Педофилы - тоже люди. - Многозначительно, как ему казалось, сказал, он.
- Ну да...а есть женщины педофилки, интересно? - Я была поддата и смеялась со всего, что начиналось на "П".
"Пидарас, пончо, пенис, провокация, перманентный, пестик, падаль" - собиралась компашка слов-маргиналов у меня в голове.
- Не знаю, наверное... - Призадумался он.
Он лапал меня за голову, будто кореш, я любила его так, будто влюблена.
- Дети - тоже люди. Откуда, вдруг, у них взялась эта неприкосновенность, а? Они святые или как там, бля...эээ...как там говорят, а? - Спрашивал он нескладно, но родился красивым и это значило, что спрашивать ему можно было все что угодно перед тем, как уложить меня.
- Ну да...
Медленно, уверенно, со знанием дела ко мне подступала тошнота. Вот, вот и меня бы вырвало прямо ему на колени.
Один товарищ научил меня считать, когда тошнит. Говорить вслух "один" (глубокий вздох и постепенный выдох), "два" (глубокий вздох и постепенный выдох), "три"...
Я начала считать. Мне оставалось только считать и ждать. Ему, в принципе, осталось тоже самое, включая меня.
- Тебе плохо? - как-то заботливо спросил он.
- Нет - сказала я правду и плюхнулась ему на грудь.
Мое лицо было обильно смазано тональным кремом, который оставил след на его мокрой белой рубашке.
- Поехали домой? - спросил он так, будто не было никакого разговора о педофилах, неприкасаемости детей и прочей ерунде.
- Поехали.
В такси я продолжала считать, он продолжал лапать меня за голову. Мы ехали так долго, что я успела вдохнуть и выдохнуть до двадцати шести.
"Постулат, президент, паранормальный, пестрый, прыткий, путешествия" - продолжали мотаться в моей башке слова на "П".
"Пиво, патент, презерватив, патологоанатом, проститутка, прачка, плевра" - я начала размахивать руками вблизи своего лица, пытаясь отогнать слова, что с настырной скоростью плодились во мне.
- Сейчас, малыш, еще чуть-чуть и мы будем дома.
- Витя, Витя...Я люблю тебя. - слезливо пролепетала я.
- Я люблю тебя очень сильно, так сильно... - ответил он.
"Зачем тебе мои волосы? Они грязные и пахнут сигаретным дымом. Не могу утверждать, что кончики не посечены и не увлажнены моей слюной" - справлялись с алкоголем мои мысли, не доходя до рта.
- Девочка моя, хорошая моя, хорошая моя - говорил он и лапал...нет, не лапал, трогал, гладил, изучал.
2.
Обычно у тех, кто носит по ночным пятницам белые рубашки, очень маленькие, чистые и уютные квартиры. Те, что не совсем в Центре и не совсем на окраине города. Те, в которых живут красивые люди, невысокие, подтянутые, в меру смешливые и читающие одну книгу серьезного направления в месяц и две журнальные статьи, пока сидят в туалете.
В таких квартирах всегда вкручены все лампочки, исправны все электроприборы, вымыта посуда, кроме чашек, что остаются стоять до вечера на подоконнике, после утреннего кофе. В таких квартирах всегда в наличии имеются: фен, запасная зубная щетка, салфетки, молоко, яйца, плед, аспирин, минералка, пятка, сигареты.
В таких квартирах хочется остаться до понедельника, чтобы ехать на работу не накрашенной, в наспех застиранной одежде.
В одной из таких квартир я проснулась в утро субботы. Мне думалось, что часы показывают одинадцать, на самом деле они показывали восемь сорок пять.
- Доброе утро, киць. - Говорил со мной голый человек, улыбаясь и целуя в область грудной клетки.
Я закрыла голову одеялом, ибо подозревала, что выгляжу так, как в тот день, на первом курсе института, когда мы с Женьком напились клюквенной - отвратительно, мерзко, ужасно.
- Не прячься, я сейчас буду целовать твое лицо.
- Поцелуй лучше мой зад, он сейчас выглядит привлекательней. - Глухо и злобно прозвучали мои слова из под одеяла.
Сказано-сделано.
Спустя час я лежала в ванной, с чашкой какао, сигаретой, мужчиной и, кстати, достойным лицом, что странно, ибо я помню, что пила очень много, спала очень мало, не смыла косметику перед сном и совершила еще кучу всякой дряни.
- Ты вчера так мило считала вслух. - По-кошачьи раздался он в замкнутом пространстве ванной комнаты.
- Меня так сильно тошнило, что если бы я не считала, то блевала бы.
- Пох, я влюблен.
- Ты знаешь, я как-то тоже. - Впервые за триста лет улыбнулась я.
Мы потянулись друг к другу, чтобы подтвердить слова сладкими от какао губами, как вдруг раздался звонок в дверь.
- Ну ни фига себе! - Удивился он удивлением без примеси испуга, сомнения, ожидаемости.
- Кто это к тебе так рано? Еще одна влюбленная женщина?
- Вполне возможно. - Ответил он правду, с примесью испуга, сомнения, ожидаемости.
- Часто по утрам приходят?
- Да.
Я сама частенько использую способ "правда и ничего кроме правды". Использую в двух случаях - если человек мне очень нравится, или очень не нравится.
Ни один мужчина не одевал этот способ на меня. Неудобный он. Жмет, давит, кажется вот-вот разойдется по швам.
Я прикрыла лицо кружкой с какао, чтобы скрыть глаза. В них тупо остановились слезы. Может потому что вернулись слова-маргиналы, может потому, что мне уже было жалко ту женщину, которая звонит, настырно звонит в дверь.
Я так сильно старалась прислушаться, что почти потушила сигарету о свое колено, выглядывающее из под уже прохладной пенной воды.
-Бля... - одернула руку, потерев почему-то лоб, а не пострадавшую ногу.
- Привет. - Сказал женский голос.
- Я тут решила тебя завтраком...угостить. То есть, я приготовила завтрак. В общем я пришла. Я очень соскучилась. - Наверное обняли его женские руки.
- Жан...Я... - заикались мужские губы в какао, правде, похмелье.
Когда-то я целенаправленно стояла над водой, заставляя себя прыгнуть и умереть. Помню, так было страшно, что стучало не в висках, как все говорят, а в ноздрях. Сейчас происходило тоже самое. Казалось еще немного и ноздри просто разорвутся.
Я встала, взяла полотенце, облачила в него исхудавшее тело, и прислонилась ухом к двери.
"Выйти и театрально поклониться? Закрыть, тихонько закрыть дверь ванной на ключ? Утопиться? Почистить зубы? Закурить? Биться головой о стенку?!" - торжествовали вопросами мысли, подавляя мои энергетические потоки.
Я открыла дверь и решила съесть Жанну глазами. Она, в свою очередь, решила сделать тоже самое.
3.
Есть такие вечера пятницы о которых думаешь, что они последние. Есть вечера пятницы, в которых стыдно за то, что все гуляют, а ты валишься с ног и засыпаешь с книгой в руках. Есть вечера пятницы, в которых кушаешь салаты с подругой и слушаешь пианистов в незатейливых кафе. Есть вечера пятницы, которые просиживаешь одна в баре, с деньгами в карманах и молчащим телефоном в руках.
- Можно Вас угостить? - Спросил человек со щетиной, тридцатилетним возрастом и очень красивыми брюками.
- Это в смысле меня и всех остальных блядоподобных баб в заведении?
- Только тебя. Угу, я на "Вы" тож не люблю. - Уже усаживал он ягодицы и позитивный настрой на рядом стоящий стул.
- Почему ж обращаешься на "Вы"?
- Принято.
- Ха-ха. У меня на работе принято лизать задницы по утрам. Но я ж не лижу.
Он улыбнулся и понеслась.
Как же я могла знать, что этот мужчина будет кормить меня Жанной с утра, предложив запивать это чудо в платье, дороже чем моя жизнь какао?
- Привет. - Сказала она.
- Привет. - Ответила я.
Я стояла и покрывалась холодным потом. Она стояла и, думаю, тоже покрывалась холодным потом. Он..., наверняка, тоже им покрывался.
"Снимали бы порнуху, мы б уже трахали друг друга" - проскочило во мне.
Лучше бы я этого не делала, так как четыре глаза уставились на меня, будто собирались сначала вынести приговор, потом посадить на кол, потом расчленить, потом отдать на съедение собакам.
"Ааааааааааааааааааа!!!!!!" - кричала я молча.
- Бля, что ты там принесла? Давайте позавтракаем! - рвануло из меня, можно сказать несознательно.
Жанна слишком быстро после моего прозвучавшего передложения начала доставать из пакета хлеб, какие-то коробочки и термос. Отдавать это все в руки мужчине, который так и не отвел от меня своих глаз.
"Женщина в явном шоке". - Подумала я.
Я не очень люблю женщин. Их головы полны утверждений, а руки - нежности. Их сердца полны надежды, а поступки-импульсивности. Они злятся на тех, кто не умеет их любить, и радуются тем, кто за них платит.
Мне больше нравятся сигареты. О них почти все отзываются плохо, но небольшое количество людей верят в то, что они помогают успокоить нервы. От них кружится голова и пахнет горько и приятно. У них дурная слава и невероятная история. Пальцы еще долго вспоминаются ими, если не помыть их вовремя мылом. Мужчина с сигаретой во рту почти всегда сексуален.
Он стоял с продуктами в руках, Жанна смотрела на него так, будто уже готова была мстить, но еще не знала каким именно способом. Он смотрел на меня так, будто хотел извиниться, но еще не знал за что.
Я развернулась и ушла в комнату. Не знаю, что происходило там, в коридоре, пока я одевала его футболку и свои джинсы. Когда я зашла на кухню они сидели там. Он курил, она, опустив глаза, ковыряла ногти.
Нет предела жестокости мужчины, который знает, что он красив и, что бы он ни делал, секс ему обеспечен до момента возрастной физиологической неспособности к соитию.
- На.- Протянул он мне сигарету, которую секунду назад курил сам.
Если бы мы сказали Жанне, что ждем ребенка она, мне кажется, расстроилась бы меньше, чем от этого незатейливого движения.
Нет предела жестокости женщины, которая уверена, что не в мужчинах предназначена теряться её душа, что не в любви предназначено радоваться телу, что не в этом мире она найдет покой.
- Спасибо. - Взяла я сигарету в пальцы, чуть погодя переместив её в зубы.
- Ладно...Я пойду. - Сказала Жанна и осталась сидеть на стуле.
Мне так знакомо это состояние. Когда сообщаешь, что уходишь не потому, что очень воспитан, а потому что даешь человеку время на то, чтобы он тебя остановил. Не важно - словами или руками.
После "Я ухожу" нормальным считается ожидание в 20 секунд, время, которое бежит после них, уже никогда не доберется до ожидаемого финиша "Не уходи".
После слов Жанны прошло уже секунд 35, в которых: я переступила с ноги на ногу три раза, докурила, потянулась к бутерброду, но передумала брать его, чтобы не ранить еще раз своей бессердечностью почти незнакомого человека; Он - два раза поднял глаза и миллиард раз опустил их на свои ладони, которые лежали поднятыми кверху на внутренней стороне бедер.
"Подымись женщина! Поднимись и уходи!" - хотелось кричать мне.
- Уходи. - Тихо сказала я.
Вот чего ждала Жанна. Слово, которое стало бы для потока её ярости первым.
- Ты кто такая, чтобы мне указывать, а? Шлюха гребаная! Сама уходи! Сука! Слышишь? Вали отсюда!
Она была права. Я ей никто. Но я ведь я и не думала указывать ей. Я подсказала и на этом все. На этом все.
- Извини.
В одну руку я взяла бутерброд, который Жанна готовила не для меня, в другую - босоножки. Нажала на дверную ручку коленом согнутой ноги и вышла в подъезд.
Позади меня мужской голос кричал:
- Ты что охерела совсем? - обращаясь к Жанне. Оля, ты куда? Оля! - обращаясь ко мне.
Люди кричат не для того, чтобы их услышали. Криком они пытаются заглушить отчаяние, которое не способны контролировать.
4.
-Нет, нет, никакого белого платья. Я хочу быть в красном!
- Дорогая, а я хочу, чтоб не было войны. Как ты себе это представляешь?
- Слушай, такое событие бывает только один раз в жизни! И я не хочу быть похожей на куклу Барби. Я хочу одеть красное платье.
- А в красном ты на куклу Кена будешь похожа что ли? - Я рассмеялся слишком громко. Она видимо обиделась. Она всегда обижалась, когда я громко смеялся.
- Я в шоке!
Люди слабо представляют себе, что такое шок, когда утверждают, что они в шоке по любому поводу. Я был когда то в шоке, я знаю, что это такое.
Как-то, придя после уроков из школы, я застукал свою мамашу, выпятившую зад, в который мерно внедрялся какой-то лысый мужик, покрытый татуировками. Я сразу осознал, что это ни хера не мой отец, потому что мой отец умер три месяца назад. Мать повернула ко мне лицо, которое было похоже скорее на перезревший помидор и очень тихо спросила:
- Почему ты так рано?
Я перестал смеяться, и решил переспросить:
- Ты обиделась, зайка? - взяв её за руку, я пожалел об этом через секунду, так как руки у неё были очень холодные, а я не люблю держать человека за холодные руки. Во мне сразу просыпается паника. Я начинаю верить в то, что этот человек просто напросто мертв.
- Ну что в этом такого? Какая разница, какого цвета будет платье?
"Если разницы никакой, то одень белое, блять" - промолчал я.
- Никакой разницы, моя хорошая. Красавица.
Я уложил её голову себе на колени, в надежде получить примирительный минет. Она поняла мое движение несколько по-иному:
- А на медовый месяц полетим в Париж?
- Куда пожелаешь. - Продолжал я прижимать её голову к своему члену.
- Я так люблю тебя. - Пролепетала она и обвила руками мои ноги.
- Я тоже люблю тебя.
- Давай поедем купим мяса и я приготовлю что-то вкусненькое.
Я приподнял её. Опять коснулся рук. И про себя порадовался, что до минета дело так и не дошло. Мне было бы страшно.
- Давай! - Ответил я, хотя мне совсем не хотелось есть.
Пошел в душ. Жанна напевая, шмыгала по квартире.
Вздрочнув намыленными руками, я подумал о реальном: "Неправильно это - дрочить, когда в доме твоем живет телка. Вот она какая на хуй будет твоя будущая семейная жизнь".
5.
Сумка моя конечное осталась стоять на полу у входа. Вопреки мнению о сумках на полу, моя - зачастую стоит именно там. Не важно - в гостях, дома, на работе.
Я импульсивный человек. Я никогда не думаю о том, что нужно сделать в первую очередь, а что - во вторую. Я делаю что-то, потом ищу из этой жопы вразумительный выход. (Да, чаще всего мои действия доводят до того, что я оказываюсь в жопе). И когда я нахожу этот самый выход, моя импульсивность ехидно лыбится и запихивает меня еще глубже.
Я глупо стремилась к лифту. Позади меня продолжали кричать двое:
- Оля! Остановись!
- Пусть уходит. Витя! Пусть она уходит.
Я так понимаю, что Жанна держала его. И это было ему на руку, потому что если бы он в свою очередь попытался задержать меня, то ничего хорошего из этого не получилось бы. Разве только - мы бы оказались в жопе вдвоем. Что с одной стороны - веселее, а с другой - теснее.
Пришел лифт. Я шагнула ногой в движущийся шкаф, откусила бутерброд и тупо уставилась на свои босые ноги.
Когда я вышла на улицу, то поняла, что деньги остались "там", телефон остался "там", ключи от дома остались "там", сигареты, косметика, плейер, похмелье, похоть, патлы, пароход, пагубный, пестрый, плут, папоротник, песня...
Уселась на скамью. Поставила обувь рядом и сосредоточенно начала чего-то ждать. Со мной постоянно так. Когда с кем-то приличным пересплю или хорошенько напьюсь, или выйду из квартиры в состоянии без дупля, без фантазий и босоножек - сразу начинаю чего-то сосредоточенно ждать.
Через минут 10 он вышел из подъезда. Как-то медленно вышел. Посмотрел в мою сторону, улыбнулся, сел рядом, пригладил мои волосы и спросил: "Покурим?"
А не должен ли он был выбежать и выпалить: "Слава Богу ты не уехала!", кинуться ко мне и что-то там шептать на ухо? Нет? Многие бы сделали именно так, да?
- Я оставила свои сигареты у тебя.
Он достал пачку из кармана спортивных штанов. Такие спортивные штаны носят только люди с красивыми маленькими квартирами, белыми рубашками в пятничные вечера и влюбленными девицами по субботам.
Подкурил и подал мне сигарету:
- Извини меня.
- Хорошо.
- Я не ожидал, что она придет. Это моя бывшая девушка. Я когда-то предложил ей пожениться. Потом мы не поженились, потом...
Складывалось впечатление, что он хочет в один заход рассказать мне об этом отрезке своей жизни, дабы не возвращаться к нему больше никогда.
- Все уж ясно, не напрасно я вчера была гола, много раз тебе дала.- Рифмовала я на ходу.
Старая добрая привычка частенько выручала меня в моменты, когда не хотелось говорить, но хотелось сделать приятное человеку, который ждал от меня каких-то слов.
Он засмеялся. Взял мои руку в свои и начал согревать их с помощью рта и дыхания, как зимой.