Аннотация: Наверное, это все-таки не фантастика, решайте сами.
ЧУВСТВО ИЗ ВНЕ
НЕПРЕДВИДЕННАЯ КНИГА
Бывший преподаватель кафедры философии и религии, нынешний редактор издательства “Аист”, Александр Яковлевич Брошен, был в замешательстве. Надо сказать, что вопреки установившимся во многих редакциях города нервной, постоянно скандальной атмосферы, его редакция была полностью спокойна и уверена в своих действиях. Сам Александр Яковлевич с детства не любил порядок, но обнаруживший будучи школьником последнего класса, что сложенные вещи находятся быстрее, да и как-то на душе спокойнее, он стал придерживаться его. Нельзя сказать, что в его жизни наступил полный порядок; он действительно складывал вещи на “свои места”, но критерием “своего места” являлось его настроение. Когда он приходил злой с лекции, которая по его мнению не состоялась выразительной, то кинув свой конспект на стол кафедры Александр Яковлевич заявлял: “Интересно, мое место ещё здесь?”. Так он говорил время от времени. Проработав так шесть с половиной лет молодой и предприимчивый Брошен, покинул университет, сказав, что если лекции не затрагивают души студента, то либо ему действительно “здесь не место”, либо “современные рыночные” студенты не когда не смогут понять его. Времена были интересные, в стране проклевывалась рыночная экономика, производство все больше становилось невыгодно, а бывшие институты теперешние университеты, стали напоминать небольшие биржи, на которых можно купить любое образование. Вам как? Два варианта: Можно оптом, за полгода- образование у вас на руках. Нет средств, тогда в рассрочку, по частям, но уже в течении пяти лет.
Александр Яковлевич, долго думавший о своём будущем, решил попробовать себя в коммерции. Но уловив за два месяца работы, ограниченность круга людей, действительно работающих на себя, понял, что ни должными связями, ни средствами он не обладает. Увидев, что единственно выживающее дело - издательство он ринулся в него со всей головой. Что же, ему сопутствовала удача. Собрав нужный коллектив, который содействовал поставленной цели, Александр Яковлевич быстро утвердился в организаторской работе. Собственно за это он себе и платил. Все что ему было нужно, это предсказать что завтра понадобится в книжных магазинах. Оставалась работа для его коллектива - подготовить печать.
И вот в четко отлаженном механизме, произошел нонсенс: непредвиденная книга. Вообщем-то какая это книга? Так себе брошюрка, пятьдесят страниц текста с непонятным названием: “Сколько их, человеческих чувств?”. Тут Александр Яковлевич еще раз бросил взгляд на первый из отпечатанных экземпляров с ярко-желтым названием на синей обложке. И в полуслух начал считать: “Один, два, три, четыре, ну и ... Чушь какая-то! Кто же их считает? Убей бог, не помню чтобы дал “добро” на её печать!”. Тут надо сказать, что в последнее время Александр Яковлевич ставил своё “добро” виде закорючки “Брошен”, на книгах которые не прочитывал. Последние достижения техники требовали мощной справочной поддержки и стоило прочесть название, как сомнения в надобности книги тут же рассеивались.
В дверь постучали. Вошла первая помощница: красивая и высокая, да еще и элегантно одетая, но немного растерянная Оля. Оля была воспитанной и настойчивой девушкой. Одета в костюм, небольшая брошка, аккуратная прическа. В её задачу входила помощь при конфликтах, а так же дельный совет в области контрактов. Но пока конфликта не было. А вот было ясно только, то что: с прошлого месяца в издательство поступила новая партия технической литературы - рукописи. Что же, без сомнения они все были подписаны к печати, естественно с предварительной редакцией. И вот все книжки отредактированы и отпечатаны, плюс, ну совершенно не техничная книга из-за которой первое в практике замешательство. Самое интересное, что путь этой брошюры начинается в типографии, редакция такой книги не помнит тоже!
- Саша! Я всё проверила, типографщик показал мне рукопись с твоей и редакционной подписью. Я понять не могу, как это случилось! Мы издали тираж сто тысяч экземпляров, как ты думаешь она продастся?
- Продастся? Это интересно! Сколько эта книга лежит у нас напечатанная?
- День, нет второй.
- Так, скажи ты её читала?
- Нет, ты пойми, пошел развоз технических книжек, я ищу сбыт, ну и ... Я прочла в результате только название, - она улыбнулась.
- Ага! А я вот второй день сижу здесь, отвечаю на звонки и тоже в этом положении. Название интересно, ничего не скажешь! Но вот только прочтешь его, и ещё не раскрыв книги начинаешь думать, думать... считать... потом ловишь себя на мысли, что у каждого человека это число будет своё. Ведь что-то ты за чувство считаешь, а что-то нет.
Подул осенний ветер раскрыв шире окно офиса. Александр Яковлевич поймал чувство прохлады и откинулся на спинку своего катающегося стула... и тут случилось непредвиденное под номером два: стул, сначала медленно, а в конце полета более уверенно, уронил главного редактора, причем затылком на пол.
РАЗГОВОР
- Так сколько их?
- Я не досчитал. Давай считать вместе: Любовь, Страх, Ненависть, Доброта, Равнодушие...
- Стой! Это будет долго. Да будет тебе ещё известно и чувство меры. Попробуй дать ответ не количественный, а качественный, укажи путь к расчёту, подай идею, создай парадигму, философ!
- Путь? ... Их столько, столько... Их столько сколько захочет каждый, - Александр Яковлевич поймал свою фантазию и дал ей волю, - каждый живет в своём мире чувств, это сугубо, лично, это непостижимо кем-то когда-то принято. Чувство любви к матери родилось у всех, и это чувство осталось у каждого до конца. Рожденный человек не понимает мир, всю свою жизнь он будет его изучать, но прежде чем изучить он должен почувствовать, испытать что такое горячо, холодно. Попроси человека перечислить чувства и он начнет не с горячо или холодно, он начнет с чувства наиболее впечатлившего его, и ты сразу прощупываешь струны его души, теперь он твой, ты знаешь как ему сделать приятно, а как и больно. Чем больше ведомо человеку чувств, чем больше он их прочувствовал, тем неповторимей становится его личность, его легко заметить среди других.
- Что же, чувство голода испытали многие, но это не значит, что все увидев голодного помогут ему?
- Нет, значит испытанное чувство голода затемнено другим: скупости, отвращения, порой стыдливости. Но это не значит, что надо быть когда-то по-настоящему голодным, чтобы понять беднягу. Нет! Существует способ испытать боль гораздо более большую - смешно, но это не более чем почувствовать чувство. Люди общаются друг с другом, ходят в театры, и самое простое и неотъемлемое - читают книги. Благодаря опытным “творцам человеческих душ” мы способны прожить чувство любого их персонажа.
Одну и туже книгу читают многие. Одни скажут - ерунда, другие - интересный философский роман, а лишь третьи молча возьмут читать следующую книгу. Да, они поняли многое, но не спешат с выводом. В их интересной жизни случаются моменты, когда под впечатлением когда-то прочитанной книги в сознании всплывет что-то новое, которое они захотят передать другим. Есть песни содержащие слабый смысловой состав, но вместе с музыкой они способны передать то, что чувствовал переживал автор. Выходит, всё что не в состоянии почувствовать человек, он получит из общения с другими.
- Толчок из вне - появление чувства. И появились ЛЮДИ. И появилось: одушевлённое и неодушевлённое. Чем меньше у живого чувств, тем меньше места он занимает в мире общения, тем ясней и проще его жизненная задача.
- Толчок из вне? КТО-ТО дарит нам чувство одно за другим?
- Лучше сказать учит чувствовать, одних учит жизнь, других книги. В обществе людей бывают случайные как и их сама жизнь кризисы, способные погубить всё. Когда люди перестают стремится узнать что-то новое, приходится влиять на их судьбу и они начинают чувствовать всё на себе. Низкий уровень книг уже не в состоянии дать им нового чувства.
Библия была своего рода учебником чувств, давая человеку, на определенном этапе устоять на ногах, не уничтожить себя. Пришел момент сделать следующий шаг. Чувства при состоянии медитации, при чтении мыслей уже некоторым известны. И вам тоже. Вы чувствуете “ход мыслей” читателей и определяете, что им нужно. Но всерьёз передать, это чувство скажем с героем романа удаётся не всем. Вот и приходится дарить учебники!
- Ах, да эта непредвиденная книга! Так это и есть ...
- Да. Назовём её “Чувство из вне”. Откровенность не губит, а вызывает следующую откровенность.
ИЗ ВНЕ
- ... ну упал, ну стукнулся, ну с кем не бывает, - возражал крепкий бородатый мужчина, которого все звали Антоном.
- А ведь я тебя просила,- говорила Оля, - когда берешь мебель для офиса, то бери всё простое из дерева, а не из этого легкого пластика.
- Конечно, из дерева. Мне не жалко могу и из красного, только вот средств чуть-чуть не хватило.
Тут лица обоих просветлели, как никогда, ибо теперь одушевленных в комнате стало трое. Александр Яковлевич практически подскочил с дивана и теперь стоя во весь рост смотрел на своих подчиненных.
- Саша! Саша! Ты как себя чувствуешь, ты был без сознания! У тебя голова болит?
- Да нет, знаешь. Почему-то не болит.
Тут его взгляд пал на свой письменный стол и на брошюру с яркой надписью “ Чувство из вне”.
- Что! Ещё одна непредвиденная брошюра!
- Книга? Ах, эта,- вмешался Антон,- к счастью из непредвиденных она одна.
- Как? А... э... эта “Сколько их человеческих чувств?”
- Такой брошюры нет... Но подожди! Первая глава так называется!
- О! У меня уже начинает болеть голова!
- Тебе лучше ещё прилечь.
- Да я хочу прилечь, и остаться на час вдвоём с этой книгой.
Хорошо иметь понятливых подчиненных, подумал Александр Яковлевич, смотря на закрывающуюся дверь. Через секунду он уже находился на диване с книгой в руках.