И была она не такой, как все:
Её мишку не Тедди звали, а Рузвельт,
Не скучала зимою она по весне,
И в корзину не лезла, назвавшись груздем.

И жила она жизнью не такой:
Свое время в мечтах подчас проводила,
Но трудилась усердней, чем пчелиный рой,
Не смеялась она, но... и не тужила.

Не ждала она, как придёт успех,
Но и без дела никогда не сидела,
Она знала, что леность ужаснейший грех,
И что сделать могла всё, если хотела.

Знала, делать всё нужно ей самой.
Удивлялась, когда на злой рок роптали.
- Человек управляет своею судьбой, -
Говорила она, но над ней смеялись.

Злые языки мучили её,
Осуждали, как будто она еретичка,
Лишь за то, что мнение имела своё,
И свободна была, будто в небе птичка.

И старались все вокруг изводить
Её, добрую к людям, зверям и птицам,
И пытались на чём-то плохом подловить,
За спиной сочиняли всё небылицы.

Первая слеза, а за ней ещё:
Потекли ручьи по румяным ланитам.
Причинили слова людей сильную боль,
И в груди зародилось семя обиды.

Не сдалась она, продолжала жить,
Продолжала, как пчелка, вечно трудиться
И стараться мечты свои в жизнь воплотить.
Она знала, всё может осуществиться.

***

И была она не такой, как все,
И жила она жизнью не такой.
Не ждала она, как придёт успех,
Знала, делать всё нужно ей самой.

Злые языки мучили её,
И старались все вокруг изводить.
Первая слеза, а за ней ещё...
Не сдалась она, продолжала жить.