возлюбленную Главного Героя и закрыл ее в клетке, куда собирался впустить парочку голодных львов. И наш герой оказался на перепутье моральных принципов. Или наступить на горло своей гуманности и перестрелять ни в чем не повинных зверушек, которые просто хотят покушать, или спасти противную визгливую девицу. То, что он все же задумался, немного возвысило его в моих глазах... но, оказалось, он просто перезаряжал автомат...
   Таким образом, в конце фильма мы имели: Главного Злодея в тюрьме, двух расстрелянных в решето кисок, вырубленную лично героем армию амбалов и ниндзя, а также спасенную следовательницу, которую я бы на месте героя оставила в этом цирке, пусть посуду бы мыла, и, собственно, самого "мстителя", уже давно забывшего о бедняжке Тригонометрии...
   Затем непременный поцелуй на фоне моря и заката.
   Титры.
  
   День за стенами кинотеатра загустел, нагрелся и пышно расцвел жарой бабьего лета. Солнце неспешно проплывало над городом, золотя верхушки тополей, ветер легко качал березы. Хоть фильм был и кошмарным (но достаточно веселым - при наличии чувства юмора), хотелось петь, прыгать и кричать от радости. Такое вот глупое настроение.
   Центральный парк был огромен, вдоль, поперек и вообще во всех направлениях его пересекали тропинки и дорожки. Там прогуливались мамаши с колясками или запакованной в куртки малышней, подростки, старики, а также задумчивые и одинокие художники с поэтами, на которых, несмотря на прекрасный день, по плану навалилась осенняя депрессия. Люди искусства, что с них взять. Начинался парк почти от самого кинотеатра, нужно было лишь завернуть за угол, а там Западные Ворота. По-моему, из всей нашей "компании" хорошее настроение было только у меня. Шарлотту раздражало присутствие и ежесекундное появление в поле зрения Анабель, Луи - мое к нему равнодушие и нежелание поддаться на провокации и уступить поцелуйчик (но я-то знаю, что одним "поцелуйчиком" дело не ограничится), Анабель, видимо, не нравилось мое хорошее настроение, а Адам... я еще ни разу не видела, чтобы он чему-то улыбался. Нет, видела, но только зло, с издевкой... а чтобы искренне и от души... Вот что за люди, а?!
   Идти по большой дороге было бы слишком долго и мы срезали, пойдя вдоль каких-то служебных зданий. Едва показались Западные Ворота, а с ними тишина, покой и удовлетворение природой в придачу, как все опять пошло наперекосяк. И на что я только надеялась?
   Из-за грязного, в потеках воды кирпичного угла, как только мы подошли на достаточное расстояние, резво выпрыгнули фигуры. Их было восемь, одинаково рыжие, конопатые, стройные и подтянутые, семь парней и одна девушка. Адам, шедший впереди резко остановился, словно натолкнувшись на стену. Справа от него застыла Анабель, слева оказалась я, удивленно переводившая взгляд с окаменевшего лица Адама на, хоть и симпатичные, но жуть какие паскудные рожи рыжих.
   - Хо-хо! - вышел вперед один из них, красивый до безобразия парень с атлетическим сложением фигуры, единственный из всей компании не конопатый, и сложил руки на груди, насмешливо оглядывая сначала муженька, потом всех остальных цепким, неприятным взглядом. - Солнышки пожаловали. А чего пожаловали, спрашивается? Ваша территория?
   - Мы тут не как клановые. - По голосу Адама лично я смогла судить лишь о том, что у нас крупные неприятности. Ой, какие крупные...
   - Что за глупые слова? Вы клановые, и будете такими всегда! И находитесь в чужих владениях! Немедленно покиньте это место и отправляйтесь к себе в норку. Пока мы не позвали Силы. Вы ведь не хотите этого, правда? А? Не делайте удивленных лиц, ха-ха... - парень рассмеялся переливчатым, словно хрустальные стеклышки, смехом, ласкавшим слух, как музыка.
   - В первый раз слышу, чтобы представителям других кланов было запрещено появляться здесь, - возмущенно начал Адам, но его перебили. Парень оглянулся на остальных из своей группы, язвительно прокомментировав:
   - Видимо, солнышкам невдомек, что если им было приказано проваливать, то нужно так и делать. Ежели хотите, могу повторить. Вы находитесь во владениях клана Бега Лисицы, на территории, закрытой для посещения другими кланами... особенно солнышками, хе-хе! Решение принято главой клана Фридрихом Хартом, и не оспаривается. Я понятно выражаюсь? - он снова окинул взглядом нашу компанию, то есть на наши лица, принявшие самые разнообразные выражения: от испуганных "Щас-щас, уже бегу" до взбешенных "Кому-то сейчас совсем не поздоровится". Взглянув на меня, парень уже перевел взгляд, но снова вернул его, буквально вонзившись. Но в глазах его не читалось восхищение и преклонение перед моей мощью (не знаю даже точно, есть она или нет, но все говорят, что есть), а в какую-то секунду появившееся и тут же заполыхавшее алчное желание обладать и управлять... Он таки подался вперед, не скрывая мерзкой улыбки и жадного блеска в ярко-зеленых, я бы даже сказала ядовитых глазах.
   - Опаньки, кто это у нас тут... Как мило... - хрипло выдохнул он и протянул свои руки. - Иди-ка ко мне, нечего водится с этими солнышками... Иди, киска, я тебя не обижу... Кис-кис-кис...
   Может начало меня несколько перепугало, но зря он так... Решительно оттерев плечом неожиданно вступившегося за меня Адама, я выдвинулась вперед. Рыжий чуть не потерял сознание от счастья, но когда я остановилась и, по-видимому, не собиралась продолжать путь, озадаченно опустил руки.
   - Значит так, котик! Во-первых, такого похабного обращения к себе я в жизни не слыхивала! Требую извинений и заверений, что этого не повторится. Во-вторых, хватит раздевать меня глазами, иначе я могу разозлиться, а это, сами знаете, как может кончиться. И в-третьих... а ну прочь с дороги! Это первый день, как я вырвалась в город, и не желаю, чтобы всякие наглые и бесцеремонные типы мешали мне получать удовольствие от жизни!!! - рявкнула я.
   От моего последнего рыка отшатнулись все "рыжики". Но они крайне быстро справились с удивлением. Главный из них, этот парень, недобро оскалившись и прищурившись выступил чуть ближе, безумный огонь в глазах разгорелся еще ярче... и он будто вырвался наружу и, обволакивая меня всю целиком, потащил к себе.
   Это было чертовски приятно... Тепло так, будто в шубе из лисьего меха, и мягко... я даже не шла - плыла над дорогой в этом огне, видя перед собой только эти изумительные зеленые глаза, как магниты притягивающие, манящие, лишающие воли, заставляющие забыть, оставить позади, плюнуть на все и идти к ним... но да, это было чертовски приятно. На том конце пути было что-то невероятное, запретное и сладкое...
   И внезапно все кончилось. Кончилось, надо сказать, весьма неприятно - падением на твердую землю. Я ударилась плечом и бедром, грохнувшись на бок, да к тому же кто-то навалился сверху, придавливая к земле обе руки, не давая пошевелиться, не то что вскочить и бежать обратно, к этим зеленым глазам... к этому теплому огню, от которого все внутри переворачивается... к самым сильным ощущениям, которые я могла испытать, но не испытаю!
   Я взвыла волчицей и стала выворачиваться из рук мучителя, лишающего меня настоящего счастья.
   - Пусти! Я должна!.. Мне нужно!.. дойти!.. Пусти!!! - я зарычала и попыталась хоть зубами достать до негодяя. Сил было огромное количество, будто в меня вселились все бесы ада. Я будто обезумела, пытаясь сбросить с себя мерзавца, пытаясь сделать ему как можно больнее, как мне было больно сейчас, когда у меня отнимали буквально смысл жизни. А это значит - дойти до этих глаз и утонуть в них, раствориться без остатка...
   - Анабель, огонь! Быстрее, я ее не удержу! - раздался так близко и так далеко голос Адама. Я заметалась с еще большей силой, воя во весь голос и лягаясь, как лошадь Пржевальского.
   - Ну же!!!
   Ослепительная вспышка... и ничего. Все осталось по-прежнему, огонь звал меня, он проник в самое сердце и тянул за все ниточки. Это было невыносимо больно, я хотела продолжать бороться, но сил уже не было. Осталась только глухое отчаяние оттого, что я не могу ничего поделать... Я открыла глаза, в которых все плыло и обнаружила Адама, все еще продолжающего держать мои руки плотно, до боли прижатыми к шершавому асфальту. Он осторожно отпустил одно запястье, готовый, в случае чего, снова схватить его. Но силы у меня были лишь на то, чтобы слабо вздрагивать.
   - Ты как? - тихо спросил он, отпуская вторую руку и приподнимая меня за плечи. - Все прошло?
   - Зачем? - прошептала я, ощущая, что снова плачу. В последнее время я делаю это непозволительно много. - Зачем ты не отпустил?.. Зачем мучаешь?.. Пусти... он ждет меня... я хочу к нему, он ждет!.. Пусти!!! Я должна идти, иначе я... умру!
   - Не умрешь! - так же тихо рассмеялся Адам, поднимаясь сам и поднимая меня. - Это тебе только так кажется. Ну-ну, что такое? Не плачь. Все хорошо будет, слышишь?
   Ничего я не слышала. В ушах стоял звон, сквозь который пробивался звук его голоса и мои собственные мысли. "Почему?! Почему я не пошла с ним, когда он звал?! Почему?!!!", "Иди-ка ко мне", "Он придет за мной? Я ведь нужна ему, как он нужен мне... Он обязательно придет... Придет ведь?", "Иди, киска, я тебя не обижу...".
   - Почему я не пошла, когда он звал?.. - неожиданно вырвалось вслух. Рука Адама, гладившая меня по волосам, остановилась, та, что лежала на плечах, сжала ушибленное, я вскрикнула от боли.
   Он ничего не успел сказать - неожиданно за моей спиной раздался сипловатое восклицание Анабель:
   - Адам, они возвращаются! Нужно уходить!
   Я отстранилась от него, оглядевшись вокруг. Травы как таковой уже не было - выжженное пятно на запекшейся почти в стекло земле. Хромая, приближался Луи с оторванным рукавом куртки, под локоть его поддерживала Лотта с боевой отметиной на лице в виде кровоточащей царапины. Анабель пострадала чуть больше - рукава ее кожаной куртки были слегка опалены, волосы чуть дыбом не стояли. Она с тревогой и беспокойством посматривала за угол и в какой-то момент сорвалась с места, в ее глазах плескался почти ужас.
   - Адам, нам нужно уходить, они совсем близко!
   Адам рванул меня за руку, заставляя бежать, но меня со страшной силой потянуло туда, откуда ожидалось новое нападение.
   - Пусти!
   - Даже и не думай!
   - Адам, нам не убежать! Придется принять бой.
   - Какой еще на ..., бой?! Неужели ты не видишь, что с ней творится?!
   - Анабель права! - воскликнул Луи, хромая рядом. - Мы не убежим!
   - ...! - емко высказался Адам и со всей силы швырнул меня за одну пристройку. Я приземлилась у самой кромки огроменной грязной лужи. - Сиди здесь и не высовывайся! Анабель - ты с ней. Если они подойдут, на тебя вся надежда. Она ни за что не должна достаться им, ты поняла?!
   - Ага...
   - Ты поняла?!!! - рявкнул Адам, рывком хватая девушку за плечи.
   - Да, я поняла! - крикнула та в ответ.
   А я уже пропала.
   Я чувствовала он здесь! Он рядом, нужно только выбраться за угол, и он увидит меня, заберет с собой. Я почти плакала от счастья: "Он пришел! Пришел за мной!". Я резво вскочила на ноги, отбросила сумку в сторону и бросилась вслед за Адамом, Лоттой и Луи. Там, куда они побежали, он ждал меня.
   Порыв чистой Силы, не облеченной в форму, грубым ударом отбросил меня назад и долбанул спиной об стену. Я упала на колени и еще несколько секунд не могла осознать, что же произошло, где я и кто вообще такая. Потрясла головой и подняла ее, потяжелевшую и непослушную. На выходе из тупика стояла Анабель, неожиданно ставшая выше и мощнее. Ее левую руку... может я и ошибаюсь, это показалось так или глюки начались, окутывало извивающееся огненное сияние, разгоревшееся с новой силой, едва я перевела на него взгляд.
   - Анабель?.. Что ты...
   Ее белоснежная улыбка стала хищной, крылья носа раздувались. В глазах стояла ненависть. И неподдельная радость оттого, что я сейчас стою перед ней на коленях, а она владеет моей жизнью. И в ее власти лишить меня ее. И никто никогда ничего не узнает.
   - Анабель... зачем?! Что я тебе сделала?! - не на шутку струхнула я, качаясь и валясь, как тот бычок из песенки, встала и выставила вперед руку. Как будто я смогу ей ее остановить. Она меня ненавидит, и у нее на это объективные причины.
   - Ты еще спрашиваешь, тварь?! - хрипуче рыкнула она, медленно подходя ближе. Так медленно, будто воздух перед ней загустел до консистенции сметаны. Она не отрывала от меня своего горящего взгляда. - Это ты у меня спрашиваешь?! А не догадываешься?
   - Анабель, не стоит... Какой смысл в моей смерти? Я сама уйду, - кажется, я стала догадываться о первопричинах конфликта.
   - Нет, - она истово покачала головой, шаг ускорился. - Ты не уйдешь. Ты не сможешь уйти - так не бывает. Ты просто попытаешь отдалиться, но вернешься... А мне нужно, чтобы ты навсегда оставила его! Чтобы исчезло всякое напоминание твоего имени!! Чтобы ты сама навсегда исчезла с лица этого мира! И никогда-никогда не возвращалась!!!
   - Анабель, это глупо! - Я потихоньку отползала назад, пока не уперлась в стену. Все, капут мне. - Ты не сможешь сделать так, чтобы... как ты сказала? Исчезло каждое напоминание моего имени! Это невозможно, по всему свету тысячи Анн!
   - Я убью всех!
   - Но это уже маньячество какое-то! К тому же, на это уйдет почти вся жизнь, даже если ты нас... быстренько так, в темпе... - "Боже, какую чушь я несу!".
   - Ты права, - призадумалась на миг Анабель. И снова улыбнулась так, что у меня мурашки по коже забегали. - Тебя хватит.
   - Но как ты объяснишь?! - у меня началась паника. Вот только сейчас поняла, что она не шутит, а всерьез собирается меня убить, причем с особой жестокостью. Как-то так и должна была кончиться моя непутевая жизнь, к раннему закату ставшая еще более непутевой. В грязной подворотне, рукой сошедшей с ума от безрассудной ревности девушки, из-за парня, который мне даже и не особо-то... то есть... ну, в общем, может и... хм... немного...
   - Это всегда можно спихнуть на "лисят". Они же так рвутся тебя заполучить, особенно этот Лис! Вот и можно сказать, что не рассчитали силы и подпалили тебя слегка... до смерти, ха! - Она вдруг захохотала, страшно и безумно, запрокинув голову назад и схватившись за живот. А я испугалась еще больше
   - Нет... нет! Ты же не можешь... Анабель! Анабель!! Очнись! Да что с тобой такое?! Ты ведь пошутила насчет смерти, правда? Анабель! Ты будешь с ним всегда, я буду в стороне, обещаю. Ведь так мы можем, правда? Как ваша та ночь, моя первая в особняке, помнишь? Я просто перееду в какую-нибудь комнату и... живите вместе! Анабель! Я клянусь, что не буду вмешиваться между вами, слышишь?!!!
   - Поздно! - Смех прервался также резко, как и начался. - Ты уже вмешалась, и еще как!!! - она глубоко вдохнула и выдохнула до конца. - Да будет тебе известно, что когда умирает один из супругов, связанных клятвой перед покровителем, второй становится полностью свободным... Мне не нужен связанный Адам. Он нужен мне целиком, а не наполовину! Весь, какой он есть, а не тянущийся к какой-то странной девице с припадками и постоянными истериками и психами! Весь!!!
   За углом, где постоянно раздавались крики и вспыхивали огни, особенно сильно бабахнуло. От стены откололся кусок, который в сопровождении мелкого крошева понесся вниз.
   - Анабель, берегись!
   С гордостью могу отметить, что если бы не мой крик, кирпичи бы разворотили девушке полголовы. Она дернулась, но ей все же прилетело слегка, куском поменьше.
   Я растеряно стояла и смотрела на рухнувшую мешком Анабель и во второй раз не знала, что делать... Словно опомнившись, я подбежала к ней, опустилась на колени и напрягла мозги вспоминая, как же щупать пульс на шее. К счастью, это было настолько плотно и надежно вдолблено в голову ученицы средней школы, что я уже через полминуты обнаружила, что Анабель еще жива.
   - Ну слава богу... - Я без сил упала на седалище. Когда же все это кончится?! Мало всяких там фильмов, от которых мозговые извилины завязываются бантиками, так еще появляются ненормальные типы, горящие желанием меня заполучить. Хотя, что значит "заполучить"? Я разве вещь?!
   Я резко подняла голову, которую пронзила мысль: "Кончится... кончится... Сейчас. Сейчас все кончится!" Медленно, как сомнамбула, я поднялась и на ватных ногах подошла к углу. Стояла тишина, прерываемая звоном капель, срывающихся с крыши одной пристройки и разбивающихся о лужу под ней. И все, ни звуков больше. Я выглянула.
   За углом не было ни души, даже и следа. Пустынная дорога с носящимся от ветра листиком в компании синего полиэтиленового пакета. Я оглянулась, убедившись, что никого точно нет и никто не прячется, и, подхватив валяющуюся сумку, побежала прочь.
  
   4. Под крышей дома моего...
   Ключи веселенько дребезжали в трясущихся руках, категорически не желая засовываться в скважину. Нетерпеливо отброшенная сумка валялась у ног, на ней возлежал плащ, весь грязный, декорированный художественными пятнами грязи. А в голове у меня бушевал ураган мыслей, саму всю трясло, и вообще у меня началась паранойя. Постоянное ощущение, что из-за каждого угла, из каждого подъезда может выскочить какой-нибудь хам, меня опять за кого-нибудь выдадут и вообще, домой я не попаду, не покидало меня всю дорогу. На спине неизменно чувствовался чей-то взгляд, неотрывно следящий за мной, не покидающий ни на секунду. Вот и сейчас, когда я уже стояла у родного порога и пыталась открыть эту проклятую дверь, мне казалось, что опять что-нибудь случится. Ведь со мной это в последнее время случается не в меру часто - в последний момент все срывается и вообще идет наперекос. От этого руки дрожали еще сильнее, ключи несколько раз падали на пол, я судорожно поднимала их, роняла снова, всхлипывала от страха, налипшего на меня паутиной... И мне не переставало казаться, что кто-то сейчас меня настигнет, унесет, что все никогда больше не будет как прежде. Тихо и мирно.
   Поэтому радостный крик, раздавшийся сзади, вызвал у меня чуть ли не инфаркт.
   - Анька, ты приехала! Уже?!
   Я вскочила и прижалась спиной к чуть ободранной обивке двери. А потом сползла по ней на пол, чуть не заревев от облегчения:
   - Лизка... это ты... как ты меня перепугала!
   - Видно, тебе на твоем отдыхе совсем башню снесло! - всплеснула руками соседка, подбегая. - Да что с тобой, в самом деле?!
   - Вот, - я подтянула ключи за кольцо и подала их девушке, не спеша подниматься. - Открой. Только прошу тебя, быстрее.
   - Ой да-а-а... - покачала головой Лизавета, но ключи взяла. - Ты случаем не... А ну, дыхни! - потребовала она, наклоняясь.
   Я послушно выполнила приказ. Лизавета старательно обнюхала воздух, но следов алкоголя в нем не обнаружила.
   - Ну ладно...
   Замок щелкнул и старенькая дверь, скрипя, распахнулась. Я подхватила сумку и плащ и стрелой ворвалась в квартиру. Еле дождалась, когда заскочит Лизавета и захлопнула дверь. Затряслись стены, на кухне жалобно звякнули стекла.
   В первый раз за всю неделю я почувствовала такое мощное успокоение, что буквально в трансе опустилась в прихожей на тумбочку и закрыла глаза. Я дома.
   - Рассказывай, солнышко, что случилось, - на корточки рядом опустилась Лизавета, положив мне на колени согнутые руки. Я вздрогнула. "Солнышко"...
   - Ничего, Лиз. Я просто сильно устала, - вздохнула я.
   - Перелет, наверное, так подействовал. Смена часовых поясов и все такое, - уверенно и наигранно беззаботно заявила Лизавета, поднимаясь и тяня меня за руку, заставляя подняться.
   - Нет, я еще посижу. А какой перелет?..
   - Не смешно, - мрачно ответила девушка. - Можно подумать, ты не знаешь. И вообще, я на тебя обиделась. Как ты посмела мне не сказать, что улетаешь на отдых, а?! Бархатный сезон, видите ли. Я же к тебе накануне приходила, почему ты мне не рассказала? И с собой, главное, не взяла?!
   - Бархатный сезон? - медленно повторила я, приходя в отупение. Какой еще отдых? Я никому не гово... А. Конечно. Они ведь послали кого-нибудь предупредить Светлану и Лизку, чтобы не волновались, куда я запропастилась. А подумать они не могли прежде, чем говорить всякие глупости?!
   - А, ну тебя, - обиженно махнула рукой Лизавета и собралась уходить, как ножки тумбочки подломились, и я полетела ни пол вместе со старыми журналами, сшибя по дороге Лизку с ног. И это называется "дом"?! Это дурдом! Все ломается, рушится... как моя жизнь. Охо-хо.
   - А-а-а! - невнятно донеслось из-под Лизаветы и кипы журналов.
   - Анька! Недотепа... - вскочила соседка с моего живота и стала откапывать погребенную под периодикой хозяйку квартиры.
   - Кто недотепа? Я недотепа?! Поднимите мне веки... тьфу, меня подними!
   Нашими общими усилиями, мое бренное тело все же было поставлено на ноги и отряхнуто от пыли.
   - Так, а теперь толком расскажи все по порядку, - попросила Лизавета. Я подняла глаза и внимательно посмотрела на нее, раздумывая.
   Рассказать? О том, что я просто шла с работы поздно ночью и нашла Сильвию, убитую "волками"? О том, что потом меня притащили в особняк Арморьеров и выдали за абсолютного незнакомого светловолосого сына главы клана Света Солнца?! О том, что сегодня меня чуть не убили "лисята", и тот зеленоглазый Лис до сих пор сидит у меня в голове и зовет меня?!!... Щассс! В лучшем случае она покрутит пальцем у виска, в худшем - позовет на помощь кое-кого в белых халатах и с огромными шприцами в руках, благо их "гнездилище" находится совсем недалеко. Так что... я и правда неплохо провела "отпуск". А где хоть, интересно?
   - По порядку?
   - Ну да! Как там Сочи? Теплынь, наверное, красота... давай, я жду связного повествования!
   - Сочи... - я выдохнула. Придется врать. - Ну Сочи... он... оно... они... хм... большой, в общем, город. Красивый. Отдохнула хорошо. Вот.
   Молчание.
   - Это все?! - возмутилась подружка.
   Я пожала плечами.
   - М-да, именно такого захватывающего рассказа я от тебя и ждала... Ань, ты дура.
   - Чего-о-о-о?!
   - Дура ты, я говорю!!! - рявкнула Лизавета мне в лицо. - Вот так и знала, что если у тебя будет отличный повод наладить личную жизнь, проворонишь все шансы! Там куча таких мужиков стаями-стадами-косяками ходит, хоть каждый день с новым амуры разводи. А ты... фигею я от тебя, Анька.
   - А не надо от меня фигеть, без этого тошно. Лизка, ты думаешь, мне приятно все это выслушивать каждый раз? Ни-чер-та! Давай закончим этот разговор и больше никогда его не начнем, а? - заискивающе улыбнулась я. - Лиз... я правда переутомилась. Знаешь, самолеты эти всяческие... Просто мне нужно отдохнуть, хорошо? - я изобразила крайнюю усталость. Сама искренность.
   - От меня ты так просто не отделаешься! - отрезала Лизавета и по-хозяйски прошествовала в комнату.
   Я осталась сидеть на полу, но как только белокурый хвостик соседки исчез в гостиной, ко мне вернулась мания преследования - как обухом по голове, одним "накатом". А что, если они уже идут? А что, если они уже знают, где я живу?! А что?!...
   Я вскочила на ноги, задыхаясь от снова пришедших волнения и страха. Стены стали казаться такими тонкими и ненадежными: тыкнешь мизинчиком - и они распадутся на отдельные кирпичики. И тогда амба мне. Я сбросила с себя плащ и ломанулась в комнату, сшибая по дороге стулья.
   - Анька, ты взбесилась, что ли?! Сядь!
   - Нет, Лиз, мне нужно ехать из города. Куда подальше! И никогда больше не возвращаться! - срывающимся голосом крикнула я, бросаясь к шкафу. - Помоги чемодан достать! Ну же!
   - Нет, это уже переходит всякие границы, - разозлилась Лизавета и схватив меня за руку потащила на кухню. Там усадила на табуретку и уселась напротив.
   - Немедленно успокойся!!!
   - Лиз... - умоляющим голосом начала я. У меня началась настоящая паника. Боже, наверное, так и сходят с ума...
   - Цыц! - приказала соседка и встала. - Чаю будешь?
   - Нет, - я потрясла головой. - Чего-нибудь покрепче... можно?
   Лиза оглядела меня с ног до головы и, по всей вероятности, мой видок был тот еще, так что она без слов подошла к буфету, раскрыла дверцу шкафа и достала оттуда непочатую бутылку дорогого конька. Уж не помню, откуда он у меня оказался, то ли на день рождения подарили, то ли сама купила - хотя это вряд ли. Но какая разница... Стакан со стуком очутился перед моим лицом, в нос ударил резкий запах алкоголя. Я скривилась, чувствуя, что меня сейчас стошнит, и оттолкнула его ослабевшей рукой.
   - Анька, ты чего?..
   - Кажется, я вот-вот в первый раз в жизни упаду в обморок... Забавные ощущения такие...
   А в глаза стал наползать туман, закрывая типичный, слегка поцарапанный интерьер моей кухни... Нет, только не это!
   - Ань, не смей! Глаза открой!..
   - Лизка! Туман! Опять! Он... я не хочу-у-у!!!
  
   Перед горящим камином сидел зеленоглазый Лис.
   Здесь, в скрытой полумраком комнате, в пляшущих отсветах огня, он был еще красивее и волшебнее. Просторная белая шелковая рубашка, узкие черные брюки... рыжие волосы слегка закрывали лоб, колдовские мудрые зеленые глаза неотрывно смотрели на чью-то фотографию, которую он держал в руках. На резном подлокотнике потертого глубокого и удобного кресла стоял бокал темно-бардового, почти черного вина. В стекле отражался бушующий огонь камина, вино искрилось, переливалось всеми цветами радуги. Мужественный, точеный профиль моего Лиса выныривал из темноты, когда огонь, гудя, разгорался сильнее, и снова скрывался в ней, стоило тому чуть угаснуть. Только зеленые глаза оставались яркими - их не мог спрятать даже мрак.
   Я снова почувствовала, что меня тянет к нему, но я не сопротивлялась. Какой смысл противиться? Я не жду от него ничего плохого... Я нужна ему... он нужен мне... Какой смысл?..
   Язычок огня снова изогнулся, осветил лицо Лиса. Он улыбался. Я думала я умру от его улыбки, мне хотелось броситься к нему и никогда не уходить, но прекрасно понимала, что это всего лишь видение, несуществующая иллюзия... Он сидел молча, долго, я стояла рядом, не отходя ни на шаг, не пошевелившись ни на миллиметр. Он смотрел на фотографию, и мне безумно хотелось узнать, на кого же он ТАК смотрит, с тайным желанием в зеленых глазах, чье лицо гладит тонким пальцем... Я сгорала от ревности заживо, мне было плевать, кто она, лишь бы умерла в страшных мучениях... и от моей руки! Я бы убила ее медленно, с удовольствием, растягивая момент, мстя за свое ноющее сердце...
   Лис наклонился и фотография полетела в огонь. Тот принял подарок, который тут же обратился в серый пепел. Камин погас, напоследок словно скорчившись в судороге, испытав невероятную БОЛЬ.
   В темноте остались гореть ядовито-зеленые глаза.
  
   Воздух наполнил легкие, остро вонзившись в грудь холодным копьем. Я резко дернулась, послышался грохот, ноги почему-то стали мокрыми. Я распахнула глаза. В отличие от прошлого раза, в глазах больше не осталось тумана. Передо мной маячило беспокойное лицо Лизаветы, на полу отдельно друг от друга валялись чайник и его крышка.
   - Анька, что случилось?! Ты сидишь тут уже какую минуту, не двигаешься! - заверещала Лизавета, заметив, что мои глаза стали более-менее осмысленными.
   - Ой, Лиз, не кричи так! - В ушах звенело, от соседкиных воплей череп, казалось, треснул, того и гляди - распадется на две половинки. - Это ничего... я заснула просто.
   - Хватит мне врать! - воскликнула Лиза в праведном гневе. Я охнула и зажала голову между руками. Нет, она сейчас точно развалится... - Прости! Я забыла... Так, все же, что это?
   - Со мной бывает... не обращай внимания, - убедившись, что котелок держится на плечах прочно, я рискнула отнять руки. - Помоги вещи собрать, а?
   - Никуда ты не поедешь в таком состоянии! - воскликнула Лиза. - Еще чего не хватало!
   - Лиз, ты не понимаешь... мне нужно уехать, иначе место мне в доме с мягкими стенами и улыбчивыми дяденьками в белой униформе. Я не смогу спокойно жить... Слушай, а поехали в Сочи, а? Соберешь вещи, с мамой твоей я сама, если хочешь, поговорю... Поехали?
   - Анька, у меня сессия на носу, какое Сочи?!
   - М-да... тогда я одна поеду...
   Лизавета распахнула рот, снова закрыла-раскрыла-закрыла и, наконец, выдохнула:
   - Тебе точно там место, где ты сама сказала. Ань, приди в сознание! Ты только что оттуда приехала!
   - Откуда? - тупо переспросила я.
   - Все, у меня тоже крыша едет. Здравствуй, сумасшедший дом, я твоя вечная пациентка... - бормоча, Лизавета прошла в гостиную и в изнеможении опустилась в кресло.
   Я положила лоб на ладони и закрыла глаза. И чего я так рвалась домой? Только все хуже стало... Если бы в голове не стучала настойчивая мысль о доме, сидела бы спокойно у Арморьеров и пила чай с круассанами. Или смотрела бы французские фильмы в оригинале - ничего не понятно, но так даже интереснее, да и Эм иногда при желании переводила... И вообще, вся беда из-за таких вот соседок! Не засиделась бы она у меня в канун того злополучного дня - я бы не проспала, не пообещала Светлане выполнить всю работу, не ушла бы из ателье ночью, не встретила бы... не нашла бы... не попала бы...
   Нет, неожиданно подумалось мне, все так бы и получилось. Не таким образом - так другим, не тогда - так в другой день. Но обязательно со мной и обязательно все это. Это... как судьба, от этого не убежишь. Это написано где-то, а написанное, как известно, не вырубишь и топором. Можно лишь отсрочить, но избежать... здесь уж, простите, "медицина бессильна". Это как смерть - бессмертия ведь нет, конца не миновать. Отодвинуть на потом - всегда пожалуйста. Но лучше ли?
   Носки стали намокать - лужа из чайника достигла ног и скоренько стала впитываться в ткань. Юбка уже промокла насквозь, можно снять и протереть мебель - за неделю на нее насел вот-такенный слой пыли, хе-хе... За окном рдел закат, осенний и поэтому быстрый. Раз - и уже ночь, сумерки. Было тихо, только в гостиной тикали часы, старые, дедушкины, с кукушкой. В кресле все так же, не меняя позы, сидела Лизавета, зевая и уставившись в потолок. Я посмотрела на стол, поправила пожелтевшую салфетку, поставила упавший стакан, рядом пристроила коньяк... Порядок.
   Век бы сидеть в таком спокойствии и отсутствии всяких волнений, тревог, страхов, беспокойств... Но идиллия закончилась противным долгим и требовательным звонком в дверь. Лизавета, не переставая давиться зевком, встала с кресла и побрела в прихожую, потирая глаза. Я осталась сидеть на месте, будто приколоченная к табуретке. "За мной? Или нет? А как же Лизка?!" Я, разумеется, опасалась за соседку, но заставить себя сдвинуться не смогла. Так и сидела, как парализованная, когда Лизавета спрашивала "кто там", отпирала дверь... Та опять противно скрипнула, и мужской голос, откашлявшись, спросил:
   - Здравствуйте, а Анна Васильевна Тихонова здесь проживает?
   Я вскочила, сжав край стола, но не выбежала. Мало ли что... вдруг они могут подделывать голоса? А я тут как тут.
   - Есть тут такие граждане... а вы, собственно, кто? - кокетливо поинтересовалась Лиза. Та-а-ак...
   - А я, собственно, ее муж, с вашего позволения.
   Ой ду-у-ура-а-а!!! И чего, спрашивается, ждала?! Дождалась. И как я теперь в глаза Лизавете смотреть буду?! Метнулась из кухни, по дороге запнувшись о ковер, и влетела в прихожую со скоростью света, затормозив только о противоположную стену.
   - Нет, вы, кажется, адресом ошиблись, - рассмеялась Лизавета, не спеша приходить мне на помощь. Ну конечно, какая там подруга, когда тут... - Чтобы наша Анюта да замужем? Не смешите меня! А, вообще, жалко, что вы женаты... эх, и тут опередили! - рисуясь, наигранно вздохнула соседка и повела плечиком.
   Адам самодовольно улыбнулся и перевел мгновенно потемневший взгляд на меня.
   - Да нет... вот тут я как раз не ошибся...
   - То есть?! - опешившая Лиза присела на сломанный комод, свалилась на пол, но даже не обратила на этот факт никакого внимания.
   - Помог бы девушке подняться, - сквозь зубы произнесла я, не отрывая от мужа разъяренного взора: "Что ж ты не загораешься, радость моя?!". Тот хмыкнул и протянул руку Лизке, но взгляда от меня не отвел. Та рассеянно схватилась за его ладонь и поднялась.
   - Лиз, иди на кухню.
   - Ань, а что...
   - Иди на кухню, я сказала! - гаркнула я, на девушке от звуковой волны шевельнулись волосы.
   - Да... точно, - согласилась погруженная в изумление соседка, качая головой и глядя куда-то мимо меня, в прекрасное далеко. - Вы тут... поговорите... а я... чайку попью. Вы мне стукните, как закончите, ладно?
   - Всенепременно, иди.
   - Ага.
   Пошатываясь, Лизон удалилась, но на миг остановилась, обернулась, подумала и пошла дальше. Мы, пристально глядя друг другу в глаза, в которых бурлила взаимная ненависть, подождали, пока на кухне не задребезжит пододвигаемая к столу табуретка и не стукнет стакан.
   - По-твоему, ты остроумно поступила, когда убежала?! - волком набросился на меня Адам, когда преграда в виде соседки была зафиксирована в соседней комнате.
   - А, по-твоему, остроумно лишать меня права выбора? - незамедлительно отразила я выпад. - Вы сами меня на это толкнули. Если бы позволили мне хоть на пять минут заехать домой - может, этого бы не случилось!
   - А ты в состоянии понять, на какой риск мы шли, когда ехали в город?! А когда нарвались на "лисят"?! - муж стал наступать на меня, вынуждая пятиться в комнату. Но нет, я не уступила. Просто в гостиной место больше. Подходящее место брани. - Если бы не ты - мы бы поговорили и разошлись. А Анабель не валялась бы в больнице с травмой головы!!!
   - Ха, огорчил! Да я сейчас буду скакать от радости! Особенно после того, что она со мной чуть не сделала!
   Под ноги постоянно попадались неуловимые и вездесущие стулья, я чертыхалась, но шла. "Вот щас схвачу стульчик потяжелее!.."
   - Нечего ее оговаривать! Она тебя защищала!
   - Ой, ну конечно! Весьма необычным способом она собиралась это сделать!
   - Наверняка она просто швырнула тебя куда подальше, когда ты собиралась бежать к своему ненаглядному Лису!
   - Не смей говорить о нем в таком тоне!!! - взбеленилась я.
   - О, он уже настолько въелся тебе в мозги, что о нем только и думаешь?! - рыкнул Адам. - Да ты с ним лично и парой слов не перекинулась! Только вякнули пару раз...
   - Я сказала, не смей!!!
   - Хорошо! Хорошо. Тогда зачем ты сбежала и не позвала никого на помощь?! Анабель могла погибнуть, с такой-то травмой!
   - Я тоже могла погибнуть, чтоб ты знал! Твоя милая и вообще бесценная Анабель ой как старательно и пространно объясняла мне, что моя особа не имеет права жить и радоваться! А потом чуть не отправила в райские кущи естественным путем убийства!!!
   - Не накручивай всяких ерундистик - она не могла такого сделать! И вообще, о чем ты думала?! Этот дом просто трещит от посторонних ушей, все только и ждут, чтобы тебя сцапать!
   - Насколько я помню, меня убить хотели из-за того, что я видела! И, прости, никакие "лисята" в эту систему не вписываются. И "уши" тоже!
   - Никто не хочет тебя убить!!! - рявкнул Адам. Я зажала голову - она еще не отошла после очередного видения, а тут такие децибелы. В стену осатанело забарабанили соседи.
   - Вот как замечательно выходит! И что же они собираются со мной сделать?! - сделала я последний рывок.
   Муж замолчал, потом неожиданно вздохнул и плюхнулся в кресло, заканчивая ссору, когда оба орут и остаются при своем мнении.
   - Сядь, - он кивнул на стул, стоящий напротив кресла. Я приняла независимый вид и гордо фыркнула:
   - Сейчас!
   - Сядь, я сказал... пожалуйста, - устало попросил Адам, потирая лицо ладонью. Я быстро села, удивленная его интонацией. Надо же, оказывается, он способен разговаривать, как нормальный человек, а не как буйный псих.
   - Ты должна вернуться...
   - А ты мне не указ! Когда хочу, тогда и вернусь. Если вообще вернусь. Располагаю сим правом.
   - Нет, не "располагаешь"! - сквозь зубы процедил Адам. - Неужели ты не понимаешь, что из-за твоих капризов могут случиться такие страшные вещи, что тебе и не снились? Это ведь не наша прихоть - заставлять тебя сидеть в особняке - так нужно! И некоторым, - он особенно выделил это слово, - это, поверь, совсем не по душе... Как и тебе, насколько я понял.
   - О да! Неужто наконец дошло?! Я не желаю возвращаться в этот треклятый особняк! - четко разделяя слова, произнесла я. - Тащите меня туда хоть силой, но добровольно я в его сторону и шага не сделаю! Моя позиция ясна?!
   - Яснее некуда, - скривился Адам. - Значит ты так ничего и не поняла... Жаль.
   - Да, я не поняла! - я резко вскочила со стула. - И ты отсюда никуда не уйдешь, пока все мне не объяснишь, ты понял?!
   Секунду-другую Адам сидел и смотрел на меня с дикой яростью во взгляде, я прямо чувствовала, что в его мыслях я сейчас полыхаю адским пламенем. Потом он выдохнул и заставил себя сказать:
   - Хорошо.
   Внутри я торжествовала! Меня наконец услышали и осмыслили услышанное. Я взяла себя в руки, чтобы не показывать свою радость от этого факта, и села обратно.
   - Так. Вопрос номер один: почему эти... как их... "лисята" так стремятся меня заполучить? И сразу второй: почему вы так не хотите меня отдавать?
   - Я не могу ответить тебе на эти вопросы.
   - Это почему?! - возмутилась я. - Ты обещал!
   - Повторяю: я не могу ответить на эти вопросы. Именно я. Тебе нужно спросить моего отца или мать... а лучше Старца, он тебе все обстоятельно расскажет. Но сейчас еще не время. Ты слишком бурно будешь на все это реагировать. Но могу лишь намекнуть: это связано с твоим кланом, кланом Жизни Сущего. Каждый член этого клана бесценен сам по себе, неважно кто это и какой этот человек по характеру... подлец или благородный рыцарь, спокойная женщина или истеричка...
   - Это ты сейчас кого истеричкой назвал?! - заорала я, хватая со стола газету, сворачивая ее в трубочку и кидаясь на негодяя.
   - И ты еще спрашиваешь? - усмехнулся Адам, одной левой завязывая мне руки чуть не узлом и ставя во всех смыслах в неудобное положение.
   - Пусти! - прошипела я, вырываясь.
   - Если не пообещаешь, что не будешь больше кидаться, то не пущу...
   - Р-р-р, пусти, я сказала, а то покусаю!!! Мне больно, не дави на руки!
   - А ты не дергайся! - Этот мерзавец еще и смеялся! Я стала вырываться еще яростней.
   - Отпусти немедленно, у меня спина затекла! Адам, клянусь своим кланом, если ты сейчас не отпустишь... я не знаю, что я с тобой сделаю! Ты не ответил мне ни на один вопрос, а еще руки выкручиваешь! Ай! Ай-яй-яй! Ты с ума сошел, больно же!
   Не знаю, может он и шутил и на самом деле не думал, что мне очень больно, а кричу только для вида... Но из глаз брызнули слезы (нет, мне действительно нужно подлечить нервы и обратится к психоаналитику - сколько можно ныть?!) и я завыла от дикой боли. Адам тут же испугано отпустил меня и отшатнулся. Я, потирая покрасневшие кисти, обернулась и пронзила муженька злобным взглядом.
   - Ну спасибо, не ожидала от тебя! Вон из моей квартиры!!!
   - И не подумаю, - хмыкнул Адам, мгновенно подавляя все эмоции, и спокойно развалился в кресле.
   - Что?!!! То есть... я не понимаю...
   - Чего? - Муж схватил с журнального столика недавно купленную газету (ну, как недавно - недельку назад) и стал читать, нагло поглядывая на меня через верхний край.
   - Какого черта ты сейчас преспокойно сидишь здесь, когда я велела тебе выметаться?! Какого черта ты вообще сюда заявился?!
   - Вот на этот вопрос, возрадуйся, я тебе с удовольствием отвечу, - Адам отложил газету. - Заявился я сюда, как ты выразилась, затем, чтобы забрать тебя в особняк. Если ты останешься здесь, то не пройдет и полутора часов, как вокруг твоего дома развернутся несколько лагерей кланов, желающих заполучить твою особу в свои лапы. И первыми, я уверен, прибудут "волчишки". Не думаю, что в их серых лапах тебе будет так же комфортно, как и у нас... Максимум, что ты получишь - грязную заплеванную каморку вместо роскошных апартаментов, нары вместо кровати, и толпу похотливых охранников вместо улыбчивых нас. Ты думаешь, перед тобой будут поклоняться, как перед божеством? О нет, для них всех ты будешь лакомым кусочком, которое не нужно опекать - к чему такие заботы? Нужно будет лишь сохранять тебе жизнь на некотором уровне. А здоровье - это вещь приходящая и уходящая. Тебе оно совсем не понадобится, по крайней мере, после рождения ребенка. Надеюсь, я ответил на твой вопрос? - с издевкой спросил Адам, криво ухмыляясь и глядя на мое вытянувшееся лицо.
   - Да... то есть нет! Какого ребенка?! - воскликнула я.
   - Твоего, разумеется. Если женщина из клана Жизни Сущего принесет ребенка мужчине из любого другого, то этот самый ребенок станет самым сильным оружием в борьбе за власть среди кланов. И вряд ли у остальных будут какие-нибудь шансы... Этот ребенок будет обладать невероятной Силой, сплавом Силы клана Жизни Сущего и другого, из которого происходит отец. Возможно, этого и хотят добиться "волчишки" - они давно плетутся в самом хвосте так называемой "турнирной таблицы". А ты могла бы принести им победу...
   - Как и вам? - внезапно жестко спросила я, сжимая ладонями сиденье стула. Все сразу стало понятно: и неожиданное "радушие" солнышек, и вся эта история с дурацкой "конспирацией" и нежеланием отпускать меня из особняка. А я-то, дура, поверила в возвышенные цели, вроде моего спасения... нет, правильно говорила Лизавета. Дура я и есть, самая настоящая идиотка! И Адам незаметно для самого себя сказал то, чего ему не следовало говорить. И зачем я им нужна, и почему меня нельзя отдавать, и к чему все эти хлопоты: обряд, переселение, защита... Или специально проговорился?..
   Адам молчал. Видимо, я попала в точку - никто не заботился обо мне как о личности, все видят во мне "инкубатор" для супер-ребенка, который поможет в их дурацкой борьбе! Я хотела бы разозлиться... да не смогла. Мне почему-то захотелось хохотать до колик, как сумасшедшая... Подумать только, сколько же лапши навешано на эти уши, прилепленные к моей непутевой головушке?!
   - Да, и нам, - наконец ответил он, к моему удивлению, абсолютно честно. - Но неужели тебе будет лучше у них? Подумай хорошенько, здесь не будет выбора: идти к какому-нибудь клану или остаться жить у себя в квартире размеренной спокойной жизнью. Либо к нам, либо к ним. Ничего уже тут не изменить. Выбирай.
   В наступившей тишине тикали дедушкины часы... Наверху открылась маленькая дверца, оттуда "выпорхнула" деревянная кукушка и прокуковала девять раз. И я ответила:
   - Из города я никуда не уеду.
   Адам вздохнул и поднялся.
   - Вот и чудно.
   Я удивленно посмотрела на него. Но продолжение заставило меня горько ухмыльнуться.
   - Я поеду, заберу твои вещи, захвачу с собой Шарлотту, Эм и Луи и приеду обратно, часов в десять-одиннадцать. Не смей никуда уходить.
   - Да я и не собиралась...
   Адам вышел из комнаты, и только тогда я осмыслила сказанное.
   - Что?! Адам! Ты собрался притащить сюда Луи? Не смей! Слышишь?! Бери с собой кого угодно, хоть Анабель, но только не Луи! Адам!!!
   Когда я выскочила в прихожую, Адам уже надел кепку и обул кроссовки. Он самодовольно подмигнул мне и выскользнул за дверь. Я бросилась следом:
   - Не смей! Адам! Только не Луи!!!
   Внизу хлопнула дверь.
   Я досадливо бабахнула входной дверью. С потолка мне на голову посыпалась штукатурка.
   - Ненавижу! - прорычала я и отправилась на кухню, сразу бросившись к холодильнику.
   За столом с прямой спиной сидела Лизавета, уставившись на противоположную стену. Она оторвала стакан от губ, поставила на стол и икнула. Судя по оставшемуся в бутылке коньяку, ее стакан был полон до краев. Два раза.
   - Ли-и-из, - угрожающе протянула я. - Ты что, выпила весь коньяк?!
   - Почему весь? Еще осталось, если хочешь... - Голос соседки был абсолютно трезв, в отличие от ее глаз и координации движений. Она перевела свои стеклянные глазки на меня и выдохнула: - Это что, и вправду твой муж?! Самый настоящий?! Живой?!
   - Нет, Лиз, конечно, нет! - раздраженно воскликнула, распахивая холодильник. - Шла вечером через кладбище, дай, думаю, откопаю себе кого-нибудь поприличнее, замуж выйду!
   - Правда?! - взвизгнула Лизка, вскакивая. Многострадальный чайник вновь оказался на полу, жалобно звеня крышкой - слава богу, на этот раз он был пуст.
   - И она меня еще сумасшедшей называет! - хмыкнула я. - Сядь, Лиз. И молчи. Домой я тебя сейчас не отпущу, а то твоя мать с тебя шкуру снимет за пьянство, так что посидишь у меня до... - я взглянула на часы, - десяти, потом я тебя отведу и спать уложу. Вдруг весь алкоголь из тебя выйдет... чудесным образом. Только не смей петь при своей маме! Так, что у нас тут есть... - я сунула нос в прохладу старенькой "Бирюсы". - Вот, держи рассол и хлебай, пока из ушей не потечет, - я выдала Лизавете огромную пузатую трехлитровую банку, полную зеленой, остро пахнущей укусом и огурцами жидкости. И снова погрузилась в рассматривание содержимого холодильника. - М-да, негусто... Это протухло, это скисло, это... фу-у-у, мать моя женщина! Гадость!
   Закрыв холодильник, я пролезла по всем шкафчикам, отыскивая хоть что-нибудь съестное. Итак, в конце рейда мною были обнаружены и обезврежены: упаковка замороженных сосисок, пакет каменных пряников, заварка, две банки малинового и банка смородинового варенья, пара полупустых пакетов с рисом и гречкой и несколько дохлых тараканов, не выдержавших такого "изобилия". Меня передернуло, я поскорей вытащила все, что обнаружила, на стол и закрыла шкафы. Вот приедут эти тунеядцы, заставлю делать генеральную уборку и упрусь на работу. А нечего у меня на шее сидеть!
   Затем занялась приготовлениями. Вскипятила чайник (не дай бог, его еще раз кто-нибудь свалит! Убью!), сварила риса и сосисок, разлила варенье по розеткам (не по электрическим, естественно!) и разложила пряники на тарелке. Чует мое сердце, кто-то лишится сегодня как минимум пару зубов, хе-хе...
  
   И вроде бы все было просто отлично, в душе я ликовала, что остаюсь дома... вернее, ликовала бы, если бы мне не было так плохо. С каждой утекающей секундой мне становилось все хуже и хуже... возникало такое ощущение, что к моей душе, к самой больной и чувствительной ее части, привязана крепкая нить, которая натягивается все сильнее и сильнее. И когда ты думаешь, что вот-вот она порвется, и отпустит... как она продолжает тянуться. Все внутри ныло и щемило от сладкой, но невыносимой боли. Я сжимала в руках полотенца, пытаясь унять зуд в кончиках пальцев, отвлекала себя как могла (даже слушала пьяное пение Лизаветы!) и чуть не билась головой о стену. Из головы не лезли слова Беатрисы, всплывшие в памяти и казавшиеся мне сейчас едва ли не величайшим пророчеством, покруче нострадамусовых. "Но эта связь будет терзать тебя день и ночь, грызть изнутри, заставлять просыпаться в холодном поту на промокшей от слез подушке. Стены квартиры будут казаться тебе клеткой, ранее приветливое Солнце нещадно жарить, жестоко карая за побег от клятвы. Тебя будет тянуть, хоть ты будешь сопротивляться, будет тащить тебя обратно. Ты будешь буквально цепляться за землю..." Как все-таки она была права! Хотелось выть и лезть на потолок, орать, качаться на люстре, лишь бы это закончилось... Мне было плевать, что по этому поводу подумает Лиза, тем более я поскорей спровадила ее домой, миновав кордон в виде ее матери и наврав той с три короба, что ее дочурка слишком устала. Лизка и впрямь уморилась. Еще бы, после ее стилизованного танца умирающего лебедя, да на нетрезвую голову, и не так устанешь!
   В какой-то момент эта "нить" натянулась до такой степени, что я поняла: еще мгновение - и откину коньки. В этот момент я исполняла свою самую заветную мечту на этот вечер - ритмично совмещала голову и вертикальную поверхность в одной общей точке. Билась тыквой об стену, проще говоря. Это чувство было настолько нестерпимо, что я не знала, куда мне деваться, что делать и кончится ли это вообще когда-нибудь. Зато прекрасно понимала, из-за чего это... вернее, из-за кого. В этот момент я просто ненавидела этого негодяя, который ушел отсюда полтора часа назад, хотя осознавала, что он в этой боли не виноват. В этом виновато чертово Солнце, которое специально освободило для себя часок именно в ту ночь и спустилось вниз. Чтобы навсегда разрушить мою жизнь...
   Как только в душе защемило так, будто она раскалывалась пополам без всякого наркоза... стало отпускать. Понемногу, по чуть-чуть... но нить перестала выжимать из меня все силы - после того "пикового" момента даже слабое облегчение казалось едва ли не полным исчезновением боли. В голову розово-оранжевым туманом затекла эйфория, и я уставилась на стену, поражаясь божественной красоте обоев с абсолютно, как мне раньше казалось, безвкусными цветочками. Теперь же они являлись для меня вершиной совершенства человеческого искусства; эти синие лепестки были похожи на кусочки высокого июльского неба, зеленые сердцевины - на далекие луга Новой Зеландии, а желтые и красные листья точно перья Жар-птицы торчали... то есть шевелились на легком воображаемом ветерке. О, он ласково ворошит мои волосы, я это чувствую... шепчет на ушко: "Танцуй"... И я поднимаюсь, хватаю с дивана думку и кружусь по комнате в вальсе... роняю на пол книги, переворачиваю журнальный столик, несколько раз запинаюсь о кресло... но это не останавливает меня. Я все летаю по гостиной, обнимая подушечку, перескакиваю через книги, дышу полной грудью этот пропитанный запахом дождя воздух из форточки... и, боже, это прекрасно... Это мгновение счастья длилось вечно, и эта вечность длилась один миг...
   До тех пор, пока я не замерла посреди все этого бедлама, устроенного мной в невменяемом состоянии, в позе ласточки, которой сделали прививку от птичьего гриппа и приказали стоять с поднятой к небесам ногой и опущенным к земле-матушке всем остальным. Лоб расколола боль, как будто я со всего размаху треснулась об стену, но ближайший объект такого типа находился, по крайней мере, в двух метрах. Я грохнулась на пол, больно проехавшись по шершавому ковру локтем, и взвыла. Кто хоть раз так делал - меня поймет... Все произошло так быстро, в одну единственную секунду - недавний экстаз обернулся жесточайшим "похмельем"; всё, что недавно казалось мне самым прекрасным во Вселенной вызывало стойкое отвращение, а мой воодушевленный "танец" - полное недоумение и желание добровольно лечь в психбольницу. Хотя, кажись, мне там давно приготовили отдельную палату уровнем три звезды и ниже...
   Я поднялась с пола, окинула взглядом пейзаж, навевающий мысли о постапокалипсисе и третьей мировой войне (с применением атомного и термоядерного оружия), и нехотя принялась приводить квартиру в порядок. Страшно кружилась голова, в животе поселилось неприятное чувство пустоты, руки слегка дрожали в такт с остервенело колотящимся в груди сердцем, но в мозгу все еще вяло шевелилась мысль о том, что сейчас ко мне нагрянут гости, а у меня тут такой бардак - в Аду, наверное, и то порядку больше. Хаос! Кошмар! Анархия! М-да...
   Наверное, если посмотреть со стороны, было странно, почему меня нисколько не удивило мое недавнее состояние. Ответ совсем прост - все удивительное происходит со мной с пугающей постоянностью, так что я уже устала поражаться и качать головой в изумлении.
   Примерно после получаса непрерывной, но медленной уборки мое личное пространство, купленное года три назад на деньги родителей с обещанием со временем отдать долг, было приведено в относительный порядок. Почему относительный? Да потому что абсолютного здесь отродясь не было, от постройки до первых хозяев (особого отличия этой квартиры от хлева со свиньями я при первом посещении не нашла), от моего переезда и далее. Так что я решила не заморачиваться, а подождать, пока приедут и обоснуются эти нахлебники, потом - чик! И они уже принимают непосредственное участие в генеральной уборке... хотя, поднимем планку! В капитальном ремонте моего гнездышка!!! Хе-хе...
   Я со стоном разогнулась и пинком отправила под журнальный стол очередную кипу газет (не знаю, почему я их не выкидываю - постоянно кажется, что точно пригодятся... и ведь никогда не пригождаются, заразы!). Где-то под столешницей кипа распалась на отдельные издания, но мне уже была до лампочки их дальнейшая судьба. Не видно, и ладно. Незамедлительно мой дверной звонок начал, захлебываясь, возвещать меня о стоящих на лестничной площадке людях. Можно подумать, я их сильно жду.
   Я выдохнула, поправила юбку и прическу (ей-богу, как девчонка перед свиданием) и направилась к двери. На всякий случай я заглянула в мутный глазок - мало ли что или кто... Но явившееся перед моим взором зрелище выпуклой возмущенной физиономии Шарлотты разрушило все сомнения и... надежды. А я-то рассчитывала, вдруг наплюют на меня и оставят мою скромную особу в полном одиночестве. Хоть мне уже не раз и два говорили, что пути назад нет... все-таки что-то не давало мне успокоиться и заставляло питать еще какие-то робкие надежды. Дура я, что и требовалось доказать.
   Я еще раз вздохнула и, помедлив, открыла дверь. Тотчас на меня обрушился шквал информации, комплиментов и упреков.
   - Ты чего так долго не открывала?!...
   - О, Анна, вы сегодня особенно пленительны! Можно я поцелую вашу нежную ручку?..
   - Анька, мы по дороге чуть в аварию не попали! Прикинь!..
   - Мы промокли, устали, а она даже чаю не предложит! Ну и гостеприимство! Мрак!..
   - Вокруг дома чисто... пока. Скоро сюда нагрянут кланы, но действовать открыто они не будут. Мы расставили своих людей, но ответственность за их питание мы возложим на вас...
   - Капец! Знаешь, едем себе, едем. Потом вжжжжиииииииих!!! В одну сторону, в другую!.. Я думала все - кранты...
   - Отпустите, мне уже лучше...
   - Стоим значит, трезвоним, а ты тормозишь! Не представляешь, что нам пришлось пережить. Я думала, это мой последний миг на этом свете. Меня всю трясет - вот посмотри.
   - Анна, ну что же вы... а в румяную щечку, нежную, словно лепесток розы, можно?
   - Луи, я тебе что говорил? Не слушай его.
   - А чай будет? Мне холодно. Потом горячий душ и чистая постель. А телевизор у тебя есть. А DVD-плеер? Мы с собой кучу фильмов взяли!
   - Эм! Не наседай. И вообще, я в душ первый, мне по рангу положено первым.
   - Ну щас!
   - Нам нужно разместиться у окон - обычно нападения совершаются именно с той стороны.
   - Сегодня вообще день отвратительный. И зачем я с тобой в город поехала? У меня теперь на лице вон какая царапина, ни один тональный крем не возьмет! Жизнь кончена...
   - О, прекрасная Анна, королева моего сердца... а в губки? Они снятся мне жаркими ночами... сладкие, как арбуз, красные, как вишни!..
   - Что, отдельно от всего снятся! Кошмар...
   - Глупец, ты не понимаешь, какое счастье выпало тебе судьбой - идти по жизни с этой богиней... одарите поцелуем раба своего! Молю!
   - О-о-о, сдаешь, Луи, повторяешься. Так как насчет чая?
   Шесть пар глаз уставились на меня. Я смогла, наконец, спокойно оглядеть общество, ввалившееся ко мне в пеналообразную прихожую (по размеру она была примерно такой же, как мой старенький пенал, с которым я ходила в школу). Раздраженная и взвинченная Шарлотта в элегантном пальтишке от Диор и платье от Шанель (и это называется "простая гувернантка"!); Эм в спортивной куртке и широких штанах с накладными карманами; Луи, как всегда, с зализанными назад волосами и при костюме; Адам в тех же джинсах, свитере и куртке, как и приходил полтора часа назад, но над левым глазом запеклась кровь; его придерживал под руку еще один незнакомый мне мужчина, рядом с ним стояла опять же неизвестная мне женщина. Оба были в обычной, в принципе, одежде. То есть она была бы обычной, если б я не знала, что она "от кутюр". А ведь она точно была такой.
   Я шагнула вперед:
   - Адам, а что... что это у тебя?
   - Пустяки, - поморщился он. - Карл, отпусти, все в порядке. Так, ударился слегка, - снова обратился он ко мне. - Мы тебе все расскажем. Только...
   - Квартира моя, так что алгоритм действий диктую я, - быстро перебила я и, сложив руки на груди, начала размеренным ледяным голосом: - Итак, начнем по порядку. Сначала пройдем в гостиную, оставим сумки, потом по очереди в ванную - мыть руки. Затем мы с Лоттой и Эм пойдем на кухню, все разложим по тарелкам и принесем сюда - на кухне слишком мало места, чтобы вместить такую ораву. Остальные в это время подготовят внятный, краткий и максимально информативный рассказ о том, что случилось. Если роль рассказчика будет переходить из рук в руки, извольте обсудить в каких местах вашего внятного, краткого и максимально информативного рассказа, - я особенно выделила эту часть, просто чтобы запомнили: моя голова уже трещит от всего, и мне совсем не хочется доканывать себя еще и кучей перекрикивающих друг друга людей, всеми силами старающихся рассказать мне одно и то же, - это будет происходить. Мы поужинаем, я послушаю вня... в общем, что у вас получится в ходе обсуждения. Затем мы ляжем спать, и проспим ровно восемь часов, положенных здоровому взрослому человеку. И никаких возражений!!!
   - Э... - распахнулись шесть варежек.
   - Вижу, суть до вас дошла. Вопросы, предложения? - быстро спросила я и так же быстро ответила за всех: - Нет. Тогда на счет три мой план будет приведен в исполнение. Раз, два...
   - А кино?! - вспомнила Эм.
   - А кина не будет! - я грозно сдвинула брови и зычным (то есть я надеюсь, что он таким был) командирским голосом гаркнула: - Три!
  
   Вместе с собой Адам взял, как и обещал, Эм, Шарлотту, Луи и еще одну парочку. Пенелопа и Карл были членами отряда быстрого реагирования, кстати, это они тогда, в ту злополучную ночь, переговаривались между собой насчет меня. С тех и до сих пор я их в особняке не видела, но голоса показались мне знакомыми. Как, собственно, и оказалось.
   Едва прозвучал условный сигнал "ТРИ!!!", мой дом превратился в своеобразную модель муравейника, масштаб: один... черт знает к чему. Внутри каменной коробки квартиры закипела жизнь, организмы вида "homo sapiens" заметались из одной комнаты в другую со скоростью протонов в синхрофазотроне, сталкиваясь друг с другом, как частицы в броуновском движении. Вскоре у дверей ванны образовалась пробка: каждый хотел первым пробиться и помыть-таки руки, чтобы поскорее сесть за стол и проглотить, что дадут. А потом сдать мне рапорт.
   Я участия в толкучке не принимала - сидела себе тихонько в уголке, боясь попасться под ноги этим психам. Когда великое столпотворение рассосалось по сторонам, разбившись на группы, я рискнула встать и по стеночке пробраться на кухню, чтобы провести для Эм и Шарлотты экскурсию по шкафам и холодильнику. Экскурсия была недолгой, потому что, во-первых, гид из меня никакой, а во-вторых, рассказывать было не про что. Ибо полки как полтора часа назад были пустыми, так такими и остались, даже тараканов дохлых не прибавилось и не убавилось... интересно, а в них, в тараканах, много питательных веществ?..
   Сосиски и рис пришлось разогреть, они уже остыли (я их слишком рано приготовила), чайник тоже включили... А вот варенье никак не испортилось за последнее время, пока оно стояло на открытом воздухе; поэтому трапезу мы начали не совсем обычно, как раз с варенья, даже без чая - мой старенький чайник и так всегда долго кипятился, а после нескольких сегодняшних падений тем паче. Но всем моим гостям на это было наплевать. Видимо, их сорвали с места неожиданно, не дав толком подготовиться и даже поесть... Сами знали, что после недели моего отсутствия дома вряд ли найдется что-нибудь съедобное, что не испортилось.
   Прежде, чем начать разговор, мы принялись врачевать Адама. Он отпихивался руками и ногами и орал, что своим лечением мы его, наоборот, в гроб сведем, так что "лучше у меня будет заражение крови, чем я выпью этот пузырек с йодом"!!! Пришлось ограничить его движения, проще говоря, мы его связали и сунули в рот кляп, а то он своими воплями всех соседей перепугал бы. Все равно дергался, когда мы ранку (она, кстати, и вправду была пустячной - просто глубокая царапина) дезинфицировали, поливая ее все тем же йодом с одной руки и зеленкой - с другой. Когда все было кончено и мы отпустили пациента на свободу, он еще долго дулся и клялся, что страшно отомстит всем по очереди. Но отошел после того, как я поставила на стол варенье и пряники.
   За окном уже давным-давно по земле стелилась осенняя прозрачная ночь, пронзенная насквозь лучами луны. Лаем заливались бездомные собаки, гнусаво и тягуче мяукал чей-то кот - слегка опоздал к марту, в соседнем дворе противно орала автомобильная сигнализация, а возле подъезда нетрезвая молодежь распевала шлягеры времен "Ласкового мая"... После получасового концерта я уже подумывала выйти и добиться тишины любым путем! Но после принесенного мной горячего чая народ оттаял и соизволил рассказать-таки, что случилось с ними по дороге.
   Облизывая ложку с малиновым вареньем, Адам начал. У него поперек лба теперь белела бинтовая повязка, украшенная нарисованными зеленкой бабочками - плодами наших совместных художественных усилий. И начал он с ожидаемых обвинений:
   - Если бы ты согласилась поехать обратно в особняк, было бы гораздо лучше. Во-первых, условия проживания там куда комфортнее, во-вторых, безопасность обеспечена на сто процентов, и в-третьих... да вообще, по твоей милости мы чуть не оказались на том свете всем скопом!
   - А я весь ваш скоп не приглашала, - нахмурилась я, оскорбившись. - Так что нечего...
   - Хоть раз в жизни ты можешь просто выслушать то, что тебе говорят? - покачал головой Адам. - Я тебя не упрекаю, а лишь выражаю свое несогласие с твоей позицией!
   - Адам, будь проще, и люди к тебе потянутся, - посоветовала Эм, придвигая к себе розетку с вареньем, свистнутую из-под носа старшего брата. - В общем, рассказываю, как все было. Часиков так в десять заявляется Адам, весь бледный, как будто мукой обсыпанный, и начинает всех тормошить, чтобы куда-то ехать. Я в это время в чате сидела, там разговор интересный завязался, а тут, понимаете ли, заставляют вылезать из Интернета, одеваться, собираться и на ночь глядя переться неизвестно куда. Мы, конечно, недовольные, начинаем нарочно медленно готовиться, а с Адамом вообще черт знает что начинает твориться! Поэтому мы перестали тянуть, похватали, до чего руки дотянулись - и в машину. Едем-едем, потом возле театра имени... блин, как его... короче, который напротив ЦУМа, машина вдруг - вжиииууу! - и мы на всей скорости к обочине! Хорошо, что там никого не было - времени-то было уже пол-одиннадцатого - иначе пришлось бы Адаму сухари сушить и отправляться жить к улыбчивым уголовникам лет на пять. Сам он бахнулся лбом об руль, мы так... отделались немногочисленными ушибами. Прошу занести это в протокол, - улыбнулась Эм, глотая чай.
   - Вот почему у меня такое чувство возникло, будто словно по голове обухом топора тюкнули! - догадалась я. - И что теперь, если его будут избивать в подворотне - то я тоже буду это чувствовать?! За что?..
   - А с какой стати меня будут избивать в подворотне?! - возмутился Адам, отбирая у Эм варенье. - Скорее, когда ты попадешь в очередную неприятность - мне будет так же "хорошо".
   - Хм, тогда я согласна, - мстительно оскалилась я, уже составляя план. Права народная мудрость: люди себя не пожалеют, лишь бы сделать гадость соседу.
   - Даже не думай, - как бы между делом сказал Адам, хватая с тарелки пряник и примериваясь. Я-то знала, что данная выпечка по твердости составит конкуренцию алмазу, но муженек... Мне сразу жутко не захотелось испытывать адскую зубную боль, и я сдалась, нехотя махнув рукой:
   - Не рекомендую это кусать.
   - Почему? - прищурился Адам и смерил пряник взглядом. Тот жеманно сверкнул глазурью в ответ.
   - Если не хочешь, чтобы я потом смела твои зубы... вернее, их осколки в совочек, лучше поверь. Им уже лет пять, - честно призналась я.
   На меня тут же устремились полные укора взгляды. Я смущенно потупила глазки:
   - Ну... нужно же было что-нибудь ставить на стол. Хотя бы для красоты...
   - А нельзя было раньше предупредить! - рассвирепела Эм. - Я, между прочим, уже два сгрызла. Я-то думала, что так и надо!!! Ну, Анька, спасибочки тебе...
   - Извини... - выдохнула я, всем своим видом пытаясь выразить сочувствие, раскаяние, мольбу о прощении и восторг одновременно. Кто ее стоматолог, и какой зубной пастой она пользуется?! Интересно, а она может откусить железо?! Наверное, запросто, если осилила эти пряники...
   - Ладно, - вылезла Шарлотта, пытаясь разрядить атмосферу, - я тебе дальше расскажу. Ну ты и шороху навела своей выходкой! Мсье Арморьер аж сел, когда обо всем услышал.
   - О том, что я не приеду? - уточнила я.
   - Нет, о том, что произошло возле парка. Этот толстяк Дегуа так орал, так орал... своей слюной весь кабинет забрызгал! Мол, как так, как вы можете оставить все это без наказания, заприте эту... - Шарлотта замялась, видимо, не хотела портить мне настроение дословной цитатой. Поэтому вывернулась: - Социально опасную личность где-нибудь, иначе она до всех доберется; как там моя девочка, что эта ненормальная с ней сделала... Ну и так далее. Дошло все до того, что он предлагал вернуть смертную казнь в ряд клановых наказаний и провести расстрел одной мадамы, которую мы обе очень хорошо знаем. Арморьер ему пытался хоть что-то объяснить, напомнить, кто ты... Но разве этот свин что-то слушал?!
   - Шарлотта, что за слова?! - возмутился Адам. - Прекрати оскорблять людей!
   - Ну разве вы сами не так говорили? Прямо ему в лицо - за это я вас и уважаю, - серьезно сказала Лотта. - Чуть не бросились на него, когда он начал Аньку унижать... Ну так вот, - продолжила девушка, - Арморьер пытался хоть как-то толстяка успокоить, но тому хоть кол на голове теши, честное слово! Ну, в конце концов, он гордо удалился, когда магистр пообещал ему разобраться.
   - Меня расстреляют? - хладнокровно спросила я.
   - Размечталась, - буркнул Адам. - Еще на тебя пули тратить.
   - Польщена, - язвительно парировала я.
   - Перестань немедленно! Всем уже надоели твои вечные ехидствования! И вообще, лучше закончить на этом разговор. Уже поздно и все хотят спать.
   - Ты опять говоришь за всех! - воскликнула Эм, хватаясь обеими руками за стул. - Здесь никто не хочет спать, кроме тебя. Почему ты всегда решаешь, что нам делать?!
   - Что тебе отец сказал, а? - спокойно вопросом на вопрос ответил Адам и тут же продолжил: - Чтобы во всем слушалась своего старшего брата. Так что изволь делать то, что я сказал, иначе сейчас же пойдешь обратно в особняк.
   - Ты хотел сказать: поеду? - поправила Эмилия.
   - Нет, я все сказал правильно, - мстительно улыбнулся Адам. - Пойдешь. Пешком. Все ясно?
   - Яснее некуда, - вздохнула Эм и обратилась ко мне: - Вот видишь, с какими людьми мне приходится общаться? Это ж тихий ужас... Как я до сих пор не лишилась рассудка?
   - Мы с тобой сестры по несчастью, - согласилась я, с ухмылкой глядя на Адама. Тот ответил мне прямым взглядом. Да, это действительно его главная черта - ничего не делать исподтишка, только в глаза, откровенно. Никакой лести, лицемерия и наигранности... Я даже не знаю, хорошо это или нет... Хотя какая мне разница? Пусть себе живет, как хочет - меня это совершенно не касается.
   - Я вам все приготовлю, - усмехнулась я, вставая. - Главное, чтобы подушек и одеял на всех хватило...
  
   Самая тяжелая неделя закончилась самым тяжелым и ужасным днем в моей жизни. Разборка с Адамом, скандал с Анабель, дурацкий фильм, нападение "лисят", манящие глаза Лиса; еще раз Анабель, на этот раз чуть не отправившая меня в бессрочный отпуск в мир иной; беспокойный побег домой, приезд Адама, эта трижды проклятая связь, боль, эйфория, гости... Ничего не забыла? Ах да, Костик Владимирович. Франтоватый эгоист с ярко выраженными наклонностями к самовосхвалению и бабничеству, такого шиш забудешь. Все-таки это несправедливо - вокруг столько милых и добрых мужчин, а в непосредственной близости только трое: эгоистичный альфонс, озабоченный герой-любовник и человек, искренне меня недолюбливающий. М-да, что за жизнь. Я же вроде не баба-яга, а никто не засматривается... А, ну их всех. Все равно я уже замужем, поэтому о том, что я останусь старой девой, можно не беспокоиться. И дитятей меня непременно наградят - это же моя основная функция.
   Вспомнив о том, что рассказал Адам, я заскрипела зубами. Да, я никогда не хотела быть впереди планеты всей, не хотела до конца своей жизни так никому и не побыть нужной. Ну хоть чуть-чуть. Да, здесь я нужна... Но только чтобы попользоваться и выбросить. У-у-у, ненавижу их всех...
   Словно услышав "зов джунглей", в слегка приоткрытую дверь проскользнула плечистая мужская фигура. Сон с меня как рукой сняло. Я-то сразу поняла, что это за персонаж, и сразу пообещала себе, что этот негодяй этой ночью огребет по полной... только не того, чего добивается.
   - Анна, прекрасный цветок среди верблюжьих колючек, свет в темном царстве, освещающий мне путь в рай... Проснись, богиня, я у твоих ног, - раздался в темноте сладкий голос Луи, подбирающегося к моей кровати и присаживающегося на край.
   Едва я резко села на кровати, готовая к длинным возмущенным тирадам, как притворная сонливость и томность тут же слетели с Луи, и спустя мгновение он уже вдавливал меня в матрас, впившись в губы поцелуем. Я даже растерялась - думала, что он снова будет требовать чего-то "невинного" своим высоким штилем, а ему, оказывается, надоело ходить вокруг да около... Потом хотела начать вырываться, но мне почему-то расхотелось что-то менять. "А почему бы и нет, - мелькнуло в голове. - Ведь нам обоим будет приятно. Возможно, после этого он от меня наконец отстанет... Да и вообще, сколько можно оставаться одной? Может, права Лизавета и к черту все эти чувства? Может, и нет никаких чувств..." Я смирилась, расслабилась...
   ...А потом вдруг представила себе взгляд Адама, если он узнает. Я напряглась и оттолкнула ловеласа.
   - Пошел вон отсюда! - прошипела я, пальцем показывая на дверь.
   - Но Анна...
   - ВОН!!!
   - Ну и ладно, - надулся Луи. - Как хочешь... Но если ты ждешь, что к тебе прискачет принц на белом коне - ты рискуешь прождать его до старости.
   - А это уже не твое дело! - рявкнула я. - Поверь, у этого принца совсем не твое лицо!
   - А чье? - тут же любопытно поинтересовался блондинчик. - Уж не моего ли братца?..
   Я, конечно, не видела, да и Луи в темноте тоже вряд ли, но лицо мое побелело от ярости - я это почувствовала.
   - Я, кажется, ясно дала тебе знать, что не желаю видеть тебя здесь. Убирайся из моей комнаты! Немедленно!
   - Все с тобой понятно, - в своей привычной манере вздохнул Луи и театрально сгорбив плечи удалился.
   Уснула я лишь через полчаса, показавшихся мне вечностью.
  
   Утро было просто бесподобным. Через форточку лился свежий осенний воздух, а сквозь шторы пытались пробиться ослепительные лучи. Я потянулась, почувствовав себя крайне счастливой - ведь я была дома.
   Радужное настроение немного омрачилось длинной очередью в ванную.
   - Займите место в конце! - буркнула Шарлотта, пытаясь разлепить сами собой закрывающиеся глаза и пригладить прядку, упорно встающую дыбом.
   - Але! Это моя квартира! - завозмущалась я. - Я хозяйка этой ванной, я плачу за эту воду, за этот свет и... короче, сейчас же пустите меня туда или я за себя не ручаюсь!!!
   - Еще чего, - ответили угрюмые гости хором.
   - Это была самая дурацкая ночь в моей жизни! - сообщила Лотта, яростно силясь заправить непослушную прядь за ухо. - Я не могла заснуть до глубокой ночи!
   - У тебя что, не было одеяла попрохладнее? - подключилась Эм. - Я обливалась потом, когда укрывалась, и замерзала, когда открывалась.
   - И не говори! - глухо раздался из-за двери голос Адама, перекрикивающего шум воды. - Ты подушки камнями набивала?!
   - А я всю ночь чебурахалась головой об кресло! - присоединилась Пенелопа, чеша затылок.
   - А мне показалось, будто весь пол усыпан гвоздями. Я бы посоветовал как-нибудь на досуге пропылесосить хорошенько, - покивал головой Карл.
   Я повертела головой от одного жалобщика к другим, не веря своим ушам. Можно подумать, будто я их к себе домой силком тащила. Рассвирепев, я протолкалась к двери ванной и забарабанила кулаками:
   - Сию же секунду открой, негодяй! И пусти меня в мою собственную ванную! Не смей притворяться, как будто не слышишь меня!!!
   Дверь немедленно приоткрылась явив взору мужа с мокрыми всклокоченными волосами.
   - Меня кто-то звал? - насмешливо поинтересовался Адам, оглядывая толпу поверх моей головы.
   - Прочь из моей ванной! - прошипела я, упирая руки в бока. - Иначе...
   - Вообще-то я занят, - деловито осведомил меня он. - Моюсь, видишь ли.
   - Выходи, - уже менее уверенно, но упрямо повторила я.
   - Мне по статусу положено первым. Иди, готовь завтрак, женщина! - И дверь снова захлопнулась.
   - Чего-о-о-о-о?!!! - возмущенно завопила я. - По какому это такому статусу?! Изверг! Деспот! Развод и девичья фамилия!!! Ты слышишь меня, кровопивец?! А?!
   Адам в ответ начал что-то напевать за дверью. Наконец я устала и жалобно проблеяла:
   - Ну хоть щетку-то зубную дай взять...
   Муж снизошел и великодушно исполнил мою просьбу. Я злобно выдернула щетку из высунувшегося из ванной кулака и поплелась из квартиры.
   - Эй, ты куда? - удивленно воскликнула Эм.
   - Из дома ухожу... - угрюмо ответила я, даже не повернувшись; выскользнула на лестничную площадку и пересекла ее, остановившись у слегка потрепанной двери.
   - Хрдзын-хрдзын-хррр, - надрывно прохрипел звонок и приглушенно раздались шаги.
   - Кто там? - спросил приятный высокий женский голос.
   - Это я, Нина Тимофеевна. Пустите, пожалуйста.
   Дверь распахнулась, на пороге стояла миниатюрная женщина лет сорока, удивленно оглядывавшая меня с ног до головы.
   - Здрасьте, - я неловко переступила с ноги на ногу.
   - Здравствуй, Ань... А что случилось?
   - Да ничего особенного, - махнула я рукой, улыбаясь. - Родственники и друзья понаехали, очередь в ванную огромная, а я на работу опаздываю. Можно я... - Я жестом в сторону их санузла показала о своих намерениях.
   - О, конечно, конечно, - рассмеялась Нина Тимофеевна, уступая мне дорогу. - Обычное дело. Проходи.
   - Спасибо, - кивнула я, переступая порог. - Как там Лизка?
   - Да что-то странное с ней, - нахмурилась соседка. - Проснулась, говорит, голова очень болит. Заболела, может...
   - Может, - поддакнула я, поскорей запираясь в ванной. М-да... ситуация. Мало того, что сама себя перестала уважать из-за некоторых поступков, совершенных за эту насыщенную событиями неделю, так еще и соседку спаиваю втихаря. Отлично.
   Продолжая размышлять, я на автомате открыла кран и выдавила Лизкину пасту на свою щетку. Потом посмотрела на свое кривое отражение в зеркале (с самим зеркалом, к сожалению, все было в порядке...) и, упершись руками в раковину, уставилась в свои отраженные глаза.
   - Ну и что мне теперь делать? - шепотом спросила я. - Идти на работу, а это значит возвращаться в обычную жизнь... или запереться и сидеть в квартире тихо, как мышка - мало ли что? Первое - это то, что велит мне разум, второе - инстинкт самосохранения... И кому верить?!
   Отражение послушно шевелило губами синхронно со мной, а вот выражать собственное мнение, которое у него обязательно было, не торопилось. Я подождала для приличия, затем со вздохом быстренько, но без воодушевления, почистила зубы и потопала в свою квартиру.
   - Спасибо вам огромное, - поблагодарила я Нину Тимофеевну, прежде чем выскочить за дверь. - Вы даже не представляете, как вы меня спасли.
   - Если что - обращайся, - кивнула соседка и хотела закрыть за мной дверь, как из комнаты Лизки выползла сама ее обладательница, бледная, как смерть, с синими кругами под глазами.
   - Анька-а-а-а... - прохрипела Лизон, по стеночке подбираясь ко мне.
   - Доча, иди ложись, - перепугалась Нина Тимофеевна, кидаясь на подмогу родной кровинушке, вчера выхлебавшей добрую бутылку коньяка. - Зачем ты встала?
   - Отойди, мам, - твердо отстранила ту Лизавета. - Я с Анькой поговорю, хорошо?
   Нина Тимофеевна глянула на меня и, решив, что на меня в любом случае можно положиться (знала бы она...), кивнула и ушла на кухню. Лизон бухнулась на пуф и уронила голову на ладони.
   - Анька, что вчера было?! Я много выпила и танцевала стриптиз на столе для пяти мускулистых негров с белоснежными улыбками?!
   Я слегка прибалдела.
   - Ну, во-первых, не негры, а темнокожие. А во-вторых, никаких нег... то есть темнокожих и в помине не было. Ты просто станцевала для меня партию Одетты-Одиллии из "Лебединого озера"... двадцать с лишним раз... - Я задумалась. - Знаешь, тебе надо было идти в балетное училище...
   - Вот еще, худеть со страшной силой и танцевать каждый день до упаду?! - сипло возмутилась Лизка. - Щассс! Мне больше делать нечего. О чем я говорила? А, вспомнила. Ты маме ничего не говорила?
   - Нет.
   - И не скажешь? - с надеждой спросила Лизка.
   - Ни за что. Даже если меня будут пытать, - пообещала я, и тут же в голове возникла идея, как мне принять решение о работе. Мне как раз и нужен был такой независимый эксперт, который не будет любопытствовать (за это я не ручаюсь), страдает жуткой головной болью и поэтому ляпнет что-нибудь, лишь бы отвязаться. - Знаешь, Лиз, ты лучше иди отдыхай. Ты говорила, у тебя скоро сессия, готовиться надо...
   - Ань, ты совсем дура, что ли? - поморщилась Лизка, щупая свои виски. - Какая сессия в середине сентября? Сама разве не училась?
   - А... - смутилась я. - Забыла... Но ты же сама говорила...
   - Ну, естественно говорила. Мне же нужна была отговорка. Можно подумать, я с тобой поехала куда-то... к тому же у тебя в тот день с головой не в порядке было.
   "Ну спасибочки", - подумала я, впрочем промолчав.
   - Окей. У меня вопрос есть, хорошо? Только отвечай быстро и не задумываясь.
   - У меня каждая мысль, как тупой гвоздь в череп, так что не беспокойся. Чего хотела?
   - Я сейчас на перепутье и не могу выбрать между двумя решениями, - осторожно начала я. "Так, первое - иду, второе - посылаю все к черту и сижу дома, запершись". - Я не скажу какие они... просто ответь - решение номер один или два?
   - Один, конечно... Ты подсознательно поставила этот вариант на первое место, потому что больше уверена в нем. Тем более произнесла слово "один" с большим ударением. Понятно?
   - Да, господин будущий великий психолог! - вскочила я. С души как камень свалился. Раз уж и Лизон посоветовала пойти на работу, значит так и надо.
   - Еще бы, я целый курс пропарилась в этом универе, уж чему-то меня там научили! Так, помоги мне подняться и топай домой. Я все сказала!
   Вернувшись домой, я обнаружила там полный хаос. Все носились по квартире, как гоночные болиды, издавая разнообразные по своему настроению крики: от бранных слов до испуганных писков. Едва я показалась в дверном проеме, как шесть пар рук схватили меня за одежду и втащили в квартиру.
   - Я тебя на цепь посажу, ты поняла?! - рыкнул мне в лицо Адам, с силой усаживая мою особу на стул. - Ты что себе позволяешь?!
   - О, в правилах вашего клана мне запрещается чистить зубы? - возмутилась я. - Или умываться?!
   - Пропадать неизвестно куда в такой обстановке!!! - рявкнул муж, рассекая по гостиной из стороны в сторону. - Подумать только - взяла и ушла!
   - Это в какой такой обстановке?
   - В такой! Если мы допустим малейшую ошибку или на одну секунду расслабимся - все! Баста! От тебя уже и след простыл, а через девять месяцев ты становишься счастливой матерью, а потом и трупом!!! - Адам довольно сильно разозлился. - Ты что, совсем не понимаешь, как все серьезно?!
   Я решила промолчать, но в голове возникла упрямая мысль: "Как будто, если я останусь с вами, все будет не то же самое...".
   - Мы уже все морги обзвонили, - угрюмо поддержала Адама Шарлотта. - И больницы. Даже роддомы... Кстати, кто додумался звонить в роддом?
   - Ты сама туда и позвонила, - хмыкнула Эм и внезапно приняла мою сторону. - А в самом деле, зачем так сильно опекать Анну? Она же не маленькая, разберется...
   - Разберется?! - воскликнул муж. - Ах, она разберется... она, между прочим, уже на работу собралась, правда, солнце?..
   Я, старательно пряча взгляд, уверенно ответила:
   - Нет, конечно! С чего ты взял?..
   - Не ври мне, - угрожающе протянул Адам. - За всеми зданиями, к которым ты имеешь отношение, уже давно ведется слежка. На одном твоем ателье уже висят несколько кланов... да на каждой остановке в городе по десятку камер!! И ты еще хочешь куда-то сбежать? Спрятаться?
   - На Луну улечу, там никого нет, - пробурчала я, надув губы, как пятилетняя девчонка.
   Секунду-другую все молчали, гадая, шучу я или нет. Потом, синхронно закатив глаза, все разбрелись по квартире: кто поскорей в ванную, пока никто не опомнился, кто на кухню, - остался только Адам, не сводивший с меня ледяного взгляда.
   - Что? - не выдержала я.
   - Скажи, пожалуйста, - медленно произнес Адам, делая ударение на каждом слове, - ты вправду такая дура или просто притворяешься?..
   - Чего?! - оскорбилась я.
   Адам молчал. Я быстро опустила голову, смутившись и покраснев. Мысли перемешались, я почти физически чувствовала, как в моем мозгу присутствует что-то (или кто-то...) лишнее. Я даже знала, кто это.
   Закрыв глаза, я предоставила всю власть ощущениям. Вообразила, будто касаюсь кончиком своего сознания до этой лишней, не моей, мысли... и не просто касаюсь, а намертво цепляюсь за нее. Эта мысль, прежде аккуратно пробиравшаяся в моей голове, на миг замерла, а потом стремительно понеслась куда-то прочь; я напряглась, чтобы не выпустить ее. Это мне практически удалось, граница моего сознания и чьего-то чужого была так близко, от напряжения я широко раскрыла глаза... и ужас при виде молочно-белого тумана, застившего обзор, тут же сбил меня и заставил отцепиться от чужой мысли. Я думала, что туман сгинет, если я перестану делать то, что мне недозволено - например, пытаться выйти за пределы своей головы и проникнуть в чужую; но белая пелена не спешила пропадать. Наоборот, я почувствовала непередаваемый холод, проникающий в каждую клеточку мозга. Это был абсолютный холод - у меня даже брови дыбом встали, мурашки пробежали по всему телу, включая пятки и уши. Я судорожно вдохнула воздух, но с ним в легкие ворвался этот морозный туман, проникший во все закоулки и превративший меня в ледяную глыбу; я была не в состоянии даже пошевелить пальцем, боясь, что он отвалится. А холод меж тем усиливался, я перестал ощущать собственное тело, когда звоном царь-колокола в голове раздался голос Луи:
   - Что ты с девушкой сделал, ирод?!
   Собрав всю силу воли в кулак, я напряглась, зажмурилась и мотнула головой из стороны в сторону. Холод исчез, ощущения вернулись, но вместе с тем тот "лед", державший меня в сидячем положении, внезапно "растаял", и мое бренное тело повалилось на пол. Естественно, никто не догадался прийти на помощь и подхватить меня.
   - Оу-у-у, больно! - заголосила я, ослабевшими руками проверяя, не отцепилась ли от меня какая-нибудь часть. Слава богу, все было накрепко связано друг с другом, и держалось. В мгновение ока после моего падения рядом оказались Эм, Пенелопа и Лотта. Луи, помня наш ночной разговор, держался подальше, Адаму и в голову не пришло мне в чем-то помогать.
   Пенелопа ощупала мой лоб и, взглянув прямо в глаза, констатировала:
   - Ее нужно везти к Старцу. И как можно быстрее...
   - В психушку ее надо везти! - скривив губы, посоветовал Адам. - Старцу делать нечего, как лечить припадочных.
   - Как ты меня назвал?! - заорала я и вдруг почувствовала жуткий приступ тошноты. Голова закружилась, в глазах потемнело. Я охнула и впредь решила побольше молчать и поменьше двигаться после таких издевательств над моим организмом. Головокружение тут же прошло. - Не смей обзывать меня припадочной или, когда мне полегчает, тебе резко поплохеет.
   - Напугала, - усмехнулся муж. - Но к Старцу я тебя не повезу, у меня и так много важных дел. И нет времени, чтобы развозить Ваше Высочество по всяким вздорным старикашкам.
   - Адам, - процедила Эм неожиданно взрослым и не терпящим возражений тоном. - Во-первых, не смей называть Старца... так, как ты его назвал, а во-вторых - ты понимаешь, что, если мы не покажем Анну ему, то это может плохо кончиться?
   - Мне все равно. Если вам надо ее везти - везите. Я даже могу предоставить вам машину, любую, - пожал плечами Адам и, круто развернувшись на пятках, хотел уйти из комнаты, но Эм резко вскочила, догнала его и прошипела несколько слов ему на ухо. Муж заметно вздрогнул, но немедленно выпрямился, хмыкнул и вырвал свою руку у Эм. - Я же сказал, что у меня нет времени! Разве не понятно? Вот, держи. - Он вытащил из кармана ключи от мерса и демонстративно влепил их в ладонь Эм. - Езжайте куда хотите, можете даже разбить машину и сбросить ее в реку. Всего доброго.
   Он подхватил со стула куртку и ушел.
   - И этот мерзавец - мой брат?! - прошептала Эм, не отрываясь глядя на захлопнувшуюся дверь.
   В квартире наступило тягостное молчание. Все, кроме меня (искренне не понимающей, в чем дело) смотрели в пол, не решаясь взглянуть мне в глаза. Я вздохнула, высвободилась из рук и встала.
   - Снято! Все свободны, не забудьте сдать реквизит, - язвительно произнесла я и поклонилась. - Меня уже достали ваши недомолвки и патетические диалоги - во где они у меня! Неужели нельзя просто и понятно рассказать все вашей покорной слуге, раз уж речь идет именно обо мне? Почему я должна бестолково лупать глазами, когда вы болтаете о чем-то совершенно секретном?
   - Потому что! - отрезала Шарлотта. - Крепче знаешь - меньше спишь... то есть наоборот. Зачем тебе забивать голову всякими глупостями, которые тебе потом в жизни не пригодятся?..
   - Этот же вопрос мы задавали в школе, изучая тригонометрию, - перебила я, - но мы все-таки продолжали ее учить! И вообще, не заговаривайте мне зубы - сейчас речь идет совершенно о другом...
   - Ни черта ты не смыслишь в жизни, Анька, - вздохнула Лотта, подбирая с пола мою зубную щетку и торжественно вручая ее мне. - Я бы с удовольствием выкинула из головы половину информации, связанной с кланами, из-за ее крайней ненадобности... прости за вычурные фразы. Потому что все это такая глупость - это во-первых. А во-вторых, головы не остается для других интересных вещей. Вот как, например, зовут человека, у которого самые длинные волосы? Вот это - настоящий класс! А все эти идиотские обряды раз в неделю, призыв Солнца, ежедневные ритуалы, чтобы не потерять покровительства... это же такая рутина!
   - Но ведь и это не всем доступно! - возразила я. - И, предположим, мне это как раз интересно.
   - Королями и королевами тоже не всем получается стать. И тебе интересно, как королева Англии беседует со своими советниками? Министрами там всякими? И балерины тоже имеют мало общего с вашей мадам Кудах; но тебе интересно, как они каждый божий день надевают свои пачки и по какому принципу они завязывают ленты на пуантах? То-то же.
   - Откуда вы нашу мадам Кудах знаете?! - воскликнула я.
   - Ее даже повара наши знают, которые каждый день еду дозорам привозят! Она уже нам плешь проела своими претензиями. Очень жаль, что нам ни в коем случае нельзя трогать неклановых, а то мы б ей устроили маленький праздник в середине рабочей недели... - мрачно пробормотала Шарлотта. - Ну да ладно. В общем, подводя итог своей речи, могу тебе одно сказать - никакой романтики во всех этих ритуалах нет. Никогда не было и не будет.
   "Как и во всей серой жизни, - задумалась я, - которая изредка вспыхивает яркими пятнами, но и те быстро тускнеют... После веселого праздника продолжаются будни. И уборку мусора, оставшегося от пьянки, тоже никто не отменял. Кажется, у меня начинается депрессия. Черт!.."
   - Ну и что прикажете мне делать целый день?! Сидеть в четырех стенах и пялиться в окно на пролетающих птичек? Я не привыкла быть бесполезной обществу...
   - Есть куча возможностей, как проявить себя. Картину порисуй, например. И дай обществу отдохнуть от твоего присутствия, - посоветовала Эм и, подхватив со стула небрежно брошенное полотенце и валяющуюся под стулом сумку, прошествовала в мою комнату переодеваться.
   - Я согласна с Эмилией. Да и мы сейчас разбредемся кто куда, дадим тебе время побыть одной, - сказала Пенелопа и поднялась. - Мы с Карлом спустимся к дозорам, Эм с Шарлоттой собирались в кино, Ад... - женщина смущенно прокашлялась, - Адам и так ушел. С тобой Луи останется, приглядит...
   - Щассс! - вскочила я. - Я наедине с этим пристукнутым не останусь.
   - Эй! - возмущено заорал вышеуказанный. - Я, между прочим, нахожусь в этой комнате, и у меня прекрасный слух!
   - Не будет этого слуха, потому что я тебе сейчас голову оторву! Еще шаг в мою сторону и я за себя не ручаюсь, - пригрозила я, становясь в боевую стойку карате. - И я не шучу! Забирайте его с собой куда хотите, но в одной квартире без посторонних... черта с два.
   - Но мы не можем оставить тебя одну! Мало ли что может случиться, - возразила Пенелопа.
   - А он меня как защищать будет? - я ткнула пальцем в сторону насупившегося Луи. - Маникюрными ножничками? Или расческой? А может быть шелковым носовым платочком?!
   - Я протестую! - взвизгнул Луи, побагровев. - Платок у меня не шелковый, а из египетского хлопка!
   - Боже! - патетично воскликнула я, трагично заламывая руки. - Как я могла допустить такую ужасную ошибку! Ну конечно же, египетский хлопок - это совсем другое дело, - язвительно усмехнулась я. - Тогда все в порядке, можете отправляться по своим делам. Один вопрос - можно я запру его в туалете? Обещаю, как только на меня нападут какие-нибудь негодяи, я его обязательно выпущу.
   - Не смешно, - обиженно надулся Луи и отвернулся к окну. Вся его поза говорила о том, что он ждет, чтобы его пожалели, попросили у него прощения и так далее.
   - Согласна, - нахмурилась Эм, высунувшись из комнаты. - Будешь сидеть дома, как тебе и говорят, особенно сейчас - с твоими приступами на улицу вообще и носа нельзя высовывать. Мы тебе все равно не поможем, а билеты пропадают... Так что "гуд бай" на ближайшие три часа...
   - Предатели, - вместо прощания выплюнула я и, круто развернувшись на пятках, отправилась в свою комнату, последнюю непавшую крепость, оплот спокойствия и такой милой обыденности. Только сейчас я поняла, как хорошо было, когда изо дня в день повторялось одно и то же. Работа-дом-работа-парк-дом... зато хоть не запирали в четырех стенах на целый день.
   Во мне немедленно проснулся бунтарь. Хотелось, безумно, до ужаса, занимая все мысли, сбежать из своего собственного дома, чтобы показать им всем - я не слабачка, которая сдается без боя! Я буду бороться за свою свободу до конца! Я сделаю все, что угодно - свяжу простыни и сделаю из них канат; раскрою зонтик и использую его, как парашют; просто перепрыгну из окна на ближайшее дерево - долой несуществующий маникюр! Но я уйду. Сама. Сделаю то, что я хочу, а не то, что мне приказывают делать...
   - Даже не вздумай, - донесся из-за закрытой двери голос Шарлотты. - Дом оцеплен со всех сторон, а когда мы уйдем, из этого дома даже таракан не выбежит без спецразрешения. А тем более ты... Ты хоть жива там, моя старушка? - усмехнулась она и поскреблась в дверь. Я ответила гордым молчанием. - Ну ладно, не хочешь разговаривать - не надо. Желаю счастья. До вечера не жди; береги Луи, он у нас единственный и неповторимый. Мы пошли.
   - Скатертью дорожка, - буркнула я и отвернулась от двери.
   Та-а-а-а-ак. А у меня, оказывается впереди столько дел, столько дел... Полежать на кровати, намазюкать что-нибудь на почти готовой картине, почитать уже на сто раз перечитанные книги, опять полежать на кровати... Остается не так уж много времени, чтобы вдоволь попялиться на себя в зеркало! Какой ужас! Как же я успею все это сделать?!
   Со страдальческим стоном я повалилась на свое "царское ложе", запустила руку под матрас и выудила оттуда томик персидско-таджикской поэзии. Потрепанный, разваливающийся на отдельные страницы, весь потертый и оборванный - сколько же ему лет? Наверное, больше тридцати, он мне еще от мамы достался. Учительница русского языка и литературы с детства прививала свое дочурке, то есть мне, любовь к поэзии и классической прозе. Но из всего предложенного ассортимента, мне почему-то больше запали в душу именно газели и рубаи. Что поделать - сказываются восточные корни со стороны отца.
   Я наугад раскрыла книгу и попала на газель Камола, которую так часто перечитывала в детстве, что страницы тут были затерты до белоснежности. Когда-то, читая эти строки, я мечтала, что бы такие же слова были посвящены мне... Потом уже, повзрослев, я поняла - подобное достается немногим, единицам, да и те зачастую в этом даже не нуждаются, а остальные довольствуются обычными фразочками, вроде: "Ну, ты это... прикольная, гы!" или "Девушка, вам не нужна чистая и светлая любовь длиной в ночь?". Самая сильная и больная любовь - безответная, и именно в этом состоянии пишутся такие стихи...
   Я вздохнула и одними губами, что бы не услышал Луи или кто-нибудь еще, стала шептать:
   Для чего таится мне от света? Я люблю тебя.
   На любовь не наложить запрета. Я люблю тебя.
  
   Естества мельчайшая частица, каждый волос мой
   Служит мне, покуда - вот примета! - я люблю тебя.
  
   Все равно, - найдешь себе жилище в сердце ли моем,
   Будет ли душа тобой согрета? - я люблю тебя.
  
   Стан твой предпочел я кипарису, а твое лицо
   Мне милей тюльпана в час расцвета: я люблю тебя!
  
   За твою неласковость, холодность - верностью плачу,
   Потому что даже без ответа я люблю тебя.
  
   В сердце - ты одна. Один из многих, сердце потеряв, -
   Как зеницу ока, без завета я люблю тебя.
  
   "Кровь твою, Камол, пролью, - сказала, - чтобы ты меня
   Счел своим врагом!" - Но и за это я люблю тебя!
   Книжица со всего маху полетела в стену и там, столкнувшись с обоями стандартной бежевой расцветки, рассыпалась на страницы. Я резко перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку
   - Ненавижу! - сдавленно прошептала я. - Вас всех ненавижу!!!
   Наволочка под лицом быстро намокла.
  
   Дом наполнился людьми только под вечер. Лотта и Эм, сходив на один фильм, застряли в кинотеатре на целый день и поэтому пришли оттуда объевшиеся попкорна на самое не могу, естественно, даже не подумав завернуть в магазин. Из остальных иждивенцев о продуктах никто не позаботился, все почему-то рассчитывали на меня, хотя прекрасно знали, что запросто сгонять в ближайший супермаркет я не могу. Знали - но крайней оказалась все же именно я. Весь вечер, оглушаемая урчанием множества животов, я шипела окружающим:
   - Нечего на меня так коситься! Я и шагу из дома не сделала, как вы мне и велели. Так что извиняйте!
   Примерно часов с семи моя родная квартирка превратилась в проходной двор. Через каждые десять минут с улицы приходили уставшие и зверски голодные клановые из охраны, требуя хотя бы бутербродов. Я гордо показывала им пустые полки и не менее пустой холодильник и разрешала из всего предоставленного ассортимента брать столько, сколько смогут унести. Ворча и ругаясь, дозорные уходили с пустыми руками.
   Уже было совсем поздно, когда явился его величество Адам, угрюмый и неразговорчивый. Мне было, впрочем, плевать - завязывать с ним душевные беседы я не собиралась. С собой он привел одного кланового, нагруженного пакетами со всякой всячиной, которая одним своим ароматом заставила проглотить подступившую слюну. Словно шакалы, на запах еды стеклись охранники, тут же схватившие и унесшие половину пакетов. Но количества яств все равно было достаточно на всех. Народ немедленно воодушевился и столпился вокруг вожделенных продуктов, стараясь ухватить побольше, на черный день (то есть на завтра). Адам, глядя в совсем другую сторону, уселся в кресло, я же не поднималась со своего стула; так мы и расположились прямо напротив друг друга.
   Он и не думал отводить взгляда, наполненного неприязнью, даже из вежливости ко мне, как к хозяйке этого дома. Я тоже решила не строить из себя саму любезность и ответила ему тем же.
   - Наверное, ты хочешь извиниться за то, что обозвал меня припадочной, правда? - холодно заметила я. Адам криво усмехнулся.
   - А это разве не так? Не каждая девушка может похвастаться таким количеством обмороков на единицу времени. Так что советую обратиться по адресу.
   Я побелела от ярости, сжимая подлокотники.
   - Ах вот так, да?
   Все точно кончилось бы очередным скандалом или обиженным сопением на весь вечер, но завершение этого дня выдалось не самым благоприятным.
   Неожиданно дверной звонок истерично взвизгнул, потом еще несколько раз. Я вздрогнула и беспомощно глянула в сторону коридора, прикусив губу... Ой, как мне это не нравится. В квартире повисла тишина, не ненадолго. Пакеты вмиг оказались на столах (некоторые, правда, попадали на пол), а мои гости начали вести себя так, как будто всю жизнь в свободное время подрабатывали тайными агентами в какой-нибудь сверхсекретной правительственной организации. Лотта и Эм отступили вглубь гостиной и нахмурились так, что у меня аж коленки задрожали, Луи засел в засаде у проема, ведущего к входной двери, а Пенелопа и Карл, как единственные из "служивых" у меня дома, выскочили в прихожую. Из всех находящихся в квартире неподвижными остались только я и развалившийся в кресле Адам. Свое бездействие я вообще-то могу объяснить - я просто не знала, что делать. Но вот его отношение ко всему этому... оно уже открыто оскорбляет!
   - Тебя там, кажется ждут, - кивнул Адам в сторону прихожей. Я удивленно посмотрела не него.
   - Зачем? Я думала, что наоборот, туда лучше не соваться. Вы же сами говорили...
   - Я сказал, иди и открой дверь! - процедил муженек, не отводя тяжелого взгляда из-под бровей.
   Зря - ненавижу, когда со мной говорят таким тоном.
   - Да кто ты такой, чтобы!..
   - Открой им дверь, Ань, - тихо сказала Эм, стараясь не смотреть на брата, которого, кажется, готова была задушить, - иди, иначе они выбьют дверь.
   - Вы с ума сошли... - пробормотала я, но все же на негнущихся ногах потопала в коридор. - То оберегаете, как люстру из венецианского стекла, то сами к ним отправляете!.. Психи.
   Звонок продолжал надрываться, принимая сходство в своем звучании с предсмертным кряканьем дикой утки. Неизвестный посетитель совсем потерял стыд (или ему так хотелось видеть мою особу) и стал барабанить по двери ногами, кулаками и, кажись, даже головой. Я набралась решимости, отодвинула устроившихся у глазка Карла и Пенелопу и на всю ширь распахнула дверь, готовая врезать по мордам каждому, кто посягнет на мою свободу. Но такого я точно не ожидала...
   Вместо злобных неулыбчивых дядек в униформе, готовых вытащить меня из квартиры, раскидать по сторонам ставших на мою защиту "солнышек" и увезти мое величество в неизвестном направлении... на лестничной площадке стоял наполовину скрывшийся за букетом отвратительных вялых гвоздик...
   ...Костик.
   Я аж села.
   - Ты?! Какого черта ты тут делаешь? Как ты вообще узнал, где я живу?
   - По номеру телефона, конечно! - самодовольно растянул губы в улыбке этот хлыщ. Всучил мне свой веник и полез обниматься и, что гораздо хуже, целоваться. Слава богу, мои "телохранители" были начеку. Не знаю даже, за что они приняли его действия, да это и несущественно совсем - важен результат. Через пару мгновений Костик отдыхал на полу, завязанный в морской узел, а я, изображая испуг, тихонько вопила: "Ах, зачем вы так, ах, за что его, беднягу!", исподтишка показывая парочке большие пальцы. История кончилась бы банально - парнишу выбросили бы через форточку и забыли об инциденте. Но, как назло, из квартиры выглянул Луи...
  
   Маленькое примечание. Советую присмотреться к американским... да и ко всем мелодрамам, снимающимся по всему миру. Уж очень любят режиссеры эту избитую сцену - поцелуй на фоне или моря, или заката, или того и другого. Чаще - последнее. Уже надоело до зубовного скрежета, а снимают... Доколе?! (крик души)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"