Самые ранние воспоминания Терентия, благодаря бабушке, доброй покровительнице его детства, часто связанны с родным дядькой, дядей Валерой. Отец воспитывал его в строгости, дядька же при всей его свирепости умел дарить нежность. Ребёнком любил забираться к дядьке на колени, водить пальцем по его губам, а тот щекотал Тереньку своим усами. Дядька любил делать подарки. Пила, настоящая пила по металлу - один из незабываемых подарков детства. Не мало чему научил отец, но основные навыки слесарничать, столярничать, штукатурить, красить и многого другого привил дядька. Ещё он заразил Терентия страстью к фотоделанию. Ночь, красный фонарь и на белом листе возникает удержанный миг. Охватывала весёлая досада, когда дядька безжалостно обыгрывал его в шашки. Радость рыбалки с килограммами собственноручно пойманных карасей тоже доставил дядька. В общем, любил Терентий приехать к бабушке и дядьке и беззаботно погостить.
В тот год, когда бабушка почила, Терентий никуда не поступил учиться и приехал к дядьке в гости. Как-то вечером при игре в нарды дядька предложил сыграть на фотоаппарат, к которому давно вожделел Терентий.
- Ну, что, Теренс Хилл, обыграешь меня в нарды отдам 'Никон', выиграю я - и так подарю его, но на весь месяц перейдёшь ко мне в полное послушание. На весь январь.
Подумав и понимая о чём идёт речь, будущий наркодилер согласился.
Несколько лет назад дядька по каким-то причинам оставил свою высокооплачиваемую работу, а был он высококлассным сварщиком. Когда они ходили вместе по городу, дядька часто показывал на какую-нибудь трубу и объявлял, что она сварена им. Труб этих было не перечесть. Рамы, каркасы, газовые, водопроводные, даже фонтан на центральной площади сварил он. Оставил он всё и устроился сторожем на какой-то мелкий склад. Сутки дежурил, трое свободен. Оставшееся свободное время он начал проводить в церкви. Неожиданно для всех знакомых начал молиться, поститься, причащаться. Настоятель церкви принял его в штат работников, и он теперь постоянно крутился там и что-то делал, чинил, помогал, а поп платил ему деньги. Он нисколько не походил на елейно-замоленного веруна. На литургии стоял с замкнутым видом, погружённый то ли в молитву, то ли в думы, то ли в проблемы. Не было в нём этого сияющего благочестия, даже стремления к нему не было. Мог после службы и позубоскалить, и поскрабезничать, и ругнуться. Совсем недавно старый священник отошёл на покой, и в церкви теперь повелевал молодой поп. Молодой священник поменял всех работников, но дядьку почему-то оставил. Оставалось неясно, что за дела связывали молодого попа с ним. Теперь Терентию предстояло ознакомиться с этим поближе.
Прежде всего дядька выхлопотал у попа одобрение, или по церковному благословение, на прислуживание Терентию в алтаре, так как Терентий был в детстве крещён, то препятствий не возникло. Пришлось Терентию исповедоваться, причаститься, пройти собеседование с попом, после этого стать алтарником. Подай свечу, убери свечу, подай кадило, убери кадило и прочая лабуда. Не очень хотелось Терентию всё это выполнять, но нельзя же подводить дядьку. В свободное от богослужения время ему также находилось занятие. Там почистить, там убрать. Никогда наверно храм не блестел так раньше, ибо тирсоносцев много, а вакхантов мало. Также помогал дядьке по его хозяйственным делам. Привозили какие-то коробки, увозили какие-то коробки. Раз в неделю приезжал микроавтобус с каким-то грузом, но Терентия к нему не привлекали. 'Может наркота?' - стрельнула случайная мысль ему в голову.
Как-то дядька обратил внимание племянника на одну семью. Муж, жена и дочь лет четырнадцати, их младшенькая. Приглядевшись к ним, Терентий заметил, выделявшую их странность. 'Товарищ Бендер сказал бы: 'Вот что делает с людьми опиум для народа'' - подумалось ему. Отличались они тем, что совсем не бросались в глаза. Их можно было не заметить, их как бы не было. Он незаметно молился на правой стороне церкви, она с дочерью на левой. Стояли неприметно и погружённые в молитву. Их могли толкнуть, оттеснить, их как бы не было. Вместе с тем они были всегда и везде. И в постные дни, и в сочельник, и в Рождество, и в святки, на трапезе, и после трапезы, и везде, где требовалась помощь от прихожан. При этом они не сияли, 'одухотворённой 'радостию', исполненного духовного долга'. Ни к кому не подходили и не поздравляли сладко-молитвенным голосом с принятием святого причастия, хотя и были давно своими в приходе, но и угрюмости, обыденности и задавленности не наблюдалось на их лицах. 'Как укуренные', - еще раз подумалось Терентию. Ведь, если какому предпринимателю понадобятся энергичные, предприимчивые работники, то это самый негодный контингент. Денег им не надо. 'Сколько Бог послал, столько и Слава Богу!' Какие-то амбиции, честолюбивые достижения их не привлекают. Да работают хорошо, но не торопясь. Глава семьи восстанавливал резьбу на иконостасе. Жена и дочь чинили облачения. Кому в современно мире нужны такие неторопливые, если их ничем подогнать нельзя? Живут в каком-то своём мире. Разве это не наркоманы?
Девятнадцатого января праздновался праздник Крещение. Что тут делалось! Два раза в год православные вспоминают своё православие и не закрываются в этот день двери храма от множества народа. Один из таких дней, Крещение, наблюдал Терентий. С банками, с бутылками, с бачками люди шли набрать святой воды. Целый день Терентий разливал воду в эти бутылки и бачки. Нескончаем был людской поток. Время от времени поднимая голову, Терентий замечал семью 'укуренных'. Они во славу божью помогали при разливе, протирали постоянно полы, распространяли приходскую газету. Терентий тоже распространял приходскую газету. После напряжения трёх крещенских дней остаток января пролетел незаметно. Вечером 31-ого они сели с дядькой сыграть в нарды, просто так. То ли дядька устал, то ли Терентий напряг все свои игральные способности, эти партии он выиграл с лёгкостью. Завтра он уезжал, ждали дела дома.
- Приедешь ли ещё в этом году, Теренька? - спросил дядька.
- Конечно приеду, - ответил Терентий, - но никогда больше не буду играть на послушание.
Дядька хитро улыбнулся в усы. Не удалось Терентию раскрыть преступный наркосиндикат. Так почём же опиум для народа? То, что постепенно приводит к церкви, незаметно понуждает человека переоценивать свои устремления и делает человека 'укуренным' - святая вода, приходская газета, все это раздавалось бесплатно. А молодого попа связывала с дядькой его поповская скаредность, ибо дядька много денег не требовал.
Воспоминания о детстве у Терентия неизменно ассоциировались с зелёным 'Фордом' и церковью в которой работал дядька. В эти воспоминания бледным пятном вплетались церковные службы, к которым имел желание приучить племянника дядя. Эти желания остались тщетны. Соблазны падшего и страдающего мира захватили детскую душу более цепко, чем безжизненное лицедейство попов. Однажды в одну из служб страстной недели маленький Терентий внял предложению дядьки и всю службу простоял в ожидании какого-то чуда. Он стоял не шелохнувшись, в отличии от присутствующих сверстников, и ждал. Чудо не произошло, на этом стремление к трансцендентному исчерпало себя, но все равно воспоминания о церкви были приятными воспоминаниями детства. Он обозревал город с её крыши. Когда она была одета в леса, любил лазать по ним. Церковный подвал был местом весёлых и занимательных игр. Став постарше, он помогал дядьке в ремонте и реставрации храма. Церковь хорошела, а дядька старел. Ничего не предвещало нарушения этого процесса, и всё-таки он нарушился.
Внизу под кокетливо изогнутом крылом 'Боинга' о чём-то пело белоснежное море облаков. После пролёта Англии облака рассеялись и во всей ширине показалась Атлантика, ледяным панцирем ужаснула Гренландия, этого же впечатления добавила заснеженная Канада, но в целом зрелище было величественным и прекрасным. Над Мичиганом самолёт начал заходить на посадку.
- Дядь Валера, в тебе говорит обида и злоба.
Было видно, что дядьке тяжело это признавать. Но он отвечал, вздохнув:
- Да, обида и злоба.
Терентию было весело уличать дядьку в неблаговидном поступке. Это у него выходило не от дурного характера, но дух противоречия возбуждал его подзуживать дядьку. В конце концов все эти годы он слышал, как благ и милостив Господь. Что теперь он сможет сказать, когда церковь, основанная Господом, извергла его от себя? В жалком состоянии находился дядька. Молодой поп не захотел держать его при церкви после того как государство потребовало платить работникам больше. Больше он платил только своим двоюродным братьям. Наконец дядька, обезоруженный обличениями Терентия, только и мог сказать в своё оправдание:
- А зачем же он говорит всем, что я сам ушёл из церкви?
Время пролетело незаметно, пора было возвращаться назад домой. Они сидели во дворе дядиного брата, беседовали и, не торопясь, курили.
Из пасмурного неба с правильными промежутками выныривали самолёты и поочерёдно шли на 'Мидвей'.
- Ну и как, дядя Валера, ты ещё веришь в Бога? - хитро улыбаясь, спросил Терентий.
- Конечно, Теренька. Поп, конечно, сука, но видно Господу было угодно, чтобы я повидал Америку. Разве я это смог бы сделать, если работал?
Они весело рассмеялись, и Терентий облегчённо вздохнул.