Карпова Наталья Михайловна : другие произведения.

Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Маразм крепчал...)) "Почему-то многим кажется, что начать все заново - это так здорово... Но представьте на миг, что вся жизнь - покрытый каракулями большой, очень большой лист бумаги. Вы старательно заполняли его с самого своего рождения историями, ощущениями, кое-где перечеркивали, оставляли пустые места, чтобы потом вернуться и заполнить их, даже рисовали маленькие иллюстрации... И вдруг у вас отбирают этот безумно дорогой вам лист, уничтожают все, что было написано и нарисовано вами ранее, и возвращают рваный клок, на котором вам нужно снова снова создать СЕБЯ. Говоря начистоту, хочется смять этот обрывок и забросить его куда подальше. Но это означает буквальную смерть. Не будет ничего... Поэтому я кое-как взяла себя в руки и принялась за работу. Теперь я другой человек. Почти без прошлого..." Все что было перед этим - в прологе.

   Это похоже на сон, но, в то же время, нет ничего реальнее этого. Место, где Пустота ощущается кожей и каждым перышком на крыльях. Где у каждой точки пространства есть своя маленькая Вселенная, и время там течет по-своему. Время... Несуществующий Ветер бросает в лицо горсти секунд, они колкие и твердые, как речной песок, цепляются за волосы, пытаются задержаться, но Время-Ветер неумолимо увлекает их в Прошлое. Так сложно поймать эти песчинки... попробуй словить одну из них... Она не задержится надолго в твоих руках. Не потому, что Ветер отнимет ее у тебя - ты отпустишь ее сам. Не сможешь так долго чувствовать вину... будто крадешь у кого-то Вечность.
   Уверенный взмах - и ты несешься навстречу Времени, вспарывая кончиками крыльев Облака Памяти. Чувствуешь, как Пустота проникает внутрь и вымывает твое сознание? Тебе становится так хорошо и свободно, ты смеешься и кричишь от счастья. Ты - всё и ничто. И лучше этого нет...
   От радости становится тесно в груди и глаза заволакивает туманом. Но Время твердо держит крылья в полете и задорно кружит вокруг, нашептывая истории, поэтому ты не чувствуешь беспокойства. Становится нечем дышать, кажется, что ты вообще не помнишь, как это делается.... Ну и что? Ты ведь летишь...
   Дыши...
   Голос, далекий и близкий, спокойный, но в глубинах его скрытая тревога. Он тихий, и поэтому не можешь разобрать - мужской он или женский. Просто Голос. Пустота мягкими волнами обволакивает сознание и забирает все воспоминания и мысли... И ты уже не помнишь Голоса... а был ли он?
   Дыши... Ну же...
   Он ближе и громче, чем раньше, и ты уже отчетливо слышишь нарастающее волнение в мужском голосе. Волны Пустоты дергаются в беспокойстве, но вновь бросаются на твое сознание, уже без ласки вырывая целые куски из Памяти и Души. Вот тогда-то ты понимаешь - что-то неправильно. И секунды не шелестят вокруг тебя - они жалят лицо и впиваются в кожу. Ветер становится злее и жестче, он меняет свое направление... Ты чувствуешь, что твои крылья растворяются...
   Не бойся.
  
  
   Тишина. Но не полная - вокруг какой-то стук, шелест, жужжание, писк... Сквозь полузакрытые веки я едва различаю яркий солнечный свет и многочисленные подвижные тонкие тени. Голова немного побаливает, правая нога затекла и не двигается, как я ни стараюсь ею шевельнуть. "И как это понимать? Меня похитили инопланетяне и собираются ставить опыты?". Ощущения такие, будто душу сначала вырвали из тела, она немного полетала на свободе, упиваясь ей, тело в это время немного помяли, затем все впихнули обратно. Вроде все на месте, а чувство какого-то дискомфорта, словно что-то встало не так, замялось или загнулось. Ужас какой-то. Сжимаю руку, убеждая себя в том, что еще владею своим телом... и ощущаю под ладонью соломинки и листочки...
   Я вскочила с такой скоростью, что чуть тут же не упала обратно на землю. Голова сильно закружилась, и мир поплыл перед глазами, веселенько вспыхивая разноцветными огоньками. Но даже сквозь этот сумасшедший фейерверк я сумела разглядеть, где нахожусь.
   Огромное ромашковое поле... Куда ни кинь взгляд - везде на теплом чистом ветерке покачиваются крупные белые цветки, среди них зеленеют пятна тысячелистника и клевера. Слева луг сменяется опушкой густого леса, справа - скатывается к широкой полноводной реке, над которой стрелами проносятся птицы. Лето... самое настоящее лето, по которому я успела соскучиться. Воздух чистый и струящийся, густой, наполненный ароматом травы... Вот только не может все это быть настоящим... не может! А если реально - тогда должно быть объяснение.
   Я долго вдохнула и выдохнула. "Итак, попробуем разобраться. И каковы причины моего пробуждения на данном поле?.. Я пролежала в коме до июня? Ага, а потом меня одели в ту же одежду и выкинули посреди дикой природы. Бред..."
   Но вокруг совершенно точно было настоящее лето. Я опустилась на корточки и сорвала одну ромашку. Огромная, почти идеально круглая, ослепительно белая - можно, конечно, предположить, что это мой нереально детальный сон... Но не могло же мое подсознание придумать так много! И этот луг, где нет ни одного цветка, похожего на другой, и река, с которой ветер доносит легкий запах свежести, и лес, шумящий под ярким солнцем. М-да... и комары, тут же заприметившие мою особу и накинувшиеся все разом.
   Исхлестав себя с ног до головы, но убив от силы половину комаров (вторая половина, видимо, сейчас отдыхала и переваривала мою кровушку или звала друзей и соседей на "пикничок"), я приняла решение искать спасения в лесу. А вдруг, если пройти совсем чуть-чуть, я набреду на какой-нибудь населенный пункт. А что уж там делать - придумаю. Хоть бы телефон нашелся...
   Я отмахнулась от огромной стрекозы, тут же улетевшей в сторону реки. Солнце уже начало припекать, а армия комаров становилась все более многочисленной, поэтому ждать еще чего-то или кого-то было чревато либо тепловым ударом, либо значительной потерей крови. Я сняла пиджак, повязав его на поясе, скрепя сердце отломала каблуки у туфель (дабы не переломать ноги в лесу) и решительно направилась в чащу.
   В принципе, этот лес нисколько не отличался от тех, что я успела увидеть в своей жизни... Мягкий мох, усыпанный мелкими веточками, сухие прошлогодние листья, еще не успевший растаять снег... и ни одной тропинки. Даже ни одного стеклышка или пластиковой бутылки. Прямо девственная чистота.
   "А если меня забросили в какую-то глушь за сотни километров от цивилизации?" Эта мысль заставила меня запнуться. "Или я иду не в ту сторону? И все дальше ухожу от людей? И что тогда делать?" Я огляделась вокруг в поисках чего-нибудь, способного вдохновить меня на решение, и увидела высокое дерево.
   - Хм... А это обязательно?
   Сама не знаю, от кого ожидала услышать ответ, но все равно он молчал. Я пожала плечами и устремилась вперед.
  
   Ободрав руки о кору и окончательно превратив блузку в лохмотья, я все же, хоть и с опозданием, отказалась от идеи залезть наверх и оттуда осмотреть окрестности. В бессилии опустившись на землю и прислонившись спиной к стволу, я выдохнула и закрыла глаза.
   Так странно. Глупо, конечно, но мне все-таки кажется, что на работе я была максимум вчера. А если прислушаться к своим ощущениям повнимательнее - то и вовсе несколько часов назад. Я наклонила голову, из-под полуопущенных век разглядывая лес, протянула руку и сорвала большой, изумительно красивый цветок, белый с тонкими нежно-розовыми прожилками. Ни разу такого цветка не видела, а запах... свежий и чистый, едва заметный. Забавно... Просидев в таком положении еще несколько минут (а может быть и часов...), я нехотя встала и пошла куда-то вперед.
   ...Вроде все было мирно: я проталкивалась сквозь кусты, которые стали расти чуть ли не в три раза плотнее, то есть практически друг рядом с другом, слушала пение птичек, которые срывались с мест, когда я приближалась, из-за моих стенаний по поводу очередной царапины или дырки в брюках, а солнышко все также просачивалось между листьями. И все было тихо. Потом мне показалось, что стало жарче и я решила закатать брюки до колена. Закончив преобразования и пройдя всего пару метров, я тут же влезла в густые заросли крапивы! Ядреной такой, высокой! Выскочив оттуда, как ошпаренная, я распугала всех птиц в округе и они еще долго летали над лесом. Хорошо, что они не понимают человеческого языка, а то мне не очень хотелось бы шокировать их такой нецензурщиной.
   Правда, одна птичка все-таки хлопнулась в обморок, свалившись с ветки. Я аккуратно переложила ее на мох и пошла дальше, не дожидаясь, пока нервное пернатое очухается.
   Но не все было так безоблачно. Когда ноги перестали наконец чесаться (не до конца, а до терпимой степени), меня постигла очередная напасть: второе пришествие комаров, от которых, я думала, как раз и избавилась, убежав в лес.
   Целые тучи, которые я честно старалась разогнать, но вынуждена была спасаться бегством. Они преследовали меня еще долго, но, в конце концов, мне удалось оторваться. И не только мне - еще и кусочку рукава от некстати развязавшегося пиджака, который мирно повис на веточке кустика шиповника. Кусочек был порядочный, чуть ли не весь рукав, и поэтому я скрепя сердце бросила и все остальное от бывшего элегантного и дорогого пиджака. Попала я к счастью как раз в тучу комаров, но не во всех. Но это дало мне несколько секунд форы, которые я потратила на панихиду своему пиджаку. Горестно обратив на него свой скорбящий лик, признала, что он "был хорошей одеждой", "изящной", "красивой", "умной" (это так, к слову пришлось). Последний раз взглянув на произведение французов, за которое я отдала кучу денег, я опять припустила между деревьями, отдавая теперь на растерзание веткам блузку.
   Слава богу, комары особым терпением не отличались, и эта туча вскоре осела на траву и кусты, дожидаясь следующей жертвы. Я продолжила свой путь.
   И продолжала его целый день, но везде был только лес, лес, лес... Когда я перестала различать что-либо на расстоянии метров двух, до меня, наконец, дошло, что сегодня я выбраться из чащобы уже не смогу и нужно найти какое-нибудь место, чтобы переночевать.
   Теперь я хоть поняла, в кои-то веки, что значит выражение "хоть глаз выколи". В лес не проникал свет ни единой звездочки, не говоря уже о лунном. Нет, я нисколько не боялась, все вокруг оставалось таким же тихим и мирным, просто мне надоело на каждом шагу натыкаться разными частями тела на кусты и деревья. Только я решила плюнуть и заснуть на том самом месте, на котором стояла, как недалеко внезапно зажегся яркий голубоватый огонек. Я даже споткнулась от неожиданности. Протерла глаза, убедилась, что мне не показалось, и понеслась к источнику загадочного света, нисколько не задумавшись, зачем.
   До него оставалось совсем чуть-чуть добежать, как свет вдруг пропал, и я со всего маху налетела на очередное шальное дерево.
   - Достали! - Мой крик всколыхнул сонное спокойствие леса, в воздух поднялись встревоженные птицы. - Вот что за гады устроили мне эту... прогулку, черт побери? Идешь, идешь, идешь. Где эта цивилизация? Дайте мне телефон! Я подам в суд... на комаров... Все достало... - бурчала я себе под нос, уже несколько спятив от постоянной, нескончаемой тишины, неприятно давившей на голову. О том, чтобы залезть на дерево и переночевать там, я даже и не думала - одна попытка уже стоила мне душевного и психического здоровья. Даже если вся земля будет в змеях или жуках - плевать. Я спать хочу.
   Свет еще тот... Откуда? Хотя разницы уже никакой не было - пропал ведь, ну и черт с ним. Пройдя пару шагов, я наткнулась (в прямом смысле) на свой ночлег - стукнулась лбом о ствол, не заметив то ли из-за темноты, то ли из-за усталости, а может и из-за злости. Широкое, раскидистое дерево, неизвестной мне породы, с одной стороны клонило свои ветви чуть ли не до земли. Не пытаясь больше сопротивляться, я бухнулась на землю и, едва заползла в укрытие, провалилась в сон.
  

***

  
   Земля дрожит. От ужаса и от топота тысячи ног. Она стонет от боли и страха, политая кровью и слезами. Раскаленный воздух поднимается ввысь, и обжигающий свет от горящих дерев затмевает тусклые звезды, едва прорывающиеся сквозь черные рваные тучи.
   В правой руке я держу меч. Он длинный и тяжелый, идеально заточен и остр. Для меня он был бы легок, как пушинка... если бы не эта смертельная усталость...
   Взмах - и пылающая кровь Зверя лижет клинок. Еще один - промахиваюсь, и когтистая лапа скребет доспехи, без труда вспарывая их, как фольгу. Запоздало приходит все та же навязчивая мысль: "Зачем все это?" Малодушная, трусливая... но такая притягательная своей простотой...
   Рядом бьется лучший друг и надежный товарищ - рыжебородый великан с лихорадочно горящими глазами. Вряд ли его хоть когда-нибудь посещала эта мысль. Он уверенно замахивается - и вот уже два Зверя падают наземь, отравляя почву. Там, за умирающем в огне лесом, - невидимая Грань, за которую необходимо отбросить врага. И тогда все будет, как прежде...
   Удар. Из дрогнувшей руки выскальзывает рукоять клинка. Я падаю на одно колено, сжимая раненое плечо. Вокруг меня только тьма и всполохи огня сквозь прикрытые веки... Нужно подняться... Нужно. Это долг... Давай же, вставай... Ну!..
   Еще удар - и темнота становится абсолютной.
   Неужели нам плохо было в прекрасных садах нашей сестры, где каждый день поют птицы, а стены чертогов нашего отца сияют во стократ ярче, чем маленькая точка под названием Солнце, ныне сменившаяся блеклой луной? Неужели вся наша прошлая жизнь, полная спокойствия и радости, теперь поставлена на карту из-за горящего ада, в который превратился мир? Зачем мы пытаемся сберечь все это?..
   ...Что тебе так дорого в этом мире, отец?..
  

***

  
   Мертвенный свет луны залил густой безлиственный лес и прочертил на черной глади озера дорожку. Страшно... очень страшно... Я бегу через этот лес, едва пробираясь между угольно-черными безжизненными деревьями, у ног клубится туман, он течет над головой, серебряной пылью оседает на волосах... Молочно-белый и серо-седой... Стеной встает передо мной, пытаясь задержать, воротами раскрывается перед шагами, чьими-то похотливыми руками ощупывает, цепляет, обволакивает... В этом тумане кто-то есть. Они гонятся за мной, жаждущие моей крови. Если я остановлюсь - то уже ничто меня не спасет. Но осталось уже совсем чуть-чуть...
   Внезапно лес остается позади, и я не могу сдержать облегчения. Все кончилось... почти.
   Он сияет холодным голубым светом, зависнув над серединой озера. Ветра нет, но я задыхаюсь от морозного воздуха... или от дрожи, охватившей меня. От ледяной воды мгновенно немеют ноги, студеные брызги обжигают кожу, я путаюсь в набрякшем подоле изорванного платья, изо всех сил бегу через толщу воды, разгребая ее руками. Озеро совсем не глубокое... но я чувствую, как силы оставляют меня, по капле вытекают с жизнью. Слишком долгий путь оказался не по силам. Но я не могу остановится. Не могу бросить все, когда до него остается лишь протянуть руку...
   Шаг, еще один... Это он. Две восьмиугольных пирамидки с одним основанием, в седой мути внутри камня мерцает слабый голубоватый огонек. И в этом мерцании мне чудится биение сердца... Уже не чувствуя ничего от холода, сковавшего тело, кончиками замерзших пальцев я касаюсь твердых граней... Тело пронзает немыслимая боль. И я кричу...
  
   - Эй! Очнись! Очни-и-и-сь! О, боги...
   С большим трудом я открыла глаза, но тут же закрыла, чуть не ослепнув от яркого света утреннего солнца. Холодно... боже, как холодно. Озеро... туман... лес... Едва вспомнив свой сон, я вскочила и немедленно врезалась во что-то. Точнее, судя по крепкому выражению, раздавшемуся у самого уха, - в кого-то.
   - Ты что, с ума сошла?! - завопил этот кто-то. Он что-то еще проворчал, но голос едва было слышно из-за гула в ушах. Земля медленно раскачивалась - я даже подумала, что нахожусь на палубе корабля, к тому же меня не покидало ощущение, будто тело разваливается на куски. Поддавшись любопытству, я все-таки рискнула приоткрыть глаза. Рядом, потирая ушибленное плечо, сидела девушка с рыжими, почти красными, волосами и недовольно косилась на меня.
   "Господи, неужели люди?.. Как вовремя..."
   От слепящего света закружилась голова, и я начала заваливаться на спину. Только пронеслась мысль: "Хоть бы там не было ничего твердого...", но, несмотря на все ожидания, меня все-таки поймали.
   - Эй! - испуганно воскликнула незнакомка. - Да что с тобой такое?
   - Все хорошо, - прохрипела я. - Все просто прекрасно... Лежу, никого не трогаю...
   Наверное, девушка мне не поверила, поэтому на лоб легла прохладная ладонь, и следом голову раскололо следующее восклицание:
   - О боги, да тебя лихорадит! А ну, вставай!
   - Зачем? - я приоткрыла один глаз, который тут же заслезился. Незнакомка уверенно поднялась и потянула меня за руку.
   - Давай-давай, поднимайся, кому говорю. Вот так... А теперь пять шагов вперед. Поехали...
   Ноги подламывались, но рыжая твердо тащила меня за собой. Мир шатался из стороны в сторону, веселенько кружился и переворачивался, подло выдергивая землю из-под ног. Путь показался мне бесконечным, но едва сознание начало тонуть в темноте, как мы остановились. Я вновь приоткрыла глаза, борясь со слабостью. Недалеко на земле в кучу были свалены вещи, рядом чернел хворост, над дымящим костерком висел котелок. "Ага... Понятно. Тут, наверное еще кто-то есть. Не могла же она пойти в поход одна. Слава богу, скоро я попаду домой..."
   - Та-а-ак. Теперь постой пару секунд самостоятельно. Сможешь?
   Я шевельнула головой, выражая готовность, но только девушка отпустила меня, чтобы поднять с земли какую-то вещь, как я покачнулась и рухнула на землю.
   - Боги... Откуда ж ты такая взялась?
   Меня снова заботливо подняли и уложили, но уже не на землю, а на теплую ткань.
   - Что с тобой делать-то? - вздохнула девушка, присев рядом и снова ощупав мой лоб. - Я даже Златку с собой не взяла...
   - Кого? - пробормотала я.
   - Златку. Лошадь мою, - пояснила девушка. - Да если бы и взяла - толку от этого. Не везти же тебя верхом. - Она замолчала, напряженно думая.
   - А куда... ты собираешься меня везти? - спросила я, взглянув на нее сквозь полуопущенные веки - так и видно было, и глазам не слишком больно. - В больницу?
   - Нет, что ты! До ближайшей толковой лечебницы десятки верст отмахать надо, а в тот жуткий храмовый клоповник, где обычно лечат всех, кого не жалко, мне совесть не позволяет тебя везти. Так что ко мне домой придется тащить. Не оставлять же тебя здесь! Если, конечно, что-нибудь придумаем, - хмыкнула девушка и, придвинув к себе сумку, покопалась в ней. - Так, сначала немного полечимся. Вот, глотни.
   Она открутила крышку у небольшой фляжки и поднесла к моему рту. Горло немедленно обожгло, я закашлялась, повернувшись на бок.
   - Пей, говорю! - настойчиво повторила рыжая. - Станет немного лучше.
   - Да ни за что! - вместо голоса снова вырвался хрип. - Так... пройдет...
   - Ага, жди! - девушка снова перевернула меня на спину и почти насильно влила в меня это пойло. Я чуть не задохнулась от горечи и жгучести, перед глазами снова стали вспыхивать огонечки.
   - Что... что это за дрянь?
   - Скажешь тоже! - возмущенно фыркнула девушка. - Первейшее средство от заразы. Без него в лес не стоит и соваться, особенно если собираешься ночевать под деревом. Особенно в одной тонкой рубашке. И как ты до такого додумалась? Как ты вообще здесь оказалась? Посреди леса, без вещей? Что-то случилось?
   Хороший вопрос... Говорить ей, что вчера была зима и надоевшая работа, а сегодня - черт знает что в зеленую крапинку? Или промолчать и объяснить потом, когда все, наконец, встанет на свои места? И думать долго не надо: выберем второй вариант и ограничимся уклончивым, зато на сто процентов правдивым ответом.
   - Не знаю, - покачала я головой.
   Девушка оторвалась от созерцания содержимого своей сумки и глянула на меня, прищурив правый глаз.
   - Вот как? Что, совсем?
   Не ответив, я опустила голову на землю. К рези в глазах, головной боли и головокружению одновременно, а также к чувству разбитости прибавилась еще и тошнота. Пристрелите меня... ну пожалуйста...
   Услышав шуршание, я снова вскочила, но уперлась в раскрытую ладонь рыжей.
   - Лежи здесь и соблюдай спокойствие, - скорее приказала, чем порекомендовала она. - Можешь даже подремать, только недолго. А я пошла к дороге - вдруг встретится какой-нибудь добрый и отзывчивый крестьянин на телеге, тогда мы спасены.
   - А если нет? - Ну вот, еще и кашель. Но девушка поняла мое невнятное замечание и вместо ответа пожала плечами:
   - Буду тащить тебя волоком. Или положу боком и буду катить. Ой, да вариантов - тьма! - широко усмехнулась она.
   - Господи, пошли мне крестьянина... - пробормотала я, наблюдая, как девушка скрывается среди деревьев. После чего, пересилив себя, перевернулась на бок, села и огляделась.
   Небольшой участок леса, ничем не отличающийся от сотни других. И какой черт понес эту рыжую именно сюда? Не иначе, как судьба... Я оглянулась - позади шелестело мое дерево-ночлег. Широкие плоские листья закрывали ствол с одной стороны, чуть приподнимаясь от ветра и обнажая гладкие корни, выступающие из земли. Я уже хотела отвернутся, но как нарочно выглянуло солнце, и один из просеянных листвой лучей отразился от чего-то блестящего. Словно завороженная, позабыв о головокружении и температуре, я привстала, не отрывая глаз от ровного голубого сияния. Через пару мгновений я уже стояла на коленях перед деревом, не помня как вообще до него добралась. Отодвинула рукой густой полог ветвей и наконец увидела его.
   Едва взглянув то, что застряла между двух корней, я еле поборола желание завизжать и унестись куда подальше. Я наверняка выполнила бы задуманное, если бы не очередная волна дурноты. Упершись одной рукой в ствол дерева, другой я коснулась сияющего предмета, и подняла его. По нему скользнул еще один лучик, который чуть не ослепил меня. На моей руке всеми цветами радуги переливался кулон на тончайшей, с хлопковую нить толщиной, серебряной цепочке. Слегка мутноватый, формой... как две пирамидки с одним основанием-восьмиугольником. Почему-то я прекрасно знала, что он не драгоценный, но обладает чем-то особым, необычным.
   Я разлепила пересохшие от волнения или страха губы и выдохнула:
   - Я же видела тебя... В этом сне, сегодня ночью... Как ты здесь оказался, черт возьми?!
   Наверное, глупо разговаривать с вещами, тем более с какой-то бижутерией, но мерцающая внутри него голубая искра кажется, ловит все мои слова... Боже, что за бред?! Я хотела опять помотать головой, но с удивлением обнаружила, что не могу оторвать взгляд от этого огонька. Прежде, чем я что-нибудь поняла, руки уже надели цепочку на шею...
   Едва кристалл коснулся груди, как тут же стал нагреваться. И не просто "теплеть", а именно становиться горячим, как кастрюля на плите. Перепугавшись, я попыталась стащить его с шеи.
   - Вот черт, так и знала! Обязательно что-то должно было случиться! В кого ж я, такая дура, пошла?!
   Неожиданно грудь пронзила такая острая боль, что я не устояла и грохнулась на колени. В глазах даже не потемнело - а как-то посветлело, закрывая обзор.
   - Где же ты... - хрипела я, безуспешно стараясь нащупать если не цепочку, то камень... Но никак не удавалось. Я закрыла глаза и стала ждать, пока боль хоть немного утихнет, но она становилась все сильнее и сильнее. На глазах выступили слезы и мне показалось, что они тут же превратились в пар и улетучились. Я и сама чувствовала себя той кастрюлей на плите, такое ощущение было, что кровь уже кипит, а сама лежу не на земле, а на углях... В горле пересохло, в груди бушевал огонь, раздирая легкие...
   И за секунду до того, как я чуть не отдала богу душу, все прекратилось. Трава зеленая, мокрая, небо синее, солнышко светит...
   - Черт побери! - вскочила я и снова попыталась сорвать кулон с шеи. Именно попыталась, так как даже найти его не смогла. - Эй, это что еще за шутки? Ты где?
   Я оглянулась вокруг, думая, цепочка могла расстегнуться и кулон валяется где-нибудь неподалеку... Но в траве больше ничего не блестело. Меня еще немного трясло, кружилась голова, я рухнула на траву, чтобы придти в себя. И хоть что-то осознать.
   Жил-был простой камень. И жила-была я. Оказалась неизвестно где, совершенно точно не в Москве... Нашла камень, который, заметьте, до этого видела в совершенно диком, осязаемом сне. Надела. И чуть с ума не сошла от такой дикой боли. Боль прошла - кулон исчез. Каков вывод?
   Пора лечиться.
   Тяжело дыша и едва не ревя (не каждый день приходится столько всего вынести - естественно психика потерпела ущерб!), я подтянула недвигающиеся ноги и прислонилась спиной к стволу дерева, тут же провалившись в темноту.
  
   Казалось, прошли считанные секунды, и сквозь мутную пелену дремы до меня донесся вопль:
   - Ну, вставай уже! Сколько можно тебя будить! Ты как тут оказалась? Я же тебя только что из-под дерева вытащила!
   - Что? - сонно пробубнила я, зевая. Открыла глаза, прикрывая их ладонью от солнечного света, но это не особо помогло - окружающий мир все равно оплыл слезами. - То есть?
   - А, забудь, неважно! По сравнению с тем подвигом, который я совершила - наконец-то разбудила тебя! - недовольно воскликнула рыжая. - Десять минут тебя толкаю, и ни в какую. Поднимайся скорее, нас ждут.
   - Кто? Где?
   Девушка, затушив костер землей, спешно закидывала в сумку вещи.
   - На дороге, крестьянин на телеге - прям как и заказывали, - произнесла она, снова хмыкая. - Как самочувствие?
   - Паршиво, - призналась я и тут же встрепыхнулась. Камень! Я ощупала шею, но следов цепочки не обнаружила. Неужели опять приснилось?..
   - Ничего, скоро будем дома. Так, ничего не забыла? - суетливо огляделась рыжая и, закинув на плечо сумку и взяв в руку какой-то продолговатый предмет (лично мне показалось, что это обычная немного согнутая палка, только осталось непонятно ее назначение), подошла ко мне. - Давай, на счет три. Раз, два...
   Уцепившись за поданную руку и подтянувшись (при этом, чуть не опрокинув рыжую), я кое-как встала и едва удержалась на ногах.
   - Держись за плечо. Тропинку перед собой видишь?
   - Нет... - замотала я головой. Возвращалась слабость, и в глазах снова темнело. Какие там тропинки... Мне бы с собстенным психическим здоровьем разобраться.
   - Потрясающе, - пропыхтела девушка. - Тогда просто иди вперед...
   Максимум через две минуты совсем рядом раздался низкий возглас:
   - Милостивые боги!
   На дороге рядом с пегой лошадкой, впряженной в застеленную соломой телегу, стоял бородатый толстячок, при виде нас всплеснувший руками и кинувшийся на помощь.
   - Что ж такое-то творится... Сюда, госпожа, поднимайтесь. Вот, под спинку подложите, - угодливо хлопотал мужичок, на пару с рыжей помогая мне забраться на телегу. От нелегкого подъема меня снова замутило.
   - Спасибо, Арсан. Каким ветром-то тебя сюда занесло? - раздался голос рыжей, усевшейся рядом со мной.
   Телега ощутимо качнулась, щелкнули вожжи, и мы тронулись с места.
   - К теще под Абатом ездил. Нынче соль дорогая, думал - там покамест дешевле. Ан нет, оказалось. Н-н-но, пошла! Вот ленивая скотина! Что ж тебя так на крапиву тянет, полоумная? Вот так, госпожа Кавира. А вы какими судьбами посередь леса с недужной госпожой оказались?
   - На охоту ходила, - пожала плечами та. - А вот насчет этой... хех... госпожи, ничего сказать не могу. Под деревой ее нашла, когда она в бреду металась.
   - Чего-о-о? - ахнула я. Отлично. Превосходно. Чудовищно.
   - Вот тебе и "чего", - улыбнулась Кавира. - А нечего было под деревом ночевать. Ладно бы еще лето было, а то - на дворе начало травня. А что там новенького в Абатоме? - обратилась рыжая к бородачу.
   - А чего там может нового быть? К празднику ужо готовятся, два месяца всего осталось...
   Размеренный бас убаюкивал, телега равномерно раскачивалась на кочках, минуты слились в бесконечный поток. В голове было пусто, кроме тени одной мысли: "Что за Абатом, и какой праздник намечается-то? И почему она назвала месяц травнем?..".
   - Скоро приедем? - шепнула я рыжей.
   - Потерпи, минут пятнадцать осталось. Можешь еще подремать, только не долго, - тут же предупредила меня она. - А то тебя не добудишься.
   Но я просто закрыла глаза и отвернула голову. Да-а-а-а, ситуация. Мало того, что подхватила какую-то заразу, так теперь еще и домой как-то надо попасть. Интересно, если у них телефон и можно ли отсюда вообще как-нибудь выбраться? Денег, как назло, даже на автобус нет. И еще к тому же неизвестно куда меня забросили. И ходят ли здесь вообще эти самые автобусы ...
   А ведь еще надо будет на работе объяснить, какого черта я отсутствовала полгода. Э-эх, с заказом я, наверное, пролетела. Если б еще с работы не выгнали... Так, стоп! Последнее, что помню - была на работе, разговаривала с этим упырем... может, он виноват?! Нет, точно он... Только совсем непонятно, зачем?.. Нет, помотала я головой, тут что-то другое...
   - Ты чего? - прошептала девушка, потормошив меня за плечо.
   - А?
   - Головой вертишь... кошмар снится, что ли?
   - Э... да нет, просто, - смутилась я. - Задумалась просто. Понимаешь, я даже не знаю, как я оказалась в лесу. Помню только, как сидела на работе... а потом туман... Кстати, - я решила-таки поинтересоваться насчет давно мучавшей меня темы, - до Москвы можно как-нибудь подешевле добраться?
   - До чего? - нахмурилась рыжая, наклоняя голову. - Ты о чем?
   - До Москвы, - неуверенно повторила я. Что-то мне это совсем не нравится.
   - В первый раз слышу, - покачала головой Кавира.
   - То есть как это? - не поняла я. - Так, начнем сначала. В какой части России я вообще нахожусь?
   - Не имею ни малейшего понятия, где находишься ты, а лично я живу и здравствую в Авкории. Собственно, как и Арсан, - рыжая кивнула в сторону крестьянина, - и эта милая лошадка, и вон тот комар, который сидит у тебя на плече. И ни о каких "россиях" и "москвах" я не слышала, - безапелляционно заявила девушка.
   - То есть как это?.. - внезапно севшим голосом пролепетала я. - Какая Авкория? Это где?
   Кавира повернула голову и подняла одну бровь.
   - Ну-у-у... вообще-то это здесь.
   - Все, я запуталась, - затрясла я головой. - У тебя дома атлас есть?
   - Чего-о-о? - опять нахмурилась рыжая, окончательно поставив меня в тупик.
   - Ну... карты... там еще страны нарисованы... горы всякие, речки...
   - Есть у меня карты. И нечего объяснять мне, как маленькой, что это такое, - обиделась девушка. - А зачем тебе?
   Я медленно покачала головой, задумавшись о своем бедственном положении. Восхитительно. И как я доеду до дома, если тут вообще не знают о такой стране, как Россия?
   - Слушай, мы на каком языке говорим? - предприняла я еще одну попытку. - Ведь на русском, да?
   Вместо ответа Кавира вздохнула и прижала к моему лбу ладонь.
   - Все с тобой понятно. Ты лучше успокойся, это скоро пройдет. Еще бы, с такой температурой... - пробормотала она.
   - Нет, ну а все-таки? - не успокаивалась я.
   Девушка покачала головой и, снисходительно улыбнувшись, ответила:
   - На авкорском. Лучше спи, до моста еще минут десять ехать...
   - Нет, ну гляньте на нее. Пошла, говорю! Лучше б в огороде крапиву щипала - хучь какая-то польза, а то... Пошла! - раздался громкий бас Арсана, дошедший до меня будто сквозь подушку.
   Я схожу с ума?..
  

***

   Прошло два месяца...
  
   Утро прохладной свежестью брызнуло в лицо, и солнечные лучи, бесцеремонно светящие прямо в глаза, подняли меня получше всякого будильника. Сквозь приоткрытое окно в комнату врывался ветер, колыхая белые занавески, и был слышен шелест листьев. Широко зевнув, я встала, подошла к окну, высунулась наружу и полной грудью вдохнула особый, летний воздух.
   Внизу, возвышаясь над клумбой, буйно цвел жасмин, но его сладкий и тягучий аромат "просвечивал" другими. Запахи множества растущих в саду цветов, перемешанные друг с другом; свежий древесный от недавно срубленной, сплошь покрытой невесомым пухом ветки тополя, лежавшей неподалеку от сарая; запах фигурных листочков березы, ветви которой касались стены дома; мягкий чистый воздух с реки, там, за садом, и усиливающийся с каждой минутой, неподдающийся описанию аромат свежеиспеченных пирожков. К ним можно прибавить еще и другие, не очень сильные, едва уловимые запахи: жареного мяса, костров, травы. Так может пахнуть только в деревне...
   Привыкнуть к тому, что я нахожусь не то что далеко от дома, а в другом осколке большого мира, вдали от своей прошлой жизни, оказалось легче, чем можно себе представить. Да, первую неделю меня немного трясло, и я шарахалась от каждого человека, рискнувшего сунуть голову в мою комнату, но потом я осознала. Поняла. Приняла. Хотя и не без помощи некоторых лиц. Вернее, одного лица. Если, конечно, его корректно так называть...
   Ничего, я потерплю... - раздался в голове ироничный голос. - Доброе утро.
   "Ага", - рассеянно ответила я. Для общения с ним не нужно пользоваться речью, облекать мысли словами. "Кричать, говорить, шептать совсем не обязательно. Я тебя и так прекрасно слышу. И ты меня услышишь, где бы ни находилась". Так он сказал мне, когда в первый раз залез в мою голову. Тогда на мой визг сбежался весь дом... Ну, а какой должна была быть моя реакция, когда откуда ни возьмись в голове начинает звучать довольно-таки приятный голос, призывающий меня: во-первых, перестать трястись и вылезти из угла, а во-вторых, наконец, осознать, что все вокруг - не есть плод моего больного воображения. Подумаешь, перенеслась с работы в окрестности Пастушьего Брода - эка невидаль! Мол, потерпишь...
   "Все-таки, Амнот, какая же ты зараза!" - подумала я почему-то не придав своему внутреннему голосу полагающейся грозности (не иначе как по досадному недосмотру), поймав двумя пальцами камень, висящий на тонкой серебряной цепочке у меня на шее. Две восьмиугольных пирамидки с одним основанием... Тот самый, с которым я дважды очень болезненно познакомилась, перед встречей с Ирис. То есть с Кавирой, но она до жути не любит свое имя, поэтому все окружающие зовут ее именно так - как ее любимый цветок. Каким образом этот камень перекочевал из сна в реальность, я не спрашивала, да и без толку - Амнот все равно не скажет. А если и скажет - ведь не пойму. Обнаружила я его снова висящим у себя на шее только через пару дней после прибытия в этот дом, и только потому, что его заметила Ирис. После этого меня вообще пришлось откачивать. Вот так он и появляется и исчезает, когда захочет, не спрашивая моего разрешения. А ведь это, я вам скажу, ощущения не из приятных... Слава богу, мало-помалу моя нервная система обросла... м-м-м... скажем так - толстым панцирем, позволявшим мне с каменным лицом принимать любые бредовые явления. Коих вокруг появляется все больше и больше...
   Почему это я зараза?
   Ненавижу, когда он так снисходительно улыбается. Я не вижу его лица, да и не вижу его совсем - просто знаю, какое ехидное у него сейчас лицо. Сложно объяснить... Просто чувствую и все. Еще одна вещь, к которой нужно было привыкать.
   "Да потому что. Не мог слабонервной девушке объяснить все помягче? Мне после твоих слов одна дорога была - в дом умалишенных... Не стыдно?"
   Не-а... - осклабился нахал. - Да и какая разница? Результат в любом случае должен был быть один. А каким способом его получить... я просто выбрал более короткий путь.
   "И этим чуть не отправил меня в дурдом! Стыдно, товарищ Амнот. Выражаю вам свое неудовольствие".
   Смиренно принимаю. Посыпаю голову пеплом...
   И чего ради я его терплю?!
   Я кинула взгляд на сваленные на столе, стульях, на полу у кровати, в общем, во всех доступных местах горы книг. С этого и началась моя новая жизнь - со знакомства с новым окружающим миром. Я провела пальцем по лежащим на подоконнике томикам. География, биология, всевозможные словари, труды по истории, мифологии, этнографии... Причем все читалось одновременно и запоем, поэтому многие книги едва закрывались из-за количества закладок, а если бы мне не пригрозили жестокой расправой за любой след пера на страницах, все поля давно уже были бы исписаны заметками. При этом каракули, выходящие из-под моего пера на специально отведенных для этого листах довольно паршивой бумаги, неизменно принимают очертания авкорских букв. Не имею ни малейшего понятия, как это происходит, и Амнот снова многозначительно молчит. Я перевела взгляд на криво пришпиленную к стене большими гвоздями карту (криво - потому что прибивала я, вот этими самыми руками) и еле заметно улыбнулась, снова почувствовав "приступ" почти щенячьего восторга.
   Авкория. Королевство Двух Побережий, Свободное и Всеобщее. Два обширных куска суши, разделенные огромным морем, на левой половинке красным отмечен Пастуший Брод, место, где я нахожусь в данный момент, выше него - Абатом, культурная столица, ниже Оремень - крупнейший город Восточного Берега. А на правой половинке крупным значком белоснежного замка показан Рименхаэм, Королевский Город. Он древнее самой страны на несколько тысячелетий... Вообще, история - не мой конек, но то, что неизвестно, всегда привлекает сильнее. Посему книга под названием "Краткая Летопись благословенного королевства Авкории, а также времен доавкорийских и предначальных, составленная досточтимыми Дауреем Гмарейским, Арнией Ллае и Даленом Броем" прочно обосновалась на стуле рядом с кроватью и регулярно перечитывается на ночь.
   Еще до Авкории эти земли населял другой народ и здесь простиралась другая страна. Как ни странно, называлась она очень знакомо. Амнот. Впервые прочитав это наименование в "Краткой Летописи...", я не поверила своим глазам и тут же закидала вопросами носящую то же имя особу, а тот как всегда отшутился, потом, когда понял, что я не сдамся, побурчал, попыхтел что-то невнятное и вообще перестал со мной разговаривать. Все как всегда. Добиться от Амнота хоть какой-нибудь связной информации невозможно, хоть в лепешку разбейся, даже по мелочи. Только один раз он подсказал мне с выбором имени, обратив мое внимание на него в той же "Летописи". Теперь я - Истлинн. Забавно... немного не мое, но я уже привыкла. Хотя иногда, если задумаюсь, не сразу могу сообразить, что меня кто-то зовет... Но что там с Авкорией и древним Амнотом. В то время, как прочие людские племена только-только постигали азы земледелия и скотоводства, в Амноте уже процветали наука и высокое искусство, и в глазах соседей-людей амнотар являлись почти богами. Это была сильная и процветающая страна, существовавшая долгое время, а потом...
   А что было потом, никто не знает. Про случившиеся события амнотар не оставили ни одной записи, а соседние государства, включая эльфийские и леса нимф, старательно все забыли. Единственное, что известно - последние несколько лет существования Амнота там творилось что-то очень темное. Страшное. Неизвестное. Небеса полыхали от пожаров, а земля содрогалась - рушились города. Задело даже несколько маленьких государств, названий которых уже никто и не помнит. Все что от них осталось - обгоревшие руины. Ныне это тоже часть Авкории, но за прошедшие сотни лет там не осталось ничего, что напоминало бы о древних цивилизациях. А потом все внезапно прекратилось. Тишь да гладь. Несколько лет потребовалось людям, чтобы сообразить, что в Амноте не осталось никого. Вообще никого. Собственно, не осталось и самого Амнота - ведь страна не может существовать без народа... Соседи отнеслись к данному факту настороженно, и поэтому земли пустовали еще добрый десяток лет, уцелевшие города зарастали травой, осыпались, разрушались. А затем туда, то есть сюда, в поисках лучшей доли потянулись люди...
   А через шестнадцать лет после начала массового освоения этих богатых земель грянула война.
   Хотя "грянула" - слишком громкое слово. Назревала она долго и была вполне ожидаема. Когда пустует такая территория, всегда найдутся люди, которые захотят хапнуть побольше и пожирнее. Сторон было две: Запад - пришедшие из-за гор суровые воины и смелые женщины, не уступающие на поле боя мужьям, Восток - сильные духом витязи, прошедшие через пустыни ради нового дома, и искусные маги. И еще одна сторона, официально не упоминающаяся, - Вольные Охотники, выступавшие против всякой власти, воевавшие ради свободы. Звучит, конечно, героически, но на деле - ничего хорошего. Полная, неограниченная свобода всегда будет ущемлять свободу других. Если нет никаких рамок, кто помешает каким-нибудь отморозкам напасть на мирное поселение и перебить всех жителей? Собственно, именно такими мерзавцами Вольные Охотники и являлись, отчего Запад и Восток неоднократно объединялись в борьбе против мародеров.
   Война текла равномерно, изредка вспыхивая крупными побоищами, пока, наконец, в головы сражавшихся не закралась мысль: а почему бы не попробовать пожить бок о бок? Некоторое время эту идею отвергали, но чем дальше заходило дело, тем острее ощущалась бесполезность войны. Но первыми предлагать мир - это, как представлялось обеим сторонам, не солидно, и даже с какой-то стороны трусливо. Конец всему положила, как водится, ЛУБОФФ. Большая, чистая, сильная, которая запомнилась на сотни лет... иная и не смогла бы спасти тысячи жизней. Молодой князь Востока Дориен, потерявший в войне отца, и юная Истлинн (вот, кстати, и мое имечко) с Запада... Уставшие от долгой и изнурительной войны стороны с радостью подписали мирный договор (это, конечно, вкратце - все же такие серьезные решения принимаются не один день). И с четырнадцатого снежня, последнего месяца года, на карте возникло новое государство. Авкория...
   В дверь коротко постучали, и в комнату заглянула полненькая темноволосая девушка с полотенцем в руках. Тлана, хозяйка дома. Фактически все хозяйство держится на ней одной, хотя изредка ей удается впрячь в работу и Ирис, и меня, и еще десяток жителей этого дома. Очень изредка, потому что эти самые жители уже приспособились сбегать прежде, чем их заметят и заставят полоть грядки.
   - Ист? - Не увидев меня на кровати, она озадаченно огляделась и обнаружила меня у окна. - О, ты уже встала... Все нормально? - спросила она.
   - Ну да. А что? - я нехотя отвлеклась от своих мыслей и вернулась на бренную землю настоящего времени.
   - Да так, - Тлана невозмутимо пожала плечами, поднимаясь на цыпочки и мимо меня заглядывая в окно. - Просто ты уже час как должна быть на работе...
   В эту же секунду в коридоре, за спиной Тланы, раздался оглушительный звон, громкий детский смех и топот босых ног по деревянному полу. Резко обернувшись, девушка всплеснула руками и вылетела за дверь.
   - Ренг, Лиата! Живо в свою комнату!!! Выпорю! Вот поросята... Нет, это невозможно!!! Третье окно за неделю! Я кому говорила, чтобы в доме не бросали мяч?!! Мои бедные нервы...
   Лишь отвлекшись по этому поводу, Тлана не услышала моих воплей, иначе ее нервы понесли бы куда более ощутимый урон.
   Одевшись и собравшись в рекордно короткий срок, я выбежала из комнаты и понеслась по лестнице, чуть не сбив Сегена - огромного брюнета, на полторы головы выше меня, медленно поднимающегося наверх. От удара сумка выскользнула из рук и все ее содержимое рассыпалось по ступеням.
   - Что такое? Пожар? - поинтересовался Сеген, наклоняясь и помогая мне собрать вещи, но больше мешая своей медлительностью.
   - На работу опаздываю, - провыла я, одной рукой потирая колено, ушибленное об стену в попытках увернутся, другой, при этом, умудряясь закидывать свое имущество в сумку. Сеген - собственно и есть юридический хозяин этого дома, в отличие от всех остальных, которые являются просто его друзьями. Среди жителей этого дома родными друг другу приходятся только Ренг и Лиата, два пятилетних карапуза без родителей, и их сестра - четырнадцатилетняя Поук. Все остальные - просто люди, которых неизвестно каким ветром прибило к этому берегу. Кто-то с кем-то познакомился, подружился, в кого-то влюбился... Или, как я - встретился в лесу без вещей, но с сорокоградусной температурой, приехал сюда "подлечиться", да так и остался.
   - А Тлана чего опять визг подняла? - спросил брюнет, когда почти все упавшее было поднято и уложено.
   - Малышня опять окно разбила. Все, я побежала!
   - Передавай Лоларе привет! - донесся мне вслед смех Сегена.
   - Всенепременно!! - крикнула я и тихо добавила: - Если останусь жива...
   Преодолев, наконец, последние ступеньки, я рванула к столу и цапнула с блюда последнюю пару пирожков прямо из-под носа у Ирис.
   - Эй! Что это за хамство местного разлива?! - возмущенно возопила рыжая и попыталась выхватить у меня добычу, но естественно потерпела неудачу.
   - Пождно! - ехидно оскалилась я, откусив от каждого трофея по значительному куску. - Тем более я опаждываю! До вечера!!!
   Прежде чем я успела скрыться за дверью, Ирис успела оскорблено выкрикнуть:
   - И не надейся, что я дам тебе спокойно дожить до заката! Я отомщу за свои пирожки!!
   "Вот черт, - подумала я. - И это все ты виноват!"
   А я-то тут причем? - фальшиво изумился Амнот.
   "При всем... Решительно при всем..."
  
   Погода была бы чудесной, если бы не вездесущая пыль. Ветра были сильные - по ночам деревья чуть ли не к самой земле наклонялись - и жаркие. Одним словом - полный кошмар. Я накинула плащ на руку, поправила бьющий по бедру кинжал в ножнах, закатала рукава рубашки до локтей и припустила рысцой в город. Тропинка бежала, виляя между деревьями и порой разветвляясь на несколько тропок поменьше. Все искусство заключалось в том, чтобы выбрать правильный маршрут. Хоть хожу по ней уже два месяца с лишним, все равно дорожка передо мной иногда внезапно обрывается...
   Серая громада стен Пастушьего Брода поднялась над лесом внезапно, будто возникнув из ниоткуда. К Восточным воротам, в которых маячили вялые фигуры, змеилась очередь из желающих попасть в город, но не такая длинная, как у Южных ворот, к которым подходил Большой мост через Глазунь. В связи с приближающимся праздником - Днем рождения короля - меры безопасности были усилены, хотя вряд ли, я думаю, кто-то стал бы устраивать теракт в нашем тихом и мирном городке.
   Через десять минут я, наконец, приблизилась к воротам.
   - Что везем? То есть несем? - устало вопросил изнуренный веснушчатый страж со шлемом набекрень. Бедняга, своих уже не узнает...
   - Деньги, оружие, наркотики, - привычно отчиталась я.
   - А, это ты, Ист... - помотав головой, Дирьян пришел-таки в себя. - Привет. Встретишь господина Олоара, передай ему мой горячий привет. Можешь даже пнуть его от всего сердца, - удручено разрешил он.
   - Чего так? - произнесла я сочувственно.
   - Этот баран заставил доспехи напялить! И так еле на ногах держимся, так еще и горбаться под этими железками! Старый хрыч... Передашь, да? - с надеждой спросил страж.
   - Сам передай, - ехидно осклабилась я. - Тем более он стоит у тебя за спиной. Доброе утро, господин Олоар. Как здоровье?
   - Ничего, живем потихоньку, - процедил седой старик грандиозных размеров, возникший за спиной мгновенно затрясшегося Дирьяна. - Ты лучше беги, там вся улица дрожит от Лолариного ора. Если что - спасайся бегством, против нее не выстоишь.
   Я пискнула и рванула в ворота.
   Трактир "Морской дьявол" располагался на самой большой улице и был весьма процветающим заведением. Высокое, в три этажа, деревянное здание включало в себя что-то вроде гостиницы на втором и третьем и подобие ресторанчика на первом этаже. Это заведение славится чуть ли не на все Западное побережье Авкории своими великолепными напитками, рецепты которых пишет Лолара, на три четверти эльфийка, она же хозяйка "Морского дьявола", она же мой работодатель. Если только сегодня я не буду уволена к чертям собачьим...
   День только начинался, но уже становилось душно, поэтому окна и двери трактира были распахнуты, и из 'Морского Дьявола' лились чудная мелодия на лютне и высокий звонкий голос. "Может и не заметит?" - с отчаянием подумала я.
   Когда это Лолара, даже будучи занятой пением, не замечала твоего фееричного появления?
   "Все-таки ты во всем виноват..." - упрямо повторила я.
   Все-все, сдаюсь. Я - мелкий негодяй, который силой держал тебя дома и не пускал на работу, - смиренно вздохнул Амнот, закатив глаза.
   "Вот именно!"
   Дождавшись громких аплодисментов и криков одобрения, я на цыпочках прокралась в трактир, короткими перебежками от одного стола до другого добралась до стойки, зашла за нее и сделала самый невинный вид, будто там и стояла последние полтора часа.
   - Истлинн! - горой перед моим лицом выросла Лолара, бледная девушка с очень светлыми серыми глазами. Из-под серебристых волос высовывались заостренные ушки, которые мелко подрагивали, означая крайнюю степень возмущения. Она уперла руки в боки. - Ты опять опоздала! Сколько можно?! Уволю - клянусь всеми эльфийскими богами!
   - Не горячись, клиентов распугаешь, - я быстренько изобразила кипучую деятельность - слила в бокал всего понемногу, взбила вилкой и с обворожительной улыбкой подала приготовленный напиток первому попавшемуся - заезжему торговцу лет сорока. Тот благоговейно принял его из моих рук, попробовал... и грохнулся на пол, едва успев поставить бокал на стойку. Я брезгливо понюхала содержимое и вздохнула:
   - Вот черт, а я хотела назвать это "Нектар - напиток богов"... Не вышло.
   Лолара смотрела на все это с ужасом. Она переводила взгляд с меня на бокал и на торговца. Потом заорала:
   - Ист! Ты с ума сошла?! Хочешь, чтобы нас закрыли?! Быстро помогай, его надо привести в чувство!
   Я флегматично взяла графин, перегнулась через стойку и стала неспешно поливать мужчину тонкой струйкой воды. Как только он закашлялся и открыл глаза, я налепила на лицо самую виноватую улыбку и захлопала ресницами. Торговец медленно встал и положил на стойку золотую монету. Потом блаженно улыбнулся и нетвердой походкой вышел из трактира.
   Я торжествующе улыбнулась.
   - Ха! Похоже, у меня действительно получилось что-то невероятное! Тут еще немного осталось, можешь взять и написать рецепт... Мы станем миллионершами! Требую партнерство и пятьдесят процентов всех доходов! - Конечно, я просто шутила.
   Лолара покачала головой и закатила глаза.
   - Ну смотри, Ист. Я тебя оставлю здесь, но если в адрес трактира будут поступать жалобы... никакие ручательства Ирис уже не помогут.
   - Лолка, какая ты хорошая, - улыбнулась я, кладя голову на кулак и счастливо вздыхая.
   - И лесть тоже! - Лолара собралась уходить, но повернулась обратно. - И еще... хватит ставить эксперименты над клиентами! Ты скоро всех перетравишь! По-моему, тех двухсот с лишним рецептов моих напитков вполне достаточно. Надеюсь, мы поняли друг друга?
   Я вздохнула и стала протирать стойку полотенцем.
   - Поняли... Только... скучно же будет!
   Лолара покачала головой, ничего не ответив, и ушла на кухню.
   За последующий час не произошло ничего интересного и из ряда вон выходящего. Я исправно выполняла приказ Лолы о прекращении испытаний, смешивая для заказов исключительно "классические" напитки; со скучающим видом отгоняла старых и не очень забулдыг, просящих "рюмочку" в долг; и с вымученной улыбкой слушала свежие сплетни кумушек, зашедших за своими мужьями со скалками наперевес, но оставшихся поболтать между собой (а их, надо сказать, немало). Воздух в трактире тяжелел и тяжелел, становился все суше и жарче. Окна были распахнуты настежь, двери вообще закрывались только на ночь (вернее, вставлялись в дверной проем - недельку назад их выбили пьяные кузнец, аптекарь и сборщик налогов), но слабенький ветерок, робко поднимающий занавески, только сдувал с тех мух. Насекомые с противным жужжанием носились по трактиру и всё норовили сесть на нос какому-нибудь задремавшему посетителю. Атмосфера в "Морском Дьяволе" царила вялая и сонная.
   До тех пор, пока в гости к Лоларе и мне не заявилась Ирис сотоварищи. Ладно бы просто с друзьями, а то - с детьми. Настроение у рыжей было то еще.
   - Я ненавижу свою жизнь, - сообщила она мне, подойдя к стойке и в изнеможении опустив голову на ладони. - Почему я? Неужели не нашлось другого идиота, чтобы выгулять этих животных?!
   - Найми кого-нибудь, - предложила я, со стуком ставя на стойку перед Ирис высокий стакан.
   - Чтобы я тратила свои кровные денежки?! - возмущенно воскликнула та, бабахая кулаком по столешнице. - Да ни за что! Уж лучше я сама помучаюсь.
   - Ну, так чего ты жалуешься? Прогулка с друзьями, да в погожий летний денек - потрясающее времяпрепровождение! - я откровенно издевалась. - Пить будешь?
   - Налей "Вещего сна". Да уж, погожий! Скажешь тоже! - потрясла головой Ирис, наблюдая, как в стакан вливается ароматный янтарный квас. - Весь город в Глазуни отмокает, включая коров и уток, места свободного нет! Я бы тоже искупалась...
   - Гордость не позволяет, да?
   - Ну-у-у... все-то ты знаешь! - недовольно набычилась Ирис, глотая квас. - Не могу зайти в одну реку с утками! Я выше этого, - заявила она с выскользнувшей из-под маски угрюмости улыбкой и оглянулась на зал, проверяя своих подопечных.
   Стакан с "Вещим сном" в мгновение ока оказался на стойке, а Ирис - возле верещащего Ренга, держа того за покрасневшее ухо.
   - Немедленно извинись перед тетенькой! Я кому говорю?! Ренг!!!
   Малец, не переставая орать, все еще продолжал попытки опрокинуть на "тетеньку" еще одну тарелку борща. Рядом от смеха на полу каталась Лиата, за столом вопила жена кузнеца, пытавшаяся, видимо, своим противным криком вывести огромное бардовое пятно на подоле платья. Из кухни выскочила Лолара, всплеснула руками и понеслась улаживать конфликт. Я вздохнула - я ведь абсолютно точно знала, что все этим кончится. Все-таки любимой забавой у малышни было именно обливание кого-нибудь чем-нибудь. Но Лолара - прирожденный дипломат, случившееся никак не отразится на "Морском дьяволе" и его репутации. А вот кошелек Ирис непременно опустеет на несколько дерунь, а то и на целую ньиту! Ой, кому-то сегодня попадет...
   Воспользовавшись ситуацией, ко мне тут же подскочили Поук и Дегест, подростки, тоже живущие со мной в одном доме. То есть не подскочили, а наоборот: насвистывая две разные мелодии, независимой походкой, с самыми невинными физиономиями, подошли, подождали пару секунд. Убедившись, что Ирис занята совсем другим, Дегест наклонился и тихо, но деловито произнес:
   - Ист, солнышко, плесни-ка нам рюмочку "Слезы дракона". Не в службу, а в дружбу, а? - Дегест скорчил обольстительную улыбку и поиграл бровями. Я, скопировав его позу и тон, ответила:
   - А ты точно уверен, что Ирис разрешает вам пить такие крепкие напитки? Сомневаюсь...
   - Ну какие проблемы? - развел Дегест руками. - Конечно, разрешает! Правда, Поук?
   - А то! - с готовностью поддакнула та. - Сама нам сказала: "Как зайдете к Истлинн, сразу спрашиваете "Слезу дракона", не пожалеете. Даю добро на потребление!".
   - Вот точно так и сказала? - наигранно поразилась я. - Ты смотри, а! Пойду у нее спрошу, что и сколько она курила, чтобы вам такое выдать... А ну, кыш отсюда, пока и вправду не спросила, иначе будет вам веселый денек! Ша!
   - Злая ты! - вздыхая, наперебой зароптали подростки, потихоньку двигаясь прочь. - Детишкам водички жалко...
   - А я против детского алкоголизма! И нечего дуться, я не могу заглушить голос своей совести. И знаете, что она мне говорит?
   - "Немедленно дай этим несчастным людям выпить, пока они тебя не покусали!" - голосом, которым должна была, по его мнению, обладать моя совесть, изрек Дегест.
   Я со скучающим видом стала извлекать из-под стойки длинную палку, бывшую швабру, сломанную о спину какого-то хулигана. Парочка растворилась в окружающем пейзаже.
   - Чего они тут тебе наплели? - Ирис одной рукой запихивала кошель в карман куртки, другой - пыхтя, тащила за ухо Ренга. Тот ревел белугой на весь трактир.
   - Ничего особенного, - хмыкнула я. - Просто попросили чайку... Пришлось им отказать.
   - Почему? - удивилась рыжая.
   - А из вредности. Нечего меня задирать, я злопамятная. А на прошлой неделе эти две особы банально, но обидно меня разыграли. По их мнению, это весело - поставить на дверь ведро с водой, оставшейся после мытья посуды!
   - А кто потом лужу вытирал?!
   - Они, конечно! Я их поймала и заставила убирать. Заодно помыли пол на всем втором этаже... Но мне этой мести мало - помыть пол не интересно. А вот завтрак в постель каждое утро в течение года в самый раз!
   - Ничего у тебя не выйдет, - язвительно усмехнулась Ирис. - Все сегодня уезжают в Абатом.
   - Кто "все"? - удивилась я. - В первый раз слышу.
   - Все, кроме нас с тобой, естественно, - пожала плечами рыжая. - Мы через неделю, к самому празднику подъедем. Так что готовься. Ну, ладно, пойду, привяжу этого сорванца к лошадям двойным морским узлом, чтобы не отвязался в ближайшие час-два... Опа, кто к нам идет! - На лице Ирис отразилось крайнее злорадство. - Ну все, заговорилась я с тобой. Тут у вас такие кавалеры, так что я лишняя... Бывай.
   И смылась. Я с трудом подавила рвущиеся проклятия: ко мне походкой последнего франта приближался "первый парень на деревне", Мар. Самодовольный высокомерный типчик, но действительно довольно симпатичный, и фигура ничего... Но общаться с ним - настоящая психическая работа, которая должна оплачиваться соответственно с нагрузкой. Каждое его слово до основания проникнуто самолюбованием и эгоизмом. Брр, с чего-то Мар воспылал ко мне неизвестным науке чувством. Любовью не назовешь, так как на свете существует лишь один человек, кого он по-настоящему любит - он сам. Но, в принципе, это можно с натяжкой назвать симпатией. Или скорее влечением, самое оно и будет. Ненавижу, когда во время моей спокойной и, безусловно, любимой работы появляется Мар: абсолютно точно следом за приветствием потянутся предложения типа "быстренько прогуляться по городу и заглянуть к нему на часик-другой... чаю попить". Ага, можно подумать я такая дура и не помню, какой там "чай" был в прошлый раз! И в позапрошлый... и позапозапрошлый... м-да...
   - Здравствуй, Истлинн! Как делишки? - Началось. Сейчас он немного походит вокруг да около, повествуя мне о своих многочисленных подвигах на службе (вообще-то он тоже из стражи, только не из той, что стоит на воротах - он приехал из Оремени на лето к семье, отдохнуть), потом примется канючить и выпрашивать у Лолары отпустить меня. А та его категорически не переносит и сделает все, чтобы он побыстрее оказался от нее подальше.
   То есть отпустит меня. Бес.
   - Здравствуй, Мар, давно не виделись. Со вчерашнего дня, если мне не отказывает моя девичья память. Будешь что-нибудь заказывать?
   - Всецело полагаюсь на твой вкус, киска, - он улыбнулся белоснежной улыбкой, которая должна была сразить меня наповал. Ха, у меня уже иммунитет на его штучки, так что не выйдет.
   Я натянуто улыбнулась, скрывая раздражение от его фамильярности. Вот зараза...
   - Ну-ну. Будешь, - я задумалась, и внезапно в голову пришел коварный план, - "Нектар - напиток богов"?
   Мар пожал плечами, буквально ощупывая меня глазами. Я хмыкнула и принялась сливать все в один стакан, обильно нахваливая ту бурду, которую в данный момент готовила:
   - Такая вкуснятина, м-м-м! Выпьешь - еще добавки попросишь! Мой личный рецепт, для избранных... Ты же хочешь это попробовать? - сладко улыбнулась я, с двух рук наливая в стакан огуречный рассол и молоко. Стакан, казалось, начинал плавиться...
   - Конечно, детка, у меня уже слюнки текут! - осклабился Мар, почему-то уставившись мне в зону декольте. Я внутренне закипела и еще усердней стала намешивать пойло вилкой.
   - Ай да прелесть, а не напиток выйдет. Ты же не будешь меня ругать, если не получится, правда? Ну вот, все готово... пробуй! - я последний раз бряцнула вилкой по внутренней стороне стакана и пододвинула его к Мару, а сама стала сосредоточено вытирать со стойки пролитые ингредиенты, пока они не разъели полировку. Мар, недолго думая, хряпнул стразу полстакана... и замер. Цвет его кожи изменялся - ей-богу, не вру! - по радуге. Сначала красный, потом оранжевый, затем желтый... ну и по порядку. Когда цвет определился на фиолетовом, Мар уже благополучно валялся на полу и по нему бегали Ренг, Лиата и еще несколько миллиардов микробов.
   - Вот так-то. И нечего сюда больше ходить! - поучительно изрекла я, кидая стакан в мойку, пока он цел.
   Из-за двери, ведущей на кухню, высунулась голова Лолары. Она внимательно оглядела притихший трактир. Но, слава богам, Мар был скрыт стойкой, поэтому Лола, поджав губы и погрозив мне пальцем, снова вернулась к стряпне.
   Я усмехнулась и подняла большой палец зааплодировавшей публике. В этот момент я безумно собой гордилась...
   А еще я подумала, насколько все-таки тут лучше, чем там, в Москве, в серой скучной зиме...
  
   Но нельзя сказать, чтобы я всем была довольна. Уже два месяца, как я вырвана из привычной размеренной жизни. Нет, это как раз не самое страшное...
   Самое ужасное - это когда просыпаешься ночью, вокруг тьма, тишина... Все спят, на улице пиликают сверчки, иногда сальф, неприметная птичка с неземным голосом, принимается петь, своими мелодиями плести паутину, попадая в которую перестаешь ощущать себя в реальности... и вдруг понимаешь, что хоть и живешь в доме с семью людьми, ставшими тебе уже настоящими друзьями... ты самый одинокий человек во всей Авкории. Нет, ты не чужая, все эти люди, да и вся эта земля, в общем, все приняли тебя, ты стала частью этого мира... Но как вспомнится последний день рождения в кругу семьи и друзей, так хочется выть и выдирать волосы из своей дурной головы. И от этого никуда ведь не денешься! Стараешься забыть - но в голову лезут новые воспоминания, даже про самое далекое детство, даже самые неприятные моменты... И тогда они кажутся самыми восхитительными! Лишь бы все это вернуть...
   И снова каждое утро забываешь о своей тихой ночной истерике, но красные глаза опять напоминают об этом... замкнутый, порочный круг. Иногда не хочется ничего делать, только тихонько забиться в уголок - и ждать... Вдруг тот, кто это наделал, вспомнит об ошибке и все исправит. А иногда сердце поет, и я прямо рвусь в бой, развиваю кипучую деятельность, надеясь, что именно так я смогу проложить себе дорожку обратно. И черт с ней, с работой, это можно и потерпеть, лишь бы все были рядом. Ведь у меня была не такая уж плохая жизнь, чтобы рвать с ней все связи... Но даже то, что я знала, кто же во всем виноват, ничем мне помочь не могло. Камешек, висящий у меня на груди и изредка вспыхивающий голубой искрой... Однажды я спросила у Амнота:
   "А как же там? Что с моей работой, семьей?"
   Его ответ окончательно поставил точку, после чего я заставила себя забыть о том, что было раньше двух месяцев назад.
   Ты каждый день приходишь на работу... делаешь свой чертеж, цапаешься с начальством, болтаешь с подругами, исправно наносишь визиты родителям... В общем, живешь.
   "Но ведь, она - не я?"
   Вы есть одно и то же. Только с одним отличием - ты здесь, а она там, и в ее жизни никогда не будет того, что будет в твоей... ЗАБУДЬ. Ты теперь Истлинн, которая живет в Авкории, в маленьком городке Пастуший Брод. То, что было раньше - это уже не ты...
   Если честно, это это было слабым утешением. И с каждым днем, с каждой минутой во мне росло чувство незавершенности. Будто я осколок той, настоящей меня, которая осталась в мире машин, телевизоров и нефтяных скважин, мире родных мне людей. Я старательно подавляла это чувство, но выходило с трудом. Почему-то многим кажется, что начать все заново - это так здорово... Но представьте на миг, что вся жизнь - покрытый каракулями большой, очень большой лист бумаги. Вы старательно заполняли его с самого своего рождения историями, ощущениями, кое-где перечеркивали, оставляли пустые места, чтобы потом вернуться и заполнить их, даже рисовали маленькие иллюстрации... И вдруг у вас отбирают этот безумно дорогой вам лист, уничтожают все, что было написано и нарисовано вами ранее, и возвращают рваный клок, на котором вам нужно снова снова создать СЕБЯ. Говоря начистоту, хочется смять этот обрывок и забросить его куда подальше. Но это означает буквальную смерть. Не будет ничего... Поэтому я кое-как взяла себя в руки и принялась за работу. Теперь я другой человек. Почти без прошлого...
  
   - Ист, немедленно вылезай из-под стола! - тут же раздался строгий голос Лолары - за эти неполные два месяца я ее основательно достала своими выходками (что уж поделать - в своей прежней жизни я никогда себе этого не позволяла). Я подняла голову и продемонстрировала горсть черники, набранной для приготовления еще одного напитка. Лола смутилась, но упрямо продолжила. - Такая очередь выстроилась! Уволю!!
   - Ты угрожала мне этим уже раз двести-триста, но никак не снизошла, чтобы это претворить в жизнь, - усмехнулась я, но все же смиренно повиновалась и проворно намешала напитки всем желающим.
   - Так-то лучше, - великодушно кивнула Лолара и схватила со стойки лютню. - Теперь моя очередь, иди на кухню, последи за печью.
   Я покачала головой - опять мне придется выполнять самую нудную работу, вместо того чтобы послушать великолепную музыку. Сейчас около девяти часов, а значит время для степных плясовых песен, сочиненных кочевниками Най Мина. Я горестно побрела на кухню и взяла в руки кочергу. Одно движение - и в воздухе заплясали стаи искорок, в тот же момент Лолара ударила по струнам. И началось землетрясение.
   Так уж принято - если звучат най-минские песни, без слов или со словами, то все, кто их слышат, начинают приплясывать, хлопать в ладоши, топотать ногами в такт. А это значит: грохот, дребезжание тарелок на полках и ходящие ходуном стены... но это совсем не плохо. В этом и есть вся прелесть - сидеть и вместе со всеми создавать мелодию, состоящую из игры лютни, хлопком, стуков, восклицаний, смеха. А я должна сидеть и тупо ковырять кочергой в печи...
   Неожиданно в самом разгаре веселья музыка оборвалась, как будто выключили звук. Я недоуменно выглянула из кухни. Лолара сидела на стойке, напряженно сдвинув брови, глядя в пустоту и слушая. Все посетители тоже не произносили ни звука, а только вертели головами, беззвучно спрашивая друг у друга, что случилось.
   Секунда, пара ударов сердца... и на улице взволнованно зазвонил сигнальный колокол. Звон был такой, что у меня пред глазами возникло абсолютно белое от ужаса лицо одного из часовых стражников, что есть силы дергающего за веревку дрожащими руками. Насколько я помню по рассказам, колокол не использовали уже добрые три сотни лет, со времен войны с дриадами. Да и война та была не особо серьезной. Так, постреляли друг в друга пару раз, несколько ранений, ноль погибших, немного пожаров (которые даже не уничтожили не то что ни одной деревни - и сарая-то ни одного не сгорело) - и данное событие смело записали в Величайшую Летопись Авкорийского Королевства, где она благополучно затерялась. Тогда, во время этой "эпохальной" войны, колокол бряцнул пару раз, когда через еще маленькую деревушку у свежепостроенного Большого Пастушьебродского моста проходило войско усталых солдат, и замолк на три века с лишним. А сейчас...
   Народ в таверне заволновался. Все знали, что если бьет колокол, то это очень и очень плохо, но вот что при этом делать, никто даже не догадывался. Ведь всю их жизнь в этих краях было спокойно, нечисть с Пастушьих лугов и Вражонковых холмов переходить реку опасалась и поэтому на городок никто никогда всерьез не нападал. Даже разбойники.
   Лолара спрыгнула со стойки, испугав всех присутствующих своим смертельно бледным лицом. Отброшенная лютня грохнулась об пол, по блестящему, покрытому искусной росписью боку пошла глубокая трещина, но Лола даже не обратила на это внимания. Вот это было гораздо хуже - это ведь неслыханное дело! Эту лютню ей подарила ее бабушка-эльфийка, когда старушка (на вид лет тридцати) покидала эту бренную землю, чтобы отдохнуть от мирской суеты. Лолара свою бабусю очень любила, а уж эту лютню берегла как зеницу ока и никому, кроме меня, в руки не давала.
   "Амнот?.. Что происходит?.."
   Готовься... - раздался у меня в голове его сосредоточенный голос.
   "К чему?!"
   Колокольный звон стал еще истеричнее и внезапно прекратился буквально "на полуслове". Мгновение тревожной тишины... и тут же мир в моих глазах изменился, будто вместо обычного изображения мне подсунули негатив. Свет стал тьмой, полумрак засветился, над светлыми свечами задрожали язычки черного пламени. И тут же грудь пронзила дикая боль, сжигавшая во мне крики, только они достигали горла. Я повалилась на пол, царапая доски ногтями, но едва чувствовала это, хотела завыть - но на это мне не хватило воздуха. Это были просто незабываемо - будто из груди без наркоза вырезают сердце одновременно прижигая раны раскаленным прутом. Это было невероятно больно. Но вместе с тем я внезапно почувствовала полное удовлетворение, как будто чувствую то, что должна чувствовать, и это неотъемлемая часть моей жизни. Где-то на задворках сознания я даже успела ужаснуться от мысли, что становлюсь мазохисткой и от боли моя черепушка возносится к небесам; но медленно до меня дошло, что мне приподнимают голову и на лоб ложатся прохладные пальцы. Боль потихоньку утихла, я открыла заслезившиеся глаза и увидела одновременно изумленное и восторженное лицо Лолары.
   - Так ты... - выдохнула она. - И тебя я заставляла мыть стаканы?!...
   - Что? - прохрипела я; легкие все еще немного жгло, но и до них скоро дошла необыкновенная прохлада. - Что значит...
   Я не успела закончить. Окна разлетелись на сотни осколков и в стену за стойкой вонзились десятки стрел и на пол упало три человека, сраженных ими. Поднялся жуткий визг, вонзившийся в голову и подаривший мне ни с чем не сравнимые ощущения. Лолара вскочила с колен и отпрыгнула, спрятавшись за стол, меня же в противоположную сторону потащила Ирис.
   - Да помоги же ты мне! - прохрипела она. - У меня сейчас пупок развяжется!
   - Не могу пошевелиться... - выдохнула я с ужасом - не столько от высказанного факта, сколько от вида жуткой башки, всунувшейся в разбитую раму и оглядывавшей таверну.
   "Кто это?! Амнот, отвечай немедленно!"
   Потом! Сейчас не время для разговоров, сиди тихо и не привлекай внимания. Предупреди всех, кого сможешь, чтобы не высовывались! Только не ори, как обычно!
   "Да что это значит?!" - не унималась я, но Амнот уже не отвечал.
   Народ заголосил еще больше, посетители, распихивая друг друга локтями, в полнейшей панике протискивались в два диаметрально противоположных направления. Сначала к выходу, а потом, завидев ужасающую картину происходящего на улице, стремились поскорей забраться обратно, поглубже в неосвещенную часть таверны. Через пять минут я, наконец, смогла приподняться на локтях и непослушными руками уцепиться за стул...
   То, что открылось моим глазам было просто ожившим кошмаром. Этим вечером у нас в "Морском дьяволе" собралось не меньше двух десятков людей... три четверти из них были уже мертвы: либо пригвожденные стрелами к стульям, столам, стенам, полу; либо задавленные обезумевшими от ужаса людьми. Один из подсвечников валялся у стола для почетных гостей, на котором всегда непременно лежала скатерть - единственная во всей таверне... белоснежный хаданский шелк уже занялся огнем, пожиравшем изумительную искусную вышивку. Ей Лолара тоже очень дорожила, как и таверной... "Которая этой ночью погибнет в огне...", - мелькнуло у меня в голове. Весь пол был залит кровью; за оставшимися стоять столами, кроме нас с Ирис и Лолой, пряталась еще девушка лет девятнадцати с русыми волосами, которые на огне отсвечивали рыжиной.
   - Что происходит-то?! - прошептала я, снова прячась за стол. - Кто это?
   - Не знаю... - закусила губу Ирис. В ее глазах стоял ужас. - Может война? Лолара! - тихо позвала она. Полуэльфийка вздрогнула и оторвала остекленевший взгляд от стены со стрелами. - С тобой все в порядке? Не ранена?
   Девушка на миг замерла, потом судорожно затрясла головой.
   - Мы сейчас переберемся к вам. - Ирис, с силой выдохнув и вцепившись мне в ладонь, пробормотала: - Ист, на счет три одним скачком перепрыгиваем за тот стол. Понятно? - Я кивнула, но в душе нарастало сомнение. - Раз... два...
   - Стой!!! - я со всей дури дернула Ирис за руку, повалив ее на пол, и свободной рукой зажала ей рот, из которого едва не посыпались громкие проклятия в мой адрес. "Ну, Амнот... Я с тебя потом по полной спрошу!". Я жестом показала Лоларе и той девчонке, чтобы они тоже затаились. Они тут же затихли. Ирис, поняв, что брыкаться нет смысла, успокоилась, и мы сквозь уличные крики и треск огня, пожиравшего уже третий стол, услышали утробный рык. От этого звука по коже побежали мурашки, как будто вместе с ним на уровне ультразвука это нечто испускало еще что-то, заставляющее свернуться в клубочек и спрятать голову, чтобы не нашли. А еще - скулить, чтобы кто-нибудь услышал и спас...
   - Цык, цык, кьй-йяйи-и-и-и-ик-кх-х-х, - цокот когтей по полу был едва различим, но этот ужасный пронзительный скрип железа по железу, раздавшийся потом, пробрал аж до костей - волосы дыбом встали. Но мы молчали, до крови закусывали губы, но не издавали ни единого писка. Огни, горевшие на улице, отбрасывали пляшущие блики на стене за стойкой, четко вырисовывая силуэт костлявой непропорционально сложенной фигуры, стоящей в проеме двери. Мы втроем с Лолой и Ирис пялились на нее с непередаваемым выражением на лице, а вот рыжая девчонка уставилась так... как будто увидела на пороге своего дома любимую троюродную бабушку с багажом и радостной вестью, что она собирается жить у нее до смерти. А она уж думала, что тетушка давно на кладбище...
   По спине побежала дрожь, пред глазами поплыли разноцветные круги. Почувствовав, что сейчас шумно вздохну, я едва успела закрыть рот руками. Прошло какое-то время - может, секунда, а может и год, когда снова послышался цокот когтей, постепенно сошедший на нет.
   - О боги, - выдохнула Ирис, разжимая руки, вцепившиеся в мой локоть. - Что это было?
   - Я домой хочу... - прошептала я, глядя в стену и не смея пошевелиться - вдруг оно вернется. Только я начала думать - не так уж плохо, что я сюда попала...
   Девчонка высунула голову и осмотрела таверну.
   - Никого нет. Пока нет... Нужно отсюда как можно скорее убираться, иначе нас найдут или сгорим к бесовой бабушке...
   - Но как? - спросила я, тоже одним глазом таращась на дверной проем. Хоть изо всех сил старалась не смотреть на людей, лежащих в "Морском дьяволе" и на улице перед ним, все равно взгляд постоянно падал на них. К горлу подкатило. - Я на улицу не выйду - хоть тащите меня!
   - Можно через черный ход, - внезапно ожила Лолара. - Через кладовку - там дверь, заваленная хламом. Я ей не пользовалась и закрыла, чтобы никто не пробрался ночью... если все постараемся, то можно вылезти наружу. А там перебежать через огород и переплыть Глазунь... тогда не найдут. И... - Она замолчала, а в глазах заблестели слезы. - Они ведь сожгут мою таверну, да?..
   Мы все молчали, уставившись в пол. Лолара помотала головой, прогоняя ненужные мысли.
   - Ладно, ничего уже не изменить, - ее фальшиво непринужденный голос дрогнул.
   Ирис кивнула:
   - Хорошо, тогда пойдем побыстрее - крыша может обвалиться, она и так уже скрипит...
   Лолара вздрогнула от этих слов, потом, едва сдерживая слезы и придерживаясь за стол, встала. Я подхватила ее справа и вместе мы медленно стали двигаться в направлении кладовки. Ирис, захватившая брошенные за стойкой плащи, пошла чуть впереди и открыла дверь, девчонка пятилась сзади, готовая подать сигнал при виде кого-нибудь их тех, кто напал на Пастуший Брод.
   Дверь скрипнула и отворилась, из темноты пахнуло пылью и затхлостью.
   - Давно нужно было тут убраться... - не в тему хмыкнула я и вместе с Лолой протиснулась вовнутрь. В тесной каморке было предостаточно всякого барахла, до которого руки не доходили, чтобы разобрать. За сломанными метлами, лопатами и бочкой с ящиком, полным гнутых гвоздей (это здесь еще откуда?!), чуть различался черный прямоугольник двери.
   Я прислонила уже без стеснения рыдающую полуэльфийку к стене и принялась помогать Ирис освобождать выход. Девчонка закрыла за нами дверь, каморка погрузилась во тьму - неверный свет огня проникал лишь через щели между дверными досками. Медленно, на ощупь, стараясь издавать как можно меньше шума, мы убирали весь хлам от двери.
   Казалось, это длилось вечность - не было даже видно, как продвигается работа. Наконец, когда под руку совершенно внезапно ткнулся засов, я даже не поверила, что это он самый и есть. Покрепче ухватившись за него, я налегла и с трудом отодвинула ржавую железяку.
   - Хватайтесь! - прокряхтела я и изо всех сил потянула дверь на себя. Когда появилась малюсенькая щель, Ирис с девчонкой запустили туда пальцы и стали помогать мне. Неубранные метлы повалились на пол, поднялся жуткий грохот; Лолара отпрянула, ловко уворачиваясь от падающих вил с погнутыми зубцами, и в темноте наткнулась на тот самый ящик с гвоздями. Эффект был просто оглушительным... в прямом смысле этого слова. Лично у меня сердце заколотилось, как бешеное - мне показалось, что этот гвалт услышали в каждом закоулке Пастушьего Брода и теперь в "Морской Дьявол" стремятся десятки тех жутких существ. В критическом состоянии человек способен совершить невероятные вещи, например - настежь распахнуть дверь, наполовину заваленную всяким мусором. А также презреть все опасности, в частности - поднявшийся неимоверный грохот, потому что у каждого человека на генетическом уровне забито понимание: если уж напортачил и определенно тебе хана - зачем беречься? Иди напролом и не заботься о всяких глупостях, вроде маскировки и прочего. И так найдут - уж лучше поскорее смыться.
   Призвав все свои силы, я сделала последний рывок, и дверь резко распахнулась...
   ...Явив оскаленную морду с капающей на землю слюной. Бурая кожа, блестя чешуйками, обтягивала костлявый остов, местами вися лоскутами, на спине раскрываясь двумя порванными крылами как у летучей мыши. Из страшных ран сочилась черная кровь, если эту тягучую жидкость можно было так назвать. Клыки, длиной с палец, окрашеные кровью. И огромные желтые глаза. Оно распахнуло пасть и заревело - на этот зов из-за угла вылезло еще около пяти таких существ, у одного из них в руках болталось что-то, истекающее кровью. Себе на счастье я не рассмотрела, что... вернее, кто это был... За спиной охнула Лолара, в мою руку мертвой хваткой вцепилась побелевшая Ирис.
   - Нам конец, - прошептала она и зажмурилась. А я даже и этого не смогла бы сделать - просто окаменела и не смела пошевелиться.
   Тварь сделала шаг.
   Вспышка... Ветер... И дикая эйфория...
  
   Деруня - медная монета, ньита - серебряная, злат - золотая; 1 злат = 10 ньитам, 1 ньита = 10 деруням.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"