Старая, раскисшая после недавних дождей дорога, тянулась с юга на север через древний, мрачный лес, с высокими, вековыми деревьями. Листва на них начала рыжеть и желтеть, кора дубов потемнела и разбухла, поросла лишайником и сочилась влагой от сырости, в низинах клубился белесый туман. Дождей не было три дня, не смотря на низкие, серо-свинцовые тучи, нависшие над самыми верхушками деревьев, но ни лес, ни дорога от этого суще не стали. Не было слышно ни зверя, ни птицы, и только легкий, беспокоящий шелест умирающей листвы да тягучий скрип древних деревьев, подчеркивали мертвенную, пустую и потому настораживающую тишину, да запах влаги, прелой листвы и гнили висели в неподвижном воздухе. У леса не было подлеска, пространство между деревьями являло собой переплетение черных, толстых корней, самые большие из которых были подобны спинам спящих зверей, присыпанных ветками, кое-где виднелись старые стволы и черные, трухлявые, покрытые густым, темно-зеленым мхом пни, и все это прикрывал сверху ковер из давнишних, потемневших листьев, и только вдоль разбухшей дороги, кое где, торчали куцые, мелкие и колючие, с редкой серо-зеленой листвой кусты.
По дороге двигались четверо безмолвных всадников, закутанных в темные, мокрые плащи, покачиваясь в такт шагам неспешно месивших грязь, уставших лошадей. Впереди ехал молодой, с гладко выбритым, красивым, аристократичным лицом, мужчина. Он обводил мрачный пейзаж задумчивым взглядом, беззвучно шевеля губами, то ли напевая, то ли читая молитву, которая в этом лесу казалась бы уместней веселого пения. Следующий за ним всадник выглядел заметно старше, его лицо, покрытое недельной щетиной, от правого глаза до подбородка пересекала борозда старого шрама. Этот всадник сидел сгорбившись, настороженно бросая взгляд по сторонам, поглаживая притороченный к седлу зачехленный арбалет. Третий всадник буквально не имел возраста- его лицо скрывала густая, темно-рыжая, окладистая борода, оставляя на обозрение только нос, цепкие и холодные серые глаза, да кустистые, сросшиеся брови. Даже под плащом угадывалось что он широк и в плечах, и в талии, и судя по всему был человеком редкостной силы. Замыкал колонну молодой и высокий, мужчина, так же, как и первый, гладко выбритый, но с простым, по-простецки же красивым лицом, с правильными чертами, серо-голубыми глазами и нахмуренными бровями. Он постоянно оборачивался, будто ожидая удара в спину из засады, но лес вокруг путников оставался все так же мертвенным и пустым.
Вскоре впереди показались просветы среди деревьев, безжизненный ковер из прелых, опавших листьев стал разбавляться клочками пожухлой травы и целыми прогалинами, поросшими ярко-зеленым мхом. Дорога привела всадников к берегу не широкой, мелкой реки, с кристально чистой водой и каменистым дном. Путники остановились на опушке, тихо о чем-то посовещались, после чего всадник со шрамом расчехлил арбалет и принялся приводить его в боевую готовность. По окончанию манипуляций арбалетчика с его грозным оружием, отряд разделился, стрелок и замыкавший в пути колонну воин остались на месте, а аристократ с бородачом направили лошадей в реку. Вода была не глубже восьми дюймов, и не доходила лошадям даже до запястий, и потому наездники придерживали лошадей, норовящих побыстрее выбраться из холодной воды, дабы те ненароком не поскользнулись на мокрых камнях. Где-то на середине реки толстяк скинул с головы капюшон, обнажив лысую голову, и здоровенной ручищей извлек из-под одеяний топор, следующий за ним всадник откинул в сторону полы плаща, обнажив висящий на поясе меч, и положил руку на эфес меча. Напряжение, разлилось над бродом. Стрелок прищурившись всматривался в противоположный берег, держа арбалет наготове, все время, пока пара всадников не преодолели реку и не скрылись из виду, углубившись в лес, но и после этого он не опустил свое оружие. Прошли пять минут, десять, и безмолвное ожидание беды будто бы утроилось, стрелок все так же не мигая всматривался в темную стену старого леса, а его напарник скинул с головы капюшон, обнажив короткие темно-русые волосы, и напряженно сжимал правой рукой эфес меча. Наконец разведчики вышли из леса. Аристократ выехал чуть вперед, и привстав в стременах помахал рукой. Стрелок и русоволосый направились к своим товарищам. Напряжение несколько спало, но всадник со шрамом не спешил убирать арбалет, пока двигался через брод, и только оказавшись на другом берегу, он разрядил свое оружие и зачехлил его.
Путники вновь вступили в лес, такой же тихо шепчущий и поскрипывающий, по прежнему пустой, и вновь безмолвно выстроившись в том же порядке, двинулись в путь, и прошло довольно много времени, прежде чем они достигли небольшой дороги, ведущей на запад. Рядом с перекрестком некогда был постоялый двор, явно недавно разрушенный, ибо частично сохранившийся частокол и силуэты полуразрушенных срубов еще прекрасно угадывались, хоть и заросли сорняком и плющом. У самого поворота стоял столб, на котором была приколочена доска с полустертой надписью, в которой скорее угадывалось, чем читалось название деревни Садброуд. Сама дорога была заметно уже основного тракта, двум телегам на ней было не разминутся, но и грязи на ней было значительно меньше. Всадники свернули, направившись к деревне. По не раскатанной в грязь, присыпанной черной, сопревшей листвой дороге лошади пошли быстрее, будто обрадовавшись тому, что путь стал легче. Вскоре четверо всадников скрылись в лесу, и только крупное, гибкое, по хищному грациозное, сливающееся с опавшей листвой существо не мигая смотрело им вслед из туманного сумрака осеннего леса.
***
- Значит вы наемники?
Русоволосый и арбалетчик сидели за столом в доме старосты деревни Садброуд. Хижина была добротной, примерно на две равные части ее делила большая печь. Две лучины, стоящие на столе, чадили, освещая дрожащим светом кувшин с брагой, три кружки, ополовиненный каравай черного хлеба и несколько очищенных луковиц. Хозяин дома, крупный, седой мужик с кустистой бородой отхлебнул из глиняной кружки.
- Ну наемники то там нынче и нужны. Особливо те, что с нечистью всякой дела не раз имели. Как эти, то ли попы с мечами, то ли рыцари с крестами. - Продолжил староста, коего звали Якбин.
- Мы, конечно не храмовники - усмехнулся русоволосый - Но со зверьем и тварями всякими дело имели. Значит нашли вы логово?
- Как есть нашли. Вот только из пятерых оттудова один вернулся.
- И где логово зверя находится? - спросил молодой наемник.
- А на северо-западе от деревни. Там лес на скалах растет, и овраг там есть, из которого ручей наш начало и берет. А чуть подальше, в конце этого оврага то лежбище тварь и устроила.
- Как выживший смог от зверя уйти?
- Из того что он сказал, я понял, что они лежбище увидев, тут же назад то и побежали. А на полпути то на них он и напал. И по одному всех поубивал. Рукту повезло что он из лесу выбежать успел, зверь за ним не погнался.
- Зверь то большой? Рассмотрел он его?
- Нет, говорит будто тень из-за дерева вылетела, Луса сбила, да шею то ему и своротила. Он все говорил, что Лус сначала закричал, а потом, говорит, как хрустнет, будто кто хворост сломал, а зверь ни звука не издал, ни зарычал, ни листва, ни ветки под ним не захрустели... - Якбин приложился к кружке.
- Нам бы с ним поговорить... - Начал было русоволосый.
- Тут уж, сударь Герман, это не в моей власти. Не обессудьте. Да только он головой от страха малость тронулся, по ночам кричит... Да и вообще кричит, стоит ему малость задремать. Потому то мать никого к нему кроме отца Сульгра не пущает. А Мальгра то у нас тут в почете да уважении, троих сынов воспитала да мужиками видными вырастила, да одна хозяйство то держит, как овдовела. А тут еще с младшим ее такая беда приключилась... Не буду я с ней спорить, и вам не стоит.
Герман Варнхайт извлек из-под куртки свиток, и положил на стол:
- Ваш поп вам зачитал. Барон тут повелевает нам подчиняться и всячески оказывать помощь, а ослушавшихся обещает своими руками наказать.
- Так понимаю я все, да только ничего нового вы от него не выведаете. Он то все повторяет что тень это была бесшумная, да о том, как Лус кричал, да как шея то его хрустнула, и как понял, что один он прибежал. Ну и о том, что нам всем надо молиться, покуда тварь всю деревню за грехи наши не извела...
- Тогда нам нужен проводник, что покажет дорогу к логову - Прервал старосту, молчавший до того стрелок, Загреб Большар. Голос у него был хриплым, каким-то скрипучим, говорил он отрывисто. Якбин вздрогнул, качнул головой и приложился к кружке.
***
В таверне, не смотря на поздний час было шумно. Несколько факелов разгоняли мрак, и освещали крестьян, столпившихся вокруг небольшого стола, стоящего в углу. Толстяк с аристократом, как следует подкрепившись, веселились во всю, старательно спаивая местное население, в обмен на их домыслы и слухи. Через некоторое время, несколько захмелевшие наемники поняли, что ничего дельного они не узнают. Никто зверя не видел, а единственный выживший после ее нападения тронулся умом от страха. В итоге к моменту возвращения Германа и Загреба, разочарованные тем, что бесплатная выпивка подошла к концу, почти все мужики разошлись по домам. Наемники подсели к свои товарищам, здоровяк хлопнул в ладоши, и тут же из невидимого в тени дверного проема появилась невысокая молодая, полная женщина. Перед голодными путниками появились тарелки с похлебкой, хлеб, лук, ополовиненная головка сыра. Герман помешал ложкой в тарелке, на что лысый бородач, проводивший взглядом солидные окружности скрывшейся в темноте хозяйки таверны, заявил:
- Ешь, Герман, не боись, хорошая уха, наваристая
- Спасибо, Булар, раз ты говоришь, что хорошая, кто я такой что бы спорить?
Хмыкнув, аристократ приступил к расспросам:
- Ну так что, рассказывайте, что от старосты узнали. Мы то ничего дельного не вызнали. Сначала мужики сошлись на том что это демон, потом что это привидение, а потом кто-то сказал, что это змеедав в лесах свирепствует, и опять же с ним все согласились...
- Зря ты смеешься - проговорил Лысый - змеедав тварь быстрая и ловкая, погрызть может неслабо... Я, когда малым был, видел, как сына кузнеца, после укуса, болезнь страшная сгубила. Боль такая была, что говорят, пацана дугой гнуло, мол чуть ли не пятками до затылка доставал. Да так и помер... Не даром говорят, что зверь этот судьбой благословлен. Кому-то хоть бы хны, а кто-то вот так...
- Булар, не мог змеедав несколько человек и лошадь загрызть. Да он больше енота и не вырастает. И нападает разве что, когда на него наступишь. - вздохнул аристократ.
- Да я-то что, я это, просто вспомнил. Вот. - смутился толстяк - Да, Герман, давай, рассказывай.
- Узнали мы что это зверь, хищник. Бьет из засады, устраивает логово. Деревня и тракт находится на его территории, и потому жизни деревенским он не даст, и на одиноких путников охотится будет. Зверь большой, за эти три недели он убил семь человек и лошадь. И это только шестеро деревенских и посыльный барона, что в деревне не появлялся, о которых мы точно знаем. А сколько человек с тракта он добыл, да еще наверняка и на дикое зверье охотится...
- А почему же он на нас не напал?
- Я не знаю, Жак. - Герман посмотрел на своего друга - Видимо четверо всадников для него слишком опасная добыча. До этого он напал на телегу бортника, задрал его и лошадь, но лошадь он сожрал на месте, и ту не целиком, а самое вкусное, а человека утащил.
- Но он же четырех разом загрыз, ну тех, что логово нашли. - Возразил Булар.
- Я думаю, что эта тварь весит примерно, как лошадь. Может чуть меньше. То есть пятеро мужиков, весят в сумме ненамного больше. Да и к тому же эти приперлись в самое логово, тем самым спровоцировав его на нападение. А нас четверо, да у каждого лошадь... Нет, мы слишком крупная добыча. - Герман посмотрел в опустевшую тарелку и отложил ложку. - Зверь сливается с лесом. Свихнувшийся от страха говорил, что он был похож на тень. Атакует молча. Убивает быстро. То, что не сожрал на месте тащит в логово, если может, конечно же.
- Похож по повадкам на ворлака. - Жак Бланкар по прозвищу Бастард, задумчиво провел рукой по подбородку - Но они очень умны, они знают, что люди мстят за своих убитых... Он может годами жить в миле от деревни, и не убить ни одного человека, отпугивая от логова случайных прохожих волчьим воем или еще как...
- Ворлоки разные бывают. Этот мог прийти из совершенно диких мест, а его могли согнать с прошлого лежбища храмовники... - Варнхайт задумался - Да, не на тех мы охотится собрались. Ожидали шайку бандитов, а тут зверюга свирепствует...
- Рогатины нужны. - Бланкар отхлебнул из кружки - Думаю в деревне найдем несколько штук.
- Герман. Самая здоровая рогатина моя. - С усмешкой заявил Булар.
***
Утро выдалось таким же пасмурным, как и череда предыдущих дней. Деревня проснулась, крестьяне, отстояв на службе, занялись своими делами. Вся деревня была взбудоражена приездом наемников, в итоге крестьяне и их жены судачили, делились слухами и домыслами. Отец Сульгр прочитал проповедь, в коей сказал, что их суровый, но справедливый барон, волнуется о Садброуд, и потому послал Богом данных, за молитвы крестьян, свирепых охотников на нечисть, коие под корень изведут напасть, чем подлил масла в огонь. Дети уже принялись играть в великих воинов, одолевших дракона, что съел бортника и еще целую деревню, и освободивших прекрасную принцессу, этим драконом похищенную.
Отдохнувшие и выспавшиеся наемники, в броне и при оружии появились только к полудню. Староста тут же созвал людей, и Герман, в кольчуге с длинным рукавом, подпоясанный своим лонгсвордом вышел вперед.
- Нам нужен проводник, что укажет нам путь к логову. - Пророкотал Варнхайт.
Мужики испуганно загомонили, кто-то выкрикнул что нечего там показывать, иди вдоль ручья и не промахнешься. Было видно, что никто из крестьян не горит желанием идти в лес, даже в компании с четырьмя вооруженными, опытными бойцами.
- Тихо!!! - Рев Булара прервал все разговоры среди крестьян. Было слышно, как испугано заржала лошадь в конюшне, все собаки зашлись в лае.
- Мы предвидели что добровольцев не будет. - Продолжил Герман - И потому, будет брошен жребий. Здесь десять веток. Одна из них коротка. Кто ее вытянет, тот с нами и пойдет. Ну а коли откажется... За наказание того возьмется ваш барон.
Крестьяне вновь загомонили, ибо знали, что барон быстр на расправу, и казни его отличались продолжительностью и жестокостью. На фоне пыток, поход в лес с наемниками, вооруженными, в кольчугах, с опытом по уничтожению нечисти, казался вполне перспективным. В итоге короткую ветку вытянул мужичек неопределенного возраста. Он стоял и испуганно вертел роковой пруток в руках, затравленно глядя на ухмыляющихся бойцов.
- Тебя звать то как? - спросил Жак
- Н-Никус, сын Осгя, ми... Сударь... - промямлил тот неуверенно.
- Не бойся, Никус, все в порядке будет. - попытался приободрить крестьянина Герман. И повысив голос оповестил остальных: - Ну что стоите, идите, занимайтесь своими делами!
Булар поймал за локоть собравшегося куда-то старосту.
- Нам нужны рогатины. - Пророкотал он в лицо Якбину -С какими на медведя ходят.
***
Сквозь мрачный, что-то шепчущий сам себе ветвями лес, тянулся широкий овраг. Один склон его был каменист и вздымался вверх будто стена какой-то древней, полуразрушенной, оставленной защитниками крепости, а другой, более пологий, представлял собой размытый землистый склон. Ветви деревьев смыкались над головой в подобие свода, погружая все в полумрак. По дну оврага бежал быстрый ручеек, кристально-прозрачная вода которого, задорно журча, несла мертвые листья всех оттенков желтого и красного.
Вверх по течению, по правому берегу, под каменистым склоном двигались пятеро. Четверо были при оружии, впереди, одним за другим шли Жак и Герман, вооруженные рогатинами, в нескольких шагах за ними шел Загреб, держа наготове взведенный арбалет, следом, затравленно оглядываясь, шел Никус, а замыкал колонну Булар. По тихой команде Германа отряд остановился.
- Далеко еще до логова? - Тихо спросил Варнхайт у проводника.
- Не, тута с полверсты осталось. Ручей перейти, чуть дальше пройти и на месте будем...
Наемник кивнул, и по его взмаху руки отряд построившись в том же порядке двинулся дальше. Перебравшись на другой берег по почерневшему от старости, скользкому бревну, бойцы продолжили путь, все так же напряженно обходя подозрительные кусты и прогалины, что могли послужить зверю местом для засады. В скором времени пологий склон сошел на нет, и деревья подступили вплотную к ручью.
И когда первые наемники вступили в лес, нечто быстрое, большое и грациозное, сливающееся с опавшей листвой, выпрыгнуло на тропу перед охотниками. Не успевший среагировать Жак, от мощного удара когтистой лапой, отлетел куда-то к ручью. Герман увидел замершего на миг зверя. Он смотрел на полосатую шкуру, холодные желтые кошачьи глаза, чувствовал исходящую от этого гигантского кота опасность. За спиной щелкнула тетива, и короткий свист арбалетного болта был прерван мощным ревом. Хищник одним прыжком скрылся среди деревьев.
- Это что за черт? - Булар озирался, держа рогатину наготове. Загреб спешно перезаряжал арбалет, проводник Никус будто испарился, а Герман старался прикрыть стрелка, мыслями будучи с Жаком.
- Это, нахрен, не ворлак! - Толстяк, ссутулившись и чуть согнув ноги в коленях стал напоминать медведя - Это какая-то кошка, мать ее. Как рысь, только больше! Загреб, ты его зацепил, заряжай быстрее!
Большар не успел. Зверь налетел неожиданно и неумолимо, будто буря. Проскользнув под рогатиной Германа, кот задел наемника плечом, от чего тот отлетел в сторону, врезался спиной в дерево и сполз на землю. Стрелок поднял арбалет, но прицелиться не успел, когда сокрушающий удар когтистой лапы сшиб его с ног. Молниеносно, в прыжке, хищник сшиб Булара, и, придавив его всем своим весом, с ревом начал трепать здоровяка.
Перекатившись на четвереньки, Герман, пытаясь втянуть в сведенные спазмом легкие живительный воздух, не сводил глаз с твари, что вцепилась в толстяка. Русоволосый наемник, выронивший в падении рогатину, поднялся на ноги и, выхватив меч, пошатываясь, двинулся к зверю. Долгих семь шагов он шел, и видел, как крупное, мощное создание с полосатой шкурой рвет его соратника, взрывая задними лапами землю, как бил из стороны в сторону гибкий хвост...
Сам не заметив, как оказался возле хищника, Герман поднял над головой меч и ударил тварь по шее, а затем еще раз, практически срубив зверю голову...
***
Герман со второй попытки смог столкнуть гигантского кота с Булара. Здоровяк погиб, из разорванного лица и шеи обильно сочилась кровь. Загреб, свернувшийся клубком, у воды так же оказался мертв- пренебрёгшего кольчугой стрелку зверь когтями порвал грудь и шею. Наемник устремился к своему друг, первым выведенным из строя, когда тот сам, сгорбленный, держась за правый бок, выбрался на тропинку. Герман помог ему присесть на корень.
- Мертвы? - Задал лаконичный вопрос, обычно болтливый аристократ.
- Да. Все.
- Что же это за тварь такая? Я ничего не слышал о таких. Опять колдуны? - Жак достал из своей кольчуги большой серповидный коготь - Ты гляди, не было бы брони, он бы мне грудь до костей порвал бы.
- Нет, это не чародеи. Якоб когда-то рассказывал мне о таких хищниках. Они живут далеко на юге и востоке. Он называл их тиграми... - Варнхайт прошелся по тропинке, что-то высматривая среди деревьев. Затем наклонился, и под истеричный визг выволок на тропинку проводника, забившегося меж корней.
- А он живой. Да не ори ты так, убили мы тварь! - Сообщил Никусу Герман, дополнив свои слова легким пинком.
- Ой, слава Богу, Господи, страх то какой, а, а, а эти же что ж? - растерялся крестьянин, увидев тела наемников.
- Погибли.
- От ты, Господи, да то что же это такое-то...
- Тихо ты! - рявкнул на него Варнхайт - Иди сделай две волокушки. На тебе веревка, топор у Булара за поясом.
- Это ж как же так мертвого то обирать то...- начал было проводник, но очередной окрик наемника заставил его повиноваться.
Когда крестьянин скрылся в лесу, Герман подошел к Жаку, и протянул тому какой-то кожаный ремень, шириной в два дюйма. Бланкар рассматривал странный предмет, иногда охая, пока русоволосый наемник накладывал ему давящую повязку на грудь, после чего поднял глаза на друга:
- Королевский герб? На ремне? Откуда он у тебя?
- Это ошейник. Я срубил его вместе с башкой зверя.
- Королевская зверюшка? Откуда она тут? Впрочем, теперь понятно, как зверь сюда добрался... Как думаешь, тварь сбежала во время перевозки?
- Нет, тогда бы ее искали королевские ловчие и храмовники.
- Ну а что же тогда?
- Я думаю, что барон забыл упомянуть некоторые интересные подробности...
***
Барон Доротан Трогбор был высок и толст. Варнхайт смотрел на него, раздумывая о том, что этот неповоротливый, до безобразия заплывший жиром алкоголик, которому каждый вздох давался с трудом, был моложе его учителя, Якоба фон Пришвита, который в свои 47 мог оставить позади многих более молодых, опытных бойцов. Доротан сидел за столом, на котором было выставлено два кувшина с вином и разнообразная закуска, и мрачно смотрел на Германа своими заплывшими, мутными глазами.
- Значит вас осталось двое? - Толстяк перевел дыхание - Опасная видимо была охота. А где же второй?
-Второй, ваша светлость, сейчас в таверне с лекарем, зверь сломал ему три ребра.
- И что же это была за тварь такая? Кто чуть не перебил четверых опытных наемников? - Барон приложился к здоровенной кружке, наполненной вином. Наемник терпеливо ждал, пока вино, булькая, проваливалось в ненасытную утробу.
Когда опустошенная кружка оказалась на столе, Герман достал что-то из сумки, висящей на боку, и положил на стол лапу зверя. Трогбор уставился на здоровенную полосатую лапу, с пятью выпущенными когтями.
- Вот так когти... Да... И откуда ее занесло? С гор?
- Нет. Эта тварь обитает далеко на юго-востоке. Сама она не могла сюда добраться. Ее привезли сюда, и я даже знаю кто.
- Привезли? Кто?!! Небось эта безродная тварь, Проктор Ленег!!!
- Нет ваша светлость. - Герман положил рядом с лапой зверя кожаную ленту с серебряной бляхой. - Это ошейник, что был на шее твари. На нем королевский герб.
Барон схватил ошейник и принялся его рассматривать.
- Не подделка... Да... Это и вправду королевский герб... - Доротан зло посмотрел на наемника - Морт!
В комнату прошаркал сгорбленный, седовласый старик.
- Деньги!
Откуда-то из складок своего одеяния писец извлек кошель и передал Герману. Тот высыпал монеты на ладонь и мрачно посмотрел на барона.
- Здесь в два раза меньше чем мы договаривались.
-Так и вас стало в два раза меньше. Бери деньги и убирайся, больше вы не получите.
Герман ссыпал медяки в кошель, подошел к столу, забрал лапу зверя, оставив на ее месте деньги, и развернувшись, молча направился к выходу.
-Наемник! - Варнхайт остановился и оглянулся через плечо. Толстяк поднялся на ноги, лицо его побагровело. - Не будь ты под опекой лорда Варагонта, я бы вздернул бы тебя и твоего дружка на площади! И поверь, я так и сделаю, если вы не покинете мои владения к вечеру!
***
Первый снег прикрыл землю будто тонким, невесомым покрывалом. Мелкая снежная крупа мирно кружилась в воздухе, будто в танце. На поляне стояли двое. Один, толстый, испуганно вертел головой, что-то оживленно рассказывая, а второй спокойно, будто даже расслабленно целился в первого из арбалета.
- Дурак, сейчас свита моя явится. - Закончил свою речь безоружный.
- Естественно. Вот только к тому моменту мы уже все разрешим, и меня здесь не будет.
- Надо было тебя вздернуть, и хер класть на недовольство лорда...
- И это была твоя главная ошибка.
- Не забывай с кем разговариваешь, смерд!
- Я разговариваю с заплывшим жиром трусом.
- Я барон!
- Но твой титул не остановит болт. А теперь беги.
Толстяк вздрогнул, сделал несколько шагов назад, развернулся и побежал, переваливаясь из стороны в сторону. Герман нажал на рычаг, и стрела настигла жертву. Доротан вскрикнул и упал лицом в снег. Наемник подошел, пинком перевернул толстяка на спину. Тот зажимал рану в плече, тихо подвывая и плача.
- Неудачная охота у вас нынче, господин барон. - Проговорил Варнхайт, и наступил Трогбору на шею. Не прошло и минуты как тот затих, после чего Герман огляделся, и спешно скрылся в лесу.
Жак ждал его с лошадями у ручья, буквально в пяти минутах ходьбы от поляны, где барон Доротан Трогбор встретил свою смерть.
- Я его убил. - сообщил Варнхайт на немой вопрос друга.
- Так что, это была месть? - задал давно мучавший его вопрос Бланкар.
- Нет, скорее это казнь.
- Ну так что, твои подозрения подтвердились?
- Не совсем. Все оказалось намного интереснее. - Герман посмотрел на своего друга, известного любопытством - Ну ладно, слушай...