Аннотация: Рассказ о лжи, которая полезней правды.
Я заблудился в лесу. Я бежал уже из последних сил. Или мне только казалось, что я бегу. Грудь рвала горячая боль. Воздух больше не помещался в лёгкие. Но я всё ещё переставлял ноги. Я бежал, хотя за мной наверняка никто не гнался. Я бежал от своего страха и своего позора. Я бежал, почти ничего не видя вокруг, пока чья-то решительная рука не остановила меня. Не случись этого - и я протопал бы прямо сквозь огонь.
Когда меня остановили, я осознал, что возобновить движение смогу теперь не скоро. Да и стоять я мог только потому, что за плечи меня кто-то крепко держал. Мои колени подламывались, и я ничего не мог с этим поделать.
- Послушай, парень, ты непременно хочешь посидеть в моём костре или, может, тебя всё же устроит какое другое место? - услышал я насмешливый голос за спиной. Мягкий толчок - и вот я уже опускаюсь на землю рядом с костром. Но мой меч, мой опозоренный меч, он мстит мне. Ножны вонзаются в землю, и я на мгновение зависаю в нелепейшей позе. Незнакомец, откровенно потешаясь, небрежно пнул ногой моё строптивое оружие, и я, скрежеща латами, с облегчением рухнул на землю.
- Ну и хорош же ты в беге! - ухмыльнулся незнакомец, усаживаясь напротив меня, - такому быстрому рыцарю и конь ни к чему.
Огонь освещал его худое длинное лицо с серыми рыбьими глазами. На лоб из-под капюшона неряшливо свешивались клоки неровно стриженых спутанных волос. Несоразмерно большой рот растянулся в улыбке, демонстрируя отсутствие в нём двух передних зубов. В общем незнакомец обладал весьма отталкивающей внешностью, да вдобавок ещё и в открытую издевался надо мной. Встать и гордо удалиться мне тогда помешала только чудовищная усталость.
Пока я разглядывал его, он худющей костлявой рукой отстегнул от пояса маленькую флягу и протянул её мне.
- На, парень, глотни. Это должно привести тебя в норму.
Тут я понял, что смертельно хочу пить и, схватив флягу, сделал большой жадный глоток. Горло и язык обожгло так, что глаза мои округлились и полезли на лоб. Такого крепкого спиртного я не пробовал ещё никогда. Я судорожно схватил воздух ртом и молча вернул флягу хозяину.
- Ну, всё, всё. - приговаривал тот, посмеиваясь, - сейчас согреешься, успокоишься, и в голове прояснится.
И вскоре мне и впрямь стало тепло, уютно и спокойно, а мысли стали, как обычно, мерно проплывать одна за другой. Теперь этот человек в одежде странника не казался мне таким уж отвратным. Более того! Когда он с участием начал расспрашивать меня о том, о сём, я с удовольствием начал описывать ему свои злоключения.
- Всё началось семнадцать с лишним лет назад, в тот несчастный день, когда я, двенадцатый ребёнок в семье...
- Не надо имён. - прервал меня мой слушатель, - это ей-богу ни к чему.
- ...появился на свет. Хотя... Наверное это началось, когда мой дед - игрок и мот - растратил состояние, накопленное славными предками и оставил в наследство моему отцу лишь разваливающийся замок. Маменька подарила отцу девять сыновей и пять дочерей, что поставило нашу семью на самый край бедности. С тяжёлым сердцем родители отправили дочерей в монастырь. Мне же и всем моим братьям, кроме самого старшего, который остался в родном замке на правах будущего хозяина, предстояла военная служба. Такой поворот судьбы ничуть меня не расстраивал, так как я самонадеянно рассчитывал в ближайшем будущем сделать головокружительную карьеру и жениться если не на королевской дочке, то на какой-нибудь хорошенькой богатой графинюшке точно.
И вот я достиг замка своего сюзерена, где мне сразу же было поручено сопровождать его молодую кузину, направлявшуюся ко двору.
Ах, как хороша была та девица! Я то и дело заглядывал в окошечко её кареты, чтобы полюбоваться на её чудное личико... И не я один. Каждый из тех, кто сопровождал её, был пойман в сети её красоты.
"Я должен сделать всё, чтобы обратить на себя её внимание! - подумалось мне тогда. - Я буду совершать ради неё подвиги, и, может быть, она позволит мне стать её рыцарем..."
Я уже представлял всё это в деталях, но не бывает счастья для невезучего человека. Мы нарвались на дюжину разбойников, которые, видимо, подстерегали в засаде какого-нибудь купца. В сущности ничего в этом страшного не было: людей на дорогах обирают постоянно, и все к этому привыкли. Кроме того, четырнадцать конных мужчин в латах и при мечах вряд ли были теми, кого поджидали грязные оголодавшие бандюги. Что они могли с нами сделать?.. А сделали... Из-за меня.
Их дикие крики и пробуравливающий уши свист вырвали меня из моих мечтаний. Мой конь заржал и в испуге заметался из стороны в сторону. Я был напуган не меньше своего скакуна и никак не мог его успокоить. Несчастное животное рвалось и брыкалось. В итоге с коня слетел не только я, но ещё двое или трое из защитников благородной дамы. В наших рядах поднялась паника, а разбойники бросились резать коням задние ноги и стаскивать с их спин тех, кто на них ещё держался. Один из нападавших хватанул моего коня по крупу, и тот бешено рванулся неизвестно куда, сшибая всех на своём пути. Я, к стыду своему, поступил точно так же.
- Как же это так получилось? - насмешливо поднял левую бровь мой собеседник, - конный строй не бывает настолько тесным, чтобы слетевший с коня человек мог сбить ещё парочку - это ж как слететь надо было?! Не пояснишь ли мне физику процесса?
Я смутился и, подумав, согласился, что быть такого действительно не могло.
"А что же тогда было?" - задал я себе вопрос и, порывшись в памяти, обнаружил, что совершенно ничего не помню.
- Да, парень, у страха глаза велики, - хохотнув, подытожил незнакомец, когда я поделился с ним своим открытием.
- Выходит, ничего этого и не было вовсе? - вконец расстроился я.
- Ну почему же? Разбойники вполне возможно и существовали и с лошади ты свалился абсолютно точно, а вот стычка, если она действительно произошла, выглядела несколько иначе. В общем я бы на твоём месте не волновался за девицу и её защитников: они наверняка спокойно продолжают свой путь. Правда уже без тебя...
- Я трус! Несчастный трус! Позор! - убивался я. - Ну почему судьба у меня такая несчастливая?!
- Не кори судьбу, милый мальчик, - ответил на мои излияния незнакомец. - Это всё не беда. Так, мелкая неприятность, которую можно пережить, да ещё и неплохо устроиться в жизни. Судьбу свою мы выбираем сами. Ну, исходя из наличной ситуации, конечно...
- Легко Вам говорить! Вот попали бы Вы в такую передрягу, посмотрел бы я на Вас тогда! - горячо возражал я, отчаянно сокрушаясь о своей так глупо загубленной жизни.
Мой собеседник улыбнулся странной улыбкой и заявил:
- Ты, дружок, опоздал. "Тогда" уже случилось.
- Я был учеником аптекаря, - начал он, - однажды один очень богатый и известный горожанин заказал нам микстуру от кашля. Мой мэтр в то время был сильно занят изготовлением приворотного зелья для своей сестры, которую безуспешно пытался выдать замуж уже лет пятнадцать. Поэтому микстуру от кашля было поручено сделать мне. Для меня это было целое событие. Я просто ликовал, ведь это был первый рецепт, который я делал от начала и до конца. И, хотя состав микстуры был чрезвычайно прост, я почувствовал себя настоящим мастером, работая за одним столом с мэтром.
И тут началась буря. Зарёванная, взбешённая сестрица хозяина ворвалась в лабораторию и начала метаться по ней, круша всё на своём пути.
- Он ушёл! Ушёл! - завывала она, - бросил меня! Сбежал! Не надо мне больше этого вашего зелья!
Горю её не было конца, и она в отчаянии начала хватать со стола что под руку попало и швырять, куда придётся. Расстроенный аптекарь старался спасти ингредиенты и оборудование, но противостоять разбушевавшейся стихии сестриного горя он не мог. Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Мэтр схватил сестру в охапку, перекинул через плечо и потащил орущую вырывающуюся фурию в её комнату, велев мне нести туда же самое сильное снотворное.
Когда несчастная женщина уснула, я вернулся в лабораторию, чтобы закончить приготовление микстуры. На столе, да и вокруг него, всё валялось вперемешку и как попало, но я не решился беспокоить мастера, тем более, что мне осталось всего-то навсего добавить в лекарство сахарной пудры, чтобы оно было повкуснее. Нужная мне склянка валялась на боку посередине стола. Рядом с ней красовалась горка сахарной пудры... Ну, по крайней мере, мне так показалось: порошок был сладким. Я закончил приготовление микстуры и навёл в лаборатории порядок, а затем оповестил мастера о том, что лекарство готово. Тот устало велел мне доставить его заказчику, что я и сделал.
На следующее утро по городу разлетелась весть о внезапной и вроде бы даже мучительной смерти, настигшей нашего клиента нынешней ночью. Мы узнали об этом от старой служанки, подававшей завтрак мэтру и его сестрице, едва оправившейся от очередной своей сердечной раны. Старушка с увлечением пересказывала то, что услышала от кумушек на рынке этим утром, а меня охватил смертельный ужас. Перед моими глазами возникла картина вчерашнего разгрома в лаборатории. И склянка с порошком дурмана, которую я машинально взял тогда из кучки сахарной пудры, аккуратненько закупорил и водворил на место...
- Вы отравили человека! - прервал я рассказ ночного незнакомца.
Он расхохотался:
- Нет, мой мальчик, нет! Самое смешное, что нет. Недавно я встретил его на ярмарке - живого и здорового. Но тогда я думал, что отравил. И я не стал ждать расплаты. Я сбежал. Я бежал как ты. Пока хватило сил, - он надолго умолк, глядя в огонь и горько усмехаясь.
- И с тех пор Вы скитаетесь по лесам? Прячетесь, - не выдержал я затянувшегося молчания. Мне стало так жалко его, себя... нас, которые оказались никчёмными игрушками в руках злого рока. Я был готов разрыдаться, когда мой собеседник, коротко хохотнув, продолжил свой рассказ.
- Ну нет! Скитаюсь я не с тех пор. Тогда всё сложилось просто замечательно. Ну сначала мне, конечно, пришлось и поскитаться, и поголодать, и повозиться в коровьем дерьме - пока я не ушёл достаточно далеко от родного города... Зато потом, когда я почти уже совсем отчаялся, всё замечательное и началось.
Однажды я, подыхая от голода, забрёл в придорожную корчму. Запахи стряпни неумелой захолустной кухарки казались мне тогда самыми чудесными ароматами в мире, но в карманах моих не было и гроша. Я забился в самый тёмный и грязный угол в надежде на то, что здесь меня не заметят и не выгонят на улицу, где с самого утра шёл дождь.
Не успел я отогреться, как за мой стол уселся крепкий, но уже достаточно окосевший от принятого спиртного, деревенский парень. Сначала он меня и не заметил. Просто крикнул хозяйку и потребовал выпивки, но позже, обнаружив моё присутствие, чрезвычайно обрадовался внезапному появлению гипотетического собеседника. Выпивая кружку за кружкой, он поведал мне душещипательную историю о своей неудавшейся жизни. Девица, на которую он давно положил глаз, напрочь отказывалась не то что выходить за него замуж, а даже и смотреть в его сторону не желала.
- Будто колдовство какое, - закончил свой рассказ парень, - ежели б знать, как с бедой такой справиться... Ежели б помог кто, никаких бы денег я для того человека не пожалел! Э-эх! - махнул он рукой и крикнул хозяйке, чтоб та принесла ещё пару бутылок.
Старушка быстро принесла выпивку, но потребовала, чтоб парень уплатил сразу. Оно и верно: незадачливый жених давно уже еле ворочал языком. Боже, как мелодично звенели монеты в его кошельке! Они пели о том, что я им нравлюсь и что они с радостью накормили бы меня. И тогда мне в голову пришла отчаянная мысль. Сняв с шеи шнурок с противным розовым камнем, которым одарила меня моя дурёха-матушка перед тем, как бросить на пороге первого попавшегося дома, я заявил своему собеседнику, что это ни что иное, как талисман, приносящий удачу в любви. Осоловелые глаза парня загорелись. Он возжелал приобрести эту ценную вещицу, и я без зазрения совести продал ему её.
На вырученные деньги я сыто и беспроблемно жил недели две, перемещаясь из деревни в деревню, от трактира к трактиру. Однажды, бредя по загаженной лошадьми улочке очередного селения, я столкнулся с яркой разноцветной толпой пышущих весельем крестьян. Шумное собрание было посвящено, как я понял, чьей-то свадьбе. Я уже было собрался убраться с дороги празднующих, но из толпы, расталкивая гостей, выскочил жених, волоча за собой за руку невесту и крича "вот он, благодетель!", бухнулся передо мной на колени. Он целовал полы моего истрёпанного плаща и совал в руки золотые монеты. Я опешил и никак не мог взять в толк, что собственно происходит, но постарался поднять парня с колен и, когда мне-таки это удалось, я с удивлением узнал в нём того самого несчастливца, которому я за кругленькую сумму продал бесполезный камень. Парень не успокоился, пока не растолковал всем присутствующим, что я тот самый человек, которому он обязан своим счастьем и не поведал историю о том, каким образом я ему помог. Проглотив изрядно украшенную мистическими подробностями историю жениха, толпа загалдела, задвигалась. Не успел я опомниться, как уже находился внутри неё. Меня закружило в хороводе всеобщего ликования. Вокруг мелькали разноцветные ленты, вплетённые в девичьи косы, а в ушах стоял звон смеха и монет.
Я всё ещё был удивлён, оглушён, ошарашен, когда выбрался-таки из толпы празднующих. Удивлён настолько, что не заметил, что стою, как сельский дурачок, посреди дороги, и стою не один. Рядом со мной топтался, теребя край рубахи, парнишка лет семнадцати. Он глядел на меня грустнющими глазами и явно хотел заговорить о чём-то, но всё же молчал. Пауза длилась и длилась, а юнец всё таращился на меня, немо умоляя о неведомой мне милости.
- Чего тебе надо? - не выдержал я.
Парень молчал.
- Ну, как хочешь, - пожал я плечами и развернулся, чтобы продолжить путь.
- П-п-погодите... Пого-го-одите, - раздалось жалобное квохтание за моей спиной, - з-золото... Я да-ам вам золота, т-тридцать монет...
- Что за лепет?!
- ... Если вылечите м-м-м-меня.
Вылечить! Подумать только! Он просит меня, недоучку-фармацевта, отравившего своего клиента, вылечить его!
- У меня лечиться опасно, дружок, - криво усмехнулся я, - после моего лечения и в ад угодить прямиком можно.
Но парень, услыхав мои слова, только сильнее загорелся:
- Да хоть к-к-к чертям на у-услужение! Мне у-у-у-же всё ед-д-дино, кому в рабство п-продаться, лишь бы со-о-ошло с меня е-енто п-проклятье!
- Заикание - не проклятие, - машинально поправил я юношу. Мысли мои кружились далеко от деревенской улочки, посреди которой я стоял.
- П-проклятье! - возразил паренёк, - ста-а-аруха циг-ганка п-прокляла. Лет де-е-есять тому б-будет уж. К-к-ко всем ба-а-абкам-ведуньям ходил, к-которые вокруг живут, зна-а-ачить, и ни-и-и-икто избавить ме-еня от е-ентой маят-т-ты не с-смог...
Я было хотел в достаточно резких выражениях высказать своё отношение ко всякого рода колдунам-колдуньям (наука и медицина развиваются со скоростью гербовой кареты, мчащейся по главной улице города, а люди до сих пор обращаются за помощью не к аптекарю или костоправу, а к выжившим из ума бабкам!), но парень продолжал:
- ... Ви-и-идать токма т-такой сильный ча-а-ародей, как вы, та-а-акое сод-деять в силах.
- И с чего же ты взял, что я - сильный маг? - насмешливо спросил я.
- А к-к-кто ж ещё-то?! - удивился парень, - В-в-вы ж вона т-т-тока что сва-а-адьбу видали? И же-е-ених-то вам в ноги п-падал, и верно де-елал, что п-п-падал значить... Н-н-неудачник в лю-юбви был... А т-т-тут, гляди, ж-ж-женился! По-о-отому, что камень вы е-е-ему заветный дали. Значить ке-е-ем же вас е-е-ещё-то считать, еж-ж-жели не ч-ч-чародеем? К Ва-а-ам теперича любой, вся-я-який и к-к-кажный с н-нашего села за п-п-помощью-то хо-о-одить станет... Н-н-не за да-а-арма конечно... Коли Вы п-п-оселиться у нас н-надумаете.
- В каком смысле "у вас"? - не понял я.
- Да в на-а-ашем селении, - пояснил парень, - д-д-домик пустующий могу п-п-показать, коли ж-ж-желаете.
- Ну что же, веди, показывай, - приосанившись, велел я ему.
По пути парнишка балакал без умолку о том, сколько в их селе желающих обратиться за помощью к чародею, готовых заплатить кругленькую сумму. По мере приближения к домику моё уважение к магам и колдуньям становилось всё выше и выше, а желание быть одним из них стало прямо-таки голубой мечтой.
- В-в-вот, пришли, - сказал юноша, указывая на весьма милый домик, - здесь Вы п-п-поселиться можете... Е-е-ежели пожелаете.
- Пожелаю-пожелаю, - сказал я, направляясь к крылечку.
- П-п-погодите! П-п-постойте! А я? Я к-как же? - завопил парень.
- Будет, парень, всё будет. Для того, чтобы тебя от проклятия избавить, мне придётся варить зелье из разных трав, которые можно собирать только ночью, так что оно будет готово только завтра, если конечно ты до заката принесёшь плату.
- С-с-сколько?
- Тридцать монет.
- У-ух как м-много... Но я п-п-принесу, не со-о-омневайтесь, п-п-принесу.
И к вечеру он действительно притащил мне сладко позвякивавший мешочек. К тому времени я уже придумал, какое "зелье" всучу завтра моему первому официальному клиенту. Волшебным снадобьем предстояло быть тривиальнейшему отвару для полоскания горла. Его рецепт был прост, а ингредиенты доступны. Конечно я понимал, что обман долго скрывать не удастся, но поводить парня за нос неделю-другую я посчитал вполне достижимой целью. Положение местного мага, даже временное, давало мне возможность ночевать в нормальном доме, а не в комнатушке, снятой в трактире. Существовала так же надежда на то, что слух обо мне разойдётся быстро, и золото ещё некоторого количества желающих избавиться от бед перетечёт в мои карманы...
- Вы обманывали людей?! - возмутился я, - пользовались их слабостью и грабили их!
- Ну, я бы так не сказал, - загадочно ухмыльнулся мой собеседник, - не то, чтобы я обманывал людей, они обманывали себя сами. Да и денег я ни у кого не отбирал.
- Но как же так?
- А вот так. За ту ночь я приготовил отвар, а на утро, когда заика прибежал ко мне, велел ему выпить всё залпом. Тот послушался, и что ты думаешь? Первыми его словами после того, как он оторвался от опустевшей посудины были затейливейшие бранные выражения, так сказать вариации на тему "какая ж это гадость". И хоть бы один раз оговорился или на каком-нибудь словечке споткнулся! Заметив, что больше не заикается, парень сначала опешил, потом бросился на колени и стал биться лбом о землю и во весь голос одаривать меня всеми благословениями, какие только знал. Это продолжалось достаточно долго, ибо моё удивление было ничуть не меньше восторга парня. Наконец юноша пришёл в себя и, попрощавшись со мной, пообещал рассказать обо мне и чудесах, которые я творю, всем и каждому...
- О! Вижу, ты совсем устал, - прервал сам себя мой собеседник, - тогда буду говорить покороче. Слух обо мне пролетел по деревушке с грандиознейшей скоростью. Люди один за другим стали приходить ко мне со своими бедами и нести деньги. Я же поил их всевозможными отварами, которые называл в соответствии с конкретной проблемой. Поначалу каждый раз я боялся, что вот сейчас меня раскусят и поднимут на вилы, но, как ни странно, мои "зелья" работали безотказно. Каждый отведавший их избавлялся от напастей, на которые жаловался.
"Но как же так? - думал я, - почему так происходит? Я же не заговаривал травы, да и не умею этого. Так почему же тогда так получается"?
И, знаешь, сынок, я наконец-то понял: это эффект плацебо. Да-да, всего лишь навсего эффект плацебо, давно знакомый современным врачам и аптекарям. Всё просто - даёшь больному пилюли из мела и говоришь, что это - самое лучшее лекарство, и тот силой собственной мысли вылечивает себя сам. Ты скажешь, что в таком случае лекарь получает деньги нечестным путём? Не-е-ет, парень, ты ошибаешься. Без лекаря, без этой пилюли из мела больной бы не выздоровел. Его мыслям, которые вылечили его, был необходим толчок: слова лекаря и таблетка. Человек верит авторитетному заявлению врача, который уверяет, что тот исцелится, и исцеляется. Но полно об этом. Ты совсем сонный, а историю мою дослушать тебе явно очень любопытно.
Так вот, прожил я в той деревне долго, сам уж не помню сколько лет. Заслужил уважение и накопил капитал, но как-то однажды в трактире нашей деревушки остановился странник. Приезжие для тех мест - большая роскошь, потому все, кто был в тот час в трактире, собрались вокруг него и жадно слушали новости, принесённые им из мира. Он говорил много, большей частью о политике. Рассказывал о странствующих рыцарях, о трубадурах и... Магах. Один из названных последними по его словам как раз двигался по направлению к нашей деревне.
- Я видел его сегодня утром. Мы завтракали за одним столом, и он показывал мне грамоту с печатями Императора, в которой говорилось, что предъявитель этой бумаги направлен в вашу деревню на постоянную службу в качестве местного мага, - уверял путник.
На моё счастье, хоть меня и не было в тот вечер в трактире, меня быстро оповестили о скором прибытии "ещё одного мага". Бог мой, как я тогда бежал! Наверное так же прытко, как ты сегодня. Потом я снова скитался и жил в лесах, а затем снова устроился в какой-то дремучей деревушке магом. Потом опять сбежал от прибывшего настоящего колдуна и так далее. А теперь я снова живу в этом лесу. - закончил свой рассказ мой собеседник, - ну что ж, мальчик, день был тяжёлый, а теперь уже глубокая ночь. Пора и на боковую, - и он улёгся, подложив под голову свою тощую дорожную сумку. Я попробовал последовать его примеру, но латы мешали мне принять хоть сколько-нибудь удобное положение.
- Да чего ж ты мучаешься, сынок? - видя мои бесплодные попытки спросил лже-маг, - да сними ты их! Молодёжь! Всему-то их учить надо, - ворчливо заметил он, помогая мне стащить с себя многокилограммовые доспехи.
- А под голову вот на, бревно положи. Тааак. Вот и славно. А теперь спи. Теперь быстро уснёшь. Вот увидишь. Глаза сейчас закроешь, а когда откроешь, уж утро будет.
И я действительно уснул. Уснул быстро, крепко и, как и обещал загадочный странник, до утра.
Солнце светило ярко, костёр давно погас, а моего вчерашнего знакомца и след простыл. Минуту спустя я понял, что моих доспехов - тоже. Рядом с пепелищем костра валялись лишь дорожная сумка да потёртая штопанная-латанная мантия с колпаком.
Но что я мог сделать? В отчаянии я сел на бревно, которое совсем недавно служило мне подушкой, и долго думал, уставившись на пожитки гнусного обманщика, предателя... Или всё-таки помощника и спасителя? Ну что бы я делал, оставшись рыцарем? Мне бы грозила смерть от рук собственных братьев, жаждущих смыть моей кровью позор, которым я запятнал наш герб. А теперь?.. А теперь я простой, никому неизвестный бродячий маг. Теперь я знаю тайну эффекта плацебо.