Блаженная Марфа молилась за нас
Больная, слепая, без носа, без глаз
И ноги все в ранах кровавых у ней
Но Бог ее спас. Чтоб лечила людей
Попала в мороз восемнадцати лет
Замерла. Болезнь превратила в скелет
Когда умирала в избе у сестры
Лежала одна. Той вечерней поры
Все в поле. В избу зашел путник- старик
Сказал что полечит и язвы в тот миг
Закрылись. -Вы кто? Знать я имя хочу
-Я Пантелеймон. Я хожу и лечу
Сказал и пропал. И дано было ей
Людей исцелять. Править души людей
Закутано тряпкой лицо ниже глаз
С тех пор к ней идут. И тогда и сейчас
Блаженная Домна молилась за нас
Тринадцати лет её светоч угас
Ослепла. Был голод. Болезнь к ней пришла
Осталась жива но была - не была
Все тело мертво, лишь одна голова
Лежала цедила молитвы слова
Долго лежала. Почти двадцать лет
Забыл её мир. Все забыли. Бог - нет
Она начала уже капли смотреть
Чтоб кончилось всё. Чтоб уснуть- умереть
Сама не могла ни жевать ни глотать
И рук то ведь нет чтобы капли достать
И раз Богоматерь во сне к ней пришла
Сказала: вот капли. Подула взяла
Сказала вставай. И за мною иди.
Не бойся. След в след. Не сбивайся с пути
По узкой тропинке средь моря огня
Она шла за ней. Шла за нею три дня
И платье Марии стелилось в огне
Но ткань не горела в том длительном сне
Пришли они к яме. Там стоны и крик
Тут Домна упала от страха на миг
Мария сказала: Вставай и не бойся смотреть
Тут самоубийцы. Им вечно гореть
Уже не помочь им. Они своё не прошли
Они отказались страдать. И сбегли
Нельзя поминать их. Нельзя хоронить
Гореть им в аду пока вечности быть
Шли дальше, вошли они в храм золотой
Там дети молились. Венцы над главой
Хотела остаться, покой обрести.
Но надо идти. За Марией идти
И вот по дороге увидела мать.
Сказала Мария: Нельзя забывать.
Я дам тебе силу. Ты будешь сидеть
Прозреешь и станешь руками владеть
Но ноги оставлю. Чтобы в мир не ушла
Осталась собой. Прельщена не была
Запомнила чтоб о страданиях своих
И чтобы лечила, учила других
Скажи им что плачь о грехе большинство
За гробом рыдает а здесь- никого
Пусть плачут до гроба о грехе о своём
За гробом уж всё. В ад за грех заберём
Ты будешь лечить и ты будешь учить
Вот крест тебе, будешь им воду святить
Проснулась тут Домна. В руках ее крест
И все изумились: А Бог то ведь есть!
К ней люди пошли. Она стала лечить.
Крестом и водой. И заблудших учить
Война началась. С похоронками к ней
И если пропал, если нету вестей
Она иногда говорила: живой
Бывало: молитесь, ему упокой
Бывало средь ночи в метель иногда
Гнала мужиков: Езжай вот туда
Там путник он сбился с дороги во тьму
Уже замерзает. Скорее. К нему!
Они туда едут, находят его
Спасают. А он уж не ждал никого
Репрессии были. Ее увезли
И после допроса в сарай отвели
За сорок мороз. Отобрали тулуп
Сама чтоб замёрзла. Им нужен был труп
Прошло двое суток. Открыли сарай
А ей ничего! У них страх и раздрай
Вернули её откуда забрали
Забыли и позже и не вспоминали
А люди к ней шли и идут до сих пор
У Бога с блаженными свой разговор
***
Блаженная Ольга молилась за нас
Юна и слепа в революции час
В тот час богоборчества тяжкий, суровый
Она и прославилась делом и словом
Евангелие бросили об земь топтать
Она подняла и всем стала читать
Открыто читать не боясь ничего
К ней люди и шли. Много было кого
Икону из храма подняли они
И к ней принесли в эти трудные дни
Икона вся чёрная, стертая вся
Ходили по ней, чего делать нельзя
Не проступал Богородицы лик
Она и молилась. И вдруг в один миг
Сама Богоматерь с иконы сошла
И с ней говорила. Такие дела
И лик проступил на иконе в тот час
Так веры светильник совсем не угас
И в Коробейникого слух разошёл
О чуде. Народ к ней молиться пошёл
И вот как то летом смотря на закат
Они с Домной сказали: от Бога наград
Не ждите. Идет испытание вам.
Война. И никто не поверил словам
Война началась спустя всего год
И время пришло страшных бед и невзгод
В город они уходили зимой
По льду. По реке. И в избушке покой
Она обрела. На икону молилась
И многое чудо тогда сотворилось
Икону народ чудотворной прозвал
Кто к ней в Барнаул в домик тот приезжал
Потом уже позже когда церковь открыли
Икону в Коробейниково вновь возвратили
Пешком. Крестным ходом.
И ходят теперь
На яблочный Спас. Каждый год
Верь не верь
***
Молился блаженный Ванюшка за нас
Совсем был он немощен и каждый раз
Лежал на доске. В Покровском соборе
Народ к нему шел. И у каждого горе
Без ног и без рук, но он жил, ничего
Отростки засохшие лишь у него
Не мог даже сесть. Голову держать надо
Лежал на доске. Говорил. Сверлил взглядом
Он знал. Всё на свете. Он видел сквозь время...
Он взглядом лечил. Посмотрев лишь на темя
Молитву сказал, человек и здоров
А на кого-то смотрел и без слов
Бывало что даже боялись его
Про всех он всё знает. Всё до одного!
Все тело засохло. Как карлик мало
И лишь голова как у всех - повезло
Как есть он хотел - только с ложечки ел
Он боком лежал на доске, он умел
С рождения так. Шестьдесят лет так жил
Лицо было светлым. Бородка. Не пил
Семья его, мать, Украинкой была
Бежали сюда, но беда догнала
Ванюшка родился и в немощи был
Ходили за ним, но однажды без сил
Оставили в доме казенном его
На Украину вернулись, забыв про него
Годы прошли и вернулась сестра
Ванюшку украли. Украли вчера
Увезли его в Кемерово. Заставляв побираться
Сестра его вернула. Решив с ним остаться
В Барнауле остались и жили вот так
Кто чем то поможет, кто даст им пятак...
В Покровском соборе Ирина и он
Молились и плыл над рекой медный звон
Он часто и с Олюшкой вместе молился
Он ей говорил что Тот свет им открылся
И Федя блаженный, он тоже при них
Мне просто писать
Вся их жизнь словно стих...
Великие люди великой Руси
И к ним как к святым, все, кого не спроси
Ванюшка всё детство своё вспоинал
В деревне своей во дворе ночевал
А ночью он сильно тогда закричал
Родным рассказал - Бога он увидал
С тех пор он всё знал. Все всегда и про всех
Предсказывать стал. Мать ему: это грех!
Молчи! Пропадем! Рот рукой закрывала
А он: Всё равно. И давай всё с начала...
А в годы то те нельзя было болтать
Кулак, мол, и всё. И идут забирать...
В сарае его запирала. Попы
Сказали ей так: не уйдешь от судьбы...
Подстригли в монахи его. Стал Иов
И благословили его. Дали кров
Вот так он и жил при Покровском соборе
Молился за всех. Помогал людям в горе
Покровский собор был один в Барнауле
Те семидесятые. Давно уж минули.
Канули в лету. Забыты давно
Но всё же Ванюшка живой. Как в кино...
***
Протоиерей Виктор Голубев
Казарцев Владислав Александрович
Псаломщик. Взят был в 1931
Из церкви в области Тверской
Всё было быстро. Было верно
Везде бывало так наверное
Когда железною рукой...
Три года Беломор канала
В 1937 еще пятак...
А потому что дали мало
Пересмотрели. Жёстче стало
Оно потом и вышло так
Он отбыл всё. В село вернулся
Пожил немного. Снова взят
Он не сломался. Не прогнулся
И на канале не загнулся...
Считали: здесь таким нельзя
Судили. И опять дорога
Навечно сослан в Казахстан
В степях где только неба много
Пустыня, ветер, голос Бога
Где гложет боль душевных ран
Где умер сын его. Так было
Схоронен в лагере. Как зэк
Держава многих хоронила
В бараках тиф. Чума ходила
Война. Тот век - жестокий век...
Служил он в церкви в Кокшетау
И сам расписывал тот храм
Он и сейчас стоит во славу
Хранит Российскую державу
От зла, от перепутья, драмм...
Он был у Домны у блаженной
О чем то с нею говорил
О чем то может сокровенном
Что он сберёг и что не тленно -
В Семипалатинске почил
Тогда уж церковь возрождалась
Шли девяностые тогда
Тогда Россия начиналась
Утраченное возвращалось
И верится что навсегда
***
Негасимая свеча
Казарцев Владислав Александрович
Иногда так бывает
Ни просвета, ни сна, ни покоя
Тут бы в церковь
Да страшно - карьере настанет конец
Вот и маются тайно
Пока их совсем не накроет
Начинают молиться -
иначе трындец
Так устроен наш мир:
человек прорастает в систему
где следят друг за другом
Ждут когда промахнёшься чтоб бить
Правит зло.
Вообще это вечная тема
Но не каждый во зле
Может есть, может спать, сможет жить...
И приходят украдкой
Тогда на могилку к блаженным
К тем кто к Богу близки
К тем кто тяжко и праведно жил
И за них попросить
Просит каждый из них сокровенно
И они помогают
Там попросят чтоб Бог их простил
Это было в июне
Когда солнце вставало уж рано
Чтоб акафист прочесть
На могилу к блаженной пришли
На простую могилу
У Ольги Темной ведь не было сана
И на столике свечку
Обычную свечку зажгли
Начался частый дождь
Сильный ветер и громы проснулись
А они всё стояли
И молились теперь под дождем
Прочитав всю молитву
Напослед обернулись
А свеча всё не гасла
Будто в мире горела ином
Ветки сверху летели
Ветер бил безо всякой пощады
Дождь косой и холодный
Словно плетью тот столик стегал
А свеча так горит:
Пламя ровное будто лампада
Видно эту молитву
На небе сам Бог услыхал
Эти люди давно уже
В церкви теперь прихожане
Вспоминают о чуде
И как к вере пришли
И как те кто давно уже там
и давно уж не с нами
Им тогда помогли
И их души покой обрели
***
Блаженная Ольга учила
Казарцев Владислав Александрович
Не расслабляйтесь. Будьте всегда готовы.
Враги за нами идут по следам нашим.
Знайте: каждое вами брошенное слово
Они развернут против вас
чтобы зло стало краше
Так Ольга Темная говорила Варе и Феде:
Когда я одна, враг показывает свое лицо -
Слепушка! Когда уже ты уедешь!!!
Когда уже кончишь нас мучать!
В конце концов!
Он набрасывается, кидается, бьёт
невидимыми руками
И всегда помогает святой крест
И молитва кресту
произнесенная своими словами
Изгоняет их и возвращает мир какой он есть
Кресту - этому святому знамению
Дана сила свыше до конца времён!
Варя и Федя! Нашему поколению
И вашему тоже это - от врага заслон
В среду и в пятницу- два дня в неделю
Церковь посвящает кресту Христову
Это оружие ваше. Оно проверено в деле
Вас не одолеть если у вас крест и Христа слово
И когда паломник в Коробейниково идет
Поклониться чудотворной иконе Матери Божьей
Перед селом Поклонный Крест
Молебен их ждет
Приложиться к кресту и идет в Храм
Который на другие не похожий
А там их встречает святыня монастыря
и нашей земли -
Лик Царицы небесной
И всё что люди сделать не смогли
Произойдет само. Богоматерь здесь
Рядом стоит. Паломник чувствует её
Так бывало не раз.
Это всем известно
***
День обновления иконы
Казарцев Владислав Александрович
В пасхальную ночь 1972 года
На 9 апреля
Икона Божьей матери с Предвечным сыном
Обновилась Духом Святым
В те дни зима отступала
Оживала природа
Милость Божия посетила Алайскую землю
Зло улетучивалось словно дым
В этот год Пасха господня
cледовала сразу за Благовещением
Как будто Матерь Божья указывала нам путь
Направляя нас всех ко Христу
И этим духовным исцелением
Была тех дней пропитана суть
Суть простая - следовать за Христом
Ни влево ни в право не сворачивая
Слева пропасть безверия
Вправо пропасть лжеверия
Ступишь не туда - потом
Сорвешься вниз и сгинешь
cебя на грехи растрачивая
Надо идти след в след
Поможет в этом православная вера
Правильно славит она Бога
И выводит на свет
Мир меряют ей. У неё особая мера
***
Тайное монашество
Казарцев Владислав Александрович
Свой тайный постриг матушка Глафира
Несла по миру двадцать долгих лет
Семидесятые. Обычная квартира
И гости. Мяса на тарелках нет
Не много знало что она монашка
Контроль. И по числу был штат
Её же сверх. А тайна как рубашка
Такая жизнь. Никто не виноват
Священник Петр знал а вот в Сарове
говела где, тех посвящать запрет
Ведь тайный постриг - от гонений,
крови - хранил
Искать возьмутся - а и нет
И успокоятся - всё, победили
И стукачи молчат и всё путём
Есть люди злые. Пишут - расплодили...
А власти реагируют потом
***
Биография Блаженной Ольги Темной
Казарцев Владислав Александрович
В селе Дегтянка
Тамбовской губернии
на реке Челновой
В семье крестьянина
Гаврилы Чернавского
и жены его Елены
Родились две дочери
Ольга с Евдокией
И это 6 июля 1887 года было
Вместе с четырьмя
имевшимися детьми
их стало шестеро
На следующий же день
7 июля
дети были крещены
Этот день был
днем празднования иконы
Казанской Божьей матери
Так промыслительно встретила
Матерь Божия рождение
своей избранницы
матушки Ольги
И сопроводила этой иконой
её по жизни
Через два года после
в село пришла беда
Черная оспа
Село вымерло
Все умирали, но выжила она
Она выздоровела
но стала навсегда немощной и слепой
Их ждал голод
и долгий путь в Сибирь
В село Нижне Озерное
Томской губернии
Округ Барнаула
Она с матерью попала в 10 лет
В год 1897
Здесь состоялось ее избрание
Она знала о людях всё
и молилась за них
Крестьяне к ней ехали
с просьбами помолиться
Потому что Бог слышал
молитвы этой благочестивой девы
и откликался на них
Удивительной кротостью
отличалась она
Она стала блаженной
Ольгой Темной
Она говорила что мир наш
делаем мы
Он есть только до тех пор
пока люди молятся Богу
Шло время
После снесения церкви
и утопления священников
в 1918 году в Нижне озерном
и осквернения Коробейниковской церкви
в Коробейниково
большую икону Казанской Божьей матери
положили на мосту
ликом вверх
И по ней все кто шел
проходили наступая сапогами
на её лицо
И был настрой у всех
бороться с верой
А те кто не хотел
бороться так
Их было мало и они боялись
Боялись потому
Что убивали всех
кто отклонялся от верховной линии
Блаженная лишь
открыто выступила против
Ее не тронули
считали сумасшедшей
Она икону эту забрала
и долго ей молилась
Изображения не было на ней
И стало чудо
Матерь Божия из иконы вышла
к людям
Сказала им что согрешили все
Не надо отделять
Кто больше а кто меньше
Молиться надо Богу
И просить
Очистил души чтоб от грязи
И как молиться стали
вместе с Ольгой все
Так лик и проступил на этой доске
Потом икона стала словно новая
Так, будто не было всего
До возвращения в храм
в 1980х
Блаженная не дожила
Сказала так, когда уж умирала:
Сегодня понесете мое тело
С Барнаула в Коробейниковский храм
Отпевать
А завтра и икону понесете
Всё возвращается
И православию быть
И снова церковь возрождается
По воле Божией
И вера возрождается людей
И с радостью великой ухожу
России быть!
И мир стоит на том
И умерла
И сделалось всё как сказала
Точно
И каждый год с тех пор
Несут икону
Из Барнаула в Коробейниково
в храм
И многие идут в сем крестном ходе
И оживает мир
***
Мать и дочь
Казарцев Владислав Александрович
Она посещала болящих
и чем им могла помогала
Они в её жизни пропащей
как лучик от солнца, бывало
Один то Ванюшка болезный
Сказал ей: слепая, мол, есть
Но думала: всё бесполезно
Что делала - не перечесть
Ничто уж ей не помогало
муж пил и её сильно бил
В живот бил, беременной стала
Родился сынок, больной был
Врачи лишь руками махали
Малыш, он уже умирал
Беги ты от мужа, сказали,
Забьёт. А ребёнок орал...
Сибирь. Сталин умер. Хлеб надо
Покровский собор. Барнаул
и паперть. Блаженная рядом.
И люди. Их голос и гул
Пришли к ней. Помочь и проведать
К той Ольге. Молилися с ней
Она и сказала: ты в бедах
Не плачь. Хоть слепа, мне видней
Твой муж не притронется к водке
И сам заречется он пить
Он, время придёт, станет кроткий
Не будет ни пить ни курить
Господь вас к святыням допустит
Поедешь в святые места
В Почаево, в Харьков, нет грусти
Беда пропадет без следа...
Ребёнок её исцелился
И так все и было потом
Второй уж малыш народился
Дочурка. Пришли к Ольге в дом
Она её гладя рукою
Жалела. Сказав: тяжело
Ох, будет дитю, я не скрою
Молитесь чтобы стало светло
Та мамы судьбу повторила
Муж пьяница. Пил. Сильно бил
А Ольга тогда уж почила
Но знала что Бог их любил
Беременной бил и родился
Такой же ребенок - больной
Они разошлись. Муж укрылся
И стал им навеки чужой
Блаженная: все отбываем
Свой срок как в тюрьме здесь, сейчас
Про это в миру забываем:
Спасение не где-то. А в нас
***
Митрополит Илья
Казарцев Владислав Александрович
Владыка Нифон из Антиохеи
был в Коробейниково в 1998 году
Шел крестным ходом
был среди друзей он
Нам всем на радость, злобе на беду
Он проповедовал и мнози знали
Его наставник был - митрополит Илиа
В Ливане жил он. Нынче вспоминали
Хоть далеко, но здесь его друзья...
В Ливане он увидел Богоматерь
а шел тогда 1939 год
Она ему сказала: Мир охватит
Война и Смерть. Они уж у ворот
Погибнут многие и может статься
Погибнет Русь, за ней погибнем все
Спросил её он: Мати!!! Как не сдаться?
Как нам пройти по черной полосе?
Сказала: Чудотворный лик Казанский
Вокруг Москвы вам надлежит нести
И Петербурга. Ещё город царский
Есть: Царицын. Ты его найди
И обнеси все три. Так надо
Если падет из них хотя б один
Откроются тогда ворота ада
И зло войдёт. Его не победим...
Второе, то что надо сделать
Священников всех выпустить с темниц
Они нужны для этой битвы, дела...
Открыть монастыри среди столиц
Народ молиться должен Богу
Душой трудиться, не озлоблен быть
Тогда найдется верная дорога
Для мира этого. По ней вам и ходить...
И третье, это то что надо войско
По форме царской всех одеть тотчас
Хотя оно сражается геройски
Царь Николай и сын поддержат вас
Он встанет как глава незримый
Со многие небесные полки
И эта сила вся необратимо
Сломает зло. Ведь небеса крепки...
Священник Илиа всё то запомнил
И на иконе сзади записал
И это указание исполнил -
Он Сталину икону передал
Но только позже. В грозном 1941м
Когда уж много гибло на фронтах
И может быть его служение, дело
Весь третий рейх повергли в пух и прах
***
Отец Михаил
Казарцев Владислав Александрович
Был жаркий день июля
Священник был уставший
Пойдемте покажу вам
Сафроний где лежит
Повел дорогой пыльной
Он здесь ведь был всё знавший
Архимандрит Сафроний
Был очень знаменит
И вот с дороги видно
Большущий крест могильный
И все его спросили
Отец Михаил, ответь
Зачем большой такой он?
Он выпирает сильно
Его дожди расхлещут
И солнце будет греть
Но он ответил только:
Как жил он, то и стало
При жизни как тащил он
Свой крест - огромный крест
Так после на могиле,
Сказал он нам устало,
Такой он и имеет
и больше всех окрест
Нелегкое то время
В годах шестидесятых
Чтоб причастить больного
Вставали в пять тогда
И шли пешком конечно
Ведь не было, ребята
Особо в Барнауле
Автобусов. Да да!
Отец ведь Михаил то
На скромную зарплату
Хлеб, сало, папиросы
Скупал, сбивал в рюкзак
И шел в тюрьму, на гору
И раздавал тогда то
Его туда пускали
И он ходил. Вот так
Когда пошёл впервые
Начальство предложило
В охрану двух конвойных
чтоб рядом, при наганах
тот люд убить ведь мог
А он сказал: не надо
я отношусь спокойно
наш мир он так устроен -
Во всём рассудит Бог
Ходил до самой смерти
читал свои молитвы
С ним говорить любили
Хоть быт в тюрьме был строг
И как то было легче
с духовной его битвой
и люди узнавали
Что есть Голгофа, Бог...
Когда почил священник
Его похоронили
И зэки на могиле
Соорудили крест
Из мрамора. Весь белый
Они его любили
Вот так вот и бывает
Такое в жизни есть...
В часовню приходили
И приносили деньги
Чтобы всегда горела
У батюшки свеча:
Ведь много кто был волком
Но он сумел так сделать
Не знамо как, но сделать
Что душу облегчал
***