Когда истают признаки границ 
узнаю, что случается с другими 
в краю, где вол, исполненный  глазниц,
плывет подобно утке по Тисине. 
Ни словом описать, ни топором,
мельчает дом, дичает перелесок. 
Два недруга опущены ничком
в промоины воловьи
как  довесок.
Две правды, 
два расширенных зрачка
лежат на шкуре раненого цвета. 
Случайное стеченье языка 
страшней суда, и срока,
и завета.
Когда исчезнут происки стыда
спрошу о том,  что призрачно и мнимо:
живой огонь и мертвая вода,
и синий вол, 
и терн неопалимый.
Пусть  промолчат, запахивая грудь,
ответчик Смерть, ответчик Жажда чуда, 
покуда жизнь срастется, чья-нибудь,
в просвете их натянутых сосудов.