Лунный светящийся диск прорезал черное бездонное небо, напоминая о том, что Чиа не забывает хранителей духа земли. Влажный воздух вцепился липкими лапами в горло, пытаясь задушить сонных обитателей хижины.
Монах Педро Феодул беспрестанно ворочался во сне: он не привык к таким удобствам. Спать на грубом тростниковом ложе, быть покусанным до пят москитами в стенах полуразрушенного города Санта-Марта, еще не успевшего отстроиться после прошлогоднего разгрома при нападении корсаров - это совсем не то, о чем мечтал служитель церкви, отправившийся из родной Сарагосы на край земли.
Уже в течение пяти лет тридцатисемилетнему Педро снился один и тот же сон: амазонская сельва, чистейшие горные реки, стада тапиров в долине и гордый кондор, парящий в голубом небе... Еще ему снилась прекрасная смуглая черноокая девушка в белоснежной тунике, в руках которой был глиняный горшок. А в этом горшке в лучах полуденного солнца искрились нещадным блеском изумруды, величиной с кулак. Девушка звонко смеялась, а затем исчезала, а откуда-то с Великих гор раздавался грозный голос Богини Земли: "Возьми дар из рук моей дочери и построй в этом опустевшем мире пристанище новой светлой веры. Если ослушаешься или употребишь не по делу - смерть тебе!"
После этой фразы, Педро просыпался в холодном поту или скатывался с кровати. Жесткий пост и ежедневные молитвы не смогли прогнать дьявольское наваждение. Силы стали постепенно уходить из тела монаха, пока однажды в церковной библиотеке он не наткнулся на старую рукопись. В этой рукописи он увидел изображение девушки, до боли напомнившее образ из снов! Только на рисунке темноволосая красавица держала кувшин с водой. Педро Феодул просидел в библиотеке до утра, многократно перечитывая текст, боясь упустить хотя бы крупицу.
Черноокая богиня оказалась Уитакой - богиней плодородия и дочерью богини Земли - Чиа, которых почитали племена индейцев коги, проживающие на южном побережье Карибского моря рядом со священной горой Кристобаль-Колон. Море кишело пиратами, которые нещадно грабили корабли и совершали набеги на богатые города. В джунглях встречались воинственные племена индейцев, готовые немедленно содрать скальп с непрошенных гостей.
Позже монах выяснил, что самое лучшее место в поисках разгадки сна - портовый город Санта-Марта, откуда он сможет отправиться в долину реки Магдалена, священное место индейцев коги.
Сотню лет назад в этих местах конкистадоры разрушили множество древних городов, оставив в забвении тайны вокруг несметных богатств, до сих пор не найденных.
Страх уже не мучил Педро - после того, что он натерпелся последние годы, ключ к предзнаменованию определялся божественной волей. Набравшись невиданной смелости, Феодул добился аудиенции у самого епископа Меркантоса и рассказал о вещем сне. На удивление, епископ с радостью пообещал спонсировать столь сомнительное мероприятие и оказать дальнейшую поддержку в случае успеха: церкви было необходимо расширять свое влияние на новые языческие земли, а служителей было невозможно и под страхом отлучения загнать в такие дикие опасные места. Хотя епископ совершенно не поверил в пророчество, но заблудший полуумный монах как нельзя кстати соответствовал целям испанской церкви, особенно, когда в этом же направлении оживились португальцы, англичане, голландцы и французы.
После страшной морской болезни и бесконечной качки, Педро Феодул едва остался живым, а в темных жестких короткостриженных волосах добавилось седины. Два дня монах беспробудно спал в хижине индейца из племени арауканов, которого с большим трудом удалось нанять в проводники. Что делал араукан в искомых землях коги и араваков, было непонятно, но как тот попытался объяснить, в Санта-Марте он вел переговоры от имени своего племени с европейцами по торговым делам. Никто из коги не решился вызвать на себя гнев могущественных богов, поэтому пришлось довольствоваться таким загадочным и молчаливым компаньоном. Илисадио хотя бы умел бегло изъясняться на испанском языке, и теплилась надежда, что не попытается тут же перерезать глотку или воткнуть в спину ядовитую стрелу.
Когда оковы тягостного сна спали, измученный Педро с трудом разлепил веки. Индеец протянул ему кружку тростникового сока, который приятно освежил и взбодрил. Нужно было собираться в долину к самому краю священных джунглей у подножия гор. Путь предстоял нелегкий и очень опасный, но выбора не было: либо идти, либо с позором умереть.
Араукан взял в дорогу попору. Он объяснил, что в этой выдолбленной тыкве содержится порошок перемолотых морских раковин, который берется длинной палочкой и вслед за сухими листьями священного растения отправляется в рот. Это действие помогает легче дышать в стискивающем воздухе, а голова становится яснее.
Монах был чрезвычайно удивлен теми вещами, которые встречались по ходу его путешествия, но такую нелепость он слышал впервые. Махнув рукой, он отправился за проводником в ужасный мир диких язычников. Идти пришлось пешком, так как имевшиеся единичные лошади в Санта-Марте стоили целое состояние.
Индеец предостерег быть все время настороже, опасаясь хищников, и пообещал к вечеру доставить к самому священному месту Великих богов. Что это за место и что там находится, приходилось только догадываться...
Красота девственной природы опьянила служителя церкви: мангровые заросли, переплетение толстых воздушных корней, словно змей, удивительные птицы и звери... Когда путники вступили на канатную дорогу, Педро чуть не рухнул вниз, разглядывая с высоты величественный бурлящий поток воды.
Илисадио понимающе относился к монаху, делая небольшие перевалы для отдыха, и помогал облегчать дорогу, прорубая мачете труднопроходимую растительность.
Однажды, когда Феодул с наслаждением поглощал маисовую лепешку, в зарослях раздался внезапный лай. Монах резко вздрогнул и от страха опрокинулся с пня на сидящего внизу индейца. В последний момент араукан сумел ухватить белокожего компаньона и предотвратить падение на землю. Индеец долго смеялся, откинув с лица длинные черные волосы. Потом все же рассказал недоуменному монаху, что это была всего лишь местная птица антипитта, которая издает такие звуки, отгоняя злых духов.
На закате дня путешественники добрались до подножия гор, покрытые густой сельвой.
"Мы на месте", - сказал араукан, и, упав на корточки, принялся поклоняться горам, нашептывая молитвы на странном птичьем языке.
Педро Феодул же принялся внимательно осматривать окрестности, пытаясь разглядеть какие-нибудь божественные знаки, но кроме леса, гор, травы и неба он ничего не видел.
Озадаченно простояв минут двадцать, монах с досадой обратился к своему проводнику: "Священное древнее место - это всего лишь горы?"
Бессильно опустив руки, Педро стал читать про себя молитву: как он мог так всех подвести? Никаких богинь, никаких сокровищ, никаких тайн - только горы и джунгли. Ему теперь - просто смерть.
Илисадио внезапно перестал шептать ритуальные слова и крикнул: "Иди же прямо к самому лесу! Дотронься до камней Чиа!"
"А индеец-то еще и сумасшедший!" - подумал Педро. Монах не на шутку испугался, он только сейчас осознал, что находится в смертельном месте в сгущающихся сумерках, да еще и с диким язычником.
Делать было нечего, пришлось идти к горе. Ничего особого в сером холодном камне Феодул рассмотреть не мог. Раздвинув сочные зеленые листья, чтоб подойти поближе, монах замер. Прямо перед ним начинались и уходили вверх крутые каменные ступени.
"Что это?" - Педро повернулся к индейцу.
"Это древний город коги, разрушенный много лет назад конкистадорами. Прямо у этих ступенек была убита дочь касика Гуачета", - араукан вновь принялся кланяться и распевать песню.
Педро заметил на нижней ступеньке изображение птицы Кецаль с хохолком, которую ему днем показывал проводник. Изображение было очень искусно выполнено, птица смотрелась, как живая.
Монах дотронулся рукой до изображения и стал водить пальцами по контуру. Внезапно что-то щелкнуло, и из ступеньки выдвинулась ниша, в которой стоял небольшой горшок, затянутый кожей.
Во рту у служителя церкви пересохло. Дрожащими руками он попытался освободить горшок. Тугие нити, похожие на жилы, едва поддавались, но вскоре ослабли.
Педро стремительно сдернул скользкую тряпицу и заглянул внутрь. Его глазам предстала горка круглых зеленых камней, размерами с воронье яйцо. Дыхание мужчины перехватило - неужели это правда?
Но тут за спиной раздались шаги. Феодул оглянулся - к нему с мачете в руках приближался индеец. Его злобная улыбка не предвещала ничего хорошего.
"Вот и смерть пришла", - промолвил монах, бесстрашно, прижав к себе горшочек и зажмурив глаза.
А смерть не приходила. Педро открыл глаза и увидел, что араукан находиться в ста шагах, а в его спину вцепилась пума.
Вскрикнув, служитель церкви еще больше прижал к себе изумруды и стал карабкаться по древним ступеням вверх.
Сколько он так поднимался - не помнил. Рухнул на них же, забывшись сном.
Утром Педро разбудили лучи восходящего солнца. Монах сел на ступеньку и разрыдался...
Зеленые огоньки мерцали божественным светом - это начало великого предназначения. Педро Феодул счастливо улыбнулся, успокоился, и его изможденное тело наполнилось новыми силами.
Как и куда он брел, было известно одному Богу или богам... Но охрана на воротах чуть не свихнула от изумления шеи, взирая на блаженного монаха, гордо входящего в город, сжимающего в руках необычный сосуд.