- Господа, спокойнее, спокойнее, дайте друг другу..., - густой добродушный баритон перекрыл гвалт, но быстро захлебнулся в звуковой волне.

- Все слушайте сюда!

- На меня, смотрите на меня! Надбавьте Предпринимательской процентовочку!

- Голосуйте за Физическую!

- Нет, за меня! Я подложил обширный вклад в общее дело!

- По мне так ты Малышовой свинью подложил.

- Накиньте Метафизической полпроцентика по показателям! Метафизика - основа сущего!

- Кто видел это сущее?

- Дружно даем процент для Практической! Я чисто конкретно расширил и углубил.

Топот ног глох в пурпурном ковровом покрытии, шорты, джинсы и брюки путали щиколотки и мешали мощно выразить оппозиционные взгляды. На верхнем ярусе колотили сучковатой палкой, ниже шепеляво свистели. По центру шкет в жилетке, сползая с нежно-голубого унитаза, бил грязной ладонью по толстому портфелю.

- Фундаментальной ничего не давать, чужое гребет!

- Что ты гонишь! Щас как дам в рожу, чтоб не гнал!

Возмущенный парень вскочил, но позади него что-то булькнуло, хлюпнуло и потянуло густым душком. Он ойкнул и снова прижал филе к фаянсовому другу. Инцидент отметили нажиманием кнопок, дерганьем цепочек и переливами водных гамм.

Несмотря на полнейшее безобразие в зале заседаний, Председатель оставался спокоен, улыбался лучисто и профессионально. Белоснежное седалище под ним, с высоко приподнятым сливным бочком и витой золотой цепочкой, выделялось тронной массивностью и комфортабельностью. Фигура Председателя монолитно вливалась в фарфоровые изгибы, а голос рокотал уверенностью:

- Господа! Обращаю ваше внимание, что рост акций "Силикон инкорпорейтед" в последнем полугодии был обеспечен согласованной работой всех ваших личностей. Вклад каждой недопустимо недооценивать. Поэтому прошу успокоиться, не флудить, а высказываться по существую сабжа.

- Какой флуд! Голимая правда.

Подростковая личность звонко взвилась. Высоченный цилиндр соскользнул на прыщавый нос, а голос зазвенел обижено и громко.

- У меня всего одна сотая процента, а вот у Совещательной о-го-го, говорят аж два!

Председатель покосился на своего соседа, такого же, как и он, лощеного и доброго. Тот улыбнулся и качнул широко расставленными коленями.

- Совещательная, как и я, уже долгие годы работает на "Силикон инкорпорейтед", жертвует буквально всем, - отрезал Председатель. - А тебе, Фантазийная, еще нужно учиться и учиться бескорыстной самоотдаче.

- А вот у Музыкальной целых две десятых процента, хотя он только на год старше. А Академическая и вообще...

Сообщество колыхнулось и взвилось с новой силой. Зал кипел потрясаемыми кулаками, шляпами и котелками, небритыми рожами и красными рожицами, метко брошенными объедками колбасных бутербродов и огрызками подмягших груш. Бумажки подозрительной мятости взмывали и падали, не долетая до цели. Мелькнула чья-то голая задница, сгустился гуляющий по помпезному амфитеатру душок. Через несколько минут разнузданного обмена мнениями Председатель укоризненно дернул золотую цепочку, и сверхмощный бурливый смыв заставил замолчать всех разом.

- Господа! Время прений вышло. Пройдите на совещания в кулуары и не забудьте тщательно вымыть руки перед голосованием.

- А если нужно остаться и поработать с бумагами?

- Выдаем только один рулон в руки. Сильно не задерживайтесь, а то прощелкаете брожение фракций.

Солидно блюдя прямую спину, Председатель поднялся и уверенным коротким движением натянул черные, продернутые ровной стрелкой брюки. Взял накинутый на бочок пиджак и неспешно двинулся к выходу. Там уже давились разнокалиберные партнеры, поправляли ремни, непослушные ширинки, равняли на лбах выдающиеся цилиндры, выдергивали фалды из спешно надетых штанов.

Анфилады, примыкающие к залу, сверкали золоченными нефами и выдраенными до льдистости коридорами. Участники собрания сбивались парами, тройками, пятерками, суетливо и воровато оглядывались, перескакивали от группы к группе, втолковывали что-то друг другу трагическим шепотом. Малышовая, придерживая сползающие шорты, вертелась между здоровенными парнями, требовательно дергала за полы пиджаков и пуловеров, пискляво и грозно требовала, чтобы проголосовали за ее процент.

Председатель и Совещательная в гущу событий не спешили, прохаживались в стороне с самым благодушным и демократичным видом. Остальные на старших косились испугано, подозрительно, отдельные личности даже сердито и приближаться не спешили. От участников кулуарных прений отскакивали фразы, бились о багровые полушария ниш, скользили по извилинам потолочной лепнины и волокнам позолоты на стенах. Призрачными тенями разбредались по коридорам.

- Знаешь, взял в отдел сурка.

- Пишет отчеты?

- Куда там, спит. Зато не спорит, смотрит и кивает. Когда проснется, конечно.

- Да, костюмчики прикупили для плавания. Представляешь картинку: набережная, адмиралтейство, сфинксы, и мы швартуемся.

- Не жалейте проценты на искусство. Оно - наше все...

- Ой, только не начинай, Педерик Шопень, Педерик Шопень, курам насмерть эти древние экзерсисы.

- Тебе просто: минус, плюс, синус, косинус. А я вторую неделю над началом поэмы бьюсь. Вот слушай: "спустившись в ад он был немало...", а? Или лучше "спустившись в ад я был ничуть...".

- Бюрократическая и без процентовки обойдется. Выдали ему звезду величия, пусть радуется

- Вот попомни мое слово, не сегодня, завтра, после голосования, всплывут подводные камни.

Бессвязные призраки мыслей и слов роились под корой сводов, но Председателя и Совещательную не беспокоили. Они вели размеренный диалог.

- Заметил, что ты к Самому теперь редко являешься.

- Без дела не лезу. Только когда призывает.

- Правильно. Лучше редко и полезно, чем зависнуть и прогневить.

- Ты про Доверительную? Старая история.

- Старая и печальная.

- М-да, белоснежные фалды до сих пор перед глазами. Как развеваются, летят вслед за стремительными шагами.

- Кто ж знал, что добегается, ведь Сам без Доверительной и дня не проводил. А финал? Низвергнута и бродит впотьмах.

- Вернуть бы. Без нее все выцвело, а Сам считает, что мы сводим его с ума.

- Сводим, как же. Это без нас он безумен.

- А темпы роста "Силикон инкорпорейтед" буксуют. Хоть молодежи мы и твердим обратное, но...

- Есть идеи?

- Разве что поддержать Фантазийную с Оптической.

- Этих!? Детский сад какой-то.

- С Самим такое работает, сразу взбодрится. Если выгорит, возможно, вернет Доверительную, тогда акции должны скакнуть.

- Или рухнуть. Слишком Доверительная любит играть первую скрипку на нервах. Прощай спокойная стагнация. И хочу ли я рисковать кровными процентами, чтобы раскачать Самого?

- Не нуди. Если выгорит - озолотимся.

- Хм, ладно, посмотрим.

Два взгляда разорвали контакт и с затаенной крокодильей нежностью обратились на младших партнеров. Бурление в кулуарах меж тем улеглось. Словесные призраки надежд, сомнений и сетований стекли по позвоночным столбам колонн и осели узором достигнутых договоренностей. Время застыло перед новым витком.

   Айзек сделал себе вторую чашку кофе. Оттянуть бы начало рабочего дня. Посидеть у панорамного окна с пустой головой, выгуливая глаза и глотая терпкий напиток. Над Сколково накрапывал дождь, и деловая жизнь с высоты выглядела особенно снулой. Набирать номер Михаила свят, свят Васильевича желания не было. Взбалмошный миллиардер и изобретатель достал, а в последнее время невзъебически бесил. Пускал по бороде интересные предложения, таскался по политическим сборищам, сыпал дешевым популизмом, и обзавелся дурной привычкой высасывать мозг даже из пальца. В перерывах между официальными выходами Михаил Ломов пил, не просыхая. Между тем под слоганом: "Корма нужны всем и везде" "Силикон фудс" дышал на ладан. "Силикон мед" тратил миллионы, пытаясь убедить общество включить в деловой дресс-код обязательную вставную челюсть. Консалтинговые усилия "Силикон респект" с миссией: "Мы ответим на любой ваш запрос" все больше напоминали пляску немого с бубном на горящих углях. Блестящие провалы "Силикон космос" обставили "Роскосмос" в гонке за прайм-тайм юмористических передач. Хилые стабильные проценты капали только от ЗАО "Последний бампер" - инновационной ремонтной сети в составе холдинга. Но рассыпающегося гиганта не спасали.

Айзек уже с трудом вспоминал те времена, когда ходил хвостиком за фонтанирующим идеями Ломовым и ночами работал над проектом "Сказки спящей мамы". Первый опытный образец подарил тогда своей Нели, которая разрывалась между работой и маленьким сыном. Маска легла на лицо жены, как вторая кожа, и, заглядывая в детскую, Айзек сам не мог поверить, что Неля в этот момент крепко спит, а не рассказывает Сереже волшебные истории и не поет колыбельные песенки. Все это было когда-то, а теперь... многогранная личность Михаила износилась в разочарованиях и кризисах возрастов и поблекла. А в жизни Айзека остались кабинеты, самолеты, машины, много бумаг и цифры в столбцах. Которые слева направо теперь печальным образом не сходились.

Телефон на стеклянной поверхности бодро застрекотал и высветил имя шефа. Оно заставило кисло скривиться и отставить недопитый кофе

- Слушай, Айзек, все бросай и рви ко мне. Тебе больше других доверяю. Откопай мне фирму. Свеженькую, чистенькую, интересную для венчурных вложений.

- Что копать-то, мало что ли в Сколково таких баянов в кустах?

- Заткнись, Айзек, и слушай. Фильм "Интерстеллар" смотрел когда-нибудь?

- Ну, был такой.

- Так вот, мы не туда таращимся телескопами, не видим изнанки. Нужен новый подход. Глубокая оптика, способная укрупнить горизонт событий, заглянуть в черные дыры, отразить изнанку темной материи. Чтоб человечество не лезло ни в какие кротовые норы, а смотрело в них прямо отсюда, с орбиты Земли.

- Заебатюшки вы мои. Чем укурились-то, шеф? В холдинге и без того кризис, а вам пришла блажь ввалить бешенные бабки и пялиться в черную жопу!?

- Она у тебя вместо головы, Айзек, - рявкнул Ломонов. - А мне, как проснулся, не блажь пришла, а идея, оптическая и чистяк квантовая.

- Рад, что хоть у кого-то утро задалось. Но денег кот напрудил, едва концы с концами сводим.

После паузы на другом конце послышался тяжелый вздох.

- И почему нынче гении должны сами себя раскручивать? Придется рискнуть и к кое-кому обратиться. Черт, мы еще пошарим ночезрительной трубой! Если выгорит, найдем на изнанке параллельные миры, заглянем в другую реальность. Еще не время откидывать копыта на свалку истории, Айзек!

Последние слова Самого утонули в водном туалетном рёве, зовущим трубой на битву .