- Осторожно, Ирина Андреевна, давайте, та-ак, руку сейчас поднимем...
- Я знаю, ты приехала сюда, чтобы занять моё место!
- Так, осторожно, закатаем рукавчик...
- Я всё вижу!
- Успокойтесь, вам нельзя нервничать. Зачем вы опять себя накручиваете?
- Ты тварь, ты вылетишь из моего дома, как мешок с дерьмом! Я скоро поправлюсь, и духу твоего тут не будет! - она уже визжала, брызгая слюной, и я отстранилась, чтоб не попасть под неприятную слизь.
- Конечно, вы уже совсем скоро поправитесь! - (давай уже кончай этот концерт, ничего нового ты всё равно не скажешь) - и безмятежная улыбка моих губ немного вздрагивает, надоело, право слово - три недели одно и то же.
Конечно, я не понравилась скотинке с первого взгляда. Да и как могла понравиться расплывшейся алкоголичке самого что ни на есть климактерического возраста стройная и свежая двадцатилетняя медсестра? Правильно, никак. Я сделала проще - я понравилась мужу.
Честное слово, если бы был другой путь, я бы им воспользовалась. Я тут целый месяц, и последние дни даются особенно тяжко. Впрочем, первые тоже лёгкими не были. Приходилось всё время следить за ней - скотинка попалась тупая, но хитрая. Трижды она меня обманывала. Два раза напивалась тем, что было в заначках. На второй раз я уже и обыскала всё, а она подкупила почтальона. С её-то стажем, да с такой печенью достаточно и глотка водки, и развозит, как медузу на отмели.
Пришлось решать и эту проблему. Мне ни в коем случае нельзя отсюда вылететь до срока.
Вот с тех пор скотинка меня и возненавидела. Думала, наверное, что её будут деликатно и нежно выводить из запоя. А я сунула ей в нос нашатыря, потом устроила промывание желудка и холодный душ. Очень освежает.
Потом был относительно спокойный период - она больше не срывалась, а я ещё не очень проголодалась. А сейчас каждый день за неделю идёт... Теперь слежу сразу за двоими - мне тоже надо удержаться. Ни грамма до.
По ночам закрываю глаза и вижу ждущие меня сияния. Три больших и россыпь тех, что помельче. Я знаю их все наперечёт - большой кувшин, чаша для супа (жаль, что без крышки), чайник с деревянной ручкой. Мелкие - это стаканы, чарки, и ещё мелочи, всячина. И ещё одна проблемная штука, не знаю, что с ней делать. Магнит в оправе - брусок руды почти на два килограмма. Его ведь тоже нужно вернуть.
Сегодня сияние сразу стало просто нестерпимо зовущим, в животе засосало, и я вышла из дома в сад. Там в пристройке хранится целый мешок сладких голубых леденчиков - из них делают бордосский сироп для опрыскивания деревьев. Мешок заперт, но если бы очень было надо, я бы до него добралась. А так я просто стою неподалёку и дышу еле заметным голубым туманом. Уже третью ночь подряд.
Впрочем, сегодня можно уже не прятаться, завтра - последний день. Мы уходим в новолуние. Корни в землю, руды в недра. Домой!
А ещё мне ужасно надоело притворяться - настолько, что я перестала даже делать вид, что моюсь по утрам и хожу есть вместе с остальной прислугой.
Рассвет застал меня в саду. Собирать на себя росу не хотелось, и я по дорожке выбралась к воротам, а уже оттуда к дому.
На кухне обсуждали меня.
- ...и всегда в чёрном ходит, прям не медсестра, а плакальщица какая на похоронах!
- А глаза видела? Глаза у неё какие-то страшные. Вроде светлые, а мутные какие-то, и глядит всё искоса.
- Ага, сначала глянешь - вроде всё нормально, девка как девка, а приглядишься - чё-т не то. Вроде чё не так?
Первый голос жарко зашептал:
- Слушай, мне чё девки из котельной сказали. Говорят, её сам привёз, чтоб от Иринки избавиться. Говорят, она не медсестра никакая, а крутая киллерша. Спец по таким случаям - надоевших жён или там мужей скоренько в могилу сводит. Сама типа ухаживает, типа сестра-сиделка, и чё-то такое колет, а они все через пару месяцев раз, и сердечный приступ. Или там инсульт ещё. И всё, пипец.
- Да ну? Да ты чё гонишь, ваще...
- Да вот! А ты думаешь, почему он с ней до сих пор не переспал? До сих пор он со всеми сиделками, и секретаршами. Всех тянул, чё Иринка-то бесилась, чё их меняла раз в неделю?
Я чуть-чуть послушала, и пошла дальше. Думайте, дуры, гадайте. Ха, странная! Это вы ничего, считай, не видели. Ох, как я вначале чудила! Первая, понимаешь, попытка после трансформации. Башка дурная, ничего толком не помню - ну, то есть помню, что людям надо зачем-то водой себя поливать, а сколько, когда и зачем - не помню.
Экзамен сдала - и забыла. Да, кое-что во мне, видимо, не поддаётся изменениям. Наверное, это я и есть.
Короче, в тот раз пока не сориентировалась, чуть всё не завалила, блин. Смешно вспомнить.
Мне б до ночи продержаться, а там пусть мелют, что хотят.
Иду по коридору - провода горят и манят. Серьги, пряжки, брошки. Всякая фурнитура. Жрать хочу! Сладкого!
Крайняя степень голода - это когда я вижу её в человечках. Да, такое лёгкое сияющее облачко в печени, и зелёное свечение, разлитое по крови. У человечек она всегда жёлто-зелёная, видимо, белок окрашивает. И днём её больше, ненамного, но всё-таки.
Так я развлекала себя, пока шла длинным тёмным коридором - сторона дома, предназначенная для прислуги, резко отличалась от представительской.
Последний день, он трудный самый. Моя кажущаяся неуязвимость, и её реальная близость подтачивают изнутри. Сколько раз срывались на последнем дне - не перечислить.
Не будем умножать печальную статистику.
Я заперлась в комнате и погрузилась в ничегоделание. Закольцевалась. Когда тысячу раз поймаешь свой хвост, можно очнуться - как раз будет время утренних процедур, скотинка раньше полудня не поднимается.
* * *
ВСЁ!
Ждите меня, я иду к вам!
Мои сладкие-пресладкие, сестричка уже в пути!
Внутри туго свёрнутая поющая пустота, как будто спеленали воздух, в котором растекся колокольный звон. Красивого розового колокола.
Розового медного колокола.
Я неприметно выскользнула из комнаты. Если б не выучила путь заранее, то увидела б его въяве - мои маячки светили, что надо. Три больших и маленькая россыпь.
Хозяйский кабинет открылся легко, а вот от главной дверцы, потайной, ключа у меня припасено не было. Зато замок-то - латунный, стилизованный под старину.
Что же, пора! Я зажмурилась от предвкушения, поймала мутно-голубоватый факел замочной коробки, и слизнула всю медь. Поехали!
Останки замка рассыпались тускло-серой трухой. Я прислушалась ко внутренним ощущениям - первая медь растворилась бесследно, и срочно требовалось добавить ещё. Я высосала всю медь из проводов, слизнула мелочёвку из новоделов - какие-то письменные приборы и кусок пресс-папье. Главное - на сладкое.
Сейчас я наконец-то освобожусь от надоевшей оболочки. Пробивалась чешуя, и кожу покалывало.
Приоткрыв дверь, я проскользнула в потайную комнату, где меня ждали три большие и россыпь маленьких - коллекция уральской меди XVII века, каждый предмет которой я и караулила тут с прошлого новолуния. Моя цель. Позвать дважды, выждать полный цикл, находясь поблизости, спросить третий раз, и только потом забрать - таковы правила.
Восьмикратное "Пойдём домой?", и я бережно и нежно рассасываю тающие стаканчики, чарки, маленькую коробочку. Я быстро разогревалась, воздух вокруг тихонько потёк вверх. Облизнула магнит, высвободив брусок руды из сладкой розовой обёртки.
Всё шло как обычно, я зализала чайник, и старое дерево ручки тихонько стукнуло, упав на полку.
Но всё же что-то было не так. Какая-то мелочь на самой грани восприятия не давала покоя. Что-то не так. Вспомнила! Еле заметный шорох двери.
Я медленно повернулась. На пороге комнаты стояла скотинка. Как есть непричёсанная, опухшая, в своей необъятной ночнушке "от кутюр", стоит и смотрит прямо на меня.
А меня уже вовсю колбасит и выворачивает, воздух вокруг дрожит от жара и слоится волнами, и остановить оборот уже поздно.
Сознание осталось, но слова уже пропали. Всё, что я могу издавать - тонкий свистящий шёпот.
- Хххы... - сказала скотинка.
- С-с-с-с-с-с - сказала я. И улыбнулась.
Скотинка разинула рот, и явно собралась заорать.
- Ш-ш-ш-ш-ш - укоризненно скривилась я, и покачала головой.
* * *
- Кто-кто, варан в пальто! Считай, что я твоя персональная белочка. А чешуйчатая - так это ВиАйПи-исполнение такое. Короче, ты сейчас вызовешь почтальона, и передашь ему этот брусок, пусть отправит срочно, с-р-о-ч-н-о!
- Адрес продиктую, - вслух говорить я не могла, но организовать голос над ухом скотинки - запросто. Так даже достовернее получается. А вообще-то кстати она за мной проследила, вопрос с магнитом решится, и я спокойно сольюсь по проводам.
- И смотри, я вернусь и проверю. А бутылка-то - вот она! - конечно, это подлый ход с моей стороны, да и некрасиво как-то. Целый месяц не давала ей нажираться, а сейчас сама предлагаю. Стрёмно как-то. Но, с другой стороны, разве второй вариант лучше? По инструкции я должна обезвредить человечку, видевшую медсестру в обороте, путём выедания меди из её крови и печени.
* * *
Ну и что, даже если я скажу, что я раньше была человечкой, а сейчас - странное подземное чудище? И что из того?
Вы ДЦП-шников видели, знаете? Даунят? Аутистов? Сколько им жить, и что это за жизнь? И что бы вы сказали, если бы вам предложили исцелиться навсегда? Любой ценой.
У меня был диагноз-приговор - гепато-церебральная дистрофия нехорошей формы, быстро прогрессирующая. И когда сама Старшая предложила стать сестрой, как я могла отказаться? Объяснения с родителями Хозяйка тоже взяла на себя. Кто Ей откажет?
И с тех пор я стала медсестрой. Как была человечкой, уже почти не помню. Только облик могу воссоздавать.
Как я выгляжу? Хм, больше всего я похожа на осьминога. У меня тоже голубая медная кровь. А вот всё остальное - отличается.
- Не переживай, скотинка. Я уже ухожу. Больше мы вас не потревожим, если будете хорошо себя вести. Мужу передай - пусть медь больше не трогает. Нехорошо чужое брать. А если что - нас теперь много, и будет всё больше. Мы - Медные сёстры, и мы всегда возвращаем украденное.
И я ушла, оставив разгром наверху, пьяную скотинку, забывшуюся тяжёлым сном в спальне, с ключом от кабинета под подушкой. Пусть сами разбираются с киллершами, белочками, кражами и взломами. Интересно, они опознают отпечатки пальцев ящерицы?
Я спустилась в подвал и растворилась в проводах. Теперь - домой, под Гору, и спать, спать... до следующего раза. Только бы латунь не подсунули, не люблю её... привкус противный...