То ли страсть, то ли страх у запретных стоит дверей,
бьется птичьей нуждой в пустую мою ладонь:
"Я твоя сестра, отворяй, отворяй скорей," -
повторяет, свистит, щебечет на сто ладов.
У меня есть косточка имени. До зари
(врать не буду, зари не случается никогда)
я шепчу в подушку: "Обещай, приди, повтори,
что вернешься в тобой прожитые города."
И сухое пространство облетевших, как листья, лет
занимается ветром, беспамятством, тишиной.
Только след под дверью, только темный, неверный свет
продолжает светить маячком мне сквозь ту же ночь.
Видишь серое небо? Выйдешь в кухню попить воды,
позабудешь, что было (значит, не было ничего).
Кто-то в снах повторяет, как в считалке: "Тебе водить",
руки прочно связав за спиной тугой бечевой.
Выходи из тумана. Заслоняй ладонью восход,
повторяй в никогда, в никуда, опять наугад:
все пройдет, как уже проходит, из года в год,
на сухой песок не ступала ничья нога.
Так, мой рыцарь. Почти окончен твой трудный квест.
Гаснут звезды, возвещая начало дня.
Поднимись в стременах, протяни ладонь, оглянись окрест,
не сходи на землю и снова пришпорь коня.  
Мне всего лишь не спится, не снится, я до утра
заклинаю в расклеенный воздух, глухую тень:
"Не гони меня, отвори, я твоя сестра,
расколдуй, разрушь неправду дверей и стен."

10-13. 03. 05