Похороны друга юности Ирину удовлетворили. Приятно сознавать, что тебе повезло больше, чем кому-то. Вот он лежит в гробу, твой ровесник, беспомощный и несчастный, а ты стоишь поодаль живая и невредимая, полна энергии и желаний. Хочешь - коньячка через десять минут пригубишь, или что-нибудь вкусное слопаешь, или в койку завалишься.
-Сан Саныч, к вам можно? - Настя смотрела большими голубыми глазами, полными слёз. Короткая джинсовая юбочка с трогательным кружевцом подчёркивала детскую нежность ножек.
Угораздило ж его связаться с этой Наташей Ростовой наших дней! А ведь поначалу его, битого волка, ничего не насторожило в молоденькой сотруднице общего отдела. Да что там "не насторожило"! Настя казалась воплощением идеала женатого мужчины - смешливая, легкомысленная, раскрепощённая девушка, готовая к приключениям и лёгким отношениям. Может, это он дал маху, начав с ней сюсюкать и миндальничать?
Ну слетали вместе в Киев, пожили в шикарной гостинице, походили по ресторанам, и хватит, поставь на полочку. Пусть девушка знает своё место и ни на что не рассчитывает. А он дурак сентиментальный, стал ей делать поблажки, подарочки, зачастил с совместными уик-ендами, и вот пожалуйста - она возомнила, что имеет на него права.
-Слушаю, Настя, - приветливо, но строго сказал Никитин. - Какие проблемы?
Настя широко, как рыба на песке, открыла рот, обморочно закатила глаза и осела на ковёр, призывно разбросав ноги. На Никитина с наивной безыскусностью глянули голубенькие, в цвет Настиных глаз, трусики.
-Блин, что за комедия!- разозлился он, успев, однако, отметить некий дискомфорт в брюках. Взять бы её прямо сейчас и ...
-Или ты сейчас же встаёшь и шагаешь на рабочее место, или завтра будешь уволена за профнепригодность!- отчеканил, будто разрядил обойму, Никитин.
-Я люблю Вас! Я правда вас люблю! Почему Вы меня бросили?
Всё равно придётся увольнять, - с сожалением подумал Никитин. - Сладкая ягодка, но опасна для жизни.
-Я тоже тебя люблю, ребёнок. Но я связан браком и обязательствами перед своей семьёй. Поэтому умею держать себя в руках. Ты молода, красива, имеешь квартиру, получаешь хорошую зарплату, которая шахтёрам даже не снилась. Найди себе мальчика по вкусу и любите друг друга на здоровье!
-А вы?- прошептала Настя.
-А я буду радоваться за тебя и может совсем иногда удостаиваться твоего божественного поцелуя.
Уходя, она-таки догадалась одёрнуть юбку.
Вот шалава, - усмехнулся Никитин. - Артистка погорелого театра.
До обеда оставалось полчаса, но под ложечкой уже сосало. Сёмгу, фаршированную икрой в сметанном соусе, вот что он сейчас закажет.
-Привет, дорогая, - прозвонил Никитин жене. - Не хочешь пообедать в Титанике?
Издеваешься?- окрысилась та. - Ты забыл, что я на рисе сижу? Итак весь мир ненавижу, а тут ещё ты с "Титаника"!
- Ну звыняй, - обиделся Никитин. И так всегда - его искренность и благие порывы встречают чёрную неблагодарность. Впрочем, найти спутницу для приятного обеда совсем не проблема.
-Ага, ага, - полистал он мобильный. - Леся, журнал "Караван"...
И перед глазами тут же всплыла кругленькая мордашка в мелких овечьих кудряшках. Вот кого он сегодня прижмёт к себе, вот чьи сладкие губки продегустирует!
Звонкий голосок воспринял приглашение с энтузиазмом, и Никитин вызвал водителя.
-Козёл!- выругалась Ирина, швыряя мобильный в сумку. - Как он меня раздражает!
-Не трать свои нервные клетки, - притянул её к себе Глеб. - Радуйся, что он обозначил маршрут, и мы не пересечёмся.
Ирина вдохнула запах молодой и здоровой кожи, и её захлестнуло волной желания. Вот что значит оптимизм и уверенность молодости! Она ни разу не видела Глеба ни усталым, ни раздражённым, ни скучающим. А ведь он тренер по боксу и так выкладывается на работе!
- Мальчик любимый, Глебушка,
дороже золота, полезней хлебушка!- прошептала Ирина и нежно укусила любовника за мочку уха.
Пообедать решили за городом, в закрытой беседке ресторана "Павлин". Но едва Ирина устроилась в кресле, водрузив босые, тщательно ухоженные ноги на колени Глеба, как опять зазвонил телефон.
-Вот идиот!- вспыхнула она. - Снова звонит! Ну чего ему надо!
Глеб прижал её стопу к щеке и поцеловал в подошву. Раздражение как рукой сняло. И она проворковала в трубку ласковой кошечкой:
-Да, дорогой! Как обедается?
-Иришка, ты Костю Кирилова давно видела?- спросил муж слегка осипшим голосом.
-С месяц назад, а что?
Внезапно ей передалась волнение мужа. Так случалось очень давно, когда они жили в любви и согласии и пропускали через себя мир, как сообщающиеся сосуды.
-Он умер. Прободение язвы. Алла звонила, завтра похороны.
-Умер Костян?- изумилась Ирина. - Они же в Крым собирались! И язву ему залечили в больнице, Аллка мне хвасталась.
-Да, редеют наши ряды, - глухо ответил супруг, и на Ирину пахнуло липким, ползучим, животным страхом. Это уже был третий ровесник с начала года.
-Кто там умер?- лениво поинтересовался Глеб, когда она отключила мобильный.
- Наш однокурсник, - чуть было не ляпнула Ирина. Но вовремя вспомнила, что после пластики она "моложе мужа на десять лет.
- Сашин однокурсник, интересный мужик. Когда-то за мной ухлёстывал.
Она не обманула. У неё и впрямь был с Кириловым роман, только Сашка об этом не знал.
Да разве можно было устоять перед двумя метрами спортивной, рельефной красоты, сдобренной неиссякаемым чувством юмора? Но она выбрала скромную фактуру Никитина, уже тогда удивляющего способностью делать деньги из воздуха.
Обед прошёл в искусственном мажоре. Выпив вина, Ирина даже всплакнула. На работу решила не возвращаться. Позвонила секретарше, отдала необходимые распоряжения и поехала домой - обзванивать университетских друзей.
Никитин тоже вернулся домой на удивление рано. Плеснул в бокал сухого мартини, набросал кубиков льда и зашёл в спальню к жене. Ирина лежала в ночной рубашке у телевизора. Лицо молодое, гладкое, а всё остальное словно гофрированное. В полтинник можно выглядеть лучше, если перманентно не сидеть на диете и заниматься спортом.
-Может ты сочтёшь меня идиотом, - сказал Сан Саныч, чмокнув супругу в вялое плечо, - но я решил не идти на кладбище. К дому, конечно, подъеду, гляну на мёртвого Костю и скажу, что у меня инвесторы приехали, ждут в кабинете.
-Погоста боишься или не хочешь деньги на памятник сдавать?- закурила Ирина.
-И то и другое. Честно скажу - жаба давит сто баксов выкидывать. Ради чего? Костян был хорошим парнем, но при жизни не шиковал. Так чего шиковать после смерти?
-Я тебя понимаю, - тоскливо отозвалась Ирина. - Мне тоже идти в облом. Но интересно на Аллку взглянуть. Как она за мужем будет убиваться, и как зарёванной выглядит. А то ведь всегда с иголочки.
За что она ценила свой брак, так это за полную откровенность. Они с Кириловым были сделаны из общего теста и могли не стесняться друг друга. Никакой, самый сладкий мальчик, не заменит ей Сан Саныча. Невозмутимого, непотопляемого. А впрочем....Старые туфли всегда комфортнее новых, но радуют-то обновки!
Как ни кощунственно это звучит, но похороны друга юности Ирину удовлетворили. Во-первых, всегда приятно сознавать, что тебе повезло больше, чем кому-то. Вот он лежит в гробу, твой ровесник, беспомощный и несчастный, а ты стоишь поодаль живая и невредимая, полна энергии и желаний. Хочешь - коньячка через десять минут пригубишь, или что-нибудь вкусное слопаешь, или в койку завалишься.
Во-вторых, она ещё раз убедилась в своей мудрости: правильно, что выбрала Сашку, а не Костяна. Балагур он и есть балагур, а квартирка скромная, мебель совковая, машина - "Жигуль". И Аллка его выглядит неважнецки: весь возраст, да ещё с довеском, на морде прописан. Не то, что она - холёная, моложавая.
Ирина, деланно утерев воображаемую слезу, картинно положила на гроб букет дорогих чёрных роз, её поддержал под локоть Сергей, один из друзей общей юности.
-А ты всё так же хороша, чертовка!- шепнул он на ухо. - Рядом с такой не умрёшь.
-Не святотатствуй, - улыбнулась Ирина.
Но настроение поднялось ещё больше. На поминках Сергей, прижимаясь ногой под столом, напомнил:
-Мы по сотке баксов на памятник скидываемся...
-Это к Сан Санычу, - отреагировала Ирина.
И украдкой набрала sms: "будет звонить Сергей, не бери трубу".
А про себя подсчитала:
- 15 на 100, выходит 750 баксов, не жирно ли будет Аллке?
Голубоглазая Настя, кажется, поняла урок. Она безукоризненно трудилась и не лезла Никитину на глаза. А как-то вечером, уходя с работы, он заметил её рядом с хорошеньким мальчиком возле приличной тачки. Настя держала корзинку роз, а мальчик обнимал её за талию.
Небось, думает, что жар птицу поймал, - мысленно съязвил Никитин.
Это была ревность, а уязвлённое самолюбие. К тому же в последние дни в душе Никитина образовался некий вакуум. "Овечка" из "Каравана" оказалась круглой дурой, несмотря на весьма впечатляющий бюст. Ирина после похорон Костяна ушла в полный штопор. Старая корова спешит жить и думает, он не знает про её любовника. Знает, знает, но не хочет мешать, ведь ровесницы давно перестали быть для него женщинами. Наметился приятный роман с одной стюардессой, но та не скрывает своих аппетитов: негде жить, нечего носить....А он, Никитин, привык считать свои деньги.
-Сан Саныч, к вам пресса рвётся, - заглянула в кабинет секретарша. - Хочет написать заметку о благотворительности.
-Пусть зайдёт, - недовольно откликнулся Никитин. Его фирма и впрямь поддерживала местную церковь и интернат для сирот. Это давало определённые льготы в системе
налогообложения.
Девушка была рыжей, остроносенькой, джинсы на бёдрах, майка выше пупа. Он любил такую породу баб и называл её "дай порвать". Разговор с первых слов завязался игривый. И против сёмги с икрой голопупая ничего не имела против.
-Вот там и побеседуем, согласна?- спросил девицу Сан Саныч.
Та, откровенно блеснув глазами, кивнула.
В зобу дыханье спёрло, - мысленно прокомментировал Никитин. -Ну до чего же все бабы дуры!
-Дима, - позвонил он водителю. - Проводи нашу гостью в машину, поедем в "Павлин", пусть накроют беседку. А то нам в кабинете не дадут поговорить. Я через пару минут, отдам кой-какие распоряжения.
Рыжая продефилировала до дверей, кинув на прощанье пылкий взгляд через плечо. Тощая, что молодой цыплёнок, но он любитель обсасывать косточки.
-Дорогая, я сегодня еду в Харьков, вернусь завтра к вечеру, - позвонил Никитин жене.
Взял из сейфа конверт с деньгами - на хорошее дело не жалко - и вышел из офиса.
Он не дошёл до машины два метра. В приоткрытую для него дверь джипа уже розовела маечка рыженькой, а в уме крутилась пикантная фраза, которую он сейчас скажет. Но внезапный удар острой боли пронзил его от маковки до пят, и он рухнул плашмя на землю, не успев осознать факт смерти.