- 2 -
Дом насквозь пропитался эпохой балов, высоких чинов, мундиров и легкомысленных барышень. Дух того времени подхватил с первых шагов, аккуратно придерживая под руку в силу хороших манер. Вторил ему и интерьер, начиная от высоких потолков, заканчивая скрипящими половицами. Но скрипели они на манер лёгкой ненавязчивой мелодии, а не окрика дворовой кошки, которой специально наступили на хвост.
Как только мы вошли в парадную из одного из многочисленных длинных коридоров появилась низенькая, скрюченная старушка в цветастом домашнем халате и толстой вязанной кофтой поверх него. Она больше походила на приведение и видимо шла в комплекте с домом.
- Чаю подавать с дороги?
Проскрипела она, вторя половицам и глядя прямиком сквозь меня словно я была прозрачной.
- Сашенька, хотите чая?
Геннадий Валерьевич перевёл вопрос на меня, и я почувствовала на себе пристальный взгляд. Старушка наконец-то обратила на меня внимание и разглядывала с нескрываемым презрением и явным отвращением. Такая реакция поставила меня в тупик. Первый раз в жизни кто-то реагировал на меня столь негативно.
- Если можно, то я сначала хотела бы пообщаться с вашим сыном.
- Сразу к работе - всё как и говорил Валериан. Хорошо, тогда надеюсь, что после вы останетесь с нами и на обед. Вы слышали, Прасковья, всё потом.
В глазах старушки словно вспыхнуло пламя. От неё повеяло опасностью да так, что она ощущалась на физическом уровне - по спине поползли мурашки.
- Я сказал - потом, Прасковья. По-том.
От ненавязчивого посыла старушка вдруг переменилась, пришла в своё исходное состояние, в котором явилась к нам, и кротко кивнула Геннадию Валерьевичу. Было видно, что она готова послушно выполнять каждое его указание. В её взгляде явно читалось уважение, подчинение и чуть ли не благоговение. Интересно, в роли кого она приходилась в доме?
- Можешь идти, Прасковья. Я справлюсь здесь сам.
Кивнув ещё раз, старушка развернулась и, не забыв бросить на меня ещё один испепеляющий взгляд, засеменила по одному из уходящих вбок коридоров, что-то бормоча себе под нос. Единственное, что я смогла услышать и разобрать было не самым лестным: 'на беду'.
- Извините, Сашенька, - голос Геннадия Валерьевича заставил вернуться в реальность. - Сколько помню, Прасковья всегда была такой, но работу свою выполняет качественно. А в своё время просто спасла меня после смерти жены. Егорке тогда всего шесть было. Сашенька, позволите ваше пальто?
- Да-а... Спасибо.
Геннадий Валерьевич помог мне раздеться и выдал гостевые тапочки после моих недолгих препираний. Не в моих принципах было разгуливать по чужому дому в грязной обуви, особенно зимой. Заодно что-то подсказывало, что вряд ли моего гонорара хватит, чтобы расплатиться за чистку хотя бы того ковра, который лежал в парадной. Он был таким же древним и дорогим, как и сам дом.
Обменявшись ещё парой пространственных реплик, мы закончили с неотъемлемой прелюдией и перешли к сути дела. Накинув на плечо сумку, я устремилась вслед за хозяином дома в один из коридоров, который очень скоро привёл нас к закрытой двери. Геннадий Валерьевич взялся за ручку, но не спешил открывать саму дверь. На лбу у него пролегли глубокие морщины.
- Надеюсь на ваше понимание, Сашенька, и профессионализм.
- Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
- Спасибо вам.
Одними губами я прошептала: 'Пока не за что' в спину Геннадия Валерьевича и вошла в комнату вслед за ним. В центре стоял широкий письменный стол, весь заваленный бумагой, за которым сидел человек и что-то яростно писал, склонив голову на бок так, что лица его почти не было видно.
- Егор, у нас гости. Отвлекись ненадолго?
Геннадий Валерьевич скорее молил сына об этом нежели просил о небольшом одолжении. Когда же ответа не последовало, он тяжело вздохнул. Его нижняя губа дрогнула, будто он хотел сказать что-то ещё, но, видимо передумав, Геннадий Валерьевич обернулся ко мне.
- Мой охранник будет ждать вас за дверью. После окончания он проводит вас ко мне.
- Хорошо.
Дверь за спиной закрылась, оставляя меня наедине с моей целью. Оставалось только наладить контакт.
- Привет, я Саша. Твой отец пригласил меня в гости. А ты...
Я взглянула на парня и слова комом встали в горле. Его запястья были связаны между собой плотной верёвкой так, что между руками оставалось небольшое пространство, чтобы была возможность двигаться. В точно такой же манере оказались зафиксированы и локти к ручкам кресла.
Застыв, я не могла отвести взгляд, постоянно проходясь по верёвкам вновь и вновь.
На запястьях парня виднелись следы от верёвки, особенно на свободной руке, которую он постоянно вынужден был таскать за той, в которой держал ручку. Писать в таком состоянии было явно неудобно, но он с лёгкостью справлялся - видимо уже привык. Трудности возникали лишь в тот момент, когда заканчивался лист и его нужно было отложить в сторону, а затем взять новый. Если первое действо решалось просто с помощью откидывания бумаги, то, чтобы дотянуться до стопки с листами приходилось поднапрячься и потратить все силы. Длины верёвки, стягивающей локти, катастрофически не хватало и, когда пришло время взять бумагу, парень с силой сжал челюсти пока тянулся к ней.
Когда этот момент настал вновь, я не выдержала и, подойдя к столу, положила перед ним лист. Сумка соскользнула с плеча и упала на пол.
- Извини.
Присев, я крепко сжала ремень от сумки и заглянула под стол - ноги парня были привязаны к стулу тоже.
Господи, да что вообще здесь происходит?! Как отец может так поступать с собственным сыном словно он ему не сын вовсе, а какой-нибудь вор, не вовремя забравшийся в дом?! Должны же быть этому хоть какие-то логические объяснения или Геннадий Валерьевич действительно настолько сильно поверил в порчу?
Может развязать пока не поздно? Или не стоит...
- Ты в-ведь Егор?
Запнувшись, пролепетала я, но парень никак не среагировал. Создавалось неприятное ощущение того, что это не он меня игнорирует, а меня нет в комнате. В какой-то момент я даже поверила в свою собственную выдумку и крепко обхватила себя руками для успокоения. Легче, правда, от этого не стало.
Долго смотреть на то как Егор что-то пишет оказалось просто невыносимо. Он был похож на душевнобольного с научной точки зрения или помешанного - с экстрасенсорной. Или и то и другое сразу. Единственное, что было очевидным - движения рук Егора завораживали.
Нужно было придумать, что делать дальше.
Я отошла к окну и выглянула во двор, где над сугробами скромно возвышались верхушки маленьких сосёнок. Хоть часы уже успели пробить двенадцать, на улице всё равно стояла темень. Тяжёлые тучи сплошной пеленой заволокли небо, им не было видно ни конца, ни края. Такие обычно находили перед сильной многочасовой грозой - чёрные, опасные, готовые в любой момент настигнуть тебя и безжалостно расправиться. Но какая гроза зимой?
Воображение вдруг нарисовало самое начало романа Егора, где главная героиня бросается в колодец, чтобы утопиться. Ведь именно такая погода стояла в тот момент.
Я резко отвернулась от окна, совсем не зная куда себя деть. Именно к таким ситуациям в ВУЗе нас не готовили, а из практики в салоне я вынесла немного иной опыт. Там люди спешили поделиться с тобой своей проблемой, ничего тащить клещами было не нужно.
Егор продолжал писать. Чтобы понять это, не надо было смотреть - его выдавал слегка поскрипывающий звук, создающийся при соприкосновении стержня с бумагой. От него начинала сходить с ума уже я.
- Не хочу мешать, но твой отец нанял меня. Он думает, что твоя бывшая навела на тебя порчу и хочет, чтобы я определила так ли это. Ещё он считает, что я экстрасенс или гадалка... Или не знаю кто, но это совсем не так. Я психолог, который волею судьбы смотрит в мутноватый шар и гадает на тесте Роршаха. И знаешь что? Это действительно работает! - не знаю, что сподвигло меня на исповедь, но скрип письма исчез. Очевидно, я всё-таки смогла привлечь к себе внимание. - Если захочешь, то могу погадать и тебе тоже. Это правда занимательно. В институте это был мой любимый тест...
Скинув с плеча сумку, я положила её на пол и прошлась вдоль книжного шкафа. Он заканчивался около двери, после неё начинался ещё один точно такой же. Все полки были плотно уставлены книгами, кое-где книги лежали поверх других, иногда стояли в два ряда, где позволяло место. Всё, что попадалось на глаза, было посвящено либо истории, либо русскому языку или совмещало в себе и то, и другое.
- Здорово, наверное, иметь возможность делать то, что действительно нравится. Ты пишешь с таким энтузиазмом и рвением. Ничего, кстати, что я на 'ты'? - выждав несколько секунд, я приняла молчание за знак согласия. - Пока ехала сюда прочитала несколько глав твоей книги. Честно скажу - я не любительница подобного, но мне понравилось. Герои получились настолько живые, что иногда это даже пугает. Особенно когда девушка понимает, что стала русалкой. Только не понимаю, зачем она всё же бросилась в колодец. Повода ведь не было... Дальше ведь об этом будет? Куплю книгу сегодня, как приеду домой. Не подумай, что я говорю это про...
- Они на верхней полке.
- Что?
Я обернулась в сторону стола и встретилась взглядом с Егором. Он пристально смотрел на меня, всё так же слегка склоняя голову на бок.
- Авторские экземпляры на верхней полке, - поставив локти на стол, он сложил вместе два указательных пальца и задал ими направление. - Дай один.
- Да..., - я слегка замешкалась, не зная, что делать. О том, что со мной сегодня всё-таки заговорят я уже и не мечтала. - Сейчас.
В углу, на самой верхней полке, действительно стояли подряд книги в одинаковых обложках - штук десять так точно. Чтобы вытащить одну, пришлось встать на цыпочки. Когда же экземпляр оказался у меня в руках, я аккуратно положила её прямо перед Егором, как сделала это некоторое время назад с листом бумаги, и сделала шаг назад. Перемена в настроении моего вынужденного клиента всё-таки казалась странной, а шестое чувство подсказывало, что за это ещё придётся заплатить свою цену.
Егор моего опасения, видимо, не разделял. Открыв книгу, он начал что-то небрежно выводить на форзаце. Почерк его, насколько я могла видеть, слегка ухудшился по сравнению с рукописью. Три строчки с несколькими словами на каждой заканчивались огромной размашистой росписью на всём оставшемся пустом пространстве. Скромности этому парню явно не занимать!
- Держи.
Книга по мановению руки проскользила по столу и остановилась аккурат у самого края. Егор же снова принялся за своё занятие, за которым я его застала.
Укол обиды от этого действия оказался кубиков так на пять, не меньше. Складывалось впечатление, что меня приняли за вызванного клоуна на день рождение ребёнка, но малой в свои пять оказался настолько гениальным, что шарики с научными открытиями между собой связать уже никак не мог. Вариантов решения данного события было два: продолжать надувать собачек в надежде на заинтересованность публики или молча развернуться и уйти. Я больше склонялась ко второму, пытаясь держать 'внутреннего профессионала' под контролем, но даже он активно рвался наружу.
Вот так вот просто сегодня раскололось на части моё убеждение в том, что существующая несовместимость между клиентом и психологом всего лишь фальшь, придуманная людьми, нежелающими работать. Чем объяснить это событие я не знала, да не очень-то и хотелось. Просто Егор в один прекрасный момент стал жутко меня бесить до желания запустить в него его же собственноручно подписанной книгой. Жалко только разбрасываться новыми вещами. Вдруг поврежу.
- Спасибо.
Взяв книгу, я убрала её в сумку, даже не глянув на подпись. Лучше уж сделаю это дома в собственной комнате и потренируюсь там в остроумных ответах, чем здесь буду устраивать потасовку. Пора напомнить себе, что я человек уравновешенный и неконфликтный, а скандалы и драки с одноклассниками остались в подростковом возрасте. Подумаешь парень игнорирует. Жизнь же на этом не заканчивается причём профессиональная, а не личная.
- Не буду продолжать мешать работать. Было приятно познакомиться с известным писателем, но думаю мне здесь дальше делать нечего. Пойду обрадую вашего отца, что его подозрения насчёт порчи оказались беспочвенными.
Я коснулась дверной ручки и дёрнула её на себя, но дверь не поддалась. От себя тоже, как и при повторной попытке. Неужели нас заперли?! Кому вообще в голову могла прийти такая глупая идея, да и зачем? Не беса же меня сюда позвали изгонять. Вроде по ту сторону должен стоять охранник. Просто стоит позвать его и меня отсюда выпустят. Да, именно так и сделаю.
- Подожди вместе со мной, - раздался за спиной голос Егора в тот самый момент как я хотела было открыть рот. - Тебе должно быть интересно.
- Что именно?
Я обернулась через плечо, не отпуская ручки.
- Других. Сегодня ты первая.
- Не понимаю.
- Тебе и не обязательно, - я хотела возмутиться, но как только наши взгляды встретились, в душе разлилось тёплое густоватое спокойствие. Ничего краше и безопаснее этой комнаты я в жизни не видела. - Отец слишком беспокоится о моём душевном состоянии, не давая мне писать. Уже какую неделю общаюсь со всевозможными гадалками, шаманами и шарлатанами. Думаю, тебе полезно будет на это посмотреть с такой работой. Не обижайся, но ты больше похожа на воспитательницу в детском саду, чем на предсказательницу.
- А если вот так?
Вытащив почти издохший телефон, я нашла фотографию при полном марафете и, быстро оказавшись у стола, вручила трубку Егору. Он долго вглядывался в экран без единой эмоции на лице, а затем рассмеялся так, что из глаз покатились слёзы. Стоило ему немного успокоиться, как он посмотрел на меня, и беспочвенный приступ веселья повторился вновь.
Вот уж точно, в клоуны я никак не нанималась!
- Извини, но у меня сегодня ещё есть дела, - я выхватила телефон. - Я не нанималась водиться с непослушным ребёнком целый день.
- Не ожидал я просто таких перемен, - Егор сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. На сей раз у него это действительно получилось, но стереть улыбку с лица он так до конца и не смог. - Тебе говорили, что ты очень симпатичная?
Вытянувшись на руках, Егор хитро смотрел на меня снизу вверх. В его голосе стали появляться какие-то странные интонации, которые были сродни всем мужчинам, когда те хотели произвести впечатление на девушку. Все они начинали мурчать как мартовские коты, и Егору, в этом деле, стоило бы ещё потренироваться.
- Ты только что назвал меня воспитательницей в детском саду!
- Значит, по-твоему, там не могут работать молодые, красивые девушки?
- Нет... Да... - руки снова начали чесаться от желания запустить чем-нибудь в Егора. - Хватит мне зубы заговаривать! Что тебе вообще от меня нужно?
Егор выпрямился.
- Чтобы ты подождала со мной. Неужели ты и правда не хочешь посмотреть, как работают настоящие экстрасенсы?
Я отвернулась к окну.
С одной стороны, предложение было действительно заманчивым, да и лишний опыт мне бы не помешал. Черпать знания из телешоу было ещё той затеей, а сходить посмотреть на работу своих 'квалифицированных' коллег не доходили руки. С другой, вся эта вакханалия могла прилично растянуться во времени, а как выбираться из этого богом забытого городишки, названия которого я даже не запомнила по приезду, было совершенно неясно.
- Так что скажешь?
- Уговорил, - согласие слетело с губ раньше, чем я смогла опомниться, но мне это даже понравилось. Всё равно я уже нарушила правила, приехав сюда. - Только при одном условии.
- Уютное кресло, горячий обед и...?
Егор уже настукивал пальцами о край стола какую-то победоносную мелодию. Выглядело это чересчур странно - не в его положении было радоваться настолько интенсивно. Я ещё вполне могла передумать и уйти, а он бы остался здесь, пытаясь освободиться от своих пут.
- Меня обещали доставить до дома в целости и сохранности.
- Раз обещали - выполним. Отец своё слово держит. Хочешь чего-нибудь?
- Не отказалась бы от чая.
Егор кивнул.
- Стас!
Я чуть было не подпрыгнула от неожиданности и слишком громкого голоса Егора. Дверь тут же отворилась, и в комнату влетел мужчина ростом со шкаф в чёрном костюме. До киношного охранника ему не хватало только микрофона, прицепленного на ворот рубашки, хотя, чем чёрт не шутит, вдруг и он запрятан где-нибудь.
- Да, Егор Геннадьевич?
С виду мужчина, казалось, был растерян. Он ошарашенно смотрел на Егора, часто моргая. Хотя, я бы на его месте уже давно набросилась на саму себя после такого вопля, ну, или просто подумала бы об этом.
- Распорядись по поводу чая и скажи хозяину, что девушка остаётся здесь. Когда придёт следующая... - Егор поморщился. - Гостья?
- За ней уже поехали.
- Устраивайся, - мгновенно забыв про охранника, Егор развернулся ко мне и указал на кресло в самом углу комнаты, которое я до этого не видела в упор, и была готова поклясться, что появилось оно там только сейчас, во время нашего разговора.
Видимо, решив, что все дела сделаны, хозяин комнаты с чистой совестью позабыл о нас, вновь берясь за перо. Охранник при этом выдохнул, заметно став поспокойнее, чем когда врывался в комнату.
- Вы какой чай предпочитаете?
- Чёрный без сахара, если можно.
Охранник кивнул и поспешил удалиться, оставляя меня в комнате наедине с Егором.
- Опять не будешь со мной разговаривать?
Молчание в ответ явно являлось знаком согласия.
Во мне вдруг прорезалась способность видеть ауры людей. У Егора она была отчётливо яркого цвета 'не мешай' с крошечной примесью 'отвали'. Вот значит как! Тогда сама найду чем заняться.
Кресло в углу оказалось круглым, плетённым и с шикарной мягкой подушкой. Размер тоже был внушительный, при желании в нём можно было свободно улечься, что я и сделала. Рядом стояло нечто вроде столика или же большой статуэтки - высокая деревянная кошка с ровной поверхностью-столешницей в виде спины, шириной сантиметров пятнадцать. Правда, морда животного устрашала. Кошка, вроде бы, не скалилась, не готовилась к броску, но была очень серьёзной и даже чем-то слегка недовольной. Такой только детей пугать.
Достав из сумки подаренную мне книгу, я быстро нашла то место, на котором остановилась в электричке, и продолжила чтение. В какой-то момент, рядом, на спину кошке заботливо поставили стакан и тарелочку с бутербродами.
Когда в комнате, наконец-то, началось какое-то шевеление, я кое-как смогла открыть глаза. Ранний подъём и интересная книга сделали своё коварное дело, хотя спать в чужом доме немного не входило в мои планы. А судя по тому, что в центре кабинета разворачивалось уже целое действо, я очнулась посередине первого акта, если не после антракта.
От двери до стола двумя ровными рядами в виде дорожки были расставлены зажжённые чёрные свечи. Внутри этого пространства находилась женщина... или мужчина. Но я склонялась ближе ко второму варианту. Разобрать точнее не вышло, как я не старалась. Оленья шкура, натянутая поверх некто скрывала фигуру почти полностью, оставляя на обозрение лишь нижнюю половину лица, руки и торчащие внизу шаровары тёмно-фиолетового цвета. Обувь некто не носил, зато имел при себе бубен, в который активно стучал и гортанно мычал в такт.
Не понятно, как я смогла столько проспать в таком шуме.
Постепенно в странной песне начали появляться слова на незнакомом языке, и некто подошёл вплотную к столу, поднёс бубен к голове Егора и с силой ударил в него. В ушах зазвенело даже у меня, но Егор не шелохнулся, продолжая писать. Некто на несколько секунд завис. Видимо, такого в его практике ещё не случалось. Я надеялась, что он всё-таки сменит провальную тактику, но бубен стал звучать лишь громче, как и мычание, уже больше переходившее в рык.
Когда фигура в оленьей шкуре двинулась делать обход вокруг стола, я лишь вжалась в кресло, почти полностью сползая в него, но на меня не обратили ни малейшего внимания. Один раз мы даже встретились с некто взглядом, правда, мне показалось, что он смотрит сквозь меня. Возникло странное чувство того, что я каким-то волшебным образом стала невидимой. В конце концов, ведь и я сама не сразу заметила это кресло в углу.
Некто сделал ещё пару кругов вокруг стола, сплясал странный танец и, наконец, отборно выругавшись, плюнул на всё и стал задувать свечи. Собрав всю свою атрибутику, он скинул с головы шкуру, показывая полностью лысый череп. Всё-таки я была права, когда делала ставки на мужчину. Взяв в руки плетёную сумку, он выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.
Егор сладко потянулся. В абсолютной пустоте было отчётливо слышно как что-то хрустнуло у него в спине.
Он обернулся ко мне. С минуту мы молча смотрели друг на друга, а затем рассмеялись. По-другому, казалось, и быть не могло.
- Часто так у вас?
- Четвёртую неделю подряд. Этот ещё был не особо настырным.
- И все они ищут порчу?
- Возможно, - лёгкая улыбка коснулась губ Егора. Шестое чувство встрепенулось, предсказывая что-то нехорошее. - Я сам их проклял.
Отвернувшись от меня, Егор поставил в разговоре точку своей фразой, и я была ему благодарна за это. Что ответить на подобное я не имела ни малейшего представления. Хотя, если бы у меня каждые выходные устраивали такие дискотеки, я сама бы поубивала каждого силой мысли.
Второй гость не заставил себя долго ждать. В нём я сразу признала звезду нынешнего сезона шоу про экстрасенсов и одного из кандидатов в победители оного же - Бальтазара. В одной руке он держал клетку с живым кроликом, в другой - череп.
- Добрый день, - его с хрипотцой голос залил всю комнату. - Бальтазар к вашим услугам.
Егор продолжил свою тактику полного игнора. Сейчас она стала жёстче и агрессивнее - скрип ручки по бумаге был громче, а движение рук размашистее. Примени он такой напор ко мне, и я бы быстро сделала ноги, но Бальтазар оказался соперником на равных.
- Мне не нравится здешнее пространство.
Поставив клетку в угол, а на неё череп, он скинул с плеч рюкзак и извлёк оттуда всё ту же чёрную свечу. Бальтазар поджёг её и прошёлся по комнате, обходя, правда, мой угол стороной. Затем остановился подле стола и поднёс свечу вплотную к Егору. Пламя вдруг заволновалось и заплясало в его сторону, будто рядом был источник сильного сквозняка. Дым отчего-то стал чёрным.
- Так и знал. Подселенец.
Это заявление поразило меня до глубины души. Егора видимо тоже, так как его рука всё-таки дрогнула. Я уже достаточно насмотрелась на его спину, чтобы с девяносто девятью процентами точности делать подобные прогнозы.
Бальтазар же уже не смотрел в нашу сторону, а копался у себя в рюкзаке. Наконец он извлёк потёртую от времени желтоватую круглую керамическую чашку с рунным узором; на крышке у неё величественно возвышались винтовые рога.
- Помоги мне, печаль-трава, покажи то, что скрыто в темноте.
Сняв крышку, Бальтазар поднёс зажигалку к чаше, внутри что-то загорелось и стало тлеть. Горький запах мгновенно распространился по комнате. От него заслезились глаза, а во рту появился неприятный привкус. Омрачало ситуацию ещё то, что горе чёрный маг ладонью направлял дым в нашу сторону.
- Явись ко мне сущее, покажись. Явись ко мне сущее, покажись. Явись ко мне сущее, покажись! - похоже Бальтазара заело как старую пластинку, но с каждым разом он повторял свою фразу всё настойчивее. - Будь то в свете иль во тьме, в огне иль воде, в небе высоко иль на дне - приди ко мне! Имя своё назови.
Непонятно каким образом маг оказался возле стола, хотя только что был возле окна. Он поставил чашу прямо на лист Егора и сделал последний взмах рукой. В другой он держал что-то, но мне не было видно из-за спины Егора как бы я не выгибалась на кресле.
- Имя!
Егор фыркнул в ответ. Писать он уже давно перестал.
- Я сказал - И-М-Я!
- Баюн.
Лицо Бальтазара перекосила гримаса ужаса. Он потянулся к своей чашке, но Егор смахнул её со стола. От звука бьющейся посуды Бальтазар чуть ли не поседел и, отскочив назад, выставил вперёд руку с большим ножом. Он дрожал.
- Быть такого не может! Повтори своё имя!
- Опять?
Бальтазар сделал шаг назад, оступился и чуть не повалился на пол, но в последний момент всё-таки успел удержаться на ногах. Очертив в воздухе ножом круг, он разрезал его пополам, бормоча что-то себе под нос. Воздух вокруг странно потяжелел, отчего стало трудно двигаться. Сам маг рванул к клетке и достал за уши кролика. Животное недовольно зафырчало.
Егор попытался встать, но верёвки не дали ему сделать этого.
- Чёрная кровь - защитница и заступница, примани и заточи...
Держа бедного кролика, Бальтазар приставил ему к горлу нож, продолжая что-то нашёптывать.
Продолжать наблюдать весь этот цирк со стороны больше не было сил, а уж тем более позволить убить бедное животное. Превозмогая тяжесть во всём теле, я сползла с кресла, падая на пол. Бальтазар прекратил бубнить себе под нос и ошарашенно взглянул на меня будто до этого не видел. Этого времени хватило, чтобы выбраться из-за линии стола. Передвигаться стало легко.
Рывком и с каким-то диким воплем я набросилась на живодёра, который тут же полетел вниз. Я отправилась следом за ним.
Падение оказалось болезненным - по правой руке расходились жуткие волны боли, голова болела тоже, но где именно сказать было трудно. В десятке сантиметров от меня в пол вошёл нож. Остриё как назло было повёрнуто ко мне.
Рядом развалился Бальтазар, раскинув ноги и руки на манер звёздочки. Выглядело это довольно странно, особенно в подобной ситуации. Он попытался поднять голову, но его затылок приковало к полу.
Со стороны стола отчётливо послышалось мурлыканье, которое становилось всё громче. Бальтазар стал дёргаться, словно припадочный, но не мог оторвать конечности от пола больше чем на несколько сантиметров. Сказать он тоже ничего не мог, лишь истошно мычал, пытаясь перебить мурлыканье.
Неожиданно над нами возвысился Егор. Я видела его лишь боковым зрением, повернуть голову полностью никак не выходило, да и не хотелось. Что-то внутри говорило, что делать этого ой как не стоит. Кошачье мурлыкание же оказалось странной мелодией, которую напевал Егор. Он поднял с пола белоснежный меховой шарик с чёрным пятнышком на носу и посадил обратно в клетку. Его тяжёлый вздох был больше похож на смертный приговор.
Затем он замурлыкал снова.
Когда сознание начало возвращаться, я дёрнулась и начала проваливаться куда-то вниз, но меня подхватили. Открыв глаза, я увидела перед собой Егора. Его величество Само Спокойствие уложил меня обратно в кресло и опустился на свой компьютерный стул, передвинутый почти вплотную ко мне. Никого кроме нас двоих в комнате больше не было. Я втянула носом воздух - пресловутый горьковатый запах всё ещё чувствовался. Значит, произошедшее было не кошмарным снов. В довершении всего на столе стояла клетка с кроликом. Да и рука всё ещё болела.
- Что это было?
Вместо более-менее спокойного вопроса вышло что-то нечто истерическое.
- Всё немного вышло из-под контроля, - с досадой произнёс Егор будто он ожидал чего-то абсолютно иного. - Иногда попадаются и неуравновешенные особы. Вот так уж точно тебе вести себя с клиентами не стоит. Распугаешь ещё всех.
- Что ты с ним сделал?
- Я? - брови Егора вопросительно взлетели вверх. Он состроил самую невинную физиономию, которую я только видела в своей жизни. - Ничего. Стас выставил его за дверь сразу же, как только этот псих попытался перерезать глотку бедному животному. Его вышвырнули отсюда.
- Но...
Я осеклась на полуслове.
- Что 'но'?
Егор нагнулся, упираясь локтями в колени. Он почти навис надо мной, и я попыталась сесть, но скатилась обратно вглубь кресла под пристальным недовольным взглядом. По спине предательски прокатился холодок, а в горле встал ком, который я попыталась сглотнуть. Не вышло.
Похоже, что я влезла куда-то не туда, и сейчас меня будут убивать.
- Кажется, ты ещё не пришла в себя после той вонючей травы. Меня ещё тоже слегка подташнивает.
- Ага.
- Скоро должно выветриться. Окно в комнате не открывается, - Егор откинулся на спинку стула, и я смогла спокойно вздохнуть. Он больше не выглядел как самый главный отрицательный герой из фильма. - Рука сильно болит?
- Не так чтобы...
- Двигать можешь?
Я подняла руку, согнула её в локте и пару раз повернула под разными углами. Было больно, но не смертельно.
- Отлично. Всё-таки молодец, что бросилась спасать кролика. Животное не заслужило подобной участи.
- Я вообще не представляю, зачем всё это было нужно. Я думала по телевизору это всё не настоя...
Егор повалился на меня и сдавил горло. Его пальцы горели словно раскалённый металл. Я попыталась скинуть его с себя, но наши весовые категории находились в разном диапазоне, и он выигрывал по всем фронтам. Когда дышать стало тяжело, я упёрлась руками Егору в плечи и попыталась хоть немного отодвинуть его от себя.
- Кто ты?
Голос Егора странным образом изменился, став будто вибрировать. Сейчас он был похож больше всего на... мурлыкание кота.
- К-т-о-о-о т-ы?
Егор растянул каждую букву донельзя и крепче вцепился мне в горло.
- Не понимаю.
Говорить оказалось больно. Я закашлялась. Вдобавок ко всему, предательски заканчивался воздух. Перед глазами уже всё вроде бы начало плыть - то ли от страха, то ли от приближающейся смерти.
Вдруг дышать стало легче. Хватка Егора немного ослабла, но выпускать меня он совсем не спешил. Он был словно кот, загнавший мышь в угол, и играл с ней прежде, чем съесть.
- Кто ты?
- Не понимаю...
Я зажмурилась и замотала головой из стороны в сторону. К глазам предательски подступили слёзы.
- Зачем ты здесь?
- Твой отец позвал меня. Я ничего не хотела. Я ничего не знаю, честно! Не знаю.
- Помолчи.
- Н-не знаю!
- Ш-ш-ш-ш...
От страшного шипения прямо над ухом слёзы покатились из глаз. Я всхлипнула.
Никогда больше не поеду ни к кому на вызовы, сколько бы за это не платили! Пусть даже увольняют - всё равно не поеду! Если выживу после этого.
- Ты правда психолог?
Я утвердительно затрясла головой.
- Ничего не знаю.
- Да я уже это понял!
Рявкнул недовольно Егор и вдруг тяжесть ушла. Я открыла глаза. Егор смотрел на меня сверху вниз, сложив на груди руки и упираясь коленями в кресло.
- Значит, ты всё помнишь, - он утверждал, а не спрашивал. Я отрицательно замотала головой, но никакого эффекта это не произвело. - И кто же ты? - Егор нахмурился. - Быть такого не может.
Он встал с кресла и, подкатив своё вплотную, сел.
- Дай руку.
Я с недоверием взглянула на Егора, который уже притянул к себе и без того больную конечность.
- Не бойся.
Я не успела ничего толком осознать. Запястье пронзило так, что я мгновенно села и попыталась освободиться, что на удивление сделать удалось. Сжав пульсирующее место другой рукой, я слегка раздвинула пальцы - на коже виднелся отчетливый глубокий след зубов. Кое-где начинали проступать капельки крови, в одном месте она смазалась и шла сильнее.
Егор больше не порывался ко мне, а сидел с задумчивым видом. Его нижняя губа была испачкана моей кровью.
- Ты! - я вскочила на ноги, но с места сдвинуться не решилась. - Идиот! Вампир недоделанный! Да ты...
Грохот раздался настолько жуткий, что заложило уши. Ставни распахнулись внутрь комнаты, скрепя вековыми петлями, но ощущение складывалось такое, будто весь дом вот-вот должен был развалиться ко всем чертям. Ледяной ветер ворвался в помещение, страшно завывая, вместе со снегом. На улице была настоящая буря.
Егор перевёл взгляд с окна на меня. Его недоумение на лице вдруг сменилось озарением, и он рассмеялся: громко, истерически. Так, будто что-то долгое время терзало его, а теперь вдруг оказалось настолько ничтожным, что и внимания не стоило.
- Ты - Гамаюн*. Обычный человек!
Смех его стал прерывистым. Егор задыхался, но остановиться не мог. В конце концов он застонал.
Откинув Егора в сторону, я метнулась к двери и дёрнула ручку, которая мгновенно поддалась. Перед носом вырос охранник, но я нырнула в сторону и понеслась по коридору в сторону выхода. Где-то позади всё ещё звучал жуткий смех Егора.
На очередном повороте я столкнулась с Геннадием Валерьевичем.
- Выпустите меня отсюда! Выпустите!
- Что случилось, Сашенька?
Его пальцы заботливо обхватили мои руки.
- Выпустите!
* Гамаюн - божественная женщина-птица, основная функция которой - осуществление предсказаний. Хорошо известна присказка "Гамаюн - птица вещая". Также умела управлять погодой. Считалось, когда Гамаюн летит со стороны восхода, следом за ней приходит буря.
|