Юнкер : другие произведения.

  

  

  

  

   Изольда Марковна, весёлая старуха,

   Не в силах сладострастие унять,

   (Всю жизнь слыла в округе потаскухой),

   Мужей чужих тащила на кровать.

  

   Её не раз до смерти били бабы,

   Но выживала грешница всегда!

   «За раз бы обслужить цыганский табор! » —

   Была её заветная мечта.

  

   Светило солнце, звонко пели птицы,

   Изольда Марковна тянула коньячок.

   Вдруг скрипнули тревожно половицы,

   И в дом ввалился странный мужичок.

  

   Хромой, горбатый и к тому же рыжий,

   Симпатий он совсем не вызывал.

   Но чем-то для ума непостижимым

   Изольду Марковну зашедший привлекал!

  

   Чтоб скуку сбить, холёною рукою

   Она плеснула гостю двести грамм,

   Побочным взглядом рассмотрев такое,

   Что даже не поверила глазам!

  

   У рыжего, горбатого уродца,

   Сквозь дыры на изношенных штанах,

   Изольда Марковна узрела «иноходца»

   И зачесалась в нескольких местах.

  

   От похоти то в пот, то в дрожь бросало;

   Шальные мысли вились в голове.

   Стрела Амура в мозг вошла как жало:

   «Отдайся, дура, прямо на столе!»

  

   Уж час прошел; а ей всё было мало!

   Горбун решил исправить недочёт:

   Пот утерев и выдохнув устало,

   Предал утехам новый поворот!

  

   Изольда Марковна заквакала лягушкой;

   Рвалась, как птица, из последних сил.

   Напрасно всё: горбатый "колотушкой"

   Дыхание несчастной перекрыл!

  

   Когда он слез, Изольда не дышала,

   Лишь дёргала в агонии ногой.

   Горбун свинтил (его как не бывало),

   Допив коньяк — видать, за упокой.