Кейлин Коул. Надежда на чудо

Надежда на чудо

Чтобы не происходило в моей жизни, у меня всегда оставалась надежда на что-то хорошее, можно даже сказать на что-то чудесное. Даже, когда меня предавали, обманывали, использовали мою доверчивость, и от безнадежности хотелось выть. Даже тогда у меня оставалась надежда на что-то хорошее, что должно произойти в моей жизни.

И, конечно же, в тот злополучный вечер, после жуткого трудового дня и совершенно выматывающей дороги по пробкам города, когда вожделенный вход в подъезд своего родного дома был уже перед глазами, я тоже надеялась, что чудо свершится. Надеялась, что меня перестанут преследовать друзья-предатели, а вместе с ними и мой бывший благоверный. Надеялась, что полный дурдом на работе прекратится, и воцарится спокойная рабочая обстановка, в которой действительно хочется работать, а не пахать, потому что надо зарабатывать на проживание. Надеялась, что это меланхоличное и пессимистическое настроение, навеянное приближающейся осенью, пройдет, и я буду наслаждаться красками изменчивой природы. И еще очень на многое я надеялась в тот вечер. Однако не то, что не надеялась, я даже совершенно не ожидала, что, уже схватившись за ручку двери подъезда, на меня нападут сзади.

Одной рукой он схватил меня за горло, перекрыв тем самым почти весь кислород, а второй обхватил талию. Прижав меня к своему крепкому телу, он резко рванул, чтобы развернуться.

- Ты знаешь, что я могу с ней сделать. Так что, дай мне уйти.

Я взглянула на оппонента моего захватчика, и воздух окончательно перестал попадать ко мне в легкие. Такие мужчины бывают только на рекламных плакатах, и то предварительно как следует потфотошоплены. Он был высок и широкоплеч. Его мощная грудная клетка вздымалась от частого дыхания. Черты лица были немного грубоваты: квадратный подбородок, резкая линия скул, сжатые в недовольстве губы, перебитый нос. Однако все это совершенно не портило общее впечатление от его мужественной красоты. Наоборот это как-то делало его похожим на древних викингов. Он был сногшиботелен. Его ярко-голубые глаза яростно блеснули, немного сузились, и он еще больше напрягся.

- Отпусти ее. И тебя ждет легкая смерть, - его глубокий, хрипловатый голос пробрал меня до костей. Услышав его чувственный с хрипотцой голос, я вздрогнула.

- Что, самочка, понравился? Ты меня еще не видела, - глумился мой захватчик. Его хватка усилилась, и от недостатка воздуха у меня начала кружиться голова и все плыло перед глазами. Еще немного в столь крепких мужских объятьях и я потеряю сознание. - Ммм, а она приятно пахнет. Спариться с ней будет одно удовольствие, жаль, что ее ненадолго хватит...

- Отпусти ее, - рявкнул незнакомец. Его ноздри раздулись, а черты лица вдруг стали очень резкими. В глазах полыхал огонь.

- Ну, уж нет, - захватчик резко рванул мою голову в сторону, обнажая мою шею. Вслед за этим я почувствовала, как меня укусили. Но даже тогда, я все еще надеялась...

***

Боль... Непередаваемая боль. Все мое тело горело. Было ощущение, что все мои кости ломались и срастались вновь. И все это сопровождалось жуткой болью. Я с трудом могла вспомнить, что после того укуса мой захватчик толкнул меня по направлению к незнакомцу. Пока мое сознание еще совсем не отказало мне, я чувствовала его руки на своем теле, ощущала его беспокойство за меня и ярость от того, что ему пришлось отпустить преступника и спасать совершено незнакомую девушку. А мои муки тогда только начались.

Я была совершено беспомощна. Боль захватила каждую клетку моего тела. Она выламывала, разрывала, поглощала все мое сознание. Я совершенно не могла сопротивляться, когда незнакомец подхватил меня на руки и быстрым шагом отнес к своей машине. Уложив меня на заднее сидение, он нежно погладил меня по щеке. В его голубых глазах светились беспокойство и решимость.

- Я умру? - прохрипела я. Уж лучше узнать правду сразу, если он, конечно, скажет ее мне.

- Возможно, - в его голосе слышалась какая-то горечь, а в глазах отразилась печаль. Тряхнув головой и на миг, закрыв глаза, он более решительно проговорил. - Нет, ты не умрешь. Я только нашел тебя. Я не позволю тебе.

Он говорил что-то еще, но я уже не могла слышать его. Не могла понимать значения его фраз. Именно в этот момент для меня начался настоящий ад. Та боль, что возникла сразу после укуса, была ничем по сравнению с тем, что я чувствовала теперь. Меня выкручивало, жутко хотелось разорвать собственную кожу ногтями. Сильно ныли зубы. Хотелось кусать, рвать на части. Не удержавшись, я застонала, выгнув спину от очередного приступа боли. Лицо незнакомца исказилось маской испуга. Он резко отпрянул от меня, захлопнул дверь машины и бросился к водительскому сиденью. Заревел двигатель, и машина рванула с места. Я же потеряла сознание.

На всем протяжении пути я пребывала на грани сознания. Я, то была в бессознательном состоянии, то приходила в себя, но совершено не понимала, что твориться вокруг меня. Я думала, что он отвезет меня в больницу, но совершенно ошиблась в этом. Все люди, которых я видела, совершенно не были похожи на врачей и медсестер. Да, и дом, куда меня привезли, явно отличался от больницы. А всегда, когда я умудрялась выныривать из океана боли, в котором тонул мой организм, я видела у своей кровати незнакомца.

- Как тебя зовут? - однажды прокаркала я, когда боль немного отступила. Мне как-то совершенно не хотелось умирать, не зная его имени. Говорить было трудно. Горло пересохло настолько, что было впечатление, будто каждое слово было подобно сильно заостренному ножу.

- Мирослав, - у него был очень приятный голос. Он успокаивал, умиротворял. Так хотелось его слышать вновь и вновь. Моя ладонь, находящаяся в его руке, согревалась его теплом. И все его присутствие делало меня немного сильнее. И глядя в его глаза, мне хотелось дальше продолжать свою борьбу с болью. Было такое чувство, что у меня есть причина, ради которой стоит бороться. И эта причина светилась в его бездонных глазах.

***

- Ты не можешь этого сделать. Это может убить ее, - эти слова я услышала, когда пришла в себя в очередной раз. Их произнесла милая пожилая женщина. Она ухаживала за мной на протяжении всего того времени, что я провела здесь. Сколько все это длилось, я не могла сказать. Время потеряло для меня всякое значение. Значение имела только боль и... мое желание жить.

Святослава, так звали женщину, всегда оказывалась рядом, когда мне что-либо требовалось. Она поила меня, пыталась накормить, обтирала мое тело, когда то покрывалось испариной.

- Она и так умирает. А это может ее спасти. Пойми, я должен попробовать. Это может получится... Уже прошло три дня... - голос Мирослава звучал приглушенно, но очень решительно. Это был голос отчаявшегося человека, который, возможно, нашел способ помочь умирающему.

- Вот именно уже прошло три дня, и она все еще не умерла. Она может пройти через превращение до конца. Обычно люди умирают на следующий день после укуса. Вероятно, в ней есть наша кровь.

- Посмотри на нее! Она не вынесет завершающей стадии!

- Возможно, ты и прав, - по-видимому, я выглядела не лучшим образом, потому что в голосе Святославы звучало больше согласия, чем сомнения. - Ты ведь знаешь, что произойдет, если она умрет или не примет тебя?

- Глупый вопрос. Я уже все обдумал. И все решил.

- Мы может остаться без вожака и наследника.

- Не останетесь. Обещаю.

- Мирослав, ты же ее даже не знаешь...

- Святослава ты долго знала Мурома? - по-видимому, Мирослав получил на этот вопрос безмолвный ответ, потому что продолжил более властным голосом. - Вот именно! Мне не нужно ее знать. Она моя. И она пришла в себя... Опять... - хмыкнул он. Святослава кинулась ко мне со стаканом воды. Мои клыки клацнули о стекло. И когда они успели вырасти? Или они всегда были такими?

Я поверх стекла посмотрела на Мирослава. На его лице была написана полная решимость. В глазах полыхал огонь... желания? Кажется, мои мозги совершенно оплавились, что чудится неведомо что. Он улыбнулся, и от его улыбки все мое существо растаяло, заныло, затрепетало. Ни на одного мужчину у меня не было такой реакции. Даже на мужа, хотя, мне казалось, что я любила его. Эта улыбка была греховна и обещала много удовольствия, нежности и ласки.

- Святослава приготовь все здесь, - отдав это загадочное распоряжение, Мирослав удалился из комнаты. А Святослава начала хлопотать вокруг меня.

***

Боль ушла, но на ее место пришла полная апатия. Так всегда бывает, когда организм был измучен ее приступами. Все тело гудело, и я могла чувствовать каждую его клеточку. Даже самое нежное прикосновение ощущалось очень сильно. Все нервы были напряжены. Наверное, я превратилась в самое чувствительно создание на свете. Но после того ада, что я пережила эти чувства только приветствовались мной. Шевелиться совершенно не хотелось. Было такое приятное состояние расслабленности, покоя. Однако, по словам Святославы, это не должно продлиться долго. Все это было недолгим затишьем перед другим приступом боли, несравнимым с предыдущими.

Я, наконец, могла нормально говорить: горло не першило и не перехватывало от сухости. Пытаясь выяснить у Святославы, что со мной твориться, и о чем они говорили с Мирославом, я получила только загадочное заверение, что я все скоро узнаю. И все это мне объяснит Мирослав. Ну что ж, у него, так у него. Тем более, что от Святославы мне все равно ничего не добиться, так решительно она отказала мне, что-либо пояснять. А сил настаивать у меня совершенно не было.

Насладившись недолгой ванной, которую я смогла принять при помощи Святославы, я наслаждалась ощущением чистоты собственного тела. Меня очень сильно тянуло спать, еще одно последствие долгой борьбы с болью. Вновь улегшись в кровать на свежее постельное белье, я издала стон облегчения и удовольствия. Только моя голова коснулась подушки, как я тут же погрузилась в сон.

Мне снился сон. Страстный, эротический, полный томления сон. Мне снилось, как крепкая мужская рука путешествовала вверх по моему бедру, вызывая тем самым волну желания. Мне снились нежные ласковые мужские губы у себя на шее, которые слегка покусывали кожу и тут же зализывали нанесенные укусы. Снилось, как к моей обнаженной груди прижимается столь же обнаженная мужская грудь, вызывая у меня желание потереться об нее. Издавая стоны наслаждения, я своими руками исследовала тело нависающее надо мной. Крупное, мускулистое мужское тело. Тело Мирослава. Его глаза полыхали голубым пламенем, в котором отражалась вся степень его желания.

Он склонил голову и завладел моими губами. Его губы были нежными, уговаривающими меня ответить на поцелуй, дать испробовать мой вкус. Это был всего лишь сон, и мне так не хотелось его останавливать. Хотелось попробовать все, что он может предложить мне. Поэтому я зарылась пальцами в его светлые, цвета пшеницы волосы и ответила на поцелуй. На ощупь его волосы оказались мягкими и шелковистыми. Их так приятно было перебирать пальцами. От наслаждения, вызванного его губами и руками, я выгнулась ему на встречу и приоткрыла рот, впуская его в себя.

Он как будто ждал именно этого. Его язык вмиг оказался внутри и стал ласково играть с моим языком. Поцелуй стал более требовательным и жарким. Отвечая на его страсть, внутри меня все сильнее разгоралось пламя желания и потребность в новых более смелых ласках. Застонав ему в рот, я опять выгнулась ему на встречу, желая быть как можно ближе к нему.

Мирослав придавил меня своим телом к кровати и просунул свое бедро между моими ногами, тем самым лишая меня возможности двигаться. Его губы переместились к моему уху и начали нежно играться с моей мочкой, заставляя мое тело содрогаться. Рука стала ласково подбираться к моей груди. Я почувствовала, как моя грудь заныла в ожидании его прикосновения. Когда его ладонь обхватила грудь, а указательный и большой пальцы сомкнулись на моем соске, я задохнулась от нахлынувших на меня чувств.

Меня опалило жаром, хотелось ласкать, обнимать, лизать и кусаться в ответ. Хотелось доставить ему такое же удовольствие, что он доставил мне. Мой мозг совершенно отключился, я действовала совершенно инстинктивно. Оттянув его голову, я жадно набросилась на его рот, страстно целуя, показывая какую жажду он разжег во мне. Изогнувшись, я умудрилась перевернуть его на спину и оказаться сверху его большого мускулистого тела. Мои руки стали изучать мускулы его плеч, груди. Коготками я прошлась вниз по его боками, несильно царапая кожу. Затем распластала ладони на его животе, поглаживая его в нежнейшей ласке, тем самым исторгнув стон из его горла. Прижавшись к его груди, я облизывала колону его шеи. Затем перешла на грудь.

Во мне проснулось какое-то необузданное желание, которое я никогда до этого не испытывала. И мне это нравилось. Мне определенно нравилось то, что происходило в этом сне. Мне нравилось, что я смогла заставить этого великолепного мужчину стонать от наслаждения. Смогла заставить вожделеть меня. Мне нравилось испытывать мощь своей женской силы над ним. Я упивалась ею.

Из горла Мирослава вырвался клокочущий звук, похожий на смех мужского удовлетворения. Он схватил меня за плечи и оторвал, усадив на себя. Приподнявшись, он стал покрывать поцелуями мою грудь, постепенно приближаясь к соску. Я выгнулась навстречу его требовательным губам. Когда он захватил мой сосок и слегка прикусил его, я закричала, сильнее прижимая его голову в себе. Его руки опустились к моим ягодицам и прижали к явному свидетельству его желания.

- Ты принимаешь меня? - прохрипел он. Почему-то мне показалось, что он спрашивает не просто так. Но на тот момент я могла думать только об одном. Во мне горела потребность, чтобы он оказался внутри меня как можно скорее.

- Да, - простонала я. - Да, принимаю.

На его губах расплылась улыбка. Он поцеловал меня, одновременно приподнимая над собой, направляя себя в меня. Он оказался большим, больше, к чему было привычно мое тело. Он растягивал меня, причиняя одновременно небольшую боль и непередаваемое наслаждение. От охватившего меня нетерпения, я резко опустилась на него, издав стон наслаждения от чувства наполненности. Он же зарычал, сдавив меня руками, чтобы я не смела двигаться, как мне того хотелось.

- Не так быстро, кроха, - простонал он мне на ухо, прикусывая мою мочку. - Ты очень узка. Тебе не больно?

Забота в его голосе заставила мое желание немного отступить. Взглянув в его глаза, где светились желание и радость обладания, меня затопило чувство нежности к Мирославу, который сдерживал себя, чтобы не причинить мне боли.

- Нет, мне не больно. Мне хорошо, - я наклонилась и поцеловала его. Этот поцелуй не был похож на прежние. В нем не было лихорадочности обладания, он был нежен и направлен на то, чтобы показать, ему как мне приятна его забота обо мне и как мне хорошо быть с ним. Постепенно его объятия ослабли, он стал нежно поглаживать мою спину, а его поцелуй стал более страстным.

А затем он начал двигаться. Я даже замурлыкала от удовольствия, пронзившее мое тело. Волны наслаждения накатывали, заставляя меня выгибаться и впиваться в его плечи. Его губы переключились на мои плечи и грудь, заставляя меня все ближе приближаться к кульминации. Тело вибрировало и дрожало, сжимая его внутри себя все сильнее и сильнее. Все нахлынувшие на меня чувства были знакомы, и в тоже время их интенсивность была еще не ведома мне.

К затопившим меня ощущениям примешивалась еще одна невероятная потребность: мне хотелось царапаться и... укусить его. Поставить на нем свою метку. Было такое чувство, что мои клыки слегка удлинились. Однако, когда я захотела провести по ним языком, Мирослав опять завладел моим ртом. Все мысли о проверке длины моих зубов вылетели у меня из головы. Сейчас для меня имели значения только его толчки глубоко во мне и то, что я испытываю, ощущая их.

- МОЯ! - в какой-то момент прорычал он, глубоко вонзаясь. От этого движения меня затопил экстаз. Я выгнулась и закричала. Руки Мирослава крепче прижали меня к себе, а его губы оказались на моей шее. Он меня укусил! Меня опять укусили! Но в отличие от первого укуса, этот был мне приятен. Он обострил мои ощущения, и я чуть не потеряла сознание от удовольствия. Вцепившись в его плечи, я поняла, что царапаю его. Осознание этого пробудило во мне что-то звериное и, поддавшись этой потребности, я укусила его в ответ.

- Да, да, моя! - простонал он, кончая.

Я была в полном довольстве. Лежа на его груди и ощущая вкус его крови у себя во рту, я пыталась восстановить дыхание и придти в себя. Все было так прекрасно. Жаль было только одного: это был всего лишь сон. И он заканчивался. Взамен ему наступал кошмар: боль и мучения вернулись, как и обещала Святослава.

***

Я резко проснулась. Не было никакого медленного пробуждения. В одно мгновение я спала, а уже в следующее сидела на кровати и с интересом озиралась по сторонам. Спальня оказалась не большой, но очень уютной. Шкаф, небольшой комод, кровать и две прикроватные тумбочки, со стоящими на них лампами в стиле ампир, составляли всю ее обстановку. Комната была очень светлой и поистине мужской.

И я находилась в этом обиталище мужчины. На меня нахлынули воспоминания о произошедшем у подъезда моего дома, о незнакомце по имени Мирослав, о мучительной боли... Однако сейчас у меня не наблюдался ни один признак последствий этой боли. Я была полна сил, и было нестерпимое желание двигаться. Что было совершено не естественно после всего того, что мне довелось испытать за эти несколько дней. Да! Как раз, очень интересно, сколько же дней я в действительности провела здесь? И где это здесь?

- О, ты проснулась, - в комнату, неся поднос с завтраком, вошла Святослава, светясь улыбкой. - Как ты себя чувствуешь?

- Удивительно, но очень хорошо. Что со мной было? Где я? Кто вы такие?

Улыбка на лице Святославы немного увяла. Она заметно нервничала. Ее движения стали отрывистыми, когда она размещала на кроватном столике, принесенный ею завтрак, и разворачивала салфетку.

- Я... Мне надо кое-что сделать на кухне. Я скоро приду, - Святослава быстро развернулась и покинула комнату. Странно. Очень даже странно. Что-то здесь не так. Каким-то внутренним чувством я поняла, что мне срочно надо найти Мирослава и все выяснить у него. Нападение лучшая защита.

Отодвинув столик и поднявшись с кровати, я огляделась в поисках своей одежды. В комнате ее не оказалось. Зато в шкафу оказалась мужская одежда. Естественно. Быстро осмотрев содержимое шкафа, я выбрала белую рубашку в тонкую голубую полоску. Утонув в ней, я убедилась, что она доходит мне до середины бедра, и я выгляжу в ней вполне прилично. Ну что ж это лучше, чем быть просто голой.

Выскочив из комнаты и дома, я обнаружила, что совершенно точно знаю, где находится Мирослав. Мне не был знаком дом и его окрестности, однако все здесь казалось мне родным. Я бежала мимо домов и незнакомых мне людей. Я бежала, преследуя свою цель, и получала от этого удовольствие. Кровь струилась по венам. Сердце неистово стучало в моей груди.

Я обнаружила их на небольшой поляне, окруженной лесом. Святослава что-то кричала Мирославу, при этом дико жестикулируя. Полуобнаженный Мирослав, спрятав руки в карманы джинс, резко отвечал на все ее выкрики. Другой полуобнаженный мужчина средних лет стоял между ними и ухмылялся. Его ярко-зеленые глаза остановились на мне, и он стал улыбаться во все лицо. Эта улыбка преобразила его суровые черты, и он превратился в очень привлекательного человека. Он что-то проговорил, и спорщики замолчали.

Мирослав повернул голову в мою сторону, оглядел с ног до головы и широким шагом направился ко мне. В его глазах полыхал гнев. Да как он смеет! На что он сердится? Это мне в пору сердиться! Со мной неизвестно, что сотворили, теперь я нахожусь непонятно где, окруженная неизвестными людьми. И никто не хочет отвечать на мои прямые вопросы! И он еще смеет гневаться!

Не говоря ни слова, Мирослав подошел ко мне и взвалил себе на плечо. Я начала колотить его по сильной мускулистой спине. Но это было равноценно тому, если бы я колотила стену. Он, по-моему, даже не поморщился.

- Пусти меня! Гад, да отпусти же меня! Я буду кричать.

- Не поможет, - он встряхнул меня на своем плече. В одно мгновение мы были на поляне, а уже в следующее он бросил меня на кровать, которую я занимала некоторое время. - Больше не смей появляться в таком виде в деревне!

- Да что б тебя! - я пораженно озиралась по сторонам. Как такое возможно? Как он смог это сделать? Кто он? Испуганно я стала отползать по кровати как можно дальше от него. Я с ужасом смотрела на него. - К-кто ты такой?

Заметив мой испуг, его гнев как рукой сняло. Он заметно напрягся и склонился надо мной, протянув руку, чтобы коснуться.

- Нет, не приближайся! - в моем голосе звучала паника. Он резко отпрянул и в раздражении стал ходить по комнате из стороны в сторону. Прибившись к изголовью кровати, я напряженно наблюдала за ним. Он был похож на большого хищника в клетке. Несколько раз он пытался заговорить, но оставлял эти попытки. И каждый раз в раздражении проводил по своим золотистым волосам, зачесывая их назад.

- Ты веришь в оборотней? - наконец решился он.

- Оригинальное начало. Не этого я ожидала, - началось, когда я сильно нервничала, во мне просыпалось какое-то ненормально чувство юмора. - Хочешь сказать, что ты один из них?

- Да.

- Ага, а я великолепная Клеопатра. Попробуй еще раз, может, получится.

- Я действительно оборотень. А точнее оборотень леопард. Я родом из Атлантиды...

- Хочешь сказать, что ты утопленник? И тебе более одиннадцати тысяч лет? Ты хорошо сохранился для своего возраста.

- Нет, ты не поняла. Мне всего 300.

- Ааааа, всего. Какая жалость.

- Ты можешь меня просто выслушать?

- Когда разговариваешь с трехсотлетним старцем трудно удержаться.

- Я не старец!

- Хочу тебя поставить в известность: человеческая жизнь очень редко продолжается сто лет. А ты утверждаешь, что тебе триста. Так что сам понимаешь... по моим меркам ты старец.

- А по нашим: я еще очень молод!

- Ой, простите за оскорбление! Я не часто говорю с трехсотлетним атлантийцем и всех нюансов этикета не знаю! Прекрати нести чушь! Кто ты такой, черт возьми?! И что здесь творится!

- Тогда помолчи и выслушай! - прорычал он. Видя, как его глаза сузились, и в них полыхали гнев и раздражение, я посчитала правильным впредь подавлять в себе все порывы неуместного комментирования.

- Хорошо, - протянула я. - Я тебя слушаю.

- Атлантийцы были очень могущественны. Им были подвластны очень многие вещи. Телепортация, телекинез, управление стихиями и энергиями. Один из них начал экспериментировать со скрещиванием людей и животных. Результатом этих экспериментов стали мы. Оборотни. А потом произошла природная катастрофа, и Атлантида погрузилась в океан. Да, Платон поведал правду, но не всю. Многим из Атлантиды удалось спастись. Однако дабы не вызывать гнев людей, которые считали, что причиной катастрофы были атлантийцы, выжившие решили скрывать свое происхождение. Так продолжается уже на протяжении двенадцати тысяч лет. Мы живем среди вас, и вы даже не подозреваете об этом.

- Меня укусил один из вас?

- Да. Отступник. Они считают, что нужно выходить из тени.

- Зачем ему было нужно кусаться?

- Чтобы убить. Оборотни ядовиты. Для обычного человека наш укус и, попавшая с ним в организм человека, слюна смертоносны.

- Но я выжила.

- Да, скорее всего в твоем роду были оборотни. И ты смогла пройти переход. И стать одной из нас. Оборотнем леопардом.

- Милая сказка. А теперь все-таки скажи мне правду.

Мирослав безнадежно вздохнул и засветился. Сначала свечение было еле заметным, но потом все больше и больше набирало яркость, пока полностью не поглотило тело Мирослава. Какое-то время он простоял в таком состоянии, а потом стал блекнуть. И на месте Мирослава стояла пятнистая кошка средних размеров. Леопард. Все что он говорил - правда. Я закричала и потеряла сознание.

***

Я постепенно привыкала к своему новому состоянию. Святослава и Муром, тот мужчина на поляне, во всем помогали мне, учили, как стравляться со своей новой животной сущностью. Они оказались очень милой, искренно любящей парой. Местные жители очень тепло приняли мое появление и тоже старались помочь всем, чем могли. Я же была им благодарна уже за то, что они не припоминали мне, как я неслась через всю деревню полуголой. Мирослава я почти не видела. Оказалось, что он был вожаком, и у него было много дел и забот. И это меня очень расстраивало и раздражало.

Меня неудержимо влекло к нему. Я не понимала природы этой тяги. Но она была и жутко отравляла мне жизнь. Днем я мучилась от того, что он вдалеке и всячески избегает меня. А по ночам я сгорала от жарких сновидений, в которых он сжимал меня в своих объятьях. Все это приводило к полной нестабильности моего состояния и трудности обучения.

- Сосредоточься! - рявкнул Муром. - Ты должна представить себя зверем. Должна сосредоточится на этом образе.

- Я не могу. Извини, Муром, я не знаю, но у меня ничего не получается. Я совершенно не могу сосредоточится, - я плюхнулась на траву, безнадежно взмахнув руками.

- Не вини себя, девочка, - он мягко сдавил мои руки своими большими ладонями. - Ты слишком долго была вдалеке от своего суженного.

- Суженного?

- Ну да. Вы же с Мирославом спарились и признали друг в друге своих суженных. Вы пометили друг друга.

- Что?!

- Куда ты? Эй, я думал, ты знаешь, подожди! - но я не слушала его. Я жаждала крови. Крови Мирослава. Мне хотелось его разорвать. Гад. Подлец. Урод. Значит пометил. Значит, это был не сон. А я-то думала, что все произошедшее той ночью мне привиделось. А это оказалось правдой! Да как он посмел? Я ведь не давала на это своего согласия. Стоп! Как это не давала? Мне смутно припомнилось, что я что-то говорила по поводу того, что принимаю его. Но я ведь ничего не знала! Я даже не думала, что он спрашивал, принимаю ли я его как спутника жизни. Тогда я думала совершенно о другом. Но он-то прекрасно понимал, о чем шла речь. И действовал полностью сознательно, приняв решение и за меня. А в моей жизни мне вполне хватило, что мой бывший муж решил все за меня и разрушил наш брак в угоду себе и своей мамы... Но это не важно. Сейчас важно то, что этот пятнистый котяра флиртует с местной красоткой. Дон Жуан мохнатый!

- Ты! Да как ты посмел?! - подойдя к нему, я стала тыкать в его грудь указательным пальцем. Мирослав морщился от каждого тычка, потому что от злости мои ногти стали когтями. - Значит, запустил зубы в мою шею, оставил метку, а теперь других окучиваешь? Да кто тебе право такое давал?

- Право на что? - холодно проговорил он, крепко стиснув мою руку своей ладонью и заставляя меня прекратить тыкать в его плечо.

- Ты меня укусил. Связался со мной как с суженной.

- Да. И ты выжила.

- Значит ты лишил себя возможности найти истинную суженную только ради того чтобы спасти меня?

-Такой возможности я себя не лишал.

Котяра! К моему гневу прибавилось еще и негодование. И как это он намеривается искать себе суженную, когда он уже связан? Муром говорил, что если оборотень единожды был связан, то это на всю его долгую жизнь. Хотя иметь связи на стороне он вполне мог, а вот дети у него могут быть только со своей парой и ни с кем другим. Да, и поговаривали, что секс у связанных оборотней несравним с сексом несвязанных партнеров.

- Поясни, - сказала я сквозь зубы.

- Я думал тебе уже все рассказали по поводу суженных.

- Ага, рассказали. И меня никак не радует быть племенной кобылой.

- Кобылой? - на его лице было написано неподдельное изумление.

- Да, кобылой, самкой для размножения, называй это как хочешь! Меня совершенно не устраивает такая перспектива.

В ответ он запрокинул голову и начал смеяться. Его смех был похож на смех счастливого человека, у которого только что с плеч свалился огромный груз сомнений. Он схватил меня в охапку и начал кружить.

- Кроха, тебе же совершенно ничего не известно о том, как мы находим суженных. Мы понимаем это сразу, как только видим их. Как это происходит трудно описать. Скорее всего по запаху, по виду, по ощущениям, по многим причинам, но это происходит мгновенно. И у меня с тобой произошло именно так. Ты моя.

Стоп! А вот это уже совершенно ни в какие ворота не лезет. Не успела я от одного "ты моя, хочу быть с тобой", отделаться, так на горизонте другой появился. А потом что: не могу больше, ответственность больше не нужна, развод и девичья фамилия? Спасибо. Знаю. Не хочу.

Видимо почувствовав, как я напряглась, он осторожно поставил меня на землю и отпустил. Я с подозрением смотрела на него. Он откашлялся и попутался выказать полную невозмутимость и безразличие. Однако его глаза пылали желанием, надеждой и верой, что я пойму и приму его.

- Последнее время ты всячески выказывал свое безразличие ко мне, а теперь утверждаешь, что я твоя суженная и ты предъявляешь на меня права. Как-то все это не вяжется друг с другом.

- Я не считал нужным принуждать тебя. Хватит уже того, что ты была в полном неведении, когда мы связывались. Решить быть ли тебе со мной ты должна сама.

- Я могу отказать тебе.

- Это будет твоим решением. Но я постараюсь, чтобы ты не принимала такого решения.

- И как же? - подначила я.

- Ты моя, но пока тебе очень трудно понять это. Ты только недавно в нашем мире и не понимаешь всех его правил и нюансов. Тебе трудно поверить мне, учитывая все то, что произошло с тобой в прошлом. Но когда ты поймешь это, ты примешь меня как свою пару.

- В прошлом? О чем ты? Что ты знаешь?

- Все. Взяв твою кровь, я узнал все твое прошлое, твои мысли, надежды, мечты, желания. Я познал всю тебя.

- Но я тоже укусила тебя, однако ничего о тебе не знаю.

- Ты была не в том состоянии.

- Ничего не понимаю, - в полной растерянности проговорила я.

- Я тебе помогу все понять, если ты этого хочешь, - в его голосе звучала нотка сомнения. Но мне очень хотелось, чтобы он помог мне во всем разобраться. И главное помог разобраться в том, почему мне так сильно хотелось, чтобы именно он находился рядом со мной и помогал мне.

Отвечать мне не пришлось. Мирослав все понял без слов.

***

С тех пор, как я прошла обращение, прошло достаточно времени, чтобы я хоть немного освоилась и привыкла к своей новой сущности. Теперь я могла контролировать зверя внутри себя. Однако до полного контроля мне еще очень далеко. Это придет с годами. Очень трудно сдерживать себя в период трех дней до и после полнолуния, ну и конечно во время самого полнолуния. Но я могу уже вернуться в мир людей, а не оставаться под присмотром Мирослава и его людей.

Мирослав. Он оказался очень терпеливым, нежным, заботливым и внимательным учителем. И те только учителем. Общаясь с ним, я пришла к выводу, что все эти качества присущи всей его сущности в отношении любой ситуации или человека. После того памятного разговора о суженных и том, что он все узнал обо мне через мою кровь, мы больше не возвращались к этому вопросу. Он не вел себя как альфа-самец, каким и являлся, не действовал нахрапом, принуждая меня определиться: принимаю ли его в качестве спутника жизни, или нет. Он поступил намного мудрее. Он начал раскрываться передо мной как личность. Показывать все грани своего характера. Именно все: и хорошие, и плохие. Так чтобы я могла сделать выбор самостоятельно, основываясь на своих выводах о нем.

Мир оборотней оказался необычен и разнообразен. Я узнала, что жителями Атлантиды была совершенно другая раса, покинувшая свою родную планету, которая погибла от столкновения с кометой. Прилетев на Землю они выбрали для себя остров и при помощи телепатической силы самых сильных представителей своей расы окружили его тремя водными и двумя сухопутными кольцами, перекинули через эти кольца мосты и прорыли каналы, так что корабли могли подплывать по ним к самому городу или, точнее, к центральному острову. На острове возвышались храмы, выложенные серебром и золотом и окружённые золотыми статуями, роскошный царский дворец, а также были заполненные кораблями верфи и т. д., и т. п. В силу того, что Атлантийцы (к сожалению, истинное название расы не сохранилось, буду называть их так) обладали огромными познаниями в телепатии, телепортации, науках, технике, эзотерике... наверное, будет намного проще сказать чего они не знали, они были очень могущественной расой. Да, действительно, Платон во многом был прав, но не во всем. Атлантийцы щедро делились своими знаниями с земной расой. И какое-то время они мирно сосуществовали. Это была эра подъема человечества. Однако глупость, гордыня и заносчивость как одних, так и других привела к трагическим последствиям. Атлантида погибла, погрузившись на океанское дно, а земляне возненавидели все, что она олицетворяла. Все это привело к тому, что Атлантийцы стали скрываться среди людей, стараясь не обнаруживать своего присутствия. Однако, бывали исключения и некоторые выдающиеся люди в истории человечества на самом деле являлись потомками Атлантийцев.

Оборотни также существовали в мире людей. Они создавали семьи, нередко в таких семьях были и люди. Жили они общинами предпочтительно в зоне обитания животных, в которых оборачивались. Порой это были большие или маленькие общины, однако все люди были связанны теми или иными семейными узами.

Власть в общинах принадлежала Альфе и передавалась от отца к сыну. Однако сын должен был доказать свое право на звание Альфы в своеобразном Поединке. Принять участие в нем мог любой самец общины. Такой Поединок проводился каждые двадцать пять лет. Побежденный Альфа оставался в общине и мог стать членом Совета Старейшин. Что удивительно в этот Совет входили и мужчины, и женщины. Они помогали Альфе управлять общиной, своеобразная коллегия личных советников.

Остальные жители занимались тем, что могло приносить общине пользу. Некоторые оставались в деревне на постоянное жительство. В основном это было старшее поколение. Они занимались сельским хозяйством, животноводством. В деревне была своя кузня, а кузнецом в ней был Муром. Так же здесь присутствовало очень много семейных пар с выводком котят или младенцев. Удивительно, но у оборотней могут рождаться как обычные младенцы, так и котята. Это обуславливалось тем, были ли родители в звериной сущности или людьми, когда произошло зачатие. Но всегда рождается не больше двоих детей, очень редко когда бывает тройня. Способность обращаться приходила во время переходного периода, который начинался приблизительно лет в тридцать. Однако были ли дети людьми или котятами оборотни предпочитали воспитывать их среди своих.

Многие из молодежи покидали деревни и обустраивались в городах. Во всем мире есть очень много фирм, компаний, корпораций, в которых работали в основном оборотни и совершенно небольшой процент людей. Однако как звери они не могли долго находиться вне природы, поэтому очень часто возвращались обратно. Конечно, если учитывать, что, умея перемещаться в пространстве, для них не составляло никакого труда путешествовать из одного полушария в другое так часто, как они того захотят.

Что касается полукровок, то их даже приветствовали. Дети разных родителей были очень сильны. И все же случаи когда оборотень находил себе суженную или суженного среди людей были очень редки. Такие браки считались благословением и проклятием рода. Благословением, потому что вливалась новая кровь, делая род более сильным. А проклятием, потому что человеческая жизнь длилась не долго, а когда умирал один из пары, второй следовал за ним, такова была цена связи.

Я же оказалась исключением из правил. Мне удалось выжить и стать оборотнем. Такое произошло лишь однажды. Но это было так давно, что считалось вымыслом, красивой легендой. Поэтому на протяжении всего моего пребывания в окружении Мирослава и его людей приезжало очень много представителей других видов оборотней. Это объяснялось тем, что весть о выжившем после укуса оборотня человеке распространялась очень быстро. Все вновь прибывшие жаждали убедиться в правдивости слухов. Меня это напрягало, потому что я очень боялась что-нибудь сделать не так, а учитывая мое нестабильное состояние, нервничая, я могла неожиданно обратиться в зверя и совершенно не контролировать свои действия. А это было чревато, как ни как, а некоторые общины были на грани войны. Это обуславливалось их звериной сущностью, которой присущи стремление расширить территорию, упрочить власть, вспыльчивость. Но Мирослав очень умело сглаживал все острые углы, возникающие у меня при общении с ними, за что я была ему очень благодарна.

Мне нравилась моя новая жизнь. Нравились люди, окружающие меня. Нравилось быть среди них. Единственное что меня расстраивало: все прекрасно знали, что мы с Мирославом пометили друг друга, и никому не была понятна моя нерешительность и наши взаимоотношения. Все очень надеялись, что их вожак наконец нашел свою суженную, и в скором времени может появиться наследник.

Я же прибывала в состоянии и хочется, и колется, и опыт не дает. Обжегшись со своим бывшим мужем и испытав весь спектр боли, вызванной нежеланным и совершенно необоснованным расставанием, я опасалась довериться кому-либо. Однако Мирослав становился мне все ближе и ближе. Своей лаской, заботой и внимательность он медленно, но верно отогревал мое сердце. Да и моя тяга к нему становилась все больше и больше.

Мирослав очень часто покидал деревню. Это было связано с тем, что у него было много дел в компании, которую он возглавлял, а так же помимо этого он занимался поимкой Отступников. Это отдельные оборотни, которыми завладела жажда власти и могущества. Они вознамерились раскрыть тайну существования оборотней и господствовать над людьми. Однако, как бы могущественны не были оборотни, они не желали, чтобы о них было известно. Да и было их не так уж много, чтобы тягаться по численности с людьми. А люди, вряд ли благосклонно примут информацию о том, что большинство баек об оборотнях не являются вымыслом. К счастью таких Отступников не много, но все же они существуют и олицетворяют собой реальную угрозу. Поэтому оборотни объявили на них охоту. Все кто преступил закон, запрещающий причинять вред человеку, подлежит смерти.

Во время отлучек Мирослава я места себе не находила. Я очень беспокоилась за него, в особенности тогда, когда знала, что он идет за головой очередного Отступника. А ходил он часто, потому что Борислава - оборотня, укусившего меня, так и не изловили. Да и весть о том, что человек стал оборотнем, укрепила их веру в свое могущество и создала ошибочное суждение о том, что людей можно обращать, а все запреты бред стариков. Оказывается, оборотни тоже были подвержены проблеме отцов и детей.

Однажды, когда Мирослав в очередной раз покинул деревню, я решила отправиться в лес. Обычно, если не было Мирослава, со мной всегда ходил Муром или кто-нибудь из деревни. Я так понимаю особо надежные и проверенные лично Мирославом оборотни. Мне это объяснилось тем, что я городской житель и могу ненароком заблудиться. Однако из недавно подслушанного мною разговора, я узнала, что весть обо мне достигла Борислава, и он жаждет заполучить меня, чтобы навредить Мирославу.

В тот же день, как назло, никого рядом не оказалось, поэтому я решила прогуляться, не сильно углубляясь в лес. Мне как-то совершенно не хотелось заблудиться в лесу и уж тем более в лапах Борислава. Хотя вероятность этого была очень не велика, но все же береженного, Бог бережет.

Но мне действительно требовалась эта уединенность. Мне хотелось в одиночестве предаться своим мыслям. Хотелось разобраться в себе. И, наконец, придти к понимаю того, что твориться с моими чувствами, и принять решение: доверяю ли я Мирославу. Меня никак не оставляли в покое его слова о том, что я в конце концов признаю в нем свою пару. И в последнее время я все больше и больше склонялась к мнению, что он был прав. И все же опасение вновь быть обманутой все еще жило внутри меня.

Видимо, мне все же надо будет пополнить свои знания о теории вероятности, потому что не успела я выйти на опушку, где так памятно Мирослав взвалил меня на свое плечо, так у себя за спиной я услышала мужской голос.

- Надеюсь, сладкая, ты соскучилась по мне, - этот голос я не могла не узнать. Он принадлежал Бориславу. Резко развернувшись на голос, я обнаружила его в паре шагов от себя. На его лице играла глумливая, похабная улыбка. И весь он излучал столько самодовольства, что хотелось избавиться от завтрака. Он сделал шаг мне на встречу. Я ощетинилась и обнажила клыки. - Ну чего же ты так безрадостно встречаешь меня? Или я тебе не мил?

- Ты на чужой территории. Тебя убьют, когда обнаружат.

- Скоро, киска, это будет моя территория. Я убью двух зайцев разом. Позабавлюсь с тобой. Ты ведь такая аппетитная. Избавлюсь от Мирослава. И стану по праву вожаком этой общины.

- Для этого тебе надо его победить.

- Конечно. Но, если я убью его суженную, которую он успел пометить как свою, то и побеждать никого не придется, - он захохотал. У меня же пересохло во рту. - Но для начала...

Он протянул руку к моему лицу, желая приласкать. Мне же совершенно не хотелось потакать его прихотям. С размаху отбив его руку, я нанесла ему пару существенных царапин. Да, подонок, я просто так не сдамся, не на ту попал. Пока есть хоть одна призрачная надежда, что я вырвусь их этого живой, я буду отчаянно бороться за ее осуществление.

- Ах, ты дрянь! Значит, по-хорошему ты не хочешь. Тогда будет по-плохому. И легкой смертью ты не умрешь.

Ой, ну вот! Почему у всех плохишей столько бравады? Пафоса? С чего вдруг столько патетики? Что на испуг берут, что ли? Или надеются, что от этих слов колени у противника подогнуться и драться не надо будет? Решил, делай. Вот я решила попробовать покромсать тебя на куски, так и занимаюсь этим. Только как-то нелегко это. Нет, обернуться в леопарда мне удалось без проблем. А вот со всем остальным, сложнее. Как ни как, а он раза в полтора, а то и в два сильнее, мощнее и тяжелее меня. Однако с отчаянием, рыча, я кидалась на него, стараясь как можно больше поранить его когтями, побольнее укусить все до чего доставали мои зубы. Я сражалась в надежде на чудо, что мне удастся выжить и объясниться с Мирославом.

Наши тела катались кубарем по всей опушке, оглашая ее звуками борьбы, рычанием при нападении, скулежом при получении ран. Наши лапы мелькали в воздухе, стараясь посильнее зацепить соперника. Мы то сцеплялись, то расходились, оценивая в каком состоянии пребывает противник и какие раны еще можно ему нанести. Мы оба истекали кровью. Да, мне удалось порвать ему ухо, разодрать бок, сильно поцарапать морду. Мои же раны были намного серьезнее. У меня очень плохо действовала правая лапа, потому что ему удалось ее прокусить, жутко саднил загривок, а о боках я вообще старалась не думать.

Борислав напал. Его прыжок, несмотря на все ранения, был грациозен и четко рассчитан. Готовясь встретить его, я поднялась на задние лапы, выпустила когти на передних и оскалила зубы. Умереть, так сражаясь. Однако погибнуть героической смертью мне не дали. Когда Борислав находился еще на излете, в него врезался другой леопард. Я никогда не видела Мирослава в его зверином обличье, но совершенно ясно осознала, что это был он. Я была спасена. Но теперь Мирослав был в опасности.

Я заметила, что Мирослав был в очень потрепанном состоянии. Видимо, до этого он участвовал в нешуточной драке. Однако, несмотря на свое состояние, он совершенно не уступал Бориславу. Рыча, они нападали друг на друга, когтями разрывая плоть. Зубы вгрызались в шкуру, вырывая куски меха и мышц. Кровь залила половину поляны. Противники сошлись в смертельном поединке.

Я не могла просто стоять и наблюдать за этой вакханалией. Меня совершенно не устраивала роль зрительницы, когда под угрозой самый дорогой мне человек, пусть даже он на половину зверь. Я напала на Борислава, отвлекая его. Тем временем Мирославу удалось вцепиться Бориславу в глотку. Перекусив сухожилия на лапах у Борислава, я лишила его возможности двигать ими и причинять вред Мирославу, пока тот его душит. В скором времени Борислав перестал дергаться и подавать признаки жизни, и Мирослав выпустил его глотку из своей пасти.

Все закончилось. Мы остались живы. Однако от всего пережитого и сильной потери крови у меня все поплыло перед глазами. Обратившись обратно в человека, он кинулся ко мне и сжал в своих могучих руках. Меня же била дрожь, и я отчаянно цеплялась за него, стараясь как можно крепче обнять и убедиться, что все закончилось и он жив и невредим.

- Любимая, все хорошо. Все закончилось. Тише, милая, тише, - подхватив меня на руки и что-то нежно нашептывая мне на ухо, он отнес меня в свой дом.

***

Очнулась я в уже знакомой комнате и в знакомой кровати, крепко прижатой к мускулистой мужской груди. Я чувствовала, что мои раны уже почти затянулись. А самочувствие было лучше не куда. И я находилась именно там, где хотела. Мирослав был прав: осознание того, что рядом с тобой суженный приходит как-то сразу, подсознательно. И пусть со мной это случилось немного заторможено, но мне простительно, я совсем недавно была простым человеком.

Я совершенно четко могу сказать, что Мирослав мой мужчина. Мужчина, которому я могу довериться душой и телом. Мужчина, который всегда и в любой ситуации будет рядом. И я любима им. Четкая уверенность в этом полностью подавила все признаки страха и опасения, что я вновь буду брошена и растоптана предательством.

Мирослав беспокойно заворочался и издал звук, похожий на мурлыкание. Интересно, а леопарды мурлычут? Не успела я углубиться в анализ этого вопроса, как была резко перевернута на спину и прижата к матрацу могучим телом. Его руки начали путешествовать по мне, проверяя повязки на моих ранах. Видимо успокоившись, что со мной все будет в порядке, он взглянул мне в глаза.

- Больше никогда как не делай, - властно проговорил он. - Никогда не вмешивайся в драку самцов.

- Если одним из этих самцов будешь ты, меня никто не остановит от вмешательства. Ты мне слишком дорог, чтобы просто наблюдать, как тебя калечат.

Его глаза распахнулись, и в них засветилась радость, нежность и безграничная любовь.

- Видишь, любимая, я же говорил, что сделаю все возможное, чтобы ты приняла меня, - и прежде, чем я успела высказать всю степень своего возмущения его самонадеянными словами, он тихо проговорил, - Я люблю тебя.

- А я тебя, - так же тихо ответила я.

Он нагнул голову, чтобы припасть к моим губам в нежном поцелуе. Мы выжили. Теперь мы вместе. И как же это прекрасно, когда исполняется твоя надежда на чудо.

Оставить комментарий © Copyright Кейлин Коул (keilin@inbox.ru) Размещен: 30/11/2011, изменен: 30/11/2011. 48k. Статистика. Рассказ: Проза Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Я всегда воспринимала чудо как что-то хорошее, светлое, необычное, прекрасное. И всегда надеялась, что все это будет в моей жизни. И даже тогда, когда моя жизнь, казалось, летела в тар-тарары, и два незнакомца стали причиной кардинальных изменений в ней, я продолжала надеяться на чудо...

Кейлин Коул : другие произведения.

Надежда на чудо