Риз Екатерина : другие произведения.

Надо уметь загадывать желания - 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новогодняя сказка 2013

Надо уметь загадывать желания. Попытка N2.

Новогодняя сказка

  
  
   С чего всё началось.
  

"Женщины и слоны никогда не забывают обиды"

  
  
   Амура обвела выразительным взглядом подруг, после чего вызывающим жестом откинула за спину волосы.
   - Я вам серьезно говорю, это проверенное средство. Им еще моя прапрабабушка пользовалась!
   - Кого она, интересно, соблазняла им? - недоверчиво фыркнула Маша. - Вождя какого-нибудь африканского племени?
   - Не смешно, - оборвала ее Амура и повернулась к Свете и Тане Пончевой, что слушали ее с большим интересом. - Это все правда, оно на самом деле работает. Главное, нужно правильно его приготовить. И, конечно, загадать желание, поверить, всей душой. - Амура приложила руку к груди.
   - Просто загадать и все? - подивилась Света.
   - Не просто, - начала возмущаться Амура. - Говорю же, нужно все приготовить, потом написать свое желание на листе бумаги, сжечь его и добавить пепел в зелье. Тогда точно сбудется.
   Шура, сидящая на диванчике, затянулась сигаретой, подергала ногой и со смешком спросила:
   - А во времена твоей прапрапрабабушки уже бумагу делали?
   Амура уперла руку в бок, принимая воинственную позу.
   - Не прапрапра, а просто прапра.
   - Большая разница.
   - Действительно, - поддакнула сомневающаяся Тропинкина.
   - Если хотите знать, то да. Моя прапрапрабабушка была монахиней. И зельями не занималась.
   Дамочки переглянулись.
   - Что-то не стыкуется.
   Амура замахала на них руками, отказываясь вдаваться в подробности.
   - Я не могу пересказать вам всю историю моей семьи, но скажу, что сначала моя прапрапра была замужем за миссионером, а потом уже, после его ранней кончины, стала монахиней. Но все равно, она хранила семейные традиции, и передала их своей дочери. И вот, все знания перешли ко мне.
   Маша тоже прикурила и села рядом с Шурой. На лицах у обеих было скептическое выражение. Амура тем временем продолжала:
   - Я, можно сказать, выдаю вам семейные тайны, а вы хохочете, как дуры. А я просто хочу помочь.
   - Себе бы помогла. Давно бы уже приворожила кого-нибудь. И мне заодно, - немного обижено проговорила Шура.
   - Вы меня вообще не слушаете? Это не приворотное зелье, это другое, оно открывает душу человека.
   - Человека? - непонимающе переспросила Таня.
   - Мужчины.
   - Сразу бы так и говорила.
   - Пока оно действует, мужчина должен понять, кого он на самом деле любит. Это как раз подходит твоему Захару. Если он перестанет реагировать на уловки этой Телочки, у него откроются глаза, и он поймет, что ему дороже ты и дети, а не эта маргариновая красавица.
   - Ух ты. - Таня, казалось, искренне впечатлилась, а вот Света призадумалась.
   - А вдруг станет хуже?
   Амура в сердцах всплеснула руками.
   - Куда хуже-то?
   - Вот в этом она права, - неожиданно согласилась Шура. - Хуже уже некуда.
   - А как я ему подсуну это зелье?
   - Нужно добавить в маргарин, - сказала Шура.
   Маша рассмеялась, а Амура топнула на нее ногой.
   -  Перестань. Мы что-нибудь приготовим. Что он любит?
   - По бабам шляться он любит!
   - А еще?
   Света пожала плечами.
   - Пироги с капустой.
   - Вот! Добавим зелье в тесто, а когда твой Захар принесет детям подарки на Новый год, ты его и угостишь пирожком.
   - И что будет?
   Над ответом на этот вопрос Амура задумалась, вроде не замечая, что за ней внимательно наблюдает четыре пары глаз.
   - Если честно, о том, как это бывает, известно мало, наверное, у всех по-разному. Но знаю, что зелье действует ровно столько, сколько готовится.
   - Это сколько?
   - Два дня и две ночи. Так что, попробуем? Перед Новым годом все точно получится.
   Дамочки переглянулись, потом уставились на Свету, та испуганно охнула.
   - Я должна решить?
   - А кто? Твой муж-то.
   - Колдовство - это грех.
   - Шуруп, заткнись.
   - Измена тоже грех. А эта маргариновая красотка, вообще недоразумение природы. Она даже Захара не заслуживает!
   - Надо ей отомстить.
   - Надо отобрать у нее Захара.
   Света зажмурилась, замотала головой, а потом сделала глубокий вдох и, наконец, кивнула.
   - Вари свое зелье. Не опомнится, так может хоть несварение желудка заработает! Гад.
  
  
   Два дня и две ночи спустя - события начинают развиваться. Неожиданно.
  

"Удар судьбы в лоб означает, что не возымели действия ее пинки под зад"

  
  
   Роман Малиновский, выйдя из лифта, споткнулся, уставившись на новогоднюю ёлку, высокую, под потолок.
   - Ого. Джингл белс?
   Маша Тропинкина выглянула из-за ёлки, обвешанная мишурой и переливающейся гирляндой.
   - Вам нравится, Роман Дмитрич? Правда, красиво?
   - Очень. - Рома невольно опустил глаза в вырез Машиного декольте, в ложбинке груди очень удачно примостилась мерцающая лампочка. - Обалденный вид.
   Маша в растерянности моргнула, после чего прикрыла этот самый вид ладошкой, и смущенно проговорила:
   - Роман Дмитрич.
   Малиновский довольно хохотнул, подумал шлёпнуть Тропинкину по заду, но заметил Короткова, появившегося с другой стороны ёлки и посматривающего на него с подозрением, и в последний момент передумал. Вытер ладонь о джинсы, поднял голову, оглядывая не до конца наряженную ель.
   - Молодцы, очень хорошо получается. Андрей у себя?
   - Да. Как с обеда вернулся, никуда не выходил.
   - Замечательно.
   Коротков зло прикручивал колпачок над лампочкой гирлянды, глядя Малиновскому вслед, после чего передразнил того в полголоса:
   - Замечательно. - Посмотрел на Тропинкину, окинул ту оценивающим взглядом. - Он к тебе пристаёт.
   Маша сделала вид, что удивилась.
   - Что ты такое говоришь?
   Фёдор ткнул пальцем в захлопнувшуюся за вице-президентом дверь.
   - Он к тебе пристаёт! Я видел.
   - Федя, Новый год, расслабься, наконец. У всех хорошее настроение, один ты дуешься.
   - У Малиновского всегда Новый год и всегда хорошее настроение. А тебе это нравится, да?
   Маша толкнула его локтем.
   - Замолчи и ремонтируй гирлянду. - И чуть тише добавила: - А то я тебе тоже чего-нибудь подсыплю. Чтоб не ревновал.
   Коротков оглянулся на неё через плечо.
   - Что ты сказала?
   Маша с готовностью улыбнулась.
   - Говорю, что у тебя хорошо получается. Меняй лампочки, Федечка, меняй лампочки.
   До президентской приёмной Малиновский дошёл, насвистывая под нос новогоднюю песенку, и замолчал, лишь встретив выжидающий взгляд Клочковой, которая уставилась на него, стоило ему открыть дверь.
   - Рома!
   Малиновский сделал шаг назад.
   - Что?
   - Нам нужно поговорить.
   - Прямо сейчас?
   - Потом может быть поздно, - веско заметила Вика, затем вздохнула, грудь соблазнительно приподнялась, и Рома зажмурился, приказав себе не смотреть. Бочком начал пробираться к двери президентского кабинета. - Рома!
   - Я не могу. У меня... важное дело. Работа, Новый год. И... - Наконец сумел нащупать дверную ручку, дверь открыл и спиной ввалился в кабинет. Выдохнул, только оставив Клочкову в приёмной.
   - Ты чего?
   Рома резко обернулся на голос Жданова, нервно улыбнулся. Указал на закрытую дверь.
   - Она чего-то от меня хочет.
   Жданов пренебрежительно фыркнул и подтвердил:
   - Ага, и я даже знаю чего. И все знают. Денег.
   Рома скривился.
   - Вот какой ты. Может, она меня любит? Может меня кто-то любить, страстно и беззаветно?
   - А тебе оно надо? - Андрей вздохнул, на кресле развалился и уставился на потолок. - От этого столько проблем.
   Малиновский хмыкнул, посмотрел на прикрытую дверь каморки, и приблизился к президентскому столу. Кивнул в сторону каморки и тихо поинтересовался:
   - Как дела?
   Жданов пошевелил губами, раздумывая.
   - Наверное, хорошо.
   - Наверное?
   - Я подарил ей шоколадку и даже написал открытку. Сам.
   - Сам? А моя чем опять не подошла?
   - Твоя пошлая.
   - Не пошлая!
   - Тише ты, - шикнул на него Жданов, пригвоздив к месту взглядом.
   - Андрей Палыч, я вам нужна? - послышался голос Кати.
   Андрей как по заказу начал улыбаться.
   - Нет, Катенька, мы просто разговариваем. - А сам пальцем ткнул в дверь каморки, как бы говоря другу: "Видишь, в каких условиях жить приходится?". Потом вслух добавил: - И это ещё Киры рядом нет. Мне уже дышать нечем.
   Рома наклонился к нему через стол и шепотом заговорил:
   - Тогда не дыши. Сейчас это неважно. Гораздо важнее другое.
   Андрей посверлил его взглядом.
   - Это ты виноват.
   Малиновский от несправедливого упрека даже рот открыл.
   - Я?
   - Конечно. Кто все это придумал? - Жданов тоже подался вперед и выдохнул Роме в лицо: - Я больше не могу.
   - Тебе так только кажется. Чем тебе Катенька плоха? Она такая милая... в темноте.
   Андрей наморщил нос.
   - Ненавижу, когда ты так говоришь.
   Ромка хохотнул.
   - А что я ещё должен тебе сказать? Успокаиваю, как могу. Я же тебе друг.
   - Ты предатель. И интриган.
   - Ой, да ладно. - Рома откинулся на спину и погладил себя по груди. - Я просто умный.
   - Да, - с ехидством отозвался Жданов, - у тебя хорошо получается жар чужими руками загребать. А страдаю я.
   - Палыч, не я виноват в том, что все женщины вокруг в тебя без ума влюбляются. Хотя, в меня тоже влюбляются, но, слава богу, без последствий. А вот ты неотразимый. Спроси у Катеньки, она тебе подтвердит.
   - Не пошёл бы ты?
   Рома поднялся и подтвердил:
   - Пошёл. А ты действуй. Времени мало осталось. Выходные впереди, так надолго Катеньку без внимания оставлять опасно. Так что, нужно что-то, что она запомнит на неделю вперёд. Уж постарайся.
   Андрей сдвинул брови, они сошлись на переносице.
   - Что ты имеешь в виду?
   Малиновский пожал плечами, а взгляд на всякий случай отвел, вот только ухмылку спрятать никак не получалось. Жданов сверлил его свирепым взглядом, после чего продемонстрировал другу кулак, даже угрожающе приподнялся с кресла. Продолжения Малиновский ждать не стал и кинулся к двери, и Андрей только руками развел.
   - Андрей Палыч.
   Андрей вздрогнул, в некотором испуге глянул на Катю, и не сразу заставил себя улыбнуться.
   - Да, Катя, в чем дело?
   Она смотрела на него изучающе из-за стекол очков, и от этого взгляда у Жданова уже привычно засосало под ложечкой. Дышать не получалось, и он искренне считал, что это из-за чувства вины. В последнее время, оказываясь рядом с Катей он понимал, что по-настоящему страдает. И, конечно же, виноват во всём был Малиновский, подтолкнувший его к этому вранью, от которого ничего хорошего не будет. Остаётся только голову ломать, как выкручиваться из этой истории. Может за новогодние праздники, когда его все оставят в покое, когда Катя будет далеко, а если повезёт, то и Кира, он сможет подумать и найти какое-то решение. Чтобы никого не обидеть. Чтобы Катю не обидеть, чтобы Киру успокоить и самому сохранить рассудок и остатки человечности. Началось всё из-за "Зималетто", и казалось правильным, по крайней мере, оправданным. Но в последние дни, когда ситуация обострилась до предела, когда в Катиных глазах появлялось все больше надежды и веры в него, и ждала она от него все больше, и он сам первым заикнулся о том, что отменит свадьбу, стало страшно. Он даже не представлял, как заговорить при Кире о нежелании жениться, хотя сам был бы не прочь, если бы этот дамоклов меч перестал над ним нависать. Всё это давило тяжким грузом, и хотелось убежать. Никому не смотреть в глаза и ничего не объяснять. Сам уже не понимал, чего хочет.
   Но пока нужно было держаться, и продолжать улыбаться, хотя за эти улыбки уже сам себя ненавидеть начинал.
   - Вас Милко ждёт, Ольга Вячеславовна просила напомнить.
   - Ах да, время получать подарки.
   - Подарки?
   - Да. Милко так каждый год поступает. Всем дарит маленькие подарочки, которые лично накануне упаковывает. Короче, впадает в детство.
   Катя улыбнулась.
   - Это мило.
   - Правда? В прошлый раз он подарил мне ежедневник, на каждой странице которого было его имя. Чтобы я не забывал, кому всем обязан.
   - Всё равно мило. А что вы ему подарили?
   - Я? - Жданов вроде бы удивился. - Я оплачиваю его новогодние каникулы. Этого мало?
   Андрей из-за стола вышел, сунул в карман свой мобильный, глянул на Катю, которая по-прежнему стояла у двери в каморку и украдкой наблюдала за ним. В груди снова сдавило, и, наверное, поэтому он не смог просто так уйти. Правда, потянуло вздохнуть, но сдержался.
   - Катюш, все в порядке?
   Она удивилась его вопросу. Кивнула.
   - Да.
   - Точно?
   Катя снова кивнула.
   Андрей оглядел ее, задержал взгляд на скромной белой блузке, потом, чувствуя сильное внутреннее сопротивление, шагнул к ней. В горле странно запершило, он даже кашлянул, но Кате улыбнулся. Потом коснулся её щеки. Заметил, какими испуганными стали Катины глаза в первый момент, и поневоле улыбнулся.
   - Кать.
   Она вывернулась в самый последний момент, когда он наклонился к ней с явным намерением поцеловать. А она выскользнула из-под его руки и отошла к столу. И всё-таки улыбнулась, хоть и смущённо. Жданов спорить не стал, решив, что это даже к лучшему, иначе для сегодняшнего дня просто перебор в ощущениях и угрызениях совести, еще вечер впереди.
   - Ладно, пойду к Милко. Получу свой ежедневник. - Кинул взгляд на часы. - Кстати, скоро домой. Ты задерживаться не собираешься?
   - Нет.
   - Отлично. - Андрей открыто улыбнулся. - Я тебя отвезу домой.
   Когда он вышел, на Катино лицо вернулось тревожное выражение, хотя от улыбки Андрея еще неровно колотилось сердце. Встречаясь с ним днем, в офисе, и вспоминая их вечерние свидания, никак не могла связать одно с другим. Если вечером ее переполняли надежды, то днем, видя Андрея в привычной обстановке, трудно было поверить в те слова, которые он говорил ей, когда они оставались наедине. Он думал, что Катя не замечает, насколько неловко ему становится порой, особенно если кто-то появляется рядом с ними. Андрей сразу терялся, не знал, как себя вести и что говорить, кидал на Катю растерянные взгляды, хотя после уверял ее, и, наверное, себя самого, что они были заговорщицкие.
   Катя подошла к зеркалу, посмотрела на себя, потом сняла очки, но ничего хорошего из этого не вышло, пришлось прищуриться, чтобы разглядеть собственное отражение. Но, наверное, кто-то сказал бы, что так даже лучше. Если ее не видишь... Ничего удивительного, что Андрей не может решиться, да и не решится никогда, скорее всего. Поверить в чудо было трудно, даже со всей ее любовью и мечтами.
   Дверь кабинета осторожно приоткрылась, Катя поспешила надеть очки и обернулась. В кабинет проскользнула Шура Кривенцова, правда, не забыла высунуть руку в приёмную и ещё разок показать Клочковой фигу, после чего победно ухмыльнулась, повернувшись к Пушкарёвой.
   - Видала, как я с ней? У, студентка недоделанная. Впускать меня не хотела, представляешь? А ты чем занимаешься?
   Катя руками развела.
   - Я? Работаю, как всегда.
   Шура хмыкнула, приглядываясь к ней внимательнее, чем Кате того бы хотелось.
   - У зеркала работаешь? С румянцем в пол щеки.
   - С каким румянцем? Что ты выдумываешь?
   - Ничего я не выдумываю, сама видишь, наверное. - Шура, наконец, отвела от неё любопытный взгляд и направилась к президентскому столу, принялась разглядывать то, что на нём находилось. Она к чему-то прикасалась, а Катя нервничала из-за этого и даже морщилась, досадуя, что не решается попросить подругу ничего не трогать. - Ты обедать пойдёшь, Кать?
   - Наверное, нет. Времени нет. Надо успеть все доделать до выходных.
   - Ну вот! У тебя все, как всегда. У нас такое дело намечается, а тебе снова некогда.
   - Какое дело?
   Шура сделала страшные глаза.
   - То самое.
   Катя в первый момент замерла, потом искренне ахнула.
   - Вы с ума сошли! Я думала, вы шутили!
   - Да ты что? Амурка все сделала, по рецепту, как полагается. Два дня и две ночи выждали, пирогов напекли... Кстати, вкусные, я пробовала, Таня пекла, у нее всегда пироги с капустой удаются. Вот сегодня Захар придет, тут-то мы его и подловим.
   - Вы его отравите!
   Кривенцова пренебрежительно фыркнула.
   - Невелика потеря, я тебе скажу. Отряд вряд ли заметит потерю бойца.
   - Он же всё-таки человек.
   - Да?
   - Шура!
   Кривенцова рассмеялась.
   - Да ладно тебе, ничего ему не будет. Если честно, я, вообще, не особо верю во все это. Амурка сказала, что там одни травы, никакого яда, все экологически чистое, может, еще на пользу ему пойдет. Печенку подлечит или мозги. Так что, не боись, все продумано.
   - Очень сомневаюсь.
   - Так что, ты пойдёшь на последний инструктаж?
   - Зачем я вам? Мой внутренний протест может все испортить.
   - Ты многое упускаешь.
   - Никогда себе этого не прощу, - в тон ей, ответила Катя, и не сдержала улыбки, когда Шура снова рассмеялась. Кажется, она на самом деле не особо верила в результат колдовства, и поэтому не напрягалась из-за возможных последствий.
   Да и чего было переживать? Ничего сложного в том, чтобы угостить Захара румяным пирожком с капустой, не было. К концу рабочего дня все было приготовлено для встречи дорогого гостя. Света была одета с иголочки, из дома было принесено красивое фарфоровое блюдо и на него выложены красивые, один к одному, пирожки с двойной начинкой. Света все же нервничала и расхаживала перед столом ресепшена вперед-назад, почти не прислушиваясь к разговору дамочек. Иногда останавливалась, делала глубокий вдох, одергивала пиджак и снова начинала мерить шагами пространство перед лифтами.
   - Главное, не спугни его, - поучала ее Маша. - Не ори и не смотри волком. Веди себя естественно.
   - Безразлично, - деловито подсказала Шура.
   Таня Пончева быстро закивала и откусила от пирога без зелья, что приберегла для себя.
   - Не знаю, смогу ли.
   - Конечно, сможешь! Ради такого дела-то. Уж потерпи.
   - А если он с этой явится?
   Дамочки переглянулись.
   - И что? - Тропинкина пожала плечами. - Ей мы пирогов не дадим. Или дадим?
   Все посмотрели на Амуру, та в задумчивости почесала кончик носа.
   - Думаю, не стоит. Неизвестно, как это на женщину подействует.
   Дамочки поспешили выпрямиться и дружно заулыбались, завидев в холле Жданова с Кирой под руку и Малиновского позади них. Начальство собиралось домой после долгого рабочего дня, и хотелось поскорее их спровадить. Но не повезло, Киру заинтересовало, по какому поводу они все здесь собрались с такими серьёзными лицами.
   - Что-то случилось, девушки?
   - Нет, Кира Юрьевна. Мы...
   - Такси ждем!
   - Давно ждете, видимо, - хмыкнул Малиновский, не отрывая взгляда от экрана своего телефона. - Шурочка, вы здесь уже часа два стоите.
   - Да что вы, Роман Дмитрич? Я только пришла.
   - Откуда?
   Кривенцова в отчаянии повела рукой, вспомнив, что пришла-то она не с рабочего места, а из курилки, беспомощно глянула на подруг. Вот они-то понимали, что сегодня никак невозможно было работать, когда такое происходит!
   Андрей еле слышно фыркнул, наблюдая за жалкими попытками сотрудниц выкрутиться. Обнял Киру за плечи и повел к лифту.
   - Поезжай домой, ты говорила, что устала.
   Воропаева уцепилась за лацкан его пиджака, попыталась поймать его взгляд.
   - А ты когда приедешь?
   - Скоро.
   - Когда скоро?
   - Через пару часов. У меня еще есть... дела.
   Кира отпустила его, но выглядела недовольной.
   - Как всегда.
   Андрей наклонился и быстро поцеловал ее в щеку, радуясь, что в этот момент открылись двери лифта. Улыбался Кире до тех самых пор, пока двери не закрылись.
   - А вы еще не уходите, Андрей Палыч?
   Он повернулся и взглянул на женсовет, который казался сегодня чересчур взволнованным, явно что-то задумали. Руки в бока упер, взглядом скользил по женским лицам, на секунду задумавшись: хочет ли он знать, что у них на уме. В конце концов, взгляд остановился на блюде с пирогами.
   - Нет, не ухожу. У меня работы полно, в отличие от некоторых, - с намёком проговорил он. Дамочкам подмигнул, а потом схватил пирог. - Поэтому советую вам шефа любить и кормить. А то я здесь с голода помру. Даже кофе после пяти часов никто не варит!
   Дамочки, как зачарованные смотрели на пирог в его руке, Амура даже потянулась за ним, но опустила руку под взглядом шефа. Таня Пончева громко сглотнула, наблюдая, как Жданов подносит пирог ко рту, а Маша Тропинкина единственная, кто попытался возразить:
   - Андрей Палыч, не надо, - но было поздно, и она зажмурилась, когда Андрей откусил и начал жевать. Шура Кривенцова сдавленно кашлянула, и после этого всё стихло.
   А Андрей немного нахмурился, не понимая, почему все так на него смотрят. С подозрением взглянул на пирог, проглотил, после чего пожал плечами.
   - Что? Вкусно. - И залихватски ухмыльнулся. - Мастерицы, - похвалил он, и толкнул Ромку, который тоже подоспел и потянулся к блюду. - Не трогай, тебе нельзя.
   - Почему это мне нельзя? - заныл Малиновский, но Жданов уже увлек его за собой в сторону коридора.
   У ресепшена было тихо. Наверное, как никогда. Дамочки опасались друг на друга смотреть, все глядели на пироги, которых стало на один меньше. Шура только снова кашлянула, словно задыхалась. Потом Амура выдохнула:
   - М-да...
   - Вляпались, - прошипела Тропинкина, глядя на пироги с ненавистью. - Чего теперь делать-то? Может, ему противоядие какое дать?
   - Какое противоядие? Ты сдурела?
   Маша развернулась на кресле в сторону Светы.
   - Всё твой Захар виноват! Вот где его носит? Маргарин, небось, жрёт, а мы тут... из-за него!.. Андрея Палыча убили.
   - Спокойно, - Амура сделала глубокий вдох и взмахнула рукой. - Может, еще и не выйдет ничего.
   - Как это?
   - Ты же сама говорила!..
   - Да мало ли что я говорила!
   Кривенцова подбоченилась.
   - Вот я так и знала. Ты все придумала, да? А мы, как дуры, пироги пекли и нервничали!
   - Ничего я не придумала, - принялась отнекиваться Амура. - Просто... я же раньше этим никогда не занималась. Вдруг не получилось?
   - Молись. Чтобы не получилось. - Тропинкина посмотрела на потолок, потом закрыла глаза. - Нас всех уволят, даже гадать не надо.
  
  
   Разойтись по домам в этот день никто не решался. Дамочки продолжали чего-то ждать, собравшись у Машиного стола, а когда Жданов вновь появился в холле, вместе с Катей, жадно на него уставились. Андрей же удивился, их увидев на прежнем месте.
   - Вы еще здесь? Что происходит?
   - Ничего не происходит, - с жаром заверили его, ощупывая его взглядами.
   - Мы ждали кое-кого, Андрей Палыч, а этот... гад не пришел.
   - Не пришел? - негромко переспросила Катя, стараясь держаться от Жданова на расстоянии.
   Света головой покачала, а Катя про себя отметила, что расстроенной она совсем не выглядит.
   - Это к лучшему, - сказала Пушкарева, и после этих слов дамочки посмотрели на нее со страданием, будто ждали какого-то чуда. Катя поневоле насторожилась. - Что такое?
   - Катя, - нетерпеливо окликнул ее Андрей, когда двери лифта открылись.
   - Я иду, Андрей Палыч, - тут же отозвалась она, но смотрела по-прежнему на подруг, выражение лиц которых казалось ей беспокоящим. Но вдаваться в подробности, выяснять что-то, было некогда, и она лишь неопределенно махнула рукой и поспешила к Жданову. На мгновение встретилась с ним взглядом, и тут же стушевалась, в лифт вошла, опустив голову, и чувствуя взгляды дамочек в спину.
   - Что это с ними? - спросил Андрей, когда двери закрылись, и лифт, дрогнув, поехал вниз.
   - Не знаю.
   - Опять чего-то натворили. А мне их потом отмазывай.
   Катя слабо улыбнулась, на Жданова посмотрела, точнее, на его спину. Он стоял перед ней и сурово смотрел на свое искаженное отражение в металических дверях. Андрей недовольно повел плечами, потом вздохнул, затем обернулся, видимо, почувствовав, что Катя за ним наблюдает.
   - Что? - спросил он, причем голос прозвучал куда мягче, чем минуту назад.
   - Ничего. - Пушкарева стала смотреть на стену за его плечом, а Андрей фыркнул.
   - Что ты врешь?
   Из лифта оба вышли в приподнятом настроении, и это казалось странным, поэтому взглядами старались не встречаться. Прошли мимо Потапкина, кивнули тому на прощание, а когда проходили вращающиеся двери, Андрей в первый раз ощутил странный гул в голове. Качнул ею, надеясь избавиться от незнакомого ощущения, после чего пропустил Катю вперед. Вдруг сбился с шага, будто потеряв ориентацию. На Пушкареву посмотрел, потом на здание "Зималетто" обернулся, задрал голову.
   - Его еще не повесили. Завтра.
   - Что? - Он непонимающе на Катю посмотрел.
   - Плакат с поздравлением от "Зималетто". Его повесят завтра.
   - А, да.
   - Все хорошо? - Она внимательно вглядывалась в его лицо.
   Жданов с готовностью кивнул.
   - Да. Пойдем? - Он улыбнулся, достал из кармана ключи от машины.
   Этим вечером почему-то не складывалось. Никак не получалось Кате в глаза смотреть, улыбаться, притворяясь искренним, было слишком стыдно. А еще впервые захотелось сказать ей правду. И не просто сказать, а попросить прощения, покаяться, ткнуться лбом в ее плечо и вымолить обещание, что все будет хорошо. Хотя, Катя и раньше ему говорила, что все непременно устроится, но сейчас Андрею казалось, что это говорилось как-то не так. Нужно, чтобы глаза в глаза, шепотом и только для него.
   Чтобы избавиться от навязчивой идеи, потер лоб, он оказался влажным. И Андрей дернулся, когда Катя вдруг его лба коснулась.
   - Как вы себя чувствуете, Андрей Палыч?
   - Не знаю. Немного странно, - не стал он храбриться.
   - Температуры вроде нет.
   Катя вдруг широко улыбнулась, чересчур зазывно, как ему показалось, и Жданов испуганно моргнул. Моргнул, и все вдруг исчезло, и Катя уже не улыбалась, а смотрела на него обеспокоенно. Жданов отвернулся от нее, вцепился в руль, сердце колотилось как-то неровно и в горле не першило, а горело огнем. Очень хотелось выпить, прямо до смерти. Хорошо Катя все поняла и поторопилась с ним проститься. Жданова даже на прощальный поцелуй не хватило, только кивнул, когда она попросила его быть осторожнее на дороге. И почему-то боялся на нее смотреть, словно предчувствовал беду. Даже пробормотал себе под нос, когда она захлопнула дверь:
   - Не смотри на нее. - Зажмурился, и вдруг увидел... то, чего не должен был, да и быть такого не могло. Как Катя, как в замедленной съемке, идет к своему подъезду. Каждое ее движение, каждый шаг, как порывом ветра отбрасывает в сторону полу ее пальто, а она вдруг оборачивается, улыбается, также зазывно, как недавно, совершенно незнакомо, и машет ему рукой. Жданов вздрогнул, глаза открыл, повернул голову, чтобы посмотреть и удостовериться, но Катю не увидел, она уже зашла в подъезд, и дверь за ней захлопнулась. Андрей снова потрогал свой лоб. Сердце билось о ребра с сумасшедшей скоростью, и это тоже показалось признаком болезни.
   Кажется, у него желтая лихорадка. Не хватало еще умереть под Новый год.
  
  
  
   Ночь - время колдовства.
  

"Я люблю спать: это приятно и совершенно безопасно для здоровья"

  
  
  
   - Скажи, ты знаешь, о чем я думаю?
   - Конечно, знаю.
   - О чем?
   Он усмехнулся.
   - Обо мне.
   - Самое странное, что ты прав. А хочешь знать, что именно я думаю? - Теплое дыхание коснулось его щеки, потом шеи, а следом Андрей почувствовал прикосновение губ к своему плечу. По телу прошла приятная дрожь, а он лишь краем сознания подивился тому, что так бурно реагирует, как мальчишка. Прикосновения женских пальчиков к его телу были едва ощутимы, а он весь горел изнутри и его трясло, как в ознобе. Удивительно, что голос оставался спокойным, даже чуть насмешливым.
   - И что же ты думаешь?
   - Тебе нравится, что я делаю. И как я это делаю. Так приятно? - Узкая ладонь устремилась по его груди к животу, потом ниже. Андрей закрыл глаза и сглотнул. В горле снова все горело огнем, будто он съел ложку красного перца. Кстати, это было весьма неприятно, но другие ощущения, более изысканные, отвлекали. Он облизал сухие губы.
   - Ты... - начал он, и вдруг понял, что не может произнести ее имя. Не потому что не помнит или не знает, а просто не может. Обвел глазами комнату, непонимающе нахмурился, вдруг осознав, что он не дома, а в своем кабинете, вот только почему-то посреди него огромная кровать, на которой в данный момент он и лежит. С ней.
   Женские руки проворно и, главное, грамотно, ласкали его тело, сбивая с мысли, Андрей злился на себя, но поддавался, и все никак не мог обернуться, чтобы посмотреть на нее, хотя, голос, без сомнения, узнал, вот только незнакомые провокационные нотки сбивали и мешали сосредоточиться.
   - Я люблю тебя. - Этот безумный шепот заставил кровь закипеть. Андрей зажмурился, когда она повторила: - Люблю. Честно-честно.
   - Еще, - потребовал он.
   - Только тебя. А ты меня любишь? Скажи мне правду. - Его вдруг с силой потянули за волосы. - Скажи правду!
   - Люблю.
   Она прижималась к нему со спины, Андрей чувствовал теплое женское тело, мягкую грудь, его трясло от понимания того, что она так близко и настолько доступна, правда, какая-то часть него, более трезвомыслящая и не спешащая поддаваться волнению происходящего, нашептывала, что это не более чем сон, это не может быть правдой. И она, такая смелая и раскованная, не может быть настоящей. Но чувствуя, как наяву, ее прикосновения, дыхание, ее тело, его трясло от желания поверить, что это не сон.
   Острый ноготок прочертил линию от его уха вниз, по шее, затем Андрей почувствовал поцелуй.
   - Ты мой. - Тонкие пальцы взъерошили его волосы. - Мой. Весь.
   Андрей опустил голову, наблюдая, как женские руки обнимают его, гладят по животу. А изнутри поднимался страх вперемешку с безумным желанием. Происходило нечто странное, внутренний голос, который не спал, твердил ему, что нужно проснуться, немедленно, и ни в коем случае не оборачиваться, не смотреть ей в лицо. Почему-то Жданов был уверен, что если посмотрит, пропадет навсегда. Но его трясло, он весь горел, и назло своему страху в нем зрело неистовое стремление взять верх над ситуацией, и не просто посмотреть этой женщине в лицо, а подмять ее под себя, поцеловать, объяснить, кто тут кого любит и хочет.
   - Я сплю, - вдруг произнес он вполне отчетливо.
   - Нет.
   - Я должен проснуться.
   - И оставить меня? - Она целовала его спину, гладила ее, терлась об нее щекой и урчала, как кошка. Это сводило с ума. - Я люблю тебя, Андрей.
   Он закрыл глаза, сдаваясь от звуков ее голоса.
   - Я знаю.
   - Ты поцелуешь меня?
   Внутренний голос все еще требовал от него, чтобы он проснулся. Чтобы оставил эту женщину, чтобы отказался от ее любви.
   Все вокруг было залито странным, белесым светом. Андрей обвел взглядом знакомую обстановку, перехватил женскую руку и несильно сжал тонкое запястье. На какое-то мгновение ему показалось, что мир вокруг покачнулся, и он готов проснуться, но ее губы коснулись уголка его рта, и Жданов подумал о том, что она невероятно близко, и он будет последним дураком, если откажется. Повернул голову, чтобы ответить на поцелуй, поднял руку, это было сделать очень трудно, будто она свинцом налилась, но когда он сумел коснуться ее волос, все стало легко. Такое чувство, что он переборол весь мир, судьбу, убил всех врагов и драконов, что ее охраняли. Даже не понял как, одно мгновение, и вот она уже перед ним, лежит на шелковых подушках, и смотрит ему в лицо, причем без всякого вызова, смиренно, как он и желал. Как он хотел!.. В расслабленной позе, волосы раскинулись по подушке, на губах легкая улыбка, а в глазах теплота и понимание. Она и не она. Сон. Дыхание сбилось, Андрей чуть приподнялся, глядя на обнаженное женское тело под ним, хотел закрыть глаза и помотать головой, чтобы сбросить наваждение, но она коснулась его щеки, и он в то же мгновение поверил, что это не сон. Это было ее прикосновение: мягкое и несмелое, совсем не вязавшееся с теми словами и тоном, что он слышал минуту назад.
   - Катя, - выдохнул он, чтобы окончательно удостовериться.
   Она не улыбнулась и глаз не отвела. Только прошептала:
   - Я здесь, я с тобой. Я всегда с тобой. - И после короткой паузы добавила: - Я тебя спасу. - Ее руки обняли его за плечи и потянули вниз. Он даже не подумал сопротивляться, наклонился к ней и жадно поцеловал, чувствуя невероятное облегчение. Все вокруг потемнело, исчезло в этой мгле, а ему, наконец, стало невыразимо хорошо и приятно.
   Потом он почувствовал, что его груди коснулось что-то мокрое и холодное, все-таки открыл глаза.
   - Андрюш, ты как? Ты весь горишь. Тебе плохо? - Кира наклонилась к нему, с тревогой заглядывая в лицо, коснулась его лба, и от этого прикосновения Жданов поежился. Он таращился на Воропаеву, не до конца осознавая... Обвел взглядом комнату, не понимая, почему он здесь. - Андрей.
   Он снова сосредоточил лихорадочный взгляд на ее лице и вдруг спросил:
   - Ты кто?
   Кира немного отстранилась, ее взгляд стал откровенно перепуганным.
   - Пожалуй, я вызову "скорую".
   Андрей пошевелился, вынул руку из-под одеяла и снял со своего лба мокрую тряпку. Зевнул, и отворачиваясь от Киры, проговорил:
   - Не надо "скорую". Она меня спасет.
  
  
  
  
   - Ты, правда, ничего не помнишь? - Кира смотрела на него во все глаза. - Ты меня перепугал до жути. Тебя всего трясло, ты весь горел, а когда пришел в себя, меня не узнал.
   Андрей недоверчиво усмехнулся. Остановился перед зеркалом и высунул язык, на всякий случай поразглядывал его. После чего пожал плечами.
   - Ничего я не помню. Отлично выспался, и чувствую себя на все сто. И как я мог тебя не узнать?
   - Понятия не имею! - Кира все еще приглядывалась к нему с тревогой. - Тебе что-то снилось? Ты говорил во сне, звал кого-то.
   - Кого?
   - Не знаю, твердил, что кто-то тебя спасет.
   Жданов даже рассмеялся.
   - Да, чего только не бывает. - Но задумался, вспоминая, даже в затылке почесал. - Нет, не помню, вроде ничего не снилось.
   Кира подошла к нему и обняла.
   - Ты меня так напугал, любимый.
   От ее прикосновения стало холодно. Это было странно и неуместно, Андрей еще прислушался к себе, озноб не проходил, и он поспешил отстраниться.
   - Мне нужно на работу.
   - Еще рано.
   - Ничего, поеду пораньше.
   Кира смотрела на него удивленно.
   - И кофе пить не будешь?
   Жданов моргнул, сам удивился своим мыслям, но все же высказал их вслух, но как-то недоверчиво:
   - Я не люблю кофе.
   - Как это не любишь? Ты всегда его любил. С корицей.
   Андрей замер, прислушиваясь к себе.
   - Нет, не люблю.
   Воропаева поставила чашку на стол.
   - Андрюш, может, к врачу?
   - Из-за того, что я кофе не хочу? Не выдумывай. - Он улыбнулся, скрывая за этой улыбкой собственное недоумение.
   По дороге на работу, тревоги как-то сами собой позабылись. Вернулось хорошее настроение, Андрей даже улыбался, глядя за окно, на новогодние елки, гирлянды и украшенные витрины магазинов. Был переполнен энергией и ожиданием чего-то особенного.
   - Сергей Сергеич, приветствую!
   - Доброе утро, Андрей Палыч! - Потапкин разулыбался при виде него, и Андрей, сам от себя не ожидая, дружески похлопал охранника по плечу. Тот выпятил грудь колесом и важно засопел, оглядывая спешащих мимо сотрудников.
   Выйдя из лифта, Андрей попал в плен к женсовету. Те, кажется, ждали у лифта, и его мгновенно обступили, ощупывая взглядами.
   - Доброе утро, Андрей Палыч.
   - Доброе, девушки.
   - Как вы себя чувствуете? - с непонятным для него намеком поинтересовалась Амура. Даже на цыпочки привстала, с явным намерением заглянуть ему в рот. Жданов отшатнулся от нее.
   - Отлично. А что, я плохо выгляжу?
   - Нет, хорошо выглядите. - Шура Кривенцова проговорила это с некоторым удивлением и обошла вокруг него, разглядывая.
   - У вас ничего не болит?
   - Чувствую, голова вот-вот заболит, - решил предупредить их Жданов. Выбрался из окружения и направился к дверям в коридор, не понимая, что сегодня на всех нашло. А уж женсовет и без того с приветом, а сегодня, кажется, у них у всех разом, обострение.
   - Ну как вам? - шепотом спросила Маша у подруг, глядя в спину сбегавшего от них начальника.
   - Не знаю, - честно призналась Таня. - Вроде, он обычный.
   Амура вдруг подняла руку и постучала Шуру кулаком по лбу, потом трижды сплюнула через левое плечо.
   - Свят-свят-свят, - пробормотала она, а Кривенцова обижено потерла ушибленный лоб.
   - Ты чего? Ополоумела? Я тебе дерево, что ли?
   - А тебе жалко, Шуруп? Ради Андрея Палыча!
   - Мне не жалко, мне обидно. Я же живой человек!
   - Ладно, не кричите. Надо получше к Жданову присмотреться, что с ним да как.
   Маша уперла руки в бока и начала притопывать ногой от нервозности.
   - Амурчик, а вот если мы поймем, что что-то не то, что ты будешь делать?
   - Я?!
   - А кто?
   Амура принялась теребить амулет на груди.
   - В конце концов, одна ночь уже прошла. Нужно только переждать.
   - Ах вот как!..
   - А если ему мозги набекрень свернет от твоей отравы, дурья твоя башка?!
   - Вдруг он станет, как Милко, - ахнула Таня.
   - Типун тебе на язык, - шикнули на неё все разом.
   Двери лифта снова открылись, и появилась Катя. Остановилась, как вкопанная, наткнувшись на обеспокоенных подруг.
   - Привет всем. Что-то случилось?
   - Пока нет.
   - Ничего не случилось.
   - Все хорошо!
   Катя обвела их подозрительным взглядом, после чего решила, что проще не вникать. Кивнула и только попросила:
   - Не делайте глупостей.
   - Ну что ты, Катюш! - Маша разулыбалась, а когда Пушкарева отошла на несколько шагов, сникла и безжизненным тоном проговорила: - Я чувствую, нам конец.
  
  
  
  
   День первый. "Зималетто".
  
  
  

Любовь нечаянно нагрянет...

  
  
   Андрей нервничал. Казалось бы все в порядке, он в своем кабинете, без приключений добрался до работы, выспался, настроение хорошее, но как только вошел в кабинет, его как током шарахнуло. Остановился у стола и принялся оглядываться, не понимая, что его вдруг встревожило. Кати еще не было, в каморке темно, в приемной тихо, Клочкова вовремя никогда не являлась, и Жданова растревожило одиночество. Вдруг стало жарко, и он стоял посреди кабинета, и чувство было такое, что он что-то забыл. И воспоминания, хоть и смутные, хоть и о чем-то невероятном, стали возвращаться, в горле уже знакомо запершило, но за спиной хлопнула дверь и все исчезло. Андрей повернулся, посмотрел на Катю, моргнул и, кажется, исчезли не только воспоминания, но и всё остальное, реальность отступила за грань, и Андрей теперь видел только Катино лицо.
   - Привет.
   - Доброе утро. Извините, Андрей Палыч, я немного опоздала. Автобус...
   Он бездумно кивнул, продолжая улыбаться.
   - Как дела?
   Катя, уже готовая проскользнуть мимо него к каморке, замешкалась, удивленная его тоном.
   - Все хорошо. - Стала вглядываться в его лицо, вспомнив о том, что вечером Жданов чувствовал себя не очень хорошо. - А у вас?
   - Почему-то меня все сегодня об этом спрашивают.
   Не зная, что еще сказать, Катя прошла в каморку, принялась расстегивать пальто, и внутренне дрогнула, когда Андрей подошел к ней сзади, с желанием помочь.
   - Ты завтракала? Хочешь чаю?
   Пушкарева оглянулась на него через плечо.
   - Я?
   - Можно что-нибудь заказать в баре.
   - Я сама сварю вам кофе.
   - Я не люблю кофе. А ты любишь?
   Катя не ответила, вместо этого повернулась к нему и после секундного замешательства, встретив горящий взгляд, осмелилась взять Жданова за подбородок. Повернула его голову сначала в одну сторону, потом в другую, затем пощупала лоб.
   - Температуры нет, - вроде удивляясь результату, проговорила она.
   Он в нетерпении отвел ее руку от своего лица.
   - Да нет у меня никакой температуры! Я отлично себя чувствую. - Он сделал к ней шаг, Катя в тревоге отступила. Жданов казался странным. Хотя, не то чтобы казался, но взгляд был чересчур... влюбленным, что ли. А оттого казался немного безумным. Андрей еще и наступать на нее начал. Не зная, как его еще отвлечь, Катя спросила:
   - Кира Юрьевна уже на работе?
   - Не знаю.
   - Вы не вместе приехали?
   Андрей лишь улыбнулся, потянулся к ней, Катя хотела выскользнуть из кольца его рук, но Андрей оказался на порядок настойчивее, чем обычно. Она пикнуть не успела, как оказалась прижата спиной к вешалке с одеждой, и ей закрыли рот поцелуем. И поцелуй был не такой, как обычно, в нем не было никакой сдержанности и уважения. Ей просто заткнули рот, она повисла на руках Жданова, в первый момент потерявшись от такого натиска, не найдя в себе сил на сопротивление, а потом и вовсе растаяв, отдавшись новым ощущениям.
   А Андрей пылал. Едва коснувшись, как только закрыл глаза, на него нахлынули воспоминания: как наяву увидел Катю на широкой постели, пленительно улыбающуюся, она что-то говорила ему, губы шевелились, но слов он не слышал, только смотрел, смотрел, потом наклонился к ней, поддаваясь ее рукам, губы коснулись ее губ... И Жданов, вздрогнув, открыл глаза. Катю отпустил, понадобилась пара секунд, чтобы понять, где находится, а как только осознал, отрывки сна вновь стерлись из памяти. Встретился с потрясенным Катиным взглядом и улыбнулся как ни в чем не бывало. Коснулся пальцем ее щеки, потом дотронулся до уха, будто убирал за него прядь волос. И попросил:
   - Не говори ничего. Я все знаю.
   - Что? - еле слышно выдохнула Катя, не зная, то ли пугаться ей, то ли радоваться.
   - Все, я все про тебя знаю.
   Она шлепнулась на ближайший стул и уставилась на него снизу вверх. Жданов вновь предпринял попытку дотянуться до ее губ, но Катя уперлась рукой ему в грудь, останавливая. И очень вовремя: в кабинете хлопнула дверь, и послышался голос Малиновского:
   - Ау, люди! Есть кто живой или я один ответственный?
   Самое странное, что Андрей никак не среагировал на голос друга, Кате по-прежнему приходилось удерживать его рукой, а затем и вовсе оттолкнуть от себя.
   - Иди, иди в кабинет.
   - Катюш.
   Пришлось пихнуть его в живот.
   - Ладно, не дерись, - шепнул ей Жданов, голосом героя-любовника, - я его выпровожу сейчас.
   - Зачем?
   Андрей не ответил, лишь многозначительно хмыкнул и вышел из каморки, а Катя схватила со стола первую попавшуюся папку и принялась ею обмахиваться.
   - Боже мой, боже мой...
   Когда Андрей вышел из каморки, Малиновский вытаращил на него глаза и в театральном жесте прижал руку к сердцу, и даже осел немного. Чуть слышным шёпотом осудил самого себя:
   - Я помешал!
   - Помешал, - в тон ему ответил Жданов, испытывая искреннее сожаление. Вновь оказавшись в своём кабинете, он на секунду потерял ощущение реальности, до него донёсся женский голос, тихий, будто издалека, знакомый, но в то же время...
   - Палыч, - окликнул его Малиновский.
   Андрей моргнул, дернул ворот рубашки, словно тот его душил, и уже в следующее мгновение улыбнулся другу.
   - Ты сегодня рано.
   - Ты ещё раньше.
   Они прошли к столу, Рома наблюдал за Андреем, как тот обходит стол, потом наклонился к столу и тихо спросил:
   - Ну как оно? Продвигается?
   - Что?
   - То самое. - Рома для наглядности ткнул пальцем в дверь каморки. - Катя.
   - А, Катя. - На лице Андрея расцвела улыбка. По мнению Романа Дмитрича довольно глупая и оттого странная, он даже нахмурился. - Катя хорошо. Она на работе.
   - Да я понял. А дальше что?
   - Что?
   - Ну... открытки, обещания, клятвы.
   Андрей откинулся на кресле, а с губ не сходила мечтательная улыбка.
   - Ромка, она особенная, правда?
   Малиновский побарабанил пальцами по столу, не сводя глаз с лица друга, выражение на котором начало всерьёз беспокоить.
   - Катька-то? Катька - да, особенная. Никакого сомнения.
   - Да. Не такая, как все.
   - Как пить дать. Андрюх, а ты сейчас о чём?
   - О жизни.
   - О-о. Надеюсь, не о своей?
   - Конечно, о своей.
   - Ты придуриваешься? Чем ближе Новый год, тем лучше у тебя настроение, как я понимаю? Захотелось пошутить?
   Андрей покачал головой.
   - Я не шучу.
   Рома кивнул, продолжая к нему присматриваться.
   - Ясно. Издеваешься. - Хохотнул, тоже на спинку своего кресла откинулся, ноги вытянул, и тогда уже ухмыльнулся. - Но с другой стороны, чем достовернее ты изображаешь, тем больше она будет тебе верить.
   Андрей не успел ответить, в душе только зародился протест, он на Ромку уставился, но в этот момент дверь каморки открылась и появилась Катя. Посмотрела на них, Андрею достался взгляд, полный неловкости, а оттого, как она поспешила отвести глаза, Жданову захотелось улыбнуться, позабыв обо всём, что занимало его голову несколько секунд назад. Ромка тоже обернулся, чтобы посмотреть на ту, что вызвала у Андрея Жданова такую бурю неоправданных эмоций.
   - Андрей Палыч, мне нужно уйти... Доброе утро, Роман Дмитрич.
   - Доброе, Катенька.
   Малиновский смотрел на неё изучающе, даже прищурился, будто подозревая её в чём-то, Катя поневоле занервничала. Смущённо кашлянула, и повторила:
   - Андрей Палыч, мне нужно выйти.
   Андрей из-за стола поднялся.
   - Куда?
   После этого вопроса, произнесённого требовательным тоном, Катя растерялась.
   - По делам, - отозвалась она. - В бухгалтерию, и ещё... в отдел кадров.
   - В отдел кадров? Катя... Что случилось?
   - Ничего.
   - Андрюх, ничего у неё не случилось! - Рома даже фыркнул снисходительно. - Там курилка рядом. Не понимаешь, что ли?
   Жданов переводил взгляд с друга на Пушкарёву и обратно, недовольно поджал губы.
   - Сейчас нужно идти? Кажется, мы ещё не договорили.
   Катя открыла рот, не веря тому, на что он намекает в присутствии Малиновского. Да ещё Роман Дмитрич снова к ней повернулся и вновь прищурился, весьма подозрительно.
   - Катенька, - завёл Малиновский насмешливо. - Ну что вы боитесь этого тИрана? Так мило краснеете, и всё из-за него? Это вызывает бурю негодования в моей душе. Он не заслужил.
   - Ты бы заткнулся, умник! - не стерпел Жданов, свирепо на того уставившись. Кате тоже достался обжигающий взгляд. - Иди.
   Она отступила, не понимая, что сегодня творится с настроением Андрея. Жданов так смотрел на неё в этот момент, будто подозревал в государственной измене. И это после того, что совсем недавно случилось в каморке. Она ещё после его поцелуев не остыла, и румянец был отголоском пережитой вспышки страсти, а совсем не смущения, на которое Малиновский намекал, но не объяснять же это всем?
   - Я не буду задерживаться, - зачем-то пообещала она, Рома после этих слов рассмеялся, продолжая поглядывать на Катю со странным, пугающим её намёком, Пушкарёва попятилась к двери, а когда она из кабинета вышла, Андрей перегнулся через стол и от души дал другу подзатыльник. Малиновский ойкнул, сел прямо и потёр затылок. А к Жданову обратился с возмущенным восклицанием:
   - Ты чего дерёшься?
   - А ты чего уставился?
   - На кого?!
   - Сам знаешь! - Андрей сунул ему под нос кулак. - Даже не думай.
   Андрей сел в своё кресло, которое под ним жалобно скрипнуло, зло крутанулся, оттолкнувшись ногой и стараясь не обращать внимания на ошалелый взгляд Малиновского. Тот ещё затылок потёр, а потом выразительно постучал себя кулаком по лбу.
   - Кажется, ты сегодня не с той ноги встал.
   Андрей отвернулся от него, не желая отвечать.
   А Катя, выйдя из кабинета, поспешила совсем не в бухгалтерию. К ресепшену ее гнало дурное предчувствие, и вновь застав женсоветчиц вокруг Машиного стола, она поняла, что ее подозрения не напрасны. Амура даже виновато опустила голову, встретив ее взгляд, а все остальные дружно вздохнули.
   - Судя по Катиному лицу, все плохо, - негромко проговорила Шура, причем голос прозвучал совершенно потерянно.
   Пушкарева только руками развела.
   - Что вы наделали?
   Следующие полчаса, скрывшись от посторонних глаз в курилке, Катю пытались убедить в том, что все получилось случайно. Ну, никак не предполагали, не ждали и, главное, не хотели. В том смысле, что травить Андрея Палыча.
   - Ему очень плохо, да, Кать?
   - Я так и знала, - принялась причитать Таня Пончева. С осуждением взглянула на притихшую Амуру. - Признайся честно, что ты набросала в это зелье?
   - Почему сразу набросала?! Я положила... Все строго по рецепту.
   - По рецепту тысячелетней давности!
   Катя переводила взгляд с одного виноватого лица на другое, в конце концов топнула ногой, потеряв терпение.
   - Как долго это продлится?
   - До завтрашнего вечера.
   - Боже.
   Ее схватили за руку.
   - Кать, он странно себя ведет?
   - Да.
   - И что он делает?
   Пушкарева моргнула, глядя в любопытные Машины глаза. Несколько смущенно кашлянула.
   - Ну... Странно, и все тут. Он... Улыбается все время.
   - Так правильно, он влюблен.
   - В кого? - невольно вырвалось у Кати.
   - Не знаю. Наверное, в Киру. Хотя... - Амура в задумчивости потерла кончик носа, на Катю взглянула, а та поторопилась отступить, почувствовав вдруг жуткое волнение. Даже в ушах зазвенело. Правда, напоследок в легкой панике попросила:
   - Сделайте что-нибудь. Два дня - это слишком долго!
   - Да ладно. Он же танго голым не танцует. Значит, ничего страшного.
   - А может?
   Амура пожала плечами, после чего лукаво улыбнулась. Дамочки дружно ахнули, засмеялись, и только Кате было не до смеха. На обратном пути к президентскому кабинету, она негодовала. Негодовала по поводу того, насколько неразумны бывают взрослые люди. Дамочки, кажется, даже не понимали до конца, что натворили. Их больше волновало, как это отразится на их карьерах, если правда вскроется. Хотя, Катя сомневалась, что Жданов способен поверить в подобное, в привороты и заклятия. Он, скорее всего, посмеется, а свое странное поведение спишет на причуды погоды, повлиявшие на его разум, но никак не на травки, которые Амура умело перемешала и добавила в начинку для пирожков. И следующие сутки как-то можно пережить, правда, остается один вопрос: ей-то что делать?! Когда Жданов зажимает ее в каморке и целует?
   Катя вдруг сбилась с шага, перед самой дверью в приемную, ухватилась за дверную ручку, а от озарившей ее мысли даже рот открыла. Что там Амура говорила про откровение? Мужчина должен понять, кого на самом деле любит?
   Пушкарева передумала входить в приемную, даже от двери отвернулась, призадумавшись.
   Но ведь целовал-то он ее. И смотрел по-особенному. То есть... осознал?!
   В волнении Катя прижала руку к груди, понимая, что никак не может вдохнуть. Помог ей Малиновский, который выходил из приемной и едва дверью Пушкареву не приложил. Она все-таки опомнилась, отскочила в сторону, а на Романа Дмитрича взглянула перепугано.
   - Катенька, вы почему здесь стоите? С таким лицом... - Произнеся это, Малиновский мысленно скривился, подумав, что лицо-то у секретарши Жданова не хуже, чем обычно, но уж больно она перепугалась.
   - Я задумалась, Роман Дмитрич.
   - Об отчете?
   Катя неопределенно повела рукой, почему-то задержала на лице Малиновского взгляд, тот даже нахмурился от такого внимания.
   - Катенька, что-то случилось?
   - Нет.
   - Вы уверены?
   - Не совсем.
   - Ну вот, здрасти. Не хватало нам новых проблем. Поделиться не желаете?
   - С вами?
   Над этим Рома призадумался. Пытался понять, на кой ему сдались проблемы Пушкаревой. Хотя, с другой стороны, если это касается Андрея или "Зималетто"... Он протянул к ней руку. Сделал это с такой готовностью, что поневоле почувствовал себя рыцарем и человеком чести, и вновь повторил:
   - Катенька.
   А в следующий момент получил резко открывшейся дверью по плечу. И даже не успел пожаловаться или ощутить боль, как вздрогнул от резкого окрика Андрея:
   - Чего это вы тут шепчетесь?!
   Катя только сглотнула, глядя в разгневанное лицо начальника. Андрей ощупал ее взглядом, после чего посмотрел на друга, с большой претензией.
   - Малиновский, я же тебе говорил.
   Рома растерянно моргнул. Его взгляд бродил по лицу Жданова.
   - Палыч, ты себя нормально чувствуешь?
   - Почему меня все сегодня об этом спрашивают?
   - Потому что ты странный. Ты ведешь себя странно... ты думаешь о странных вещах.
   Андрей, совершенно не согласный с такими выводами, отвернулся от Малиновского, распахнул пошире дверь и ткнул пальцем в дверь своего кабинета. Громовым голосом произнес, обращаясь к Кате:
   - Иди, быстро.
   Рты открыли все присутствующие, включая Клочкову, замеревшую за столом и наблюдавшую сие действо.
   Катя, не зная, что делать, спорить или нет, бочком проскользнула мимо Жданова, и под выразительным взглядом Виктории, поспешила скрыться в кабинете, и только услышала, как та проговорила:
   - Наконец-то, а только на меня орать может.
   Катя же забежала в каморку, захлопнула за собой дверь и застыла в полумраке, сжав кулачки. То ли на удачу, то ли просто от волнения. Вздрогнула, когда в кабинете хлопнула дверь и послышался возмущенный рык:
   - Катя!
   Андрей дверь в каморку распахнул, а Пушкарева поспешила его заверить:
   - Я ничего не делала.
   - Да?
   Андрей смотрел на нее с прищуром, взгляд опустился с ее лица ниже, на белую блузку, остановился на груди, и Жданов, кажется, позабыл обо всех своих претензиях. Замолчал, потер большим пальцем подбородок, затем зажмурился.
   - Андрей, что с тобой?
   - О чем мы с тобой вчера разговаривали?
   - Когда?
   - Вечером. Ты мне что-то обещала...
   - Я?
   - Я точно помню, что обещала. Но не помню, что именно.
   - Наверное, отчет, - нашлась Катя.
   - Нет.
   - Это было важно?
   Он вдруг улыбнулся.
   - Разве ты умеешь говорить о чем-то неважном?
   Катя не выдержала его взгляда и отвернулась.
   - Думаю, что могу. Если постараюсь.
   Андрей подошел к ней, положил руки на ее плечи и наклонился, коснувшись носом ее макушки. Пальцы сами собой сжались, на мгновение ему показалось, что он не сумеет с собой справиться и сдавит Катю, что есть силы, в своих руках. Не понимал, зачем ему это нужно и почему так остро этого хочется, но чувства переполняли, казалось, что бурлили в нем, и справиться с этим никак не получалось. Катя тоже напряглась, Андрей чувствовал ее неловкость, видимо, она тоже не понимала, что с ним творится, но просто вырваться или попросить его отпустить, не решалась. А он этим пользовался, чувствуя себя негодяем. Но когда смотрел на нее, сердце билось неровными толчками и где-то близко, совсем близко, а не под ребрами. Казалось, что даже рассудок мутился, подсовывая образы и воспоминания, смутные, но от этого еще более волнующие и сладкие. Андрей удивлялся на себя краем сознания, и даже ругал себя, но это был будто и не он. Да и Катя вроде бы сдалась, потому что не противясь, повернулась и на поцелуй ответила. Узкая ладонь легла на его щеку, задержалась на ней, но не погладила, а поднялась выше, на лоб. И вот тогда уже Андрей отстранился.
   - Кать, прекрати. Что ты делаешь?
   Она облизала губы, что заставило Жданова сжать зубы до боли, до того остро он воспринимал каждое ее движение и жест, и честно призналась:
   - Проверяю, нет ли у тебя температуры.
   - Нет, - заверил он ее.
   - Ты уверен?
   - Да. Честно-честно, - вырвалось у него, прежде чем он успел подумать.
   Катины глаза за стеклами очков удивленно распахнулись. Пальцы рассеянно скользнули по его груди, поправили сбившийся в сторону галстук, а затем рука бессильно опустилась.
   - Хорошо... если нет.
   - Кать. - Она рискнула поднять на него глаза. - Ты меня любишь?
   Она молчала, и Андрей снова взял ее за плечи.
   - Скажи. Это очень важно.
   Она не сказала, но кивнула. Только Жданову этого было мало, и он переспросил:
   - Да?
   Катя уперлась в его грудь ладошкой, оттолкнула слегка.
   - Честно-честно, - повторила она его недавние слова.
   Андрей сделал глубокий вдох.
   - Это я и хотел услышать, - признался он.
   - Честно-честно? - переспросила она. Андрей рассмеялся.
   - Именно.
   В кабинете хлопнула дверь, и Катя поспешила от Жданова отодвинуться, опустилась на свой стул и придвинулась ближе к столу, изображая чрезмерную занятость. Нервно сглотнула под пристальным взглядом Андрея, который наблюдал за ее действиями с таким интересом, словно не понимал, почему она все это делает.
   - Андрюша, ты здесь? - послышался голос Киры, и Катя, к своему ужасу поняла, что Жданов не двигается с места, не торопясь отзываться. С ним явно происходило неладное, и зная, что явилось этому причиной, Катя себя чувствовала виноватой, будто пользовалась его состоянием.
   - Андрей. - Воропаева заглянула в каморку, увидела Андрея у стола Пушкаревой и недоуменно вздернула брови. - Вы что-то обсуждаете? Я помешала?
   Андрей молчал, и Катю это безумно напугало. Она поторопилась улыбнуться Воропаевой и заверила ту:
   - Что вы, Кира Юрьевна. Андрей Палыч зашел за документами, - и сунула Жданову в руку первую попавшуюся папку. Жданов ее в руке повертел, и уже после, очень медленно, повернулся к Кире. Посмотрел на нее, и вдруг поймал себя на мысли, что забыл, как вести себя с ней. Будто они не расстались несколько часов назад на ее кухне, не проснулись вместе, и не она этой ночью заботилась о нем. Чувство такое, будто он не видел ее несколько месяцев и совершенно не помнит как и о чем с ней говорить.
   - Кира...
   Воропаева схватила его за руку и вытянула прочь из тусклой каморки. Взяла под руку, и они вместе прошли к окну. Кира поправила Андрею лацкан пиджака, после чего подтянула узел галстука, отчего Жданов нервно дернул шеей.
   - Я хотела позвать тебя пообедать.
   - Пообедать?
   - Да. И заодно сказать, что не смогу сегодня вечером пойти с тобой на презентацию. Ты не обидешься? - Андрей поджал губы, вроде раздумывая над ее словами, но на самом деле пытался вспомнить, что за презентацию он сегодня должен посетить. - Саша хочет, чтобы я сопровождала его сегодня на ужин, приезжают дальние родственники отца. Я никогда с ними особо не общалась, но Саша настаивает. - Кира усмехнулась. - Наверное, надеется на тетушкино наследство. Так ты не сердишься?
   Жданов покачал головой, глядя на заснеженные крыши жилых домов неподалеку. Отвлекся, когда пальцы Киры пощекотали его по груди, немного нахмурился.
   - Что?
   - А с кем ты пойдешь?
   - Ты собираешься найти мне компанию? Может, Клочкову предложишь?
   Кира рассмеялась.
   - Нет, конечно. Я просто спрашиваю... Но ты бы мог взять Пушкареву.
   Андрей удивленно вздернул брови.
   - Катю? - Интересно, почему он сам об этом не подумал?
   Воропаева же кивнула.
   - Да, возьми Катю. Тебе там понадобится секретарь, и, к тому же, Катя...
   - Что?
   - Отпугнет от тебя всех женщин.
   - Почему отпугнет?
   Кира фыркнула.
   - А сам ты не понимаешь?
   Жданов смотрел на нее серьезно, ожидая четкого ответа, и Кира, осознав это, лишь вздохнула, придя к выводу, что он издевается.
   - Ну ладно, просто возьми ее с собой и все, договорились? А я буду ждать тебя дома.
   В ее голосе прозвучал намек, заметить который, Жданов вроде бы не пожелал. Зато, как только Кира вышла, он вернулся в каморку и сообщил:
   - Мы идем на презентацию!
   Будто сообщал великолепную новость. Катя лишь в первый момент потеряла дар речи, а оставшись одна, натуральным образом за голову схватилась. Еще один выход в свет? Для нее он, как обычно, пройдет незабываемо, в этом она уже давно убедилась. А если принять во внимание, что Андрей несколько не в себе сегодня, то их вечер может превратиться в настоящую катастрофу.
   - Вы виноваты, вы, - в отчаянии бормотала она, стоя на пуфике в курилке, пока дамочки кружили вокруг нее, подбирая платье и придумывая, как лучше уложить волосы. - А если ему хуже станет, что я буду делать? Одна?!
   - Катя, ладно, не станет ему хуже.
   - Откуда ты знаешь? - спросила она Свету, которая пыталась ее успокоить.
   - Я так думаю. С чего ему хуже может стать? Ему бы с утра поплохело, а то еще и ночью. Он же к тебе не пристает?
   - Что? - ахнула Пушкарева и прикрыла рукой грудь, когда с нее стащили блузку. Вытаращилась на дамочек с ужасом, а те рассмеялись.
   - Кать, она имела в виду, что Жданов не скачет, как ребенок и не хватает тебя за юбку. Он вполне адекватен. Только улыбается.
   Пушкарева стала смотреть на потолок.
   - Никогда вам этого не прощу. И никогда больше не буду есть то, что вы готовите!
   - Какая ты злая, Катерина, честное слово.
   - Мы же уже говорили, что все случайно получилось.
   - И мы уже извинились!
   - Отравительницы, - все-таки добавила Катя и замолчала, когда Маша взобралась рядом с ней на пуфик, чтобы самолично накрасить ей губы.
   Но вся злость и негодование ушло, как только встретила взгляд Андрея. Он смотрел на нее так, будто это и не она была, а, например, Ванесса Парради. И это, кстати, одновременно с радостным замиранием сердца, и смущало, и расстраивало. Ведь она знала, почему он так на нее смотрит, и гадала, что же он видит: ее или не ее? Но все равно было приятно, по крайней мере, она запомнит этот взгляд, его реакцию, улыбку. Кто знает, возможно, если бы не зелье Амуры, она бы никогда не заслужила такого откровенного восхищения в глазах Андрея Жданова. Ведь даже сейчас, нарядившаяся и припудренная стараниями всего женсовета, она всего лишь Катя Пушкарева, странная застенчивая секретарша, с которой Кира Юрьевна не боится отпустить жениха на целый вечер. Всю дорогу до отеля, в банкетном зале которого проходила презентация, Жданов не замолкал. Он выглядел воодушевленным, довольным, говорил о планах на вечер: с кем необходимо встретиться, что обсудить и во сколько можно будет сбежать, а Катя молчала, думая о своем и теребя пуговицу пальто. Ей было совсем не радостно, не смотря на то, что Андрей постоянно к ней обращался и даже за руку взял, когда они остановились на светофоре.
   - Что с тобой? - все-таки спросил он, когда они входили в зал. Катя за секунду до этого шарахнулась от него в сторону, и теперь, кажется, весь оставшийся вечер собиралась держаться от него на расстоянии.
   Она постаралась улыбнуться, как можно естественнее.
   - Ничего. Смотрите, там Полянский! Машет вам.
   - Черт бы с ним. Кать, ты расстроена?
   Пушкарева изобразила удивление.
   - С чего мне расстраиваться?
   - Я надеялся, что ты расскажешь.
   - Здесь и сейчас?
   - Ты очень красивая.
   После этих слов она даже улыбнуться не смогла. Челюсти свело судорогой, а в груди похолодело. С трудом выдавила из себя:
   - Спасибо.
   - Пойдем? Шампанского хочешь?
   Больше всего на свете она хотела уйти отсюда. Не оглядывалась затравленно, как когда-то, но чувствовала себя, если не чужой, то служащей, одной из официанток, что сновали между гостей с подносами. Да и относились к ней соответственно. Катя старалась держаться за спиной Андрея, подсказывала в нужный момент, что-то записывала и раздавала визитки направо и налево. Кто-то ей кивал, в знак приветствия, кто-то без стеснения разглядывал, проявляя любопытство, и только Андрей ничего не замечал. У него было великолепное настроение, он улыбался, даже счастлив был, а когда ее представлял, выглядел гордым, и оттого это выглядело немного смешно. И смеялись все над Катей, а не над ним. Он смотрел на нее, как на королеву, и Пушкарева не знала, куда спрятаться от его взгляда. Хотелось рукой закрыть ему глаза, а еще лучше ущипнуть посильнее, чтобы он очнулся наконец, и все вернулось на круги своя.
   - Давай потанцуем?
   Катя поспешила освободить свою руку из его пальцев.
   - Нет!
   - Почему? - Жданов искренне недоумевал, а Катя не знала, как ему объяснить. Попыталась выкрутиться.
   - Не хочу, спасибо. Я устала.
   - Устала? Тогда поедем.
   - Еще слишком рано. Нужно дождаться окончания официальной части...
   - Да брось. Свое дело мы сделали, а все остальное неважно. Особенно, если ты устала. - Он снова взял ее за руку, и его палец закружил по Катиному запястью. Она сглотнула. Конечно, нужно было убедить Андрея, что она не так уж сильно устала, и дело прежде всего, но с каждой минутой все отчетливее понимала, что на грани. Сегодняшний день, колдовство и притворство ее попросту вымотали. Поэтому кивнула, соглашаясь.
   - Хорошо, поедем. - А про себя подумала, что Жданов не имеет представления, как ей хочется выйти из этого зала. Казалось, что все присутствующие только и смотрят, что них и, конечно, видят, как Андрей без конца хватает ее за руку. Катя задыхалась от стыда и смущения, и только Андрей пребывал в блаженном неведении. Пушкаревой даже казалось, что он и ее-то не видит, даже когда смотрит в упор. Перед его взором нечто сказачное и прекрасное. Точно не она.
   - Ну что с тобой? - спросил Андрей, когда они оказались в машине. - У тебя испортилось настроение.
   Катя откинулась на сидении, заправила волосы за ухо, затем слабо улыбнулась, не желая его расстраивать. Все-таки сегодня он беспокоится за нее и переживает. А Андрей вдруг наклонился к ней и поцеловал, быстрым, но теплым поцелуем, коснулся ее щеки, улыбнулся.
   Она всю дорогу на него смотрела: как он щурится, глядя на дорогу; как руки сжимают руль; как улыбается ей время от времени.
   - Андрей, какой ты меня видишь? Вот сейчас.
   Жданов заглушил двигатель, остановив машину у ее подъезда, и повернулся к Кате, удивишись ее вопросу.
   - Ты удивительная.
   На ее губах появилась скептическая улыбка.
   - Не сомневаюсь.
   - А в чем тут сомневаться? - Жданов провел ладонью по ее плечу. - Что с твоим настроением?
   - А с твоим?
   - С моим? - удивился он. - Все, как обычно.
   - Ты уверен?
   Он кивнул, не засомневавшись ни на секунду. Потом наклонился, чтобы поцеловать ее, придержал пальцем ее подбородок, а уже через минуту застонал, когда понял, что справиться с собой сложно. Все сложнее, с каждым часом. Или дело в том, что ночь приближается? Катя тоже судорожно втянула в себя воздух, пытаясь выровнять дыхание, и мерцая глазами в полумраке, разглядывая Андрея. Сняла очки, и обняла Жданова, когда он снова потянулся к ней. Его трясло, Катя чувствовала мелкую дрожь, пробегавшую по его телу, и, кажется, у него снова начала подниматься температура, от него так и шел жар.
   - Андрюш.
   Он едва ощутимо прикусил ее нижнюю губу, снова поцеловал, и уже после этого заглянул Кате в глаза.
   - Ты мне очень нужна. Я без тебя не справлюсь.
   - Я же никуда не собираюсь уходить.
   - Пообещай.
   - Зачем? Я не собираюсь...
   - Все равно пообещай.
   Ее пальцы сжали воротник его пальто. Кивнула.
   - Обещаю. - Отвела волосы с его лба.
   - Я не знаю, что делал бы без тебя. - Катя улыбнулась в темноте, а после замерла, когда он сказал: - Я люблю тебя.
   Пришлось зажмуриться, а когда Андрей уткнулся носом в ее шею и повторил с еще большим пылом:
   - Люблю, - не выдержала и отстранилась. А Жданов забеспокоился: - Почему ты молчишь?
   - Я не молчу.
   - Ты молчишь. Что не так, Кать?
   - Все так, - поспешила заверить она его. Слишком поспешила. Рука сжалась в кулак, и Катя не сразу поняла, что Андрей на ее руку и смотрит. Пришлось подбирать слова. - Просто сейчас такой момент, Андрюш...
   - У тебя?
   - У тебя. Ты нервничаешь, столько всего происходит... с "Зималетто", например.
   - Причем здесь "Зималетто"?
   - А ты считаешь, что не причем?
   - Я, вообще, ничего не считаю, потому что не понимаю. - Он сделал паузу, после чего сказал: - Я отменю свадьбу. Я тебе клянусь.
   Катя зажмурилась.
   - Не говори мне этого сегодня.
   - Почему?
   - Только не сегодня. Ты не понимаешь... Ты не можешь сейчас принимать решения, ты потом раскаешься.
   - Не думаю.
   - Ты не думаешь, а я знаю. Ты не в себе, - Катя даже повернулась к нему, чтобы смотреть ему в лицо. Раз уж решила признаться, то в этот момент лучше смотреть человеку в глаза. - Ты болен, понимаешь?
   - Если у меня небольшая температура, это не значит, что я выжил из ума.
   - Все равно!..
   - Катя, прекрати. Не надо бояться. - Андрей снова коснулся ее щеки, пальцем вниз провел, очертил нижнюю губу, не выдержал и снова поцеловал. На этот раз сделал все, чтобы добиться ответного стона, когда Катя вцепилась в него, пальцы запутались в его волосах, и тогда Жданов довольно улыбнулся, прервав поцелуй и выдохнув ей в губы:
   - Так что, любишь?
   Пушкарева зажмурилась, обняла его за шею, придя к выводу, что она все же пыталась рассказать ему правду, а это все-таки поступок, и она не совсем слабовольная. Кивнула.
   - Люблю. Честно-честно.
  
  
  
   Вторая ночь.
  

"Если вам ничего не снится, значит, у вас все есть"

  

   Андрей смотрел на дверь своего кабинета, не сразу задавшись вопросом, как долго он это делает и чего, собственно, ждет. И только проведя ладонью по шелковым простыням, понял, что всё снова вернулось. Он вновь, как в прошлую ночь, в своём кабинете, на огромной постели. Приятный, белесый свет, похожий на лёгкую дымку, окутывал мебель, струился по полу, и казалось, вот-вот заберётся на кровать. Жданов даже ногу от края отодвинул, неожиданно ощутив смутную тревогу. Вроде бы ещё минуту назад его ничего не волновало, он был полностью расслаблен и спокоен, а вот сейчас начал в сомнении поглядывать по сторонам и задумываться. Опять дурацкий сон!.. Или не сон?
   Всё тот же сон. Вот только он почему-то один. Пальцы скомкали гладкую прохладную ткань, Андрей сделал попытку подняться с кровати, и попытаться всё-таки выяснить, что же чёрт возьми, происходит, но как только подумал, дверь кабинета открылась, и он увидел Катю. Она остановилась в дверях и смотрела на него. Андрей смотрел ей в лицо, никак не мог глаз отвести, а когда в голове мелькнула мысль о том, что на Кате нет ни клочка одежды, его бросило в жар. Непонятно, как он это понял или догадался, потому что сил опустить взгляд ниже, у него так и не находилось. Будто интуиция подсказывала, что его рассудка на это не хватит. Хотя, дневной, трезвомыслящий Жданов, вполне мог посмеяться над собой в такой ситуации. Это он-то, его рассудок, не вынесет вида обнажённого женского тела? А сейчас глядит глаза в глаза, и только от этого тело начинает покалывать от волнения невидимыми иголками. От этого будоражащего ощущения сглотнул, наблюдая, как Катины пальцы медленно постукивают по дверному косяку. Словно он чем-то успел её расстроить или разозлить.
   - Ты вернулся?
   Он моргнул. Попытался вспомнить.
   - А я уходил?
   Она не дала прямого ответа, просто пожаловалась:
   - Тебя долго не было. Я переживала.
   Андрей поднял руку и потёр подбородок. Почувствовал щетину, и еще подумал о том, что зря он вечером не побрился.
   - Ты ходил к ней?
   Подбородок немного повело в сторону, но Жданов решительно вернул его на место.
   - К кому? К Кире?
   Он видел, как Катя чуть склонила голову набок, в глазах промелькнуло недоумение.
   - Кто это?
   - Кира?
   Здрасти, приехали. Андрей нервно поёрзал, поправил лёгкую простынь, которой был укрыт до пояса, снова на Катю посмотрел, и взгляд сам собой метнулся от постели к её лицу, не дав ему возможности что-то увидеть.
   - Кто это - Кира? - продолжала любопытствовать ночная Катя.
   - Это... - Он просто не представлял, что говорить. В конце концов, покачал головой. - Никто. Мы... работаем вместе.
   Катя сделала шаг, потом другой, положила руку на резную спинку кровати. А Жданов уставился на изображение пухлого Амурчика с луком в руках. Выражение лица ангелочка было чересчур хитрое, совсем, как у Малиновского.
   - У тебя так много знакомых.
   Андрей вернулся к общению с Катей, и в который раз, обратив к ней свой взгляд, забыл обо всём на свете. В голове начался приятный гул, на душе стало легко и воздух, что он вдохнул в этот миг, показался по-особому чистым и опьяняющим.
   - Ты думаешь, что много?
   - Иначе бы ты не уходил от меня.
   - Кать. - Жданов неожиданно подался к ней, дотянуться, конечно, не смог, но стал хоть немного ближе к ней. - Я же не ухожу. Я же обещал... Ты помнишь?
   Она молчала, только глазами на него мерцала, и Андрей поймал себя на мысли, что никогда не смотрел Кате в глаза напрямую, только через стекла очков. А у неё удивительные глаза, цвета темного меда.
   - Ты уходишь к ней.
   Жданов потряс головой, не понимая, о чём она твердит. Раз знать не знает, или не помнит, кто такая Кира. На всякий случай решил повторить:
   - Я всё отменю, я клянусь. - В горле появилось уже знакомое першение, жар пошёл гулять по венам, и Андрей протянул руку, и попытался до Кати дотянуться. Хрипло потребовал: - Иди ко мне.
   Он только дотронулся, а она руку отодвинула, немного, а следом рассмеялась. Жданов тоже улыбнулся, и потянулся за её рукой. Смотрел на её пальчики, как они обводят узор на спинке кровати, медленно и дразняще, и на секунду даже зажмурился. Белёсая дымка всё-таки забралась на постель, задела его, и в том месте стало холодно, и Андрей вздрогнул. Вздрогнул и подумал: "Я сплю".
   - Не спишь. Ты со мной. К ней ты пойдёшь потом.
   Катя дотронулась до его груди, и он забыл тревожную мысль. Хотя нет, он просто отмахнулся от неё, ему стало всё равно, спит он или бредит наяву. Её палец очертил круг на его груди, и этот круг теперь, казалось, прожигал насквозь, подбираясь к сердцу. Но вместо того, чтобы отодвинуться, попытаться спастись, Андрей расправил плечи, позволяя ей делать всё, что заблагорассудится.
   - Она странная, - услышал он негромкий, отстранённый голос. - Я её совсем не понимаю. Редко. Она совсем себя не любит. - Андрей часто дышал, потянул носом, когда возбуждающий цветочный аромат окутал его, а теплое дыхание коснулось щеки. - Ты должен любить её за двоих, слышишь? Пока она не научится сама.
   Жданов бездумно кивнул.
   - Да.
   Она, кажется, улыбнулась.
   - Что да?
   - Я буду любить.
   - Кого?
   - Тебя.
   - Ты думаешь, мы с ней одно целое?
   Андрей почувствовал, как она присела рядом с ним на постель, потом обняла за плечи. От её близости у него кружилась голова, а перед глазами мелькали разноцветные огни. В висках билась кровь, но сердце стучало ещё быстрее. Не в пример ему, Катя была спокойна и рассудительна.
   - Иногда мне тоже кажется, что мы с ней одно целое. Например, когда она сердится. - Она наклонилась к его уху и жарко зашептала: - Или чего-то хочет. И я ей даже помогаю... хотеть. - Её рука медленно, слишком медленно, спустилась по его животу вниз, и весь жар устремился за ней, заставив Андрея сжать зубы и застонать. - Но ты же понимаешь, я мало, что могу. Она меня ненавидит, - шепнула она.
   Он открыл глаза, и встретился с Катей взглядом. Сдул с её щеки прядь волос, а руки наконец смогли коснуться женского тела. Это даже лучше, чем видеть, разве нет?
   - Почему ненавидит?
   Кончик языка прошёлся по нижней губе, после чего Катя лукаво улыбнулась.
   - Она считает, что я всё, что есть в ней плохого. Я всегда хочу большего. Это я захотела тебя. Но разве я была неправа?
   Жданов провёл ладонями по её бокам, потом подхватил под бёдра и рывком притянул к себе. Мягкая грудь прижалась к его груди, Андрей гладил узкую спину, чувствуя тёплые губы на своей щеке. Потом прикосновение языка и игривый шёпот:
   - Колючий.
   Андрей вдруг понял, что всё неуловимо изменилось. Ещё несколько минут назад он был лишь пассивным наблюдателем, а сейчас он может дотрагиваться, подталкивать, даже чего-то требовать. Он владеет ситуацией. И не только ситуацией. Даже эта колдунья, которая имеет над ним такую власть, готова подчиниться, а судя по её взгляду, хочет этого. Андрей взял её за подбородок, не разрешая отвести взгляда, коснулся губами её губ. Она ответила, но Жданов заметил секундное замешательство, мелькнувшее в её глазах. Он убрал с её лица волосы, пальцы запутались в них, а другая рука спустилась по её спине, задержалась на пояснице, после чего уверенно устроилась на ягодицах. Одно движение, теснее соединившее их тела, и непонятно, у кого первого вырвался короткий острый стон. Губы накрыли её губы, и он повалил Катю на постель. От того, с каким желанием она отвечала на его поцелуй, по телу прошла дрожь, похожая на озноб. Жданов обвёл языком её нижнюю губу, затем приподнялся на локте, посмотрел на Катю. Она в этот момент очень знакомо сощурила глаза и улыбнулась. А его накрыло облегчение.
   - Ты - это она. Мне ли не знать?
  
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   День второй. Время почти вышло...

"Мужская примета: если в доме неизвестно откуда появились цветы, значит, у жены был день рождения..."

  
  
  
   После этой ночи Андрей чувствовал себя разбитым, при этом совершенно не понимая, что с ним происходит. Проснулся утром, потёр глаза и зевнул. Порадовался тому, что вчера не поехал к Кире, будто предчувствовал, что с утра будет не до неё. В сознании ещё кружили возбуждающие образы, и Жданов даже посмеялся над собой, решив, что в детство впадает. Снов сексуального характера, настолько ярких, он с юности не видел. Точно припомнить, что именно ему снилось и кто, не мог, но жаркое тепло до сих пор по телу разливалось. Именно из-за чувства истомы Жданов позволил себе снова упасть на подушки и закрыть глаза. Решил дать себе ещё несколько минут, а в голову тут же полезли мысли о Кате. Вспомнил весь вчерашний день, их разговор в машине, признания и расставание, после которого осталось приятное послевкусие. Сердце вновь заколотилось, и Андрей понял, что лежать больше не может, ни минуты. Его переполняла энергия, а в голове только одно имя - Катя. Поймал себя на том, что бреясь и глядя на себя в зеркало, напевает себе под нос, и именно её имя. Это насторожило, и Жданов замолчал, уставившись в глаза своему отражению. Несмотря на эйфорию, понимал, что с ним что-то не то. Никогда раньше он не влюблялся до помутнения рассудка, даже в буйной молодости. Правда, надолго тревожные мысли в его голове не задержались, и он снова начал думать о Кате, что вызвало появление достаточно глупой улыбки на его губах, которая не исчезла даже по дороге в офис.
   - Вижу, ты в хорошем настроении, - сообщил Малиновский, догнавший его на стоянке "Зималетто". - По какому поводу?
   - Без повода.
   - Да? - Рома кинул на него заинтересованный взгляд, после чего усмехнулся. - Выспался, что ли?
   - Наоборот. Такое чувство, что ни минуты не спал, - не стал скрывать Андрей.
   - Серьезно? И с кем же ты ни минуты не спал?
   - Малиновский, это было образное выражение.
   Они прошли через вращающиеся двери и в один голос поприветствовали Потапкина.
   - Доброе утро, Сергей Сергеевич!
   Тот, в отличие от Жданова, выглядел чересчур бодро и даже торжественно.
   - Доброе утро, Андрей Палыч... Роман Дмитрич.
   - Какие новости, Потапкин?
   - Никаких. То есть, всё хорошо.
   Малиновский широко улыбнулся.
   - Люблю, когда у нас всё хорошо. Правда, Палыч?
   Тот просверлил его взглядом и с намёком переспросил:
   - Ты уверен, что у нас всё хорошо?
   - Ну, раз охрана говорит...
   Андрей направился к лифту, но Потапкин неожиданно его окликнул.
   - Андрей Палыч, передайте Кате привет!
   Жданов с шага сбился, потом обернулся. Уставился на него с подозрением.
   - Привет? Кате?
   Потапкин с улыбкой кивнул, еще не успев осознать, что подозрительно прищуренные глаза начальника ничего хорошего ему не сулят.
   - С какой стати я буду передавать от тебя привет Кате?
   - Ну как же?.. Я не успел её сегодня увидеть. А хотел!
   - Ты хотел? Чего ты хотел, Потапкин?!
   Сергей Сергеевич наконец примолк, в растерянности глянул на Малиновского, делавшего ему из-за спины Жданова какие-то таинственные знаки. Потапкин смотрел на него бездумно, совершенно не понимая, чего именно Роман Дмитрич от него добивается, и тот, в конце концов, переключился на друга, хлопнул Андрея по плечу.
   - Палыч, пойдём.
   Андрей, ещё не успев успокоиться, ткнул в Потапкина пальцем.
   - Что он имел в виду?
   - Что по Катеньке соскучился. Но в хорошем смысле. Правда, Потапкин?
   Сергей Сергеевич обстоятельно кивнул.
   - Да. А что-то не так?
   Андрей мазнул по нему свирепым взглядом и, печатая шаг, направился к лифту. Оказавшись в кабине, Рома махнул перед его лицом рукой, будто пытаясь вернуть Жданова к реальности. Андрей его руку оттолкнул.
   - Что? - удивился Рома. - Я только проверял, в уме ли ты.
   - Я в уме.
   - Серьезно? Ты уже второй день себя странно ведешь. Андрюх, скажи честно, у тебя что-то случилось?
   Андрей расстегнул пальто, раздумывая над тем, что стоит рассказать Малиновскому, а что нет.
   - Может быть, - уклончиво ответил он. Рома же нахмурился.
   - Может быть? И я должен успокоиться?
   Лифт остановился, и Андрей поспешил выйти из кабины. Сделал несколько шагов, открыл рот, чтобы произнести привычные слова приветствия, и замер перед собравшимся группкой женсоветом, вооружившимся букетами цветов. И вместо "доброго утра" выдохнул, переполненный плохим предчувствием:
   - Что случилось?
   Шура Кривенцова посмотрела на цветы в своих руках.
   - День рождения, Андрей Палыч!
   - День рождения? У кого?
   Его вопрос потонул в гуле радостных голосов, кто-то выкрикнул:
   - Катя, с днём рождения! - и стало ещё более шумно.
   Андрей вытянул шею, неосознанно пытаясь найти взглядом Пушкарёву, которая вышла из коридора. Остановилась в дверях, видимо, не ожидала, что её встретят таким дружным хором поздравлений, улыбнулась неуверенно, а потом засмеялась, когда Фёдор басом запел поздравительную песнь. А Андрей вдруг понял, что улыбается, глядя на неё.
   - У Пушкарёвой день рождения? - негромко проговорил Малиновский у него за плечом. И только после его слов, Жданова пронзила мысль: день рождения! У Кати, его Кати, день рождения!
   - Я забыл, - пробормотал он, а Рома в удивлении взглянул.
   - А ты знал?
   Катя нашла его взглядом, выглядела немного беспомощной, позволяя подругам обнимать себя, к ней целая очередь выстроилась, но смотрела она на Андрея, хоть и кивала, слушая поздравляющих. От её взгляда, у Андрея внутри что-то дрогнуло. Захотелось зажмуриться, захотелось на минуту остаться одному, чтобы что-то вспомнить, что-то понять, осознать... Но времени на это не было. После секундного замешательства, он сделал шаг назад, снова отступая к лифту. Малиновский недоумённо посмотрел.
   - Ты куда?
   - За цветами!
   Рома непонимающе вздёрнул брови, но Андрею уже было не до него, нажал кнопку первого этажа, двери закрылись, а он без сил привалился к стене лифта, ощущая странную слабость. Перед глазами стояла Катя, её улыбка, и при этом воспоминании у Жданова колотилось сердце. Но ему хотелось её видеть!
   В офис он вернулся через полчаса, с шикарным букетом цветов, и молча прошёл мимо открывшей рот Тропинкиной. Краем глаза заметил, что та потянулась к телефону, но одёргивать её не стал. Пусть сообщает, кому хочет, ему уже все равно.
   - Андрюша!
   Кира остановила его в коридоре, удивлённо взглянула на букет, даже улыбаться начала, а Жданов поспешил её остудить.
   - У Кати день рождения.
   - Что? - Воропаева выглядела не на шутку обескураженной. - И ты купил ей цветы?
   - Разве не должен?
   Кира отступила, недовольно поджав губы.
   - Ну, тебе виднее... за что ей цветы покупать.
   В груди билось глухое раздражение, и Андрей попытался обойти Киру, чтобы продолжить путь к своему кабинету, но Воропаева направилась за ним. Андрей даже оглянулся на нее через плечо, не понимая, чего она от него хочет. Но Кира вошла следом за ним, махнула рукой Вике, и та поспешно вскочила из-за своего стола. И громким шепотом поинтересовалась:
   - Кира, что, что?
   Андрей вошел в свой кабинет, чувствуя себя, как под прицелом. Ему в затылок было направлено два пристальных взгляда, и от такого внимания, совершенно ненужного, задыхался. В кабинет вошел, посмотрел на открытую дверь каморки, и едва справился со своим голосом, чтобы позвать:
   - Катя!
   Пушкарёва вышла в кабинет, посмотрела на него, их взгляды будто притянуло друг к другу, но заметив за спиной Андрея любопытствующих Воропаеву и Клочокву, Катя тут же сникла. Даже сделала попытку отвернуться, и Андрей невольно поморщился от досады. Что за невезение?
   - С днём рождения, Катюш.
   Она кивнула, изобразила благодарную улыбку. И цветы приняла, как бы нехотя. Андрей когда букет ей передавал, незаметно взял её за руку, но Катя тут же отступила. Посмотрела на Воропаеву, и в ответ на её короткое поздравление, тихо поблагодарила. А Кира кинула веселый взгляд на Клочкову.
   - Катя, вы же знаете, как мы все вас ценим. Вы оказываете компании неоценимую помощь. - Посмотрела на жениха. - Думаю, Андрей лучше других может вам об этом рассказать. Надеюсь, вы относитесь к компании с той же... душевностью, с которой к вам здесь относятся, с которой вас здесь встретили.
   Клочкова еле слышно фыркнула, а Жданов повернулся к невесте, не в силах больше выслушивать официальную чушь. Кира же удивилась, встретив его выразительный взгляд.
   - Что? Это более развернутое поздравление, чем твоё: "С днём рождения". - Она улыбнулась и провела рукой по его плечу. - Разве я не права?
   Андрей отвернулся от неё, пальто снял, стараясь не встречаться с Катей взглядом, а потом, понимая, что Кира покидать их не спешит, намекнул:
   - Нам нужно работать. Думаю, тебе тоже.
   - Не хочешь выпить со мной кофе?
   - Некогда. Но думаю, у Вики для этого времени полно. Она составит тебе компанию. Правда, Виктория?
   Клочкова одарила его возмущенным взглядом, развернулась на каблуках и гордо удалилась. Кира же его укорила:
   - Андрюш, зачем ты так?
   Он только рукой махнул, и стал жадно смотреть Кире вслед, не в силах дождаться, когда она закроет за собой дверь.
   - Кать.
   Она руку, в которой букет держала, опустила, и от него отвернулась, собираясь вернуться в каморку. Андрей догнал её, в два больших шага, похожих на прыжки, преодолев расстояние между ними. Рукой обхватил, и, не обращая внимания на её сопротивление, прижал к себе.
   - Прости, прости. - Она уронила букет на пол, а Жданов взял её за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, поцеловал коротким, обжигающим поцелуем. И повторил лихорадочным шёпотом: - Прости, прости меня.
   Катя попыталась вывернуться из его рук, но шансов ей не оставили. Да и обиду заставили проглотить, закрыв рот поцелуем. Глаза защипало от подступивших слёз, и прощать Жданова не хотелось. Она всю ночь, не в силах заснуть, думала о том, как они встретятся этим утром, была уверена, что он не знает о её дне рождения - откуда, собственно? личные дела сотрудников он не читает, - а получилось всё ужасно, у Киры и Клочковой на глазах, и Катя чувствовала себя чуть ли не виноватой за то, что Воропаевой пришлось потратить на неё словарный запас. Жданов протягивал ей огромный букет роз, а ей хотелось запустить им в него. Будто имела какое-то право на то, чтобы демонстрировать недовольство. Постоянно напоминала себе о том, что время-то идёт на часы, и скоро всё закончится. И тогда Андрей опомнится. И даже если то, что Амура говорила о выявлении скрытых желаний и чувств, правда, Андрей Жданов вряд ли примет всерьёз своё маленькое безумство, и когда-нибудь подумает о Кате Пушкарёвой, как о достойной его любви женщине. Поэтому это утро было так важно для неё, их встреча сегодняшним днём, а теперь всё испорчено. Цветы валяются на полу, и он говорит совсем не то, что она хочет слышать: прости. Снова прости...
   - С днём рождения, малыш.
   Катя попыталась его оттолкнуть от себя.
   - Кира Юрьевна за дверью.
   Андрей шагнул в каморку, подтолкнув Катю впереди себя, и закрыл за собой дверь.
   - Теперь за двумя дверями, - попробовал он пошутить. Шутка не прошла, Катя смотрела серьёзно, и в голове у Жданова немного помутилось. Жизненно необходимо было поцеловать её. "Это я захотела тебя...". "Ты должен её любить, пообещай". Тихий женский голос ворвался в его сознание, Андрея даже передёрнуло от волнения, и чтобы как-то избавиться от странных ощущений, он крепче прижал к себе Катю, и поцеловал. Она обняла его за шею, пальцы запутались в его волосах, а Андрей вдруг открыл глаза, почувствовав, как по позвоночнику вниз устремилась приятная дрожь. Катя никогда не делала того, что он чувствовал, что он знал и помнил о ней... Откуда он это взял? Как она тянет его за волосы, как прижимается к нему, выгибается навстречу, и даже как стонет от страсти. На секунду поверил, что сходит с ума. Стало страшно, и он перестал целовать её. Она отстранилась и посмотрела непонимающе, по достоинству оценила его ошеломлённый взгляд.
   - Что с тобой, Андрюш? - Помедлила и осторожно поинтересовалась: - Тебе плохо?
   Он качнул головой, не отпуская её взгляда, потом поднял руку и снял с неё очки. Заглянул в глаза.
   - У тебя медовые глаза.
   Катя моргнула, нервно сглотнула.
   - Что?
   - Цвета тёмного мёда. Ты знаешь?
   Она едва заметно покачала головой.
   - Нет... Откуда?
   На губах Жданова появилась улыбка. Он ничего не сказал, неожиданно наклонил её и прижался губами к её шее. Катя вцепилась в его плечи, а Андрей снова, в некоторой панике, подумал о том, откуда он всё это знает.
   - Я тебя люблю, - эти слова сами вырвались, будто кто-то его подталкивал произносить их раз за разом. Сжал Катю сильнее, а она зажмурилась от ужаса, пока он не видел. Мысленно сосчитала, сколько часов ей осталось. По пальцам пересчитать можно...
  
  
  
   На обеде Андрей был задумчив. Вполуха слушал разговоры деловых партнёров, переложив всю ответственность за согласование сделки на Малиновского. Тот излучал энергию, говорил, ни на минуту не замолкая, и с лёгкостью поддерживая любую тему, но время от времени всё же кидал на Андрея тревожные взгляды. А выйдя из ресторана, всё же поинтересовался, с изрядной долей претензии:
   - О чём ты думаешь, можно узнать? Я чуть наизнанку не вывернулся, а ты весь обед просидел с постной физиономией. Что ещё случилось?
   Жданов только головой покачал.
   - Ничего.
   - Тогда какого чёрта?..
   - Ладно, не кричи. - Жданов направился к машине Малиновского, открыл дверь со стороны пассажирского места, когда Рома щёлкнул брелком сигнализации, и остановился, навалившись на дверцу. В задумчивости на друга посмотрел и спросил: - Как думаешь, много шума будет, если я свадьбу отменю сейчас?
   Малиновский споткнулся. Глянул изумлённо.
   - Что значит, сейчас? Ты собирался отменить её позже?
   Андрей посмотрел по сторонам, не торопясь садиться в машину.
   - Я её не люблю.
   - Киру?
   Андрей кивнул. Рома потёр подбородок, не спуская с друга внимательного взгляда.
   - И что? Ты только сейчас это понял?
   - Да нет...
   - Вот именно, что совсем не помешало тебе сделать предложение. Нужное и своевременное, хочу заметить. А сейчас тебе что под хвост попало?
   Жданов вздохнул, не ответил и сел в машину, хлопнул дверью. Катино имя без конца крутилось в голове, и Андрею даже захотелось головой помотать, чтобы избавиться от этих мыслей хотя бы на пять минут. Вместо этого снял очки и потёр глаза.
   - Не понимаю, что с тобой происходит, - проговорил Рома, садясь на водительское место. - Как подменили. Палыч, может тебя отравили?
   - Не выдумывай.
   - Тогда что?
   - Наверное, я влюбился.
   Малиновский фыркнул.
   - В кого?
   Андрей решил уклониться от прямого ответа и пожал плечами, отмолчавшись. Но Малиновского так просто со следа было не сбить.
   - А всё-таки? Я её знаю?
   - Знаешь.
   - Так, это уже интересно. Кто она?
   - Подумай. Самая особенная.
   Малиновский почесал в затылке, призадумавшись.
   - Блондинка или брюнетка?
   - Какая разница?
   - С ума сошёл? Как это: какая разница? Большая!
   - Поехали, хватит трепаться.
   Рома нахмурился, выходя из себя из-за того, что так просто его любопытство удовлетворять не собираются. Со стоянки ресторана вырулил, и без конца косился на Жданова. В конце концов, решил воззвать к его порядочности:
   - Андрюх, так нельзя.
   - Да знаю я! - неожиданно рявкнул Андрей. И искренне пожаловался: - Я постоянно о ней думаю. Такое чувство, что с ума схожу. А потом вижу и мне сразу так хорошо становится, Ромка. Никогда так раньше не было.
   - Да? Кстати, это уже похоже на правду. - Усмехнулся. - А я-то думаю, что происходит. Улыбается, как блаженный, придирается ко всем... То на меня орёшь, то на Потапкина, и смотришь, как собака на... - Малиновский резко нажал на тормоз, машину тряхнуло, и Андрей едва успел упереться рукой в приборную доску, порадовавшись, что пристёгнут. Обернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло, уверенный, что в них сзади сейчас кто-то врежется. А потом заорал:
   - Ты обалдел, что ли?! - А Рома сидел, смотрел на него, неприлично открыв рот. - Что?
   - Ты... ты... - Малиновский нелепо тыкал в него пальцем, не в силах выговорить. Сглотнул прежде, чем сказать это. - Ты на Пушкарёву так смотрел! И рычал на всех... из-за неё!
   Сзади засигналили, и Андрей указал на руль.
   - Поехали.
   - Палыч.
   - Поехали!
   Машина тронулась с места, но Рома смотрел чаще на него, чем на дорогу.
   - Скажи мне, что я спятил, - попросил он Жданова жалобно.
   - Ты спятил, - с готовностью отозвался Андрей.
   Рома выдохнул с облегчением, даже улыбнуться попробовал, но Андрей не дал его облегчению разрастись.
   - Но это Катя.
   - Замолчи.
   - Ромка.
   - Я этого не переживу.
   - Да? А кто всё это придумал?!
   - Не знаю! Мне бы на такое фантазии не хватило!
   Жданов поморщился.
   - Ладно, не ори.
   - Опять: не ори! А как мне реагировать? Андрей, ты обалдел? Пушкарёва?!
   - Она особенная.
   - И заметь, никто с тобой спорить не будет по этому поводу.
   - Ты просто не понимаешь...
   - Ещё бы!
   - Я отменю свадьбу, я ей обещал.
   - Ты ей пообещал? - почти по слогам выговорил потрясённый Малиновский. - А выложить на небе звездами "остолоп" ты ей не пообещал?
   Андрей лишь отмахнулся от него со всей несдержанностью, которую чувствовал, и отвернулся.
   - Палыч.
   - Я её люблю.
   - Ещё раз это скажешь, я от ужаса ослепну и до офиса мы не доедем.
   - Заткнись, наконец.
   Ромка на самом деле заткнулся, и, видимо, пребывал в таком шоке, что молчал долго. Только время от времени нервно поводил плечами, как при ознобе. И лишь оказавшись в "Зималетто", выйдя на офисном этаже, рискнул подать голос и хлопнуть Жданова дружески по плечу.
   - Ладно, не будем пороть горячку. Сегодня вечером мы с тобой сядем, выпьем и всё обсудим. Вот увидишь, ты передумаешь.
   Андрей повернулся к нему, сунул руки в карманы брюк и качнулся на пятках, в задумчивости глядя на стену за спиной Малиновского.
   - Я не совсем понимаю, по поводу чего я должен передумать, но, в любом случае, я этим вечером занят. Катя пригласила меня на день рождения. К себе домой.
   - О-о.
   А Андрей улыбнулся и добавил:
   - Да, я иду знакомиться с её родителями.
   Самое странное, что он ждал вечера почти с нетерпением. Всерьез раздумывал, как себя вести и что говорить. В конце концов, вернувшись с обеда, решил у Кати совета спросить, но она, кажется, расстроилась из-за его расспросов, а не обрадовалась. Андрей мгновенно уловил перемену в её настроении, чем сам себя удивил. Такой чувствительностью он никогда не отличался, особенно по отношению к женщинам.
   - Что не так?
   Катя поторопилась повернуться к нему, изобразила улыбку.
   - Ни в чём. Просто... я не совсем представляю сегодняшний вечер.
   - Не хочешь, чтобы я приходил?
   Она посмотрела ему прямо в глаза. По её лицу пробежала тень, но она быстро с собой справилась, улыбнулась.
   - Очень хочу.
   - Тогда что с тобой? - Андрей потянулся через стол, взял её за руку. Протянул игриво: - Ка-ать.
   Она решила увильнуть от прямого ответа и вроде бы предостерегла его следующими словами:
   - Там будет женсовет.
   - И что? Мне всё равно.
   - Правда?
   Он кивнул.
   - Главное, чтобы ты там была. Ты же придёшь?
   Пушкарёва рассмеялась.
   - Я приду. Думаю, что не забуду.
   - Вот и замечательно. - Андрей опустил голову, прижался губами к её руке, и не видел, как Катя нервно сглотнула в этот момент, позабыв об улыбке. Ей до боли захотелось протянуть руку и коснуться его волос, но не позволила себе этого, решив, что так лишь больнее станет. Ей больнее. И вновь посмотрела на часы. Каждый раз, как смотрела на них, сердце сжималось.
   Решила оставить всё на волю судьбы. Не верила, что Андрей придёт к ней домой этим вечером, чтобы поздравить, а уж тем более для того, чтобы знакомиться с её родителями. По Катиным расчётам к этому времени действие зелья должно было закончиться, и всё вернётся на круги своя. Всё, что ей остаётся, лишь подождать. Пойти домой, и как-то пережить этот день. Наверное, это будет самый ужасный день рождения в её жизни. Очередное разочарование. Самое глубокое, самое отчаянное, на глазах друзей и родных. А завтра она придёт в "Зималетто", чтобы попрощаться с Андреем, поздравить его с наступающими праздниками, как чужого, как начальника, и пожелать ему и Кире счастливого полёта в Лондон. А безжалостные часы не замедлялись ни на секунду, тикали, отсчитывая минуту за минутой, складывающиеся в часы. Не понимала, как ей ещё удаётся улыбаться Андрею.
   Он держал её за руку, сидя на крае её стола, и неотрывно наблюдая за ней. Словно тоже чувствовал... Вот только уже не улыбался. На него будто с каждой минутой всё больший груз ложился. Можно ли назвать это похмельем?
   - Я пойду домой. - Катя храбро улыбнулась ему, стараясь не встречаться с Андреем взглядом. - Надо помочь маме... всё приготовить.
   Андрей кивнул, но руки Катиной не отпустил.
   - Иди.
   Она посмотрела на стол, заставленный цветами.
   - Я только твой букет возьму. Всё не донесу.
   - Я тебе ещё куплю.
   Она отстранённо кивнула, отвернулась и закусила губу, которая предательски затряслась. А Жданов потянул её за руку к себе, пришлось подчиниться, хотя это последнее, на что бы она сейчас осмелилась - посмотреть ему в глаза. Но он всё чувствовал, коснулся её щеки и нахмурился.
   - Что с тобой?
   Катя сглотнула, уже не скрывая своего расстройства. Сил на это больше не было. Зато пока ещё был Андрей, которому не всё равно, что с ней происходит. Провела ладонью по его плечу, потом порывисто обняла.
   - Катюш. - Андрей руками её обхватил, встряхнул легонько, пытаясь рассмешить. - Да ты что? Я приду, клянусь.
   - Я не по этому...
   - А почему?
   Слёзы болезненным комом стояли в горле, и говорить было невозможно. Только гладила его по спине, и мечтала, простоять так всю оставшуюся жизнь. Но в конце концов собралась с силами, смогла сделать вдох, и сказала, возможно, в последний раз:
   - Я очень тебя люблю.
   - Я знаю. Я тебя тоже люблю. А расстроилась из-за чего?
   Слёзы спрятать не удалось, и пришлось врать:
   - Я глупая. Я всегда в день рождения плачу. Не знаю почему.
   Андрей смотрел на неё с тёплой улыбкой, потом пальцем стёр с её щеки слезу.
   - Я запомню. И ты не глупая, ты мнительная.
   - Пусть так.
   Катя хотела отвернуться, но Жданов её взял за руку.
   - Поцелуешь меня?
   Разве она могла отказать? Вот только поцелуй вышел не жарким и страстным, а каким-то отчаянным, и, наверное, впервые, она его целовала, а не он. Потом заставила себя улыбнуться.
   - Я пойду, Андрюш. Столько дел ещё...
   - Конечно. Я приеду к восьми.
   - Хорошо... Я буду ждать.
   Андрей проводил её взглядом до дверей, сел в своё кресло и улыбнулся своим мыслям. Потом глаза закрыл, собираясь в тишине подумать о том, к чему может привести сегодняшний вечер. Но как-то незаметно его затянуло в сон, и все раздумья оставили. Когда глаза открыл, за окном было совсем темно, а у него стучало в висках, будто кто-то в гонг бил. Во рту сухо, глаза слипаются. На часы посмотрел и понял, что прошло всего сорок минут, а чувство такое, будто проспал неделю. Потом вспомнил, что его Катя ждёт. В досаде подумал о суматошном вечере в компании женсовета. Тех, кстати, на рабочих местах уже не было, и офис будто вымер, сразу такая тишина... Андрей прошёл по пустым коридорам, торопясь уйти, чтобы не встретиться с Кирой, и даже поздравил себя с удачным бегством, когда оказался на улице. Морозный воздух его взбодрил, он постоял немного у машины, делая один глубокий вдох за другим. Потом несколько раз повторил про себя имя Кати, стараясь заполнить странную душевную пустоту, и сел в машину. Правда, остановившись на первом светофоре, задался вопросом: зачем он принял её приглашение на день рождения. Всё-таки это несколько странно - застолье дома у собственной секретарши. Но, не забыв о правилах хорошего тона, остановился у цветочного магазина, а там ткнул пальцем в первый попавшийся букет. Понятия не имел, какие цветы Пушкарёва любит. Да и какая разница?
   Поднимаясь по лестнице к квартире Пушкарёвых, продолжал на себя удивляться и в то же время уговаривать. Отметится сейчас, порадует Катеньку, заверит её, что у них всё замечательно, и он к ней неровно дышит - даже цветы купил! - и со спокойной душой уедет, оставив её развлекаться с подругами. Сам факт того, что он приехал, много значит!
   Кто бы знал, как у него болит голова...
   Нажав на кнопку звонка, встряхнул букет, чтобы выглядел пушистым, а не замерзшим. Поднял руку, чтобы поправить воротник рубашки, и так замер, когда дверь распахнулась, и он встретился глазами с Катей. Раздвинул губы в улыбке, готовый бодро поприветствовать именинницу, и вдруг понял, что сказать ничего не может. Она так смотрела на него, огромными тёмными глазами из-за стекол очков, с каким-то отчаянием, и у него на секунду сознание помутилось, и кольнуло в самое сердце. В букет вцепился, моргнул пару раз, пытаясь избавиться от наваждения, головой тряхнул и тогда уже улыбнулся, так как и задумывал - широко и непринуждённо.
   - Добрый вечер, Катенька. С днём рождения.
   Она медленно опустила голову, скрывая от него свой взгляд, а Андрей вдруг увидел, как сжались её пальцы на дверной ручке. Сильно, аж побелели. И это тоже что-то напомнило, но времени разобраться ему не дали, за спиной Кати появилась её мама, потом ещё Тропинкина из комнаты выглянула, и огласила квартиру радостным криком:
   - Дамочки, Андрей Палыч пришёл!
   Катя отступила от двери, пропуская его в квартиру, и радуясь, что Жданов отвлёкся на знакомство с её родителями. Уткнулась носом в цветы, что он принёс, и закрыла глаза, пользуясь тем, что на неё никто не смотрит в эту минуту. Заставила себя сделать глубокий вдох.
   По крайней мере, он пришёл. Не забыл.
  
  
  
   Никакого колдовства. Честно-честно.
  

"Когда мы любим, мы стараемся стать лучше, чем мы есть. И мы становимся"

Пауло Коэльо

  
   - Садитесь, Андрей Палыч, садитесь. - Валерий Сергеевич сам отодвинул ему стул, Жданов благодарно улыбнулся, а сам стрельнул глазами за своё плечо, на Катю. В комнату, к женсовету, Андрея не пустили, видимо, решили нервы его поберечь, и за это он Пушкарёвым был весьма признателен. И без того чувствовал себя не в своей тарелке. До сих пор не мог справиться с непониманием и волнением, встретив Катин взгляд в дверях. Её поведение беспокоило, и Жданов теперь без конца на неё косился, но Пушкарёва, кажется, задерживаться на кухне не собиралась, только ждала и наблюдала, как её родители встречают дорогого гостя. А ещё она была огорчена, это бросалось в глаза. Андрей попробовал ей улыбнуться, решив, что она разволновалась из-за его визита, но привычной ответной улыбки не дождался. Катя разглядывала его, а глаза грустные-грустные. Разве такой взгляд должен быть у человека в день рождения, когда к нему пришли друзья, желая с шумом и от души поздравить?
   - Правильно сделали, что пришли.
   - Катя пригласила. - Андрей выдал бодрую улыбку, за накрытый стол присел, и снова кинул на Катю быстрый взгляд. А Елена Александровна засуетилась:
   - Андрей Палыч, мы вас на кухне встречаем, давайте в комнату, там девочки...
   - Нет, нет! - Андрей встретился с Пушкарёвым взглядом, и оба понимающе улыбнулись. - Всё в порядке, я здесь... А они там пусть веселятся.
   - Кажется, что-что, а веселиться они умеют.
   - Вот это точно, - кивнул Жданов. - Поверьте, я знаю.
   Валерий Сергеевич с удовольствием приглядывался к гостю, после чего потер ладони друг о дружку, и предложил:
   - Андрей Палыч, может наливочки? У меня своя, никакой химии.
   - Папа, - выдохнула Катя, пытаясь его остановить, но тот кинул на неё предупреждающий взгляд, да и Жданов улыбнулся.
   - Катя, я совсем не против. Кто же от хорошей наливки отказывается?
   - Вот именно, - важно кивнул Пушкарёв, и поторопился выйти из кухни.
   Андрей оглянулся на Елену Александровну, что хлопотала у плиты, и взглядом указал Кате на соседний стул. Она сомневалась. Андрею даже показалось, что хотела из кухни выйти, но потом всё-таки подошла и села рядом, но смотрела не на него, а на букет, что он принёс. Огромный букет роз лежал на краю стола, и именинницу почему-то совсем не радовал. Жданов, признаться, совершенно не знал, как себя вести. Всю дорогу гадал, зачем он едет к Пушкарёвой, а сейчас подумал о том, что, наверное, он здесь для того, чтобы постараться спасти этот день для неё. Он ведь, как-никак, а ухаживает за ней, и чувства должны его переполнять. А он, как ни странно, совершенно не помнит, о чем разговаривал с ней в последние два дня и делал ли это вообще. Может, Катя такая грустная именно поэтому? Что он обещал ей при их последней "интимной" встрече в машине?
   - Катя, - начал он негромко.
   Она посмотрела на него, а Жданову неожиданно захотелось снять с неё очки. Рука дёрнулась, словно в привычном жесте, и Андрей сжал ладонь в кулак. Криво улыбнулся, не зная, что сказать, а ему казалось, что Катя именно этого от него и ждёт. Каких-то слов.
   - Я не купил открытку.
   - Ничего.
   Он смущённо кашлянул.
   - Да... - А потом решился: - Нам нужно будет поговорить. Потом.
   Его прервал звонок в дверь, да ещё в дверях кухни появился Пушкарёв с бутылкой в руках, посмотрел на дочь и загадочно улыбнулся.
   - Катерина, признайся честно, ты от нас с матерью что-то скрываешь?
   После этих слов Катя резко от Андрея отвернулась и взглянула на отца с ужасом, чувствуя, что начинает краснеть.
   - Я? Ты что, папа...
   Отец так смотрел на неё в этот момент, на неё и Жданова, и Кате показалось, что в следующую минуту произойдёт что-то страшное, только непонятно, откуда отец узнал или как догадался, но если он скажет это при Андрее... Но кто-то снова позвонил в дверь, довольно требовательно, и Валерий Сергеевич, усмехаясь, указал рукой за свою спину.
   - Там к тебе принц пожаловал. С оркестром.
   - Какой принц? - Катя от волнения едва говорила, оглянулась на маму, потом встретилась взглядом со Ждановым, и поняла, что всё-таки умрёт сегодня от стыда, это точно.
   А Валерий Сергеевич подмигнул жене и ответственно заявил:
   - Не на белом коне, точно. Был бы у него конь, сдох бы давно от голода.
   В дверь продолжали звонить, и Катя поднялась из-за стола, разозлившись на шуточки отца.
   - Что происходит-то?
   Андрей несколько недоверчиво усмехнулся.
   - Да, Катюш, что происходит-то? Что-то, чего я не знаю?
   Пушкарёва на пороге споткнулась и обернулась, покачала головой, глядя Жданову в глаза.
   - Я сама ничего не понимаю, Андрей... Палыч.
   - Катя, кто-то ещё пришёл.
   - Катя!
   - Я слышу, - отозвалась она и поспешила на зов подруг, да и того, кто рвался к ним на праздник, не мешало бы встретить. Прошла к двери, отперла замки, и почувствовала, как от удивления, причем, совсем не радостного, у неё начинает стынуть всё внутри. На лестничной клетке обнаружился Зорькин, в костюме и при галстуке, протягивал ей букет цветов, а за его спиной стояли странно наряженные мужчины, на головах широкополые шляпы, а в руках гитары. Катя невольно сдвинула брови, в недоумении разглядывая друга детства, не понимая, что это на него нашло, а когда тот раздвинул рот до ушей, и запел, сама рот открыла, не в силах справиться с изумлением. Колька пел старую, всем известную песню, вот только совсем не про день рождения, это больше напоминало серенаду. И Катя-то понимала, что он придуряется, по его смеющимся глазам это видела, но дело-то было в том, что за её спиной стояли люди, которые знать этого не могли и принимали всё за чистую монету. Да что там люди, за её спиной, рядом с её родителями, стоял Андрей! Катя медленно повернулась и посмотрела на своих гостей, собравшихся в прихожей и наблюдавших за происходящим. Её взгляд пометался по лицам подруг, остановился на ухмыляющемся отце, а потом... Андрей. Он от Пушкарёва не отставал, по-доброму так ухмылялся, но в глазах искреннее недоумение. Кате захотелось развести руками и опровергнуть всё, что в данный момент делал Зорькин. То, что его слушали, затаив дыхание, было смешно. Да он даже петь не умел, и переврал половину слов!
   Валерий Сергеевич под конец задумчиво хмыкнул, потёр подбородок и многозначительно качнул головой. Катя в ужасе прикрыла глаза. Всегда думала, что всё это сразу отец проделает в тот день, когда она сообщит, что выходит замуж. Если такой день вообще когда-нибудь наступит.
   Он наступил.
   - Пушкарёва, с днём рождения! - выдал напоследок Коля, ткнул в неё букетом, и Катя букет приняла. Буквально вырвала его из рук Зорькина, наградив того убийственным взглядом.
   - Спасибо, Коля, - прошипела она, обращаясь к этому предателю. И посоветовала: - Иди домой.
   Зорькин не на шутку растерялся.
   - Как домой? Я же с подарком.
   - Вижу, спасибо. - И захлопнула перед ним дверь. Повернулась к гостям, вся пунцовая от смущения, а дамочки разочарованно взвыли.
   - Катя, ну ты что?! Пусть он останется.
   Отец ухмыльнулся.
   - Да, пусть уж останется. Не чужой вроде человек, на родной кухне прикормленный.
   - Папа! - Катя кинула на отца умоляющий взгляд, намеренно отвернулась от задумчивого Жданова.
   Дамочек едва удалось успокоить, они вернулись в комнату, за стол, родители удалились на кухню, а Катя осталась стоять у двери, с букетом Зорькина в руках, и не сразу поняла, что Андрей тоже никуда не ушёл, стоит и смотрит на неё. Глазами встретились, и Катя вдруг улыбнулась. Улыбка была больше нервная и извиняющаяся, но обстановку разрядила, Жданов тоже улыбнулся. Потом глянул в сторону кухни, и рискнул к Кате приблизиться. Спрятал руки в карманы брюк, посмотрел на головастые хризантемы в её руках.
   - Хороший получается праздник, - то ли похвалил, то ли посмеялся он. - С серенадами.
   - Это не серенада, - принялась Катя отнекиваться. - Коля просто пошутил.
   - Ну да... - Жданов сверлил её испытывающим взглядом. - Я хочу пригласить тебя... на ужин.
   Катя удивлённо моргнула.
   - Сегодня?
   - Да. Пусть веселятся, а мы посидим где-нибудь, где потише. Или родители не поймут?
   Пушкарёва уклонилась от прямого ответа, от Жданова отвернулась, пытаясь скрыть от него свою радость и вновь вспыхнувшую надежду. Может, Амура права и всё не просто так? Может, он помнит?
   Андрей заметил, как озарилось радостью её лицо, после его предложения, и мысленно себя похвалил. Катя хоть и отвернулась от него, промолчала, он знал, что на верном пути. После столь ошеломляющего визита Зорькина, он и думать забыл о том, чтобы поскорее от Пушкарёвых уехать. Перестал отмахиваться от бунтующей интуиции, перестал говорить себе, что болезненная пустота в душе от скуки, и ругать себя за то, что не купил Кате открытку. Она ведь так любит открытки! Но как оказалось, кое-кто пошёл дальше банальных открыток и цветочков, Николай Зорькин, этот прозорливый щуплый молодой человек поёт Кате серенады, и сколько бы она не говорила ему, что это шутка, он не поверит. Кому придёт в голову ради шутки петь девушке серенады? Это поступок и на него надо решиться, тут смелость нужна, продуманная линия поведения и далеко идущие планы. А Катя сейчас представляет собой лакомый кусочек, она стоит, как целое "Зималетто", а то и больше. Гораздо больше, от неё будущее стольких людей зависит, и его в том числе. И пустить события на самотёк, позволить какому-то Зорькину отобрать у него Катю, он никак не может. И пусть кому-то будет смешно, но это его женщина.
   И вот, честно, ему самому после этой мысли не смешно. Почему-то.
   Он весь вечер за Катей наблюдал. Она к нему не приближалась больше, даже старалась не смотреть в его сторону, но Андрей чувствовал, что она близка к нему, как никогда до этого. Он думал о "Зималетто", вспоминал, что ему говорил Малиновский и на что намекал, но как-то отстранённо. Он и без того знал, что ни в какой ресторан её не повезёт. Говорил себе, что нужно обезоружить Зорькина, но краем сознания думал не о необходимости и не о родной компании, он думал о том, чего ждёт от этого вечера. Выдохнул с облегчением, когда женсовет засобирался домой. И он провожал их, снова стоя рядом с Катиными родителями, мысленно поторапливая, и злясь на Короткова, который не казался ему сегодня слишком проворным и поворотливым. И снова украдкой следил за Катей взглядом. Она так и не дала ему ответа, и сейчас провожая гостей, казалась немного уставшей, и только кинула на него быстрый взгляд в какой-то момент. От этого взгляда у Андрея кольнуло где-то в районе желудка, и он отвернулся. Он отвернулся! Будто испугался, что кто-то заметит по его лицу, что ему не всё равно. Чувствовал странный жар, а ещё неловкость, находясь рядом с Катиными родителями. Из-за этого вскоре тоже засобирался. Его ещё усаживали за стол, а он отнекивался, как красная девица, и лишь раз позволил себе в упор глянуть на Катю, взглядом подталкивая её принять решение.
   - Я жду тебя в машине, - шепнул он ей, прежде чем выйти.
   Она едва заметно кивнула, не поднимая глаз, и закрыла за ним дверь. А Жданов, неожиданно разволновавшийся от столь странной ситуации, рубанул рукой воздух.
   Она появилась только через полчаса, когда Андрей уже и ждать-то перестал. Перестал, понимая, что расстроен этим, и не понимал почему. Ещё вчера он воспринял бы это, как отмену смертной казни, и поспешил сбежать, окрылённый чувством свободы, а сегодня продолжал сидеть в тёмном салоне машины, навалившись на руль, и чтобы отвлечь себя хоть как-то, продолжал думать о "Зималетто" и том, что он "должен и обязан", но никогда до этого у него не немели из-за "Зималетто" кончики пальцев. А из-за Кати Пушкарёвой немеют, и на подъездную дверь он смотрит совсем не с ужасом, а с нетерпением. В какой-то момент откинулся на сидении, закрыл глаза, с силой потёр их, и между жёлтыми кругами, поплывшими перед внутренним взором, вдруг увидел Катю. Совсем близко к себе, увидел, как он поднимает руку и снимает с неё очки. И смотрит ей в глаза, и будто даже знает, что ей сказать... Руки от лица убрал, моргнул, и мысленно посетовал на крепость наливки Пушкарёва. Чего только не привидится.
   А потом появилась Катя, и он обрадовался, потянулся, чтобы открыть ей дверь.
   - Боялся, что ты не придёшь.
   - Боялся?
   Он неуверенно передёрнул плечами, с улыбкой её разглядывая, а потом спросил:
   - Поехали?
   Она даже не спросила, куда он её отвезти собирается. Жданов это отметил про себя, но, в конце концов, решил, что так даже лучше. К чему лишние объяснения, слова?
   Катя по-прежнему с ним не разговаривала. Вроде не злилась, но смотреть предпочитала в сторону, а Андрей тоже, как ни старался, не находил подходящих слов. Его больше волновало то, что должно было произойти. Он даже боялся, что Кате придёт в голову задать ему серьёзный вопрос, или попросту посмотреть в глаза и спросить: что происходит? Кто бы ему ответил, что происходит. Он вёз Катю Пушкарёву по ночной Москве, в её день рождения, и совсем не ресторан. Не веря в собственные намерения, и вообще в то, что он в конечном счёте решится на что-то... более значимое, чем поцелуи. Андрей сжал посильнее руль, и ругнулся вполголоса, когда в кармане зазвонил телефон. Кинул на Катю виноватый взгляд, телефон достал, но ответить Кире так и не решился, вызов отклонил. Знал, чем ему это грозит, но в данный момент у него для Воропаевой слов не было. Видел, как Катя прикусила нижнюю губу, не отводя глаз от окна, но то, о чём думала, можно было по лицу прочитать. Мелькнула мысль, что она просто сдалась ему, именно поэтому молчит, не спрашивает и не пытается остановить.
   - Я чувствую себя подлецом, - сказал он Малиновскому, не выдержав напряжения, и позвонив тому, когда они приехали в гостиницу, и Андрей ненадолго оставил Катю в холле, направившись к ресепшену.
   Ромка его тону и словам, кажется, всерьёз удивился, не сразу нашёлся, что ответить, и Жданов продолжил:
   - Малиновский, она хорошая.
   - Сколько уже можно мне об этом твердить?
   - О чём? - немного растерялся из-за его реакции Андрей.
   - О том, что Катя хорошая! Палыч, дело ведь не в этом.
   - Я понимаю.
   - Понимаешь? Надо же, а я думал, тебе мозги конкретно отшибло.
   - Что?
   Малиновский даже застонал в трубку.
   - Короче, я тебе советовать ничего не буду, сам решай, что со своей Катенькой делать. Сомневаешься, возьми монетку и подбрось: решка - уходишь, орёл - остаёшься, понял?
   Ромка отключился, а замер перед регистраторшей, которая смотрела на него в ожидании. Жданов одарил её нервной улыбкой.
   - Мне нужен номер... на ночь.
   Монетка нашлась в кармане. Андрей крутил её между пальцев, почти не слушая женщину, что показывала им двухуровневый номер люкс, и очень старался поймать Катин взгляд. Она тоже не особо интересовалась интерьером обновлённой гостиницы, стояла посреди гостиной и смотрела на не разожженный камин. Потянула с шеи шарф, а Жданов вдруг понял, что задыхается. Монетка нагрелась от его руки и, кажется, стала её продолжением, она не желала случайно падать, чтобы избавить Андрея от необходимости делать выбор.
   - Ты говорил, что мы поедем в ресторан, - сказала Пушкарёва негромко.
   Он пожал плечами.
   - Закажем в номер. - Кашлянул. - Надо поговорить, Катя. А в ресторане... - Андрей неловко замолчал, но Катя и без того всё поняла, кивнула. Андрей сжал монету в кулаке, и вздрогнул, почувствовав кого-то за своей спиной. Обернулся к женщине, вспомнил, что пообещал Кате ужин, начал что-то говорить, глядя в благодушное лицо управляющей (хотя, если вспомнить, сколько он выложил за этот номер, она ему в ноги должна поклониться), а Катя прошла мимо и стала подниматься по лестнице. Жданов невольно проводил её взглядом, в который раз спросив себя: что и зачем он собирается делать? Кому это нужно? Ему, Кате? "Зималетто"?
   - Всё принесут через полчаса, - пообещали ему.
   Жданов рассеянно кивнул, неотрывно глядя на верхние ступеньки лестницы. Потом опомнился и попросил:
   - Пусть оставят за дверью.
   - Как скажете. Всего хорошего, Андрей Палыч.
   Он не ответил. Снял пальто и кинул его на диван. Дверь хлопнула, закрываясь за служащей гостиницы, а Жданов подбросил монетку и поймал её. Положить её на ладонь, но посмотреть смелости не хватило.
   - Катя, - окликнул он Пушкарёву, поднявшись в спальню. Чёрт, а кровать тут какая... Как специально.
   - Я в ванной.
   Андрей прошёл мимо двери ванной комнаты, задев рукой дверную ручку. Каждая минута казалась вечностью, нервы были натянуты до предела, в какой-то момент Жданов не выдержал, поднялся и рывком открыл дверцу бара, окинул взглядом ряд бутылок, достал виски. Сел на кровать, сжимая в ладони бокал, сделал большой глоток, зажмурился, даже дёрнулся, но зато в голове прояснилось. И стараясь не упустить мгновение ясности, взглянул на монету, и в одну секунду решившись, подкинул её. Заворожено следил за ней взглядом, наблюдал, как она несколько раз перевернулась в воздухе, но в последнюю секунду отвлекся на открывшуюся дверь ванной комнаты, и только услышал, как монета упала на пол и покатилась по паркету. Жданов взглядом её проводил, но лезть за ней на виду у Кати показалось ему немыслимым, да и взгляд Пушкарёвой выбил из равновесия, и он позабыл про важность жребия.
   Кате же потребовалась вся её смелость, чтобы выйти из ванной комнаты. Долго смотрела на себя в зеркало, прислушиваясь к шагам за дверью, потом даже ладонь к груди приложила, будто проверяя, бьётся сердце или от волнения замерло, дожидаясь развязки. Но прятаться в ванной всю ночь, заставляя Андрея ждать, нельзя. Но прежде чем выйти, приложилась ухом к двери, пытаясь понять, чем Жданов занят. Как он её встретит?
   Встретил пристальным взглядом и бокалом виски в руке. И этого же бокала и застыдился кажется. Катя слабо улыбнулась. А Андрей опомнился, окинул спальню ищущим взглядом и не придумал ничего лучшего, чем указать рукой на кровать.
   - Сядь, - то ли попросил, то ли предложил он. И снова взглянул на бокал в своей руке, поторопился от него избавиться, поставил на край комода. - Нам надо поговорить.
   Катя села на самый край, положила руки на колени, а сама украдкой за Ждановым наблюдала. А тот вдруг вспомнил:
   - Я ужин заказал.
   - Не надо было.
   - Но мы ведь поехали ужинать, - начал Жданов, и сам же нахмурился, призадумавшись: серьёзно, ужинать? С новыми силами начал: - Катя. - Стоять перед ней показалось ему глупым, и поэтому рискнул присесть рядом. Взглядом упёрся в её ладони, сложенные на коленях, и вдруг понял, насколько ему тяжело. Ни одного нужного слова на ум не приходит. Только имя её в голове крутится: Катя, Катя...
   "Иди ко мне", будто со стороны услышал он собственный голос, причём со странной интонацией, и отчего-то был уверен, что эти слова относились к Кате. Вот только когда он их ей говорил? Хотя... Покосился на бутылку виски, что стояла неподалёку. С таким успокоительным, точнее, возбудительным, он мог и не запомнить.
   - Хороший получился... день рождения. Тебе самой понравился праздник?
   - Да, наверное. - Катя улыбнулась вполне искренне. - У меня давно не было шумных праздников, со школы.
   - Да, женсовет умеет шуметь, кто бы спорил. - Жданов кашлянул в сторону. - Но твой Зорькин тоже отличился. - Незаметно скривился и добавил: - Молодец.
   Катя кинула на него осторожный взгляд.
   - Он не мой. - Андрей посмотрел на неё, и Кате его взгляд показался скептическим. Поспешила заверить: - Он мой друг, Андрей. Правда. Мы вместе в школе учились, потом в институте.
   - Конечно.
   - Это правда.
   Жданов намеренно не смотрел ей в лицо. Поднял глаза к потолку, потом в угол потаращился, демонстрируя недоверие и даже смятение. Из-за её сомнительного поведения.
   - Андрей.
   Он, наконец, повернулся к ней, а потом машинально поднял руку и снял с неё очки. Катя в первый момент дёрнулась от его прикосновения, растерянно заморгала, даже за очками потянулась, но Андрей отвёл её руку. Придержал Катин подбородок, стараясь поймать её взгляд.
   - Если ты так говоришь... Да, я, наверное, всё не так понял. Просто он пришёл с цветами, с оркестром, он пел для тебя, а ведь ты мне говорила... - Он вдруг сбился с мысли. - Я никогда раньше не смотрел тебе в глаза. Почему?
   Катя нервно сглотнула, после чего зажмурилась. Голову опустила, но палец Андрея остался на её подбородке, погладил.
   - Катя.
   - Перестань.
   - Что?
   Она отодвинулась от него, забрала очки и отвернулась, когда надевала их. Сделала глубокий вдох. Из последних сил собирала мысли воедино, и от того, что собиралась Андрею сказать, становилось противно. За саму себя. Наверное поэтому никак не могла решиться заговорить, а уж тем более посмотреть на него. Обвела взглядом комнату, спальню шикарного гостиничного номера, в котором ей было не место, а пальцы вцепились в атласное покрывало.
   - Я знаю, почему ты всё это говоришь мне.
   Андрей насторожился. Не могла она знать, никак не могла. Потому что иначе... катастрофа. Но все равно переспросил:
   - И почему же?
   Она стремительно к нему повернулась. От её взгляда в душе что-то перевернулось, и Андрею самому захотелось зажмуриться, но не посмел. Он не имел права на волнение и трусость, он должен был быть сильным, он должен был быть или хотя бы казаться уверенным, он должен быть поддержкой, иначе какой смысл во всём происходящем?
   Катя вдруг закрыла ему глаза ладонями. Андрей этого не ожидал, замер в первый момент, но противиться не стал. Даже дышать стал осторожнее, боясь Катю спугнуть. Чувствовал мягкие руки на своём лице, они прикасались очень нежно, осторожно, это было приятно, но от самой ситуации Жданов нервничал. Как начинал всерьёз задумываться о том, где он, с кем он и зачем, становилось не по себе. Да ещё Катин тон надежд не внушал. Знает она что-то... Неужели и правда знает?
   - Ты меня жалеешь, - сказала Катя. Тихо, безнадёжно, но с уверенностью, с которой трудно было спорить. Но Андрей всё же решил попробовать. Попытался отстраниться, посмотреть на неё, но Катя неожиданно прильнула к нему, и снова закрыла ему глаза.
   - Не смотри на меня, не смотри. Пожалуйста. Иначе я не смогу сказать... то, что должна.
   - Катюш, ты ничего не должна.
   - Должна. - Она перевела дыхание, разглядывала Андрея, даже позволила себе ненадолго прижаться к нему, осторожно провела ладонью по его щеке. - Я всё понимаю, ты не думай. И мне совсем не обидно. Я не могу обижаться на тебя. Всё случилось так неожиданно... и почти случайно. Всё, что происходит с нами, этого не может быть.
   - Почему ты так говоришь?
   - Ты обещал молчать, - упрекнула его Катя.
   Андрей улыбнулся.
   - Я обещал не смотреть.
   - Не смотри... И не говори ничего. Я должна тебе объяснить.
   - Я все понимаю.
   - Правда?
   Андрей накрыл своей ладонью ее руку, почувствовал, как Катины пальцы дрогнули, но ей важнее было закрывать ему глаза, чем поддаться волнению и отдернуть руку.
   - Ты не можешь меня любить, - шепнула она.
   Она это сказала, а Андрею показалось, что на его плечи упала каменная плита, настолько тяжело стало. Сидя с закрытыми глазами, чувствуя теплые Катины ладони на своем лице, слыша только ее голос, он начал утрачивать чувство реальности. Не видел ее, но точно представлял, знал, что с ней происходит. Как она нервно облизывает губы, зажмуривается от неловкости, краснеет... Поймал себя на мысли, что совсем недавно он счел бы такую чувствительность смешной, непонятной, неподходящей для столичной девушки ее возраста, но это была Катя и только ее имя, одно только имя, непонятно почему волновало и смиряло со странной ситуацией, в которую он попал. Когда он с ней в гостиничном номере, на кровати... в обнимку. Вот только говорит она совсем не то.
   - Не говори так, - попросил он.
   - Не можешь, - повторила она. - И это нормально, это даже правильно. Я совсем не обижаюсь. И то, что мы сейчас здесь; то, что ты сегодня пришел ко мне на день рождения, это для меня такой подарок, ты даже не представляешь. Но я знаю, что мы... ты и я... это невозможно. И я не обижаюсь, - повторила она, запутавшись в собственных мыслях и переживаниях. - И ни о чем не мечтаю. Просто ты запутался. Столько всего случилось, тебе было тяжело, а я оказалась рядом. Я все понимаю. Я даже благодарна тебе.
   - За что ты благодарна? - не вытерпел Андрей. Ее руки от своего лица отвел, и повернулся, посмотрел Кате в лицо. Как и думал, она сильно нервничала, даже на щеках лихорадочный румянец. Андрей положил руки на ее плечи, сначала сжал их, от переполнявших его эмоций, затем опомнился, пальцы разжал и погладил. Секунда ему потребовалась на то, чтобы осознать, после чего сказал: - Я люблю тебя.
   В первую секунду Катя замотала головой, будто не желая слушать, но Андрей продолжал держать ее за плечи, неосознанно притягивая Катю все ближе, и в какой-то момент заметил, что ее взгляд изменился. Смягчился, потеплел, Андрей почему-то подумал, что она смягчилась по отношению к себе, а не к нему. Катя позволила себе прислушаться к нему, поверить. Она хотела ему верить, он видел это по ее глазам.
   - Правда?
   - Люблю. И это не просто слова...
   - Честно-честно? - перебила она его.
   Андрей улыбнулся, неожиданно почувствовав настоящее облегчение. Будто ему враз все грехи простили. А грехов у него предостаточно, ему ли не знать?
   - Честно-честно, - выдохнул он в ответ, снова засмотрелся в ее глаза, аккуратно снял с нее очки. В горле странно, жгуче, но подозрительно знакомо запершило, Жданов даже кашлянул, а потом обвел пальцем Катину нижнюю губу, наклонился и поцеловал. Поначалу осторожно, но как только почувствовал, что она готова ответить, перешел в наступление. Даже не вспомнил о монете, которая должна была решить его судьбу. Она валялась где-то на полу, кажется, закатилась под стол, но в данный момент Андрей был готов сам сделать выбор, не доверяя случаю. И поцелуй не был похож на теплый знак признательности или благодарности за любовь и понимание, это был настоящий поцелуй, и останавливаться не хотелось.
   - Люблю, - шепнул он, удивляясь, откуда в нем берется столько опасных для его дальнейшей спокойной жизни слов. Дотянулся до ночной лампы и выключил свет.
  
  
  
  
   - Давайте, дамочки, выпьем. - Маша подняла бокал, окинула подруг выразительным взглядом, а после подмигнула симпатичному бармену. Уехав от Пушкаревых, решили не заканчивать веселиться, и всей компанией, за исключением Ольги Вячеславовны, отправились в клуб. Отметить. - За удачное завершение нашего... - Тропинкина призадумалась, стараясь подобрать верное слово, а Шура ей с готовностью подсказала:
   - Эксперимента.
   - Точно.
   - Главное, что все хорошо закончилось. Андрей Палыч жив, здоров...
   - И даже в своём уме.
   Пончева прыснула от смеха.
   - Вы уверены?
   - Но он приехал к Кате домой!
   - Это не показатель сумасшествия.
   - А что показатель?
   Амура помешала трубочкой свой коктейль, выглядела задумчивой.
   - И все равно как-то странно.
   Все взглянули на нее в удивлении.
   - Что еще тебе кажется странным?
   Амура развела руками, казалась немного расстроенной.
   - Почему зелье не сработало? Я же все сделала по рецепту.
   Света шикнула на нее, будто Амура сказала ужасную глупость.
   - Радуйся, что не сработало!
   - Свет, а что именно ты загадала? Что на бумажке написала?
   Света поправила очки, немного засмущалась.
   - Ну...
   Шура с Машей всерьез нахмурились.
   - Что?
   - Вы смеяться будете!
   - Света!
   - Не будем мы смеяться, - пообещала за всех Таня, глядя на подругу с благоговением.
   - Ну хорошо, - сдалась Света. - Но помните!..
   - Ты скажешь или нет?
   - Я написала, чтоб любил всю жизнь!
   - Чего?
   - Чтобы любил меня, всю жизнь. Если я ему нужна, конечно. Это главное условие.
   Маша пренебрежительно фыркнула.
   - Захар?
   - Да, Захар! - разозлилась Света и отвернулась ото всех.
   Дамочки переглянулись между собой, после чего Шура негромко проговорила:
   - Теперь понятно, почему на Жданова не подействовало. На всю жизнь - это явно не про него.
   - Это тост? - Маша рассмеялась и подняла бокал, предлагая подругам поддержать ее. Бокалы зазвенели, а Амура с сожалением закончила:
   - Это факт.
  
  
  
   Старая-старая сказка... о бесконечной любви
  
  
   Катя приподнялась на локте, чтобы посмотреть на Андрея. Он спал, заложив руку за голову, и в полумраке спальни, его лицо казалось умиротворенным. Катя разглядывала его, потом осторожно коснулась пальцем его подбородка, испугалась, что разбудит, и поспешила отодвинуться. С сожалением села на постели, посмотрела на часы. Рука будто сама собой скользнула по одеялу, ближе к боку Жданова, Катя даже посмотрела на нее, но вдруг застыдилась своей вольности, и с тревогой взглянула Андрею в лицо. Ей вдруг показалось, что у него ресницы дрогнули. Катя отвернулась, спустила ноги на пол, и на минуту замерла, оглядывая комнату, пытаясь все запомнить, каждую мелочь. На губах появилась улыбка, но за нее тоже стало стыдно, и Катя, помедлив, поднялась, иначе до халата было не дотянуться. Ей снова показалось, что Андрей пошевелился, но обернуться не хватило смелости.
   А Андрей на самом деле ее разглядывал, и когда Катя поднялась, его взгляд заскользил по узкой спине, спустился на бедра, но тут же метнулся наверх, к плечам. Жданов сам не понял, что его смутило, словно кто-то посторонний приказал не разглядывать ее, проявить уважение или что-то в этом роде. Признаться, Андрею было трудно сосредоточиться, даже на собственных желаниях, он просто смотрел на Катю, и чувствовал тепло внутри. Не негу, не отголосок недавно полученного удовольствия, а именно тепло и душевную наполненность. Думал об этом отстраненно, немного лениво, потом глаза рукой потер. До безумия хотелось спать. Катя кинула на него быстрый взгляд через плечо, и Жданов поспешил прикрыть глаза, за что себя отругал. Наверное, нужно было поступить наоборот, улыбнуться Кате, позвать ее обратно в постель, но как это сделать, где набраться смелости, куда деть
   дурацкое непонятное смущавшее его тепло, не придумал. Проще было притвориться спящим. Услышал, как тихо прикрылась дверь ванной, а думал уже о монете, что закатилась под стол. Наверное, нужно было прислушаться к Малиновскому, положиться на судьбу, не бросаться в омут с головой.
   - Решка.
   Андрей открыл глаза и посмотрел на Катю. Она стояла у кровати, улыбалась и водила пальцем по узору на спинке.
   Жданов непонимающе моргнул.
   - Что?
   - Решка. Я посмотрела.
   Андрей осторожно кивнул, не собираясь, а точнее, опасаясь с ней спорить. Хотя, мысли в голове заметались: не понимал, откуда она могла узнать.
   - Хорошо.
   Катя снова улыбнулась, ее улыбка показалась Жданову многозначительной.
   - Ты уверен?
   - Катя.
   А она наклонилась, и ее пальчики пробежались по его ноге под одеялом, правда тон был на удивление серьезным.
   - Ты все сделал правильно.
   - Что я сделал правильно? - переспросил Андрей. Она не ответила, смотрела на него и молчала. А Андрей вдруг запаниковал, снова переспросил: - Катя, что я сделал правильно? Катя!..
   Открыл глаза и уставился на стену напротив. В комнате было темно, не было белого холодного света, как секунду назад, и Кати не было. Андрей даже коротко застонал, когда понял, что это был сон. Катя во сне и наяву. Сел на постели и усмехнулся. А потом еще раз, но уже подрастеряв уверенность, когда взгляд остановился на двери ванной комнаты. Лицо потер, но глупая улыбка все равно вылезала, никуда ее было не спрятать. И в голове снова: Катя, Катя.
   Как юнец, застыл в нерешительности под дверью ванной комнаты, застегивая брюки, и не зная, стоит ли постучать, беспокоить Катю, а, может, просто толкнуть дверь и войти... Интересно, как она отреагирует?
   - Кать...
   Она не отозвалась, наверное, не услышала, он почти шептал. Присел на корточки под дверью, привалившись спиной к стене, по-прежнему улыбался своим мыслям. А потом... Потом заметил монету под столиком и полез за ней. Сглотнул.
   - Решка.
  
  

Конец

27.01.2013

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   43
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"