Психологи утверждают, что мужчина стремится наполнить свою жизнь содержанием, а женщина пытается придать ей форму. Но, в этом правиле есть, по крайней мере, одно исключение. Мужчину в женщине больше всего волнует форма ее тела, а женщину в мужчине - содержание его кошелька. Эту банальную истину я постиг еще в студенческие годы при совершенно необычных обстоятельствах.
В те годы железный занавес между нашей страной и западом (для непосвященных - запад не там где солнце садится, а где жить хорошо) был уже основательно изъеден нашей процветающей экономикой, загнивающей, разлагающей и растлевающей идеологией запада и политической безнравственностью передового отряда советской интеллигенции. В образовавшиеся щели, вопреки всем законам физики, из области более высокого идеологического давления в область еще более высокого прожиточного уровня стали просачиваться первые спортивно-туристические ручейки, предвестники грядущего миграционного потопа. Случилось так, что один мой друг, Валера, оказался одним из тех кто ``попал в струю`` и получил возможность увидеть своими глазами как они там загнивают. Из увиденного он понял, что они загнивают основательно и повсеместно. А после того как в его команде рейтинг спортсмена стал оцениваться по размаху валютных спекуляций, совершенных в интервале между забегом на дистанции и забегом по магазинам, он также понял, что это загнивание заразно и неизлечимо. Более того, оказалось, что все они начисто лишены какого - либо иммунитета и переносят эту болезнь в ее самом тяжелом виде. Настолько тяжелом, что некоторых на границе таможенная служба незамедлительно облегчила.
По приезде в институт, за пару дней до начала учебного года, он оказался в центре внимания всех своих друзей и знакомых. Рассказы о диком западе, вместе с диковинными по тем временам джинсами, замшевыми куртками и другими заграничными шмотками сделали его в их глазах совершенно ``одичавшим`` молодым человеком.
Известно, что слава и деньги портят людей. ( Впрочем, есть одна весьма реакционная теория, утверждающая, что отсутствие последних портит человека еще больше.) Денег у Валеры и в помине не было. Наличие славы и отсутствие денег сделали его в рекордно короткий срок молодым человеком с современным западным мировоззрением, стремящемся, во что бы то не стало продать свою маленькую популярность за немалые деньги. Увы! То ли конъюнктура рынка изменилась, то ли просто не сезон, но покупателей на такой товар не было. Проснувшись однажды утром в состоянии неизлечимой ипохондрии, одолеваемый мрачными мыслями Валера, лежа в постели, в который уже раз напряженно размышлял над двумя важными философскими вопросами, находящимися между собой в неразрывной диалектической связи. В чем смысл жизни и где взять деньги?
Если жизнь утратила смысл, - вяло рассуждал Валера - надо влюбиться. Смысла от этого не прибавится, но искать его уже не захочется. Впрочем, - вдруг подумал он - с любовью не все так плохо, если отец твоей любимой высокооплачиваемый номенклатурный работник.
И хотя у него не появилось никакого конкретного плана, настроение стало заметно улучшаться. Одев на себя почти весь свой умопомрачительный гардероб, водрузив на нос огромные светло-защитные зеркальные очки, а на голову совершенно немыслимой формы и размеров сувенирное сомбреро Валера вышел из общаги и с видом скучающего бездельника уселся на одну из скамеек палисадника. И хотя мимо проходило огромное количество молодых и красивых студенток, бросающих в его сторону призывно загадочные взгляды, которые могли бы вызвать разрыв сердца у любого павиана-старшекурсника, даже если он гамадрил, Валера оставался холодным и невозмутимым как полковник Исаев во время воздушного налета. Внезапно его скучающий взгляд оживился. В конце аллеи показалась девушка форма и содержание которой соответствовали среднестатистической дочери среднестатистического советского номенклатурщика. При более пристальном взгляде на нее, Валера почувствовал, что его тянет на философию. Непонятно почему, но ему внезапно вспомнился придуманный когда-то им самим афоризм. Жизнь это искусство компромиссов - сказала ящерица, теряя свой хвост. Подбадривая себя подобными мыслями Валера, вскочив со скамейки, развалистой обезьяньей походкой, из которой неопровержимо следовало, что он если не мексиканский ковбой, проведший большую часть своей жизни в седле то, по меньшей мере, внебрачный сын колумбийского мафиози, перенесший в детстве в легкой форме полиомиелит, подошел к слегка растерявшейся девушке. Безжалостно измываясь и глумясь над великим русским языком, что, по его мнению, придавало его речи обворожительный иностранный прононс, он тут же представился ей мексиканцем впервые приехавшим на учебу, у которого нет ни друзей, ни знакомых. Не теряя темпа наступления и не давая ей опомниться, пожаловался, что при всем своем огромном состоянии, которое недавно получил в наследство, чувствует себя очень одиноким, всеми забытым и покинутым в чужом городе, в чужой стране, среди чужих людей. И хотя он так и не объяснил, кто и за что его забыл и покинул, результаты предпринятой атаки были налицо или, если быть более точным, на лице. Телячий восторг, охвативший девушку, был не менее красноречив, чем белый флаг капитуляции. Стремясь прочнее закрепиться на легко завоеванных позициях, новоиспеченный кабальеро мексиканского разлива предложил ей обворожительную прогулку по тенистым аллеям парка и эскимо на палочке за двадцать копеек. От эскимо девушка почему-то отказалась и робко выразила желание, посидеть в каком-нибудь маленьком уютном кафе. В ответ Валера пустился в пространные рассуждения о пагубном влиянии алкоголя и никотина на неокрепший организм молодых девушек. После этого рассказал ей несколько леденящих кровь и душу историй о пищевых отравлениях доверчивых граждан, некоторыми выпускниками кулинарных техникумов с театральных подмостков, и, наконец, завершил свой блистательный спич малопонятной, но многозначительной фразой, что, дескать, самая гнетущая форма рабства это быть рабом своих желаний. Не желая быть отравленной алкоголем, никотином, и несвежими апельсинами или, что еще хуже, стать рабой в свободной стране Марина, так звали девушку, согласилась ограничиться одной лишь восхитительной прогулкой.
Человеческое сознание это бесконечное множество кривых зеркал. У каждого зеркала свои вывихи. От того каждый и судит по мере их (зеркал) испорченности. Вероятно, это и есть субъективное отражение объективного мира.
Как и следовало ожидать, скудные знания Марины о загнивающем западе, почерпнутые из передовиц газет ``Правда и ``Известия, не имели ничего общего с теми, которые успел почерпнуть наш герой с витрин магазинов, рекламных щитов и обложек журнала Плейбой. Рассказы о собственном ранчо, машинах, яхтах и самолетах так вскружили голову несчастной, что она, глядя на него глазами влюбленной дурочки, готова была выполнить любые его желания, даже те, которые не соответствовали высоким требованиям морального кодекса строителя коммунизма. Видя какой удивительный эффект произвели на девушку его рассказы Валера грустно подумал, - неверно что куры, кошки и женщины дрессуре не поддаются. Все зависит от того, что и сколько им предложить.
Но гораздо удивительнее было другое. Он, вдруг неожиданно для себя обнаружил, что весь это фарс, как и эта серенькая простушка, не говоря уже о ее номенклатурном папаше с его возможностями, ему жутко надоели и что он готов отдать все свое заграничное наследство, в которое уже начинал верить сам, за то, что бы вдруг очутиться в каком-нибудь уютом местечке подальше от цивилизации с ее материально-техническими благами и богатыми невестами, тет-а-тет с одной своей миленькой однокурсницей, которая была ему уже давно небезразлична.
Не замечая произошедших в нем перемен, Марина, которая, как всякая нормальная женщина, считающая, что автомобили яхты и самолеты не только средство передвижения, но и веский повод для замужества, находилась в состоянии, описание которого можно встретить в некоторых монографиях об особенностях поведения домашних кошек в мартовский период. Глядя на ее восторг, Валера, который не был извращенцем, и как всякий нормальный мужчина, тяжело переносил женские слезы, глупость и критические дни, начинал понимать какую кашу он заварил. Поэтому, не решаясь рассказать ей всю правду, малодушно согласился встретиться на следующий день.
- К душевнобольным и влюбленным следует относиться с состраданием, - мысленно оправдывался он перед самим собой.
На следующий день Валера проснулся с твердым намерением мужественно перенести свой критический день. На свидание он явился без шляпы и очков полагая, что отсутствие бутафорского камуфляжа поможет ему как-то разрушить в сознании Марины образ плейбоя. Однако ослепленная сверкающим миражом западной цивилизации девушка не только не обратила на это внимания, но и приняла как должное то, что на этот раз он разговаривает на чистом русском языке, без следов какого-либо акцента.
Стремясь достичь душевного равновесия в органическом единении человека с природой, Валера предложил совершить небольшую поездку загород. Гуляя по лужайкам, несчастный мучительно размышлял над тем, с чего начать. Стрекотавшие в траве кузнечики не давали ему сосредоточиться на мыслях. Пытаясь хоть как-то начать беседу он, входя в роль придурковатого иноземца, спросил у Марины.
- Что это за странный звук?
Марина, которая была родом из полесья и русский язык изучала в основном по русским народным сказкам, слегка смутившись, сказала. -Я не помню, как их называют на русском языке, а у нас - ``коныки``.
-Так ось, ци коныки росийською мовою называються кузнечики, - неожиданно для самого себя выпалил на украинском языке Валера и замер в ожидании землетрясения, всемирного потопа, или, по крайней мере, классической женской истерики со слезами, обмороками и другими непременными ритуальными атрибутами, освещенными многовековыми традициями этого жанра. Но вопреки его ожиданию ничего подобного не произошло. Вскинув несколько удивленно вверх брови, она слегка поинтересовалась.
--
Откуда ты знаешь украинский язык?
--
Я украинец, - тоном готового ко всему молодогвардейца ответил Валера.
--
Что твои родители эмигранты? живо заинтересовалась она.
- Нет, я здесь родился, - уже несколько раздраженным голосом ответил он, удивляясь ее непониманию.
-А-а, понимающе протяжным шепотом сказала она - Ты диссидент.
- Да нет. Я совершенно лояльный к советской власти гражданин, - почему-то для себя неожиданно громко и отчетливо ответил он, оглядываясь по сторонам нет ли случайных свидетелей их разговора.
После этой фразы она вдруг замерла, и ее неестественно округлившиеся глаза посмотрели на неизвестно почему вспотевшего Валеру взглядом, в котором можно было прочитать все статьи уголовно-процессуального кодекса.
- Нет, - сам не понимая почему, тоже шепотом ответил Валера. И внезапно, не желая больше находиться в дурацком положения, в которое попал по собственной глупости, выхватил из кармана свой паспорт и, сунув его ей под нос, неожиданно заорал строчку из стиха Маяковского, ``Читайте, завидуйте, я гражданин Советского Союза!
Она растерянно с недоумением посмотрела на него.
- Да, я гражданин Советского Союза, - продолжал он орать - ну и что? Да я учился в школе, изучал Пушкина, Шевченко, Маяковского, ну и что?!
- Да, теперь я вижу, что ты действительно учился в нашей школе - наконец обретя дар речи сказала она.
- Впрочем, - тихо и грустно добавила она, - похоже, мы оба прошли одну и ту же школу, иначе наша встреча была бы невозможной.
- Слушая ее, внезапно пристыженный Валера, вдруг почему-то совершенно не к месту вспомнил старый анекдот о еврее, попавшем в лагеря за то, что читал с характерной еврейской вопросительной интонацией известные всей стране строки из стихов Маяковского Я знаю город будет? Я знаю саду цвесть? Когда такие люди в стране советской есть?