Как в сказке, помните: "Жили у бабуси два веселых гуся", только не у бабки они жили и не были они вовсе веселыми, а с точностью наоборот. Злыми были и с огромным количеством претензий друг к дружке. Но так было не всегда. Вначале, как у всех, было много любви, заботы и понимания, а потом появились маленькие гусята: вот-первый, вот-второй, вот-третий, и понеслось.
И вот уже мама-гусыня не такая весёлая, почти не смеется, и нет неё времени ни на что: ни на гусят, ни на себя. С папой-гусем ругаются каждый день, да на гусят покрикивают. И нет там уже ни любви, ни уважения. Было, да ушло куда-то.
И живут гусь с гусыней да с гусятами, и, кажется, что хорошо живут: дом есть, работа есть, да счастья в этом доме нет.
И говорит себе гусыня перед сном, после ссоры с папой-гусем, что потерплю ещё немного, пока гусята не вырастут, может, оно все как-нибудь само рассосется. У папы-гуся претензий не меньше, и копятся проблемы, как снежный ком, и, почему-то, само собой ничего не рассасывается.
И так изо дня в день ничего не обсудив, гуси спать ложатся, а за стенкой гусята всё слышат, грустят и не понимают, почему мама и папа все время ругаются, и, само собой, у них что-то там не рассасывается.
Идет время, вырастают гуси, и приходит время гусятам жен себе выбирать. Старший гусенок выбирает посварливей, да покрикливей. Вы спросите: почему такую выбирает? Совпадение - отвечу я.
Второй гусь решает не жениться, потому что не хочет такую семью иметь, а как по другому - не знает, ведь психологов никаких не было еще в те времена.
Третий гусенок хочет мир посмотреть, себя показать, как в сказках водится и отправляется жену искать в дальние страны, но терпения у гуся совсем немного оказывается, и "дальние страны" превращаются в соседнюю деревушку.
Идет гусь себе неспеша. Призадумался он и не заметил, как врезался во что-то твёрдое. Вскочил гусь и видит перед собой гусыню, и вся она такая красивая и нежная. Понять ничего не может гусь, видит мешок на спине у гусыни висит, а оттуда колышки торчат, в которые он по своей невнимательности и врезался.
Спрашивает гусь гусыню: "Ты куда эти бревна несёшь, и зачем они тебе нужны?" "Это мои границы", - отвечает гусыня. "Какие границы? Я о таких не слышал", - не унимается гусь. "Ну личные границы, за которые заступать нельзя. Вот будет ко мне кто приставать, я границы вокруг себя разложу - и готово. У тебя разве нет таких?" "Нет, вот диковинка", - удивился гусь, хвать гусыню за крыло - и потащил за собой, чтобы женой своей сделать. Но не тут-то было! Гусыня сразу же вернула себе свое крыло и заявила, что никуда с ним не пойдет, и женой его она становиться не собирается. Оно и логично: ведь у гусыни, в отличии от гуся, имелись личные границы.
И побрела гусыня туда, куда шла. А гусь лишь успел крикнуть ей вслед : "А из чего границы нужно смастерить? Я тоже такие хочу". "Из чего хочешь. Главное - никому не давать их нарушать. Смастеришь - приходи, женой твоей стану", - уже издалека донесся голос гусыни, и она пропала из виду.
И побрел гусь дальше с огромным желанием: найти свои личные границы в лесу, ведь очень уж гусыня была хороша. Вначале хотел гусь из березы границы смастерить, потом из дуба, потом из клена, потом из ивы. И так до поздней ночи не смог гусь сделать выбор - из чего же ему свои границы мастерить, и гусыня уже вроде не казалась такой привлекательной. "Иж ты, королева, ради которой ещё какие-то границы нужно мастерить", - подумал гусь.
Так и вернулся гусь назад в свою деревушку без жены и без границ, потому что мастерить границы и искать жену - дело уж очень утомительное. Конец.