Эпохи времена и нравы
давно прошли. Под сень дубравы
я с книжкой гордо развалясь
Балы, гусары, жажда славы
и власти сладкая отрава
передо мною пронеслась
Николай Первый император
строитель а не узурпатор
со старой Пруссией союз
Царица - прусская принцесса
умна, красива. Он - повеса
счастливых все же брачных уз
Всё органично, всё красиво
династии сошлись счастливо
соединив различие стран
Обоим сё на пользу было
и технология и сила
и процветание крестьян
И как-то с шумного застолья
Вильгельм и Николай на волю
скача в охотничий удел
нашли скалу в Бобруйских дебрях
стоял Вильгельм природе внемля:
я б замок здесь поднять сумел....
А Николай на камне сидя
подумал: может что и выйдет
и тотчас согласился с ним
Здесь гарнизон не лишним будет
а прав ли - пусть потомки судят
а слава - слава это дым
Вильгельм прислал свои прожекты
и инженеров. Очень крепки
в науках строить люди те
Они с династий - замки строя
не знали люди те покоя
и вот зашлись они в труде
Здесь замок встал средневековый
и неприступный и суровый
с тюрьмой ужасною внизу
Для одиночек казематы
и пыточные и палаты
и дыбы в кольцах на весу
И казематы не такие
средневековые, другие
как каменный мешок, в нем жить
три дырки в них: вверху для света
кидать чтоб пищу дырка где-то,
внизу, чтоб испражнения слить
не распрямиться все так тесно
в этом яйце почти нет места
согнувшись только лечь и встать
и холодно и очень сыро
и темнота, не видно мира
там очень страшно пребывать
Там в человеке сущность стонет 
в них заживо людей хоронят 
там камень, тьма и под землей
Там тени тянут к горлу руки 
там зубы сводит от разлуки 
с лесами, с небом и травой
Всего два узника там жили
и одного там и казнили
латвийской граф Леон Плятер
замешан был в востании в польше
в шестьдесят третьем 
скажу больше
России враг из шляхетских сфер
Он польский пан, но немец в предках
Тевтонец. Прадеды его 
на Русь ходили и не редко
громили их но ничего
Всех их хранила злая сила
к Руси и к русским. На Чудском
она их так же сохранила
Для будущего, на потом
Так вот Леон сам бунт возглавил
против царя, без всяких правил
обозы захватив в лесах
и шайку как на миг оставил
разгромлен был и в пух и прах
его ж крестьяне за жестокость
за скупость, за гордыню, строгость
его имение пожгли
а самого его связали 
властям скорее его сдали
чтобы подальше увезли
Он даже в крепости не сдался
он пару раз бежать пытался
а ведь оттуда не сбежишь
Был замок для того и создан
чтобы ломать
там даже воздух
впитал как угасает жизнь
что был он с братьями признался 
что русских убивать старался 
что ненавидел всей душой 
что сам руководил лесною 
к ним беспощадною войною 
и что он с ними разных вер
Его казнили на рассвете
и бросили останки эти
под мост у крепостного рва
и до сих пор он где-то в водах
на дне. Ночами лязг колодок
слыхали - ходит тут молва...
второй грузин- князь Додиани
старинный род на поле брани
ещё Тамаре верен был
они Менгрелией владели
богатством, властью. В самом деле
сей князь в элиту сам входил
Шутя прошёл пажетский корпус
бант флигель адъютанта взял
он был игрок и непоседа
и по Европам разъезжал
По воспитанию европеец
 грузин в начале всех начал
России варварство в беседах
он обличал, он осуждал
От кредиторов на Кавказе
ушел. Полковника в приказе
сам Николай ему вписал
и в этой самой главной визе
его командующим в Тбилиси
где Эриванский полк стоял
Вот то-то жизнь пошла солдатам
он русофобом был мохнатым
и русских не переносил
всё это недоразумение
он рассудил - в свои имения
отправил кто в полку служил
они работали рабами
и рассчитался он с долгами
и не считал что виноват
варили мыло, били камень
на кузнице держали пламень
и были пастухами стад
Минули годы очень быстро
царь не уведомив министров
сам в восемьсот тридцать седьмом
поехал на Кавказ с проверкой
со смотром и хозяйской сверкой
Россия вся один ведь дом
В дороге загорелись оси
его кареты. Вышел, просит
ему карету починить
и оборванец на дороге
ему всё сделал 
царь был строгий
но был расстроган. Как тут быть?
Он протянул ему монеты
а тот вдруг честь отдал при этом
и царь спросил: Кто ты такой?
- Солдат с полка карабинеров
мы все здесь кроме офицеров
работаем кто где порой...
и вот они уже в Манглиси
недалеко и сам Тбилиси
и полк построился пред ним
шестьсот каких то оборванцев
был Царь взбешон: Казню засранцев!
Где дым побед? Позора дым!
Он на Матадовскую площадь
назавтра въехал. Бросил лошадь
и в грозной очень тишине
прошёл к штабному сам балкону
напротив встал его заслона
И зычно приказал: Ко мне!
Когда пред ним встал Додиани
и начал спорить, он на грани
ему сорвал погоны, бант
Взять приказал его солдатам
волочь в темницу. Виноватый
разжаловать и в каземат
в Бобруйск его садить навечно
Бунтовщиков смирить картечью
Элиту розгами пороть
Бежали в ужасе с Тбилиси
замешанные в горы, в выси
и это одобрял народ!
В Тбилиси дали бал отменный
и царь хотел чтоб непременно
семейство Додиани там
чтоб танцевали, веселились
от их отца чтоб отлучились
или всего лишит их сам
И танцевали и смеялись
и при имениях остались
и у царя уж злость прошла
Но князя не освободили
дворянства, титулов лишили
и в каземат за те дела
Он просидел уже три года
как вместо каменного свода
царь в Вятку ссылку подписал
Он в тридцать стал старик глубокий
не мог ходить, вставать на ноги
лишь только ползал и стонал
Его и разум помутился
и голос будто где-то скрылся
и мысль чудна была порой
Скончался в Подмосковье
где-то, в доме жены 
и в это лето
на трон сел Александр второй
***