Кашмель Андрей Леонидович : другие произведения.

Тёща

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Теща
  
  Вы слыхали когда-нибудь, как орет человек, которого режут ножами? Нет? Я тоже. Но нечто подобное, очевидно, я услышал, когда сказал своей подружке, чтоб она убиралась вон. Она так пронзительно и резко взяла верхнее "си", что, скажу вам, не всякой там оперной певице удалось бы повторить это.
  Неплохая она была раньше девчонка, спору нет. Но чем дальше мы с ней сближали, тем больше она стала себе позволять. Я все чаще замечал, как каждые десять минут у нее менялось настроение. Когда мы занимались сексом, мне даже нравилась эта ее слегка пугающая непредсказуемость. Но потом эта ее непредсказуемость стала вылазить за рамки секса и входить в обыденную жизнь. А вот тут-то ее поведение не входило ни в какие ворота, и чем дальше, тем сильнее стала меня раздражать. Иной раз, когда ее слушал, у меня создавалось впечатление, что она бредит. Иногда ее так заносило, она так заговаривалась, что потом и сама не знала как закончить свою мысль. И тогда она взбрыкивала, взбучивала, как ретивая кобыла, и, поменяв направление разговора на 180№, продолжала лепетать совершенно иным тоном совершенно нелепейшую чушь. Я смотрел на нее в такие минуты и думал: как я мог привести в свой дом эдакую дуру?! Но ведь раньше она была не такая.
  Из скромной провинциальной девушки, немного застенчивой и покладистой она превратилась всего за несколько месяцев в самую настоящую вздорную фермерскую девку. Хотя, почему превратилась? Она росла среди кукурузных и картофельных полей, среди домашнего скота, наливалась, как говорят, молоком и кровью (кстати, на ее пышные и гладкие формы я и повелся вначале), общалась с местными, не утруждающими себя нормальными словами, парнями. Так сказать, она впитывала в себя всю прелесть фермерской жизни. Но когда она решила, что будет покорять большой город, она кое-что себе твердо уяснила, а именно: спрятать куда подальше свои провинциальные замашки. Вначале ей это удавалось, но чем дальше, тем сильнее ее естество, ее сущность стала вылазить наружу. Думая, что целиком и полностью владеет мной, она сняла маску. И, скажу вам, это все не было бы таким страшным, если бы не одно "но".
  Мне кажется, я мог и иногда терпеть ее закидоны, Да и не все же 24 часа в сутки она была такой. Но она сделала другую большую глупость, когда полезла туда, где мне совсем не хотелось, чтобы кто-то лазил. Во-первых, она, войдя в мой дом, очень быстро ощутила себя полной хозяйкой и потихоньку потихоньку стала прибирать к рукам все мое хозяйство. Во-вторых, она стала шарить там, где ей не следует, где мне не нравится, чтобы кто-то шарил. В-третьих, и это самая большая ее ошибка, она стала указывать мне, что делать в моейм собственном доме. Никто не идеал. И если мне нравится бросать свои носки и трусы возле ящика в ванной, так это мое личное дело; если моя зубная щетка лежала на полке, а не в стаканчике стояла - это тоже мое дело. В конце концов, я у себя дома! И почему я должен делать все сейчас не так, как привык это делать раньше?
  Конечно, Кати была хозяйкой, с этим не поспоришь. С того времени, как она живет у меня, я никогда не видел пыли на своем телевизоре! Она убирала все очень число и быстро (очевидно, так она была научена дома), не оставляя пыли и грязи никаких шансов на существование. Готовила она тоже прилично, так, как это умеет делать и должна уметь делать всякая уважающая себя женщина. Но вот беда, после ее уборок я никак не мог найти свои вещи. Они лежали сложенными в шкафу, и обязательно подальше, а не на кресле, где я привык их оставлять. Я понимаю, если бы я искал их один, ну два раза, но ведь так было уже постоянно! Переворачивая весь шкаф, я все-таки находил свои джинсы и, сжав зубы, спокойно делал замечание Кати. На это она отвечала, что скоро вообще в "этой лачуге" все переделает по-своему.
  Каждый день по привычке я тянул руку к полке за щеткой, за одеколоном, за бритвой и, не находя их на местах, сильно раздражался, если не сказать хуже. Ну представьте, вы всю жизнь ставили, например, дезодорант в одно место, удобное вам во всех отношениях, а теперь он стоит в шкафчике за зеркалом, куда вы даже не заглядываете. Вы ведь понимаете, о чем я? Я уверен, что большинство мужчин меня понимает.
  Кати взялась за мой дом и за меня самого, и это, признаюсь, стало садить меня на белого конька. Я жил как хотел все это время, а теперь она хочет меня переделать. Это просто поразительно!
  Терпел я долго, и, может быть, потерпел бы и еще. Но как-то раз, после очень неудачного дня на работе, я возвращаюсь домой лишь с одной мыслью завалиться на диван у телевизора и похлебать пивка, вообщем, расслабиться. Но что же я вижу, войдя в дом? Кати, вся расфуфыренная, с каким-то странным выражением на лице открывает мне дверь, а там... Там все ее семейство!
  Мама, папа, два брата - бугая и еще сестра сидели на моем диване, смотрели мой телевизор, пили мое пиво и, вообще, вели себя, как очень-очень близкие мне родственники. За пару минут; пока я, остолбенев, смотрел на них, братцы выпили по две банки пива, старик несколько раз отрыгнул скопившийся в желудке воздух, а мамаша продолжала умиленно смотреть на то, как ее младшая дочь, рассыпая чипсы по ковру, отчужденно смотрит какие-то мультики. Все семейство также было увлечено мультфильмом, они громко ржали, а потому не сразу заметили меня. А когда заметили... Боже Милосердный! Да как же это могла со мной случиться?! Они все разом кинулись ко мне, облобызали мокрыми, в чипсовых крошках, губами и долго-долго рассматривали меня, тряся мою руку, так, что чуть не оторвали. Остается поражаться тому, насколько они рады были со мной познакомиться! Эдакая семейная встреча с близким родственником, которого давно не видели. Черт бы побрал Кати!
  - Мы приехали посмотреть и познакомиться с будущим зятем, - бесцеремонно чмокнув меня в щеку, сказала ее мамаша.
  Приехали посмотреть и познакомиться с будущим зятем! Эта фраза была последней, что хорошо запомнил, остальное происходило, как во сне.
   Целую неделю родственнички гостили у меня, будто были у себя на ферме. Все, что я помню из недельных событий, это то, что братцы пили и ели не в себя, не утруждали себя снимать свои сапоги, а когда снимали, так лучше бы они и не снимали. Старик лазил у меня в гараже, наводя там "порядок" и делая такую же обстановку, какая, очевидно, была у него в гараже. Мамаша с Кати готовили много еды, монотонно опустошая запасы в моем холодильнике, которых мне одному хватило бы на три месяца. На кухню нельзя было войти из-за полного бардака, творящегося на ней. А двенадцатилетняя Сюзи, сестра Кати, только и делала, что целыми днями смотрела детский канал, причем на всю катушку. Ночью из-за дружного храпа невозможно было сомкнуть глаз, отчего утром, страшно невысыпаясь, я чувствовал себя совершенно разбитым. Но зато с каким великим удовольствием я сбегал на работу, не завтракая с ними и не слушая их бред по поводу того, как все-таки прекрасно жить на ферме, на чистом воздухе, а не в этом "каменном мешке", называющемся городом. "Ну так и ехали бы побыстрее из этого мешка", - про себя думал я и, сдерживая себя, чтобы не сорваться, прощался со всеми до вечера.
  На работе я против всякого обыкновения задерживался подольше, чтобы, придя домой, сразу забиться в свою спальню, избегнуть общения с моими гостями и просто заснуть. Ссылаясь на дикую усталость, я извинялся и уходил в спальню, на что папаша и мамаша понимающе кивали, а братцы, рогоча как пони, подмигивали мне, показывая на Кати. И только Сюзи, не взирая ни на что, также продолжала пилить мой ящик на детском канале.
  Закрывшись в спальне, я все же не обретал покоя. Счастливая Кати была так рада, что устоила мне сюрприз, что ночь напролет лепетала мне что-то в самое ухо, чего я уже не мог слушать. Затем она взбрыкивала, как ретивая кобылка, и усаживалась на меня сверху в надежде начать кмопомрачительный секс. Но зря она губы раскатывала: в таком положении, в каком я оказался, в какое она меня поставила, я не мог думать ни о чем, кроме покоя. Да к тому же я сейчас уже просто ненавидел Кати и корил себя за то, что был таким недальновидным и неразборчивым.
  Наконец, после недели недоедания, недосыпания, ужасного неуюта (и это в собственном доме!) я узнал, что гости собираются уезжать.
  Казалось, они целый час выносили коробки и подарки, которыми была захламлена моя квартира, но на это я смотрел со счастливым и радостным сердцем, и даже помог им в погрузке, чтоб ускорить их отъезд.
  - Мы так рады, что с тобой познакомились! - воскликнула грузная мамаша у грузовика и облобызала меня.
  - Теперь мы точно знаем, что наша Кати в надежных руках, - по-отечески похлопал меня по плечу папаша. -
  - Мы ждем вас к себе в скором времени. По этому поводу я даже заколю своего любимого Пятнистого Дюка и откупорю бочку вина, что поставил в 1980 году.
  Братцы, надушившись напоследок моим одеколоном, с роготом обхлопали меня со всех сторон.
  - Породнимся, Сэм! - воскликнули они в один голос. - Будем вместе на охоту ходить, на рыбалку. У нас такие места!
  - О! О! Размечтались! На охоту собрались, бродяги! Уж скоро осень, нужно картофель убирать и корма заготавливать, - приструнил их грубо папаша, а затем, взглянув на меня, улыбнулся и добавил: - А там и на охоту, и на рыбалку!
  Братцы еще раз помяли меня, как это, очевидно, водится в их краях, и исчезли в грузовике. Маленькую Сюзи в последний момент еле-еле оторвали от телевизора и усадили в машину. Проигнорировав меня, она всего лишь вяло помахала мне, при этом громко достав конфету на палочке изо рта, что привело в невообразимый восторг все остальное семейство.
  - Ждем вас, дети, - напоследок сказала мамаша, и я физически ощутил боль во всем теле, петлю на шее и обручальное кольцо на пальце. - очень ждем!
  - Очень, очень ждем! - закричали все они, заглушая шум мотора.
  А Кати была так рада, что я хотел задушить ее прямо здесь и сейчас, но с трудом сдержался и отложил до того, как вернется в дом. Зачем устраивать разборку на улице, на глазах у всех соседей?
  Я не стал разбираться с ней и выяснять, мне итак все было ясно во всей этой истории. И потому я просто и тихо упаковал ее вещи в сумку и, глядя в ее светящиеся от счастья глаза, швырнул к ее ногам.
  - Вон! - как можно спокойнее сказал я.
  Вот тут ее облик страшно изменился, лицо ее перекосило, и она завизжала, как резанная. Соседи наверняка подумали, что ее режу. И мне кажется, поняли за что. В общем-то, согласитесь, было за что.
  После получасовой битвы, чего я в общем-то ожидал, мне удалось-таки вышвырнуть ее вон, пожелав напоследок поискать другого лоха.
  - Я засажу тебя! - кричала она с улицы. - Я подам на тебя в суд и выиграю дело! И, вообще, чтоб ты знал: я беременна! Ты женишься на мне, Сэм. Ублюдок!
  - Пошла к черту, идиотка! - ответил я ей и прокрутил в памяти все те дни, когда мы занимались с ней сексом.
  Я всегда делал так, как мне советовал мой отец, и потому был сейчас полностью уверен, что она не могла "залететь".
  - Вали к тому, от кого забеременела, - уверенно крикнул я ей, но тут вдруг усомнился. Это был лишь миг, очень неприятный миг, но он прошел. - Вали-вали, змея! А будешь продолжать, так если не я тебя грохну, то полиции как раз не достает такой истерички в участке.
  - Вот ведь змею поганую пригрел! - воскликнул я, глядя на себя в зеркало и умываясь. - Как так я мог попасть!
  Весь вечер я переставлял мебель и складывал свои вещи так, как было раньше, до Кати. Разложив все и расставив по своим местам, я с удовольствием осмотрел свою квартиру и завалился без сил перед телевизором, предварительно захватив из холодильника бутылку вина, чудом уцелевшую после нашествия семейки. Сегодня был просто праздник какой-то! Это обязательно нужно было отметить.
  Об идиотке Кати и об ее родственничках я совсем не думал. Я просто поставил на них крест. Сейчас я наслаждался и упивался своей свободой в своем собственном доме.
  Было уже довольно поздно, я собрался ложиться спать, как вдруг зазвонил телефон.
  Страшно не люблю вот такие ночные звонки, они выбивают из колеи, вытягивая из нормального, спокойного состояния. Я сразу почувствовал неладное, неприятное беспокойство охватило меня.
  Алло! - взял я трубку с колотящимся сердцем.
  - Алло, Сэм, это я. - Это был мой закадычный приятель - Ронни Хопкинс.
  - Ронни?! Господи Боже, как же давно я тебя не слышал! Случилось что, дружище?
  - Извини, брат, что звоню так поздно, - тихо проговорил Ронни, - но по-другому у меня не получилось. Я сейчас не могу долго говорить и объяснять, поэтому очень прошу тебя завтра встретиться со мной. Завтра я буду проездом в вашем городе, и если ты можешь, то, пожалуйста, будь около десяти утра в нашем старом баре.
  - Что за разговор, Ронни, конечно, я буду. А что случилось, можешь хоть намекнуть?
  - Все завтра, брат, все завтра.
  - Ну, завтра так завтра.
  - Спасибо, Сэм. До встречи завтра утром в десять.
  - До завтра, Ронни. Я буду там.
  Ронни. Мой старый дружище Ронни. Как же давно я не видел его? Да, наверное, с тех самых пор, как он женился на той блондинке из соседнего городка. Мы здорово отпраздновали его свадьбу, и он переехал жить к ней, распрощавшись с нами, его друзьями. И это, конечно, понятно, по крайней мере, я мог это понять. Ведь семейная жизнь есть семейная жизнь, и тут, чаще всего, приходиться выбирать: или друзья, или семья. Он уже не так часто приезжал к нам в родной городок, а в дальнейшем и вовсе перестал это делать. Мы, его друзья, списали это на то, что он полностью попал под каблук своей красотки, и с большим сожалением "похоронили" его. Ничего не попишешь, так часто бывает. И тут он вдруг звонил посреди ночи и с волнением в голосе просит меня о встрече! Что же могло случиться? Может, он разводиться? Хотя нет, что тут такого скрытного и секретного. Может, какие другие неприятности? "Да что тут гадать да думать, завтра все выяснится, - подумал я. - А сейчас - спать. Столько всего произошло за последние часы".
  Однако поспать толком мне не удалось: события прошедшего дня будоражили память, не давая успокоиться и уснуть. Только перед самым рассветом мне удалось забыться на недолгое время.
  Звонок будильника вырвал меня из этого бреда: на часах было 7. 30.
  Приведя себя в порядок, я выпил двойную, убойную дозу ароматного кофе и направился, как всегда, пешком на работу.
  Побыв немного в офисе и поболтав с секретаршей Сарой о всякой ерунде, я отпросился у шефа на пару часов и отправился в тот самый наш излюбленный некогда бар.
  Прибыв туда в 9. 40, я заказал у старины Мориса его фирменный кофе и стал ожидать Ронни. Ждать пришлось недолго: спустя десять минут к подъезду бара подкатила машина, и из нее вышел мой друг Ронни Хопкинс.
  Посмотрев на него через витрину, я пришел к выводу, что у него не все в порядке со здоровьем.
  Войдя в бар и увидев меня, он стремглав бросился ко мне, и мы крепко обнялись.
  - Как же я рад тебя видеть, дружище Сэм! - сжимал он меня в дружеских объятиях. - Как же я, черт возьми, рад!
  - И я рад тебя видеть, черт ты эдакий! Почему же ты пропал на эти два года и даже не звонил?
  Жестом он предложил сесть. Сев, он задумался, будто не знал с чего и как лучше начать. Все это время я смотрел на его слегка желтоватое, осунувшееся лицо, "прелесть" которому добавляли (и это в его возрасте!) морщины на лбу и темные круги под глазами.
  - Неважно выглядишь, брат, - прервал я молчание. - Видно семейная жизнь не пошла тебе на пользу. Или я ошибаюсь?
  Он взглянул на меня из-под бровей, грустно улыбнулся и со вздохом ответил:
  - В какой-то степени ты прав, в какой-то - нет. Жизнь с Лаймой меня не утруждает и не отягощает, наоборот, я, можно сказать, счастлив с ней. Но... - тут он стал мрачнее тучи, круги под глазами стали темнее, а черты лица его вдругзаострились, словно у мертвеца.
  - Да что такое, брат? - не на шутку испугался я. - Тебе плохо? Я вызову ...
  - Нет-нет, - остановил он меня. - Все нормально. Просто при воспоминании о человеке, отравляющем, или даже уже отравившем мне жизнь, я вдруг становлюсь сам не свой.
  - Но я не видел тебя таким никогда в жизни, Ронни!
  - Неужели так все плохо?
  Ронни, сколько я его знаю и помню, всегда был весельчаком и балагуром в нашей компании. Он вечно затевал всякие игры и развлечения даже тогда, когда у всех остальных иссякало всякое желание веселиться. Он непременно выдумывал что-нибудь эдакое, от чего нельзя было отказаться, - настолько его затеи были интересны и веселы. Конечно, мы проказничали, но никогда у нас не было ни злого, ни сволочного. Мы всегда знали пределы в соих шалостях, и за этим четко следил сам Ронни. Он всегда следил, даже уже выйдя из подросткового возраста, чтобы ты не переходил границ. Короче говоря, Ронни был нашим вожаком и заводилой. Так было до тех пор, пока он не созрел до того, чтобы жениться.
  И вот сейчас, вспоминая это, я не мог поверить в то, что вижу перед собой своего друга Ронни, который по всем статьям уступал тому Ронни. Сейчас он имел вид загнанного в угол "затравленного человека", и лишь отдаленно напоминал того самого моего веселого приятеля.
  - Ты прав, Сэм, я изменился. И все это благодаря... Тут он болезненно сморщился, отвернулся, но через мгновенье взял себя в руки. - Но обо всем по порядку. Настало время, когда я должен поделиться этим с тобой, моим лучшим другом. Ты всегда был ближе всех остальных ко мне и никогда не подводил, поэтому я доверюсь именно тебе, Сэм. Я уверен, что ты поймешь меня правильно. - Ронни закурил, поерзал на стуле и выпустил струю дыма к потолку. - Ну, так вот. Началось это все почти через месяц после свадьбы. Ты помнишь, мы отгуляли ее наславу.
  - Это точно, погуляли как надо, - кивнул я.
  - Ты знаешь, - продолжил Ронни, - что после медового месяца мы вернулись в дом Лаймы и стали там жить. И вроде бы все шло хорошо, и ничего не говорило о том, что мне придется испытать все те муки, которые я уже испытал, и один Бог знает, сколько еще испытаю, если... Началось все с того, что она стала лезть в наши семейные дела, интересоваться нашим бюджетом, и даже очень навязчиво советовала сколько и на что потратить.
  - Постой, кто "она"? Я не понимаю, брат.
  Ронни вновь грустно усмехнулся:
  - Вот видишь, я даже не могу назвать ее по имени - так она объела мне печенки! Я говорю о матери Лаймы - мисс Джекки.
  Наверное, все в баре заметили, если бы взглянули в этот момент на Ронни, что он аж позеленел от злости и ненависти.
  Мой друг глотнул воздух так, словно у него болело горло, и, сделав еще пару глубоких вздохов, продолжил более-менее спокойно:
  - Извини, Сэм, за мой тон, но при воспоминании о ней, о том, что она сделала у меня, я не могу оставать спокойным. Извини.
  - Да ничего, брат Ронни. Ты только успокойся. - Я силь испугался за него. Подумать только, как может измениться человек! - Итак, речь идет о твоей теще.
  - Да, именно о ней, - кивнул Ронни и попросил бармена принести большой стакан сока. Я видел, как трудно давались ему слова.
  Выпив сразу постакана, Ронни вновь закурил.
  - Как-то, уже давно, - продолжил он, я услышал из какой-то передачи фразу: "Хорошо ли, плохо ли, но редкая теща останется равнодушной к появлению в ее доме дочкиного мужа". Не знаю почему, но эта фраза прочно засела в моем мозгу. Подумать только, насколько эта фраза применима сейчас к моей истории! Моя теща оказалась не из тех, кто остается равнодушной к появлению в доме зятя. Ты сейчас все поймешь. - Ронни расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. - Я много слыхал от своих новых знакомых, какие бывают тещи. У одних такие, у других - такие, в чем-то все тещи похожи друг на друга, в чем-то абсолютно разные. Но моя теща (тут Ронни внось исказило до неузнаваемости) не подходит ни под одно описание. Она - настоящее исчадие Ада, собравшая в себе все "достоинства", присущие тещам! От кого я не слыхал про их тещь, ни одна и рядом не стояла с моей! В ней причудливым, необъяснимым образом сочетаются услужливость, доводящая меня до исступления, и чрезвычайная навязчивость. Моя Теща, Сэм, присутствует как бы везде. Куда ни глянь - кругом она, любящая, упреждающая все мои желания. Так было в смом начале. Но такая плотная опека стала мне надоедать, и я стал давать ей это понять. Ведь я не мальчик, в конце концов! Вот тут-то, наверное, я совершил ошибку. Если бы я смирился с этим, то сейчас наверняка было бы все нормально. А может и нет. Скорее всего, нет. Так или иначе, я почувствовал собственной шкурой, и убеждался в этом каждый день, что стал для тещи врагом Љ1. Несколько раз я пытался поговорить с ней о наших отношениях. И тогда эта стерва начинала ныть, что живет исключительно ради нас, чем, собственно, и гордится. Она стонала со слезами на глазах, что только и делает что забатится о нас и опекает. Хотя на самом деле я никакой такой заботы, а тем более помощи от нее не видел. Зато я видел, как она контролирует каждый наш шаг, особенно мой. И это при всем том, что мне уже под тридцать! Ничто и никогда не оставалось незамеченным. Выпив немного с коллегами в пятницу в баре, я не пытался скрывать этого. А она в свою очередь никогда не упускала возможности, эдак невзначай, напомнить мне об этом и обо всех других случаях, когда слегка выпивал. Ведь ты знаешь, Сэм, что я никогда не набирался!
  - Конечно, знаю, Ронни, - подтвердил я.
  - А она еще и с ехидцой, притрагиваясь к вискам пальцами и вытягивая свою ехидную рожу, небрежно так бросала, что от запаха спиртного у нее начинаются спазмы сосудов. Ну, ты себе это представляешь?
  - Не представляю, - откровенно ответил я.
  - Это при всем том, что Лайму это совсем не волновало. Она любит меня и доверяет во всем. А вот тещу мою любимую это очень волновало. Чем больше, тем сильнее моя теща набирала обороты и очень быстро, прямо на моих глазах, превратилась в эдакого Великого Инквизитора. Это, я тебе скажу, еще та гремучая смесь! Она должна была быть постоянно в курсе того, что я делаю. А потому она даже не видела ничего задорного в том, чтобы заглянуть с проверкой в ванную в ящик для белья, едва я оттуда вышел, или даже порыться в моих вещах, пока я отсутствую дома. Ну, конечно, бывает, что стирка залеживается, но ведь не всегда же удается сразу все постирать. Так эта дрянь, представляешь, высказывает Лайме свое мнением тихим голосом, но чтоб я обязательно услышал! Доходило до того, что она критиковала мои трусы, представляешь, а затем демонстративно забрасывала в стиральную машину мои носки, которыми, по ее мнению, завален весь дом! Помимо всего прочего, Сэм, у нее еще оказалась аллергия на мое пристрастие к курению. Несколько раз я был свидетелем независимого спектакля в ее исполнении. Только я входил в дом, как она сразу нюхала воздух и начинала морщиться. Затем она натужно, не по-настоящему, старалась кашлять как можно громче, чтобы я слышал. Ты понимаешь? Мне стало совершенно невыносимо находиться в доме, когда она была в нем. А она была в нем постоянно! - Ронни перевел дух и заговорил спокойнее. - На своей новой работе я не очень преуспевал, но и денег, зарабатываемых мною, вполне хватало нам с Лаймой на жить., плюс, конечно, и ее зарплата Как бы невзначай, за ужином, она обранивала несколько фраз насчет моей работы и моего положения, которое я занимаю в обществе. Я мягко давал ей понять, что это совершенно не ее дело, на что она приводила мне несколько примеров и говорила: "Вот твои знакомые как раскрутились! А ты чем хуже? Мозги у тебя на месте, так что дкрзай!" Она говорила это так, словно знала, что вдохновит меня на серьезные свершения. Вначале я просто сжимал крепче зубы, чтобы не ответить ей что-нибудь такое в ответ. Но затем я задумался, а почему бы и нет? Тем более меня подвигло на этот шаг то, что я не мог находиться с тещей под одной крышей более трех часов. Я решил уменьшить свое пребывание дома за счет новой работы, и это не смотря на то, что рисковал отдалиться от Лаймы. И вот я взялся за новую работу. Но как только я взялся за новое настоящее дело с головой, тещу будто подменили. Она искусно радовалась любой моей неудаче. Каждый ее взгляд будто говорил: "Ну вот, я же говорила, что у тебя ничего не выйдет. Сидел бы тихо и не лез куда не следует. Неудачник." При каждой моей неудаче эта мегера точно гордилась своей проницательностью: дескать, так тебе и надо - я же говорила...Нужно ли говорить, Сэм, что все мои начинания пошли прахом? Дальше - хуже. Вечером, за чашкой чая, она то и дело вспоминала, какие завидные женихибыли у Лаймы - с положением, с машинами, с мобильниками и незаштопанными носками, словно намекала на то, что у меня из перечисленных достоинств в наличии только носки. Я не поддавался на эти провокации, делал вид, что мне это до лампочки. Но ты представляешь, Сэм, каких трудов мне это стоило! Только ради Лаймы я сдерживался. Теща продолжала вмешиваться в нашу семейную бухгалтерию, доброжелательно рекомендуя мне пойти на курсы бухгалтеров и не позориться со своей зарплатой экономиста второй категории. Она даже изредка критиковала вас, моих друзей, с которыми я рос. Ты представляешь, Сэм, она с видом знатока, опять-таки невзначай, заявляла о том, какое, очевидно, нехорошее влияние вы оказывали на меня! Я держался, но смолчать, услышав это, все-таки не смог. В очень жесткой форме я выдал ей про то, что о друзьях моих она судить не может и не смеет. После этого ее вновь будто подменили. Скорее всего она сменила тактику. Вечно обиженная, она ходила и безмолвно страдала. Скажу тебе, она мастерски вызывала у меня чувство вины. Я даже не знаю что хуже: то, как она вела себя раньше, или то, как она стала вести себя сейчас. Она страдала молча, и меня из-за этого ее поведение выворачивало наизнанку. Она будто ждала от меня сострадания, получать которое, как я понял, все же не входило в ее планы. Ей, мол, ничего от меня не нужно, но и я не должен был рассчитывать ни на какую ее помощь. Она так воздействовала на меня. Что я уже стал серьезно задумываться о том, как бы не погибнуть во цвете лет от неизвестно откуда взявшегося чувства вины.
  - А что же Лайма? - спросил я, воспользовавшись тем, что Ронни прикуривал очередную сигарету.
  - А что - Лайма... Она любит ее, ведь она - ее мать. Лайма, конечно, понимала каково мне приходится и просила перетерпеть это. "Ведь она не со злом это говорит, - успокаивала она меня. - Ты должен ее понять, милый. Будь терпеливее!" И я старался быть терпеливее, но это давалось мне с каждым днем все трудней и трудней. Жизнь моя, Сэм, пошла под откос. Я даже любовью не мог заниматься с Лаймой спокойно, потому что мне казалось, что теща стоит под дверями, и если не подсматривает, то подслушивает точно.
  - Да ну?!
  - Что ты удивляешься, брат Сэм? Мои утверждения небеспочвенны. Как-то раз в пылу страсти мы ворвались с Лаймой в комнату и, забыв закрыть дверь, занялись сексом. И вот, ты представь, в самый пик наслаждения я вдруг встречаюсь взглядом с тещей, тихо стоящей у открытой двери.
  - Я не могу себе этого представить! - воскликнул я.
  - А ты представь! После этого я целый месяц был импотентом и мягко отстранял Лайму, ссылаясь на усталость. На самом же деле я полностью был уверен в том, что старая дрянь стоит за дверью. Я не мог уже думать о сексе. Помимо всего прочего я как-то раз случайно, совершенно случайно услышал, как теща дает советы Лайме по части интимной жизни. Ну, ты такое себе можешь вообразить? В общем, старик, я стою на грани нервного срыва от такой жизни.
  - Постой-постой, Ронни. Если ты испытываешь такие муки, почему бы вам с Лаймой не снять квартиру и не переехать? Ведь так решились многие, если не все, проблемы.
  Ронни закурил еще одну.
  - В том-то все и дело, Сэм, что Лайма никак не желает уезжать из своего родного дома и оставлять мать одну. Неужели ты думаешь, что не предлагал ей это сделать? Она так любит мать, что не оставит ее одну до самой смерти. Лайма наотрез отказалась уезжать из дому, и это несмотря на то, что видела, что я сохну, как выжатый лимон. Порой у меня возникали мысли плюнуть на все, развестись и вернуться домой. Но я не представляю себе жизнь без Лаймы, я действительно люблю ее по-настоящему, Сэм, и не могу порвать с ней. Короче, брат, я в тупике. Я многое уже понял, но от этого мне никак не легче. Я понял, что теща воспринимает меня и Лайму как несмышленых детей, не способных решать взрослые проблемы. Так нередко бывает. Так вот, она под благородным предлогом - "для вас же стараюсь!" - уже полностью отравила существование если не нам обоим, то мне - точно. Не имея сил больше сдерживаться, я стал открыто демонстрировать неприязнь и вообще всячески избегал тещи. Этого оказалось достаточно, чтобы жизнь в доме превратилась в настоящий ад. В основном, конечно, противостояние было между мной и тещей, а Лайма, вроде как не замечавшая ничего особенного, оставалась в стороне. Понимаешь, она не хотела терять нас обоих. Теща, как бредовая, навязчивая идея, не покидала мой мозг. Где бы я ни был, что бы ни делал - она незримо присутствовала везде, выводя меня из душевного равновесия, лишая сил и энергии. Она как энергетический вампир высасывала мою энергию и впитывала в себя. Всасывала, как пиявка всасывает плохую кровь. Только кровь она сосала здоровую, мою здоровую кровь! Посмотри на меня Сэм, какой я стал, в кого превратился!
  - Я сразу заметил в тебе перемены в худшую сторону, - согласился я. - Этого невозможно не заметить. Но что же ты намерен делать, друг мой? Ведь если ничего не менять ты засохнешь до смерти или просто сойдешь с ума, что не лучше первого.
  - У меня есть некоторые соображения, поэтому я и попросил тебя о встрече, чтобы обсудить это. Но я тебе еще не все рассказал.
  - Что же еще? - удивился я.
  - Самое важное только начинается. - Ронни вновь заерзал на стуле. - Помимо всего этого у меня сложилось впечатление, что моя теща занимается чем-то таким, что не поддается разумному объяснению. Пару раз я оказывался свидетелем того, что она делает. Как-то раз я раньше пришел домой - благо тещи не было дома, и решил отдохнуть. Снимая рубашку, я уронил запонку, и она закатилась под кровать. Сняв одежду, я залез под кровать и стал искать ее. И тут вдруг хлопнула дверь: вернулась, очевидно, теща. Я не ошибся, спустя пару минут дверь в нашу комнату открылась, и я понял, что теща проверяет - дома ли я. Убедившись, что никого нет, она, напевая какую-то странную мелодию, пошла к себе. И тут меня, понимаешь, посетила мысль проследить за ней. Мне стало жутко интересно, чем она занимается, когда нас нет дома. Подкравшись, как был в трусах, тихонько к ее двери, я мог видеть, как она разделась догола и, пребывая в таком виде, стала что-то делать на своем столике. Затем она стала читать некие молитвы на тарабарском языке и подвывать так, что у меня дрожь по всему телу проходила. Потом она сожгла немного своих волос, которые она срезала с лобка, в небольшом горшочке и, пустившись с ним в безумную пляску, запела еще громче. От увиденного мне стало не по себе: я стоял у двери ни жив, ни мертв. Наконец она закончила, и я понял, что мне будет лучше убраться в свою комнату. Очень тихо я так и сделал. Но не успел я прикрыть дверь за собой, как услышал ее приближающиеся шаги. Сломя голову, я бросился под кровать и, лежа там не дыша, стал ожидать, что будет дальше. Теща медленно прошла в комнату и остановилась у кровати так, что я мог видеть ее ноги. Ее??? не вызвала у меня никаких чувств, кроме отвращения. Теща что-то делала, но что - я не видел. По звукам я только мог догадаться, что она шарит по кровати с моей стороны. Затем она прошлепала круг по комнате, так же что-то при этом делая. И тут меня словно молния прошила: а вдруг ей вздумается заглянуть под кровать? Ты представляешь, Сэм, что бы было?
  - Даже представлять не хочу, - отмахнулся я, представив на миг эту умопомрачительную сцену.
  - Благо, что ей не пришло это в голову. В общем, она обошла всю комнату с какой-то целью и через пару минут удалилась. Я не вылазил из своего укрытия еще целый час, ведь я не знал точно - вернется она еще или уже нет. Один Бог знал, что у нее на уме. Наконец, она куда-то собралась, потому что в прихожей хлопнула дверь. Я вылез из-под кровати и первым делом проверил, далеко ли она ушла. Затем я стал обшаривать комнату в поисках того, что она могла оставить, делая свое странное дело. Дотошно исследуя каждый сантиметр, я, тем не менее, ничего не обнаружил. Только перевернув одеяло и подушку со своей стороны, я заметил легкий, пепельного цвета налет на белье! Я понял, что это был пепел от сожженных ее волос. Быстро сняв это белье, я засунул его в машину и стал стирать. Затем я пропылесосил ковер и вымыл пол, чтоб и духу не осталось от ее паленой дряни. После всего увиденного у меня создалось впечатление, что моя теща - самая настоящая ведьма! Но почему ты так смотришь на меня, Сэм? Или ты думаешь, что я уже сошел с ума?
  - Да нет же, ради Бога, Ронни! - смутился я. - Конечно, я так не думаю. Просто то, что ты сейчас рассказал, никак не укладывается в моей голове. Это выше моего понимания. Ты знаешь, я никогда не верил ни во что подобное. А сейчас ты рассказываешь и просишь меня понять это.
  - Но ты когда-нибудь слышал, чтобы и я верил в такое? - спросил Ронни, стараясь не терять самообладания.
  - Естественно, нет, брат. Я никогда не слыхал от тебя ничего подобного.
  - Ну, так почему же ты теперь засомневался во мне? Выгляжу и чувствую я себя хреново, но еще не дошел до того, чтобы галлюцинировать. Пока я еще различаю, что и где.
  - Ну, успокойся, брат, успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Просто это все как-то не так... Бред какой-то!
  - Это для тебя бред, а для меня - жизнь, в которой я пребываю в последнее время. - Ронни закурил еще одну сигарету и с усталым видом откинулся на стуле. - Тем же вечером, когда я сменил белье и вычистил комнату, теща заметила это и... Ты бы видел ее, Сэм! Это была самая настоящая ведьма! Ничего не сказала она тогда, сделала вид, что ничего не заметила. Но той же ночью я почувствовал так паршиво, как никогда раньше. Лайме пришлось вызвать "скорую". Когда мне замеряли давление и все такое, теща моя с эдаким взволнованным лицом суетилась вокруг меня, услужливо пытаясь все напоить меня водичкой. Старая карга! Оказалось, что давление мое тогда упало до 80 на 60. Представляешь?! Врачи сказали, что это от переутомления, дали мне успокоительное и уехали. Но я знал точно от чего это у меня. Той же ночь, немного успокоившись, я вдруг все ясно понял. Я понял то, что моей теще и не нужно было выживать меня из дому, ей гораздо приятнее было истязать меня, высасывая из меня таким образом жизненные соки. А затем, когда я превращусь в дряхлого старика, она вытрет об меня ноги, и все на этом для меня окончится. Вот и сейчас, когда я рассказываю тебе это, мне кажется, что старуха издалека истязает меня и тащит из меня мои силы. - Ронни со злостью затушил окурок в пепельнице. - Я рассказал тебе все, Сэм. Теперь все дело за тобой. Только очень прошу, не думай, что я сумасшедший.
  - Я совсем так не думаю, брат. Если бы я тебя так хорошо не знал, то подумал бы про это. Но сейчас, несмотря ни на что я верю тебе, каждому твоему слову. А как по-другому? Хорош бы я был друг, если б не поверил тебе! Мне вдруг до ужаса захотелось кофе, и я заказал еще два фирменных. Официантка довольно быстро принесла заказ и, виляя бедрами, направилась к другому столику. Я заметил, как Ронни проводил ее взглядом.
  - Ты не потерял к этому интерес! - усмехнулся я. - Значит, все в порядке, старик. Ты небезнадежен и будешь жить!
  Выпив кофе, мы продолжили обсуждение проблемы.
  - Но ты говорил, что у тебя есть некоторые соображения, - напомнил я Ронни.
  - Да-да, Сэм, сейчас мы это обсудим. - Ронни опять закурил, приблизился ко мне и не очень громко, только, чтобы слышал я, сказал: - Не буду ходить вокруг да около, Сэм. Мы уже очень давно знаем друг друга, так что я скажу сразу. Жизнь моя склоняется к закату в мои тридцать лет, и все это из-за нее одной. Я знаю, что ничего не измениться и не наладится, вопреки ожиданиям Лаймы, пока... В общем, Сэм, я буду загибаться до тех пор, пока моя теща будет жива.
  - Иными словами, старик, ты задумал ее... грохнуть, - тихо предположил я.
  - Да, именно это я и хотел сказать. Но все дело в том, что у меня может не хватить на это сил. Только ты один можешь мне в этом помочь, Сэм.
  - Я готов помочь тебе, друг, о чем бы ты меня не попросил, - сразу ответил я. И это была правда.
  Несмотря на то, что дело вело к преступлению, я как настоящий друг не смел, да и не мог отказать Ронни. Слишком хорошо я знал его, чтобы усомниться во всем, что он рассказал. Как бы там ни было, друг - он и есть друг. Этот друг засыхает, и он рассчитывает на твою помощь. А иначе, что такое тогда - Эта настоящая мужская дружба? Я видел собственными глазами, что Ронни плох и загибается к могиле с каждым днем все ниже и ниже. Как я мог отказать ему в помощи?
  - Ты можешь взять несколько дней за свой счет? - дав мне поразмыслить, наконец спросил Ронни.
  - Конечно.
  - Это нужно потому, что тебе придется, если ты не передумал, поехать со мной. Я уже примерно все обдумал, нужно будет только, чтобы ты ознакомился со всем на месте. Я сниму тебе номер, недалеко от моего дома есть гостиница. Ты будешь рядом со мной, и это только укрепит меня. Ну что, ты согласен, Сэм?
  - Да, - не задумываясь ответил я.
  - Тогда бери отпуск, если у тебя это без проблем, я подожду тебя. Затем собирайся и поедем ко мне. - Ронни встал, ожидал от меня действий, и я не заставил его ждать. - Поехали, мы обсудим все по дороге.
  Расплатившись, мы вышли из бара и направились к машине.
  - Да, кстати, - вдруг остановился Ронни. - Я столько всего тебе рассказал, а показать так и не показал. Я захватил ее фотографию. Взгляни. - Он достал из внутреннего кармана карточку и, болезненно морщась, подал мне.
  - При первом же взгляде на фото у меня отпали всяческие сомнения насчет того, что мы задумали. Не то чтобы я тут же возненавидел эту женщину, но, скажу вам честно, такого откровенного сволочного выражения лица я не видел еще никогда в жизни. Круглое, слегка одутловатое лицо. Тонкие губы, растянувшиеся в легкой, наглой ухмылке, заканчивались извилисто и доходили до ямочек на ее щеках, отчего рот был похож на свиной. Чересчур толстая переносица сужалась к кончику носа, по бокам которого раздувались большие ноздри. Черные, чуть приподнятые, но не густые брови слегка нависали над жабьими, с толстыми веками, темными глазами. Высокий лоб, извилистые, чуть тронутые сединой волосы, зачесанные назад и стянутые там, очевидно, в пучок. Взгляд ее сквозил презрением, он был неприятен до ужаса. Действительно, в ее взгляде было нечто дьявольское, и мне оставалось только поражаться выдержке моего друга.
  - Да, - выдохнул я, отдавая фото. - Врагу не пожелаешь такой тещи.
  - Теперь и ты видел ее. И потому я спрашиваю еще раз: готов ли ты помочь мне, Сэм?
  - Да, - твердо сказал я, и мы сели в машину.
  Мы заехали ко мне на работу, где я попросил у шефа отпуск на десять дней и получил его действительно без проблем. Затем мы заехали ко мне, я собрал некоторые свои сменные вещи, и мы быстро двинулись по дороге, ведущей в городок, где последние два года так несчастливо проживал Ронни.
  - Слушай, - спросил я, выключая радио, - она не лезла к тебе случайно?
  - Ты имеешь ввиду интимные домогательства? - глядя на дорогу спросил Ронни.
  - Точно.
  - Нет. До этого, слава Богу, не доходило, - выдохнул он.
  - Я просто подумал, может быть, она хочет, чтобы у вас была связь? Ведь ты сам говорил, что она подсматривала у двери. Вот я и думаю: может, она хочет тебя?
  Если бы в тот момент по встречной полосе ехал автомобиль, мы наверняка врезались бы в него - так передернуло Ронни.
  - Ты что?! - воскликнул он, выровняв машину. - Этого не может быть! Если бы она этого хотела, то не поступила бы так со мной и не травила бы мне печенки!
  - Необязательно, - сказал я. - Может, она бесится из-за того, что ты не обращаешь на нее внимания, и поэтому так поступает. К тому же твой рассказ об ее странных танцах, пении и ритуале... Мне кажется, что это какой-то ритуал, чтобы привлечь тебя.
  - Тьфу! - сплюнул Ронни в окошко. - Скорее она хочет так меня обессилить. Всякое желание уже пропало у меня. Стыдно сказать, брат, но у нас с Лаймой нормального секса не было уже месяца четыре. И это из-за старой стервы! Ну ничего, я покажу ей теперь! - Закурив, Ронни вновь плюнул в окно и, скривившись, как от кислого, спросил:
  - Ты уже видел ее, Сэм, а потому скажи; смог бы ты с ней?
  - Господи! Перестань, Ронни! - засмеявшись, воскликнул я.
  - Вот и я никак не могу представить себя лежащим с ней в постели.
  Ронни сделал вид, будто его выворачивает наизнанку. Мы так захохотали, что, казалось, машина подпрыгивает на дороге. Ронни хохотал во все горло, и я отлично понимал, что так откровенно и с таким наслаждением он не смеялся все эти два с лишним года. То, что он сам смеялся, уже радовало меня.
  Мы ехали уже больше часа, и скоро среди ветвистых деревьев показался городок. Проехав по кольцевой дороге, окружавшей городок, Ронни свернул направо и поехал какими-то закоулками. Наконец мы выехали к красивому парку и, минув его, остановились возле небольшой гостиницы. Места в ней были, и мы без проблем сняли номер. Причем, как я не упирался, Ронни настоял на том, чтобы оплатить мне его.
  - Ну, брат, отдохни, телевизор посмотри, сходи в бассейн, а я на работу съезжу. Вечером я загляну к тебе, тогда и поговорим.
  - Хорошо, брат, - пожал я ему руку. - До вечера.
  Когда Ронни уехал, я последовал его советам. Правда, в бассейн я не пошел, а вдоволь наплескался у себя в ванной. От этого я слегка разомлел и, не насилуя себя, прилег на пару часиков.
  Поспал я отлично, без всяких там идиотских, послеобеденных бредовых снов, которые зачастую снятся днем. И, к моему удивлению, меня совсем не беспокоила цель моего приезда в этот городок. Может быть, потому, что это не совсем еще осознавал, а может быть, потому, что спасти друга из лап эдакой заразы было делом правым? Не знаю. По крайней мере, волнения на этот счет у меня пока не было.
  Перекусив внизу в ресторане, я вернулся в номер и стал ждать Ронни.
  Сколько же всего у нас было раньше, сколько дел у нас было общих! А какая дружба нас связывала раньше! Хотя, почему связывала - она связывает нас и по сей день. Иначе он бы не обратился за помощью ко мне, а я не сидел бы сейчас и не ждал его в этом номере. Сколько всего было-то, а! Всего и не упомнишь. Бывало, и дня не проходило, чтобы мы не виделись.
  Но вот стук в дверь прервал мои воспоминания. Это Ронни.
  - Я всего лишь на несколько минут, Сэм, - заходя сказал он быстро. - Моя теща пригласила каких-то там гостей и "очень" просила меня быть ровно в восемь дома. Ну, ты как тут устроился, нормально?
  - Никаких проблем, старик, - ответил я и предложил ему сесть. - но как насчет...
  - Да-да, конечно, - успокоил он меня. - Слушай и не перебивай. - Он подошел к окну, поднял жалюзи и, указав на кирпичный красный дом в конце улицы, сказал: - Вот тот дом, в котором я не живу, а мучаюсь. Тебе отсюда видно будет - когда, куда и какой дорогой она ходит. Я примерно это знаю, но не точно, а это нам не годится. Знаю я только, что она, кроме магазина еще куда-то хаживает, и, вроде, в одно и то же время: примерно от двух до четырех.
  - Будь спокоен. Я все сделаю, как надо. Я вычислю ее.
  Прощаясь, он взглянул на меня так, что я, наверное, никогда не забуду взгляд его впалых, усталых глаз.
  - У меня нет никого кроме тебя, на кого я бы мог положиться. Прошу тебя, Сэм, помоги мне избавиться от этой ведьмы!
  - Успокойся, Ронни, и иди домой, - тронул я его за плечо. И не забывай, что там тебя ждет не только теща, но и любимая жена.
  - Я всегда это знал, - тихо сказал он. - Я всегда знал, что настоящий друг. Я всегда знал, что смогу довериться и положиться на тебя, если когда-нибудь ко мне придет беда.
  Мы распрощались, и через пару минут я увидел его внизу, садящегося в машину, и провел его взглядом до самого дома. Я видел, как его маленькая фигурка вышла из машины и, прежде чем направиться в дом, помахала мне рукой. А может, мне это просто показалось?
  Чтобы не забивать себе голову тягостными раздумьями на ночь и проснуться утром, с холодной головой, я принял лекарство: стакан виски на стакан колы. Очень хорошее лекарство, скажу я вам. По крайней мере, мне оно всегда помогает в таких случаях.
  Выспавшись так, как не высыпался в последние несколько месяцев (все благодаря этой суке Кати!), я встал если не в добром, то в достаточно неплохом состоянии духа.
  Освежившись и позавтракав, я посмотрел по телевизору передачу про освоение космоса и всего такого и почему-то подумал: "Господи! До чего же дошла человеческая мысль, до каких высот! Уже по другим планетам ходим, а свои земные бытовые проблемы никак решить не можем! Как были проблемы между людьми, так и остались!" Не знаю, почему мне это пришло в голову, просто пришло и все тут.
  Время близилось к обеду, и я оделся, как на работу. Решив не высматривать старуху издалека, я задумал прогуляться по улице поближе к дому. Благо, старуха не могла видеть меня раньше, потому что я не видел ее до сих пор, даже на свадьбе у Ронни. Правда, я тогда здорово надрался, как и все другие, поэтому, может, не замечал. "Ну да черт с ней! - решил я и вышел на улицу. - Все равно она не вспомнит".
  Прогуливаясь неподалеку от дома, я посматривал на часы и надеялся, что злополучная теща вскоре появится. Но, несмотря на мои ожидания, она вышла из дому только через час. На моих часах было начало четвертого, когда она, закрыв двери на ключ и подергав несколько раз ручку, спустилась-таки вниз по лестнице на тротуар. Издалека я видел, что одета она была хорошо: свободные черные брюки, бежевая, с короткими рукавами просторная блузка. На ногах ее были обуты туфли на толстой платформе, на плече висела изящная черная сумочка. В общем, выглядела она неплохо. Сделав вид, что интересуюсь фасадом соседнего дома, я пропустил ее вперед, а затем, когда она отдалилась на достаточное расстояние, направился за ней. Проведя ее таким образом какое-то время, я вдруг почувствовал некоторый спортивный интерес к этому занятию - слежке. Следуя за ней, маскируясь под обыкновенного прохожего, которому нечего делать, я словил себя на мысли, что, наверное, смог бы работать частным детективом или шпионом. Что-то такое во всем этом было, слежка захватывала меня. Иногда, конечно, было смешно и неудобно от того, как я делал вид, будто вовсе не за ней иду и не на нее смотрю. Но как только вспоминал всю серьезность нашего намерения, вся веселость улетучивалась в тот же миг.
  Проследив тещу до остановки, я вошел в автобус вслед за ней. Так как я не знал этого городка, то быстренько начертал в блокноте и номер автобуса, и название улицы, где мы вышли. Это я сделал, когда пошел в перпендикулярном направлении от направления тещи Ронни. Я направился к магазинчику спортивных товаров с таким видом, словно мне именно туда и надо было. Однако я не упускал ее из виду и заметил, что она перешла дорогу и зашла... в парикмахерскую. Вот тут то я и понял, что следить за кем-то - дело не из легких.
  Теща Ронни провела в парикмахерской два с лишним часа, и все это время я скитался поблизости и, наверное, наизусть выучил все товары, что продавались в местных магазинчиках.
  Тогда, когда я уже начал терять терпение, она вдруг вышла со сногсшибательной короткой стрижкой и в темных очках на лице! Я даже сразу ее и не узнал. Купив какой-то журнал в газетной палатке, она пошла вверх по улице - я за ней. Поплутав немного по кварталу, она вдруг зашла во двор не очень приличных домов. Вот тут-то я ее и потерял. Ну как же было не потерять? Не бегом же мне было мчаться за ней и смотреть, в какой подъезд она вошла.
  Спустя минуту я зашел во двор за ней и понял, что потерял ее: "Но и это не беда", - решил я и стал снова прогуливаться неподалеку. Вдруг, обходя дома с внешней стороны, я заметил небольшую вывеску с гласящей на ней надписью: "Несравненная Инга! Снятие порчи, сглаза, привороты любовные и другие волшебные услуги!" "Черт возьми! - подумал я. - А ведь я оказался прав. Эта старая ведьма пользуется услугами этой "Несравненной Инги"! Я ни секунды не сомневался, что это на самом деле так.
  Получив ответ на свой вопрос, я посчитал нужным больше не маячить здесь под окнами и вернулся в свою гостиницу так же, как и приехал сюда.
  Вернувшись, я сразу позвонил Ронни на мобильник и рассказал ему обо всем в двух словах. Он выслушал и назначил мне встречу в баре "Опус", что неподалеку от гостиницы, в семь часов.
  Я ждал Ронни у стойки бара и даже успел перекинуться парой слов с соседкой, которая была в такой короткой юбке, что я задался вопросом: "А зачем, в таком случае, ей вообще юбка?" Но ноги были очень хороши, поэтому я попросту не мог не напомнить ей об этом. Ей было приятно - я мог это видеть - услышать это от меня. Спустя мгновенье она уже подсела ко мне, всем видом показывая, что готова продолжить знакомство. Но тут появился Ронни, и сразу спустился с небес на землю. Я извинился перед дамой, и мы с Ронни сели за столик в уголке, предварительно заказав пару стаканчиков водки, по две бутылочки пива и соленые орешки.
  По-видимому, будучи заинтересован длинноногой незнакомкой, я сразу не заметил изменений, произошедших с моим другом. Но сейчас, сидя напротив него, я недоумевал! Изменения во внешности Ронни были налицо, и отнюдь не к лучшему. На его еще более осунувшемся лице лежала печать смертельной болезни. Но при этом он ничем не болел, а просто-напросто высыхал. И, казалось, Ничто не сможет остановить этот процесс, даже смерть его тещи. Я вдруг явно это осознал всем своим существом, но вслух не произнес ни буквы.
  - Мне сегодня как никогда плохо, Сэм, - сказал Ронни с трудом и выпил водки.
  - Я вижу это по тебе, дружище. На тебе лица нет.
  - Ты себе не представляешь, Сэм, как это больно! Это происходит вдруг, внезапно... Дикая боль вдруг прошила меня от пальцев ног до головы, кости заломило, кровь будто закипела. Это длилось всего несколько секунд, но зато как же Это больно! Затем все прошло, будто и не было ничего, внутри осталась дикая пустота и страшная усталость, словно я камни носил целый день. Я уже боюсь, Сэм.
  - Нет, приятель, так не годиться. Успокойся, все будет хорошо, - я попытался его успокоить, но понял, что это не очень поможет.
  - Нам нужно торопиться, Сэм, - вытаращив глаза, затараторил он. - Я чувствую, что мне осталось совсем немного. Еще пару таких раз, и ты будешь хоронить меня.
  - Перестань! Не время впадать в панику. Все наладится.
  Это я так, успокаивал его, а на самом деле, конечно, не знал, что делать. Вся проблема была в том, что у нас не было никакого четкого плана по выводу со сцены жизненного спектакля его тещи - все зависело от того, во сколько, куда и когда она хаживает. У нас была мысль подстроить несчастный случай ей по пути, но, учитывая все "за" и "против", мы решили, что это может не сработать на сто процентов, к тому же не известно еще, как это расценит полиция.
  - А что мы уцепились за эту улицу? - тихо спросил я. - Ведь можно все перенести в дом. Например, я под маской грабителя грохну твою теще по голове, и все тут!
  - А ты сможешь? - взглянул на меня Ронни с сомнением. - Честно скажи, ты действительно сможешь это сделать?
  Я замялся.
  - Так как, Сэм? - повторил он.
  - Я думаю, - ответил я, - что ради тебя, твоего здоровья и твоей жизни, наверное, смогу.
  Ронни нервно зачесался, вытер вспотевшее лицо салфеткой, затем сказал:
  - Нет. Я сделал все-таки большую глупость, что подвязал тебя в это дело. Я не имею права использовать тебя, моего друга, в целях преступления, пользуясь твоей дружбой.
  - Перестань, Ронни. Если бы я не видел тебя, засыхающего с каждым днем, и не понимал, что все так серьезно, то, может, и не сидел бы сейчас здесь. Все ведь очень серьезно, брат, речь идет о твой жизни и смерти. И если дело обстоит так, то позволь мне помочь тебе. Если не я, то кто же?
  - Я! - выпалил Ронни. - Я сделаю это! Я подсыплю этой дряни яд в ее пойла для сжигания жира. У меня есть крысиный яд, и я уверен, что он сгодится.
  - Но как, когда?
  - Сегодня же вечером, чего откладывать. Нет сил моих больше, понимаешь?
  - Нет, брат, так нельзя. Тебя заподозрят и начнут выяснять. А полицейские такие, что до всего докопаются. Это только в фильмах показывают их дурачками.
  - Может, ты и прав. Тогда как мы поступим?
  - Я проведу ее еще пару дней, может, что-то придет в голову. Или даже, уже пришло. Можно нанять бродягу, чтобы укокошил ее! Как раз там, в том квартале, куда она ходит к колдунье.
  - Это, конечно, идея, - взбодрился Ронни. - Денег у меня хватит, так что можно это попробовать. Как ты думаешь, сколько может стоить это... услуга?
  - Мы же не профессиональному киллеру ее "закажем", а бродяге, которому уже нечего терять. За пару сотен такой молодец себя задушит, не то, что твою тещу.
  На том и порешили. Чтобы исключить всяческое участие Ронни, за это дело полностью взялся я. На Ронни не должна была пасть и малейшая тень подозрения на случай чего.
  Мы допили спиртное и попрощались до завтрашнего вечера. Завтра на этом же месте я должен был проинформировать его о ходе дела. А пока... Длинноногая красавица по-прежнему смотрела на меня в надежде продолжить знакомство.
  День закончился во сто крат лучше, чем начался, за что спасибо Господу, ибо на все воля его. Умопомрачительный секс с красивой девушкой принес мне не только физическое наслаждение, но и душевный покой. Нет ничего лучше, чем снять напряжение хорошим сексом с горячей девчонкой!
  Хоть я и заплатил коридорному, но Элис - так звали девушку - не осталась у меня до утра. Я, в принципе, и не настаивал на этом - каждый имеет право на свободный выбор. Мы оба получили наслаждение, нам было хорошо вместе, но теперь она хотела вернуться к своей жизни. А я тоже хотел вернуться к своей. Вот она - ни к чему не обязывающая любовь! Мимолетная, случайная, страстная встреча, а затем полная независимость, устраивающая обоих. В общем, она ушла, оставив телефон, а я пообещал позвонить, когда решу некоторые свои дела.
  "Эх, жизнь все-таки прекрасная штука!" - подумал я, закрыв за ней дверь. - Ради вот таких моментов, наверное, стоит жить на Земле. И ради того, чтобы вытащить друга из могилы, тоже стоит, наверное, пойти пусть даже на преступный шаг. Ронни очень дорог мне, и я помогу ему во что бы то ни стало".
  Я снова принял свое "лекарство" и, вспоминая самые крутые моменты из встречи с Элис, завалился в кровать. Наверное, и пяти минут не прошло, как я уснул мертвецким сном.
  Перекусив утром в баре омлетом из шести яиц и пятью ломтями ветчины, я запил все это двумя чашками отличного кофе с кофеином (какой смысл пить кофе без кофеина?) и был готов действовать. Закурив в номере купленную в баре сигарету (я, вообще-то, не курю, но тут что-то захотелось), я решил не маячить на улице, а высматривать тещу отсюда.
   Было где-то около часа, когда увидел ее маленькую фигурку, вышедшую на улицу. Отправилась она в ближайший магазин за покупками. Это мне было не важно, меня волновало другое: отправится ли она сегодня к чертовой Инге или нет.
  Включив телевизор, я смотрел его и время от времени поглядывал в окно - не возвращается ли старуха?
  Вот она переходит дорогу и входит в дом, было двадцать минут второго. Было уже начало четвертого, но старуха не желала выходить. Если честно, то я даже надеялся, что она не пойдет к той самой Инге творить свои черные дела, хоть Ронни будет легче. Но в то же время нужно было выяснить: точно ли она ходит именно туда? К тому же нужно ведь было найти какого-нибудь бродягу. Зря я надеялся на то, что все сложится и решится быстро.
  Я продолжал следить за домом Ронни из окна своего номера, когда увидел, что недалеко от дома остановился автомобиль, из него вышел парень и направился к двери. Через пару минут теща открыла дверь и впустила его в дом.
  - Вот это поворот! - присвистнул я. - Кто ж это такой?
  Это нужно было выяснить.
  Выбежав на улицу, я стал якобы прогуливаться и записал номер машины, затем из автомата позвонил Ронни.
  - Ронни? Привет, брат.
  - Здорово, Сэм. Но что случилось? - взволнованно спросил он.
  - Пока ничего особенного. Ты как себя чувствуешь?
  - В общем, не плохо. Да что случилось, говори!
  - Твоя мамаша кроме магазина никуда не выходила. Но сейчас к ней приехал некий парень, и поэтому я решил позвонить тебе. Нет ли у вас каких-либо еще родственников?
  - Вот это да! - удивился Ронни. - Родственников у нас, конечно, больше нет. Но это может быть сын какой-нибудь ее подруги. Может, привез чего, или по делу какому.
  - Ничего не привез, с пустыми руками вошел. Ну, короче ты не волнуйся, я постараюсь все выяснить. Все, я пошел. До встречи!
  - До встречи, брат! Постарайся все разузнать. Час от часу не легче!
  Повесив трубку, я снова стал прогуливаться неподалеку, следя за домом.
  Прошло добрых полтора часа, прежде чем тот парень вышел из дома. Причем она его не провожала, он сам закрыл дверь и, не оборачиваясь, спустился к машине. Тут же я сел в стоящее рядом такси.
  - Двигай за этой "Маздой", приятель, - сказал я таксисту, и сразу подал двадцатку, только не очень навязчиво.
  - Все понял, - отозвался таксист. - Объяснять не надо, знаю.
  И действительно, он умело преследовал "Мазду", не приближаясь к ней.
  - Что, брат, - сказал наконец таксист, - решил выследить откуда приезжает наставитель рогов?
  - Прямо в точку, - решил я подыграть ему.
  - Я так сразу и понял, - понимающе взглянул он на меня. - Это по тебе заметно. И вот что я тебе скажу: я с тобой солидарен. Этим ублюдкам нельзя спускать такое, и жене - тоже.
  - С женой я позже разберусь, - заявил я серьезно.
  - Вот-вот, правильно, - кивнул он. - А этого мы сейчас выследим, не беспокойся. Главное - узнать, где его берлога, а там - делай с ним что хочешь. Не лезь со своей козлиной рожей в чужой огород! Я так понимаю.
  Мы завернули в спальный район. "Мазда", въехав в первый же двор, остановилась у кирпичного дома, у второго подъезда. Мой таксист медленно проехал чуть дальше и остановился на стоянке возле соседнего дома. Отсюда все хорошо просматривалось, и я мог видеть, как парень вышел из машины, включил сигнализацию, и, подбрасывая ключи, направился в подъезд.
  - Тебя подождать, или как? - спросил, обернувшись ко мне таксист.
  - Подожди. Еще не известно, тут ли он живет.
  - Ладненько, - сказал он и, устроившись поудобнее, закурил сигарету.
  Я с таким видом, словно всю жизнь проживал в этом доме, направился к подъезду. Но тут я столкнулся с небольшой проблемой: на двери был кодовый замок от незваных гостей. "Черт бы побрал эти замки!" - подумал я и уже готов был вернуться в такси, как вдруг замок щелкнул, дверь открылась и из подъезда вышел грузный мужчина с собакой.
  - Извините, обратился я к толстяку, догоняя его.
  - Что такое? - недовольно буркнул он и обернулся.
  - Вы не можете мне помочь?
  - Помочь? - вы лупился он. - Мне бы самому кто помог! Мне уже до смерти надоел этот дом, этот двор, да и этот гребаный городишко!
  - Мистер, - сказал я спокойно, стараясь не обращать внимания на то, как его собака рвет мне шнурки и старается вскочить на ногу. - Я не так много от вас прошу, я просто хочу узнать, чья это машина стоит?
  - Какая? Эта? Да проще пареной репы. Эта тачка этого мудилы Джима. Трахает, сволочь, богатых старых кошелок - тем и зарабатывает на жизнь. По иному зарабатывать бабки у него мозгов не хватает.
  "Болтун - находка для шпиона!" - вспомнил я поговорку.
  - Хотя, какая кому разница, как "стричь зелень", главное - чтобы они были, и побольше. - Толстяк нервно дернул за поводок своего песика и, подозрительно взглянув на меня, поинтересовался: - Но что тебе до тачки этого трахальщика старых, заплесневелых перечниц?
  - Да так ничего особенного, - ответил я. - Просто думал спросить, не продает ли он ее. Уж очень хороша!
  - Продает? - засмеялся бурдюк. - Да он только купил ее на прошлой неделе, чтоб побыстрей по теткам своим ездить.
  - Понятно, - сказал я якобы разочарованно и, повернувшись, направился было к такси, но крепкая, мясистая рука схватила меня за плечо.
  - Ты ничего не забыл, парень? - вылупив глаза, спросил толстый. - Любая информация в нашем районе оплачивается.
  - Да ну? - удивился я. - Ну, тогда держи.
  Я бросил ему пятерку и пошел к такси.
  - Ну что, разузнал чего? - с интересом спросил таксист.
  - Разузнал. Езжай туда, откуда приехали.
  Поняв по моему лицу, что дальнейшие вопросы будут мне неприятны, он завел мотор и нажал на газ.
  Всю дорогу назад мы ехали молча, думая каждый о своем. Только тогда, когда я выходил из машины, он вновь решил заговорить.
  - Ты знаешь что, парень. Если тебе вдруг понадобится "опустить" того парня, ты только намекни. У меня, понимаешь, есть знакомые ребята, которые сделают это за тебя с радостью и удовольствием, и вполне за символическую плату.
  - Спасибо за предложение, - ответил я. Но тогда я не вкушу всей сладости мести. Я сам разберусь с этим, если решу. А ты... на вот, возьми и забудь обо мне. - Я дал ему еще десятку.
  - Спасибо, парень, не откажусь. И тебя я забуду, да уже забыл. Кто ты такой? Но если вдруг все-таки надумаешь, то ты найдешь меня здесь, на стоянке. Я почти всегда здесь "фильтрую".
  Решив, что на сегодня хватит, я вернулся в гостиницу. Перед тем как спуститься в бар на встречу с Ронни, я принял душ и переоделся.
  "Вот почему частные детективы берут такие деньги за работу, - пересчитывая оставшуюся наличность, подумал я. Всякая информация дорого достается".
  На этот раз Ронни был в баре первым и ждал меня.
  Мы поздоровались и заказали выпить.
   - Ты был прав, Сэм, - начал Ронни. - Новая прическа моей тещи повергла меня в глубокий шок. И, скорее всего, сделав новую прическу, она приобрела вместе с ней еще больше стервозности.
  - Сейчас ты испытаешь еще больший шок, чем от ее стрижки. Ронни вздохнул и приготовился услышать очередную новость про мать своей жены.
  Я взял сигарету из пачки друга и закурил. Хоть я и не курю, но сейчас мне этого вновь захотелось.
  - Я думал, что сойду с ума, ожидая того парня, - начал я. - Он вышел от твоей тещи через полтора часа и, сев в тачку, направился куда-то. Я поехал за ним, сев в такси. Я вычислил где он живет и то, чем он занимается. - Я отхлебнул пива и, затянувшись, выдохнул дым.
  Ронни тоже отпил из своего бокала, продолжая смотреть на меня.
  - В общем, - сказал я наконец, - твоя теща пользуется платными интимными услугами.
  Ронни вдруг распрямился и, широко открыв рот от изумления, выкатил глаза.
  - Ты хочешь сказать, Сэм...
  - Да, - твердо сказал я.
  Моего друга было не узнать, его будто бревном по голове огрели.
  - Подумать только! - воскликнул он и откинулся на спинку стула с окаменелым лицом. Спустя несколько минут он пришел в себя, встряхнулся и сказал: - Я уже и не знаю, на что эта сволочь еще окажется способной! Но как же мы поступим, дружище?
  Ронни так произнес последнюю фразу, что у меня защемило сердце.
  - Все будет нормально, - тронув его за руку, заверил я. - Ты только потерпи, брат. Скоро мы все сделаем.
  - Скорее бы, Сэм. Я чувствую, как с каждым часом теряю себя. Она воздействует на меня где бы я не находился. У меня нет больше сил...
  - И это говорит мой друг Ронни?! Ну-ка, возьми себя в руки и не смей раскисать!
  - Я боюсь, что мы не успеем, - опустив глаза, прошептал он. И ты понимаешь... Ты знаешь ведь, что никто не мог одолеть меня один на один, ни перед кем я не пасовал и никого не боялся. Даже сейчас могу влезть в драку и переломать все ребра сопернику. Но она... Она - нечто другое, и к тому же мать моей жены, и я ничего не могу поделать. Я боюсь эту стерву, Сэм, действительно боюсь! Никогда я не боялся ни пули, ни ножа, а взгляда этого человека, если ее еще можно назвать человеком, я боюсь, как кролик удава. - Он допил пива и сокрушенно обхватил голову руками.
  "Ну и ну! - подумал я, глядя на него. - Если бы мне кто сказал, что Ронни будет бояться какой-то старухи, то непременно бы плюнул тому в рожу". Но сейчас факт был на лицо, и Ронни сидел так, словно дремал. Я тронул его за руку - он вздрогнул.
  - Спокойно, брат, - сказал я. - Завтра я все устрою. Но ты должен взять себя в руки, иначе точно кончишь раньше, чем все свершиться. Обещаешь?
  На меня смотрел тот самый Ронни, и только круги под глазами, бледность и усталые глаза говорили о его плохом состоянии.
  - Я в порядке, Сэм, в порядке. Конечно, я выдержу все. Хорош же я буду, если вот так просто сдамся старухе. Вот ей! - и Ронни передал теще "Большой привет от локтя". И я немного успокоился.
  - Я завтра прослежу ее вновь и во что бы то ни стало найду того, кто нам нужен, - сказал я Ронни, проважая к машине. - Ни о чем не беспокойся. Иди с Богом, помолись на ночь и спи спокойно.
  - Ты мой друг Сэм! - сдавленно произнес он, сжав мне руку и глядя блестящими глазами. - И это я буду помнить до гробовой доски и еще дольше.
  Распрощавшись с другом, я не стал высматривать в баре свою старую знакомую, а, будучи в жутком настроении, направился к себе в номер.
  Я чувствовал себя усталым и потому, решив отдохнуть, не стал ничего делать, а просто лег в кровать, чтобы как следует выспаться. Но ночь не принесла мне ожидаемого отдыха. Всю ночь мне снились отрывки сумасшедших снов, а последний из них и вовсе выбил меня из колеи.
  Я видел сон, будто бы вновь хожу вокруг дома Ронни. Я ходил вокруг и никак не мог найти вход. Я сильно нервничал по этому поводу, так как мне очень нужно было повидать Ронни и рассказать ему о теще. Но как войти в дом? Наплевав на все, я стал звать Ронни с улицы, но он не отвечал. Окна дома были черны, словно за ними ничего не было, хотя был день и солнце освещало все вокруг. Так и не докричавшись, я решил перелезть через забор и попытаться забраться в дом через окно. Я стоял уже у окна, когда вдруг заметил лежащего у стены окровавленного шофера такси. Я совсем не удивился этому и даже не подошел к нему, меня сейчас волновала другая проблема: как попасть в дом? При этом я чувствовал, что с Ронни случилась беда, и что нужно его вытаскивать. Обойдя дом с другой стороны, я взглянул в окно и, как на экране телевизора, увидел такую картину: теща, стоя спиной ко мне склонилась над кроватью, на которой кто-то лежал. Я не сомневался, что это был Ронни. Испытывая страх, я все же забарабанил в окно и закричал. Теща, увидев меня, вдруг подняла Ронни как пушинку и, лихорадочно осматриваясь вокруг, словно искала куда деть тело, к ужасу моему, закинула моего друга на большой шкаф. И сделала она это так, будто это не человек был, а какой-то легкий мешок. Показав мне язык, который был величиной с хвост бобра, она исчезла. И тут, не знаю как, я оказался внутри дома и первым делом попытался достать Ронни из шкафа. Подпрыгнув, я ухватился за рукав его рубашки и потянул на себя. Тело легко поддалось и упало прямо мне на руки. И тут я к своему ужасу, ощутил нереально легкий вес тела Ронни! Он был как кукла - легкий и... деревянный. Это был, конечно, уже не Ронни. Это был высохший мертвец, отдаленно напоминающий своими искаженными смертью чертами моего друга. Эта страшная кукла Ронни смотрела на меня с оскалом мертвеца. Эти дикие, не живые глаза! Его руки и ноги повисли как плети, а тело перегнулось через мою руку и напоминало полотенце на руке официанта. Да, Ронни был мертв! Я зарыдал. Тут же я услышал вой полицейской сирены и понял, что в смерти Ронни, да и шофера такси полиция обвинит непременно меня. Ведь ничего не докажу и мне придется закончить свою жизнь на электрическом стуле. Дикий смех злополучной тещи пронзил мне голову, да так явно, словно это было наяву. В следующий миг меня уже уводили полицейские, на моем плече висел мой друг Ронни - неопровержимое доказательство моего преступления, а сзади, почему-то сам плелся мертвый таксист. Обернувшись напоследок, я заметил в окне тещу - она с ужасным, перекошенным от злости лицом грозила мне кулаком. Затем она вновь показала язык и засмеялась так дико, что я пожалел, что не глухой.
  Очнувшись от кошмара, я почему-то ринулся к двери и проверил замок. Ледяной страх все еще окутывал меня. Весь в холодном поту я направился в ванну и принял душ, и только после этого немного пришел в себя. Выпив затем немного виски, я взбодрился, закурил сигарету и взглянул на часы. Было 3.37 утра.
  Я взглянул в окно - было темно, и только где-то вдалеке в доме горел свет в одиноком окошке. У меня екнуло сердце: "Это дом Ронни!"
  Один Бог знает, чего стоило мне дождаться утра. В половине седьмого я набрал номер могильника Ронни.
  - Да, - ответил Ронни не совсем уверенно. - Я вас слушаю.
  - Как я рад слышать тебя! - воскликнул я, услышав его голос.
  - И я рад, Сэм. Но что такое?
  - Ничего такого, просто приснился жуткий кошмар, и я захотел услышать тебя. У тебя все в порядке?
  - Не совсем, - ответил Ронни. - Если откровенно, то я думал, что умру ночью, - так мне было плохо. Я думал...Хорошо. Значит, в то же время я встречусь с вами, сэр, - уже совсем другим тоном сказал Ронни. - До свидания.
  Я понял, что ему помешали говорить, и повесил трубку. Но после завтрака я вновь решил позвонить ему.
  - Ронни? Это я. Ну, как ты?
  - Не очень, Сэм. Наверное, я отпрошусь у шефа и...
  - Езжай ко мне, - предложил я.
  - Хорошо, это даже лучше. - Он вздохнул и шумно выдохнул. - Мы уже должны что-то конкретно решить.
  - Конечно. Приезжай, я жду.
  Спустя пару часов Ронни был уже у меня. Его состояние и вовсе поразило меня: он был похож на человека больного раком, причем на последней стадии. Я старался не показывать вида, что ошеломлен, но, видно, это у меня плохо получалось, потому что Ронни сказал:
  - Я хреново выгляжу, правда, Сэм? Но я держусь, не бойся.
  Я опустил глаза в пол, а Ронни достал из своей сумки футляр и извлек из него большой войсковой бинокль.
  - Гляди, что я у одного знакомого выпросил. Весь дом как на ладони.
  - А зачем он, Ронни? Я и без него обхожусь.
  - Да это я так. - Ронни бросил бинокль в сумку и закурил, сев за столик.
  Я сел напротив и вкратце рассказал ему свой кошмарный сон. Сначала он улыбнулся, но затем вскочил, подлетел к окну и, отдернув штору, резко спросил:
  - В каком окне свет горел?
  - Вон в том, что слева от балкона.
  - Это ее спальня! - прошипел Ронни и стукнул кулаком в стену. - Ее! - Он вдруг подскочил ко мне, схватил меня за грудки и, глядя на меня неистовым взглядом, сказал задыхаясь: - Прости меня, Сэм, что я ввязал тебя в эту историю! Но все исправлю! Слышишь? Исправлю! Да, да! А ты должен отправиться домой первым же автобусом. Собирайся, я провожу тебя.
  - Да ты что, с ума сошел?! - отдернул я его руки.
  - Нет, не сошел. Хотя, наверное, может быть, и сошел. Но это ничего не меняет. Ты здесь совершенно ни при чем и должен отправиться домой. Я смалодушничал, Сэм, прости. Но теперь я все исправлю. Ты поедешь, а я отправлюсь домой и просто задушу эту суку, как собаку. Теперь-то уж у меня хватит на это сил, не сомневайся.
  Глядя в его безумные глаза, смотрящие мимо меня, я хорошенько встряхнул его и насильно усадил в кресло.
  - А ну-ка перестань, Ронни! - сказал я жестко. - Перестань молоть чепуху! И не говори мне больше о своем малодушии. Или ты забыл, как вытащил меня из лап тех троих недоносков? Ау меня это тепло в памяти. Если бы не ты, кататься бы мне до конца жизни на инвалидной коляске. А сколько всего еще было! В общем, успокойся и послушай, что я скажу. - Я налил ему немного виски и дал выпить.
  Ронни выпил, и, спустя несколько мгновений, его взгляд вновь стал осмысленным.
  - Конечно, это очень хорошо, что ты ушел с работы, - начал я, - у тебя будут проблемы с алиби. Ну да это не беда. Скоро она засобирается к той ведьме, и я снова пойду за ней. А ты будешь здесь ждать меня. Ты понял? Сегодня я попытаюсь конкретно все выяснить и найти нужного нам человека. А если так не найду, то таксист тут мне подсоветовал одних... Короче говоря, Ронни, сегодня - это последний день, который ты должен перетерпеть.
  Ронни помотал головой, вздохнул и без всякого энтузиазма произнес:
  - Одно я знаю наверняка: если не выйдет завтра у кого-то там, то я сам убью ее, чего бы это мне ни стоило.
  - Да! Конечно! И вся твоя дальнейшая жизнь - псу под хвост! Зачем тогда ее убивать? Просто разведись с Лаймой - и едем домой!
  - Не так все просто, - горько усмехнулся Ронни. - Теперь я так сделать не могу. Это было бы слишком просто. Она сама, цель ее убить - вот что стало, если хочешь, смыслом моей жизни! Я точно уже знаю: пока она жива - я умираю. - Он встал и нервно зашагал по комнате. - И убить я ее не могу, и уйти от Лаймы я не могу, и жить вместе с этой ведьмой я не могу! Что же я могу? Остается медленно умирать?
  - Вот потому-то я и здесь, Ронни, вместе с тобой. Для того и существуют друзья на белом свете, чтобы оказаться рядом в трудную минуту, и если нужно, то и решить проблему за тебя. Все наладиться, Ронни, поверь мне.
  - Но...
  - Никаких но, старик, - оборвал я его. - На, выпей еще и ляг отдохни, ты очень неважно выглядишь.
  Ронни выпил, успокоился и послушно лег на мою кровать. Я устроился у окна и желал лишь одного: только бы Ронни уснул до того, как я пойду за тещей.
  Ронни лежал тихо с открытыми глазами, очевидно, о чем-то размышляя, но был при этом странно спокоен.
  - А вот ты представляешь, Сэм, что мой враг даже удивился, не обнаружив у меня никакой болезни! - вдруг сказал он. Никакой! Все анализы хорошие, а я сохну, как от болезни. Есть оно, значит, проклятье это! Или как там это еще называется? Но есть оно, я-то это уже точно знаю. Ну что там, Сэм?
  - Да ты лежи, лежи, тебе нужно отдохнуть. Попытайся заснуть.
  Он не стал спорить, только взглянул на меня больными глазами и повернулся на бок.
  Я продолжал следить за домом, когда услышал глубокое сопение Ронни. Ему удалось уснуть. Глядя на его недвижимое тело, я подумал: "Этот почти двухметровый, крепкий парень, выбивающий одним ударом не меньше двух зубов, сейчас был настолько беспомощен, что казался ребенком!"
  Глянув в окно, я увидел тещу, приближающуюся уже к остановке. Я был очень зол на себя, что чуть не прозевал ее. Стремглав я бросился вниз, оставив спящего Ронни в номере.
  Прибежав на остановку, я увидел отходящий автобус - теща была в нем. Я не очень расстроился по этому поводу, ибо хорошо помнил, куда она последовала.
  Доехав до нужной остановки на следующем автобусе, я направился в уже знакомый район.
  "Вот он - этот дом, и та же вывеска над подъездом". Решив убедиться, что теща находится у этой "волшебницы" Инги, я вошел в подъезд и увидел такую же табличку на одной из дверей квартир, как и подъезда, только поменьше. Я позвонил. Дверь почти сразу открыл здоровый негр, очевидно, охранник. Он быстро осмотрел меня с головы до ног и, что меня просто потрясло, очень учтиво спросил:
  - Что вам угодно, уважаемый?
  - Я увидел вашу рекламу и решил обратиться. Мне как раз такая помощь нужна, которую вы предлагаете.
  Улыбаясь, он позволил мне войти.
  - Могу я посмотреть на ваше удостоверение? Это всего лишь маленькая формальность, - испытывая неловкость, попросил он.
  - Да-да, конечно, - ответил я и предъявил ему документ.
  - Все отлично, мистер Сэмюэль Дуглас. - Улыбнулся он, взглянув. - Никаких проблем. Но...
  Я удивленно посмотрел на него, а он заговорщически приблизился ко мне и тихо, очень серьезно сказал:
  - Я хочу вас предупредить, мистер, что если вы пришли разнюхать - не занимаемся ли мы тут шарлатанством или еще Бог знает чем, то вы теряете время. Несравненная Инга имеет дипломы, так что у нас все законно и официально.
  Я подумал: "Кто же это и где выдает такие дипломы, а также зачем меня тогда предупреждали?" Но я успокоил его, сказав:
  - Я действительно нуждаюсь в ее услугах.
  - Вот и хорошо, - снова улыбнулся он. - Но на всякий случай знайте: я вас очень хорошо запомнил.
  - Без проблем, парень. Я тебя тоже.
  Мы оба улыбнулись, и он предложил мне пройти а небольшую комнатку, служившую, очевидно, приемной.
  - Мисс Инга сейчас занята, мистер. Придется подождать. А пока я могу предложить вам чашку кофе.
  - С удовольствием, - кивнул я. - Я подожду столько, сколько нужно.
  Негр удалился, а я стал с интересом рассматривать здешние декорации, которыми была отделана комната.
  Все стены, потолок и даже окна были облеплены разными астрологическими знаками, знаками зодиака, еще какими-то неизвестными мне фигурами и рисунками. На круглом столике, стоящем посередине комнаты, располагались разнообразные магические атрибуты: зеркало странной формы, маленькая чашка с, вероятно, волшебной палочкой, четки, карты Таро и еще какие-то стеклянные побрякушки. Рядом, на столике поменьше стояло красивое, массивное распятие Христа и неизменный магический инструмент - хрустальный шар с жидкостью внутри. Тут же дымились две ароматных палочки, обволакивая дымом и распятие и шар. В общем, все здесь было красочно, и действительно производило впечатление.
  Негр-охранник принес кофе и подал мне опять же с улыбкой.
  - Мисс Инга скоро закончит и примет вас, а пока - наслаждайтесь, - улыбаясь одним ртом, сказал он и удалился в дальнюю комнату.
  Не успел я допить очень даже недурной кофе, как услышал, что дверь где-то открылась и послышались женские голоса:
  - Продолжайте все делать так же, мисс Мома, и результат не заставит себя ждать.
  - Да-да, - ответил другой голос. Очевидно, у его хозяйки был заложен нос. - А деньги я заплачу завтра, наличными, если не возражаете.
  - О! Ради Бога, мисс Мома! Конечно, не возражаю.
  Через секунду я увидел в дверном проеме проходящую - и в этом не было сомнения - тещу Ронни. Как только ее нескладная, несуразная фигура появилась в проеме, для меня время вдруг замедлило свой ход. Что произошло, я не знаю, только произошло нечто, не поддающееся разумному объяснению. Теща Ронни очень медленно остановилась, затем также медленно повернула голову с идиотской прической ко мне, посмотрела удивленно и... В следующий миг она кокетливо улыбнулась мне, обнажив серо-желтые зубы, и игриво показала... толстый язык! И что я испытал в этот миг - одному Господу известно! Тьфу, пакость какая! Это просто невообразимо! Как она могла такое сделать?! Вот же образина какая!
  Перед тем как скрыться из виду, она еще и подмигнула мне, как шлюха какая-нибудь. Сразу же мне стало дурно, и я почувствовал приближающийся приступ рвоты. Великого труда мне стоило сдержаться, но спазмы в желудке не прекращались до тех пор, пока теща не вышла из квартиры.
  В ушах у меня шумело, голова разболелась, а все тело вдруг сделалось ватным и слабым. Делая глубокие вздохи, я пытался вернуться к жизни и не сразу услышал, что мне сказала вошедшая Несравненная Инга.
  - Да на Вас лица нет, молодой человек! - воскликнула она и что-то крикнула охраннику.
  Через пару секунд он вернулся и поднес к моему носу маленькую бутылочку. Нашатырь! - он-то и вернул меня в нормальное состояние.
  - Спасибо, спасибо, - сказал я и убрал его руку. - Достаточно, я в порядке. Наверное, это от ваших курительных палочек, я к таким фимиамам не привык.
  Эта самая Инга, одетая как цыганка, участливо предложила:
  - Быть может, Вам лучше прилечь?
  - Нет-нет, что вы! - запротестовал я. - Я себя хорошо чувствую.
  Кстати будет сказать, мисс Инга совсем не походила на колдунью, а тем более - ведьму. Это была очень даже дружелюбного вида женщина лет пятидесяти, с обычным лицом и нормальным взглядом карих глаз. Ничего, абсолютно ничего не говорило в ней о том, что она может творить зло и учить других делать зло. Она и рядом не стояла с тещей Ронни, более того, сама теща больше годилась на роль черной ведьмы.
  - Ну, молодой человек, - сев рядом, сказала она, - если вы в себе, то, может быть, сообщите мне о цели вашего визита? Чем я могу помочь Вам?
  "Внешность все-таки обманчива", - подумал я, чувствуя, как ее темные глаза сверлят мой мозг и буквально тянут из меня жилы. Да и лицо ее было сейчас не таким уж дружелюбным.
  - Вы знаете, мисс Инга, - ответил я, трогая виски, - голова моя все-таки болит, и если позволите, то я приеду к вам в другой раз.
  - Лично я не возражаю, молодой человек, вздохнув, ответила она. - Как Вам будет угодно.
  - Спасибо. - Я встал и нетвердым шагом направился к выходу, где уже открывал двери негр-охранник.
  - До следующего раза, мистер, - ухмыльнулся он. - Мисс Инга будет рада помочь вам.
  - Спасибо еще раз, - бросил я и поспешил поскорее выйти на улицу из этого чудесного дурдома.
  Оказавшись на свежем воздухе, я испытал истинное блаженство. Я вздохнул полной грудью и поторопился уйти отсюда подальше.
  Зайдя в скверик неподалеку, я сел на лавочку и решил все обдумать, хотя мысли никак не хотели выстраиваться в ровные ряды.
  В общем, с тещей все было ясно и понятно, оставалось только найти того, кто нам был нужен для приведения приговора в исполнение. Я осмотрелся: кроме нескольких старушек с собачками в сквере гуляли дети, а также под парой скамеек отдыхали бомжи. Но при первом же взгляде на них я понял, что они не годны даже для этого дела.
  Побродив по району около часа, я так и не встретил субъекта, который сгодился бы на эту роль. Но, не теряя надежды, я продолжил свои поиски по более темным и злачным местам этого квартала, но все же не был вознагражден. И тут же, словно прозрев от многолетней слепоты, я вдруг понял всю нелепость этой затеи. "Как можно было додуматься до этого! - недоумевал я. Хотя, чему тут удивляться, ведь мы с Ронни не отъявленные злодеи и никогда ни о чем таком раньше и не помышляли!"
  Упав духом и опустив руки, я возвращался назад в отель ни с чем.
  Войдя в номер, Ронни я не обнаружил и сразу набрал его мобильник.
  - Алло! - сказала трубка.
  - Это я.
  - Ты почему оставил меня, Сэм? - недовольно пробасил он.
  - Извини, но так было нужно. Неизвестно, что бы ты мог натворить, находясь в таком состоянии, чуть только завидел бы тещу.
  - Я ее и сейчас вижу, но все в порядке, - спокойно сказал Ронни и добавил чуть тише: - Но только до завтра.
  Наступила пауза, я не знал что сказать, но сказать нужно было хоть что-нибудь.
  - Короче говоря, Ронни, завтра она пойдет туда же и...
  - Я хочу посмотреть, как все это произойдет! Твердо заявил Ронни.
  Эти его слова застали меня врасплох.
  - Но... но тебе нельзя Это...
  - Я все устроил, Сэм, об этом не волнуйся. Алиби у меня в кармане.
  - Но...
  - И не перечь мне, брат, я тверд в своем намерении. Ты же знаешь, что меня бесполезно переубеждать, если я принял решение. Скажи лучше, о какой сумме идет речь, чтобы я мог снять со счета?
  - Об этом договора еще не было, я скажу об этом тебе позже.
  - Ну, ты конкретно договорился?
  - Да, - соврал я, но правду теперь я ему сказать не мог, да и не смел.
  - Так во сколько это будет, в три? - продолжал душить меня вопросами Ронни.
  - Давай, старик, я тебе перезвоню. Если честно, то еще конкретно ничего не решено. - Я не дослушал его, положил трубку и вышел на улицу.
  Я быстро шел по направлению к стоянке такси и находился в полной растерянности от того, что настал час принять конкретное решение. Теперь, когда нужно было делать решительный шаг, оказалось, что я совершенно не готов и не имею духа его делать. Сейчас, когда нужно было твердо и уверенно подписать старухе приговор, я вдруг явно осознал то, что осознал Ронни: у меня может не хватить на это сил. Все-таки "заказать" человека никак не легче, чем убить его самому. Все это только лишний раз доказало мне, что я не способен причинить такое человеку. "Но как же тогда Ронни? Что, пусть подыхает как собака из-за моей слабости и никчемности в этом деле? Да, это трудно, настолько трудно, что и представить себе это было нельзя. Но он ведь рассчитывает на меня, и только на меня. Он ведь мой друг!"
  Я стоял в нерешительности недалеко от стоянки, а в голове моей звучал один и тот же вопрос, терзая душу: "Как же мне быть, черт возьми?!"
  - Эй, мистер! - услышал я вдруг знакомый голос таксиста и обернулся.
  Он притормозил с другой стороны.
  - Вам ехать надо или?..
  Без слов я перешел дорогу и сел к нему.
  - Давай покатаемся. Нужно поговорить.
  - Ладно, - просто сказал он.
  Мы проехали дом Ронни и, свернув в конце улицы направо, не быстро поехали дальше по улице.
  - Ну, так что, брат, есть дело или нет? - спросил таксист, понимая, что я не решаюсь начать первым.
  Я уже был в таком положении и состоянии, что больше не думал об осторожности. Мог меня таксист сдать полиции или не мог - об этом я уже тоже не думал. Нужно было поскорее избавиться от этого тяжелого груза.
  - Скажи-ка, - выдохнул я, - твои парни только то способны сделать, что ты мне предлагал, или еще что посерьезнее?
  Нахмурив брови, он посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
  - Если ты о том, чтобы замочить кого, так это не по адресу, парень. Такое мои знакомые не делают. Вот если руки и ноги переломать - это они могут, но чтобы замочить - никогда!
  Я так и думал, что он это скажет.
  - Ясно. Ну а пол имеет для них значение?
  - Такой вопрос никогда не вставал, но, я думаю, что нет, не имеет. А что, ты решил женушку поучить?
  - Это пусть тебя не касается, - ответил я.
  - Да, ты прав, извини.
  - Так как мы это узнаем?
  - А и узнавать нечего, давай телефон - и через час я тебе перезвоню.
  - Нет, брат, это ты мне телефон дай, а я тебе перезвоню. Я, понимаешь, не здешний.
  - Я знаю, - прищурив глаза, взглянул он на меня.
  - Как? - удивился я.
  - Так. Ты в гостинице живешь, что недалеко от стоянки.
  - Слушай, а ты не полицейский случаем?
  - Нет, парень. И ты не полицейский, иначе бы мы с тобой это дело не обсуждали.
  Я не знал что и думать. Следя за тещей, я совсем не замечал, что следят за мной. Ну и шпион, нечего сказать!
  - Да ты успокойся. На, держи. - Он подал мне бумажку с номером телефона и добавил: - Через час позвонишь, я все тебе расскажу, и про оплату тоже. И не бери в голову, нужно ведь знать с каким человеком дело имеешь.
  Он подвез меня прямо к гостинице. Я уже достал бумажник, но остановил меня:
  - Включим эту сумму в наш контракт.
  На этом мы расстались.
  Чувствуя себя человеком, которого раздели догола, я направился в ресторан. Аппетита в начале особого не было. Но после кружечки пива он не заставил себя ждать.
  Поужинав, да еще и с аппетитом (!), что в связи с последними событиями было удивительно, я поднялся к себе в номер. Приняв холодный душ, я решил, что уже пора. Набрав тот номер, я где-то с минуту ждал, когда там снимут трубку. Еще я услышал легкий щелчок и понял, что определяли мой номер. Наконец трубку сняли, и мужской голос, незнакомый, спросил:
  - Да. Кто это?
  - Здравствуйте. Я хотел бы услышать...- тут я замялся, ибо даже не знал имени таксиста.
  - Такси? - спросил голос.
  - Да, такси, - ответил я.
  - Спуститесь вниз, он ждет вас у подъезда, - сказал голос, и связь прервалась.
  Что это? Это они так проверяли меня? Наверное. К тому же о таких делах действительно по телефону не говорят. Но можно подумать, что тут у них прямо целая мафия!
  Я выглянул в окно - такси стояло у подъезда, ожидая пассажира.
  Через пару минут я уже сидел в машине, и мы вновь бесцельно заколесили по городу.
  - В общем, - начал таксист, - с тобой все ясно, проблем нет. Теперь излагай свое дело.
  "Они точно проверяли меня", - подумал я и начал:
  - Скорее всего, утром я дам вам фото одной дамы, которую и нужно "обработать". Но только чтоб и руки, и ноги... Ты понимаешь?
  - Конечно.
  - Я покажу дом, из которого она выйдет по дела где-то с двух до трех. Она поедет в не очень цивилизованный район, там это и можно будет устроить.
  - Парни сами решат - где, что, как и когда лучше это сделать, - сказал таксист.
  - Как вам угодно, - согласился я. - Но только именно в это время, потому что мне нужно иметь алиби. Ты понимаешь?
  - Да понимаю, понимаю. Я же не дилетант какой-то. Все будет сделано как надо.
  - Сумма?
  - Про это после всего. Она будет от ряда обстоятельств.
  - Как скажешь.
  - Если все, тогда возвращаемся.
  На обратном пути я показал ему дом и уже на стоянке напомнил:
  - С двух до трех.
  Таксист утвердительно кивнул и сразу уехал, вновь не затребовав с меня плату.
  Вернувшись в номер, я позвонил Ронни.
  - Да, - сказал он тихо.
  - Это я.
  - Ну что же ты...
  - Все хорошо, Ронни, - перебил я его. - Извини, что потрепал тебе нервы, но сейчас я могу сказать тебе, что все назначено.
  - Когда? - нетерпеливо спросил он.
  - Как обычно, с двух до трех. Она поедет туда и...
  - Хорошо, - оживился Ронни.
  - Но мне кое-что нужно. Ее фото.
  - Никаких проблем, Сэм. Когда?
  - Утром. Перед работой заедь ко мне.
  - Хорошо. - Голос Ронни звучал тверже и увереннее, в нем проскакивали даже нотки радости. - В восемь утра я у тебя.
  Господи Боже, до чего же все это трудно! Жизнь моя, протекающая до этого более-менее спокойно, сейчас вышла из колеи. Сейчас она стала тревожна и беспокойна, в ней не было места смеху и развлеченьям. Мне оставалось надеяться только на, что с решением этой проблемы все и закончится.
  Я специально не сказал Ронни, что "заказал" для его тещи не летальный исход, а всего лишь увечье. Хотя еще и неизвестно, что лучше. Тем не менее, я надеялся, что эти увечья, учитывая ее возраст и все такое, приведут ее к этому исходу. Господи! Я больше не хочу и не могу думать про это! "Скорее бы все закончилось", - было последней моей мыслью, перед тем как налить виски
  Напившись, - иначе я не представлял, как мне удастся заснуть, - я завалился в кровать, предварительно попросив коридорного разбудить меня в семь.
  Спиртное, однако, не очень помогло - всю ночь я провел в немыслимых мучениях. А когда мне удавалось забыться, то мне снились такие бредовые обрывки снов, что никакому Стивену Кингу не придет в голову. Такая жуть. То теща кидала Ронни по комнате, как тряпичную куклу, то она кидала так же и меня. То я ее забрасывал на шкаф, затем снимал и просто душил, а потом заталкивал ее, как подушку, в багажник такси. То куча парней с палками вместо того, чтобы избивать тещу, бросались на меня и били по чем зря. То сам Ронни, выглядевший хуже, чем мертвец, стрелял в свою тещу из ружья, а потом наставлял дуло и на меня. В один момент, прямо во сне я осознал, что убийство тещи стало делом не столько самого Ронни, сколько моим. Теперь все висело на мне, и я обязан был это решать. Ну, как говорится, назвался грибом, полезай в лукошко.
  Если бы не коридорный, я, наверное, сошел бы с ума. Спасибо ему, родному, что разбудил меня.
  Наспех умывшись, я спустился в бар, напился там кофе, купил сигарет и вышел на утренний, свежий воздух, показавшийся мне таким чудесным и жизнетворным. Как все-таки чудесно жить на свете с чистой, спокойной душой и без таких вот страшных обязательств!
  Выкурив две сигареты подряд, я ждал Ронни и наблюдал, как подметают и поливают улицы, готовя их к новому дню. Как же я завидовал этим рабочим, которые делали свое дело со спокойной душой!
  Вскоре подъехал Ронни. Выглядел он так же: желтая кожа, ввалившиеся глаза, окруженные темными глазами, заостренные черты лица. Одно слово - мертвец.
  - Привет. Жди меня в номере в два часа, я подъеду, - сказал он, подавая фото.
  - Не стоит тебе...
  - Я же сказал, алиби у меня уже есть, - быстро перебил он меня. - Я буду у тебя в два.
  Ну что ты с ним поделаешь?
  Ронни сразу уехал, а я направился к знакомому такси, которое увидел еще издали.
  Через окошко я подал фото и сказал:
  - Такое впечатление, что ты круглые сутки наворачиваешь. Все в силе?
  - Конечно, - ответил он и, быстро взглянув на фото, вдруг изменился в лице и сморщился как от чего-то страшно противного. - Теперь я тебя понимаю, такую и придушить не помешало бы. Но, сделаю только то, что сказал.
  - Как и договаривались. Только здесь у нее прическа не такая. У нее сейчас стрижка, а волосы покрашены розово-фиолетовым цветом.
  - Ну и дела!
  - В общем, не перепутайте, - сказал я как выдохнул и пошел прочь от машины в гостиницу.
  Просидев, как сомнамбула, у телевизора до двух часов, я услышал стук в дверь и понял, что это Ронни. Встряхнувшись, я открыл дверь и впустил его. Ронни, к моему удивлению, был одет совсем не так, как он обычно одевается, да и прическа была изменена.
  - Ну что, брат, дождемся? - с волнением в голосе спросил он.
  - Дождемся, - просто ответил я. - Но что с твоим имиджем?
  - Что за вопрос, Сэм? Чтобы она случаем не узнала.
  - Ты все-таки решил следовать за ней!
  - Я же тебе еще вчера об этом сказал... Пойми наконец, что я не успокоюсь, пока сам не увижу, как она сдохнет. И хватит об этом, Сэм! Ты уже сделал все что мог для меня, дружище. Сейчас же ты можешь отправляться домой, чтобы быть вне всяких подозрений. После всего я тебе перезвоню, а лучше - навещу.
  - Нет, Ронни, до конца так до конца, сказал я и налил себе немного виски.
  Закурив, мы устроились у окна и стали наблюдать за домом. Какой-то мужчина с газетой в руках неторопливо прогуливался недалеко от дома Ронни. Я понял, что это был человек таксиста, он следил за домом. Также недалеко от дома, перед перекрестком стояла черная машина, очевидно, тоже их.
  - А вот тот парень, случайно, не из тех? - спросил вдруг Ронни.
  - Может быть, - пожал я плечами. - Я же их самих не видел.
  - А со стороны сразу заметно, что за домом следит, правда?
  - Это нас не должно волновать.
  - Ты прав, - согласился Ронни. - Но сразу заметно.
  Так в нервном, напряженном ожидании прошли полчаса - теща не появлялась. Ронни грыз ногти и не отрывался от окна, а я решил сходить в туалет. Но не успел я расстегнуть штаны, как Ронни закричал:
  - Она вышла! Вышла! Скорее, Сэм!
  Так и не освободившись от лишнего груза, я выскочил вместе с Ронни на улицу так, что портье подумал, что в гостинице пожар. Здесь мы сразу вскочили в машину, которую Ронни взял напрокат.
  - Только не приближайся к ней близко, - посоветовал я, но Ронни и без меня хорошо знал что делать.
  Автобус вскоре подошел к остановке, и теща преспокойно вошла в салон и села у окна. Через минуту двери автобуса закрылись, и он медленно поехал дальше по маршруту. Мы с Ронни последовали за ним спустя пару минут. С другой стороны - мы это прекрасно видели - сорвался с места и последовал за автобусом другой автомобиль, в котором сидели трое.
  Таким образом, наш кортеж следовал за автобусом все пять остановок, не приближаясь и не отдаляясь от него. Вот, наконец, та самая остановка - и теща Ронни вышла и осмотрелась по сторонам. С минуту она всматривалась в прохожих и даже в проезжающие мимо машины, словно чуяла, что за ней следят, затем таки повесила свою сумку на руку и торопливо побрела к красным кирпичным домам.
  - Она что, что-то чувствует? Как ты думаешь? - спросил Ронни, следя за тещей из-под темных очков.
  - Может, и чувствует. Ты не ведь за ней пока, постоим немного, - посоветовал я и закурил. - Подождем здесь.
  Серый "Нисан" объехал нас и поехал в сторону тех же красных домов. Теща же к тому времени вошла во двор и исчезла из вида. Серый же автомобиль с тремя костоломами не последовал за ней, а... проехал мимо и также исчез.
  - Это что, не они? - разволновался Ронни.
  - Не знаю, брат, - разволновался и я. - Я же их не видел.
  - Так значит, это было совпадением, что они ехали за автобусом?
  - Может быть, - ответил я.
  - Так кто же это сделает? - воскликнул Ронни. - Здесь же больше никого нет! Только мы!
  - Успокойся. Может, они ее уже там поджидают, а может на обратной дороге. Не паникуй раньше времени, я же сказал, что все договорено.
  - Ну как же не паниковать, Сэм? - еще сильнее стал заводиться Ронни.
  - Я прошу тебя, не заводись, - тверже потребовал я, но почему-то подумал, что все действительно срывается.
  - Может, они не решились, а? - продолжал паниковать мой друг. - Нужно было дать деньги вперед, тогда бы точно решились.
  - Да? Тогда бы точно слиняли с твоими бабками. Ты пойми, если оплату оставили напотом, значит будут делать это. Это уже было оговорено не раз, так что наберись терпенья. Недолго осталось.
  - Прости, Сэм, что нервничаю и тебя дергаю, прости. Но и меня пойми тоже.
  - Понимаю, конечно. Дай руку. - Я протянул ему ладонь и мы крепко пожали друг другу руки. - Все будет хорошо.
  - Не сомневаюсь, сказал он.
  Ронни закурил, руки его не тряслись, и по этому я понял, что он немного успокоился.
  Припарковав машину так, чтобы просматривался вход во двор, мы провели молча в ожидании около часа. Сейчас я боялся лишь одного: чтобы Ронни вдруг не стало хуже после визита тещи к этой Инге. А если честно, то больше всего я надеялся на то, что проклятая теща уже лежит где-то покалеченная. Страшно грешно об этом даже думать, но я действительно так думал. Для того чтобы все разом кончилось, нужно было, чтобы это произошло. Это должно случиться!
  Настоящим шоком было для Ронни и меня появление тещи. Живая и невредимая шла она к автобусной остановке, беззаботно помахивая сумочкой. Я думал, что с Ронни случиться удар. Он также, очевидно, надеялся, что она уже валяется где-то в подворотне, иначе не повел бы себя так, если бы не я, он точно задавил бы ее сам машиной. Очень больших сил мне стоило удержать его.
  - Это случится на обратной дороге! - орал я ему в ухо, держа за руки. Я сказал, а сам отчего-то не очень поверил в это.
  Теща благополучно села в подошедший автобус и покатила домой. Ронни с пустым, отрешенным взглядом посидел с минуту, затем завет машину и поехал следом. По его лицу, по его взгляду я понял, что он больше не верит и не надеется больше ни на что и ни на кого. На меня тоже. Сокрушенный, он вел машину, и один Бог знает, что он там думал в этот момент. Я же молчал.
  "Доведя" автобус до места, Ронни обогнал его свернул к гостинице.
  - Чертов маскарад еще устроил! - срывая очки и взлохмачивая волосы, прошипел Ронни. - К черту это все!
  Я по-прежнему молчал, чувствуя себя виноватым.
  Автобус отъехал, и мы могли заметить тещу, переходящую дорогу. Спустя миг тот самый "Нисан" неторопливо проехал за ней и направился вниз по дороге. Ронни, заметив серый "Нисан", вдруг вновь оживился, и мы стали молча наблюдать, как теща, оказавшись на этой стороне дороги, направляется к газетному киоску. При желании она могла разглядеть нас в машине - так она была близко.
  Переведя дух, но еще с открытыми ртами мы продолжали наблюдать за ее действиями, а так же за "Нисаном", припарковавшимся неподалеку от ее дома.
  - Чтоб ты сдохла, тварь! - вдруг страшно заскрипел зубами мой друг Ронни.
  И в тот момент, когда теща, купив журнал, стала переходить дорогу, с правой стороны к ней стал приближаться на не очень большой скорости красный автомобиль. Теща, заметив это, стала вдруг метаться по дороге, как курица. И, может быть, водитель красного авто сумел бы объехать ее, но... Не владея ситуацией и не предвидя, куда направится эта пожилая женщина с сумкой и журналом в руках, водитель сам задергался на дороге и вместо того чтобы свернуть вправо, свернул влево. Теща тем временем вопреки здравому смыслу ринулась не на тротуар, а как раз навстречу машине. Красный сумел-таки завернуть так, чтоб не ударить женщину, но следовавший навстречу микроавтобус, чтобы не врезаться в красного, резко повернул руль влево и, наверное, предположил, что избежит "встречи" и с этой дамой, которая все это затеяла, но... Опять это "но"! Всегда говорили, что поведение женщины на дороге - будь то в машине или вне ее - поистине непредсказуемо! Теща, обернувшись на визг тормозов, почему-то не помогла водителю избежать с ней столкновения, а просто-напросто помогла. И это видело много народа, это видели и мы с Ронни.
  Несмотря на то, что микроавтобус резко тормозил, он нанес теще такой удар, что она (я не верил своим глазам!) пролетела, кувыркаясь, в воздухе метров пять и буквально воткнулась головой в растущее дерево. Послышался треск - то ли дерева, то ли головы тещи, затем безумный крик какой-то женщины и громкий плач испугавшихся аварии детей. Мы с Ронни испуганно переглянулись, не веря в произошедшее, и выскочили из машины. Прорвавшись сквозь собравшуюся толпу, Ронни исчез из вида, а я остался на месте. Тут я вспомнил про "Нисан" и обернулся: он стоял неподалеку от места аварии, а трое взрослых, грозного вида мужчин направлялись к толпе. Я стал следить за ними и понял, что это все-таки те самые ребята. Я слышал, как один из них, выйдя из толпы, сказал что-то остальным и махнул рукой. Спустя мгновенье они сели в машины и укатили прочь. Им, и это уже точно, здесь нечего было делать. Пока я смотрел им вслед, из толпы выскочил Ронни и, дернув меня за рукав, указал на свою машину.
  - Она еще жива, - часто дыша от волнения, сказал Ронни. - Но, я думаю, не надолго. Ты, Сэм, давай в гостиницу, а я сдам тачку - и на работу. Нужно, чтобы эта весть застала меня на работе. Пока. Я позвоню тебе потом.
  Тещу похоронили через два дня на кладбище за городом. Я тоже был там. Я уже обязан был пройти это до конца, к тому же я должен был убедиться наконец, что с Ронни будет все нормально.
  Кроме своих на кладбище никого не было, разве что несколько тещиных подруг, принесших ей цветы, пришли проводить ее в последний путь. Лайма, жена Ронни, безутешно рыдала у гроба матери вот уже целых полчаса, и, казалось, этому не будет конца. Ронни же стоял с ничего не выражающим лицом, каменным и бледным, глаза скрывались за темными очками. Пару раз мне показалось, что он улыбается, но, скорее всего, это только мне казалось. Приподнятые уголки губ еще не указывают на то, что человек улыбается.
  Я стоял позади тещиных подруг и с пустотой внутри слушал священника, изредка посматривая на усопшую. Надо сказать, что специалисты в морге постарались на славу - теща выглядела лучше, чем при жизни. Единственное, что мне не понравилось, чересчур черные брови, ярко красные губы и неестественный румянец на ее серых щеках. А так, вроде ничего, даже волосам вернули прежний цвет. Только ее руки поразили меня: скрюченные пальцы воскового цвета словно впились в кисть ногтями! Глядя на это, я точно знал, что разнять ее руки было бы сейчас так же невозможно, как и вернуть их хозяйку к жизни. Находясь до этого момента в странном спокойствии, теперь я почувствовал некую тревогу и очень отчетливо припомнил, как эти же вот скрюченные руки шмонали куклу Ронни в моем кошмарном сне. Я знал, чувствовал, что лучше больше не смотреть на них, но нет же - посмотрел. Кривой мизинец с распухшими от полиартрита фалангами чуть шевельнулся... Мне стало дурно. "Мне показалось", - постарался успокоить я сам себя и осмотрел присутствующих - не заметили ли они чего. Нет, все были в тех же позах и с теми же лицами, что и до этого. Священник монотонно продолжал читать отходную молитву. Я, чтобы еще более утвердить себя в том, что все это мне показалось, подошел на пару шагов ближе к гробу покойной и пристально посмотрел на ее руки. Мизинец пошевелился вновь, и на этот раз все стоящие рядом не могли этого не заметить. Чувствуя холодок внутри от эдакой страсти, я бросил взгляд на Ронни, но он как ни в чем не бывало успокаивал свою Лайму. Старушки, стоящие рядом со мной, тоже были спокойны и только изредка шмыгали носами.
  "Черт! Неужели это вижу только один я?! - недоумевал я. - Но этого нельзя было не заметить! И как вообще это объяснить?" Вообще-то я слышал как-то, что мертвецы не по своей воле иногда шевелятся, хрящи там у них сжимаются или сухожилия, что-то в этом роде. И вот, значит, мне одному посчастливилось увидеть эдакое чудо! Я решил больше не испытывать свои нервы и отошел подальше.
  Наконец священник закончил, настало время прощаться с покойной, и все по очереди стали склоняться над гробом.
  Когда Ронни медленно и неуверенно склонился над тещей, чтобы попрощаться с ней, он был очень бледен, но, несмотря на это - спокоен. Пробыв в полунаклоне пару секунд, он вдруг без колебаний наклонился и поцеловал ее в лоб. Но как только он это сделал и попытался разогнуться, чья-то невидимая рука не позволила ему это сделать, словно кто-то держал его за галстук. Так и застыл он в нескольких дюймах от лица мертвой тещи. Невообразимый ужас исказил до неузнаваемости уже серое лицо бедного моего друга, а все остальные, не зная, что делать, также застыли на своих местах. Случился небывалый конфуз. Я тоже не был исключением, и стоял как зачарованный, чувствуя шевеление собственных волос. Только и мог что наблюдать за этой странной сценой.
  Так продолжалось несколько минут, затем Ронни все же удалось разогнуться, причем сделал он это так резко, что чуть не упал на спину. Лайма бросилась успокаивать его, говоря, что такое на похоронах бывает, ничего страшного.
  Спустя двадцать минут на коричнево-зеленой лужайке кладбища появилась новая, свежая земляная насыпь, усеянная цветами и небольшими венками. Возвышался на этом могильном холме деревянный крест, а к нему была прислонена все та же, хорошо знакомая мне фотография.
  Вечером, провожая меня, Ронни убедил, что с ним все в порядке, беспокоиться не нужно. Я и сам видел, что мой друг вроде как посвежел, преобразился и даже как бы порозовел.
  Так или иначе, теща лежала в могиле, Ронни был жив, оставалось ему только восстановиться. А я... А я не взял грех на душу, если, конечно, не обращать внимания и не вспоминать обо всем, что предшествовало этому несчастному случаю. Главное, что мой друг Ронни был жив, все остальное - неправда.
  Прощались мы быстро.
  - Ну, Сэм, даже не знаю что сказать тебе на прощание, - крепко сжав мне руку, сказал Ронни.
  - Все в порядке, старик, ничего и говорить не надо. Хорошо, что все получилось именно так, а не иначе, правда?
  - Ну да, вроде как мы и не виноваты.
  - Точно.
  Ронни опустил глаза, и я тоже.
  - Давай знаешь что, - продолжил он, - забудем обо всем, словно и не было ничего.
  - Это будет трудно, - горько усмехнувшись, сказал я, - но я буду стараться. И ты старайся. Ты вообще, можно сказать, начинаешь новую жизнь.
  - Это точно. И ты знаешь, несмотря на свершившееся, я, честно говоря, не очень-то лучше себя чувствую, легче что ли...
  - Ну, ты и захотел! Пройдет какое-то время, прежде чем ты войдешь в норму. Ну так войдешь же, а, бродяга?
  Мы обнялись так крепко, что захрустели наши кости.
  - Ближе друга, чем ты, Сэм, у меня нет, не было и не будет, - глядя на меня блестящими глазами, сказал Ронни.
  - У меня тоже, старик.
  Автобусный гудок заставил нас разжать объятия.
  - Спасибо тебе, Сэм! За все спасибо!
  - Береги себя, Ронни, - крикнул я ему уже из автобуса в открытое окошко. - И, пожалуйста, звони.
  - Обязательно! - идя за автобусом, кричал он и махал рукой. - И, вообще, мы немного тотйдем с Лаймой и приедем к тебе в гости. Что скажешь?
  - Отличная мысль! - улыбнулся я. - Наконец-то у тебя родилась отличная мысль!
  Фигура Ронни еще долго виднелась на дороге, он провожал взглядом автобус, в котором я уезжал домой.
  Оказавшись в родном доме, я помылся, побрился и хорошенько напился. Я так устал от всего, что позволил себе расслабиться до неприличного состояния.
  Как и обещал, Ронни звонил мне каждую неделю, рассказывая о том о сем. Лайма его уже понемногу отходила после смерти матери, а оставленное наследство на немалую сумму, только убыстряло ход ее выхода из депрессии. Ронни также рассказал, что полиция, выяснив все причины аварии и выслушав всех свидетелей, пришла к выводу, что водители автомобилей не виновны. Виновной была признана сама пострадавшая, то есть уже усопшая, неизвестно почему "решив переходить дорогу в неположенном месте и вынудившая своими неправильными действиями совершить на нее наезд".
  Мы трепались с Ронни по телефону обо всем как раньше, но тем не менее главного я от него не слышал. По его нетвердому голосу, я догадывался, что никаких существенных улучшений в его организме, в его душе и теле не происходит. Ронни уже понимал это и боялся признаться себе в этой страшной правде, а также боялся сказать об этом мне. Несмотря на то, что теща уже месяц как была в могиле, Ронни не поправлялся. И это было страшно. Я не смел заговорить с ним об этом.
  Спустя неделю Ронни позвонил и сказал, что они с Лаймой купили новую машину и что совсем скоро навестят меня. Голос его был веселый, и я немного успокоился, надеясь, что вот оно - исцеление. Находясь в хорошем расположении духа после этого разговора, я даже сходил в бар и немного развеялся. Но в туже ночь долгий телефонный звонок вновь взбудоражил меня... Очень, очень тревожно было у меня на душе, когда я снимал трубку.
  - Сэм? Это Ронни. Я узнал его до ужаса непохожий голос.
  - Что случилось? - чувствуя беду, спросил я.
  - Дрянь дело, Сэм, - зашептал он в трубку. - Теща снится мне каждую ночь, слышишь, каждую! Она терзает меня с того света, Сэм! Это невыносимо! Это еще хуже, чем когда она была жива. Какие кошмары я вижу, какую боль испытываю - это не передать словами! - Ронни вдруг заскулил. - Я чувствовал, что будет так. Я знал это, но боялся сказать.
  Последние слова он произнес сдавленным голосом. Казалось, он сейчас зарыдает.
  - Эта старая дрянь не успокоится даже на том свете, пока не доконает меня, - всхлипнув, как ребенок, закончил он.
  - Я тоже боялся этого, - признался я, трогая грудь в которой бешено колотилось сердце. - Но что же нам теперь делать?
  - Я все знаю, Сэм, - быстро заговорил он. - Я уже ходил к той самой Инге и обратился к ней за помощью. Ничего тебе не хотел говорить, решил, когда все выясню - позвоню. Так вот, о теще я ей ни слова, просто обрисовал ситуацию. И ты знаешь, она ничуть не удивилась! Быть может, ей уже приходилось иметь с таким случаем дело. После того как я ей хорошо заплатил, она дала мне какую-то дребедень и научила, как и что делать, чтобы покончить с этим. В общем, ты можешь приехать и снова помочь мне, Сэм? В последний раз.
  - Мы вместе это начали, вместе и закончим, - твердо ответил я. Я знал, что пока мы не покончим с этим, не будет покоя ни мне, ни Ронни. - Но что нужно делать?
  - Об этом при встрече, не сейчас. Приезжай на первом же автобусе, я тебя буду очень ждать. Завтра суббота, это как раз нужный день, чтобы сделать это на ночь.
  Нужно ли говорить, что поспать мне этой ночью больше не удалось?
  Первый же автобус шел в субботу в полвторого. Ронни встретил меня, и мы поехали к нему. После ужина, что специально приготовила Лайма по случаю моего приезда, мы с Ронни поднялись в их комнату, чтобы поговорить.
  Ронни был очень возбужден, очень эмоционален и нетерпелив. Таким я его никогда не видел, но прекрасно понимал его состояние. Ему не терпелось покончить со своей уже мертвой тещей.
  Сбиваясь, Ронни рассказал мне вкратце, что нужно ночью открыть гроб и всадить в ее грудь небольшой, острый осиновый колышек, который дала колдунья Инга. И все. И все, дел-то! Представляете?
  Скоротав время за игрой в карты, Ронни и я стали собираться. Было одиннадцать часов.
  Что он объяснял Лайме, почему и куда собирается в столь позднее время, я не знаю. Но только она, к моему удивлению, совсем не возражала, а с улыбкой пожелала нам удачи и быстрого возвращения. Я так потом и забыл спросить Ронни, о чем он ей наболтал, но явно неправду о том, что собирается сделать дырку в ее мертвой мамаше.
  Ночью, подъехав к кладбищу с потушенными фарами, мы покинули атомобиль и направились к сторожке. Была, по моему мнению, проблема со сторожем, но Ронни ее быстро решил.
  Я ждал Ронни с лопатами у двери, пока он договаривался со сторожем. Наконец он вышел и быстро сказал:
  - Идем. Все нормально. Парень любит выпить и деньги. Я дал ему и то, и другое. А для пущей убедительности я сказал, что уронил в гроб свое кольцо, когда прощался с покойной. Он сказал, что это очень плохо, и странно то, что еще из-за этого не умер. Верит во всякую чушь. Чудак!
  Ронни шел очень быстро, обходя могилы, ему не терпелось поскорее начать и еще быстрее закончить.
  Ветер выл, как волки в ночи на луну, когда мы с Ронни трясущимися руками вырыли могилу. Когда я грохнул лопатой по крышке гроба, оба мы обмерли от страха, но ненадолго. Взяв себя в руки, мы откопали землю с боков, чтобы было удобно стоять, и для того, чтобы не поднимать гроб наверх.
  Осенний, уже холодный вере сыпал сверху на наши головы листья. Сердца наши громко колотились, когда пришло время поднимать крышку. Жуткий, липкий страх навалился на нас обоих и никак не хотел отпускать. Наконец Ронни встряхнулся и прошептал:
  - Ты в порядке?
  - Не уверен, - ответил я честно, переминаясь с ноги на ногу возле гроба. - Очень уж страшно.
  - А ты представь, каково мне. - Ронни смог даже улыбнуться. - Все будет хорошо, а, Сэм?
  - Конечно, - кивнул я, чувствуя дрожь в коленках. - Без проблем. Дел-то тут.
  Мы немного взбодрились и стали потихоньку подковыривать крышку гроба ломиком. Давалось это очень тяжело, и, конечно, не потому, что она была так крепко прибита. Под завывания ветра мы продолжали молча ее ковырять и в конце концов со страшным скрипом приподняли со всех сторон так, что уже была видна атласная внутренняя обшивка. От проделанной работы мы действительно устали и, обливаясь потом и тяжело дыша, переглянувшись, склонились над гробом, готовые, наконец, поднять эту чертову крышку.
  - Ты уверен, Ронни, что сможешь сделать это? - глядя, как он неуверенно смотрит на гроб, вдруг засомневался я.
  Ронни засомневался - это факт, но только на пару мгновений. В тусклом свете луны, которую периодически закрывали редкие черные облака, я увидел, как желваки заходили на лице моего друга.
  - Я не смог бы это сделать раньше, но теперь - смогу! - твердо ответил он.
  И с этими словами Ронни зло рванул крышку вверх и тут же повалил ее набок. Мурашки так и ринулись ко мне сверху вниз от страшного скрипа и шума. Я не имел сил и смелости взглянуть туда, лишь стоял как столб, ощущая ледяной холод в ногах. Казалось, что этот холод вышел изнутри самого гроба.
  На миг в воздухе повисла жуткая, гробовая тишина, даже ветер перестал выть. В этой тишине я мог слышать прерывистое, частое дыхание Ронни. Также я почувствовал умопомрачительный запах гнили, смешивающийся с запахом сырой земли. Этот запах будет еще долго преследовать меня повсюду.
  - Эй, Сэм, - негромко произнес Ронни. - Клянусь небом, такого ты и в страшном сне не увидел бы! Взгляни. Не бойся, брат, взгляни.
  Я собрал все свои силы, всю смелость в кулак и, стараясь не терять самообладания, повернул голову и взглянул. Теща лежала в том же положении, в том же платье, но, несмотря на то, что прошел уже месяц со дня ее похорон, и на то, что невыносимо воняло разлагающимся трупом, она выглядела совершенно точно так же, как и в день своих похорон! Это было непостижимо!
  - Ты видишь, она ничуть не изменилась с той поры! - сказал Ронни в недоумении.
  - Скажу больше, - сказал я, - Она стала даже лучше выглядеть.
  - Ты понимаешь теперь, что я не ошибался с самого начала. Она - самая настоящая ведьма!
  Как бы это ни парадоксально звучало, это была сущая правда. Теща лежала словно живая, лишь только ее закрытые глаза, да и сам факт, что она лежала в гробу, напоминало о том, что она все-таки мертва.
  - Как и говорила эта чертовка Инга, теща сосала мои силы с того света. И то, что мы сейчас видим, Сэм, только доказывает ее слова.
  - Я не могу в это поверить! - признался я и, сам того не желая, взглянул на ее руки.
  От полиартрита, скрючившего ее пальцы, сейчас не осталось и следа: пальцы были ровными, ладони аккуратно прижаты друг к другу.
  - Взгляни-ка на ее руки, - показал я. - Они изменились!
  - Ты прав. Послушай, давай поскорее покончим с ней.
  Ронни быстро начал доставать из пакета все приспособления, что дала Инга, и стал раскладывать их возле гроба, стараясь не смотреть на покойницу, он положил по бокам ее головы две веточки какого-то дерева, затем быстро отрезал от внутренней обшивки гроба кусочек материи и поджег его зажигалкой. Затем, когда материя, воняя, сгорела, Ронни достал небольшой колышек и обмазал этой сажей его острие. Я наблюдал за этими манипуляциями молча, стараясь не смотреть на покойную. Ронни присел и, замерев с колышком в руке, стал молча смотреть на свою мертвую тещу. Приглядевшись, по его чуть шевелящимся губам я понял, что он произносит какие-то заклинания. Помню, я тогда подумал: "Нонсенс! Сначала Инга учит тещу, как убрать со свету зятя, а теперь вот обучила того самого зятя, как угомонить эту самую тещу!"
  Ронни поменял положение и, глубоко вздохнув, приготовился к самому страшному. Пару минут он сидел недвижим, но руки, держащие кол, немного дрожали. Наконец он вдрогнул, словно проснулся, и стал медленно заносить руки для удара. Вот они достигли пика над головой... да так и застыли на месте.
  - Я не могу сделать этого, Сэм! Не своим голосом сказал Ронни и часто-часто задышал. - Она будто держит меня... Стерва!
  - Господи Боже! Не смотри на нее, Ронни! - крикнул я, чувствуя беду.
  - Я не могу... Я не могу оторвать от нее взгляд!
  Я взглянул на тещу и обомлел: глаза ее были чуть приоткрыты, на губах играла презрительная улыбка!
  - Черт! - воскликнул я и попытался приблизиться к другу, но ноги мои отказывались служить мне.
  Что было сил я рванул вперед, да так неловко, что зацепился за гроб и прямо-таки повалился на него, сбив при этом и Ронни. Оказавшись на окаменелой груди тещи, мы заорали и вскочили на ноги, как акробаты, и в ужасе забились в угол могилы. Обнявшись, как напуганные дети, мы тряслись в паре дюймов от ног тещи, обутых в белые остроносые туфли - скомканный нами саван оголил их. Теща лежала как и раньше, глядя на нас, колотящихся в ужасе, сквозь приоткрытые веки мертвыми глазами. И все та же презрительная улыбка...
  - Я чуть не отдал Богу душу, - переводя дух, сказал Ронни.
  - Что уж говорить про меня! - ответил я и сильнее прижался к товарищу.
  - Ну, что ты будешь теперь делать? Мне кажется, что я не смогу этого сделать, по крайней мере, без твоей помощи. Ты видел, она мертвая загипнотизировала меня!
  - Это больше от страха, Ронни, - попытался я успокоить его.
  - Да, конечно, - кивнул он. А так, посмотри, она словно живая, да еще смотрит на нас и ухмыляется! Господи, как же страшно, Сэм!
  Я был согласен с ним как никогда. Более того, если Ронни хоть как-то стоял на ногах, то я почти не держался - до такой степени у меня дрожали колени.
  - Нет, я не смогу этого сделать, старик! - сказал я насколько мог тверже. - Мы ее выкопали, стоим вот над ней, и нужно лишь сделать последнее усилие и покончить с этим.
  Он посмотрел на меня и закивал головой.
  - Да, ты прав. Но как же сделать этот последний, самый трудный шаг? Меня ноги не держат от страха.
  Я понял, что если сейчас что-то не предприму и не поддержу товарища, то все пойдет прахом.
  - Ты предлагаешь закопать ее и вернуться домой? - Я взял его за руку. - Нет? Ну, так давай сделай это! Она, может, только того и ждет, чтобы ты успокоил ее раз и навсегда.
  Ронни встряхнулся и посмотрел на меня вопрошающе - не сошел ли я с ума, что несу такое? Вся эта история походила на сумасшествие; и Ронни понимал это, потому сказал просто:
  - Давай сделает это, Сэм.
  Очень медленно он отнял от меня руки и приблизился к изголовью гроба с правой стороны, я - за ним. Мы присели на корточки, я продолжал держать Ронни за плечо. Он обернулся, посмотрел на меня - я кивнул ему, стараясь сделать это как можно убедительнее и решительнее. Ронни вновь взял в руки колышек и, тяжело и прерывисто дыша, стал заносить руки для последнего удара. И тут повеяло таким сырым, замогильным холодом, что я чуть не выпрыгнул наверх! Сильно зажмурившись и задержав дыхание, я еле-еле перетерпел эту нахлынувшую волну страха, хотя и было трудно, если можно так выразиться. Открыв глаза, я увидел Ронни, застывшего в том же положении, словно его так и заморозило. Я помял его плечо пальцами - он не обращал на меня внимания. С перекошенным от ужаса лицом он вновь не спускал глаз с лица своей тещи.
  - Убей этого вампира! - вдруг услышал я чей-то голос, и лишь спустя мгновение понял, что это сказал я.
  Ронни вздрогнул, и я понял, что он возвращается.
  - Убей! - уже тверже сказал я. Иначе его было подтолкнуть невозможно, я это понимал. - Ну же! Жизнь твоя угасает из-за нее! Угомони ее, Ронни! Убей!
  Ронни дернулся как от удара током, встрепенулся и, не медля более, обрушил свои наверняка уже затекшие руки с колом на покойницу. Прямо в сердце!
  Я услышал сухой треск, хруст, а затем звериный, утробный рык, который издала ведьма. Она резко села в гробу, но тут же, хрипя, перегнулась пополам, затем так же резко распрямилась, взглянула на нас дикими глазами и с грохотом завалилась назад. От такого удара боковые стенки гроба не выдержали и сорвались с петель: гроб развалился!
  Не имея сил и смелости пошевелиться, в ужасе мы наблюдали, как теща съеживается у нас на глазах, дряхлеет и плесневеет, одновременно грозя нам то пальцем, то кулаком. Через пару секунд процесс разложения закончился - теща имела такой вид, какой имеет мертвец через месяц после своих похорон.
  Спустя месяц после этого Ронни и Лайма навестили меня, приехав, как и обещали, на новом "Форде".
  Ронни благополучно вернув назад свои формы, цвет лица, настроение и вкус к жизни, выглядел в светло-сером костюме безупречно, равно как и его жена. Этого нельзя было сказать обо мне - я все еще не мог оправиться от той ночи. Но все же я оправлялся, и в этом мне помогло внезапно возникшее новое предложение по работе.
  Действительно, теперь можно с уверенность сказать, что в ту самую страшную ночь все и закончилось. Ронни восстановился, жизнь его, несомненно, пошла в гору. Я был рад тому, что помог вернуться ему к жизни. Ведь он мой друг! Я был рад, что вновь вижу, как он смеется, как радуется жизни, как обнимает свою жену, как шутит. Все сейчас было как раньше, и я не мог не нарадоваться этому. А обо всей этой истории нам сейчас не напоминает ничего, разве что по несколько десятков седых волос на наших висках. А так, пожалуй, больше ничего.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"