Миром правят деньги: евро растет, котировки падают - трагедия! Нужно срочно диверсифицировать активы! Миром правят амбиции: Маша стала вице-президентом, а она все еще заурядный начальник отдела, ну и пусть в подчинении у нее 50 человек, важен факт. А, может быть, миром правит любовь? - ну не смешите меня! приличной девушке просто стыдно верить в это. Любовь - это что-то из позапрошлого века, тургеневские барышни, бунинские темные аллеи, изящные шляпки и кокетливые взгляды из-под полупрозрачной вуали. Настойчивый взгляд глаза в глаза, сдвинутые на лоб очки Шанель (лимитированный выпуск, 700 евро в Милане по большому знакомству), шестирядный хай-вей. Любовь, ну как же?! Платиновая кредитка, трехлитровый Лексус и пентхаус с видом на реку - вот это любовь!

"Ах, зачем я тебя полюбила, а тебя не видала влюбленным?" - строки декаданса (Н. Гумилев). Вот именно - зачем? Поэт был влюблен, как всякий приличный поэт, и чем это закончилось? - пулей в лоб. Ей гораздо больше нравилось, как Гумилев с Ахматовой отправлялись в прогулку по заснеженной Москве, чтобы выгулять ее новую норковую шубку. А вот она вынуждена выгуливать свою шубку в какой-то дикой камчатской глуши. И почему, скажите мне, суд Камчатской области должен располагаться именно здесь. Так далеко и, главное, так холодно, почему бы не перенести его, например, в Сочи: пальмы, максимум +5 даже зимой и, между прочим, пятизвездочные отели, а не это странное заведение, которое даже гостиницей-то не назовешь. Впрочем, Сочи - это уж слишком! И вообще она настоящий профессионал, сейчас быстро и победоносно выигрывает дело, бросает вещи в чемодан и летит домой!

Быстро выиграть не удалось, победоносным почти четырехчасовое пережевывание одних и тех же фраз Ксения бы тоже не назвала. И вообще был ли это выигрыш?

Когда Ксения вышла из здания суда, было около шести вечера, тускло мерцали звезды, и снежинки, как заколдованные, кружились в танце над городом прежде чем упасть на нашу грешную землю. Было тихо-тихо и все вокруг навевало мысли о сказке: Снежная королева, Кай и Герда - безответная любовь. Любовь - слишком часто это слово сегодня приходит ей на ум - одернула себя Ксения, - чаще чем последние несколько лет.

- О, Боже! - вскрикнула она. Шесть вечера, самолет улетает через 45 минут, а она почти в 40 километрах от аэропорта, багаж в гостинице, и она еще предается мечтам!

Скользя на шпильках Джимми Чу и размахивая руками, как ветряная мельница, Ксения вылетела на проезжую часть. В полуметре от нее резко затормозил огромный представительский седан, вот оно счастье - пронеслось в голове у девушки, - машина резко тронулась, - ну вот, как всегда, - подумала Ксения.

- Что за ненормальная? - раздался усталый голос с заднего сиденья.

- Да, какая-то столичная штучка, - недовольно пробурчал водитель.

- Столичная штучка? Здесь? - усмехнулся пассажир, отвлекшись от падающего курса.

- Быстрее! Быстрее! - подгоняла Ксения флегматичного водителя на таком невообразимом транспортном средств, что в другой ситуации она бы даже дверь его не открыла, не то что сесть внутрь. А сейчас она была вынуждена терпеть, пока оставался хотя бы крошечный шанс успеть на самолет.

- Что значит нелетная погода? Мне срочно нужно домой! - возмущалась Ксения возле информационной стойки в аэропорту, - Меня не интересует, что у вас тут происходит, у меня есть билет и извольте доставить меня в Москву! - она уже и сама понимала, что спорить бесполезно, но словно по инерции продолжала гнуть свою линию.

- Девушка, самолет будет в лучшем случае завтра утром, успокойтесь и ждите! - устало махнула рукой служащая и обратилась к следующему нервному пассажиру.

Ксения зло пнула чемодан, схватила портплед и отправилась выяснять, где в этом Богом забытом месте бизнес-терминал, потому что сидеть с остальными заурядными пассажирами она вовсе не собиралась!

Прошло уже почти три часа бесплодного, бесполезного ожидания, она успела выучить наизусть последний номер журнала "Форбс" и могла без запинки назвать все модные московские места, упомянутые в гламурном "Татлере", но все это ни на миллиметр не приближало ее к заветному отправлению домой. Ксения устала ждать, она была расстроена и раздражена, и поэтому, не замечая никого вокруг, расхаживала из угла в угол так называемого бизнес-терминала.

- Прекратите же вы, наконец, маячить перед глазами! - прервал ее мысли о неминуемом поражении на карьерном поприще резкий мужской окрик.

- Где хочу, там и хожу! - буркнула Ксения.

- Ну-ну, - ухмыльнулся мужчина и подумал, что где-то уже видел эту дамочку на нереально высоких каблуках.

А Ксения села на свое место, снова вскочила и отправилась к кофейному автомату, думая о том, что этот высокомерный тип, заслонившийся газетой, - типичная квинтэссенция мужского эго в его худшем варианте.

Ксения всегда считала, что аэропорт - это своеобразная модель мира, суетливого, вечно спешащего куда-то, жадного до новых лиц и впечатлений. Здесь были серьезные бизнесмены с портфелями Montblan, гламурные дамочки с кофрами Lui Vitton и озабоченные мамаши с кричащими младенцами. Кричащие младенцы вообще были самой ненавистной Ксениной темой, их пронзительные вопли нарушали тишину бизнес-класса, заглушали громкие ритмы RnB в Ipodе, нагло врываясь в ее мечты.

Так вот аэропорт был моделью мира, только сегодняшний отдельно взятый аэропорт был миром, сузившимся до размеров захудалого необитаемого островка.

Ксения с полным правом могла рассуждать о чем-то подобном, вот уже три года, как в бесконечных переездах проходила почти вся ее жизнь. Москва - Франкфурт - Хабаровск - остров Мэн - Москва - Хабаровск - Париж и далее по карте в безумной гонке вокруг земного шара. Кто-то боялся летать, пил коньяк и испуганно смотрел в иллюминатор, она же укрывалась теплым пледом и радовалась возможности поспать лишние пару часов. А если учесть, что в самолете Ксю была недосягаема для звонков взволнованного очередной неразрешимой проблемой начальника, подчиненных, не готовых принять даже самое простое решение, то это был самый настоящий рай.

Мысли, глупые мысли... Ксения продолжала нервно расхаживать от стены к стене, метель за окнами становилась все сильнее, а шансов вовремя попасть в Москву все меньше. Должность вице-президента филиала уплывала прямо из рук, махала Ксю ручкой и гнусно усмехалась напоследок.

Хмурый пассажир больше не проявлял никаких признаков недовольства, уставившись в свою газету. Уж лучше бы он тоже нервничал и злился!

- Тоска, какая тоска! - наверное, в сотый раз пробормотала Ксения и заинтересованно скользнула взглядом по своему товарищу по несчастью. Ботинки Gucci, пальто Lanvin, часы Breitling и кейс Dior на старом шатком стуле. - Очень даже ничего! - отметила Ксения и хищные инстинкты обострились в ожидании достойной добычи.

Но добыча продолжала сосредоточенно рассматривать газету, не уделяя Ксю ни капли внимания. Ну что ж, к этому она вполне привыкла, такие, как этот ... никогда не видели в ней женщину, они лишь использовали ее ум и деловую хватку, чтобы заработать очередной миллион, который вскоре будет потрачен на какую-нибудь Мисс Длинноногое Убожество.

Ну и не очень-то и хотелось!

Антон устало сполз в кресле, от смены часовых поясов, хронического недосыпа, да еще и от этой мельтешащей дамочки у него в глазах уже рябили черные точки. Опять он поддался своему великодушию, отпустил водителя, чтобы тот до метели добрался домой, а теперь вынужден был терпеть ненавязчивый сервис глухой провинции. Не только старые "тушки" не могли вылететь из-за непогоды, но и его новый реактивный джет.

До чего же резкая девица, - подумал он, глядя на Ксю, - даже он главный инвестор этого края, надежда и опора местной, да и центральной власти не создавал столько шума из-за вынужденной задержки, сколько она. Казалось еще минута, и она закричит: "Выключите снег!". Да, он таких с юности не переваривал! Хотя в целом, она бы неплохо скрасила его холостяцкий вечер, главное, вытащить ее из строгого черного костюма, распустить тугой пучок и снять очки. Да тут было бы на что посмотреть!

Холодные простыни, виски на дне бокала, жесткий секс - без имен, обещаний, надежды на завтра.

Хотя, кого он пытается обмануть этой бравадой? - себя, а что может быть глупее?!

Антон отмахнулся от собственных мыслей и снова укрылся газетой, цоканье каблуков прекратилось, стало слышно, как ветер гуляет по летному полю и зло бьется в старые окна. Он выглянул из-за газеты, которая ему уже порядком поднадоела, девица задумчиво уставилась на свою сумку, а потом вытащила из нее самый нелепый блокнот из всех, какие только доводилось видеть Антону: ярко-розовую обложку украшали бархатные пятнышки и огромные бабочки всех цветов радуги. Это розовое нечто настолько не вязалось с ее консервативным образом, что Антону стало смешно, девица прочитала что-то и тоже улыбнулась, потом начала писать, время от времени мечтательно поднимая глаза к потолку. Его разобрало любопытство, он встал и тихо подошел к ней, наклонился, стараясь заглянуть в блокнот. Она пахла свежестью и восточными пряностями, невинностью и искушенностью, перед глазами вставал приморский сад после опустошительного дождя.

История Ксю и Пупса - было выведено искусным почерком в самом верху страницы, - Ксении в День Рождения вдобавок к остальным "особо ценным подаркам" - прочитал он чуть ниже.

Нам нужен принц, на меньшее мы не согласны - это наш девиз, наша мантра, наше всё!

1. Чтобы найти принца нужен принцеискатель, секретное оружие, говорят, есть где-то в недрах спецслужб!

2. Светская львица то же, что бомж, живет за счет других, ходит на приёмы, чтобы бесплатно поесть, ищет, кто бы дал ей денег. Светская львица - наш главный враг, поиски принца - ее профессия. Другие наши враги - длинноногое убожество и мисс что-там.

3. Принц, он же - идеальный мужчина, помимо пентхауса, счета на Каймановых островах и пары гоночных машин в гараже, разбирается в искусстве (может отличить Рубенса от Малевича, хотя, конечно, сложно спутать квадрат с голой женщиной), тонко чувствует моду (следует надевать длинные шорты и короткие носки, и никогда - наоборот) и знает, как сделать женщине комплимент (ладно, если и не знает, то это поправимо).

4. Мужчина обыкновенный - ......... Моих литературных способностей недостаточно для перевода всего сказанного с нецензурного на цензурный

Ксения позволила себе отвлечься на минуту, вспомнила про глупую затею своей лучшей подруги - записывать все те ироничные, едкие фразы, что приходили ей в голову, чтобы потом, когда она, наконец, доберётся до дома, вместе посмеяться над ними, запивая грусть пина-коладой. Она представила тихий девичник, разговоры до рассвета и мечты-мечты, Ксю так увлеклась, что даже не заметила чьё-то присутствие рядом, а когда подняла глаза от исписанной странички, встретилась взглядом с самым настоящим кандидатом на роль принца, в глазах которого плясали смешинки. Ксю покраснела до корней волос, Боже, он читал весь тот бред, что она насочиняла! Если бы можно было провалиться сквозь землю, то Ксения сделала бы это немедленно, увы, такой счастливой возможности ей никто не давал. Веселье в глазах мужчины погасло, хмурые тени легли на лицо:

- Длинные шорты и короткие носки, ну-ну, - бросил он, - В вашем возрасте принцеискатель - это уж слишком, - сказал он и вернулся к своей газете, а Ксения, выхватив из портфеля Форбс, продолжила сгорать со стыда.

-Да, занятная девица, - думал Антон, она так развлекла его своей писаниной, что сон как рукой сняло, - А насчет светской львицы - это она заметила верно, более чем верно ... Опыт общения с этими хищницами у него был, хотя эта дурочка с розовым блокнотом при нужном обращении тоже могла претендовать на роль одной из них. Антон снова бросил взгляд на грустную девушку и понял, почему её лицо кажется ему столь знакомым, это именно она вылетела на дорогу перед его автомобилем в центре Петропавловска. Столичная штучка - тогда сказал водитель, а он только усмехнулся - откуда ей здесь взяться. Теперь стало ясно, штучка рвалась из их дикого края назад в цивилизацию. А все же интересно, кто она? - подумал Антон, - образ деловой стервы и записки институтки.

"Привет! Как ты? Я лечу в Лондон, "Челси" играет с "Зенитом", да и так есть кое-какие дела. Зайду в тот новый бар в Ноттинг-Хилле, о котором ты мне писала.

Читала ту новую книгу Коэльо, которую хотела купить? По-моему, полнейшая чушь!

Наверное, не нужно об этом спрашивать, но как ты? Все еще грустишь о нем? Ты знаешь, что я думаю на этот счет - ты поступила абсолютно правильно.

Главное не плачь! Иногда мне кажется, я чувствую, когда ты плачешь.

Как ремонт? Закончили твою "мегавинтажную" ванну или строители всё-таки покончили с собой, как обещали?

Всё - глупости, бред! Главное, не плачь!

Ксю! Помнишь "Чао, Белла, Чао", как партизаны в Моденских горах?"

Ксения смотрела на экран ноут-бука, читала письмо и плакала, что ей еще оставалось - только твердить, что поступила правильно, но от этих не становилось ни капельки легче. Она сдерживалась целыми днями, но вечером приходила домой, сбрасывала 15сантиметровые шпильки, деловой костюм, распускала волосы, а затем выпускала на свободу мысли, чувства и боль. Это было так банально, а от этого не менее грустно, обидно и даже немного трагично. Старая, как мир, история, он, она и его жена...

"Я не буду плакать, ладно, по крайней мере, постараюсь.

Лондон прекрасен всегда, особенно весной, хотя я люблю его в любую погоду. Расскажешь мне, как тебе то новое местечко в Ноттинг-Хилле. Главное, не переусердствуй с Кровавой Мэри!

Коэльо - бред, согласна.

Сижу, грущу, слушаю старый джаз. Где та любовь, о которой пели старые негры? Все вымысел, мираж, блеф. Черт, я не могу сдерживаться, не могу!

Всё, напишу нормальное письмо, как только успокоюсь.

Чао, Белла, Чао!".

"Ксю, прекрати немедленно! Не могу писать - самолет уже взлетает! Он - полное ничтожество!!! Подумаешь, мистер Великий адвокат!".

Ксения читала это строки и понемногу приходила в себя, сменила минорный, рвущий душу страстью и надеждой джаз на полную жизни песню итальянских партизан. Своей любви, теперь уже прошлой любви, она говорила: "Чао! Уходи и не возвращайся".

Все начиналось так красиво...

В тот день все валилось у нее из рук, дома отключили горячую воду, и она смывала шампунь уже под ледяными струями, жалкий круассан, последняя надежда на завтрак, каким-то непонятным образом сгорел в микроволновке, на колготках была стрелка, а на дороге пробки. В итоге Ксения опоздала на встречу с адвокатом противоположной стороны, чуть не расставшись по дороге с правами и создав не одну аварийную ситуацию.

Он сидел в ее собственном кресле и нетерпеливо постукивал ее же ручкой по столу - Ксения была возмущена. Блондин с лицом интеллигента советских лет и холодным прищуром успешного дельца - Ксения на секунду задержала дыхание и замерла в предчувствии чего-то очень увлекательного. К тому же он был без обручального кольца, как будто это могло что-то значить?! - но это только теперь она стала такой мудрой, как старая сова.

Ту битву они завершили на равных, Ксения отстояла интересы своей компании, Максим добился максимальных преференций для своего клиента. Уходя, он улыбался, ненадолго задержался у двери и, как само собой разумеющееся спросил: "В восемь в "Галерее ресторанов"? Ксения только фыркнула в ответ. Конечно, она не собиралась никуда идти, в конце концов, она его впервые видит, да и что это было за приглашение, скорее приказ. Но уже тогда, ведя бесплодный спор сама с собой, она знала, что пойдет.

Вечер прошел прекрасно, восхитительно, они ели свежих мидий в вине, лакомились нежнейшим тирамису, и говорили, говорили. Вернее, говорил большей частью Максим, но Ксю нравилось его слушать: об искусстве, политике, финансах. Он оказался совсем другим, чем был тем утром - галантным, внимательным, интересным собеседником, а еще очень сексуальным мужчиной. Ксю казалось, даже воздух вибрирует между ними.

Тем вечером, вернее ночью, они так и не стали любовниками, хотя Максим на это весьма недвусмысленно намекал. Ксю смогла ему противостоять, правда, недолго.

Затем несколько раз они встретились за бизнес-ланчем: вся жизнь на бегу, 40 минут торопливой беседы и снова - в разные стороны, но искры продолжали вспыхивать между ними, и это искупало казенный дух ресторанов в обеденный час. Было еще несколько ужинов - таких же томно-манящих, полных сексуального подтекста, как и в тот первый раз, они много говорили, обо всем, кроме как о личном - Ксении это казалось несколько странным, но она была столь очарована, что не обращала внимания на мелочи. Максим дарил ей нежные с капельками росы чайные розы, они обсуждали музыку, только классическую, Ксю приходилось скрывать свое пристрастие к ритмам RnB и западной попсе, книги - интеллектуальное постмодернистское чтиво. Но всё это было так неважно, так незначительно, главное, что интересовало её, да и его, наверное, тоже - когда же они, наконец, окажутся в спальне, так чтобы между ними не стояли никакие интеллигентские умствования. И вот этот момент настал, выйдя из очередного пафосного ресторана, Максим уверенно направился следом за Ксенией, без слов сел в ее машину и произнес: "У тебя?", она согласно кивнула, но ему вовсе не нужен был ответ. Дальше была ночь - искушающие ласки, жаркое обладание и блаженство освобождения, смятые шелковые простыни и его галстук на туалетном столике среди изящных женских безделушек.

Вначале Ксения была воодушевлена их связью, ей казалось, что это тот самый случай, один на миллион, когда плотское и духовное слились воедино. А потом, ну что за глупость?! Она влюбилась. И еще хуже, Ксю не была ни капельки огорчена, она купалась в своем чувстве, как воробьи ранней весной купаются в пыли, думая, что перед ними самая чистая вода на свете. Ксения оказалась тем самым глупым воробьем.

Максим заезжал за ней по вечерам, просто поговорить с полчаса, а сам оставался до глубокой ночи или до раннего утра. Конечно, он не говорил о чувствах, но Ксении и так было все понятно. Он был ее принцем, идеальным мужчиной! Странно, он почему-то не звал ее к себе, хотя Ксении всегда казалось, что мужчины любят хвалиться своим жилищем, но ведь он так занят, так занят, самый кассовый в городе адвокат, выигрывавший все дела, за которые брался.

Ксения стала чуткой и нежной, подчиненные не могли на нее нарадоваться и шептались в курилках: Что с нашей-то случилось? - взмах сигаретой куда-то в сторону. Уж не влюбилась ли? - гнусный смех.

А потом иллюзия разбилась, развеялась как мираж. Ксения приехала к своему гинекологу и, уже выходя из кабинета, нос к носу столкнулась с Максимом, который нежно поддерживал очень молоденькую и очень беременную женщину. Он бросил в Ксенину сторону безразличный взгляд и осторожно повел жену по коридору.

Ксения была опустошена, раздавлена. Он обманывал ее - горело яркими буквами в мозгу, она обманывала его жену - черной тоской билось в сердце. Она спала с женатым мужчиной, просила его остаться до утра, а он в это время, наверняка, придумывал правдоподобную историю для жены - про сложное дело или скверного клиента. Ложь, еще одна ложь... Любовь? - фантик для толпы!

Тем же вечером он приехал к Ксю домой, зло бросил пиджак и жестко овладел ею, не доходя до спальни. Она должна была его оттолкнуть, сказать все, что думает о предательстве, о своем участии в этом фарсе, но она, подлая, наслаждалась. Из их с Максимом отношений исчезла нежность, ему не нужно было притворяться, остался вечный, как сама жизнь, танец мужчины и женщины.

Однажды, лежа в её спальне и глядя в звёздное небо за окнами, он, наконец, заговорил о том, что так беспокоило Ксю - о его жене:

- Ты знаешь, моя Оля - это ничего не значит, родит одного ребенка, второго, она типичная домашняя клушка, не то, что мы с тобой. Изнеженная девчонка, не видела в жизни ничего, все доставалось по мановению папочкиной руки, кстати, ты знаешь, кто ее отец - Максим назвал фамилию вице-губернатора области. Мы с тобой совсем другие, ты и я! Скоро мой дом наполнится детским визгом, сосками, памперсами и я переберусь к тебе.

Вот на этом самом месте Ксения, наконец, и очнулась, и хотя сама была почти идейным борцом с плачущими детьми, которые ей постоянно мешали, но в тот момент оказалась потрясена цинизмом Максима, хотя цинизм-то ее поначалу и привлекал. В ту ночь она сдержалась, но дала себе слово, что порвет с ним.

Заезженная истина - не может быть своего счастья на несчастье другого, открылась ей, а потом пришло осознание, что он ее все с тем же цинизмом и использовал, этакая вещь на замену, как подменный автомобиль на время ремонта в дорогом автосалоне.

Ксения понимала, что должна сказать Максиму хрестоматийные слова: "Между нами все кончено", но ведь это было так непросто.

Через пару дней, встретившись в тиши очередного дорогого ресторана, за бокалом хорошего вина она сказала:

- Это наша последняя встреча, я не хочу и не могу поддерживать эти отношения, - вот так сухо и просто, словно речь шла об увольнении нерадивого сотрудника, а не о разрыве с мужчиной мечты.

- Ну что ж, твое право, - усмехнулся Максим и махнул рукой официанту, чтобы тот долил вина, - Уж не думала ли ты, что я буду просить и умолять? А, может, обещать, что уйду от жены? - он сардонически рассмеялся.

Ксения не стала досматривать эту трагикомедию до конца, просто встала, вышла из зала, а затем и из самого ресторана, долго дрожащими пальцами не могла открыть машину, потом открыла, села в нее и, наконец, заплакала.

Так она плакала уже третий вечер, плакала над собой, глупой-преглупой, доверчивой селянкой. Принц превратился даже не в лягушку, а в жалкую горстку пепла.

"Ксю, надеюсь, ты спишь и не читаешь сейчас мое письмо, а я все равно пишу...

Бар в Ноттинг-Хилле - просто супер, Кровавые Мэри - тоже, что надо!!!!

Завтра на футбол, потом дела...

Пиши мне, желательно не в миноре, а, впрочем, как получится...

Помнишь, "Мы с тобой танцуем вальс в миноре!" или в мажоре? - не помню, но ты поняла!

Чао!"

Постепенно боль прошла, осталась грусть и острое-острое разочарование, Ксения вернулась к своей обычной, полной нервов и цейтнота жизни, она больше не улыбалась подчиненным, а строго спрашивала даже за самую малую провинность. Впрочем, ее придирки они терпели не столь уж и часто - Ксю как заведенная металась по Европе и по России, ведь, она, наконец, стала не просто вице-президентом, а президентом филиала и теперь весь груз международных контрактов, судебных споров и бесконечных переговоров лежал на ней. Ксения не роптала, работа была ее подлинной, как оказалось, страстью, и именно о такой жизни, полной сложных задач и, что уж там говорить, больших денег она мечтала, когда за смешную зарплату работала в государственной структуре и не спала ночами, изучая международное право, защищая диссертацию и заканчивая экстерном престижную бизнес-школу.

Ироничные, шутливые письма прорывались сквозь туман бесконечных забот и заставляли ее улыбнуться, а иногда и рассмеяться.

Ей так нравилось это "Белла", в коротком слове было слишком много всего: чувственное итальянское "Красавица", сочное, словно молодое виноградное вино в послеполуденный зной, и еще что-то из классики - трагичная история: Печорин, княжна Белла... Привычные интеллигентские рефлексии.

Иногда Ксю возвращалась к своей писанине, ее розовый блокнот заполняли новые фразы, более едкие и циничные, чем раньше.

"Среднестатистический мужчина сначала дает себя погладить, затем берет с руки и вот уже можно защелкивать на нем поводок и даже - строгий ошейник. Только нужен ли он - такой мужчина?".

Наверное, он сошел с ума, да нет, не наверное, а абсолютно точно! Погрузился в эти письма, как идиот! Вместо того, чтобы заняться, наконец, делом, тупо смотрит в экран монитора и думает, чем развлечь ее, а на конец недели, между прочим, назначены важные и очень сложные переговоры о поглощении одной небольшой, но стратегически важной компании. Ну ладно, еще пару строчек и он возьмется за документы, что прислали из юридической службы.

"Белла, как ты? Выиграла во всех международных судах или у несчастных еще есть шанс?

Мой тебе совет: порви этого поддонка, так сказать, на профессиональном поприще, в каком-нибудь супер-важном для него деле! - представляю его бледный вид и гнусно смеюсь.

А ты смеешься?

За что ты наказала меня той последней книгой, о которой писала, я от возмущения готов был выбросить ее в окно, только полет на высоте 10 тысяч метров меня и остановил.

В субботу был в Дублине, ходил с друзьями по "злачным местам" - те, кто говорят, что русские много пьют и грязно ругаются, просто не были в шотландском пабе.

Совершенно неинтеллектуальное письмо получилось. В следующий раз сочиню лучше.

Чао, Белла, чао!"

Ну вот он только щелкнет "Отправить" и вернется к своим делам.

Багряный солнечный диск медленно и торжественно опускался за линию моря, в воздухе пряно пахло бугенвилиями и плодами апельсиновых деревьев, - это был вечер, словно созданный для страсти, томительных ласк и обжигающих поцелуев, но отнюдь не для нудного разговора с не слишком доброй подругой.

Ксения вяло вытянула ноги на кованой решетке террасы, бросила взгляд на догорающий закат, сделала глоток вина - отличное Шабли - и только потом посмотрела на подругу.

- Наташа, ну что ты портишь мне вечер, не хочу я обсуждать свою несложившуюся жизнь, у меня все отлично. Давай лучше поболтаем о чем-нибудь забавном, как раньше! - Ксения уже сама не понимала, зачем позвала Наташу к себе, на небольшую уютную виллу, которую третье лето снимала в Сан-Ремо. Наверное, все дело было в маленькой Соне - Наташиной дочке и Ксениной крестнице, девочка была настоящим золотом и обожала свою щедрую на подарки крестную.

- Раньше мы были наивными дурами, Ксю, а теперь я стала умнее и старше, это ты все гоняешься по миру за своими фанабериями, - Наташа зло выплевывала слова, она уже не помнила того счастливого университетского времени, когда они с Ксю были лучшими подругами и вместе мечтали о невозможном. Наташа давно забросила мечты, у нее была Соня, больная астмой, добрый муж со стабильной, но невысокой зарплатой и собственная работа в совсем неплохой адвокатской конторе. Все было нормально - именно нормально, не больше! Ксения же продолжала порхать из страны в страну, выигрывать суперсложные дела и давать интервью деловым журналам. Наташа ненавидела ее, даже Ксенин внешний вид раздражал до глубины души - шелковое алое платье с огромными тропическими цветами, блестящие босоножки и ярко-красный педикюр, и это, когда дома, кроме них с Соней, не было никого. Наверное, это ее платье стоило больше, чем весь Наташин гардероб. - Ксень, что за вульгарное платье, - не сдержалась и бросила Наташа.

- Да, ладно тебе! - засмеялась Ксения, - Ты же всегда любила красное! И потом я так устаю от строгих костюмов и пучка на голове, что в выходные мне хочется буйства красок. Выпей вина, улыбнись мне, - Ксения не теряла надежды расшевелить подругу.

- Я не пью, Леше это не нравится, - сказала в ответ Наташа.

- Ну раз Леше не нравится, то это веский довод, - засмеялась Ксения и протянула руку за бокалом.

- Тебе бы тоже пора подумать о муже и детях, ты старше меня на год, в апреле тебе исполнится 30, - продолжала гнуть свою линию Наташа.

Ксения не успела вспылить, на столике весело зазвенел ноут-бук, сообщая о пришедшем письме.

- Не можешь на вечер отказаться от работы, чтобы побыть с подругой, - зашипела Наташа, словно то, что минутой раньше происходило между ней и Ксенией походило на дружеский разговор.

На яхте гремела музыка, толпы длинноногих девиц царапали нежное дерево палубы своими высоченными каблуками - Ксения бы наверняка надела кожаные мокасины, белоснежные шорты и еще что-нибудь в стиле Сен-Тропе, - некстати подумал Антон.

Вдову Клико и Кристалл давно сменили джин и пиво, теперь он и сам недоумевал, зачем позвал всю эту толпу на вечеринку и зачем задумал саму вечеринку, - словно это могло хоть что-то изменить, уменьшить боль и, главное, заставить замолчать память.

Море уже почти полностью поглотила солнце, из бирюзовой водная гладь становилась таинственной и мрачной, цвета индиго.

Антон сидел на носу яхты, здесь не так слышались смешки и разудалые пляски, ветер шевелил его волосы и доносил с берега сладковатый аромат. Уже давно пора было вернуться в Москву, а лучше в Петропавловск, или хотя бы разобрать накопившуюся почту: письма, контракты, претензии, приглашения, но ему не хотелось ровным счетом ничего. Антон не мог заставить себя даже сойти на берег, он не отвечал на звонки, а по электронной почтой переписывался только с Ксю. Он болтался в Средиземном море уже четвертую неделю, заходя в порты, чтобы заправить яхту, набрать воды и купить продукты, да вот вчера в Ницце умудрился захватить с собой ту гламурную толпу, что сейчас, забыв о хозяине, вовсю радовалась жизни на нижней палубе. Вдалеке вспыхивали огоньки Сан-Ремо, Антон держала на коленях ноут-бук и сочинял очередное письмо.

"Белла, бона сэра, как говорят итальянцы!

Я совсем затерялся на просторах мирового океана, буду скоро, как в том романе про остров погибших кораблей: я, старый морской волк, и моя "Звезда Портофино"!

Сегодня тот самый день, помнишь, я как-то писал тебе, что 18 августа - самый черный день моей жизни.

У меня на борту толпа веселящихся моделей и еще какой-то странной публики, думаю сбросить их в море или все-таки высадить в Сан-Ремо? Уверен, ты за бескровный вариант, а вот я еще размышляю.

Сейчас выпью виски и впаду в нирвану, и пусть только попробует кто-нибудь меня отвлечь! Что-то я последнее время слишком много пишу об алкоголе.

Кстати, что ты думаешь о Сен-Тропе? Может, брошу там якорь.

Ксю, а где ты сейчас? Может, где-нибудь рядом?

Белла, ты так загадочна последнюю неделю, что я не знаю, что и думать.

Чао...."

Кто-то процокал по палубе, надо было разуть всех этих дур перед тем, как они поднялись на яхту, - запоздало подумал Антон.

- Пупсик, пойдем к нам, - пропела кареглазая брюнетка, кажется вице-мисс Россия 2008, вспомнил Антон. Мисс длинноногое убожество - всплыли строчки из кошмарного ксениного дневника, он усмехнулся.

- Дорогая, спустись пока вниз, я хочу побыть один, - недоброжелательно буркнул Антон и снова уткнулся в экран ноут-бука, да, надо срочно отправлять их на берег.

- Может, все-таки спустимся к тебе в каюту, - не отставала девушка и призывно гладила его по щеке.

- Я хочу побыть один, - почти по слогам произнес Антон и вывернулся от ее холодной руки, - Иди вниз, там достаточно развлечений.

- Импотент чертов, - громким шепотом произнесла девица, в явной надежде быть услышанной, но Антону было абсолютно все равно.

Боже, что делать? Что же делать? Он совсем рядом, возле Сан-Ремо, может та белая точка на горизонте - его яхта или вон то шикарное судно, что сейчас входит в порт, - мелькали мысли в голове у Ксении. - Хочет ли она увидеться с ним или нет? - непонятно. Что она знает о нем - влиятельный, богатый, иногда циничный, иногда печальный мужчина, который пишет ей чудесные письма, смеется и грустит вместе с ней. Ксения даже не уверена, что Антон - его настоящее имя, он появился в ее жизни, а, вернее, в ее электронной почте, неизвестно откуда. Прошло почти полтора года, тем кошмарным декабрем она вернулась из утомительной поездки в Петропавловск, упустила должность вице-президента филиала и, вдобавок, слегла со страшной простудой. Три недели Ксения маялась в горячечном полубреду, мучилась от жуткого кашля, больного горла и ломоты во всем теле, сердилась на маму, которую обожала, и тряслась от мысли, что кто-нибудь подсидит ее на работе. Новогодняя ночь не предвещала ничего хоть сколько-нибудь веселого, она лежала в кровати, а за окнами в сквере взрывались фейерверки и весело вопили дети, Ксю казалось, что она лежит в окопе. В начале второго, когда она уже почти засыпала под заунывные звуки новогодних передач, пришло странное электронное письмо, его автор был явно нетрезв, но вместе с тем достаточно интеллектуален, чтобы заинтересовать Ксю. Он, перевирая, цитировал Ницше, писал что-то о неразборчивости в сексуальных связях, а под конец восхищался видом, который открывается с собора святого Петра в Риме. Ксения не поняла, ей ли было адресовано письмо, но проснулась, развеселилась и написала ответ, предлагая своему респонденту не бредить идеей сверхчеловека, разобраться с кем же он все-таки находится в постели и не свалиться с купола святого Петра, если он все же не в постели, а в менее уютном месте. Ответ долго не приходил, но под утро Ксения получила новое письмо, в котором ее благодарили за мудрые советы и все же предлагали поразмышлять над Ницше и свободой сексуальной жизни. Для Ксении написать остроумный ответ было просто делом чести. Так началась эта непонятная переписка, причем автор писем ни за что не желал признаваться, откуда узнал Ксенин адрес, но продолжал радовать ее своими ответами. Именно он поддержал Ксю, когда она, переступив через себя и, что называется, пройдя по трупам, все же добилась места вице-президента, а потом не спала три ночи, удивляясь собственной подлости, и именно он помог ей принять правильное решение в отношении Максима и пережить его последствия. Ксю по-своему даже влюбилась в загадочного Антона и в минуты веселья пыталась представить, какой он - атлетичный красавец или толстый коротышка, блондин или брюнет... И вот он намекал ей на то, что шанс увидеть это своими глазами был совсем рядом, но Ксю не могла решиться и даже знала, что не решится.

Она плохо спала в эту ночь, то и дело некстати вспоминая злые Наташины слова: "Тебе почти 30!!!! Хватит порхать по свету", не то, что бы Ксю уж очень нравилось за полчаса собирать чемоданы и отправляться в многодневные командировки, но это была ее работа, и их любовь была стопроцентно взаимной.

Ксения встретила рассвет на той же террасе, только в предутренний час все вокруг дышало надеждой и рождением нового дня. Под окнами дома в тенистых ветвях лимонного дерева веселой трелью заливалась смешная маленькая птичка, то останавливаясь на секунду, то продолжая свою песню. Вдалеке из нежно-голубого моря поднималось молодое солнце, окрашивая все вокруг сияющими бледно-розовыми лучами. День был слишком хорош, чтобы проводить его одной на вилле, Ксю хотелось движения, действия, ветра в лицо, который был бы таким сильным, что мог изгнать обиду на Наташу и мысли об упущенной встрече с Антоном. Ксения сбежала в свою спальню, схватила ключи от машины и решительно направилась в город.

Ну что ж ветер ей был обеспечен, Ксю неслась по узкой дороге в маленьком смешном кабриолете с поднятым верхом и радовалась каждой секунде этого нового дня. Из колонок раздавалась веселая и немного циничная песня: "Леди в машине с открытым верхом", Ксения подпевала во все горло, прекрасно зная, что у нее нет ни слуха, ни голоса, и радуясь этому тоже.

Сан-Ремо неспешно просыпался, не было слышно ни привычного шума машин, ни громкой музыки из уличных кафе, первые торговцы открывали свои лавочки и кофейни, жалобно скрипя старыми жалюзи и делясь впечатлениями о прошедших днях. Ксю любила город в этот час, любой город, потому что именно сейчас он был настоящим, еще не успев надеть привычную маску радушной хозяйки, желающей угодить всем и вся.

Ксю медленно спустилась к набережной, припарковала машину и вышла, спустилась к воде. У причалов покачивались белоснежные яхты, порт всегда манил ее к себе, даря мечты о бурных волнах и дальних странствиях. На борту одной из яхт была нарисована огромная звезда, словно купающаяся в лучах восходящего солнца, "странный сюжет, - подумала Ксю, - просто невозможный в реальной жизни". На секунду она даже зауважала владельца судна, придумавшего эту аллегорию, но уважению быстро угасло - на палубе небрежно брошенные валялись пара женских купальников и босоножки на безумных шпильках. Понятно, последствия славной вечеринки, которыми так любят шокировать этот, в общем-то, консервативный край. Приподнятое настроение отчего-то испарилось, причем бесследно, но Ксю попыталась его сохранить. Она резко развернулась и пошла к своей машине, сейчас она поднимется на главную улицу Сан-Ремо, зайдет в маленькую кофейню и выпьет кофе, такой крепкий, что он был бы вполне уместен где-нибудь в дантовом аду.

Ксения медленно брела в гору, над городом раздавался колокольный перезвон, а вдали кричали чайки - духовное спорило с земным, и не было победителя в этом споре, она улыбнулась, жизнь прекрасна - Dolce vita!

Возле Мini Cooperа, арендованного Ксю, привалившись к водительской дверце, сидела какая-то странная небритая личность, вытянув ноги и закинув русую голову почти в салон. Ксения была возмущена, ну ладно, несчастные парижские клошары, но мерзкий бездомный в маленьком тихом Сан-Ремо - это уж слишком! Сейчас она с ним разделается, - мстительно думала Ксю, приближаясь к автомобилю, разделается и отправится не за жалкой чашкой кофе, а за огромным сэндвичем с пышной чиаббатой.

- Эй, мистер, просыпайтесь! - быстро заговорила Ксения по-итальянски и, брезгливо морщась, ткнула незнакомца белоснежной кроссовкой. - Здесь вам не ночлежка!

Он улыбнулся сквозь сон, завозился на асфальте и еще уютнее устроился на двери ее машины, а потом протянул свои гадкие руки и обхватил Ксю за ноги.

- Отпустите меня, немедленно, - она перешла на английский и постаралась вырваться, а он еще крепче схватил ее и прижал к себе, Ксению словно пронзил электрический разряд, его небритое лицо, царапая, касалось ее голых ног, так хотелось избавиться от навязчивых прикосновений, но еще сильнее хотелось остаться.

Какой ужас, - одернула себя Ксю, - Уже дошла до тисканья с жалкими бездомными итальянцами.

- Черт возьми, отстаньте от меня, - Ксения заорала по-русски, незнакомец что-то пробормотал в ответ и обиженно отстранился.

Ну слава Богу, - она облегченно вздохнула, но где-то глубоко-глубоко в душе очень огорчилась.

- Ну вот и замечательно, - она снова заговорила по-итальянски, а он протянул к ней руки и уткнулся лицом ей в коленки.

- Пойдем отсюда, - злобно прошипела проходящая мимо туристка своему мужу, бросающему жадные взгляды в сторону Ксю и ее нового спутника.

- Эй, вы, уберите свои руки, - Ксения дернулась и, оступившись, рухнула на сладко спящего мужчину, - бдительная туристка, злобно оглядываясь через плечо, поспешила дальше, Ксения заколотила по груди спящего кулачками, а он опять улыбнулся и, вытянув губу в трубочку, потянулся к ее лицу. Ну это уж слишком - Ксения собралась с силами, вскочила и больно стукнула его все той же злосчастной белой кроссовкой. Она вытащила ключи из кармана шорт и решительно сдвинула мужчину в сторону, было немножко жаль оставлять его здесь, но... такова жизнь.

Странно, впервые вижу клошара в мокасинах Гуччи, - пронеслось в голове у Ксю, - А также в футболке Прада, - шепнул внутренний голос. - Но это все неважно, совершенно не важно.

Ксения, наконец, села за руль, бросив последний взгляд в сторону, как оказалось, состоятельно бездомного, но не увидела его, и уже было собиралась резко рвануть с места, как пассажирская дверь распахнулась, и клошар рухнул на сиденье.

- Куда едем, ma fiore (ит. - цветок)? - спросил мужчина на странной смеси английского и итальянского с такой невозмутимостью, словно они были знакомы целую вечность.

- Я еду в город, а вы выходите прямо здесь, - зашипела на него Ксю и попыталась, перегнувшись через "бродягу", распахнуть дверь.

- Да, ладно, bambino (здесь ит. - детка), не злись, смотри какая идиллия, - он широко взмахнул рукой и схватил ее за запястье, попытавшись прижать к себе.

- Не смейте меня трогать! - прокричала она ему в лицо, но добилась лишь того, что оказалась еще теснее прижата к широкой мужской груди. На секунду у Ксении закружилась голова - от него пахло странной смесью моря, сигар, коньяка и дорогих духов.

Ксения слышала настойчивые сигналы машин, которым она мешала выехать из порта, но чувствовала только одно - его теплое дыхание на своей щеке и какую-то странную дрожь, которая рождалась где-то в глубине ее существа.

- Молодые люди, - пожилой карабинер постучал по капоту машины и заглянул внутрь, - Все понятно: море, солнце, жаркая ночь, но езжайте обниматься куда-нибудь в другое место, а то придется выписать вам штраф за хулиганство, - он усмехнулся и пошел дальше.

Ксю, наконец, высвободилась из крепких рук своего нового знакомого и выехала на дорогу, что ж она просто высадит его в центре и отправится дальше по своим делам.

Мужчина опустил со лба темные очки, пристегнулся и защелкал переключателем компакт-дисков, он был совершенно непринужден и этим злил Ксению еще больше - уж лучше бы опять начал приставать к ней - это хотя бы давало ей право грубить ему.

Из колонок полилась удивительно чистая и страстная мелодия Бизе - "Кармен", сердце Ксю дрогнуло и забилось чаще, чем ей бы того хотелось.

- Трагичная история любви работницы папиросной фабрики и бравого испанского офицера, - усмехнулся мужчина. У него был какой-то неуловимый акцент, когда он говорил по-английски и холодноватая северная резкость в итальянском, за стеклами темных очков прятались удивительные дымчато-серые глаза, немного печальные и очень притягательные даже в их теперешнем покрасневшем и заспанном виде.

- Для любителя поспать на тротуаре вы демонстрируете редкий интеллект, - съязвила Ксю, уже смирившись со своим попутчиком.

- Не будьте банальны! - рассмеялся мужчина и прибавил громкость музыки - полная любви и горечи мелодия окутала Ксю. - Как там в Библии "Не судите и не судимы будете" или у Грибоедова "А судьи кто?".

Катя никак не могла понять, что за человек сидит рядом с ней, она даже не была уверена в его национальности - итальянец - не похоже, англичанин или немец - тоже вроде бы нет. Может быть, он из Америки, Канады или Австралии - это могло бы объяснить акцент, но Грибоедов - это уж слишком! Везет его в своей машине и даже не знает его имени! Абсурд!

- Вас хоть как зовут-то, мистер? - проговорила Ксю.

- А вас? - вопросом на вопрос ответил он.

- Что вы увиливаете? Скрываетесь от закона? - сердилась Ксю.

- Вам кто-нибудь говорил, что вы похожи на цветок чертополоха? такая же колючка, - рассмеялся мужчина.

Ну точно англичанин, у них, по ее наблюдениям, всегда было плохо с чувством юмора, - подумала Ксю.

Следующие несколько минут прошли в тишине, прерываемой музыкой и звуками пробуждающегося города. Ксения бросала взгляды на своего попутчика и убеждалась, что судьба подкинула к колесам ее маленькой смешной машины отличный образец мужской природы: высокий, широкоплечий, элегантно-атлетичный, с растрепанными пепельными волосами и немного неряшливой щетиной он был вполне достоин украсить "дневник Ксю и пупса" в качестве примера того редкого вида, на который и велась охота.

Антон смотрел на девушку и ему казалось, что ее черты, ее речь напоминают ему кого-то, что неуловимое, вечно ускользающее: странная смесь женственности, сексуальности, грубости и подозрительности. Она легко переходила с одного языка на другой, а сквозь сон ему даже показалось, что она бормочет что-то по-русски.

- Боже, она была так похожа на Ксю! - Антон мгновенно проснулся от этой мысли, бросил на нее взгляд и тут же успокоился. Нет, совсем не похожа: Ксения была холодной сдержанной брюнеткой с классически правильными чертами бледного лица, карими глазами за стеклами очков в тонкой золотой оправе. Эта же страстная девица, что так бесцеремонно растолкала его несколькими минутами раньше, была демонически-рыжей с огромными голубыми глазами, пухлым ртом и бронзово-золотой кожей, юная ведьма, такую бы сожгли во времена инквизиции, - вот и все, что мог сказать Антон. К тому же Ксю была очень хрупкой, даже тощей, а его спутница имела весьма аппетитный бюст, тонкую талию и крутые бедра, - в общем она казалась мечтой любого порно-режиссера, - заключил про себя Антон.

- Что вы так уставились на меня, - обернулась к нему девушка.

- Да вот, гадаю силикон или нет, - он нагло уткнулся взглядом ей в грудь.

- Фу, как банально, - рассмеялась она, - Силикон - это прошлый век!

В машине вновь воцарилась тишина.

Да, жизнь с минуты на минуту становилась все интереснее, - вернулся к своим мыслям Антон, - еще вчера он скучал и томился на белоснежной "Звезде Портофино", страдал от собственных воспоминаний и переживаний, злился от навязчивого присутствия безмозглых дурех, считавших, что их длинные ноги и худые модельные тела - пропуск в другой мир. Потом писал письмо Ксю и мечтал о том, каким было бы время, проведенное с ней, на яхте или в его белоснежном доме под Ниццей, в неспешных разговорах и саркастичном подтрунивании друг над другом. Под вечер Антон совсем раскис, заливая собственные мысли коньяком, виски и без разбора всем, что только попадалось под руку, он и не думал скрывать свое дурное настроение, бросаясь на каждого глупца, который решался сделать хотя бы один шаг в его сторону. Утром, проснувшись с жуткой головной болью, он кое-как выбрался на палубу и поразился красоте расстилавшегося вдалеке пейзажа - город словно плыл в предутренней дымке, искупая тени ушедшей ночи нежностью восходящего солнца и сладким перезвоном колоколов. Эта трогательная картина слишком резко контрастировала с тем, что творилось на яхте - на палубе стояли бокалы с недопитым шампанским, на другой стороне валялись наспех сброшенные женские туфли, цветные тряпочки, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении чьим-то купальником. Антону стало противно от всего этого, а, прежде всего, от презрения к самому себе, устроившему такой балаган и трусливо спрятавшемуся в тишине каюты. Не раздумывая ни о чем, он натянул джинсы, футболку, схватил темные очки и перемахнул на берег - пусть гости убираются восвояси, команда готовит к отплытию яхту, а он, пользуясь чувством полной анонимности, побродит по городу. В конце концов, это же была Италия - его страсть с самого детства, благословенная земля!

Идя вдоль набережной, он любовался морем, городом, стоявшим на холме, и размышлял, что же было лишним: Баккарди с ромом или последний бокал коньяка. Наверное, он все-таки переоценил свои силы, стоило остаться в постели и дать себе пострадать от головной боли - вчерашние тяжелые мысли и метания были вытеснены банальностью жестокого похмелья. Самым последним в ряду машин, припаркованных возле порта, стоял смешной кабриолет Мини Купер - игрушечная желто-бело-черная машинка. На дверце была нарисована крошечная старуха Шапокляк в огромной шляпе и с тростью - Антон улыбнулся, присел на бордюр, прислонившись к двери кабриолета, хотел было закурить сигару - эдакий декаденствующий герой, но потом передумал и просто на секунду прикрыл глаза, а проснулся уже от довольно болезненных ударов по ребрам женской ножки в ослепительно-белых кроссовках.

- Эй, мистер, мы приехали, - проговорила ведьма, и решительно выбралась из машины, в нетерпении замерла на тротуаре, ожидая, когда же выйдет Антон. Он не спешил, с удовольствием оглядывая ее с голову до ног, ведьма начала нетерпеливо притопывать, и Антон решил больше не испытывать ее терпение.

Она зашли в очаровательную кофейню, словно перенесенную на эту тенистую улицу из позапрошлого века. Белые стены, тяжелая дубовая мебель, глиняная посуда, холщовые мешки с кофе и пучки трав - настоящий колдовский притон, - усмехнулся про себя Антон. Девушка уселась за стол, схватила меню и закрылась им от Антона. Возле их столика тут же возник немолодой официант, пожирая ведьму плотоядным взглядом, в этом Антон был с ним вполне солидарен - взглянуть и правда было на что.

- Два бокала Асти Мартини и кофе, - заказал Антон.

- Что за бред, шампанское?! - презрительно рассмеялась Ксю, - Никакого Асти Мартина, два двойных эспрессо, Перье с лимоном без газа, сэндвичи с пармской ветчиной и бриоши, - бросила она официанту и обратила свой взгляд на Антона, - А теперь я вас внимательно слушаю.

- Эй, мистер, я вас внимательно слушаю! - проговорила Ксения почти по слогам. - У вас какие-то проблемы? В машине вы были более многословны, - она язвила уже почти на автомате, видимость скверного характера давно стала второй натурой для Ксю.

- Никаких проблем, кроме нехватки Асти Мартини, но это я как-нибудь переживу! - усмехнулся Антон.

- Ну-ну, - процедила Ксю. - И часто вы засыпаете возле чужих Мини-Куперов? Что-то вроде хобби, да?

- Именно, вроде хобби. Но вообще Мини-Купер - немного не мой фасон, обычно я сплю под колесами Астон-Мартинов или в худшем случае Бентли, - он жевал сэндвич и открыто насмехался над Ксю.

Ксения как-то разом погрустнела и сникла, конечно, не только ее машина, но и она сама, скорее всего, не его фасон, гнусный тип все-таки умудрился испортить ей так хорошо начавшееся утро. Сейчас бы отправиться на виллу, поставить шезлонг на террасе, налить целый стакан холодного сока и написать Антону письмо с перечислением всех ее злоключений. Он бы, наверняка, посмеялся вместе с ней над незадачливым гулякой, назвал ее Беллой и посоветовал не обращать внимания на бред, вообще-то обычно Ксю такие советы игнорировала, но к его почему-то прислушивалась. Но на виллу лучше не ехать - там Наташа уже выбралась из спальни и приготовила Ксении новую порцию яда. Когда же она, наконец, уедет?! может, поменять ей билет на более раннюю дату, но как-то неудобно - придется терпеть.

- Эй, ma fiore, и кто здесь немногословен? - что-то печально-беззащитное в бесстыжих ведьмачьих глазах показалось Антону призрачно знакомым, на секунду, не дольше.

- Ну, мистер, и что же бросило вас под колеса моей "нефасонной" машины? - стряхнув грусть и хитро улыбнувшись, спросила Ксю, - А кстати, зовут-то вас как?

- А.., - начал было Антон и замолчал, сам не зная почему. - Ксавье, - ни с того, ни с сего ответил он, это имя пришло на память случайно, так звали одного из мальчишек, живших по соседству с его домом в Сен-Тропе, и к тому же оно было так созвучно с Ксю...

- Ксавье, - тихо сказала Ксю и улыбнулась, - Ну и что же вы, Ксавье, делали на набережной, а? И вообще откуда вы?

- Я прямо как на допросе, - рассмеялся Антон и начал лихорадочно соображать, что бы ей ответить: было довольно странным говорить, что он из России, а еще страннее - что из Петропавловска, в их глуши, наверняка, не было ни одного Ксавье со времен сотворения мира. - Я - настоящий космополит, Париж, Нью-Йорк, Москва, то тут, то там, и нигде подолгу, - ну что ж, по крайней мере, он не солгал.

- Понятно, что ничего не понятно, - пробормотала Ксю и уткнулась в свою чашку эспрессо.

- А вы, отдыхаете здесь? - решил проявить вежливость Антон.

- Ксения, - невпопад ответила она и продолжила, - Да, отдыхаю, а что еще делать в этом тихом месте?

Ксения - молнией сверкнуло в голове у Антона, - неужели его Ксю, нет, нет, не может быть, кто угодно, только не она. В конце концов у нее не столь уж и редкое имя. Рыжая бестия и та хрупкая интеллектуалка никак не могут быть одним человеком, и все же...

- А вы, Ксавье, что делаете здесь вы? - продолжала допытываться Ксю, - Сан-Ремо слишком тихий город для такого космополита, как вы? - она лукаво улыбнулась.

- Тихий, да, - теперь настала очередь Антона отвечать невпопад, - Тихий, но не скучный, раз уж я встретил здесь вас, - он понизил голос до хриплого шепота и коснулся ее руки, Ксю охватила непонятная дрожь, она ответила на касание его пальцев и бросила взгляд из-под ресниц.

- Интригует меня, колдунья, - пронеслось в голове у Антона, бретелька легкого топа соскользнула с ее плеча и обнажила нежную оливковую кожу. За соседними столиками пили кофе, громко смеялись и говорили, но ни Ксю, ни Антон не слышали ничего, зачарованно глядя друг на друга.

- Ваши бриоши, - раскатистым басом прервал их чувственную идиллию седоволосый громогласный официант. Ксю отстранилась, схватила ни в чем не повинную булку и жадно впилась в нее зубами, крошки сахарной пудры посыпались на подбородок и в глубокий вырез кофты, Антон плотоядно усмехнулся - он был бы вовсе не прочь поменяться местами с терзаемым ею десертом. Напишу Ксю, какую колоритную особу встретил сегодня, - подумал он.

Завтрак прошел в какой-то странной, наэлектризованной атмосфере, они задавали друг другу короткие вопросы, выслушивали еще более краткие ответы и продолжали гипнотизировать друг друга взглядами, дразнить прикосновениями и искать темный подтекст за совсем невинными фразами.

Солнце обжигало город своими острыми лучами, нежные утренние звуки уступили место шуму жаркого дня: по улицам, громко сигналя друг другу, мчались машины, бледные туристы лениво брели на пляж, отмахиваясь от невидимых мух, продавщица мороженого громко кричала: "Джелатто-шоколатто" и маленький мальчик просил у мамы купить ему "ну крошечный рожок". Сиденья у Мини-Купера раскались до такой степени, что на них можно было жарить яичницу - Ксю опять забыла закрыть тент. Она, морщась, уселась за руль, Антон, не спрашивая ни о чем, сел рядом, включил все ту же рвущую душу песню об очередной несчастной любви и притянул Ксю к себе - она не сопротивлялась, хотела, но не могла. Сам воздух, полный жара, пряных специй и терпкого запаха моря толкал их друг к другу. Черт возьми, она устала быть благоразумной!

Она была волшебной, смотрела на него этими ведьмачьими глазами и отбрасывала огненные пряди за спину, потом касалась пухлой верхней губы маленьким розовым язычком и пряталась за огромными стеклами очков. Он устал говорить, ругать себя, помнить о непоправимом, все время соответствовать и принимать судьбоносные решения.

Поцелуй длился и длился, казалось, уже давно было пора оторваться друг от друга, глотнуть воздуха, а с ним и здравого смысла, но нет. Вначале она просто принимала этот поцелуй, пассивно и лениво, потом понемногу начала отвечать, отчужденно и лишь чуть-чуть заинтересованно, но вот стала полноправным участником игры, яростной и напряженной.

Пожалуй, не стоит писать об этом Ксю, пусть рыжая кошка останется его личным секретом!

Надо написать Антону, он же говорил, что мне следует выбить клин клином, ну что ж, клин - очень даже ничего!

Они тяжело дышали и, не мигая, смотрели друг на друга, у него растрепались волосы, а ее оранжевый бра валялся на заднем сиденье. Песню покинутой женщины сменили звуки страстного фламенко.

- Езжай в порт, - только и сказал Антон, но Ксю этого было достаточно, она резко вывернула руль и выскочила на дорогу, в лицо бил ветер, и каждый нерв отзывался яростной страстью.

Поворот, спуск, еще один поворот, море сверкает на солнце, то самое место, где утром она полупрезрительно-полубрезгливо тормошила бедного клошара, а теперь готова идти за ним куда угодно, в самое пекло.

Ксения на секунду замерла, словно не решаясь выходить, зная, что путь будет только один, пыталась призвать голос разума, но разум молчал, пыталась оживить в себе что-то из той холодной брюнетки, которой она была совсем недавно, но порывистая рыжая ведьма уничтожила все, что было в прошлом, по крайней мере, на время.

Антон стоял возле нее и протягивал руку, загорелую мускулистую руку, покрытую светлыми, выгоревшими на солнце волосками, и снова дрожь пробежала по ее телу - не о чем даже и думать!

Они спешили, спотыкались на брусчатке набережной, не глядя по сторонам, толкая зазевавшихся прохожих, не слыша и не видя ничего. Пирс, пристань, маленькие лодки, рыбацкие баркасы, неуклюжие катамараны, гордые яхты, огромное судно, которое и яхтой-то не назовешь - настоящий океанский лайнер. Ксю зажмурилась, Антон что-то быстро прокричал по-итальянски, на палубе возникло движение, вниз, тихо шурша, съехал небольшой трап. Ей не верилось, что он ведет ее на борт этого красавца или красавицы - Ксения еще не решила. Палуба сияла нежным блеском светлого дерева, Ксении хотелось коснуться ее, погладить, как живое существо, она скинула мокасины и, наслаждаясь каждым шагом, пошла вслед за Антоном. А он во все глаза смотрел на девушку и восхищался ее естественной грацией, не скованной показным жеманством, а еще думал, как отличается ее поведения от развязных манер девиц, от которых он сбежал чем свет на берег. Антон вновь заговорил по-итальянски, Ксения поняла, он дал команду выходить в море.

- Боже, Боже!!! Где ее благоразумие, она отправляется в открытое море с незнакомым человеком, чье имя узнала около часа назад, с человеком, который может себе позволить заснуть на тротуаре и владеть при этом кораблем, стоимость которого равна бюджету средней европейской страны. Она сошла с ума! Никто даже не знает, где она! Но разве не здорово, вот так поддаться порыву. - Нет не здорово! В прошлый раз, поддавшись порыву, Ксю получила Максима с его амбициями и ложью, и это при том, что про Максима она знала куда больше, чем про загадочного Ксавье. Она сейчас же скажет ему, что речи быть не может ни о какой морской прогулке - ей нужно назад в Сан-Ремо.

Антон наблюдал за девушкой и чувствовал, как оживает что-то, казалось, давно похороненное где-то на самом дне его черной души. Радость, порыв, ощущения, острые, как никогда прежде. Ксения стояла на палубе и, словно споря сама с собой, то бросала долгие взгляды вдаль, то хмурилась и кусала пухлые губы, потом решила что-то для себя и хотела уже заговорить, но он не дал ей.

- Пойдем, я покажу тебе одно место, - Антон потянул ее за руку.

- Ну вот, так сразу и в спальню, - рассвирепела Ксю, но он не дал ей сказать ни слова, а повел на самый нос яхты.

Судно набирало скорость, белые пенные волны разлетались в разные стороны, море было совсем другим, чем когда смотришь на него с берега, волшебные мистические краски: синее, голубое, призрачно-лазоревое и почему-то розовое. Море смыкалось с небом, казалось, что свобода - это не миф, а реальность, твоя реальность!

Ксю заворожено смотрела перед собой, намеренно не оборачиваясь на Ксавье, ей хотелось запечатлеть в памяти каждую секунду этой безумной гонки навстречу солнцу, ощущение соленых брызг на лице, жаркого и одновременно прохладного дуновения ветра.

- В море есть что-то первозданное, даже первобытное, - тихо сказал мужчина и обнял ее.

Ксения никак не могла разобраться в своих даже не чувствах - ощущениях, ей хотелось броситься в его объятия, забыть, пусть на короткий миг, о проблемах, обязательствах и всей той череде будней, что ждет по возвращении домой. Но другая, разумная часть существа настойчиво требовала проявить осторожность, присмотреться к Ксавье и, если уж не вернуться в порт, то, по крайней мере, свести все к любезной беседе, короткой морской прогулке. Увы, разумная часть существа проигрывала.

Антон не мог отвести от девушки глаз, было в ней что-то удивительно притягательное, какая-то странная хрупкость и уязвимость за маской яркой и броской внешности, она то почти падала в его объятия, то вежливо отстранялась и становилась холодно-отчужденной, а затем вновь вспыхивала и тянулась к нему.

- Пираты, корсары, галеоны, груженные награбленным добром, я думаю об этом, когда смотрю, как волны бьются о борт, - мечтательно произнесла Ксю, - Хотя здесь, в Средиземном море уже сотни лет не было кровавых трагедий, а ощущение все то же.

Антон ничего не ответил, только улыбнулся, ему понравился ее мечтательный настрой, но Ксю истолковала улыбку совсем иначе и вмиг стала злобной и колючей:

- Я тебе, наверное, кажусь совсем глупой и нефасонной, - бросила она, а Антон проклял себя последними словами за эту нелепую фразу "не мой фасон", - Извини, - Ксю высвободилась из его рук и отошла, замерла, прислонившись к ограждению палубы.

- Ан..., - прокричал молодой матрос, выбираясь на нос яхты, - Антон резко махнул ему рукой, призывая замолчать, и отошел от Ксю.

А она все смотрела и смотрела вдаль, из воды шаловливо выпрыгивали маленькие рыбки и снова погружались в пучину волн, вдалеке неспешно скользил огромный круизный лайнер, и Ксю казалось, что она слышит, как играет музыка на его борту, как с легким звоном ударяются друг о друга бокалы с пенным шампанским.

- Возьми, ma fiore, - Антон, словно угадав ее мысли, протянул тонкий бокал с игристым вином, - Ты не дала мне утром выпить Асти, восполним это Кристаллом, - Ксю улыбнулась, прогнав меланхоличное настроение, и сделала обжигающе-холодный глоток, шипучие пузырьки принесли с собой ощущение праздника.

Антон потянул ее за руку и усадил в шезлонг, устроился рядом, Ксю вновь ощутила ни с чем не сравнимый аромат моря, сигар и дорогих духов. Вдруг зазвучала музыка, это было так неожиданно, что она вздрогнула и расплескала шампанское, капли золотистой влаги заскользили по загорелой коже - настала очередь Антона вздрогнуть. Страстная, рвущая душу, полная тоски, горя и любви, музыка заполняла все вокруг, музыка казалась Ксю смутно знакомой и в то же время ускользала от нее.

- Леонкавалло, "Паяцы", - сказал Антон и привлек девушку к себе, - Еще одна трагичная история, Коломбина, Арлекин, ревность, страсть и смерть, - сказанные, как будто невзначай, эти слова болью отозвались в его душе - ревность и смерть. - Мы в Италии, ma fiore! - можно было не продолжать, магия момента поглотила Ксю, она отдалась власти чувств и ощущений. Ей некогда было задумываться о том, что за загадочный мужчина оказался на ее пути, брутальный дон-жуан, миллионер, интеллектуал... Ксю тонула в волнах страсти, казалось, синее, цвета индиго, море поглощает ее. Его сильные теплые руки были всюду, они ласкали, дразнили, деталь за деталью, сбрасывали с нее одежду, и вот Ксю ощутила, как соленый ветер касается ее разгоряченного тела, как солнце острыми лучами впивается в кожу, как мужские губы, требовательные и ищущие, ставят на ней клеймо. Ксю было абсолютно все равно, что она, обнаженная, лежит на носу яхты, уносящей ее далеко в море, с мужчиной, о котором не знает ровным счетом ничего, что на яхте команда, состоящая сплошь из мужчин, а с палубы лайнера в их сторону направлены любопытные окуляры скучающих пассажиров.

Он дарил наслаждение ее телу и рвал ее сердце, но это была сладкая боль. Ксю не отставала от Ксавье, вывернулась из его тесных объятий, склонилась в яростном порыве, проложила дорожку жарких, испепеляющих поцелуев по стройному мускулистому телу, впилась острыми ногтями и задохнулась от восторга. Взмах руки, его футболка выпала за борт и тихо утонула в волнах все видевшего моря, одежда больше не была помехой.

Она была восхитительной, адская рыжая кошка, маленькая ведьма со спутанными волосами!

День клонился к закату, волны тихо набегали на борт яхты и убаюкивали Ксению своим мерным шумом, она тонула в вязкой томной полудреме, положив голову на мужскую грудь, слушая ровные и частые удары его сердца. Пробуждение было злом, оно несло неловкие взгляды, вежливые скомканные фразы и неминуемое разочарование, а ей хотелось продлить эту безумную эйфорию, вулкан страсти и ураган чувств. Ксю делала вид, что спит, что есть силы зажмуривая глаза, а сама чувствовала тяжелый взгляд Ксавье, который лениво блуждал по ее телу. Она не выдержала и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц - мужчина отвернулся и теперь с грустью смотрел на линию горизонта, человек полный загадок - вновь подумала Ксю: развязный плейбой, ироничный интеллектуал и печальный одинокий странник. К черту романтику! - попыталась одернуть себя Ксения, но ей это не удалось, сердце дрогнуло и захотелось прильнуть к нему, прогнать тоску из глаз и снова зажечь их весельем.

- Пойдем, Ксенья, - смешно коверкая ее имя, проговорил Ксавье и протянул ей руку, - поужинаем внизу.

Она встала, стыдливо натянула шорты и майку, неловко пригладила волосы, мечтая оказаться сейчас прежней строгой брюнеткой в безукоризненном костюме - мечтам не суждено было сбыться, даже столь малым: Ксю выглядела растрепанной, порозовевшой и, глядя на нее, никто бы даже не усомнился в том, что именно было причиной такого лихорадочного румянца.

Ксавье уже спустился на нижнюю палубу, на ходу кивнув двум молодым парням и что-то быстро сказав по-итальянски, Ксения в ужасе замерла, представляя, что они могли наблюдать часом раньше на носу корабля.

Широкая лестница красного дерева вела в роскошный салон, который мог украсить собой любой загородный особняк и казался несколько неуместным, покачиваясь на волнах Средиземного моря. На низком столике светлого дерева стояли приборы, бутылка вина и ваза с фруктами, Ксавье небрежно сидел на бледно-бирюзовом диване и пристально смотрел, как Ксю приближается, неслышно ступая по толстому берберскому ковру. За окнами равнодушное солнце окрашивало последними розовыми лучами такое же равнодушное море, мужчина держал на коленях ноут-бук и быстро что-то писал, Ксения села в кресло напротив, он захлопнул ноут-бук и почему-то виновато взглянул на нее.

Она скользнула взглядом по каюте и увидела большую фотографию в серебряной рамке: чудный розовощекий малыш лет 4 стоял возле огромного, немного кособокого снеговика, беззубо улыбался и махал ярко-красной лопаткой. Как снежно, - подумала Ксю, в детстве она лепила такого же снеговика, - он из России и ребенок тоже, его ребенок, хотя почему обязательно из России, - одернула себя Ксю, - в Нью-Йорке тоже бывает снег, но там вряд ли делают нелепых снеговиков с морковкой вместо носа.

- День удался, - расслабленно думал Антон, раскинувшись на прохладном диване, - кто бы мог предположить, что сегодняшнее паршивое утро завершится таким необузданным сексом и весьма многообещающим вечером, - он усмехнулся. - Рыжая Ксю, как он прозвал девушку, своим бешеным темпераментом и ядовитым язычком разогнала всю ту хандру, что обычно нападала на него перед 18 и после. Она шла по каюте, словно гарцевала, и мерное покачивание яхты придавало некий скрытый призыв всей ее сексуальной фигурке, вот девушка остановилась, осмотрелась по сторонам и довольно улыбнулась, Антон знал, какие чувства вызывала его "Звезда Портофино", как снаружи, так и внутри.

- Черт возьми, как он мог оставить фото Никитки на самом видном месте, Ксю так и впилась в него взглядом, - понятно, сейчас начнутся неминуемые расспросы, он вспылит, повернет к берегу и оборвет не успевшую завязаться интрижку.

Но девушка в очередной раз удивила его - она только посмотрела задумчиво-грустно и отвернулась, Антон был благодарен ей за то, что не пришлось лгать, сочинять очередную историю, ведь говорить правду он вовсе не собирался.

Ксю немного смущалась, конечно, ведь одно дело - заниматься любовью под палящим солнцем и совсем другое - чинно ужинать под звон фарфора и хрусталя, но неловкость и робость, к счастью, была недолгой, она растворилась, покоряясь очарованию и искрометному юмору Ксавье.

Разговор ни о чем и так о многом, ничего не значащие слова или полные смысла фразы?.. Ксю пребывала в каком-то странном состоянии, близком к эйфории, к полному забытью. Она смеялась его сарказму и тонула в полных очарования и вселенской грусти глазах... Минута за минутой бежали часы, Ксю ощущала себя забытой, затерянной Золушкой, бархатный голос пел "Besame mucho", изысканное вино сверкало в бокалах.

В эту ночь она узнала, что страсть может быть не только требовательной, почти грубой, но и нежной, щемящей, полной смеха сквозь слезы, трогательной, как первое утро.

Утро, слишком быстро, слишком рано. Волны бьются о борт. Теплая тяжелая рука запуталась в ее разметавшихся волосах - мечта или сон, вдруг ставший явью? - Ксю тихо выбирается из кровати и несмело тянется к окну, Ксавье что-то бормочет во сне, ей кажется или, он говорит по-русски? Впрочем, все это бред, не стоящий внимания. Прекрасный, оранжево-розовый рассвет занимается на востоке, еще совсем недавно бурное море блестит спокойной гладью огромного озера. Еще одно утро, еще один восход, еще 11 дней и finitа! - каникулы подойдут к концу, придется лететь в Москву и снова пускаться в бесконечную круговерть сделок, перелетов, звонков и совещаний. А пока... как же сложно жить одним мгновением?!

Ксения тихо бредет по пирсу, не сдержавшись, оборачивается, машет рукой Ксавье, он стоит, перегнувшись через борт яхты, и улыбается, цинично, трогательно и чуть лукаво.

- До завтра! - шепчет он, теперь почему-то по-французски, - Имей в виду, завтра уже наступило!

Ксю заливисто смеется, а на яхте разрывает душу мелодия Леонковалло, что ж, если паяц был таким, как этот встреченный ею "человек мира", Ксю вполне могла понять Коломбину, бывают минуты, когда и жизни не жалко!

Въезжая в гостеприимно распахнутые ворота виллы, Ксения мечтала о прохладном душе, чашке эспрессо и благословенной тишине, в которой она могла бы усесться со своим лэп-топом в тени бугенвиллий и написать письмо Антону. Увы, мечты-мечты! Возле маленького бассейна в кричащем купальнике лежала ее любимая "подружка" Наташа, а рядом, вооружившись устрашающего вида розовой лопатой, Соня яростно вскапывала ни в чем не повинные клумбы. "У меня буду куда более интеллигентные дети, - пообещала себе Ксю, - И я больше никого никогда не буду звать с собой в отпуск, - почти прокричала она".

- Где ты была? - недовольно процедила Наташа, - я не могу объясняться с твоей экономкой, - бросила "подружка", - Она не понимает мой английский.

- Неважно, - Ксю лучезарно улыбнулась, - теперь-то я здесь.

- Да, кстати, звонила твоя мама, - продолжала Наташа, - Я сказал ей, что ты уехала чем свет и еще не вернулась.

- Черт, ну неужели не могла не болтать лишнего, - Ксю уже неслась в дом, представляя, какую панику Наташа посеяла у мамы и бабушки.

- И вот еще, твой лэп-топ мигал просто непрерывно, и я... - Ксю уже не слышала ее, а Наташа лишь довольно улыбалась.

"Сегодня твоя Белла улыбается, даже смеется. Не знаю, смогла бы я рассказать то, о чем собираюсь написать тебе, кому-то еще?.. Вряд ли!

Я всегда мечтала, сколько помню себя: о золотой медали, красном дипломе, престижной работе. Потом пришла очередь других мечт, лучший в мире бой-френд, а еще лучше, муж стал моим must have! О, у меня, конечно, был целый список условий, риски ведь надо минимизировать! А в отношениях тем более! Чуть меланхоличный интеллектуал с бешеным темпераментом, и не надо смеяться! меня бы вполне устроил, само собой у него, должен был быть Евро-счет в самом закрытом банке, где-нибудь на Сандвичевых островах, не слышал? - это сейчас самый модный оффшор. Дом в тихом пригороде, MBA в США и Range Rover для поездок в выходные в супермаркет - само собой!

Идеал был прекрасен, холоден и несбыточен. Я это понимала и шла вперед, не зацикливаясь на такой ерунде, как любовь, но вчера вечером или даже сегодня утром, я, пропала!

Это было потрясающе, сокрушительно прекрасно, чувственно и опасно! Боже, я заговорила стихами. Продолжение напишу завтра, не могу прийти в себя, но я счастлива!

А как ты? Где ты? Помни, твоя Белла думает о тебе".

Ксю кликнула по значку "отправить" и блаженно растянулась в нагретом солнцем шезлонге.

Антон вынырнул из воды и неожиданно для самого себя рассмеялся - яхта стояла в открытом море и нежно покачивалась на волнах, как женщина в его объятиях - мелькнуло в мыслях. Да, для него давно жизнь не была так безоблачна, полна красок, запахов и чувств. Пусть кто-то говорит, что это всего лишь секс, но то, что произошло этой ночью и вчерашним днем, было настоящим ураганом, торнадо чувств и ощущений. Конечно, неплохо бы взяться, наконец, за дела, но раз уж он не занимался ими, пребывая в самом мрачном из своих настроений, то дела подождут еще день, или пару дней или столько, сколько продлится его увлечение плотоядной рыжей кошкой.

Раскаленное дерево палубы жгло босые ступни, легкий бриз шевелил его волосы и превращал капельки морской воды на коже в крошечные соленые точки, на носу команда неспешно перебрасывалась смачными, даже сальными шутками, а из кухни тонкой струйкой тянулся полный блаженства аромат готовящегося мяса с приправами и бальзамическим соусом. Огромный бифштекс, бокал ледяного светлого пива и тонкая сигара - вот все, что ему нужно от жизни, по крайней мере, в данный момент. Неплохо бы еще темпераментную Ксю, но загадочная девица обещала ждать его вечером в порту, чтобы отправиться в очередное морской и, что уж там скрывать, эротический круиз. Любопытная особа: какое-то несовременное имя, блестящий итальянский, английский и французский, причудливая смесь музыкальных вкусов - от Бизе до группы Бандэрос, и тело - интеллигентная интерпретация порнодивы 50-х. Она не спросила Антона о том, кто он и откуда, она не побоялась выйти с ним в открытое море и заснуть в одной постели, а наутро засмущалась как первоклашка и почти убежала прочь по причалу. Но потом на удивление легко согласилась встретиться вновь и не стала проситься в полные гламура и бриллиантов Монако и Монте-Карло, которые были совсем неподалеку, а удовлетворилась предложением "вместе посмотреть на звезды".

Не успел Антон зайти в душевую кабину, как услышал сигнал о пришедшем по электронной почте письме, еще вчера он бы бросился к ноут-буку, ожидая очередного, полного тонкого юмора и даже сарказма письма от Ксении, но сегодня все его мысли были поглощены новой Ксю, и незабываемая Белла оказалась забыта, по крайней мере ненадолго. Вдоволь постояв под прохладным душем, побрившись и прихватив бокал белого вина (никакого пива в приличном обществе, а общество самого себя он все же считал приличным) Антон расположился в шезлонге и отрыл письмо от Ксении. Милая, смешная девочка: ее wish-лист был вполне предсказуем, по крайней мере, для него. О чем еще может мечтать супер-деловая юная леди, которая одновременно пишет докторскую диссертацию в Москве, учится на MBA в Торонто, ремонтирует 200хсотметровый пентхаус, а по вечерам берет уроки фламенко? А он, кстати, вполне мог бы удовлетворить "скромные" запросы Ксю и даже готов был это сделать - еще позавчера Антон рад был упрашивать ее о встрече. Но все изменилось: реальная и сексуальная Ксю, рыжая и страстная, оказалась куда предпочтительней худенькой и бледной брюнетки-интеллектуалки из его воспоминаний. Антон должен был бы почувствовать себя бездушным мерзавцем, но виртуальная Ксю тоже была счастлива ну или, по крайней мере, пребывала в эмоциальной и даже любовной горячке.

"Белла, я рад за тебя! Искренне рад! Тебе давно пора было проснуться и я даже немного завидую тому счастливцу, который тебя разбудил! Белла, почувствуй вкус своей dolce vita, наконец!

На меня свалилась целая лавина дел - Антон усмехнулся: наверное, рыжая Ксю разъярится, если в глаза назвать ее "лавиной дел", - но я напишу тебе, как только их разгребу!

Чао, Белла, чао!".

Понежившись сначала в пенной ванне, а затем на прохладных простынях огромной кровати, Ксю долго приводила себя в порядок, критично перебирала нижнее белье в ящике комода, а потом все же вышла на веранду. В воздухе чувствовалось приближение вечера, дневную суету сменило какое-то тревожное томление. Ксения надеялась провести несколько минут в блаженной тишине, настраиваясь на игривую мелодию предстоящего вечера, но она желала слишком многого.

За маленьким столиком с чарующим видом на залив уже расположилась Наташа, она читала какой-то тонкий журнал о жизни звезд (Ксю всегда передергивало от такой прессы), пила кока-колу и красила ногти ужасным розовым лаком (Ксю была уверена за использование такого лака надо наказывать штрафом). На секунду Ксении даже показалось, что она ощущает, как пронзительный запах лака заглушает легкий морской бриз и сладкий аромат бугенвилий.

- Ксюша, иди сюда, - радостно замахала рукой Наташа, и Ксении даже стало стыдно за вспышку собственного раздражения, - Ты даже не представляешь, что я придумала, а кстати ты куда-то собралась, Наташа жадным взглядом окинула Ксенин нежно-розовый сарафан (явно от какого-нибудь "известного итальянского дизайнера"), балетки и золотистую крошечную сумочку.

- Да, я уезжаю на вечер, надеюсь, вы с Соней тоже хорошо проведете время, - Ксения мечтательно вздохнула и бросила взгляд на залив, где-то далеко, среди белеющих точек на горизонте к порту скользила и "Звезда Портофино".

- Какой-нибудь поклонник? - допытывалась Наташа.

- Да так, один знакомый, - Ксю вовсе не горела желанием удовлетворять любопытство подруги.

- Ничего себе знакомый, с таким-то вырезом на спине, - подначивала Наташа.

- Ладно тебе, Наташ, это же юг, Италия и прочее. И потом ведь вечер.

- Знаешь что, дорогая, я не хотела тебе говорить, но раз уж появился поклонник, ради которого из гардероба достаются такие платья, скажу, - вдруг вспылила подруга. Ксения устало потерла виски - начинается! - Так вот, тебе не надоело порхать от мужчины к мужчине? - воскликнула Наташа.

- Какое порхание, какие мужчины? О чем ты говоришь? - теперь уже не выдержала Ксю. - Это моя жизнь, я давно взрослая, ты не забыла?!

- Я-то не забыла, а вот ты, похоже, думаешь, что тебе все еще 18?

- 18? Не смеши меня! Вот уж возраст, о котором я не то, что не мечтаю, а вспоминаю с сожалением! Да, моя жизнь началась в 24-25! И вообще, к чему весь этот нелепый разговор.

- А к тому, что ни ты, ни твоя всегда разумная мама не думаете о том, что тебе пора заводить семью!

- Что? Семью? Да зачем мне эта семья? Щи на ужин, сделаны ли уроки и обязательный футбол по четвергам. В отпуск в Анталью, начальник - дурак и твоя подружка плохо на тебя влияет! Тебе не кажется, что эта история, скорее для тебя, чем для меня! - Ксения понимала, что может, и оскорбляет подругу, но молчать не собиралась, никто-никто не имеет права вмешиваться в ее жизнь! Она молода, успешна, самодостаточна и у нее впереди, прямо сегодня ночью, лучшее приключение на свете.

- Знаешь, что, - прошипела Наташа, - Да, это моя жизнь и это настоящая жизнь, а не твое порхание. Ты отметаешь приличных мужчин и ищешь своего "принца", тебе давно пора повзрослеть!

- А тебе поумнеть! - не осталась в долгу Ксю.

- Я промолчу и проглочу, я знала, что ты так обо мне думаешь. Я разговаривала с Пашей, парень влюблен в тебя с первого курса.

- Да, ты же его терпеть не могла, с чего это ты стала с ним разговаривать, - Ксю нервно бегала по террасе.

- А с того, что он уже не просто влюбленный в тебя дурачок, а без пяти минут заместитель прокурора области, дура!

- Я - дура?! Ну теперь я промолчу! Я о нем даже слышать не хочу! Наташа, он же самый скучный тип на свете, глядя на него испытываешь два желания: удавить его или удавиться самой, и лично я - за первый вариант. Это же человек, который ничем не увлекается, у которого даже хобби нет. Да, это же хуже живого мертвеца!

- Ксения, не мели чушь! Он отличная пара для тебя!

- Он - пара для меня?! У тебя с головой все в порядке? Ты не слишком ли много на себя берешь? А? - Ксю яростно нависла над теперь уже бывшей подругой!

- Да, пара! И он приезжает сюда послезавтра, я пригласила его.

- Что??? - Ксения визжала так, что ее слышала добрая половина Сан-Ремо. - Ты пригласила его в мой дом? А ты не забыла, что я сама тебя сюда пригласила? Не забыла??? Что он тебе пообещал, за то, что ты уломаешь меня? Что? Какой твой вопрос он обещал решить, а?

- Успокойся! И потом, почему в дом? Он теперь состоятельный человек, остановится в отеле.

- Вот пусть в отеле и остается! Я с ним встречаться не собираюсь! И вообще я думаю, что еще одна подобная выходка, и вы с Соней тоже переберетесь в отель! - Ксения развернулась и побежала прочь, пара минут и ее мини-купер вылетел за ворота.

- Знаешь, все так странно, - прошептала Ксения, - еще два дня я тебя и не знала, а сейчас мы сидим тут вдвоем и правда смотрим на звезды, - волны словно в такт ее словам тихо бились о борт, Ксавье обнимал девушку одной рукой, а другой нежно перебирал упругие рыжие локоны. - Ночь сменяет день, радость - грусть, на смену раздражению приходит умиротворение, и так десятки, сотни, тысячи раз. Солнце тонет в море, а затем поднимается из него, - ее голос, ставший вдруг таким трогательным, красиво звучал над водой, - глупо все это. Философия - не мой конек, единственный предмет, по которому у меня не было оценки отлично.

- Да, странно, но не глупо, совсем нет - Ксавье протянул ей бокал вина, а когда Ксю отказалась, властно прижал к себе и закрыл рот поцелуем. Он предполагал, что не захочет узнавать девушку с какой-то другой стороны, знать, о чем она думает, какова ее жизнь за пределами их страстной, скоропалительной связи. Мысли и чувства, метания и несбывшиеся мечты он решил оставить своей тонкой ироничной Белле, а с Ксенией окунуться лишь в водоворот эмоций и инстинктов. Но, наверное, так не бывает - Антон ловил себя на мысли, что ему безумно интересно узнать, кто такая эта рыжая бестия, что искрометным фейерверком ворвалась в его жизнь.

- Представляешь, моя подруга, которую я пригласила погостить здесь на вилле, выжила меня из собственного дома, - грустно засмеялась Ксю.

- Ты живешь здесь каждое лето? - Антон ухватился за возможность узнать о девушке побольше.

- Да нет, третий год, - ответила Ксения, - Моей маме здесь нравится, она приедет через две недели.

- Так что подруга? - Антон понял, что Ксения не принадлежит к числу любительниц поболтать о себе.

- Она пригласила сюда одного нашего бывшего однокурсника, мечтает сосватать меня за него. Как будто, если бы мне нужен был муж, я бы просила кого-то о помощи, - она печально усмехнулась.

- А что за парень? - Антон был удивлен, в его окружении мечта одеть на палец зазевавшегося мужчины обручальное кольцо грела девиц если не с рождения, то уж с пятилетнего возраста точно. - Совсем плох?

- Да нет, не плох. Вполне перспективен. Просто это совсем не для меня, - Ксю зябко поежилась, и Антон накинул ей на плечи тонкий кашемировый плед, в приступе странной заботы захваченный из спальни. Девушка выглядела удивительно беззащитной, контраст между роскошно-сексуальным платьем и немного детским голубоватым одеялом почему-то напоминал ему монашку, попавшую в дорогой бордель.

- Ну знаешь, мои теперь уже бывшие подруги нянчают как минимум второго ребенка и твердят, что я мечтаю о несбыточном. При этом, они смотрят на собственные тонкие обручальные кольца и думают, что превзошли меня по всем фронтам. Они твердят мне: муж, семья, дети - вот, что должно быть главным в наши-то годы. А мне хочется закричать в ответ: щи на ужин, сделаны ли уроки и обязательный футбол по четвергам. В отпуск в Анталью и начальник - дурак. Я не обижаюсь, я просто смотрю на свой чистейшей воды De Beers, и дело вовсе не в снобизме, просто... - Ксения замолчала и отвернулась. Антон не знал, что и думать: она была непредсказуемой и этим волновала его еще больше.

- Наверное, тебе неинтересно, прости, - тихо сказала она.

- Да нет, продолжай! Просто странно видеть женщину, так яростно отвергающую семейную жизнь.

- Я ее не отвергаю, просто... Наверное, глупо быть идеалисткой, но я уверена, что все это прекрасно, но лишь при одном условии: ты любишь его и он для тебя самый умный и безрассудный. И тогда здорово жарить котлеты, с нетерпением ждать его прихода и ездить в отпуск в Анталью. Но если нет любви, то на смену терпению придет глухое раздражение и, наконец, тихая ненависть. Останется только мечтать о том, как солнце золотит крыши Парижа, как туман окутывает Лондон и как не спит Нью-Йорк. И даже если он отвезет тебя в Париж, Лондон и Нью-Йорк, все будет иначе - механический голос экскурсовода: слева - Тауэр, справа - Нотр-Дам, перед нами - Манхэттэн. Harrods, Printemps и Barneys, а вовсе не аромат каштанов, тоскливый голос шарманки, чуть душный смог и магия Бродвея.

Ксения поставила Антона в тупик, подвиг, который в последние годы мало, кому удавалось совершить. Его благие намерения не видеть душу и наслаждаться телом рассыпались в пух и прах. Все инстинкты: мужчины, любовника, просто разумного человека вопили, что следует держаться как можно дальше от этой странной, какой-то несовременной идеалистки, но Антон понимал пусть даже себе во вред, разобраться в загадочной незнакомке - теперь самое важное для него.

- А однокурсник совсем никак? Не поймет про каштаны и шарманку? - Антон затаил дыхание, надеясь услышать отрицательный ответ.

- Совсем безнадежен. Его не интересует ничего, кроме его любимой работы, - Антон с ужасом увидел себя в этом описании. - Понимаешь, у него не то, что нет увлечений, у него нет даже предпочтений в музыке, книгах, в спорте. Я не могу общаться с таким человеком, не то, что иметь с ним какую-то связь. Мне кажется, я растеряю все, что люблю, чем живу я. У меня была старая учительница французского языка, как-то раз мы слушали с ней потрясающую мелодию: наполовину французскую, наполовину венгерскую, рвущую душу, смеющуюся и плачущую одновременно, и она мне сказала: "Я жива, пока есть такая музыка". И я всегда помню эти слова, и мечтаю прожить так же, а он, когда я вскользь рассказала об этом, только засмеялся в ответ.

Антон не мог ничего ответить, он понимал Ксению, и она понимала это.

- Паша, здравствуй, - елейным голоском пропела Наташа. - Ты уже прилетел? Наша Ксюша упорхнула, она, как я и говорила, не желает тебя видеть. Ну-ну, успокойся, у меня есть план, как сделать ее более сговорчивой. Я жду тебя.

- Антон, немедленно перезвони мне!

- Жду тебя в Лондоне через три дня!

- Перезвони мне, писать тебе на e-mail бесполезно, я отправил уже 48 писем, а дело не терпит отлагательств!

- Срочно! Жду звонка!

- Если не позвонишь мне в течение получаса, я свяжусь с морской инспекцией и заявлю об угоне твоей яхты. Будешь звонить мне сам, как миленький!

Антон просмотрел неотвеченные вызовы: 32 звонка, лениво пролистал смс, переполнившие его телефон, да уж на него был явный спрос! Антон понимал, что нужно срочно связаться с Лондоном, выяснить, что за пожар пылает у него в офисе, и какая сверхновость смогла заставить его обычно хладнокровного и даже равнодушного вице-президента забыть про всю субординацию и так яростно требовать ответа.

- Константин, привет! - пробормотал Антон в трубку и почувствовал, как ответственность, цейтнот, старые и новые проблемы обрушиваются на него.

- Привет, - Костик - друг, товарищ и правая рука, даже не думал скрывать своего раздражения, - Ты там еще не наигрался в летучего голландца? Я даже не буду говорить про те сотни дел, что ждут твоего решения, и я бы дал тебе скитаться по морю и цеплять встречных девиц еще пару недель. Кстати, что ты устроил с выводком моделей, две из них названивали в офис, но это ерунда, я их рассчитал - Антон улыбнулся, Костик мог говорить часами, для этого ему даже не требовалось одобрение собеседника. - Так вот, все бы ничего, но переговоры по покупке Steel должны начаться уже в четверг. - Антон даже вздрогнул от этой новости, приобретение восточно-европейского стального гиганта было его самым амбициозным планом последних лет, но бесконечные комиссии Евросоюза так долго не давали одобрения сделки, что его компания умерила активность на этом направлении. - Сегодня суббота, а у нас даже нет проработанного и согласованного проекта будущей сделки, сейчас в Лондоне и в Москве готовят полный анализ, он будет у тебя в понедельник.

- В понедельник утром я буду в Лондоне, мне нужны все сводки, наши активы, их, обеспечения банков, расчеты по...

- Все понятно, узнаю тебя, наконец, - прервал Антона Костик, - Дело в другом, кто будет вести переговоры в правовой плоскости, чехи хотят решить все сразу, - Антон выругался, времени, как всегда было слишком мало. - Ты понимаешь, нам нужен специалист по праву ЕС, по российскому праву и, к тому же, разбирающийся во всей этой стальной ерунде. Наш старинный приятель Алексей вне игры, у него, видишь ли, медовый месяц в Аргентине. - Антон в ярости ударил кулаком по палубе. Только дурак мог влюбиться и жениться, когда на носу сделка века. - В Лондоне и в Москве в "Ллойд и партнерах" мне предложили одну и ту же кандидатуру.

- Ну так соглашайся! В чем дело? - недоумевал Антон.

- Видишь ли, претензий нет никаких, но я помню твой негатив относительно женщин в большом бизнесе, так что решил согласовать с тобой, - Костик напряженно замолчал. Он ожидал взрыва, потока противоречий, чего угодно, кроме спокойного вопроса:

- Кто она?

- Ксения Данилова, 28 лет, юрфак МГУ, докторская степень по праву ЕС в Оксфорде, МВА по слияниям и поглощениям в Торонто, работала в государственной корпорации, затем 3 года - в Российской сталелитейной компании, год назад перешла в "Ллойд и партнеры", более 30 выигранных дел в третейском суде при торгово-промышленной палате Лондона, сопровождала слияние... Антон, ты что не слушаешь меня? - всполошился Костик. - Я помню все, что ты говорил о бабах во власти, но тут особый случай. Она настоящий бриллиант. - Антон действительно не слушал. Он, конечно, мечтал встретиться со своей ненаглядной Беллой, но ведь не так. Иногда он даже предполагал, что они столкнутся по каким-нибудь делам, но даже подумать не мог, что его ироничная подружка по переписке окажется настоящей фурией большого, мужского бизнеса. Он, как любой человек, играющий по-крупному, слышал все эти полумифические сплетни про то, как юная адвокатесса выкрутила руки швейцарцам: банкирам, членам Еврокомиссии и топ-менеджменту электрического концерна, но чтобы его Ксю, маленькая, бледная, трогательная Ксю оказалась гарпией от юриспруденции. Она, конечно, писала ему о своих победах, выигранных делах, марш-бросках по миру, но он даже подумать не мог! Не мог предположить, что снова увлечется подобием своей умершей жены, холодной, злой стервы!..

- Антон, не молчи, черт возьми! - неистовствовал Константин.

- Ну если она так хороша, у меня нет выбора, - вяло проговорил Антон. - Договаривайся о встрече, в 9-45 в понедельник у меня в офисе. Я буду в 9. Все, пока, - он спешил положить трубку и насладиться последними минутами уже омраченного отпуска.

Через час вернется Ксения, романтичная, мечтательная и так любящая жаркий секс, и оставшиеся два дня он проведет, получая максимум удовольствий от этого земного создания. Он будет смотреть с ней на звезды, повезет ее в Вильфранш-сюр-Мер, будет слушать музыку, пить шампанское и заниматься сексом, пока она не задохнется от удовольствия или не охрипнет от собственных криков.

Он ничего больше не напишет лицемерной Ксю, Чао, Белла, чао!

Предательница! Оказалась такой же! Все эти рассказы, все было ложью, гадкой, хитрой ложью!

- У любви, как у пташки крылья,

Она в неволе не живёт,

Бесполезны мольбы, угрозы сладкий шёпот жадных губ,

О другом все мечты и грёзы, - беспощадно фальшивя, распевала Ксю,

- О другом все мечты и грезы! - она прокричала это в раннее итальянское утро и взяла со стола стакан ледяного апельсинового сока.

Все складывается просто сказочно, вчерашняя ночь была самым сногсшибательным приключением из всех возможных! Ксавье понял ее, понял все то, что Ксения так долго держала в себе, что прятала от окружающих за образом холодной сосредоточенной стервы и открывала только Антону, ее саркастичному другу по переписке.

Сегодня она и Ксавье отправятся в Вильфранш-сюр-Мер, погуляют по старому городу, поедят устриц, а потом выйдут в открытое море. Завтра она тоже сполна насладится солнцем и приятным знакомством, а в понедельник рано утром полетит в Лондон. Отпуск-отпуском, но такие дела как покупка Steel бывают раз в десять лет, и пропускать свою долю успеха и денег Ксю не намерена.

- Темные полосы, светлые полосы, - снова запела Ксения, но вдруг огорченно умолкла, она только сейчас увидела, что за столиком возле бассейна расположилась ее ненаглядная Наташа и ненавистный прокурор Паша, Паша и Наташа, - мерзкая рифма.

- Тихо улизнуть не удалось, - вздохнула Ксю, - Но она не позволит этим недотепам испортить выходной! - девушка упрямо выпятила подбородок и побежала вниз.

- Привет, Ксюша, - Паша вскочил и схватил Ксению за руку, улыбка заиграла на его немного деревенском лице, и угасла.

- Наверное, я неправа, - размышляла Ксю, - Паша уже не тот тюфяк, каким был во времена учебы в Университете: высокий, стройный без пяти минут заместитель прокурора области в неполные 30 лет, есть чему позавидовать. И, к тому же, любит ее, уже 10 лет. Кошмар, это же срок как за убийство, - усмехнулась Ксения. - Только она его не любит и раздражается на каждый его влюбленный вздох. Вот зачем он приехал, смотрится здесь просто нелепо. Льняные штаны, майка-поло и мокасины, типичный отпускной наряд, только недовольный вид, как будто и не снимал свой синий шерстяной мундир. Вид скучного человека.

- Я говорю, как проводишь отпуск? - пробормотал Паша, не выпуская Ксенину руку из своей, она резко пошевелилась и выдернула ладошку.

- Отлично, море, солнце, приятная компания - Ксю стрельнула глазами в наташину сторону. - А ты, что тоже надумал отдохнуть? Навестить нас? А я думала, у тебя как у всякого приличного прокурора отпуск всегда в жарком ноябре?

- Наташ, выйди, - скомандовал Паша, даже не повернув головы, та тихо скользнула в дом. Удивительная покорность, - подумала Ксю.

- Ксения, я приехал увидеть тебя, поговорить с тобой.

- Это можно было сделать и в Москве.

- В Москве тебя невозможно поймать, а я должен был увидеть тебя.

- Паша, ну я бы нашла время для встречи с тобой, ты же знаешь, - не сдавалась Ксю. - О чем ты хочешь поговорить?

- О нас.

- Никаких нас нет и быть не может, - хотелось прокричать ей в улыбающиеся и полные надежды глаза, но девушка сдержалась и удивилась сама себе.

- Ты знаешь, я жду утверждения на должность зам прокурора. Я люблю тебя с первого курса, помнишь, я говорил, но я не могу больше ждать.

- Паша, не надо, - слабо протестовала Ксю, а сама сходила с ума от беспокойства, ну как она могла реагировать на такие слова?! Как?! Она не желала и не могла отвечать, ничем: ни взаимностью, ни просто дружбой!

- Подумай, все не так, как раньше. Положение, квартира, дом, Ксения. Нет, не прерывай меня. Я готов все для тебя сделать, я мечтаю жить с тобой, приходить с тобой с работы, чистить снег по утрам, просыпаться к детям по ночам, - Ксю не заметила, а на глаза навернулись слезы. Ну зачем он выбрал ее, ведь мог осчастливить десяток, сотню девушек. И потом ее злило это: квартира-дом, ну разве она такая меркантильная мелочная личность?! У нее есть своя квартира, а надо - будет и дом!

- Паша, ты знаешь, я тебя не люблю, - Ксю не собиралась прятаться за двусмысленными неловкими фразами.

- Полюбишь, - не отставал он.

- Мы разные, слишком разные. Мы даже не встречались с тобой. Ты ведь не знаешь, чем я живу, о чем мечтаю. Паша, может, я и не нужна тебе.

- Ксюша, - Боже, как она ненавидела это дурацкое уменьшительное имя! - Я знаю о тебе все, я знаю тебя 10 лет, я помню, в каком платье ты была на вступительных экзаменах, как улыбалась на вручении диплома. Я помню запах твоих духов, каждый месяц разных, номера твоей первой машины, что у тебя аллергия на собак и ты терпеть не можешь сладкое вино.

- Ну это же не то! Совсем не то! - Ксения была в отчаянии, она словно билась о глухую бетонную стену.

- Брось!

- Нет, это самое главное! Вот скажи мне, как ты мечтаешь провести 25 годовщину своей свадьбы?

- Ну не знаю, - протянул Паша, но заметно повеселел, - Дети, возможно, даже один внук, ресторан, полный гостей.

- Вот видишь, видишь! Я мечтаю совсем о другом, я не смогу так!

- Ну и что там у тебя за мечты?

- Видишь, как ты настроен, - Ксю зло отвернулась. Она уж жалела, что позволила втянуть себя в этот глупый разговор. - Любимый мужчина, я, старый колесный пароход скользит по Миссисипи, кричат аллигаторы, мы танцуем, играет саксофон и негры поют джаз.

- Господи, ну Миссисипи так Миссисипи! И почему мы вообще спорим об этом?

- Вот именно! Спорить тут не о чем! У меня своя жизнь, у тебя своя! Ты зря приехал, - Ксения встала и направилась к выходу.

- Ксюша, что за вульгарный вид, - девушка с удивлением оглядела простые белые брюки и бледный коралловый топ, - Эти твои силиконовые груди, рыжие волосы! - Паша презрительно усмехнулся, - Пытаешься удержать молодость?

Ксения глубоко вздохнула и преодолела неудержимое желание съездить по самодовольной прокурорской физиономии.

Серебристый Мерседес Макларен пулей несся по узкой дороге вдоль моря, над Ниццей вставал трепетный рассвет. Еще пара минут и он подъедет к аэропорту, затянувшийся уик-энд подошел к концу, "Звезда Портофино" встала на якорь у причала в Сен-Тропе, Антон оделся в темный деловой костюм и занял голову бесконечными цифрами и деталями предстоящей схватки. Три дня и четыре ночи с Ксю были полны эмоций, взрывов смеха и тихих улыбок. В субботу они допоздна гуляли по Вильфранш-сюр-Мер, ели свежие устрицы в крошечном ресторане, запивая их ледяным вином, а ночью прыгали с борта яхты в черные таинственные воды Средиземного моря. Ее обнаженное тело интриговало в загадочном лунном свете, а нежный голос сулил наслаждения, она была его сиреной, личной сиреной, которая ни о чем не спрашивала и не просила. Но даже в минуты беспричинной радости и страсти Антон не мог забыть про другую Ксю - Ксению Данилову, поправлял он себя, но она все равно оставалась его Беллой, с которой хотелось поделиться счастьем и отчаянием, узнать, как обстоят ее дела и не грустит ли она о чем.

Вчера после полудня они с Ксенией расстались, легкой, чуть танцующей походкой она прошла по пирсу и скрылась в шумной воскресной толпе. Где-то вдалеке взвигнул шинами и мелькнул ее маленький автомобиль, в истории их отношений была поставлена точка.

Такси ехало слишком медленно, ласково плескалось море, восходящее солнце нежным светом золотило все вокруг, Ксю уже не видела ровным счетом ничего - она лихорадочно листала свои записи в нет-буке, разговаривала по телефону со своим коллегой в Москве и проигрывала сценарий будущей встречи с руководством концерна. Времени не оставалось совсем, а по прилете в Лондон ей следовало как минимум отправиться в магазин и купить достойный костюм - гардероб, взятый с собой в Сан-Ремо вовсе не был рассчитан на деловые встречи с топ-менеджерами крупнейших компаний. Конечно, следовало вылететь еще накануне, спокойно подготовиться и быть, как всегда, во всеоружии, но весь вчерашний день Ксения просто не могла набраться сил и расстаться с Ксавье, она наслаждалась каждой секундой, проведенной рядом, словно понимая, что конец чудесной сказки совсем рядом.

Стремительный, словно хищная птица, Фалькон медленно катился по взлетной полосе аэропорта Кот-дАзур, Антон просматривал биржевые сводки, уточнял по телефону детали предстоящей сделки с Константином и пил уже третью чашку двойного эспрессо за еще только начавшееся утро. Рядом шла посадка на регулярный рейс, ленивые мамаши с детьми, праздные туристы, считающие себя великими путешественниками, - зло подумал Антон, и на секунду ему показалось, что на трапе мелькнула знакомая копна рыжих волос. Бред, - он отогнал от себя мысль о Ксю, девушка, наверняка, еще нежилась на шелковых простынях.

Ксю ненавидела летать бюджетными авиалиниями, в них даже не было салона первого класса! но в этот час от Ниццы до Лондона не было других вариантов. Она сидела, злая и напряженная, между толстым лысеющим мужчиной и тощей визгливой китаянкой. Мужчина, перегнувшись через проход, разговаривал со своей попутчицей и маячил перед глазами Ксю какой-то нелепой газетой. Она попыталась было включить нет-бук, но строгая стюардесса попросила выключить все электронные приборы. От нечего делать девушка уставилась на пахнущую типографской краской газету четырехдневной давности, отпечатанную, к тому же на русском языке. На первой полосе была сногсшибательная элегантная женщина лет 30 под руку с не менее элегантным мужчиной. Странная картинка для бульварной прессы - подумала было Ксю, но тут же увидела набранную черным шрифтом надпись: "Мать и друзья скорбят о смерти Елены Деникиной, пока веселый вдовец развлекается на Лазурном берегу". Какая мерзость - скривилась Ксю и невидящим взглядом уставилась в потолок.

Антон в нетерпении расхаживал по кабинету, он уже полтора часа как в офисе, а хваленой Ксении Даниловой все нет. В начале 10 она позвонила Костику и сообщила, что встреча переносится на два часа, она даже не дождалась ответа - вежливо попрощалась и отключилась. И мало того, что на протяжении ближайших недель ему придется терпеть эту наглую выскочку, так она еще и будет диктовать свои правила! Антон яростно стукнул по окну.

- Не стоит ломать антиквариат, - усмехнулся до отвращений спокойный Костик.

Нудный английский дождь грозил испортить все ее планы - очки запотели, волосы закудрявились, Ксю негодовала. Она поправила строгий серый пиджак и узкую юбку ниже колена, Prada, как всегда убийственно лаконична! Встала в лодочки на пятнадцатисантиметровых каблуках и воткнула последнюю шпильку в тугой пучок. Кружевной бюстгальтер Lise Charmel был единственный уступкой профессионала женщине. Ксения вошла в Барниз легкомысленной девчонкой, а вышла чопорной леди. Переговоры по Steel вознесут ее на самый верх карьерной лестницы! - она радостно улыбалась, пока ехала в такси.

Итак, дорогая Ксюша снова упорхнула, ну, конечно, у нее же такая важная работа! Ни одна более или менее стоящая сделка не может обойтись без Ксении Даниловой! - Наташа жадно курила и рылась в гардеробе подруги. Она выпустила еще одно колечко дыма и с удовольствием подумала, как взвилась бы Ксю, которая ненавидела запах сигарет в жилых комнатах дома. Ласковой трелью прозвенел телефон, но Наташа вздрогнула как от удара.

- Паша, да я, - промямлила она, - она улетела в Лондон, недели на две, ну что я могла сделать?! Что?! - уже готова была взорваться Наташа. - Ладно, ладно, я поняла, да я помню про это, нет, не нужно давать делу ход, я сделаю все, как надо. Есть тут у меня одна мысль, как заставить нашу недотрогу стать посговорчивее, - Наташа положила трубку и сжала ее похолодевшими пальцами. Ее муж - придурок и она сама дура, и не надо ей напоминать об этом! Но она совсем не настроена быть женой уголовника, даже бывшей.

А от Паши такой прыти она не ожидала, он смотрел на Данилову глупыми влюбленными глазами, а она воротила от него нос. Дура, что тут сказать! Могла бы жить с ним припеваючи, а она гонялась за своими фанабериями по свету. В субботу Наташа просто ради развлечения села в такси и доехала за ней до порта, Ксю бросила машину на стоянке и впорхнула на огромную яхту, впилась поцелуем в какого-то брутального типа с голым торсом и счастливо рассмеялась. Уже приехав домой Наташа, "прогуглила" название яхты: "Звезда Портофино" принадлежала печально известному "Форбсу" Деникину. Он любил поразвлечься с доступными девицами, которые гроздьями падали ему в руки на Лазурном берегу. Странная компания для Ксю, но Наташа тут же одернула себя, она помнила подругу скучной студенткой, а не адвокатессой с миллионными гонорарами. Ну ничего, Деникин покувыркается с ней пару дней и отправится на поиски новых приключений, а самая умная Ксю останется у разбитого корыта.

Легко ступая на высоких каблуках, Ксения вошла в огромный светлый офис, окна выходили на Тауэр, и это до боли напоминало Москву, все высокие кабинеты которой считали своим долгом иметь вид на Красную площадь. Сердце гулко стучало в груди, а каблуки выбивали дробь по паркету, Ксю слышала слова своего начальника: "Это твой карт-бланш. Проведешь сделку без запинки - войдешь в первую лигу".

- Добрый день, Ксения Александровна, - вывел Ксю из транса спокойный мужской голос, она посмотрела, наконец, по сторонам и встретилась взглядом с привлекательным мужчиной лет 35, смутно напомнившим ей кого-то из виденных на многочисленных деловых встречах. - Константин Дроздов, - представился мужчина, вице-президент группы компаний "Metal Alloys". - Ксю вежливо кивнула в ответ и пожала протянутую ей руку, села на один из стульев, стоящих вдоль длинного стола в стиле модерн, и с удивлением подумала, что мужчина, застывший у окна, не торопится знакомиться с ней, - Ну что ж, у каждого свои заморочки, - подумала Ксю и стала доставать бумаги и лэп-топ из своего тяжелого портфеля.

- Мне бы хотелось ознакомиться со всеми деталями предстоящей сделки, с условиями и претензиями, которые исходят от комитетов Евросоюза и Чехии по защите окружающей среды и по...

- Вы со всем еще успеете ознакомиться, Ксения Александровна, - прорычал мужчина, резко отвернувшись от окна и сам замер на полуслове.

Константин не знал, куда бросать испуганные взгляды: на покрасневшую до корней волос Данилову или на собственного друга, побледневшего как смерть. Девушка нервно теребила ручку портфеля, а потом безвольно опустила его и по поду заскользили листы бумаги, в угол укатилась ручка Mont Вlanc и золотой футляр губной помады. Деникин одной рукой что есть силы трепал свои и без того не слишком респектабельные вихры, а другой сжимал дужку очков Cartie в золотой оправе. Мягкий металл не выдержал и треснул.

- Костя, оставь нас одних, - тихо сказал Антон и через секунду друг-приятель и вице-президент оказался по другую сторону двери.

Антон непринужденно расположился в кресле во главе стола и вперил тяжелый взгляд в Ксению, ему казалось, он сошел с ума и в его голове несовместимые картинки наложились одна на другую: он уже смирился с тем, что невыносимая стерва из заснеженного камчатского аэропорта, его ироничная подружка по переписке и жесткая амбициозная адвокатесса - одно лицо. Но представить, что яркая, страстная женщина, подарившая ему в минувшие дни столько счастливых, искрометных минут, женщина, пившая шампанское, стоя обнаженной на носу корабля, и эта собранная расчетливая особа, сидящая напротив, одно лицо, поверить в это было выше всяких сил.

Ксения боялась даже дышать, один из двадцатки успешных российских бизнесменов, который должен был вознести ее на вершину профессионального Олимпа, оказался тем самым маргинальным типом, что спал в Сан-Ремо под колесами ее машины, "гламурным клошаром", по ее собственному определению. Мужчина, с которым за минувшие неполные 4 дня у нее было столько радости, секса, разговоров и ласк, сколько, возможно, не было за всю предшествующую жизнь, и этот холодный денди, который словно хотел сжечь ее своим немигающим взглядом, они просто не могли быть одним и тем же человеком, но они были! И от этой злой насмешки судьбы Ксении хотелось кричать во все горло! Но она продолжала упорно смотреть ему в глаза, стараясь загнать в самые дальние уголки памяти воспоминания о тех сладостно-жестоких минутах, когда в его руках она таяла, как воск, выгибалась, словно все ее тело превратилось в податливую струну в его искусных руках.

- Итак, оба мы оказались не теми, за кого себя выдавали, - жестко произнес Антон.

- Именно, - пробормотала Ксения, - Но я-то хотя бы не звала себя Ксавье и не выдавала себя за "человека мира", - она смело посмотрела ему в глаза.

- Ну-ну, - не нашелся, что ответить он. Снова повисла тишина, он оба были мастерами выдерживать напряженные паузы.

- Мы, конечно, же будем работать вместе, - Антон вопросительно приподнял бровь, - Если у вас, Ксения Александровна, хватит духу не вопить от восторга при одном моем виде, - он зло улыбнулся, Ксю тоже вспомнила свои слова: "Я готова визжать от радости, глядя на тебя".

- Конечно, - сдержанно ответила она, - Если у вас хватит духу и если ваш русский будет достаточно хорош, чтобы объяснить все то, что вы хотите получить от сделки и от меня.

- ОК, зовем Константина и руководителя аудиторской группы и начинаем работать.

Уже третий час Антон наблюдал за Ксенией, он и предположить не мог, что она так спокойно справится с ситуацией, сам он был готов задушить похотливую рыжую кошку, она, конечно, пригладила свои вульгарные кудри и прикрыла вызывающе броское тело скромной серой тканью, но смысл остался тем же, и он, как никто другой помнил этот смысл. Ксю была естественна и собранна, она задавала точные вопросы и давала такие же точные ответы, бросала дельные предложения и, не дослушав комментариев до конца, продолжала выяснять все, что только можно, относительно будущей сделки. По ходу разговора она сняла этот скучный серый пиджак, и взгляду Антона предстала ее полная грудь в вырезе пуритански-скромной розовой блузки, но он был готов отдать свой годовой доход, уверенный, что под одеждой скромницы на ней было что-то из того богатого арсенала соблазнительницы, которым он наслаждался еще вчера. Антон был уверен, что воздух в комнате наэлектризован теми чувственными волнами, что исходили от Ксю, и ему казалось странным, что никто из собравшихся мужчин не бросал на нее голодных взглядов.

- Ну что ж, прервемся на сегодня, - раздался голос Константина, - продолжим уже завтра, - Ксения Александровна, если у вас есть вопросы к господину Деникину или ко мне, мы готовы ответить на них, - Антон внутренне вздрогнул, он не готов был ни минуты остаться наедине с Ксю.

- Нет, благодарю Вас, - холодно ответила Ксения, мне необходимо еще раз просмотреть все документы и уже завтра озвучить свою позицию и услышать ваши коррективы, - девушка сложила бумаги в портфель и захлопнула его, надела пиджак и протянула Антону с Костиком для прощания холодную узкую ладошку.

- Ну как она тебе? - взволнованно спросил Константин, едва за девушкой закрылась дверь. - Думаю, стоит тех денег, что мы уже перевели на счет "Ллойд и партнеры" и заплатим ей по окончании сделки.

- Да, наверное, стоит, - вяло кивнул Антон и засобирался домой.

- Ты, как обычно в отеле? - спросил у него друг.

- Нет, поеду в дом.

- Но ты же не был в Белгравии со дня.., - начал было Костик.

- Я поеду в свой дом, хорошо? - с нажимом спросил Антон.

- Хорошо, - обиженно ответил Константин. Он знал, что не должен сердится на друга, тот слишком часто вспоминал погибших жену и сына, и эта девушка - Данилова, хоть внешне и не походила на Елену, но самому Костику, чем-то неуловимым напоминала ее.

Ксю вновь ехала в такси, который уже раз за этот бесконечный день, она не представляла, как смогла пережить эти томительные часы в кабинете Деникина, под его тяжелым взглядом, в какой-то момент это была стопроцентная агрессия, потом холодная злость, а сейчас - странное, сковывающее все тело равнодушие. Ксении казалось, стоит только пошевелиться, и она разлетится на тысячи ледяных осколков.

Холодный гостиничный номер, непроглядная мгла за окном, у нее в портфеле десятки документов, их нужно прочитать к завтрашнему дню и приготовить ответы на все вопросы. Как бы ни было гадко на сердце, сделка века остается сделкой века, и у Ксю уже были грандиозные планы на будущий гонорар. Но сначала она примет горячий душ и напишет письмо своему любимому виртуальному другу, а с проблемами начнет разбираться потом.

"Ты совсем забыл свою Беллу, а она, вернее, я попала в самую нелепую, немыслимую и глупую ситуацию на планете. Мой недавний принц, показавший мне взлеты и восторги, оказался моим работодателем. Он смотрит на меня волком и каждую секунду в чем-то обвиняет, не на словах - в душе, но от этого только хуже. Я не могу все это бросить и улететь домой - я ведь не бросаю начатых дел.

Я в твоем любимом Лондоне, хотя ты знаешь, сама я больше люблю Париж.

Вот закончу это дело и уеду в Бразилию к подруге, помнишь, я писала тебе о ней, о моей любимой Даше. Буду плавиться на пляже, нянчить ее детей, танцевать самбу и пить убийственные местные коктейли.

Пиши мне, не забывай обо мне!

Твоя Белла!".

Ксю кликнула по значку "Отправить", а сама решила перечитать старые письма:

"Так и будем бороздить просторы мирового океана: я и моя "Звезда Портофино".

"Звезда Портофино" - Ксения подпрыгнула на холодной кровати, так называлась яхта Ксавье, Деникина, черт бы его побрал! Это название она прочитала на борту, когда уходила по пирсу в воскресенье - прочитала и забыла, как всегда, слишком погруженная в себя для таких мелочей.

Не может быть! Не может!

Деникин - Ксавье - это она еще способна пережить, но представить, что он и ее Антон был одним и тем же человеком, что писал ей такие нежные, трогательные письма, было невозможно. Ксения готова была кричать в тишину, если бы это ей чем-то помогло, увы...

Она раскрыла ему не только тело, но и душу - глупая дура, которую жизнь абсолютно ничему не научила, - Ксения, съежившись, забилась под одеяло.

О, Боже! - она только что отправила ему письмо с рассказом о нем самом! Если бы можно было вырвать последнее послание из бесконечной электронной паутины, она бы сделала это! Жалкая неудачница, вот кто она!!!! Ей и правда остается собрать все свои пожитки, прихватить маму и отправиться на другой континент!

Ксения бессильно закрыла глаза, в памяти всплыли картинки минувших выходных, строки его теплых писем - с чего вообще он начал писать ей??? Он что ждал ее тем утром в Сан-Ремо???? И вдруг газетное фото и жестокие слова: "...скорбят о смерти Елены Деникиной, пока веселый вдовец развлекается на Лазурном берегу". О, Боже, ведь это именно с ней он развлекался на Лазурном берегу. - Ксения зарыдала, она не знала, кого ненавидеть: себя, Антона или жестокий и злой окружающий мир.

Антон выпивал один бокал коньяка и тут же наполнял другой, долгожданное забвение не наступало, покинутый дом дышал воспоминаниями: игрушки перед холодным камином, фотографии в холле. "Папа! Папа!" - веселый детский крик со двора.

На экране ноут-бука мелькнуло сообщение, адресат - Белла.

Дорогая Белла, - мелькнуло в затуманенном коньячными парами мозгу, Антон потянулся, чтобы прочесть, а потом с ужасом вспомнил: Белла-Ксю-Ксения Данилова. Она что издевается над ним?! но не стал противиться любопытству, открыл и прочитал: "Ты забыл про свою Беллу... уеду в Бразилию... буду танцевать самбу...". Он представил, как ее загорелое тело извивается в темпераментном танце, маленькие босые ножки скользят по белому песку... Мерзкая гадкая тварь, она нарочно дразнит его! Все-все они такие! - он с размаху швырнул ноут-бук о кованые решетки камина, тот жалобно пискнул и погас, Антон налил себе еще коньяку, выпил и мрачно уставился в темное окно.

Следующие дни Ксю провела в офисе "Metal Alloys", она пачками читала условия, выставленные Еврокомиссией, пытаясь найти лазейки и возможности их обхода, до хрипоты спорила с Константином и исполнительным директором компании по финансам. Девушка была в центре внимания и в жутком цейтноте, но сама она ощущала себя пребывающей в каком-то странном вязком тумане. Время от времени в кабинет, выделенный ей, заглядывал Антон, бросал пару фраз по ходу разговора, смотрел на Ксю тяжелым немигающим взглядом и снова уходил. Ксения пыталась не обращать на него внимания, как мантру твердила, что он не стоит ни капельки ее нервов и слез, но это были пустые уговоры. Краем глаза она замечала, что Антон выглядит еще более мрачно, чем накануне, что вокруг еще совсем недавно смеющихся глаз залегли синяки, и морщины прорезали лоб.

Деникин, этот человек с белогвардейской фамилией, которого ей по всем правилам следовало ненавидеть за глупый жестокий розыгрыш, он, наоборот, день ото дня нравился Ксении все больше и больше. В его прошлом были какие-то мрачные страницы, казалось непонятным, кто тот ребенок, чье фото Ксю видела на яхте, и где он, но девушка не желала ничего выяснять, она понимала, что любая информация извне будет искажена и совсем не похожа на правду. Антон не просто нравился Ксю, она была влюблена, а он смотрел на нее как пустое место, как на ничтожество, которое даже будучи замеченным, не заслуживает ничего кроме презрения.

Зачем любить спокойного и внимательного к тебе мужчину? - это может каждая, куда уж лучше быть влюбленной в злобного подозрительного трудоголика, что не удостаивает тебя и взглядом...

Переговоры должны были начаться послезавтра, ранним утром Антон, Константин, штатные аудиторы и юристы, и, конечно, Ксю вылетали в Прагу. Ей было волнительно и даже немного страшно, но путь назад был закрыт - с этого места было всего два варианта: вверх или вниз, а падать Ксения не собиралась.

Было начало девятого, офис опустел, англичане наполнили шумные пабы, и только два окна горело в целом здании "Metal Alloys". Ксения медленно складывала бумаги в портфель и продолжала биться над одним вопросом, которому пока не могла найти достойного решения. Она собралась выходить, накинула легкий плащ и потянулась выключить свет, когда пронзительной трелью разразился ее телефон. На экране высветился московский номер ее шефа, Ксю удивилась, но подавила нервную дрожь - в Москве было слишком поздно для ни к чему не обязывающего звонка. Все крупные сделки с ее участием были завершены, сейчас самым значительным делом были переговоры по Steel, но здесь Ксения все держала в своих руках. Все, но не свои чувства, впрочем, это-то как раз и не важно.

- Добрый вечер, Георгий Петрович, - спокойно ответила Ксю, - да, послезавтра, в Прагу, да, я одна, - кивала девушка, все эти вопросы казались странными, ее шеф отлично знал все детали предстоящих переговоров. - Меня нельзя никем заменить, моя фамилия заявлена и топ-менеджменту Steel, антимонопольной и экологической службам, у меня почти готово обоснование по минимизации загрязнений, думаю, тут мы получим какой-то дисконт и, может быть, даже нетарифную поддержку от ЕС, - на душе становилось все тревожнее и тревожнее. - А в чем собственно дело? - не выдержала Ксения. - В прокуратуру, да с какой стати? Я понятия об этом не имею. Да это абсурд какой-то! - почти кричала она. - Я не могу быть послезавтра в Москве, я должна быть в Праге! Наверное, можно как-то перенести мой визит, - Ксения обессилено опустилась в кресло, она не могла и предположить, с чего вдруг московская прокуратура воспылала к ней таким интересом. Девушка была, конечно, отличным, почти видным адвокатом, но это вовсе не повод для визита к синим мундирам.

- Опрос в рамках материалов о возбуждении уголовного дела? - не веря сама себе, переспросила Ксю. - Но это невозможно! Хуже неуплаченного штрафа за мной нет никаких грехов, - мир стремительно крутился у нее перед глазами и падал в бездонную тьму. - Конечно, я помню, как составляла контракт этим кондитерам. Но какое это имеет отношение к сегодняшнему делу? - недоумевала девушка. Она замолчала на несколько долгих секунд, - О, Боже! - только и смогла пробормотать Ксю.

Девушка бездумно шла по улице, обвинение в преступлении - незаконное разглашение сведений, составляющих коммерческую тайну, - монотонно билось в голове, - штраф или лишение свободы, потеря репутации, карьеры, жирный крест на радужных перспективах. Из переговоров со Steel нужно выйти немедленно, подвести Деникина значит закрыть себе тот самый, сияющий путь на самый верх, но скрыть от него эту ситуацию - еще хуже.

О какой коммерческой тайне вообще может идти речь? У этих косных кондитеров и секретов-то никаких не было, они спали и видели, как бы продаться бельгийцам, а после подписания контракта только на голове от радости не ходили! - Ксю зло топнула ногой и окатила себя брызгами из лужи, на глазах появились злые слезы. - Что же делать? Что? - Единственный выход - рассказать все Деникину, сдаться с повинной - всплыл уголовно-правовой лексикон.

У ярко освещенного ресторана остановилось такси, парочка целовалась на заднем сиденье и не замечала никого вокруг - Ксю заплакала еще сильнее. Ей некого поцеловать! Не на кого положиться!

- Я должна лично поговорить с господином Деникиным, - безапелляционно заявила Ксения едва вошедшему в ее кабинет Константину, - но его секретарь утверждает, что он не может меня принять. Между тем, это не моя прихоть, а вопрос, касающийся судьбы будущей сделки, - продолжила Ксю, нахмурившись. Константин не понимал, чем вызвана такая поспешность, да и девушка, которая и накануне-то была собранной и холодной, сейчас казалась и вовсе неживой, ее голос был ледяным и словно замораживал все вокруг.

- Ксения, может быть, эта тему можно обсудить со мной, - мягко начал привыкший сглаживать острые углы Дроздов.

- Нет, это невозможно! - отрезала Деникина, сверкнув глазами. Константин терпеть не мог девушек, которые так спокойно произносили это "невозможно!", а вот Антон их любил, прежде.

- Хорошо, - смирился Дроздов, - я переговорю с Антон и позвоню вам.

- И сделайте это побыстрее! - скомандовала Ксения, уткнувшись в монитор своего ноут-бука.

Девушка не знала, как ей удалось пережить вчерашний жуткий вечер, тревожную ночь и полное отчаяния утро. Она до бесконечности перебирала подробности той кондитерской сделки и не могла найти в своих действиях ни малейшей погрешности. Ксения вспоминала всё предшествовавшее тем переговорам и последовавшее за ними - и снова без всякой пользы. Под утро Ксю забылась тревожным сном, а, проснувшись, почему-то подумала о Паше. Она гнала от себя нелепую мысль о его участии во всей этой грязной истории, но постепенно идея переставала казаться Ксении столь уж безумной. Сейчас Паша имел влияние и знал, как употребить его, а что касается мотивов - очевидно, любовь могла перерасти в ненависть и в желание отомстить, наказать, продемонстрировать свою значимость, наконец. Как только в Москве наступило утро, Ксения тут же созвонилась со своим начальником, рассказала ему, как все было между ней и молодым прокурором. Георгий Петрович долго молчал, сокрушенно вздыхая, потом попросил 10 минут якобы чтобы подумать и перезвонил ей уже минут через 5.

- Ксения, это именно он, - прозвучало в телефонной трубке. - Что ты намерена делать?

- Все расскажу Деникину, о результате сразу сообщу вам.

- Жду твоего звонка, - коротко бросил ее шеф и тут же отключился.

До выхода из отеля у Ксении оставалось еще 3 часа, дома, чтобы унять нервную дрожь, она бы бросилась наводить порядок, натирать паркет и зеркала, но в гостинице заняться было нечем. Ксю бесконечно долго укладывала волосы, делала макияж, затем надела тончайшее шелковое белье, чулки и новый кружевной пояс, а потом, задумавшись ненадолго, махнула рукой, и достала из гардероба купленный позавчера в Хэрродсе за безумные деньги костюм Narcisko Rodrigues. Узкое платье-чехол как перчатка облегало ее фигуру, маленький пиджак в стиле Жаклин Кеннеди придавал образу утонченность и элегантность. Загорелая кожа сияла на фоне белоснежной ткани, а волосы, убранные двумя винтажными заколками, полыхали огнем, рассыпавшись по спине. Ксю сделала эту покупку, поддавшись минутному импульсу, обычно она предпочитала для работы скромные и сдержанные вещи, но в этом наряде девушка собиралась упиваться своим триумфом, к примеру, давать интервью деловым журналам после подписания контракта со Steel. Ну и, конечно, что уж лгать самой себе, Ксения мечтала, пусть и глубоко-глубоко в душе, заставить Деникина смотреть на нее тем же жаждущим и голодным взглядом, что и четыре дня назад.

Ну раз уж триумф не удался, провал тоже стоит чем-нибудь отметить! Кажется, у каких-то диких племен был обычай хоронить во всем белом, Ксения вполне соответствовала этому ритуалу. Девушка была уверена, что после разговора с Антоном собственные похороны будут казаться ей не самым печальным мероприятием.

- Ксения, Антон вас ждет, - бросил на бегу Константин и умчался. Ксю вздрогнула, медленно встала и направилась на собственную казнь.

- Интересно, а можно было добровольно отправиться на казнь? - размышляла она, - Наверное, это было бы самоубийство. Было бы здорово, если бы это была гильотина - быстро и безболезненно, хотя... никто не слышал отзывов испытавших это на себе ...

- Да не собираюсь я это больше обсуждать! И не звоните мне! - орал Антон в телефонную трубку. - Вы получили больше, чем заслуживали, всю ленину долю! Все! Достаточно! - он стукнул телефоном по столу. Ксения, затаив дыхание, стояла у двери. Находиться в одном кабинете с Деникиным и правда пожелал бы только самоубийца. Он сидел, откинувшись в кресле и растрепав свои светлые волосы, галстук безжизненной тряпкой болтался на уголке стола, а пепельница была полна еще тлеющих окурков. - Гильотиной не обойдешься, будет повешение, - пессимистично усмехнулась Ксю и заговорила, - Антон Дмитриевич, мне необходимо посвятить вас в отдельные аспекты моего участия в предстоящей сделке.

- Она сошла с ума! Ненормальная интеллектуалка-извращенка! Где она взяла этот наряд?! Да сегодня движение наверняка встало по всему Сити, пока она выходила из такси, - бессвязно думал Антон. Кожа Ксении сияла словно бриллиантовая пыль, волосы струились расплавленным золотом, легкий румянец жег ее щеки, а губы, нежные полные губы, шевелились, призывая его к себе.

- Эта вся информация, которую я могу вам сообщить, - закончила Ксю. Она была удивлена, на протяжении нескольких минут, показавшихся ей вечностью, пока девушка излагала Антону сокращенную версию своей истории, из всех сил подчеркивая, что она не может участвовать в переговорах, так как завтра должна давать показания в московской прокуратуре, Деникин молчал. - План переговоров подготовлен, вот он, - Ксю положила на стол пухлую папку.

- Еще раз! - рявкнул Антон, с опозданием поняв, что девушка втолковывала ему что-то явно весьма важное.

- Что? - не поняла Ксения.

- Еще раз и сначала, - невозмутимо ответил Антон.

Он издевается над ней, она просто не может повторить все, что только что сказала. Он придумал жестокую, изощренную пытку. Ксении хотелось закричать, бросить тяжелое пресс-папье в его самодовольную физиономию, но она сдержалась и начала сначала.

- Завтра во второй половине дня я должна быть в прокуратуре г. Москвы и давать показания по вопросу возбуждения в моем отношении уголовного дела по факту разглашения информации, составляющей коммерческую тайну, - монотонно говорила Ксю. - Учитывая, что не явится я не могу, а также не желая бросить хоть малейшую тень на предстоящие переговоры, я отказываюсь от ведения данного дела.

- Что??? - завопил Антон, Ксения вздрогнула. - Что за информация?

- Информация якобы касалась соглашения о продаже активов "Московских кондитеров" бельгийской компании.

- Ты ее действительно разгласила? - удивился Антон. - Хотя, что там было разглашать? - пробормотал он вполголоса. О том, как жаждали кондитеры продаться, знали абсолютно все.

- Нет, конечно, нет! - почти яростно проговорила Ксю.

- Тогда в чем причина? - не понял Антон. - И почему это всплыло почти через год.

- Через 11 месяцев, - машинально поправила его девушка.

- Так в чем причина?

Ксю собиралась рассказать все, но было так тяжело вспоминать о Паше, о котором она, к тому же, раньше уже говорила. - Что парень так плох? - вспомнила девушка прозвучавший тогда вопрос и ироничную улыбку.

- Мой бывший однокурсник Павел Протасов, позавчера назначен должность заместителя прокурора Московской области. На протяжении 10 лет он испытывал ко мне симпатию, говорил, что любит. Между нами не было никаких отношений. В конце прошлой недели Павел приехал ко мне в Сан-Ремо, предлагал пожениться, - Ксения произносила нелепые сухие фразы, которые, казалось, были взяты из какого-то милицейского протокола, а сама хотела закричать во весь голос: Неужели ты не помнишь?! Я ведь тебе говорила! Все это говорила! Щи и футбол по четвергам... В отпуск в Анталью... - Я полагаю, что весь этот инициированный против меня процесс - результат мести Протасова мне, - тихо закончила Ксения.

- Не слишком ли бурные страсти? - усмехнулся Деникин и окинул девушку мрачным взглядом.

- Он мне не верит, - подумала Ксю, - все бесполезно, в глазах стояли горькие соленые слезы.

- Нет, не слишком, - сдержанно ответила она, - Руководитель московского офиса "Ллойд и партнеры" подтвердил мою версию.

- Молокосос и скотина! - бесновался в душе Антон. - Решил испортить Даниловой жизнь и сорвать ему сделку - где они сейчас будут искать специалиста по переговорам?! - Мерзавец! Он еще смел предлагать Ксении брак?! Его порывистой нежной вероломной Ксю, его собственной единственной Белле. Скучный тип, - вспомнил Антон слова девушки. Возомнил, что может желать его женщину, его!

- Еще раз, Протасов Павел, я правильно понял? - переспросил Антон.

- Да, - кивнула Ксения, она и поверить не могла, что объяснение подошло к концу, и она, при этом осталась в живых.

- Хорошо, подождите меня в холле, - он махнул рукой в сторону двери, а сам с телефоном отвернулся к окну. - Протасов Павел отправится прокурорствовать в какой-нибудь малолюдный медвежий угол, а Ксения Данилова полетит с ним в Прагу, исключительно в интересах дела, конечно.

Уже третий день Ксения вела переговоры по продаже Steel, она согласовывала вопросы передачи производства и уступки прав с топ-менеджментом чешской компании, улаживала проблемы предельно допустимых выбросов в окружающую среду с комитетом Евросоюза и кружила вокруг спорных моментов с антимонопольным ведомством. Девушка была вне себя от счастья, она сохранила репутацию, карьеру и блестящие перспективы. А еще Ксю радовалась каждому моменту, проведенному вместе с Антоном, она и предположить не могла, что он так спокойно отреагирует на ее новость о готовящемся уголовном деле и одним махом решит все проблемы. Вечером того ужасного дня, когда Ксения рассказала обо всем Антону, ей позвонил Георгий Петрович и с восхищением сказал, что в московский офис звонили из прокуратуры и извинялись за беспокойство, причиненное госпоже Даниловой. А на следующий день, едва подняв телефонную трубку, Ксю услышала плачущий голос Наташи, но так и не смогла вникнуть в суть обвинений бывшей подруги: "Что ты сделала с Протасовым? С помощью нового любовника заслала его в эту глушь, в Марий Эл! А я теперь должна сама расхлебывать всю эту историю с Лешиным арестом!". Ксения не дослушала подругу до конца, к ней подошел Дроздов и тихо шепнул, что перерыв завершился. Ксю пообещала себе, что сразу после отъезда из Праги разберется во всех наташиных злоключениях и постарается ей помочь.

Единственным темным пятном на сияющем небосклоне ксениной удачи было полное и абсолютное безразличие со стороны Деникина, Антон заговаривал с девушкой исключительно по необходимости, и только непрерывно смотрел своим тяжелым взглядом, так что Ксении казалось, будто ее окутывают невидимые цепи. Пытаться привлечь его внимание было глупо и бесполезно.

Настал решающий день, в огромном светлом зале Деникин и седой чех поставили подписи под контрактом, Steel перешла в собственность "Metall Alloys", Антон стал крупнейшим сталепроизводителем в Европе и четвертым в мире. Замелькали вспышки фотоаппаратов, журналист центрального канала брал интервью у Деникина, обозреватель ведущего бизнес-журнала пробирался к Ксю. Девушка вздрогнула, на триумф совсем не оставалось сил, она расправила плечи, приклеила на лицо дежурную улыбку и начала произносить заранее заготовленные фразы. Не было сомнений, через день или через неделю об участии Ксении Даниловой в сделке года узнают все более или менее известные структуры России, а, может быть, и Европы. Новый рубеж взят, высшая лига распахнула свои двери. Сил радоваться не было, хотелось забиться в свою норку и безостановочно плакать.

К Ксении подошел Дроздов:

- Ваш гонорар сегодня вечером поступит на счет "Ллойд и партнеры". Было приятно сотрудничать с вами, - он уже уходил.

Девушка стояла одна в пустом холле, Деникин и его свита быстро спускались вниз, двери огромных седанов были распахнуты в ожидании своих, теперь еще более могущественных владельцев. Она осталась совсем одна, в который уже раз. Ксения не могла понять, выиграла она или проиграла.

Багровое солнце величественно опускалось за горизонт, золотило готические шпили и отражалось от холодных вод Влтавы, по Карлову мосту спешила яркая многоголосая толпа. Ксю методично собирала чемодан, она сорвала свой банк и ей больше нечего делать в этом городе, Прага стала тем самым местом, где разбиваются мечты. Девушка уже забыла вкус победы, сколько еще таких деловых побед будет в ее жизни?... Глупая и наивная, она до последней секунды мечтала, что Антон подойдет к ней и улыбнется той мальшески-очаровательной улыбкой, что играла на его губах в Сан-Ремо, сбросит образ корифея большого бизнеса и снова станет насмешливым Ксавье. А лучше - ее Антоном, лучшим другом по переписке, подойдет и позовет свою Беллу...

Ксения аккуратно сложила белый костюм, он пригодился ей всего один раз, больше надеть этот триумф стиля и секса девушка не решилась. Сегодня на подписании контракта она была в наглухо застегнутом сером платье, с убранными в тугой узел волосами - в таком образе засушенной бизнес-леди одной стоять в пустом зале было не так обидно. Хотя... обидно было, несмотря ни на что.

Девушка закрыла чемодан, накинула куртку и отправилась в аэропорт. Она собиралась вернуться в Сан-Ремо, забрать оставшиеся на вилле вещи и уехать оттуда, возвращаться в Москву не было ни желания, ни сил, к тому же, после Steel шеф по "Ллойду и партнерам" согласился предоставить Ксю двухмесячный отпуск. Ксения решила не покидать Лазурный берег, а перебраться в Ниццу, гулять вдоль моря, с утра ходить на рынок и думать о своем будущем. Она всерьез размышляла о переезде в другую страну, в России, кроме мамы, ее ничто не держало, а мама была готова следовать за дочерью куда угодно!

Море, все то же загадочное темное море, волны с силой ударяются о берег, на лице - соленые капельки влаги, вода или слезы - неважно. Ницца опустела, ноябрь - не лучший месяц для курорта, в городе остались лишь местные жители и редкие туристы вроде Ксю и ее мамы.

Девушка медленно брела по Английской набережной, всегда яркая и людная, теперь она опустела, накрапывал мелкий дождь, редкие прохожие спешили в уютные кафе, стремясь укрыться от непогоды. Ксю не обращала внимания ни на что, она замерзла, застыла, а дождь не в силах растопить лед.

Уже больше двух месяцев девушка жила на уютной маленькой вилле с видом на старый порт, каждое утро Ксения завтракала на теплой и светлой кухне, пила какао и ела мамины печенья, беда в том, что она совсем не чувствовала вкуса. Из окон было видно, как гавань одна за другой покидали большие и маленькие, пафосные и не очень, частные яхты. А кто-то так же из окна смотрел на "Звезду Портофино"... Ксения бралась за работу, но умные мысли отвернулись от нее, она откладывала бумаги и пробовала читать - бесполезно. Серьезные строки не шли в голову, легкие - вызывали непрошеные слезы. Мама переживала и одна плакала по вечерам, Ксю переживала еще больше и старалась скрыть свои расстроенные, разорванные чувства, за бодрыми улыбками и смеющимися глазами. Только физическая нагрузка приносила хоть какое-то успокоение, по утрам Ксения бегала по всему Променад Англе, после обеда отправлялась в спортивный клуб, а вечером иногда играла в теннис. Стороннему наблюдателю ее жизнь казалась бесконечным затянувшимся праздником, но это была лишь видимость.

В мыслях девушка постоянно возвращалась к тем давним солнечным дням, картинки мелькали как в калейдоскопе, с бешеной скоростью сменяя друг друга: она идет по утреннему Сан-Ремо, Антон в ее машине с обжигающей страстью целуют ее, они занимаются любовью на яхте, едят мороженое в Вильфранш, она входит в здание Metall Alloys и видит его, она стоит одна, а Деникин и компания спешат навстречу новым свершеньям. И вроде бы ничего не случилось - легкий курортный флирт, ненавязчивая связь, к чему терзать себя?! Но успокоиться, собраться, взять себя в руки не получалось. У Ксении, конечно, был план, единственное, что еще хоть как-то удерживало ее от полного погружения в пучину беспросветной тоски - именно этот план. Сразу после Рождества Ксю с мамой собирались уехать в Канаду, девушка нашла работу в консалтинговой фирме в Торонто, не зря же она там училась на МВА. Ей казалось, что другой континент, другие люди, новые проблемы хоть как-то встряхнут ее. А пока до Рождества оставался целый месяц, можно было вволю грустить и копаться в себе.

Первые недели после расставания с Антоном Ксения с маниакальным упорством надеялась на то, что результатом их яркой связи будет ее беременность. Иметь ребенка от него было самым лучшим прощальным подарком на свете, девочку она бы назвала Беллой! Ксю так убедила себя в будущей беременности, что ощущала все симптомы, она перечитала десятки медицинских сайтов, и вот ей уже казалось, что увеличилась грудь, что ее немного тошнит по утрам и хочется селедки с шоколадом. Увы! В одно невеселое утро Ксения поняла, что обольщалась совсем напрасно...

Встретив маму в аэропорту, нагулявшись с ней по Ницце, сходив в русскую церковь в парке Бермон, девушка решилась, наконец, позвонить Наташе. Подруга, теперь уже бывшая, совсем разбалансировала Ксю, она сначала даже не могла разобраться в этом жутком нагромождении лжи и интриг. Паша Протасов, бывший однокурсник и друг, угрожал Наташе, что засадит ее непутевого мужа в тюрьму за какой-то проступок у того на работе - вечно витающий в одному ему известных материях Леша не проверил какие-то агрегаты на отрезке нефтепровода, который контролировал, в результате погиб человек. Наташа старалась свести Пашу и Ксю, как могла, подала ему идею с возбуждением уголовного дела, а потом... Потом Ксю рассказала обо всем Деникину и тот быстро разобрался с Пашей, а материалы на наташиного мужа были уже в следственном комитете. Второй месяц Леша находился под следствием, ему грозило лет 5 лет строгого режима. Наташе такой муж был не нужен, она быстренько развелась, а лешина мама выставила невестку и внучку из подаренной сыну на свадьбу квартиры. Сейчас Наташа с Соней ютились по съемным квартирам и винили во всем Ксю, конечно, она-то шиковала на Лазурном берегу! Пашу перевели в Марий-Эл, карьерные амбиции были задушены на корню. Наташа, кстати, регулярно слала Ксении электронные письма и подробно расписывала все свои и пашины злоключения. Так вот, по ее словам, Паша начал злоупотреблять спиртным и ему ненавязчиво намекнули, что он быстро простится с должностью, даже за пределами Москвы... Ксю чувствовала себя виноватой во всем, что произошло с Наташей и Пашей, и иногда даже жалела, что рассказала Деникину об участии Протасова во всей этой грязной афере. Ну, упустила бы она сделку со Steel и что же? Тогда девушка думала совсем иначе.

Дождь усилился, пенные буруны стали еще выше, тонкое кашемировое пальто совсем намокло, Ксю решила, что стоит все же вернуться домой. На променаде не было ни души, только темные силуэт виднелся вдали.

Кухню наполнял аромат ванили и мандаринов - пахло праздником и детством, хотя иногда Татьяна Львовна думала, что ее Ксения родилась уже взрослой. Она никак не могла понять, что произошло с ее девочкой за какую-то неделю, то Ксю просто пела от восторга, и вот уже подавленно молчала, опустив полные слез глаза. Да, маленькие детки - маленькие бедки, а ее детка была уже большой.

На улице послышался гул мотора. Странно, англичане, жившие на соседней вилле, должны уже были уехать. Хлопнула дверь, раздался дверной звонок.

- Ксения, Ксения! - услышала девушка сквозь шум ветра и дождя. - Ксения, подожди! - девушка ускорила шаг и почти побежала. Боже! Она сошла с ума, - как же еще можно объяснить то, что ей послышался голос Антона. Печаль и депрессия слишком уж затянулись. - Белла! Ксю, остановись, я просто не догоню тебя! - Из глаз потекли слезы, опять! Она уже устала плакать. Разозленная, Ксю оглянулась, в отдалении, тяжело прихрамывая, к ней шагал Антон. Боже, что с ним случилось? - испугалась девушка и заспешила к нему, резко остановилась, разом вспомнив все произошедшее между ними. Она презрительно посмотрела на мужчину и дала ему подойти ближе. Сердце стучало как безумное, Ксю переполняла радость, волнение и злость - надменный принц снизошел до Золушки, только уж слишком долго он примерял всем подряд ее туфельку.

- Привет, - тихо произнес Антон, капли дождя стекали по его бледному лицу, небритый, с синяками под глазами он напоминал скорее опасного грабителя, а не очаровательного южного клошара, но она и сама больше не была страстной Кармен.

- Привет, - не разжимая губ, процедила Ксю.

- Я приехал к тебе.

- Очередная сделка века? Так вот знай, я больше не играю.

- Почему?

- Были свои причины.

- Понятно.

- Я рада, - Ксю замолчала, больше она не произнесет ни слова, ни одного. Но как же хочется обрушить на него град вопросов, поцелуев, объятий...

- Мы можем поговорить? - несмело начал Антон, он не был похож ни на дерзкого Ксавье, ни на холодного миллиардера, только - на усталого и полного горечи мужчину.

- Говори, я буду слушать, - Ксю уверяла себя, что не сделает ни одной уступки, просто выслушает и отправится восвояси.

- Помнишь декабрь 2007, снегопад в Петропавловске, - Антон и представить не мог, с чего начать этот трудный разговор. Он знал только одно, больше жить так, как он жил прошлые месяцы, нет никаких сил - и раньше-то, до встречи с Ксю, радости в его жизни было не слишком много, но после того, как ироничная Белла, эротичная Ксю и убийственно профессиональная Ксения Данилова покинула его жизнь, и жизни-то никакой не стало.

- Я спрашиваю тебя, причем здесь Петропавловск? Ты что меня совсем не слушаешь?! А еще о чем-то говорить собирался! - Антон догадался, что пропустил какой-то вопрос, заданный Ксю.

- Тем вечером из Петропавловска не вылетали самолеты, ночью тоже. Ты сидела в так называемом вип-зале и изводила всех вокруг.

- Ну да, а ты-то здесь причем? - недоумевала Ксю.

- У тебя был кошмарный розовый блокнот и ты писала про принца.

- Что??? - не поняла Ксю, откуда Антон знает о том вечере, тогда она чуть со стыда не сгорела, увидев, что привлекательный мужчина с кейсом Dior нагло уставился в ее глупые записки. Боже! Нет! Этого просто не может быть! Не может! - ей хотелось кричать во все горло.

- А парой часов раньше ты на полной скорости вылетела на проезжую часть перед моей машиной, у тебя еще были такие высокие каблуки, что ты даже качалась на ветру, - этот момент Ксения помнила так отчетливо, словно он произошел вчера, она опаздывала в аэропорт и на секунду представила, что привлекательный незнакомец в черном седане откроет дверь, протянет ей руку и увезет с собой. Как это могло произойти?! Антон оказался этим человеком. Может, он чокнутый маньяк, который преследует ее вот уже три года? Может, ей надо бежать прочь, на пустой мрачной улице он быстро порешит ее, и девушка никогда больше не попробует маминого печенья. Мама! Мама же волнуется, Ксю должна была уже часа полтора как вернуться домой.

- Пошли! - резко сказал она, и потянула Антона за собой. Чокнутый он маньяк или нет, Ксю разберется позже, сначала она выяснит, как все эти безумные совпадения привели их к тому, что они имели.

Она не отвернулась от него, не прогнала его! - в душе Антон вопил от радости, но его лицо кривилось от боли, Ксю почти бежала по улице и изо всех сил волокла его за собой.

- Что с тобой случилось?! - увидев, что Антон не только хромает, но и бледнеет на глазах, спросила Ксю. Ей так не терпелось оказаться скорее дома и выпытать все у него, что просто не было сил ждать.

- Глупости, - отмахнулся Антон, - Не важно.

- Правду! Говорить мне теперь будешь только правду! - прошипела Ксю, но сбавила шаг.

- Хотел избавиться от плохого настроения, позвал в дом гостей, - начал было Антон.

- Ага, гостей - подруг, - вставила Ксю.

- Ну знаешь, эти обычные вечеринки в Сен-Тропе, - нет, не знаю! - хотелось прокричать Ксю, но она сжала зубы и промолчала. - Выпил больше нормы, - Антон даже не лукавил, он безбожно врал, в тот вечер выпито было столько, что даже упав с балкона второго этажа, он не почувствовал боли, только забылся тревожным сном. - Выпил и выпал, - пытался каламбурить он.

- В смысле выпал? - Ксю остановилась и непонимающе уставилась на мужчину.

- Упал со второго этажа и сломал ногу, - тут Антон почти не врал, но не говорить же Ксении, что он пытался заняться сексом с очередной мисс что-то там, неловко прислонился к перилам и сам не понял, как перелетел через них, а очнулся только в приемном покое маленькой частной больницы в расстегнутых брюках, со сломанной ногой и разбитой головы. Хорошо хоть случайного секса удалось избежать.

- Давно? - спросила Ксю, она уже жалела незадачливого гуляку.

- Две недели назад, - безразлично ответил Антон.

- Две недели и ты идешь тут без всякого гипса?!

- Почему без гипса? С гипсом, - невыразительно сказал Антон.

- Безответственный дурак! - проорала Ксю. - Может, ты сюда еще и на своей машине приехал?

- Ну да, - непонимающе ответил Антон, он так и не мог понять, есть у него шанс на прощение или нет, - Я ее около твоего дома оставил, твоя мама сказала, где ты обычно гуляешь.

- Кретин несчастный! - Ксю, замахав руками, выскочила на проезжую часть и тут же остановила такси.

- Квартал Симье, 15, - сказала Ксю водителю и втянула в машину Антона, - Сейчас поедем домой, и ты мне все расскажешь!

Ее волосы закудрявились еще больше и напоминали старое золото, аромат нежности и грусти окутывал Ксю, Антон хотел прижаться к ее холодным мокрым щекам, впиться в полные губы и забыть обо всем, но это было невозможно. Подозрения, непонимание и его откровенная глупость, и грубость стояли между ними.

- Из этой твоей записной книжки выпала визитка. Ты была такая забавная, такая разная, вроде собранная и чопорная, а в голове - все эти крамольные мысли, - Антон усмехнулся. Я сунул визитку в карман, просто так, ты закрылась журналом, а я рассматривал тебя.

- Да я чуть со стыда не сгорела. Знаешь, это как игра, ее придумала Катя, моя подружка, она замечательная, всегда поддерживает меня и терпит меня, когда я сама себя вытерпеть уже не могу. Мы придумывали разные хлесткие фразы и писали их друг другу.

- Вскоре был Новый год, самый паршивый день в году, день, когда надо собираться с семьей, дарить подарки и баловать детей, а мне баловать было некого. Это был первый Новый год без Никитки, ну и без Лены, конечно. Но ее смерть я мог пережить, как бы это цинично ни звучало, а вот его... Родители просто не имеют права хоронить своих детей, - Антон бросил несмелый взгляд на Ксю и увидел, что слезы снова текут по ее лицу. - Я расскажу тебе про него, попозже.

- Le quartie Simie, 15, - раздался голос водителя такси, Ксения и не заметила, как они подъехали к воротам виллы, она, нехотя вытащила свою ладошку из руки Антона и вышла под проливной дождь.

- Мама, мы пришли, прокричала девушка, - едва войдя в холл. Антон стоял у двери и не спешил проходить. Из кухни тянулся аромат ванили, цедры и тепла - Антон был уверен, именно так пахло домом, и он хотел остаться здесь навсегда.

- Привет, Ксюша! Намокла совсем? - сказала Татьяна Львовна, выходя в ярко освещенный холл. Она и ожидала увидеть рядом с дочерью Деникина, и опасалась этого. В отличие от Ксении, ее мама не только читала деловую прессу и светскую хронику, но еще и смотрела фотографии, поэтому харизматичного Форбса она узнала сразу. Было немного странно увидеть в собственном доме печально известного миллиардера, настоятельно и даже яростно требовавшего ее Ксю, но дочь давно отучила Татьяну Львовну удивляться. Уже после ухода Деникина, она сопоставила последние события и поняла, что именно он был причиной ксениной печали и слез. Как мать, она не могла не ненавидеть его за доставленные Ксении страдания, но мрачный болезненный вид самого Деникина немного искупал его вину.

- Добрый вечер! - кивнула Татьяна Львовна Антону, - Я оставила ужин и десерт на кухне, справишься сама, а я поеду на рю де Франс, пройдусь по магазинам, - и мама, накинув плащ, выскользнула на улицу. Вот предательница, - беззлобно подумала Ксю, а Татьяна Львовна, уже садясь в такси, усмехнулась - кажется, ее дочь встретила именно того, кто ей нужен, и дело вовсе не в его деньгах.

- Я написал тебе, ты ответила так быстро и так остроумно, что я сразу повеселел, - Антон, усердно закутанный Катей в клетчатый плед, выглядел немного комично, но для нее он был самым лучшим, несмотря ни на что, даже на боль, обиды и предательство.

- Это был такой грустный Новый год, я болела и лежала дома, совсем одна, мама дня за три до праздника улетела к подруге, вдруг пришло твое письмо, что-то про собор святого Петра и про Ницше, - Ксения обхватила холодными ладонями горячую чашку и задумчиво посмотрела на Антона. О чем он думал, приехав к ней, что надумала она сама?

- Ты советовала мне не бредить идеей сверхчеловека и не свалиться с купола, ты написала, что не стоит портить репутацию Ватикана моим бездыханным телом, валяющимся в папском саду. Это было так смешно, что я, прочитав с телефона, твой ответ, хохотал, как безумный, - внутри у Антона разливалось блаженное тепло, с каждой минутой он чувствовал, что его шансы растут, но он еще не рассказал про Никиту и про Лену. - Я спустился с колоннады и уехал в отель, я спал, как младенец, а утром снова прочитал твое письмо.

- Я сама, едва проснувшись, бросилась к ноут-буку, я так надеялась, что ты не ошибся адресом, а писал именно мне, - Ксения улыбнулась и бросила на Антона кокетливый взгляд, она, конечно, помнила обиду и разочарование, но готова была простить, глупая-глупая девчонка, не видный юрист и доктор наук, а наивная школьница. Тихо открылась дверь, мама скользнула в дом и быстро пробежала в свою комнату.

- Ты была такая уверенная и целеустремленная, защищала докторскую, писала это свое MBA в Канаде, делала карьеру и ремонт в пентхаусе - я восхищался тобой. Ты была остроумной, ранимой и, я понял, не слишком уверенной в себе, - Ксения хотела было возмутиться и возразить, но Антон оказался прав - она была уверена в себе как в профессионале, но отнюдь не как в женщине. - А потом вдруг появился этот твой Максим, - Антон недовольно поморщился и бросил на Ксению раздраженный взгляд, она улыбнулась и натянула сползший плед на его плечи, - Ты была влюблена, по уши, ты писала, что Максим стал твоим принцем и идеальным мужчиной. Я ненавидел его и немного даже тебя. Ревновал как безумный. Ты парила, я негодовал, а потом вы расстались, и эти твои полные печали и слез письма рвали мне душу. Я знал, кто ты, знал, где ты живешь, я ездил по тем же улицам и, может, стоял рядом с тобой в бесконечных московских пробках, но я не решался. Но с каждым письмом симпатизировал тебе все больше. - Ксения слушала и не верила своим ушам, своим чувствам - этот холодный надменный мужчина говорил, что "симпатизировал" ей, но девушка была уверена, что он любил ее, в конце концов, что такое любовь? - всего лишь особая, самая сильная форма симпатии.

- Наступило лето, ты писала, что отправляешься на юг, я поехал в Сен-Тропе, в преддверии августа прожигал жизнь здесь, на Cotк dAzur, связался с целой толпой каких-то безмозглых красоток, а потом, тем безумным утром встретил тебя. Темпераментная то ли француженка, то ли итальянка ты ни капли не походила на мою Ксю. Ксю слишком хрупкая и утонченная, а ты, - Антон устало откинулся на спинку стула, - Ты была настолько плотской и земной, что у меня перехватывало дыхание. Ты командовала мной, как бывалый генерал безусым солдатом, но внешне ты была сногсшибательна, от тебя за километр пахло страстью и сексом. А следующие дни были такими яркими, полными чувств, запахов и красок, что мне казалось, будто у меня оголились все нервы.

- Ты знаешь, это все так странно, - прервала его Ксю, ей хотелось вставить свое слово, монолог Антона был захватывающ и льстил ей сверх всякой меры, но его рассказ грешил односторонностью. - Тогда зимой в порту я, конечно, заметила тебя, но ты, ты даже не испепелил, а заморозил меня таким взглядом, что я выкинула тебя из головы. Я видела, как ты стремительно идешь по ступенькам сияющего бизнес-джета, пока я, боясь поскользнуться, ползу в старую "тушку", ты был для меня, что называемся, игроком другой лиги. Я отвернулась и пошла дальше, а письма, - Ксю мечтательно улыбнулась, - Они были такие искренние и полные жизни... Я оживала, когда читала их. Ну, а внешность, моя внешность, я устала быть бледным приложением к деловому костюму, 6 часов в салоне и я приобрела эти тициановские кудри, - девушка тряхнула головой, и Антону захотелось зарыться в ее волосы, остаться рядом навсегда. В ярком, красном с изумрудными переливами кимоно, Ксения выглядела мечтой, недосягаемой восточной мечтой. - Антон все это прекрасно, история знакомства хоть и может показаться кому-то странной, но я допускаю, что так поразила в Петропавловске твое воображение, что ты решил написать мне, но твоя реакция в Лондоне в самом начале знакомства, да и в конце была, прямо скажем, неадекватной, - Ксении не хотелось разрушать возникшее между ними притяжение, но кто-то должен был начать неприятный, даже тяжелый разговор.

- Я должен рассказать тебе о Лене, тогда ты, может быть, поймешь хотя бы мотивы моих поступков, - Антон сбросил ставший вдруг неподъемным плед и захромал по кухне, - Но если ты не поймешь и осудишь, я приму это спокойно, приму и уйду, - Антон прислонился к подоконнику и тяжело вздохнул. Ксю насторожилась и заранее приготовилась к чему-то ужасному, но в глубине душ девушка была уверена в том, что он просто не способен сказать ей нечто такое, что заставит ее отвернуться. - Так вот, мы с Леной познакомились, когда учились, она на юрфаке МГУ, как и ты, я - в институте нефти и газа имени Губкина. Познакомились у каких-то общих друзей, она столичная штучка, я - парень из провинции, ведь я родился и вырос на Камчатке, нет, родители дали мне там, дома, все самое лучшее, но это же не Москва. Я долго втягивался в столичную жизнь, я смотрел на Лену и робел. А она была уверенная и красивая, - Ксю поймала себя на мысли, что не просто нервничает в ожидании дальнейшего рассказа, но и ревнует, безумно ревнует. - Я чем-то понравился ей, мы быстро начали встречаться, я просто летал от счастья, - Антон улыбнулся, вспомнив бесшабашную юность, - И это был не просто студенческий роман, я был уверен, что все у нас серьезно, очень серьезно. Как-то незаметно, год за годом подошла к концу учеба. Надо было решать, что делать дальше, я, конечно, хотел остаться в Москве, но в Петропавловске начались иные времена, отец приватизировал судоремонтный завод, на котором директорствовал, на чековом аукционе смог купить акции нескольких никелевых шахт, я понимал, что должен вернуться на Камчатку, Лена уверила меня, что начнет работать в Москве, но будет меня ждать, - Вот хищница, - подумала Ксю, - Ведь эта Лена просто боялась упустить завидного жениха! Это же очевидно! - Я уехал, в те годы на Камчатке можно было сделать все, что угодно, в общем, процесс первоначального накопления капитала завершился быстро и успешно. У отца были еще советские связи, у нас были свободные средства, действительно большие средства, мы вкладывали в горно-обогатительные предприятия на Урале, дело шло лучше не придумаешь. Я часто бывал в Москве, мы с Леной встречались, несмотря на то, что жили в тысячах километров друг от друга. Я был слишком молодым и глупым, а вдобавок и слишком состоятельным для своих лет, я был уверен, что заслуживаю ее любовь, просто так, сам по себе, - Ксения слушала и невольно представляла того Антона, пятнадцатилетней давности, наивного и готового перевернуть весь мир. - Мы жили в Петропавловске, родители и я, но у меня там даже не было подружки, Лена была моим всем. В девяносто седьмом, через пять лет после окончания института, однажды я вернулся домой, а она сидела с чемоданами возле подъезда, - Вот сволочь! - подумала Ксю! - Ты понимаешь, я был счастлив, - Антон отошел от окна и несмело приблизился к Ксю, девушка не могла больше сдерживаться, не могла и не хотела. Она протянула руки к Антону и усадила рядом с собой на диван, прижалась к нему и, положив голову на грудь, слушала, как взволнованно бьется сердце, - Через три месяца мы поженились. Бизнес шел в гору, мы скупали банкротящиеся предприятия одно за другим, я получил степень по бизнесу в Лондоне, мы перенесли управление в Москву, отец перебрался туда, но меня дела держали в Петропавловске, Тюмени или Ханты-Мансийске. Лена развернулась в компании в полную силу, она была блестящим юристом и тонким стратегом, отец прислушивался к ней и восхищался ей, но, черт возьми, мне была нужна жена! Мы все время были порознь, мы были женаты почти пять лет, я хотел ребенка, семью, а она мечтала о карьерных победах. Я купил дом в Лондоне, но Лена рвалась в тепло, мы купили виллу в Сен-Тропе, а она уже мечтала улететь в Москву. Нет, ты пойми, я не хотел, чтобы она сидела дома и бросала свои амбициозные планы, просто мне хотелось чуть-чуть тепла, совсем немного, - Ксю слушала Антона и понимала, что его история, увы, не уникальна, и даже поведению Лены девушка могла найти оправдание. Сколько раз она сама отказывалась от встреч и поклонников, от милых житейских радостей и приносила их в жертву карьере... - Однажды, прилетев в Тюмень, где я вел переговоры насчет участия в одном нефтяном проекте, Лена прямо с порога заявила мне о своей беременности - я был счастлив, ребенок, наш ребенок! Во время беременности она была просто невыносима, ее раздражало и сковывало абсолютно все, я хлопотал над ней, как безумный, мы все время были в Москве, я и представить не мог, как уехать, улететь из дома. Никита родился в апреле 2002, я был не просто счастлив, я пребывал в эйфории, - Антон высвободился из теплых ксениных объятий, он просто не знал, имеет ли на них право. - Это был самый лучший малыш на свете, он смотрел на мир моими глазами и улыбался, он не плакал, а все время улыбался, как будто знал, что его и мое счастье будет недолгим, - Ксения просто не могла наблюдать эти терзания, она снова потянулась к Антону, но натолкнулась на стену холода и отчуждения, - Лена терпеть не могла Лондон, а тут вдруг решила перебраться в новый дом, и это именно тогда, когда я чуть ли не каждый день летал из Москвы в Сибирь, а потом на Камчатку, я разрывался, сходил с ума, а ей как будто нравилось мучить меня. Каждые выходные я спешил в Англию, Никита рос здоровым, веселым мальчуганом. Я мечтал, знаешь, эти мужские мечты, как мы все будем делать вместе, как это было раньше у меня и моего отца. Помнишь ту фотографию на яхте? - Ксю кивнула, она понимала, Антону не требовались слова, - Как-то зимой я забрал его с собой на Камчатку, шел снег, как в сказке, там всегда такой снег, огромные легкие снежинки, мы лепили снеговика и барахтались в снегу. Лето 2006 я обещал, клятвенно обещал провести с семьей. 18 августа Лене должно было исполниться 36, должен был быть пафосный банкет в The Square в Мэйфэре, я бы прилетел, во что бы то ни стало, но за день до этого, 17 на никелевом руднике недалеко от Петропавловска произошел взрыв, погибло 36 человек, ты понимаешь, я должен, я обязан быть там! Я просто не мог иначе! Как я мог развлекаться и пить шампанское из хрустальных бокалов, когда под землей лежали люди, может быть, еще живые люди?! - Ксения не могла его больше слушать, ее сердце рвалось к Антону, она понимала его всем существом, каждой клеткой, она сходила с ума от боли, от беспокойства. Если бы эта великая карьеристка Лена еще была жива, то Ксения расправилась бы с ней сама! - Вместо Лондона я полетел в Петропавлоск, - продолжил Антон, - 14 человек из оказавшихся под обвалом 50 удалось спасти. 18-го Лена звонила с самого утра, я объяснял ей, что не могу приехать, она возмущалась, что не сможет в глаза смотреть гостям, я ответил, что мне наплевать на гостей, я не спал две ночи, я устал и не мог думать ни о чем, кроме только что виденной трагедии: дети, жены, слезы и смерть. Лена спросила, может и на них с Никитой мне наплевать, я попросил ее не говорить глупости и отключил телефон. Через 4 часа меня разбудил звонок, офицер лондонской дорожной полиции сухим голосом сообщил мне, что миссис Деникина и ее сын на моем Range Roverе врезались в опору одного из мостов, Лена погибла на месте, Никита - по дороге в госпиталь. Это случилось через 10 минут после нашего разговора. Это я убил ее своими словами, толкнул на необдуманный поступок.

- О, Боже, нет! - только и смогла проговорить Ксю и залилась слезами. Слова были бессильны, бессмысленны и бесполезны, она не могла даже передать силу своего сочувствия, сопереживания и горя. Антон не был виноват ни в чем, абсолютно ни в чем, жаль, он не верил в это сам. Но она все, абсолютно все сделает, чтобы прогнать его печаль и тоску, она будет рядом всегда, абсолютно всегда, она даже бросит свою хваленую работу, будет растить детей, будет всегда рядом.

- Презираешь меня? - тускло проговорил Антон и снова попытался вырваться из ксениных объятий, но девушка только прижалась к нему еще сильнее, и Антон почувствовал ее горячие слезы на своей голой груди. - Чужие жизни спас, а родные потерял? - раздался его надтреснутый голос.

- Не говори глупостей! Не смей! - возмутилась Ксения. - Ты не можешь, не имеешь права нести ответственность за чужую глупость, чужой эгоизм! Ты был хорошим отцом, а она никудышней матерью. Слышишь! Не смей винить себя! Не смей! - Ксю в отчаянии колотила кулачками по его груди, - Я не позволю тебе! Не позволю! - девушка задохнулась от рыданий. - И я не похожа на нее, я понимаю, что ты думал только об этом, когда увидел меня в Лондоне, а потом в Праге. Но я другая, слышишь, другая!

На несколько минут на теплой кухне повисла тишина, дождь стучал в окно, небо разрезали фиолетовые молнии, Ксения всхлипывала от слепого отчаяния, а Антон боялся сделать неловкий вдох.

Он подул на ее макушку, провел губами по заплаканным и красным глазам, Ксения пошевелилась и потянулась губами к его губам. В этом поцелуе не было обжигающей страсти, радостного томления или едва сдерживаемого желания - только нежность, всепоглощающая нежность, прощение всего, что было и что только будет.

Раннее утреннее солнце прогнало вчерашние тучи, горизонт окрашивался бледно-розовыми красками, полными ожидания и тепла. Татьяна Львовна выглянула из окна своей спальни, Мерседес Деникина так и стоял у двери, - что ж, это совсем неплохо! Вчера до поздней ночи из кухни доносились приглушенные голоса, ксенины слезы и мрачные интонации Антона. Татьяна Львовна так и не дождалась развязки, она пыталась читать, но строчки не шли в голову, так и заснула с книгой в руках.

Не любопытная, просто испытывающая беспокойство за дочь, она выскользнула из своей комнаты и неслышно подошла к спальне Ксении, дверь была слегка приоткрыта, мама бросила всего один взгляд внутрь и тут же отошла, довольно улыбаясь. Представшая ее взгляду картина не оставляла сомнений в том, что произошло минувшей ночью. Простыни сбились, обнажив мускулистое мужское тело, даже во сне, жадно приникшее к хрупкому женскому, - мама просто, по определению, не должна видеть подобные вещи...

Спустя полчаса, с большим чемоданом, Татьяна Львовна садилась в такси - ей было необходимо срочно вылететь в Москву! Ксю в это время, счастливая и полная веры в себя и в Антона, сладко просыпалась в его объятиях. Может быть, самые главные слова - про любовь, например, еще не были сказаны, но девушка была уверена, что ждать осталось совсем недолго.

Эпилог

- И все-таки завтра переговоры буду вести я, и мы уедем отсюда только после того, как подпишем сделку на моих условиях! - Ксения стирала макияж, глядя на свое отражение в огромном зеркале в позолоченной раме, в Буэнос-Айрэсе была зима, а в Москве лето. Она медленно расстегивала золотые пуговицы на узком белом пиджаке и продолжала ругать на чем свет стоит прижимистых аргентинцев, ну ничего завтра она проведет все так, что к состоянию Деникиных добавятся эти рудники! И пусть муж только попробует ей возразить! Но он даже не будет пытаться - все знают спорить, с ней бесполезно!

Ксю аккуратно повесила пиджак в шкаф и зашла в ванную, но через секунду вышла и присела на край кровати. Антон, уже освободившись от делового костюма и натянув линялые джинсы, удобно расположился прямо поверх роскошного шелкового покрывала, рядом с ним лежало самое главное, самое дорогое чудо на свете - полугодовалая крошка, родившаяся в канун Рождества. И Ксю, и Антон просто не могли налюбоваться на нее, их умиляло всё: каждое движение, слово, складочка ладошке и ямка на щеке, папины глаза и мамин носик. Сумасшедшие родители, они не отходили от девочки, а та смотрела на таких смешных взрослых и даже представить не могла, что стала для них центром Вселенной.

Антон бросил довольный взгляд на жену и улыбнулся своей самой лукавой улыбкой, Ксю была счастлива, теперь он часто улыбался, с того самого холодного солнечного утра в Ницце, яркого утра после дождливой ночи. Его улыбка стала чуть шире в день свадьбы, когда Ксения в роскошном, цвета шампанского платья выпорхнула из ретро-кадиллака перед ратушей во Флоренции, этом городе любви, Данте и Беатриче. В глазах Антона засверкали счастливые огоньки, когда он надел ей кольцо на палец, когда Ксения сообщила, что ждет ребенка, когда он впервые увидел их общее чудо.

Он любил Ксению, восхищался ею и желал ее каждую минуту, да что там минуту - каждую секунду!

Ксю прижалась к теплому детскому тельцу, вдохнула его ни с чем не сравнимый запах и подняла глаза на Антона:

- Знаешь, мне до сих пор не верится, что она настоящая! - малышка ухмыльнулась, совсем, как ее папа, - подумала Ксю.

- Я тебя понимаю, - прошептал Антон и коснулся личика дочери легким поцелуем.

Через полчаса Антон и Ксю бодро шагали по вечернему городу, она обнимала мужа, а он катил перед собой гламурную сиреневую коляску Gian Franco Ferre, в которой дремала их дочь. Девочка завозилась и уже было собралась заплакать, когда отец взял ее на руки и тихо сказал:

- Ну же, Белла, не плачь! - Ксения чуть было не сказала, что вовсе не собиралась плакать, она до сих пор не могла поверить, что Белла стала реальностью их жизни.