- Эх, сейчас вернёмся в деревню и снова-здорово делать то же самое что и всегда: вахта, наряды и прочие радости нашей неблагодарной службы, - жаловался Крул, на подъезде к Сосновому Бору. - Опостылело уже здесь сидеть. Вот бы в городской гарнизон попасть. Там хорошо. Скажи, Брун?
- Ага.
- Это чем там лучше? - изумился Бьёрн, на ходу уплетая спелое яблоко.
Дело шло к обеду, и вот-вот должна была показаться деревня. Пузатые тёмные тучи, заполонившие всё небо от края до края, грозились с минуты на минуту обрушиться проливным дождём на головы путников. Вдалеке слышались мощные раскаты приближающегося грома. Колдуны, собственно, как и ратники, подгоняли лошадей, чтобы успеть добраться до деревни, где в спокойной и сухой обстановке переждать буйство непостоянной стихии.
- В городах солдаты находятся на полном обеспечении, - принялся объяснять Брун. - Городские советы, ярлы и прочие власть имущие чины заботятся о ратниках, снабжая их всем необходимым, начиная от лат и заканчивая кормёжкой. Прямо как в имперских легионах, мать их за ногу.
Брун от негодования только рукой махнул.
- А в хирде всё иначе. Денег тут почти не платят, а пропитанием мы обеспечиваем себя сами. Для этого деревенским старостой нам выделены угодья, на которых мы выращиваем рожь с пшеницей для собственных нужд. Помимо этого сотничий повар разводит кур, свиней и коров, чтобы иногда баловать нас свежим мясом.
- Да уж, жизнь не сахар, - поддержал своего напарника Крул. - Помимо этого в городах много весёлых домов, девок и прочих развлечений. В деревне же скука смертная, хоть на стену лезь.
За неспешным разговором о тяготах воинской службы добрались до деревни. В этот раз Сосновый Бор предстал перед колдунами унылой дырой, по-другому и не скажешь. Проезжая по пустым и тихим улочкам деревни, пилигримам лишь раз встретились люди - на лавке рядом с местной церквушкой две женщины в платках усердно вязали веники. Внезапно из церкви выглянул странно одетый мужичок в забавном колпаке и что-то спросил у них, женщины отрицательно замотали головами. Ответ его явно не удовлетворил, и он поспешил скрыться внутри.
- На кладбище повеселее будет, - недовольно пробурчал колдун, мрачно оглядываясь по сторонам. - Что тут стряслось?
- Без понятия, мастер Бьёрн. Когда мы отправились за вами, всё было как всегда.
Рагнар как раз собирался обедать, когда к нему ввалились колдуны. Сотник встретил пилигримов как старых друзей и приказал своему уряднику принести больше тарелок.
- Смотрю, ты уже без трости ходишь? - заметил Рагнар.
- Да, боль прошла. Теперь передвигаюсь на своих двоих, - отозвался пилигрим.
- Спасибо, Горм, ты свободен. А вы поскорее присаживайтесь к столу. Я человек не из благородных - уважаю простую солдатскую пищу, - сказал Рагнар, приглашая колдунов отобедать вместе с ним. - Каша с салом, луком и чесноком, квашеные огурцы и ржаной хлеб. Вот и весь наш солдатский паёк: простой, вкусный и сытный. Мечта солдата. Эйнар, не стесняйся, накладывай себе побольше. В деревне с недавних пор ты не найдёшь такие разносолы.
- С чего бы это? - колдун удивлённо вскинул брови. - Сборщики податей объявились?
- Если бы, - нехотя протянул сотник. - Тут дело куда как серьёзнее. Инквизитор к нам пожаловал, будь он неладен.
- Поэтому деревня выглядит так, будто тут все вымерли? Даже собак на улицах не видать.
- Именно так. Люди стараются сидеть по домам и не высовываться без крайней надобности, чтобы ненароком не попасться на глаза инквизитору.
- Чего это ему тут понадобилось? - спросил Бьёрн, не переставая при этом уплетать угощение за обе щёки.
- Капеллан Фабиан каким-то чудом прознал о том, что у нас пропадают люди. Однако он не знал, что вы уже избавили нас от этой напасти. Поэтому он вооружился счётами и пергаментом, а это, как вы сами знаете, самое страшное оружие в руках инквизиции, - Рагнар улыбнулся собственной шутке. - В общем, он принялся рассчитывать налоги и десятину вместо старосты.
- Да ну? И Фрейр ему и слова не сказал?
- Ему этот инквизитор до одного места, - честно признался сотник, наливая себе сбитня. - Главное, чтобы капеллан убрался отсюда до приезда сборщиков, а с ними он уж как-нибудь сам договорится. Вот у Сёрена дела обстоят намного хуже. Фабиан заселился к нему, распугав всех постояльцев. К тому же церковник распорядился вылить всё пиво в реку, ибо питие приводит к греховным помыслам да дурным деяниям. Это не мои слова, а его. Представляете?
- И что, он действительно всё вылил? - изумился пилигрим.
- Ха, как бы ни так! Ты, видимо, совсем не знаешь нашего Сёрена. Для вида он, конечно, разбил пару бочек на глазах у церковника, а всё остальное хранится у меня.
- Не боишься, что он и к тебе наведается?
- Пусть только попробует! Без разрешения тана я на слад даже патриарха не пущу, не то, что какого-то вшивого капеллана.
- Интересно. Проезжая мимо церкви, мы видели странного тип в колпаке. Это, случаем, не он?
- Естественно, нет. Это местный - как бы это сказать? - живописец. Фабиан поручил ему разукрасить стены церкви, дабы убранство выглядело нарядно. Ведь он единственный на всю округу у кого есть кисти и краски. Хотя, если верить его словам, ему не хватает оливкового цвета.
- О, этого добра у меня навалом. Я выделю немного даром, - пообещал Эйнар. - Я же и сам немного художник.
- На твоём месте я бы не стал торопиться. Пусть он подольше повозиться со своим шедевром. Помяните моё слово, вместо торжественных ликов святых, он намалюет восторженно совокупляющихся стариков с конскими причиндалами. Будьте уверены.
- Так инквизитор его сожжёт на костре за такую выходку.
- Не возводи на него напраслину, Бьёрн. Всё же он священнослужитель, хотя и ярый фанатик, и для него нет ничего ценнее человеческой жизни. В общем, так и живём. Одна новость чуднее другой.
- Ну ладно, а что там с башней? Твои ратники нам все уши о ней прожужжали. Странно было такое слышать.
- Да уж, это действительно странно. Страннее некуда. В общем, дело было так, - Рагнар тяжёлым взглядом обвёл колдунов и принялся рассказывать: - Как-то раз спозаранку меня в спешке будет урядник и докладывает, что солдаты из дозора вернулись какие-то ошалевшие. Без перебоя талдычат про башню без окон и дверей, которая появилась на Горке из ниоткуда. Что я должен был подумать? Правильно! Допились родимые! Башни им уже мерещатся. Хорошо хоть не черти. Я уже был готов устроить им праведный разнос за употребление вина на службе, но они все как один оказались трезвыми. И, вроде как, ругать их особо не за что. Службу свою они исправно выполнили. Только про эту треклятую башню всё твердили без умолку. Тут уж настала моя очередь за голову хвататься. И было отчего! Поймите, мы здесь народ простой и не привыкли ко всяким магическим фокусам. А тут эта непонятная башня, будь она трижды проклята, как снег на голову свалилась. Ну, раз такое дело, решил я съездить посмотреть на то диво, которое им всем скопом примерещилось. И знаете что? Я чуть из седла не выпал, когда своими глазами её увидел. Стоит. Башня. Одна. На Горке.
- Из неё кто-нибудь выходил?
- Эйнар, ты не поверишь, там ни одной двери не было. Только голая стена из тёмного камня на тридцать ярдов ввысь уходит. Я несколько раз обошёл её с разных сторон, смотрел и так, и сяк. Веришь, нет, все глаза себе проглядел. И что в итоге? Не то, что дверей, даже окон не нашёл. Только под самой крышей отверстие виднеется, словно для почтовых птиц сделанное. Но человек в него точно не протиснется. В общем, дурная какая-то башня. И люди её страшатся, стороной обходят словно чумную. Вот такие дела у нас творятся.
Колдуны недоумённо переглянулись. В их глазах читался немой вопрос: что за чертовщина тут происходит? Действительно, башня, если она и вправду существует, не могла просто взять и появиться где ей заблагорассудится. А значит, кто-то этому поспособствовал. Но кто? И самое главное перекликается ли её появление с историей со стригоем? Ещё одна загадка.
- Отец Фабиан лично ходил к башне, но, к сожалению, не преуспел, - тем временем продолжил Рагнар. - Теперь у нас вся надежда только на вас двоих.
- Башня себя как-нибудь проявляет? - Эйнар задал резонный вопрос.
- Вообще никак. Разве только когда она появилась, то распугала моих людей, а так ничего странного и необычного. Если не считать её внезапного появления. Соседство с ней не доставляет проблем, но всё равно как-то боязно. Надеюсь, вы разгадаете и эту тайну тоже.
- Мы тебя поняли, Рагнар. Ну что, Бьёрн, отдохнём и разберёмся с этой напастью?
- Отдохнуть и вправду не помешает.
На том и распрощались. Комендант остался у себя, а пилигримы двинулись на постоялый двор. Несмотря на полдень, на улице было холодно и темно от набежавших с востока лиловых туч. Сильный порывистый ветер почём зря гонял опавшую листву между домами. Мерзкая погодка.
Добравшись до места, пилигримы с удивлением отметили про себя, что у колодца не сидели женщины, а створки ворот дома старосты были закрыты и, скорее всего, заперты изнутри.
На постоялом дворе было пусто, что весьма нехарактерно для такого рода заведения, а вместо привычных ароматов жареного мяса и свежей выпечки пахло чем-то новым, непривычным. Ладаном. Этот запах был тут абсолютно не к месту.
- Эй, Сёрен! Здорово! Чего это у тебя так пусто? И выглядишь ты так, будто закопал всех своих постояльцев на заднем дворе, - весело прогудел Бьёрн.
Хозяин постоялого двора, не переставая хмуриться, кисло улыбнулся, приветствуя колдунов, и кивком головы указал на одиноко сидящего постояльца в тёмно-коричневой рясе с чётками в руках. Видимо, это и был инквизитор. Святой отец сидел в общем зале, в самом его тёмном уголке, склонившись над своей скудной трапезой. Капеллан поднял голову, чтобы повнимательнее разглядеть новоприбывших постояльцев.
Эйнару сразу же не понравилось его лицо - сморщенное, словно старый картофельный клубень. Короткие волосы имели неприятный землянистый оттенок. Прямой с горбинкой нос выдавал в нём чистокровного южанина. А вот глаза у него были особенные. Инквизитор родился с уникальной особенностью - разноцветными глазами. Правый был зелёным, а левый - голубым. Их красоту и яркий блеск нисколько не портили глубокие тёмные мешки, образовавшиеся, судя по всему, из-за постоянного недостатка сна.
- Доброго дня, путники. Вижу, вы здесь не впервые. Проходите, помолимся вместе, - скрипучим голосом протянул инквизитор.
Тонкая полоска его бледных нездоровых губ сложилась в лукавую ухмылку, которая была всего-навсего вежливой условностью. Обычно так улыбаются уличные плуты с целью облапошить очередного зазевавшегося толстосума.
Инквизитор жестом пригласил колдунов подойти ближе, чтобы присоединиться к нему. Делать было нечего, и друзья приблизились к его столику.
- Отец Фабиан? Я не ошибся? - спросил колдун и тут же получил утвердительный кивок головой. - Приветствую. Меня зовут Эйнар, это мой друг Бьёрн. Мы пилигримы.
- Как же, как же, весьма наслышан... Староста рассказывал мне о вас, - святой отец загадочно нахмурился, тяжёлым взглядом рассматривая друзей с ног до головы. - Что привело вас в Сосновый Бор?
По лицу инквизитора пробежала глубокая тень от дрогнувшего пламени свечи. Выглядело это весьма зловеще.
- Мы пришли сюда по просьбе местного коменданта. С его слов ты уже несколько дней колдуешь над башней, которая таинственным образом появилась в здешнем лесу и уже успела набить оскомину местному люду. Можешь поделиться своими наблюдениями?
- О, я там был и видел всё собственными глазами, - протянул инквизитор. - С виду это самая обычная башня. Никогда бы не подумал, что она всего лишь порождение каких-то магических ритуалов и тёмных заклинаний. Несмотря на это, я убеждён в её мистическом происхождении. В этом нет никаких сомнений.
- Говорят, в неё невозможно попасть. Это верно?
- Абсолютно, - Фабиан всплеснул руками. - Нет ни малейшего намёка на дверь или даже окно. Впрочем, главное не это, а то, что мы с церковным настоятелем провели молебен, прочитали молитвы для защиты паствы от злых сил.
- Прелестно, - пробурчал Бьёрн.
- Несмотря на все мои старания и молитвы, вход внутрь мне так и не открылся, - Фабиан проявил тактичность и не стал корить колдуна за ехидное замечание.
- Завтра поутру мы сами сходим к башне, и, можешь не сомневаться, попадём внутрь.
- Звучит слишком самонадеянно, однако я рассчитываю, что у вас получится осуществить задуманное, ведь я пойду с вами.
Пилигримы встретили его заявление скорбным молчанием. Решимость Фабиана сбила друзей с панталыки: между колдунами и инквизиторами никогда не было особой любви, поэтому совместно они не действовали. На то было много причин, но видимо святой отец собирался отбросить предрассудки в сторону и действовать сообща для скорейшего достижения результата. Что же, тем похвальнее его стремление.
- Надеюсь, вы не против?
- Кхм... Прогрессивный подход. Не стану лукавить и скажу, что ты умудрился нас удивить, - нехотя признался Эйнар. - Делай, что сочтёшь нужным. Мы не в праве тебе мешать.
- Однако помни, мы не в восторге от твоей компании, сам должен понимать, - добавил Бьёрн.
- Ты смелый человек раз говоришь мне это в лицо, - рассмеялся Фабиан. - Отдохните с дороги. А я помолюсь за вас.
Выдвинуться к Горке с самого утра как назло не получилось. Сначала пережидали моросивший дождик, тащиться куда-то в такую погоду никому не хотелось. Потом пришло время завтрака, и Бьёрн настоял, чтобы они подкрепились перед долгим переходом через лес. Затем ждали, пока инквизитор прочтёт все подходящие случаю молитвы.
Из деревни получилось выехать, когда солнце уже поднялось над горизонтом, но всё равно поздно. Пилигримы и инквизитор съехали с наезженного тракта и углубились в чащу леса, которую по сырой и холодной погоде наполнял зловещий рваный туман, стелившийся между деревьев.
- Удивительная штука - жизнь. Казалось бы, мы с вами заняты одним и тем же делом, ан нет!
- И в чем, по-твоему, разница? - неохотно спросил Эйнар.
Колдуну категорически претила сама мысль о неминуемом теологическом споре, но он прекрасно понимал, что церковник не уймётся, пока не выложит все свои догматы колдунам, хотят они того или нет. Делать было нечего, и Эйнар, проявив положенную вежливость и недюжинное терпение, приготовился слушать проповедь святого отца.
- В подходе к этому весьма непростому вопросу, - капеллан желчно рассмеялся, украдкой поглядывая на своих спутников, наблюдая за их реакцией. - На эту тему можно рассуждать очень долго, приводя в пример доводы, цитаты и прецеденты. Можно даже написать целый научный трактат, но если говорить простым и понятным языком, то ту всё просто: инквизиция служит богам, а вы заняты паскудным ремеслом. Вся ваша магия когда-то была весьма могущественной силой, однако сейчас её вполне успешно заменяет вера. В этом все наши различия.
- Весьма смелое заявление, - прогудел Бьёрн, поигрывая скулами.
Эйнар знал, что он пожалеет об этом, но всё же не удержался и возразил:
- Мои глаза и уши говорят мне, что вы, скорее, служите своему понтифику, нежели богам...
- Что суть одно и то же, - Фабиан невежливо перебил собеседника. - Ведь его святейшество преемник высших сил в нашем грешном мире. И именно богам было угодно вложить в головы членов церковного синода идею создания инквизиции.
- Однако те же самые боги, которые сотворили церковь, никак не препятствовали созданию пилигримов, - довод Бьёрна казался весьма разумным, но у Фабиана было чем парировать:
- Церковь сотворили люди, а боги - веру. А что касается вашего ордена, так препятствовали, и ещё как! Или вы забыли, что церковь несколько десятков лет вела охоту на вашего брата. Однако обстоятельства сложились так, что в ту далёкую пору понтифик не воспринимал колдунов за реальную силу, позволив вашим предшественникам существовать дальше, выполняя всю грязную работу. Теперь же церковь окрепла настолько, что стала сама в состоянии искоренить всё то зло, что угнездилось в нашем прекрасном мире. Вы больше не нужны. Церковь и инквизиция справятся сами.
- Это ты лихо загнул, - Эйнар только поморщился от такого пафосного монолога этого наглого южанина. - Инквизиция не может справиться даже в Империи, не говоря, например, о Султанате, куда никогда не протянется церковная длань.
- Эти язычники сами обрекают себя на страдания и вечные муки, - голос Фабиана, в который раз, оказался пропитан желчью.
- Ну да, ну да, естественно, они виноваты сами, - вздохнул Бьёрн. - У меня есть своя версия различий между нами. Хочешь знать?
- Интересно послушать.
- Между нами, отец Фабиан, и впрямь лежит огромная пропасть. Вы - святоши - относитесь к магическому дару с философской точки зрения, предпочитая рассуждать о магии, писать о ней различные трактаты, которые никто кроме вас не прочтёт, и замыкаться наедине со своими мыслями. Колдуны же видят в даре инструментарий, предназначенный для спасения жизней. Инструмент этот отнюдь не чистый и светлый, как может показаться некоторым, но важный и необходимый всему живому миру. Мы предпочитаем действовать с помощью магии, а не впустую рассуждать о ней, пуская её в ход от случая к случаю.
Бьёрн сильно рисовал, утверждая такое в лицо инквизитору. Фабиан вполне мог расценить это как ересь, а самого колдуна заклеймить еретиком, но, кажется, на сей раз обошлось.
- В чём-то ты прав, сын мой. Но не стоит забывать, что магия - это порождение первичного хаоса, а эта материя ещё не до конца понята человеком. Мы шлифуем мистерии, чтобы упорядочить их свойства. Так они будут лучше служить нам.
- Ладно, будь по-твоему. Святошу всё равно не переспорить, - колдун только махнул рукой.
- Пилигримам и не такие чудеса приписывают, - колко парировал Фабиан.
Дальше ехали молча, говорить этой троице больше было не о чем. Бьёрн насупился и ссутулился больше обычного, демонстративно игнорируя инквизитора. Эйнар, немного повздыхав, постарался поскорее забыть о неприятном споре и сосредоточиться на дороге. Фабиан двигался на своей лошадке последним и широко улыбался, радуясь, что тучи отступили, и выглянуло солнце. Наверное, последнее тёплое солнце в сезон бесконечных дождей.
Когда путники углубились в лес настолько, что не осталось ни единого шанса встретить здесь ни единой живой души, внезапно раздался треск сучьев. Пилигримы резко вскинулись, приготовившись защищаться, однако этого не потребовалось. Своим присутствием всадники побеспокоили исконного жителя этих мест - оленя, мирно жующего молодые побеги пихты. Благородный зверь стоял, чуть пригнув массивную шею, и с интересом рассматривая незваных гостей. По холодному воздуху из его ноздрей вырывался густой пар, а большие чёрные глаза оценивающе блуждали по людям. Решив не рисковать, лесной богатырь горделиво вскинул голову, тряся ветвистыми рогами, и сорвался с места. Бросившись через кустарник, он с хрустом подмял его под себя, и был таков.
- Встретить на пути оленя - хорошая примета, - узкое худощавое лицо отца Фабиана светилось улыбкой. На этот раз она была совершенно искренней.
После неожиданной встречи они продолжили свой путь, благо, идти было недалеко.
- Действительно - башня. Кто бы мог подумать, - с удивлением произнёс Бьёрн, подъезжая к Горке.
На вершине уже знакомого холма высилось внушительное сооружение. Рагнар не соврал, башня действительно имелась. Видеть её здесь, было для колдунов сродни чуду, ведь не могли люди так быстро её возвести за весьма непродолжительный период отсутствия здесь пилигримов.
Поднявшись на холм, колдуны, а вместе с ними и инквизитор, с осторожностью приблизились к строению и принялись его изучать. Вблизи тёмные камни, из которых была сложена башня, отливали глянцем. Кладка оказалась настолько прочной, что волос бы не влез между камнями. Во всём мире умельцев, которые могут так строить, можно было пересчитать по пальцам одной руки, при этом, не имея на оной нескольких.
Под венцом изогнутой крыши виднелось небольшое отверстие - то ли волоковое окно, то ли ниша, лишь имитирующая проём. В предположение Рагнара не верил ни Эйнар, ни Бьёрн: кто может принимать внутри почтовых птиц, если входа в башню попросту нет.
- Доводилось ли вам когда-нибудь попадать в здания, в которые и зайти-то нормально нельзя? - поинтересовался Фабиан. - Непростое это занятие, доложу я вам.
- Бывали в местах и похуже, - незамедлительно огрызнулся Бьёрн.
- Игорные дома и бордели не в счёт, - тут же нашёлся с ответом инквизитор.
Эйнар же в свою очередь предпочёл заняться делом, а не участвовать в ненужной словесной перепалке. Его намётанный взгляд скользил по камням в надежде найти подсказку к тайне башни, но все усилия были тщетны.
- Любопытно, как она, вообще, тут оказалась?
- Могу предположить, что её сюда переместили через портал, - выдвинул предположение Фабиан.
- Телепортация это всего-навсего устоявшийся в человеческих умах миф, досужая выдумка. Ровно, как и умение читать чужие мысли или становиться полностью невидимым. Всё бред.
- Я бы выразился иначе, - скептически высказался инквизитор. - Не миф, а теория. А мы, как ты сам давеча утверждал, мастера в этом непростом деле. К тому же не стоит забывать, что в священных текстах весьма подробно описываются подобные чудеса. Так что не стоит сбрасывать со счетов моё предположение.
- Поэтому я и сказал - выдумка, - возразил Бьёрн, не глядя на своего оппонента.
- Ох, я слышал многие гадкие вещи о колдунах, но никто и никогда не обвинял вас в дурости. Прости меня, Бьёрн, но по мне ты самый неразумный дуболом, коих видывал этот свет. Легче урезонить пьяного гнома, чем тебя.
Пока эти двое собачились друг с другом, Эйнар произнёс заклинание, и его глаза привычно полыхнули зелёным светом. Дюйм за дюймом он осматривал стену башни, в надежде найти хотя бы намёк на проход. Буквально через пару минут он был вознаграждён за своё терпение, и удача улыбнулась ему. Он, нараспев выдав несколько слов на старинном языке, махнул рукой так, словно срывал скатерть со стола. Прямо перед колдунами, будто по мановению волшебной палочки, предстал вход в башню - несколько каменных ступенек, сложенных из того же тёмного камня, что и сама башня, а также мощная дубовая дверь, обитая железными пластинами с заклёпками.
- У тебя зоркий глаз, Эйнар, - похвалил колдуна инквизитор. - И да откроется человеку незримое, и да увидит он сокрытое. Лично я не смог распознать здесь иллюзию.
- Иллюзия это всего-навсего видение. Здесь уместнее будет сказать, что было применено заклинание, отводящее глаза всякому, кто на него посмотрит. Ничего сложного, но чары оказались сильными и глубокими. Их накладывал кто-то весьма умелый. Довольно слов, давайте узнаем, что там внутри.
С этими словами пилигрим дёрнул ручку, однако дверь предательски не поддалась. Тогда он приложил дверь плечом, но и это не помогло.
- Ну-ка, дружище, отойди в сторону, - посоветовал Бьёрн и с разбегу приложился о дверь.
Результат тот же, только плечо зазря ушиб. Тогда он вскинул руку, сложив пальцы хитрым образом, и выкрикнул пару слов. Сначала ничего не происходило, а затем дверь начала стремительно преображаться. Перво-наперво пластины стали покрываться мелкой сетью ржавчины. Железо, словно ему было никак не меньше нескольких веков, стремительно разрушалось. Вместе с тем начали гнить дубовые доски, чернея и рассыпаясь в труху прямо на глазах. Спустя несколько секунд то, что когда-то было дверью, мелкой кучкой осело у ног пилигримов. Набежавший ветер тут же подхватил пыль, принявшись безжалостно растаскивать её по округе. Проход в тёмную башню был открыт.
Опасаясь притаившихся в глубине монстров и коварных ловушек, Эйнар запустил в дверной проём несколько магических шаров, освещая внутренности башни. Но изнутри никто не показывался, даже звуков никаких не доносилось. Тогда колдун аккуратно просунул внутрь голову, чтобы увидеть всё собственными глазами, а когда понял, что им ничто не угрожает, смело шагнул внутрь.
Свет от шаров сносно освещал внутреннее убранство башни. Первый этаж сплошь и рядом был уставлен урнами всех возможных форм и размеров. Были здесь и вытянутые урны, запечатанные сургучом, и приземистые, и пузатые, неплотно прикрытие керамическими крышками. С рисунками и без оных, с надписями и узорами. Разные, в общем. Все они, как и пол, были покрыты ровным слоем вековой пыли, поднятой в воздух тяжёлыми сапогами нежданных гостей. Сухой застоявшийся воздух неприятно щекотал ноздри и щипал глаза, заставляя путников предательски щуриться. Чуть в стороне от входа ввысь уходила винтовая лестница. Ступени её были истёртыми, а некоторые ещё и потрескались со временем.
Внезапно из-за спин колдунов подал голос отец Фабиан:
- Я знаю, вы не верите в богов, но...
- Это не совсем верно, инквизитор. Просто мы относимся к ним по-другому. Мы считаем, что те, кого ты называешь богами, всего лишь очень сильные маги, которым удалось достичь таких высот, что их канонизировали даже другие волшебники. Чувствуешь разницу?
- Неважно, как вы их называете. Я говорю о том, что не чувствую здесь их присутствия, - нервно произнёс Фабиан робким голосом. - Думаю, на башню наложено какое-то проклятие.
- В этом нет никаких сомнений, - заверил его Эйнар.
- Дослушай сначала, я ведь не просто так затеял этот разговор. Вам ничего не кажется странным? Разве вы не заметили, что внутри башня несколько больше, чем, кажется снаружи? Это всё проделки Чернобога! Предлагаю помолиться во спасение наших душ.
- Во-первых, инквизитор, не мели ерунду. То о чём ты говоришь, это всего лишь результат действия расширяющего заклинания. Игра с пространством, если тебе так понятнее. Мы и в своём дилижансе такое используем. Это, знаешь ли, весьма удобно и практично. Во-вторых, что касается проклятия, то оно действительно есть. Или было, но уже рассеялось. С этим ещё предстоит разобраться. В-третьих, Чернобог, он же Мёртвый Бог, он же Изгнанный, здесь абсолютно не причём. И, в-четвёртых, молитвы нам не помогут. Разве ты не знаешь, что у пилигримов нет души?
- Всё это досужие россказни, она есть у всех, но не всякую душу можно спасти.
Аккуратно переступая и с опаской озираясь по сторонам, троица неспешно двинулась к лестнице. Заглядывать в урны не было никакого желания. По ритуальным узорам стало ясно, что это были древние оссуарии с костями внутри. Слой пыли оказался настолько толстым, что упруго пружинил под ногами, приглушая крадущиеся шаги. Колдуны переступали почти бесшумно, лишь слегка шурша подошвами сапог о каменные ступени, а вот инквизитор, шедший последним, страстно, хоть и вполголоса, молился, с глухим постукиванием перебирая чётки. Впрочем, других звуков слышно не было.
В напряжённом ожидании неминуемого подвоха, они поднимались всё выше и выше. Внезапно, где-то на грани слуха, за тяжёлой завесой плотной тишины, колдуны едва различили непонятный гул, которому здесь не было места. Поднимаясь к вершине башни, методичный гул нарастал, становясь отчётливее и навязчивее, а со временем к нему присоединилось лёгкое звенящее потрескивание. Все были напряжены до предела, по их сосредоточенным лицам блуждали неясные тени.
Лестница неожиданно закончилась за очередным витком, упёршись в массивную дверь, из-под которой виднелся голубоватый мерцающий свет, не предвещающий ничего хорошего.
- Что там может быть? - поинтересовался Фабиан. - Какие тайны хранятся за этой дверью?
- Внутри мы можем встретить что угодно, начиная от мешка картошки и заканчивая самым страшным кошмаром.
- Ты прав, Бьёрн, это может быть опасно, но нам всё-таки нужно попасть туда.
- Благословляю тебя на совершение подвига, сын мой. Да не убоишься ты зла, и страх не пронзит твоё благородное сердце.
Распахнув настежь дверь в лицо Эйнара, помимо токсичного свечения, ударил морозный воздух. В комнате оказалось чертовски холодно. Одновременно с этим в носу пилигрима защекотало - это постарался приятный и слегка навязчивый запах аниса, круживший тут буквально повсюду.
Комната, в которую ворвалась вся троица, оказалась абсолютно пустой, если не считать источника света - магического кокона, парившего в воздухе прямо посередине помещения. Этот кокон непрерывно гудел и искрился, отбрасывая на стены всполохи едва различимого синего пламени. Данная комната располагалась под самой крышей, такой вывод Эйнар сделал, рассмотрев в одной из стен маленькое оконце, которое они видели снаружи и про которое им рассказывал комендант.
Присмотревшись к зловещему кокону получше, колдун увидел внутри мужчину, застывшего в летаргическом сне.
- Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, - шёпотом поведал Фабиан, внимательно разглядывая узника башни.
Он был среднего роста, более точно сказать было невозможно, ведь он вместе с коконом парил над полом. Его щуплое тщедушное тело покрывала чуть синеватая кожа. Возможно, такой эффект достигался из-за свечения, которое всё вокруг делало немного синим. Единственное, что про него можно было сказать наверняка, так это то, что он был альбиносом. Длинные молочные волосы падали с его наклонённой вперёд головы, не давая рассмотреть лица. Узловатые пальцы, испещрённые сетью мелких морщин, заканчивались массивными ногтями, больше напоминавшими когти какого-то хищника.
- Клянусь своей шляпой, я такого никогда не встречал, - произнёс Бьёрн.
- Надо его освободить и подробно обо всём расспросить, - уверенно заявил инквизитор.
Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений: Фабиан не уйдёт из башни, пока не осуществит задуманное.
- Ты знаешь, как это сделать? - изумился Эйнар.
- Отойдите назад и не мешайте мне творить чудеса.
Колдуны послушно отступили на несколько шагов, при этом не спеша покидать комнату, уж очень им было любопытно хоть краем глаза взглянуть на волшбу церковников, которую они никогда не видели воочию.
К великому сожалению заклинание инквизитора не отличалось особой оригинальностью. Монотонным голосом Фабиан начал читать очередную молитву. Поначалу колдуны даже слегка разочаровались, ведь они наблюдали за инквизитором в надежде увидеть что-то новое, но в дальнейшем они получили желаемое сполна.
С каждым произнесённым словом, и после каждой строфы менторский голос Фабиана усиливался как по экспоненте. Мощь каждого его слова с силой отражалась от пола и потолка комнаты. Под конец молитвы голос - нет, не Фабиана, а кого-то другого, более могущественного, нежели сам церковник, - грохотал, словно тучи перед грозой и казалось, что стены не выдержат такой мощи и вот-вот обрушатся на головы тех, кто посмел нарушить многовековой покой этого места.
За всё время пока инквизитор творил свою странную волшбу, кокон оставался в относительном спокойствии и практически никак не реагировал на речь Фабиана. Лишь издаваемый им навязчивый гул начал постепенно уменьшаться, пока полностью не исчез, бесследно растворившись в громогласных словах инквизитора. Затем произошло нечто странное - безо всякой веской причины усилился тягучий запах аниса, а сразу за этим из кокона с невероятным рёвом вырвался ярко-синий протуберанец, целя в инквизитора, вокруг которого уже усиливалось белое магическое свечение, призванное защитить своего обладателя от посягательств на его бренное тело и жизнь. Так и получилось. Два заклинания столкнулись с диким треском, разрушая друг друга и разбрызгивая вокруг себя капли смертоносного магического пламени, плавившего даже крепкие камни.
Колдуны же никак не вмешивались в процесс, наблюдая за ним из-за прикрытия магических щитов, но в каждую секунду готовые прийти на помощь Фабиану, хотя этого и не требовалось. Капеллан был спокоен и уверен в себе. Он держал ситуацию под своим полным контролем, продолжая нараспев читать молитву. Внезапно Фабиан развёл руки в стороны, а тело его волшебным образом воспарило над полом, словно он был святым, возносившимся на небеса. Белое свечение снова окутало его, словно никуда и не девалось. Из кокона с шипением дикой разозлённой кошки стали вырываться языки агрессивного синего пламени, и также с шипением испаряться, едва дотянувшись до магической оболочки, окутавшей инквизитора с ног до головы.
- Силён, - не к месту признал Бьёрн, перекрикивая стоявший кругом грохот и прячась за отражающим щитом.
Башню нещадно трясло, а воздух вокруг кокона трещал и искрился. Колдуны не могли этого видеть, но с высокого шпиля, венчавшего макушку башни и служившего своего рода молниеотводом, в разные стороны устремлялись синие, белые и красные шары магического толка. Некоторые из них испарялись практически сразу же, пролетев всего несколько ярдов, другие же с визгом врывались в сырую землю, оставляя после себя небольшие кратеры и облака едкого пара.
Лицо Фабиана было напряжено до придела, его заливал едкий пот, а на лбу от постоянного усилия пролегла вертикальная морщина. Капеллан всё ещё шевелил бледными обескровленными губами, но ни единого слова не долетало до ушей колдунов. Казалось, что он говорит в пустоту. Однако кокон больше не светился как прежде, а только лишь неясно пульсировал, словно источившись и выплеснув наружу всю свою силу. Казалось, что Фабиан уже победил в этой схватке, но в воздухе вокруг пошла непонятная рябь. Это кокон искажал пространство вокруг себя в последней надежде навсегда устранить своего раздражителя.
Очередной громогласный выкрик капеллана оказался настолько мощным, что его слово пробило дыру в потолке, сорвало крышу и разрушило часть стены. Через образовавшийся проём в комнату впервые за долгое время ворвался солнечный свет. Опалённые камни со следами жирной копоти обрушились вниз, а в комнату ворвался порыв пронизывающего до костей ветра. Это был последний рывок. Изнеможённый церковник рухнул на пол. Прежний живой блеск его разноцветных глаз потух, но он всё ещё дышал и пытался встать на ноги.
Стало ясно, что заклинание сработало, и кокон распался, оставив после себя стремительно рассеивающуюся зыбкую синеватую дымку и едва уловимый запах аниса, который, впрочем, тут же улетучился. На том месте, где находилась эта странная магическая ловушка, прямо на голых камнях лежал её узник.
Колдуны приблизились к инквизитору.
- Что это было?
- Солнечный ветер. Так мы называем эту молитву. Она имеет несколько воплощений. Это одно из них, - обескровленными губами покладисто пояснил Фабиан. - Что с ним?
Тем временем альбинос приходил в себя. Пленник башни с известным усилием поднялся на четвереньки и вскинул голову. Его глаза рассеянно блуждали по разрушенной комнате, он не понимал, где находится. На лице местами виднелись отвратительные оспины, оставшиеся после тяжёлой болезни, пережитой им когда-то. Определить его возраст не представлялось возможным даже навскидку, ведь неизвестно, сколько лет он просидел в этом коконе. Мужчину трясло, хотя он и кутался в изрядно потрёпанный старомодный сюртук.
При первом приближении узник не вызывал ни страха, ни опасений, однако пилигримы не спешили подходить к нему, предоставляя возможность придти в себя и осмотреться. Заметив своих спасителей, альбинос, не поднимаясь с колен, прохрипел:
- Кхе.. Барх...Агрхе...
- Чего, чего? Мы тебя не понимаем, выражайся яснее, - в свойственной ему манере попросил Бьёрн.
- Извини, приятель, но воды у нас с собой нет. Даже вина не прихватили, - ответствовал колдун, порывшись в своей суме. - Только краюха хлеба есть. Будешь?
- У меня есть фляга, - неожиданно заявил инквизитор. - Но так просто ты её не получишь. Сначала скажи, в каких богов ты веруешь!
- Кто бы сомневался, - усмехнулся Бьёрн.
- Скажи мне, служитель культа, в каких богов мне надо верить, чтобы ты, наконец, дал напиться и прекратил мои страдания? - альбинос оказался настолько лишённым сил, что даже простая речь давалась ему с трудом, не говоря о прочем.
- Тебе знакомы светлые боги?
- Кхе... Конечно. Ты им служишь? Да, они мне знакомы. А теперь давай сюда флягу, пить хочется, аж помираю.
Ответ этого человека не пришёлся по душе Фабиану, но он больше не собирался мучить его. Инквизитор поставил пузатый бурдюк на пол и слегка подтолкнул его ногой. Альбинос с жадностью приложился к горлышку. Он пил настолько быстро и неаккуратно, что вода стекала по подбородку на грудь. Сейчас он напоминал колдунам человека, прошедшего насквозь пустыни Султаната и обезумевшего при виде живительной влаги.
- Ты кто? - спросил Эйнар, когда альбинос полностью опустошил объёмную флягу. Вопрос прозвучал нелепо, но лучше так, чем попросту молчать и неловко разглядывать друг друга, ожидая подвоха.
Кое-как мужчине удалось усесться прямо на холодные камни, при этом прислонившись спиной к стене, оставшейся невредимой после творившегося здесь безумства.
- Чего?
- Имя у тебя есть?
Альбинос задумался.
- Не помню, - хрипучим голосом поведал этот странный тип и сокрушённо помотал головой, отчего его белёсые волосы ещё больше растрепались. - Наверное, есть, но что-то память меня подводит. А вы, собственно, кто такие?
- Я верный воин Святой Инквизиции, советник председателя Огненной Палаты, прошедший Наставление тайный епископ Фабиан.
Колдуны переглянулись. Оказывается, их спутник был не простым капелланом, как им показалось с самого начала, а епископом, да непростым, а входившим в состав высшего суда инквизиции. Ого!
- Как давно ты здесь?
- Смешной ты, - альбинос попытался изобразить на своём лице нечто наподобие улыбки, но получилось весьма скверно. - Я даже не представляю, где нахожусь.
- Мы вытащили тебя из магического кокона неподалёку от деревни Сосновый Бор, что в северной провинции Империи.
- Сдаётся мне, я попал в знатную передрягу и должен поблагодарить вас за спасение. Весьма признателен. Однако у меня уйма вопросов. Какая ещё Империя? Не понимаю, о чём идёт речь.
- Так мы ничего не добьемся, и разговор затянется надолго. Предлагаю взяться за это дело с другого конца. С уверенностью можно заявить, что у тебя развилась временная амнезия, то есть потеря памяти. Лучше будет, если ты просто расскажешь, что помнишь, - предложил Эйнар.
Безымянный мужчина кивнул, соглашаясь с колдуном, и уставился в пол, напрягая память. Чуда не случилось, и альбинос только зябко поёжился, пытаясь плотнее запахнуть сюртук. Его руки сами собой, видимо по старой привычке, улеглись в карманы. Но в них было пусто. Тогда он судорожно стал рыться в других карманах, в надежде найти хоть какую-то подсказку к своему прошлому. Но они тоже оказались пустыми. И, когда казалось, что все усилия пропали втуне, он что-то нащупал под рубахой. Из-под одежды показался кожаный шнурок, на котором висели драгоценный камень (костяное ожерелье?) и ладанка.
- Что это за булыжник? - поинтересовался Бьёрн.
- И что на нём изображено? - спросил второй колдун.
На огранённом синем сапфире отчётливо виднелись искусно нанесённые на него тончайшие золотые линии, складывающиеся в какой-то знак. При первом рассмотрении даже дилетантам было ясно, что это не просто драгоценная стекляшка, а самое настоящее произведение искусства.
Ладанка же ничем не поражала. Самый простой непримечательный мешочек из дешёвой сыромятной кожи выглядел изрядно поношенным и затасканным. Распустив тесёмки, на ладонь альбиноса упал серый камешек, на котором чьей-то мастерской рукой была выбита древняя руна. Эйнару хватило одного взгляда, чтобы разглядеть её и понять смысл оберега - возвращение домой.
Альбинос в одночасье изменился, будто молнией шибануло. Его взгляд перестал быть отстранённым, став острым и осмысленным, черты лица заострились. Уверенным движением он поднялся на ноги, его больше не шатало. Сейчас он уже не выглядел так, словно только очнулся от вечного сна. Перед колдунами стоял другой человек.
- Помню женщину. Кажется, я любил её, - его голос больше не дрожал. Он говорил уверенно и громко, не отводя взгляда от рунического камня. В словах чувствовался металл. - Мы путешествовали вместе. Это она мне подарила. Однажды нам повстречался человек, спасший нам жизни и указавший дальнейший путь. И мы пошли по нему. В итоге он снова привёл нас к тому человеку. И в этот раз мы пошли вместе. Он показал нам смысл, надежду и веру.
Глаза альбиноса наполнились бесконечным горем. Лицо страшно исказилось в муках просыпаемой памяти. Он зарычал, словно озлобленный зверь и уставился на Фабиана.
- Да, я припоминаю, - кровь прилила к его голове, лицо окрасилось свежим румянцем. - Я вспомнил... Колосс!
- Что? - не сразу понял Эйнар.
- Колосс, - упрямо повторил альбинос. - Так меня называли. По крайней мере, когда-то.
- Не очень-то похоже на имя, но я рад, что память начала возвращаться к тебе, - порадовался Эйнар, при этом незаметно призывая магический щит.
- Ещё бы! Пытаясь воссоздать события моей жизни, я вспомнил кое-что. Огонь! Костёр под ногами той женщины. Мракобесы сожгли её заживо! Но я был слишком далеко и слишком занят, чтобы успеть спасти её. Вступив на ту площадь, я увидел, как она корчится в муках, во весь голос проклиная всех, кто это допустил, а её прекрасное хрупкое тело пожирает пламя. В тот раз я опоздал. Будьте вы прокляты!
Колдуны синхронно отступили, призывая магические щиты для защиты.
В воздухе снова повис запах аниса. Яркая вспышка ослепила колдунов, после чего Горку сотряс мощнейший удар. Глухой взрыв мощным раскатом прокатился по окрестностям. Камни, некогда составлявшие надёжную кладку башни, разметало по округе на добрую сотню ярдов. Земля по краям холма оплавилась и застыла в одночасье. На вершине холма, там, где стояла башня, образовался широкий кратер. Воздух в округе сиял неясным, синим светом. Над лесом пролетела стая деревенских ласточек - касаток, летевших куда-то в сторону юга.