Кащенко Надежда Николаевна (Надя Спеваковская) : другие произведения.

Дети Вечности

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вампиры тоже любят! и не только кровь! Да и кровь для них не самое главное. Абсент тоже весьма неплох, особенно если пить его в полутемной гостиной, когда на большом мерцающем экране идет "Носферату - симфония ужаса", "Razorblade smile, "Interview with the vampire" или "Дракула Брэма Стокера" или еще же что-то в этом роде. Либо просто лежа на диване, потягивая то же горькое зеленое питье, нежась в объятиях своего горячо любящего собрата, а тишину нарушают звуки поцелуев под негромкий аккомпонемент "Bauhaus". "Бэла Лугоши мертв" поет Питер Мерфи... фильмы о вампирах - фикция. Но вы здесь вдвоем, принадлежите друг другу и вечности. И гостиная наполнена ароматом свечей, а на губах - вкус абсента... "Дети вечности" - повесть о вампирской любви, представленна в виде мамуаров прекрасной вампирки Кристины. Несмотря на наличие в ней в качестве главных героев мистических существ, мое произведение главным образом о любви и просто самых обыкновенных человеческих взаимоотношениях. Эти вампиры не спят в гробах, они предпочитают двухспальные кровати, солнечных свет их не убьет, они скорее будут умирать от любви... или за любовь... или просто от ревности. Ведь несмотря на то, что они вампиры, ничто человеческое им не чуждо.
   Пролог.
   И наступили прохладные сумерки, и город засверкал мириадами неоновых огней.
  Она только что прибыла в Северную Пальмиру. Устроившись в одном из лучших отелей города (она ведь любит роскошь), Кристина решила выйти на небольшую вечернюю прогулку. Она шла по Невскому проспекту, не очень высокая, но статная и грациозная, одетая в длинный черный плащ; глаза скрыты темными очками, отражающими в себе вечерние огни, необходимыми для того, чтобы за черными стеклами скрыть неестественное сияние глаз, способное привлечь ненужное внимание. Кристина не такая как все эти люди вокруг (она это знала, так как всегда чувствовала своих), она чужак в этом мире живых - потерянная душа.
   Места, по которым она шла, навевали слишком много мрачных и болезненных воспоминаний, поэтому Кристина решила вернуться в отель. Она поднялась в свой номер, потом подошла к окну, снова бросив взгляд на вечерний город. Да, давно она тут не была. Как быстро идет безжалостное время. Ведь по всем законам природы ее красота уже должна бы была начать увядать. Еще немного, и в ее роскошных темных волосах появилась бы седина, а нежную кожу лапками легких морщин затронула бы приближающаяся старость. Но такого не будет. Никогда. Ее волосы навсегда останутся все такими же яркими и густыми, а кожа гладкой и бледной, пожалуй, даже неестественно гладкой и бледной. Сколько ей уже должно исполниться? Она даже не знала точно, скорее всего, уже перевалило за сорок. Она только помнила, что ее обычная жизнь прервалась на 21м году жизни. Было это лет 20 назад, Кристина уже не могла сказать точно. Она начала терять счет времени. Она уже запуталась сама в себе. Кто она? Кристина не могла сказать. Десятки паспортов, череда городов. Париж и Вена, Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айрес, Лондон и Нью-Йорк, Амстердам и Стамбул... От такого количества мест кружилась голова, а в каждом из ее многочисленных паспортов и на куче кредиток были указаны разные имена, разные даты рождения. Благодаря своим способностям, являющимся следствием ее сверхъестественной сущности, она владела, по меньшей мере, 10 языками, тогда как в период ее смертной жизни ее знания ограничивались слабеньким английским, полученным в школе.
   Кристина отошла от окна, подошла к еще не распакованному чемодану, достала свое недавнее приобретение - ноутбук. Время пришло. Пора, наконец, записать все свои мысли и воспоминания, мучившие, терзавшие ее все это время. Пора свести в некую единую форму написанные мелким почерком записи из тетрадей и блокнотов, которые она вела во время своих долгих, бесконечных путешествий. Может так ей станет легче... Она села за стол.
  
  Часть 1. Кристина.
  Гл.1.
  
   ...и один мой поцелуй подарит тебе всю вечность...
  
  Меня зовут Кристина. Фамилия, я думаю, ни к чему. Вообще, их у меня много. Так же, как, впрочем, и разных имен. Но изначально меня звали именно так.
   А теперь некоторое шокирующее заявление. Я - не человек. Раньше, правда, я им была - простая земная девушка. Я родилась в городке, про который вы вероятно даже и не слышали. Там я, как обычная девочка, ходила в школу, мечтала, гуляла по улицам, даже была влюблена, в общем, вела обычную, ничем не примечательную жизнь. Но на 21 году меня не стало. Я умерла для этого мира и потом возродилась, став тем, кем я являюсь теперь - вампиром.
   Я понимаю ваш шок. Вы, наверно, решили, что я сумасшедшая и меня надо упрятать подальше, заключить в четырех стенах. Но нет, все мной сказанное - чистая правда. Только не надо представлять меня такой, какими нас рисуют в глупых сказках. Я не боюсь крестов и чеснока, дневной свет не способен превратить меня в горстку пепла, он лишь способен раздражать мне глаза, и поэтому я предпочитаю темное время суток. У меня нет ужасных клыков, мои зубы лишь немного острее, чем у обычных людей. Единственное, что меня может уничтожить... но об этом после. Сейчас я расскажу вам все по порядку, всю длинную историю моей не насыщенной радостями жизни. Я не буду спешить, спешка мне ни к чему. Ведь у меня впереди еще целая ночь... и вечность. Итак...
   ...моя короткая смертная жизнь протекала так, как у любого моего современника. Ничего примечательного, обычная история. Своего отца я почти не помнила. Он пропал где-то в неизвестности, когда мне было лет 7. Я помню, как часто плакала мама, так тихо, заперевшись в одной из 2х комнат нашей убогой квартирки, издавая едва слышные всхлипы. Я до сих пор помню, как однажды я стояла у окна, а мама плакала где-то рядом, а за окном выл ветер и шел дождь, и мне казалось, что завывание ветра и шум дождя звучали как некий грустный аккомпанемент ее тихому плачу.
   Когда мне исполнилось 11, наша с мамой жизнь круто изменилась. В ней появился Алексей, мамин новый муж, мой отчим. Я помню о нем том, то что он вроде работал слесарем, носил усы, часто играл в домино во дворе. Еще он много пил и бил при этом маму. Вроде он пытался бросить пить, но плен 'зеленого змия' оказался сильнее. Мама снова много плакала, только теперь ее слезы имели другую причину. Отчим к тому же пропивал свою зарплату и просил деньги у мамы, а когда она ему их не давала, он ее бил. Мама работала на фабрике, пропадала на работе весь день. Она часто была раздражительной, я и не помнила толком, когда она в последний раз говорила мне ласковые слова. Она часто кричала на меня по пустякам, мои школьные и личные дела ее нисколько не волновали. Такой была моя жизнь. Первые мысли о смерти пришли ко мне в 14 лет. Я просто стала думать о том, что все это можно окончить одним махом. Но что-то меня все время останавливало. Может быть, это была нехватка смелости. А когда мне было 17, и я уже заканчивала школу, в моей полной мрака жизни появился лучик света. У него были вьющиеся темные волосы и серо-голубые глаза, которые тогда мне казались самыми красивыми в мире.
   Его звали Кирилл, он был новеньким в нашем классе. Он сидел напротив меня. Я часто поворачивала голову в его сторону. Обычная школьная любовь, но я в то время просто сходила с ума... и не ведала, что моя настоящая любовь еще впереди.
   И вот чудо все-таки произошло. Под конец года Кирилл все-таки обратил на меня внимание. Жизнь начала расцветать радужными красками. Мы гуляли по улицам нашего серого городка вместе. И облезлые пятиэтажки казались сказочными домиками. И пыльные улицы расцветали. И моя меланхолия отступала.
   После школы я поступила учиться в местный техникум. Я, конечно, мечтала об университете в большом городе, но мама говорила много раз, что у нее нет возможности никуда меня отправлять, а отчим выразился просто и ясно: 'Такой дуре как ты, Крыська, только в университет идти'. Мне было обидно, ведь я хорошо училась.
   Но под конец школы мне уже было все равно, главное, чтобы быть рядом с Кирей. Я очень боялась, что его куда-нибудь отправят, но он остался учиться в местном небольшом
  институте. Наверное, ради меня. По крайней мере, мне хотелось так думать. 2 года мы с Кириллом были вместе. Это были самые лучшие годы моей смертной жизни. Даже отчим стал меньше пить, их отношения с мамой налаживались. Но потом случилось ужасное. Я до сих пор помню тот вечер, когда Кирилл подошел ко мне, тихонько сжал руку и сказал, что они уезжают всей семьей в другой город. Отцу дали там работу, а он переводится в местный университет. 'Но ничего, Кристинка,- утешал он меня,- вот выучусь до конца, и мы поженимся. Обязательно. Я тебя к себе перевезу'. Он говорил что-то еще, но я уже почти не слушала. Его слова словно доносились откуда-то издалека, а я стояла, онемев, не в силах даже заплакать. С тех пор каждый новый наступавший день имел для меня свое особенное значение. Он приближал день отъезда Кирилла. И вот этот день настал, обычный летний день, теплый и ясный. На небе безмятежно светило солнце. Его лучи жгли мне плечи, а невыплаканные слезы жгли глаза, когда я возвращалась с железнодорожного вокзала, где Кирилл в последний раз помахал мне из окна отходящего поезда. Больше я его никогда не видела.
   Конечно, в течение нескольких следующих месяцев я исправно получала от него письма, нежные и полные обещаний и планов на будущее. Время шло, интервалы между письмами становились все больше, а количество строк все меньше. Каждое следующее письмо становилось все отчужденнее и холоднее, при виде конверта в почтовом ящике я уже скорее испытывала тревогу, нежели радость. А потом они вообще перестали приходить. Этого следовало ожидать, ведь, прочитав последнее письмо, я поняла, что это конец. Лучик света погас. Опять настал мрак. Вернулись отчаяние, безнадега и депрессия. И мысли о смерти. Теперь я об этом задумалась уже всерьез. Постоянные тревожные мысли не давали мне покоя. Оставалось сделать последний шаг.
  
  Гл.2.
   Это был обычный прохладный день в преддверии осени. С отъезда Кирилла прошло больше года. С утра шел дождь, небо затянули мрачные облака. В этот день я решила уйти из жизни. И моя земная жизнь действительно закончилась. В этот день я стала тем, кем я являюсь. Прежняя Кристина, простая девушка, умерла, но родилась заново в новом обличье - Кристины-дитя вечности. Я до сих пор помню каждую деталь того, как это произошло.
   ...Был уже поздний вечер, холодный и туманный. На мокром асфальте в свете тусклых уличных фонарей виднелись пятна грязных луж, оставшихся после дождя. Я медленно шла по направлению к мосту над автострадой с одной лишь целью - совершить фатальный прыжок вниз. Меня била дрожь, по коже пошел озноб, и я все сильнее куталась в свою старую куртку, но теплее не становилось, ведь причиной был не холод, а мысли о том, что должно произойти. Улицу, пустынную в этот поздний час, окутал туман. Все в нем приобретало какие-то зловещие очертания. И мне было немного страшно.
   Меня одолевали разные мысли. Я вспоминала одну девчонку из параллельного класса, кажется, ее звали Лариса, она была очень симпатичной и хорошо училась. Когда мы были в 9 классе, она поссорилась с родителями и наглоталась какой-то гадости из домашней аптечки. Я думаю, она это сделала не с твердым намерением себя убить, а просто, чтобы попугать родителей. Но бедняга немного не рассчитала и действительно умерла. Я помню, как ее хоронили. В школе висел ее портрет в черной рамке. На нем она выглядела такой счастливой и совсем юной. Всего 14 лет. У меня самой в то время копошились подобные мысли, об этом уже было написано выше. Этот случай наряду с появлением в моей жизни Кирюши заставил меня тогда передумать. Ах, Кирилл... когда он у меня был, жизнь сияла всеми цветами радуги, а теперь покрылась мраком. Тогда, идя к мосту, я вспоминала Кирилла. Мне становилось еще больнее. Мне казалось тогда, что я его любила всей душой, что более сильной любви быть просто не может. Но оказалось, я ошибалась. В тот момент я и предположить не могла, что еще встречу того, кого буду любить в сто раз сильнее, того, по сравнению с чувством к которому, мои чувства к Кириллу будут просто как легкий ветерок по сравнению со все сметающим на своем пути ураганом. Но ведь тогда я и подумать не могла, что для меня вообще настанет следующий день.
   Но вот и мост. Рядом никого. Я тут одна. Идеальное место, идеальное время для самоуничтожения. Я ступила на мост. Кругом туман. И тут мне показалось, что я слышу чьи-то шаги позади. Честно говоря, еще по дороге сюда, у меня было смутное ощущение, что кто-то следует за мной, но я, подавленная своими мыслями, просто не обратила внимания поначалу. Теперь мне стало не по себе. Мне совершенно не нужно здесь чье-то присутствие. Я остановилась, прислушалась. Вроде тихо. Туман стал еще гуще, и я не могла точно сказать, был ли там кто-либо еще, кроме меня. Но, по крайней мере, все было тихо. Я направлялась к ограждениям моста, когда опять мне показалось, что слышу чьи-то шаги. Я испуганно остановилась, огляделась, и спросила, направив свой вопрос в густую мглу: 'Кто здесь?'. Нет ответа. Наверное, мне показалось. Как бы то ни было, я должна довести дело до конца, пока смелость не оставила меня. Я перелезла через ограждение. Осталось только разжать пальцы... и прыгнуть в пустоту, окутанную туманом. Я крепко зажмурилась, и вдруг ощутила чье-то дыхание прямо возле моей шеи. Я испугалась, вскрикнула и разжала пальцы. Я почувствовала, как лечу, но тут к моему страху добавилось удивление. После непродолжительного падения вниз я ощутила, что поднимаюсь вверх. И тут я поняла, что меня крепко-крепко держат чьи-то руки, такие холодные и сильные, что я ощущала это даже сквозь одежду. Мне стало очень страшно. Но самый настоящий ужас обуял меня, когда я услышала у себя над ухом чей-то вкрадчивый шепот. 'Красавица моя, ну куда же ты собралась? Вниз? Зачем же? Тебе самая дорога наверх'. Я чувствовала, как мы вдвоем поднимаемся все выше. Я не могла даже открыть глаза. Мне было так страшно! И опять этот шепот: 'Милая, ты решила окончить все вот так, одним махом? Умереть молодой, да? Чтобы всегда быть такой юной и красивой? Так ты такой теперь будешь всегда, милая, для этого не надо кидаться с моста. Такая красота будет жить вечно. Не бойся, моя красавица, я все сделаю как надо... пока не раздастся последний удар... все будет прекрасно, и ты тоже. Не бойся. Я подарю тебе вечность, моя красавица'. И тут все мое тело пронзила жуткая боль. Существо, которое так крепко держало меня - я не могла понять, кто это, но явно не человек - теперь вдруг впилось мне в шею. Я почувствовала, как соленый ручеек, брызнув из под его словно стальных зубов, побежал вниз по моей заледеневшей, покрывшейся мурашками коже. Я слышала отвратительный чавкающий звук прямо под ухом и поняла, что это нечто пьет мою кровь. Тело мое била крупная дрожь, сердце готово было вырваться из груди, хотелось безумно кричать от невообразимой боли и ужаса, но из моей груди издавались лишь слабенькие стоны. Нечто продолжало крепко держать меня, обхватив руками за пояс, на секунду я даже нащупала его руку, и тут же в еще большем ужасе отдернула свою - его кожа была словно сделанной из мрамора.
   Я не чувствовала опоры под ногами, очевидно, мы висели где-то в воздухе. Мой таинственный мучитель продолжал жадно высасывать мою кровь. Сознание меркло, тело билось в предсмертной агонии. Я чувствовала, как мы стремительно опускаемся вниз, потом меня положили на землю, однако твердое, как камень тело придавило меня сверху, а зубы продолжали впиваться в шею. Потом, наконец, меня отпустили. Боль была неописуема. Я не могла пошевелиться. Но последнее, что уловило мое меркнущее сознание, был все тот же шепот, раздававшийся словно издалека. 'А теперь спи, красавица. Спи. Когда ты очнешься, ты уже не будешь такой как раньше. Спи... чтобы проснуться совсем другой... маленькая принцесса в нашем мрачном царстве...' И боли больше не было. Все померкло...
  
  Гл.3.
   Я постепенно возвращалась к действительности. Как я хотела тогда, чтобы, открыв глаза, я увидела свою комнату, оказалась в своей постели, а весь этот кошмар оказался лишь ужасным сном.
   Но, открыв, наконец, глаза, я обнаружила себя в лесной чаще. Сквозь густые ветви деревьев, нависшие надо мной, пробивались лучи солнца. Они мне были неприятны. Я снова впала в забвение...
  Очнулась я уже, когда наступили сумерки. Медленно поднялась, отряхнулась. Я не чувствовала себя ни больной, ни разбитой, скорее наоборот, я словно заново родилась. Если можно так выразиться, я чувствовала себя новорожденной. Я посмотрела на свои руки: кожа на них была такой тонкой и бледной, что вены просвечивали сквозь нее. Мне страшно хотелось пить. Неподалеку я обнаружила чистый лесной родник. Я припала сухими губами к холодной воде, жадно глотая эту живительную влагу, но не могла напиться.
   Так и не утолив жажду, я встала, огляделась кругом. Лес стоял безмолвный и молчаливый. Признаться, я немного боялась возвращения своего мучителя, хотя с другой стороны, мне было интересно, кем я стала, но все-таки вновь с ним встречаться сейчас мне не хотелось. Я поспешно бросилась в глубь чащи, прочь от того места, где меня вчера оставило это таинственное создание. Не знаю, сколько времени я брела среди мрачных деревьев. Уже наступала ночь. Страшно хотелось пить, и к ужасной жажде еще к тому же добавилось неуемное чувство голода. Вскоре я обнаружила зайца, попавшего в охотничий капкан. Повинуясь какому-то странному необъяснимому чувству, я схватила его, вцепилась зубами в маленькое тельце, прокусила мягкий, словно тополиный пух, мех и кожу, и стала жадно пить теплую кровь. Вкус показался мне восхитительным, я пила и чувствовала, как насыщаюсь. Жажда и голод сразу отступили. Следующей моей жертвой была ловко пойманная лесная мышка, а чуть позже мне попалась белка.
   Всю ночь я бродила по лесу, с удивлением обнаружив, что прекрасно ориентируюсь в темноте густой лесной чащи. Мне очень хотелось увидеть, как я выгляжу. Уже на рассвете я набрела на чистое лесное озеро и в его подобной зеркалу поверхности увидела себя. К моему удивлению, я не выглядела ужасно, даже очень неплохо. Моя кожа была гладкой, глаза ярко блестели зеленоватым блеском (раньше они были серыми), только волосы слегка растрепались. Мне даже показалось, они стали более блестящими. И на щеках моих сиял румянец, может быть от выпитой крови. В общем, вопреки моим недавним страхам увидеть что-то ужасное, своим видом я осталась довольна.
   Не знаю, сколько еще я бродила по лесу, когда вдруг мой обострившийся слух уловил какой-то звук. Похоже, это был шум моторов. Значит, впереди автострада. Действительно, вскоре я вышла на дорогу. Тем временем уже снова начало смеркаться. Я, однако, не стала идти по самой дороге, шла по лесу вдоль нее. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел меня. Тогда еще мысль о том, что моей жертвой, подобно тем зверушкам в чаще, может стать и человек, пугала. Тогда даже не хотелось об этом думать.
   Интересно, что я вышла прямо к моему родному городу. Была уже ночь, улицы опустели. Я даже дошла до своего дома, который находился на окраине, как раз в том районе, со стороны которого я вошла в город. Все окна были темными, кроме одного. Я безошибочно определила, что единственным окном, где горел желтый свет, было окно нашей кухни. За застиранными тюлевыми занавесками темнела одинокая фигура. Каким-то неведомым чутьем я поняла, что это была моя мать. При этой мысли моей сердце болезненно сжалось. Моим первым желанием было забежать в подъезд, взлететь по лестнице на третий этаж за одну секунду, позвонить в дверь. Но другая, внезапно нашедшая на меня мысль, заставила меня остановиться. Нет, я не могла допустить, чтобы мама увидела меня такой, какой я стала. Я теперь не та Кристина. Я превратилась в нечто, подобное тому, кто совершил со мной этот жуткий кровавый обряд. Тогда мне еще не приходило в голову слово 'вампир'. Я еще не могла дать точного определения своей новой сущности.
   Я так и стояла напротив своего уже бывшего дома, так прошло, возможно, несколько минут, когда я заметила, как фигура в окне подошла поближе, откинула занавеску, прислонилась к стеклу, вглядываясь в темный двор. Я поняла, что мама смотрит на меня. И тогда, повинуясь какому-то непонятному инстинкту, я стремглав кинулась прочь. Я бежала, даже, можно сказать, летела по пустынным одиноким улицам мимо серых пятиэтажек и дворов, пока, наконец, в одном из таких дворов не упала на какую-то облезлую, давно не крашенную скамейку на детской площадке. И тогда я поняла, что плачу. По моим холодным щекам текли слезы, я ощущала их вкус во рту. Я часто плакала раньше, особенно в последние годы, и потому прекрасно знала каковы слезы на вкус, но теперь я поняла, что их вкус изменился. Мои слезы стали более солеными, они больше напоминали по вкусу...да, именно кровь. Я вытерла их рукой, а потом взглянула на нее в свете фонаря. Мои слеза не только изменили свой вкус, они приобрели другой цвет. Они больше не были прозрачными, а какими-то розоватыми. Я продолжала плакать, теперь уже рыдать, повторяя про себя: 'Мама, прости, пожалуйста, прости меня. Но ты не должна видеть меня такой. Лучше будет, если ты меня никогда больше не увидишь. Ведь прежней Кристины больше нет. Прости меня'.
   Я медленно поднялась с лавки и подняла голову вверх. На темном небе сияли звезды и луна, такие далекие и холодные. Я больше не принадлежу этому миру. Чему я тогда принадлежу? Кто я? Что я? Что за странным созданием я стала? Ночным демоном - убийцей, навевающим ужас на простых людей? Как бы я хотела знать ответ на все мои вопросы. Пусть для этого мне придется вновь увидеть того, кто сделал со мной это.
   ' ...я подарю тебе вечность...' Что же, похоже, не вечность теперь принадлежит мне, а скорее я принадлежу вечности. Я медленно направилась к дороге, которая вела прочь из города. Лишь один раз я остановилась на миг, чтобы оглянуться и посмотреть в последний раз на место, где я родилась, росла, страдала и любила. Мои глаза опять застлала легкая вуаль слез, от которой уже достаточно отдаленные огни расплылись. Я смахнула эти слезы, резко повернулась и направилась дальше, прочь... прочь... вперед к тому неизвестному, что ждало меня впереди.
  
  Гл. 3
   С той поры я ни разу не была в родном городе. Время шло, сезоны сменяли друг друга, но мне было все равно. Я не чувствовала ни жары, ни холода. Я путешествовала, чаще всего пешком, ведь усталость теперь была не знакома моим ногам. Питалась я случайно пойманными зверушками и птичками. Но однажды настал момент, когда моими жертвами стали люди, сразу трое. Мне кажется, это произошло примерно через 2 года после моего страшного перерождения. Я определила это по тому, как времена года сменили друг друга.
   Признаться, я не всегда путешествовала пешком. Иногда я голосовала на дороге, люди в то время были более доверчивыми и готовыми друг другу помочь, и меня время от времени подвозили. Я и не допускала мысли, что кого-то из них может постичь судьба всех этих несчастных зверушек. Я старалась не допускать желания вонзиться зубами в чью-нибудь беззащитную шею, вела со своими спутниками милые разговоры. Меня довольно охотно подбирали молодые мужчины, ведь я старалась следить за тем, как выгляжу, регулярно обновляла обносившуюся и слишком загрязнившуюся одежду весьма простым способом - таскала ее с сушилок на улицах. Потому мой внешний вид никогда не вызывал подозрений. Именно моя привычка бродить по дорогам, особенно по ночам, и привела к тому, что моими жертвами, наконец, стали люди. Но, очевидно, это все равно должно было произойти.
   Как-то я шла по ночному шоссе. Сзади меня осветили фары приближающего авто. Машина обогнала меня и затормозила, съехав на обочину. Задняя дверца открылась, из нее высунулся какой-то парень. Ухмыляясь, осмотрел меня с головы до ног наглым, липким взглядом.
   - Что такая милашка делает здесь одна ?
  - Эй, малышка, мы тебя лучше подвезем. Покатаемся, а? Тебе понравится, это точно.
  Его голос был противным, самодовольным и наглым. Он засмеялся, и из машины также раздался хриплый смех. Я определила, что там находится еще два человека.
   Еще одна дверь, передняя слева, приоткрылась. 'Эй, киска, давай, залезай к нам'- крикнул тот другой человек.
   Я развернулась и пошла прочь. 'Эй, ты куда, а?', - раздался грубый голос. Этот человек догнал меня, схватил, потащил к машине. Я вырывалась, как бы крепко он меня ни держал, я была сильнее. Я уже почти вырвалась, когда прибежали еще двое и схватили меня с намерением затащить в машину. Я впилась зубами в руку одного из них. Человек бешено закричал, грязно выругался, попытался меня ударить, но я со своей сверхъестественной ловкостью, увернулась от удара. Брызнувшая мне в рот кровь из укушенной руки придала мне еще больше силы. Я вырвалась, схватила одного из нападавших, наклонила, притянула к себе и впилась зубами в толстую шею. Я пила и пила его кровь, силы наполняли меня все больше. Моя жертва извивалась у меня в руках, вопила, перейдя от полных ругательств криков к жалобным умоляющим о помощи стонам. Его приятели стояли неподалеку, онемев от ужасной сцены. Я слышала удары его сердца, пока они не смолкли, и жертва не перестала дергаться. Я бросила тяжелое тело на землю, утерла рукой окровавленный рот. Подняла голову. Оставшиеся двое все еще стояли рядом, их глаза расширились от ужаса, рты искривились, лица побледнели. Когда я сделала первый шаг по направлению к ним, оба бросились бежать. Но я с легкостью догнала одного из них, с жадностью и яростью впилась в шею, на этот раз крепкую и жилистую. Я так сильно повернула ее, что сломала, словно сухую ветвь, еще до первого глотка. С этим я возилась недолго. Еще одно тело гулко упало на твердую землю. Третьего я поймала, когда он пытался сесть в машину. Его постигла участь первых двух. Признаться, совесть меня мучила не больше, чем если бы я хлопнула комаров. Что бы могли еще сделать эти люди, сколько зла они могли причинить? Что бы случилось, если бы на моем месте оказалась простая смертная девушка? Я покидала все три тела в грязную канаву неподалеку от дороги. Вполне достойный конец для таких подонков. Я уже решила идти дальше, но, повинуясь какой-то внезапно нашедшей на меня мысли, повернулась к авто этих мерзавцев, двигатель которого все еще работал, а в салоне гремела какая-то отвратная музыка. Я первым делом выключила приемник, заглушила мотор, потом пошарила в бардачке, вытащила толстый бумажник, сунула к себе.
   Потом откатила машину подальше от дороги и отправилась дальше.
   Я продолжила свою жизнь путешественницы. Теперь, однако, я чувствовала, что нашла свое предназначение. Я решила очищать мир от подонков, хотя, признаться, поначалу убивать людей мне было тяжело. И я не занималась этим часто, предпочитая все же диету из всяких мелких зверушек. Но, встретив очередного негодяя, я безжалостно расправлялась с ним. Однако поначалу меня мучила мысль, не станут ли мои жертвы, подобными мне. Но мои опасения оказывались напрасными. Все убитые мной бесповоротно становились мертвыми телами и ничем больше. Никто не превратился, подобно мне, в сверхъестественное существо. Очевидно, для этого требовалось что-то другое. Потом я узнала и то, как это происходит. Дошла я до этого лишь спустя несколько лет после того события, когда моими жертвами стали те три подонка на пустынном ночном шоссе. Познала я это, совершив ужасный поступок, простить который я не могу себе до сих пор. Вся тяжесть содеянного давила на меня долгое время. Да, я создала себе подобного. Но двигали мной ни ненависть, ни любопытство, а любовь. Даже скорее страсть, завладевшая всем моим сверхъестественным существом. Это произошло неожиданно, когда я встретила простого смертного парня, полюбив его с первого взгляда. Полюбив до безумия, под воздействием этого безумия я совершила непоправимое, последствия которого потом долго не отпускали меня.
   Ну вот, теперь пришло время перейти к следующей части моего длинного повествования, где я расскажу подробно о том, что произошло. Ведь я была влюблена, а любовь имеет разрушительную силу, которой мы не можем противостоять. А теперь я продолжу. Только единственное, о чем хочу вас попросить - постарайтесь меня понять и не судите слишком строго. Поверьте, за свою ошибку я уже заплатила...заплатила сполна...
  
  
  Часть 2. Андрей.
  
   Любовь моя, мы с тобой одной крови. Это то, что объединяет нас. И еще вечность, которая - мой дар тебе...и еще любовь длиною в вечность...
  
  Гл.1
  Это случилось на 10 году моей вампирской жизни. К тому времени я уже объездила множество городов, пару лет провела на Дальнем Востоке, в полном одиночестве, среди возвышенной красоты холодных гор.
   Потом я двинулась к западу. Как-то я остановилась в одном из небольших южных городков, название которого я упоминать не буду из-за громких событий, происходивших там, косвенной причиной которым я и послужила. Хочу также отметить то, что все это время с моего перерождения я ни секунды не была счастлива. Причиной тому, помимо невозможности до конца принять мое новое состояние, было и полное одиночество. Меня все время мучил вопрос, где находятся подобные мне. Во время моих бесконечных путешествий я также не оставляла надежду встретить других вампиров, я была уверена, что я и мой таинственный создатель не являлись единственными на всем свете. Но за долгие годы моих странствий я так и не встретила ни одного подобного мне существа. Время шло, все вокруг менялось, происходили какие-то события, только я оставалась все той же. Моя внешность совсем не менялась. Хочу также добавить, что желание найти себе подобных имело своей целью не столько обрести хоть какую-то компанию, сколько почерпнуть больше сведений о сущности своей природы. Но, однако, я отвлеклась. Пора вернуться к моему повествованию, тем более, я уже приближаюсь к наиболее волнующим событиям, круто повернувшим мою новую жизнь.
   Как я уже упоминала выше, я остановилась в небольшом провинциальном городке. Это был очень милый городок на берегу реки. Там была красивая набережная и возле нее парк. По этой набережной я и гуляла в наступающих сумерках. Как я уже говорила, солнце не причиняло мне вреда, однако его свет все равно был мне неприятен, потому я предпочитала передвигаться в вечернее и ночное время суток. Итак, я стояла и любовалась закатом, когда вдруг один человек привлек мое внимание.
   Я увидела его еще издалека благодаря своему сверхострому зрению. Он неспешно шел по набережной. 'Белокурый Аполлон', это определение первым пришло мне на ум при виде этого юноши. Он был довольно высок и худощав, золотистые волосы до плеч были убраны назад, несколько выбившихся непослушных прядей все время падали на лицо, он убирал их красивой рукой с длинными пальцами. Мне почему-то всегда казалось, что такие пальцы должны быть у пианистов. Одет он был просто, в джинсы и черную футболку, обтягивающую его красивое статное тело. Кому-то он мог показаться простым парнем, а для меня в тот момент это был самый красивый юноша, которого я когда-либо видела, даже красивее Кирилла.
   Предмет моего восхищения подошел к ограждениям набережной, прислонился к ним. Он очевидно слушал музыку, я разглядела сквозь золото волос наушники-невидимки. Он смотрел на воду, а неподалеку стояла я и смотрела на него. И лучи заката отражались в белокурых волосах. Я стояла, словно околдованная, а юноша меня даже и не заметил. Потом он направился в совсем противоположную от меня сторону, а я, сама не осознавая, что делаю, направилась за ним. Я проследила до самого его дома, и таким образом узнала, где живет этот красавец. Обычный 3х этажный кирпичный дом, а он жил на 2м. Уже совсем стемнело, когда я вскарабкалась по стене, (с моей ловкостью это не составило проблемы), и забралась на балкон квартиры, принадлежащей юноше и его семье. Всматриваясь в окно, я увидела комнату, похожую на зал, и там, на потертом диване лежал какой-то мужчина и смотрел телевизор. У него были такие же светлые волосы, как и у того юноши. Я подумала, что это, очевидно, его отец. В кресле в углу маленькая девочка возилась с куклой. Легко, не издавая ни малейшего шума, я спланировала на подоконник соседнего окна. Там я увидела кухню и женщину в халате, что-то помешивающую в кастрюльке на плите. Осторожно, чтобы она меня не заметила, я заглянула в еще одно окно. Это была детская. Следующее окно уже принадлежало другой квартире. Я снова вернулась на балкон и заглянула в окно с другой стороны. Там я и увидела моего блондина, лежащего на кровати в небольшой довольно скромно обставленной комнате, освященной лишь ночником. Он читал книгу. Я несколько минут просто смотрела на него, не в силах оторваться, позабыв про опасность быть замеченной. Вдруг из кухни раздался женский голос: 'Андрюш, сынок, пойди-ка сюда, помоги мне!' 'Сейчас, мам! Иду!' Юноша встал с кровати и вышел из комнаты. Так я и узнала, как его зовут.
   С тех пор я стала словно одержимой. Я не знала ни сна, ни отдыха и каждый день следила за Андреем. Утром он выходил из дома и шел на учебу в местный технический институт. Я тихонько наблюдала за тем, как он гулял с друзьями и ходил на тренировку. Несколько раз я видела его с какой-то девушкой. Однажды они сидели вместе в парке на скамейке и страстно целовались. В тот момент я наблюдала за ними из-за дерева неподалеку, и меня буквально захлестывала ревность.
   Честное слово, я пыталась уехать. Я делала это по меньшей мере раза 3. Но снова и снова возвращалась все к тому же дому, смотрела на окно комнаты моего возлюбленного, а когда уже совсем темнело, и двор пустел, забиралась по стене, наблюдала через окно, как он занимался своими обычными делами, читал какие-то книги, что-то чертил за письменным столом. Я с каждым днем понимала, что Андрей мне нужен все больше и больше, что я хочу все время видеть его. О, как мне было тогда одиноко! Как я мечтала о ком-нибудь, кто мог бы разделить со мной мою жизнь. Но Андрей был простым смертным юношей, у него была своя жизнь, семья, друзья и любимая девушка. Он жил в своем, далеком от меня мире, вход в который был для меня невозможен. И я сходила с ума. Я продолжала следовать за ним. И все чаще стала посещать меня ужасная мысль, которую я сначала честно пыталась прогнать, но потом уже не могла больше противиться искушению.
   Все чаще задумывалась я о том, каким образом происходит таинственный обряд превращения в вампиры, который провел мой таинственный создатель, чтобы из обычный смертной девушки Кристины сделать то, чем я стала. Я все пыталась вспомнить, как происходило мое превращение, но все события той роковой ночи, как и моя прошлая жизнь, казались покрытыми словно дымкой тумана. Но однажды на меня снизошло озарение...
   Я помню, как лежала на рассвете в старом заброшенном доме на окраине города, служившем мне временным пристанищем. В моей голове кружились обрывки воспоминаний, а я пыталась связать их воедино. И вновь меня несли, обхватив стальной хваткой, и вновь я чувствовала ужасную боль, смешанную со страхом, и вновь этот тихий шепот: 'Не бойся, моя красавица, я все сделаю, как надо... пока не раздастся последний удар...' Последний удар сердца! Вот оно что. Я всегда убивала своих жертв, а если оторваться и перестать высасывать кровь, когда сердце затихает, но еще не перестало биться...тогда, вероятно, жертва вампира сама станет такой же! Я надеялась, что не ошибаюсь, что мое предположение верно. И тогда я решилась на страшный шаг, на который меня толкнули годы одиночества и отчаяния, и еще безумная страсть. Если бы я только знала, чем это кончится...
  Гл.2.
  Я продолжала следить за Андреем. Очевидно, он что-то почувствовал: стал каким-то нервным, часто оглядывался. Но я умела быть незаметной. Я прекрасно осознавала, на какой ужасный шаг иду, какой отвратительный поступок собираюсь совершить, но ничего не могла с собой поделать. Я также понимала, насколько это опасно и что мой каприз может стоить жизни Андрея. Меня охватывало страшное волнение при мысли о том, что скоро должно произойти. Но я не могла отступить. Я больше не хотела быть одинокой...никогда. Я хотела заполучить предмет моего обожания любой ценой. Да, именно заполучить его, иметь рядом с собой в качестве вечного спутника жизни...и красивой игрушки.
   Это произошло, когда Андрей имел неосторожность возвращаться поздно домой. Он шел с какой-то вечеринки, сначала его сопровождали пара друзей, а потом, недалеко от дома, они расстались, парни свернули в другую сторону, а Андрей пошел один через маленький пустынный скверик, видно желая сократить путь. Я тихонько следовала за ним, вся трепеща от волнения, пытаясь собрать всю свою уверенность. Я сделаю это!
   Андрей шел по дорожке, ведущей сквозь скверик, освещенной тусклым светом нескольких фонарей. Я осторожно шла на расстоянии примерно 10 метров. Я старалась оставаться в тени. Внезапно юноша замедлил шаг, прислушался, а потом пошел быстрее. Кажется, он почувствовал что-то неладное. А я была уже совсем рядом. Вокруг ни души. Впереди желанная цель - высокая статная фигура. Но вот скоро уже конец дорожки, Андрей выйдет на открытое пространство, а там нападать было слишком рискованно. Я собрала всю свою решительность. Пора действовать. За пару мгновений я настигла Андрея, схватила его за плечи, он вскрикнул от неожиданности, попытался вырваться, но я сильнее любого смертного человека, потому продолжала крепко держать его сзади. Все попытки высвободиться были тщетны, я схватила его за белокурые волосы, наклонила голову Андрея назад и впилась острыми, как лезвие бритвы, зубами в изящную шею. Андрей снова закричал, на сей раз от боли. 'Тихо, любовь моя, я знаю, как тебе больно, я сама это пережила. Это продлится недолго, а потом все будет хорошо'....так мысленно обращалась я к нему, припав к горлу, жадно глотая теплую кровь моего возлюбленного. Он обессилел и упал на землю, я навалилась сверху, не отрывая губ от этого соленого источника. Я прекрасно слышала, как бьется его сердце, сначала словно перепуганная птичка в клетке, а потом все тише и тише. Я опомнилась и поняла, что слишком увлеклась. Я уже едва различала глухие удары сердца Андрея и в испуге отпрянула от его горла. Потом поднялась и взглянула на Андрея. Он лежал на земле, лицом вниз, без признаков жизни. Я осторожно приподняла его и развернула. Слипшиеся от испарины белокурые волосы легкой сеткой прикрывали прекрасное лицо. Глаза были закрыты. В это мгновение мне стало страшно. До меня дошел весь смысл того, что я совершила. Я убила его!!! Я его убила! Я не рассчитала или, может быть, ошиблась. Это не способ обращения в вампиры. Но теперь уже поздно. Я сидела на коленях, прижимая к себе обмякшее тело Андрея, убирая с лица золотившиеся в свете фонаря волосы, и тихонько плакала. Потом я положила его обратно на землю и просто стояла рядом и тупо смотрела на лежавшего на земле юношу. Мне еще тогда показалось, что он похож на сломанную куклу. Что я наделала! Как я могла! Я ведь любила его! Как я могла такое натворить!
   Я не знаю, сколько я так простояла. Потом я тихо развернулась и, едва держась на ногах, направилась прочь от места, где только что произошло непоправимое. Я не знала, как пережить весь этот кошмар.
   Не знаю, какое чувство побудило меня обернуться и еще раз посмотреть на Андрея. И тут я замерла от неожиданности, завороженная представшей передо мной картиной. Андрей больше не лежал неподвижно на земле, он приподнимался, неуклюже пытаясь встать. Сначала я подумала, что он просто остался жив, просто был без сознания, а теперь пришел в себя. Это должно было принести мне облегчение, но тут я заметила в его движениях какую-то необычность. Я поспешно подошла к нему и помогла встать на ноги. Андрей поднял голову и взглянул не меня. И тут я поняла все. Его глаза, раньше темно-голубого цвета, выглядели очень странно. В них появился какой-то необычный бирюзовый блеск. Сомнений быть не могло. В мрачном царстве вечности появился новый прекрасный принц.
   Андрей попытался что-то сказать, но я опередила его, приложив к его губам свои пальцы. А потом поцеловала. Затем я тихо прошептала ему: 'Не бойся. Все хорошо. Пойдем со мной, тебе нужен отдых. Теперь тебе ничего не страшно'.
   И мы вместе медленно побрели по дорожке. Я вела Андрея в старый дом, в котором обитала, в дом, где он мог спокойно продолжить свое перерождение.
   Гл.3.
  Это было ужасно! Я до сих пор помню страшные крики Андрея, как он метался и царапал стены со старыми облезлыми обоями. Наверно, я все-таки в отличие от своего создателя сделала что-то не совсем так, как нужно для безболезненного перерождения. Андрей переживал его, не впав так, как я, в спасительное забытье, а находясь в полном сознании. А я только беспомощно смотрела на него, не в силах даже закрыть уши, чтобы не слышать этих жутких криков, от которых мурашки бежали по коже; не в силах ничем помочь, совершенно не ведая, как успокоить бьющегося в агонии юношу.
   Только несколько часов спустя он затих, забившись в угол и тихо постанывая. Потом попросил умоляюще: 'Пить....прошу... немного воды'. 'Я дам тебе кое-что лучше, -ответила я, - вода больше не способна утолить твою жажду, сколько бы ты ее ни пил'. Я принесла ему мышь, он жадно высосал всю кровь и отбросил иссушенное тельце в сторону. Вытер рукой окровавленный рот, потом поднял на меня синие измученные, но от этого не менее прекрасные глаза, спросил тихим голосом: 'Где я? Что произошло со мной?' Потом глянул на валяющееся в углу мышиное тельце, на свою руку в крови. 'Я только что выпил мышиную кровь,- тихо продолжил Андрей, скорее обращаясь сам к себе,- я не знаю, как так получилось, но я сделал это...И я не почувствовал никакого отвращения, это даже утолило мою ужасную жажду. Объясните же мне, что случилось? Кто я теперь? Только что я страдал от жутких болей, теперь я пью кровь!' Потом вскрикнув, вскочил на ноги: 'Что это за место?! Мне надо домой....домой'.
  Я тихонько подошла к нему, обняла. 'Тихо, прошу тебя, успокойся...Ты не можешь идти домой, ты уже не тот, кем знала тебя твоя семья, твои друзья...Лучше будет, если ты постараешься забыть о них как можно скорее. Теперь я буду твоим другом. Я не оставлю тебя. Ведь у нас впереди еще целая вечность'.
   Не знаю, как долго Андрей искал смирения со своим новым состоянием. В том, что он теперь нечеловек, Андрюша убедился, увидев, как быстро восстановились его практически содранные об стены во время перевоплощения ногти, и даже стали более крепкими и очень острыми. Каждый день он смотрел на себя в старое мутное зеркало, наблюдал за происходящими с ним изменениями - за тем, как кожа становится твердой, словно мрамор, каким необычным блеском сияют глаза. Первое время он кормился кровью мелких животных, и после каждой такой трапезы на его бледных щеках появлялся нежный румянец. Я старалась как можно лучше просветить Андрея относительно его нового состояния. 'Ты никогда не станешь старым, уродливым, дряхлым и немощным. Твои волосы не тронет седина, синева твоих глазах никогда не потускнеет. Тебе не страшны никакие травмы и болезни. Ты всегда будешь молодым и полным сил, любовь моя. Ты будешь жить вечно'. 'Жить вечно...-повторял Андрей, и в его глазах появлялось какое-то странное выражение, и, казалось, легкая гримаса страдания пробегала по красивому лицу. Тогда я еще не знала, каким несчастным я его сделала. В то время я не могла поверить, что моя мечта сбылась, и теперь я не была одна во всем мире, что теперь возле меня был такой прекрасный спутник жизни, которым я наслаждалась, словно скульптор своим прекрасным творением. А он страдал, вспоминая семью, друзей, свою девушку, все еще, очевидно, не смирившись до самого конца со своим новым состоянием. А я эгоистично наслаждалась своим счастьем. Если бы только я могла все вернуть...Что ж, я много думала над этим и приходила к выводу, что сделала бы то же самое снова...чтобы избавиться от ужасного, гнетущего одиночества.
   Гл.4
  Я никогда не говорила Андрею, что он может пить кровь людей. Он сам решил попробовать новый вкус.
   Впервые это произошло спустя несколько месяцев после его перевоплощения. Первой жертвой Андрея стал какой-то несчастный бродяга, случайно забредший под вечер в старый заброшенный дом, служивший нам тайным пристанищем. Я вернулась с охоты и увидела Андрея, склонившегося над истерзанным телом. Очевидно услышав мое приближение, он поднял голову. Кровь стекала с его губ на подбородок и шею. Я не вымолвила ни слова, я просто не могла ничего сказать.
  -Крис, ты знаешь, несмотря на то, что от него пованивало, на вкус довольно неплох, - тихо сказал он мне. - Почему ты мне раньше не говорила, что человеческая кровь намного вкуснее.
  Я ничего не ответила, только молча оттащила тело несчастного в лес, положила в небольшой овраг, засыпала сверху ветками и опавшей листвой. Но этим же вечером у меня с Андреем состоялся весьма неприятный разговор.
  
  - Андрей, ты не должен так больше делать. Крови животных вполне хватит,- говорила я.
  Я сидела на старом выцветшем диване в темной комнате, освещенной только бледным светом холодной луны. Андрей стоял, отвернувшись, у окна, смотрел куда-то вдаль, на поле и темную зубчатую стену мрачного леса под ночным небом с холодными и далекими звездами.
  - Ну только не надо сейчас читать мне морали, Крис!- раздраженно воскликнул он. - Только не говори мне, что ты вся такая правильная и чистая, что ни разу никого не убила.
  - Нет, я не буду этого утверждать. Вкус человеческой крови мне знаком,- спокойно отвечала я. - Но это все были плохие люди, воры, бандиты, поджидающие за углом своих жертв. Но жертвами становились они сами. Я никогда не трогала невинных.
  - Крис, я смотрю ты прямо какую-то миссию на себя возложила. Вроде того, чтобы мир очищать и так далее. Но ты слишком много на себя берешь, сладкая моя.
  - Андрей, что ты имеешь в виду?
  - А то,- отвечал он,- я ничего не знаю. Ты думала, наверно, я совсем придурок, что с моей нормальной жизнью ты отняла у меня и способность мыслить и здраво рассуждать! Я ведь прекрасно понимаю, что среди всей человеческой крови ты вкусила и мою. Это ты все время следила за мной. Я ведь стал тем, кем являюсь, неслучайно. Ты...ты, Крис, сделала меня таким! Но зачем? Зачем? Ради вечной жизни? А ты спрашивала меня, нужен ли мне твой подарочек?! Ты спрашивала меня, хочу ли я жить вечно?! Ведь у меня было все...все, что необходимо простому смертному человеку для счастья. Моя жизнь меня устраивала. У меня была семья: родители, которые любили меня и заботились обо мне, младшая сестренка, в которой я души не чаял, потом друзья, которые всегда были рядом...и любимая девушка! Теперь они все потеряны для меня, а я для них. Навсегда. И все это в обмен на что? За что заплачена такая дорогая цена?! Значит, вечная жизнь, да? Все это цена этой самой пресловутой вечной жизни? Так вот, знай же, Крис, я никогда не хотел жить вечно! А ты...
   И тут он не выдержал, сорвался на плач, медленно опустился на колени, жалобно всхлипывая. Красноватые слезы, слезы со вкусом крови, настоящие вампирские слезы струились по его щекам, смачивая растрепавшиеся, упавшие на лицо белокурые волосы.
  Пораженная такой открытой речью, я тихо подошла к нему, осторожно опустилась рядом с ним на колени, обняла за дрожащие худощавые плечи.
  - Тихо, Андрюш, успокойся...Я знаю, каково тебе. Прости меня, прости, если только можешь. Я сама переживала то, что чувствуешь ты, ту же боль. Я понимаю тебя, как никто другой. Тебе сейчас очень плохо, ты скучаешь по своей потерянной смертной жизни. Ты пока не можешь смириться со своим новым состоянием. Но все пройдет. Я всегда буду с тобой, я тебя не оставлю. Ты - самое дорогое, что у меня есть. Я люблю тебя. Очень. Поверь мне. Я бы никогда не сделала такое с тобой... но мне было так одиноко...Ты представить не можешь как. Долгие годы страшного одиночества, а потом я встретила тебя...Я...Андрюш, прости, но я не могла позволить тебе уйти.
  - Крис, ты говоришь такие вещи, - сквозь всхлипы отвечал он мне. - Ты думала только о себе. Тебе даже в голову не приходило, по-видимому, каково будет мне...
  - Андрюша, послушай меня. Я прекрасно понимаю твою боль и разделяю ее полностью. Я сама стала такой против своей воли...
   Так мы и сидели на полу, обнявшись, а я рассказывала Андрею о своей прошлой жизни и о своем перерождении. Он молча слушал. Слезы уже почти высохли, я больше не чувствовала их кровавого запаха. А потом настал рассвет, и мы отправились спать. Я думала, что этим наше недопонимание исчерпается, но как я ошибалась...
  
  Гл.5.
  На тихий город обрушилась смерть. Череда таинственных и жестоких убийств, следовавших друг за другом, наводила ужас на мирных горожан. Людей находили на улицах, в парке, даже в своих домах, вылавливали из реки. У всех были страшные раны на шеях, тела были практически обескровлены. Среди горожан ходила молва о неизвестном жутком маньяке. Страх буквально навис над городом. Люди боялись лишний раз выйти из дома, никогда не отпускали детей одних. Но число жертв не уменьшалось. Только я знала, что видели эти люди в свои последние мгновения. Смерть являлась им в образе прекрасного юноши с белокурыми волосами и острыми, как бритва зубами, вонзавшимися в беззащитные шеи.
   Сразу после того бродяги жертвами Андрея стали два мальчика лет 15, судя по скромной одежде, вероятно детдомовцы. Они забрели в наш дом, с собой у них были сигареты, карты и бутылка водки. Был уже вечер, когда они расположились в одной из комнат, громко разговаривая и смеясь. Очевидно, они разбудили Андрея. Он расправился с обоими, а потом сбросил тела в протекавшую неподалеку речку. Я не смогла его остановить. Я не могла этого сделать и позже, когда он на закате тихонько выскальзывал из дома и шел в город на охоту. Некоторых жертв он подлавливал в лесу и у реки. Однажды напал на каких-то дачников, ехавших по лесной дороге и остановившихся передохнуть. Всякие мелкие зверушки больше не могли насытить моего кровожадного возлюбленного. Ему требовалось что-то большее. 'Я делаю, что хочу, Крис, - говорил он мне. - Ведь ты тоже делала, что хотела, в тот вечер, когда напала на меня'. И я не могла ничего ответить, не находила слов, чтобы возразить. И еще я была в плену этих глаз, этих волос и тонких изящных рук. Я потакала его капризам. Я называла его про себя ангелом смерти. И я любила его...до безумия.
  
   Гл.6
  Эта странная встреча произошла однажды вечером, когда я прогуливалась по городу. Было уже поздно, на улице не души. Очевидно, из-за последних событий люди просто боялись выходить из дома в такой час. В парке на скамейке мне попался на глаза обрывок какой-то местной газеты с кричащим заголовком:
  
  Маньяк продолжает навевать ужас на наш город.
  Дальше шла статья:
  'Вот уже больше месяца, как в городе продолжает происходить череда необычайных по своей жестокости убийств. По последним данным число жертв уже превысило 30 человек. Несколько человек было убито прямо в своих квартирах, причем так и не ясно, как преступник туда проник, ведь входные двери были заперты изнутри. Правда, во всех случаях имелось открытое окно, но некоторые жертвы проживали на верхних этажах, возле окна не было даже пожарной лестницы.
   Горожане пребывают в постоянном страхе за себя и своих детей. Как нам сообщили в ОВД, разрабатывается целый план по поимке маньяка. Однако, как сообщил старший следователь по уголовным делам К.Ю. Рыхлов, который занимается расследованием ужасных преступлений, продолжающих потрясать весь город, в данном случае имеется много затруднений. Самое главное, вызывает большое удивление то, каким образом преступник выбирает своих жертв. Он это делает совершенно хаотично, без учета каких-либо общих отличительных признаков, что, как правило, нехарактерно для такого типа преступников. События, происходящие в настоящее время в нашем городе, вызвали большую огласку. На днях из Москвы приехал проф. А.В. Берг, руководитель крупного психологического центра, занимающегося изучением такого рода преступников. Он собирается содействовать в составлении психологического портрета таинственного убийцы...'
  Далее газета была порвана и статья обрывалась. Я пошла дальше по аллее. Вдруг я увидела какого-то человека, идущего мне на встречу. Ничего особенного: обычный мужчина чуть старше средних лет, волосы с проседью, очки. Увидев меня, он вдруг замедлил шаг и как-то странно на меня посмотрел. Я быстро прошла мимо, но спиной чувствовала на себе его взгляд. Тогда я не обратила на этот случай внимание. Если этот человек и почувствовал что-то необычное во мне, так в этом не было ничего удивительного. Я часто замечала, что некоторых людей смущает странных блеск моих глаз и бледность кожи.
   Еще один случай произошел спустя несколько дней. Однажды ночью я осталась дома - Андрей где-то бродил, можно было догадаться с какой целью. Я стояла у окна, глядя на ночное небо, погруженная в свои мысли. Вдруг мой взгляд упал на темную фигуру, неподвижно стоявшую неподалеку от дома. Какой-то человек просто стоял и очень внимательно смотрел на окна. Очевидно, он заметил меня. В лунном свете блеснули стекла очков. Потом он повернулся и быстро ушел.
  На рассвете вернулся Андрей. Я высказала ему свои подозрения, что за нами кто-то следит. Он сначала не придал этому значения, сказал, чтобы я не выдумывала глупостей, и вообще мы бессмертны. Помню, я тогда еще подумала, а существует ли какой-либо способ уничтожить таких, как мы.
   Я еще раз видела этого человека. Он опять ошивался у нашего дома. Тогда я точно убедилась, что это был тот самый мужчина, с которым я столкнулась в парке. Только что ему было нужно от нас? Неужели он не понимал, что подвергается опасности, находясь рядом с нами? А я была уверена, что он имел четкое представление о том, кто мы такие.
  
  Гл.7.
  А теперь настало время описать наше с Андреем бегство. Это случилось однажды утром, когда мы уже собирались ложиться отдыхать. Приближалось лето, мы были вместе с Андреем около года. Дни были довольно солнечные, и яркий свет, хоть и не способный причинить вред, все же раздражал наши глаза, потому днем мы предпочитали прятаться.
   Наш слух уловил шум мотора, звук открываемых дверей, чьи-то переговаривающиеся голоса.
  - Александр Вадимович, а вы уверенны, что они прячутся где-то здесь? - спрашивал один голос.
  - Да, я видел девушку и парня. Они вампиры. Я в этом уверен на все сто. За годы моей практики я научился распознавать их по одному только беглому взгляду. Это и есть наш таинственный маньяк.
   - Но, профессор Берг, вы же понимаете, как это опасно,- возразил еще один голос.
  - Ничего, - следовал ответ. - Я умею с ними бороться.
  Он немного помедлил.
  - А вообще, - продолжал все тот же голос, принадлежащий Бергу, - хуже того, что они мне сделали, уже не будет. Ну что ж, друзья, не будем медлить. Надо с ними разделаться. Оружие у нас наготове.
  Я дернула Андрюшу за рукав.
  - Слышишь, мы должны уходить. Они идут сюда. Их не меньше пяти. Ты ведь тоже это слышишь.
  - Брось, Крис, ну что они нам сделают? Они всего лишь люди. А мы - бессмертны.
  - Нет, мне это не нравится. Ты слышишь, они уже в доме. Мы должны уходить. Они осматривают комнаты. Бежим через окно.
  Я потянула его за собой, и он последовал за мной. Скорее всего, чувство тревоги настигло и Андрея. Что-то было в этих людях, я чувствовала это. Каким-то неведомым чутьем я понимала, что они МОГУТ причинить нам вред.
   Мы вылезли в окно (оно находилось на первом этаже, хотя разницы не было, высота не была нам страшна) и побежали прочь от дома, так долго служившего нам пристанищем. Мы побежали в лес, где прятались весь день, а потом я и Андрей решили, что нам надо ехать как можно дальше от этого города. Как выразился мой белокурый спутник вечной жизни, 'похоже, что мы засветились'. Я ничего не стала ему говорить, однако про себя подумала, что Андрею все-таки в будущем стоило бы последить за своим аппетитом. Так уж получалось, что я никак не могла ему возразить. Уж слишком он меня пленил.
  Гл.8.
   Долгие месяцы мы странствовали вдвоем: я и мой жадный до крови и смерти прекрасный белокурый спутник. Вместе мы прошли сотни дорог, оставляя за собой усеянный мертвецами путь. Еще в самом начале, сразу после нашего бегства, я разделила с моим принцем кровавое пиршество. Это произошло, когда мы несколько дней бродили по лесу, уставшие и ослабевшие, нам с трудом удавалось поймать шустрых зверушек.
  Потом нам встретился какой-то грибник, он и стал жертвой Андрея, и, насытившись, мой возлюбленный предложил мне присоединиться к нему.
  - Давай же, Крис, глотни. Тебе тоже не мешает подкрепиться.
  И я припала губами к рваной ране на шее несчастного, и его кровь насытила меня, придав сил.
   С тех пор так было всегда. Андрей убивал, а я присоединялась к трапезе. Действительно, кровь животных не способна так насытить вампира, как человеческая, а мне требовались силы.
  Это путешествие существенно отличалось от тех, которые я совершала раньше в одиночестве. Близость моего Ангела Смерти, моего принца мрачного царства, приносила мне настоящую радость. Мне казалось странным, как я могла жить без этих белокурых волос, без этих темно-голубых, практически синих глаз, красивого изгиба губ, тонких бровей вразлет. Я называла его 'Андрюша', 'любовь моя', 'моя радость', 'мой принц', 'дорогой', а он ни разу не назвал меня ласково. Он обращался ко мне 'Крис' и все. Часто мне казалось, что я чувствую неприязнь и холодность в его отношении ко мне, но старалась об этом лишний раз не думать. Ведь несмотря на упреки, в частности касающиеся превращения в вампира, Андрей все равно оставался со мной. Мне думалось, что он также как и я боялся одиночества. Никто не хочет быть один, даже вампир. И нет ничего хуже одиночества. Для вампира оно даже еще страшнее, ведь для него одиночество может продлиться целую вечность.
   Таким образом, мы вместе продолжали наш путь, пока, наконец, не прибыли в Питер. Там нас ожидала очень интересная встреча, о которой я поведаю дальше. Итак, я приступаю к очередной части моего долгого повествования.
  
  
  
  
  
  Часть 3. Эммануил.
   Мы дети вечности... и в вечность мы уйдем
  Мы наслаждались прогулкой по вечернему городу. Гуляли по набережной Невы, по старинным мощеным улочкам, сверкающему неоновыми огнями Невскому проспекту. Мы только что прибыли в город, про который много слышали еще в смертной жизни, но никогда раньше не бывали, и он нас сразу же очаровал. К тому же, был просто великолепный теплый вечер в конце весны, солнце садилось, оно больше не раздражало наши сверхчувствительные глаза, и мы, стоя на набережной, любовались закатом.
  Потом Андрей сказал, что неплохо бы уже и подкрепиться. С этой целью мы отправились бродить по темным закоулкам, в одном из которых и полакомились каким-то бродягой. Затем решили вернуться в центр, но своей цели - полного насыщения - так и не достигли. На одной из тихих улочек нам попалось на глаза одно весьма интересное место. Черная дверь в одном из старых домов и над ней табличка с надписью 'Dunkelheit'. Возле этих дверей толпилась кучка молодых людей, облаченных во все черное. Девушки были ярко и своеобразно накрашены, причем на губах у всех была ярко-красная, фиолетовая или черная помада. И даже у юношей глаза были густо подведены черным. Возле дверей висел огромный плакат: 'Только сегодня ночью. Открытая вампирская вечеринка. Если ты подлинное дитя тьмы - тебе сюда. Обладателям самой вампирской внешности - вход бесплатный'.
  Конечно, мы с Андрюшей прекрасно понимали, что на самом деле тут собрались никакие не вампиры, а всего лишь кучка детей, которым просто захотелось покрасоваться, но нам все же стало любопытно. Нам захотелось зайти, к тому же в последнее время мы предпочитали только черный цвет в одежде, и не особо отличались по виду от всех этих ребят. Мы подошли к входу, и стоящий там парень с накладными клыками и в длинном плаще с красной подкладкой - что нас весьма позабавило - с восхищением посмотрел на нас и сказал: 'Вот это линзы! Где вы только такие достали? И как классно вы загримировались'. Он пропустил нас, его видно действительно привели в восторг блеск наших глаз и неестественная белизна кожи. 'Вы прямо словно настоящие!', крикнул он нам вслед, а Андрей только усмехнулся на это.
  Итак, спустившись по лестнице вниз, мы очутились внутри клуба. Надо сказать, дизайн был сделан со вкусом. Все было выдержано в темных тонах. На стенах висели картины с весьма мрачными сюжетами.
   Мы шли, пробираясь сквозь толпу юношей и девушек, облаченных в черное, многие из которых держали в руках бокалы с красным вином и еще какими-то напитками: красным, но посветлее, чем цвет вина, и еще каким-то темно-зеленым. Многие оглядывались на нас, а какой-то парень подобно тому, у входа, громко выразил восхищением нашими 'линзами'. Мы искали, куда бы присесть, когда вдруг увидели сидящего в одиночестве в углу на роскошном черном кожаном диване очень привлекательного, элегантно одетого, естественно тоже во все черное, брюнета в темных очках. Его длинные волосы блестящими волнами ниспадали на плечи, он медленно потягивал все тот же темно-зеленый напиток, который тут, по всей видимости, был весьма популярен, держа бокал длинными, усеянными кольцами пальцами с покрытыми черным лаком ногтями. Мне показалось, что он очень внимательно изучает нас сквозь дымчатые стекла очков. Я даже чувствовала на себе его взгляд. Андрей тоже обратил внимание на этого незнакомца.
  И тут он жестом подозвал нас к себе. Мы подошли поближе.
  - Вы не будете против, если я предложу вам присоединиться ко мне? - обратился он к нам весьма любезным тоном. В его голосе звучал легкий акцент, похожий на немецкий.
   Заинтригованные, мы присели рядом с ним на мягкий кожаный диван.
  - Прошу вас, располагайтесь, не стесняйтесь, - продолжал он. - Давайте знакомиться. Меня зовут Эммануил.
  Мы тоже представились.
  - Мне кажется, я вас здесь раньше не видел. Вы, наверно, пришли в первый раз.
  - Да, - ответила я. - Вы угадали. Мы вообще недавно приехали в город.
  - И как вам тут? - спросил Эммануил.
  - Мы в восторге, - ответил Андрей.
  - Вы, наверно, частый посетитель здесь? - спросила я.
  - Если быть откровенным, я - владелец этого премилого заведения, - улыбнулся Эммануил в ответ. - Я организовал эту вечеринку. И мне очень понравился ваш вид. Вы действительно выглядите как настоящие вампиры. Можно сказать, вы выиграли негласный конкурс на лучший грим.
   - Нам полагается приз? - шутливо спросил Андрей.
  - Конечно,- улыбнулся в ответ Эммануил. - Думаю, вы не будете возражать, если я вас угощу абсентом. Пожалуйста, не отказывайтесь, сделайте мне приятно.
  Мы кивнули с улыбками, хотя никогда раньше не слышали о таком напитке. К тому же я чувствовала что-то в Эммануиле, я не могла определить, что именно в нем было такого, но это странное ощущение меня не покидало. И, по всей видимости, то же самое ощущал и Андрей.
  Он сделал знак рукой, и тут же рядом появилась официантка, девушка с иссиня черными волосами и густо подведенными глазами, в короткой черной блестящей юбке, ажурных колготках, высоких сапожках и корсете.
  - Что пожелаете? - спросила она.
  - Три абсента, Диана, - попросил он.
  Девушка исчезла, и вскоре появилась с подносом, уставленным бокалами с тем же темно-зеленым напитком. Тонкой ручкой, обтянутой черной перчаткой с открытыми пальцами, она поставила бокалы на маленький черный столик, стоящий перед диваном, на котором мы расположились.
  - Спасибо, милая, - поблагодарил девушку Эммануил.
  В ответ она посмотрела на него большими темными глазами, полными обожания.
  - Желаете чего-нибудь еще?- спросила она.
  - Нет, благодарю, Диана, можешь идти.
  Девушка удалилась, мы опять остались одни с Эммануилом.
  Я попробовала абсент. Вкус показался мне интересным, но не вызвал особого восторга. В любом случае, я предпочитала кровь.
  Андрею, очевидно, напиток очень понравился, он довольно быстро опустошил стакан. Я заметила, что Эммануил внимательно наблюдает через темные очки за тем, как мы пьем. Я прямо чувствовала на себе его жгучий взгляд.
  Так мы и сидели на этом диване, в полумраке клуба, просто болтали ни о чем. Потом Эммануил предложил:
  - Может, пройдем в более тихое место? Здесь слишком шумно.
  Мы просто не могли отказаться. Этот облаченный в черное красавец как-то странно действовал на нас. Когда Эммануил поднялся с дивана, я увидела, что он весьма высок, даже немного повыше Андрея.
  Мы вместе пересекли зал и скрылись за небольшой дверкой с надписью 'Только для персонала'. Мы медленно шли по длинному полутемному коридору, потом следом за нашим спутником вошли в шикарно отделанные двери и оказались в роскошно обставленной комнате, посреди которой стоял большой письменный стол.
  - Это мой рабочий кабинет, - пояснил Эммануил. - Ну что ж, располагайтесь.
   Он усадил нас на мягкий диван, потом подошел к небольшому бару у стены, уставленному всевозможными напитками, включая, конечно же, абсент.
  Пока Эммануил доставал одну из бутылок, наполненную темно-зеленой жидкостью и высокие хрустальные бокалы, Андрюша тихонько шепнул мне: 'Странный он какой-то, Крис, тебе не кажется?' Я согласно кивнула, а Андрей продолжил: 'Ну, мы с ним еще позабавимся'. Он тихо хихикнул, и я, конечно, прекрасно поняла, что мой белокурый возлюбленный понимает под словом 'позабавиться'. Но при этом меня не покидало какое-то смутное непонятное ощущение относительно нашего нового знакомого. К тому же, он так и не снял темные очки.
   Эммануил же тем временем расставил перед нами бокалы, наполненные абсентом.
  - Теперь я вас научу, как правильно пить этот чудесный напиток, - сказал он нам с улыбкой.
   Эммануил достал небольшую ложечку, насыпал в нее сахара, обмакнул в абсент, потом вынул красивую золотую зажигалку и поджег. Затем опустил ложечку с сахаром в абсент, размешал и выпил. Потом предложил и нам попробовать такой же способ. Мне действительно понравилось, а Андрюша так вообще пришел в полный восторг. Мы выпили еще по бокалу. Наш новый знакомый наблюдал за нами с легкой улыбкой, покуривая длинную ароматную сигарету, в другой руке он держал бокал. Я заметила, что помимо того, что его пальцы унизаны огромным количеством перстней, на его бледное запястье надет черный блестящий браслет, изображающий обвившеюся змею с красными камнями глаз и высунутым из пасти раздвоенным жалом. Он мне показался очень красивым и интересным. На шее у Эммануила висел большой платиновый кулон в виде черепа на большой массивной цепочке.
  - Я вижу, вам понравилось, - с улыбкой сказал Эммануил. - Кстати, этот вид абсента настоян на конопле. Он запрещен в некоторых европейский странах. У меня же он имеется в изобилии. Это, видите ли, одна из моих маленьких слабостей, в которой я ну никак не могу себе отказать.
  - А какие остальные слабости, если не секрет? - спросил шутливо Андрюша.
  - Ну, например, еще накрашенные кошечки в черном, которых вы видели здесь, - ответил, улыбаясь, Эммануил. - И еще у меня есть одна слабость. Я вам сейчас продемонстрирую.
  Эммануил встал с дивана, подошел к шкафчику, достал что-то оттуда и потом вернулся к нам. В руках у него был маленький поднос, который он поставил на стол, потом взял пакетик с каким-то белым порошком, высыпал этот порошок на поднос, аккуратно разбил на тонкие дорожки, используя крошечную золотую ложечку. Потом вдохнул целую дорожку через тонкую трубочку. Затем предложил нам. У меня, как и абсент, порошок не вызвал особого восторга, а Андрюша с удовольствием вдохнул целых две дорожки, поднеся трубочку к тонким ноздрям.
   - Ты меня просто удивляешь, Андре, - засмеялся Эммануил.
  Потом мы сидели, развалившись на диване, пили абсент, хохотали, болтая о всякой ерунде. Потом Андрюша припал к Эммануилу, хихикая; Эммануил тоже смеялся, гладя Андрея по белокурым волосам. Я услышала, как он тихо пробормотал: 'Какое прелестное создание. Каким образом ты появился'. Андрей, тем временем, продолжал хихикать, обхватил Эммануила руками, повалил его на диван, отбросил его темные волосы, припал к шее. И тут произошло неожиданное. Андрей как-то странно вскрикнул, скатившись с дивана на пол. Он держал руку у своей шеи и удивленно смотрел на Эммануила.
  - Ты укусил меня, - тихо сказал Андрей. В его голосе звучала нотка удивления.
  Эммануил снова уселся на диване.
  - Считай это нежным поцелуем, Андре, радость моя. Я в таком восторге от нашей встречи, ты и твоя очаровательная спутница просто не можете себе представить, в каком я восторге. Я устроил весь этот маскарад с вампирской вечеринкой исключительно ради развлечения, но я даже не мог и вообразить, что настоящие вампиры могут сюда прийти.
  Эммануил улыбнулся и поднес руку к очкам. Но, еще прежде, чем он снял их, внезапная догадка промелькнула у меня в голове, а когда он все же снял их, и я увидела большие светло-серые, сверкающие необычным сверхъестественным блеском глаза, я поняла, что была права. Впервые за свою бессмертную жизнь мы встретили нам подобного.
  - Приветствую вас, мои дорогие собратья, - улыбнулся Эммануил, протягивая руку Андрею и помогая ему подняться с пола.
  
  
  
   Гл.2.
   Этой же ночью мы отправились с Эммануилом к нему домой. Мы ехали по ночному городу на его роскошной машине - сверкающей черной 'Альфа-Ромео' с сильно тонированными стеклами. В салоне громко играла какая-то интересная музыка (группа 'Sisters of Mercy', готический рок 1980х, как пояснил нам наш новый знакомый), Эммануил вел, постукивая в такт музыке по обтянутому кожей рулю длинными, унизанными кольцами пальцами; мы же, обалдевшие, от выпитого абсента, небрежно раскинулись на роскошном заднем сиденье. Наконец, мы подъехали к очень высокому красивому дому, территория перед которым была обнесена чугунной оградой. Машина притормозила перед массивными воротами. Сонный охранник в освещенной будке почтительно кивнул и, нажав на кнопку, открыл нам ворота.
   Машина Эммануила въехала внутрь ограды, затем свернула в сторону, остановилась перед другими воротами, которые поднялись вверх при нашем приближении, и мы въехали в подземный гараж, заставленный множеством роскошных машин. Эммануил ловко припарковался между 'Ломбарджини' и внедорожником 'Лексус', мы вышли и пошли следом за Эммануилом к лифту, на котором быстро поднялись на самый верхний этаж. Выйдя из лифта, мы оказались на небольшой площадке. Лампы, вделанные в потолок, распространяли приятный приглушенный розоватый свет, пол сверкал белой мраморной плиткой. Эммануил открыл роскошно отделанную дверь, и мы очутились в просторной прихожей.
  - Ну вот, это мое скромное жилище, - улыбнулся он, - располагайтесь, прошу вас, не стесняйтесь.
  'Скромное жилище', как потом выяснилось, оказалось роскошным двухэтажным пентхаусом. Мы прошли в шикарно отделанную, обставленную итальянской мебелью гостиную. На полу был сверкающий паркет из ценной породы дерева, посреди комнаты расстелен темно-вишневый ковер, такой толстый, что ноги буквально тонули в нем, у двери, дивана и рядом с огромным окном стояли кадки с небольшими пальмами. На стене висела коллекция кинжалов, некоторые из которых были очень интересно отделаны.
   Я помню, мы сидели, раскинувшись на диване, пили абсент (на этот раз красный), курили ароматные, очевидно очень дорогие сигареты, которыми нас угощал Эммануил, смеялись и болтали ни о чем под музыку, подобную той, что мы слушали по дороге. Эммануил, как мне казалось, был искренне рад встрече с нами, мы же находились в каком-то странном возбужденном состоянии. Ведь раньше мы с Андрюшей часто задавались совместным вопросом, встретим ли мы когда-нибудь других вампиров. И вот все-таки такая встреча состоялась. Я с любопытством рассматривала нашего собеседника, он был очень привлекателен и обладал чертами, характерными для уроженцев Северной Европы. Меня занимал вопрос, откуда он, но я пока не решалась спросить.
  Эммануил не задавал нам вопросов о нашем перерождении, очевидно оставив их на потом; только спросил, сколько длится наша вампирская жизнь. Услышав, что лишь 14 у меня и 4 у Андрюши, улыбнулся и сказал: 'Совсем молодые еще. Мне 153 года в общей сложности, вампиром я стал в 26'. Тогда я, наконец, спросила, откуда он родом, и Эммануил ответил, что из Нидерландов, где он родился в середине 19 века в небольшом приморском городке, неподалеку от Роттердама. Его отец владел небольшой бакалейной лавкой. В семье их было трое: Эммануил самый старший, потом еще был брат Штефан и сестра Аннет. Все они уже давно умерли, так же как и их дети и внуки, а он все еще бродит по свету. Эммануил стал свидетелем многих исторических событий, включая две мировые войны. Много лет он пытался следить за судьбой своей семьи, но потом потерял след. Очевидно, потомки его брата и сестры все еще живут где-нибудь в Голландии. Сам Эммануил много путешествовал, причем не только по Европе, и сменил кучу мест жительства.
  - Понимаете, - рассказывал он нам, - очень трудно жить на одном месте больше 10 лет. Всё вокруг меняется, и все меняются, неизменным остаюсь только я, и это начинает вызывать подозрения и всякие странные мысли у окружающих. До Питера я прожил целых 12 лет в Хельсинках, я обожал этот милый небольшой город, любил прогуливаться по набережной финского залива, слушая шум волн под аккомпанемент криков чаек. Я прекрасно выучил финский, вообще мы, вампиры, обладаем высокой приспосабливаемостью к новой среде, это касается и быстрого освоения нового языка. Там, в Хельсинках у меня также был кое-какой бизнес, в общем, жил я неплохо, но потом, когда в моем окружении поползли всякие слушки, пришлось срочно сматываться так же, как и раньше я переезжал из кучи других городов. На Питер мой выбрал пал случайно: когда я в последний вечер своего пребывания в Хельсинках прогуливался по любимым местам, дошел до Сенатской площади с памятником русскому царю и православным собором поблизости, и решил далеко не ехать. Вот так я обосновался по другую сторону залива, и здесь, как видите, тоже весьма неплохо устроился. Конечно, в бизнесе не обойтись без конфликтов и вражды между конкурентами, но мне это было нестрашно. Несколько раз меня пытались убить, мои соперники нанимали киллеров. Они поджидали меня в тихих местах, выпускали целую обойму из своих револьверов, но пули не причиняли мне никакого вреда, я даже ловил их зубами и потом выплевывал. Только представьте себе полные ужаса, смешанного с удивлением, выражения на лицах киллеров, когда я оставался невредимым, и потом направлялся к ним, чтобы позабавиться уже на свой лад. Такая же участь постигала и тех, кто меня заказывал, я узнавал их имена от самих киллеров, прежде чем впиться им в шеи. Они все охотно называли своих клиентов в надежде на то, что в обмен получат пощаду, но я, естественно, никогда никого не щадил. Так же я расправлялся и с рэкетирами, которые пытались докопаться до меня и старались заставить поделиться своими доходами. Вызов на разборки я всегда воспринимал, как приглашение на сытную трапезу. Теперь меня просто боятся и считают неуязвимым. Мне нравится моя нынешняя жизнь, и я с сожалением думаю о том, что когда-нибудь придется все оставить и снова переезжать. Но пока что я наслаждаюсь моим положением, а в случае необходимости могу начать все сначала где-нибудь в другом месте и вновь достичь успеха, я уже много раз так делал, и мне всегда сопутствовала удача.
  - Ты когда-нибудь встречал других вампиров, кроме нас? - спросила я.
  Эммануил кивнул головой.
  - Да, я несколько раз встречался с другими вампирами. С одним у нас даже было общее дело в Дублине в 1950х, потом в 1970х я несколько лет провел в Стокгольме с моей тогдашней спутницей бессмертной жизни, Ариадной. Она была художницей, любила искусство и натурщиков, мы жили в небольшой квартирке, откуда открывался прекрасный вид на город. Ей было тогда больше 200 лет, и я любил слушать ее рассказы о былых временах, когда мы гуляли по набережной Балтики или просто сидели дома у камина, потягивая вино. Но потом Ариадна отправилась в путешествие, она хотела объездить весь мир, особенно ее манили экзотические страны, а у меня не было тогда особого желания надолго покидать Старый Свет. К тому же я любил время от времени наведываться в родную Голландию, чтобы еще раз прогуляться по улицам Роттердама, Утрехта и, конечно же, обожаемого мною Амстердама. В общем, наши интересы с Ариадной разошлись, разошлись и мы. Были еще встречи с вампирами, в основном краткие и незначительные. Большинство времени я жил один. Теперь я встретил вас, и хочу вам кое-что предложить.
  - Что же это? - спросила я.
  - Если вы никуда не торопитесь и не собираетесь в ближайшее время ехать куда-то еще, я
  бы хотел вам предложить быть моими гостями как можно дольше. Все, что пожелаете, к вашим услугам.
  - И абсент тоже? - спросил Андрюша, сделав очередной глоток полюбившегося ему напитка.
  - И абсент тоже. Целое море абсента,- улыбнулся в ответ Эммануил.
  - Что же, звучит заманчиво, - ответил Андрей, хихикнув.
  - Это так любезно с твоей стороны, Эммануил, - сказала я. - Мы уже столько скитаемся, нигде не задерживались надолго. И вообще очень тяжело прижиться в этом мире смертных людей, особенно если у тебя нет всяких глупых документов. Но, честно говоря, как-то немного неудобно.
  - А по-моему звучит неплохо, - возразил Андрей. - Мне вот надоело мотаться туда-сюда все время.
  - Моя милая Кристина, - начал Эммануил. - Прошу тебя, не стесняйся. Я так рад встрече с вами, и вы мне сделаете очень приятно, если согласитесь остаться со мной. А насчет всяких глупых документов, так что не волнуйтесь. У меня имеются весьма полезные связи, документы у вас будут. Насчет того, как вас сфотографировать, тоже не беспокойтесь. Просто наденьте цветные контактные линзы, и ваши глаза будут выглядеть на фото как у простых людей. Я всегда использую эту простую уловку, и не только для фотографирования, но и для того, чтобы ходить без черных очков, все-таки их постоянное ношение выглядело бы слишком подозрительно, а про меня уже и так много чего рассказывают.
  - Короче, Крис, не ломайся, - сказал Андрюша. - Я думаю, Эммануил прав, и нам правда пора осесть.
  Я согласилась окончательно, и тогда Эммануил предложил выпить за встречу по-особому. Я спросила, что это значит, но он лишь молча налил полный бокал ярко-зеленого абсента, потом поднялся с дивана, подошел к стенду с холодным оружием, взял небольшой кинжальчик с богато инкрустированной рукояткой, вернулся к нам, приподнял рукав, полоснул кинжалом по запястью и быстро накапал крови в абсент, пока рана не затянулась и не загладилась окончательно, не оставив даже шрама. Потом протянул кинжал нам, и мы по очереди сделали то же самое. Эммануил помешал абсент, разлил еще по двум пустым бокалам, мы чокнулись и выпили необычный коктейль. Потом Эммануил повернулся ко мне, провел пальцем с огромным перстнем и накрашенным черным лаком ногтем по моим губам, спускаясь к подбородку, как бы стирая капли абсента, затем притянул меня к себе, крепко прижал к груди и поцеловал страстно, в засос. Целовался он действительно потрясающе, а на его красивых губах сохранился вкус крови и абсента. 'Ты так прелестна, Кристи', - сказал он мне, слегка оторвавшись от моих губ, и снова поцеловал, на этот раз слегка. Потом он повернулся к Андрюше и так же страстно поцеловал и его, прислонив к спинке дивана, прижав к себе, во время поцелуя рука Андрея зарылась в густые темные волосы Эммануила.
   Мы еще немного поговорили, а на рассвете отправились спать. Мы разлеглись втроем на роскошной огромной кровати, еще какое-то время весело болтали, потягивая из высоких хрустальных бокалов какое-то приятное вино, которое Эммануил прихватил с собой из бара в гостиной, потом поставили их рядом с красивой бутылкой на маленький столик у кровати и стали засыпать. Солнце уже, по-видимому, высоко поднималось в утреннем небе, но плотно задернутые тяжелые бархатные портьеры совсем не пропускали его свет, и в спальне царил полумрак. Мы лежали на кровати, обнявшись, и наши с Эммануилом темные волосы, раскинувшиеся по подушкам, смешались с Андрюшиными белокурыми.
  Таким образом, мы стали жить втроем. Это был самый интересный период нашей с Андреем жизни.
  
  Гл.3
   Какое же это было прекрасное время! Время, насквозь пропитанное вкусом смешанного с кровью абсента и красного вина и тонким запахом ароматных сигарет.
   Мы все время были вместе. Эммануил выполнил свое обещание. Через несколько дней мы с Андреем уже владели несколькими паспортами. Эммануил без конца засыпал нас подарками: украшениями, элегантной одеждой и просто всякими безделушками и милыми вещичками. Мы начали постепенно перенимать его привычки, его образ жизни. Днем в основном спали, вели преимущественно ночной образ жизни, проводили время в 'Dunkelheit', которым владел Эммануил, и в других интересных клубах, в большинстве своем принадлежавших его знакомым и приятелям из числа смертных людей. Там мы находили своих жертв - так полюбившихся нам худеньких болезненных мальчиков и девочек с густо подведенными черным глазами, черным и фиолетовым облезающим лаком на ногтях и запястьями, покрытыми легкой паутинкой шрамов от бритвенных лезвий. Свою смерть, не причиненную раньше этими тонкими лезвиями, они находили от наших острых зубов и холодных губ, медленно сосущих их хрупкие жизни, от которых они пытались отделиться с помощью черных кожаных одежд и ночных прогулок по старым кладбищам, абсента и готического рока, наркотиков и кровопускания. Их пропащие развращенные души покидали обескровленные тела, а мы получали насыщение.
   Мы разъезжали по ночному городу на шикарной машине, а иногда просто оставались дома. В роскошном пентхаусе Эммануила тоже было чем заняться. У него была огромная фонотека, состоящая по большому счету из различных готических исполнителей; мы быстро полюбили эту музыку, всегда включая ее в машине или дома, когда просто сидели и болтали, потягивая абсент или вино и куря любимые сигареты Эммануила. Еще у него была обширная библиотека, где, конечно же, имелись книги о вампирах, а также в больших количествах философские и исторические сочинения. Ну и, конечно же, он владел богатой видеотекой. Там были кассеты и DVD, содержащие полную коллекцию фильмов о вампирах от 'Носферату - симфония ужаса' до 'Дракулы' и 'Блейда'. Долгими ночами, отдыхая от клубной жизни, крутили мы эти фильмы. Эти сеансы проходили в обстановке темной, наполненной ароматным дымом дорогих сигарет, гостиной, единственным источником света в которой был мерцающий экран домашнего кинотеатра, а мы лежали, раскинувшись на диване или на ковре, в объятиях Эммануила, с бокалами в руках и наблюдали за происходящими на экране действиями. Череда актеров, изображающих вампиров, от Макса Шрека и Белы Лугоши до Тома Круза и Гэри Олдмана, представали перед нами. Признаться, эти фильмы нас забавляли, и смотрели мы их по большому счету ради развлечения. Особенной забавой это было для Андрюши, он часто громко хохотал, расплескивая вино или абсент, практически над каждой картиной, но больше всего его смешили вампиры-монстры в 'От заката до рассвета' и кое-какие сцены из 'Блейда'. Но некоторые эпизоды все же брали за душу: для меня самыми трогательными моментами было уничтожение маленькой девочки-кровопийцы в 'Интервью с вампиром' и то, когда героиня Вайноны Райдер, роняя слезы, отрубает голову Дракуле в одноименном фильме. На последней сцене я даже отворачивалась, пряча лицо на груди Эммануила, кончики его волос нежно ласкали мои щеки, его пальцы гладили мои волосы. Андрей тоже внезапно грустнел и прижимался к нам. После просмотра очередного фильма, мы еще долго лежали, прижавшись друг к другу, в тишине погруженной в темноту гостиной, которую нарушали лишь отдаленный шум ночных улиц и плеск наливаемого в бокалы абсента, щелчки зажигалки и звуки поцелуев.
   Эммануилу, очевидно, очень нравился Андрюша. Он называл его 'прелестью' и 'красавчиком', обращался к нему 'Андре' или 'Дрю', правда последнее имечко Андрея раздражало.
  - Ну не называй меня так, Эм, ну бесит, честное слово. Ну какой я тебе Дрю, - говорил он.
  Я сидела в кресле, читая какую-то историческую книгу из библиотеки Эммануила, комнату наполняли звуки музыки 'Bauhaus', а сам Эммануил расположился с Андреем на диване. Рядом стоял столик темного стекла, на нем стояли бокалы, почти пустые бутылки с красным абсентом и розовым шампанским и роскошная дорогая пепельница, наполненная окурками, накопившимися за вечер.
  - Мне нравится так тебя называть, - улыбнулся Эммануил, накручивая на палец золотистую прядь Андрея. - Кристи, кошечка моя, ты ведь не будешь возражать, - сказал он мне, слегка повернувшись в мою сторону. Потом снова повернулся к Андрею и впился губами в его губы, погружая пальцы в белокурые волосы, укладывая на диван. Их непрерывный поцелуй продолжался довольно долго и прервался от внезапного грохота перевернувшегося столика.
  - Надо же, мы стол перевернули, посмотри-ка, Крис, - засмеялся Андрей. - Жалко. Мы ведь еще не допили до конца абсент.
  - Мне хватило абсента с твоих губ, - засмеялся в ответ Эммануил. - Но если тебе мало, то в баре его еще предостаточно.
  Я встала с кресла, чтобы помочь им убрать с пола бутылки и осколки бокалов. Я сидела на коленях, наклонив голову, собирая стекло с пола, а Эммануил одной рукой помогал, а другой гладил меня по волосам.
  - Я так рад, что вы оба здесь, со мной, - тихо прошептал он. - Одиночество так тяготило меня, ни кровь, ни абсент, ни кокаин, ни вино - ничто не способно было заполнить эту пустоту.
  Я потом долго вспоминала эти слова.
  Так и проходила наша жизнь втроем. Какое это было прекрасное время! Время, наполненное абсентом и сигаретами, кровью потерянного поколения, фильмами о вампирах, готической музыкой и долгими беседами. Как жаль, что его не вернуть, что оно прошло, канув в вечность...Навсегда...
  
  Гл.4
  Это может прозвучать странно, но я совершенно не ревновала Андрея к Эммануилу. Наш благодетель одинаково уделял внимание, как мне, так и моему возлюбленному. Я продолжала любить Андрея, мои чувства к нему нисколько не ослабели, его же отношение ко мне по прежнему оставалось таким же сдержанно-холодным, как и раньше, и я уже смирилась с тем, что мои чувства так и останутся без ответа. Для меня уже было важно само присутствие моего жестокого возлюбленного. Видимо при перерождение сердце этого белокурого красавца превратилось в камень, ведь и к Эммануилу он относился не теплее. Андрей с радостью принимал дорогие подарки и наслаждался всей той роскошью, которую предоставлял нам наш прекрасный благодетель. Но ощущение было такое, что наслаждаться всем этим до конца ему мешало само присутствие Эммануила. Сам же Эммануил относился к Андрею, словно к красивой игрушке. Он обожал красиво одевать Андрюшу, расчесывал и укладывал его белокурые волосы перед поездкой в клуб, красил ему ногти своим любим черным лаком. Я также не оставалась за пределами внимания Эммануила, только его отношение ко мне существенно отличалось. Эммануил любил вести со мной интересные долгие беседы, чего никогда не делал с Андреем. По-видимому, им действительно не о чем было говорить. Да признаться честно, даже тогда я уже понимала, что за этой прелестной белокурой головой не скрывается ничего интересного, а взгляд синих глаз пуст, и единственное чувство, на которое способен этот Нарцисс - бессмысленная жестокость. Но в то время я не хотела этого признавать, ослепленная любовью, такой же безжалостной, как и ее объект.
   Что же касается Эммануила, то к нему с самого начала я испытывала чувство искреннего уважения, которое только росло со временем. Какую же силу надо было иметь, чтобы спокойно пережить столько событий, наблюдать за тем, как время безжалостно уносит тех, кто всегда окружал тебя в обычной жизни, а потом и их потомков, как неизбежно меняется мир вокруг тебя, а сам ты остаешься неизменным, постоянно менять города и страны, и при этом не терять силу духа и вновь все начинать сначала, всегда добиваясь успеха. Мне часто приходили в голову мысли о том, что будет со мной дальше, как я буду наблюдать за тем, как года, а потом и столетия сменяют друг друга, и знать, что для тебя это не кончиться никогда, что ты дитя вечности, которой ты будешь принадлежать всегда. Как же это мучительно жить вечно! Уж лучше прекрасно прожить одну жизнь, чем бесконечно бродить по этому света, гася, словно свечи жизни других. Такие мысли очень часто посещали меня, погружая в бездну депрессии. Выйти из нее мне помогал Эммануил и тихие долгие беседы с ним один на один в тишине темной комнаты, освещенной лишь пламенем из красивого мраморного камина, возле которого мы лежали на леопардовой шкуре с высокими бокалами, наполненными изысканным вином, в руках. Или же сидели в сгущающихся сумерках в плетеных креслах на просторной лоджии, откуда открывался великолепный вид на город, покуривая длинные тонкие ароматные сигареты. Во время этих бесед Эммануил рассказывал мне о разных интересных событиям, свидетелем которых ему довелось стать, о прекрасных местах, в которых ему довелось побывать, о том, с каким интересом и удивлением он наблюдал за переменами в мире, когда один за другим появлялись такие изобретения, которые в его время казались просто невозможными. Конечно же, он очень часто рассказывал о своих любимых Нидерландах - маленькой стране тюльпанов и ветряных мельниц, обнесенной стеной дамб - с удовольствием и восхищением описывая красоты Амстердама, Утрехта, Маастрихта, Роттердама, Харлема. Он даже научил меня нескольким фразам по-голландски, жестоковатом на слух, но по-своему красивом языке. Сначала он рассказывал обо всем этом и при Андрее, но тот быстро вышел из наших посиделок, утверждая, что они похожи 'на старческие воспоминания, и он бы лучше кино посмотрел'. На что Эммануил улыбался и отвечал, что, дескать, правильно, нечего Андрюше забивать прелестную белокурую головку всякой ерундой, и вообще плотское наслаждение куда ощутимее духовного. Однако, я находила рассказы Эммануила очень увлекательными.
   Единственное, о чем он мне так и не поведал, так это о том, как стал вампиром, а я так и не решилась спросить. О себе же и рассказала все, Эммануил спокойно выслушал мой рассказ, время от времени выражая сочувствие из-за тех испытаний, которые мне пришлось пережить. Я рассказала и о том, как встретилась с Андреем и превратила его в вампира.
  - Ты знаешь, я тебя понимаю в этом, Кристина, - говорил мне Эммануил. - Я с самого начала догадывался, что Андре - твое создание. Конечно же, это было жестоко, и в конце концов мы имеем, то что имеем, но время повернуть назад невозможно. Но даже если бы это и можно было сделать, ты опять бы совершила то же, не в силах выдержать муки одиночества. Признаться, мне жаль этого белокурого взбалмошного Нарцисса, и я по своему люблю его, но иногда он действительно перегибает палку. Его очевидные страдания из-за потери смертной жизни и привычного окружения не оправдывают полностью его поведение. И, мне кажется, он слишком жесток к тебе, Кристи.
  При этих словах я взглянула в глаза Эммануила и прочла в его глазах сочувствие. Я поняла, что он знает. От него ничего нельзя было укрыть.
  Впервые о существовании так называемых охотников за вампирами я также узнала от Эммануила. Случилось это в один из вечеров, когда мы сидели вместе на лоджии, наблюдая за тем, как в темном небе зажигаются первые звезды и вели беседы.
  - Кристи, ты слышала когда-нибудь о профессоре Берге? - вдруг спросил меня он.
  - Имя мне кажется знакомым, Эм, - ответила я. - Но точно припомнить не могу. А что с ним такое?
  - Это охотник за вампирами, Кристи. У него существует даже целая команда, которая занимается исследованиями паранормальных явлений, и особый интерес у них вызывают именно вампиры, а Берг ей руководит. Все это существует под вывеской какого-то центра психологических исследований, в общем, какой-то дребедени, но на самом деле интересуются они совсем другими вещами. Вообще то, Берг по образованию действительно психолог, но психологией он уже давно не занимается. Он изучает природу вампиров, все о нас знает. И умен... И опасен, очень опасен, Кристи.
  И тут я вспомнила человека, который следил за нами с Андреем, когда мы жили в старом заброшенном доме на окраине его родного города, и который пытался нас поймать. Я рассказала об этом Эммануилу.
  - Хорошо, что вам удалось сбежать. Он мог причинить вам вред. Берг очень много знает о нас, - серьезно продолжал Эммануил.
  - Причинить вред, Эм? Но как? Разве мы не непобедимы? Разве мы не неуязвимы?
  - Моя милая Кристи, ничто в этом мире не является совершенным до конца.
  - Но, Эм, как он это может сделать?
  Эммануил немного помедлил, и вроде собрался что-то ответить, но тут пришел Андрей и заявил, что он уже загибается от скуки и есть хочется, и не пора ли поехать куда-нибудь поразвлечься. В ту ночь мы опять ездили по клубам, и так получилось, что больше не говорили о профессоре Берге.
   Нужно добавить, что Эммануил также выполнял и роль своеобразного миротворца в наших отношениях с Андреем. Мой белокурый возлюбленный в последнее время слишком часто закатывал сцены и скандалил. Однажды вечером, когда мы с Эммануилом сидели в гостиной, Андрей примерял одежду в соседней комнате, стоя возле большого зеркального шкафа с подсветкой.
   - Нет, я не могу больше так, не могу, - внезапно выкрикнул он.
  - В чем дело, Дрю, радость моя? - спокойно спросил Эммануил, стряхивая пепел с сигареты в изящную инкрустированную серебряную пепельницу.
  Андрей вышел из комнаты.
  - Во-первых, я тебя уже раз сто говорил, прекрати меня назвать этим долбанным именем, Эм. А во-вторых, мне уже все надоело.
  - Что такое случилось, скажи мне, может, я смогу чем-то помочь? - все также спокойно ответил Эммануил.
  - Нет, Эм, ты мне не поможешь, никто во всем этом долбанном мире не в силах мне помочь! Никто!!! - кричал Андрей. Он явно находился на грани истерики. - Я столько раз смотрю на себя в зеркало, и вижу одно и то же.
  - По-моему, то, что ты видишь, прекрасно, - возразил Эммануил.
  - Не в этом дело, Эм. Я никогда не меняюсь, я остаюсь неизменным, как будто мне все еще 20 лет, я так и не стал старше, я словно заморожен или законсервирован. Мне так надоело не меняться! Я иногда даже не чувствую себя настоящим. И главное, я больше не чувствую себя живым. Я даже не могу до конца понять кто я!
  - Андрюша...- я попыталась что-то возразить, но Андрей перебил.
  - Замолчи, Крис!!! Не забывай, что ты виновата во всем, что со мной произошло! Ты, Крис! Ты отняла у меня мою жизнь! Я тебя об этом не просил!!! Я ненавижу тебя за это и за то, что ты держишь меня возле себя! Я не знаю, что ты делаешь такое, но ты не даешь мне уйти!!!
  - Не смей разговаривать с Кристиной в таком тоне!- впервые в голосе Эммануила звучала резкость. - То, что случилось, то случилось, и мы не в силах что-либо изменить, и поэтому надо воспринимать настоящее таким, как оно есть!
   - Оставь свои прописные истины, Эм, меня от них уже тошнит! Я не хочу ни с чем мириться! У меня ведь было все!!! А главное у меня была жизнь, настоящая жизнь! Простая жизнь!
  Андрей выбежал из гостиной и бросился в коридор. Судя по всему он забежал в кухню, схватил там что-то из ящика стола, а потом бросился в ванную. Мы с Эммануилом побежали за ним. Я помню, как мы добежали до ванной и на миг застыли в дверях, пораженные представшей перед нами сценой, словно воплотившейся в жизнь из кошмарного фильма.
  Андрей стоял у раковины перед большим зеркалом, в руке у него был нож, по-видимому, прихваченный из кухни. Этот нож был весь в крови, также как и белый кафельный пол, кровь была и на стенах. Темная, очень густая кровь вампира. Андрей резал лицо и руки, распарывал вены, отсекал белокурые локоны. Кровь так и хлестала из ужасных ран, волосы падали на пол и в раковину, мгновенно пропитываясь кровью. Но раны тут же начинали зарастать, а количество волос не убывало. Вампирское тело, призванное оставаться неизменным, быстро возвращало свой прежний облик. Первым опомнился Эммануил, он подскочил к Андрею, попытался забрать у него нож. Андрей вырывался, извиваясь в крепких руках Эммануила. Потом они, поскользнувшись, растянулись вместе на скользком полу в небольшой лужице крови. Все это сопровождалось ужасными криками и протестующими воплями, в основном издаваемыми Андреем, а я продолжала стоять в дверях, не в силах пошевелиться, мои глаза наполнились слезами, я заплакала, прислонившись к косяку, медленно сползая на пол.
  Наконец, Эммануилу удалось вырвать нож из рук Андрея и отбросить его подальше в угол огромной ванной. Андрей уже не пытался вырваться, он лежал на полу лицом вниз, его тело сотрясалось от рыданий. Эммануил стоял рядом с ним на коленях, пытаясь приподнять Андрея, наконец, ему это удалось, он притянул его к себе, убирая с заплаканного лица Андрея спутанные, запачканные кровью белокурые волосы.
  - Ну что ты делаешь, ненормальный, - тихо сказал Эммануил, я явно ощутила легкую дрожь в его всегда таком невозмутимом голосе.
  - Я просто хотел, наконец, хоть как-то измениться, - отвечал сквозь плач Андрей. - Но оказывается, это невозможно...не-невозможно...
  Эммануил поднял глаза и увидел, что я тоже плачу.
  - Кристи, милая, только не надо слез, прошу тебя, - воскликнул он. - Я не справлюсь с вами двоими. Успокойся, прошу тебя.
  Он встал, подошел ко мне, опустился рядом со мной на колени, приподнял мне голову, убрал с лица волосы, вытер катившиеся по щекам красноватые слезы. Его руки были запачканы кровью, пальцы оставляли на моих щеках кровавые следы. Я припала к его сильной груди, обняла его, и мне стало легче. У меня возникла внезапная мысль, как же я могла жить все эти годы без Эммануила. Между нами словно существовала какая-то невидимая связь, и теперь я ее явно ощутила.
   Успокоив меня, Эммануил вернулся к Андрею. Он помог ему подняться с пола, умыл, затем я принесла чистую одежду, чтобы Андрей смог переодеться. Мы с Эммануилом тоже привели себя в порядок. Потом Эммануил отвел все еще всхлипывающего Андрея в спальню, принес абсента, от которого ему вскоре стало легче. Его раны уже практически полностью затянулись. Потом Эммануил налил себе и предложил мне.
  - Не хочешь, Кристи? Эта отличная штука действительно помогает.
  Я не отказалась.
  Потом мы вместе с Эммануилом мыли ванную, подбирая с полу окровавленные белокурые локоны. Я не выдержала и снова заплакала, отвернувшись, сжимая в руке один из этих золотистых локонов на этот раз без слез, только трясущиеся плечи выдавали мои эмоции. Я почувствовала, как Эммануил прижал меня к себе, потом приподнял мое лицо и крепко поцеловал. В то мгновение все мои печали отошли на задний план, и мне сразу стало так хорошо. Мне никогда не было так легко и спокойно, как тогда, когда мы вдвоем с Эммануилом сидели, обнявшись, на холодном кафельном полу, прислонившись спиной к ванной. И все мои заботы отошли на задний план. Была только тихая ночь за окном, и крепкие руки Эммануила, обхватившие меня и его мягкие волосы, нежно касавшиеся моего лица. Тогда мне так хотелось, чтобы этот миг продолжался вечно...
   Гл.5
  Мы старались не вспоминать о той ужасной сцене. Андрей быстро успокоился, стал очень тихим и молчаливым. Эммануил довольно долго ходил какой-то хмурый. Я пыталась не думать о том, что произошло, пыталась изо всех сил, но все равно перед моим мысленным взором возникала ужасная картина в виде кромсающего себя, заливающегося слезами Андрюши. Я прекрасно осознавала свою вину, но что я могла изменить. Что сделано, то сделано. И если Андрей меня недолюбливал, так я могла его понять. Я любила его, любила уже давно, изо всех сил и безнадежно, но моя любовь сделала его несчастным. Андрей очень часто грустил, вспоминал о своей семье, задавался вопросом, чем они сейчас занимаются. Сестренка Иришка, наверно, уже совсем выросла, говорил он. А что случилось с его друзьями и девушкой? По всему было видно, что эти вопросы не давали ему покоя. Я тоже вспоминала свою маму и Кирилла, и прекрасно его понимала. Что касается Эммануила, то его родные давным-давно умерли, а следы их потомков он потерял, однако он признавался, что до сих пор иногда их вспоминает.
  - Ничто не может стереть из моей памяти тихий голландский городок, причем именно в том виде, каким он был тогда, во второй половине 19 века, - рассказывал он нам однажды. - Мысленно я все еще брожу по его тихим узким мощеным улочкам, стою у причала и любуюсь на море, слушая шум чаек. И я все еще простой парень, ничем не отличающийся от других, который живет обычной жизнью, строит планы, работает вместе с отцом в его лавке. Знаете, он мне часто говорил, что из меня получится отличный делец, что ж, он не ошибся. - Эммануил вздохнул. - Они так и не узнали, что со мной случилось...Ни мама, ни отец, ни Штефан, ни Аннет. Сестра уже была замужем за каким-то мельником. У нее был маленький сын Ганс. По-крайней мере, когда я ее видел в последний раз, у нее был только один сын. Может быть, у нее были потом еще дети. Я так и не узнаю об этом. И Штефан, наверно, потом женился. Я помню, у него была девушка, относительно которой он имел серьезные намерения. А теперь их уже давно нет. И их детей, и детей их детей. А я все еще существую, наблюдая за тем, как меняется мир вокруг. Иногда мне кажется, что я смотрю длинное кино, которому не предвидится конца...
  Нам с Андреем было очень интересно, как произошло перерождение Эммануила, но никто из нас пока так и не решился спросить.
  Наша размеренная, пропитанная вкусом абсента, жизнь шла уже третий год, когда вдруг произошло неожиданное.
  Сначала были люди в форме, появившееся в клубе Эммануила. Вежливый охранник как-то подошел к нему и сообщил почтительным тоном:
  - Там пришли люди, которые хотят поговорить с вами, господин Вестермхольт. Они хотят срочно вас видеть.
  Эммануил удалился в свой кабинет, а мы остались сидеть на кожаном диване в углу клуба. Андрей спокойно попивал коктейль, а у меня появилось какое-то необъяснимое чувство тревоги. Прошло довольно много времени, пока он не появился вновь с хмурым выражением на лице.
  - Что случилось, Эм? - спросила я.
  - Поехали домой. Нам предстоит серьезный разговор.
  По дороге домой Эммануил не проронил ни слова. Он молча вел машину, изредка поднимая глаза и поглядывая на нас в зеркало заднего вида. Я не могла понять, что же случилось.
  Мы поднялись в пентхаус, прошли в гостиную, и только тогда он заговорил, обращаясь к нам.
  - Так, что же мы такое творим? Я, конечно, понимаю, что я сам далеко не безгрешен в плане человеческих жертв, но при этом чувство осторожности мне не изменяет, и я никогда не бросаю своих жертв в мусорном баке прямо возле моего клуба.
  - Я ничего не понимаю ... - начала было я.
  - Кристи, я тебя ни в чем не обвиняю, но вот к Андре у меня есть большие претензии. Так, золотце мое, если ты решил полакомиться кошечкой, которую подцепил в моем клубе, мог бы это сделать и подальше. И только не надо отнекиваться. Я прекрасно понимаю, что это был ты.
  - Я и не собираюсь, Эм, - спокойно отвечал Андрей. - Я сделал, что сделал, и ни о чем не сожалею. И, тем более, не собираюсь перед тобой оправдываться.
  В тот вечер между Андреем и Эммануилом возникла перепалка, подробности которой я не буду описывать. Тогда все еще разрешилось мирно. Эммануил заставил Андрея заречься делать что-либо подобное еще раз. Я помню, как взглянула тогда на Андрюшу, и увидела, как что-то нехорошее затаилось в его глазах.
  Потом, уже перед рассветом, когда Эммануил ушел к себе в комнату, мы с Андреем остались в гостиной, и он тогда сказал мне:
  - Как же он надоел. Становится все более невыносимым с каждым днем. Мне кажется, Крис, он использует нас как игрушки подле себя.
  - Прекрати так говорить, Андрей! - возмутилась я. Эм так помог нам. Благодаря ему, и только ему мы так хорошо живем сейчас, а не странствуем по свету, как неприяканные.
  - Уж лучше бы я странствовал, Крис! Не знаю как ты, но я предпочитаю хоть какую, но свободу, чем ту золотую клетку, в которой мы живем. - Он подошел ко мне и заглянул в глаза. - Крис, он держит нас, разве ты этого не чувствуешь. Он связал нас, кровью, абсентом, неважно, чем, но он нас связал и держит рядом, в качестве развлечения. И все.
  Я попыталась что-то возразить, но тут Андрей подошел к стенду с оружием, взял один из инкрустированных ножей, повертел задумчиво в руках.
  - Знаешь, Крис, я иногда задаюсь одним вопросом...А впрочем, не важно.
  - Что такое, Андрюш?
  - Ничего. Я же сказал, неважно. Не бери в голову.
  
  Если бы я только знала... Если бы только я могла тогда знать.
  
  Гл. 6.
  Меня все не покидало чувство того, что надвигается что-то ужасное. У меня опять, как тогда, когда мы жили с Андреем в старом доме, появилось ощущение, что за нами следят. Следят постоянно и неотрывно. Однажды я поделилась своими опасениями с Эммануилом. В последнее время он тоже ходил какой-то хмурый.
   - Кристина, я получил сведения о том, что профессор Берг со своей командой приехал в город, ошивается тут и, очевидно, что-то вынюхивает, - сказал мне он. - Нам надо быть очень осторожными. Следует перейти на диету из крови животных и взять Андре под контроль. Мне не слишком нравится его поведение. Он очень неосторожен.
  - Честно говоря, Эм, я даже не знаю, каким образом это сделать. Ты же знаешь, какой он.
  - Не волнуйся, Кристи, дорогая, я возьму это на себя.
  Я вспомнила наш последний разговор с Андреем, и мне стало как-то нехорошо. Я постаралась прогнать от себя эти мысли, но у меня не получилось.
  Эта встреча произошла однажды перед рассветом, когда мы с Эммануилом возвращались из 'Dunkelheit' и направлялись к парковке. Андрея с нами не было, в тот вечер он остался дома, коротал вечер за просмотром какого-то очередного вампирского фильма. Мы услышали шаги сзади, затем за спиной раздался чей-то голос:
  - Вестермхольт! Ну вот мы и встретились вновь!
  Мы обернулись и увидели человека в длинном плаще, шляпе и очках, в котором я сразу же опознала моего давнего преследователя, от которого мы с Андреем давным-давно так поспешно убегали. В руках он держал небольшой фонарик. Его свет был мне неприятен.
  - Признаюсь, ваше появление было для меня неожиданным, профессор, - спокойно ответил Эммануил.
  - О! Ну вас же вообще трудно удивить, господин Вестермхольт, - продолжал говривший с усмешкой. - Я это уже заметил.
  - Вам что-то нужно от меня, уважаемый профессор? - так же спокойно продолжал Эммануил.
   - Мне нужен ты, Вестермхольт. И нужен уже давно. Ну и, конечно же, твоя милая спутница.
  - Что же вы собираетесь делать, профессор? - спросил Эммануил с легкой издевкой. - Брать нас голыми руками?
  - Нет, Вестермхольт, у меня для вас приготовлен сюрприз, - усмехнулся профессор Берг.
  И в тот же миг яркий, ослепляющий свет фонаря ударил нам в глаза, сразу же ослепив нас. Наши чувствительные глаза не выносили света, к тому же направленного прямо в них. И тут мы ощутили присутствие еще нескольких человек рядом, окруживших нас плотным кольцом. Но вдруг я почувствовала, как взмываю вверх. Свет больше не бил мне в глаза, зрение восстановилось, и я увидела, что поднимаюсь прямо в звездное небо, находясь в крепких объятиях Эммануила. Внизу я видела крыши домов и улицу, на которой мы стояли несколько мгновений назад. Далеко внизу суетились пять человек, задирали головы к верху, что-то кричали. Я поняла, что это были те самые люди, которые нас окружили. Потом Эммануил опустил нас на крышу одного из домов.
  - Эм! Ты умеешь летать! - восхищенно воскликнула я. - Но как же так?
  - Моя милая Кристи, это искусство приходит со временем. Это связано с нашим развитием.
  - Потрясающе! Я просто не могу поверить! И когда я смогу так делать?
  - Не раньше, чем еще через 20 лет, Кристи. Придется немного подождать.
  Когда Андрюша услышал о том, что произошло с нами, он был просто в восхищении от возможности Эммануила летать, даже пропустив мимо своего внимания сам факт того, что на нас напали охотники за вампирами. Он даже попробовал спрыгнуть со второго этажа пентхауса, очевидно намереваясь взлететь, но все что у него получилось, так это с шумом приземлиться на пол, сломав себе какие-то кости, которые, правда, потом быстро восстановились. Эммануил же оставался очень встревоженным из-за той встречи с Бергом и его помощниками.
  - Будьте очень осторожны! - сказал он, обращаясь к нам двоим. - С этой минуты никто не ходит по городу по отдельности, и вообще мы будем реже выходить из дома. Я перепоручу на время свои дела одному моему смертному помощнику. Он справится. Пока нам надо залечь на дно. Берг очень опасен, поверьте мне.
  
   Гл.7.
  
  Ситуация накалялась изо дня в день. Эммануил и Андрей постоянно ссорились. Мы практически не выходили из дома, каждый вечер обычно заканчивался скандалом. Андрей кричал, что Эммануил ему не хозяин и не имеет никакого права приказывать, что ему делать.
  - Я уже не могу сидеть в этих чертовых стенах! - кричал он. - Я не боюсь какого-то там смертного профессоришки. Я хочу продолжать жить, как привык. Я скоро загнусь здесь, Эм!
  - Во-первых, сбавь тон, - спокойно отвечал Эммануил. - Во-вторых, мы отсиживаемся дома ради собственной безопасности, к тому же, именно за твое поведение, Андре, я ручаться не могу. Ты можешь натворить дел, да еще и подвергнуть опасности остальных.
  Однако на Андрея эти слова абсолютно не действовали. На него невозможно было повлиять, неповиновение этого белокурого своевольного красавца выходило за все пределы. И однажды эти противоречия завершились ужасным образом. Даже сейчас мне становится неприятно, когда я описываю тот вечер.
  Все началось с того, что Андрей просто молча стал собирать вещи, Эммануил увидел это и спросил:
  - Куда это ты собрался, Дрю, радость моя?
  - Во-первых, хватит уже, наконец, называть меня этим гребаным имечком, а во-вторых, это тебя не касается! - последовал дерзкий ответ.
  - Мне не нравится твой тон, - спокойно ответил Эммануил.
  - Прекрасно! Я сейчас уйду и избавлю тебя от необходимости слушать меня!
  - Андрей... - попыталась вставить я.
  - Молчи, Крис! - оборвал меня Андрей. - Не вмешивайся не в свое дело.
  - Так, - тон Эммануила стал заметно тверже. - А вот это мне тем более не нравится.
  - Оставьте вы меня все, наконец, в покое! - крикнул Андрей, направляясь из комнаты в гостиную.
  Мы направились за ним. Дальше все происходило, словно в плохом сне. Эммануил пытался остановить Андрея, но тот с силой оттолкнул его так, что Эммануил потерял равновесие и чуть не упал. Он попытался вновь схватить его, но Андрей оттолкнул его, и завязалась драка. Я в ужасе наблюдала за происходящим, испытывая примерно те же чувства, что и тогда, стоя в дверях ванной.
  - Пожалуйста, прекратите, - умоляла я.
  Но, само собой, двое дерущихся не обращали никакого внимания на мои слова. Я подбежала к ним, попыталась их разнять, но не была достаточно для этого сильна. Они страшно дрались, нанося друг другу удары куда попало. В один миг Эммануил оттолкнул Андрея к стене, прямо к стенду с оружием. Андрей тут же схватил огромный кинжал, занеся его над головой. Я онемела от ужаса. Эммануил попытался выхватить кинжал, но Андрей с размаху всадил его в плечо сопернику. Эммануил на мгновение замер, и тут Андрей схватил второй кинжал и всадил ему прямо в грудь. Раздался какой-то странный звук, из груди Эммануила брызнула густая темная кровь. Я только крикнула: 'Эм!' и бросилась к сползающему на пол Эммануилу. Андрей стоял рядом и спокойно наблюдал за происходящим своими голубыми глазами, такими красивыми и такими холодными.
  Эммануил лежал на полу, по которому уже растеклась лужа крови. Он тихонько вымолвил:
  - Что ты наделал, Дрю? Как ты мог?...Я же...любил тебя...
  - А я тебя уже давно терпеть не мог, Эм. И сколько раз тебе говорить, хватит меня так называть, - следовал спокойный ответ.
  Я склонилась над Эммануилом, его лицо начало меняться странным образом. Потом он закрыл глаза и замер. Мне показалось, что его тело стало мгновенно твердеть.
  Я сидела, склонившись над Эммануилом, потом тихонько поднялась с колен; сквозь пелену слез, застилавшую мне глаза, я видела расплывчатую светловолосую фигуру, совершенно безучастно наблюдавшую за происходящим.
  - Ты... - наконец смогла сказать я. - Что ты наделал?! Ты же его убил!!!!!! Эм что-то упоминал насчет того, что мы не бессмертны, что ничего нет совершенного в этом мире!!! И вот ты действительно сделал это, Андрей!!! Ты убил его!!!!
  - Да брось ты, Крис! Прекрати вопить, не то весь дом сюда сбежится! - раздраженным тоном ответил Андрей. - Этот придурок просто притворяется или у него что-то типа обморока. Хотя...- Он снова взглянул на странно неподвижного Эммануила, - может быть и так, что с ним правда что-то не то. Хотя мне, честно говоря, плевать на это, Крис. Я все равно собирался уходить.
  - Куда ты собрался? - в тревоге спросила я.
  - Да куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Я на твоем месте тоже бы убрался отсюда, но если ты не хочешь, то можешь оставаться возле своего доброго старого Эма, или того, что от него осталось.
  - Нет! Андрей! - крикнула я. - Ты не можешь просто так уйти.
  - Но вот теперь и ты начинаешь, Крис! Я делаю то, что хочу, и никто мне не может помешать!
  В этот момент меня раздирало какое-то странное противоречивое чувство. Мне было жаль Эммануила, неподвижно распростертого на полу, меня ужаснул поступок Андрея, но и в то же время, мысль, что он уйдет, также пугала.
  - Послушай, Крис, - продолжал Андрей, - а мне так интересно, кем он все-таки был на самом деле. Эм же явно не все нам рассказывал. И вообще, у меня давно было желание покопаться в его вещах, и только мысль о том, что он может заметить, меня останавливала.
   - Андрей, - воскликнула я с негодованием. - Ты собираешься рыться в вещах Эммануила?
  - А почему бы и нет, - следовал ответ. - Я же сказал, что делаю, что хочу. А в данный момент мне хочется выяснить, кто же такой наш дорогой Эм. Старческие воспоминания о Голландии 19 века меня не устраивают.
   С этими словами он развернулся и направился в комнату Эммануила. Я еще некоторое время стояла возле кровоточащего тела Эма в каком-то оцепенении, а потом бросилась вслед за Андреем, который тем временем рылся в ящиках небольшого резного комода возле кровати Эммануила. Однако ничего особенного он там не обнаружил. Единственное, что привлекло наше внимание - это небольшая черная инкрустированная шкатулочка, лежащая в конце одного из ящиков. Там лежал медальон с откидной крышкой, внутри которого был маленький, сильно выцветший портрет светловолосой девушки. Андрей положил медальон обратно в шкатулку, не обратив на него особого внимания, а саму шкатулку отбросил в сторону. Еще одной интересной находкой был фотоальбом, заполненный фотографиями Эммануила и какой-то девушки, но не той, что была изображена на медальоне. Эта девушка была жгучей брюнеткой с волосами до плеч и короткой челкой, на всех фотографиях она была очень ярко накрашена: густые ресницы с неимоверным количеством иссиня-черной туши, глаза густо подведены черными тенями, губы накрашены ярко-алой, вишневой или темно-синей помадой, длинные ногти покрыты черным или фиолетовым лаком. Одета девушка была в черную кожу или латекс, туфли или высокие сапоги на каблуках и увешана огромным количеством украшений. Она и Эммануил обнимались, кое-где в глазах девушки можно было уловить обожание, направленное на своего спутника. На одной фотографии она, облаченная в черную длинную юбку с большими разрезами, откровенный топ того же цвета, ажурные чулки, длинные перчатки и туфли на неимоверно высоких каблуках с платформами, лежала на ковре из леопардовой шкуры, ее глаза были завязаны черным шарфом, а Эммануил склонился над ней.
   Рассматривая фотографии, Андрей даже присвистнул.
  - А Эму, оказывается, жутко везло по жизни. И где он только таких откапывал. А, впрочем, ладно, - он отшвырнул альбом в сторону, - ничего тут интересного нет. Оставаться же еще дольше мне тут не хочется.
   При мысли о том, что он уйдет, мне стало как-то не по себе. Несмотря на все обиды, несмотря на то, что он только что сделал, я внезапно ощутила, что не смогу жить без Андрея, что он все еще мне нужен. В этот миг я чувствовала себя очень странно, я как бы разделилась на две половины, одну из них неудержимо тянуло к жестокому белокурому красавцу, другая оплакивала Эммануила.
  - Андрей! - воскликнула я, - я пойду с тобой!
  - Крис, - следовал ответ. - Пора нам уже перестать играть в эти игры. Мы не можем быть рядом друг с другом, так как никакой любви между нами нет.
  Я не знала, что ответить.
  - Я не могу без тебя! - наконец выдохнула я.
  - Ну а я попробую обойтись.
  И он, круто развернувшись, направился в гостиную, подхватил свои вещи и направился к двери.
  Я же осталась стоять посреди гостиной, на полу которой распростерся Эммануил. Я не могла посмотреть в ту сторону, я просто ощущала всем своим существом практически физическую боль, исходившую из груди, как будто это меня проткнули кинжалом. На стене громко тикали большие часы, а в груди моей гулко стучало сердце, словно птица в клетке оно рвалось наружу. И тут я сорвалась с места и бросилась к дверям, за которыми только что скрылся Андрей, все еще ощущая, как какая-то сила, словно магнитом тянет меня обратно. Но я преодолела ее, с огромным усилием я это сделала.
  - Нет!!! - кричала я. - Андрей!!! Постой!!!
  Я выбежала на площадку, двери лифта только что закрылись за Андреем. Я молнией бросилась вниз по лестнице, моя сила позволила мне оказаться внизу как раз тогда, когда двери лифта открылись, и оттуда вышел Андрей. Увидев меня, он на миг замер, а я кинулась к нему.
  - Извини, - прошептала я. - Но я не могла позволить тебе уйти.
  - Крис, - следовал его ответ, - будь ты проклята, но эти кровавые узы не уничтожить. Мне хватило нескольких минут, чтобы это понять. Это, вероятно, проклятие, которое пало на меня, и оно носит твое имя. И не в моих силах его оборвать.
   И мы снова остались вдвоем. Заложив все украшения, подаренные Эммануилом, мы выручили приличную сумму, устроились в хорошей гостинице и уже спустя несколько дней сели на паром, направляющийся в Хельсинки. Впереди нас опять ждали странствия.
  
  
  Часть 4. Кровь и слезы.
   Они имеют один и тот же соленый вкус, и влекут за собою боль. Они словно драгоценные камни: бриллианты и рубины. Драгоценные камни, которые роняет боль... Кровь и слезы...
  
   Финская столица - небольшой и уютный город - покорил нас с первого взгляда. Мы сошли с парома на набережной - с виду два обычных туриста, элегантно одетые и в темных очках, стекла которых отражали солнечный свет. Сразу с парома мы отправились в заказанную заранее гостиницу, а потом, разложив вещи, отправились на вечернюю прогулку.
   Мы хорошо полакомились свежей кровью перед отъездом, и сейчас все еще не ощущали голода, а потому наслаждались прогулкой по городу, ведь никто из нас раньше не бывал за границей. Мы гуляли по набережной, слушая крики чаек, летающих над заливом, побывали на Сенатской площади, гуляли по парку Saurasaari, посетили крепость Свеаборг, которую сами финны называют Suomenlinna, бродили по освещенным вечерними огнями улицам. А когда настала ночь, мы с Андрюшей отправились в знаменитую 'Тавастию' - клуб любителей готики и вампирской эстетики - о которой нам было известно из рассказов Эммануила.
   'Тавастия' была наполнена публикой того рода, которую мы привыкли видеть в клубе Эммануила. Юноши и девушки, одетые в черное, бледные лица в погруженном в полумрак помещении. Всего этого мы уже видели достаточно и раньше. Нам вскоре стало скучно, и мы вышли на улицу, в ласкающую прохладу летней ночи, чтобы продолжить наши странствия по городу. Вскоре мы встретили нашу первую жертву. На одной маленькой пустынной улочке нам попалась девушка, совсем еще юная, высокая и светловолосая, типичная представительница местного населения. Она выглядела довольно неряшливо, мне подумалось, что, наверно, она какая-нибудь бродяжка или просто сбежала из дома.
   Девушка тщетно пыталась закурить сигарету, но зажигалка все не срабатывала. Андрей подошел к ней первым, легко и неслышно, так, что она поначалу и не заметила его приближения, и увидела его только тогда, когда Андрей поднес к ее сигарете изящную маленькую золотую зажигалку, очевидно 'позаимствованную' у Эммануила. Девушка поначалу вздрогнула от неожиданности, затем увидев Андрея, помогающего зажечь сигарету, успокоилась, промолвила 'kiitos' (спасибо - фин.), и с наслаждением затянулась. Потом заметила меня и дружелюбно кивнула. Я понимала, что сейчас сделает Андрей с этой несчастной финночкой, но я ничего не могла сделать. За годы странствий с этим белокурым демоном мои прежние добрые чувства давно притупились, а количество выпитой человеческой крови уже было достаточно велико, будь то случайные встречные, как эта девушка или же 'потерянные создания' - посетители клуба Эммануила и подобных заведений. Девушка тем временем что-то заговорила на своем языке, обращаясь к Андрею, но мы находились в Суоми еще слишком мало, чтобы начинать улавливать смысл финской речи. Девушка же явно приняла Андрея за своего, как и многие ее соотечественники; видно, в заблуждение финнов вводили его высокий рост и белокурые волосы - тип внешности так близкий к скандинавскому. Андрей только молча смотрел на нее и улыбался одной из своих самых очаровательных и располагающих улыбок. А потом его зубы уже впивались в бледную беззащитную шейку, прокусывая пульсирующую артерию, а холодные губы к жадным причмокиванием высасывали теплую кровь, а с ней и жизнь из этого обреченного тела. Покончив с трапезой, Андрей поднял голову на обмякшим телом, улыбнулся окровавленными губами, алая струйка с которых стекала на подбородок.
  - Присоединяйся, Крис, если конечно хочешь, - обратился он ко мне.
  Я молча подошла, голод уже начинал бушевать в моем теле, а вид крови еще больше разжег его. Я взяла безжизненную руку и, прокусив тонкое запястье, начала пить. Потом Андрей закинул тело в один из больших мусорных баков - здесь они были ярких цветов, совсем не такие, как у нас - и мы отправились в гостиницу.
   В Хельсинки мы провели еще неделю, гуляли по городу, накупили много обновок в местных богатых на выбор торговых центрах, особенно нравилось хождение по магазинам Андрюше, он полюбил красиво одеваться, очевидно, переняв эту манеру от Эммануила. Мы хорошо проводили время, но при этом меня не покидала мысль о неподвижном теле с кинжалом, торчащим из груди, оставленном на полу гостиной роскошного пентхауса. Меня мучила совесть, ведь Эммануил сделал для нас столько хорошего; если бы не он, мы бы так и остались никчемными бродягами, скитающимся по пыльным дорогам в поисках своих жертв - случайных встречных - и находящих отдых в лесной чаще или старых заброшенных домах и сараях. То, что сделал Андрей, конечно же, было ужасно несправедливо по отношению к Эммануилу. Но во мне боролись два чувства - одним из них была глубокая симпатия к Эммануилу, а другим - старая неугасающая страсть к Андрею, не находящая ответного понимания со стороны своего объекта. Они боролись во мне, словно две грызущиеся собаки, и после того трагичного инцидента, по какой-то непонятной причине второе чувство одержало победу, но теперь первое вновь зашевелилось в моей душе, взывая к совести, не дававшей теперь мне покоя. Андрей же, казалось, совсем не думал о происшедшем и вполне наслаждался поездкой. А я не могла заговорить с ним об этом, между нами как будто царило некое молчаливое согласие не упоминать о том случае.
   Тем временем, проведя достаточно времени в Хельсинки, мы решили продолжить наше путешествие. Сначала мы отправились в Тампере, а оттуда в бывшую столицу Финляндии - Турку, город на берегу Балтийского моря. Проведя там пару дней, мы решили продолжить наше путешествие поездкой в соседнюю Швецию. С этой целью мы сели на вечерний паром - шикарный лайнер, состоящий из 14 этажей, и включающий помимо кают обширный торговый ряд, бассейны, рестораны, кафе, казино и дискоклубы. В одном из таких клубов Андрей завязал знакомство с каким - то шведом средних лет, очевидно имеющим нетрадиционннные сексуальные предпочтения. Они объяснялись на английском, шутили, смеялись, швед угостил Андрея коктейлем. Я наблюдала за ними, сидя за стойкой неподалеку, а Андрей делал мне незаметные знаки, чтобы я оставалась в стороне. Потом они удалились вместе, и по брошенному Андреем в мою сторону мимолетному взгляду, я поняла, что судьба этого человека предрешена. К тому же он выглядел весьма состоятельным, так что, вполне вероятно, что второй мыслью Андрея было ограбление. Вскоре я отправилась в нашу каюту, паром прибывал в Стокгольм на рассвете, времени оставалось мало, а Андрея все не было. Но вот он зашел в каюту, и я было вздохнула с облегчением, но встревоженное выражение лица Андрея насторожило меня.
  - Что случилось, Андрюша? - спросила я.
  - Вышла осечка, Крис, - ответил он мне. - Этот идиот провел меня в свою каюту, шикарная надо сказать каютка, похлеще нашей будет.
  - Ну и что случилось? - спросила я с нетерпением.
  - А случилось то, что, когда мы выпили коньяка, и этот придурок разомлел, я уже думал укусить его, а он, засунул мне руку под рубашку, и вздрогнул, а затем как вдруг посмотрел мне в глаза, да как заорет. Сначала он кричал по-английски, и я понял, что это было что-то типа того, что я нечеловек, и какой я холодной, словно мертвец, и прочее в этом роде, а потом уже перешел на свой язык. Затем он бросился в сторону ванной, я попытался схватить его, но этот сукин сын оказался на удивление сильным - наверное, это от страха так произошло - и кинулся в ванную, заперся там и орет. Ну я понял, что лучше смотаться, а то на вопли этого придурка сбежится весь корабль. Правда мне удалось вытащить и прихватить с собой его бумажник, и еще золотые часы с тумбочки, да еще прибавь к этому бутылку отличного 'Хеннеси', так что можно сказать, хоть в какой-то мере ушел я не с пустыми руками.
   - Но он может заявить на тебя, дать описание твоей внешности.
  - Естественно, Крис, он это сделает. Но паром уже через пару часов прибывает в Стокгольм. Если этот идиот уже вылез из ванной и вызвал охрану, я не думаю, что они начнут шарить по всем каютам в поисках меня, их здесь слишком много, и многие пассажиры находятся где угодно, только не в них. Так что я пока отсижусь в каюте, а потом мы покинем паром одними из первых.
  Итак, оставшееся время мы провели в каюте, Андрей, правда, напомнил мне, что я-то могу спокойно гулять, но мне никуда не хотелось идти Наконец, мы прибыли. Андрей надел темную шапку, забрав под нее волосы, и очки, и мы вышли из каюты. Паром мы покинули без каких-либо приключений, и вот в утренней дымке перед нами предстала шведская столица. Мы сразу направились в гостиницу, а затем на прогулку по городу. Стокгольм покорил нас с первого взгляда. По размерам он явно превосходил финскую столицу. Здесь было множество достопримечательностей, например: знаменитое здание, в котором ежегодно вручают Нобелевские премии; королевский дворец и площадь перед ним, где нам удалось увидеть смену караула; маленькая скульптура мальчика, возле которой толпились туристы, ведь существовало поверье, что если ее погладить и загадать желание, то оно исполниться; смотровая площадка, откуда открывался чудесный вид на город. Мне опять вспомнился Эммануил, который много рассказывал о красоте шведской столицы. Вроде где-то здесь он жил с какой-то вампиркой - художницей. Теперь я поняла, чем было вызвано его глубокое восхищение этим городом.
   Мы планировали провести в Стокгольме около недели, а потом продолжить наше увлекательное путешествие по Северной Европе. Но в последние дни нашего пребывания здесь у меня вдруг появилось странное ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Однажды я шла по улице, и вдруг, повинуясь какому-то непонятному чувству, остановилась и посмотрела на противоположную сторону улицы. Там стоял человек в шляпе и очках, и я точно знала, что сквозь эти прозрачные стекла его взгляд устремлен на меня. Я узнала этого человека. Профессор Берг. Он нашел нас! Я ускорила шаг, но при этом видела, что Берг идет параллельно моему движению по другой стороне улицы. Я свернула за угол, но чувство того, что меня преследуют, не уходило. Вдруг я услышала голос за своей спиной: 'Кристина!' Голос был мягкий, в нем не чувствовалось никакой угрозы. Я обернулась. Позади меня стоял профессор Берг.
  - Мне бы хотелось поговорить с вами, прелестная леди, - нарочито учтивым тоном сказал он.
  - Я боюсь, мне не о чем с вами разговаривать, - ответила я.
  - Нет, Кристина, вы ошибаетесь, - продолжал Берг. - Может, сядем где-нибудь, мне не очень удобно разговаривать с вами на улице. Я здесь один и совершенно безоружен. Я не причиню вам никакого вреда, даю вам слово.
  - Я вам не верю! - воскликнула я с негодованием. - Вы уже один раз пытались это сделать.
  - Но у меня нет никаких плохих намерений против вас, поверьте. Я только хотел бы поговорить об Эммануиле Вестермхольте.
  - Что вы хотите знать об Эммануиле?
  - Только то, где он находится, Кристина, только и всего.
  - Я не знаю этого, а знала бы, так с чего бы я стала вам это говорить.
  - Вы бы сказали, Кристина. Это называется услуга за услугу. Вы прекрасно знаете, что мне известно, как уничтожать таких, как вы. Вы уже существуете почти 20 лет, достаточный срок для вампира, чтобы узнать многое о своей сущности и понять, что вы вовсе не так неуязвимы. И мне хорошо известна ваша Ахиллесова пята.
  - Подождите, откуда вы знаете, сколько лет я нахожусь в вампирской сущности?
  - Все просто, Кристина. Мне много чего известно, и я всегда знаю, как найти необходимую мне информацию. Я занимаюсь паранормальными явлениями уже очень давно, хоть и являюсь по профессии психологом, а также провожу исследования в области криминальной психологии, моей основной, хотя и скрытой от глаз широкой общественности, как раз является изучение всего сверхъестественного. Особенный интерес вызывает у меня изучение сущности вампиризма - который представляет собой, если вам это интересно, весьма необычную и плохо объяснимую мутацию человеческого организма на генном уровне. Но не буду засыпать вас научными фразами. Сразу перейду к делу. Так вот, как раз моя деятельность в качестве криминального психолога и помогает мне выйти на следы вампиров. Таким образом, я и оказался в небольшом городке, где вы и ваш приятель навели шороху, думаю, страсти там не улеглись и до сих пор. Мне удалось выследить и сфотографировать вас, Кристина. Я имею широкий доступ в информационные базы МВД благодаря своим обширным связям. Существует единая база по пропавшим без вести людям. Мне удалось найти там сведения о вас и вашем таинственном исчезновении в 1985 году. Это произошло в небольшом городе на Северо-Западе, где вы тогда проживали. Ваша мать подала заявление в милицию спустя три дня после того, когда вы ушли из дома под вечер и не вернулись. Вероятно, тогда и произошла ваша трансформация в вампира. Официальной версией вашего исчезновения был побег. Мать, к тому же, уверяла, что видела, как кто-то, очень похожий на вас, стоял во дворе, а потом убежал. Исчезновение Андрея Стрельникова произошло незадолго до серии убийств, когда он не вернулся с вечеринки домой. Следствие пришло к выводу, что возможно он стал одной из жертв таинственного маньяка. Мой долг повелевал мне уничтожить вас, чтобы прекратить череду жестоких убийств. Но вы скрылись. В следующий раз я напал на ваш след в Санкт-Петербурге. Но тогда главным объектом моего внимания стал Эммануил Вестермхольт. Я давно на него охочусь. У меня с ним личные счеты. Однако, когда я уже выследил его место проживания, он таинственном образом исчез.
   - Но как вы выследили нас?
  - Опять же все очень просто. До меня дошла информация, касающегося одного интересного происшествия на пароме, курсирующего между Турку и Стокгольмом. После того, как все пассажиры покинули паром, и горничные пошли убирать в каюте, в одной из них обнаружили человека, закрывшегося в ванной. Персонал преложил немало усилий, чтобы вытащить оттуда этого господина, так как он находился в состоянии неописуемого ужаса. Когда, наконец, его удалось успокоить, и к несчастному вернулась способность говорить членораздельно, он поведал о встрече с неким существом в человеческом обличье, которое, судя по его словам, собиралось его загрызть. При этом беднягу еще и ограбили. Полиция сочла это за обычное преступление, а странный рассказ за следствие сильного испуга, к которому примешалось и алкогольное опьянение. Однако меня этот случай заинтересовал, к тому же описание преступника - высокий блондин с волосами до плеч - напоминал вашего спутника. Вот я и оказался здесь.
  - И что вы хотите?
  - Я же сказал, всего лишь информацию о местонахождении Эммануила Вестермхольта. Взамен я обещаю вам, что не трону ни вас, ни вашего спутника, которым вы явно очень дорожите.
  - Я тоже уже все вам сказала, профессор. Я не знаю его местонахождения, и в любом случае вам этого бы не сказала.
  - Как хотите, Кристина. Я только предложил вам услуга за услугу. В обмен на такую информацию я бы не стал преследовать вас с Андреем. Подумайте!
  Но я уже бежала по улице, прочь от этого ужасного человека, рядом с которым меня не покидало какое-то тревожное чувство. Я бежала и бежала, пока ощущение преследования не покинуло меня. Потом я прыгнула в такси и направилась к отелю.
  В номере я застала Андрея и тотчас рассказала ему о встрече с профессором. Андрея мой рассказ заинтересовал и даже встревожил. Он предложил мне спуститься в бар и выпить немного для спокойствия. Мы сидели за столиком, потягивая вино, народу было очень мало. Атмосфера бара действовала расслабляющее, так что все тягостное ощущение, оставшееся после столкновения с охотником за вампирами, стало проходить.
  - Так ты вроде упомянула, что у этого Берга личные счеты с Эмом? - спросил он.
  - Да, он говорил насчет этого.
  - Интересно, чем Эм ему насолил. Должно быть, что-то серьезное.
  - Этого, скорее всего, нам не узнать.
  - Меня вот какая мысль не покидает. Он говорил, что Эм исчез. Значит никто не обнаружил его в пентхаусе. А по идее кто-нибудь рано или поздно должен был это сделать.
  - Я тоже об этом подумала, - ответила я. - Странно все это.
   Мы допили вино, еще немного посидели и решили вернуться наверх. Мы подошли к двери комнаты, Андрей достал пластиковую карточку, служившую ключом, открыл дверь, и мы вошли внутрь. В комнате было темно, и я потянулась к выключателю. Все произошло в течение короткого мгновения. Свет зажегся, мгновенно рассеяв мрак, в который был погружен наш номер, и мы замерли на месте, пораженные увиденным. В кресле у окна сидел Эммануил.
  
  Гл.2
  Никто из нас двоих не мог вымолвить не слова. Эммануил спокойно расположился в кресле, как всегда элегантный и красивый, в безупречном костюме, с волосами, убранными назад, совсем непохожий на ту окаменевшую, истекающую кровью фигуру, оставшуюся лежать на полу гостиной. В глубине я почувствовала радость, что с ним все-таки все в порядке.
  - Какой сюрприз, однако, не так ли, - нарушил, наконец, молчание Эммануил.
  - Эм... это ты, - Андрей с трудом мог говорить. - Не ожидали тебя тут увидеть, это правда.
  - Да уж, Дрю, действительно, как ты мог такой предвидеть, - саркастически ответил Эммануил. В его речи как никогда ярко звучал голландский акцент, - да еще после того, как ты меня собственноручно продырявил.
   Андрей не нашел, что ответить.
  - Эм, я правда рада, что с тобой все в порядке, - я просто не знала, что ему сказать после всего, что случилось. - Мне правда очень жаль, что так получилось, - наконец вымолвила я после небольшой паузы.
  - Кристи, я верю тебе, - улыбнулся он, его слова при этом прозвучали искренне, без малейшего намека сарказма. - А вот Андре, похоже, немного смущен моим неожиданным появлением, по крайней мере он выглядит сейчас именно так.
  - Как ты попал сюда? - сухо спросил Андрей.
  - Для меня не существует преград, я думаю, ты еще раньше это понял, - продолжал Эммануил насмешливым тоном. - Я все-таки пожил на этом свете в качестве вампира немножко побольше, нежели ты, мой дорогой Андре, и обладаю слегка большим могуществом. А ты еще совсем соплячок, - Эммануил встал с кресла и направился по направлению к Андрею. - И не знаешь еще ничего о нашей сущности. Да не надо так отпрянывать от меня, Андре, я тебе ничего не сделаю. Так вот, чтоб ты знал, пронзив ножом вампира, убить его невозможно. Спустя некоторое время после вашего ухода я понемногу пришел в себя, привел себя в порядок и вот я здесь.
  - Что ты собираешься делать со мной? - с тревогой в голосе спросил Андрей.
  - Да ничего особенного, просто небольшое наказание, которое заставит тебя понять, как нехорошо грубо перечить своему покровителю и сбегать, предварительно проткнув его ножом.
  - Эм! - воскликнула я умоляюще. - Прошу тебя, не делай ничего плохого Андрею. То, что произошло, было несчастным случаем. Вы дрались и...
  - Кристи, милая, но я же уже сказал, что ничего страшного я не сделаю. Не надо так переживать за это прелестное белокурое создание. К тому же он этого явно не заслуживает.
  Андрей сел на диван, опустив голову на руки и боясь посмотреть на Эммануила. Я стояла рядом, с тревогой поглядывая то на одного, то на другого.
  Эммануил тем временем подошел к бару, достал оттуда виски, коньяк, вино, ликер, мартини и водку, к этому добавил еще маленькую бутылку абсента, принесенную с собой. Потом взял высокий бокал, налил туда понемногу из каждой бутылки и протянул Андрею.
  - Пей, Андре, - сказал он. В его голосе звучали твердые нотки.
  Андрей поднял голову, посмотрел на бокал.
  - Эм, я должен это выпить? - спросил он дрожащим голосом.
  - Да, именно этого я и хочу. Чтобы ты выпил этот бокал до дна без перерыва, на одном дыхании, - улыбнулся Эммануил.
  Он протянул ему стакан.
   - ну давай же! Выпей все и сразу! Ты же любитель спиртного. Тут и твой любимый абсент имеется в наличии. Попробуй безумный коктейль от Эма. Пей! - голос Эммануила становился тверже.
  Андрей взял бокал и выпил залпом. Я с тревогой смотрела на него. Ему явно сразу стало не по себе.
  Потом Эммануил повторил эту процедуру еще несколько раз. Наконец Андрей не выдержал. Такую адскую смесь не мог спокойно перенести даже вампир. Он стремглав бросился в ванную, где его начало рвать. Я с тревогой кинулась вслед за ним. Андрея ужасно рвало всем выпитым вперемешку с кровью. Я не знала, чем ему можно помочь.
   Эммануил тем временем стоял в дверях и молча наблюдал за происходящим. Потом молча подошел в ванной и стал набирать холодную воду. Я с недоумением наблюдала за тем, что он делает.
  - Для чего это, Эм? - спросила я дрожащим голосом. - Ему и так плохо.
  - Милая Кристи, после такого жгучего коктейля просто необходимо освежиться.
  Андрея уже рвало меньше. Эммануил подошел к нему, поднял с пола, подтащил к наполненной ледяной водой ванной и, взяв за волосы, опустил его голову в воду и держал какое-то время. Андрей отчаянно бился и пытался и тщетно пытался вырваться из стальной хватки своего мучителя. Эммануил на мгновение поднимал голову Андрея над водой, а потом снова опускал вниз и продолжал держать. Я с ужасом наблюдала за этой пыткой, не в силах пошевелиться.
  - Эм... - только и смогла вымолвить я. - Прошу тебя, ты уже достаточно его наказал, если ты это называешь наказанием.
  - Кристи, я делаю то, что считаю нужным. Не надо мне указывать. Ты можешь спросить меня, в чем смысл моих действий? Я хочу, чтобы наш дорогой друг почувствовал то состояние, какое испытывает каждый вампир, когда на нем применяют те средства, которые для обычных людей являются смертельными. Неприятное состояние надо сказать. Так пусть же он его почувствует во избежание совершения таких действий в будущем.
   Истязание Андрея длилось еще долго. Я не могла остановить Эммануила и не могла наблюдать за страданиями Андрея, которого помимо прочего еще продолжало рвать прямо в ванную, однако Эммануил продолжал опускать его голову на несколько минут в грязную воду. Я сидела в гостиной на диване, чувствуя, как слезы стекают по щекам.
   Наконец Эммануил закончил. Он оставил совершенно обессилевшего Андрея лежать на полу ванной и подошел ко мне, потом сел рядом и тепло обнял меня.
  - Не думай, что мне действительно это доставляло удовольствие, Кристи. Пойми меня, это нельзя было оставлять просто так. Андре слишком далеко зашел. Его необходимо было наказать.
  - Я понимаю, Эм. Но... я не могу смотреть на его мучения. Он мне так дорог... я просто ничего не могу с собой поделать. Я понимаю, что он никогда не будет испытывать ко мне то же, что и я... но все-таки...
  - Кристи, не мучайся так из-за того, кто этого совершенно не заслуживает.
  Тут я вспомнила о недавней встрече с профессором Бергом и рассказала о ней Эммануилу.
  Он нахмурился.
  - Значит он здесь, - мрачно промолвил Эммануил. - Вездесущий, однако.
  - Эм, расскажи мне, что все-таки может нас убить. Ведь этот Берг знает оружие против нас.
  - Все очень просто, Кристи, - вздохнул Эммануил. - Стоит только отрубить нам голову, и мы перестанем существовать. Полное отделение головы от тела - единственный способ уничтожить вампира. И Берг это знает.
   Гл.3.
  Мы втроем сидели в гостиной. С момента возвращения Эммануила прошло 3 дня. Андрей уже окончательно пришел в себя после того, что устроил ему Эммануил. Они едва разговаривали, и теперь Андрей сидел в стороне, хмуро поглядывая на Эма, однако тот в свою очередь сохранял невозмутимый вид, сидя на диване, покуривая сигарету, и, время от времени наклоняясь вперед к небольшому стеклянному столику, на котором стояла пепельница.
   Мы вели разговор относительно профессора Берга.
  - Вы должны понять всю серьезность нашего положения, - говорил Эммануил. - Профессору известно средство против нас, и, хотя его основной целью являюсь все-таки я, он считает за свой долг уничтожить всех вампиров, которые встретятся на его пути.
  - А почему он имеет на тебя зуб, Эм? - спросила я.
  Эммануил медленно затянулся сигаретой, и, в очередной раз наклонившись к столику, стряхнул пепел легким движением пальцев. Потом окинул нас спокойным взглядом и, наконец, ответил:
   - Дочь...Единственная дочь Берга... все дело в ней.
   - И что с ней случилось, Эм? - спросила я.
   - Это долгая история. Но я попробую ее рассказать. Я знал дочь Берга очень близко. Ее звали Ангелина. И она была очень необычной девушкой. Как Лина сама рассказывала мне во время одной из наших долгих бесед, с самого детства она считалась не от мира сего. Ее притягивало все мрачное, таинственное и непонятное. Когда ее ровесницы играли во дворе, сама Ангелина ходила на ближайшее кладбище и проводила там бесконечно долгие часы, бродя среди надгробий, читая имена и даты, пока ее не находили там родители и не уводили с криками домой. Иногда она собирала высохшие цветы с могил и приносила их к себе домой и складывала в гербарий под названием Memento mori. Почти каждый вечер она засиживалась допоздна с какой-нибудь очередной книжкой ужасов.
  Другие дети сторонились ее, учителя постоянно жаловались, родителей вызывали в школу почти каждую неделю. Ангелину знала вся школа. Она всегда ходила только в черном - каждый раз, когда ей покупали яркое платье, она просто брала ножницы и кромсала его на куски - на уроках рисования она выводила на бумаге кровавые сцены и каких-то жутких непонятных существ. Она исписывала целые тетради страшными стихами, главной темой которых была смерть. Она страдала сомнамбулизмом и ночными кошмарами. Один раз она закрылась надолго в ванной, и, когда взволнованный отец, наконец, выломал дверь, то увидел ее стоящей на коленях перед умывальником, водящей бритвенным лезвием по запястьям, наблюдающей за алыми разводами на стенках раковины.
  Берг, сам психолог по образованию, сначала пытался разобраться в том, что твориться в голове и душе его дочери самостоятельно, но потом был вынужден обратиться к психиатрам. Ангелина выплевывала таблетки, которые ей все время прописывали. Она хотела одного - оставаться тем, кем она является. Она не хотела меняться. Ни за что. 'Дайте мне спокойно жить в моем аду' - писала она на стенах своей комнаты.
  С 14 она начала совершать первые попытки побега из дома. К тому времени она нашла себе подходящий круг общения, разрушив, наконец, одиночество, которое было ее спутником с ранних лет. Конечно же, ее находили и возвращали домой, но она сбегала вновь.
  Я встретил ее на одном из старых питерских кладбищ. Во время своего очередного побега она присоединилась к какой-то сатанинской группировке. Я иногда посещал кладбища в поисках представителей определенных субкультур, которые, как правило, становились моими жертвами. Ей тогда было 17. Она была прелестна - бледная кожа, черные волосы, большие карие глаза, пухлые губы. Ангелина стояла в сумерках под моросящим дождем среди намокших надгробий - вся в черной коже, каскады волос рассыпались по плечам, черные разводы стекали по бледным щекам. Она была подобна прекрасному черному ангелу смерти в своей скорбной обители. Ангелина увидела меня и сразу поняла, что я отличаюсь от простых людей.
  Я не мог спокойно смотреть на эту прекрасную молочно-белую кожу, на эту тонкую изящную шейку, на чувственные губы, такие соблазнительные даже под слоем размазанной темно-фиолетовой помады. Все это возбуждало меня с необычайной силой, я просто сходил с ума, и не в силах, совладать с собой, приблизился почти вплотную к этой прекрасной нимфе. И не говоря ни слова, я склонился над ее шеей, намереваясь прокусить эту прекрасную кожу и ощутить вкус крови, струящийся по тонкой голубоватой вене. Она стояла, не шелохнувшись, словно статуя, я только слышал ее частое дыхание. Я уже почти коснулся губами кожи на ее шее, но остановился, и жадно прильнул к ее губам. Она ответила мне таким же горячим поцелуям. Потом я крепко обнял ее и прошептал: 'Пойдем ко мне, милая'. 'С тобой я готова идти куда угодно, мой прекрасный черный принц', - следовал ответ. У Ангелины был красивый голос, низкий и красивый. Этот голос сводил меня с ума.
  Она была моей любовницей, и другом, и возлюбленной. Никогда раньше я не думал, что моей спутницей станет смертная девушка. Мы жили вместе в моей тогдашней квартире в старом доме с высокими лепными потолками. Мы гуляли по вечернему городу, держа друг друга под руку. Мы смотрели вместе фильмы ужасов. Я обожал ее, а она меня.
  И нам было так хорошо в нашем маленьком мире ночных прогулок, кокаиновых дорожек и бокалов, наполненных абсентом.
  Отец Ангелины однажды нашел ее. Он приходил ко мне домой, долбился в дверь, но никто никогда не открывал Бергу. Он хотел ее увести, но Ангелина не собиралась никуда уходить. 'Он запрет меня в психушке, Эм, как давно уже хотел', - говорила она мне. 'Не бойся, малышка, я никому тебя не отдам', - уверял я ее.
  И вот случилось то, чего стоило ожидать. Ангелина стала просить меня сделать ее вампиром.
  - Я хочу стать такой, как ты. Я хочу жить вечно и всегда быть рядом с тобой, - говорила она мне.
  Я знал уже тогда, как надо создавать вампиров, но поскольку, этот процесс в любом случае связан с большим риском, я никак не решался на такой шаг. Ангелина становилась все настойчивее, и я, наконец, принял решение исполнить ее безумную просьбу.
  Я помню, как впился зубами в ее шею, глотая жадно теплую кровь моей возлюбленной, чувствую громкие удары ее сердца. Я знал, что пора остановиться, но какая-то страсть охватила меня, не давая отпрянуть от этой прекрасной шеи, от этой нежной бархатной кожи. И я убил ее. Вместо того, чтобы стать настоящей принцессой в нашем темном царстве, Ангелина стала очередной моей жертвой. Я проклинал себя. Словно обезумев, я прижимал ее лишенное жизни тело к себе, приникая окровавленными губами к ее бледным губам. Но уже ничего нельзя было исправить. Ангелина покинула меня навсегда.
  Берг в итоге узнал, что произошло с его дочерью, и поклялся отомстить. С этого времени он и стал ярым охотником на вампиров.
  Эммануил замолчал. В полумраке гостиной воцарилась тишина.
  - Так вот, значит, кто та девушка на фотографиях рядом с тобой, - наконец нарушил молчание Андрей.
  - Да, это и есть Ангелина, - ответил ему Эммануил.
  - А кто тогда та вторая девушка на медальоне? - спросила я, и потом добавила после небольшой паузы, - извини, Эм, мы покопались в твоих вещах.
  - Это уже совсем другая история, Кристи, она связана с моей смертной жизнью, - невозмутимо отвечал Эммануил, - Но раз уж у нас сегодня выдался такой вечер откровения, то, я думаю, наконец-то, настало время поведать вам все.
  
   Гл.4.
  Эммануил закурил очередную сигарету, откинулся на спинку дивана и продолжил:
  - Вся эта история началась более ста лет назад в тихом маленьком приморском городке близ Роттердама в моей родной Голландии. Я тогда был простым смертным парнем. И я был серьезно влюблен. Тогда мне казалось, что я встретил любовь всей моей жизни. Ее звали Гертруда, и она принадлежала к почтенному семейству ван дер Крауберсов - настоящим аристократам. Впервые я увидел эту юную цветущую девушку, когда она проходила мимо нашей лавки, а я, окончив работу, вышел на улицу, чтобы вдохнуть свежий воздух, напоенный вечерней прохладой, ароматом цветов и морским бризом. И тогда я увидел ее - прелестную Гертруду, прекрасную и цветущую, словно весенний цветок. Она одарила меня лишь мимолетным взглядом и завладела моим сердцем, моими мыслями и покоем.
  С тех пор я не мог думать ни о ком другом. К тому времени мне уже было 22 года, а ей едва исполнилось 15. Моя семья жила в относительном достатке, но по положению, конечно, не могла ровняться с семьей Гертруды, в которой все были аристократами до мозга костей. Я все время искал встречи с Гертрудой, только для того, чтоб увидеть ее, бывало, вечерами подходил к величественному особняку, где она жила, и долго смотрел на светящиеся окна, гадая, какое из них принадлежит ее спальне.
  Наше знакомство произошло лишь спустя год после нашей первой встречи. Мы просто шли навстречу друг другу, наши взгляды пересеклись, легкая улыбка коснулась ее нежных губ, и неожиданно она мне сказала:
  - А я вас знаю. Вы частенько стоите под моими окнами.
  Я немного опешил и не знал, что ответить.
  - Только прошу вас, не надо отнекиваться, - продолжала она, смеясь. - Я вас давно заметила, и всякий раз при встрече на улице я вас узнаю.
  - Что же, я не буду этого отрицать, freule Крауберс - ответил я, чувствуя, что краснею. - Также как и то, что вы самая прекрасная девушка на свете.
  Гертруда мило улыбнулась мне в ответ.
  Так и началась наша любовь. Мы виделись тайком по вечерам, когда Гертруда потихоньку сбегала из дома. Я до сих пор помню наши прогулки вдоль берега моря или по тихим маленьким улочкам, насыщенным запахами цветов. Я никак не мог посвататься к Гертруде, так как мы оба понимали, что ее родители никогда не допустят, чтобы их дочь - представительница благородного семейства ван дер Крауберсов - вышла замуж за сына простого лавочника.
  Но все тайное когда-либо становится явным. Спустя год после начала нашего романа Гертруду выдала ее сестра, однажды проследившая за ней. В их семье разразился скандал. Гертруду закрыли дома и никуда не выпускали без сопровождения. Я прямо заявил ее отцу - высокомерному и напыщенному аристократу - что люблю его дочь и осмелился даже попросить ее руки. В ответ на такую по его мнению дерзость и выдворил меня из дома.
  - Убирайся вон отсюда, Вестермхольт! Никогда моя дочь не опуститься до брака с простолюдином! Это же просто неслыханно, чтобы благородные ван дер Крауберсы породнились с каким-то жалким лавочником!
  Для меня начался тяжелый период. Я был лишен возможности видеть мою любимую Гертруду. Единственное, что мне осталось - это сладко-мучительные воспоминания о наших встречах и маленький медальон с ее портретом - подарок моей возлюбленной.
  Я был безутешен. Мои родные и друзья сочувствовали мне, но, увы, ничем не могли мне помочь, кроме как советами забыть Гертруду. Но этого я не мог сделать.
  Гертруда нашла способ связаться со мной через свою старую верную няньку, которая передавала наши письма друг другу. Мы договорились сбежать вместе, но наш план каким-то образом был раскрыт. Мне грозили серьезные неприятности, и моя семья настояла, чтобы я уехал в Амстердам, где жили наши родственники, которые могли мне помочь. Я внял их просьбам, а также голосу своего разума и уехал.
   Итак, я оказался в Амстердаме. Да, я боготворил - и сейчас боготворю - этот прекрасный город, утопающий в цветущих тюльпанах и испещренный каналами. Но ничто не могло заставить меня забыть Гертруду. Я думал о ней день и ночь и надеялся, что когда-нибудь мы встретимся вновь.
  И вот, не выдержав, спустя почти год я вернулся в свой родной город. Страшная весть постигла меня вскоре по приезде. Даже сейчас слезы наворачиваются на мои глаза, до того велики были моя боль и потрясение в тот момент, когда я услышал о смерти Гертруды, последовавшей в результате инфлюенцы. Мир обрушился вокруг меня, я проклинал все на свете, я рыдал на могиле моей возлюбленной, спрашивая небеса вновь и вновь, как такое могло произойти. Я часами недвижно лежал на кровати, уставясь невидящим взглядом в потолок и желая только одного - умереть, чтобы быть вместе с моей любимой Гертрудой.
   Я вновь поехал в Амстердам, не в силах больше оставаться в месте, где меня неотрывно преследовали воспоминания, где каждый камень напоминал мне о моей несчастной возлюбленной, ушедшей в самом расцвете лет и красоты.
   А там, не в силах совладать с горем, я ударился во все тяжкие, погрузившись в пучину всех соблазнов и пороков, которые мог предложить этот город, с целью забыть о своем несчастье. Я постоянно пил и курил опиум до полного одурманивания. Я путался с падшими женщинами. Я страшно опустился. Сейчас мне кажется просто невероятным, что я мог пасть до такого ужасного состояния, но в то время я был просто убит горем. Я желал только одного - умереть. Жизнь больше не была дорога мне, и мой образ жизни являлся формой медленного суицида, так как, несмотря на все мое отчаяния, мне все же не хватало сил на более решительные действия.
  Однажды в грязном кабаке я встретил одну весьма привлекательную женщину. Она сразу обратила на меня внимание. Мы пили вино и смеялись, а потом она потащила меня наверх в маленькую грязную комнату. Мы громко смеялись и целовались, а потом вместе упали на кровать. Я сразу заметил в этой женщине что-то необычное, ее кожа была странно тверда и холодна, но я был слишком пьян, чтобы придать этому внимания.
   Комната была освещена лишь тусклым светом настольной лампы. Моя новая знакомая протянула руку, выключила лампу, и комната погрузилась в темноту. Тут я увидел, как странно мерцают ее глаза. Холод ее рук и губ все сильнее обжигал меня, и я попытался вскрикнуть и вырваться, но она какой-то неведомой силой придавила меня к кровати так, что я не мог пошевелиться. Она зажала мне рот поцелуем, а потом скользнула вниз, целуя мою шею, запустив руки мне в волосы. Я просто был не в силах шелохнуться, как будто странное оцепенение охватило мое тело. А она тихо шептала вкрадчивым голосом: 'Как ты красив. Зачем ты губишь себя? Отныне твоя красота будет жить вечно'. Она впилась мне в шею, страшная боль пронзила мое тело так, что я даже вскрикнул, но тут же тонкая и холодная ладонь закрыла мне рот. Она продолжала пить мою кровь, и тут сознания оставило меня, я погрузился во тьму.
  Я пришел в себя на рассвете. События прошлой ночи казались мне нереальными. Меня мучила страшная жажда. Солнце уже начало всходить, его свет проникал в комнату и был мне крайне неприятен. Я вышел на улицу. Вид мой, очевидно, был неважен. Я бесцельно бродил по улицам, меня мучила страшная жажда. В одной подворотне мне попался какой-то бродяга, который и стал моей первой жертвой.
  С тех пор и длиться моя долгая вампирская жизнь. Я стал свидетелем исторических событий и побывал в разных странах. Уже более 130 лет я наблюдаю за тем, как меняется мир, в то время, как я остаюсь прежним. И этому нет конца.
  Эммануил затушил последнюю сигарету. Мы с Андреем сидели молча, никто из нас не мог произнести ни слова. За окном наступил рассвет, и восходящие лучи солнца озаряли утренний Стокгольм. А мы отправились спать. Мы опять легли втроем, совсем как в прежние времена, снова мы лежали, обнявшись, на широкой кровати, и темные волосы - мои и Эммануила - смешались с Андрюшиными белокурыми локонами.
  Гл.5.
   Из Стокгольма мы все вместе отправились в Мальмо, оттуда в Копенгаген, а затем по предложению Эммануила - в Амстердам. Там у него находилась небольшая уютная квартира, где мы все и расположились.
   Меня сразу покорил этот прекрасный город каналов и мостов, раскинувшийся на берегах реки Амстель и залива Эй; колыбель высокого искусства и множества соблазнов, утонченной красоты и свободной любви, обитель высокого и низменного, прекрасного и порочного. Город, где можно получать высокое наслаждение для души в многочисленных музеях и галереях, заполненных великолепными произведениями мирового искусства, и удовлетворение низменных потребностей тела в Квартале Красных Фонарей и многочисленных барах, где свободно продаются любые одурманивающие средства. И вместе все это голландская столица - величественный и прекрасный Амстердам.
   Наши отношения опять наладились, Эммануил и Андрей давно помирились, все старые обиды были забыты, и мы опять жили как прежде. Новый кризис наступил совершенно неожиданно. Все началось с моего смелого вопроса Эммануилу:
  - Эм, ты создавал когда-нибудь вампиров?
  - Кристи, ты знаешь историю про Ангелину Берг... - начал было Эммануил.
  - Да, Эм, извини, что напоминаю тебе про это. Но было ли что - либо подобное раньше? Ты ведь знаешь, я создала Андрея...
  - Кристи, - Эммануил закурил и как-то странно посмотрел на меня, - я так долго не решался этого сказать, но раз уж я и так много рассказал, то, похоже, настало время и для последнего моего признания.
  - Какие еще тайны ты скрываешь, Эм? - спросила я.
  - Видишь ли, - медленно начал Эммануил, - это произошло уже довольно давно, во время одного из моих странствий. Представь себе тихий поздний вечер, мокрый асфальт после недавнего дождя, одинокую фигуру несчастной девушки в надвигающемся тумане, движущуюся к мосту с одной ужасной целью... чтобы покинуть этот мир навсегда. А я просто не хотел, чтобы она делала этого. И я ей помешал.
  - Эм! - в волнении вскрикнула я. - Так это был ты! Ты тогда схватил меня, летящую вниз с моста, твои руки так крепко держали меня, ты пил мою кровь, ты шептал мне слова о вечной жизни и вечной красоте! Но...почему...почему ты оставил меня тогда одну в лесу, предоставив самой постигать мое новое состояние?
   - Я знаю, это было проявлением слабости с моей стороны, - продолжал Эммануил, - в это трудно поверить, но я боялся.
  - Чего, Эм?
  - Боялся, что ты возненавидишь меня. И ты бы ненавидела меня или испытывала неприязнь, как это делает Андрей. Я почти сразу узнал тебя. И я старался делать все лучшее для тебя, лишь бы загладить свой поступок. И я чувствовал ответственность и за Андрея, ведь он - твое создание, а значит и я косвенно причастен к его перерождению. Но, похоже, он подсознательно чувствовал ко мне неприязнь. Но я заплатил за все сполна, Кристи. Его черная неблагодарность в ответ на мое благодеяние для него - вот самая ужасная расплата. Мы за все должны платить, Кристи, за все.
  Эммануил замолчал, я тоже не могла вымолвить не слова, мы сидели в полутемной комнате, пропитанной тонким ароматом сигарет, а за окном вечерний Амстердам жил своей бурной жизнью.
  Но вскоре тишина была прервана.
  - Я чувствовал, что с тобой что-то не так! Я это чувствовал!
  Мы резко обернулись и увидели Андрея, стоявшего в дверях.
  - Андре... - начал было Эммануил.
  - Я не желаю ничего слушать! - продолжал кричать Андрей. - Ты создал Кристину, а она меня! Источник всего этого - ты!
  И он убежал, закрывшись в соседней комнате. Напрасно Эммануил просил его выйти и поговорить. Все было напрасно. Андрей ничего не хотел слушать, пораженный новым открытием, так же, как и я. Стоя у окна, я задумчиво смотрела на ночной город, желая в этот момент одного - оказаться где-нибудь как можно дальше отсюда.
   Гл.6.
   Отношения Андрея со мной и Эммануилом, которые еще совсем недавно понемногу стали налаживаться, окончательно испортились. Он часто уходил из дома, пропадая целыми днями и ночами в злачных местах Амстердама. Он увлекся коксом и какими-то таблетками, страшно много курил и опустошал бар в квартире Эммануила. Последний, в конце концов, запер его на ключ, но Андрей знал, где ему найти то, что ему надо.
   Я все больше времени проводила с Эммануилом, и стала осознавать, что мое чувство к нему, первоначально глубокая симпатия, возрастает с каждым днем. В его обществе мне было очень спокойно. Тот факт, что он оказался тем самым существом, не позволившем мне сброситься с моста в тот далекий день и обратившем меня в вампира, поначалу тяжелый для восприятия, как ни странно, не оттолкнул меня от него - а поначалу я думала, что так и произойдет. Наоборот, я в полной мере ощутила свою тягу к нему - то самое чувство неопределенной тяги к своему создателю, которое, очевидно, мешало Андрею окончательно отстраниться от меня несмотря ни на что. Однажды я спросила Эммануила о связи между вампирами.
  - Видишь ли, моя дорогая Кристи, между вампиром и его создателем всегда существует некая невидимая связь, подобная магниту. Таким образом, мы связаны друг с другом, как звенья одной цепи. Она прерывается только в случае гибели одного из вампиров трех последних поколений, кроме самого последнего. Если же создатель покидает вампира еще до того, как последний узнает его, покинутый вампир всегда ощущает чувство страшного одиночества, он в наибольшей мере склонен к созданию себе подобных.
  - Ты создавал кого-нибудь еще? - спросила я.
  - Нет, Кристи, ты - мое единственное дитя. Попытка с Ангелиной, как ты знаешь, закончилась весьма печально, - тяжело вздохнул Эммануил. - Знаешь, Кристи, - продолжал он после небольшой паузы, - у меня плохое предчувствие в последнее время, и это мне очень не нравиться.
  - Что такое, Эм? - встревожено спросила я.
  - Кристи, - продолжал он, - если со мной что-нибудь случится, знай, ты будешь моей преемницей в моих делах и наследницей состояния, нажитого за долгие годы.
  - Брось так говорить, Эм, - запротестовала я, - что может с тобой случиться?
  - Я просто хотел, чтобы ты знала.
  Мы больше не возвращались к подобным разговорам. Мои чувства к Эммануилу росли с каждым днем, а что касается Андрея, то он становился все невыносимее. Я, наконец, осознала то, что должна была осознать уже давным-давно - я создала чудовище.
  Однажды вечером, когда мы с Эммануилом вернулись домой, нашему взору предстала следующая картина - Андрей возлежал на диване в обнимку с какой-то темноволосой девушкой. Комната была наполнена табачным дымом. На столике перед диваном стояли бутылки от спиртного.
  - Кого это ты привел, Андре? - строго спросил Эммануил.
  - Это моя новая знакомая - Урсула. Мы встретились в баре. Не правда ли, она милашка? - засмеялся Андрей.
  - Для чего ты привел ее, Андрей? - спросила я.
  - Все очень просто. Я почувствовал себя очень одиноко и решил, а не создать ли мне спутницу жизни. А то все меня окружающие кого-то создали, а я нет. Вот я и хочу исправить это недоразумение. - Он повернулся к девушке и заговорил с ней по-английски, убирая тонкой бледной рукой волосы с ее лба. - My sweet baby, let me show you something intresting. You`ll like it, I promise. (Сладкая моя, давая, я тебе покажу кое-что интересненькое. Тебе понравиться, я обещаю. - англ.)
  - What intresting, darling? - спросила она. (Что такое интересненькое, дорогой? - англ.)
  - The way to eternity, my sweety, - отвечал Андрей. (Путь к вечности, милая. - англ.)
  - Хватит! Перестань! - не выдержал Эммануил.
  - Что такое? В чем дело? - спросил Андрей с притворным удивлением. - Значит, вы оба смогли, а мне нельзя? Я тоже хочу кого-то создать, и я это сделаю!
  С этими словами он внезапно вцепился в горло девушки. Она пронзительно вскрикнула от боли и забилась в объятиях Андрея, пытаясь вырваться.
  Эммануил среагировал первым. Он подскочил к Андрею и его несчастной жертве, я тоже бросилась ему на помощь. Завязалась борьба, и совместными усилиями мы довольно быстро отбили девушку у Андрея. Рыдая и дрожа, она прижималась к Эммануилу. Я занялась Андреем.
  - Что ты делаешь? - кричала я на него.
  - Кристи, я же сказал, я тоже хочу кого-то создать!
  В это время Эммануил успокаивал девушку. Видимо, мы успели вовремя, и рана на ее шее оказалась незначительной.
  Эммануил повел все еще всхлипывающую девушку к выходу, приговаривая по-голландски:
  -Komop! We gaan! Nu! (Давай! Пойдем же !- голл.)
  -Ik voel me niet goed, - всхлипывала девушка, прикладывая к кровоточащей ране платок,- hij heeft me gebeten. Ik bloed! ( Мне плохо, он меня укусил. Я истекаю кровью. - голл.)
  - Dat kom wel goed! Ben maar niet bang! Komop! Goed zo! - Эммануил вывел ее за дверь.
  Вскоре он вернулся. (Все будет хорошо! Не бойся! Пойдем! Вот так! - голл.)
  - С ней все будет хорошо. О ней позаботятся, - сказал он.
  - Она ведь не станет вампиркой? - спросила я.
  - Нет, - покачал головой Эммануил. Ее рана незначительна и вскоре заживет. Чтобы запустить процесс перевоплощения, надо кусать глубже и пить больше, до последнего удара сердца. Андре ее, можно сказать, только поцарапал, - при этих словах он повернулся к Андрею, - Что ты творишь? А если бы ты ее убил здесь? Что бы мы делали?
  - Не кричи так, Эм! Я бы сделал ее такой, как мы!
  - Ничего бы ты не сделал, болван! - Не успокаивался Эммануил. - Ты бы ее убил! Вообще, твое поведение переходит уже все границы. Я бы давно выставил тебя, да только мысль о том, каких проблем ты можешь натворить, шатаясь по городу, останавливала меня.
  - Тебе не стоит волноваться о том, как от меня избавиться! - кричал Андрей. - Я сам уйду.
  При этих словах он повернулся и направился к двери. Но Эммануил внезапно остановил его.
  - Ты останешься здесь! - решительно сказал он.
  - С чего это? - язвительно ответил Андрей. - Ты же только что говорил о том, как был бы рад от меня избавиться.
  - И я также сказал, что шатаясь по городу, ты можешь принести кучу неприятностей... - Эммануил помедлил. - Берг в городе, - добавил он.
  - Я не боюсь какого-то там старого придурка! - воскликнул Андрей.
  - Ты его недооцениваешь, - возразил Эммануил. - К тому же существует риск, что он проследит за тобой, Андре, и узнает, где мы живем. А потом разделается со всеми.
  - Эм, неужели этот Берг выследил нас и здесь? - с тревогой спросила я.
  - Да, Кристи, он очевидно знает, что мы находимся где-то в Амстердаме...Возможно, наш дорогой друг Андре опять где-то наследил. - Эммануил бросил мрачный взгляд на Андрея. Тот насупился, но ничего не ответил, только пробормотал что-то невнятно.
  Этот вечер не завершился крупной ссорой. Неприятное событие было исчерпано. Ни я, ни Эммануил весь остаток вечера не говорили с Андреем, который сидел в гостиной на диване, допивал абсент и вино, оставшиеся от посиделок с девушкой, и без конца курил.
   Избегая его общества, мы вдвоем сидели на балконе, вдыхая воздух ночного Амстердама, наполненного ароматами соблазнов и мирских удовольствий. На многочисленных мостах в это время зажглись ряды огоньков, а на небо сияло мириадами звезд, по каналам все еще плавали небольшие пароходики. Мы сидели в плетеных креслах - только я и Эмманиул - и вели неторопливую беседу.
  - Что мы будем делать с Андреем? - внезапно спросила я, тем самым нарушив молчаливое согласие не касаться неприятной темы.
  - Пока ничего, Кристи, - отвечал Эммануил. - По всей видимости, скоро нам придется покинуть Амстердам, раз Берг ошивается где-то рядом. И Андрей опять поедет с нами. Все эта проклятая связь крови. Только смерть одного из нас может ее разорвать...
  Он немного помолчал, а потом продолжил:
  - Я рад, что ты наконец поняла, что он из себя представляет, Кристи.
  - Куда мы поедем, Эм? - спросила я, решив сменить тему.
  - Ты еще толком не посмотрела мою любимую Голландию, Кристи. Кроме Амстердама здесь имеются и другие прекрасные города - Харлем, Гаага, Утрехт, Маастрихт, ну и конечно Роттердам. А рядом - мой родной городок. Я не был там уже больше полувека. Каждый раз, когда я там появляюсь, меня посещает странное чувство сладостной и одновременно мучительной ностальгии. Воспоминания преследуют меня, словно призраки прошлых дней...- Он помедлил, а затем продолжил, - Голландия прекрасна, Кристи, и ты это увидишь. И не только большие города заслуживают внимания, сельская местность здесь очень мила и живописна: маленькие деревушки с яркими аккуратными домиками, цветущие поля, мельницы. Ты знаешь, эта страна по большей части находиться ниже уровня моря, не даром ее второе название - Нидерланды, что означает 'нижние земли'. Но наш народ умеет хорошо строить плотины. Кристи, я столько стран уже объездил, но все равно постоянно возвращаюсь сюда.
  Мы еще долго говорили, а потом отправились отдыхать. Андрей так и заснул на диване. Я поймала себя на том, что даже не хочу на него смотреть. И это существо я любила! Но с другой стороны, я ведь сама создала его против его воли, что и явилось следствием такой жестокости. Как мне теперь исправить свою ошибку? Увы, ответа на этот вопрос я найти не могла.
  Мы с Эммануилом прошли в спальню и легли на широкую кровать. Я действительно очень устала, и мои глаза закрывались. И вампирам свойственно истощение.
  Эммануил лег рядом, его лицо склонилось надо мной, мягкие волосы слегка щекотали мне щеки.
  - Ik hou van you, - прошептал он. (Я тебя люблю - голл.)
  - Милый Эм, я еще слишком плохо понимаю твой родной язык.
  - Goedenacht, Kristie, - снова прошептал он. (Спокойной ночи, Кристи - голл.)
  - А это я поняла, - улыбнулась я. - Goedenacht.
  Эммануил улыбнулся и слегка поцеловал меня. И, прошептав про себя 'я тебя люблю', я провалилась в глубокий сон вампира, лишенный каких бы то ни было сновидений.
  Засыпая, я еще не знала, что одна ночь может быть одновременно прекрасной и кошмарной, полной радости и несчастной, положить начало глубокому чувство и завершиться страшной трагедией. Но, увы, тогда я еще не знала ничего.
  
  Гл. 7.
  Мы проснулись от ужасного грохота и звона бьющегося стекла. Откуда-то раздались крики, страшные ругательства. Все это сопровождалось шумом драки.
  - Ааааааа! - завопил незнакомый голос. - Он порезал меня стеклом!
  - Идиоты! Я же вам сказал, светить в глаза! Это их самое чувствительное место!
  К своему ужасу я узнала говорившего. Это был голос профессора Берга.
  Через мгновение в спальню ворвался Андрей.
  - Эм! Крис! - встревожено заговорил он, захлопывая дверь. Вся его наглость и грубость улетучились, уступив место испугу и растерянности. - Они тут! Я не знаю, как они вошли. Их кажется пятеро, включая этого профессора.
  - Проклятие! - воскликнул Эмманиул. - Он нас выследил!
  У нас не хватило времени что-нибудь придумать, как дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвались профессор Берг и еще 4 человека. Свет фонарей ослепил мне глаза. Кто схватил меня, но мне удалось вырваться, разжав руки напавшего. При этом раздался громкий хруст и пронзительный вопль: 'Ааааааааааааааааааааа!!!! Эта тварь сломала мне руку!!!'
  Однако остальные не обратили особого внимания на это, продолжая нас окружать, слепя светом фонарей. Завязался настоящий бой. Я видела, как двое человек схватили отчаянно брыкавшегося Андрея, повалили его на пол, в тот же миг в руках одного из нападавших блеснул какой-то стальной предмет. Я не успела вскрикнуть, как Андрею удалось с силой пнуть этого человека в живот, тот с криком, согнулся; предмет, оказавшийся топором, с тяжелым глухим звуком упал на пол.
  На меня сзади кто-то напал, я отчаянно вырывалась, в то время как Эммануил боролся с Бергом. 'Наконец, я с тобой разделаюсь, сукин сын! - кричал профессор. - Сегодня моя дочь будет отомщена, и ее душа успокоиться. Она не может этого сделать, пока ты бродишь по земле!' 'Она и при жизни была потерянной душой!' - следовал ответ Эммануила. ' Ты мне ответишь за все!' - не унимался Берг. Они отчаянно дрались, круша мебель, и вдруг внезапным мощным ударом Эммануил отшвырнул Берга к стене. Тот издал протяжный стон и сполз на ковер. Эммануил же кинулся мне на помощь, помогая справиться с нападавшим. Андрей уже стоял у окна. Один из напавших на него все еще лежал на полу, схватившись за живот. Второму Андрей, по всей видимости, сломал челюсть.
   - Давайте, скорее сюда! - кричал он. - Мы сбежим через это окно. Нам без труда удастся вскарабкаться на крышу. Этим ублюдкам такое не под силу.
  - Это верно, - сказал мне Эммануил. - Уходим, Кристи.
  Мы бросились к окну, и я вслед за Андреем начала вылезать на карниз. Эммануил следовал за мной, но лишь он подошел к окну, как кто-то сзади схватил, дернул за волосы, и, наклонив назад его голову, направил пронзительный свет фонаря прямо ему в глаза. Таким образом, Эммануил был полностью обезоружен, а нападавший повалил его на пол. Все произошло в течение одного краткого мгновения так, что я даже не смогла сразу осознать, что произошло. Я только помню сверкнувшее лезвие, с ужасным звуком опустившееся вниз, и крик Берга: 'А теперь отправляйся в ад! Умри же, тварь!', прозвучавший в тот миг, когда его рука, крепко державшая топор, отсекла голову Эммануилу.
   Гл. 8.
  До меня не сразу дошло то, что только что случилось. Я не помню, как Андрею удалось вытащить меня на крышу. Уже потом, сидя под ночным небом, я зарыдала. Андрей сидел рядом в угрюмом молчании. Внизу, на тихой пустынной улице, раздавались голоса людей, на нас напавших. До меня доходили обрывки фраз: 'Один готов...здорово вы его, профессор...моя рука, ааааааа...тихо, скоро все будет в порядке...с вами все хорошо, профессор...он вас здорово отшвырнул...надо же сколько крови из него брызнуло...это, наверно, только капля в море из того, что он выпил...а где остальные двое...плевать теперь на них, я свое главное дело сделал...мы сейчас не будем их искать... мы не справимся...отложим на потом...еще одного уложили...пойдемте скорее отсюда...' Голоса постепенно удалились и затихли совсем. Мы вернулись обратно в спальню. Андрей не горел особым желанием этого делать, но я настояла. Он сильно изменился, стал каким-то покорным и даже мягким.
  Я уже заранее приготовилась к тому, что мне предстояло увидеть, но лишь сама эта жуткая сцена предстала перед моим взором, слезы вновь брызнули из глаз. Я не понимала, что я делаю, в каком-то приступе безрассудства я сперва склонилась над обезглавленным телом Эммануила, потом взяла саму голову, лежащую неподалеку рядом с окровавленным топором, ее отсекшим, и стала прикладывать к телу. Андрей стоял рядом и шептал взволнованно: 'Ну что ты делаешь, Крис, ему уже не поможешь. Это и есть конец нашего так называемого бессмертия'.
  Но я не слушала его, продолжая стоять на коленях перед останками Эммануила Вестермхольта, среди комнаты с покрытыми густыми потеками крови обоями на стенах и потолком. А потом настало утро, лучи горячего солнца проникли внутрь комнаты, и с телом Эммануила стали происходить какие-то непонятные изменения. Оно стало быстро темнеть и словно высыхать и вскоре превратилось в пепел. Проливая слезы, я собрала его в небольшую инкрустированную шкатулку. Какая все же ирония судьбы! Я вдруг подумала о том, что перевоплощение Эммануила произошло именно в Амстердаме, в полутемной комнате наверху какого-то злачного заведения на одной из этих старинных мощеных улиц. И спустя много лет здесь он нашел свой конец от руки полубезумного охотника за вампирами.
  Я уже не могла больше оставаться здесь ни минуту. Я быстро собралась, прихватив с собой шкатулку с прахом Эммануила.
  В гостиной я увидела Андрея, стоявшего у окна. Он курил, а окурки бросал прямо на пол, их уже набралась целая куча.
  - Я думала, ты ушел, - сказала я ему.
  - Как видишь, еще нет, Крис. Я хотел с тобой попрощаться, - ответил Андрей.
  - Что же, теперь ты можешь быть свободен от меня. Эммануил мертв, и наша связь с тобой оборвалась. Если ты еще не знаешь, существует такая закономерность... - И я объяснила ему то, что еще совсем недавно рассказывал мне Эммануил.
  Андрей задумчиво кивнул:
  - Я действительно теперь чувствую что-то вроде свободы. Ну не думай, что я радуюсь тому, что случилось с Эммануилом. Мне жаль его. Нет, не смотри на меня так недоверчиво, Крис, мне действительно его жаль. Теперь я понимаю, что он был совсем неплохим и любил тебя и меня...по-своему, конечно...
  Он помедлил и затем продолжил:
  - Очевидно это закон такой, не знаю природы или подлости или же человеческой натуры - все-таки изначально мы все были людьми - начать ценить кого-то, когда уже слищком поздно.
  Я вздохнула:
  - Я, пожалуй, пойду.
  - Ладно, Крис. Я тоже не собираюсь здесь задерживаться. Куда ты собираешься, если это не секрет?
  - Нет, не секрет. Я собираюсь в Роттердам. Где-то там неподалеку родина Эммануила.
  - А я собираюсь продолжить странствия по свету, Крис.
  - Ну что же, на этом наши пути расходятся.
   Я направилась к двери, когда услышала, как Андрей сказал мне: 'Прощай, Крис'.
  Я обернулась и сказала ему: 'Прощай'. И, не задерживаясь, вышла за дверь.
  
  Гл. 9.
  Мое долгое повествование подходит к концу. После расставания с Андреем я села в поезд и направилась на север, к побережью. За окном проносились живописные пейзажи нидерландской провинции, но я не обращала на них внимания. Вскоре я достигла цели моего назначения. Я без особых проблем нашла то, что искала. И вот я оказалась в маленьком приморском городке, в тихом маленьком парке, где много лет назад любил прогуливаться юный Эммануил Вестермхольт, сын местного лавочника, а с ним и дочь аристократа Гертруда ван дер Крауберс, чьи кости уже давно истлели в земле, я зарыла маленькую шкатулку. 'Спи спокойно, Эммануил. Твой земной путь был слишком долог, но теперь ты, наконец, нашел покой. Rust in vrede'. (Покойся с миром - голл.)
  К вечеру я уже была в Амстердаме, остановилась в гостинице, а утром уже была в местном аэропорту Схипхол.
  Эммануил оказался прав. Я стала его наследницей. Мне достался хорошо налаженный бизнес и длинные счета в различных банках мира, но все это ничего для меня не значило. Не в состоянии долго оставаться на одном месте, я превратилась в извечную скиталицу.
  Однажды я встретила Андрея. Это произошло во время моего пребывания в Милане. Я бродила по темным улицам его окраин, подыскивая неосторожных жертв, когда увидела высокую фигуру, спутанные грязные светлые волосы, ничего не выражающий взгляд совершенно пустых голубых глаз. Несмотря на всю свою запущенность, он все еще был красив...И ровным счетом ничего для меня не значил.
  Мы сразу узнали друг друга. Какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга, потом я быстро развернулась и пошла прочь. Я услышала, как он назвал меня по имени, но не обернулась. Андрей не стал меня догонять.
  Мне уже пора ставить точку. За окном светает, и я устала. Когда я пишу эти строки, слезы капают из моих глаз, но я вытираю их рукой и продолжаю писать.
   Осталось напоследок сказать еще одну важную вещь. Мне удалось выяснить дальнейшую судьбу профессора Берга. Да, признаюсь, я пылала поначалу жаждой мести к этому человеку и потому искала случаю совершить возмездие. Но оказалось, что в этом нет необходимости. Берг был наказан, ибо то, что с ним случилось, было мной воспринято именно так. Вскоре после того случая Берг оказался в психушке. Как мне удалось выяснить, он угодил туда после того, как начал говорить всем подряд о том, что его постоянно преследует призрак убитого им вампира. Напомним, что для широкой общественности он был всего лишь профессором психологии, его слова принимались за бредни сумасшедшего, сам Берг стал вести себя очень странно и агрессивно, так что немудрено, что вскоре он оказался запертым в психбольнице. В палате, обитой войлоком, он и закончил свои дни. Однако я иногда до сих пор задаюсь вопросом, действительно ли к Бергу являлся призрак Эммануила, или же это были всего лишь галлюцинации? Похоже, ответа мне уже не найти.
  Я заканчиваю писать, уже совсем скоро в моей долгой истории будет поставлена последняя точка. Я пока еще не знаю, что я буду делать с написанным, может так случиться, что вся эта история останется всего лишь файлом в моем компьютере, а может она когда-нибудь будет напечатана, хотя, конечно же, я прекрасно понимаю, что читатели не воспримут ее иначе, чем простую выдумку. Но мне и не надо, чтобы кто-нибудь верил тому, чтобы было написано выше. И, может быть, когда-нибудь впоследствии я напишу что-нибудь еще. Правда, пока никаких значительных событий, о которых бы мне хотелось поведать, не случилось. Но, возможно, это еще не конец... Не забывайте, ведь у меня впереди целая вечность. Кристина.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"