Мощный человек Лисеев. Мозг! Не один я так думал. Каждый, кто слушал, как Валерка вещает. Если заведётся, то пока не расскажет вопрос в деталях, не угомонится. Но умеет и слушать, и спорить по делу. Клочок короткой бороды пальцем загогуливает, брови сосредоточено прямит и коротенько кивки выдает. И - что приятно - отвечает по содержанию, а не тупо гнет свою линию, дождавшись паузы. Как часто бывает с теми, кто сороковник за плечо кинул.

Ленка в гениальные спичи мужа не вслушивалась. Чай, кофе нальет, беседу в увертюре поддержит. Чтоб не висла в паузах. Но как к теме подступают могучие духовые, так она соскальзывает к краю стола. Со смартфоном в ладони. А то и вовсе сбегает, чтобы уткнуться в книжку. Чужие фантазии ей увлекательнее аналитических разворотов Лисеева. Да и ладно. Какой, скажите, бабе умствования супружника не кажутся невыносимой тягомотиной? После пары лет брака - никакой, а уж после двадцати... Хорошо обходилась без тяжелых вздохов и колкой язвительности. Просто раз - и нет за столом красавицы. А жена у Валерки - ходячий славянский канон. Улыбка - глаз слепит. А вот сам, всклокоченный, бородатый, с покатой тяжелой фигурой, выглядит не краше сонного гризли.

Если кто по-приятельски швартовался к семейству, то и терся у бортов год за годом. Заковыристый магнетизм бродил в этой парочке. Ум и красота на одних подмостках, но в раздельных сольных исполнениях. Со специей чудачества самого Лисеева. Друзей они особо не зазывали и в кокон гостеприимства не заматывали. Но народ у них торчал регулярно. Как зайдешь, - в бермудский треугольник попадаешь. Слова цепляются к словам, мысли в мыслях прорастают. Сидишь, пришвартованным, и филейную часть в сторону такси оторвать не в силах. Как близится полночь, так Валерка только жарче и увлекательнее поет. А Ленка между делом настолку разложит. В придачу винцо и горка сыра на тарелке. Куда спешить?

Под занавес мая я в силу жизненных обстоятельств напросился у Лисеевых перекантоваться. Прописали меня в комнату уехавшего на учебу сына. Угнездился нормально. И пошло. До выходных рутина лепила дни в одну вполне сдобную буханку. Утро открывали озабоченные коты. За ними вступала Ленка. На пониженной громкости сообщала, что покормит волосатых крокодилов, а потом догонит и еще покормит. На обильные перспективы выползал сонный Лисеев. Почесывал пузо и сообщал, что работы выше головы, что сволочь с верхнего этажа гоняла по квартире железные блины чуть забрезжило и не дала досмотреть сон по технологии постройки дачного сортира. А установленные женой сроки жмут.

После завтрака Валерка запускал Red Alert. В качестве умственной разминки. Жестко заявлял, что будет размышлять над емкостью дачной сливной ямы и отвлекать его - всем выйдет дороже. Излишней дороговизны Ленка избегала, поэтому натягивала наушники и ныряла в проверку студенческих работ, которые вылавливала в виртуальной бродилке с непристойным названием Мудл. Я же отправлялся на службу.

Вечером Лена забирала из моих рук пакеты с фруктами, или вином, или хлебом и возвращалась к гимнастике посреди бодро звякающей кухни. А Лисеев вещал! Задвигал кому-нибудь по скайпу сложносочиненные монологи. С экспертными оценками, риторическими отступлениями, хрен пойми откуда взятыми примерами и расчетами. Чудные Валеркины таланты. К концу недели через приоткрытую дверь я узнал о недостатках методов исследования вулканической активности, о химических свойствах ракетного топлива и сложностях создания криогенного, о структурном моделировании и о том, как загоняют касатки зазевавшихся дельфинов. Принять факт собственной дремучести - это вам не в прорубь в минус двадцать прыгнуть. Оттягиваешь момент до последнего. Даже загуглил Лисеевские прозрения. И совпадает. Как по писанному чешет, стервец. Спросил Леночку, много ли ее благоверный книг проштудировал. Она хмыкнула, что за двадцать лет брака даже шпионские романы дольше получаса не листает, - уходит в сон. Странно так запнулась в конце фразы и отвела взгляд. Не договорила чего-то.

Ленка вытанцовывала вокруг мужа замысловатые па. То подкалывала, то воспитывала, то круги нежности нарезала. По вечерам Лисеев проводил ритуал просмотра объемной модели дачного туалета. Проект, размеченный стрелочками размеров и значками креплений, прогрессировал день ото дня. Сортирный зал на лоне природы. Пару друзей можно смело принять в процессе очищения организма. Я в концептуальную полемику не вступал, а Ленка с поцелуями сообщала мужу, что он ее герой. Тот умиротворенно фыркал и просил принести чаю.

А потом наступила суббота.

Солнце уже беспардонно резало светом шторки, когда я побрел в сторону умывания. Но неожиданный вопль прибил к коридорной стене.

- Ооо! Привет!

- Тише ты.

Голос немного сбавил децибелов и завибрировал озабоченными интонациями:

- Что? Гостечек еще не ушел?

- Нет, тихо, Ромка. Сегодня суббота, спит он еще.

- Ооо, - прозвучало приглушенно. - А мне орден "Конкордия" дали. Представляешь? Сегодня вручать будут парламентские. А потом на концерт рванем. Над океаном панорамный дают в виаре.

- Здорово, - охнула и рассмеялась Лена. - Поздравляю. Что за концерт?

Ответ слипся в шепоте, но хватило и услышанного. Ромкой Лена назвала Лисеева. И голос, хоть и его, звучал несколько иначе. Упруго. Фонил молодой энергией. Знакомый и незнакомый. Событие стоило перележать, и я отступил обратной тропой. Натянутая на морду подушка от мыслей о психбольнице не избавила.

В течение дня смятенное бурление в голове улеглось. Даже мелькнула мысль о слуховых галлюцинациях. Но ее семя не проросло. Зато пробудилась подозрительность. Заняла сторожевую башню и не спускала глаз со странного приятеля. И его Елены прекрасной. Оказалось, не зря.

К ночи пьяная гопота зажигала в гаражах под окнами. Хохот, непристойные выкрики, вой мотоциклетного мотора. Интеллигент от такой реальности плотнее закрывает окно, уходит на кухню и ищет смысл бытия над блюдцем с сушками. Но не Валерка. Матерный пин-понг пару минут достойно шел с верхней и нижней позиции. Потом Лисеев взъярился и схватил палку. Ленка, взметнув полами халатика, бросилась наперерез. Запричитала о смертельной опасности и вызове ментов. Но багровый гений брызгал слюной и пер паровозом. И она взялась шептать мужу на ухо. Горячо, настойчиво. И чтобы я за ее спиной не разобрал слов. Лисеева будто легким разрядом прошило, и взгляд сразу другой стал. Спокойный и сосредоточенный. Меня в фокус на мгновение поймал и как приморозил. Затем беззвучно шевельнул губами в завитки Лениных волос. Но я голыми нервами прочитал: "все нормально, пусть он идет, присмотрим". В третьем лице, мать его, о себе сообщил. Леночка мгновенно успокоилась, отпрянула, даже неловко мне улыбнулась. Валера ушел и быстро вернулся. А гаражи погрузились в благолепную тишину. Неужели одной палкой уродов убаюкал? И что за тайна у этих двоих?

Следующей ночью сон мною брезговал. Чуть приласкает и соскальзывает, точно шелковая простыня с голой задницы. А как с приоткрытого балкона потянуло куревом, так и неверная дрёма помахала прозрачным рукавом. Зато нарисовались тревожные голоса. Сердце затоптало в нехорошем предчувствии. Тело само сползло с кровати и поперло к освященному полнолунием проему. Друзья перебрасывались короткими фразами на смежной лоджии.

- Я не могу ни в кого попасть, - глухо рыкнул Валера.

- В смысле? Туда не можешь попасть?

- Туда могу. Но не в людей. Только в клона.

- А что видишь?

- Ничего. Будто в капсуле. И кажется, лечу. Звезды вокруг. Попробуй еще раз кого-нибудь...

- Рома, Роман! Слышишь, Рома?

Лена шепотом будто родного из комы выговаривала.

- Постой. Попробуй Бекетова или Кригса.

- Николай Михайлович, слышите, Николай Михайлович! - настойчиво повторяла она, а потом почти в голос. - Стивен, ответьте. Хоть кто-нибудь.

- Там что-то случилось, - глухо прервал ее муж. - Что-то серьезное.

- Не каркай. Мы просто подождем. Все прояснится.

- Не уверен, - выдохнул он и стало тихо.

Конечности налились пластилиновой тяжестью, но дверь удалось закрыть совершенно бесшумно. Теперь бы убедить себя, что перегревшееся сознание разродилось идиотским сном. Всяко лучше, чем обнаружить вход в Нарнию у дорогих сердцу Лисеевых. А завтра. Позвонит внезапно соскучившаяся тетушка...

Нагрянул я в гости только через пару месяцев. Малодушие до сих пор питало воспоминания и, слава яйцам, Валерка отчалил на важную встречу. Оставив в придачу к жене теплую шарлотку в духовке. Лена выглядела оживленной, слепила яркими вспышками улыбок и увлеченно рассказывала о дурости дистанционного обучения, помноженного на усердие вузовских чиновников и непрошибаемое студенческое разгильдяйство. Я молчал и жевал в такт речи. Напряжение растворялось во вкусовых ощущениях. В объятьях умиротворенной прострации мозг смену темы не словил. А как прочухал, липкий комок застрял в горле.

- Знаешь, Миша, мечтаю написать роман. Герой говорит странные вещи своей девушке. Сначала во сне, а потом наяву. Будто это не он вовсе, а гость с параллельного мира или далекой галактики. Там тоже живут люди, но они на десятки тысяч лет старше землян. Развитие ушло далеко вперед. Научились выстраивать мосты для путешествия душ. Прокладывать их во вселенной через генетически схожие тела. Так и явились в разум обычного человека. И героя научат бросать сознание на мегапарсеки. Узнавать и открывать новое. Расширять границы для себя и любимой. Если она сможет поверить.

Вот оно! Я слушал и боялся пошевелиться. Выдать себя с головой. Но и промолчать не мог, любопытство мешалось с неверием и рвалось наружу.

- А она сама? Не путешествует?

- Увы. Нет здесь генетической пары, а значит, нет перехода, моста. И остается только слушать рассказы.

- Сложновато поверить в путешествие душ. Это же эфемерно, Лена. Больше похоже на глюки какие-то, ну или просто шутку. Обман, интригу, чтобы удержать рядом женщину. Вы любите такое. Он типа такой контактер, а то и пророк.

Ленка скользнула по мне темно-зеленым взглядом и дрогнула уголками губ. Попытка рассуждать здраво заинтересовала ее не больше сообщения о вреде курения.

- Об этом и будет роман, Миш. Как трудно человеку выбрать, во что верить. В то, что мы не одни во вселенной, в руку протянутую через галактики или в свои сомнения, страхи и одиночество. А выбирать приходится. Каждый день.

Она обхватила собственное запястье, с силой сжала его и посмотрела в окно. Уязвимость и сила в ее облике смешивались в будоражащий коктейль. Нужно сказать что-то хорошее и правильное. Но я промолчал.

Этой ночью сон упорно обходил меня стороной. Казалось, стоит расслабиться, как уже с собственной лоджии прорвутся голоса приятелей, озабоченных проблемами инопланетных миров. Ладно Валерка, по нему и без ларингоскопа видно, что человек с глубокой чудинкой. Один сортирный зал в пампасах достоин гостевания на кушетке психоаналитика, не говоря о прорыве в гаражи с палкой наперевес. Но Леночка-то! Вполне себе вменяемый любитель романтических книжек. Препод, кстати. А туда же.

От волнения так извертелся, что голова закружилась и под веками замелькало, как от полета в кроличью нору. Надо бы открыть глаза, встать, набулькать чаю с медом...

Вот только как добраться до родной кухни, если под тобой разворачивается город? Цветовые контуры архитектурных фантазий под темнеющим небом. Башни из свободно парящих шаров и трапеций. Хвост прозрачной змейки с людьми. И беседка под ивой. Висит между небом и землей. Так близко - можно допрыгнуть.

На легкий звук я обернулся и оказался лицом к лицу с человеком. Вполне обычным. С резко прорисованными чертами лица и насмешливо прищуренными глазами.

- Здравствуйте, Михаил. Мое имя Роман. Скажите, вы способны хранить тайны и верить в невозможное?

Над головой в сумеречном небе проступал лунный диск. Но взгляд притягивал не он. А второй. Похожий. Только чуть ниже и гораздо меньше. С сизыми пятнышками далеких кратеров. И ответ родился без малейших раздумий. Другого и быть не могло.