За моим Окном несвязно лепечет меланхолик Дождь... Он шлёпает и капает, булькает и шелестит... рисует на стекле разводы или вышивает мельчайшим бисером стеклянные узоры. Занавешивает пейзаж за Окном, как тюлем, или развешивает длинные хрустальные нити, о которые вдребезги разбивается любой свет - от фонаря ли, от машинных ли фар, от луны или от солнца. Перепрыгивая с ветки на ветку растущего под Окном дерева, он качается и срывается с кружевной листвы . Если он приходит, а я сплю - никогда не будит, знает, что люблю поспать... Напротив - тихо вплетает в мои сновидения свою колыбельную, и я благодарно улыбаюсь сквозь сон... Но иногда он является вместе со своей подругой Грозой, а у той характер взрывной... но отходчивый: погремит, посверкает, накричится, наплачется - и вот уже улыбается стеснительно, утыкаясь ему в плечо... Мне никогда не надоедает его тихая песенка. И иногда я впускаю его на подоконник вместе со всей сыростью, свежестью и сладостью - а как устоять перед тихими его чарами?.. Зато, если я
вышла по делам ну совсем не по погоде одетая, он всегда делает паузу, дожидаясь, пока я доберусь до ближайшей крыши... Не по правилам, да, но - на то она и дружба. Не скажу - любовь, а то Гроза опять приревнует...
Правда, этот номер не проходит, если вместе с Дождём случается Ветер - тот никому никаких поблажек не даёт, и вечно норовит забраться под одежду... Если честно, иногда я ему это с удовольствием позволяю - он умеет быть таким ласковым... Да я просто обожаю, когда он начинает перебирать мои волосы и шептать на ушко всякие милые глупости... А дыхание его часто так и пьянит, и сладко кружит голову, а уж какие сказки он нашёптывает, какие обещания... и ведь не всегда врёт. Ну да, он бывает навязчив и непостоянен, но чего не простишь ему за силу и нежность, за возможность полёта в его крепких объятиях... Ему я тоже всегда рада. Ну, почти всегда: если он является с конкретной целью побуянить или вдруг решает выяснить отношения - без всяких извинений закрываю перед ним Окно, и тогда он сколько угодно может биться в стекло и скулить, как щенок, и в бешенстве рвать листву, ломать ветки деревьям и орать пьяные песни, пока не порвутся струны проводов... Не впущу. Я не боюсь потерять его расположение, никуда он от меня не денется, бродяга. Пусть приходит после, когда успокоится, и тогда - перепрыгнув через подоконник, танцует по комнатам, насвистывая песенки и заглядывая во все уголки, дерзко оглаживает мою фигуру, бесстыдно теребит и пытается задирать мой подол, и щекочет мне шею длинными прохладными пальцами, и кланяется, галантный, как король, приглашая к танцу... В общем, его я тоже люблю, хотя после него в доме полно пыли и всякого мусора, всюду цветы, листья с набросками, пёстрые фантики, пахнет заморскими винами, и фруктами, и незнакомыми травами, и непонятно, где искать платье, а постель вечно помята...
Особая радость случается, когда, беззвучно ступая, являет себя Снегопад. Не боясь простуды, выскакиваю тогда под его тихое кружение - пить бодрящий резкий воздух и босиком танцевать на пушистых чистейших коврах - хоть недолго, но побаловать душу. И голые ветки деревьев тяжело склоняются под снежными соцветьями... И снегири перепархивают по рябиновым веткам, небрежно пируя подмороженными ягодами...
А ещё за Окном часто, чаще, чем хотелось бы, клубится Туман. Он бывает разный - как на цвет, так и на вкус, и на запах, но этот скромник редко проходит дальше порога моей гостиной, и вообще - заглянет, покружит, потопчется - и нет его. Зато он любит и знает всякие тайны, обожает сплетни и ещё - играть: в прятки, в карты, в тайны, в шарады, в фанты... Говорят, он нечист на руку. Глупости - за всё время нашего с ним знакомства у меня ничего не пропало. Так, мелочи - пара морщинок у глаз да одна сединка. Да и то - я же понимаю, что это скорее сувенир на память. Некомильфо же просить у женщины: подари мне твою морщинку... Мне эта ерунда особо ни к чему, а ему легче находить по ним именно моё окно среди миллионов других. Так что - пусть его. А как с ним весело! Соткать для меня новое платье и сочинить именно к этому платью новый, истинно волшебный аромат - для меня одной - ему ничего не стоит. А уж какие к тому платью прилагаются замки и сады - гуляла бы и гуляла. Одна беда - можно так загуляться, что забудешь вернуться. Но и это он не со зла - просто натура такая, рассеянная, ну, трудно ему подолгу сосредотачиваться на чём-то, вы же понимаете...
...Если мне случается загрустить сильнее обычного - на широкий подоконник откуда-то планируют яркие разлапистые листья цвета осенней радости. (На моём дереве - том, что растёт под Окном - такие точно не растут, я проверяла...) Они доверчиво подставляют мне свои глянцевитые крылья, и - осторожно, стараясь не повредить вздрагивающие от щекотки плоскости - я записываю на них рецепты от своей грусти. С трудом дождавшись окончания - часто я даже точку поставить не успеваю - почтовые листья, шумно затрепетав, срываются с подоконника и куда-то улетают... И знаете - задержек с доставкой заказа никогда не происходит.
Бывают в моём Окне ясные, розовые, осыпанные росами и пронизанные птичьими трелями восходы (которые я чаще всего благополучно просыпаю - ну, если, конечно, не лягу спать на рассвете) и долгие закаты, золотыми блёснами тонущие в самых глубоких омутах души... Что они там надеются отловить? Может, мои печали? Не знаю, но от них, закатных ловцов, на душе как-то и тихо, и тепло, и грустно - и закаты эти я почему-то люблю больше всего... И колдовские полуночи с царящей в небесах луной, когда никаких сил нет спать, потому что кажется преступлением уснуть в такую дивную ночь, пока она не похвастается - стеснительно и с замиранием - всеми своими гобеленами и декорациями, пока ты не спляшешь в хороводе и не раскланяешься в полонезе с каждым закутанным в шёлка и бархат теней незнакомцем... И можно ли винить её, скромную королеву грёз, что иногда, лишь бы подольше задержать тебя в своих чертогах и дать возможность досмотреть все её чудеса, она слегка злоупотребляет гостеприимством и совсем немножко нарушает течение ночного времени, замедляя его... Не останавливает же насовсем, правда? Тем более, что все остальные спят и ничего не заметят... Ну в самом деле - вы же не замечали, что иногда полнолуние бывает всего три ночи подряд, а иногда - пять? Или даже все семь... Во-от...
Впрочем, не всё так чудесно за моим Окном. Иногда, хорошо хоть - нечасто, там подолгу царит сплошная слепящая темень - и ни тебе лун, ни звёзд... или бушует пламя, на которое тоже смотреть невозможно. И в том, и в другом случае Окно приходится плотно зашторивать, и всё равно кажется - или не кажется - что чернота (если это её день) ползёт из-под штор и совершает незрячие хватательно-нашаривающие движения. А если по шторам мечутся отсветы пламени, то и после таких дней шторы придётся поменять - кому они нужны, изъеденные яростью, сожжённые тьмой, почти рассыпавшиеся в пыль, в прах...
Случается мне подойти к Окну - и отшатнуться от пасти разверзнутой в Бесконечность бездонной пропасти. Шторы, даже новые, в таких случаях не помогают: даже не видя её, я чувствую её пристальный, манящий взгляд, и с трудом противлюсь её зову... Смотреть в неё - гибельно, но так притягательно... Исчезают все горести и страхи, все проблемы забываются, все краски блёкнут, всякий смысл выцветает и истончается, становится неважным всё, кроме настоятельной необходимости, кроме гложущей нужды - отдаться ей, утолить её одиночество...
Она не забудет тебя и не предаст, она не устанет и не насытится. Она не разгневается и не простит. Она просто будет ждать. Сколько бы ты ни отказывал ей - она знает, что дождётся, и однажды ты сдашься. Сам. Только... Вот интересно, догадывается ли, помнит ли она, что это ведь не первое наше противостояние. Что с каждой её неподвижной атакой я становлюсь сильнее? И однажды я спокойно встречу её взгляд - и тогда уже она отведёт свой... А пока после наших встреч я надолго оказываюсь в постели и вынуждена пить горькие отвары...
А порой - птицы начинают подолгу стучать в Окно клювами и биться грудью о его несокрушимость. Разные, большие, даже огромные - и совсем крошечные. Похожие на птиц - и непохожие... Я не знаю, что им нужно, и ни о чём их не спрашиваю - я просто им не открываю. А когда они убираются восвояси, распахиваю створки и мою стёкла. Отмывая грязь и пыль, приставшие пух и перья и - иногда - кровь... Глупые птицы. Впрочем, пёстрых бабочек, шелестящей тучей налетающих на моё Окно и залепляющих его сплошным радужным слоем, я тоже не впускаю. Когда они объявляются, я запираю створки и выключаю свет - и те, кто не успел разбиться, уцелев, улетают. Глупые, глупые бабочки... Да если б только бабочки.
Прилетают и драконы. Исключительно затем, видимо, чтобы, играя и кружась в полёте, снизиться и тоже заглянуть мне в глаза. Но после игры в гляделки с Бесконечностью драконы мне в этом деле не конкуренты. И крупно не повезёт тому из них, на чей взгляд я-таки отвечу.
Да, много всякого-разного там, за моим Окном...
...В последнее время мне всё труднее не открывать Окна и оставаться по эту его сторону. Я стала хуже спать, потому что снится мне - неподвластное ударам любой стихии стекло растаяло, и всё перемешалось. Или снится - я сама открываю его навстречу чему-то и опять - всё перемешивается. Нельзя сказать, что эти сны меня пугают - вроде бы нет в них ничего страшного. Но и покоя от них - нет...
А вчера там, за Окном, мне приснились высокие, омытые Дождём и расчёсанные Ветром, травы... Среди этих трав прямо от Окна убегала вдаль тропинка. А даль эта - скрывалась в голубом Тумане... "Эх, вы, предатели..." - печально подумалось мне, когда из Тумана проступили чьи-то весёлые такие, насмешливые глаза. Опять. Не впервые снились мне эти глаза... К глазам прилагались: ласковая улыбка, широкие плечи, сильные руки... и прочее... прочее... Всё на месте. И я, бестрепетно встречавшая взгляд самой Бездны и переигравшая в гляделки драконов - я опустила взор...
...Если сегодня ночью я переберусь через подоконник и спрыгну прямо в подставленные сильные руки... Кто же станет стеречь Окно вместо меня?...