Казарцев Евгений Георгиевич : другие произведения.

Девочка И Волк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  
  
   "Девочка и Волк"
  
   Евгений Казарцев
  
  
   "Что значит имя?
   Роза пахнет розой,
   хоть розой назови ее,
   хоть нет".
   Уильям Шекспир (1564 - 1616гг.), "Ромео и Джульетта"
  
   Алуар
  
   Сотворение Бесконечного Мира
   Легенда Истинных магов
   Из Летописей Академии
  
   В Великой Пустоте тогда, когда не было еще ни Времени, ни Хаоса, ни Порядка, зародилась мысль. Она пронеслась одновременно и в Пустоте, и во Всем, и стала Силой. Сила обрела разум и стала Творцом. Творец создал Порядок, отделил его от Хаоса извилистой рекой Времени, поставил стеречь реку Великих Драконов - Альмира, Ирниава, Длирию и Дримафоара.
   Далее он создал из всей любви своей шестерых учеников. Вместе создали они Бесконечный мир, и все миры в нем. Но, ученики отвернулись от него, когда он создал себе самого любимого сына - Искупителя, назвав его проводником праведности душ всякого смертного. И ушли в некие миры, став там богами, или же покровительствуя другим.
   Из всей боли своей Творец ушел в Нечто, за Порядок, за Хаос, его не остановили даже пятеро Великий Драконов - Четыре Стража Времени и один - Страж Порядка и Равновесия, даже сын.
   Но он не оставил "наследника" управление Бесконечного. И оно не подчинилось ни кому одному. И разрознилось, в одних мирах появились свои, "локальные боги", полные силы в них, но бессильные в остальных. В других зародились Сущности, ставшие учениками Шестерки, ставшие богами нескольких миров... Вот так, полная власть осталась Пятерым драконам, отказавшимся от нее, связанным Равновесием.
   И Бесконечное осталось без Единого Властелина.
  
  
  
  
   Пролог
  
   Он стоял на вершине горы. На самом Дальнем Севере. Склон горы круто входил в Льдистое море. Оно действительно было льдистым. Под лучами заходящего солнца лед, осколками плавающий в море, сверкал, отражал небо. Как будто осколки ярко-синего неба плавали в море.
   Над его головой кружил водоворот сапфирных и бирюзовых искр. Переход еще не закрылся, мир сам "штопал" свою плоть этими искрами, пытаясь как можно скорее избавиться от "дырки". Наконец, водоворот искр опал, искаженное небо выпрямилось и застыло обычной картиной.
   Он стоял, расправив руки наподобие нелепого креста Искупителя. На нем была набедренная повязка, сотканная из золотых нитей, и серебряный плащ, развевающийся сзади под ледяным ветром. Но, несмотря на столь малое количество одеяний, ему не было холодно. Он выше всех этих людских чувств, он не человек. Но и не бог, но это пока что...
   Он рассмеялся небу.
   Короткие черные волосы, черные глаза, загорелая кожа, покрывающая не слишком большие бугры мышц - такова его людская личина. И никто не мог бы отличить его от человека, если бы на шее не было причудливого разноцветного узора, сплетающегося в невиданном рисунке. Это он не мог убрать.
   Ноги его были босы, он стоял на ледяном пике, но это не доставляло ему дискомфорта. Он был готов к последнему испытанию, чтобы стать богом. Всего лишь убить несколько выскочек...
   Но сначала надо поболтать со старой знакомой... Несколько веков, как ни как, не виделись...
   Он расстегнул застежку плаща. Тот улетел в море. Через мгновение за его спиной поднялись два белоснежных крыла, очень похожих на орлиные.
   Взмах.
   Взмах.
   Он поднялся над горой, повернулся на восток и полетел.
   Взмах.
   Взмах.
   У него еще столько дел... Тут намечается большая вечеринка... Очень много кто заинтересован в этом мирке. Скоро тут и одна его старая подружка покажется со столь же меркантильной целью, как и у него...
   Чтобы стать богом...
   Взмах.
   Взмах...
   Солнце садилось, а он летел на восток, быстро и свободно, наслаждаясь высотой...
   Чтобы стать богом...
  
  
   Глава первая
   "Небо зовет в путь"
  
   "Сильное воображение рождает событие"
   Монтень Мишель Эйкем де (1533 - 1592гг.), французский философ.
  
   1
  
   Она шла медленно, неторопливо, наслаждаясь всей красотой леса, вдыхая теплый еще воздух. Стоял на дворе сентябрь. Сапфирное небо высоко висело над кронами деревьев, Сбоку от зенита, уже заметно склоняясь к западному краю, висело раскаленное оранжевое солнце, золотившее листву. Если на него посмотреть - осторожно, чтобы не выжечь глаза, - то можно заметить его мягкие переливы. Золотое переливается в оранжевое, затем в красноватое, до того времени, когда прямо по центру на солнце не "появляется" бордовое пятно, незаметно исчезающее, сливающееся с золотом небесного светила.
   Прямо как у мамы в ожерелье. Там такие же камушки, - подумала Кристина.
   Кристина, а если быть точным, графиня Кристина Интерлионн вторая, поморщилась и остановилась. Ярко-зеленые глаза, наполненные золотыми искорками и отражением небосвода, сощурились, когда она осмотрела себя.
   Зеленое изумительное платьице было усеяно иголками, на кожаных сапожках засохли пятна грязи. Она сняла с головы шляпку. Да... Она приобрела сероватый налет, видно от пыли.
   Да... Миссис Сверност меня прибьет.... Хотя нет, конечно же, не прибьет, все, что она может - отчитать несносную графиню, герцогскую дочку. Ах, почему же все так глупо? У герцогов дочка - графиня! И так до тех пор, пока они или не умрут, или не откажутся от титула, или пока Его Высочество Король не дарует ей этот титул. А Король - двоюродный брат отца, ну что же, разберемся!
   Кристина повернула правой рукой браслет, что на левой кисти. Две переплетенные - золотая и серебряная - лозы. На золотой вместо листьев - бордовые камни, на серебряной же лозе - синие. И явно это не сапфиры и глубины. Мама просто так не хранит безделушки в своей шкатулке. Обычно она накидывает замки на шкатулку, но, сегодня, видно, по безалаберности забыла о предосторожностях. И хорошо, что забыла, а то, как же Кристина украла бы этот милый браслетик специально для своей дневной прогулки по лесу, принадлежащему ее семье вместе со стоящим на его краю осенним поместьем?!
   ... По осеннему поместью Интерлионнов растекался аромат готовящегося завтрака. Непонятно как, конечно, он достигал Кристининой комнаты аж из северного крыла? Может, это ее отец играет чарами, как бы говоря
   Скоро завтрак! Вставай быстрее, лежебока!
   Кристина сидела на кровати, смотря в восточные окна. Она живет на втором этаже, и поэтому может наслаждаться кронами деревьев и небом из своих окон. Кроны высоких кедров, осин, берез, сосен поднимались выше даже крыши дома, но они не заслоняли ей небо. Кристина хмурилась. Какие-то размышления дорого давались пятнадцатилетней девочке.
   А может, не стоит? Я же просто хочу погулять в этом лесу после завтрака, а не идти к великосветским друзьям родителей. Так зачем мен этот браслет?!
   Но... Он такой красивый, такой завораживающий, как же я могу хотя бы несколько часов не поносить его. Так, для себя. Он же такой хорошенький! Наверняка его делали кто-то из Высоких Рас, гномы, а может, даже эльфы! Как же не поносить такое чудо?!
   На этом она и остановила столь тяжелые для себя рассуждения. Ну, украдет у матери безделушку, да и то, если она забыла о чарах, что с ней периодически бывает, от этого еще никто не умирал, не так ли?
   Она встала, и одной рукой пригладив платье, вышла из своей комнаты. Дверь за ней мягко хлопнула. Кристина ударила себя по голове.
   Не могла удержать? Не хватало еще привлечь чье-то внимание! Безмозглая какая-то!
   Она стала у двери и огляделась в оба конца широкого коридора с висящими на стенах портретам ее многочисленных предков, устланного темно-бордовым мягким ковром. Никого. Хорошо. Она повернулась в сторону родительской спальни. Быстрые шаги глушил ворс ковра. Ее предки, старательно (А как еще, по-другому просто уволят, если не казнят?!) нарисованные придворными художниками, казалось, наблюдали за ней. Кристина готова была поклясться, что их глаза, наполненные пафоса и утрированно прорисованной властности, поворачиваются вслед за ней. По спине пробежал холодок. Она же не знала, что воровать так некомфортно.
   О своем почти ежедневном воровстве булочек и шоколадок с кухни она предпочла в эти моменты, когда выбрасывалось столько адреналина, забыть. Да и разве это воровство?! Она помогает поедать все, чтобы не портилось, и не пришлось отдавать бедным. Зачем им отдавать такие вкусности?
   Чтобы дойти до родительской спальни, надо пройти библиотеку, кабинет отца, лестницу, и, разумеется, комнату для гостей, расположенную точно посередине между комнатами Кристины и ее родителей. Она прошла весь этот скучнейший для нее путь, остановившись только раз, у лестничного пролета. Вдохнула в себя запах блинов с брусничным вареньем - теперь понятно, что будет на завтрак! - и пошла дальше, осторожно и бесшумно, прижимаясь к стене.
   Наконец, она дошла до дверей родительской спальни. Тетя Аэлида, графиня, а для Кристины просто "тетя Аля", как-то назвала их комнату "будуаром", чем безумно рассмешила маму Кристины. На одной створке дубовых дверей (левой) был изображен золотой вязью герб Империи - вставший на дыбы конь на фоне закатного, огромного солнца. Окаймляла его серебристая вязь непонятных рун. На правой створке серебряной же вязью изображен герб Интерлионнов - чаша, стоящая под боярышником. На чаше бордовой вязью нарисован волк, на боярышнике бордовые ягоды, серебряные листки.
   Кристина всегда изумлялась обоим гербам. Руки какого гениального мастера, опять же наверняка нечеловеческого, смогли изобразить такую красоту на дверях ненавистных людей? Впрочем, сейчас не время для размышлений на эстетические темы! В бой, за Короля!
   Кристина криво, совсем негоже для пятнадцатилетней девчонки, усмехнулась, вспомнив боевой клич из рассказываемых ей родственниками, а чаще нянями историй.
   Она вытянула руку, крепко охватив бронзовую ручку. Металл приятно холодил кожу. Плавно Кристина повернула ее. Абсолютно бесшумно дверь открылась внутрь, как бы зазывая:
   Ну, давай, войди же!
   Родители что-что, а двери никогда не прикрывали замками. Да и зачем?! Кто из слуг осмелится туда войти с дурными помыслами. Потом все равно можно будет, наняв дипломированного мага, обнаружить след, а соответственно и неверного слугу, а потом... казнить. Отец редко бывает благосклонен к провинившимся слугам. А если воры... Управа найдется на все, да и защита самого поместья (без этого уже никаким герцогам не обойтись) вряд ли пустит чужого.
   Под ногами скрипнул ковер, ознаменовав ее приход в родительскую комнату. Но, благо, никого рядом не было, и некому услышать этот скрип. Она аккуратно закрыла за собою дверь.
   В нос ударил запах кедра. Мама обожает этот запах, радуя парфюмеров и иже с ними постоянными заказами на ароматические свечи, лосьоны, саше и тому подобное.
   В комнате было темно: окна завешаны бордовыми шторами. Кристина почти ничего не видела, на ощупь, добираясь мелкой поступью туда, где, по ее воспоминаниям об этой изумительно дорогой комнате, располагалась мамина тумба с украшениями. Уткнувшись в нее ладонями, Кристина стала на одно колено и открыла вторую с верху полку. В ней была только шкатулка средних размеров. Она достала ее. Казалось, шкатулка сама источает свет. Красное дерево было видно изумительно четко, до самых мельчайших серебряных рун, увивающих ее бока, до вырезанного на крышке лежащего дракона, внимательно наблюдающего на мир яркими изумрудными глазами.
   У девочки аж перехватило дыхание от этой древнейшей красоты. Но, напомнив себе, что она тут даже не должна находиться, не говоря уже о копании в маминой тумбочке, она быстро открыла шкатулку, крышка повисла на незримых петельках. На ее глубине лежал браслет. Тот, который несколько часов спустя украшал ее руку в лесу. Быстро достав его и положив в тайный карман платьица, она положила обратно шкатулку, закрыла тумбочку, и, так же аккуратно, на ощупь, двинулась из комнаты в столовую, набираться сил перед прогулкой в окрестных лесах. Мало ли, о них говорили столько всего, а ей все загадочные места как медом помазаны! Такова уж нелегкая судьба всех несчастных графинь... Ах...
  
   2
  
   Он бежал с самого утра. Также как и на восходе, его окружали Северные леса, только, в отличие от рассвета, горы были уже далеко. А туман, так же, как и утром, тонкой пеленой устилал землю с пожухлой травой с редкими зелеными, еще живыми травами, покрытую опавшими золотыми и бордовыми листьями. Но листьев пока что было не так много, сейчас лишь начало сентября.
   Он слышал плеск воды, журчание близкой реки. Принюхавшись, он замедлил бег. Реку от него скрывали высокие деревца боярышника и можжевельника, тесно жавшиеся друг к другу. Между бордовыми листьями боярышника виднелись кровавые капли ягод.
   Он пошел напролом, через заросли. Бока, покрытые густой серо-белой шерстью, царапнуло. Он глухо зарычал. Как можно было забыть об уголках, устилающих извитые стволы деревьев?
   На цепких иголках боярышника зависла алая капля, так похожая на его осенние ягоды. На мгновенье она застыла, а потом сорвалась. Летела она, казалось, очень медленно, словно какой-то незримый чародей замедлил течение в реке времени.
   И она упала на золотистый опавший лист. А через считанные мгновения от листа осталось лишь тлеющее нечто, раньше бывшее листом.
   Но в это время он был уже у реки. Она была узкая, не больше семи-восьми футов, и неглубокая. Двухфутовой глубины дно устилала блестящая калька, растительность напрочь отсутствовала на этом дне.
   Он, медленно и осторожно перебирая лапы, подошел к воде. Посмотрел в быстро бегущую зеркальную гладь. Из воды, отражающей ярко-синее небо, на него смотрел почти белоснежный волк. На левом стоящем торчком ухе зацепился какой-то листок. Он тряхнул головой, и листок медленно упал в воду, и, через некоторое время, скрылся и уплыл по течению.
   Два ярко-желтых глаза волка посмотрели на небо, отраженное в воде. Потом он подогнул лапы и лег на берегу, всунув длинную узкую морду в воду, начал лакать воду. Вода приносила некоторое облегчение, отгоняла последние остатки усталости. Он не знал, что в этом мире так быстро устают, пробежав всего несколько лиг. Но вода тут была хорошая. Да, хорошая вода, не испорчена магией или еще чем-либо. Но вода там, в горах, откуда он пришел сюда, еще лучше. Там она полна сил и энергии. Что же, если он останется в живых, и выполнит все, тогда можно будет просмотреть эти горы. Изнутри. Наверняка в этом мире есть гномы или подобные им кобольды и иже с ними, кто мог бы создавать горные ходы, чтобы потом их миленько и для себя изучил он.
   Но потом, потом все мысли не о том, потом! У него еще много дел!
   Он должен сделать это во имя...
   А собственно, во имя кого?..
   Может, во имя его родителей?
   Но у него нет родителей, у сотворенного их не может быть по определению!
   Во имя тех, кто отправил его сюда? Тех, чьи имена он даже в мыслях не мог произнести? Нет, кто они для него?.. Что они сотворили для него?.. И не надо говорить, что это - расплата за былое...
   Во имя Творца? Нет! Что Творец, он лишь создал все живое и неживое, но даже разобраться с этим не смог сам... И где он сейчас? Никто и не знает...
   Во имя его любимого сына? Искупителя? Или врага его, Искусителя? Нет, нет, нет, нет!
   Не во имя ни новых, ни старых богов, никого!!!
   Только, может, ради своей чести, гордости? Ведь он понимает все... Или не понимает? Как можно понять необъяснимое? Увидеть незримое? Почувствовать несуществующее, по крайней мере на этом бытийном плане?
   Ну, пусть во имя себя, любимого.
   На морде волка появилось то, что можно было бы назвать ухмылкой, если бы это не было так устрашающе.
   Он отошел от воды и посмотрел на солнце. Какое чужое... не свое...
   Волк вошел в реку и направился, наперекор течению, на противоположный берег. Он должен выбраться из лесов, чтобы придумать, чем занять себя до признаков, или знамений. Как это не назови, но суть одна, но не до конца точна. Интересно, хоть в одном мире Бесконечности есть язык, абсолютно точно передающий эту самую суть? Все может быть...
   Вода смывала с него грязь, капли крови, выпавшую, но зацепившуюся шерсть. Под лапами мягко перестукивала галька, подстраиваясь под его шаги, и не давая ему поскользнуться.
  
   3
  
   Теперь Кристина кралась. Она медленно переступала с ноги на ногу, стараясь не издавать шум. Чтобы ни веточка под ногами не хрустнула, не шишка, чтобы листья не шелестели.
   Она подбиралась к боярышнику. Казалось, в этом лесу он - самое распространенное растение. Но именно этот экземплярчик, как называла симпатичных ей мужчин та же тетя Аля, приглянулся отчего-то девочке.
   Графиня Кристина Интерлионн вторая вышла на охоту!..
   Да, смешно, охота на фэйри! У девочки поехала крыша. Хотя, почему же?! Ее же научили кидать волшебную сеть, а из нее уж никакая фэйри не вылезет.
   Собственно говоря, вся цель вылазки Кристины - поймать этих мелких. Ах, как очаровательно они будут выглядеть у нее в банке! Она представила себе переливы крылышек фэйри, прикинула, что от них у нее будет много чего необычного, у нее сердце застучалось быстро-быстро. Она, конечно же, попыталась его успокоить. Мало ли, эта мелкота, если она здесь есть, ее услышит, и все, как же она прицелит свою сеть?
   Месяц училась она этому фокусу, и научилась-таки. Позволила даже назвать себя "необучаемой" этим глупым магиком. А потом, когда она заметила, что он вот-вот лопнет, и откажется ее учить этому, по его мнению, ненужному для юной графине, заклинанию, выучила-таки. Не блестяще, обойдется этот Джером...
   Зато, у нее есть ЗАКЛИНАНИЕ!!! Это так звучит!.. Классно!
   Да уж, о том, что она накидывает это заклинание долго, даже слишком, Кристина в этот момент не вспоминала. Да и зачем разбивать сладкие иллюзии и мечты о поимке сказочных фэйри, лесных волшебниц.
   Кристина остановилась прямо у листьев боярышника. Они чуть шевелились в такт дыханию ветра. Осень тронула еще не всю листву, ей подмигивают алые вытянутые плоды, что прячутся под иголками и парусами листьев.
   Прошептав про себя заученную с колыбели молитву Искупителю, чтобы ее не оставила удача, Кристина быстро запустила обе руки к спрятанному в листве стволу.
   Ой! Мамочка!
   С такой мыслью она наткнулась на иглу, от неожиданности накинув сеть неизвестно куда. Боль быстрыми волнами перебегалась от кончика указательного пальца к локтю, и выше, а потом возвращалась.
   Она быстро достала из листвы руку. На кончике пальца застыла алая капелька крови.
   В глазах Кристины помутнело. Она с детства ненавидит кровь.
   Спокойствие, спокойствие, подружка! Лишь одна капля
   крови,
   лишь одна, все хорошо, и пусть это
   кровь,
   но...
   Мамочка!
   Усилием девочка остановила поток мыслей, сконцентрировавшись на боли, необычно яркой для такой маленькой царапинки. Именно яркой боли, не сильной, боль бывает яркой, выжигающей свой образ в сознании, но никак не сильной.
   Капля сорвалась с пальца и полетела вниз, на миг, как показалось Кристине, зависнув в воздухе. Мягкий стук удара крови о лист, опавший лист боярышника.
   И никаких фэйри нет и в помине.
   - Ух, Искуситель тебя за ногу!.. - Кристина поспешно закрыла рот рукой. Как можно ругаться, словно кухарка?! Да еще неугодных Искупителю врагов вспоминать!
   А где же ее сеть? Она точно помнит, что выкинула его куда-то. Ну вот, зря растратила заклинание, да еще и фэйри не нашла! Балда.
   Она быстро огляделась, всунув палец в рот и обсасывая ранку. Слюна приносила лишь еще больше неприятных ощущений. Надо найти какую-нибудь траву, целебную. Но, что же? Здесь вся земля усыпана бордовыми и золотыми листьями, упавшими плодами боярышника, так неприятно уколовшего неаккуратную Кристину, а точнее, ее указательный палец. Она пару раз повернулась, смотря то сюда, то туда, и, наконец, облегченно вздохнула.
   Наконец-то!..
   Она увидела то, что хотела. Левее ее тропинки, по которой Кристина шла сюда, ярко зеленел airinuos, покачивая синими соцветиями под ветром. Скоро пара зеленых листиков уже покрывали ее палец с небольшой, но неприятной ранкой.
   Она посмотрела на небо, прикидывая, сколько уже гуляет по лесу. Солнце заметно переместилось к незримым для нее горам.
   Если уж я не поймала никого, да и всякое желание оставило меня, то, может, еще погулять? Отец говорил, здесь где-то недалеко есть речка. Ах, как я люблю воду! Ее мягкие отблески, переливы, журчание... Решено, я иду к речке!
   Я ведь, наверное, недалеко ушла, да и, если что, к реке где-нибудь должна быть дорога, тут вокруг куча папиных деревушек, восточнее даже городок небольшой, так что, она, быть может, по какой-нибудь дороге и вернется домой...
   Кристина решительно выпрямилась во весь свой немаленький рост - по крайней мере, для пятнадцатилетней девчонки, - почти пять с половиной футов! Зато есть нужная ей царственная осанка, и вполне неплохая внешность. Что же, двоюродная племянница Короля Инира, годика этак через четыре, выйдет замуж за какого-нибудь принца, станет Королевой какого-нибудь из королевств. А на свадьбе у нее будет много, очень-очень много белых голубей, и она будет в красивом платье, с венком оилиава на волосах, с вплетенными в них серебряными, сапфирными, золотыми и бордовыми ленточками.
   Да! Точно, как у моей троюродной сестренки, Кенае на свадьбе, что была на прошлый праздник костров...
   Погруженная в эти мечты о принце на белом коне и множестве цветов и голубей на ее с ним свадьбе, Кристина пошла к реке, на запад, в сторону садящегося солнца. Шлось легко, она как будто и не устала, пока шла весь день на свою "большую охоту". Перескакивая с ноги на ногу, она насвистывала какую-то незамысловатую мелодию, огибала деревья, часть которых она даже и не видела никогда. Но в ее сферу интересов никогда не входила природа, только если она может быть практична. Ну, хоть и это хорошо, некоторым вообще на все плевать с высокой горочки.
   Кристина почему-то, а даже вполне понятно, почему, в животе заурчало, вспомнила о припрятанной в кармашке булке. Она быстро достала ее, смятую почти в блин, остывшую, но от этого, наверное, не потерявшую вкуса и сытности. На ходу укусила небольшой кусок. Да, еще съедобно, и даже вкусно.
   Перед тем, как укусить второй раз, Кристина поднесла булку к аристократичному тонкому носу, конечно же без веснушек и всякой гадости, не зря же папа платит магам и знахарям, и принюхалась. Да... Вкусно, и сразу хочется целую огромную миску этих булок, а в придаток еще и кувшин компота или чая, за огромные деньги - для обычных людей, разумеется, не для герцогов, - покупаемого с Восточных островов. Для удобства ее родители называли их именно так, чтобы не захламлять голову лишними знаниями, и эту привычку у них переняла Кристина, даже никогда и не слышавшая их настоящих названий.
   Ну, ничего страшного, она придет домой, и уж тогда наестся вдоволь, порадует таки ее родителей, а в большей степени кухарок. Ей почему-то кажется, что они порой ее больше любят...
   Что за бред?! Конечно же, мои родители меня любят больше всего на свете, просто у них иногда плохое настроение, они заняты, или что-нибудь в этом роде! Конечно же, они меня любят! Это естественно, ведь я
   (такая лапочка)
   их дочь!
   Кристина остановилась и с силой потрясла головой. Шляпка слетела, темные волосы спутались в один большой комок, но зато она отогнала глупые мысли.
   Шляпка ее, сорвавшись с головы, полетела на большой куст, сейчас пестрящийся золотым и бордовым цветами листвы. Кристина, размеренно подышав для спокойствия, подбежала к кусту, взяла шляпку за золотую ленту, обвивающую ее, и попыталась взять. Куст шатнулся. Видно, какая-то ветка зацепила изнутри. Кристина аккуратно, правой рукой, влезла в листву почти по локоть, нащупала крепко ухватившийся за внутреннюю часть головного убора ветку, поломала ее пальцами. Благо, она не толстая. Вынув руку с веточкой она внимательно ее осмотрела. Прямая черная веточка, как обгоревшая, к концу поделилась на три, и вот этими тремя концами она и зацепила.
   Веточка полетела обратно в куст, с которого уже исчезла шляпа, которая теперь, очищенная от листков и прочей грязи, была возвращена на голову Кристины.
   Она продолжила свой путь, все так же посвистывая, сбиваясь с шага на скачки, и мечтая об яркой и забывающейся свадьбе. О чем же еще мечтать девчонке?!
  
   4
  
   - Я удивлена, - холодный голос раздавался, казалось бы, из ниоткуда, - очень удивлена и почти разочарована. Ты, Илиан, могла бы быть мне более благодарной... за все.
   Девушка с черными как смоль волосами, опускающимися чуть ниже лопаток стояла на коленях у небольшого лесного озера. Вокруг серебряного пятна воды рос древний и могучий лес, но... не тот, где в это время гуляла Кристина. Древний и могучий Темный лес Инниол, вотчина темных эльфов, которыми матери пугают непослушных детей. Инниол, может быть, старейший из существующих в этом мире лесов, последний клочок некогда воистину великого леса, простирающегося от Западных гор до Моря Отражений.
   В этой части Ойкумены в небе растекалась чернота, звезды, сегодня колючие, неприятные, сияли, не заслоняемые ни одним облачком. Серебряная Oilniva зависла почти над кронами высоченных, человеческим лесам такие и не снились, деревьев. На девушку, эльфийку, падали блики небесных светил от воды. На берегу озерца росли невысокие, в два-три фута высотой, кустики. Очень густые, с насыщенной фиолетовой листвой. Каждая веточка кончалась небольшим соцветием с серебряными, как бы светящимися изнутри цветами. Ни листья, ни цветы, ни ветви не были тронуты ни вредителем, ни природой. Силы эльфов хранили родные кусты asseryo непроницаемой завесой.
   - Владычица, почему я? Зачем? Я же даже не знаю, зачем? Но я слышу... Я слышу неслышимые предупреждения Высот... - Илиан, совершенно непозволительно для гордой эльфийки, всхлипнула. По белоснежной гладкокожей щеке пробежала мягко мерцающая слезинка. Илиан быстро стерла ее левой рукой. Прошелестел рукав синего платья. Белоснежная рука с длинными изящными пальцами поднялась к левому виску, где, как бы обнимая бровь, черным, таким черным, какого никогда не добиться людям, он как бы мерцал серебристым, но при этом оставался черным, была изображена несмываемая эльфийская вязь. "Фирменная" вязь темных эльфов, раскрывающая их имя, положение и много того, что неизвестно никому, кроме самих же темных эльфов.
   - Илиан... Дорогая... - словно из ниоткуда, рядом с Илиан появилась высокая женщина, владычица эльфов, неопределимого (что свойственно для эльфов) возраста. Белоснежные волосы мягко струились до пояса, переливаясь всеми цветами радуги. Белое платье плотно облегало стройную фигуру. Она медленно положила свою ладонь на черные волосы девушки, застывшей и смотрящей в недоступную даль.
   - Пойми, Илиан, ничего может и не быть. Ведь все, то, что тебе надо - это двигаться на Запад, до Северного Леса, и, если ничто не привлечет твоего внимания, вернуться. Любую опасность для себя ты можешь уничтожить. Будь то люди, или кто еще... Ты будешь под защитой нашего леса, под защитой леса. Мы тебя соберем непобедимой. Я должна это сделать, отправить тебя. Но не спрашивай, почему, Небеса мне самой не дали полного ответа, а то, что они ответили, я не могу передать тебе, ведь через мои уста эта истина, - Владычица сделала паузу, - исказится в ложь, приобретет не то значение. Илиан, я тебя прошу. Во имя леса, Небес, Звезд и Воды. Никто еще не видел, как я, Владычица Темных эльфов, пришедшая сюда вместе со звездами, кого-либо просит о чем либо! А я прошу. Умоляю, Илиан...
   Владычица замолчала, смотря на небо. У нее не было ни зрачка, ни радужки. Бело-серебристая бесконечность обратилась к горизонту, что на западе, скрытый деревьями.
   Илиан поднялась с колен. Она закусила нижнюю губу так, что тонкой струйкой вниз по подбородку бежала тонная струйка алой крови. Владычица посмотрела на нее. Тотчас кровь прекратила бежать. Она вытянула руку и дотронулась губ Илиан. В этот же момент Илиан почувствовала, как бесследно исчезла ранка, оставленная ее губами.
   - Ну что? Как?..
   Илиан глубоко вдохнула и посмотрела в небо.
   - Хорошо, Владычица, я поеду. Не знаю, зачем... но это должно быть не мое дело, а дело лишь великих. Я отправляюсь, согласно вашей воле. Вы, заменившая мне и мать, и отца, моя правительница...
   Владычица улыбнулась и крепко взяла в свою руку ладонь Илиан.
   Пойдем же, пойдем...
   На этот раз королева эльфов не утруждала себя сотрясанием воздуха. Да и зачем говорить вслух, это ведь только звуковые колебания. Она наверняка говорила, спрашивала Илиан для того, чтобы озеро, деревья и звезды были свидетелями согласия эльфийки. И, теперь, Илиан не пойдет против обещаний, засвидетельствованных всем, что ей дорого.
   А теперь, минимум несколько седьмиц, она не увидит это все...
   Если вообще увижу...
  
   5
  
   Он уже давно не бежал, перейдя на свободный шаг. Мышцы лап наливались тяжестью, желтые глаза устало смотрели вперед. Он ничего не мог поделать с этим... С этой проклятой усталостью.
   Усталость - тебе не сестра,
   Не любит так, а умирает,
   Лишь когда ты у костра,
   И тело с духом отдыхает...
   На ум само пришло глупое детское четверостишье, заученное еще в период начального обучения в Высокой Академии... Так не хотелось вспоминать то время, бывшее так давно, что и сам он забыл, когда туда поступал, забыл когда Архимаг, Магистр первой ступени, подходил к нему в последний раз, также как к его семерым "однокурсникам". Но помнил он, что это была воистину Академия Высокого Волшебства, где обучались лучшие, а не те Академии, каких много сейчас, в которых и людей, и гномов, и эльфов учат глупостям несусветным.
  
   Все три солнца этого места зависли высоко в небе. Только меньшее, Априон, клонилось к закату, но было еще слишком высоко. А далеко, на юге, уже поднималась первая из двух лун, Лаггара, которую сам он с друзьями называл Желтухой, за ядовито-желтый цвет.
   Изумрудная трава поднималась ровно по середину голени. Магистр не мог допустить, чтобы в его владениях не было порядка, на котором он помешан, как священник на Искупителе. Он улыбнулся своему примеру. Новенькая и модненькая религия, быстро и непонятно как разлетевшаяся по нескольким миркам часто применялась здесь для сравнений и шуток. Действительно, весело. Издеваться над другими всегда весело, особенно над их суждениями.
   Ветер, мягкий, ровно такой температуры, как и надо, щекотал мокрое еще тело. Внизу, у реки еще плескались Рой и Авррид, обливая друг друга повинующимися им струями воды. Он, наверное, тоже мог еще покупаться с ними накануне окончания Академии, а потом высохнуть лишь своим желанием, но он, как и лежащий в траве Лик, видимо пожелал высохнуть сам, оставив хоть что-то в своем почти всемогуществе на волю природы. Иногда приятно. Даже некоторые короли, насколько знает он, иногда вместо того, чтобы заставить слуг, к примеру, сами готовят себе.
   - Чего грустишь? - спросил лежащий Лик. Его оранжевые короткие волосы - его последний эксперимент с внешностью - топорщились во все стороны. Загорелые руки он раскинул наподобие креста Искупителя.
   Он пожал мокрыми плечами. Сел в траву рядом с Ликом.
   - Я даже не знаю. Все как-то слишком сложно. Даже не знаю, что, но все слишком сложно. Академию заканчиваем - а ты знаешь, Академия, может, единственное, что мне приносило радость. Редко, очень редко, но все же...
   Лик тихо рассмеялся. Нет, он не смеялся над ним, он просто смеялся. С ним это бывает. И это так же естественно, как восход и закат. Конечно, даже с небесными светилами бывают сбои, но они, кажется, наиболее устойчивые. Постоянные.
   Лик поднял левую руку и крутанул в воздухе оттопыренным мизинцем. В реке, где барахтались, словно маленькие дети, Рой и Авррид, поднялась стена воды, на миг спрятавшая их от глаз, но потом с громким "Хлюп" обрушилась на них. О том, что они целы, оповестил громкий смех. Судя по переливам высоты сего смеха, смеялся Рой.
   - Лар, успокойся! - посмотрев на него, Лик сказал грозным голосом преподавателя рун. - Ларриус Севнел Биор! Не сметь хандрить! Ладно, пошли в Свободные зоны, - он встал и решительно тряхнул волосами. - Эй, балбесы, мы с Ларом погуляем!
   "Балбесы" что-то неразборчиво крикнули в ответ, но Лик их понял.
   Лар встал, на миг сощурившись, высушил и себя, и Лика.
   - Ой, спасибо, я, было, и забыл, - он посмотрел на две кучи одежды, почти у самой реки. Через миг их уже не было.
   Лар провел рукой по своему животу. Из воздуха на нем образовалась зеленая рубашка и коричневые простые штаны. С легким шелестом штаны подпоясал белый пояс, на ногах появились сандалии. Лик уже был в своей любимой лиловой мантии. Да, именно так должен так выглядеть почтенный чародей... Только... Оранжевые волосы чуть портят впечатление...
   Лик повернулся к Лару:
   - Ну, пошли!..
   И они пошли. Лучшие друзья, не подозревающие, что уже через день они ими перестанут быть.
   Хотя, может, именно это Лар и чувствовал.
  
   Лар сильно тряхнул волчьей головой, отгоняя свои воспоминания об Академии, где он лишь два раза обращался в себя, по его мнению, настоящего - белоснежного желтоглазого волка. Неприятно ему даются эти воспоминания, Творец знает, о каких далях реки времени.
   Он чувствовал неприятную тошноту, подступающую к горлу. Но он же даже поел. Поймал себе олененка. Надо отдохнуть.
   Лар остановился и посмотрел в вечернее небо. Завыл. Он даже не знает, зачем, просто захотелось.
   Концентрация в этом мире давалась с трудом. Он долго стоял, пока не лег, плетя заклинание оборота. Так получилось, что за многие... столетия он слишком прирос к этому волчьему телу.
   Наконец, собрав чары, он запустил их.
   Волк покрылся белой дымкой, а потом дымка дрогнула и вытянулась. Когда она рассеялась, на примятой листве, и, реже, траве, лежал обнаженный мужчина. Он лежал на правом боку, и, как будто всхлипывал, но нет. Просто превращения не до конца завершились, вызывая в его теле дрожь.
   Никто не мог бы с точностью сказать, сколько ему лет. Но выглядел он до сих пор молодым. Ему можно было бы дать лет двадцать пять по людским меркам.
   Когда дрожь унялась, он сел на листву и осмотрел себя. Да, одежду вместе с припасами срезало на входе в эту реальность. Такое случилось с Ларом впервые. Хотя, одежда для него и не большая проблема. Может, в этом мире цивилизация еще не настолько продвинулась, и все до сих пор ходят нагие? Все возможно, и, в этом случае его одежда будет лишь поводом для агрессии, но тут прохладно, и тогда вряд ли тут в округе кто-то живет... Так что, прикрытие от холода ветра и дождя ему вполне пригодится, пусть он и не планирует долго прибывать в своем исконном образе, не истинном, а исконном, в истине он ведь Сотворенный, пусть он сам даже не помнит - или отказывается помнить - кем.
   На нем быстро образовалась одежда - черные штаны, высокие конные сапоги, черный камзол с, серебряной нитью вышитой, волчьей головой у сердца, черный плащ, подбитый лисьим мехом изнутри с серебряной застежкой у плеча - опять волк! Одежда не для воина, для князя. Хотя, какой воин, оружия нет, а оружие как раз входит в Алый Список - его можно сотворить, но оно будет недействительно, сиречь будет не опаснее бумаги. А насчет князя... Он по происхождению явно выше даже здешних... В зависимости от системы, ну... самых главных. Будь то короли, императоры или вожди племен...
   Короткие черные волосы он прикрыл черным капюшоном. Запахнул плащ и пошел дальше на восток. Пусть медленнее, но усталости меньше. Он никуда не торопится.
   До чего же тут сложно дается магия... Явно разгуляться вовсю ему не дадут здешние законы магии. А жаль... Можно было бы оказаться там, куда надо, с помощью пары заклинаний, а так... Жаль, приходится идти...
   Ну, ничего, тут вполне красиво, хоть насладится природой. Надо же когда-нибудь это делать, не так ли?..
  
   6
  
   Еле слышная песнь лесов, играющая в ветвях деревьев, медленно таяла, уходила в великую первородную тишину. Лес тоже прощался с ней. Прощался ее же песней, спетой ей когда-то навек уплывающим собратьям-эльфам. Лес помнит многое, если не все. Даже простой, грязный, человеческий. А что уже говорить о лесе Инниол, лесе, где мечты, реальность и страхи соединяются, сплетаются в незримую единую сеть. И даже темные эльфы, кому Инниол - дом родной, жили не в центре, а со смещением к югу, вдоль Моря Отражений. Центр же Великого леса обходили стороной даже эльфы. Только Владычица иногда прогуливалась там. Нет, эльфы не боятся родного леса, нет, они лишь не будили все силы леса. Лес не менее живой, чем они, и ему надо оставить свое пространство у сердца. Только во время войн с людьми, гномами, Южными и Западными эльфами - вечными врагами темных эльфов, они даже называют себя светлыми, - эльфийские владыки раскрывали силы леса. Но вот, уже давно, сотни лет, войн не было. И это хорошо, никакие силы не бесконечны.
   А лес прощался с ней, печально склоняя листву. Настоящие деревья постепенно сходили на нет, уже появлялись обычные березы, пламенно-золотые, а вот и дуб. Невысокий, раскидистый, он охватывал растущую под его кроной маленькую корявую сосенку.
   Илиан сжала губы, попыталась не расплакаться.
   Зачем, зачем же Владычица отправила меня неизвестно куда? Вроде бы, неизвестно чего я так волнуюсь, что такого? Проследовать до границ Северного леса, просто проехаться взад-вперед. Лиг сорок туда, сорок назад. И что?
   Но зачем это надо? разведка?
   Смешно. У лесов столько разведчиков, опытнейших и лучших, что не было бы нужды в отправке Илиан через весь Мивэн и Инир.
   Что может быть в этом страшного? Что так тревожит меня? Леса, Небеса, Глубины и Просторы, ответьте?
   Что за предчувствие вы мне посылаете? Что меня ждет?
   Что? Что? Что?..
   Она беспомощно посмотрела на черное небо в молчаливой молитве. Молитве не Искупителю. Пусть эта вера останется для людей, которые верят во все, что приносит им благо и процветание, и молятся тому, кто дает им новые силы... Силы оттеснять эльфов в дальние маленькие клочки лесов, силы, загнавшие гномов в далекие шахты. И пусть эльфы и гномы друг друга ненавидят, но они здесь раньше людей, раньше!.. Сила, истребившая драконов...
   И это после того, как Великий владыка, последний перед тем, как эльфы разделились на темных и светлых, короновали первого короля первого человеческого королевства, после развалившегося на три - Инир, Мивэн и Аргоссана. После появились еще и Эссилир с Ирлагэнам, но это были ничейные в те времена земли.
   Как же больно покидать родное место, где она выросла, пусть и ненадолго! Действительно больно.
   У Илиан сложилось стойкое ощущение, что Владычица заранее знала, что девушка согласится. Когда они пришли к остальным, все было готово к ее отъезду. Владычица тогда тихо собрала ее, дала напутствие, и еще кое-то...
   - Не прощайся ни с кем, не надо... - сказала тогда она, обняв Илиан, сделав то, что редко случается с грозной Владычицей Темного Леса.
   Эльфийка нащупала нечто холодное и вытянутое в кармане кожаного рюкзака через плечо. Замерев на миг, она достала оттуда вытянутый сосуд, стеклянный, не открываемый, запаянный с обеих сторон. Сосуд расширялся ближе к середине. В нем была серебристая жидкость - частица первой воды темного леса, вещь могущественная и устрашающая. Сосуд, можно сказать, кулон, был длиной около полутора дюймов, в целый эльфийский врин. С одного конца с сосуда свисала серебряная цепь, тонкая и изящная. Илиан расправила цепь и повесила кулон себе на шею, спрятав под коричнево-красное платье. Сзади нее развивался синий плащ под легким ветерком. Черные волосы поддерживала черная цепочка, пробегающая по ним от уха до уха и вплетенная в них. Ветер мягко гладил их, утешая. В углу левого сапфирного глаза заискрилась в темноте слезинка. Илиан поспешно и нетерпеливо смахнула ее, точно назойливую муху.
   Лес кончался, и к этому времени Илиан была уже спокойно. Он достаточно прошла пешим шагом по лесу, но здесь ее должен ждать конь. Деревья стали уже совсем редкими, настоящие давно не попадались. Наконец, когда она уже видела ночное поле, слева раздалось громкое "Фрррр". Илиан поспешно пошла навстречу таинственному "Фрррр", и вскоре увидела серого коня, привязанного к сосне веревкой. Конь был без седла - эльфийки, в отличие от эльфов, их не признавали. Черные умные глаза серьезно смотрели на Илиан. Он, как верный друг, как бы говорил:
   Прокатимся, да, малышка?
   - Ну, привет, Риолл, давно не виделись, - Илиан похлопала его по боку, погладила лоб, гриву. Конь был ей очень дорог. Он не был животным, он был ее другом.
   Может быть, самым близким. Сколько они вместе прошли. И он ее спас... Когда-то, очень давно. Ему ведь почти столько же, сколько и ей. Она еще для эльфийки, можно сказать, молодая. Ей сорок человеческих зим, а выглядит на девятнадцать-двадцать. Да, лошади столько не живут, но это ведь особой породы, эльфийской, аниальской...
  
   7
  
   Кристина бежала. Бежала со всей силы. Она никогда так не бегала. Лес проносился мимо так, как если бы она скакала на своем коне - южном, дорогом, белоснежном...
   Неизведанный ею ранее дикий, первородный страх пустил ее бежать. Ни с того, ни с сего. Она просто спокойно шла в сторону реки, но тут...
   Что-то холодное пробежалось по ее спине. Ей так показалось. Вдалеке, со стороны поместья раздался страшный грохот, и она сорвалась. Как срываются парашютики с одуванчика, так и она резко, как от порыва ветра побежала на запад. Срываются и улетают далеко-далеко, сами не зная, куда. Непонятный страх не давал ей даже оглянуться, не то, что остановиться. Тело не слушалось разума, отмахивалась от его доводов о бесполезности и необоснованности сего страха и бега. Солнце село, а она еще бежала. И теперь, в непроглядной тьме, она медленно останавливалась, переводила дух.
   Страшно... Самый страшный страх - страх слепой.
   Очень страшно вот так, внезапно... Когда твое тело не слушается разума, боится само неизвестно чего. Того, что разум не в силах понять и почувствовать.
   Кристина остановилась и без сил упала на мягкую листву. Мягкое "шлюп" заставил ее вздрогнуть. Руки и ноги налились свинцом. В голове раскатывалась громовая боль, концентрирующаяся у висков и лба. Медленными раскатами она вызывала неприятное ощущение во всем теле.
   Что? Что случилось?.. Почему я так испугалась?.. Чему? Ой, как же я устала, Великий Искупитель...
   Она закрыла глаза, бешено молясь Единому. Губы беззвучно шевелились согласно словам молитвы.
   Великий Спаситель, чистейший, спаси, просвети, убереги!
   Эти нехитрые слова она повторяла вновь и вновь. Они приносили какие то зачатки спокойствия, но успокаивали совсем чуть-чуть. Сердце билось. Как пойманная горлица, норовя вырваться. Кристина Интерлионн вторая уже думала, что сердце вот-вот действительно вырвется из нее, брызнет фонтан алой
   крови
   Алой крови. И вырвется красный, еще сжимающийся и разжимающийся ошметок мяса.
   Девочка изо всей силы помотала головой. Она пыталась вырваться из пут этого ужасного видения. Шляпку она потеряла, пока бежала. В волосах застряли веточки и листья. Да уж, если она готовилась к выговору за запыленное платьице, то теперь ей будет долгий и нудный выговор... и отец отшлепает. Ну вот, она будет наказана...
   Если я, разумеется, найду дорогу домой.
   Эта холодная мысль, казалось, не могла принадлежать Кристине. Это были чужие мысли, или ее, но она боится признаться себе в том, что
   Я даже не смотрела, куда бегу. Я бежала часами. Должно быть, несколько Инирских миль точно пробежала...
   Но где дом?..
   Кристина расплакалась. Нет, даже не расплакалась, а разревелась. Так, как не ревела с тех пор, когда ее отказались везти на ярмарку в соседний город, посмотреть на трехногого человека.
   Но теперь она плакала не из-за какой то, как оказалось, мелочи - человек-то был двуногий, третья была протезом, - а из-за того, что, что...
   Подружка, признайся, ты потерялась. И теперь осталось дождаться волков или медведей, чтобы они тебя... Угу, слопали, как ты булочку с джемом...
   Нет! Меня обязательно найдут лесники. Я дождусь утра и пойду за солнцем, меня обязательно найдут. Или я сама выйду к какой-нибудь деревушке. И там меня к отцу с матерью перевезут, я же их графиня!..
   Ага, и бархатные носилки, и четыре красивых носильщика, и морса ягодного. И эти милые мужчинки потащат тебя к дому, целовать пяточки будут. Представляешь, да? А перед этим, ты, разумеется, забудешь про голод и жажду, и не обманывай себя, тут ты растений не знаешь и ягод, кроме того, что может помочь, если Ваше Высочество уколет пальчик. И ты пойдешь с рассветом, обойдешь всех хищников, и пройдешь каких-то несколько лиг к городу. А сможешь ли ты в жалкой провинции, где никто и не слышал о Проверке, доказать, что ты графиня? А если там припомнят "милости" твоих родителей, а? Да тебя там просто убьют. А перед смертью изобьют и разденут. И, когда ты будешь лежать, стонущая и окровавленная, молить о пощаде, они тебя изнасилуют. Эти деревенские мужики. Все. По очереди, а может, вместе? Да, представляю... Ты дура, и тебе ничто не светит, кроме как себя зарезать... Хотя чем? Нечем, вот-вот, лучше на то-о-от крепкий сук сердцем напороться, не так ли?
   Пусть... Пусть посмеют, я... Я же умею колдовать...
   Ага. Час битый простую сеть плетешь, а что ты с людьми взрослыми и сильными сделаешь? Ты даже свечку с трудом зажигаешь, а о большем... нечего и говорить, да и ты ничего долее не знаешь из заклинаний.
   Тогда я могу подождать тут патрулей. Лесники послушные подданные, с них родители не дерут.
   Нечего им с них драть. А если хищники?..
   Я... Я убегу, да и чар они любых боятся...
   Да, тут ты права. Но ты знаешь, что тут, у гор, селения гоблинов-выселенцев? Нет, а их чарами не испугаешь, а они, дай им волю и скажи, что никто не узнает - а никто и не узнает, - они сделают с тобой то, что ты и не представляешь. А людей они все ненавидят. Особенно тех, кто у власти. А они тебя найдут. Обязательно. Они тут часто ходят. И, поверь, лучше быть всей деревней изнасилованной, чем... Чем терпеть то, что гоблины с тобой сделают...
   Этот мысленный диалог со "второй" Кристиной, наверное, ее зовут Лиза, вывел девушку. Она сильно зарыдала, избивая землю небольшим кулачком. Она, утирая слезы, с опухшим лицом, посмотрела влево от себя. Там над лесом, ярко выделяясь во тьме, поднимался столб серого дыма. Лишнее напоминание о людях, но... Дым слишком далеко, она не дойдет...
   Вот так вот, плача и лежа на холодной сентябрьской листве, она уснула. Ей не снились ни гоблины, ни люди, ни счастливое спасение, ни свадьба с серебристым венком...
   Этой ночью ей снились лишь два желтых глаза, горящих во тьме.
  
   8
  
   Человеческая девочка лежала на опавшей листве. Над ней заботливо склонилась ива. На девочке было грязное уже зеленое платье, на левой руке что-то мягко поблескивало. От девочки исходили сильнейшие эманации страха. Даже теперь, когда она крепко спала.
   Лар, медленно переступая лапами, он опять волк, подошел к ней и принюхался. От девочки пахло дорогими шампунями, джемом и кедром, хотя сейчас эти запахи притуплялись прелой листвой и боярышником, а так же, вроде как, айринуоусом. Интересное сочетание. Она что, потерялась? Интересно...
   Девочка, безусловно, заинтересовала его. Нет, конечно, она еще мала, выглядит лет на четырнадцать-пятнадцать, она его заинтересовала в другом смысле. Что-то в ней было такое... Интересное. Он не мог с точностью сказать, что.
   Хотя он обрадовался людям, он не видел никого этой расы несколько десятков лет. Да и значит, в плане одежды он верно угадал с эпохой.
   Но зачем же он остановился? Мог же проследовать, куда следовал, но...
   Стоп!
   А вдруг это и есть та, с которой он тут мог, согласно неназываемым, встретиться. Надо подождать. Мало ли...
   Пусть поспит, я покараулю... Мне некуда торопиться. А она меня выведет к поселениям. Да, отличный план...
  
   9
  
   Кассандра нетерпеливо смахнула прядь рыжих волос с лица. Она стояла и ждала. В этом мелком городке Спаррог. Но, очевидно, для городка уже то, что она помнит его название, предмет для гордости.
   - Глупый мирок. Что-то тут странное творится... Одиннадцать Огней, да если бы мне столько не платили, я бы сюда и не сунулась! - проворчала она себе под нос.
   Нивареххир, стоящий недалеко, оглянулся на нее. Он стоял на углу какой-то булочной. На бритом лысом черепе собирались в причудливый рисунок черные руны. Прохожие, обычные горожане, одетые кое-как, и моющиеся, если повезет, раз в десять дней, оглядывались на него. В добавок к его внешнему брутальному виду, он курил. Но нет, не трубку, как все порядочные люди. Он ссыпал весь табак на бумажный листок и скручивал его, облизнув края. Трубки он не признавал, предпочитая им эти "папироски", как их называл сам Нивареххир. Его окутывал зловонный сизый дым, выпускаемый им через ноздри широкого носа после каждой затяжки.
   - Кассандра, не бузи! Тут и так много чего интересного, - он подмигнул проходящей мимо розовощекой жене булочника, - Энто я тебя точно говорю. Успокойся. Да и нам кучу денег платят!.. За один всего-то трупик!
   Кассандра уничтожающе посмотрела на него и выразительно, специально привлекая его внимание, пробежалась пальцами по рукояти меча, висящего в ножнах на поясе алого платья.
   И Нивареххир, и Кассандра понимали, что в открытом бою она его сделает, как ребенка. Поэтому, - решил для себя Нивареххир, - с ней лучше не связываться, молвит - плохо тут, значит плохо, а то мало-ли, что еще эта стерва выкинет...
   - Да, я стерва, а если ты не перестанешь обо мне думать то, что иногда думаешь, - она сделала паузу, даже не скрывая то, что читает его мысли, точно раскрытую книгу. - Я тебе кое-что укорочу, если не отрежу. И это будет не язык, понял меня?!
   Нивареххир покраснел и попытался прикрыть то место, которое собралась укорачивать Кассандра, но, опомнился, и убрал руки.
   У меня хотя бы есть, что укорачивать, баба...
   Эти мысли он прикрыл, чтобы ведьма не прочитала.
   Он быстро докурил и выкинул остатки папироски на землю.
   Подошел Внерим, он был серьезным, правда, он всегда был серьезным. И эта серьезность шла его лицу. Он подошел к Кассандре. Внерим выше ее почти на голову, он выше и Нивареххира, и сильнее, и умнее - вроде как, - и красивее. Непонятно только, зачем при Внериме и Кассандре взяли еще и его, Нивареххира?.. Он уступал обоим по всем параметрам, так думают оба, и Внерим, и Кассандра.
   Кассандра лениво улыбнулась и протянула к нему руки, обняла. Потом отстранилась и потрепала его по чисто выбритой щеке.
   - И где ты был, а? Я уже устала стоять с этим придурком. Он меня всю обвонял своей вонялкой! - Она пренебрежительно кивнула на Нивареххира, стоящего смирно и молча.
   Внерим лениво смерил его взглядом и улыбнулся:
   - Действительно, зачем тебя только к нам взяли?..
   Нивареххир недовольно сплюнул и отвернулся от парочки, в данный момент нежно сюсюкавшейся.
   - Ну, мы скоро выходим из этого городка?.. - Спросил Внерим. Как не крути, а главная - Кассандра.
   Она поправила на затылке пучок сплетенных в сотни косичек волос, отправила единственный оставшийся локон за ухо, и посмотрела на вечернее небо, усыпленное пылинками звезд.
   - Завтра, только на эту ночь найдем ночлег. А завтра двинемся, надо будет тут коней прихватить... Странно, я даже нас переместить не могу нас на север... Глупый мирок, хотя звезды красивые, - она указала левой рукой на созвездие, блестящее левее луны.
   - Это созвездие Нимф, - подал голос Нивареххир. - Я бывал в этом мирке века эдак полтора назад. Правда, тогда звезды были еще ярче.
   Внерим удивленно посмотрел на Нивареххира, но бритоголовый, казалось, не хотел больше давать пояснений. Да и зачем, спрашивается?
   - Ладно, пошли, - решительно сказала рыжая девушка - а больше, чем на двадцать она не тянула, - Нам пора найти какую-нибудь таверну. Или постоялый двор.
   Они пошли темными переулками по незнакомому городу. Некоторые дома были каменные, двухэтажные, но, правда, чаще попадались деревянные. Надо признать, плотники, строители и каменщики здесь добились неплохого уровня.
   Они шли, доверяя чутью Кассандры, уверенно идущей по не известным дорогам. Рядом с ней, нависая скалой, шел Внерим. Кто-то мог подумать, что он идет рядом на всякий случай, вдруг какие бандиты позарятся на красотку, ан нет! Он тоже понимал, хотя отказывался принимать, что она сильнее его тоже, и что вряд ли в этом дальнем мирке найдется хоть один маг, сравнимый с ней силой, хоть один воин, сравнимый умением обращаться с мечом - полуторным, коротким, двуручным, с дагой, с глефой, метательными кинжалами, луком, арбалетом, алебардой, копьем, секирой, и многими-многими как известными тут, так и неизвестными видами оружия.
   Вскоре они очутились у двухэтажного крепкого дома из сруба. Сбоку, на вытянутом медном шесте, весела вывеска - "Таверна "Пироги и эль". Они решительно дернули дверь, и вошли внутрь.
   В полутемном, полупустом помещении пахло луком и пивом, но никак не пирогами и элем. Но, это было не важно, ведь с пути даже крепкое пивцо и кусок ржаного хлеба были очень кстати. За деревянной стойкой стоял пожилой упитанный мужчина с пышными седеющими усами и лысой головой. Из-под кустистых бровей хитро блестели хмельные глазки.
   Кассандра подошла к нему.
   - Мы хотим у тебя остановиться. Дай нам две комнаты. И пива принеси, и хлеба с мясом. Ты видишь, сколько нас, - произнесла она.
   Хозяин таверны пробежался по ней глазами с ехидной усмешкой. Взгляд его остановился на сотнях рыжих косичек, переплетенных на затылке в клубок.
   - А с кем жа энта красотка тут?
   Вперед выдвинулся Внерим. На лице его читалось раздражение.
   - Я!
   - Опа, какие красотульки с красотками, ну-ну. Пива говорите? Комнаты? Будут, посидите гости дорогие.
   Они сели за дубовый стол, грязный, в копоти, с рубцами от ножей. Внерим недовольно ерзал, держась за рукоять меча. Еще бы, кто то приставал к его, его!, женщине! Кассандра мягко погладила его по плечу и улыбнулась:
   - Успокойся, милый, еще рассчитаемся, а пока нам надо поесть и поспать...
   - Чтобы он прирезал нас спящими? - угрюмо пробасил "милый".
   - Не прирежет, или ты забываешь, кто я? - В голосе девушки чувствовалась скрытая сила и властность, и Внерим, казалось, успокоился.
   Они сидели и ждали, пока пьяный хозяин принесет им еды. Когда он появился, в руке его был поднос с едой, и ключи. Поставив поднос на стол, он обратился к Нивареххиру, отчего-то игнорируя остальных.
   - Вось кушанина ваша. Расплатитеся, как высельваться будете. Толька сбежать и не мыслите, Поймають мои хлопцы - прирежуть! - Грозно промямлил он.
   Они кивнули и начали есть. Хлеб был черствым, мясо сухим, а пиво кислым, но им и это нравилось. Лишь бы наполнить желудки. Доели они, даже когда последний пьянчуга пошел домой. Поднялись по показанной им лестнице, и пошли спать. Им еще надо силенок набраться. В конце концов, еще долгий путь ожидает их. Но, по сравнению со временем, проведенным ими в долгих путях, это так, мелочи...
  
   10
  
   Кристина проснулась на восходе. Солнце только-только поднималось на скрытом восходе, в небе разгоралась утренняя заря. Сияла лишь утренняя звезда - Ариеда, - зависшая над деревьями с северной стороны. Но и она тухла, умирала в этом мире, чтобы в следующий вечер вновь засиять в темном небе, вновь родиться из мрака.
   Она потянулась. Кристина забыла и о лесе, и о том, что потерялась. Она была готова очнуться в своей мягкой постели, на перине, под балдахином, на мягкой, пахнущей хвоей, шелковой подушке. Но проснуться тут... выше ее девичьих сил...
   Правда, она не сразу поняла, где находится.
   Сначала она подняла голову с темно-зеленой хвои и алой листвы. В темно-русых волосах запутались иглы и песчинки. Сами волосы были похожи на нечто спутанное, к примеру, воронье гнездо.
   Она с непониманием посмотрела туда, где лежала. Покрытая листвой, ветками, иголками и шишками земля послушно закружилась в ее глазах, отплывая то назад, тот вперед. В голове гудело, как после долгого празднования Пришествия Искупителя, где красное сухое вино обязаны пить все, кому больше шести лет. Если же, не допусти Творец, священнослужители узнают, что кто-то нарушает обеты, то этого "кого-то" могут обвинить в ереси и, скажем, посадить на месяц-другой в тюрьму. Разумеется, золотых - родственников короля - это не касается, но все же... Но ее родители все равно набожные.
   Родители.
   Дом.
   Где...
   Где она?
   Кристина резко вскочила. Чуть не упала, но смогла устоять. Она была в лесу. Деревья, одетые в золотое и бордовое, приветливо склонились к ней под весенним ветром. Боярышник, жимолость, березы, сосны, дубы, тисы - все растения заслоняли от нее путь домой, к...
   К...
   Родителям!
   Кристина подняла голову к небу, только-только синеющему, заливавшемуся лазурью.
   В голове начало проясняться, боль отошла, но напоминал о себе уколотый палец. Ранка немного воспалилась. Она вспомнила, а точнее воспоминания пришли сами в голову, как пошла в лес, охотилась на фэйри, уколола палец, а затем некий странный первородный страх погнал ее вдаль от дома, от семьи, в глубь незнакомого Северного леса, полного страхолюдьми и всякими гадостями, непосредственно грозящими ее жизни. Страх, способный потом испугать еще раз - вот великий страх.
   Во время ее размышлений о возможной попытке вернуться домой, а точнее, о ее осуществлении, солнце полностью показалось из-за деревьев. Оно осветило девочку, лес, землю, и...
   И нечто, прячущееся во тьме, крадущееся к замершей графине. Это был не человек, нет, слишком близко к земле эта тень. Но это и не гоблин - так думала Кристина, она видела болотных гоблинов лишь на рисунках, - не эльф, не гном, не кобольд, не сказочный орк. Это, возможно, быть может даже, собака. Только очень большая.
   От страха Кристина не могла пошевелиться. Теперь ее сожрет дикая собака или волк. Очаровательно!.. Страх растекался ледяными болезненно коловшими волнами от мозга дальше - в тело, пригвождая ее к земле.
   Собака-волк медленно подбиралась к ней, склонив голову. Когда она вышла из тени, в свет утреннего солнца, ярко блеснула бело-серая шерсть. Два торчащих уха мягко вздрагивали в такт к ходьбе хищника. Его желтые, необычные для зверя глаза, смотрели прямо в глаза Кристины.
   И только теперь, словно освобожденная частично взглядом страхолюда, Кристина смогла завизжать. И только. Она не могла даже рукой попытаться заслониться. Понятно, что было бы безуспешно, но все же...
   Волк неожиданно вздрогнул. Пасть у него такая, может всю Кристину аж одним укусом схрумкать, к праматерям да Искупителю отправить. Волк был уже вплотную к графине. Его тяжелое дыхание ритмично ощущалось шеей.
   Все, прощайте, и отец, и мать, не стоит горевать...
   Мамочка, он же сейчас меня сожрет!..
   - Что... что ты хочешь? Хороший песик, - выдавила из себя она.
   Волк помотал головой и лег на листву как ни в чем ни бывало. Хвост стучал по листве с тихим "Флюпь".
   - Успокойся, дитя человека. Если бы я хотел тебя сожрать, то сделал бы это ранее. И ни Искупитель, ни мамочка твоя не смогли бы спасти тебя. Но, скажем так, тебе повезло, человече. Не буду я, тебя ни есть, ни ранить, ни убивать, ни насильничать. Да и зачем? Ты, я вижу, потерялась, - волк говорил, но это не очень то и изумило много чего увидевшую в жизни Кристину, а испугало. Ее больше изумил мягкий голос животного, такой человеческий и завораживающий.
   Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, она сама не знала даже, что, но волк спокойно произнес:
   - Сядь, - и неведомая сила подкосила ее ноги, заставив приземлиться на землю.
   - Мне надо, - продолжил он. - Чтобы ты отвела меня к людям. Дальше ты будешь свободна. Лишь выведи меня в город, деревню - не важно. Я клянусь всеми богами, старыми и новыми,, забытыми и ложными, Искупителем и Творцом, что не причиню тебе вреда. Тебе все равно терять нечего, уже назавтра ты умрешь тут, не найдя дороги. А мне нужен лишь ориентир...
   Кристина в эти секунды была уверена, что спит до сих пор в своей кровати. И это лишь странный, очень странный сон. Вот, сейчас она почувствует сквозь сон аромат завтрака, услышит голоса слуг, старательно будящих ее, родителей, беседующих о всяких важных вещах с постоянными в их доме высокими гостями.
   Давай же, давай, крошка, просыпайся! Какие говорящие волки?..
   Волк стоял и выжидающе смотрел ей в глаза. Желтые глаза не моргали. К светлой шерсти прицепились иглы, лесной сор.
   Девочка крепко зажмурилась, все же ожидая, не смотря на убеждения этого волка, ужасной смерти. Она с трудом могла дышать. Попыталась было потянуться внутрь себя, за хоть каким-нибудь фокусом из тех, чему ее научили.
   Но не смогла. Ее как будто что-то не пускало, как будто в течении реки появилась скала.
   И что же мне делать? Искупитель, прошу...
   - Я сказал, успокойся. Ты мне не нужна. Просто расскажи о своем доме, вспомни запахи и ощущения. Я тебя отведу домой, и уйду, клянусь. Успокойся же!.. Я начал уставать и злиться... Вдруг и впрямь слопаю... - в голосе четвероногого появился намек на сарказм, хотя это могло и показаться Кристине. У волка не очень-то и хорошо получается передавать эмоции. В конце концов, они ведь вообще не говорят! Не так ли?
   Кристина попыталась ответить. А вдруг он не лжет? Ведь он мог ее сожрать уже десять раз, и сто раз, пока она тут спала. Открыла рот и попыталась шумно вдохнуть в себя много воздуха, - чтобы успокоиться, - но резкая судорога прошлась по телу, заставив захлопнуться рот и окончательно упасть наземь, раскинув руки крестом Искупителя.
   - Говори, - быстро пробормотал, насколько у него получилось, волк.
   Судорога исчезла, будто бы на ней лопнул незримый кокон. Она села резко, взметнув в воздух мелкий сор.
   - Я... Я хорошо, сог-согласна, только по-пообещай, ладно?.. Пожалуйста, не... не ешь меня... Что надо сделать?..
   Волк фыркнул, и Кристина внезапно перестала бояться его. Страх смыла белая волна спокойствия. Да, ему она может верить. Кажется. Но, но откуда такая уверенность?
   - Все, что от тебя требуется, человече, это подумать о доме, детально вспомнить все мелочи в запахах и ощущениях, окружающие его деревья... Открой мне просто свой разум, сними преграды... В вашем мире есть магия?
   - Что значит "в вашем мире"? Он разве не единственный?
   - Нет-нет, я ошибся, просто я издалека, и, сама понимаешь, не уверен, что тут она есть... - быстро бросил волк.
   Кристина понимающе кивнула, сделав это так мастерски, как умеет не каждая графиня. Как-никак, в управлении необходим некий актерский талант, умение красиво обманывать, а то, как же за ними будут следовать простые люди?
   - Есть у нас волшебство. А ты, вижу я, волшебник?
   Волк недовольно наморщил лоб.
   - Да, можно и так сказать. Видишь, ты успокоилась, и правильно, я ведь хочу лишь помочь тебе...
   - Не без собственной выгоды, однако. Ты не думай, что я маленькая, значит глупая... Как бы ни так! - Кристина фыркнула.
   В глазах говорящего животного промелькнуло удивление.
   - А как тебя зовут, а, дочь?
   Кристина пожевала нижнюю губу, решая, стоит ли говорить ему свое имя.
   - Кристина, а тебя? Кто ты? Почему ты можешь разговаривать? Откуда ты и куда? - она спросила все вопросы, успевшие накопиться к этому времени в ее голове.
   - Меня зовут Лар. Не бойся, я не оборотень, но, правду сказать, не совсем человек... Остальное тебе знать необязательно, ты и без этого можешь прекрасно жить, разве нет?
   Ничего, я еще узнаю, кто он. Или я буду не я. Вернусь домой, и папины маги его найдут легко, если у него есть дар...
  
   11
  
   Они шли уже почти день со дня их встречи. Эта девочка, Кристина, смогла тогда открыть ему разум, и Лар, пользуясь своей магией, чувствовал ее дом. Но какое-то плохое предчувствие все мучило его, как могло. Он не мог найти этому причину, хотя пытался. И во время своих разговоров с девчонкой, которой на самом деле пятнадцать, хотя выглядит она старше, он пытался обнаружить причину беспокойства, окружавшего тот дом. Интуиция, заботливо обеспокоившая его, не давала ответа на животрепещущий вопрос - почему? Маг может в жизни своей доверять лишь интуиции. Маг, принимающий холодные расчетливые знаки разума, обречен на смерть. Таковы законы общей магии, не имеет значения, в каком мире.
   Благодаря своему мгновенному ощущению местного языка, Лар мог наравне общаться с девчонкой, узнавал о ее жизни, незаметно, чтобы не вызвать подозрений, вытягивал из нее информацию о ее родном мире. О правительствах, расах, магии, истории, богах и силах, - короче, все.
   Но, не допустите великие Сферы, она подумает, что он не из этого мира. Насколько он понял, тут даже не догадываются о многоплановости бытия, то есть мир, в общем-то, отсталый.
   Мага, без необходимости раскрывшего свою природу, ждет ужасная кара - потеря этой природы. Для мага потеря силы - хуже смерти, особенно для истинного, как Лар.
   От девочки он узнал, что она состоит в родстве с королевской семьей. Сказав это, она выразительно посмотрела на него, и он, насколько смог, попытался изобразить благоговейный трепет перед знатью. Он не понял, смог ли убедить ее, но было видно, что она слишком остро относится к своему положению в социуме - это слово он подцепил в одном из мирков.
   Они шли на юго-восток, если местное солнце и звезды не обманывали его. За весь день, что они шли, он не перекидывался в человека. Это запрещено не было, но потратило бы слишком много сил, а он копит их, ему не дает покоя та безызвестность, что окружает дом юной графини.
   На исходе второго дня девушка стала оживляться. Она узнавала родные места, удивлялась, как же так далеко зашла за столь короткий срок. О диком страхе она ему не поведала, придержав это в себе, считая, что не с каждым встречным, даже говорящим волком-волшебником, стоит этим делиться.
   Сейчас буду дома, и отправлю его на все ветра. Пусть дальше идет, куда хочет, эта страхолюдина. Мне уже как-то все равно, лишь бы ко мне не вернулся! Говорящий волк! Ишь ты! Наверняка он с этого... Как его? А, да, с Полуночного полуострова, что на самом севере материка. Полуостров, куда, наверное, добиралась пара людей, но никто не возвращался. Конечно, там же земли Северных Кошмаров. За Северными лесами и горами. Кошмар-то какой! Это же ооочееень далеко! До туда от крайнего северного городка - Вринрига - лиг двадцать-двадцать пять, - в шоке подумала Кристина, наблюдая за идущим чуть впереди Ларом. Белый хвост покачивался во время ходьбы взад-вперед, шелестя по земле, как метлой.
   Она не удержалась и хихикнула от своего сравнения. На ходу он повернул к ней волчью голову. В желтых глазах читалась не то усталость, не то озабоченность чем-то. Казалось, все мышцы его напряжены, натянуты, как жгуты. Если что, он среагирует моментально, даже не раздумывая.
   Плохо. Сейчас что-то плохо. Нет, это не опасность, - Лар шумно втянул воздух, пахло оседающей гарью. - Это что-то плохое, что-то с девчонкой. Сферы, как же томит меня эта чертова неизвестность!
   Он был вынужден прервать поток мыслей: буквально за тремя-четырьмя рядами деревьев мелькнула какая-то черная клякса. Кристина ничего не видела, она не владела тем зрением, что маг, она беззаботно шла сзади, крутя, как чувствовал Лар, браслет на руке. Он присмотрелся. Клякса являлась пожарищем. Из земли торчали черные зубья обгорелых досок, высились разрушенные наполовину кирпичные кладки. Землю устилали гарь и пепел, разбросанные вещи. В воздухе же витал легкий привкус магии. Вчерашней, где-то на закате. Страшная сила разбомбила шикарное поместье. Но чье же оно?..
   Ответила на вопрос Кристина. Она увидела это зрелище, всхлипнула и упала. Похоже, это ее поместье.
   Вот, что я чувствовал. Похоже, это именно та, которую я мог здесь встретить. И за ней, а может, и за мной, или браслетом, уже кто-то следит. Думали, она там.
   Никто не выжил. Я это чувствую. Ни ее родители, не слуги. "Пшик!", и они рассыпались пеплом под вечерним небом. Но, всплеск такой силы должна была почувствовать Кристина...
   Он потянулся в ее разум. Она была без сознания, но разум четко воспринял, что все, жизнь благополучно кончилась, даже не успев начаться.
   Ее голова полна всяких мыслей. Это и глупые девичьи, господствующие на этом мозговом рынке, и взрослые, не по-детски серьезные рассуждения. И в самом углу, за разноцветными мысленными потоками, притаилось эхо чего-то мощного. Лар, забыв предосторожности дотронулся до него. Страх сотряс разум и тело, заставив каждую частичку тела его дрожать. Магический импульс, к которому он не был готов, сотряс все. Его откинула на пять футов к пожарищу.
   Упал наземь он человеком. Чужая магия смыла с него и волчий облик, и человеческие вещи, все, оставив лишь тонкую серебристую цепь на шее. Он упал, и почувствовал обнаженной спиной иглы, листву, щепки, и холодную землю.
   Магия притупилась, но он смог продублировать ту одежду, что создал ранее. Не лежать же при пятнадцатилетней девчонке нагим ему, двадцати пяти летнему - внешне - мужчине.
   Волны боли хлестали по разуму, но он не был бы истинным магом, если бы не мог блокировать ее.
   Теперь придется брать ее с собой. Оставлять ее нельзя, плюс я должен был взять ее сразу с собой, как только понял, что она - это она.
   Он встал, чуть пошатываясь, как после бутылки вина, подошел к ней. Его хватило только на то, чтобы она очнулась. Он осел рядом.
   Кристина пробежалась глазами по незнакомому молодому мужчине, сидящему рядом, понурив голову. Где Лар? Она быстро отползла от мужчины, опираясь на руки, не сводя глаз с мужчины.
   - Это я, глупая, - тихо сказал мужчина. Похоже, это Лар. Голос его, только чуть мягче. Да и выражение глаз его такое же.
   Неужели он оборотень?!
   Глаза ее обратились к пожарищу, раньше бывшему ее домом. Она чувствовала, не могла ошибиться, - родители мертвы. Но какие... плохие люди могли такое сотворить. Ее родители, как никак, князья, то есть, были ими...
   Ужасное, щемящее сердце чувство навалилось на нее, и она расплакалась. Она ревела, звала родителей, не в силах успокоиться. Пусть они и не были родителями в полном значении этого слова, но...
   Искупитель, почему? За что?..
   Лар медленно подошел к плачущей графине. Обнял ее, сев рядом, и прижал ее голову себе к груди, к нашитой голове волка на камзоле. Шептал тихие слова утешения, добавляя самую малость чар.
   Когда, через час, а может, и два, а может, и пару минут, она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Ее лица распухло и покраснело от слез. В глазах застыла боль.
   - И что теперь? Куда мне идти?.. Я ведь... Не знаю. За что они, кто они? - она всхлипнула.
   Лар вздохнул и погладил ее по голове.
   - Начнем с того, что я не оборотень. Кто я ты узнаешь потом. Когда будет время.
   А ты... ты пойдешь со мной. Эта охота на тебя. Не знаю, зачем, и кто, но я чувствую, что пытались уничтожить тебя. Ты пойдешь со мной, и я попытаюсь тебя защитить. Поверь, наши судьбы связываются. Надеюсь, ты не против, - он печально улыбнулся.
   Кристина вторила ему своей улыбкой, не менее печальной.
   - Я все равно ненавижу родственников. Они ко мне все равно теперь обращались как к несчастной девочке. А я... Я не могу долго грустить о тех, кого почти не знала. Я пойду с тобой. Всегда мечтала путешествовать...
   - Кристина, запомни, теперь тебе опасно называть себя. Имя оставь, но титул и фамилию никогда не вспоминай, хорошо? Теперь ты - Кристина Врайнен. Дочь купца, путешествуешь с...
   - С мужем, в мои годы уже многие за мужем, а я вообще схожу за шестнадцати или семнадцати летнюю.. - она лукаво подмигнула заплаканными глазами.
   Он вздрогнул.
   Ну и девчонка! Хотя, это самая разумная идея. Будет не так подозрительно. Хорошо.
   - Хорошо. Но не позволяй себе лишнего. Я предупреждаю, я умею быть сволочью...
   - Ладненько, милый...
   Он закатил глаза. Видно, она действительно теперь не очень-то скучала по навсегда утерянным родителям. Или умело прятала роль. Прекрасная актриса.
  
   12
  
   Дривин, почтенный представитель гномей расы, достойнейший из достойнейших, честнейший из честнейших... С крайне благородным выражением лица крался по коридору крайне милой таверны в Зрине, что в Мивэне. С такой же крайне благородной миссией. Ограбить одного зазнавшегося магика.
   Ну а что еще делать бедным гномам, как не грабить скучнейших и не честнейших - не то, что он, - Дривин, - людей?! Надо на что-то жить, платить налоги и так далее, и тому подобное...
   Под ногами достаточно высокого для своего народа гнома - целых пять футов и дюйм, - скрипнула половица. Рука в латной, облегченной, правда, перчатке крепче ухватила рукоять кинжала - оружия отнюдь не гномьего, но крайне удобного для благороднейшего грабежа. Свою любимую двуручную секиру с закругленным лезвием он старательно припрятал под одним мостом, попросив силы камней уберечь ее от не прошеных владельцев. Так что, они, эти чисто гипотетические владельцы найденной секиры, даже не увидят ее, даже, если бы знали, что она там.
   Он медленно шел в конец коридора, тихо бубня песни гор. Со стороны это пение звучало приблизительно так:
   - Брум-брум, аргун, горы, горы, брум-брум, аргун, как вы далеко, Брум-брум, золото, алмазы, Брум-брум-брууум, рарарараа!..
   Короче, тихий ужас, учитывая вокальные способности гнома и его своеобразный слух, свойственный, ежели правду сказать, практически всем представителям подгорной расы. Им ведь не песни горланить, аки эльфам, а киркой да лопатой горы точить! Уж пускай песни всякие ленивцы вытягивают! Им все равно делать больше нечего, акромя как пустозвонить. Ох уж эти эльфы! Жалкие самолюбы.
   Дривин остановился и задумчиво почесал кустистую рыжеватую бороду - предмет гордости всякого гнома. Через щели в одной их хиленьких дверей в комнаты пробивался, перемигиваясь на сосновом полу, свет от пламени свечи. Кому-то не спится. Непорядок, однако, в такую поздноту уж сопеть пора в обе дырочки. А этот лось, страдающий бессонницей в самый негожий для этого момент, может пошатнуть планы благороднейшего Дривина. Хотя, профессионал в любом случае остается профессионалом, даже не смотря на мелкие казусы, выходящие из стандартного плана.
   - Dferka ry uopda larka! - раздраженно пробурчал Дривин, обеспокоено оглядываясь на пройденную дверь.
   Еще несколько шагов, и он уперся в стену. Развернувшись направо, он увидел дверь - более надежно выглядящую, чем все остальные, со стальными пластинами - что-что, а сталь Дривин различит от иного металла даже по запаху в трех футах от нее, - и крепким - для людей - засовом.
   За дверью раздавалось тихое размеренное дыхание спящего. Дривин снял с пояса маленькую отмычку, аккуратно и, по возможности бесшумно, вставил ее в засов. Один поворот, чуть нажать, и все, - дверь послушно отворилась во внутрь, приветливо пригласив скрипом зайти.
   Гном взял наизготовку кинжал, поглаживая пальцами по шершавой рукоятке из горного дерева. Лезвие глухо взвизгнуло, быстро пробежавшись сквозь воздух.
   Глаза мгновенно приспособились под полное отсутствие освещения. И теперь он видел не хуже, чем некоторые люди днем.
   Окно было завешано темно-зелеными шторами, у северной стены стояла добротно сделанная кровать, рядом стоял сундук, временно приспособленный под тумбу. На кровати, укрытый одеялом, лежал человек. Дривин бесшумно подошел к сундуку, не сводя глаз с укрытого с головой, скорее всего, мужчины. На сундуке лежали пустые ножны для ножа, кожаный пояс и платяной мешочек с кожаными завязками. Под тканью угадывались очертания монет. Дривин расплылся в радостной улыбке. Серебро! Это уж он точно знает, не будь он Дривином, сыном Дрома!
   Руки поспешно подхватили мешочек и кинули за пазуху. Эх, благороднейшее наше дело, брате!.. Ножны были отвратительно сделаны, так что Дривин небрежно отбросил их. Пояс тоже не был оценен им.
   Только сейчас, приготовившись к открытию сундука, Дривин понял, что не слышит дыхания, да и не видит его последствий, обычно выражаемых движением человека, в данном случае, одеяла над ним. В бороде начало пощипывать. Борода - единственный верный советчик гному, ибо гном, не верящий бороде - как маг, не верящий интуиции.
   Он стремительно ударил кинжалом в то место, где могла бы быть голова. Лезвие вошло по рукоять, не наткнувшись ни на какие препятствия. Дривин выдернул кинжал и резко откинул другой рукой одеяло. Под ним лежали какие-то мешки, одежда. Человека никакого не было и в помине.
   Пора сматываться, братец!..
   Дривин рванул к выходу, подбежал к двери, и тут...
   Все!
   Поток воздуха, невероятно сильный и резкий, ударил его в грудь, и он, не в силах противиться, отлетел к противоположной стене с окном. Пока он летел, гном попытался ухватиться за штору. Карниз треснул, и шторы упали на лежащего уже у стены гнома, окутывая. Он попытался встать, но шторы лишь крепче стянулись вокруг него, пеленая, как младенца.
   Колдовство!
   Неужели кто-то столь ревностно защищает свою собственность? Да уж, весело, ха-ха-ха!..
   Дривин услышал, борясь со шторой, как в комнату вошли несколько человек. Со сталью. Он воткнул кинжал в штору, изловчившись так, чтобы не проткнуть свою ногу. Шторы разорвались, и гном, отбирая хлеб у циркачей-акробатов, одним движением оказался на ногах. Лицо его было полно ярости, лезвие кинжала гудело, ожидая много крови. Тело тоже ожидало драки за жизнь столь благороднейшего и честнейшего гнома.
   Прямо в футе-двух от него стояли трое высоких мужчин, бритых наголо. В руке каждого по полуторному мечу. Сделаны качественно, явно куплены у гномов... или мерзавцев-эльфов, научившихся таки когда-то ковать не хуже их.
   Они так стояли, друг против друга, гном, и трое мужчин. Стражники. Неужели, за таким мелким воришкой, как Дривин, не промышляющим, в принципе, ничем серьезным, послали городскую стражу - трорт?! Ого, да ему есть, чем гордиться! Но, против трорта он не выйдет один без секиры. Dferka laas nmertu dferty! Жалкий гном не взял секиру! Убить дурака!
   Мужчина, тот, кто стоял впереди остальных двоих, самодовольно улыбался. Улыбка расплывалась на его абсолютно голом, даже без бровей, лице. Он сделал шаг к Дривину, кожаные сапоги, заляпанные грязью, уперлись носками в носки сапог Дривина. Гном посмотрел на кровать, на кучу тряпья.
   Так, стоять! Я же слышал дыхание перед тем, как войти! Что...
   - Как ты понимаешь, нелюдь, сопротивляться бесполезно, - презрительно пробасил мужчина.
   - Да что ты, людь?.. - прошипел Дривин и резко взмахнул кинжалом, метя в живот наглеца.
   Точно рассчитанный удар внезапно ушел вбок, пролетев в дюймах от бока. Дривин удивленно, забыв про все, посмотрел на свои руки. Как он, с детства владеющий многими видами оружия, промахнулся с такого расстояния?! Маг чертов!
   - Я сказал, не стоит! Теперь ты спокойно, без шума и препирательств, проследуешь с нами, тогда, быть может, казнь поменяют на каторгу, - он гадко рассмеялся, как ребенок, втихаря сломавший игрушку недруга.
   Угу, тридцать три раза! Они меня будут только рады на дыбе видеть!
   Может, этот человек управляет его оружием, но его мускулами никому не позволено управлять! Дривин отбросил бесполезную железяку, и быстро ткнул плечом мужчине в живот. Он недовольно зарычал и осел. Глаза его закатились. Дривин кинулся на второго - самого высокого. От неожиданности он даже забыл защититься мечом. От удара меч сам развернулся в его руке, и он упал, напоровшись на него. Пульсирующий фонтан багровой крови взметнулся к потолку, оросив Дривина. Третьему он просто сиганул рукой в латной перчатке в живот, чуть ниже пупка. Мужчина упал без чувств, изо рта полилась кровь.
   Слишком уж мне везет! Врукопашную от трех стражников! Горы, лишь бы за это везение не пришлось бы потом кому-нибудь отплачивать!
   Главный уже начал поддергиваться, но в это время Дривин выбегал из таверны. У входа не было ни души, и на гнома, облитого кровью, никто даже не посмотрел - некому.
   Таверна была на окраине города. На севере чернел лес. Дривин быстро добежал туда. Кровь стучала в ушах, чужая каплями скатывалась по лицу, одежде, волосам и бороде. Скрывшись за пятью рядами деревьев, Дривин сорвал пару пожолклых листов клена, вытерся от крови. Повернулся направо и пошел быстрым шагом вдоль конца леса. Там был мост. Ему надо забрать секиру, и... И на север. Там, в Инире, его искать не будут. Разберемся еще, куда нам деться. На то мы и благороднейшие из благороднейших.
  
   13
  
   Илиан пустила лошадь медленным шагом. Солнце уже высоко висело над ее головой. Меньше чем за день она преодолела с Риоллом несколько лиг. Инниол уже не был виден, его скрывал горизонт, только разозлено на весь мир торчали на востоке пики гор. Их снежные шапки белели вдалеке.
   Риолл медленно шагал, поднимая копытами дорожную пыль. К счастью, осенью ее на дорогах было немного, и она не летела в глаза и нос. Вдоль дороги росла, уже прилегая к земле, желтая, высохшая трава. Илиан, живущая всю свою долгую жизнь в вечных лесах, где ни травинка никогда не высыхает, была то ли расстроена, то ли растерянна. Природа - то, что подарило всем жизнь... По крайней мере, всем людям и животным. И тут, она, природа, так любимая эльфийкой, умирала. И так она умирала каждый год, не в силах держаться все сезоны. И все из-за людей, их грубости, небрежности!
   Илиан чувствовала боль растений, и эта боль становилась ее болью, и эти муки становились ее муками, она внутренне тускла и жолкла, становясь частью человеческой осенней природы.
   Впереди появился всадник. На черном коне восседал человек в развевающемся сзади черном плаще. Лицо его было выдублено солнцем и временем.
   Илиан почувствовала дикую боль лошади. Фунты железной сбруи, увешанной шипами, причиняло ей ужасные страдания. Они впивались в беззащитную плоть, заставляя несчастное животное повиноваться этому самому жестокому зверю - человеку.
   Всадник проехал мимо нее, невольно обернувшись и посмотрев на эльфийку красными глазами. Илиан содрогнулась от совращения, Риолл тихо заржал, высказывая возмущение и сочувствие черной лошади.
   Илиан медленно ехала на Риолле, мысленно успокаивая его.
   Изверги! Как они так могут с живыми существами?! На них всех самих надо надеть эти сбруи, посмотреть, что они скажут! Пустынные шакалы!
   Недалеко замаячили первые дома какого-то людского городка. Над ними возвышалась на этажа два башня городской ратуши, под треугольной крышей которой висел колокол, а крышу увенчивал крест Искупителя.
   Илиан видела все это потому, что была эльфом. Ее глаза видели намного больше, чем людские, а сердце чувствовало в десятки раз больше чувств, и не только своих.
   Городок был невелик, но, по меркам северных городов был и не мал. Как знала Илиан, все самые большие города - южные, портовые. Там живут десятки, а иногда и сотни тысяч людей.
   Город был сравнительно чист. По людским меркам. На улицах не было обычных помоев, обычно выливаемых прямо на улицу. Улицы огибали сточные канавы, спасибо местным магикам, они не источали смрад, как обычно.
   Дома были одно или двухэтажные, в основном каменные, дабы честный люд не замерзал ледяными зимами. С другой стороны городка рос небольшой лесок, из него на телегах вывозили поленья. Люди уже готовились к долгой зиме. Осень в этих краях раскачивается медленно, зато зима начиналась резко, как правило, в октябре - ноябре, и длилась до начала апреля. И на все эти месяцы людям нужны запасы дерева. Они безжалостно вырубают бедные сосны для растопок, дубы и тисы для поддержки огня, лапти еленивика, куста, горящего очень медленно и очень жарко.
   Илиан недовольно поморщилась, смотря на столбы сизого дыма, вытекающие из труб.
   Дикари, они обычные дикари...
   Илиан слезла с Риала, подхватила вещи и похлопала коня по гриве.
   - Иди пока в лес, на поля, порезвись. Я побуду день в этом муравейнике, я тебя позову, не убегай далеко, - прошептала коню Илиан на эльфийском.
   Конь согласно заржал, поняв, естественно, что она сказала, развернулся, и поскакал в лесок. Хоть ноги разомнет, что ли.
   Эльфийка перекинула сумку через плечо и пошла в город. Конечно же, здесь ей будут не очень-то рады, но кто их спрашивает? Пусть эльфийка следует куда хочет, она же не вооружена, что, согласно декрету Союза Королей, запрещено.
   Дороги города были вымощены булыжником. Красивая демонстрация богатства Мивэна - даже в захолустье все обустроено. Всю экономику страны держала на себе торговля Ирниса - столицы. Этот портовый город был самым большим на Севере, и был третьим по размеру в мире - после Иса, находящегося на другом берегу того же Моря Отражений, и Эвгрена, что лежит у ног Алых гор, прямо на пути главного торгового пути - Бархатного.
   У городка не было ни защитной стены, ни ворот. Город просто начинался сразу после таблички, высящейся у дороги. На ней общепринятым языком было написано:
   Дранг, город славного королевства Мивэн.
   Мы верны Его Величеству и Искупителю.
   Добро пожаловать.
   Человеческие руны резали глаза Илиан своей грубостью, а сама надпись блистала глупостью и придыханием перед теми, от кого зависит судьба жителей Дранга.
   Илиан вошла в город, на нее никто даже не посмотрел. Она, как и была, никем не замеченная, пошла к сердцу города по узким улочкам.
   Пройдя немного, она вышла на какую-то торговую площадь. Она была не велика, но на ней толпились целые стада людей. Негоцианты продавали, громко рекламируя товар, все: ткани, еду, одежду, оружие, скот. На площади стояла ратуша. На ней вышагивали стражники.
   Странно. Укреплений нет, а стража ходит. Интересно.
   Илиан подошла к ратуше, посмотрела вверх, на крест. В этот момент сзади кто-то подошел к ней. Она развернулась, напрягшись.
   Один из стражников стоял перед Илиан. Его седые усы задорно указывали концами к небу, но лицо было серьезно. На поясе, в ножнах висел меч. На груди - вышитый зелеными и синими нитками замок на скале - герб Мивэна.
   - Добрый день, - сказала Илиан на общепринятом без малейшего акцента.
   - Добрый. Сотник стражи Дранга, Гренвини. Ты эльф? Есть ли оружие, грамота? - отчеканил он.
   Илиан пожала плечами и мило улыбнулась.
   - Оружия нет, мой господин,- мой господин, как она извращается! - Грамота... - она достала из сумки свиток, данный ей Владычицей, и протянула Гренвини. - Вот, я из Инниола, отправлена в Арсин с поручением...
   Он принял грамоту, развернул, прочитал. Владычица накинула на нее хитрые чары эльфов, убеждая каждого, читающего сей лист, в том, что у Илиан есть абсолютно законная некая цель в столице Инира. Эти чары распространялись лишь на человеческих представителей, так что для Илиан лист был чист.
   Гренвини пожевал губы и отдал ей грамоту с явным разочарованием. Видно, что в этом городе было скучно страже.
   - Ладно, все путем, что-либо понадобится, обращайся. Тебе укажут куда идти, меня все знают, - с этими словами он отвернулся и пошел дальше. От него исходило презрение к Илиан, точнее, к ее народу.
   Илиан расслабилась. Он мог и заподозрить что-то. Или просто придраться. Людям всегда напоминали о войнах с эльфами. Гномами и остальными. Люди приняли ту войну, ту победу над всеми навсегда. Победу, абсолютно незаслуженную. Эта победа была выхвачена магами людей, невесть откуда научившимися тому, о чем раньше и не думали. Конечно, эту магию тотчас списали на Искупителя, любимого сына Творца, всегда помогающего своим любимым детям.
   Илиан пошла дальше по улочкам, вышла на главную площадь. Тут стояла церковь Искупителя, красивая и дорогая. Стоящий у входа священник в белой рясе с красным воротником проводил эльфийку глазами, полными ненависти к нелюди, к неверующим в Искупителя. Илиан ответила ему не менее красноречивым взглядом. И пошла дальше.
  
   14
  
   - Ну, вот и славненько, правда? - Кассандра стерла с меча кровь управляющего таверны "Пироги и эль" розовым кружевным платочком с монограммой буквы "К".
   Они шли по широкой дороге из того милейшего городка, где остановились. Деревья вдоль дороги роняли золотые и алые листья. На желтый опавший лист, лежащий на дороге, упал платочек Кассандры, безразлично брошенный ею. Меч со звоном вошел в ножны. Как же ей надоел этот похабный трактирщик! Все приставал и приставал. Конечно, Нивареххир был крайне недоволен лишней кровью, но кто спросит этого слюнтяя?! Внериму же было вес равно, с Кассандрой он никогда не спорит, себе дороже. Да и зачем? Этот толстяк к ней лез, вот и она отплатила ему. А чужая жизнь... Для Внерима что этот толстяк, что слизняк - разница мизерная.
   - Эй-эй, а чего все молчат? - недовольно прикрикнула Кассандра. - Мне скучно!
   - И что мне сделать? - пробурчал под нос Нивареххир, смотря на горизонт, не сводя глаз.
   С тихим журчанием в щеку Нивареххира ударила струйка воды, появившаяся из ниоткуда. Он отвел ее рукой, но успел промокнуть и недовольно посмотрел на Кассандру, которая в этот момент радостно хихикала. В его взгляде читался упрек.
   - Нечего тебе хамить мне, мальчонка! - с радостной злостью промолвила она.
   - Я и не думал тебе хамить, - спокойно, пытаясь скрыть раздражение, ответил он, смотря на ржущего Внерима. - Просто...
   Все трое остановились одновременно, скимнув сумки и ухватившись за эфесы. Холодок присутствия прошелся по эфиру, войдя в их магические поля.
   - В круг! - яростно скомандовала девушка, одним движением связывая волосы на затылке черной лентой.
   Было не до неповиновения. Кассандра остановилась лицом к северу. К юго-западу повернулся Внерим, к юго-востоку обратился Нивареххир. Они прижались плечами к плечам. Одно к одному. Достали из ножен мечи и направили их к своим частям света.
   - Арнеихомэ! Увана лорак арриус бааон! - нараспев продекламировал Нивареххир заклинание. Все повторили и сосредоточились.
   Тут кто-то есть... Очень... очень сильный...
   Вокруг троицы загорелся круг белого пламени. Сквозь закрытые веки Кассандры просачивался алый свет.
   Они стояли. Стояли и ждали нападения... Но кто-то ждал. Чего ждал? Зачем?
   Наконец, Внерим взмахнул мечом. На землю упало мертвое существо. Наполовину летучая мышь, наполовину кошка. Размеров с обычного голубя. Черная кровь, что лилась из рассеченного брюха твари, воняла прокисшим молоком и луком.
   - Ну и гадость! - Внерим поморщился, смотря на расползающиеся внутренности твари, исходящие паром на осенней листве.
   - Я бы так не сказала. Ты убил моего любимца. Ты, жалкий человек, прикидывающийся магом... Зачем же вы все ищете меня и глазами, и магией. Вам это не дано. Даже тебе, Кассандра Лигеншилль... Я знаю вас... Я знаю вас всех, кто вы, что вы, кто с вами есть, кто с вами был... - холодный женский голос, казалось, лился отовсюду.
   И, одновременно с этим, из ниоткуда...
   - Покажись, если ты нас не боишься! Покажись, - Кассандра яростно кричала к небу. - И я выбью из тебя всю дурь, что ты говоришь, тварь!
   Ледяной хохот вызвал у Кассандры желание вздрогнуть, если не убежать, но она справилась с этим чувством. Она изобразила на лице ледяную маску - не человек, статуя. По мере возможности заблокировала свои чувства и свое магическое поле. Ни Внерим, ни Нивареххир и не подумали этого сделать. Она чувствовала бессвязный поток мыслей с догадками, кто это, она чувствовала, как его вязь на черепе покалывала, наливаясь силой. Она чувствовала готовящийся магический удар Внерима, но, к сожалению, голос прав, он недостаточно магически силен, в этом плане он слабее и Кассандры, и Нивареххира.
   - Я боюсь? Я никого не боюсь! Все боятся меня! Ты хочешь, чтобы я появилась, девчонка, хорошо же, но готовьтесь принять бой со мной, - голос застыл в воздухе.
   И вот!
   Воздух прямо перед девушкой собрался в небольшую вариацию на тему смерча, и, когда он опал, перед глазами появилась женщина в блинном белом облегающем платье с гигантским декольте, с белоснежной кожей, снежными волосами, ярко-золотыми глазами. Она была красива той ледяной красотой, часто привлекающей мужчин.
   Кассандра чувствовало... нет, не чувствовала, знала, что глаза Внерима споткнулись об это декольте. Если бы она не представляла сейчас смертельную угрозу, эта барышня, то Кассандра все равно хотела бы ее убить. Достойная соперница, и даже понятно, чем бы занялся с ней Внерим, если бы Кассандры не было рядом...
   - Глаза убери, мальчонка, - с улыбкой сказала женщина. - Внерим Шларноен, это тебя касается!
   - Почему ты нас знаешь, а мы тебя - нет? - спросила Кассандра, с трудом давя ярость в голосе.
   Женщина сделала шаг вперед и дотронулась левой рукой до груди.
   - Я - Онилва... Думаю, вы знаете, что это значит, потому что если не знаете, то для вас это тоже ничего не значит, - она улыбнулась леденящей улыбкой. - Вы, ребятки, мне чуть мешаете...
   Кассандра похолодела, Нивареххир ойкнул, Внерим как-то дернулся. Вот даже как...
   Белая Дева.
   Та, с кем никогда не надо ссориться. Она... не богиня, нет... Но, что-то подобное этому... Что-то сильное... Что-то... Ну, как мощнейшие из смертных, переставшие ими быть, но и не ставшие богами... Хотя нет, эти-то (да, именно "эти", Онилва не одна такая) никогда и не рождались, они, скорее сказать, первые ученики, подмастерья богов, ставшие лучшими и отошедшие от своих педагогов.
   Но что она тут делает? Что забыла в этом окраинном мире? Неужели тот, кто нанял их, не поскупился и не побоялся обратиться к ней? Или она?.. Сама вмешивается? Но... Что в них может заинтересовать ее, полубогиню, обделенную цепью Равновесия, но не силой? И опять неправильно... Цепью-то ее никто не обделил. Цепь эта есть на всех, но на сильнейших, вернее, самых ответственных, она давит сильнее, чем на тех, у кого нет забот над мирами, существами (живыми или неживыми), и тому подобный дел...
   И тут Внерим сглупил. Они еще могли хоть что-нибудь спросить у Онилвы, потянуть время, для обдумывания плана, но... С руки Внерима сорвалась изумрудная молния, с легким треском полетевшая в Белую Деву. Он явно не много о ней знал. Недостаточно, чтобы понять, что эта молния ей - меньше мошки.
   Онилва легонько дунула, и молния полетела в Кассандру. Та еле смогла отразить ее мечом, затем замахнулась, добавив в лезвие несколько сильнейших приправ. Меч налетел на Онилву и остановился, в половине дюйма от ее шеи. Лицо Девы было бесстрастным, она аккуратно, как бы брезгливо взяла лезвие большим и указательным пальцем, и чуть надавила. Поток магии заставил Кассандру на миг задержать дыхание. Руки ее были пусты. Без лишних слов Дева уничтожила ее многовековое оружие почти без усилий. Теперь придется бороться магией. Плохо, этого-то Кассандра Лигеншилль и боялась.
   Она одним прыжком отпрыгнула от Девы на пять футов. Надо обдумать, что она пока что может противопоставить сестре Владычицы теней - Белой Деве.
   Нивареххир стоял, не двигаясь. Узоры на бритом черепе переливались всеми цветами радуги, Белая Дева с интересом понаблюдала за этим. Сияние окутало мужчину. Через мгновение на Онилву пригнуло существо, явно бывшее Нивареххиром. Кожа существа была рыжей, череп вытянулся, тело стало длиннее. На руках и ногах сверкали когти, из спины вылезли зелено-рыжее крылья, наподобие орлиных. Из-под оставшейся на нем лишь набедренной повязки сзади покачивался хвост с серпом. Порванная одежда, меч лежали на дороге, пока он прыгал на Деву. Его когти яростно сверкали на солнце, хвост бил оземь, в глазах горел тот огонь, которого страшиться даже самый лютых хищник.
   Она этого явно не ожидала. Она долго пыталась узнать, как это делается у старшей сестры - Владычицы Теней, Великой Гекаты, признанной богиней в огромном количестве планов бытия. Но та отказалась выдавать ей это, ибо знала, чем это может кончиться. Этого она не видела с последней Войны Ярости. Перед ней предстал Рнегфальнер . Значит... Ему очень много лет, сотен, тысяч лет, и он достойный противник.
   Но, несмотря на то, что Рнегфальнер - достойный противник, она смогла ударить по нему белым сгустком. Он недовольно закричал, его когти разорвали подол платья Белой девы. Она посмотрела на себя, пока он скулил. В тот же момент белое платье было заменено кожаным белым облегающим костюмом из кожи антриона - дальнего родственника драконов. Волосы собрались на затылке в пучок. Рнегфальнер-Нивареххир опять атаковал ее, и ей пришлось вступить в реальную схватку. Молнии, столбы дыма, вода, искры летели от них во все стороны.
   Вот, Онилва взмахнула левой рукой, широко растопырив длинные пальцы. С ногтей, длинных, выкрашенных алым, сорвалась адамантовая волна, наткнувшаяся на Рнегфальнера, но отбитая им. Рнегфальнер, бывший некогда Нивареххиром не растерялся и ответ кинул в нее клубок желтых нитей, возникший из воздуха. Клубок ударил ей в грудь, заставил пошатнуться и сжать алые губы. Пока она стояла, перебирая пальцами в воздухе, Рнегфальнер с диким криком бросился на нее, замахиваясь огромной лапищей с когтями, достойными мантикоры. Когти впились ей в бедро, Дева дернулась, ударила его по морде плашмя ладонью. Но этой пощечины хватило, чтобы он отлетел в сторону.
   Внерим растерялся.
   И Кассандра его понимала. Она тоже не знала, что Нивареххир... что он Рнегфальнер - монструозное воплощение валькирии. Но, несмотря ни на что, они не имеют право находиться в шоке. Против них выступил такой противник, против которого надо выставлять все, что у тебя есть только для того, чтобы спастись, скрыться с места боя.
   Она закрыла глаза. Что-нибудь посильнее, лишь бы ее вышвырнуло из этого мира... Убить ее все равно почти невозможно... Да!
   Песнь ветров, что в лесах дуют,
   Песнь огней, что ночью на небе рисуют,
   Песнь воды, играющей в тени огня,
   Песнь земли, плод дающей нам для вина.
   Взываю я к вам, взываю песнью я,
   Не покиньте. Дайте сил, и я,
   И я вспомню о вас, когда время придет.
   И Тот, кто видит все, поймет.
   Честно говоря, для истинных магов заклинания не нужны, но у них есть свои плюсы, которые тоже нашли дикарские шаманы. Во-первых, заклинания помогают настроиться и сосредоточиться. Во-вторых, природа, если правильно попросить, может помочь, и очень существенно, особенно тогда, когда каждая искорка магии на вес золота! И даже больше золота, на вес даже не мифрита, нет, на вес посмертия. Хотя пользоваться природой - удел простых магов, тех, которые не есть суть средоточия магии.
   С рук Кассандры в воздух начало растекаться серебряное нечто. Как туман, оно заволокло ее, а потом двинулось к Белой Деве. Та яростно откинула Нивареххира, вновь подползающего к ней, оставив в боку рваную гигантскую рану. Нивареххир упал оземь с громким "Бум!", чудовищные глаза его задрожали, тело затрепетало. В ране образовался лечащий алый дым.
   Из тумана, отплывшего от обессилевшей девушки, потянулись призрачные щупальца, намериваясь дотянуться до Девы. Одновременно с этим с рук Внерима сорвалась ненужная здесь молния. Онилва, не сводящая глаз с тумана, с силой взмахнула рукой. Алый луч ударил мужчину в грудь, растекся по его груди алый туман, и он упал как подкошенный. Даже без единого стона, слова. Жизнь покинула его, Кассандра почувствовала это, и с яростью ударила в Онилву десятком огненный шаров. Для нее глупость, конечно, но... Ярость переполнила ее сердце. Дева, борющаяся с туманом, увернулась от них, и увидела, как Рнегфальнер задвигался; рана почти зажила - у них сильная способность к регенерации. Туман поднимал Онилву над землей, кружив в небольшой имитации смерча.
   - Я вернусь, мне надо с вами поговорить! Клянусь, в следующий раз я никого не трону! Я бы и сегодня вас не трогала, не были бы вы глупцами, гордячка - с этими словами, обращенными замершей Кассандре она исчезла.
   - В следующий раз я тебя убью, тварь! - с яростью крикнула Кассандра пустоте и подбежала к телу Внерима. Две капли слез, холодных и соленых, как морская вода, сорвались с ее ресниц, и упали на его щеку. Ах, Внерим, Внерим... Глупый ты был все же мальчишка...
  
   Глава вторая
   "Тень Пламени"
  
   Время - это простор для развития способностей.
   Карл Маркс (1818 - 1883гг.)
  
   1
  
   Они шли пару дней. Кристина проявила гигантскую выдержку, обойдясь без всяких там "Что это такое, я не коза, траву есть, я хочу нормальную пищу!", "Как ты со мной разговариваешь?!" или "Я устала, хочу в нормальные условия!". Лес уже кончился, недалеко маячила первая деревушка. Может, не деревушка, а городок. Кристина не обязана была помнить каждый город в округе. На деревьях уже почти не было листвы, голые ветви покачивались на ветру. Кристина, как ни странно, вела себя очень сдержанно. Нет, она не закатывала истерики, что хочет нормальной пищи, а не того, чем кормит ее Лар - весьма, кстати, питательными растениями и ягодами, не говорила, что хочет в уют и так далее. Видно было, что ей не комфортно, но девушка молчала как зомби на допросе.
   - Что это за деревня? - спросил недовольно Лар, жуя зеленую травинку, чудом найденную среди ее пожелтевших сестер.
   Кристина поправила рукой волосы и ответила ему недовольным взглядом. Родительские... то есть ее владения обзывать деревней?!
   - Это, кажется, город. Просто небольшой, понимаешь?.. По-моему, называется Фвар... А может, я ошибаюсь?.. Какая разница! Хотя, вряд ли, здесь отличные сыры продают, я знаю, наши кухарки покупали... Он же самый близкий к нашему здешнему поместью... - С легкой грустью то ли по сыру, то ли по кухаркам закончила она.
   - Здешнему? - не понял Лар.
   Девушка кивнула, внимательно посмотрев на Фвар, лежащий в полумиле от них, застывших у опушки Северного Леса.
   - Ну да, у нас их несколько... Здесь осеннее поместье... Было. Правд, поскромнее других наших... владений... Один в Арсине - столице Инира... Один тут, и один прямо на Трепутье... - задумчиво бросила она.
   Лар выплюнул травинку и внимательно посмотрел на девушку. Она явно очень хорошо прятала боль, хотя ее могло и не быть, этой боли... Что если ее родителей убили только из-за Лара?.. Не он же один может путешествовать между мирами...
   - Трепутье? Что это? Девочка моя, ты забыла, что я не осведомлен в географии. Я издалека.
   - Ах, да! Трепутье - это... гм, как бы лучше выразиться. Ну, там сходятся вместе границы трех государств - Инира, Мивэна, Аргоссана... Вообще-то, там еще и граница с Эсимиром, но... Короче, это Трепутье. На юго-востоке отсюда... Там хороший у нас дом... Река, поля...
   - Кристина Интерлионн, ты понимаешь, что ты туда не попадешь? Ты ведь уже не Интерлионн, позволю себе напомнить. Ты не можешь вернуться туда. Это для твоей же сохранности. Ты следуешь со мной...
   - Куда?
   - Я, честно говоря, пока не знаю... Но из Инира нам точно надо бежать. Я жду каких-нибудь знаков мироздания, чтобы понять, где нас ждут... Ну, то есть, осядем где-нибудь ненадолго, подумаем, куда дальше...
   - А я... я смогу вернуться когда-нибудь домой? Смогу ли я вновь стать гра... княгиней? - тихо спросила Кристина, демонстративно рассматривая ногти.
   - Думаю, да, - соврал он.
   - А это ваши земли? - осведомился волшебник-волк.
   - Ну, да, были наши. Теперь эти земли бесхозные, их примет король... Потом выдаст какому-нибудь подхалиму-рыцарю... Из какого-нибудь ордена... Розы Белой, Розы Красной... Тьфу, рыцари!
   - У вас есть рыцарские ордены?
   - Ну, да... Они не делятся на государственные, так сказать, на весь Алуар работают, выполняют обязанности там, где больше платят... Обычные наемники, прикрывающиеся благородством. Их целых пять орденов... Орден Белой Розы, Красной... То есть, Алой Розы, Орден Святой Чаши, Орден Кинжала... Ай, как они мне надоели... Постоянно на какие-нибудь званные ужины напрашиваются, именами королей прикрываются... Их, вроде, сначала Церковь создала, Ордена эти, но сейчас Церкви служит только Чаша... И, иногда, Белая Роза... Ах, Великий Искупитель... Искупи все наши грехи своей кровью и любовью... - она прижала руки, сложенные ковшиком, к груди.
   Лар промолчал по поводу молитвы. Конечно, Искупитель этот, любимый сын Творца, популярен... Но он-то, Лар знает, что от одного никогда все зависеть не может... Да даже от сотни ничто никогда зависеть в мире не будет... Ни в локальном, ни в Бесконечном...
   Прошел всего день с того момента, когда они обнаружили пепелище. Лар покормил ее знакомыми ему плодами, очень сочными, чтобы не хотелось пить, и теперь им требуются деньги, чтобы запастись, чтобы он купил себе оружие, а, может, ей тоже... Надо их как-нибудь заработать, или украсть. Лару, на самом деле, это не столь важно...
   Вот и хорошо, я вернусь домой, когда-нибудь... - думала Кристина.
   Подружка, кого ты слушаешь? - В ней резко напомнила о себе Лиза. - Ты не вернешься домой! Никогда. А этот Лар... Неизвестно, откуда он, кто он... Может, это он убил твоих родителей?..
   Вообще-то говоря, Лизонька, мои родители, они еще и твои! Забыла?..
   Нет. Но мне они не были сильно-то родителями. Как и тебе, забота о тебе была на других. И кухарки тебя... нас больше любили. А этот Лар... Мало ли он позарится на материнский браслет? Он ведь очень древний и ценный, подружка... А если он тебя за этот браслет, или еще за что-то убьет, снасильничает, измучает?
   ЗАТКНИСЬ!!! Пусть мучает, пусть делает, что хочет! Он вывел меня из леса, чем спас от того, что ты предрекала. Если что, вместе со мной он будет делать гадости и с тобой! Я не верю, что он такой, вот и ЗАТКНИСЬ, зараза!...
   Елизавета Интерлионн - то есть, Врайнен, - Кристинина внутренняя личность, замолкла.
   Все, я схожу с ума... Чум-чум-чум...
   Лар молча посмотрел на нее и улыбнулся. А мало ли он читает мысли?.. Нет вряд ли.
   Лар действительно не читал ее мысли. Но, легкий отзвук, как отзвук волн, бьющих о скалы, доносился до него. Волны он не видит, но знает их направленность и частоту...
   Маг-волк настойчиво пытался отделаться от странного чувства. То чувство, что предзнаменовало их пришествие к пепелищу, давно прошло. Но, вчера как будто в этом захолустном мирке появилось нечто... Очень сильное, может, сильнее Ларриуса... Но оно исчезло через час после того, как появилось... Эта сила выплескивала, несмотря на все запреты сего мирка; она сияла как маяк на юге от них с Кристиной. И вместе с этим загадочное чувство чего-то знакомого, но опасного нашло на него... Странно...
   - Ладно, Кристин, пошли... - Быстро обратился он к девчонке.
   - Кристин? - не поняла она.
   - Ну, так там, откуда я родом называют тех, у кого имя Кристина - Кристин... а что, тебе не нравиться? - он мысленно хлопнул себя по голове.
   - Нет, я не против... Знать бы, откуда ты... - она попыталась незаметно подвести его к этой, столь манящей для него, теме.
   Он улыбнулся и остановился, чтобы она поравнялась с ним. Посмотрел в ее зеленые глаза с желтыми искорками. Какие красивые глаза...
   - Придет время узнаешь, женушка...
   Кристина рассмеялась, вспомнив, что, согласно новой легенде, она его жена. Да, действительно смешно...
   - Хорошо, дорогой волчонок... - она шаловливо похлопала ресницами и внезапно чмокнула его в щеку. - Чтобы не расслаблялся, - со смехом сказала она, наблюдая за его реакцией.
   - Волчонок в шоке. Не стоит это повторять, прошу, - медленно сказал Ларриус.
   Она наигранно насупилась, как часто это делала, когда родители запрещали ей что-нибудь делать. Но, уже через несколько минут улыбалась профессиональной улыбкой всех людей, владеющих властью, или же работающих с людьми.
   Они подошли к городским вратам, сделанным тщательно, крепко, но очень давно. Видно, тут были серьезные - по здешним меркам - войны. Лар остановился и потянул за руку Кристину:
   - Ничего не забыла? Кристина Врайнен, моя жена, дочь купца. Мы путешествуем... Я тебя не попрошу снять браслет, на тебе он в большей безопасности, но, можно я его прикрою?..
   Кристина пожала плечами:
   - Ну, давай. Я все помню, успокойся.
   Он молча кивнул и провел рукой над браслетом. Он сначала сопротивлялся магии Лара, но он не был бы Истинным Магом, лучшим выпускником своего поколения, если бы не справился с артефактом, пусть и очень сильным, а может, это ему кажется, но он быстро договорился с магией браслета о его защите.
   Браслет стал деревянным, простым и не примечательным. Конечно, если сосредоточиться и вспомнить, что это, то он показывается, но это только для Лара и Кристины.
   - Все, пошли, - сказал он и направился к воротам.
   Кристина постояла, смотря на мамино
   ее
   сокровище, и пошла за ним, нагнав у ворот.
   У входа стоял мужчина в легких доспехах, держащий левой рукой высокую алебарду. Ему было лет сорок. Краснота кожи выдавала его походы после конца смены в паб, где он расслаблялся с пинтами пива, по крепости не уступающего вину. Пышные рыжие усы с проседью, голый череп, блестящий на солнце. Увидев подходящих к нему Лара и Кристину, он выпрямился.
   - Здравствуй, доблестный страж, - с почетом начал Лар. - Мы - путники, пришли остановиться в вашем городе... - Он попытался вспомнить название. - Фваре.
   Стражник улыбнулся.
   - Красиво говоришь, странник, но, не сочтите меня грубым, назовитесь, прошу, - говорил он ужасно картаво, что не прятали даже "благородные" слова.
   - Я - Ларриус Врайнен, это - моя жена - Кристина Врайнен, дочь купца. Мы путешествуем перед тем, как осесть где-нибудь и завести табун детишек...
   Стражник хмыкнул.
   Красиво говорит. Красиво мозги пудрит...
   - А что энто... Вы прям как графья какие-нибудь наряжены... - Стражник осмотрел платье Кристины. Правда, оно было не очень-то чистое, но, по сравнению с его, стражника, одеждами она была чище снега.
   - Дела отца моей женушки идут не так уж и плохо, - натянуто улыбнулся Лар.
   - Ну, хорошо, проходьте. Только не забудьте: по выходу надобно заплатить будет. Вам... Два аника...
   Два аника! Сколько они дерут! Это же серебро!.. - возмутилась Кристина мысленно, но промолчала, вспомнив, что это ее подчиненные.
   - Спасибо, - открыла-таки рот она.
   Стражник, видно, не различил сарказма, и беззаботно записывал их во входном журнале.
   - Пошли, - прошептал ей Лар.
   Они уже прошли ворота, когда к ним подбежал стражник с усами:
   - Вы энто, забыли бирки, - запыхавшись сказал он и протянул им две деревянные кругляшки на кожаных веревочках.
   Они молча взяли их, и надели на шеи. Кругляши дерева были покрыты потрескавшейся краской неопределяемого цвета. Но на них явно угадывался герб города - кабан на горе.
   Город был неприветлив до крайности. Черные, серые каменные дома, на улицах сор, люди смотрят так, как будто Вы убили их родную бабушку, доставив ей при этом ужасные страдания, и, что самое ужасное, не дали ей перед этим составить завещание!
   Да, конечно, попадались люди и приветливо улыбающиеся. Но эти улыбались просто так. С мозгами у них не все в порядке, значится.
   Лар с интересом наблюдал за людьми. В этом мире он видел только Кристину, и ему было интересно здесь все - обычаи, религия, - хотя, понятно, вера в Искупителя, - способности к магии. Такое у него было хобби - изучать народы и их идеологические стержни. Все такие разные, но ошибки у всех похожие...
   Деньги он решил добыть не очень честным способом. Не найдя достойной альтернативы, Лар в каком-то переулке, к ужасу Кристины соткал из воздуха меч. Подождав немного, он заприметил купца, - их легко узнать по самодовольным лицам и богатым одеждам, - почему-то идущего в одиночестве, пригрозил мечом, к сожалению, лишь визуальным, и выхватил мешок денег, пока купец, подобрав полы роскошного плаща, улепетывал в неизвестном направлении. Все это время Кристина стояла, закрыв от ужаса глаза руками.
   - А если он расскажет страже о нас, опишет, как выглядим? - С тревогой дрожащим голосом спросила юная гра... черт, уже княгиня.
   Лар рассмеялся и подкинул меч в воздух. Тот растаял сизой дымкой.
   - Ты забыла, что я волшебник? Тебя он вообще не заметил, а я - сорокалетний волосатый детина с выбитыми зубами... - со смехом отметил он и развязал шнурки выхваченного мешочка. - Помоги, я не разбираюсь в здешних деньгах...
   Она посмотрела на него с недоверием и аккуратно выложила деньги себе на ладони, сложенные ковшиком.
   - Так, это - Аники, - она указала на серебряные монеты с выгравированными единорогами.- Это, - Золотые монеты с грифонами. - Грифоны, как ни странно. Золотой грифон - двенадцать Серебряных, или же попросту Аников... Медные, - в горстке их было всего несколько. - Кентавры. Аник - девятнадцать Кентавров... Понял, это легко, тогда один Грифон - это Кентавров...
   - Двести двадцать восемь, - быстро сказал Лар, изучая деньги.
   - О-о-о-о, да ты с арифметикой дружишь? Где же так учат?.. - протянула она.
   - Где учат, там учат... А ты, что, незнакома с этой милейшей наукой?.. - Лар улыбнулся.
   - Наука, щмяука... Знакома, а то как же, но это все такая скукотища. Эти цифры холодны и бесстрастны. Фее! - с отвращением сказала Кристина и рассмеялась.
   Лар промолчал. Ему очень хотелось сказать девочке, что есть миры, где от магии отказались ради математики и подобных ей наук, напрочь убивших все волшебство, но позволяющих делать свое. К примеру, источать свет стеклянные сосуды на каких-то ниточках... Но в этих мирах были единицы. Точные, расчетливые науки вроде математики закрывают эти миры подобно кокону, который очень, очень сложно пересечь.
   - Пошли отсюда, - сказал Лар. - Не стоит долго оставаться здесь. Что мы сможем купить за эти деньги, - он потряс мешочком.
   Кристина прикусила губу.
   - Ну, наверное, можем где-нибудь остановиться, поесть...
   - Хорошо. Но мне еще нужен меч, а тебе - одежда...
   - Думаю, нам хватит, если не очень... Высококачественный товар нужен...
   Лар кивнул. Они пошли по переулкам, пользуясь интуицией. Лари ни у кого не хотел спрашивать про таверны или кузни, он больше доверял себе. На какой-то узкой улочке, полной всяких лавок, он заметил вывеску. Кузня. Не было времени заказывать себе меч, чтобы его ковали. Придется купить готовый.
   Они зашли в нее. Внутри было жарко и душно, пахло сталью, но сейчас никто ничего не ковал, а может, ковали и не тут. Лар не видел никаких приспособлений. На деревянном стуле сидел мужчина лет тридцати, глаза были усталые, на нем испачканный сажей фартук и черные штаны. На трехдневной щетине - капельки пота.
   - Здравствуйте, - поздоровался Лар.
   Кристина театрально морщила аристократический носик. Графиня в ее душе брала свое, но она уже отошла от ограбления ни в чем не повинного купца.
   - Привет, - у мужчины был низкий, рокочущий голос.
   - Расскажи, друг, мечи у тебя есть? - Спросил Лар.
   Мужчина встал со стула.
   - Пошли, вот тут, тебе какой нужен? - Он повел Лара и Кристину через дверь за прилавком.
   Помещение было небольшое, окна распахнуты. На стене, прикрепленные специальными креплениями, висели разнообразные мечи. Их тут было не много, больше было кинжалов, ножей, даг, парных и непарных, были даже две глефы. Лар подошел к мечам, мужчина подошел к нему, внимательно смотря на мага-волка.
   - Мне бы... Поудобнее, да поострее, - неуверенно протянул Лар.
   Конечно, эта лавка была, пожалуй, самой небольшой из тех, что он видел. Он видел сразу сотни, тысячи орудий, но... Тут тоже, пожалуй, можно было найти то, что ему пригодится.
   Мужчина улыбнулся и дотронулся правой рукой до одного из мечей.
   - Вот. Полутораручный, удобный, с хорошим балансом. Снять?
   Лар кивнул и принял в руки снятый с креплений меч. Он был и вправду неплох. Эфес был удобный, лезвие не очень-то и длинное, но как раз для него. Пожалуй, тут даже больше можно было и не смотреть.
   - А сколько он стоит?
   Мужчина почесал щетину.
   - Ну, он гномей работы... Сам-то я его купил за три Грифона. Ну, ладно, продам за три Грифона и шесть Аников... Согласен? Так бы я его продал за четыре, а то и пять Грифонов, но ты, да и эта девчонка мне понравились, - он улыбнулся. - Вы что, женаты?
   - Да, - Лар кивнул с невозмутимым видом.
   Мужчина пододвинулся к нему и спросил:
   - А... как она?
   Кристина услышала вопрос, поняла о чем он, и густо покраснела, приготовившись нахамить в исконно графье-княжеской манере.
   Но Лар опередил ее. Он ответил так же невозмутимо, улыбнувшись мужчине в ответ:
   - Очень хороша, некоторым барышням фору даст...
   Мужчина радостно улыбался:
   - А... Поздравляю. А моя вот, третьего носит, говорят знахари, через два месяца, разродится. У вас еще нет детей?
   - Нет, к счастью, мы можем себе позволить себе специальные снадобья...
   Он врет, как дышит. Да уж, интересно. Знал бы этот мужлан, кто я, сразу бы перестали у него дети появляться... - Недовольно подумала Кристина.
   Тем временем Лар молча отсчитал мужчине требуемую сумму, взял меч. Мужчина протянул ему ножны, извлеченные с полки в каком-то шкафу. Лар всунул нож в простые кожаные ножны и прицепил их на пояс.
   - Нам было бы неплохо.... Кинжал жене моей... - Неуверенно протянул Лар.
   Мужчина посмотрел на него в неуверенности.
   - Мы... движемся в Мивэн. Мои родители - знатные купцы, и понимаешь, мало ли... - Вступилась Кристина уверенным тоном.
   Однако, ее глаза тоже были удивленными.
   - Ну, ладно... А какой вам? - потупившись спросил мужчина у нее.
   - Попроще, но поострее, - ответил за "жену" Лар.
   Он снял со стены кинжал с почти футовым изогнутым лезвием и протянул Кристине.
   - Вот, очень удобный, семь Аников...
   Лар протянул ему деньги. Мужчина принял их и протянул ему правую руку - попрощаться. Лар пожал ему руку, почувствовав рабочие мозоли, и приготовился уйти вместе с Кристиной, но мужчина придержал его.
   - Ножны, - он протянул их Кристине. - Вы, ктсати. не знаете Интерлионнов?
   Кристина замерла. Лар тоже, но он быстро опомнился.
   - Нет, а что?
   - Ну, князья наши... Молва ходит, убили их вчера. Вы не знали?
   - Нет.
   - Ну, просто все в шоке. Вот я и подумал, мало ли вам тоже оружие для... Для защиты...
   - Быть может, - сказал Лар, изобразив на лице крайнюю неосведомленность.
   - Ладно, пока, - сказал мужчина им. - Чай, сами выйдете.
   Они поблагодарили негоцианта и вышли из лавки. У Кристины было восковое лицо. В глазах почти стояли слезы.
   - Ты... ты в порядке? - Лар неуверенно погладил девушку по плечу.
   - Да, да... - тихо ответила она. - Понимаешь, они... Даже в его глазах видно, что их ненавидят... Ненавидели, - Она вытерла рукавом глаза. - Пошли, нам еще одежду найти, место для ночевки...
   - И коня, - добавил Лар. - Нам надо как можно быстрее на восток. Я двинусь волком, не волнуйся...
   - Волком? Почему, - не поняла Кристина.
   - Мне так проще, да и зачем тратиться на лишнего коня. Пошли за одеждой.
   Недалеко от лавки с оружием они наткнулись на лавку с одеждой. Кристина долго там недовольно кривилась. Еще бы! По сравнению с ее царскими нарядами это... Для деревенщин. Но, в конце концов она смирилась и взяла удобное льняное платье, самое простое, но, как ей с удивлением показалось, более удобное, чем ее "наряды". Еще она прихватила удобные сапожки, плащ, куртку, штаны и блузу. На весь этот ворох одежды они потратили всего восемь Аников, что вообще удивило девушку. Из лавки она вышла уже в платье, хорошо сидящем на ее - то ли девичьей, то ли почти женской - фигуре.
   Люди оглядывались на Лара, его спутницу, его меч. Так они шли, ища таверну... Город недоверчиво смотрел на них сквозь окна.
  
   2
  
   Дривин беспокойно оглянулся, крепче ухватившись за любимую секиру. Как-то ему было неспокойно... А что вы еще хотели, когда за ним уже стражу высылают?! Непредставимо! За ним, мелким, в принципе, воришкой!.. Хорошо еще, что гномы выносливее людей! Уже истекал день после того, как он сбежал из того городка, и за эти часы он прошел, наверное, лиг десять! Может, чуть меньше, но это не принципиально.
   Для гнома десять лиг - немного. Некоторые подгонные коридоры еще длиннее, а там идти гораздо сложнее. Зато гному там уютнее. Родные горные породы... Ах...
   Романтика...
   Вместо своего плана идти на север, он все же немного клонился к востоку, стараясь перейти на другую сторону Драконьих Клыков - гор, что в самом центре Алуара... То есть, в центре Восточного Алуара, есть еще и Западный... Но он далеко, за Крайними пустынями, туда еще никто не проходил, и неизвестно - люди там, пустыни или же кто-то - или что-то иное - иной. Но само существование Западного Алуара, там, за пределами Ойкумены, практически факт, так повествуют истории подземного народа, да и эльфы что-то припоминали в своих песнях о Запустыньи - так для удобства именуются земли за Крайними пустынями, то есть, Западный Алуар.
   Сколько бы не думал почтеннейший из почтеннейших, благороднейший из благороднейших Дривин, даже о таких пространных вещах, в голове все равно парила оса недобрых мыслей и беспокойства.
   Как за ним отправили стражу? Как? Зачем? Кто?
   Как он, в конце концов, смог справиться сразу с тремя, один из которых - маг, совсем без оружия? Как? О, Горы Предвечные, как?
   И где ему скрыться? Зачем он косит за Клыки? Зачем, как будто там нет собратьев?! Если он раскается, то они... Быть может, примут его...
   Так зачем же он, спасая свою никчемную шкурку, бежит ни в горы, ни на север, ни на острова, - что сложнее будет, правда, - а за Клыки?
   Порой почтенный сын гор не понимает сам себя, но если его, как говориться, "борода тянет", то, по его разумению, надо следовать туда, куда тянет... Требуется слушать свою бороду, да свои старые кости, так говаривала еще его матушка, почтенная гнома, у которой, кстати, как и у всех гном-женщин бороды не было и в помине.
   И, решил Дривин, матушку надо послушать хотя бы сейчас, а то Дривин и так был не примерным сыночком.
   Ну, что же, идем на восток! Борода, обманешь, и тебя я обрежу наполовину!
   Борода как-то подозрительно пощипала. Уже боится, умница! Борода, не слушающаяся хозяина - позор! Так, правда, его батюшка говаривал, кузнец первоклассный...
   Наверняка молот его в скале переворачивается. Да, непутевый сын вышел... Не сбылись надежды родителей. Не кузнец, не, так сказать, шахтер, никто для гномьего народа. Жалкий воришка! Крадущий всякую мелочь, изгнанный из-под гор ни за что...
   Ой, ну хватит врать, так уж и ни за что!..
   Какой-то голос мягко прошептал ему сии слова. Даже почти с нежностью, как матерь, упрекающая свое чадо, но любящая его все равно.
   Ну да, за что было выгнать...
   ... он убил человека в подгорных чертогах. Специального гостя... Убил, считай, за мелочь - тот всего лишь чуть не стащил любимую секиру Дривина, заодно прихватив пару мифритовых безделушек - кинжал, передающийся из поколения в поколение, кольца для бороды, в которые надо просовывать косы. на торжественных случаях гномы - мужчины - появляются с бородой, вплетенной в косы. А каждая коса продета сквозь специальные кольца, чтобы покрасившее было...
   И вот, почтеннейших Дривин зарубил нахала, что Горные Старцы не оценили... Изгнали его, "слишком вспыльчивого", из Подгорья Южных Гор... Не навсегда. если Дривин возжелает вернуться то сможет сделать это... Уже осталось пять зим их положенных пятнадцати... Да, это было десять лет назад...
   Ноги, обутые в кожаные сапоги с железными - стальными, кстати, - вставками равномерно месили осеннюю землю, пока почтенный гном шел, сворачивая на восток, огибая северную оконечность гор... он шел, бубня себе под нос песни своего народа, правда, сравнительно старые, ведь они не обновлялись уже десять лет...
   Ближе к вечеру он заметил на горизонте высокий столб дыма. Совсем стемнело, когда он был ближе, и смог увидеть двух людей, стоящих на одном колене перед высоким погребальным костром. Дривин остался чуть вдали, наблюдая за людьми...
   Может, пригодятся...
  
   3
  
   Алые последние искры погребального костра улетали в черное небо, усеянное россыпью подмигивающих друг другу в беззвучной песне звезд. Они молча принимали к себе новую звездочку - последнюю искру.
   Пламя сошло на нет. От костра, Внерима, остался лишь выжженный на земле черный круг радиусом пять футов. Пепла не было. Пепел, бывший некогда Внеримом, молодым и амбициозным магом, умершим по своей глупости, унесся в небо, где, прямо под лицами звезд, должен был попасть в Звездный Чертог, вернувшись в образ молодого и красивого мага, туда, куда попадают все храбрые воины, некогда ходившие под разными звездами разных миров.
   Луна желтым яблоком, надгрызенным справа, висела прямо над верхушками недалекого леса, растущего в стороне от окончания местных гор. Она была, в общем-то, как и всегда, бесстрастна... Да что еще ждать от холодного камня, висящего в небе и отражавшего чужой - что давно доказано магами - свет.
   Кассандра стояла на правом колене. Колено ощущало ледяную землю, рыжие волосы собраны сзади, щеки распухли и порозовели, в глазах стояла слезная пелена. Губы плотно закрыты. Ярость, жесткое желание с Онилвой сделать что-либо отвратительное и больное смешались с тихой песнью печали. Печаль, рожденная любовью, вот истинная печаль. Хотя... Кассандра даже не уверена, что любила его, этого глупого - хоть и красивого - мальчишку. Но он был ей самым дорогим человеком, это факт.
   Ради его она, вместе с перекинувшегося обратно в человеком Нивареххиром, срубила - в ручную, без магии, - деревьев. Сложили они погребальный костер, положили Внерима, холодного и бесчувственного, как луна, зависшая на хрустале неба. Огонь они подожгли огнивом, опять не пожелав пользоваться магией. Магией они воспользовались только для того, чтобы никто не смог - вернее, не захотел. - подойти к ним за милю. Костре горел несколько часов, и все это время они простояли на коленях, не отрывая глаз от пламени, пожирающего тело. Нивареххир стоял с другой стороны костра, между ним, еще слабым и раненым, с гигантским рубцом на шее, и Кассандрой был костер, как велели обычаи, и он увидел ее лишь тогда, когда пламя сошло на нет, и Внерима уже не было, как восковой фигурки, брошенной в печь.
   Остались одни печальные воспоминания. Ну, зато он погребен, как подобает Истинному Магу, пусть он им и е был... Все лучше, чем Кукурузное Поле... Да, последний, погребенный там, вернее, погребенная на памяти Кассандры - Синта Дубид, позорно убитая на месте предательства. Она, невысокая блондинка с вечно заспанными глазами, предала всех своих бывших собратьев, продав их за долгую молодость и пару копеек, потом эта подлая магичка - слабая, правда, - убита теми, кого она продала. И убита совершенно справедливо. Кассандра знала ее, и была согласна с ее участью. С такими подлыми тварями только так и надо! Вот бы и с Девой этой так же.
   Кассандра поднялась с колена, вытерла тыльной стороной ладони слезу и глубоко вздохнула.
   Все хорошо, спокойно!
   Обманывая, убеждая таким образом саму себя, она подошла к Нивареххиру.
   - Почему ты не говорил, кто ты?
   Он посмотрел на нее странным взглядом. Так смотрят на прохожих бездомные голодные собаки.
   - Зачем? Зачем мне надо было вам это говорить? Говорить, что я не человек, что я создан как орудие, и пытаюсь быть человеком? Я бы не становился Рнегфальнером тогда, если бы не знал, кто такая Белая Дева. Конечно, она не сравнима с Госпожой Теней или Гекатой, но очень сильна, и становиться сильнее день ото дня, - с болью сообщил он.
   Кассандра вздохнула и села рядом с ним, рядом с тем, кого всегда ненавидела и презирала, с тем, кто теперь мог остаться ее единственным другом.
   - Что ей надо. Как ты думаешь? - Она решила отложить разговор об его природе на потом.
   - Она, эта белобрысая стерва, давно хочет стать богиней, - он сплюнул. - Вот и тут, оказывается, этого можно добиться. Думаю, она тоже хочет достать Сотворяющую, или, как ее еще называют, Изменяющую, которую мы должны убить. Так же, как и ее инициатора. Он тоже, как и мы, извне, но кто он?
   - Какая разница? Он опасен, так же, как и она! От нее может зависеть многое... И нам за эти две смерти, вернее жизни, мы должны его убить, а ее доставить к Заказчику, - поправила она Нивареххира. - Мы и так уже заплатили смертью Внерима. Надо обязательно будет поднять цену! Мы не договаривались на преграждающие ситуации! - Рассудительно и меркантильно закончила она.
   Такова особенность всех Истинных, Странствующих магов - легкое принятие смерти. Костлявая всем давно известна, особенно им, порой они укрощают ее...
   Но, если бы не глупые ограничения этого мира... В голове всплыло название - Алуара... Она бы... Смогла бы ее хотя бы временно... Обезвредить, что ли... Глупый мир! И что тут делать Сотворяющей?! Изменяющей, Искажающей, это лишь слова, смысл несет лишь сама суть...
   - Но мы не должны Онилве дать ее! Если она станет богиней! Кассандра, нам надо открыться здесь вовсю. Здесь может разыграть что-то нешуточное! У Белой Девы много братьев и сестер. И всем хочется дорваться-таки до божественности. У них даже хватит глупости претендовать на Единого Властелина. Если заручиться поддержкой многих, и миров, и магов, и локальных богов, то... Бесконечное поддастся. И Искупитель, популярнейший среди людей, и Фнайран, его главный соперник, бог большего количества миров, ничего уже не сделают. Скоро будет нечто... У там смешаются все миры. Искажающие, пусть и они крайне редки, появляются там, где нужны, где зарождается... Театр действий, и Искажающие - козыри реальности, Бесконечного, пытающегося сохранить себя, ведь того, кто породил его нет, и он не будет вмешиваться... Он там, где ему все равно, если он еще существует...
   Кассандра сглотнула резко подбежавший к горлу комок.
   - Но, Нивареххир, я не знаю, откуда ты знаешь столько того, о чем я и не мыслила догадываться, но... Если бы он исчез вообще, Бесконечное растворилось бы... Так же говорили и в Академии, где весьма сведущие... существа есть...
   Нивареххир грустно улыбнулся и провел указательным пальцем по земле, оставляя белую линию, мерцающую в ночи и медленно тающую.
   - Кассандра, поверь мне, созданному магией. Я чувствую эфирные токи. Бесконечное исчезнет тогда, когда не будет тех "узлов", что связывают в себе его нити. Раньше узел был один - он, но сейчас этих "узлов", "якорей", держащих сущее стало больше. Да. Бесконечное растягивается, даже не могу подобрать лучшего слова, но эти "узлы" - и локальные боги, и Хранители Реки Времени, и Хранитель Равновесия, и Искупитель, играющий в своих солдатиков, которыми являются люди, и тот же Фнайран... Их множество, но они есть. Правда, сам Бесконечный Мир стремиться к единому "узлу", ибо та разрозненность, что рождается новыми высшими силами, разрывает, растягивает его...
   Да уж, такую лекцию Кассандра не ожидала. Она жила многие столетия, обучалась в той самой Академии, но... Такие философствования ей не были присущи... Да и она не чувствовала так явственно эфир, так как Нивареххир, загадочный Рнегфальнер, демон Войны Ярости.
   Но даже он может ошибаться, по крайней мере, так надеялась Кассандра, изучая чашу неба этого мира, звезды сплетающиеся в таинственные узоры.
   - Хорошо, я с тобой спорить не буду. Но нам надо выполнить заказ. Все остальное, так же, как и гипотетически возможные войны, потом... Ты согласен? - спросила она, наблюдая за остатками линии на земле.
   Он кивнул.
   - Тогда я... Надо просмотреть этот мир... - Неуверенно начала она.
   - Да, ты права, работай, я сильных преград не вижу, - согласился Нивареххир-Рнегфальнер.
   Кассандра кивнула и заученным движением вытянула из сумки небольшую чашу - дюймов пять в радиусе. Обычная деревянная чаша с редкими трещинками. Кассандра почувствовала реку, бегущую совсем недалеко. Она пошла в лес, там, где она бежала. Нивареххир пошел за ней, насвистывая какой-то мотивчик.
   Река, не река, но ручей - точно.
   Она бежала всего в трети мили от их остановки. Хрустальные воды бежали по узкому, но глубокому руслу, стремясь с гор на восток.
   Кассандра стала на колени рядом с гладью, отражающей звезды, опустила туда чашу. Едва чаша наполнилась водой, девушка поспешно поставила ее на песчаный бережок. Чаша, как гриб после дождя, резко расширилась. Она увеличилась, теперь была огромная - почти фут радиус, покрылась серебряной вязью непонятных очертаний. Но, как это ни странно, воды в ней меньше не стало. Как будто она растянулась вместе с чашей.
   Кассандра склонилась над ней, по-прежнему стоя на коленях. К ней подошел и стал на колени рядом Нивареххир. Девушка сосредоточенно закрыла глаза и задвигала руками над поверхностью воды, выписывая в воздухе круги и дуги. Вода мягко засияла и забурлила. Кассандра, пропев что-то на древнем языке магов, резко ударила ладонью по воде.
   Жидкость, сейчас больше напоминающая белое пламя, вздыбилась. Брызги жемчужного цвета выплеснулись из чаши, зависнув в воздухе, окружая женщину и мужчину.
   Мир погас, как будто кто-то резко задул свечу в темном помещении. Остались только он и она, да брызги, висящие в воздухе.
   И, наконец, тьма опала, прихватив с собой и жемчужные бисеринки из воздуха. Нивареххир и Кассандра как будто были во многих милях над их остановкой. Ночь растекалась над их головами.
   И вдруг, они резко как бы пролетели над горами, в мгновение ока достигнув Севера, гор, покрытых ледяными шапками. Потом они резко пронеслись на восток, на юг, видя под собой города, села, леса, горы, реки, степи, пустыни. Потом - на юг, но там был лишь один эльфийский лес и пустыни, не пройденные никем из этого мира.
   Кассандра что-то растерянно прошептала, смотря на эти пустыни. Нет, мир не может заканчиваться здесь... Никак...
   И. словно повинуясь ее мысли, изображение, то есть... Я не знаю, как это назвать, думаю, вы поняли... Короче, они пронеслись над длинными пустынями в десяток лиг. И там, за пустынями, лежало продолжение материка, надежно отстраненное от Восточного Алуара горами и пустынями - явно не природного происхождения. Но чьего же? - Он был так же велик, как Ойкумена людей Восточного Алуара...
   Нивареххир прошептал что-то. Они прибыли в этот мир не открывать проходы двум не ведающим друг о друге народам одного материка, разделенным природой... или древней могущественной магией...
   Кассандра согласилась и подумала об Искажающей.
   "Картинка" отъехал обратно за пустыни и переметнулся к северу, приблизился, увеличиваясь к какому-то городку, спящему в ночи...
   А за пустынями был день... Но это не важно.
   И там, в коком-то домишке, в какой-то комнатушке на кровати лежала девушка. Она была подростком. Очень, кстати, красивая - Черные волосы, аристократические черты лица...
   Искажающая...
   Потом они увидели в соседней комнате мужчину... Мага... Истинного... Инициатора... С черными волосами, на одеждах. что лежали рядом на стуле, вышит серебряный волк...
   Где-то я его видела, - подумала Кассандра, мучительно пытаясь вспомнить.
   Картинка отъехал обратно к Искажающей. Приблизился почти к ее лицу.
   Но Кассандра пыталась лишь вернуться к мужчине. Понять, кто это, где она его видела... Нет, не получается...
   Искажающая резко открыла глаза... Зеленые, полные самого Бесконечного... Сильна...
   Искажающая резко моргнула.
   Поток магии как будто подхватил Кассандру и Нивареххира и отнес обратно. Но даже там, без сил лежа на земле, Кассандра видела в небе эти зеленые глаза...
  
   4
  
   Кристина проснулась, сама не зная, почему.
   Но, к нашей большой радости, сразу поняла, почему.
   На нее, одновременно из пустоты и из темноты смотрели мужчина с копной огненно рыжих волос, и мужчина, чей череп был покрыт черными узорами.
   Она попыталась зажмуриться, от страха и удивления чувствуя в себе что-то ледяное, рвущиеся наружу, как река, ломающая плотину. Ненароком она выпустила это. Открыла глаза, готовая уже и к смерти, и к тому, что это обычный сон.
   На нее уже никто не смотрел. Она просто лежала на кровати, не в силах заснуть вновь...
   ... Почувствовав поток дикой силы, Лар вскочил с кровати и бросился двери. Открыв дверь и поняв, что забыл об одежде, он быстро щелкнул пальцами, и на нем повис хлопковый халат.
   Ворвался в комнату Кристины, готовя заклинания против этой силы... Руки вкупе с разумом сплели нейтрализующие чары, способные обезвредить многих, очень многих, не только тех, кто может встретиться в этом мире. Если здесь, конечно, нет, к примеру, драконов, как известно, практически невосприимчивых к магии. Но не будет же к Кристине подкрадываться дракон? Да и Лар его, не настолько же он потерял схватку, смог бы почувствовать такое существо, как дракон за многие лиги...
   Но что это такое? И откуда в этом мире такое? Такая дикая, необузданная сила, выметающая нечто, как метла выметает сор из дома...
   Кристина была внешне спокойно, только глаза тревожно смотрели прямо, на стенку. Зато Елизавета в ее душе уже билась в истерике.
   Ааааааааааааааааааа!!! Кто это?!
   Вопрос своей собственной второй личности Кристина решила оставить нетронутым, потому что сама не знала на него ответ.
   Лар, в своем очаровательном халате, расшитым разноцветными нитями, - просто, это его любимый халат, - подбежал к ней.
   - Кто это? Что... Случилось? - запыхавшись спросил он встревожено.
   Кристина села в кровати, держа край одеяла под подбородком. Оглянулась на стоящую рядом на тумбе свечу. Та загорелась ровным оранжево-алым пламенем.
   Лар попытался не поднимать свои брови, но они сами двинулись вверх от глаз в порыве удивления. Зато язык еще слушался своего хозяина, и промолчал. Весьма благоразумно, кстати.
   - Не знаю... Я... я проснулась, и тут... На меня кто-то смотрел... Но их не было здесь, и они были... Я не знаю, как объяснить... - неуверенно пролепетала она дрожащим голосом.
   Лар не ответил. Он посмотрел на ту стену, на которую, почти не отрываясь, смотрела Кристина. Магия... Что же. Посмотрим...
   Он ловко подцепил нить магии, почти что угасшую, но еще существующую, потянул ее, влив силу.
   И он увидел.
   Женщина с огненно-рыжими волосами и мужчина с бритым черепом, покрытым письменами.
   Мужчину он не знал, но женщину видел. Не может быть, что они тут делают. Зачем им Кристина?
   Кассандра. Кассандра. Кассандра. Кассандра. Касс...
   Он закрыл глаза...
   ... Его первый день в Академии...
   Его, и еще шестеро детишек, восьмилетних, маленьких, глупых, закинули в этот мир трех солнц. Дети стояли у лестницы, восхищенно смотрели на саму Академию, на лиловое небо с зависшими там солнцами.
   Маленький Лар, весь в веснушках, стоял рядом с высоким мальчиком (позже он подружился с ним, его звали Лик), мальчик этот был справа, ну а слева от него стояла красивая уже тогда рыжеволосая девочка, постоянно поправляющая прическу. Ветер, казалось, дул только на нее, обласкивая ароматом перечной мяты тех, кто стоял по соседству, ворошил сложное нагромождение сотен тонких рыжих косичек, образующих на голове странное гнездо. Рыжее гнездо сумасшедшей птицы, вдобавок с тяжелой формой шизофрении (ведь нормальная птица такое не соорудит для жизни). Ее происхождение выдавали черты лица, прямой узкий нос, белоснежная кожа. Несмотря на жару, стоящую здесь, заставившую мальчиков скинуть рубашки, обвязав вокруг пояса, а девочек открыться настолько, насколько позволяли приличия, ее, одетую в закрытое лазурное платье, нельзя было подозревать в том, что ей жарко. ни капельки пота, ни усталости глаз. Только вечное поправление волос. Даже волнения нет, пожалуй, у нее единственной. Все остальные со страхом и благоговением ожидали официального поступления в эту Академию, о которой везде ходили такие легенды. Поступить сюда - значит устроиться на всю жизнь.
   А эта девочка из мира Архипелага невозмутима, как и все, кто живет там. Никакое солнце не принесет жителям Архипелага ни неудобства, ни загар. Такова жизнь...
   Кассандра...
   И тогда, когда семь детей входили в ворота Академии, Кассандра споткнулась. Ее ноги наступили на лазурный подол, и она накренилась назад. Девочка готова была полететь вниз по лестнице, но Ларриус, не растерявшись, ловко подхватил ее, не дав упасть. Она оказалась очень легкой, как будто сделанной из воздуха и облаков. Ее правая рука непроизвольно схватилась за шею Лара.
   Девочка выпрямилась и посмотрела на удержавшего ее от позорного падения мальчика. Обернулась, и убедилась в том, что никто и не заметил, не остановился рядом с Ларом и ней. Они, наверное, подумали, что эти двое лишь переволновались и переводили дух.
   - Спасибо, - искренне прошептала она и чмокнула его в губы. Настоящим поцелуем это, конечно не было, но у Ларриуса и того не было раньше.
   Он залился пурпурной краской и что-то пробурчал в ответ. Тогда, рассмеявшись, девочка, Кассандра, взяла его за руку и они поравнялись со всеми, за спиной называющими их "голубки". В лицо никто не говорил им ничего. Уже тогда все понимали, что Кассандра и Лар - сильнейшие в их поколении, волне. И при этом они были абсолютно одинаковы силой. Что очень редко бывало в одной волне учеников.
   Ну, и тогда, на входе в Академию, они подружились... а потом... потом и влюбились...
   Кассандра...
   И кроме Кассандры он почувствовал гигантскую, необузданную реку силы. Нетипичной для этого миры, нетипичной вообще. Она прорывалась из неизвестной прорехи в мире, изливалась в Эфир, следуя за не потухшим еще заклятием Кассандры...
   Лар посмотрел на испуганную - в душе, разумеется - девушку. Поток силы лился через нее. Она даже и не догадывалась о том, кто она, что она... нет, откуда?.. Но... Такая сила может быть только у...
   Искажающая...
   Значит, это все-таки она. Вот, кого он мог встретить здесь. И встретил. Кто-то умный и могущественный, не способный, правда, разобраться во всем самостоятельно подстроил его встречу с девушкой, быть может, даже убил ее родителей, чтобы кроме него у нее никого не было. А может, он перестраховался, и, кроме Ларриуса еще и Кассандру с этим типчиком подослал. Вот зачем его отправили сюда. Инициировать девчонку... Но, почему его? Разве он - лучший вариант для этого?.. Почему? Почему? И что с ней делать? Как инициировать?
   - Лар, что это было? - дрожащим голосом спросила Кристина. Было видно, как она пытается скрыть страх. Это отображалось в ее зеленых глазах.
   Лар глубоко вдохнул.
   - Я не знаю, - солгал он.
   И что ей сказать? Как объяснить, кто она?
   - Я честно не знаю, Кристин... Но, я думаю... Нам надо покинуть этот город завтра же... На восток, - задумчиво прошептал он. - Ладно, пока спи. Я подумаю.
   К своим словам он добавил чуток силы. Глаза девочки сонно моргнули, она зевнула и закрыла глаза, уплывая в открытый океан сна на узком каноэ чар. Ей ничего не присниться. А этот визит
   Кассандры
   отойдет на задний план сознания. Правда, этот визит отходит на второй план и для Лара.
   Лар остался в ее комнате, копаясь в памяти, пытаясь выудить все, что знает об Искажающих. Все, что могло накопиться в его небольшой копилке знаний.
   Великие Сферы!
   Он закрыл глаза и попытался покинуть пределы сознания. Это хоть что-то, да принесет Лару. До этого он проделывал это сотни, тысячи раз. Дотянуться до того, кто послал его сюда, явно зная, кого он тут встретит.
   Но ведь это невозможно! Судьбы нет, а значит нельзя знать что-либо точно. Всегда есть альтернативные ходы событий. Всегда. Пьесу сущего никто никогда не писал. Даже Творец, пустивший все на самотек.
   Сознание умиротворилось, уже было готово растечься, дотянуться сквозь миры до того, кто отправил Ларриуса сюда, но...
   Он как будто бы налетел на глухую каменную стену. Алая вспышка боли засветила в области переносицы, растекаясь к вискам. Сознание стремительно сжалось в комок, вернулось в свое привычное вместилище - череп. Боль не позволяла даже собрать воедино расползшийся клубок мыслей, сияющих в эти моменты во тьме бессвязности подобно уличным фонарям, нет, даже салютам, этим чудесным фейерверкам, что разукрашивают небо над многими мирами в разнообразные праздники.
   Лар бессильно осел на пол. Тело было как набитый мукой носок, мягкое и безвольное.
   Первый раз за многие столетия его не выпустили. Этот мир. С его ограничениями и тому подобным. Мир, на котором внезапно появилось то, что не принадлежит ему, то, что не может никак принадлежать ни одному миру, кроме самого Бесконечного. А если он вытолкнет и его, и Кристину, и Кассандру с загадочным дружком, тоже смутно напоминающим кого-то.
   Хорошо... Не мы вас, но и не вы нас!
   Лар в немой ярости попытался хотя бы найти Кассандру. Что с ней делать, он решительно не знал, но надо узнать, что вообще делать... Куда деться? Первый этап девчонка уже прошла, это точно, и теперь Лар привязан к ней, как якорь, держащий в пристани переделываемую галеру. Теперь надо будет закончить ее инициацию, чтобы этот мир выпустил их из своего кокона. Но он не выпустит никого просто так, без глобальных изменений в своей структуре. А если девочке не показать хоть островок власти в океане ее силы, то... Страшно подумать, на что способна сила такого разряда, беспорядочно растекающаяся из переполненного кувшина магии.
   Да, дружок, ты влип по-крупному. Не успев расплатиться за прошлый долг, сорвал крупный приз, за который, однако, тебя попытаются убрать. Это факт... Искажающая! Великие Сферы! Это же великое орудие! Это же гигантская сила... И почему она возникла?! Почему?! Какие ключевые моменты этого мира повлияют на все Бесконечное?!
   Лар открыл глаза и внимательно посмотрел на девушку, тихо спящую под действием чар Лара. Он даже не знает, что сказать ей, да самому себе что думать, он тоже не знает. Спокойствие, главное - полное спокойствие...
   Да, завтра они двинутся... На восток, там тоже что-то маячит, пора идти на маячки... А потом, потом надо выбраться из этого мирка, двинуться по местным путям силы, обнаружить самое удобное место, и скрыться, спасти себя, спасти этот мир, спасти Кристину. Бедная девушка даже не знает, кто она, во что она погрузилась даже не по своей вине, а по вине мироздания, слепо тыкнувшего на нее пальцем с облупившимся на ногтях лаком и тремя бронзовыми колечками, покрашенными под золото. Слепой и обманчивый шик случайности, дарящей одновременно и дар, и проклятье, которое в итоге приведет или к гибели Кристины, или к глобальным изменениям плоти миров, или и к тому, и к тому одновременно.
   Лар вышел из комнаты Кристины, тихо закрыв за собой дверь, называемую таковой лишь номинально. Несколько шагов по деревянному скрипящему полу, тихое открытие собственной двери. Лар делал это на гране понимания, вы понимаете, также не осознавая свои действия, как при дыхании или ходьбе... Или... Ну, это мы опустим, дабы не заставлять благородных дам краснеть. А то мы и так, похоже, делали это слишком часто.
   Он лег на кровать, смотря в деревянный потолок и пытаясь блокировать мерзкую пульсирующую боль, упрямо бьющую по вискам суповым черпаком. Старые дешевые пружины под ним заскрипели.
   Он потянулся внутрь себя, пытаясь нащупать хотя бы волка, терпеливо лежащего внутри, ждущего своей очередной вылазки. Он уже почти почувствовал привычное покалывание второй сущности, кожа его почти чувствовала незримую шерсть... Но... И это скрылось в неизвестном направлении. Опять непонятная стена, нет, не блокирующая магию, блокирующая магию, не свойственную этому миру...
   Алуару...
   Сам мир услужливо шепнул ему свое название...
   А еще этот услужливый до невозможности мир подкинул ему сон, пеленой сковавший разум. Так, Лар, полный тревожных рассуждений, уснул.
  
   5
  
   Земля встретила ее неприветливо. Но Нивареххиру не повезло больше. Он свалился с высоты в шесть футов прямо в ручей, взметнув волны воды и крича страшные проклятия на камни, устилающее дно. К счастью, ни он, ни она не пострадали. Только в голове у обоих растекалась пульсирующая боль, нежно растекающаяся в переносице и у висков.
   - Тьфу! - Кассандра сплюнула и неловко встала с земли, поглаживая ушибленный бок. В небе над ними еще пританцовывали жемчужины их заклинания. - Что это было? - Она неопределенно махнула рукой в сторону ночного неба.
   Нивареххир встал из воды. Она стекала с него вниз, как с мокрой собаки. На лице оставила свой отпечаток крайняя степень злости и изумления в равных долях.
   - Не знаю. Похоже, эта поганка слила нас просто силой. Боги, она уже владеет своей силой! Не полностью, конечно, а то она бы... Страшно представить, смела бы нас вообще!
   Кассандра Врайнен молча пожевала губы, сощурив глаза наблюдая за последней жемчужиной. Наконец, когда она лопнула подобно мыльному пузырю, и, кстати, с таким же звуком, она произнесла:
   - Не понимаю. Как она нас заметила? Я, конечно, мало знаю о таких, как она, но... Не знаю, кто тот мужчина, что был в соседнем помещении? Ты его выдел? - она говорила так, что нельзя было различить - мыслит ли она вслух, или же спрашивает у Нивареххира.
   - Ее силы - это лишь тень того пламени, что живет в ней... Это лишь отголоски, еще отголоски, у нас еще есть время, - ответил задумчиво Нивареххир-Рнегфальнер.
   Кассандра удивленно посмотрела на мужчину, гладившего правой рукой узоры на черепе.
   - Откуда ты?..
   - Я очень долго живу, если ты об этом не догадываешься... И видел я Искажающего раньше... Правда, это был мужчина, и силы в нем начали раскрываться лишь в лет двадцать... Чем раньше появляются отголоски, тени магии Искажающих, тем эти Искажающие сильнее. А увидела она нас... Кассандра, ты забыла, она - сама суть магии...
   - А мужчина? - Спросила Кассандра, возрождающая его образ в голове, пытаясь узнать знакомое лицо...
   Нивареххир неопределенно мотнул головой, пошел прочь от ручья, к их импровизированной стоянке. Кассандра пошла за ним осторожно - чтобы не потревожить боль в боку, вторившую страшной мигрени. Она шла, покачиваясь, как после нескольких кружек добротной горилки - популярнейшего напитка ее мира, позволяющего отогреться, если замерзнешь лютой зимой. Вот, несправедливость! Летом - жара, зимой - холодно, аж жуть!.. И вот, именно в таких ситуациях всем, кому исполнилось семь лет, в самые лютые морозы наливают. Правда, пусть напиток этого горький и жгучий, некое наслаждение даже вкус доставляет, основа напитка - мята или лаванда.
   - Мужчина, - Нивареххир отогнул еловую ветвь, норовящую ударить его в лицо. - Не знаю, но он наш... Я его никогда не видел, но сила тоже не тутошняя. Он, наверное, инициатор. Знаешь, таких всегда много набирается... Стать могущественным, подобно богу... Сложно, но Искажающая, она на то и Искажающая, чтобы искажать саму суть Сущего, или же создавать нечто новое.
   Кассандра нетерпеливо мотнула головой со сложной конструкцией из рыжих волос на ней.
   - Не читай мне лекции! Ненавижу это!
   Нивареххир пожал плечами. Это действие постепенно превращалось в его "фирменное". Так что, получалось неплохо, натренированно, так сказать.
   - Хорошо, - он сощурился и посмотрел в ночь. Они уже вышли из леска, подходили сейчас к кострищу. - Что это?..
   Его вопрос повис в ночи, оставшись без ответа.
   Невесть откуда вынырнувшая толстая веревка подцепила их ноги, и они в очередной раз за сегодня упали на землю. От внезапности они забыли даже о магии, и тогда, когда Кассандра готова была отразить атаку простым, но эффективным огненным шариком, а Нивареххир готов был пробудить в себе Рнегфальнера, обоим кто-то влепил по звонкой пощечине, вызвавшей в голове звон, ехидно добавившейся к боли.
   От этого резкого, но не сильного удара, все чары, тщательно сооружаемые как женщиной, так и мужчиной, рухнули. Кассандра почувствовала, как ее, находившуюся в шоковом состоянии, тащат за ноги к Нивареххиру. Она попыталась вновь создать хоть какие-нибудь чары, но некто вновь влепило ей по левой щеке. И снова этот противный звон в ушах.
   Пока она справлялась со звоном в ушах, отбивающим всякие попытки к концентрации, веревка, явно повинуясь чьим-то рукам, привязывала ее к Нивареххиру, опутывала ноги, руки, тела. От веревки пронзительно пахло стальной крошкой.
   Связав их, этот кто-то издал странный звук, напоминающий "Ух!" с большой натяжкой, и уселся на обоих. Щелкнуло огниво, сноп мелких искр посыпался на Кассандру и Нивареххира. Маленькие вспышки боли в хаотичном порядке, вызванные искрами, опять мешали концентрироваться. Пара искр зажгла свечу в руке неизвестного нападающего, кстати, как оказалось, невысокого, но, несмотря на это, весил этот кто-то, как шестифутовый мечник в полной амуниции. Кассандра еле могла дышать.
   В неверном свете свечи показалось бородатое лицо. Лицо самодовольно улыбалось. Гном. Ох, ненавидит Кассандра этих рнаргов!!! Вечно, вот вечно портят жизнь своим существованием!
   - Привет, - беззаботно поздоровался гном. - Дривин, будем знакомы.
   - Какое милое знакомство... А повежливее нельзя было, достопочтимый гном?! - Ехидно, с дикой злостью прошипела Кассандра.
   - Ах, вы об этом, госпожа, - улыбнулся гном. - Ну, не обессудьте, мало ли вы, энто... Чародеить будете на меня?..
   Нивареххир рядом напрягся. Явно собирает магию. К сожалению, даже он, достаточно развитый физически, ни в какое сравнение не идет с гномом. Похоже, что-то заподозрил и гном, он опять влепил обоим по пощечине.
   - Ну не надобно это, - проворчал добродушно он. - Я ж вас отпущу. Только пообещайте меня с собой взять. И клятву дайте на меня не Чародеить!
   - Да с какой стати! - яростно дернулся Нивареххир.
   - Спокойно, молодой человек, спокойно, - Дривин спокойно достал откуда-то секиру. Серп лезвия угрожающе сверкнул.
   - Хорошо. Зачем мы тебе? Зачем тебе с нами? - Попытавшись успокоиться, настолько презрительным, насколько возможно, голосом проговорила Кассандра.
   - А энто уже... Не ваше дело... Хотите жить - соглашайтесь, сейчас вы все равно ничего не счародеите, я приму меры...
   Кассандра посмотрела на Нивареххира.
   Давай, соглашаемся, потом разберемся с этим червем. Все равно, ему с нами, а не нам.
   Мужчина еле заметно кивнул.
   - Хорошо, возьмем, что ты хочешь еще? - спокойно согласилась она.
   - Да что требуется? Да - ничего почти. Вось, сейчас дам вам штуковину одну, да вы и поклянетесь... - Он достал из какого-то кармашка некий круглый камень с кулак. - Прошу, возьмитесь, поклянитесь...
   Что за глупый ритуал?! Ай, потом расквитаемся!
   Они оба взялись за камушек.
   - Клянемся, - сказала Кассандра. - Взять с собой Дривина, не использовать против него магию, не посягать на его жизнь или здоровье.
   - Клянемся, - сказал хрипло Нивареххир.
   Камень, к их удивлению, из черного стал белым. Дривин радостно улыбнулся и слез с них, положил камень в карман, секиру всунул в петлю на поясе. С тихим кряхтением гном выпрямился и посмотрел на них.
   - Чего разлеглись, а?
   Вместо ответа Нивареххир и Кассандра стянули с себя толстую веревку, откинули ее в сторону. Дривин заботливо поднял ее, скурил и кинул в лежащий неподалеку мешок.
   - Ну, что, ить?.. Надобно нам костерок, господа волшебники... Это хорошо, что я еды припас много. А завтра уже и новой купим, да? Куда движемся?
   Кассандра ненавистно протянула руку к клочку земли, потянулась к магии. В голове на миг проскользнула мысль:
   Вот бы этого гада мелкого поджарить...
   Но, как только эта мысль вспыхнула и погасла в мозгу, магия подозрительно отъехала от нее, не позволяя пользоваться собой...
   Ах, так даже мысли помешают... Вот. Эта глупая клятва. Не могла я, что ли, перетерпеть жалкие оплеухи, да уничтожить его?! Вот и расхлебывай, теперь придется слушаться клятву, этот глупый камешек... вот, оно, законы глупые мироздания! Я и Нивареххир не можем не подчиняться магии мира, в котором находимся. Значит, даже простейшая клятва на стихийном предмете - серьезная преграда, пока не найден обход этой клятве! О, боги! До чего же глупо мы попались! Да еще Дривин как будто знает, кто мы и откуда!..
   Она быстро отмела в сторону вообще все мысли и потянулась к магии. Магия, как ни странно, была на месте - значит да, все из-за клятвы. С руки, вытянутой к земле, сорвалось пламя и обосновалось на голой земле, даже без листвы. Несмотря ни на что, костер разгорелся так, как будто в него регулярно подкладывали поленья, сухие и добротные.
   Гном довольно крякнул и сел рядом с огнем, радостно бурча себе что-то под нос. Еще бы! Огонь - одна из основополагающих стихий подземного народа (вкупе, разумеется, с землей). Нивареххир и Кассандра сели чуть с другой стороны, садясь поближе друг к другу, чтобы было проще общаться мысленно. Похоже, гном без малейших магических зачатков - вот и славненько, вот и классно!
   Даже этот факт приносил какую-то радостную радость.
   Кассандра хотела обратиться к Нивареххиру, но, внезапно ее что-то остановило. Ее мысленно-магический поток налетел на непробиваемую преграду, не выпускающую мыслепоток наружу. Тоже клятва? Может быть, может быть...
   - Так куда это вы идете? - гном говорил так, будто бы ничто не произошло, будто бы у них не было весьма оригинального знакомства и встречи.
   - На север, - буркнул Нивареххир. Наверное, он тоже пытался сообщить что-то Кассандре.
   - О! Вот и славненько! А зачем? Я вот, попутешествовать решил, - неловко солгал он в завершение.
   Кассандра, правда, была не в настроении различать ложь в данный момент. Если бы ей сказали, что у нее на голове выросли фиалки, она даже это восприняла бы как факт без сомнений. Ее гораздо больше заботили некие ограничения в магии. Часть своей силы она вообще не чувствовала. Не может же это быть из-за какого-то камушка! Нет, это, похоже, не тот уровень. Может, Искажающая?.. Может быть. В конце концов, маг должен принимать к сведению все возможности.
   - Да так. Тоже путешествуем вместе, понимаешь ли, - равнодушно солгала в ответ Кассандра Врайнен. - Как ты, достопочтимый гном Дривин, узнал, что мы - маги?..
   Задала-таки вопрос, на который очень жаждала получить ответ. Действительно, как этот червяк догадался? Или он следил за ними?
   Стой!!!
   А как он подошел к ним?! Она же... Накидывала пугающие чары! Через них пройти - невозможно! Каждый, кто подошел бы к ним почувствовал бы дикий страх неизвестно почему, вспомнил бы о забытых делах и тому подобное. Это ведь ясно как факт, что пройти невозможно, Кассандра же знает... знала... Может, опять же те специфические особенности сего мирка? Или на магию Кассандры оказала такое влияние сила Искажающей? Или она просто не смогла соорудить какие-нибудь работающие чары после короткой битвы с Белой Девы? Она, Кассандра, обучавшаяся в той самой Академии, прирожденная волшебница, растерялась! Хотя, честно говоря, те несколько дней, что Кассандра находится здесь, таких вот "обломов" у нее было предостаточно. Пусть и мелких, но...
   - Ох уж эти магики, - проворчал с легкой улыбкой Дривин, однако, наверное, решивший пока не устраивать допрос с пристрастием.
   - Ох уж эти гномы, - в тон ему ответил Нивареххир, казавшийся внешне абсолютно невозмутимым. - Так как ты, благородный Дривин, сын гор, распознал в нас... как ты выразился, магиков?..
   Гном удовлетворенно вытянул руки к огню, поворчал что-то о слабом огоньке, и, наконец, изобразив на лице самое что ни наесть таинственное выражение, звонким голосом сказал:
   - Я, понимаете ли, гном старый, опытом многолетним удрученный, вот и научился как-то чувствовать тех, в ком искра та есть, что силу магическую и дает, - как-то заумно и витиевато, что вообще не свойственно для гнома выразился, вы не поверите, гном.
   Ну что же... Это может быть правда. Бывает, вырабатывается привычка к магии, вот и... Но как он подошел? Я в этом забытом всеми демонами мирке всего три дня! Он не мог подвергнуть меня так быстро перестроечному под себя процессу! Это абсолютно противоречит Закону Приввелла о мировых перестройках! Это определенно невозможно! Тогда бы разрушилось слишком много законов, держащих на себе мироздание! Значит, Алуар здесь не при чем... Напрямую не при чем, разумеется... Интересно, а может, взять да и смотаться из этой дыры, отказаться от заказа и не лезть в лишни отходы свиной жизнедеятельности?.. Нет, согласно Кодексу ее, Кассандры, чести, она никогда не струсит во время исполнения заказа.
   - Не думай лишний раз, - пронесся знакомый мыслеголос Нивареххира в ее мозгу. - Разберемся, сразу ничто не делалось, и когда Академию мешало что-то достроить, тогда тоже никто за пару дней не догадался о причинах. Тогда господин ректор и господа деканы думали над сей проблемой аж годами...
   - Когда это было?
   - Много лет назад, я даже сбился со счета? И помешало тогда всего лишь зарождение иллимаена... Видишь, как бывает иногда все просто? Расслабься, гном-то веселенький, ну, нам нужна легкая эмоциональная разгрузка...
   - Да пошел ты, - в привычной по отношению к Нивареххиру манере ответила она. Но злости в этой "привычной манере" на этот раз не было.
   Дривин непонимающе смотрел на то, как и мужчина, и женщина долго молчали, сосредоточенно смотря на огонь. А потом плечи женщины чуть безвольно опустились, мужчина улыбнулся. Червячок подозрения прокрался в душу Дривина, но гном отнесся к нему с привычной пренебрежительностью. Борода спокойна, значит все путем. Так, по крайней мере, уверен Дривин. Ну что, надо поспать... Все равно эти ребятки никуда не убегут.
   - Вы как знаете, а я - спать, - пробурчал Дривин и стал ковыряться в своих вещах. Еще ведь надо и перекусить-то перед сном!
  
   Моя мечта - закончить этот роман, я очень сильно полюбл Кристину, Кассандру, Лара...
   И, я так думаю, вы заметили, что в "ДиВ" имеются небольшие "аллюзии" на книги Ника Перумова. Надеюсь, я так выражаю свое восхищение им, а не глупо подражаю...
  
   Истинные маги (Странствующие маги) - Маги из Великих Миров. Обучаются в Высокой Академии, что в Междумирье. Гораздо сильнее обычных магов, ибо, кроме своих сил, на них "завязаны" еще и Великие Потоки Силы. После обучения работаю наемниками во всех мирах или в Академии, ищут новых Истинных магов, порой покровительствуют отдельным мирам. Обучение заканчивается отвержением предков, дабы все были на равных.
   Все месяцы, для удобства читателей, изменены мною в привычные для нас. Но новый год наступает первого декабря.
   Высокие Расы - расы тех разумных, что пришли в Мир раньше людей. К ним относятся: эльфы, "младшие братья их" Дану, гномы (или дворфы), кобольды, драконы (правда, в последние столетия их никто не видел, а если и видел, то не смог нам с вами это передать, да и часто их относят не к Высоким, а Древнейшим, но это не суть, считаем их Высокими), и некоторые другие, тут их перечислять слишком долго.
   Лига - З600 метров; Фут - около 30,5 сантиметров; Фунт - около 450 грамм; Дюйм - 2,5 сантиметра; Инирская миля - 1800 метров. Менее распространенные в этом произведении единицы измерения будут сноситься дальше отдельно.
  
   Фэйри - Так именуются в этом мире банальные феи. По легендам, живут в боярышнике, омеле, и некоторых других видах растений.
   Airinuos (айринуоус) - распространенное в тех лесах растение, слывущее своими целебными свойствами, схожими со свойствами подорожника. У него яркая зеленая листва, собирающаяся в пучки, из которых поднимаются высокие соцветия синих цветов, похожих на камыш. Цветет в сентябре-ноябре, к декабрю бывшие соцветья обрастают желтыми ягодками, на вкус напоминающими черную смородину. Хорошо еще, что Кристина знала об этом растении. Возможность заражения крови от укола в лесу достаточно высока, а Айринуоус - прекрасный антисептик.
   Оилиава - "свадебный" цветок. Цветет серебряными цветами почти весь год. Но найти не так уж и легко. Принято плести венки из него на свадьбы, а так же на крупные праздники, но, в отличие от свадьбы, на праздниках в венке к оилиаве должен прибавляться любой из "праздничных" цветов.
   Праздник костров - заимствование из кельтской мифологии, 1 мая.
   Oilniva - Мать-Луна (дословно с Эльфийского).
   Asseryo - дитя воды и ночи (дословно с Эльфийского же).
   Эльфийский врин - эльфийская мера длины, приблизительно 3.5 сантиметра.
   Dferka ry uopda larka (гномий) - крайне грязное ругательство, для удобочитаемости не переведенное автором, описывающим анатомические особенности горных червей.
   Dferka laas nmertu dferty (гномий) - действия, гипотетически совершаемые человеком и горным червем в самой изощренной форме. Не переведено по аналогичным прошлым причинам.
   Война Ярости - последняя величайшая война Беспредельного. Маги огромного количества миров воевали с магами, на стороны обоих приходили реальные зачинщики войны - боги. По меркам мира, в котором происходит все в этой истории, было около десяти тысяч лет назад.
   Рнегфальнер - существо, созданное во время последней Войны Ярости. Бывают разной внешности, могут перекидываться в людей. Владеют сильным потенциалом магии. Их создавали из взятых в плен магов противника. В данные времена секрет создания Рнегфальнеров утерян во всех мирах Беспредельного Мира.
   Мифрит - гномий металл, очень редкий, дорогой и крепкий. Внешне похож на серебро, хотя его образ более чист. Дороже золота более чем в двенадцать раз.
   Почему-то бытует среди людей странное мнение, что или женщин-гномов не существует, или они неотличимы от гномов-мужчин. Отвратительное и неправильное мнение! Женщины-гномы очень, кстати, недурны собой, бороды у них нет, а все остальное - как у обычных женщин, просто женщины-гномы (они ненавидят когда их называют "гномихи") не любят путешествовать, они сидят в подземных чертогах и ведут хозяйство.
   Гномы своих усопших сжигают в горнах, а самые любимые вещи кладут в выемки в скале, замуровывают. Так гномы сохраняют место, не хороня их подобно глупцам-людям.
   Горные старцы - старейшины подгорного племени, самые главные, так как, по мнению гномов, давать всю власть одному - крайняя глупость.
   Кукурузное Поле - отдельный "мирок", сплошные кукурузные поля. Быть погребенным там - позор. Там погребают, закапывают под кукурузу, самых позорных представителей Истинных магов и прочих, способных перемещаться между мирами.
   Рнарг (Архипелагский) - Земляная мелочь (дословно).
   В нашей Кассандре в эти секунды говорила выпускница Высшей Академии с отличием. Выпускница, которая, не смотря на все свои заскоки и особенности характера, все-таки впитывала всю информацию, выдаваемую ей учебниками и учителями как губка. И верила им безропотно, как каждый отличник или отличница в любом из миров.
   Иллимаен - магический металл, имеющий свойство искажать и обращать частичные потоки магии.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   67
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"